Следующие несколько дней прошли относительно спокойно. Добби сделал наказания Гарри безболезненными, а чтобы хозяин не терял понапрасну время и мог учить уроки, приносил ему в подземелье учебники. Гермиона постепенно приходила в себя и вскоре попросила Гарри принести учебники и ей, чтобы не отставать от других семикурсников в учебе.

Амбридж несколько раз заглянула в больничное крыло, чтобы посмотреть, как проходит выздоровление мисс Грейнджер. Но мадам Помфри строго заявила, что девочка ещё слаба и должна соблюдать постельный режим. Школьные заботы захватили госпожу директрису в такой круговорот, что она вскоре утратила интерес к пострадавшей Гермионе. Расписание по-прежнему не желало утрамбовываться в рамки, установленные Амбридж, и директриса часто бегала по коридорам Хогвартса, пытаясь усадить детей, учитель которых уверял, что никак не может раздвоиться. Оставлять учеников без присмотра после недавних событий было нельзя, поэтому часто в погоне за порядком Амбридж сажала вместе разные курсы или пол урока бегала в поисках кабинета, не разгромленного Пивзом. Однако не смотря на ее старания, уроки все равно пропадали или проводились так безобразно, что разгневанная директриса ругалась с учителями и яростно стучала кулаком по столу.

Кроме проблем с расписанием, у Амбридж было много хлопот, связанных с внедрением новой политики. Так, письмо из Министерства Магии, принесенное важной совой, потребовало обсуждения с учениками нового законопроекта про оборотней. Правительство предлагало поселить оборотней в резервации и обязать их проходить перерегистрацию раз в полгода, поскольку участились случаи нападения оных волшебных тварей на мирных волшебников. Помимо этого оборотням не разрешалось работать, вступать в брак и плодиться. «ВГП» разразился статьями про ужасы, вытворяемые оборотнями, а один номер даже посвятили «Истории Ремуса Люпина, преподавателя хогвартского». Некоторые ученики безропотно согласились, но почти весь Гриффиндор, знавший когда-то профессора Люпина, не захотел ставить свои подписи и писать хвалебные отзывы о будущем законе. Не помог даже проведенный воспитательный час с недвусмысленными угрозами. Несколько вялых отзывов написали только младшекурсники. Гарри, произнесший короткую, но пламенную речь в глаза Амбридж был снова наказан на следующую неделю.

– Моя свадьба отменяется, – расстроено произнесла Тонкс, когда встретила Гарри и Гермиону. – И главное, старая вонючая Жаба! – Тонкс всхлипнула и тихо, но очень сочно выругалась. – Извините, но это самое нежное, что я могу сказать в ее адрес! Новый закон о запрете оборотням вступать в браки она преподнесла мне, когда все учителя собрались за столом, и я хотела объявить о своей помолвке!

– Какая тварь! – негодующе произнесла Гермиона.

Гарри зло смотрел перед собой.

– Она нарочно меня травит, – пожаловалась Тонкс. – Из всех оставшихся учителей она больше всех ненавидит меня и Макгонагал. Но Минерва ей спуску не дает, она очень строгая и умная, Амбридж старается с ней не связываться, а кусает исподтишка. Но меня она просто со свету сживает! Если бы не ты, Гарри, уже давно бы меня уволила.

– Я? – удивился Гарри.

– Ты у неё – первая и главная любовь, она не может уследить за нами двоими одновременно. Одно время Амбридж сидела почти на всех моих уроках, а сейчас у неё этот курс новейшей истории, расписание и, конечно, ты. Ты уже хронически наказан!

– Ничего страшного, – шепотом произнес Гарри, – мне Добби помогает.

– Да, – гордо и радостно подтвердила Гермиона. – И Добби, и Винки очень помогают нам.

– Везет же, – вздохнула Тонкс, – а я со своим Кричером воюю не хуже, чем с Амбридж. Мне приходится все время нагружать его работой, потому что он уже несколько раз норовил использовать свое свободное время с пользой для Темного Ордена – рассказывать все, что знает, Нарциссе. Слушай, Гарри, давай я его тебе подарю на перевоспитание, – пошутила Нимфадора.

– Четвертого эльфа я не вынесу, – рассмеялся Гарри.

– Тебе нужно его отпустить на свободу, – горячо заговорила Гермиона.

– Нет, Герми, извини, не могу, тогда он станет совсем неуправляемым. Служа мне и сыну Сириуса, он вынужден подчиняться моим приказам.

– Ты говоришь точно так же, как Сириус! – возразила Гермиона. – Вспомни, что именно предательство Кричера его погубило!

– Я учусь на старых ошибках, Герми, поэтому этот мерзкий эльф теперь знает то, что безопасно, – ответила Тонкс.

– Ты не знаешь того, что он знает про тебя и Орден Феникса! – воскликнула Гермиона. – Я так боюсь, что он навредит и тебе!

– Если так, то тогда его лучше убить, все равно уже старый, – усмехнулась Тонкс.

Гермиона испуганно отшатнулась.

– Послушай, Герми, – терпеливо сказала Нимфадора. – Я понимаю, что у вас с Добби полная гармония, дружба, взаимопомощь и все такое. Но эльфы, как и волшебники, тоже разные! Кричер ненавидит меня и моего сына! И я могу ему читать хоть каждый вечер твою брошюрку и предлагать свою любовь и дружбу, он все равно останется верен старому роду Блеков! Он любит Беллатрикс и Нарциссу точно также, как Добби – твоего Гарри! Он готов помогать им, нанося вред мне и Сириусу, а через меня – тебе и Гарри. Поэтому лучшим выходом было бы его убить. Но я же, как выражается Драко, типа, гуманная, жалостливая, не могу убить это существо. Но и отпустить его я тоже не могу. Свободный эльф становится опасным. У Кричера уже не будет передо мной никаких обязательств, он расскажет все наши тайны Беллатрикс и Нарциссе, а он много кое-чего подслушал из наших собраний. И кто знает, что эти добрые сестрички прикажут ему сделать! Может быть, убить меня или тебя, или Гарри! На войне как войне, Герми! Поэтому оставь свои эльфолюбивые теории для мирного времени, а Кричер пусть и дальше убирает, стирает и моет туалеты. Пока эльф работает, он безопасен!

Гермиона потрясенно смотрела на Тонкс. Гарри даже приоткрыл рот.

– Прости меня, Герми. Я не хочу, чтобы мы с тобой ссорились из-за несовпадения взглядов на рабство эльфов, просто ты видишь эту проблему в несколько упрощенном виде. Это и понятно. Ты – молода, наивна, да и выросла среди магглов. Иногда ваши идеи неприменимы в нашем мире.

После этого разговора Гермиона сидела задумчивой весь вечер, и Гарри быстро убежал читать книгу «Хотят ли эльфы быть рабами», чтобы иметь свой собственный взгляд на проблему порабощения эльфов.

В комнате за сэром Кэдоганом убирала Винки. Увидев вошедшего хозяина, эльфиня поклонилась и исчезла. Гарри удобно устроился на подушках и развернул рукопись Гермионы.

После долгих размышлений, взвешиваний за и против, похода на кухню и общения с хогвартскими эльфами Гермиона пришла к выводу, что Кричер – жертва жестокости рода Блеков, но из-за одного такого злобного и опасного экземпляра нельзя остальных домовиков оставлять в унизительном рабстве.

Вновь обретя почву под ногами, Гермиона поискала взглядом Гарри, чтобы поделиться с ним своими мыслями. Но в гостиной его не было. На их любимом диване возле камина сидел Рон и тихо ругался с Парвати. Гермиона прислушалась. Парвати не хотела больше встречаться с Роном, потому что из-за ее связи с ним ее лишили должности старосты школы и дали понять, что если Парвати и дальше будет общаться с другом Гарри Поттера, то неприятности продолжатся.

– И кто же теперь у нас госпожа староста школы? – осведомилась Гермиона, подойдя к Рону и Парвати.

– Милисент Булстроуд, кто же ещё! Выслужилась, стерва, перед Амбридж и Малфоем!

– Долго же выслуживалась! – фыркнула Гермиона. – Неужели ты наивно полагаешь, что тебя сместили из-за Рона?

– А из-за кого же ещё? – огрызнулась Парвати. – Директриса мне очень ясно дала понять это!

– Ты не угодила ей тем, что не подлизываешься и не наказываешь понапрасну школьников, ты – нормальный человек, а не такая, как Люси Луш или эта Милисент, поэтому тебя и лишили должности! – горячо возразила Гермиона.

– В любом случае я уже не староста и не хочу, чтобы в дальнейшем у меня были проблемы, поэтому, извини, Рон! – Парвати встала и, гордо задрав подбородок, ушла.

Рон расстроено посмотрел ей вслед.

– Я же говорила тебе, что она – не твоя пара! – произнесла Гермиона.

– Слушай, Гермиона, заткнись, пожалуйста, и без тебя тошно, – скривился Рон.

– Я пытаюсь утешить тебя, объяснить, что если бы Парвати тебя по-настоящему любила, то не бросила бы сейчас! Ведь я не отвернулась от Гарри, когда на него начала охоту Амбридж. Более того, я собираюсь помогать ему и дальше бороться с этой Министерской Жабой! И Гарри не бросает меня только из-за того, что я – грязнокровка! – горячо возразила Гермиона.

