Автор: tirmeilin
Бета: Robinson_Dakworth
Рейтинг:PG-13
Главныe герои: Римус Люпин, Лили Эванс, Нимфадора Тонкс, Артур Уизли и др.
Жанр: драма, angst
Саммари: « — Римус, ты куда? – Артур схватил Люпина за рукав мантии, с опаской глядя в его потемневшие от тяжести недавнего признания глаза. Из-за плеча мистера Уизли выглядывала странно притихшая, даже напуганная Молли. Значит, Артур ей все рассказал».
Дисклеймер: все герои принадлежат Дж. К. Роулинг
Статус: закончен

1.
— Римус, да не переживай ты так! Все женятся, все заводят семьи, не стоит так волноваться!..

Артур Уизли легко похлопал по плечу Люпина, сидевшего за обеденным столом ссутулившись и уже в миллионный раз складывавшего в кораблик многострадальную, протертую до дыр салфетку, и бодрым голосом продолжал.

— Я вот тоже нервничал, когда пришло время жениться на Молли…

Люпин, сложив кораблик, критически оглядел его со всех сторон, и вновь начал раскладывать его в тонкую и прозрачную от усилий пальцев салфетку.

— Просто все это… гости… платье это…белое, воздушное такое!.. Думал, зачем нам вся эта мишура нужна, если нам с ней хорошо и без этой чертовой кучи родственников, половины которых мы и не знаем вовсе, и без этого дурацкого платья… А потом… Потом увидел ее в нем… Красавица! Знаешь, Молли и сейчас, несмотря на свой возраст и семерых детей, очень красивая женщина… — Артур зарделся и громко хрустнул пальцами. – А в тот день она вообще была как королева! Знаешь, я будто бы заново влюбился в нее… Так вот для чего на самом деле свадьбы существуют!.. Это я тогда так подумал… Римус?.. Римус! Ты слушаешь?

Люпин продолжал сгорбившись сидеть за столом, опустив седую голову, и без всяческого выражения на лице складывать и раскладывать, а затем вновь складывать салфетку.

— Римус!

— Да? Что? Прости, ты что-то сказал? – встрепенулся Люпин, переводя бесцветный взгляд на слегка растерявшегося мистера Уизли.

— Вообще-то я рассказывал тебе о нашей с Молли свадьбе. Ты меня не слушал?

— Нет, почему же? Слушал… — Римус смутился и смял салфетку. – Ты говорил о том, что нервничал перед свадьбой.

Артур с досадой покачал головой и тяжело опустился на соседний с Люпином стул, напряженно приподняв плечи.

— Что с тобой происходит, Римус? – мистер Уизли пытливо заглянул ему в глаза. – Может, расскажешь? Нельзя вечно держать все в себе… Молли говорит, что это очень вредно…

И он изобразил на лице некое подобие улыбки, которая, впрочем, мгновенно увяла. Люпин взял новую салфетку и уже складывал ее вчетверо, вперив в незатейливую конструкцию бессмысленный взгляд.

— Римус?

— Все в порядке, Артур, все прекрасно… — не отрывая глаз от салфетки, глухо произнес Люпин.

Несколько мгновений Артур беспомощно ощупывал взглядом сухую фигуру Римуса, пытаясь поймать хотя бы случайно брошенный взгляд гостя в его сторону, однако тот никак не желал отрываться от своего увлекательного занятия. Коротко вздохнув, Артур резко поднялся со стула, подошел к буфету, вынул оттуда почти полную бутылку с янтарного цвета жидкостью, решительно поставил ее на стол, левитировал туда же два стакана и твердою рукою принялся разливать по ним неприятно пахнущее содержимое бутылки.

Римус недоумевающее следил за действиями старшего Уизли, отложив в сторону недоделанный из салфетки самолетик.

— Но… Артур, зачем? – робко произнес он. Все же, как бы тоскливо ему ни было, алкоголь в последнюю очередь относился к тому, что могло бы вернуть ему давно уже утраченное душевное равновесие. А уж тем более это пойло, столь поэтично названное волшебниками «огневиски».

— Пей! – безапелляционно произнес Артур, подвигая к нему стакан.

Люпин отрицательно мотнул головой, но Артур был непреклонен.

— Пей! – повторил он, грозно сверкнув глазами, что было весьма не характерно для достаточно мягкого по характеру Артура Уизли, а потому выглядело весьма внушительно. И звучало так же. Не оставляя за Римусом права выбора.

Люпин взял в руки стакан, нерешительно понюхал янтарную жидкость, брезгливо поморщился и, кинув умоляющий взгляд на Артура, продолжавшего грозно взирать на него из-под густых огненно-рыжих бровей, скривил губы и, влив в себя обжигающий горло напиток, зашелся в кашле. Артур, одобрительно кивнув, ощутимо похлопал его по спине, взял в руки свой стакан, отпил глоток и придвинул к Люпину свой стул.

— Так, Римус… А теперь рассказывай… пока не пришли Молли с Тонкс.

Глава 2

2.

— Лунатик!!! Ты следующий! – едва ступив на порог спальни мальчиков, заорал Сириус и, бросившись к своей кровати, навзничь упал на нее, вперив полный счастья взгляд в алый полог.

Римус, давно уже привыкший к буйному темпераменту друга, все же оторвался от книги и вопросительно уставился на него.

— Следующий? Ты о чем?

Сириус изумленно глянул на него, не поднимая головы, мученически застонал и закрыл лицо руками.

— Нет… я не могу так больше… Ты неисправим! Нет, ты… Ты невыносим, Лунатик!

