Ненависть, жалость, любовь


Автор: inserta
Глава 1

Очереной опус, придуманный на особо скучной лекции по фонетике…

Он любил кошек и ненавидел собак. Любых: больших и маленьких, породистых и дворняг, разного окраса, характера, в принципе, он считал, что у всех у них отвратительный характер и не менее отвратительное поведение. Больше всех собак он ненавидел соседскую – большую, лохматую, черную – и его хозяина, такого же лохматого брюнета в ужасных круглых очках. Ненавидел, когда невыносимый пес гонялся за солнечными бликами, играясь на улице, ненавидел, когда его хозяин не останавливал его и лишь улыбался. А уж когда ненавистная псина пробиралась в его сад и разрывала цветочные клумбы, он грозился пристрелить тварь, но всякий раз хозяин выплачивал солидный штраф и лишь несильно трепал любимца по висячим ушам.
Немногим лучше пса и его хозяина была жена последнего. Рыжая хохотушка с кучей шумных таких же невообразимо рыжих родственников, которые каждый раз приезжая в гости к этой чете, вызывали ненависть даже больше, чем пресловутый пес.
Лишь недавно он узнал кличку презираемого им животного. И не какой-то там благородный Грэй или Лорд, и даже не банальный Черныш или что-нибудь в этом же роде, нет, пса звали Бродягой. Странное имя для собаки с отличной родословной. В то, что у твари богатый список предков, он узнал в тот же день, когда и кличку. Породу он не выяснил, просто не интересовался.
(далее…)

Ведьма


Автор: Inserta
Прим авт №1: Конечно, здесь самого Гарри не может присутствовать, но в качестве сюжетообразующей линии я взяла отрывок из 1 главы третьей книги про ГП.
Цитирую (ГПиУА/ Роулинг Дж./ пер. Литвиновой/ стр.3-4):
«В Средние века люди, в чьих жилах нет волшебной крови (более известные как маглы, или простецы), очень боялись колдовства, но отличать настоящих ведьм и колдунов не умели. Иногда им все же удавалось поймать волшебника, но простецы не знали, что волшебникам огонь не страшен: они умели замораживать огонь и притворяться, что им очень больно. На самом же деле они испытывали не боль, а лишь приятное покалывание по всему телу и теплое дуновение воздуха. Так, Веделина Странная очень любила «гореть» на костре. И чтобы испытать это ни с чем не сравнимое удовольствие, сорок семь раз меняла обличье и предавала себя в руки маглов».

То, что кое-что поменяла в этой истории… Ну либо я, либо история ошибается и приувеличивает… Чувство такое, что я…

Прим. авт №2.: Как известно, вешавшие ведьм сами нарушали закон – английское законодательство о ведьмах было самым мягким во всей Европе. Пытки полностью запрещались, и указ о ведьмах от 1563 года предписывал смертную казнь только для тех, кто с помощью колдовства совершил убийство. Ни одна ведьма в Англии не была сожжена – это наказание предписывалось только еретикам и изменникам.
Так что, госпожа Роулинг крупно ошибалась, сжигав Венделину Странную на костре, но я решила отбросить кричащие и вопящие факты истории и взяла за основу то, что данную ведьму все же сожгли на костре. Так что в данном повествовании будут присутствовать и пытки, и милая казнь на костре. Возможно, правда, что Венделину одновременно с ведовством обвиняли и в еретических мыслях, и поступках, кто знает.
Фик отбечен. Бета Marwy. Огромное человеческое спасибо!
(далее…)

Грязь


Автор: Insеrta

Глава 1

Как-то еще осенью меня заинтересовала идея гермидраки, точнее то, что этих двух персонажей нельзя «свести» в привычной обстановке, а уж после событий шестой книги и подавно. Так бы и мучалась, но благо есть те, кто подкидывают хорошие идеи, дело остается за воплощением. Данный фик написан в соавторстве с Форджем, одним из участником архива. Другой автор — Sir Griffindor, который почему-то страшно стесняется выкладывать свое творчество, подкинул идейку с песней Арии. Так что фик поначалу задумывался как сонгфик, но что уж получилось в конце.
Знаю, что получилось до жути наивно, но ни я, ни Фордж не сильны в написании откровенных цель, нас влекла, в целом, идея.

Очень длинный эпиграф:

Ария «Грязь»
(далее…)

Трескотня цикад под окном


Название: Трескотня цикад под окном.
Автор: TycSel.
e-mail: Rastry@yandex.ru.
Категория: Гет.
Пейринг: Гарри/Джинни.
Рейтинг: PG.
Жанр: обычный.
Саммари: Гарри ушел воевать, а она продолжает жить и встречаться с парнями. Он вернулся, а она встречается с другими и не может остановиться.
Дисклаймер: Все принадлежит Дж. К. Роулинг.
Примечание: Написано на третий фикатон по заявке Френни, которая хотела дженно-гетный фик про Джинни, будничный и без прикрас. Надеюсь, я справилась со своей задачей. Посвящаю фик любимому городу и заказчику.
Статус: закончен.

Скрип половиц старого пола, с которого давным-давно слезла и полопалась вся краска непонятного буро-красного цвета. Легкая трескотня цикад под окном, деревянные рамы которого покрыты трещинами толщиной с палец. Окно выходит на обветшалую мансарду с одиноким креслом, прислоненным к покосившемуся углу. На кресле плотный толстый клетчатый темно-зеленый плед. Свежий летний ветерок качает единственную лампу, подвешенную на крюке в балке потолка мансарды, из-за этого мелькают желтые огненные блики.
(далее…)

Пока еще не поздно


Автор: tirmeilin
Бета: Robinson_Dakworth
Рейтинг:PG-13
Главныe герои: Римус Люпин, Лили Эванс, Нимфадора Тонкс, Артур Уизли и др.
Жанр: драма, angst
Саммари: « — Римус, ты куда? – Артур схватил Люпина за рукав мантии, с опаской глядя в его потемневшие от тяжести недавнего признания глаза. Из-за плеча мистера Уизли выглядывала странно притихшая, даже напуганная Молли. Значит, Артур ей все рассказал».
Дисклеймер: все герои принадлежат Дж. К. Роулинг
Статус: закончен

1.
— Римус, да не переживай ты так! Все женятся, все заводят семьи, не стоит так волноваться!..

Артур Уизли легко похлопал по плечу Люпина, сидевшего за обеденным столом ссутулившись и уже в миллионный раз складывавшего в кораблик многострадальную, протертую до дыр салфетку, и бодрым голосом продолжал.