Рон ничего не ответил, и Гермиона с радостью отметила, что он задумался.

***
Гермиона вошла в комнату за сэром Кэдоганом и приятно удивилась, увидев читающего Гарри.

– Ну как? – ласково спросила она, присаживаясь рядом.

– Угу, – не отрываясь от страниц, ответил Гарри.

Гермиона довольно улыбнулась, увидев, как много он уже прочитал, и достала вязание.

– Ну хорошо, я очень рада, что ты читаешь, а я пока свяжу Винки кофточку. А ещё хочу связать ей платье. В замке холодно, а она – в положении.

– Угу, – ответил Гарри, явно не слыша, что говорит Гермиона.

Девушка заглянула ему через плечо, чтобы посмотреть, до какого места он дочитал. Глава посвящалась истории жизни Добби у Малфоев. Сердце Гермионы забилось чаще.

– Кошмар, – пробормотал Гарри. – Поили сливочным пивом и огневиски на банкетах… Придурки!

Гермиона счастливо кивнула.

– Спал в углу кладовой на газетах! Неужели даже тряпки не нашлось? Драко… ну конечно, хорек. Тебя бы кто подвесил за ноги!

Гермиона снова покивала.

– Поддавал ногой, если просыпался в плохом настроении, ну точно, как мой дядюшка, – Гарри на минуту оторвался от чтения, чтобы посмотреть на Гермиону.

– Да, Гарри! – девушка едва не подпрыгнула на кровати.

Парень снова углубился в чтение.

– Что? – потрясенно воскликнул он. – Гермиона! Ну это… это вообще!

Гермиона ещё раз понимающе покивала.

– Это… это правда?! – Гарри пораженно посмотрел на неё. – Заставлять эльфа ублажать себя…Извращенец! – лицо Гарри перекосила гримаса отвращения.

– Да, Гарри, – Гермиона сочувствующе погладила его по руке.

Память Гарри услужливо подсунула те моменты, когда Добби прикасался к нему или гладил по голове. Это было очень приятно. Гарри ощутил, что к горлу подкатила тошнота.

– Какой ужас…

Гермиона вздохнула.

– Добби, – позвал Гарри.

Эльф с треском появился перед ним.

– Да, сэр!

– Добби… это правда… то, что заставлял тебя делать Люциус Малфой? – запинаясь, выговорил Гарри.

Счастливые глаза эльфа мгновенно наполнились слезами.

– Добби не хотел! Но Добби должен был слушаться хозяина!

– Кошмар, – Гарри схватился за голову.

– Добби не хотел! Не хотел! – зарыдал эльф.

– Тебе, наверное, было противно, бедненький? – на глаза Гермионы навернулись слезы.

– Да, моя госпожа! – воскликнул он и принялся биться головой об пол.

– Ты что делаешь, Добби! Прекрати! – изумленно крикнула Гермиона.

– Не выгоняйте, Добби! – завопил эльф, выкручивая себе уши.

– Как мы можем выгнать тебя, Добби! – воскликнул Гарри, хватая его за лапки, чтобы эльф прекратил себя мучить.

– Гарри Поттер прощает Добби? – с надеждой спросил эльф.

– За что тебя прощать? Это Люциуса Малфоя нужно наказать! – ответил Гарри. – Ты – жертва, Добби!

– Когда-нибудь мы подадим в суд на этого негодяя, – пообещала Гермиона и погладила всхлипывающего эльфа по голове.

– Бедный Добби, – Гарри снова потрясенно покачал головой. – Кажется, теперь я понимаю, что Дурсли не были плохими. Да, они были часто ко мне несправедливы, заставляли меня, как домашнего эльфа, убирать, мыть полы, но… никогда… ничего подобного, – Гарри глотнул подкативший к горлу комок. Тошнота усилилась. – Я не знаю, что бы со мной было… если бы… Добби… – Гарри потрясенно обнял эльфа, который зарыдал своему новому хозяину в плечо.

***
– Слушай, Гарри, что с тобой? – потормошил его Рон. – Что случилось? – Они сидели в гостиной и пытались учить уроки. – Ты уже наказание отбыл?

– Нет, забыл, сейчас иду, – невнимательно пробормотал Гарри.

– Ты что? Если Филч доложит Жабе, что ты опоздал, то она назначит тебе ещё одно наказание! – испугался Рон.

– Я занят на всю следующую неделю. Так что… одним разом больше, одним меньше… Послушай, Рон… ты же читал книгу Гермионы…

– Этих рабов ее, что ли? – уточнил тот.

– Да.

– Ну, читал… – пожал плечами Рон.

– И ты… так спокойно на неё отреагировал? – изумился Гарри.

– Ты чего, старина? – опешил Рон.

– Я потрясен, Рон, мы обсуждали эту книгу почти до утра! То, что некоторые волшебники вытворяют с эльфами… Это невозможно, Рон!

– Подожди, Гарри, ты чего? С катушек съехал? Ты теперь тоже активный борец этой РВОТы или ГАВНЭ, как там ее?

– Рон, я поражаюсь! Как ты на это спокойно смотришь? А если бы с тобой так обращались, как с Добби?

Рон ошалело уставился на Гарри. Наконец его рот растянулся в ухмылке.

– Так эта тяга к освобождению, она что, половым путем передается? Или Гермиона тебя зельем опоила?

Гарри покачал головой:

– Послушай, Рон. Я понимаю, что эльф – это не волшебник, что это другое существо, но он так же, как и мы, способен радоваться, быть счастливым или несчастным, страдать от боли и насилия!

– Какого насилия? – обалдел Рон.

– Как какого? Ты же читал книгу Гермионы!

– Ну я только первую главу, чтобы она отстала, – сознался Рон.

– Люциус Малфой заставлял Добби ублажать себя, – шепотом произнес Гарри.

– Чего? – Рон скривился так, что Гарри от него отодвинулся, ожидая, что его друга сейчас стошнит.

– Да, – подтвердил Гарри.

– Ну и придурок, – с чувством выговорил Рон. – С эльфом?!!! Обалдеть можно! Фу! Нет, Гарри, я знал, что эти Малфои – законченные идиоты, но чтобы так! Ну все, Малфеныш, ты попал! Теперь я знаю, как тебя дразнить! – Рон загоготал.

– Более тупого и бессердечного существа, чем ты, Рон, я никогда не встречала! – воскликнула неожиданно появившаяся Гермиона.

– Неужели тебе не жалко Добби? – изумился Гарри.

– Ну не повезло Добби, да, – согласился Рон. – Но Малфой! С эльфом! Умора! Фу! Бе! – Рон согнулся пополам, выказывая все свое отвращение к благородному волшебному семейству.

Разогнувшись, он увидел два одинаково сверлящих его осуждающих взгляда.

– Ну все, – захохотал он, – привет! У вас, похоже, теперь полная гармония!

Глава 38. Наказан.

Пока Гарри отбывал наказание за бунт в школе, он заработал ещё неделю наказаний за то, что выступил против нового закона про оборотней, нагрубил старосте школы, использовал магию в коридоре, в результате чего пострадали несколько членов Инквизиторского отряда (госпоже директрисе даже пришлось заставить миссис Всезнайку мыть полы за наглую ложь, что Гарри только защищался), затем за то, что не успел законспектировать все статьи из «Волшебного голоса правды» и, наконец, за то, что Амбридж упала с лестницы и сломала ногу. Гермиона снова была отправлена в распоряжение Филча, поскольку свидетельствовала, что в момент падения директрисы Гарри был в хижине Хагрида.

– Гарри, это невозможно! Это переходит все границы! – сжимала кулаки девушка.

– Гермиона, может быть, тебе не стоит за меня заступаться? – предположил Гарри. – Все равно я почти все время наказан.

– Скоро дело дойдет до того, что меня начнут наказывать за то, что я вообще что-либо сказала!

Гарри был с ней согласен. Действительно, отношение к магглорожденным волшебникам резко ухудшилось. И это стало ощущаться не только на Слизерине. Активная пропаганда о вреде магглов, проводимая во всех газетах, действовала на многих школьников и, судя по письмам родителей, на взрослых тоже. Гарри чувствовал, как меняется атмосфера в замке. Многие волшебники советовали своим детям не высовываться, вести себя хорошо или поддерживать нового Министра Магии – Люциуса Малфоя, который наконец-то расставил все точки над «i» и навел порядок, о чем неустанно писали в «Волшебном голосе правды». Популярность мистера Малфоя возросла и в школе после того, как благодаря аврорам резко улучшилось поведение школьников и среди старших курсов было проведено несколько лекций по будущему трудоустройству.

Гарри видел, что многие школьники начали избегать его, боясь впасть в немилость у новой директрисы, которая обещала лично написать характеристики и рекомендации учащимся по окончании Хогвартса. Большинство старшекурсников заняли нейтральную позицию: они не докладывали директрисе о проступках Гарри, Гермионы и Рона, но держались от гриффиндорского трио подальше.

После ссоры с Парвати Рон больше ни с кем не встречался, потому что никто из девушек не желал навлекать на себя неприятности. Но хуже было то, что Рон узнал, что его отца уволили из Министерства Магии и закрыли магазин близнецов Уизли. Правда, закрыли и другие магазины волшебных шуток. На Диагон-аллее осталась только одна лавочка, которая получила лицензию на продажу волшебных выкрутасов, – «Шутки тетушки Луш». Но конфеты, фейерверки и игрушки там были большей частью невинные, неинтересные, а то и вовсе бракованные.