Джеймс, сидевший на своей кровати, скрестив ноги, и внимательно разглядывая Карту Мародеров, громко и весело расхохотался. Ему тотчас же вторил Питер,который еще секунду назад мирно посапывавал под одеялом. Люпин, которому вскоре наскучило переводить недоуменный взгляд с одного хохочущего на другого, фыркнул и вновь уткнулся в книгу, беззлобно проворчав себе под нос:

— Вы, вероятно, забыли, что легилименции я еще не обучался… как, впрочем, и вы… А потому и мысли ваши я читать не умею…

Смех возобновился с новой силой. Римус перевернул страницу, тщетно пытаясь сосредоточиться на написанном. Книга, которую он увлеченно читал уже целый день, была учебником, написанным в VIII веке. Он взял его из библиотеки под личную ответственность мадам Пинс, которая всегда отличала бледного худого мальчика, болеющего неуемной тягой к знаниям и, кажется, чем-то еще… Учебник же являл собой единственное на протяжении последующих пяти веков пособие по Защите от Темных Искусств, а потому, когда Римусу разрешили взять книгу на день, он долго не мог поверить своему счастью. Придя пораньше после ужина, за которым он, предвкушая тот момент, когда наконец-то погрузится в чтение, почти ничего не съел, Римус бережно положил книгу на стол в общей гостиной Гриффиндора и, пытаясь унять бешеное сердцебиение, раскрыл ее на первой странице. Прочитав высокохудожественное вступление о том, что же такое Темные Искусства, мальчик надолго впал в ступор, так как перед ним остро встала задача перевернуть страницу. Он долго не решался прикоснуться к такому хрупкому на вид пергаменту, но потом, решив, что раз книга была написана волшебником, а не маглом, то она тщательно защищена от разрушительного воздействия времени, Люпин вытер о мантию вспотевшие от волнения руки и … перелистнул страницу. Она не рассыпалась, не порвалась и не запачкалась! С облегчением вздохнув, он с головой погрузился в чтение.

А сейчас он уже дочитывал книгу, делая выписки из главы о практическом магическом применении некоторых магловских методов в борьбе с темными силами, и потому почувствовал легкое раздражение, вызванное непрекращающимся смехом друзей.

Первым замолчал Джеймс.

— Лунатик, ты что, вправду забыл? – изумленно спросил он.
Римус нехотя оторвался от книги и сосредоточенно посмотрел на него. В больших глазах Поттера застыло искреннее удивление.

— О чем?

Джеймс присвистнул. Сириус вновь тяжело вздохнул. Питер неуверенно хихикнул. «Вот дураки!» — с улыбкой подумалось Римусу: все же он не мог заставить себя долго сердиться на друзей. Особенно тогда, когда они все втроем выглядели так по-дурацки.

— Лунатик… Ты же делаешь заметки в своем блокноте? Посмотри, там, наверное, записано… – Сириус сел на кровати и очень серьезно посмотрел на него.

— Видишь ли, — перебил его Джеймс, — неделю назад мы все вчетвером дали друг другу обещание, что… в ближайшую неделю… научимся целоваться. Я был первым, вторым, как ни странно, Хвост, но ему, я думаю, просто повезло…

Джеймс неоднозначно усмехнулся и лукаво посмотрел на Питера, у которого отчаянно покраснели кончик носа и мочки ушей.

— Конечно, повезло! Хвост, старина, я думаю, тебе стоит гордиться! Ну кто еще рискнет поцеловать Берту Джоркинс?! – Сириус вновь загоготал. – Ты проявил верх героизма, Питер Петтигрю!..

— Нет уж, Сириус, герой сегодня ты! – резко оборвал его Джеймс. – Но подожди секунду со своим рассказом, которого мы все, разумеется, ждем с нетерпением… Лунатик, ты все понял?

Он пристально посмотрел на Люпина, который тем временем неохотно закрыл книгу, бережно положил ее на тумбочку, затем медленно кивнул и сложил руки на груди.

— Так, отлично!.. – лицо Джеймса мгновенно прояснилось. – А теперь, Мягколап, рассказывай!

— Минутку… — подал голос Люпин, облизнув пересохшие губы. – Когда заканчивается неделя?

— Послезавтра. Так что, Лунатик, поторопись! А то следующая шалость целиком и полностью ляжет на твои плечи! – заверещал Питер.

— И запомни: беспроигрышный вариант – Берта Джоркинс! – отчеканил Сириус, бросив короткий колючий взгляд в сторону Питера.

Глава 3

3.

Стрелка с крупной красной надписью «Молли» неумолимо приближалась к значку «Дом» на циферблате часов в доме Уизли.

Римус сидел, вертя в руках пустой стакан и без выражения глядя на него помутневшим от выпитого взглядом. Пустая бутылка из-под огневиски победоносно стояла на столе.

— Римус, я не знал… — голос Артура был тепло приглушен сочувствием. – Мы все думали, что это все твои… хм… комплексы. Ну, ты понимаешь… Ликантропия… Ты же сам тогда так и сказал… Ну, там, в больничном крыле, в тот самый день… Или что-то подобное сказал… Ну, мы…

Артур вздохнул, так и не продолжив фразы «Ну, мы и решили тебя женить», справедливо отметив про себя то, что сейчас реакция Люпина может быть весьма непредсказуемой. Ведь он не знал, что они уже все решили… Мистер Уизли громко усмехнулся и допил содержимое своего стакана.

— Не стоит оправдываться, Артур… Это только моя вина. Я дал ей повод надеяться… Своей трусостью… — Римус оставил стакан в покое и взялся за голову, которая нестерпимо гудела.

— Но ведь… пока еще не поздно… — сказал Артур и прикусил язык, начиная очень сильно злиться на самого себя за собственную слепоту. Он поднял голову и горестно посмотрел на часы. Молли и Тонкс, уходившие за покупками, с минуты на минуту должны быть здесь.

— А может, тебе и не стоит отказываться? Может, придет любовь? Или привязанность? – во взгляде Артура затеплилась надежда.

Римус криво усмехнулся. Что ж, может, и придет, а может, и не придет. А лучше было бы вообще ничего не менять и не идти на поводу у собственной жалости к безнадежно влюбленной в него Тонкс. Ничего не менять и продолжать жить так, как он и жил всю свою бессмысленную жизнь. Один. Свободен. Спокоен. Опасен. Проклят. Получеловек, полумертвец, полуживотное. Жить и сражаться во благо магического мира. А не наперекор собственным чувствам…

О, насколько проще было бы все, если бы здесь, рядом с ним, был сейчас Сириус!..

Грохот, раздавшийся на пороге, прервал его печальные рассуждения: Молли Уизли и Тонкс на пороге дома подбирали с полу покупки, которые последняя выронила из рук, налетев на косяк двери.

Глава 4

4.

Римус проснулся с сильной головной болью: приближалось полнолуние. И это составило бы, пожалуй, половину беды, если бы не истекавший на днях срок «мародерского первого поцелуя». Римусу, как и всегда, не очень-то хотелось принимать участие в этой авантюре, но что ему еще было делать, когда друзья смотрели на него огромными умоляющими глазами и заверяли в том, что уговор необходимо выполнить хотя бы по той простой причине, что он тоже Мародер? И ведь можно было бы при желании соврать, если бы не Карта, которая обязательно покажет въедливому Джеймсу, неуправляемому Сириусу или хитрому Питеру, где он и с кем он и что он делает. А уж тогда проблем не оберешься! Припомнят все: и первые два года в Хогвартсе, когда он скрывал от них свое проклятие, и те шутки, в которых он ни в какую не хотел принимать участие, и… и… И еще что-нибудь, что можно с легкостью приписать к теме «Римус Люпин: тихоня и лжец».

