Гарри думал. Очень усердно, долго и мучительно. Думал он о разном, но в основном о человеческой глупости, о несовершенстве бытия, о жизни и смерти… И выводы у него упорно получались неутешительные, и довольно нелестные его скромной персоне. Начать мозговой штурм Поттера побудила информация, полученная от Лаванды Браун, ответственной в Армии Дамблдора сбор сведений. Пару дней назад Гарри попросил её поднять агентурную сеть, которую девушка раскинула по всему Хогвартсу ещё два года назад перед святочным балом, дабы узнать, у кого какой будет наряд. И сегодня юноша получил искомую информацию. Лучше бы по голове битой получил, честное слово…
Информация ему была нужна, разумеется, не о дамских нарядах, а о вещах более приземлённых: как попасть в хогвартский центр каминной связи, и где этот центр находится.
Увы, такая замечательная во всех отношениях вещь, как карта Мародёров помочь в этой ситуации не могла. Дело в том, что сравнительно недавно, в то незабываемое лето, когда Гарри превратил любимую тётушку Мардж в дирижабль и едва не заставил повторить печальную историю «Гуттенберга», в Министерстве были приняты некоторые нововведения относительно каминной связи. Если раньше каждый отдельно взятый камин был подключен к общей сети, то, начиная с того лета в крупных заведениях вроде Хогвартса нужно было установить общий центр, к которому и подключались все остальные камины. И уже этот самый центр подключался к общей сети. Довольно непрактично, надо сказать: если что-то случится с этим самым «генератором», то вся школа окажется полностью отрезанной от связи. Однако кого в министерстве волнует какая-то школа с её связью? Им ведь надо количество подключенных каминов сократить до минимума, а потом провести сокращение кадров, чтоб министр был доволен, а кресла в отделах никто пятой точкой просто так сутками не мусолил. На домах волшебников эта, с позволения сказать, реформа не сказалась никак, а вот организации вроде Хогвартса были вынуждены каминную связь переделывать. И где оный центр связи установили Гарри представлял себе довольно смутно: господа Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост создавали своё бессмертное творение намного раньше появления в школе искомого объекта, и посему обозначить его на карте никак не могли.
Впрочем, поиск проблемой не был: Гермионе вполне достаточно было подойти после уроков к профессору МакГонагалл, и поговорить по душам за чашечкой чая.
Путь надобно было держать через слизеринские подвалы куда-то в слизеринские же катакомбы. И вот ту начинался тихий ужас: какой-то умник в Министерстве (не иначе как очередной давно потерянный родственник господина Фаджа) горячо требовал, чтобы такой важный и необходимый объект, как центр каминной связи, был надёжно защищён. От любых посягательств. Как гласит легенда, профессор Дамблдор идею эту не оценил, однако министерские работники не теряли надежды. О том, как они пытались диктовать директору, что и как делать, история умалчивает. Однако примерно в это же время из Азкабана сбежал Сириус, и профессору Дамблдору пришлось переключиться на куда более важные проблемы, нежели министерские работники и их заморочки. Впрочем, довольно скоро спор разгорелся вновь, но на этот раз к требованиям бестолковых работников каминного отдела (в народе их иногда именовали «Трубочистами», но они на такое сравнение почему-то обижались и отзываться не желали) присоединились птицы покрупнее, отстаивающие идею отправки в Хогвартс дементоров Азкабана. В итоге директору ничего не оставалось, кроме как согласиться. Про то, как продуктивно в школе погостили дементоры Поттер знал, так сказать, из первых рук, но вот про то, что устроил Дамблдор с каминной сетью ему рассказали только сейчас. Как оказалось, к строгому приказу «Сделать всё возможное, дабы оградить генератор от посягательств» покойный профессор отнёсся с издевательской серьёзностью. Мало того, что искомый объект был расположен в слизеринских катакомбах, где порой теряются и сами слизеринцы, так он ещё и остальных учителей подключил, устроив несчастным, возжелавшим посягнуть на новоявленную священную реликвию Хогвартса, на пути к светлой такую полосу препятствий, что стало понятно, что к защите философского камня шесть лет назад профессора отнеслись абсолютно дилетантски. Впрочем, вполне возможно, что профессор Дамблдор сделал определённые выводы из того, что камень смогли добыть трое первокурсников… или же он прекрасно понимал, что к центру каминной связи ни один первокурсник, даже вконец спятивший после экзамена по зельеделию, не полезет, в отличие от философского камня, и делать защиту такой, чтобы проскочить мог любой достаточно удачливый ученик, вовсе не обязательно… в общем, об этом история умалчивает. Суть в том, что теперь нашлись полоумные старшекурсники, которым очень нужно пробраться к генератору каминной связи, враз превратившемуся из груды никому толком не нужного хлама в стратегически важный объект. И этим полоумным старшекурсникам придётся пробираться через поставленную Дамблдором из вредности защиту. А вредности у покойного директора было много. Почти как у Вольдеморта понтов, у Гарри живучести, а у Гермионы отличных оценок.
Определённо, Поттеру нужно было как-то снять напряжение…
На следующее утро вся школа втихую говорила о новом дерзком акте вандализма. Впрочем, ни в коем случае нельзя считать вандализмом то, что некий безымянный умелец под покровом ночи пробрался в директорские запасники, святая святых Хогвартса, нашёл там Устав Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, изрисовал страницы похабными картинками, вписал три пункта и жирно перечеркнул все нововведения последних лет. На самом деле умелец был вполне известен всем, кому положено было знать: Гарри несколько часов уламывал профессора МакГонагалл поделиться информацией о том, возможно ли оный устав, несомненно заколдованный, безболезненно, без шума и пыли тихонько испоганить. Какое-то время декан колебалась, однако, выслушав аргумент о том, что он, Гарри, весь вечер сидел перед Картой Мародёров, и пялился в означенную карту, ожидая, пока кабинет МакГонагалл покинет Аластор Хмури, с которым профессор, видите ли, чефирить изволили (во всяком случае, так он считал исходя из увиденного на Карте). А ему, Гарри, между прочим, кушать хочется, уроки делать надо, да ещё и мир спасать ценой своей бесценной шкурки. Профессор, видимо, прониклась серьёзностью ситуации (ещё бы!! Доклад по зельеделию завтра сдавать, а он едва начат!!) и выложила все интересующие юного мага сведения.
Однако вечно отлынивать от первоочерёдного дела юный маг не мог, и в тот же день вернулся к проблеме каминного центра.
К планированию операции волшебники-недоучки подошли со всей возможной серьёзностью. Ближайшее занятие АД было отменено. Вместо него планировалось собрание генштаба с целью планирования предстоящих военных действий. В состав оного генштаба вошло по два человека от каждого факультета: Гарри и Гермиона от Гриффиндора, Падма и Чжоу от Ревенкло, Сьюзен и Джастин от Хаффлпафа и, к вящему неудовольствию представителей Ревенкло и Хафлпаффа, Малфой и Забини от Слизерина.
— Гарри, ты уверен, что это хорошая идея? — кажется, Джастин задавал этот вопрос уже двадцать седьмой раз. А, может, двадцать восьмой. Гарри давно сбился со счёта.
Ребята привычно встретились возле одной из лестниц, по которой проходят как хаффлпаффцы, так и ученики Гриффиндора. Разумеется, первым и главным вопросом, на который Джастину не терпелось получить ответ, было давно ставшее привычным «Действительно ли так необходимо участие слизеринцев?». Получив на заданный вопрос чёткий и однозначный ответ, Джастин удовлетворился ровно на пятнадцать секунд, и потом возобновил расспросы. Девушки шли сзади, молча слушая разговор.
— Да, уверен, — вновь ответил Поттер, не останавливаясь. Ребята шли по тёмным коридорам, увешанным картинами. Единственным освещением были слабые огоньки освещающего заклинания на кончиках волшебных палочек. — Сам посуди, нам придётся спускаться в слизеринские подвалы, в которых лично я ориентируюсь не слишком хорошо. Было бы неплохо иметь при себе пару слизеринцев, знающих, куда и когда нужно в этих тоннелях повернуть.
— А как же… — Джастин покосился на Карту Мародёров, которую Поттер нёс в руках, поминутно сверяясь. Увы, вечно хранить в тайне такую вещицу юному магу не удалось.
— Того места, куда нам придётся отправиться на этой карте нет, — пояснил Гарри. — Его построили позже. Так что слизеринцы нам пригодятся, хотим мы того, или нет.
Гарри был готов засечь время, которое потребуется Джастину для формулировки очередного вопроса на вечную тему слизеринцев, однако, даже если вопросы возникли, задать их хаффлпафец не успел — они пришли.
Гарри старательно прошёл мимо каменной стены туда-сюда три раза, и резко распахнул возникшую в стене дверь.
В этот раз убранство помещения заказывал не он, а слизеринцы, которые пришли раньше и уже сидели в двух зелёных резных креслах. Разумеется, подняться навстречу новоприбывшим никто и не подумал.
«Не очень то и хотелось», — мысленно фыркнул Поттер, и демонстративно молча приземлился в одно из кресел.
— Начнём? — Гермиона, тоже заняв свободное кресло, сразу перешла к делу, минуя приветствия. В конце концов, они не на переговоры собрались, так что можно было обойтись без показной вежливости.
— Сначала расскажи, что вы надумали, — потребовал Малфой, верно предполагая, что общий набросок действий у ребят уже есть.
— Только общие моменты, — призналась Гермиона. — Нужно будет отвлечь господ преподавателей от подземелий: Снейп нам не помеха, но попадаться ему на глаза всё равно нежелательно: так мы, если кого поймают, и себя и его подставим. К чему быть готовыми я даже не предполагаю, но, скорее всего, полоса препятствий — это все катакомбы, а не какая-то отдельная их часть. Где-то там должна быть сигнализация, оповещающая директора о вторжении.
— И сигнализацию предполагается найти и отключить? — скептически уточнил Забини.
— Вот именно, что вероятность этого ничтожно мала — сигнализация может быть где угодно, причём не обязательно одна, — Гермиона не обратила никакого внимания на явную издёвку в тоне слизеринца. — Именно поэтому и нужно, чтобы кто-то отвлёк наших главных друзей от директорского кабинета. Нужно будет чем-то занять Аллерта, Филча и Берка, причём так, чтобы они провозились с этим чем-то всю ночь.
— А вам не кажется, что надо занять не только Берка, но и всех остальных? — вмешался Малфой.
— Это ещё зачем? — в этот раз снова не утерпел Джастин, который, судя по всему, держался из последних сил, чтобы не полезть с кулаками на слизеринцев.
— А это затем, — Малфой повернулся в кресле, чтобы оказаться лицом к лицу с хаффлпафцем, — что если начнут копать серьёзнее, то обязательно поймут, кто из профессоров мешает нам жить, а кто наоборот — помогает. Хочешь засветить свою группу поддержки?
— Хорошо, в таком случае нужно будет устроить что-нибудь пошумнее, — поспешила вмешаться староста Гриффиндора, пока Джастин не начал кулачные бои. — Мерлин, неужели это я сказала?.. Впрочем — неважно. Вниз пойдут всего несколько человек, а остальные займутся отвлекающими факторами. Джастин, Сью — Хаффлпаф ответственен за бардак в теплицах и за первый этаж. Нужно будет сделать так, чтобы ко входам в подвал было сложно подобраться. Падма, Чжоу — на вашей совести обсерватория и верхние этажи. А я с гриффиндорцами беру основные помещения замка.
Староста взмахнула волшебной палочкой, и прямо на каменной стене крупными, чёткими линиями вырисовалась огромная, во всю стену, карта основных помещений Хогвартса. Судя по всему, больше распоряжений у Гермионы не было, и она собралась приступить к уточнению с исполнителями поставленной им задачи.
— И чем же будем заниматься мы? — вопросительно поднял брови Малфой, в упор глядя на поглощённую картой старосту Гриффиндора. — Что Поттер полезет в подземелья понятно, а нам вы предлагаете по-тихому постоять на видных местах, чтобы нас и заловили озверевшие Берк с компанией?
— Нет, Малфой, — Гарри подал голос только теперь, как и в прошлый раз храня молчание до того момента, пока это было возможным. — Вам я доверю самое дорогое — свою заднюю часть. Цени. И учти, что если её не станет, думать мне будет нечем.
— И как же ты нам предлагаешь оберегать свои драгоценные спину и окрестности?
— Выход из подземелий перекроют. Ненадолго. Получится всего несколько часов, а потом завал разгребут.
— Завал? — уточнил Забини. Почему-то это слово ему не понравилось.
— Хаффлпафцы обрушат свод входа в ваши подвалы. Только над входом — нам этого хватит. У Берка будут другие занятия куда более важные, не позволяющие ему тратить пять бесценных минут на разбор завала, — Гарри говорил тихо, но вполне внятно, так, чтобы слышали все. — Итак, завал разгребут, и не исключено, что отправятся в подземелье, где вполне могут наткнуться на нас. Задача слизеринцев будет довольно простая: увести их подальше от тоннеля, по которому пойдём мы. Это должно быть не так уж сложно: сомневаюсь, что Берк с Аллертом хорошо знают ваши катакомбы. И они обязательно потребуют провожатого. Снейп их тут же пошлёт туда, где солнце не сияет, я в этом уверен, и останутся только ученики. А дальше дело техники — не мне вас учить.
— А если они не будут искать провожатого? — уточнил Малфой.
— Тогда пускай провожатый найдёт их. Действуйте как хотите, но они не должны выйти на нас. Помимо того со мной в подземелья пойдёт кто-то из вас, и будет показывать дорогу. Одного будет вполне достаточно.
В комнате повисла тишина. Все без исключения взгляды упёрлись в двух слизеринцев. Было очевидно, что лезть в пасть к дракону вместе с полоумным Поттером с атрофированным инстинктом самосохранения придётся кому-то из них.
— Это буду я, — наконец процедил Малфой, таким тоном, словно он делает миру огромное одолжение, которого этот самый мир не заслуживает.
Гарри, в принципе, и не сомневался: Драко Малфой задолжал ему за недавно убиенного акромантула, и пресловутая слизеринская гордость, о которой никто никогда не слышал, но которая, как ни удивительно, всё-таки существует, заставляет его совершить сий во всех отношениях идиотский поступок.
— Рад, что не пришлось уговаривать, — Поттер усмехнулся. — А сейчас позвольте вас оставить — остальное вполне можно решить и без меня.
Юноша поднялся с кресла, оставив на нём кусок потёртого пергамента, и удалился дописывать сочинение по алхимии, пожелав всем спокойной ночи, вернее, утра. Юный маг искренне надеялся, что его удачи хватит на то, чтобы добраться до гриффиндорской гостиной без помощи Карты Мародёров: Гермионе она сейчас была нужнее.