За две недели до начала Рождественских каникул на общей доске объявлений появилось сообщение, что в школе состоится Рождественский бал, но присутствовать на нем будут только чистокровные волшебники. Гарри увидел, что некоторые девочки очень огорчились, но общее обиженное настроение большинства выразила Гермиона:

– И не очень-то нужно! Все только для Слизерина и сына Министра Магии!

– Я тогда тоже не пойду на этот долбанный бал, – поддержал ее Рон. – Что я там не видел? Разве что наряженную жабу.

Гарри к новости о Рождественском балу остался абсолютно равнодушным. У него и без того было много проблем. Ему увеличили количество наказаний. Теперь он должен был сначала выполнять поручения Филча, а только потом идти в подземелье, чтобы стоять с поднятыми руками. И хотя Добби помогал ему, как только мог, Гарри выбивался из сил, чтобы успевать учить уроки, потому что Амбридж требовала каждый день на проверку все его домашние задания, не доверяя учителям. Несмотря на то, что Добби старался всегда освободить хозяина от наказания стояния, иногда в подземелье для проверки выполнения распоряжений приходила Амбридж и наблюдала, в достаточной ли мере страдает Гарри. Как только она уходила, Добби, конечно же, спешил освободить хозяина, но Гарри вскоре ощутил последствия таких «стоек»: у него начали периодически неметь руки. Узнав об этом, Гермиона очень расстроилась и попыталась сварить лечебное зелье. И тогда девушка обнаружила, что Инквизиторский отряд не спускает с неё глаз и буквально ходит по пятам. К счастью, девушку выручала мантия-невидимка и туалет плаксы Миртл.

– Как же я ненавижу эту Жабу! – восклицала Гермиона, наливая в стакан Гарри зелье. – Она просто изничтожает тебя и меня!

– Наказание бы сменила, что ли, – проговорил Гарри.

В этот же вечер Амбридж снова упала с лестницы и сломала не только ногу, но и руку. Джинни радостно пересказывала, как все учителя неожиданно оглохли, и эту министерскую тушу тащил весь Инквизиторский отряд под непристойные песенки Пивза, впервые появившегося после расправы в Хогвартсе.

– Надеюсь, что меня на этот раз не накажут, – улыбнулся Гарри, – я в это время мыл полы под присмотром Филча.

– Я тоже свидетель, – подал голос Дин Томас. – Я проштрафился, поэтому мыл полы вместе с Гарри.

– Филч настолько оборзел, что сам уже ничего не моет и не убирает, – возмутилась Джинни. – Ждет, пока наша пучеглазая кого-нибудь накажет.

– А мне интересно, почему Амбридж падает с лестниц? – проговорила Гермиона.

– Только не говори, что тебе жалко эту жиртряску! – возмутился Рон.

– Разумеется, нет! – оскорбилась Гермиона. – Я от всей души желаю, чтобы она сломала себе не только руки и ноги, если бы только Гарри от этого не пострадал.

– Я не пострадаю, я не мог с ней ничего сделать, потому что отрабатывал у Филча. Филчу-то она доверяет! – возразил Гарри.

– Ты думаешь это поможет? – с надеждой пробормотала Гермиона.

– Ну если нет, тогда ей уже впору меня наказывать даже за то, что у неё повысилось давление!

– А что это ты вяжешь? – спросил Рон. – Лучше бы помогла мне сделать домашку по зельям.

– Я вяжу одежду для Винки и ее эльфеночка, – ответила Гермиона. – А домашнее задание по зельям сам делай. Если ты обратил внимание, то даже Снейп подобрел в последнее время.

– Да, – согласился Гарри. – Похоже, наша Жаба так его достала, что он перестал без дела снимать с нас баллы и уже давно не наказывал.

– Но домашние все равно трудные задает, – буркнул Рон.

– Несравнимо с тем бредом, который нам задает Амбридж! – воскликнула Гермиона. – У меня уже почти вся толстая тетрадь исписана пересказами того, что сказал Люциус Малфой, как чихнул Люциус Малфой, как моргнул Люциус Малфой!

– Так она тебе мешает вторую книгу писать, – ухмыльнулся Рон, разглядывая крошечные вещички, которые уже успела связать Гермиона.

– Какую? – удивилась девушка.

– Пособие по разведению домашних эльфов, – хихикнул он.

– Рон! – услышал он гневное восклицание Гарри и Гермионы.

– Мне хоть одного подарите, а? – пошутил он.

– Рон, наши эльфы – свободны, – сказал Гарри. – Они на нас работают, получают зарплату. И если захотят, то уволятся и уйдут.

– Поэтому никого мы тебе подарить не сможем, – добавила Гермиона.

Джинни потрясенно посмотрела на Гарри, а затем перевела взгляд на Рона. Тот выразительно подмигнул сестре и хихикнул.

– Так ты что, Гарри, тоже поддерживаешь Гермиону в ее взглядах на рабство эльфов? – засмеялась Джинни.

– Разумеется, поддерживаю. У эльфов должно быть право выбора хозяина. Ты читала книгу Гермионы?

– Да, – кивнула Джинни.

– И?

– Ну судьба бедного Добби, конечно, ужасна, – ответила девушка. – Но не все же эльфы так несчастны. Вспомни, как рыдала Винки, когда ее освободили. Эльфы к этому не готовы.

– Ничего подобного! – горячо возразила Гермиона.

– Винки теперь работает на нас, – добавил Гарри.

– Она уже не пьет, а старательно убирает, стирает наши вещи, – подхватила Гермиона.

– И у неё скоро будет эльфенок, – кивнул Гарри. – А в книге Гермионы сказано, что эльфы, когда несчастны, не размножаются.

– Да, это моя теория, подтвержденная наблюдениями! Эльфы плодятся, когда они свободны и счастливы! – воскликнула Гермиона.

– Ну хорошо, а когда они наплодятся так, что их некуда будет девать? Что тогда? – спросила Джинни.

– До этого времени ещё надо дожить! – хмыкнула Гермиона. – Пока численность эльфов очень мала!

– Да и все эльфы все равно не смогут быть счастливыми, – сказал Гарри. – кому-то повезет с хозяином, кому-то не очень. Точно так же, как и у людей.

– А сейчас что? То же самое. Если хозяин добрый, то и эльфу хорошо, а если, как Люциус Малфой, то…– пожала плечами Джинни.

– Но Добби мог бы уйти, если бы не захотел так унижаться! У свободного эльфа всегда будет право выбора! – ответила Гермиона.

– У них будет право выбора, пока их будет мало, – возразила Джинни.

– Возможно, но пока их действительно мало, и бедные эльфы уж совсем несчастны, – проговорил Гарри.

– Джинни, это у них клиника на двоих, – хихикнул Рон, когда Гарри с Гермионой ушли в свою комнату.

– Как его Гермиона обработала! – Джинни даже завистливо вздохнула. – Боже мой, Рон, как он ее слушается!

– Ага, теперь им есть о чем в постели поговорить! – продолжил хихикать Рон. – Для усиления, так сказать, ощущений во время… гм-гм, ладно, ты ещё маленькая.

Джинни выразительно хмыкнула.

– Смотри мне, чтобы до окончания школы ни с кем не была, – грозно сдвинул брови Рон. – А то маме напишу.

– А мне уже бежать писать, как к тебе в спальню Парвати лазила? – ехидно осведомилась Джинни.

– Я – это другое дело! – возмутился Рон. – Я – мужчина! Мне можно!

– Кто это так сказал? – Джинни уперла руки в бока и стала похожа на миссис Уизли.

– Ну… порядки у волшебников. Ты должна быть честной, выйти замуж за нормального парня. Я потому и хотел, чтобы ты с Гарри встречалась.

– Гарри уже давно с Гермионой, и я из-за этого не собираюсь ходить всю жизнь девственницей.

– Но не с этим Дином Томасом встречаться же!

– А чем тебе Дин плох? Он между прочим один из немногих, кто теперь от Гарри не отвернулся. Посмотри, что происходит, Гарри общается только с нами и с ним. Остальные отмораживаются, потому что не хотят связываться с Жабой! А Дин поступает честно!

***
– Хоть я и люблю Джинни, и уважаю Рона, но их взгляды на проблему рабства эльфов меня убивают! – произнесла Гермиона уже в своей комнате.

– Если честно, я тоже удивился, – сказал Гарри. – Я думал, что они будут потрясены судьбой Добби, как над ним издевались. Но, наверное, это потому, что ни Рон, ни Джинни никогда не знали, что такое настоящее унижение.

– Вот именно, Гарри! – горячо поддержала его Гермиона. – А ещё… как они могут так говорить о размножении эльфов! Значит, им можно, а эльфам нельзя!

***
– Я так соскучилась по тебе, – Гермиона обнимала Гарри и радостно отвечала на его поцелуи.
– Скажем спасибо нашей Жабе, что забыла назначить мне наказания по воскресеньям. Даже не верится, что завтра мне не нужно висеть, – разомлевшим голосом отозвался Гарри. – Из-за этих наказаний мы часто спим друг с другом в прямом смысле этого слова.