Был выходной. Джеймс с Сириусом уже ушли на утреннюю тренировку перед грядущим матчем по квиддичу с командой Слизерина, а Питер безмятежно похрапывал в постели. Римус перевел тоскливый взгляд на книгу, спокойно лежавшую на тумбочке и так и не дочитанную им вчера вечером из-за того, что сперва Сириус долго рассказывал, захлебываясь собственным эмоциями, о том, как же это здорово – целоваться, а затем все стали подбирать Люпину подходящие кандидатуры для его первого поцелуя. Откровенно говоря, Римусу особенно не нравилась ни одна из них.

* * *

За завтраком в Большом зале он вновь ничего не ел, занятый тем, что присматривался к девчонкам за своим столом и за соседними. Со старшекурсницами связываться не хотелось, так как они наверняка засмеяли бы навного ученика четвертого курса Гриффиндора, младшекурсницы все до одной заливались краской от одного только слова «мальчики», однако же не переставали с завидным маниакальным усердием забрасывать Джеймса и Сириуса записочками, рассматривая Римуса лишь как средство получения информации об объектах своих невинных мечтаний. Да и среди однокурсниц тоже не было ни одной, с кем действительно хотелось бы это сделать. Пожалуй, и той, которая захочет это сделать с ним, тоже не было. Ну что ж… Похоже, Сириус был прав: всегда можно было вспомнить о Берте Джоркинс, хотя, конечно, жалко эту глуповатую хаффлпаффку, часто хлопающую белесыми ресницами. Ведь у нее голова кругом пойдет, если кроме Питера, на которого она теперь смотрела не иначе как с обожанием, к ней полезет еще один представитель мужского пола.

* * *

После завтрака Римус вернулся в комнату, так ничего и не решив. Питер ушел смотреть тренировку команды Гриффиндора, и Люпин, решив воспользоваться свободным от друзей временем, взялся дочитать до конца книгу, чтобы сегодня же отнести ее в библиотеку к мадам Пинс, которая наверняка уже пьет белладонновое зелье и клянет нерадивого ученика на чем свет стоит: ведь книгу она дала ему лишь на день.

* * *

— Эй, Лунатик, ты куда? Опять в библиотеку? А как же наш уговор? – рассмеялся Сириус, столкнувшись с Римусом у портрета Полной Дамы.

— Пока никак, — Люпин пожал плечами и беззащитно улыбнулся. – Но ведь пока еще не поздно, верно?.. А как прошла тренировка?

— О, блестяще! Мы разгромим этих гаденышей!

«Гаденышами» Сириус всегда именовал слизеринцев, даже если речь шла о его родном брате и двоюродных сестрах.

— Не сомневаюсь! Ладно, мне пора, я скоро, — продолжая улыбаться, произнес Люпин и направился в учебное крыло, нежно прижимая книгу к груди.

* * *

Мадам Пинс не орала, не завывала трагическим контральто о том, что еще минута – и ее не спасли бы ни мадам Помфри, ни вся братия лекарей из больницы святого Мунго. И не грозилась, переходя на визг, немедленно отправить его к Филчу. Она лишь сомнамбулично забрала у него книгу, сжав при этом свои тонкие синеватые губы еще сильнее обычного, и не попрощалась с ним.

«Ну вот, я ее расстроил…» — подавленно подумал Римус, выходя из библиотеки.

— Римус!.. Римус, подожди!.. – взволнованно прозвенел з а его спиной чистый девичий голос.

Люпин резко остановился и обернулся. На него, со смесью неподдельного восхищения и легкого недоверия смотрели изумрудные глаза Лили Эванс.

— Ты брал книгу Фарамонда Эльгадиуса?

— Да, — кивнул он, — мадам Пинс мне разрешила. А ты что, знаешь эту книгу?

Он удивленно смотрел на нее: конечно, Лили была одной из лучших учениц в Хогвартсе, но, кажется, Защитой от Темных Искусств она никогда особенно не интересовалась.

— Разумеется! – возмутилась она, и изумрудные глаза гневно заблестели. – А ты как думал? Что один здесь… книгочей?

Она громко хмыкнула, надув губы, затем умоляюще взяла его за локоть.

— Скажи, прошу… Как ты уговорил мадам Пинс?! Я охочусь этой книгой вот же целый год, но она постоянно говорит мне, что ее нет в нашей школьной библиотеке!

— Это… действительно… очень редкая книга… — пробормотал Люпин, пытаясь унять дрожь, внезапно охватившую его от прикосновения Лили. – Но, боюсь, что, если мадам Пинс вознамерилась держать ее в ограниченном доступе, она останется тверда в своем решении.

— Но это же просто возмутительно! – Лили отпустила его локоть и шумно вздохнула, забавно раздув ноздри от негодования и покраснев. – Это… беспредел! Анархия! На нее ведь можно и пожаловаться!

— Кому? – улыбнулся Римус, невольно любуясь девушкой. – Думаю, даже Дамблдор не сможет ничего сделать против ее несносного характера. Но, знаешь, если тебе так интересно узнать содержание этого учебника, то я могу его пересказать тебе… Но на это, наверное, понадобится немало времени… К тому же я попутно делал кое-какие записи…

Он запустил руку в карман мантии и вынул оттуда толстый блокнот. Лили, на лице которой возмущение сменилось досадой, а последняя – внезапной радостью от слов Люпина, захлопала в ладоши.

— Разумеется! Спасибо тебе! Спасибо! Спасибо!

К своему удивлению Римус обнаружил, что у него ощутимо посветлело на душе: хоть кто-то наконец-то разделил его страсть к познаниям, древним трактатам и ЗОТС. С не меньшим удивлением он понял, что отчего-то не замечал раньше, насколько Лили Эванс, его однокурсница, была красива.

— Ты сейчас занят? – вопрос, заданный хрустально-звонким голосом, вывел его из оцепенения. Римус отрицательно мотнул головой, и Лили вновь прикоснулась к нему, на сей раз решительно взяв его под руку. – Тогда, может, ты поделишься со мной мудростью старика Эльгадиуса прямо сейчас? Только пойдем куда-нибудь, где потише и можно спокойно разговаривать. Хотя сейчас, наверное, везде шумно.