— Я вот тоже нервничал, когда пришло время жениться на Молли…
(далее…)

Вещий сон профессора Трелони


Название: Вещий сон профессора Трелони
Автор: tirmeilin
Бета: Robinson_Dakworth
Рейтинг:PG-13
Главныe герои: Сибилла Трелони, Сириус Блэк, Римус Люпин
Жанр: юмор
Саммари: «День профессора Прорицаний Сибиллы Трелони начался, как она себе и предсказала ранее по кофейной гуще, неожиданно и не то чтобы очень удачно».
Дисклеймер: все герои принадлежат Дж. К. Роулинг
Статус: закончен

День профессора Прорицаний Сибиллы Трелони начался, как она себе и предсказала ранее по кофейной гуще, неожиданно и не то чтобы очень удачно. Во-первых, ночью ей приснился кошмар, в котором за несчастной Сибиллой гнался по болотам, клацая зубами и яростно сверкая глазами, Грим. Когда же в своем сне Сибилла, споткнувшись о кочку, упала и картинно растянулась на земле, Грим ткнулся своей чудовищной мордой ей в ухо, а затем нежно лизнул в щеку и жалобно заскулил. Но это было бы еще ничего, если бы в следующее мгновение он не обернулся черноволосым мужчиной неземной красоты, который, хитро ухмыльнувшись … побрел от нее прочь!.. В принципе, не нужно обладать даром предвидения, чтобы предположить, исходя из этого сна, что Сибилле Трелони грозит если и не скорая трагическая кончина, то, как минимум, неминуемое разочарование, а то и полнейшая перемена привычного уклада жизни. А потому профессор Трелони, горестно вздохнув, поплотнее закуталась в свою индийскую шаль сумасшедшей расцветки и осталась сидеть на кровати, приспустив полог, страшась переступить порог своей комнаты и спуститься к другим преподавателям, мирно завтракавшим в Большом Зале. Далее, решив, что еда – это, в сущности, фикция, Сибилла отхлебнула терпкого кулинарного хереса из позеленевшего от времени стакана и так и не отворила дверь домовому эльфу, настойчиво пытавшемуся накормить чувствительного профессора завтраком.
(далее…)

Однажды… Действие первое


Автор: Волчок
Рейтинг: PG-13
Жанр: Humor
Размер: Мини
Статус: Закончен
Саммари: Ужас, все объединились! Ну, конечно же, против инородного тела в Хогвартсе. Но наши герои справятся. AU, ООСы на каждом шагу.

Действие первое, явление Знаменательное.

Давным-давно, в одной далёкой-предалёкой галактике…
Star Wars.

«Настал урок зельеварения. Ученики как ужаленные вбегали в класс и моментально рассаживались по партам, опасаясь гнева Мастера зелий. А вот и он сам: дверь с треском распахнулась, и в класс влетел Снейп. Полы его чёрной мантии развевались, словно крылья летучей мыши…»
Поттер, 20 очков с Гриффиндора просто за то, что вы есть!!! — заорал Снейп не своим голосом и топнул ногой.
Ученики, до этого сидевшие как пришпиленные, полегли в приступе гомерического хохота.
— А ну стоп! Стоп камера, я сказала! — Маша от негодования не знала, как себя вести, и поэтому просто замахала на Снейпа руками. — Ты что несёшь? Какие, блин, «за то, что вы есть»? Ты мне вчера клялся и божился, что вызубрил сценарий, что это за выкрутасы?
Северус стоял посреди класса и смеялся, вытирая слёзы рукавом.
— Вы, мадам, видели бы своё лицо… Прошу прощения, но я уже больше не могу так вбегать, как вы мне тут нацарапали, у меня скоро впервые в жизни обморок сделается. Но ведь забавно вышло, а, Гарри?
— Неплохо… — выдохнул, хихикая, Поттер, но тут же замолк, встретившись взглядом с Машей. Судя по цвету её щёк, она явно была в ярости.
— Быстро по местам, ещё раз с начала. И только попробуйте что-нибудь такое выкинуть, — прошипела она. Все в пятый раз послушно вывалились из класса.
— «Урок зельеварения», дубль шестой! Мотор!
«Настал урок зельеварения. Гриффиндорцы и слизеринцы как ужаленные вбежали в класс и моментально расселись по партам, опасаясь гнева Мастера зелий. А вот и он сам: дверь с треском распахнулась, и в класс влетел Снейп. Полы его чёрной мантии развевались, словно крылья летучей мыши».
— Поттер, 20 очков с Гриффиндора за ха… ха-ха-ха!!! Нет, это невозможно!
— Ну что, что, блин, опять?! — возмутилась режиссёрша. Снейп без сил тыкал пальцем куда-то на дальние парты. Маша вскочила с режиссёрского стульчика и, одёрнув коротенькую юбочку, побежала в конец класса. Там, спрятавшись за партой так, что видны были только полные нечеловеческого ужаса глаза, сидела Гермиона. По мере приближения Маши ужас быстро уступал место крайнему негодованию.
— Немедленно верни всё на место, — едва сдерживаясь, проговорила девушка.
— Что — всё? — не поняла Маша.
— Мою шерстяную юбку, рубашку, свитер, ботинки, значок старосты и МАНТИЮ!!! — сорвалась Гермиона. — Во что ты меня всё время наряжаешь?! — с этими словами она вскочила на ноги. Ученики сдавленно захихикали.
— Массовка, а ну молчать! — шикнула Маша. — А чем тебе не нравятся красный топик и мини-юбка, а? Тебе всё равно скоро к следующей главе переодеваться! Да и вообще, такие сапоги на Савеле знаешь, сколько стоят? Мне мать месяц трясти придётся… ой.
— Мне. На это. Наплевать, — сказала гриффиндорка синими от холода губами. — У нас в подземельях всегда не выше 15 градусов. Я немедленно иду и переодеваюсь, поняла?
— Иди, иди… — вздохнула Маша уже после того, как Гермиона стремительно выбежала в коридор, цокая шпильками. Ей самой в этом мире обморожение явно не грозило.
Снейп прижал ладони к вискам.
— Последний раз и всё, обед, — смилостивилась Маша. — Ну, давайте, поднатужьтесь… Мотор!
«Настал урок зельеварения. Ученики как ужаленные вбегали в класс и моментально рассаживались по партам, опасаясь гнева Мастера зелий. А вот и он сам: дверь с треском распахнулась, и в класс влетел Снейп. Полы его чёрной мантии развевались, словно крылья летучей мыши».
— Поттер, 20 очков с Гриффиндора за хамство учителю! — злобно проговорил Снейп и неторопливо заходил между рядами котлов.
— Сегодня мы будем проходить зелье живой смерти, которое… о, чёрт! Да не имею я права выкладывать им эти знания, вы, дамочка, в своём уме? — Он оглянулся на Машу, которая с непониманием воззрилась на профессора. — Это же высшая тёмная магия! Да им же даже формулу знать не положено, разве только противоядие… — Снейп погрузился в размышления.
— Продолжай по сценарию, — железным тоном сказала режиссёрша. — И не смей называть меня «дамочка». Ишь, язвит мне он тут!
Снейп вздохнул и сверился с засаленной бумажкой, которую он с отвращением извлёк из кармана.
— Это зелье погружает выпившего в сон… Чего? Вечный сон? Ты сама понимаешь хоть, что пишешь? Это же очередной бред! И вообще, объясни мне, какого чёрта всё, что имеет отношение ко мне в этом твоём фике, либо грязное, либо засаленное, а?
— Ну, Ро про волосы писала…
— Да мало ли что она писала! Забываю я голову мыть с этими домашними работами, понятно? У меня двадцать классов, сто пятьдесят человек! А экзамены? А контрольные? А зелья для медпункта? А педсоветы? А шпио… — Северус понял, что брякнул лишнее, и зажал рот рукой.
Гарри сочувственно поцокал языком, не отрываясь от чтения учебника.
— Ладно, ладно. Поверещали и хватит, — поморщилась Маша. Снейп убийственно взглянул на неё, но та, к счастью, не заметила. Впрочем, отходить он профессора почему-то тоже не торопилась. — Свет! Поехали!
— Мистер Лонгботтом, у вас руки явно не оттуда растут! Вы читать умеете? Почему вы всё норовите сунуть в котёл корень мандрагоры? Нужно класть крылышки комара! — шипел профессор, прекрасно понимая, что несёт чушь. Но сценарий…
Невилл страдальчески вздохнул. Невилл больше не мог. Седьмой дубль. С него хватит. Он воздел глаза к потолку и… швырнул остатки корешка мимо, плюнув при этом. Плюнув, увы, в котёл.
И тот, естественно, взорвался, обдав отирающуюся рядом Машу склизкими розовыми брызгами. Та взвизгнула и под изумлёнными взглядами съёмочной бригады ринулась за дверь.
Северус истерически захохотал, а все присутствующие в классе словно разучились дышать и теперь беззвучно корчились, сползая под столы.
— Это ей в её мире, видно, отзывы на «Беззвучные страдания гриффиндорца» как раз пришли, — предположил с галёрки Рон. — Как вовремя!
— 50 баллов Гриффиндору! Это надо же додуматься… Розовые сопли… Браво, Лонгботтом! — Снейп был на вершине злорадства. — Ну, что ж. Теперь, когда она, наконец, занята делом, а наша самая продуктивная часть лекции загублена, мне не остаётся другого выбора, как только задать вам домашнее задание…
Класс замер, наблюдая, как учитель водит длинным пальцем по своим записям.
— Та-ак, до тридцать шестой главы читать, всё, что после, прорешать, и по задачнику номера со сто шестнадцатого по…
— О-о-о…
— Сто пятьдесят второй! И только попробуйте экспоненты перепутать или концентрацией ошибиться. Заставлю потом выпить то, что сварите! Все свободны.
Студенты засобирались. В дверях показалась отмытая Маша.
— И больше никаких лабораторных две недели! — гаркнул на неё Снейп и хлопнул дверью. — Будь прокляты эти съёмки…

