Глава 23. Загвоздка

Незаслуженно оскорбили — заслужи!
Владимир Дубинский

Стояло прекрасное зимнее утро, одно из тех, что приносят с собой покой и умиротворение. Это проявлялось во всём: в ослепляющее ярких лучах солнца, непонятно как нашедших дорогу сквозь тяжёлые облака, плотно укрывающие небо Англии в любое время года; в невероятной белизны снеге, тихонько похрустывающем под тяжестью собственного веса; в задорных перекличках птиц; в еле слышном свисте ветра.
Описанный пейзаж тронул Гермиону до глубины души, когда та очередным ранним утром выглянула в окно узнать, что день грядущий ей готовит, хотя до почившей ныне Трелони девушке было далеко. Сегодня был вторник, а значит — вполне рабочий день, но гриффиндорскую старосту эта неприятность нимало не заботила. Она сидела на кровати, скрестив ноги, и с мечтательным видом смотрела в окно.
— Значит, на занятия ты сегодня не идёшь, — вынесла вердикт Джессика: её собственное отражение в зеркале интересовало несравнимо больше, чем утренний пейзаж, — Как хочешь. В конце концов меньше народу…
— Как ты можешь? — возмутилась Гермиона, — Ты только посмотри, как красиво! Обожаю раннее утро, особенно зимой.
— Я бы лучше повалялась лишний час, если вам интересно моё мнение, — хмыкнула Дарк, встряхивая волосами.
— А воздух! Такой чистый, прозрачный. Ты только посмотри, — и гриффиндорка распахнула окно.
— Было бы на что смотреть! И вообще, закрой окно, мне холодно, — Джессика поморщилась и левитировала из шкафа тёплую мантию, — Совсем с ума сошла? Мороз на улице, а ты все окна нараспашку. Давай ещё по мороженому съедим и пойдём, искупаемся в озере, с кальмаром на пару. Это как раз то, чего мне всю жизнь не хватало для полного счастья.
— В тебе нет ни капли романтики.
— Иммунитета во мне тоже нет. Чтоб я за зиму ни разу не простудилась — это нонсенс. Так что прости пожалуйста, что я не хочу приближать этот волшебный момент, когда кружится голова и бросает то в жар, то в холод. Но, увы, не от любви или чего ещё, а от температуры.
— Но ведь так же нельзя!
— А я о чём?
Гермиона покачала головой: спорить — бессмысленно. Но окно закрыла.
— А где ты была вчера до трёх ночи?
— Гуляла.
— Так на улице же холодно! — съехидничала Грейнджер, — Особенно ночью. Тем более, когда утром ещё и поваляться хочется часок.
— Кто тебе сказал, что я гуляла на улице? — снисходительно хмыкнула Джессика, вторую часть реплики однокурсницы она предпочла проигнорировать.
— Ты была у дяди?
— С чего ты взяла?
— Да брось ты. Я же знаю, что ты с ним видишься, хотя ума не приложу, как, — пожала плечами Гермиона, — Твоя база данных о последних новинках в пожирательской среде обновляется чаще, чем ты получаешь официальный доступ в большой мир. Должна же ты от кого-то это узнавать.
— Что узнавать? — Джессика усиленно строила из себя идиотку.
— Ну, скажем, твои комментарии про вчерашний налёт на магловский магазин детских игрушек. И что им там было надо, ума не приложу? И тогда, перед Азкабаном. Ты ведь от него узнала, что замок штурмуют, не так ли?
— Это было один раз, — пожала плечами Дарк.
— Но это было, — Гермиона спрыгнула с кровати и приблизилась к однокурснице. Реакции не последовало. Гриффиндорка немного постояла и, не обнаружив на лице собеседницы и следа заинтересованности, двинулась к бельевому шкафу.
Несколько минут в комнате стояла тишина, впрочем, недолго.
— Кстати, знаешь, что я сейчас подумала? — с каким-то безумным воодушевлением вопросила Гермиона, застёгивая блузку, — У Северуса Снейпа не было брата. Ни родного, ни двоюродного, ни какого-либо ещё. Впрочем, если призадуматься, сестры у него тоже не было.