На ее светлое открытое лицо легла легкая тень досады.

— Я знаю одно место, — быстро и задорно произнес Люпин, удивляясь самому себе, — только оно секретное.

— Опять мародерские тайны? – Лили шутливо наморщила нос и тут же улыбнулась. – Впрочем, не имеет значения, пойдем! И будь уверен, я никому не скажу о вашем секретном месте… Да, а за подобную дружескую услугу ты можешь на меня во всем рассчитывать! Вот тебе сейчас, например, что-нибудь нужно? – со смешком спросила она, быстро кинув на него хитрый взгляд.

Люпин остановился, оторопело посмотрев на нее, поспешно покачал головой, затем с силой кивнул и хрипло, не справившись с голосовыми связками ответил, густо покраснев и не отрывая взгляда от пола.

— Да… ммм… надо… п-поцелуй…

Лили удивленно подняла золотистые брови, затем громко и так же звонко, как и прежде, рассмеялась.

— Ну хорошо, договорились!.. – она помолчала и, заметно порозовев, добавила: – А я думала, что ты тихоня, Римус… Что, сказывается общение с Поттером и Блэком?

Люпин не нашелся, что ей ответить, и, весь пунцовый от стыда, проклиная себя за непростительную дерзость, промолчал.

Глава 5

5.

— Привет, дорогой! Привет, Римус! Ах, мы так устали, столько всего купили… — начала Молли Уизли, хитро покосившись в сторону Римуса.

— Молли, милая, здравствуй, — Артур с трудом поднялся со стула, подошел к жене, нежно чмокнул ее в румяную щеку, затем, бегло улыбнувшись красивой сияющей девушке с длинными зелеными кудрями, забрал у Молли покупки. — Привет, Тонкс.

— Добрый вечер, — тихо произнес Римус, попытавшись подняться со стула вслед за Артуром, но, потерпев поражение в этом нелегком, после выпитой половины бутылки огневиски, деле, тяжело опустился обратно. В голове сильно зазвенело, и он устало уронил ее на руки.

— Привет, Артур! – Тонкс, ни на мгновение не переставая сиять, широко улыбнулась Артуру, затем перевела счастливый взгляд, быстро сменившийся недоумением, на Люпина, небрежно бросила сумки и коробки на стол, подошла к Римусу, обняла за плечи и звучно поцеловала в щеку.

— Что с тобой, Рем? – в ее голосе затрепетала тревога. – Тебе плохо?

Люпин мысленно застонал, затем, пересилив себя, поднял гудящую голову и тускло посмотрел на девушку.

— Да, Нимфадора. Мне плохо. Очень, — решительно произнес он, пытаясь справиться со своим голосом. – Поэтому я, пожалуй, пойду. Извини, Молли…

Миссис Уизли оторопело посмотрела на Люпина, затем перевела медленно наливающийся гневом взгляд на мужа и, уперев руки в пышные бока, воскликнула:

— Вы пили! Артур! Ты напоил Римуса?!

Мистер Уизли, предвидевший этот нелегкий момент уже в тот самый миг, когда полез доставать бутылку огневиски из буфета, так и не нашелся, что ответить, и виновато опустил глаза, промямлив под нос что-то невнятное.

— Пойдешь? Куда пойдешь? – растерянно произнесла в миг побледневшая Тонкс, ничего не понимая.

— Не знаю… Куда-нибудь… — Люпин вновь попытался встать. Вновь. Тщетно.

«Как бы сейчас смеялся надо мной Сириус!.. — горько усмехнувшись, подумал он, закрывая глаза и пытаясь унять невыносимое головокружение. – Разумеется, смеялся бы… К тридцати семи годам я так и не научился пить…».

— Римус, — Артур, неожиданно для самого себя цыкнув на побагровевшую Молли, собиравшуюся разразиться возмущением, положил ставшую за вечер тяжелой руку ему на плечо, — дети в Хогвартсе, у нас есть свободные комнаты, не забывай… Пойдем, я провожу тебя.

— Артур! – внезапно перебила его Тонкс слегка дрожащим голосом. – Давай это сделаю я.

Она твердо взяла еле-еле поднявшегося со стула Люпина под руку и повела его наверх.

Уже на лестнице до Римуса донеслись срывающийся от негодования голос Молли Уизли и пугающе спокойный шепот Артура, что-то объяснявшего ей.

Глава 6

6.

— Ты что, целовался с Эванс? – недоверчиво и даже враждебно начал Джеймс, едва только Люпин вошел в комнату уже перед самым ужином.

Римус, оторопев от подобной реакции друга, остановился в дверях, отчаянно краснея.

— Почему ты спрашиваешь?

— Гриндилоу тебя задуши, Люпин! – зло заорал Поттер, вскочив с кровати и начав яростно трясти Картой Мародеров перед самым носом у растерявшегося Римуса. – А это что, по-твоему?! «Ежедневный пророк»?!

Люпин изумленно смотрел на Джеймса, в котором сейчас не было ни капли столь свойственного ему веселого задора.

— Я прекрасно знаю, что это такое, но с чего ты взял, что мы… целовались? Ведь карта не показывает Выручай-комнату.

— Вот именно! – простонал Поттер. – Ты вошел с Эванс в Выручай-комнату, прямо после библиотеки вы пошли туда, скажешь, нет?! И просидели там с ней… весь обед! До ужина! Что еще там можно делать вдвоем с девчонкой так долго?!

— Ну, заниматься чем-то другим… не менее… увлекательным, — Петтигрю хрюкнул от смеха, и Сириус внимательно посмотрел на него, недовольно изломив бровь.

— Я пересказывал ей содержание книги Фарамонда Эльгадиуса. Оказывается, она тоже очень давно искала его учебник, а мадам Пинс ни в какую не хотела давать ей эту книгу. А пошли мы туда… потому что там можно спокойно поговорить. В библиотеке этого не сделаешь, а в других местах сегодня очень шумно и…

Сириус, полулежащий на кровати, громко хмыкнул.

— Так вы не целовались?- с очевидным облегчением и вместе с тем слегка разочарованно протянул Джеймс, продолжая сверлить взглядом Люпина.

Римус почувствовал, как его лицо окончательно запылало. Сириус тихо присвистнул и сел на кровати. Питер наконец-то перестал мелко хихикать.