Гарри нервничал. Нет, не потому, что до начала операции саботирования связи с Министерством осталось каких-то несколько часов. А потому, что он банально не выспался. Вернее, выспался, но четыре дня назад, да и то очень относительно: когда тебя во сне убивает Вольдеморт по пробуждении в голову приходят любые слова, кроме «выспался». Да, с тех пор юноше так и не удалось поспать как следует. Подремать несколько часиков — да, а вот полноценного сна его всё ещё растущий организм так и не получил. И теперь по этому поводу возмущался.
Поттер мрачно сидел в гриффиндорской гостиной, заливая в себя пятую за день порцию зелья для бессонницы (да, как ни странно существует и такое, правда, оно считается слабым ядом и вредит здоровью, но это Гарри в данный момент волновало мало).
Остальные гриффиндорцы незаметно переместились от него на уважительное расстояние, дабы, в случае чего, не угодить под горячую руку. Дело в том, что сегодня Гарри в порыве хорошего настроения всё-таки сотворил то, о чём мечтал с самого начала года — вбил Брендону Забини мозги через задницу. Говоря простыми словами — отлупил. Мальчишку угораздило устроить очередной эксперимент с навозными бомбами прямо в общем помещении гостиной, и едва не завалить органическим удобрением практически дописанное Поттером сочинение. Конечно, тут озвереешь… Тем более что он уже даже закончил проверку на грамотность. Нет, у него всё было не так ужасно — это Рон, будучи в ударе, мог навалять шесть ошибок в слове «я», но всё равно проверка требуется.
В общем, Гарри довольно прочно вколотил юному изобретателю несколько простых истин, среди которых было и то, что на бомбы надо ставить предохранители.
— Кофе хочешь? — послышался откуда-то из-за спины голос Гермионы, единственной, кто от него сегодня не шарахался.
— Нет, — ответил Гарри, не оборачиваясь.
— А будешь? — насмешливо уточнила умудрённая годами общения с Гарри и Роном староста, подойдя ближе и перевесившись через подлокотник кресла так, чтобы оказаться нос к носу с мрачным Гарри. Усмехнувшись, Гермиона осторожно убрала с его глаз длинную чёлку, заработав тем самым умеренно недружелюбный взгляд. Староста, не удержавшись, рассмеялась.
— Буду, — вздохнул Поттер, опуская глаза. Почему-то на неё мрачные взгляды никогда не действуют.
— Осторожно, горячий, — предупредила Гермиона, вручая ему чашку с до головокружения ароматным кофе. — И не надо на меня так смотреть, я же знаю, что ты не сердитый, а альтернативно настроенный на жизнь.
— Ещё как альтернативно, — вздохнул Гарри. — У вас как, всё готово и отрепетировано?
— Вполне. Ничего нового устраивать не будем, по старинке сделаем фейерверк Уизли, пусть побегают…
— Какое коварство, — восхитился Гарри. — А как насчёт туалета Миртл?
— Мерлин, да не волнуйся ты так, всё будет хорошо.
Гарри не ответил, посвятив всё своё внимание чашке с обжигающим напитком, способным отбить обоняние у кого угодно, даже, пожалуй, у такого чудища как Флаффи.
— Может, попробуешь заснуть? — предложила Гермиона. — У нас есть ещё несколько часов, хотя бы отдохнешь…
— Бессмысленно, — Поттер вздохнул. — Только ещё сильнее спать захочется…
— Тогда расскажи что-нибудь, — попросила Гермиона, устраиваясь на широком подлокотнике кресла. — Что-нибудь интересное. Например, как ты пошёл в первый класс…
— Не думаю, что это такая уж интересная тема, — Гарри закрыл глаза. — Это скорее довольно грустная история.
— Но ведь она со счастливым концом, правда?
Гарри замялся. Назвать конец счастливым он бы не рискнул, особенно зная, что до конца, скорее всего, не дотянет.
— Правда?
— Да, правда.

— И куда теперь? — с искренним интересом осведомился у своего провожатого Поттер.
— Налево, — мрачно проворчал слизеринец, для наглядности махнув рукой в нужном направлении.
Гарри приподнял волшебную палочку повыше, так, чтобы осветить каменный свод прохода. Камни были старые, кое-где скользкие и поросшие какой-то подземной растительностью, а кое-где совершенно чистые. С того момента, как на них с Малфоем прямо с потолка навалилась какая-то шестилапая зверюга, одинаково похожая на сороконожку и портрет Микки-Мауса в исполнении трёхлетнего Дадли, и попыталась сожрать незадачливых шестикурсников, Гарри предпочитал перебдеть. Малфой, так и не отчистивший до конца мантию от голубоватой слизи, забрызгавшей его, когда зверюга взорвалась, был с Поттером на это тему вполне солидарен.
Иногда откуда-то сверху доносились глухие удары, а с потолка сыпались мелкие камешки. Судя по всему, фейерверки Уизли уже пошли в ход.
— Скоро уже наведут порядок, — вздохнул Гарри.
— С чего ты решил? — резко спросил Малфой, так же напряжённо вслушиваясь в мерные взрывы наверху.
— А ты как думаешь? По периметру школы постоянно дежурят авроры… как только они заметят, что замок ходит ходуном, вмешаются. Хотя, возможно и нет — Барк, идиот, ухитрился поцапаться со Стюартом, главой аврората… далеко ещё?
— Не слишком. Два тоннеля, и будет дверь. А что за ней — понятия не имею.
— Будем надеяться, что наша цель, а не выводок Василисков или двадцать миль тоннелей, — пробормотал Поттер, небрежно отмахиваясь палочкой от летящей в них арбалетной стрелы: в этот раз преграды были не только и не столько магические.
Дверь действительно довольно скоро появилась. Большая, окованная железом и… запертая. Причём запертая всего на один единственный замок. Большой, гротескный… и заколдованный так, что волей-неволей задумываешься о смысле жизни.
— Приплыли, — констатировал Поттер, у которого были предположения о том, что это за штуковина. Однако, следовать примеру разом погрустневшего Драко и падать духом он не спешил. — Учусь-учусь, — проворчал он, вытаскивая из кармана старую отмычку, подаренную Джорджем ещё Мерлин знает когда, — а всё без толку. Идиотом был — идиотом и помру…
— Не смею спорить, — Слизеринский староста, казалось, с трудом сдерживал ухмылку.
— Вот и не спорь, когда не спрашивают, — огрызнулся Гарри. — Это, между прочим, довольно занятная штуковина. Замок, седьмой уровень чёрной магии. Десяток ловушек, попасть в которые я никому не желаю. Открыть можно только механическим путём. Уж не знаю, где Дамблдор его добыл… хранение и продажа таких вот штучек строжайше запрещена…
— Поттер, тебе жить не противно? — осведомился задавленный эрудицией Малфой. — Не подпускай ко мне Гренжер — занудство заразно. Или это оно передаётся половым путём?
— Половым путём, — невозмутимо ответил Поттер, — передаются гены мелких хищников. Вроде хорьков. Суслики там… выхухоли…
— Погоди. Ты сказал чёрная магия? Откуда ты это знаешь? Ты уже видел такие замки? Ты знаешь как его взламывать… ты что, такими вещами часто занимаешься? Знаешь, где контрабанду добыть?
— Как использовать знаю, — не стал спорить Поттер. А вот где добыть… я, знаешь ли, в основном по противоположному — всё больше с аврорами общаюсь, чем с преступниками. Так, знаешь ли, спокойнее…
— Пока власть не сменилась.
— Видишь ли, — замок, наконец, щёлкнул, и Гарри распахнул дверь. За ней, как и следовало ожидать, был очередной коридор. По счастью, пустой. Гарри раздражённо махнул рукой и быстрым шагом направился вглубь этого коридора. Малфой шёл рядом, — если власть сменится настолько радикально, — продолжил он, — то это будет означать, что меня уже убили. А какая мне тогда, согласись, разница?
Повисла тяжёлая тишина. Каждый думал о своём. Лишь эхо торопливых шагов раздавалось в тишине подземелья.
— Могу ещё сам мир захватить, — мечтательно глядя на тонущий во тьме потолок, добавил Поттер, прерывая молчание. — Впрочем, нет. Если в мире всё будет как в моей спальне, то меня такой мир не устраивает. Ты в моей спальне был? Впрочем, конечно не был, а, значит, и бардака в своей жизни ещё не видел. Чего ухмыляешься? Правду говорю.
— Ага. На люстре галстук, в унитазе зубная щётка, под кроватью — носки, много пыли и «Как стать властителем мира. Пособие для чайников».
— Я тебе о вечном, а ты мне про пакость всякую — чайники, властители мира… Тьфу! — Гарри укоризненно вздохнул. — Если тебе так интересно, то под кроватью у меня носки, много пыли, зубная щётка, позапрошлогодние шпаргалки по прорицаниям, ядовитая змея и мумия Гойла.
— А я-то, дурак, думал, куда он пропал, — протянул Малфой. — А оно вон как, оказывается…
— Я вообще-то пошутил, — Поттер разнёс очередной подозрительный на вид булыжник, готовый в любой момент выстрелить заклинанием.
— Да понял я, что ты пошутил — он ни под одну кровать не пройдёт, даже в роли мумии… так вот значит ты какой, таинственный гриффиндорский юмор?.. Я всегда знал, что это очередная степень гриффиндорского идиотизма.
— И про идиотизм говорит человек, который учится на одном факультете с Креббом и Гойлом, — возвёл глаза к потолку Поттер.
— Ну, это оно? — осведомился слизеринец, когда они совершенно неожиданно упёрлись в какое-то странное приспособление, представляющее собой большую эбонитовую сферу, встроенную в пол почти до половины. От этой сферы раз в несколько минут проскакивала ярко-зелёная молния, упирающаяся в зеркально её отражающее приспособление на потолке.
— Похоже на то. Отойди в сторонку.
— Ты что, собрался над ней колдовать?
— А ты что думал, я сюда шёл вышивать крестиком? — огрызнулся Поттер.
— Ты уверен, что она никак не переключается? — или Гарри показалось, или слизеринец был взволнован.
— Спокойно, всё под контролем. Я читал, как этой дурой пользоваться. Ты просто отойди и не мешай. А то заденет…
Когда слизеринец отошёл, Гарри поднял волшебную палочку и принялся читать заклинания над нижней сферой.

Большой Зал был чисто убран, полы разве что не блестели, а столы были накрыты свежими скатертями. Ничто не говорило о том, что ещё прошлой ночью по Хогвартсу летали ракеты, гремели взрывы и ломались стены. Гарри героически явился на завтрак, окидывая мутным взглядом помещение. Постоянное недосыпание заставляло чувствовать себя не то, чтобы очень плохо, но и не шибко замечательно. Во всяком случае, желания влезть на профессорский стол и исполнить гимн Хогвартса у юноши не было.
Он тут сейчас был исключительно по двум причинам: во-первых, нужно было показаться на глаза директору и дать понять, что он свою причастность ко вчерашним событиям склонен всячески отрицать. А во-вторых, сегодня с утра можно будет навестить Рона. Правда, заставить себя прийти одновременно со всеми Поттер так и не смог, так что теперь сидел за столом практически в полном одиночестве. Гермиона так и не проснулась, а когда Поттер попытался довести до её сведения, что утро настало, его отправили за бабочками.
Влив в себя ещё одну порцию кофе, Гарри поднялся. Душераздирающе зевнув, он направился в сторону лазарета. Двери больничного крыла были, вопреки обыкновению, крепко закрыты, что несказанно Гарри удивило: он абсолютно точно знал, что там сегодня аншлаг: куча детей с головной болью от фейерверков и с болями в животе от чрезмерного хохота. Да и Рона разрешили посещать только сегодня, так что Парватти, скорее всего, уже там…
Гарри осторожно толкнул тяжёлые створки. Вопреки ожиданиям, они свободно поддались… и навстречу юноше клубами повалил снежно-белый туман, заставляя рефлекторно зажать нос и рот рукавом мантии и зажмуриться.
Резко распахнув двери, Поттер ворвался в больничное крыло… только чтобы застать там на полу возле кроватей тела учеников. Ближе всех к двери лежал недвижимым кулём Рон с бесполезной волшебной палочкой в руке, а возле камина, так же ничком, лежала мадам Помфри, так и не сумевшая дотянуться до дымолётного порошка, чтобы позвать на помощь.
Это всё Гарри заметил ещё с порога, на бегу читая вентилирующее заклинания, чтобы избавиться от белого тумана.