— Конечно, и меня тоже нет, — довольно поддакнула Джессика, — Я твой глюк. Очень навязчивый и крайне убедительный. Сходи к мадам Помфри — то-то она обрадуется!
— Почему же, ты настоящая.
— Правда? — неподдельно удивилась Дарк, — И на том спасибо. Только не сходится.
— Что не сходится? — не поняла Гермиона.
— Ну как же? Как я могу быть настоящая, если по твоей теории моего отца никогда не существовало.
Гриффиндорка несколько смешалась:
— Ну… не знаю. Может… извини, конечно, Джессика, но может, тебя обманули? Или ты сама нас обманула. Или не всё сказала.
Джессика чуть заметно дёрнула губами, но ничего не сказала. Гермиона, краем глаза наблюдавшая за ней, пожала плечами и отправилась искать школьную мантию.
— А ты откуда знаешь, сколько братьев было у дяди? Вломилась в картотеку Министерства? Или тебе хватило досье аврората?
— В прошлом году перетряхивала подшивку «Пророка», — не задумываясь ответила Гермиона, — Видела заметку о том, как Эйлис Принц вышла замуж за Тобиаса Снейпа, потом — что у неё родился сын. Эйлис ведь была из довольно известного чистокровного рода… Она была известной чистокровной ведьмой, слизеринкой, и вышла замуж за магла… Почему?
— Это ты сейчас у меня спрашиваешь?
— А у кого ещё ты предлагаешь мне спросить? — и снова ответа не последовало: либо Джессика правда не знала, либо не хотела обсуждать тайны своих родственников. Несколько секунд Гермиона ещё чего-то ожидала, а затем села перед зеркалом на только что освободившееся место.
— Постой-ка, — вдруг воскликнула она.
— Стою, — полуснисходительно отозвалась Джессика.
— Снейп и Принц поженились в августе тысяча девятьсот пятьдесят девятого. А Северус родился в январе тысяча девятьсот шестидесятого. Через шесть месяцев после свадьбы!
— А стоять для этого было обязательно? — язвительно поинтересовалась Дарк, но Гермиона только отмахнулась.
— Тобиас — не его биологический отец. Он был для Эйлис как последний шанс, чтобы не опозориться. Скажем, настоящий отец оказался женат, или умер, или просто отказался, или ещё что-то случилось. Тогда да, у Северуса Снейпа могло оказаться сколько угодно братьев и сестёр.
— И что я, по-твоему, должна на это ответить?
Гермиона вгляделась в лицо одноклассницы, но оно было совершенно непроницаемо. Хотя… Не слишком ли она наигранно удивлена? У гриффиндорской старосты просто голова кружилась от любопытства, но Джессика мало что могла предложить для его удовлетворения.
— Наверно, это был Волдеморт, — раздался ехидный голос со стороны двери.
— Кто был? — на автомате выдала Гермиона, поворачиваясь к говорившему.
— Биологический папа Снейпа, — охотно пояснила Джинни (а вы думали, это кто пришёл), не меняя, впрочем, интонаций.
— А вот я тебе, между прочим, ничего не сделала, — полузадумчиво отозвалась Джессика: она слишком хорошо поняла намерения рыжеволосой гриффиндорки.
— Да. Хорошего.
— И плохого тоже.
Юная Уизли недоверчиво хохотнула. Джессика предпочла не продолжать эту ни к чему не ведущую беседу: решила в кои-то веки не нарываться. Джинни, однако, не была столь благоразумна и продолжала потасовку:
— Почему ты постоянно пытаешься довести меня?
— Прошу прощения?
— Не дождёшься!
— Да и не сказать, чтобы так уж ждала.
— Это верно.
— Ты ко мне цепляться перестанешь, или я слишком многого хочу?
— А ты оставь Гарри в покое!
— Пальцем его не трогала.
— Разумеется, у меня же просто видения, на нервной почве. А ты ни причём.
— Дорогая, запомни — я повторять второй раз не буду — и намотай на ус: если мне когда-нибудь доведётся влюбиться в твоего хвалёного Гарри, я начну пить Отворотные зелья литрами.