– Это не самое страшное, – Гермиона ласково ерошила волосы Гарри. – Мне так хорошо сейчас…

–Я люблю тебя, – искренне произнес Гарри.

– И я… – Гермиона снова поцеловала его.

– Завтра не нужно рано вставать, значит…

– Можно продолжить, – довольно подхватила Гермиона. – И будем радоваться, что Жаба спит одна. Лично у меня от этого удовольствие только усиливается, – Гермиона тихо рассмеялась.

– Да, это, несомненно, бодрит, – смеясь ответил Гарри. – Но боюсь, что у Жабы все же есть источник эротического наслаждения.

– Воспоминания о бывшем министре, что ли? – недоверчиво спросила Гермиона.

– Нет, один волшебный приборчик, похожий на содержимое чемодана тетушки Мардж, и мысли о том, какому наказанию меня подвергнуть. О, тогда мы с тобой отдыхаем!

Гермиона рассмеялась ещё громче. Гарри сел.

– Ну все, повеселились, теперь иди ко мне.

– Звучит заманчиво, – ответила Гермиона.

– Нет, ну это уже слишком, – неожиданно возмутился Гарри.

– Что? Что случилось? – спросила Гермиона, но все поняла секундой позже: из темноты светились любопытством две пары глаз.

– Добби! Винки! Это что вам – зрительный зал, что ли? – крикнул на эльфов Гарри.

Гермиона уткнулась в подушку, чтобы сдержать приступ громкого смеха.

– Не ругайте Добби, сэр Гарри Поттер, – донесся невинный голосок эльфа. – Просто Добби хотел показать Винки, какие у Добби хорошие хозяева.

– Все, посмотрел? Теперь ступай спать к остальным эльфам! Ну неужели не понятно, что я стесняюсь?

– Простите, сэр, – ответил Добби, и глаза исчезли.

– Ну что с ним сделать, чтобы он не подглядывал, Гермиона! – Гарри воздел руки.

– Не обращай на него, вернее, на них внимание, Гарри, – смеясь, ответила Гермиона. – Ну пусть себе смотрит. Зато когда Жаба вновь тебя накажет, Добби поможет.

– За то, что он меня спасает, спасибо, конечно, но смотреть я все равно не разрешаю!

***
В воскресенье после завтрака к Гарри подбежала счастливая Люси Луш и сообщила, что у госпожи директрисы был сложный перелом, так что мадам Помфри была вынуждена удалить изломанную кость и дать ей выпить костерост, поэтому теперь выздоровевшая, но злая профессор Амбридж требует его к себе.

– Знаешь, Гермиона, похоже, это была первая приятная новость, которую прохрюкала эта гаффелпафская свинья. Костерост – это классная штука, проверено.

Гермиона тихо хихикнула.

– Молодец мадам Помфри! Ну а ты, Гарри, скажи жабе, что был у Филча, так что ты ни при чем!

Гарри подошел к кабинету директрисы и ощутил мощную волну злости, раздражения и предвкушения. Юноша постучал в дверь.

– Войдите, мистер Поттер, – донесся девчоночий голосочек Амбридж.

Гарри вошел. Директриса сидела за своим кружевным столом, заваленным газетами и свитками пергамента.

– Вам известно, что со мной случилось? – сладенько осведомилась она.

– Да, Люси Луш рассказала, – ответил Гарри.

– Так вы полагаете, что это очень остроумно с вашей стороны, мистер Поттер, использовать против директора Хогвартса беспалочковую магию?

– Нет, госпожа директор, – как можно вежливей ответил Гарри, хотя его губы непроизвольно слегка кривились. – Я не использовал против вас беспалочковую магию, потому что когда вы упали, находился под присмотром Филча, отбывал наказание.

– Насколько мне известно, мистер Филч – сквиб, поэтому не мог зафиксировать тот факт, что вы применили магию, – ласково пояснила Амбридж.

– Да, но я находился далеко от вас, поэтому не мог применить магию, даже если бы захотел, – возразил Гарри.

– А вы хотели? – вцепилась в его слова Амбридж.

– Нет, – процедил Гарри. – Вчера вечером я хотел как можно поскорее закончить с наказанием, чтобы начать делать домашние задания.

– То есть вы хотите сказать, что вовсе не желали мне зла и чтобы со мной что-нибудь случилось? – Амбридж приподняла брови над своими выпученными глазами.

– Я не желал вам падения с лестницы, – снова процедил Гарри.

– А вот и врете, мистер Поттер, вы этого очень хотели, поэтому я и упала. Насколько я наслышана о ваших успехах в высшей магии, вам ничего не стоило таким образом заставить меня упасть с лестницы.

– То есть на этом основании я наказан! – не удержался от саркастической усмешки Гарри. – Ну что ж… я слышал о таком явлении. Когда слишком много людей кого-то мысленно ругает и желает ему всего-всего, то с этим человеком что-то плохое и происходит.

– Когда мощный маг желает этого, – уточнила Амбридж, вперившись в Гарри недобрым взглядом. – Я знаю, что Дамблдор занимался с вами персонально! Поэтому за мой перелом ответите вы, мистер Поттер!

– Хорошо, – пожал плечами Гарри. – Только тогда не забудьте меня наказывать всякий раз, когда у вас заболит голова, сердце или просто повысится давление. Я уже, знаете ли, так привык стоять в позе Атланта, что даже начал переживать, что будет со мной вскоре, когда закончатся все мои наказания.

– Привыкли, говорите? – прищурилась Амбридж и злобно втянула воздух. – В позе Атланта! Ну что ж! Тогда посидите, отдохните от забот.

Короткий толстый палец директрисы указал на стул, стоящий возле ее стола.

– Очень вовремя это доставили в школу, – хмыкнула она. – Присаживайтесь, мистер Поттер.

Гарри сел.

– Спиной не опираться, – приказала Амбридж.

Но едва Гарри шевельнулся, как ощутил острую боль.

– Больно? – Амбридж показала свои мелкие острые зубки.

Гарри ответил её злым взглядом.

– Так и сидите, мистер Поттер, и советую не шевелиться, а то будет такая неприятность, как боль, – произнесла директриса и пододвинула к себе свитки пергаментов.

Гарри остался сидеть. Он подумал о том, что наказание было бы намного проще, если бы рядом не присутствовала эта улыбающаяся жаба. От ее вида Гарри всего трусило от едва сдерживаемой ярости. Он не мог успокоиться и сосредоточиться на воспоминаниях о родителях, которые облегчали ему страдания во время наказаний. В присутствии Амбридж Гарри не мог рассчитывать на помощь Добби.

Впрочем, через некоторое время Гарри стал успокаиваться несмотря на то, что тело неприятно затекло. Он устал злиться на Амбридж и придумывать мысленно, каким наказаниям он бы ее подверг, если бы профессор Дамблдор и Орден Феникса уничтожил Люциуса Малфоя и его приспешников. Он вспоминал, что два года назад Амбридж тихо ушла с позором из Хогвартса, вернее совсем тихо ей не удалось, благодаря славному полтергейсту Пивзу. Теперь Гарри принялся мечтать о том, как он превратит Амбридж в огромную пучеглазую жабу и поселит ее в крошечном болоте на шестом этаже, которое профессор Флитвик непременно вернет в память о шутке близнецов Уизли. Будут проходить года, и все новые и новые поколения школьников будут приходить к этому болоту, чтобы послушать рассказ о веселых близнецах, знаменитом трехдневном бунте в Хогвартсе и поглазеть на Жабу-долгожительницу, с ненавистью выпучившуюся на школьников и противно ругающуюся на них на своем жабьем языке. Потом Гарри подумал, что было бы неплохо взять Амбридж за шкирку и уронить, пролетая над Запретным лесом, желательно над тем местом, где живет Арагог со своей многочисленной семьей, или, на худой конец, разозлившиеся кентавры. Почему-то Гарри был уверен, что второй раз Дамблдор не пойдет просить за Амбридж. Ну и, конечно, совсем неплохая идея подвесить коротконогую директрису в подземелье и заставить ее висеть там хотя бы половину того времени, которое она заставила стоять там Гарри. И запустить к ней Пивза.

– Вы улыбаетесь, мистер Поттер? – прервал мечтания Гарри голосочек Амбридж.

– А это запрещено? – спросил Гарри.

– Улыбайтесь, сколько вам угодно. Тем более что наказание на сегодня окончено.

Гарри поднялся со стула и почувствовал, что все его тело словно проткнула сотня иголок. Он не удержался от тихого вскрика. Спина не разгибалась. Руки занемели.

– Вам и теперь смешно, мистер Поттер? – осведомилась Амбридж, с жадностью на него глядя.

– Ровно настолько, насколько вам сейчас хорошо, – надерзил Гарри и медленно пошел к выходу. Спину пришлось вернуть в слегка согнутое положение.

– Завтра после уроков снова ко мне, – злобно квакнула директриса.

– С удовольствием, – огрызнулся Гарри.

Он вышел из кабинета и, кривясь от каждого движения, поплелся к лестнице.

– Гарри, – услышал он голос Гермионы.

Девушка подбежала к нему.

– Что с тобой делала эта живодерка? – горестно спросила она, беря его за руки. – У тебя все тело затекло! И руки!