— Проверь ещё раз, — потребовала Гермиона, когда они с Гарри упёрлись лбами в двери больничного крыла.
— Да я только что смотрел! А до этого ещё шесть раз! — возмутился Поттер, которому вовсе не улыбалось опять лезть за картой Мародёров, да ещё в темноте и под мантией-невидимкой, где места для манёвра не было совсем. Всё-таки в бытности первокурсником имелись свои безусловные плюсы: во-первых, самое сложное, что приходилось учить — чары левитации. Во-вторых, первокурсники не изучают Прорицания. И, наконец, третье, оно же главное — первокурсник занимает места под мантией-невидимкой вдвое меньше, чем шестикурсник, так что если в далёком детстве гриффиндорское трио ухитрялось не только с комфортом закутаться в это во всех отношениях незаменимое достижение магии, но спрятать там средних размеров чемодан. Сейчас же даже вдвоём Гарри и Гермиона едва смогли закутаться как следует.
— Посмотришь ещё раз — не развалишься, — огрызнулась староста, которая почему-то страшно нервничала.
— Хорошо, хорошо, — примирительно поднял руки Поттер.
Руки он поднимал явно зря — полы мантии тотчас же приподнялись, явив миру четыре конечности, самым наглым образом бороздящие ночной Хогвартс без какого бы то ни было участия со стороны непосредственных обладателей. Засим наблюдатель, которому приспичило бы заявиться ночью в больничное крыло, буде такой имеется, услышал бы сдавленное шипение, извиняющееся бормотание, а потом был бы свидетелем чудесного испарения бесхозных конечностей. К счастью, во всём Хогвартсе нашлись только два мудреца, готовых ломиться среди ночи в гостеприимно запертые двери лазарета, и они бы о летающих конечностях, разумеется, никому не рассказали. Намного проще было бы использовать маскирующие заклинания, но на них по школе вполне могли поставить сигнализацию. Вряд ли, конечно, но нужно быть готовыми к худшему: директор, конечно, на первый взгляд идиот, но на то он и первый взгляд… Да и не сильно Поттеру охота было, откровенно говоря, баловаться высшей магией: занятия беспалочковой магией закончились не так уж и давно, да и ночное приключение на подвиги не вдохновляло. В общем, по здравом размышлении было решено отправиться в гости к болящему другу по старинке — под мантией-невидимкой.
— Кроме Рона никого, — в очередной раз за сегодня констатировал Гарри, сворачивая старый пергамент. — Всё ещё. А ты рассчитываешь, что придёт кто-нибудь ещё?
— Разумеется, — не стала спорить староста. — Какой же секретный разговор без Филча?
— Жаль тебя расстраивать, — печально опустил глаза Гарри, — но сегодня на присутствие мистера Филча рассчитывать не приходится — он драит пол на втором этаже, возле туалета плаксы Миртл: по странному стечению обстоятельств какие-то неизвестные вандалы выбрали именно это место, чтобы опробовать новый вид навозных бомб, ими же, по всей видимости, изобретённых, — продекламировал Гарри, тоном диктора из вечерних новостей. — Увы, похоже, разработка нуждается в модификации: что бы не хотел создать неизвестный изобретатель, но получившаяся субстанция ни в какую не желает оттираться от стен.
Гарри развёл руками, давая понять своему единственному зрителю, что он очень и очень огорчён сей странной случайностью.
— Это ты подстроил! — вознегодовала Гермиона после минутного раздумья, а её указательный палец обвиняюще застыл в каком-то сантиметре от груди юноши. Гарри, вспомнив, как много запоминающихся минут доставило ему натягивание рубашки на след своих ночных приключений, поспешил аккуратно и ненавязчиво отвести её руку в сторонку: заклинаниями заработанный в неравном бою синяк лечиться не желал, так что болеть, по всей видимости, будет ещё около недели. Слава Мерлину, хоть рёбра целы…
— Естественно я, — подтвердил он, и поспешил развить мысль, пока не стало поздно, — больше того, я этим неизвестным вандалам за такой подвиг помогал делать трансфигурацию.
— Забини, Морган и Джонс, — уверенно перечислила Гермиона, загибая пальцы.
— А кто же ещё? Помимо того, если Филч управится с бомбой, в чём лично я сомневаюсь, то в туалете Миртл произойдёт внеплановое наводнение.
— Как ты это сделал?! — изумилась староста. — Да такие чары надо наводить не меньше суток! Надо же, чтобы они сработали именно тогда, когда Филч закончит с уборкой…
— Какие чары? — рассмеялся Гарри. — Я всего лишь договорился с Миртл, и если завхоз вдруг освободится раньше необходимого, то будет до послезавтра с тряпкой ползать. Кстати, ты не находишь, что мы выбрали довольно странное место для беседы?
— Ох… — похоже, Гермиона совершенно забыла, где и когда они находятся. — Это сколько же мы тут торчали? Ну-ка, проверь карту!..
Гарри взвыл. Негромко, но проникновенно. Вот до чего доводит общение с оборотнями…
— Никто до сих пор не появился, — проворчал он. — Теперь-то можно заходить? Или ещё подождём?
На откровенную провокацию Гермиона не поддалась, молча достала палочку, направила на дверь и принялась бормотать заклинания.
Сухой щелчок красноречиво свидетельствовал о том, что замок помехой больше не является.
— Твоя очередь, — Гермиона опустила палочку, — тут защитное заклинание.
Когда со взломом было покончено, двое подростков не спеша вошли в лазарет. Стоящие в ряд аккуратно застеленные кровати пугали своей пустотой. Впрочем, так было всегда: ученики всеми правдами и неправдами старались поскорее смыться от навязчивой опеки мадам Помфри, так что на ночь в лазарете оставались в основном безнадёжно больные, без шансов на выздоровление (во всяком случае, носится с ними медсестра именно как с неизлечимыми). На самой дальней кровати, возле окна, возлежал Рон. Со стороны начинающий некромант вполне походил на свою потенциальную клиентуру — покойников, причём не первой свежести. Во многом сему способствовал антураж: лунный свет в окошке и отчаянно рыжие волосы болящего заставляли его лицо казаться ещё бледнее, а белая простыня, выданная ему вместо одеяла (в лазарете, не в пример остальным помещениям замка, было по-летнему жарко. Видимо, чтобы несчастные чахоточные дети могли хоть где-то отдохнуть от вечных сквозняков. И ведь некоторые ещё удивляются, откуда у волшебников радикулит!) запросто могла бы сойти за саван.
— Знаешь, Гарри, — усмехнулась Гермиона, кивая на мирно храпящего Уизли, — если сейчас в окно влезет вампир, дабы приложиться к горлу девственницы, он не сильно огорчится, обнаружив вместо неё Рона.
Гарри хотел что-то ответить, однако потенциальная девственница, услышав чужеродный звук, зашевелилась, подавая тем самым недвусмысленные признаки жизни.
— Уйди, глюк, — велела она, то есть он, разворачиваясь к посетителям спиной и окрестностями.
— Может, его водичкой облить? — задумчиво вопросил у потолка Гарри.
В ответ на эту страшную угрозу Рональд, не разворачиваясь, продемонстрировал глюку некий экзорцизм, заставивший Гермиону покраснеть, и гневно вскинуть брови.
— Рон, кончай придуриваться, — скомандовал Поттер. — Мы сюда, знаешь ли, не просто так ночью припёрлись.
Гостеприимный обитатель палаты нехотя развернулся к ребятам лицом и, проделав над собой титаническое усилие, открыл левый глаз. Несколько секунд юноша созерцал помещение. Не найдя ничего заслуживающего внимания, он вновь закрыл многострадальный глаз.
— Гарри, — вкрадчиво проговорила Гермиона. — Похоже, мы кое-что забыли.
— Что же? — осведомился оскорблённый невниманием лучшего друга Поттер, по всей видимости, прикидывающий, с какой стороны его удобнее облить водой.
— Мантия.
Поттер присвистнул, восхищаясь объёмом собственной глупости, неизвестно как помещающейся в сравнительно небольшом черепе, и принялся осторожно стягивать с себя и Гермионы мантию-невидимку.
— Рон, теперь мы тут целиком, можешь не сомневаться, — заверила спящего Гермиона.
— Интересно, чего намешала в ту микстуру мадам Помфри?.. — пробормотал Уизли, всё-таки изволив открыть глаза, дабы в полной мере удостовериться, что голоса друзей ему мерещатся. — А может, она мне и скурить чего дала, а я забыл? — внёс необходимое уточнение в вопрос староста Гриффиндора, узрев перед собой однокурсников.
Злиться или обижаться на него после такого заявления было просто невозможно, посему друзья не нашли ничего лучшего, кроме как расхохотаться.
— Очень весело! — проворчал Уизли, — просто обхохочешься! Пугать несчастного, больного человека, можно сказать, при смерти находящегося…
— И, правда, неважно выглядишь, — согласился Гарри. — Может, тебе переливание сделать?
Поттер с готовностью закатал рукав.
— Не надо! — переполошился Рон. — У тебя кровь близорукая!
— Зато живая, — усмехнулся Гарри. — И с мертвяками почти никак не связанная.
— Так. — Уизли сел на кровати, разом становясь серьёзным. — Здесь, похоже, мне полагается начать оправдываться и делиться сокровенными тайнами бытия…
— Оправдываться тебя никто не заставляет, — поправила его Гермиона. — Будет достаточно, если ты просто расскажешь, как ухитрился впутаться в некромантию.
— Я и не впутывался, — возразил Рон, в то время как Гарри и Гермиона приземлились на ближайшую кровать, готовясь слушать долгую историю. — Я занялся некромантией вполне осознанно.
— И давно? — уточнил Поттер, втайне готовясь к тому, что Рон ответит: «С первого курса, странно, что ты до сих пор не заметил».
— С осени, — Уизли надежды Гарри оправдывать не торопился. — И сокровенных тайн бытия тут тоже, кстати, нет: помните, когда мы лазили в Тайную Комнату, там была библиотека?
— А ты, как слизеринец в душе, умудрился стянуть с полки книгу? — скептически спросил Поттер, уверенный, что Слизерин в своё время надёжно защитил свои сокровища.
— Нет, конечно, — фыркнул Рон. — Эта книга лежала не на полке, а валялась на полу.
— И ты, благородный гриффиндорец, не нашёл ничего лучше, кроме как по-тихому её стащить, — весело закончил Гарри. — Ну, дружище, добро пожаловать в клуб идиотов, которые могут по собственной глупости попасть в число участников Тремудрого Турнира, засунуть палочку в задний карман брюк и спереть из библиотеки Слизерина учебник по некромантии!
— Ты, Гарри, делай выводы, — хмыкнул Рон. — По всему выходит, что это заразно, и подхватил я сию заразу не от кого-нибудь, а от тебя любимого.
— Гермиона, — жалобно вопросил у старосты Поттер, — ну хоть ты-то никаких глупостей не наделала?
— Наделала. Ещё на первом курсе — связалась с вами двумя, — серьёзно заявила Гермиона. — до сих пор иногда думаю, что хуже — тролль, или вы. Но это было давно, так что отступать поздно.
— Отступать поздно, — эхом повторил Гарри, глядя куда-то сквозь друзей.
— А что творится в большом мире? — полюбопытствовал Уизли, устав созерцать отсутствующее выражение друга.
— В общем-то ничего интересного, — Гарри оторвался от высших материй и вернулся на грешную землю. — Было несколько невинных шуток и розыгрышей с участием Берка. Было очень весело, но ему почему-то не понравилось, и розыгрыши объявили актами вандализма.
— Скажи, а розыгрыши не предполагали часом выставление Берка идиотом на всю школу? — уточнил Уизли.
— Ну, — Гарри замялся, — разве что совсем чуть-чуть. Ну, скажи, что может быть обидного в клеящем заклинании на его кресле в Большом Зале?
— Смотря кто заклинание накладывал, — Рональд продемонстрировал небывалые догадливость и эрудицию. — Если второкурсники-дилетанты, то ничего страшного. А если вы двое, то боюсь представить, что там могло начаться.
— Вообще-то это было коллективное творчество, — смутилась Гермиона. — Руку приложили ребята со всех факультетов. Хотя по мне получилось излишне грубо.
— Конечно грубо, — согласился Гарри. — Это же была мелкая пакость, а она и должна быть грубой и неприглядной.
— А что-нибудь поизящнее устроить вы ещё не решили? — осведомился Уизли, приподнимаясь на кровати.
— А для поизящнее ждём тебя, — убийственно честно и торжественно заявил Поттер.
— Не верю ни единому слову, — усмехнулся Рон. — Разве только ты собрался с моим участием натравить на Берка пару зомби — это единственное, чему я толком научился. Остальное пока хромает.
— Ну и правильно, что не веришь, — вздохнул Гарри. — Завтра вечером мы слегка поменяем каминную связь с Министерством. Так, чтобы туда не доходили жалобы на нас Берка и Аллерта. Совиной почтой сейчас пользоваться остерегаются, так что нам нужно только всё правильно заколдовать. Если получится, то у директора не останется поддержки, кроме Аллерта и Филча, конечно. Из них что-то серьёзное можно ожидать только от Аллерта…
Гарри понял, что слегка увлёкся, и поспешил закончить мысль:
— Но это уже потянет даже не на акт вандализма, а на государственную измену. Так что если нас поймают ничего хорошего их этого не выйдет.
— Но зачем вообще вы это задумали? — Рон решительно не понимал происходящее.
— Согласись, намного увереннее себя будет чувствовать тот, у кого за спиной стоит министерство магии, — принялся объяснять Поттер. Гермиона, в происходящее посвящённая, медленно наклонялась в сторону подушки, и до момента соприкосновения, судя по всему, осталось совсем немного. — Обнаружив же, что его послания зачастую игнорируются, или же получают в ответ поощрительное «так держать», Берк довольно скоро почувствует, что под ним шатается трон. И уже не будет так в себе уверен.
— А разве не лучше будет, если в министерстве поймут, что Берк не справляется, и пришлют кого-нибудь ещё?
— У Фаджа есть неповторимая привычка отправлять сюда своих братьев по разуму, — Гарри фыркнул, давая понять, что он обо всей этой семейке думает, — однако, как ни жаль, в министерстве не одни идиоты. Сейчас, когда идёт война, ценные кадры отправлять в школу не станут, да и фаджевых братьев сплавят с глаз с удовольствием. Но как только те, кто сейчас пытается разгребать ситуацию, поймут, что в школе не всё так просто, кого-нибудь да отрядят. И мы все взвоем.
— Какие ещё «те, кто разруливает»? — удивился Рон, усиленно вспоминая, что и когда о подобных господах слышал. По всему выходило, что ничего и никогда.
— Вообще-то это мои догадки, — признался Гарри, — но я совершенно уверен, что не только Люциус Малфой дёргал Фаджа за верёвочки и прочие выступающие части организма. И теперь за его спиной находится кто-то третий. Кто-то, поддерживающий интересы Министерства. Не Ордена. Не Вольдеморта. Министерства. И я этому кому-то не завидую: ему надо одновременно как-то содействовать Ордену, но так, чтобы, упаси Мерлин, никто не подумал, что он ему содействует, надо как-то мешать коварным планам Вольдеморта захватить мир, и как-то разруливать ту кучу глупостей, которую ежедневно творит наш самодурый министр.
— Больше всего проблем будет с третьим пунктом, — уверенно заявил Рон.
— Мне почему-то тоже так кажется, — Гарри зевнул. — А когда мадам Помфри будет пускать к тебе посетителей?
— Дня через три — не раньше.
— Какие три дня?! Да на тебе уже сейчас пахать можно! — возмутился Гарри. Рон как-то сразу погрустнел, и мрачно признался:
— Я умудрился разбить склянку с каким-то жутко сложным лечебным зельем, и она за это прописала мне строжайший постельный режим.
— Интересно, они со Снейпом не родственники? — пробормотал себе под нос Поттер. — А то уж больно воспитательные меры в последнее время похожими стали… Эй, Гермиона! Не спи! У нас тут война идёт, а ты спать залегла…
Гарри спохватился довольно поздно: староста, на протяжении всего вдохновенного монолога потенциального спасителя мира медленно но верно приближающаяся к подушке, наконец достигла светлой цели, вцепилась в неё мёртвой хваткой и, довольная, уснула. Гарри осторожно потряс её за плечо, но, получив подробный адрес дальнейшего следования, понял, что это дохлый номер.
— Эх, Гарри, ничего ты не понимаешь в колбасных обрезках, — притворно тяжело вздохнул Уизли и, с явно читающимся на лице превосходством, подошёл к спящей, наклонился и тихо сказал, положив руку ей на плечо: — Гермиона, просыпайся. Контрольная через полчаса, нам ещё завтракать, а ты Снейпа знаешь…
— Какая ещё контрольная?! — о чудо! — Гермиона, ещё секунду назад стопроцентно неадекватная, стояла на ногах, и ошалело смотрела на Рона.
— Идиот, — констатировала она, сообразив, что её подло обманули. — И методы у тебя идиотские.
— Зато действенные, — обиделся Рон. — Вот что вы, например, скажете мадам Помфри, когда она придёт и обнаружит вас здесь? Опять память затирать будете? Или Гарри опять будет на пониженных тонах доводить бедную старушку до сердечного приступа?
— Какого ещё сердечного приступа? — теперь настала очередь Гарри удивляться.
— А ты попробуй как-нибудь убедить в чём-нибудь зеркало. Желательно представить себе, что это пленный Пожиратель, на которого надо нагнать страху. Вот если сердце после этого шалить не начнёт, я буду удивлён.
— Скорее зеркало треснет, — усмехнулся Гарри, старательно не вспоминая, что его сердце и без зеркала шалит довольно успешно и основательно. — Три дня ты без нашего общества протянешь?
— Предпочёл бы быть в курсе окончания вашей авантюры.
— Если мадам Помфри не скажет, что нас исключили и отправили в тюрьму, то всё закончилось благополучно, — Гермиона поднялась с койки, не забыв спихнуть с неё и Гарри. Затем девушка придирчиво осмотрела изрядно помятое покрывало, которым застилались пустующие кровати в лазарете, и принялась его расправлять, создавая исключительно жалкую иллюзию того, что их с Гарри тут не было. Увы, обычными человеческими усилиями результат получился довольно скромный. Впрочем, в распоряжении старосты факультета Гриффиндор школы чародейства и волшебства Хогвартс всегда была волшебная палочка, которой всё можно сделать быстро и просто.