— Да… То есть нет… целовались, — прошептал Люпин, опуская глаза.

Джеймс громко выдохнул и больно схватил его за плечо.
— Это… правда?!

Римус кивнул, не поднимая головы, и Джеймс, неожиданно ослабив хватку, вкрадчиво спросил:

— И как? Как целуется Эванс?.. То есть я имею в виду, как все прошло? Тебе… понравилось?

Римус поднял недоуменный взгляд на взволнованного Поттера, и сердце, громко стучавшее в его груди, нырнуло куда-то вниз: Лили очень нравится Джеймсу. Очень. Но тот даже сам себе не хочет признаваться в том, насколько сильно. Он… влюблен в нее? Да, влюблен.

Как только Люпин окончательно осознал эту простую, лежавшую на поверхности истину, на душе его мгновенно стало странно пусто и холодно. Как будто бы из него вырвали что-то очень важное, очень дорогое, возможно, жизненно важное, не вложив взамен ничего.

— Да, понравилось… Целуется она… ничего. То есть я, конечно, не могу судить, так как мне не с кем сравнивать…

Он не узнавал свой голос. Так мог бы говорить Сириус, решив посмеяться над всеми и не оправдать всеобщих ожиданий, — отстраненно, скучающе, как будто он говорил не о своем первом поцелуе и не о девочке, которая внезапно так сильно ему понравилась, что в ушах зазвенели медные колокольчики счастья, а о том, как правильно кормить флоббер-червей или пересаживать мандрагоры.

— Вы будете встречаться? – резко перебил Люпина Джеймс, убрав руку с его плеча и запустив ее в карман мантии, в то же время так сильно сжав Карту другой рукой, что едва не порвал ее.

— Нет, — поспешил ответить Люпин, обходя Поттера и садясь на подоконник. – Нет. Я попросил у нее поцелуй за свой пересказ книги. Ничего серьезного, Сохатый… К тому же она не знает, кто я… Мы никогда не будем встречаться.
Римус натянул на лицо улыбку и отвернулся к окну, всеми силами стараясь не выдать своего волнения и затылком чувствуя на себе напряженный взгляд Джеймса.

— Ну, раз так, то с боевым крещением тебя, дружище! – Сириус громко хлопнул в ладоши и поднялся на ноги, блаженно потягиваясь. – Следующая шалость будет на нашей общей совести (я не тебя, Лунатик, имею в виду), с чем я всех и поздравляю! – он весело усмехнулся. – А теперь пойдемте жрать, господа! Я голоден как… анимаг, черт возьми!

Он первым двинулся к выходу и подтолкнул к нему Джеймса. За ними поспешно засеменил, подмигнув Римусу, Питер.
Люпин еще пару мгновений продолжал сидеть на подоконнике, чувствуя, как непонятная пустота, хозяйски положившая ледяную руку на его сердце, медленно разливается по всему телу, делая ноги ватными, а глаза до боли сухими.

Глава 7

7.

— Рем, а по какому поводу вы пили? – осторожно спросила Тонкс, проведя теплой рукой по его седым волосам.

Люпин покачал головой.

-Просто так… Без повода.

— Но ведь… все в порядке? – она преданно заглянула в его тусклые глаза.

Люпин, начиная тихо ненавидеть себя, неопределенно пожал плечами.

— Я не понимаю… Ты так волнуешься… Но ведь все будет прекрасно… — сладко пропела она, погладив его по щеке.

«Скажи ей, чудовище… пока еще не поздно, скажи…» — мысль, не дававшая ему покоя уже на протяжении полугода, вновь начала сверлить его мозг с прежней силой.

— Ты не опасен для меня… — она простосердечно улыбнулась и положила голову ему на плечо, рассыпав по его груди длинные зеленые кудри. Сегодня она была похожа на русалку.

Не так давно Римус понял, что его начала раздражать ее манера менять свою внешность едва ли не каждый день: новый цвет волос, новый оттенок кожи, новый увет глаз, новая форма носа, новый овал лица… Все это очень сильно утомляло, в этой погоне за чем-то неуловимым мелькали суета и ненужность. В ее облике не было устойчивости, не было основы – лишь ряд разрозненных нот, беспорядочно извлеченных из музыкального инструмента, но не мелодия.

— Хочешь, я покажу тебе, какое мы с Молли выбрали платье?

— Платье? – рассеянно произнес Люпин.

— Ну да! – рассмеялась Тонкс и с готовностью потянулась за большим свертком. Развернув его, она вытащила пышное малиновое платье с глубоким декольте и приложила его к себе. – Молли все настаивала на белом, но оно мне показалось слишком скучным. К тому же мне понравилось именно это платье. Хочешь, я примерю его?

Римус кивнул и закрыл глаза, едва заметно поморщившись: вкус у Тонкс отсутствовал начисто, о чем он подозревал уже очень давно.

«Скажи ей, пока еще не поздно… Скажи, что не можешь быть с ней… Иначе ты навсегда испортишь ей жизнь…».

— Ну, как тебе?

Он с трудом разлепил веки. Тонкс, переодевшись со сногсшибательной скоростью, уже успела переменить цвет волос, подобрав его в тон платью.

— У меня будет высокая, я думаю, прическа… — она поспешно собрала густые розовые волосы в узел и подняла их к темени.

– Нравится? – спросила по-детски возбужденная Тонкс, горящая отчаянным желанием во что бы то ни стало понравиться ему.

— Нравится, — соврал он, даже не покраснев. – А по каким случаям ты собираешься его надевать?

Тонкс с минуту непонимающе смотрела на Люпина, затем расхохоталась.

— Рем, не смеши меня так! Такие платья надевают только ради одного случая! А после свадьбы оно скучает и пылится в гардеробе всю жизнь…

— Свадьбы? Ты о предстоящей свадьбе Билла и Флер?

Улыбка медленно сползла с кукольного личика Тонкс.

— Нет… я о нашей свадьбе.

Люпин сильно вздрогнул, будто бы прикоснувшись к горячему.

— О нашей?

Он смотрел на нее с неподдельным изумлением. Так вот почему Артур весь сегодняшний день рассказывал ему о своем бракосочетании, и вот за какими покупками ходили Тонкс с Молли!

«Скажи ей, пока еще не поздно!..»

Он резко поднялся со старого раскладного дивана, служившего постелью в бывшей комнате Перси. В комнате было нестерпимо душно, и ему до боли в груди захотелось воздуха. Холодного, морозного воздуха. Люпин потянул на себя створки окна, но они не поддались.