Эпилог.

В это время где-то там, в одной далёкой-предалёкой галактике…

— Ал…
— Да, брат, что случилось? — Альфонс поднял голову-шлем.
— Опять кошмар приснился, — поёжился светловолосый паренёк, потерев заспанное лицо ладонями. Одна из них явно была собрана из металлических деталей.
— Гомункулусы? Шрам? Армия идёт по нашим следам? — заволновался Ал.
— Какое там… Куда хуже! Мне приснилось, что мы с тобой со всех ног удираем от какой-то девки со смешным акцентом, а она не отстаёт ни на шаг, орёт и размахивает какими-то бумажками…
— Нда, братец… — покачал головой Ал.

День только начинался.

Эпоха. Часть вторая. Глава 1


ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Привет, мама. Не волнуйся, доехал я нормально, все хорошо, попал в Гриффиндор. Хотя ты, наверное, это уже знаешь. На ужин были такие замечательные мясные шарики, почему ты никогда их не готовишь? Уроки будут завтра, тогда про них и напишу. В гостиной висит большой портрет Люциуса Малфоя — я такой большой еще не видел. Ну, все, больше ничего интересного не было. Нет! Представляешь, тут лес такой, но в него ходить нельзя, потому что там великаны, кентавры и оборотни. Правда, я не понял, почему надо бояться кентавров, и еще — куда оборотни деваются, когда не полнолуние. Ну все, пока.
Марк.

Привет, мама! Ни за что не поверишь, что сегодня у нас было! У нас последний урок, ну, после обеда — трансфигурация, и, представь, кто там был? Министр!!! Он сидел сбоку и весь урок молчал, а в конце спрашивал нас. Меня спросил, как я учусь, я сказал, что нормально, и спросил, кем я хочу стать, а я сказал, что аврором. А Вилли Грант, он тоже с Гриффиндора, сказал, что хочет играть за сборную Британии по квиддичу, а министр спросил, есть ли у него уже метла, и тот ответил, что есть, и министр тогда подарил ему книгу про квиддич, я не помню, как называется, но там такие классные картинки, очень большие и четкие. Представляешь, министр, большой человек, а носит с собой книгу про квиддич — правда, здорово?
Марк.

Глава 1. Август 2018.

Грета — худенькая тринадцатилетняя девочка с короткими черными кудрявыми волосами и пухленькими губами — лежала в кровати, изучая учебник «Волшебные твари и где их искать». Мать рассказывала ей, что уже много лет эта книга оставалась основным учебником по уходу за магическими животными. Девочка провела пальцем по гладкой красочной обложке, на которой разыгрывалось маленькое представление: огромный зеленый дракон безуспешно пытался сбить струей пламени крошечную фею с прозрачными крылышками, порхающую вокруг имени автора — Тритон Обмандер. Пролистав книгу, Грета установила, что дракон на обложке — уэльский зеленый обыкновенный, а фея — вовсе никакая не фея, а самая настоящая докси — с черной шерсткой и лишними руками и ногами.
Как и все, наверное, девочки, Грета питала слабость к разным созданиям, поэтому так и уснула с учебником в руках, даже не сняв очков. Она успела дойти до «погребина».

Погребин (Pogrebin)

Классификация М. М.: ХХХ
Погребин — русский демон, едва с фут высотой, волосатым телом, но гладкой серой непропорционально огромной головой. Погребин, когда затаится, похож на круглый глянцевый камень. Люди привлекают Погребинов, и те следуют за людьми по пятам, получая от этого удовольствие, пребывая в их тени и мгновенно замирая, едва лишь обладатель тени оглянется назад.
Если погребину будет позволено преследовать человека достаточно долго, человеческую душу охватит чувство полной бесполезности, и она в конце концов погрузится в состояние апатии и безнадёжности. Когда жертва прекращает ходьбу и опускается на колени, дабы оплакать бесцельность всего сущего, погребин вспрыгивает на неё и пытается сожрать.
Тем не менее, Погребина легко отразить простой ворожбой или Оглушающим заклятьем. Эффективным считается также удар ногой.