Глава 46.

«В условиях тирании гораздо легче действовать, чем думать».
Ханна Арендт

Весь следующий день прошёл как на иголках: мадам Помфри, как только к ней доставили пострадавшего, заявила, что ему необходим строгий постельный режим. Естественно, эта новость никого не удивила: старшая медсестра Хогвартса была известной перестраховщицей и могла прописать недельный постельный режим даже поцарапавшему палец, якобы потому, что всегда есть опасность заражения.
В другое время Гарри и Гермиона, доставившие пострадавшего друга в лазарет, сделали бы для друга всё, что в их силах, дабы не допустить такой страшной доли. Однако в этот раз, после краткого военного совета, было решено, что Рону какое-то время лучше побыть подальше от однокашников: мало ли, на кого-нибудь не подействовало заклинание Гарри? В конце концов, он в этом деле дилетант…
Весь оставшийся день ребята упорно делали вид, будто ничего не случилось: они честно сообщили преподавателям, что мистер Уизли сегодня на занятиях присутствовать не сможет по причине страшной раны, полученной в неравном бою с озверевшим полтергейстом. А сами, всё с той же уморительной честностью отсидели полагающиеся уроки. Гермиона даже задержалась, чтобы помочь профессору Флитвику с какими-то первокурсниками, которые всё никак не могут освоить чары левитации: легенда о том, что некогда именно она научила оному высокому искусству самого Рональда Уизли, считавшегося по праву на далёком первом курсе самым твердолобым гриффиндорцем, по-прежнему бродила по школе, аки призрак отца Гамлета. С тех пор считается, что Гермиона Гренжер может научить левитировать простые предметы кого угодно, даже горного тролля. В любом случае, тролли принимают в процессе обучения активное участие. В качестве подопытных, хотя бы.
Когда же занятия кончились, друзья направились в лазарет, дабы устроить Рону допрос с пристрастием. К их огромному удивлению мадам Помфри отказалась даже пустить их на порог, заявив, что больному потребуется как минимум три дня полного покоя с таким-то переутомлением.
— Какое ещё переутомление?! — возмущался Гарри, расхаживая по опустевшей гостиной. — Да он и не колдовал толком! Только по макушке огрёб, за дело, между прочим!
— Не мельтеши, — оборвала его Гермиона. — Голова кружится. Сядь и успокойся. Вполне допускаю, что он мог схлопотать переутомление: мы ведь не знаем, что за заклинание он изобразил в последний момент.
Гарри замер посреди комнаты, как раз заходя на очередной круг по гостиной, однако ни садиться, ни успокаиваться не спешил.
— Ты много знаешь о некромантии? — продолжала рассудительная Гермиона.
— Не особо. Знаю пару теоретических фактов, но это и всё.
— А практика? — с усмешкой осведомилась староста. — Практиковаться тебе доводилось?
— Знаешь же прекрасно, что нет, — фыркнул Гарри, в конце концов плюхаясь в кресло. — Думаешь, та синяя дрянь жрёт столько силы, что мадам Помфри решила, что ему нужен абсолютный покой?
— Может и жрёт. Не знаю, — проворчала Гермиона. — А узнать смогу только у Рона. Но для этого придётся сперва пробраться в лазарет. Желательно без лишних ушей.
— А когда это можно сделать? — вздохнул Гарри. — Мадам Помфри там постоянно будет крутиться, никого на требушетный выстрел не подпустит.
— Гарри, скажи, а вы с Роном не проводили никаких обрядов смешения крови, или ещё чего в этом духе? — спросила староста. — А то его травма головы как-то странно на твоём мыслительном процессе отразилась. Конечно же, ночью!
— И, конечно же, этой? — удручённо спросил Гарри, предчувствуя весёлую ночку.
— Да нет, — с жалостью посмотрев на несчастного друга, пробормотала староста, — сегодня уж спи.
— Можно? — иронично уточнил Поттер.
— Можно, — милостиво разрешила Гермиона, — а вот завтра выспаться опять не удастся.
— Тогда спокойной ночи, — выбираясь из кресла и отчаянно зевая, пробормотал Гарри. — До завтра…
Распрощавшись с Гермионой, юный волшебник, на которого совершенно неожиданно навалилась усталость, свершил свой последний подвиг за этот суматошный день: поднялся по лестнице и самостоятельно добрался до спальни шестого курса. В их спальне царил привычный и милый сердцу бедлам. Носки и галстуки были ровным слоем раскиданы по всему оперативному простору, на стенах красовались портреты кисти Дина Томаса, перемежаемые палёными пятнами, оставшимися от милых утренних перепалок обитателей спальни: когда Гарри решил разбудить завалявшегося Симуса фирменным аврорским методом — ледяной водой — Финниган почему-то обиделся. Две кровати в спальне пустовали. Кровать самого Поттера, на которой валялась раскрытая книга, и ложе Рональда Уизли, единственного, по всей видимости, практикующего некроманта в Хогвартсе. На оном ложе свернулась кольцами Кеара, комнатное чудовище Гарри, немыслимых размеров змея, для полного счастья обременённая костяными наростами на хвосте и комплектом ужасающего вида клыков. Всем своим видом эта громадина давала понять, что, как только Рон изволит вернуться на своё законное место, ему придётся довольно долго и очень убедительно доказывать своё право оное место занимать. Если же аргументы Рона строптивой змее покажутся неубедительными, у Уизли есть все шансы впредь ночевать на коврике у входа, будь он хоть самим Гриффиндором.
В очередной раз зевнув, Поттер повалился на кровать, предварительно героически найдя в себе силы скинуть ботинки и мантию, и снять очки. Наутро рубашка, без сомнения, будет наводить на мысли о верблюде, старательно пережевавшем её не далее как час назад, однако сегодня юноше до этого не было совершенно никакого дела. Рухнув носом на кровать, Гарри немедленно провалился в сон.
Очисткой сознания перед сном он заняться, разумеется, и не подумал, за что и поплатился. Жизнерадостная чушь юноше, увы, не снилась уже довольно давно, но отличить собственный сон от чужеродного наваждения Гарри был вполне в состоянии. Во всяком случае, когда некий полуразрушенный замок с обшарпанными серыми стенами, по запутанным переходам которого гриффиндорец плутал последние несколько часов, сменился на мрачного вида подземелье, по всей видимости призванное удручающе воздействовать на неокрепшую психику юного Поттера, Гарри догадался, что его сновидение кто-то почтил своим присутствием. Надо полагать, собственный сон Гарри неведомый творец грёз не видел, иначе давно бы расписался в том, что оное подземелье на юношу впечатления не произведёт: слишком обыденно.
Чужеродное присутствие Поттер ощущал абсолютно явственно, однако идентифицировать ночного гостя пока не смог. Впрочем, в непонятках он пребывал недолго: уже через минуту Гарри ощутил неприятное, но пока вполне терпимое жжение в области лба. Это всё объясняло.
— Здравствуй, гадость моя, — приветливо поздоровался Гарри. — Чему обязан?
— Здравствуй, — раздалось непонятно откуда хорошо отрепетированное неприятное, леденящее душу шипение.
— Да, интонации у тебя отменные, — фыркнул Гарри. — С чем пожаловал?
— Как обычно, в общем-то, — усмешка окончательно перекорёжила черты змеиного лица Вольдеморта, наконец явившего свой лучезарный лик из ближайшей стены просвещённому собранию в лице Гарри Поттера.
Общественность, вопреки ожиданиям, не возликовала и даже не разразилась бурными овациями. Вместо этого юный нахал в довольно неприглядных выражениях порекомендовал чёрному магу поскорее приступать к тому, зачем явился, и не портить по-своему замечательный сон, а то ему, Гарри, завтра ещё на ЗОТИ идти, а это не шутки.
— А ты в этот раз хорошо подготовился? — дотошно осведомился Гарри. — Не будет у тебя потом голова болеть сильнее, чем у меня? А то неудобно даже как-то, ты старался, заклинания искал… А получилась какая-то фигня несусветная…
Договорить Поттеру не дали. Его вторая половина, взвалившая на себя нелёгкую обязанность Фредди Крюгера, решила не устраивать псевдонаучный диспут о том, как, когда и почему он всех победит и зло восторжествует. Тем более что оный диспут традиционно уже на второй минуте превратился бы в образцовую агитационную речь предводителя нацистов. В общем, Вольдеморт, не мудрствуя лукаво и не тратя времени на беседы с лучшим врагом о жизни и смерти, атаковал. Причём атаковал на удивление действенно. Поттеру на мгновение показалось, что какой-то полоумный Ангел Мщения устроил у него в голове музыкальную прелюдию к Страшному Суду. Во всяком случае, трубу пресловутого Вестника он слышал вполне отчётливо.
Когда у тебя в голове происходит такой кошачий концерт, сопротивляться оказывается довольно трудно. Однако, увы, необходимо. Гарри честно попробовал, однако, ничего толкового не вышло. Удалось лишь слегка приглушить жуткую какофонию, но, увы, ничего, способного спасти его бесценную шкурку, юноша сделать не успевал: Вольдеморт уже извлёк откуда-то волшебную палочку и направил её на схватившегося за больную голову противника.
— Avada kedavra.
Церемониться Томас в этот раз не стал. Даже злодейских планов не изложил, как велит закон жанра. Просто убил.
Что-то больно ударило юного мага в солнечное сплетение, и мир вокруг померк, стремительно погружаясь в темноту.
«Ну, вот вам и великая битва, — фыркнул про себя юноша. — Даже вякнуть не успел. Спаситель человечества, право слово… смотреть противно…»
Как ни странно, это не было последней мыслью в его жизни. И даже предпоследней. Следующей мыслью юноши было то, что ему всё-таки чертовски везёт, что бы он там раньше не думал. А следующей — что можно бы попробовать себя в азартных играх. Вдруг и там везти будет?
А дело было в том, что Гарри в очередной раз оказался в самом странном месте, какое ему доводилось видеть в своей жизни. На Оси Времён. Как только тьма вокруг рассеялась, Гарри вновь увидел перед собой золотой замок и красное небо над ним. А ещё он смог различить уже знакомую клепсидру, расположенную на верхушке центральной башни. И неподвижно замершую рядом с часами человеческую фигуру. Попытавшись рассмотреть неизвестного получше, Гарри досадливо поморщился: возможно, это его единственный шанс узнать, как всё-таки выглядит Страж этого странного места, и оный шанс юный маг профукал самым бездарным образом: на нём не было очков, и он попросту ничего толком не видел.
Зато слышал юноша всё великолепно. Неведомые уста в очередной раз повторили, куда и когда Гарри должен явиться. Всё та же загадка, однако, в этот раз юноша был уверен, что должен шагнуть в Арку во время парада планет. А вернётся он оттуда, или нет — по-прежнему неизвестно.
…А потом юноша попросту проснулся в своей собственной кровати в спальне шестикурсников Гриффиндора. И проснулся он отнюдь не в лучшем расположении духа: в последний раз, когда он оказался на Оси, будучи привязанным к кому-то легилименцией, Снейп — а именно к нему он был привязан — видел то же, что и сам Гарри, разве что с некоторыми незначительными поправками. Так что Томас сейчас, по всей видимости, должен танцевать на столе от радости: он давным-давно хотел узнать побольше про Ось Времён, а тут такой подарок судьбы…
Гарри огляделся. В трёх кроватях мирно храпели Дин, Симус и Невилл, не обременённые тайнами мироздания и потому совершенно безмятежные.
Юноша сидел на кровати, плотно замотанный в простыню. Одежда безнадёжно пропиталась потом, дышать было тяжело и неприятно, как будто воздух в комнате был раскалён. Поттер сделал глубокий вдох, на середине которого грудь заныла, а из горла вырвался сдавленный хрип: глубже вздохнуть он не мог. Казалось, на грудь ему какая-то добрая душа установила горячий утюг.
Судя по ощущениям, Гарри вполне мог поздравить себя с инсультом, хотя, конечно, это было совершенно невозможно… впрочем, стоит признать, что его не каждый день убивали во сне, так что могло быть всякое.
Когда боль и тяжесть немного отступили, Гарри завозился, пытаясь высвободиться из плена измятых простыней. Осторожно, стараясь не делать резких движений, юноша задрал рубашку. Слава Мерлину, второго шрама ему не досталось. Однако синяк, простирающийся по всей груди, потрясал воображение. Как размерами, так и богатством оттенков фиолетового.
«Поздравляю тебя, — горько сказал сам себе Гарри. — Ты снова выжил».
До того момента, когда Гарри снова смог почувствовать себя относительно полноценным человеком, прошло полчаса и пять обезболивающих заклинаний. Наконец юноша решил, что он вполне в состоянии добраться до зоны медитации, верой и правдой служившей многим поколениям гриффиндорцев. До уборной, иными словами. Медитировать, однако, юноша не стал, а направился к душевым кабинкам, то есть чуть дальше по коридору.
На дороге к светлой цели Гарри остановился перед ростовым зеркалом, висящем в помещении служащим своеобразным предбанником. Из простой деревянной рамы на Поттера смотрел угрюмого вида усталый подросток. Худой, бледный, заросший и с тусклыми глазами, в глубине которых тлели до поры угольки гриффиндорского безумия, заставлявшего учеников краснознамённого факультета из века в век сломя голову бросаться в самое пекло, широко при этом улыбаясь. Любовался на себя любимого Гарри почти минуту, потом попытался убрать волосы со лба, дабы полюбоваться ещё и на своё главное достояние. Волосы убираться не пожелали. Гарри мог противопоставить им лишь один аргумент: попробовал сгрести хвост. Получилось страшновато, однако шрам в виде молнии всё-таки явил себя миру. Закончился процесс любования тем, что Гарри высказал в адрес непонятно кого нехорошее слово. Хвост пристыжено развалился.
— Если доживу до каникул — обязательно подстригусь, — принёс сам себе страшную клятву юноша. — И зрение вылечу, — добавил он, вспомнив испытанные сегодня в связи с плохим зрением трудности. Расписаться кровью было негде, так что Гарри наконец-то оторвался от созерцания собственной физиономии, перекошенной от безысходности.
В меру ледяной душ воистину способен сотворить с человеком чудеса! Он вдохновляет на подвиги, способствует обогащению словарного запаса всех языков мира затейливыми сложноподчинёнными конструкциями и, как ни странно, помогает некоторым мазохистам сосредоточиться.