Гермиона заставила Гарри прижаться спиной к стене, разведя руки в стороны. Парень зашипел от ощущений, но вскоре почувствовал, что ему становится легче.

***
Гарри лежал на кровати в комнате за сэром Кэдоганом. Он чувствовал себя опустошенным и совершенно неспособным учить уроки. Ни уговоры Гермионы, ни угроза увеличения наказаний на него уже не действовали.

– Мне уже все равно, Гермиона, – пробормотал он. – Сколько я не стараюсь, жаба все равно наказывает меня. Завтра у меня снова наказания. И послезавтра тоже, потому за понедельник я не туда гляну, не так посмотрю, не вовремя чихну, на крайний случай у Драко зачешется задница и меня обвинят в том, что я навел на него темные чары. И снова на неделю мыть полы у Филча и сидеть на болючем стуле у Амбридж. Я не знаю, что это такое! Я уже не могу находиться в школе. Неужели Дамблдор полагает, что это самое безопасное для меня место? Я устал, Гермиона, меня тошнит от одного вида этой раздутой сволочи и ее любимого мерзкого хорька!

Гермиона ласково погладила Гарри по плечу.

– Осталось совсем немного, Гарри, – проговорила она. – Скоро каникулы, Рождество. Мы вернемся в наш дом и наверняка встретимся с профессором Дамблдором. Тогда и поговорим с ним, объясним создавшуюся ситуацию. Без его разрешения мы не должны покидать школу, любимый.

Гарри понимал, что Гермиона права, но накопившаяся злость и усталость просто душили его.

– Знаешь, бедной Тонкс снова не повезло, – произнесла Гермиона. – Мало того, что ей запретили видеться с Ремусом, так у неё ещё и Сириус заболел.

– Сириус? Что с ним? – спросил Гарри.

– Температурит маленький. Тонкс сейчас с ним в больничном крыле. И я очень сомневаюсь, что Амбридж разрешит ей пропустить занятия, чтобы она смогла побыть со своим заболевшим сыном.

***
Гермиона оказалась права. Тонкс не появилась за завтраком в понедельник утром, а на уроках была невнимательна и расстроена. Джинни сказала, что именно сегодня Амбридж приходила с инспекторской проверкой на уроки Нимфадоры и сделала ей кучу замечаний. Гарри хотел пойти к Тонкс после уроков, но должен был отправляться отбывать наказания. Филч заставил Гарри сделать в одной классной комнате генеральную уборку, что было очень утомительно, учитывая тот факт, что в этом кабинете давно уже не проводились занятия, потому что там навел порядок Пивз. Гарри устал так, как не уставал после штрафных хозяйственных работ у тети Петуньи. Отбывать наказание ещё и у Амбридж у Гарри не было сил, поэтому он решил, наплевав на все, не идти в кабинет директрисы.

– Что же вы не явились, мистер Поттер? – сладенько осведомилась у него Амбридж, которая словно ждала, когда Гарри освободится.

– Я до сих пор убирал. Мистер Филч пригрозил меня убить, если к завтрашнему дню я не приготовлю кабинет, потому что у вас будут накладки с расписанием.

– Меня это не волнует! – с удовольствием ответила Амбридж. – Вы проигнорировали наказание, значит, я снова вас наказываю! К тому же вы не были сегодня готовы на урок новейшей магической истории, за что тоже будете наказаны.

– Хорошо, – пожал плечами Гарри и пошел дальше, чувствуя спиной удовлетворенный взгляд директрисы.

Глава 39. Барсучок.

Гарри не пошел в гостиную, а сразу направился в больничное крыло, чтобы узнать, что с маленьким Сириусом.

Впервые в жизни Гарри увидел заплаканную Тонкс. Она всегда была веселой, и даже когда злилась, все равно шутила и не теряла присутствия духа. Сейчас Гарри чувствовал исходящую от нее волну сильнейшей грусти. На кровати лежал Сириус.

– Что с ним? – спросил Гарри.

– Воспаление легких, – всхлипывая, ответила Тонкс.

– А это очень страшно? – Гарри посмотрел на ребенка.

– Для взрослого – не очень. Есть специальные целебные настойки и зелья. Но Барсучок… Он ещё очень маленький… Мадам Помфри давала ему лекарства, но пока результатов нет.

Тонкс вытерла слезы.

– И эта мерзкая Жаба… специально сегодня приходила с проверкой, раскритиковала меня, сказала, что я очень плохо провожу уроки. Да не до уроков мне сейчас! У меня ребенок заболел! Она хочет уволить меня, Гарри. Я бы сама давно ушла, но… столько проблем! Ремус теперь никогда не устроится на работу, значит, надежда только на меня. Да и вас жалко…

– Не нужно нас жалеть, Тонкс, я уже сам на грани того, чтобы сбежать отсюда.

– Нет, Гарри, как ни плохо здесь, за пределами школы ещё хуже. Но сейчас я хочу только одного – чтобы Сириус выздоровел.

Гарри посмотрел на ребенка и подумал, что будет, если Барсучок умрет. От этой мысли его бросило в жар. Неужели сначала его отец, а теперь и сын? Нет, только не это! Именно этого боялась Тонкс сейчас, сидя рядом с Гарри и вытирая слезы.

Гарри прикоснулся к ребенку. Малыш был очень горячим. «Если очень любишь, то можно облегчить страдания…» – почему-то вспомнились слова отца, написанные в дневнике мамы. Маленький Сириус, похожий на большого… крестного…

Гарри неожиданно почувствовал, понял, что нужно сделать – перетянуть на себя это горячее облако, укутывающее ребенка. Вот так… Гарри прислушался к себе, затем, посмотрев на Тонкс, встал и отошел к другой кровати.

– Гарри, что случилось? – насторожилась Тонкс.

– Ничего страшного, – ответил Гарри, ложась, – я думаю, что Сириус выздоровеет… сейчас…

– О Боже, ты что, перетянул это на себя? – Нимфадора вскочила и подбежала к Гарри. – У тебя температура поднимается! Я бегу за мадам Помфри!

***
– Лили, нельзя как-то сделать так, чтобы оно на меня переходило? – обеспокоено спросил Джеймс. – А то мне и Гарри жалко, и тебя тоже… Ты все время его недомогания берешь на себя.

– Но, Джеймс, что поделать, если у тебя нет этого дара? Вернее, он есть, но не так ярко выражен, – ответила Лили, поправляя на ребенке одеяло. – А ещё… я заметила, что у меня начало получаться вот что: если у малыша живот болит не сильно, то я поглощаю эту боль, а не просто беру на себя. Как ты думаешь, может быть, эта способность совершенствуется?

– Наверное, – подумав, произнес Джеймс. – Но я не знаю, правильно ли то, что ты делаешь?

– Но как же я могу спокойно наблюдать за тем, как у Гарри что-то болит! – возмутилась Лили.

– Но ты не сможешь оберегать его от боли и болезней всю жизнь, – мягко возразил Джеймс.

– К сожалению, да, – согласилась она. – Но пока он такой маленький и беззащитный, я буду…

***
– То есть как это он заболел! – Гарри сквозь сон услышал голос Амбридж. – Вчера был здоров, а сегодня с утра болен!

– Но так ведь оно и происходит, госпожа профессор, – увещевала ее мадам Помфри. – Поттер, почувствовав себя плохо, пришел вчера в больничное крыло. Я дала ему выпить лекарство. Но оказалось, что все намного серьёзнее! У него – воспаление легких.

– Я вам не верю! Он прикидывается! – взвизгнула Амбридж. – Я приведу специалистов из клиники Св. Мунго. Они быстро приведут его в чувство!

– Они скажут то же самое, – твердо ответила мадам Помфри. – Поттер мог притвориться, но я – доктор, я могу отличить симуляцию от настоящей болезни.

– Вы покрываете его! – крикнула Амбридж. – Все в этой школе покрывают его! Никому нет доверия! И вам тоже, мадам Помфри! Я вызываю специалистов из Мунго! Если они не подтвердят ваш диагноз, то я вышвырну вас на улицу!

Гарри открыл глаза и увидел решительно уходящую директрису. Специалисты прибыли примерно через час и к величайшему разочарованию Амбридж подтвердили диагноз школьного врача.

– Так вылечите его! – бушевала Амбридж. – Неужели это такая неизлечимая и страшная болезнь?

– Разумеется, мы поставим его на ноги, – удивленно ответила одна из прибывших волшебниц. – Через неделю он будет здоров.

– Неделя! – ахнула директриса. – Да как же это! Почему так долго?

– Такова специфика лечения воспаления легких, – ответила другая целительница, так же с удивлением наблюдая за разозлившейся Амбридж. – Вот специальная настойка, которую нужно давать больному три раза в день в течении семи дней, тогда болезнь полностью излечится.

– Да через неделю у нас будет Рождественский бал и каникулы! – Амбридж ухнула кулаком по прикроватному столику.

Гарри едва сдержал смех, несмотря на то, что ему было плохо.

– Думаю, к Рождественскому баллу юноша выздоровеет и сможет принять в нем участие, – целительница попыталась успокоить директрису, полагая, что заболевший ученик играет одну из ролей в рождественской постановке. – Правда, к сожалению, репетировать он пока не сможет, ему нужно соблюдать постельный режим.