— Ты что, забыл?.. – гробовым голосом произнесла Тонкс.

Люпин задыхался, пытаясь справиться с этими проклятыми старыми створками. Не поддается.

— Римус?..

— Нет, не в этом дело… я… просто я… просто я думал, что вы хотя бы спросите меня. При чем же здесь «забыл»?.. – он горько усмехнулся, глядя на отражение Тонкс в окне, которое вздрогнуло и затрепыхалось, как огонек свечи, на которую внезапно подул ветер.

— Зная, какой ты нерешительный… Ты бы опять начал говорить о ликантропии, о своей болезни… А я тебя люблю… И ограничиваться поцелуями в щеку всю жизнь не хочу… Почему ты боишься меня?…

Как быстро изменился ее голос, неожиданно приобретя набатную глухоту!.. Римусу стало невыносимо жаль ее, тоненькую, дрожащую, мнущую одеревеневшими пальцами складку этого пошлого платья, которое никогда не стает подвенечным.

— Нимфадора, прости меня… Но я не могу этого сделать… — выдохнул он и низко опустил голову. Кровь оглушительно стучала в ушах. Он скотина. Чудовище. Нечеловек. Пусть так… Пускай все будет так…

— Но почему?! – закричала Тонкс, находившаяся, видимо, на грани нервного припадка.

— Ты мне очень нравишься, ты добрая, веселая, живая… Но… Я не смогу полюбить тебя.

Шум в ушах все нарастал, становясь громоподобным. Люпин лишь отдаленно мог слышать ее всхлипывания. Если бы он мог сейчас пошевелиться, то, наверное, выбил бы это чертово стекло лбом и бросился вниз головой в спасительные холод и свежесть снега. Но он не мог пошевелить даже губами. Он был чудовищем. До конца. Пусть так. Со временем она поймет, что так было лучше. Было? Да, уже было.

Глава 8

8.

— И… когда ваша свадьба? — на лице Люпина застыла идиотская улыбка.

Лили отвела глаза в сторону и как-то странно засмеялась.

— В следующем месяце. Разве Джеймс не говорил тебе? Вы же часто видитесь.

— Нет. Он, наверное, забыл сказать. Но не суди его строго. Ты ведь и сама прекрасно знаешь, какие сейчас времена…

Ветер, дерзко взлохмативший волосы на его голове, принялся беззастенчиво путать рыжие локоны Лили.

— Да, сейчас всем несладко, — произнесла она, помрачнев. – Но мы все равно решили пожениться. Пока… Пока еще не поздно… — она, не отрываясь, смотрела на него, как будто бросала ему вызов, нервно накручивая на палец прядь огненно-рыжих волос. – Вместе нам будет легче.

— Да, ты права, — ответил он, печально любуясь ею: солнечными бликами на ее волосах, тенью от острого подбородка, легко лежавшей на ее тонкой шее, быстрыми пальцами, оставившими локон в покое и принявшимися теребить завязки сиреневой мантии; усталыми изумрудным глазами, обрамленными длинными рыжеватыми ресницами.

— Я сперва тоже колебалась. Но Джеймс настоял на свадьбе. А ему, ты же знаешь, просто невозможно сопротивляться! – она устало улыбнулась и мягко взяла его под руку.

Дрожь от ее прикосновения, впервые пробежавшая по его телу шесть лет назад у дверей библиотеки, бесцеремонно напомнила ему о своем существовании. Сердце билось все быстрее и быстрее, рискуя разорваться.

— А ты еще помнишь, как мы с тобой на четвертом курсе целовались в Выручай-комнате? – таинственно прошептала Лили и рассмеялась, светло и задорно, увидев, как густо покраснел Люпин.

— Да, конечно, помню… — произнес он, нервно сглотнув.
Смех Лили был похож на звон медных колокольчиков: невесомый, высокий, мелодичный и отчего-то чуточку печальный.

-Ты не меняешься, Римус!.. Шесть лет прошло, а ты все так же краснеешь!.. – она шутливо прижалась к его предплечью.
Ни у кого больше в своей жизни Люпин не слышал такого смеха.

* * *

В те темные дни он снимал одну из маленьких комнатушек в «Трех Метлах». Розмерта, по просьбе Дамблдора, брала с него лишь половину стоимости, зато Римус был обеспечен всем необходимым, а именно: кроватью, письменным столом и большим окном с прекрасным видом на Хогсмид. Было начало осени, однако в этом году природа рано тронула деревья теплой золотистой краской, а на высокое небо натянула бездонно-голубую ткань. Люпин, лежа на кровати, читал толстую книгу. Сегодняшний день был свободен от заданий Ордена, от ненужных встреч и волнений. Прекрасный осенний день, когда можно было отдохнуть и душой и телом.

Внезапно раздался легкий стук в дверь. Решив, что пришла Розмерта, вечно ругающая его за то, что он мало ест, и носящая ему дополнительный провиант раз в неделю,Люпин пошел открывать дверь, с улыбкой готовясь выслушать ее очередную лекцию о том, что ему нужно сытно питаться и не экономить на еде. Он отпер дверь и задохнулся от внезапно охватившего его волнения: на пороге стояла Лили, уже Поттер, а не Эванс, и со странным блеском в глазах смотрела на него.

— Привет! – высоким голосом произнесла она, улыбаясь. – Можно войти?

— Да, разумеется! – пробормотал растерявшийся Люпин, отходя от двери и пропуская нежданную, но столь желанную гостью в комнатку.

— Значит, ты сейчас живешь здесь? – Лили критически осматривала его скромное жилище, слегка хмурясь и нервно теребя завязки мантии.

— Да, — Римус закрыл дверь и положил книгу на стол, не отрывая от Лили изумленно взгляда, – Дамблдор…

Лили сделала нетерпеливый жест рукой, быстро подошла к нему и поцеловала. Опешив от неожиданности, Люпин часто заморгал. Лили оторвалась от его губ и запустила тонкую руку в его волосы.

— Прости меня, просто я давно уже хотела это сделать, — она загадочно смотрела на него светящимися изумрудными глазами.

— Н-но… Ли-ли… — Римус понял, что лишился дара речи и, беспомощно шевеля губами, ошарашенно смотрел на нее.