Ввалившись в помещение в окружении толпы второкурсников, Рональд Уизли без сил упал в кресло, где совсем недавно сидела Гермиона. Одним лишь падением Рон не ограничился и принялся увлечённо корчиться в агонии, стенать о своей тяжкой участи и умирать прямо в кресле. Гарри к предполагаемой в финале представления кончине друга отнёсся философски, справедливо полагая, что тот воскреснет, как только проголодается.
Впрочем, оглядев помещение, Гарри проникся глубиной идеи своего рыжего друга: Парватти, видя его страдания, уже направилась в его сторону.
Пока Парватти устраивалась на коленях Рона, Поттер тактично созерцал потолок, размышляя о вечном.
«Когда боги смертных построятся в ряд, откроется дверь». И как это понимать? Какие боги смертных? Ведь одних только языческих пантеонов чёртова туча… да и великих религий немало. Пока Поттер витал в облаках, в очередной раз пытаясь расшифровать странное послание существа, назвавшегося Стражем, успела вернуться Гермиона, которая немедленно принялась за активную подготовку к грядущим боевым действиям.
— Рон, когда боги смертных построятся в ряд? — спросил юный маг, добавив в голос плаксивых ноток. Вопрос этот задавался, конечно, исключительно для того, чтобы не у него одного настроение от размышлений портилось.
— Я же сказал, что не знаю, — проворчал Рон, занятый важным и не терпящим отлагательств делом: сгрузил с себя Парватти, возжелав поменяться ролями, и теперь едва ли не мурлыкал от удовольствия, водрузив голову на колени девушки.
— Так узнай!
— Откуда? — открывать глаза Рон не собирался, стоически игнорируя провокации со стороны Поттера.
— Откуда хочешь! У Парватти спроси.
Не иначе как желая отвязаться, Рон всё-таки сподобился поднять светлы очи на девушку и ретранслировать вопрос:
— Милая, когда боги смертных построятся в ряд? — осведомился он, не питая особых надежд.
— В начале июня, — лаконично ответила девушка. Гарри от удивления клацнул зубами.
— Ага, ясно, — на автомате пробормотал Гарри, продолжая глубокомысленно изучать кладку потолка. Информация уже вошла в голову и теперь отчаянно искала головной мозг. Спустя несколько секунд услышанное всё-таки было осмыслено, и глаза потенциального спасителя мира резко расширились.
— Парватти, ты не могла бы повторить? — осторожно спросила так же вникшая в суть прозвучавшего Гермиона, медленно поднимая глаза от книги «Древнейшие магические ритуалы».
— Боги смертных выстроятся в ряд в начале июня, — пожала плечами девушка. — Так в прорицании планеты называют. А в ряд они построятся в начале июня, если помните.
— Забудешь тут… — Гарри Поттер только что мысленно пожал себе руку, поздравляя с принятием сана Полного и Бесповоротного Идиота. Впрочем… откуда он мог знать, что в прорицании планеты, оказывается, ещё и богами именуют. А вот то, что планеты в этом году построятся в ряд, он знал прекрасно: Профессор Синистра так весь год с этим носится, что мог бы и догадаться. Но жалеть о том, что честно спал на прорицаниях, Поттер не собирался: если бы перед ним встал выбор, пойти к Вольдеморту на верную смерть неподготовленным, или чтобы подготовиться выслушивать заунывные пересказы Трелони того, что поведало ей Провидение не далее как десять минут назад, Гарри, не раздумывая, выбрал бы общество Томаса.
— Э-э… а где начинается время там часом нигде не сказано? — осторожно спросил Гарри. Рон и Гермиона притихли, дыша через раз, дабы не спугнуть неожиданный источник бесценной информации.
— Вы что, кроссворды гадаете? — Парватти, конечно, к вниманию относилась ревностно, но ничего подобного, по всей видимости, не ожидала.
— Вроде того, — усмехнулся Поттер. — Так что?
— Не знаю. На часах, наверное, — соседка Гермионы по комнате, похоже, услышав приведший её в замешательство вопрос, потеряла к обсуждению всякий интерес.
— Ну, во всяком случае, теперь мы знаем дату, — Рон усиленно пытался сделать вид, что доволен, но вместо ответа Поттер резко вскинул правую руку, предлагая другу замолкнуть.
— Гермиона, не могла бы ты мне дать свою книгу? — глядя куда-то сквозь девушку, спросил Поттер и, получив фолиант, немедленно захлопнул книгу, уставившись на обложку. А на ней было изображено выцветшее от времени изображение одного из самых старых и таинственных атрибутов магии. Там был довольно-таки схематично изображён круг из установленных перпендикулярно земле валунов. Стоунхедж.
— Это ведь первые часы, верно? — Гарри протянул книгу Гермионе, пристально глядя девушке в глаза. — Первые?
— Древнее часов неизвестно, — подтвердила староста, для верности быстро перелистав пыльные страницы до нужного места. — Только проходов там никуда нет.
— Потому что проход находится в другом месте, — медленно проговорил Поттер. — В Отделе Тайн министерства магии.
— Хочешь сказать, что нам придётся отправиться за…
— Не нам, а мне. И давайте лучше поговорим об этом потом, — тяжело попросил Гарри, подводя итог беседы. Пожалуй, самой продуктивной за последние несколько месяцев.

— Поверить не могу, что мы это делаем, — уже, наверное, в сотый раз за вечер проворчал Рон.
— Рон, будь так любезен, заткнись, а? — это уже Гермиона, крадущаяся рядом с юношами по плохо освещённым коридорам Хогвартса с палочкой наизготовку. Девушка явно нервничала, в любой момент ожидая, что из-за поворота появится какая-нибудь гадость. И, естественно, гадость не замедлила появиться.
— Ребята, мне жаль прерывать вашу просвещённую беседу, — прошептал Гарри, отрываясь от карты Мародёров, — но у нас небольшие проблемы. В соседнем коридоре Аллерт и он идёт сюда.
— И что ты предлагаешь? — осведомился Рон, встав посреди коридора и всем своим видом показывая, насколько ему наплевать на Аллерта.
— Вспомним молодость? — усмехнулся Поттер, кивая на прислонённый к стене крупногабаритный шкаф, где, судя по всему, хранились мётлы с того времени, как чулан пал жертвой шалостей Пивза.
Юноши повели себя как истинные джентльмены, пропустив вперёд даму, а сами потом с великим трудом втиснулись в оказавшийся довольно тесным шкаф и одновременно прижимая Гермиону к задней стенке.
— Ну, мальчики, — сдавленно прошипела староста, — я вам это припомню. Будете до конца школы первокурсников защитным чарам учить!.. Если они вас раньше не испепелят…
— Рон, слезь с моей ноги и прекрати сопеть! — Гарри досталась довольно интересная позиция меж двух огней, да и стоять приходилось на четвереньках, скрючившись в три погибели.
— Гарри, что ты делаешь? — в голосе Рона, стоящего в полный рост ближе всех к створкам шкафа, прорезалась паника.
— Пытаюсь разглядеть, что происходит в коридоре, — ответил Поттер, как раз закончивший корректировку позиции, просунув голову между коленей своего рыжего друга так, чтобы оказаться рядом с узкой щелью между створок.
— И что там?
— Ш-ш-ш.
— Да слезь же ты с меня…
— Ребята, потише! Он уже рядом… убери ногу с моей головы, Рон.
— Прости, Гарри.
— …
Выгрузка из укрытия прошла намного быстрее, чем погрузка: Рон и Гарри, как только опасность миновала, попросту повалились вперёд, распахивая створки своей биомассой, и одним большим комком рухнули на пол. Куда более осмотрительная Гермиона сперва высунула из укрытия голову и лишь потом, оценив обстановку, сошла на грешную землю. Вернее, сначала она сошла на спину по-прежнему валявшегося на полу Рона, однако, взвыл от этого почему-то Гарри, из чего следовало, что либо спина принадлежала всё-таки Поттеру, либо он был где-то под Роном.
— Надеюсь, на сегодня это все неприятности, — пробормотал Поттер, когда они с Роном наконец-то распутались и принялись отряхиваться.
— Главная наша неприятность через десять минут будет в комнате по желанию, — кисло сообщил Уизли. — Ты уверен, что оно того стоит?
— Как никогда.