— Ты сказки для малышей писать не пробовала?
— Нет.
— Жаль, у тебя хорошо получается.
— Хоть в чём-то угодила!
— Джессика Энн Дарк, будьте так любезны перестаньте ёрничать.
— Вирджиния Кэтрин Уизли, была бы крайне признательна, если бы вы уняли уже своё чёртово самолюбие и заткнулись.
— Извините, девочки, может, хватит? — попыталась вставить хоть какой-нибудь весомый аргумент Гермиона.
— А вас, Гермиона Мэри Грейнджер, вообще не спрашивали, — в один голос прошипели обе разъярённые дамы.
Несколько секунд девушки переводили дыхание, после чего потасовка вышла на качественно новый уровень.
— Стерва, — чуть подумав, заявила Джинни.
— Хамка.
— Ведьма.
— Сумасбродка.
— Мерзавка.
— Соплячка.
— Шлюха.
— Ах, даже так? — хохотнула Джессика, — Вот бесстыдница.
— Ты что, меня хорошим манерам учить вздумала?
— Знаешь что, девочка моя…
— Не смей меня так называть! Ты мне не мать и не сестра! — раскрасневшаяся и встрёпанная Джинни с блестящими от гнева широко распахнутыми глазами сорвалась на крик, — Никогда меня больше так не называй, слышишь?
Джессика мрачно смерила взглядом девушку и, помолчав, ответила, совершенно спокойно, не выдавая и капли раздражения или каких-либо других эмоций:
— Как скажешь. Могу я пройти?
Джинни, чуть дёрнув губами, посторонилась, и Дарк, гордо выпрямившись, продефилировала к выходу.
— Носик опусти — споткнёшься, — бросила ей вслед Уизли.
Джессика резко развернулась на каблуках. Терпение её, кажется, лопнуло.
— Я не понимаю, сегодня что, День мегеры? А почему я не в курсе? — с еле сдерживаемой яростью поинтересовалась она, переводя странный оценивающий взгляд с Джинни на Гермиону и обратно. Спокойно уйти не удалось.
Рыжеволосая гриффиндорка собиралась было что-то ответить, но Гермиона взволнованно шикнула на неё, взглядом умоляя не продолжать ссору. Не дождавшись ответа, Джессика высокомерно хмыкнула, развернулась на сто восемьдесят градусов и покинула спальню.
— Она не в курсе? — хохотнула Джинни, как только та оказалась вне пределов слышимости, — Как же так? Разве это не её профессиональный праздник?
Гермиона только вздохнула и покачала головой.
…Это было весьма и весьма оптимистичное начало дня…

* * *

Рональд Артур Уизли был, что называется, славным малым: добродушный, честный, храбрый до безрассудства, пусть временами наивный, но зато совершенно надёжный. Правда, одна неприятная черта до известной степени могла умалить все его достоинства, по крайней мере, в глазах малознакомого человека. Он был порядочный лентяй. Нет, конечно, когда друзья попадают в беду, когда кому-то нужна его помощь, Рон готов в любую секунду сорваться с места и бежать на выручку. Но в обычные, будние дни он скорее предпочтёт поваляться на диване возле камина, чем рискнёт взяться за учебники или пойдёт наматывать круги вокруг замка, аки марафонец какой-нибудь. И сегодняшний вечер не был исключением. Гарри только ушёл «заниматься» в Выручай-комнату (Рон не забыл пожелать ему всяческих успехов на этом нелёгком пути), Джинни гордо удалилась в свою спальню, сообразив, что заниматься Поттер намерен в гордом одиночестве, Джессика, если слухи не врут, снова прохлаждалась в слизеринской гостиной. Где была Гермиона, Рон не знал, но клятвенно заверил себя, что если через пять минут она не явится, он пойдёт её искать: нечего в такие неспокойные времена шататься вечерами по коридорам.
Впрочем, таких серьёзных действий не потребовалось: буквально через полминуты в гостиной материализовалась несколько обеспокоенная Гермиона Грейнджер.
— Рон, мне надо с тобой поговорить.