Лили ласково улыбнулась и поцеловала его еще раз. Сильнее, прижавшись к нему своим хрупким телом. Руки Римуса непроизвольно поднялись, чтобы обнять ее, но он тотчас же одернул себя. Лили же, встав на цыпочки, уже осыпала быстрыми поцелуями его лицо, мягкими губами спускаясь к шее и расстегивая воротник его рубашки.

Люпина охватила паника, граничащая с безумным желанием того, чтобы все это не оказалось лишь одним из его снов. Почувствовав легкое головокружение, он закрыл глаза, пытаясь хоть немного привести мысли в порядок. Лили Эванс, жена его друга, в которую тот был влюблен еще с четвертого курса, в которую и сам Люпин был влюблен с того же самого курса… расстегивает ему рубашку и задумчиво водит тонкими пальцами по его уродливым послеполнолунным шрамам!..

— Лили, нет! – вскрикнул он, открывая глаза и бережно отстраняя ее от себя. – Я не могу так поступить… по отношению к Джеймсу!.. Я не могу… предать его…

— А себя предавать ты можешь? Всю жизнь? – тихо произнесла Лили, устало глядя в его глаза. – И меня предавать ты тоже можешь?

Последнее она прошептала почти беззвучно, но Люпин услышал. Несколько мгновений, которые были, наверное, длиной в целую жизнь, они просто смотрели друг на друга. Лили слегка дрожала, видя, какая отчаянная борьба велась в его истерзанной душе. По его глубоким глазам, по рукам, которые он то складывал перед собой, то резко уводил за спину.

— Нет… — прошептал Люпин. Лили продолжала напряженно смотреть на него, бледнея, — нет, этого не может быть…

Она вздохнула с облегчением, вновь прижалась к нему, обняв за плечи, и положила свою рыжую голову на его тяжело вздымавшуюся грудь.

— Знаешь, в чем твоя беда, Римус?

Он дернулся и с силой кивнул.

— Нет, не знаешь. Она заключается в том, что чувства других для тебя куда важнее своих собственных. Только одного я не могу понять, — она подняла голову и со слезами на глазах посмотрела на него, — почему мои чувства ты упорно не хочешь замечать?

Ее голос сорвался. Одновременно внутри Римуса как будто порвалась годами остававшаяся натянутой струна. Перед глазами все поплыло, и Люпин, крепко прижав Лили к себе, страстно, даже ожесточенно поцеловал ее. Он не отпускал ее от себя ни на минуту, целуя ее зеленые глаза, зарываясь лицом в огненно-рыжие волосы, сжимая податливые плечи. Он не знал, сколько он так простояли, неистово осыпая друг друга ласками, накопившимися за шесть лет, пока Лили не сняла с него рубашку, а он, непослушными пальцами справляясь с причудливыми завязками, не стянул с нее мантию, небрежно бросив ее на стул.

* * *

Рыжие локоны Лили Поттер беспорядочно рассыпались по подушке. Приподнявшись на локте, Люпин жадно смотрел на нее, запоминая каждую мелочь в ее облике, так как догадывался о том, что подобное никогда больше не повторится. Лили открыла глаза и сонно посмотрела на него, улыбаясь.

— Что с тобой?

Он раскрыл было рот, чтобы ответить, но быстро передумал и со слезами горького счастья на глазах покачал головой. Лили ласково провела тыльной стороной ладони по его лицу.

— Я не верю, — прошептала она и притянула Римуса к себе.

— Я тоже… — его лицо внезапно посерело.

Это либо сон, либо наваждение. Но не реальность. Этого не может быть на самом деле. Завтра он проснется, и все будет по-прежнему: Лили Поттер останется женой Джеймса. И, коря себя за сегодняшнюю слабость, будет избегать встречи с ним. Возможно, даже возненавидит его. Странно, почему она раньше этого не сделала?.. А он останется, как и всегда, один на один со своим одиночеством и своим проклятием.

— Что случилось? – Лили встревоженно посмотрела на Люпина, садясь на кровати, и обняла его за шею.

Римус положил голову ей на плечо, вдыхая горьковатый аромат ее белой кожи.

— Я поступил ужасно по отношению к Джеймсу. Я предал его. Я не прощу себе этого.

— И я не прощу. Но, Римус, — вздохнула Лили, успокаивающе гладя его по спине, — поверь мне, Джеймс на твоем месте поступил бы так же.

— Возможно, но это Джеймс.

— Я не хочу сейчас говорить о нем.

— Разве ты… не любишь его?

Пальцы Лили похолодели, она взяла голову Люпина в свои ладони и подняла ее, заставив его посмотреть ей в глаза.

— А к тебе я пришла из жалости? Ты так думаешь? –она сдвинула золотистые брови и чуть скривила рот. – Я очень хорошо отношусь к Джеймсу, и потому не прощу себя, но… нет, не люблю…

Ее голос вновь прозвучал устало, и она прижалась к Римусу.

— Тогда почему ты вышла за него замуж? Почему вы стали встречаться на седьмом курсе? — целуя ее макушку, спросил Люпин, чувствуя, как в горле поднимается противный комок горечи.

— Он любит меня. В какой-то момент… не устояв перед его настойчивостью…. я тоже решила, что влюблена в него… Римус, прости, я не хочу об этом, — она промолчала, затем произнесла вновь срывающимся голосом. – А что мне еще было делать, когда ты ко мне и близко никогда не подходил? Я думала, я безразлична тебе. До тех пор думала, пока не сказала тебе о свадьбе… Римус, почему ты ничего не сделал? Еще тогда, давно, пока еще не было поздно?

Пытаясь совладать с голосовыми связками и слезами, набежавшими на глаза, он сжал кулаки, больно вонзаясь короткими твердыми ногтями в ладонь.

— Я не мог. Ты ведь знаешь, кто я…

— Знаю. Ты Римус Джон Люпин, прекрасный человек, каких очень, очень мало. Человек, которого я люблю еще с четвертого курса.

— Не шути, Лили… Я не об этом… Я о…

— Это не имеет значения. И я вовсе не шучу.

— Я бы разрушил тебе всю жизнь.

— А почему ты думаешь, что не разрушил?

* * *

За окном уже потемнело, на фиолетово-сером небе зажигались первые, нестерпимо яркие осенние звезды.

— Мне пора, — прошептала Лили, с силой прижимая к груди голову Люпина, — Джеймс скоро вернется с задания.