— Ну привет, — в голосе, раздавшемся из тёмного коридора, было намешано немало противоречивых чувств. Прежде всего это были презрение и высокомерие, однако, при большом желании и богатом опыте вполне можно было услышать с голосе слизеринского старосты и облегчение. Гарри воздержался от того, чтобы посмотреть на часы, хотя и предполагал, что слизеринцы задержались. Не намного, но всё же задержались.
— Филч, — счёл необходимым пояснить Блейз Забини, в компании которого пришёл Малфой. Пэнси Паркенсон хранила угрюмое молчание: похоже, ей идея встречи с гриффиндорцами на условно нейтральной территории вовсе не показалась хорошей. Гарри же запоздало вспомнил, что путь сюда от подземелий пролегает как раз мимо каморки завхоза. — Мы застали его в интимный момент.
Поттер удивлённо приподнял брови.
— Он раздевал картошку, — пояснил Малфой. Гарри счёл неуместным смеяться, и ограничился кривоватой ухмылкой. Что ж, неплохое начало. Во всяком случае, пока не поругались, и то хлеб.
— Прошу, — театрально поклонился Гарри, делая приглашающий жест в сторону возникшей на стене двери в комнату по желанию.
Если кто-то ожидал официальной обстановки или, того хуже, круглого стола, то он ошибся: в этот раз комната была совсем небольшая, а мягкие чёрные кресла стояли прямо напротив камина, занимавшего почти полстены. Кресел было шесть, и два из них уже были заняты Роном и Гермионой.
Не ожидая приглашения, слизеринцы расселись. Атмосфера траурной серьёзности давила на мозги, но поводов для смеха не было: только что-то очень серьёзное могло заставить учеников Слизерина и Гриффиндора, ещё не закончивших школу, пробовать найти общий язык.
Вопреки ожиданиям новоприбывших, говорить начала Гермиона:
— Думаю, не стоит объяснять, зачем мы просили вас прийти.
— Верно, — согласился Забини. — Объяснять ничего не нужно. Разве только одно. Почему мы должны на это соглашаться?
— Для начала потому, что вместе легче выжить. И, в качестве приятного дополнения, потому что вместе легче решить нашу общую проблему.
— И что же это за проблема? — общались между собой исключительно Блейз и Гермиона, остальные же хранили молчание. Впрочем, недолго: именно Рон взял на себя труд огласить проблему:
— Берк, кто же ещё?
Малфой фыркнул. Судя по всему, он решил, что Рон, встряв в разговор, нарушил схему переговоров.
— Уизли, на месте твоих старших братьев я бы дал взятку аисту, чтобы тот пролетел мимо. А ещё лучше — к врагам.
— Я бы не вынес такого брата, как ты, — с максимальной искренностью в голосе сообщил Рон.
— Взаимно.
В помещении повисла тишина. Больше, по всей видимости, сказать друг другу ребятам было нечего. А если и нет, то, в любом случае, продолжать разговор никто не торопился. Ребята просто сидели в креслах, пытаясь собраться с мыслями. Только Гарри, который с самого начала не проявлял совершенно никакого интереса к происходящему, безучастно смотрел на пляшущие в камине всполохи яркого пламени, словно бы видел там что-то, недоступное другим. Впрочем, он и видел. В языках пламени ему явственно чудилась Арка Смерти, в которой сгинул его крёстный. И в которой очень скоро сгинет он сам. Но если он окажется за Аркой, то кто, простите, будет убивать Вольдеморта? Впрочем, когда он, всего несколько часов назад, разговаривал об этом с Макгонагалл, она сказала, что юноша не должен переживать на этот счёт: он слишком крепко привязан к этому миру пророчеством Трелони. Хочется верить, что декан Гриффиндора права…
А тем временем обстановка накалялась. Молчание давным-давно было нарушено, правда, Поттер так и не понял, кем, однако теперь речь держала Пэнси Паркенсон, староста Слизерина. Причём держала прочувствованно, с надрывом:
— Что мы тут делаем? Почему оказались среди этого отребья? — проникновенности Пэнси можно было позавидовать. — Мы, чистокровные волшебники, ничем не запятнавшие свой род,
Насчёт «ничем не запятнали» у Гарри было своё мнение, однако высказывать его вслух он не стал. Впрочем, воздержаться от недвусмысленного фырканья не смог. Внимания на него, конечно, оратор не обратила, воодушевлённо продолжая:
— Неужели какой-то старый мерзавец заслуживает такого позора, как дружба с врагами?
— Два врага вполне могут дружить против третьего, — Гарри наконец вступил в разговор, и мельком отметил, что остальные ребята сразу подобрались, поняв, что время пустых демагогий кончилось.
— В школе небезопасно. Полагаю, об этом вы знаете? — получив три кивка, Поттер продолжил, — среди наших общих проблем не только Берк, не стоит об этом забывать. И надеяться на то, что кого-то не будут трогать в силу определённых причин просто глупо. В таком случае шутки в сторону. Комната неплохо защищена от лишних ушей, так что будем называть вещи своими именами. Многие ученики Слизерина — дети пожирателей смерти. Вы будете это отрицать?
Возражений юноша не услышал, впрочем, как и подтверждений. Только вот в глазах собеседников начали разгораться огоньки агрессии.
— И ни для кого не секрет, на чьей стороне в этой войне выступаю я сам. Так вот, я не прошу, чтобы кто-то перебирался под другие знамёна. Вы можете поддерживать кого хотите, только не нужно смешивать школьную жизнь с политическими взглядами. Я просто прошу содействия в маленьком конфликте локального масштаба. Против нашего нового директора уже повернулись гриффиндорская прямолинейность, хаффлпафское трудолюбие и рациональность Равенкло. Не хватает только изворотливости четвёртого Основателя.
— Идея неплоха, — признал Забини. — Я за. Только действовать лучше исподволь, а не кричать, что теперь мы дружим с Гриффиндором и всеми остальными.
— Верно, — не стал спорить Малфой. — Медленно, но верно.
— Да вы что, с ума посходили? — Пэнси от избытка чувств вскочила с места и принялась наматывать круги по помещению. — Это безумие, и я никогда ничего подобного, как староста, не позволю! Завтра же весь факультет будет знать, что вы затеваете.
— Боюсь, что не могу этого позволить, — ответил вместо слизеринцев Гарри. — Obliviate.
— Радикально, — хмыкнул Забини, усаживая усыплённую одноклассницу в кресло. — Смотрю, шутить вы не собираетесь.
— Так ведь сказали тебе, шутки в сторону, — пояснил Рон, придерживая голову слизеринской старосты, пока Забини подсовывал под неё подушку. — Дотащите?
— Куда денемся? Драко, ты за ноги, или за руки потащишь?..
Однако Малфой его не слушал: был занят неофициальной частью переговоров, перебазировавшихся в тёмный угол разом увеличившейся комнаты. В этом раунде переговоров участвовали только он и Гарри. Гермиона же по-прежнему сидела в кресле, листая очередную умную книжку.
— Врёшь ты всё, — уверенно заявил слизеринец.
— Вру. Ты ведь и сам это прекрасно понимаешь. И видишь, что мы вполне могли бы обойтись без Слизерина.
— Вижу. И не желаю получать от вас никаких одолжений.
— Разве я что-то сказал про одолжения? — удивился Гарри. — Я всего лишь сказал, что мы могли бы обойтись без Слизерина. Но не сказал, что мы хотим без него обходиться: зачем создавать трудности там, где можно найти более лёгкий путь? Я вижу в этом выгоду для нас. А ты для себя?
— Интересно, почему Уилзи и Гренджер сейчас нас не слушают? Или у тебя появились секреты от друзей?
— У них есть дела поинтереснее. Да и потом, в этом случае важен результат, а не средства, которыми он был достигнут. И результат от них скрывать я не собираюсь. Им пока не обязательно знать, о чём мы говорим: незачем забивать головы всякими глупостями.
— А как же твоя большая гриффиндорская совесть? — с усмешкой спросил слизеринец.
— Моя совесть отчитывается только передо мной, — отрезал Гарри. — Но давай оставим её в сторонке. Ты помнишь АД? Ну, кружок по защите от тёмных сил?..
— Который мы разогнали в прошлом году, и теперь его сделали обычными занятиями по выполнению домашнего задания?
— Именно. Только кто тебе сказал, что это обычные занятия? — Гарри ухмыльнулся.
— Так я и думал, — похоже, слизеринец был удовлетворён полученной информацией. — И что?
— Не хотите поучаствовать?
— Не слишком.
— А если я скажу, что остальные ребята если и против, то всё равно слова поперёк не скажут? — это была чистая правда. Накануне у юноши ушло около трёх часов, чтобы убедить ребят дать слизеринцам шанс. В ход шло всё, начиная уловками и заканчивая обещаниями при первой же оплошности пересмотреть необходимость их тут наличия.
— Скажу, что ты ненормальный, и что это самая идиотская твоя идея.
— Рад, что ты оценил. Итак? Займёшься подбором кадров?
— Без проблемных? — усмешка Малфоя получилась кривоватой. Речь, конечно, шла о детях Пожирателей.
— По возможности. Впрочем, думаю, я попробую поверить твоему выбору. Бери тех, кто не предаст… хотя бы при первой же опасности.
— То есть под свои знамёна слизеринцев ты всё-таки потащишь?
— Разумеется. Было бы глупо упускать такую возможность. Да и потом, ты действительно думаешь, что тот акромантул стал бы разбираться, кто из съеденных был слизеринцем, а кто нет? Вол

ьдеморту плевать на вас. По периметру школы постоянно дежурят авроры, а эта туша прошла их незамеченной. Думаешь, если бы он захотел, не смог бы оградить вас?
— Знаю, знаю… будут тебе слизеринцы. Только учти, детей будет немного. С третьего по пятый курс — на них ещё можно влиять. Младших, думаю, пока рано.
— Ну, почему же? Если будет возможность расшириться, то вот у его братца и компании, — кивок в сторону Блейза, — вполне есть шанс оказаться среди нас.
— Держи от меня подальше этих чудовищ! — ужаснулся староста Слизерина.
— Что, уже успели наделать гадостей?
— Как же, не успеют. Монстры, а не дети! Да, а ты уверен, что правильно стёр Пэнси память?
— Пока никто не жаловался, — легкомысленно махнул рукой Гарри. — Если неправильно, то найдётся кому поправить. Если вовремя и в правильном свете подать ситуацию мадам Помфри, то волноваться будет не о чем. Кстати, идти советую через вторую лестницу: возле первой околачивается миссис Норрис.
С этими словами Поттер коротко сделал ручкой, и, прихватив друзей, удалился.

Следующий день, однако, заставил Гарри временно забыть обо всём, что связано с Берком, слизеринцами, да и всем остальным. Всё началось довольно мирно. Как и всегда, ребята торопливо направлялись к Большому залу на завтрак. И, как и всегда, не одни, а сопровождая целую толпу ребят. Появление Пивза в первый момент не вызвало никакой реакции: полтергейст обычно старался держаться от гриффиндорской троицы подальше. Однако этот раз был особенным. Мало того, что Пивз вооружился неизвестно откуда взятой рапирой, так ещё и, по всей видимости, довольно долго дожидался делегацию из гриффиндорской башни, вися под потолком.
— Ищущий власти, получи возмездие! — взревел полтергейст, со страшной скоростью пикируя вниз и нацеливаясь рапирой… на Рона. Друзья ничем не могли ему помочь, потому что спешно закрывали щитами младшие курсы. Конечно, подобные щиты мало от чего могли защитить, но всё лучше, чем ничего. Тем временем Рон попытался изобразить палочкой какую-то хитрую фигуру в воздухе. Потом, начертив какой-то знак, Рон резко выставил перед собой свободную руку. Начерченная секунду назад палочкой фигура загорелась ровным голубоватым светом.
Летящий на Уизли полтергейст, увидев творящееся непотребство, в ужасе широко распахнул глаза, но остановиться не пожелал. Лишь в последний момент перед ударом перевернул рапиру и приложил рыжего гриффиндорца гардой по макушке. После этого полтергейст поспешил скрыться с места преступления через потолок.
Как только видимая опасность миновала, шестикурсники поспешили убрать щиты, а Гермиона немедленно кинулась к Рону. Гарри присел на корточки рядом.
— Сотрясение и ссадина на затылке, — с видимым облегчением отрапортовала она. — Гарри, ты сможешь затереть память такой толпе?
— У меня нет выбора, — пробормотал Гарри. — Придётся внушать, что Пивз нас забросал каким-нибудь мусором. Подстрахуешь? Чтобы никто не засёк заклинание?
— Попробую, но не знаю, получится ли.
— Получится.
— Гарри, ты ведь понимаешь, что он только что сделал?
— Догадываюсь, — буркнул Гарри. — Некромантия. И когда только успел научиться?
___
Правкой занималась Mari_Karo, за что ей огромное спасибо.

Глава 45.

«Кто имеет хорошее войско, найдет и хороших союзников».
Макиавелли.