Рон тряхнул головой, возвращаясь из своих мыслей в этот бренный мир, и подобрал ноги, чтобы девушка могла сесть на диван. Пару секунд он пытался сообразить, где находится и что случилось. Как раз в ту секунду, когда это ему практически удалось, изрядно расстроенная Гермиона продолжила свои излияния:
— Я не могу, я очень волнуюсь за Гарри.
— А что с ним случилось?
— Ну как же? — девушке, в отличие от Рона, проблема казалась вполне очевидной, — Ты только посмотри на него. Он очень изменился за последние месяцы: с нами почти не разговаривает, с Джинни — тоже, всё время занимается…
— Да, вот это уж точно ненормально, — согласно хмыкнул Уизли.
— Рон, я же серьёзно! Он… Гарри готов просиживать часами в Выручай-комнате, но совершенно не интересуется школьными занятиями. Это нормально?
— Гм, не знаю, — Рон задумчиво потёр подбородок, — А почему нет? Мне, например, тоже гораздо интереснее заниматься левитацией, чем протирать штаны на зельях.
— Но ведь не по шесть часов в сутки!
— Ну… пожалуй, да, это многовато.
— И я о том же… Помнишь, после гибели Трелони… Он тогда начал отдаляться. Помнишь, мы так интересовались Флораном Фортескью, и Гарри хотел поговорить с Грюмом… Поговорил и… всё…
Гермиона резко замолчала и растерянно посмотрела на Рона. Юноша глубоко вздохнул и крепко обнял подругу. Та не то хихикнула, не то всхлипнула и прижалась к Рону.
— Да, Герм, ты права, надо что-то делать, — пробормотал парень, рассеянно поглаживая девушку по волосам, — Мы его вытащим, мы ему поможем, обещаю.
— А вдруг уже поздно? Вдруг уже случилось что-то такое, что уже нельзя остановить?
— Ну, давай надеяться на лучшее, — пожал плечами гриффиндорец, — И потом, какая разница? Гарри же не перестал быть нашим другом. Мы всё равно ему поможем, чего бы нам это ни стоило. Правда?
— Правда, — Гермиона слабо улыбнулась и уткнулась Рону в плечо.
— Ты только не волнуйся, мы справимся. Ты тоже, наверно, заработалась, Гермиона. Нет?
— Да, ты прав… пожалуй.
Рон понимающе усмехнулся:
— Иди, поспи, отдохни. А я пока подумаю, что делать с нашим шрамолобым другом. Идёт?
Гермиона согласно кивнула и, ещё раз всхлипнув, двинулась по направлению к девичьим спальням. Рон снова откинулся на спинку дивана и задумчиво уставился на пламя в камине. Как и следовало ожидать, отдохнуть ему не удалось…

* * *

Гарри, в свою очередь, даром времени не терял. Пораскинув слегка мозгами, юноша пришёл к любимому выводу из серии «Всё это неспроста», а именно «Если Дамблдор говорит по делу, то в пятидесяти процентах случаев к нему стоит прислушиваться». По крайней мере, наутро после легендарной встречи с портретом бывшего директора мысль о «Горбине и Бэрке» как о возможном месте хранения пятого хоркрукса показалась ему весьма и весьма интересной. В результате, проанализировав как следует ситуацию, Гарри посвятил Рона, Гермиону и Джинни во все подробности ночного происшествия, и друзья уселись составлять план. Нет, не так: План, с большой буквы «Пэ». План, как…м-м-м…изъять хоркрукс из магазина тёмных артефактов.
Правда, в процессе составления Плана на горизонте нарисовались несколько серьёзных проблем. Во-первых, никто не знал, как искомый хоркрукс выглядит. Во-вторых, как незаметно покинуть школу, никто не знал тоже. Далее, что сделать, чтобы обозлённый пропажей остальных хоркруксов Волдеморт не узнал, что гражданин Поттер и иже с ним лезет, куда его не просят. Кстати, взламывать магазины в Лютном переулке тоже никому ещё не доводилось.