Один грустный погребин притаился под кустом, который день ожидая прохожих. Он был еще молодой и глупый, и не знал, что ночью на кладбищах обычно нет живых людей, а днем он боялся вылезать из своего укрытия. Свернувшись калачиком, уныло поглядывал на совершенно безлюдные окрестности и бесконечный дождь; за долгие дни ожидания молодой погребин успел всосаться в жидкую грязь, и теперь на поверхности торчала только десятая часть его тела, словно он был айсбергом и плыл по морю. Как попал в Британию русский демон, оставалось загадкой даже для него самого, а впрочем, это никого и не волновало. Самого же погребина сейчас вообще ничто не волновало, кроме чувства голода.
Но вот наконец свершилось! Слава терпению и настойчивости — вдали показалась фигура, идущая на двух ногах. С трудом дождавшись, пока человек пройдет мимо и окажется к нему спиной, погребин с чавкающим звуком выбрался из своего укрытия и пристроился в фарватер несчастного прохожего. Дрожа от предвкушения, демон приготовился погружать жертву в апатию — но что-то пошло не так; чем больше проникал он в мысли, эмоции прохожего, тем яснее становилось — в депрессию его не вгонишь; автоматически продолжая красться за человеком, погребин стыл от ужаса, он чувствовал, как уши его холодеют, но не мог остановиться, словно зачарованный. Наконец, когда паника достигла своего апогея, он собрал все оставшиеся силы — физические и душевные — и рванул подальше от жуткого прохожего, остановившись только когда дышать стало уже нечем, а ноги подкосились. Демон забился под корягу, а напугавший его человек продолжал брести по дороге, словно даже не заметил преследования.

Пол сидел в укромном уголке сельского кладбища; со спины от посторонних взоров его прикрывала ограда одной из могил, увитая каким-то растением, спереди — высокая, но шаткая кладбищенская стена, а по бокам росла высокая трава. Он был не очень высоким, худым, лет двадцати, с короткими черными волосами и очками в металлической оправе. Глаз в темноте было не видно, но днем можно было заметить, что они очень темные и непроницаемые. Судя по его позе, устроился он тут основательно. Время от времени он бросал взгляды по сторонам, но ничего интересного так и не увидел; приближалось самое глухое время суток — три часа. До рассвета остается немного времени, и земля успевает остыть без солнечных лучей. Поэтому не удивительно, что Пол то и дело зябко закутывался поплотнее в несколько своих мантий, особенно когда предрассветный ветерок колыхал высокую траву, заставляя ее приглушенно шуршать. Он достал из кармана наполовину пустую фляжку и сделал из нее пару глотков; они помогли ему согреться. В это время налетел очередной порыв ветра, и Пол поскорее спрятал руки и фляжку в карманы. Поток воздуха отнес запах коньяка к противоположному краю кладбища; раздалось едва слышное фырканье, и фигура, положившая было уже руки на ограду в том месте, где она была проломлена, мотнула досадливо головой, отвернулась и побрела дальше, куда-то в ночь.
До рассвета просидел Пол на своем посту, но так и не достиг своей цели — какой бы она ни была. С трудом поднявшись с холодной земли — у него затекли ноги вследствие долгого сидения в одном положении, — он поправил мантию, присел пару раз, обошел огороженное пространство кладбища, внимательно рассматривая землю, но не заметил ничего необычно.
Он шел быстро, поэтому, когда пришел к себе, ему стало трудно дышать от жаркого воздуха. Дайана спала, ее темные волосы разметались по подушке, она до подбородка была укрыта одеялом, но проснулась, когда Пол захлопнул дверь.
— Ты пришел? Иди сюда…
Пол быстро снял все лишнее и скользнул на кровать.

Марк проснулся в полвторого. Вылезать из мягкой постели не было никаких сил, а тем более желания. Вместо того, чтобы вставать, умываться и идти завтракать, он стал думать о своей матери. Вот почему она решила, что сын ее должен быть образован и как колдун, и как маггл? И если бы еще она заставляла… А то просто купила компьютер, просто подключила его к интернету… Уровень интеллекта Марка был довольно высок, потому интересовался он не только порнушкой, так что и на другие темы у него тоже оставалось достаточно времени. Вчера, например, он до шести утра изучал некий весьма солидный сайт, один из разделов которого был посвящен психологии. Там мальчик и провел время до утра. И теперь у него в голове царил полный беспорядок, так что он решил, что еще раз просмотрит вчерашние статьи.
Марк вылез из-под одеяла, включил компьютер и, зевая, пошел завтракать.
Мать его сидела неестественно прямо за обеденным столом; отца не было. Задержав на ней взгляд, Марк положил себе омлета, сел, принялся есть; но все поглядывал на мать из-под длинной темно-рыжей челки (а глаза у него были светло-карие, лицо — широкое и открытое, сам — невысокий и крепкий), а потом спросил:
— Что-то случилось?
— Нет, ничего, ешь.
— Но я же вижу!
— Ничего не случилось. Просто мне с тобой надо очень серьезно поговорить…
— О чем?
— О министре…

После завтрака Пол достал свою записную книжку, переложил с кресла на кровать свитер Дайаны, поправил очки, развернул крупномасштабную карту Британии и принялся ее рассматривать. На карту его рукой был нанесен некий маршрут — пунктир со стрелочками. Кое-где были изображены крестики, а рядом с ними стояли даты и номера. Про каждый крестик у Пола в записной книжке была выписана информация — со ссылкой на источник, в основном — маггловские газеты. Он зевнул, потер глаза и стал напряженно думать. Он никак не мог понять, почему не встретил никого ни этой ночью, ни ранее. Это существо просто обязано было появиться в районе кладбища, где он сидел сегодня; раз оно проходило рядом, то обязательно должно было зайти перекусить — этой участи не избежало ни одно встреченное им захоронение. Пол решил, что пойдет покараулит еще несколько раз — вдруг таинственного трупоеда всего лишь задержало что-то? Также возможно, что существо погибло — тогда…
— Пол! Ты совсем на меня не смотришь!
— Ну почему же! Я вот заметил, что у тебя новый лак — очень идет твоим длинным…
— Этот лак у меня уже три дня! Тебе на меня наплевать! Ты ничем не интересуешься, кроме своих дурацких… этих… — она брезгливо махнула в сторону карты и блокнота. — Ах! Какая же я дура! Я поняла, почему я тебе разонравилась — ты по ночам к какой-то девке ходишь! Точно!
Полу пришлось потратить немало времени и усилий, чтобы умиротворить свою разгневанную красавицу. Наконец, через какое-то время, она устроилась у него на коленях и стала гладить по коротким черным волосам.