Продрав глаза, Гарри Поттер хотел было выругаться, но, вспомнив данное себе вчера обещание следить за языком, ограничился сдавленным стоном. До завтрака оставалось полчаса. То есть этой ночью он проспал ровно четыре часа, что было плохо совместимо с представлениями юного мага о необходимом для здоровья растущего организма отдыхе. Впрочем, вспомнив причину, заставившую его вчера задержаться в коридорах Хогвартса дольше положенного, юноша резко сел на кровати, скинув тем самым на пол одеяло.
Уже через пять минут юноша при полном параде спускался в гостиную с максимально возможной скоростью. Рон, как и должен был, не позволил никому выйти за пределы гостиной. Иными словами, все ученики краснознамённого факультета, уже в который раз за этот год, расположились в общем помещении, оккупировав все сидячие места (равно как и места, для сидения не предназначенные).
— Ребята, я попрошу минуточку внимания, — довольно громко провозгласил Гарри, стремительно спускаясь с лестницы. — Через десять минут весь факультет Гриффиндор, вне зависимости от возраста, половой, расовой или религиозной принадлежности, отправляется в Большой зал.
— С сегодняшнего дня ученики должны передвигаться по территории замка максимально большими группами, — вставил своё слово Рон, давным-давно научившийся по выражению лица своего друга определять, что всё это «жу-жу-жу» неспроста.
— Прошу учесть, — вновь взял слово Гарри, — что в этот раз опасность не столь эфемерна, как недавно покинувшие Хогвартс вампиры. То, что может оказаться в коридоре, имеет одну единственную цель — убивать. Мы не можем сообщить об этом школьной верхушке: ей и министерству магии наплевать на учеников Хогвартса, что бы они ни говорили. Так что справляться с угрозой в очередной раз придётся своими силами.
Ученики молчали, терпеливо выслушивая наставления. За этот год они уже столько раз слышали подобные речи и находились на краю отчаяния, что к очередному сообщению о смертельной опасности отнеслись философски, насколько, конечно, такое возможно. В конце концов, расслабляться никто и не думал…
— Отныне Хогвартс не просто небезопасен. Теперь он очень и очень опасен, не забывайте об этом, — дошёл до логического завершения своей тирады Гарри. — Если вы окажетесь в опасности, забудьте о драке. Бегите. Постарайтесь как можно скорее оказаться в гостиной — не важно, какого факультета, пусть даже Слизерина. Да что там! Если ближе всего окажется кабинет Снейпа — ломитесь туда. Но своих не бросайте. Со старостами факультетов разговор будет отдельный.
Закончив вдохновенную речь, Гарри устало плюхнулся на ступеньки лестницы, давая возможность однокашникам обсудить очередную смертельную опасность. И тихо и, наверное, лицемерно порадовался тому, что гриффиндорцы давным-давно готовы к худшему, и их уже ничем не напугать.
— Так что случилось? — понизив голос так, что его было тяжело услышать в поднявшемся гуле голосов, спросил Рон, присаживаясь рядом с Гарри на ступеньку. С другой стороны устроилась Гермиона.
— Как обычно — ничего хорошего, — вздохнул Гарри и принялся вполголоса пересказывать друзьям события сегодняшнего утра.
— Я провожу собрание старост, а вы двое — следите за младшими ребятами, — к концу повествования Поттера у Гермионы, по всей видимости, уже был довольно чёткий план действий, который она и принялась излагать. — И чтоб ни на шаг от них не отходили! Под любым предлогом, даже в туалет с ними ходить будете!
— Думаешь, в унитазе или в раковине поместится гриндлоу? — осведомился Гарри, уже подозревая, что энтузиазм Гермионы потенциально способен породить больше проблем, чем козни Вольдеморта.
— Там поместилась Тайная комната, — отрезала староста, поднимаясь со ступенек: пора было конвоировать толпу учеников к Большому залу.
Как и следовало ожидать, слизеринцы тоже были настороже. Толпами, правда, не ходили, но пребывали тоже довольно тесными кучками человек по десять-пятнадцать. Да и организовали прибытие слизеринцы однозначно грамотнее. Впрочем, Гриффиндору так дробиться было не выгодно: многие привыкли работать в команде, а слизеринцы в большинстве своём действовали поодиночке.
Глядя на преподавательский стол, Гарри был готов во всеуслышание вознести хвалу Салазару Слизерину и Годрику Гриффиндору, да и всем тем, кто веками подогревал межфакультетскую вражду: если учителя и заподозрили что-то, увидев выбранный учениками стиль передвижения, то, видимо, списали всё именно на очередное обострение межфакультетской вражды.
Поймав взгляд Малфоя, разумеется, являющегося главным режиссёром спектакля со слизеринской стороны, Поттер полностью утвердился в том, что мыслит в правильном направлении. Оценив ситуацию, Гарри максимально уверенной походкой (получалось, похоже, не слишком внушительно, потому что невыспавшегося юношу нещадно шатало из стороны в сторону) продолжил двигаться в выбранном ранее направлении. Слизеринский староста продолжил стоять на одном месте, состроив на лице самую высокомерную из имеющихся в арсенале мину. И всё бы оно ничего, да только вот двигался Гарри так, что в определённый момент времени он окажется в одной точке пространственной плоскости с Драко Малфоем. Иными словами, лобовое столкновение было неминуемо. Зал замер: прежде подобных разборок между Драко Малфоем и Гарри Поттером не происходило. Во всяком случае, посреди Большого зала. Завтрак ещё не начался, так что многие ученики всё ещё не сидели за столами, свободно передвигаясь по оперативному простору. Но взгляды были прикованы к двум шестикурсникам. Когда до момента столкновения осталось всего несколько шагов, Поттер бросил короткий взгляд на учительский стол и немного снизил скорость. Уступать дорогу по-прежнему никто не желал но, когда собравшиеся инстинктивно зажмурились, случилось неожиданное: противники разошлись, лишь довольно ощутимо пихнув друг друга плечами. В общем, разошлись почти с миром.
На протяжении трапезы слизеринцы и гриффиндорцы старательно испепеляли друг друга взглядами, всячески демонстрируя окружающим зрителям, как они друг друга ненавидят. Большинство учеников, по всей видимости, об истинной причине спектакля осведомлены не были, так что корчили врагам рожи за компанию и весьма натурально. Зрители, а в первую очередь директор, пока не привыкший к обострениям межфакультетских отношений и регулярным склокам, пребывали в состоянии, близком к шоковому, а когда под чьим-то взглядом в руке слизеринца погнулась ложка, и вовсе потеряли связь с действительностью. Не все, конечно: деканы противоборствующих факультетов отнеслись к происходящему философски, а профессора Флитвик и Спраут, по всей видимости, были готовы делать ставки. Профессор же Трелони, на правах местной блаженной, и вовсе сидела в уголке, праздно созерцая заколдованный потолок и время от времени выдавая своей соседке (в этот раз сия участь настигла профессора Синистру) видения из покрытого мраком тайны, но, несомненно, ужасного будущего.
Как бы то ни было, завтрак прошёл без рукоприкладства. Под конец Гермиона отправилась оповещать старост о грядущем собрании. Ради этого она успела даже составить официальную бумажку и подойти к своему декану, чтобы её заверить подписью. К слову, Макгонагалл по всей видимости немного не выспалась и была не в настроении задавать любимой ученице вопросы о том, с чего это ей вдруг в срочном порядке потребовалось проводить собрание старост. Гермиона же благоразумно не стала сразу посвящать главу Ордена Феникса в происходящее, дабы оное осталось в стороне от недремлющего ока Аллерта и Берка. В любом случае рассказывать о ночных приключениях профессору трансфигурации должны были либо Гарри, либо Малфой, как непосредственные их участники.
Гарри же с Роном, вместо того, чтобы во весь опор мчаться к кабинету зельеделия, пошли провожать младших ребят по кабинетам. К счастью, в туалет никто из них не захотел.
— Безмозглый, недоделанный свин!!! — именно с этими словами староста факультета Гриффиндор влетела в гостиную, едва не снеся с петель портрет Полной дамы.
Щёки старосты горели, волосы были несколько всклокочены, а глаза метали молнии. Гарри, который, приведя малолеток в башню, без сил растёкся по креслу, невольно залюбовался. Но, прислушавшись к гневному словоизвержению старосты, вопросительно поднял брови.
Гермиона, тяжело дыша от распирающей её злобы, плюхнулась в соседнее кресло и, развернувшись к Поттеру лицом, вопросительно уставилась на него.
— Что же случилось? — поинтересовался Гарри, поняв, что именно этого от него и ждут.
— Наш уважаемый директор изъявил желание присутствовать на собрании старост, — не скрывая негодования, сообщила староста. — И мне пришлось полтора часа разглагольствовать о необходимости дополнительных занятий, о том, что надо проводить дополнительные внутрифакультетские мероприятия, дабы ребята больше времени проводили в гостиных, а не шатались по коридорам, что лень и нежелание учеников собираться тесными группами для коллективной отработки заклинаний могут привести к моральному разложению а, возможно, и к гибели! — всю эту тираду Гермиона выдала на одном дыхании, не снижая тона, так, что Поттеру пришлось промедлить секунду перед ответом, удостоверившись, функционируют ли ещё его барабанные перепонки.
— Ты просто умница, — юноша решил, что Гермиону можно попытаться задобрить и ввести в более спокойное (соответственно, безопасное для окружающих) состояние. — И что остальные?
— Думаю, Падма и Эрни меня поняли, — спокойный тон и искренний интерес собеседника возымели своё действие, и староста заговорила тише.
— Вот и замечательно, — пробормотал Поттер. — Что со Слизерином?
— Как и всегда, — махнула рукой староста, — Паркенсон кривится, будто бы попала в комнату с тараканами, а Малфой делает вид, что его королевское величество сюда занесло совершенно случайно, и вообще он не с нами. Правда, когда я ему вручила расписание, которое надо занести к Макгонагалл, он почти не кочевряжился, разве только руку платочком протёр. — Староста усмехнулась, видимо, вспомнив выражение лица либо Малфоя, либо окружающих.
Ещё одной проблемой меньше. Если Малфой потащил выданное Гермионой расписание к Макгонагалл, то, разумеется, должен был понять, что хотят от него совершенно другого: чтобы он просветил главу Ордена Феникса о том, что творится по ночам в стенах школы.
— Берк, конечно, как всегда, отличился, — полувопросительно протянул Гарри.
— Естественно, как без этого, — фыркнула окончательно успокоившаяся Гермиона, удобнее устраиваясь в кресле. — Вклинивался в повестку дня со своими неумными комментариями и требовал объяснения терминов.
На какое то время в помещении повисло молчание. Кроме них в гостиной никого не было: занятия кончились только у первокурсников, но они были по прибытии немедленно сосланы Поттером по спальням (чтобы заставить Брендона Забини удалиться, пришлось пригрозить рассказать декану, кто повинен в случившемся позавчера злодейском осквернении камина похабными надписями. Брендон, выслушав Гарри, удалился с таким видом, словно тот ему в душу плюнул).
— Скажи, Гарри, неужели тебе это нравится? То, как Берк относится к ученикам, как лезет менять веками непоколебимые уставы Хогвартса? — наконец с жаром спросила Гермиона, вновь оборачиваясь к юному волшебнику.
— Конечно, не нравится, — вздохнул Гарри. — Только вот скажи, что можно сделать?
— Можно с этим бороться, — заявила Гермиона, а Гарри с опаской отметил лихорадочный блеск в карих глазах.
— Ты предлагаешь объявить директору войну? — юноша пытался заставить голос звучать насмешливо, надеясь обратить сказанное в шутку, но, похоже, потерпел поражение.
— Именно! — глаза старосты Гриффиндора загорелись ещё ярче. — Это я и предлагаю. Объединить факультеты и показать, что Хогвартс так просто не сдаётся. Ты вполне сможешь это сделать!
— Подожди. Ты хочешь, чтобы я объединил факультеты? Возглавил это безумие? — мало ему войны с Вольдемортом, так теперь подруга хочет, чтобы он возглавил сопротивление локального масштаба? Устроил маленькую революцию? Бред какой-то… если всё так и пойдёт, то скоро он вместе с Локартом будет в дурке пальцы на ногах считать… — Ты этого хочешь?
— Да.
Гермиона замерла в кресле, всего в полуметре от юноши, ожидая, что он откажет, будет спорить, может, рассмеётся в лицо. А он не нашёл в себе сил отказать.
— Хорошо. Но только организацией всего этого будешь заниматься ты, — поспешил добавить юноша, чтобы хоть как-то направить деятельную активность старосты в безопасное для себя русло: с неё станется прямо сейчас, не отходя от кассы, придумать для него какой-нибудь ещё невыполнимый квест.
Но староста молчала. По всем признакам именно сейчас Поттер должен был что-то сказать или сделать, но, увы, фантазия работать напрочь отказалась, так что молчание грозило затянуться, заставляя юного волшебника чувствовать себя донельзя глупо. Впрочем, глупо он себя ощущал ровно до того момента, пока губы Гермионы осторожно не коснулись его щеки.
В этот момент юноша полностью осознал всю правдивость рассуждений о том, что все войны в мире начинаются из-за женщин.