Амбридж обвела лютым взглядом ничего не понимающих волшебниц и выскочила из больничного крыла. Как оказалось, она побежала искать помощи у Снейпа.

– Посмотрите, что с ним можно сделать! – Амбридж ткнула пальцем в лежащего Гарри. – Вы же мастер зелий! Найдите рецепт, чтобы поскорее вылечить его! Мистер Малфой говорил мне, что вы его ненавидите!

– Я не смогу ему ничем помочь прежде, чем осмотрю его, – недовольно ответил Снейп.

Амбридж замолчала и, нетерпеливо подергиваясь, принялась наблюдать за тем, что делает Снейп. Зельевед коснулся тыльной стороной ладони лба, щек и шеи Гарри, нахмурился.

– Я попытаюсь, директор Амбридж, но ничего не обещаю. Мальчишка серьёзно болен.

– Попытайтесь, профессор, я не верю, что вы будете помогать Поттеру. Мистер Малфой говорил мне, что отец Поттера издевался над вами!

– Так и сказал? – Снейп тяжело посмотрел на Амбридж.

Та заелозила.

– Да, поэтому вы совершенно точно и справедливо ненавидите его сына.

– Тогда, быть может, мне сразу сварить яд и отравить Поттера? – осведомился Снейп так, что Гарри вздрогнул.

– Нет, Поттер должен быть жив, такой пока приказ, – ответила Амбридж и резко закрыла себе рот, поняв, что сболтнула лишнее.

– Так он и жив, вы все правильно делаете, – язвительно усмехнулся Снейп. – И совершенно точно умрет, если вы накажете его в таком состоянии. Поэтому нужно его сначала вылечить.

– Но наказания… Если Поттер пролежит ещё целую неделю в больничном крыле, то как же быть с его наказаниями?

– А это тоже приказ? – не удержался от ехидного вопроса Снейп.

Амбридж сделала вид, что не услышала.

– Не волнуйтесь, госпожа директор, будет ещё второй семестр. Разрешите отправиться в библиотеку на поиски чудодейственного рецепта.

Если бы кто-нибудь сказал Гарри, что самыми спокойными днями его семнадцатого года жизни будут дни, проведенные в больничном крыле с диагнозом воспаление легких, он не поверил бы. Но тем не менее, именно болезнь и прописанный постельный режим спасали его от наказаний и новых унижений со стороны Инквизиторского отряда. Он видел, как Малфой приходил в сопровождении своих верных телохранителей, но его не пустила мадам Помфри, а когда Драко попытался в очередной раз напомнить ей все свои школьные титулы и должность отца, то мадам Помфри сказала, что болезнь Гарри заразна. После этого Инквизиторский отряд резко расхотел передавать больному подарки вперемешку с какобомбами и открытки с песенками на стихи старосты школы и ушел готовиться к Рождественскому балу.

Несколько раз приходила счастливая Тонкс. Она сообщила, что Барсучок полностью выздоровел, Гарри проболеет очень трудную полугодовую контрольную и семестровый балл ему будет выставлен по текущим оценкам. А это значит, что у него будет «Превосходно». Затем Тонкс показала, с каким лицом Амбридж ходит по школе.

– У неё настоящий траур, Гарри, потому что тебя нет! – Тонкс снова перекривила выпученные глаза директрисы и трясущийся от негодования подбородок, украсив все это огромными бородавками. – И Дракончик потерянный ходит. – Тонкс вытянула лицо и закатила глазки, вмиг сделав свои волосы белыми. – В общем, выздоравливай поскорее!

Тонкс поставила на столик несколько открыток.

– Болей долго, но не сильно, – прошептала она на прощание.

После уроков появилась Гермиона, и Гарри мысленно поблагодарил маленького Сириуса, из-за которого заболел. Гермиона рядом, уроков учить не надо, стоять в подземелье или сидеть у жабы в кабинете – тоже. Гермиона сообщила, что директриса повесила новое объявление о Рождественском бале: якобы Министр Магии велел явиться всем, чтобы отпраздновать начало нового сильного государства, в котором закончилась эпоха страха, непонимания и неуверенности.

– В общем, сначала будет праздник для младших курсов, а на следующий день – Рождественский бал для старшекурсников, на который прибудет его величество Люциус Первый, – язвительно произнесла Гермиона.

– А можно не приходить любоваться на его белобрысость? – спросил Гарри.

– Я так поняла, что отказ прийти на бал будет воспринят как личное оскорбление Министра Магии, – ответила Гермиона, заботливо поправляя его подушку.

– Чушь какая-то, – хмыкнул Гарри. – То только чистокровным можно, то всем под расписку явиться!

– Так ведь когда собрали всех настоящих чистокровных волшебников, то во всем Хогвартсе их от силы с два десятка собралось, включая маленьких и Снейпа. Остальные либо как ты – волшебники в первом поколении, либо полукровки, ну и немного таких, как я – магглорожденных. И что бы это был за бал, на котором бы сидело 10 школьников и учителя? Драко заскучал бы, а так сейчас все готовятся к празднику, приглашают друг друга. Многие решили, что это Амбридж не захотела пускать всех на бал, так что популярность Люциуса Малфоя выросла. Старшекурсницы уже готовятся строить ему глазки и шепчутся, какое у него красивое, аристократическое и загадочно-порочное лицо! – с негодованием закончила Гермиона.

***
Поздно вечером Гарри услышал рядом с собой всхлипывания.

– Добби, это ты? – спросил он в темноту.

– Добби виноват, сэр! Добби виноват, – рядом с лицом Гарри появились огромные жалобные глаза эльфа.

– Что такое? В чем ты виноват? – удивился Гарри.

– Добби хотел как лучше, но сэр Гарри Поттер пострадал из-за Добби! – хныкал эльф.

– Ну? Говори, Добби! Что ты натворил? – нетерпеливо перебил его Гарри.

– Это Добби сделал так, что новая толстая директриса несколько раз упала с лестницы, – Добби шмыгнул носом. – Она упала из-за Добби, но наказала любимого хозяина Добби! – эльф зарыдал.

– Нет, Добби, ты ни в чем не виноват, то есть виноват, но это даже хорошо! Ведь мадам Помфри дала выпить Жабе костероста, а это то, что надо! А меня она все равно бы наказала, даже если бы ничего не сломала, – ответил Гарри.

– Правда? – с надеждой моргнул эльф. – Добби сделал правильно, что навредил этой ужасной волшебнице?

– Наверное, да, – ответил Гарри и рассмеялся. – Только, погоди, Добби, а тебе ничего не будет за такие шалости?

– Добби тихонько, чтобы директриса не видела Добби.

– А вдруг она догадается, что это делаешь ты? – забеспокоился Гарри.

– А Добби – свободный эльф! Добби может не слушаться директрису и не наказывать себя! А наказать Добби может только сэр Гарри Поттер! Самый великий волшебник в мире! – Добби радостно запрыгнул на кровать Гарри и победно распрямил уши.

– Ладно, Добби, иди спать, – Гарри, смеясь, покачал головой. – И будь осторожен, хорошо?

– О да, хозяин, не беспокойтесь! – ответил Добби и с радостным визгом исчез.

– Чокнутый эльф, – пробормотал Гарри, переворачиваясь на бок. У него по-прежнему держалась высокая температура, тело было ватным от слабости и очень хотелось спать.

***
Проснулся Гарри от того, что в больничном крыле шумели и непонятно возились. Гарри открыл глаза, неохотно привстал, чтобы посмотреть, что происходит. Мадам Помфри, профессор Макгонагал и профессор Флитвик хлопотали вокруг директрисы, которая стонала и прижимала к себе руку.

– Да, прямо невезение какое-то, госпожа директор, – пищал крошечный Флитвик, подчеркнуто горестно качая головой.

– Быть может, вам стоит быть осторожнее, профессор Амбридж, – с трудом скрывая торжество в голосе, посоветовала Макгонагал.

– А вам всем радостно! – взвизгнула Амбридж. – Кто это сделал? Вы? Вы? Кто?

– Я не знаю, что с вами происходит, – произнесла Макгонагал самым серьёзным тоном.

– И я совершенно не представляю, как объяснить такое ужасное невезение, дорогая директор! – подтвердил Филиус.

– Но теперь, я полагаю, вы согласитесь, что это сделал не Поттер? – заметила Макгонагал.

– Поттер? – переспросила мадам Помфри. – Он лежит с высокой температурой, даже встать с постели не может, бедный, какое уж тут колдовство! Давайте посмотрю вашу руку, госпожа директор.

Гарри тихо прыснул в подушку. Он видел, как забавно прячут счастливые учителя свое удовлетворение под маской беспокойства за здоровье и жизнь уважаемой профессора Амбридж.

– Вот, пожалуйста, выпейте настоечку, к утру рука и заживет, — проворковала Поппи, поднося ко рту Амбридж ложку с темной жидкостью.

– Опять эта гадость, от которой я всю ночь не спала! – взвизгнула директриса.

– Нет-нет, сегодня перелом не такой страшный, – поспешила успокоить ее мадам Помфри. – Вот это лекарство поможет вам, профессор, кость зарастет аккуратно и правильно.

– Неужели вы не умеете сращивать кости заклинанием?! – возмутилась Амбридж.