Грета сидела за столом и смотрела на набор цветных карандашей и пока чистый лист бумаги. Она знала, что, а точнее, кого будет рисовать. Она обдумывала детали. Наконец взяла для начала простой карандаш и принялась делать набросок — гордый поворот головы, правильной формы нос, серебряный набалдашник тросточки — это был портрет, поэтому тросточка целиком не поместилась — а жаль. Но ничего, Грета в следующий раз нарисует его во весь рост и тогда изобразит ее — длинную, стройную…
Через пятнадцать минут она нанесла основные черты, взялась было за цветные карандаши, но передумала. Это будет графика. Старательно прорисовала глаза, не забыв оставить в каждом нетронутое пятнышко — блик, а потом приступила к любимой стадии работы — длинные, зачесанные назад светлые волосы; у левого плеча она придала им изящный, радующий взгляд любого человека с тонким художественным вкусом, изгиб, а у правого выпустила вперед тоненькую прядь. В конце подумала немного, взяла черный карандаш и затемнила зрачки, уголки глаз и воротник мантии.
Через полтора часа портрет был готов. Грета с гордостью взглянула на результат долгой, кропотливой, но доставляющей радость работы; этот рисунок вышел особенно хорошо, и она решила подарить его своей подружке Ларе. У нее как раз в сентябре день рождения.

— Как хочешь, Пол…
— Но я же к экзамену готовлюсь! Мне через три дня сдавать — на курсы авроров очень строгий отбор!
— Делай, что хочешь…
Дайана, которая несмотря на время, приближавшееся к обеду, была еще в ночной рубашке, склонив голову так, что лицо наполовину скрыли волны ее волос, принялась вяло прибирать в комнате. Чтобы утешить девушку, Полу пришлось затратить некоторое количество поцелуев и несколько ласковых, убедительных слов.

Грета Смит, Пол Саймон, Марк Джонс… Незнакомые имена.
Десять лет назад пять человек собрались на совещание. Их дети были волшебниками, но фамилии их были далеко не безопасными. Да, родители их жили под вымышленными именами, но заколдованное перо в кабинете директора не так легко обмануть. Гарри достал три артефакта, которыми владел еще со школьных времен, и с которыми было связано так много воспоминаний, и передал их Гермионе.
Было лето, директор жил в своем замке где-то на юге. Звездной ночью к окнам его кабинета в Хогвартсе на старой Молнии подлетела Гермиона, закутанная в мантию-невидимку. По карте мародеров она на всякий случай проверила, действительно ли путь свободен. Никого рядом не было.
Снять охранные заклинания она смогла за пять минут. Затем достала Руку Славы, зажгла свечу и приступила к поискам. Заколдованные перо и свиток пергамента оказались в письменном столе, открывшемся с помощью простенького заклинания «алохомора». Мелькнула мысль, что новый директор пренебрегает мерами безопасности, но Гермиона постаралась отогнать ее — к делу она еще только приступила.
— Кхе-кхе…
Гермиона резко развернулась, выставив палочку перед собой, не понимая, где просчиталась — никого же не было рядом только что… Но сердце ее, едва успев замереть, снова перешло в свой нормальный ритм — перед ней был не человек, а призрак. Маленького роста, с клочковатыми белыми волосами.
— Профессор Флитвик?!
— Увы, да, мисс Грейнджер. Миссис Уизли, простите.
— Но… Как?
— А что вас удивляет? Не так-то просто выгнать приведение с места, где человек умер. Да и не досаждаю я никому.
— Я не знала, что вы стали привидением, — Гермиона уже совсем успокоилась и теперь подошла ближе к своему бывшему учителю. Флитвик невесело улыбнулся.
— Вы зачем-то прилетели сюда?
— Да, я хотела…
Несмотря на поистине блестящие магические умения обоих, они провозилась три часа, прежде чем Гермионе удалось изменить слова: Поттер — на Смит, Уизли — на Джонс, Тонкс— на Саймон.
Бывший учитель и его бывшая ученица попрощались, и Гермиона улетела, защищенная от настырных взглядов мантией-невидимкой.
Эта ночная вылазка обеспечила троим детям нормальную учебу, огражденную от подозрений, слежки, а, возможно, и спасла от преследований их родителей.

Эпоха. Часть первая. Глава 1


Автор: Мириамель — miriamel@bk.ru
Бета: Таня, Саня Рубинштейн —
Пэйринг: СС/НТ, РУ/ГГ, ГП/ДУ
Рейтинг: R
Жанр: Drame/Action
Размер: Макси
Статус: Закончен
Саммари: Хронология. ~30 лет, начиная с конца пятой книги, естественно. За основу я приняла хронологию, основанную на годах жизни Почти Безголового Ника, хотя она и имеет недостатки; то есть год рождения Гарри – 1980, а пятая книга кончается летом 1995 года.

Пролог. 8 мая 2022.

Весеннее солнце прогрело воздух — неподвижный и свежий; апрельская слякоть уже пропала, но трава еще не показалась; чистое небо радовало бы глаза того, кто догадался бы посмотреть вверх, но таких было немного. Точнее, не было вовсе. Имелось множество дел поважнее.
Обеспокоенные матери караулили детей, не пуская их на улицу; те, напротив, всеми силами стремились попасть в центр разрушительных действий; самые расторопные пользовались всеобщим замешательством — мародерствовали; кто-то безуспешно пытался выяснить, что, собственно, происходит, и приставал с одними и теми же вопросами к тем, кто знал не больше.
В полдень с грохотом рухнула огромная статуя у входа в министерство; по суровому каменному лицу пробежала сеть трещинок-морщинок. Эпидемия разрушений со страшной скоростью распространялась по стране, и в течение часа были разбиты сотни высоких памятников на массивных пьедесталах. На всех этажах министерства торопливо сдергивали со стен портреты, столько лет как будто наблюдавшие за происходящим; срывали — и яростно топтали, пока от них не оставались жалкие клочки; с некоторых из них по-прежнему глядели пронзительные глаза. Те, кто остались дома, тоже уничтожали в приступе бешенства любые изображения министра магии.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава 1. Июнь 1997 — июнь 1998.