Римус, с усилием подавив в груди колыхание многоглавого чудовища ревности, вперил невидящий взгляд в окно. Лили поднялась с постели и стала собираться. Одолев последнюю завязку на мантии, она наклонилась к Люпину, крепко обняла за плечи, нежно поцеловала и ушла, тихо прикрыв за собой дверь. Римус еще долго сидел на кровати, бессмысленно глядя на небо за окном, не желая стирать с губ горький вкус ее поцелуя. Он прекрасно знал, что она больше не придет.

Глава 9

9.
— Римус, ты куда? – Артур схватил Люпина за рукав мантии, с опаской глядя в его потемневшие от тяжести недавнего признания глаза.

Из-за плеча мистера Уизли выглядывала странно притихшая, даже напуганная Молли. Значит, Артур ей все рассказал.

— Не знаю, куда-нибудь… — слово в слово тихо повторил он уже сказанное час назад, решительно высвобождая руку.

— А где Нимфадора? – Молли неуверенно приблизилась к нему, готовая… или взять его за грудки и с силой встряхнуть или расплакаться от жалости, прижав Люпина, словно ребенка, к груди.

— В комнате. Плачет, — Римус говорил спокойно и будто бы отстраненно от самого себя. Наверное, он сходил с ума. Нет, точнее, уже сошел. Потому и так спокоен. – Простите меня, я хочу на воздух… Неважно куда…

Если бы здесь был Сириус, он бы… он бы отвлек внимание Уизли какой-нибудь абсолютно не к месту сказанной шуточкой, позволив Римусу уйти без ненужных слов. А затем догнал бы его, положил руку ему на плечо и молчал. Или же нес какую-нибудь чушь. Нет, скорее всего, он бы молчал. Он был очень молчалив после Азкабана.

Но Сириуса с ним не было. Где был сейчас его друг? Его последний настоящий старый друг? И почему судьба не поменяла их местами?..

— И все же, Римус, я боюсь, что ты совершаешь ошибку. Подумай хорошенько. Ты еще можешь вернуться. Пока еще не поздно… — Артур говорил скороговоркой, не отводя от него встревоженного взгляда.

— Поздно, Артур. Уже слишком давно стало поздно, — он твердой рукой потянул на себя дверь и вышел в морозный сумрак зимнего вечера.

Ноги утопали в хрустящем снегу, ветер грубо трепал его тонкие седые волосы, бездумно лепя на них крупные, словно голубиный пух, снежинки. Он не знал, куда он шел. Да это, в сущности, было совсем не важно. Потому что принцип «пока еще не поздно» уже перестал работать, перечеркнутый его болью, перечеркнутый его окончательным отказом от всех благ наивной и хрупкой, как хрустальный шарик, любви этой подвижной упрямой девочки. Любви, которая со временем была бы оплачена с его стороны лишь жалкой, никому не нужной благодарностью. Потому что… потому что никогда больше он не услышит мелодичный перезвон медных колокольчиков мимолетного человеческого счастья. Он понял это уже пятнадцать лет назад.

* * *

— Вот, Римус, мой мальчик, выпей сливочного пива, я его специально для тебя разогрела… Ты ведь синий от холода… — мадам Розмерта присела к нему за самый дальний столик в углу и поплотнее закуталась в свою теплую шаль. – Дементор знает, что такое творится этой зимой… Даже у меня, в «Трех Метлах», холодно… Да ты пей, пей! Это за счет заведения! И не смотри на меня так… Вот и умница… грейся… А то так быстро простынешь и начнешь чихать. Да, да, да! Ты для меня так и остался вежливым нерешительным мальчиком, которого постоянно везде таскали за собой эти хулиганы Поттер и Блэк, светлая им память… — мадам Розмерта громко всхлипнула и на секунду спрятала лицо в шали. – Знаешь… Поверь мне, что бы ни случилось… А я по твоему лицу вижу, что что-то произошло… Так вот, что бы ни случилось, не стоит отчаиваться… Пей, пей, мой дорогой, а возражать будешь потом… Так вот… Я, например, около года под Империусом была, думала, что умом тронусь после этого… Это же, знаешь, как будто в голову тебе постоянно дым запускают. И так каждый день с мимолетными просветлениями, а потом опять дым… И ведь нет же! Не тронулась! И жива ведь ко всему еще впридачу! И намерена и впредь продолжать это делать, пока силы есть. А ты, такой молодой, себя уже давным-давно похоронил… Не стыдно? Ну ладно, ладно, извини, пей… Видишь ли , Римус, поверь мне, ты должен это сделать. В жизни никогда не поздно что-то изменить. Не возражай! Подожди… Никогда! Уж послушай меня. Вот ты думаешь, я здесь сливочное пиво всю жизнь варю, так у меня сразу и корица вместо мозгов, тыква вместо головы и гранат там, где у тебя сердце? Ошибаешься, мой мальчик! Сколько я всего пережила… Даже тебе, наверное, не снилось. Хотя и о твоих проблемах я знаю. Покойный Альбус, — голос Розмерты стал подозрительно хриплым, — рассказал мне о них, еще когда ты мальчишкой был… ну, не повезло тебе. Главное, ты черствым не стал, не сломался. Нежная у тебя душа, Римус. И ранимая. Но и твердости тебе не занимать. А уж когда это все вместе, в одном человеке, так это просто подарок судьбы, мой родной, такое надо беречь. А ты свою душу ну все время треплешь и треплешь. Как я тебя ни увижу, вечно у тебя душа в клочья разорвана, как и мантия… Вот и поседел ты раньше времени… Нет, Римус, надо жить, а не существовать, как ты. Надо жить, пока еще не поздно…

Слова Розмерты неспешно вливались в его сознание, согревая душу не хуже, чем спасительный горячий напиток – тело. Добрые, твердые, мудрые слова, бережно укутывающие его одеялом душевной теплоты, блаженной тяжестью ложащиеся на его тонкие веки.

Римус медленно погружался в сон, в котором глубокий голос Розмерты оборачивался легким медным звоном, а в пламени свечей, парящих над столиками, чудились солнечные блики в рыжих волосах, в сон, в котором ярко мерцала одна мысль. Пока еще не поздно изменить свою судьбу. Пока еще не поздно. Пока ты еще жив.

Римус улыбался во сне. Розмерта, сняв с себя шерстяную шаль, осторожно опустила ее на плечи несчастного оборотня с исковерканной, по большей части им самим же, судьбой. Затем, пытаясь ступать как можно тише на своих блестящих каблуках, она ушла запирать дверь в уже пустом от посетителей заведении, со слезами на глазах думая о тех, кто больше никогда не переступит порог ее «Трех Метел».