– Умею, но не все кости можно сращивать таким способом. А если я сделаю что-то не так, вам опять придется удалять кость и…

– Не надо! – квакнула директриса. – Давайте сюда вашу настойку.

Поппи ловко влила в большой жабий рот ложку лекарства и принялась удобно устраивать директрису в кровати.

– Да что же это такое! – возмутилась Амбридж. – Я буду ночевать в одной комнате с Поттером?!

– Но ведь это больничное крыло, куда же мне девать заболевшего Поттера? – удивилась мадам Помфри. – Давайте я перемещу его кровать подальше и отгорожу его ширмой.

– Меня лучше отгородите! – приказала Амбридж и учителя с мадам Помфри с шумом и бестолковой суетой принялись устанавливать ширму.

Гарри тихо смеялся, уткнувшись в подушку. Наконец ширма была установлена, и учителя с наилучшими пожеланиями покинули больничное крыло.

– Что вам, мистер Малфой? – услышал Гарри строгий голос мадам Помфри.

– А я, короче, хотел Поттеру передать кое-что, – ответил Драко.

– Я же сказала, мистеру Поттеру ничего не нужно, тем более от вас, – отрезала мадам Помфри.

– Ну а почему Грейнджер, Уизли к нему приходили, чего-то там приносили? Им можно, а мне нельзя? И вообще, я – староста школы и сын Министра Магии, захочу, и отец вас уволит!

– То, что вы – сын Министра Магии, не дает вам право нарушать школьный режим и невежливо разговаривать со старшими, мистер Малфой! – твердо произнесла мадам Помфри. – Тем более, сейчас уже 10 вечера и, как мне кажется, вы должны быть в своей гостиной.

– Ладно, – неохотно согласился Малфой. – Кребб, Гойл, пошли, короче.

Мадам Помфри захлопнула за ними дверь и, что-то недовольно пробормотав в адрес старосты школы, ушла в свою комнату. В больничном крыле повисла тишина, нарушаемая недовольным сопением Амбридж, у которой ныла рука. Гарри, выставив блок, попытался уснуть. Тихий скрип двери вырвал его из полудремы. В больничную комнату тихо вошли Малфой, Кребб, Гойл и Люси.

– Ого, этого героя типа окружили почетными ширмами, – шепотом произнес Малфой.

Люси согласно прихрюкнула.

– Ну, ты прихватила с собой бомбу-вонючку? – спесиво спросил у неё Малфой.

– Да, вот возьми, Драко, бесплатно!

– Это для общего дела, отец тебя не забудет, когда закончишь школу, – покровительственно похлопал ее по плечу Малфой.

Кребб и Гойл тихо, насколько это было возможно, хихикали. Драко взял протянутую ему какобомбу и с довольной ухмылкой кинул ее за ширму.

***
– Ну, Гарри, расскажи ещё раз, как это было? – попросил Рон, вытирая слезящиеся от хохота глаза.

– Рон, извини, мне уже плохо от смеха, я же до утра смеялся, – простонал Гарри и тоже вытер выступившие от смеха слезы. – Этак я и выздоровею раньше времени…

– Нет, ну это просто кайф! Малфой! Староста школы! Такое вычудил! – Рон снова захихикал. Гарри прыснул.

– Слушайте, а со Слизерина хоть 5 баллов сняли? – спросил он.

– Куда уж там! – хмыкнула Гермиона. – Получилось как в том анекдоте!

– Каком? – одновременно спросили Гарри и Рон.

– Идет веселая свадьба. Неожиданно появляется шафер со страшным известием: невесту изнасиловали, праздник кончился. Гости в растерянности – что делать? Снова входит шафер и объявляет: праздник продолжается, негодяй извинился!

Гарри и Рон закатились в новом приступе смеха. Гермиона тоже не удержалась от широкой улыбки.

– Так что Малфой, негодяй такой, извинился? – спросил Гарри.

– Полагаю, что за него извинялся папа, – отозвалась Гермиона. – И Жаба ответила: ничего, бывает. В конце концов, это было даже почетно. Ведь бомбу кинул не кто-нибудь, а сам сын Министра Магии!

– Это была особенная бомба! Она приятно пахла! – поддержал ее Рон.

– Поэтому ничего страшного не произойдет, если Драко взорвет её ещё раз, а мне дадут Орден Мерлина Второй Степени, – добавила Гермиона, перекривляя Амбридж. – Кстати, уже вся школа знает об этом чудо-взрыве, потому что Люси Луш всем рассказывала и изображала в лицах шум, грохот и последующую возню за умеренную плату, а чтобы такое послушать, многие школьники не скупились.

– Ну надо же! И от Люси бывает польза. А что Снейп? – сквозь смех спросил Гарри. – Как он это все пережил?

– За завтраком брезгливо кривился и сел на другом конце стола, – ответила Гермиона.

– Точно! – Рон загоготал.

– Ой, я не могу, я так и выздоровею раньше времени от смеха, – всхлипнул Гарри.

– Нет, Гарри, раньше не выздоравливай, – серьёзно сказала Гермиона. – Амбридж сейчас такая злая на тебя ходит, что вот-вот лопнет. Помимо этого начались бесконечные контрольные и проверочные работы, подготовка к балу, Филч уже нагло требует, чтобы каждый день наказывали по полфакультета – все вымыть и вычистить к празднику.

– Ага, – подтвердил Рон. – Я и сам совсем не прочь заболеть.

– Гермиона, а тебя эта мымра не трогает? – спросил Гарри.

– Пыталась, но я очень умно и осторожно себя веду, ей не к чему придраться, – ответила Гермиона.

– Не иначе как любовь, – прохихикал Рон. – В случае с тобой, Гарри, жабу это не останавливало.

– Я – девушка, меня пороть… это как-то не то. А вот придираться к Гарри Амбридж действительно умеет, – произнесла Гермиона.

***
Во время обеда Рон грустно молчал и только за десертом обратился к Гермионе.

– Слушай, Гермиона, ну кого же мне на бал пригласить? Тебе хорошо, голову ломать не надо, мадам Помфри сказала, что к рождественскому балу Гарри выздоровеет. А что делать мне?

– Неужели все девушки тебе отказали? – спросила Гермиона удивленно.

– Нет, то есть, я какую зря не хочу! Парвати на меня даже не смотрит, я подумал, может, Падма, ее сестра, так у той давно уже свой парень есть. Лаванда вообще нос задрала – выше некуда. Её четверо парней пригласили, так она не знает, кого предпочесть! – Рон томно закатил глаза, перекривляя девушку. – Может, вообще на бал не идти? Так жалко, мантию показать охота.

– Если ты хочешь прийти только из-за той оранжевой безвкусицы, то действительно не стоит, – ответила Гермиона.

– Тебе не нравится моя мантия? – возмутился Рон. – Да она же дорогая какая! Ты хоть знаешь, сколько она стоит?

– Знаю, но дорогая и красивая – не всегда одно и тоже! – хмыкнула Гермиона.

– Мне она идет, я примерял в магазине!

– Что-то мне не верится!

– Вот на празднике и посмотрим! – отрезал Рон.

– Посмотрим, – пожала плечами Гермиона.

– Кстати, а ты, жена заботливая, Гарри мантию купила?

– Разумеется.

– Зеленую? Как когда-то моя мама? – насмешливо уточнил Рон.

– Зеленую, – кивнула Гермиона и въедливо добавила: – Разумеется, не такую дорогую, как у тебя, и уж тем более не такой дикой расцветки, а сшитую из качественной тяжелой ткани и, самое главное, со вкусом!

– Ну уж куда там нам, простым бедным волшебникам, – ехидно пробормотал Рон. – А про себя не забыла, миссис Поттер?

– Нет, мой наряд готов давным-давно, и жидкость для прически я уже припасла.

– Я тоже, – Рон едва не показал ей язык.

– Короче, Лунатичка, ты что, отказываешься со мной идти на бал? – услышали они голос Драко Малфоя.

– Отказываюсь, – спокойно произнесла Луна.

– Ну ты попала, детка, – лениво пригрозил Малфой.

– А что ты мне сделаешь? – Луна слегка повела плечом.

– Узнаешь, – пообещал Драко.

– А потом ты узнаешь, что я сделаю тебе, – ответила девушка.

Все в зале удивленно замолчали и смотрели то на старосту школы, то на отважную, но чокнутую рейвенкловку.

– О-о-о, – с удивлением и презрением протянул Драко, – это, типа, угроза?

– Типа, ты первый начал, – дерзко ответила Луна.

– Да я скажу своему отцу, он тебя… раздавит и журнал твоего двинутого папочки закроет!

– Папа журнал закроет, папа всем покажет, папа всех уволит! – поднялся Рон. – А ты сам хоть на что-нибудь способен без своего папочки Министра? Девушка ему отказала, Дракоша папе побежал в плечо плакаться! Со своей троллихой чистокровной иди на бал, а Луну уже давно пригласили, чтоб ты знал, уважаемый мистер Староста Школы, Сын Министра Магии, Заместитель директора школы по наказаниям, Начальник Инквизиторского отряда и как там тебя ещё!

– А с тобой, Уизли, у меня вообще особый разговор будет! – процедил Малфой, сузив глаза.