Однажды утром Гарри сидел за письменным столом, разложив перед собой половинки небольшого зеркальца и нож с оплавленным лезвием. Неожиданно в открытое окно влетели сразу две совы — и обе незнакомые. Гарри забрал их письма, и они тут же покинули комнату. Оказалось, что в одном письме ему сообщались результаты сдачи СОВ, а во втором он обнаружил официальное послание из министерства. Оценки были закономерными и не вызвали у Гарри ни малейшего удивления. Высший балл — по защите, хороший — по заклинаниям, уходу и зельям (тут он все же подивился слегка), средний — по трансфигурации, и совсем плохой — по предсказаниям. Значит, с этим предметом покончено: Фиренц, конечно, не Трелони, но это зависело не только от преподавателя — Гарри в принципе не нравились предсказания.
Наконец вспомнив про конверт из министерства, Гарри открыл и его. На стол упала тонкая брошюрка. «Как защитить себя и семью: элементарные методы обороны». Дыхание перехватило, и он сжал челюсти, чтобы не выпустить наружу свои чувства — он сам удивился им. Медленными движениями — чтобы руки дрожали не так заметно — он пролистал выпуск, нарочито аккуратно переворачивая страницы. Ничего нового он не узнал, все издание показалось ему глупым и бесполезным. «Действительно — элементарнее некуда», — подумал он. Но свои плюсы есть и в такой брошюре — может, благодаря ей хоть кто-то отнесется серьезно к происходящему. Гарри заглянул на последнюю страницу, чтобы посмотреть тираж. Сама цифра мало что сказала ему, но когда он сравнил ее с тиражом учебника по заклинаниям — самым распространенным, насколько он мог судить, то удивился — тираж «Элементарных методов обороны» был в несколько раз больше. «А они действительно серьезно подошли к делу, даже не ожидал».
Раздался стук в дверь.
— Войдите, — попытался сказать Гарри, но раздалось лишь тихое сипение. Наконец справившись с голосовыми связками, он произнес уже нормально: — Войдите.
— Эти люди, что говорили с нами на платформе… Ты пишешь им? — Дядя Вернон был, что неудивительно, недоволен, но старался говорить вежливо.
— Угу, — кивнул Гарри.
— И пишешь, что мы с Петунией хорошо с тобой обращаемся?
— Угу.
— То есть мы можем не ждать, что к нам заявится эта компания? — Гарри кивнул в третий раз, и разговор кончился. Чтобы завершить его на нейтральной ноте, дядя Вернон подошел к столу племянника. — Зачем тебе эти сломанные вещи? Выбросил бы… — и он протянул руку.
— НЕТ, — дядя Вернон от греха подальше отдернул руку. — Не смейте к ним прикасаться! — затем добавил: — Если я надумаю жаловаться на вас, то предупрежу, так что можете не трястись.
Через пару секунд Гарри остался один.
Этим летом практически все время он проводил в своей комнате, отправлял и получал письма; Хедвиге пришлось помучаться, да и Свину тоже. Гарри доставляло мрачное удовольствие весь день проводить за письменным столом, получая письма, тут же отвечая на них, просматривая — теперь уже тщательно — «Ежедневный Пророк»; каменное лицо, постоянно сжатые губы, удивление — слегка приподнятые брови, а реакция на шутки — подергивание уголком рта.
В газете было больше правды, чем раньше, судя по тому, что они признали возвращение Вольдеморта; но, тем не менее, Гарри уже достаточно разбирался в политике, чтобы понимать — благополучие на печатных страницах не означает действительного благополучия; он даже понимал, что это разумно: незнание населением некоторых моментов предпочтительнее паники. Понимал, но все равно было как-то противно.
Однако, в одном из номеров «Пророка» в середине лета всю передовицу опять заняла статья о массовом побеге из Азкабана. Злость овладела Гарри — ради чего было то сражение в министерстве, зачем было мучаться — пусть бы они тогда убежали все, раз они все равно выбрались на свободу.
Зато в письмах Рона и Гермионы исчезли чуть истеричные призывы «потерпеть, пока мы с тобой не встретимся и все-все не объясним». Напротив, в их посланиях появились спокойствие и ласка, и это было сейчас так важно для Гарри.
О Сириусе он пытался не думать, и днем ему это в общем-то удавалось; но вечерами, когда он ложился в постель, мысль о крестном не давала уснуть, и часто до рассвета он ворочался, мучаясь от тоски, разрывающей сердце.
Развеяться Гарри удалось лишь за неделю до начала учебного года, когда его забрали в Нору.
Там выяснилось многое насчет побега Пожирателей. Оказалось, дементоры так с весны и не попали под контроль министерства, и охраняли узников авроры, которых и так недоставало.
— Удивительно, что они освободились только в июле! — говорил мистер Уизли, устало потирая глаза.
— Думаю, Гарри, что тебе будет не очень трудно стать аврором — они сейчас более чем востребованы, — заключил Рон.
Шум, вечная суета дома Уизли помогли хоть отчасти наверстать тот отдых, что Гарри не получил у Дурслей.

К началу осени в поместье Малфоев наконец вернулся Люциус. После освобождения из тюрьмы он, естественно, не появлялся дома и скрывался в замке Лорда вместе с остальными бывшими заключенными. Самым неприятным последствием оказалась конфискация его счета в Гринготсе, также как и счетов других пойманных Пожирателей, в результате чего финансовое положение движения Вольдеморта опасно пошатнулось. Следовало искать выход, и поскорее.
А пока правая рука Темного Лорда наслаждался недельным отдыхом. Отдыхом от беготни, организации, но не от придумывания способа достать золото.

* * *

— Я надеюсь, в этом классе находятся только те, кто действительно умеет и любит делать зелья, ведь я готовлю к ТРИТОНам только лучших. По крайней мере, всегда делал именно так.
Гарри совсем не удивился, когда черный недоброжелательный взгляд остановился на его лице.
— Да, Поттер, я надеялся, что больше не буду иметь несчастье лицезреть вас на моих уроках. Когда я увидел результаты вашей СОВы, то был весьма озадачен — они далеки от совершенства, но вы, с вашими убогими навыками зельедела, не способны, как я всегда считал, и на такие. Но, тем не менее, баллов вы набрали достаточно. Посмотрим, как вы подтвердите их.
На этом Снейп закончил вступительную речь, резко повернулся к доске и приступил непосредственно к теме урока.
Гарри изо всех сил старался подавить неприязнь и заставить себя слушать объяснение преподавателя. Это давалось ему нелегко, даже когда он вдохновлялся, вспоминая решение, принятое еще летом — учиться наконец добросовестно, взяв за образец Гермиону. Он действительно сильно хотел стать аврором. Конечно, он ни минуты не надеялся, что сможет учиться, как она, но это Гарри и не надо было. Просто стараться, и все. Но легко ли стараться, когда ждут, что ты будешь ошибаться на каждом шагу?
Гарри и Рон верили, что уж на шестом-то курсе учеба не будет столь напряженной, как на пятом. СОВы позади, до ТРИТОНов еще уйма времени; в чем-то они были правы — например, учителя не внушали им, как важен именно этот год. Не внушали, но задавали весьма много, и весьма сложного. Гермиона только усмехалась, когда они жаловались ей, но помогала исправно.
На рождественские каникулы вся компания уехала в Нору, чтобы услышать радостную и вместе с тем горькую новость: Сириуса официально оправдали.
— Ему обязательно нужно было умереть, чтобы расшевелить этих старых идиотов? Почему никто не мог заняться этим раньше? — злился Гарри.
— Я понимаю твое возмущение! Но, зная Сириуса, могу сказать точно — для него было бы важно, что после смерти его доброе имя восстановлено!
— Еще важнее было бы восстановить доброе имя до смерти! Гермиона! Если бы эти идиоты пошевелились раньше, ему не пришлось бы сидеть взаперти и он бы не погиб!
Вот в таких примерно спорах и прошли все каникулы, поэтому значительным облегчением для всех было возвращение в Хогвартс.
Между тем оправдание Сириуса имело некоторые последствия, о которых Гарри даже и не задумывался. Ему рассказали, что уже года два назад крестным было составлено завещание, по которому все имущество Сириуса переходит в руки Гарри. Еще недавно эта бумажка не имела никакой цены, но теперь, после снятия с крестного обвинений в убийстве, Гарри становился обладателем весьма солидного капитала.
Зная его равнодушие к деньгам, надо ли говорить, что это известие не могло улучшить его настроения?