Директорский глаз нехорошо дёрнулся, а Гарри вдруг подумалось, что Фадж постоянно присылает в школу каких-то слабонервных идиотов. Следующим заходом ему осталось посадить на ответственный пост какого-нибудь шизофреника. Вслух свои соображения по этому поводу Поттер высказывать не стал, всерьёз опасаясь либо приступа неконтролируемой ярости, либо, что ещё хуже, сердечного приступа собеседника.
— Вы так уверены в своих друзьях? — наконец спросил Берк.
— Да, я в них уверен, — честно ответил Гарри. — А ещё я уверен в своих врагах. В то время как министерство будет воевать с детьми в школе, они сотрут вас в порошок. И поверьте, уж они-то точно не подавятся.
В освещённом одним только камином кабинете выражение лица Берка юноше было видно плохо, но, судя по прерывистому сопению, директор аргумент оценил и сейчас довольно красочно представил себе возможные перспективы. Сам Поттер сейчас тоже был далёк от беспредельно счастья: никогда прежде он даже не думал, что когда-нибудь будет пугать министерство Вольдемортом.
— Боюсь, мистер Поттер, что вы недооцениваете возможности министерства, — наконец-то ответил Берк.
— Пусть так, — пожал плечами юноша, глядя на мирно дремлющего в своей раме Альбуса Дамблдора. — Но я по-прежнему остаюсь при своём мнении. Это всё, о чём вы хотели со мной поговорить?
— Вообще-то я хотел бы обсудить ваше наказание, — попытался осадить собравшегося было уходить юношу.
— Какое наказание? — безразличным тоном спросил Гарри?
— Наказание, полагающееся за опоздание на урок.
— Профессор Аллерт дал мне внеплановый тест, — возразил Гарри, — между прочим, я с ним пол-урока провозился! А я, заметьте, даже не на его урок опоздал!
— Вы думаете, что за опоздание на урок достаточно одной только самостоятельной работы? — не отставал директор.
— Э-э… профессор, у вас камин звонит, — невпопад ляпнул Поттер, сидящий, в отличие от Берка, лицом к камину и потому заметивший, что пламя в нём стало изумрудным. А ещё в пламени повисла морда лица Фаджа.
— Здравствуйте, министр, — вежливо поздоровался Поттер, про себя желая Фаджу насмерть подавиться морковкой. — Я могу идти, сэр?
— Да, мистер Поттер, вы свободны, — поспешил распрощаться Берк. — Мы с вами ещё поговорим.
— Жду с нетерпением, — пробормотал себе под нос юноша, выходя из кабинета.
Лишь только за ним встала на своё место каменная горгулья — бессменный страж входа в кабинет директора, как на юного мага навалилось непривычное ощущение беспокойства. Юноша попытался отбросить его, загнать куда-нибудь в дальний уголок сознания. Попытался мысленно проанализировать полученную сегодня информацию, но потом, поняв, что голова его рискует вот-вот лопнуть от перегрузки, постарался вообще ни о чём не думать. Как бы то ни было, сейчас юноша собирался как следует выспаться. Кровь тяжело стучала в висках, подгоняя его, заставляя идти быстрее, едва ли не бежать. Это было уже совсем не то чувство, что возникало, когда, всего лишь несколько лет, а, кажется, что целую жизнь назад, он прятался от Фильча под надёжным покровом мантии-невидимки. Сейчас его подгоняло не опасение быть отчисленным, а страх перед тем, что таилось в тёмных коридорах замка. А в том, что там что-то есть, Гарри уже не сомневался. Ещё никогда, даже на младших курсах под мантией-невидимкой Гарри не приходилось воровато озираться по сторонам, в любой момент готовясь сражаться с неведомым врагом. Ещё никогда ему не приходилось вздрагивать от каждого шороха, прорезавшего могильную тишину ночного Хогвартса. И ещё никогда Поттер так пристально не вслушивался в едва различимый гул сквозняка, гуляющего по коридорам. Этой ночью юношу не оставляло ощущение скрытой опасности. И, как бы Гарри ни хотел скрыть от себя сей позорный факт, вперёд по коридору его сегодня гнал страх.
И если старый замок Гарри перестал считать безопасным местом ещё в начале года, то сегодня Хогвартс и сам таил угрозу. Только сейчас Гарри понял, что ощущали Гермиона и Пенелопа Кристалл, узнав тайну нападений на маглорождённый учеников на далёком втором курсе. Девчонки заглядывали за углы с помощью зеркала, зная, что может ждать их за поворотом. Вот и сейчас, когда Дамблдора, способного сдержать опасность, больше нет, за углом может оказаться любой сюрприз. Поттер нестерпимо хотел малодушно спрятаться за какими-нибудь защитными заклинаниями, как поступал в школе Авроров, когда они лазили на склад воровать еду. Но, увы, высшие заклинания в необходимом ему сейчас количестве Гарри не использовал с того времени, как начал заниматься со Снейпом беспалочковой магией, так что сейчас серьёзно опасался того, что вполне может перестараться и рухнуть в обморок, что не желательно.
Неожиданный, едва слышный шорох заставил Поттера остановиться. Юноша замер и принялся напряжённо прислушиваться. Рука его нервно, но от того не менее крепко сжала давным-давно извлечённую из рукава волшебную палочку. Юноше померещился слабый скрежет в нише с доспехами, но больше оттуда не доносилось ни звука. Гарри приблизился к доспехам на несколько шагов.
— Выходи, или через три секунды я использую Круциатус, — велел юноша, напряжённо вглядываясь в темноту. — Время пошло.
— Шёл бы ты, Поттер, а? — огрызнулся появившийся нарушитель спокойствия, так же, как и Гарри сжимающий в руке готовую к бою волшебную палочку. Судя по всему, Макгонагалл, даже если и хотела, не смогла споить в дугу слизеринского старосту.
— Привет, Малфой, — поздоровался Гарри, впрочем, так и не опустив оружие.
— Повторяю, шёл бы ты, Поттер, — уже практически выплюнул, похоже, задетый за живое тем, что его маскировку раскусили Малфой.
— С большой ра..
Юноша остановился на полуслове, внимательно вслушиваясь в ночную тишину.
— Поттер, ты совсем рехнулся? — раздражённо прошипел Малфой, тем не менее тоже прислушавшись. — Крыша улетела и…
Гарри бесцеремонно оборвал излияния слизеринца, резко подняв руку в предостерегающем жесте. Он наконец-то уловил отдалённый, тихий, едва различимый шорох.
— Ты слышишь? — шёпотом спросил Гарри.
— Что?
— Шорох, — лаконично ответил Поттер.
— Может, это кто-то по коридору идёт? — Драко, видимо, совсем растерялся.
— Нет. Это что-то очень и очень большое… и тихое, — уверенно отрапортовал юный маг. — Лучше нам будет отсюда уйти, да поскорее.
Спорить слизеринец был не настроен, так что оба юноши крадучись направились к ближайшей лестнице. Однако дойти до неё им было не суждено: за поворотом возникло что-то большое, тёмное и явно недружелюбно настроенное.
Синхронности действий гриффиндорца и слизеринца в данный момент можно было только поражаться, как и той скорости, с которой они преодолели отнюдь не маленький коридор. Упершись в стену, Гарри резко развернулся, вскидывая палочку.
— Чувствую, крыша твоя улетела с концами, мрачно констатировал вжавшийся спиной в стену Малфой.
— Если бы ты хоть иногда на УЗМС занимался делом, то, может быть, опознал бы акромантула, — прошипел Поттер, резко оборачиваясь лицом к собеседнику.
Глянув в глаза Гарри, Малфой ещё плотнее вжался в стену: уж больно много отчаяния было во взгляде Гриффиндорца, а, значит, ничего хорошего им не светило.
— Сейчас у тебя есть два варианта, — продолжил говорить Гарри. — Либо ты смываешься, пока я отвлекаю эту прелесть, либо обеспечиваешь огневую поддержку.
Между тем, шорох неумолимо приближался, становясь всё более отчётливым. А Гарри некстати вспомнилось, что авроры, выделенные министерством для охраны школы, в это время суток либо спят, либо охраняют периметр здания.
— Чего?! При чём тут я?! Если тебе жить надоело, то это твои проблемы! — запротестовал слизеринец, бурно жестикулируя свободной левой рукой, и правой, в которой по-прежнему была зажата волшебная палочка.
— Акромантулу хватит и двух сногсшибателей для отключки, — припомнил Тремудрый турнир Гарри.
— И что?
— А то, — мрачно отозвался Гарри, осторожно выглядывая за угол, и тут же резко отскакивая ближе к стене, — что шёл он не куда-нибудь, а прямиком к Большому залу, который почему-то не заперли. И там он бы бодренько схарчил самого прожорливого ученика, которому неймётся явиться на завтрак раньше всех. И, кстати, сбежать ты уже не успеешь.
Малфой грязно выругался, тут же напомнив незабвенного Фокса.
— Скажи, Малфой, а вы, чистокровные, в минуты опасности все материтесь как сапожники? Или это только ты такой?
— После такого оскорбления, Поттер, помогать тебе мне не позволит слизеринская гордость, — отрезал Малфой, скрещивая руки на груди, приваливаясь к стене, и ожидая действий либо со стороны своего невольного товарища по несчастью, либо со стороны, собственно, несчастья, очертания которого уже вырисовались в дальнем конце коридора. Сами же шестикурсники упёрлись в тупик, которым этот коридор заканчивался, и теперь им оставалось только ждать, пока чудище не приблизится к ним на расстояние выстрела.
— Если выживем, то я тебе подробно поведаю о гриффиндорском пофигизме, — прошипел Гарри, становясь в оборонительную позицию.
После первого же беглого взгляда на нарисовавшееся в коридоре «нечто», Гарри вспомнились магловские грузовики, раз в неделю забирающие мусор из ящиков на Приват-Драйв. Огромный паук, завидев добычу, очень недвусмысленно щёлкнул жвалами, медленно приближаясь. Своей тучной тушей он время от времени задевал стены отнюдь не узких коридоров Хогвартса, чем и создавал услышанное юношами тихое шуршание.
Сзади до Гарри донёсся глухой стук. Либо Малфой малодушно завалился в обморок, либо на полной скорости шмякнулся спиной об стенку, пытаясь просочиться сквозь неё аки призрак в ночи. Увы, это ему явно не удалось.
Дожидаться приближения жуткого монстра Поттер не стал, и, следуя своему собственному недавнему совету, воспользовался сногсшибателем. И только после третьей неудачной попытки юноша со всей ясностью осознал, в какую же передрягу они с Малфоем влипли. Заклинания попросту испарялись, не долетев до ночного гостя Хогвартса каких-то несколько дюймов. Создавалось впечатление, что отвратительная шкура монстра поглощает направленную против него магию, так что от идеи отбиваться так, чтобы об этом никто не узнал, пришлось отказаться.
Малфой, надо полагать, был в кои то веки раз с ним солидарен, так как из-за спины Поттера вылетело Seko. И тогда Гарри заволновался по-настоящему: юноша едва успел выставить щит, чтобы защититься от отскочившего от акромантула заклинания. А между тем монстр медленно, но уверенно приближался.
Гарри попятился, попутно устанавливая все известные ему заграждающие заклинания и наплевав на перспективу лишиться сил. Первый барьер чудище легко преодолело. А затем, ступив на созданную Поттером невидимую линию, оно издало утробный звук, напоминающий рычание. Голубые разряды побежали по тёмной мохнатой туше, заставив огромные оттопыренные лапы конвульсивно задёргаться. Однако, и этот барьер был пройден. До магов акромантулу оставалось всего ничего.
В отчаянии, Гарри создал на пути у жертвы радиации из Запретного леса огненную преграду шириной во весь коридор. Пламя поднималось прямо из пола и доходило почти до самого потолка. Монстр замер, словно бы оценивая ситуацию.
Уже успевший плотно вжаться в стену рядом с Малфоем Гарри, уже хотел было перевести дух, но, как оказалось, он рано радовался: помедлив, гигантский паук легко преодолел стену огня.
Малфой, видимо решивший, что гордость гордостью, но жить всё-таки хочется, наколдовал небольшую молнию, атаковавшую паука сверху.
— Ещё идеи есть? — обратился слизеринец к Гарри, когда отскочивший от акромантула разряд врезался в потолок.
— Есть, — отозвался Гарри, нейтрализуя щит, не позволивший посыпавшемуся с потолка каменному дождю пришибить мальчишек на месте. — Но только одна.
С этими словами юноша, не обращая внимания на всё ещё падающие с потолка мелкие камушки, сделал несколько шагов вперёд, встав почти вплотную с довольно поводящей жвалами тварью.
— Avada Kedavra!
Безотказная зелёная вспышка ярко полыхнула, ударяясь об успевшее приблизиться на расстояние укуса чудище, и оно, в последний раз обиженно клацнув жвалами, пошатнулось и огромной бесформенной тушей осело перед юношами.
— Смерть пробирается сквозь любую защиту, — констатировал Гарри, опуская палочку. — Ну что, гордый слизеринец, идёшь? Или тебе шкура приглянулась?
— Почему нет? — в тон ему ответил Малфой. — Закажу из неё меховые рейтузы и пару отравленных ножей.
— Ну вот и славно. Только не сегодня. Шуму мы тут наделали, надо думать, немало. Лучше смыться поскорее. Ты, кстати, как?
Гарри неожиданно осёкся, вдруг вспомнив, с кем, собственно, разговаривает. Впрочем, открытой враждебности Малфой не проявлял, тем более что не далее как несколько часов назад Макгонагалл открытым текстом заявила, что он, вроде как, свой.
— Штаны сухие, если ты об этом, — усмехнулся слизеринец.
— Безмерно рад за них. Скажи-ка, Малфой, а как у тебя с трансфигурацией?
Вопрос был задан самым серьёзным тоном, из имеющихся в арсенале Поттера, так что Драко честно задумался.
— Средне, а что?
— Сойдёт и средне. Помогай — труп будем прятать, — мрачно объявил Гарри.
— Как?
— Ты слизеринец, тебе и виднее, — огрызнулся Гарри, прикидывая, как бы обогнуть тушу монстра, занявшую весь оперативный простор от правой стены до левой.
— Если слизеринец, то должен уметь прятать трупы верно? — раздражённо фыркнул Малфой.
— Вообще-то, по определению и убивать эту дрянь должен был ты, — парировал Гарри. — Ладно, предлагаю расчленить, превратить в вазы и расставить вдоль стен.
— Типично гриффиндорский план. Расчленять тогда ты будешь, — нагло ухмыляясь, заявил слизеринец.
— У тебя есть идеи получше?
— Есть. Выбраться отсюда и сказать, что так и было.
— На допросе с сывороткой правды? — скептически осведомился Поттер, прикидывая, можно ли проторить на туше народную тропу.
— Тогда можно его испарить, — предложил Малфой, осторожно тыкая ботинком в одно из чудовищных жвал.
— Рехнулся? Да проще телепортировать в Тихий океан! — возмутился Гарри.
— Телепортируй.
Гарри глубоко вздохнул. Слизеринец был прав — тушу надо было испарять. Только вот делать этого на скорость он ещё не пробовал.
— Ну, давай… Яд будем в баночку собирать?
— Ещё чего! — фыркнул Драко. — Кому он нужен?
— Снейпу нужен, хотя обойдётся. Пускай сам себе акромантулов убивает. Начали, ты справа, а я слева. Раз… два… три!
— Evanesko!
Через полчаса от туши осталась только огромная и отнюдь не привлекательная зелёная лужа.
— Хочется надеяться, что это был Берк в анимагическом обличии, — процедил сквозь зубы малфой, брезгливо вытирая руки об мантию.
— Жаль разбивать твои мечты, — спустил его с небес на землю не более чистый Гарри, — но я только что от него, и если он и решил превратиться и следовать за мной, то в любом случае анимаги после смерти приобретают свой настоящий облик. Как, кстати, и метаморфы. Так… вроде всё чисто. Лужу пускай Фильч драит. Что ж, позволь откланяться.
С этими словами Гарри, коротко кивнув, быстро зашагал в сторону гриффиндорской башни, оставив слизеринца в тёмном коридоре размышлять о вечном.
— Гарри, это ты? — сонно спросил Рон, заворочавшись в своей кровати.
— Нет, Рон, это насрали… — проворчал юноша.
— Что-то случилось? — Рон изволил даже открыть глаза и подняться с кровати. Завидев вывозившегося в отвратительной дряни друга, он окончательно проснулся и потянулся за палочкой.
— Случилось, — мрачно подтвердил Гарри. — Проследи, чтобы с утра из гостиной никто ни ногой. Надеюсь, что больше в школе ничего подобного нет, так что сегодня можно спать спокойно… — По крайней мере, хочется в это верить… — едва слышно добавил он, на пути в душ.