– Ох-ох-ох-охохоюшки, как ты меня напугал! Отца моего уже давно уволили, магазин братьев закрыли, журналов не держим, так что закрывать твоему папе нечего! А меня…чем ты меня прижмешь? Из школы выгонишь? Так со скуки помрешь! Наказывать будет некого!

– Так это, типа, ты Лунатичку пригласил на бал? Ну, извини, рыжий, забыл, что у тебя слабость ко всякого рода сумасшедшим, – Драко быстро попытался перевести разговор в другое русло.

– Так что, уже и Луна плохая, ты же сам только минуту назад хотел с ней на бал идти! – ухмыльнулся Рон.

– Я по приколу ее приглашал, – фыркнул Драко.

– А я тебе без прикола отказала, – ответила Луна.

Драко многозначительно переглянулся со своими телохранителями. Школьники принялись перешептываться, обсуждая только что произошедшее.

– Рон, – счастливо улыбнулась Гермиона, – ты пригласишь Луну на бал?

– А почему бы нет, – подбоченился Рон. – Прикинь, Малфеныша, этого недоделанного белобрысого хорька, взяла и послала!

– Вот именно, Рон! Это очень отважно с ее стороны, – горячо откликнулась Гермиона. – Все девушки-старшекурсницы уже давно лебезят перед ним, думают, что с его помощью пристроятся, а Луна – не такая! Она надерзила этому самовлюбленному таракану, и ты теперь должен защитить ее, Рон!

– Ну и защищу! Пойду с ней на бал, пусть только посмеет ее тронуть, я по его роже старостинской съезжу! Он у меня получит и за безработных родителей, и за Гарри, и вообще!

– Рон, а как же твои братья? Их магазин закрыли…

– Ты что, Фреда и Джоджа не знаешь? – тихо хихикнул Рон. – Они теперь торгуют из-под полы через меня!

– Как? – радостно спросила Гермиона.

– Ну, они оставляют товар в Визжащей хижине, а я собираю среди школьников деньги и заказы. У мамаши этой свиньи Луш шутки никудышные, бракованные и фигневые, а у близнецов придумки – во! Высший класс! Так что бизнес их теперь процветает в подполье! – Рон довольно захихикал. – Сейчас к Рождеству заказы повалили, так что … – он подмигнул, встал, потянулся и, поправив на себе мантию, пошел приглашать Луну Лавгуд на рождественский бал.

Глава 40. Подарки.

За несколько дней до Рождества все школьники и думать забыли об учебе. О будущем бале ходило столько невероятных и хороших слухов, что все просто считали дни, оставшиеся до праздника. Младшекурсники с замиранием сердца ждали подарков, обещанных Министром Магии, старшекурсницы примеряли свои нарядные мантии, листали каталоги волшебных причесок и стреляли глазками по парням. Парни рассчитывали хорошо повеселиться, взять автографы у приглашенной группы «Гоп-гоблины» и у «Вещих сестричек». Люси распродала свои запасы сливочного пива и огневиски. Помимо этого по школе прополз слух, что Драко так и не пригласил на бал Милисент Булстроуд, и она уже давно не ночует в его отдельных старостинских апартаментах. Поговаривали также, что Драко тяжело пережил отказ Луны Лавгуд и поклялся жестоко отомстить «этому рыжему Уизли». Рон видел, что отважная Луна все же боится ходить сама по школьным коридорам, и старался всюду сопровождать девушку. Особенно это его желание укрепилось, когда он заметил разочарование и недовольство в глазах Малфоя и его телохранителей. Похоже, слизеринская троица искала способ сделать дерзкой Луне гадость.

– Они точно что-то задумали, Гермиона, – говорил Рон, – посмотри на этих придурков, ты же умеешь читать мысли, скажи, Луне грозит опасность?

– Конечно, Рон, – живо ответила Гермиона, – они хотят встретить ее саму и напугать, как следует. И распустить руки, – зловеще добавила девушка.

– Пусть только посмеют, – прорычал Рон.

– Ты защитишь ее! – торжественно объявила Гермиона. – Ты же видишь, что происходит, Рон, уже все девушки начали стелиться перед нашим величеством старостой. Знаешь, он до сих пор никого не пригласил на бал, и посмотри, как многие с надеждой стреляют в него глазками. Смотреть противно! Нашли за кого бороться – за этого слизняка!

– Нет, классно Луна его погнала, – покивал Рон. – Кстати, Гермиона, разузнай у нее, в чем она придет на бал. А то вырядится ещё в мантию цвета какой-нибудь редиски или рога как там его… кизляка…

– Ой, Рон, твою красоту в оранжевой мантии ничто не испортит! – хмыкнула Гермиона.

После уроков Рон шел встречать Луну и провожал ее до входа в рейвекловскую гостиную. Девушка задумчиво шла, держа Рона за руку, а однажды прямо на глазах своих одноклассников поцеловала гриффиндорского капитана в щеку.

***
– Как ты, Гарри? – Гермиона заботливо провела по его растрепанным и жестким от пота волосам.

– Почти в норме, – ответил Гарри. – Как наши школьные дела?

Рождественский бал должен был состояться на следующий день, и Гарри не испытывал желания идти туда. В школе ясно ощущалось предвкушение праздника и приезда Самого Министра Магии, и именно это Гарри раздражало. Он не понимал, чем Люциус Малфой мог вызывать такой восторг и обожание. Но он чувствовал, что Гермиона очень хочет побывать на празднике, покружиться в своей красивой нарядной мантии, показать другим девчонкам новую прическу и, конечно же, потанцевать с ним, Гарри. Поэтому парень спрятал свое кислое настроение под самый мощный блок и старательно улыбался Гермионе.

– Дела школьные никак, все уже мысленно на балу. Ну разве что Снейп в своем репертуаре – провел сегодня полугодовую контрольную. Спорю на свой наряд, что все написали ее просто отвратительно.

– Даже ты? – рассмеялся Гарри.

– Я старалась, – уклончиво ответила Гермиона. – Самое главное, что тебе семестровая оценка по зельям – «Выше ожидаемого». Снейп так скривился и тихонько поставил в журнале, чтобы не травмировать психику Драко.

– Ты шутишь, Гермиона? «Выше ожидаемого» по зельям? Снейп не спятил случайно? Я же пропустил контрольную!

– Так он вывел по текущим, а у тебя там даже пару раз «превосходно» стояло, так что все правильно! – Гермиона снова погладила его по голове.

– А что у Малфоя? Разве ему не «Превосходно»?

– Нет, у него тоже «Выше ожидаемого», Снейп, похоже, никому не поставил «Превосходно». А Тонкс сказала мне, что вообще старосте Дракоше хочет поставить «Тупой как тролль», но так уж и быть, преподнесет подарок на Рождество в виде «Посредственно».

– Ой, а ее Амбридж не съест за такое? – испугался Гарри.

– У Малфоя на протяжении всего семестра были плохие оценки по ЗОТИ, так что ему не из чего ставить даже «Хорошо». Но у меня есть хорошая новость. Гарри, – Гермиона счастливо улыбнулась. – Рон начал встречаться с Луной!

– Ну и замечательно, – ответил Гарри и не успел спрятать о Гермионы своё яркое воспоминание о недавнем разговоре с Роном.

– Слушай, Гарри, ну как ей предложить-то? А? – Рон почесал рыжий затылок.

– Не знаю, правда, Рон. Может как-то само получится?

– Само? Ты что, не помнишь ее глаз затуманенных? – Рон вытаращил глаза. – Идет вечно на своей волне!

– Но ты же сам говорил, что она тебя поцеловала, – напомнил Гарри.

– Ну, так в щеку же, – отмахнулся Рон. – Мне это не интересно!

– Вот какой все-таки озабоченный! – с негодованием произнесла Гермиона.

– Ну, Гермиона, пожалей его, беднягу, и пойми, – вступился за друга Гарри. – Он уже сколько времени не был с девушкой! Парвати его бросила, с тех пор Рон спит один!

– Но Луна… она такая… невинная!

– Зато Рон не невинный, – возразил Гарри. – И посмотри на меня. Я хоть и лежу такой весь несчастный и больной, но чувствую, что ещё пара дней без тебя, и я завою, – Гарри растянулся в виноватой улыбке. – Молодость и темперамент требуют свое.

– Ты – анимаг, Гарри, – попыталась оправдать его Гермиона.

– Это тонкий намек на то, что ты не хочешь, – пошутил Гарри.

– Нет, – смутилась Гермиона, – я очень даже соскучилась по тебе, но… Рон… он как-то не так все делает, Луна…

– Но ты же сама посчитала, что Рон и Луна пара, – пожал плечами Гарри.

– Да-да, конечно… Но я боюсь, что Рон снова сделает что-нибудь не так и напугает бедную Луну, – сказала Гермиона.

– Ну, это они уже сами должны разобраться.

Гермиона задумчиво замолчала.

– Ладно, пожалуй, ты прав, Гарри. Пусть сами разбираются.

– Давай ты уговоришь мадам Помфри, чтобы она меня отпустила, – попросил Гарри. – Например, помыть голову, а то завтра я приду на бал красивее профессора Снейпа.

– Я попрошу, – покивала Гермиона. – Добби уже отгладил тебе парадную мантию, очень красиво, Гарри, ты будешь неотразим! Мой наряд тоже готов.