План строился крайне медленно. Ребят постоянно что-то отвлекало: занятия, внеочередные собрания Ордена (после долгих споров и жалоб Джинни удалось-таки утихомирить, и она перестала горько жаловаться на свою жестокую судьбу, хотя и не перестала проситься на заседания) и прочие прелести жизни старшекурсников, знакомые каждому, кто хоть когда-нибудь учился в школе.
…Эх, детство, золотая пора! Особенно та его часть, что непосредственно граничит с юридическим совершеннолетием. Когда каждое событие в жизни проходит под эгидой переходного возраста. Полное непонимание старшего поколения в целом и родителей в частности, жажда независимости и вместе с тем — отсутствие бесценного жизненного опыта, легендарный юношеский максимализм — об этом написаны тома, прочитаны лекции, об этом кричат во весь голос психологи с экранов телевизоров и со страниц газет. И тут же забывают, раз и навсегда. Любая теория хороша лишь до тех пор, пока нет нужды применять её в жизни. Только тогда оказывается, что она — всего лишь мыльный пузырь, исчезающий раз и навсегда от малейшего прикосновения. Если, конечно, о ней вообще вспоминают. Может быть, когда-нибудь один бородатый дяденька с многими званиями и многими наградами разработает универсальную систему Воспитания Трудного Подростка и подарит тогдашним детям пресловутое светлое будущее. А пока мы будем, как и десятки, сотни юношей и девушек до нас, стонать от безысходности, подсчитывая количество мерзких юношеских прыщей, непонятно откуда взявшихся как раз накануне самой важной в жизни вечеринки, нервничать из-за слишком маленького роста или слишком длинных рук, спорить до хрипоты с родителями на тему «Куда ходить» и «Что надевать». И выслушивать нелицеприятный отзыв о себе в исполнении директора школы, только потому, что он — диктатор и самодур, получать неуды за невыполненное домашнее задание, возвращаться с курсов домой почти ночью и, просмотрев расписание на завтра, медленно впадать в панику, понимая, что утром (то есть через восемь часов) тебе светит ещё неуд и хорошо, если только один. И всё это потому, что, получив паспорт, мы, как и многие до нас, стали богами — потеряли право на ошибку… Ну да ладно…
Гм, на чём я остановилась?.. Да, вот… Итак, пытаясь справиться с обилием непонятно откуда берущихся проблем, гриффиндорцы продолжали разрабатывать План. Через три с небольшим недели, обозрев результаты своего поистине титанического труда, ребята пришли к выводу, что вот-вот можно будет браться за дело. Грандиозный План заключался в следующем. Сначала в один прекрасный вечер под каким-нибудь предлогом вытащить Монику Стар из собственного кабинета (потому как именно в её апартаментах находится камин с частично снятой защитой, открывающей свободный, безнадзорный доступ к площади Гриммо). Далее, соответственно, проникнуть в бывший дом Сириуса, откуда следует тихонько выбраться и трансгрессировать в Косой переулок. Затем идёт крайне сложная и трудновыполнимая церемония проникновения внутрь магазина и ещё более сложный ритуал поиска хоркрукса. То, что он где-то на виду — маловероятно, энергетика Джессики для поиска тайников в стенах в наличии не предвидится, так что придётся положиться исключительно на удачу. Ну и в конце предполагается во время завтрака таким же способом вернуться в кабинет профессора трансфигурации и как ни в чём не бывало отправиться в Большой зал.
Рон, правда, предлагал вместо всех этих неприятностей с уходом-приходом воспользоваться услугами Фоукса, да и Гарри сам был бы не прочь, если бы не одна маленькая формальность: не было самого Фоукса. То есть технически он был, но то ли Гарри такой плохой хозяин, то ли ему досталась какая-то особая порода фениксов, то ли ещё что-то, но птичке дома (в смысле в спальне семикурсников) явно не сиделось. Он исчезал и появлялся когда ему будет угодно, в любое время суток и вне зависимости от пожеланий своего хозяина. На зов не откликался, на выговоры и просьбы не реагировал, только ласково курлыкал и с удобством устраивался на жёрдочке. Какое-то время (от нескольких часов до двух недель в зависимости от не знаю чего) отдыхал, а потом опять исчезал, пропадая иногда по нескольку недель. Так что на Фоукса в этом деле рассчитывать не приходилось.