После летнего всплеска активности — безобразий в министерстве, побега из Азкабана — наступило неожиданное затишье. И хотя официальное заявление о возвращении Вольдеморта не подвергалось сомнению, среди магического населения Британии стали господствовать новые идеи: что «Высшая Сила» не допустила повторения ужасов пятнадцатилетней давности, что все само как-то образовалось, что наконец-то если не началась, то вот-вот начнется нормальная, спокойная жизнь, свободная от всяких «тех-кого-нельзя-называть» и «мальчиков-которые-выжили», которые зачем-то борются друг против друга, а заодно и досаждают совершенно непричастным к этому делу людям.
Идеи эти, разумеется, были ошибочны.
Рон и Джинни одними из первых поняли, что дела Вольдеморта идут намного лучше, чем многие надеялись. Они догадались по вечно озабоченному выражению лица отца, по нервозности матери и по тому, что те все чаще стали отлучаться. Внешне все обстояло благополучно. Число преступлений не увеличилось резко, в министерстве не поднималось боевой тревоги, у авроров не было работы сверх обычной; тем не менее, предупреждения поступали. Министр Фадж очень уверенно и убедительно говорил, что авроры держат ситуацию под контролем и волноваться нет никакого смысла. К Драко Малфою в середине сдачи экзаменов за шестой курс вдруг вернулись прежние напыщенность и уверенность в себе. В «Пророк» каким-то неведомым образом просочилась маленькая заметочка о повышенной активности вампиров — вместо того, чтобы прятаться в горах и лесах, они стали все чаще попадаться на глаза людям.

Но все же, к удивлению как самого Гарри, так и его знакомых и друзей, шестой курс для них всех прошел все-таки достаточно спокойно — бедный парень наконец-то смог весь отдаться учебе и своим личным делам. Гермиона не могла нарадоваться, наблюдая, как удачно и естественно складываются отношения Гарри и Джинни, и часто говорила об этом Рону, также делясь своими соображениями по поводу того, что Невиллу очень нравится Луна, да и та относится к нему совершенно по-особенному. Рон возражал — Луна вообще девушка странная, и только сумасшедший может попытаться хоть что-то понять в ее действиях. Гермиона сердилась, но их размолвки непременно кончались примиряющими поцелуями.

На седьмом курсе у Гарри было две глобальные задачи: сдать ТРИТОНы и поступить в училище авроров. В загруженности он был не одинок — седьмая часть школы так же мучалась, забывая иногда поесть и не каждый день получая семичасовую порцию сна. Сильнее всего обижал довольный вид шестикурсников, особенно Джинни и иногда Луны, которые легкомысленно и, надо думать, не без задней мысли выбирали места для игры в шахматы или просто для дружеской беседы в непосредственной близости от в поте лица нарабатывающих будущие оценки друзей.

* * *

В середине первого семестра Драко исполнилось восемнадцать лет. На рождественские каникулы он, как обычно, отправился домой. Ему предстоял важный разговор с отцом — Драко с нетерпением ждал того момента, когда присоединится к движению Вольдеморта. Он рассчитывал, что высокое положение отца, как всегда, поможет ему: вместо того чтобы вначале заниматься тяжелой рутинной работой, он сразу получит черную метку и вступит в привилегированный класс Пожирателей Смерти. С начала года он вышагивал по школе необычайно гордо в предвкушении этого знаменательного события.
К некоторому удивлению Драко Люциус не спешил сам заводить этот в высшей степени интересный разговор, поэтому будущему Пожирателю пришлось начать его самому.
— Отец! Я бы хотел поговорить… — Люциус медленно поднял глаза от книги и лениво уставился на сына.
— Я слушаю.
— Отец, мне исполнилось восемнадцать, я уже совершеннолетний, и меня интересует, когда ты введешь меня в круг Пожирателей?
— Занятно, — Люциус закрыл книгу, заложив пальцем страницу, где остановился, и переменил положение. — И как же конкретно я должен тебя «ввести в круг Пожирателей»?
— Ну, я не знаю, сказать Лорду…
— Да… Я впервые услышал о Лорде, когда мне было четырнадцать. В пятнадцать я сам нашел способ связаться с ним и скоро стал весьма полезным агентом в школе. В шестнадцать я получил черную метку, и через четыре года у него уже не было помощника ценнее меня.
— Но времена меняются!
— Да, а также люди. Скажи мне, Драко, — ласково и чуть ли не смиренно начал Люциус, — я хороший отец? Есть ли какие-то вещи, которые ты хотел получить, но не получил? Я устроил тебя в квиддичную команду, я сделал так, что за СОВы ты получил значительно больше баллов, чем заслужил; то же будет и с ТРИТОНами, не сомневайся.
— Да, это все так, но…
— Если этого мало, скажи, чего тебе не хватает — и ты тут же это получишь. А после этого подумай, что ты забыл у Лорда? Можешь ты делать что-то полезное? Рисковать собой? Составлять серьезные планы? Так что наслаждайся жизнью и забудь свою идею.
— Отец, ты не прав, я…
— Я неясно выразился? — серые глаза коротко сверкнули. — Тема закрыта.

* * *

Как-то после ужина Гермиона пришла в кабинет профессора МакГонагалл, чтобы проконсультироваться с ней по поводу курсовой работы по трансфигурации. Она завалила стол Минервы свитками пергамента и прочими вещами, сопутствующими написанию серьезной работы. Профессор стала просматривать то, что давала ей Гермиона, и одобряла или не одобряла, отвечала на вопросы, советовала.
— Это все, профессор.
— А эти пергаменты? — она указала на внушительную гору свитков.
— О, это ничего важного, просто черновики.
— Гермиона, ты действительно сначала на черновике пишешь?
— Конечно, профессор, я с первого курса так делаю.
— Вообще я посоветовала бы все сразу делать набело. Ведь мы живем набело — так что по сравнению с этим значит какая-то работа по магии? Черновик может иногда быть полезен — но только как бумажка, на которой проверяешь расчеты, не более того, — МакГонагалл задумалась на мгновение. — Такой черновик, на крайний случай, должен быть и в жизни. Надо стараться перед принятием необратимых решений подумать на такой бумажке. Разумеется, пообедаешь ты сегодня в пять или в семь — неважно.
Гермиона нетерпеливо дернулась, что следовало понимать как легкое нетерпение — хотелось глубже понять мысль профессора, а ей вместо этого объясняли очевидную вещь про обед.
— Например, стать аврором — это необратимое решение.
— Но ведь потом всегда можно сменить профессию?
— Нет. Это будет другой период жизни, и ты уже станешь другой. И ты будешь помнить, что была когда-то аврором… Ладно, вернемся к нашей работе.
Гермиона послушно продолжила выписывать нужные цитаты, а странные слова МакГонагалл решила обдумать после. Поэтому, выйдя из кабинета своего декана, она, вместо того, чтобы прямиком отправиться в гриффиндорскую башню, присела на подоконник в тупике коридора.
Хотела ли МакГонагалл предостеречь ее (или не ее?) от карьеры аврора? Или просто высказала накипевшие мысли?
Тряхнув досадливо лохматой головой, Гермиона соскочила на пол, перекинула ремень сумки через плечо и отправилась к себе. Ей подумалось, что гораздо эффективнее будет в следующий раз спросить у самой МакГонагалл и не мучаться.
Она шла, как обычно, решительно и стремительно, и, завернув за угол, чуть не врезалась в Луну. Девочка сидела на корточках, прислонившись спиной к холодной стене, но это ее нисколько не волновало. Хоть она и была совсем одна, но выражение ее лица не походило ни на скуку, ни на ожидание. Она была оживлена, глаза сияли, на губах играла неясная полуулыбка.
— Ох… Ты что же здесь совсем одна сидишь? Тебя обидели?
Луне понадобилась секунда, чтобы вернуться к действительности.
— Гермиона, привет! Обидели?… Ну… Нет… Хотя… Крис Джейсон назвал меня утром полоумной. Но я совсем не обиделась!
— А почему он так сказал? — Гермиона присела рядом.
— Из-за моего вида, наверноее. Может, мне не следовало шептать в такт своим мыслям?..
— А о чем ты всегда думаешь? Ну, то есть, у тебя часто немного странный… Я не хочу сказать, как Крис Джейсон! Можешь не отвечать, если не хочешь!
— Я знаю, что ты не хочешь меня обидеть! — очень серьезно ответила Луна. — Я… просто придумываю разные истории. Или не истории, а просто картинки, эпизоды, иногда это воплощение моего настроения, а иногда — как бы я поступила вместо кого-то другого. Это всегда что-то новое, мне трудно объяснить…
— А… А не лучше ли заняться в это время чем-то другим? Мне, например, было бы жаль тратить время на такие… ммм… мечтания…
— Нет, я не жалею времени. Эти мысли дают мне очень много. И кто знает, вдруг наступит ситуация, когда мои мечтания будут важнее твоих знаний?
Гермиона так не думала. В ней уже начало шевелиться нехорошее чувство раздражения, поэтому она поскорее простилась с Луной и ушла.

* * *

На выпускном Снейп, как положено декану, сначала вручал дипломы ученикам своего факультета, потом сидел за преподавательским столом и слушал пожелания и последние напутствия коллег своим любимым ученикам. Уже который год подряд он размышлял: насколько приятнее становится студент после того, как перестанет быть студентом, то есть после окончания школы. Снейп даже придумал поговорку: «Хороший студент — выпустившийся студент». Чуть нескладно, зато как верно!
Он подавил зевок, слушая очередную вариацию на тему «Мы сделали, что смогли, мы вас не забудем, так что и вы нас не забывайте, навещайте родную школу, ее двери всегда открыты для вас, теперь вы вступили во взрослую жизнь, самая легкая часть осталась позади, это были самые счастливые годы…». Ученики ерзали на стульях, им не терпелось поскорее закончить официальную часть и приступить к Самому Интересному. Самое смешное, что лет через десять они будут с большей теплотой вспоминать последние напутствия, чем грандиозную попойку, танцы мирового масштаба и неиссякаемое веселье.
Настала и очередь Снейпа.
— Вы окончили школу, теперь вам предстоит искать себе место во взрослом мире. Надеюсь, что подготовка, которую мы пытались вам дать, окажется достаточной для достижения поставленных целей. Желаю успехов во всяческих начинаниях.
Кивнул, сел. Кратко, официально, вежливо. Остались только МакГонагалл, потом Дамблдор, и все, можно уйти. В Хогвартсе первыми выступали обычные учителя, потом деканы, и последним — директор. Правильно, в общем-то. После речи Альбуса мало кто воспримет несомненно более бледные слова остальных.
— … отношение человека к себе узнаешь, когда случайно встретишь его на улице. Иногда бывший ученик сразу улыбается вам, а бывает, что изображает кислую мину и пытается сделать вид, что не замечает. Я хочу пожелать себе и своим коллегам, чтобы как можно больше выпускников при встрече улыбались нам!
МакГонагалл единственная, кто иногда говорит интересные вещи — ей даже аплодировали дольше, чем остальным. Или это шумный Гриффиндор так отдал честь своему декану?
Привычные уже и оттого такие дорогие сердцу шутки Дамблдора — и Снейп без суеты, но и не медля, поднялся и первым покинул Большой Зал. Магам легко: несколько простеньких заклинаний «Репаро» и «Эванеско» — и зал как новенький, а вот как магглы приводят в порядок помещение после выпускных?

Убить зверя


Автор: Мириамель.
Бета: отсутствует.
Рейтинг: G. Джен.
Дисклеймер: не претендую на чужие права.
Саммари: ликантропия излечима.
Критика: необходима.
Songfic (Наутилус, Зверь), но стихи достаточно вразумительные, поэтому песню можно и не знать.

Я смотрю в темноту, Я вижу огни.
Это где-то в степи полыхает пожар.
Я вижу огни, вижу пламя костров.
Это значит, что здесь скрывается зверь.

Я забыл про Зверя. У Меня много дел, и слишком поздно узнал я о грандиозном, по мерке людей, научном открытии. Давно, давно он провинился передо мной, и Я наказал его – он заключен Мною в тело человека. Оборотней много, и среди них лишь один – Зверь. Когда его человек умирает, он находит нового, всегда находит, и живет в новой клетке. Только на полнолуние Я даровал Зверю свободу – на одну ночь. Оказалось, что и этой свободы его лишили. Я должен был это исправить, но род человеческий так многочислен, что вспомнил Я об этом только сейчас.
Я люблю Зверя – за силу, за силу гнева, за его несчастья.
(далее…)