Таким образом, к экскурсии в Лютный переулок было уже практически всё готово, не считая отдельных мелочей. Оставалось только выбрать подходящий день…

* * *

Гарри вздрогнул и проснулся. Было раннее утро, часов шесть или около того. Несколько секунд он соображал, что могло разбудить его в такую рань, пока наконец не нашёл причину, такую простую и очевидную, что казалось странным, как он вообще мог обо всём этом думать. У него дёргало шрам. Юноша попытался понять, что на сей раз случилось у сэра Бледного и Страшного, что он опять его достает. Внутренний волдемортоуловитель после некоторого размышления подсказал парню, что Тёмный лорд раздражён, причём изрядно. Для приличия Гарри поломал голову, что их светлости опять не по нутру, потом, сообразив, что спать ему сегодня больше не придётся, направил свои стопы в сторону ванной с явным намерением привести себя в порядок. Его терзало нехорошее предчувствие: день, начавшийся с боли в шраме, просто не может, не имеет права пройти благополучно.
Интуиция Гарри как всегда не обманула. Во-первых, на завтрак третий день подряд подали овсянку. Это изрядно напрягало. Потом в неизвестном направлении исчезла его сумка. Гарри, Рон и Гермиона дожидались звонка под дверями кабинета зельеварения. Болтая с друзьями о разных важных и не слишком вещах, гриффиндорец поставил сумку на пол, а когда Слизнорт пригласил учеников в класс, её рядом уже не оказалось. Причём ни Гарри, ни Рон с Гермионой не могли припомнить, чтобы кто-то оказывался в опасной близости от их компании. Впрочем, Манящие чары ещё никто не отменял, так что… Пропажа обнаружилась до неприличия быстро — за углом, причём находилась в явно обысканном состоянии. И хотя в результате тщательной проверки выяснилось, что ничего вроде бы не украли, Гарри такой поворот событий по понятным причинам не понравился. Следов похитителей обнаружено не было. Кому могли понадобиться учебники Гарри Поттера, оставалось только гадать. Но самое весёлое приключение ждало впереди…
Последним на сегодняшний день занятием у семикурсников была всеми любимая трансфигурация. Выслушав последние наставления от профессора Стар по поводу возможного невыполнения домашнего задания, Гарри, Рон и Гермиона выскочили из класса, подождали Джинни у дверей кабинета ЗОТИ и на всех парах понеслись ужинать. На сегодняшний вечер у них было в планах дополнительно позаниматься, так что времени терять не хотелось. У входа в Большой зал друзьям пришлось чуточку притормозить: в дверях образовалась приличная пробка.
— У них что, трёхразовое питание? Понедельник-среда-пятница? — раздался откуда-то справа недовольный голос Джессики Дарк. Она, Теодор Нотт, Блейз Забини и Мораг Макдугал только что вынырнули из соседнего коридора и сейчас с философским видом изучали толпу оголодавших школьников, пытавшихся пробиться к родным столам.
Гарри предпочёл не реагировать, тем более что разговаривали не с ним. Подождав, пока третьекурсники выяснят, кто пройдёт в двери первым, и пропустив вперед слизеринско-когтевранско-гриффиндорскую четвёрку (ибо последние явно никого вперёд себя пропускать не собирались) Гарри, Рон, Гермиона и Джинни двинулись вперёд в надежде добраться наконец сегодня до еды. Дальнейшие события вряд ли кто-то из действующих лиц мог себе правдоподобно объяснить.
Гарри споткнулся. Непонятно, почему и как. Просто спокойно шёл по абсолютно гладкому полу, а в следующую секунду обнаружил, что летит. Многомесячные тренировки в Выручай-комнате, конечно, сделали своё дело, и парень успел вовремя среагировать, чтобы позорно не плюхнуться на виду у всей школы (учитывая, что они уже успели войти в Большой зал), но зато он налетел на шедшую неподалёку Мораг.
— Слушай, а повежливее нельзя? — немедленно взъерепенился Забини.
— Прошу прощения, споткнулся, — пожал плечами Поттер, понимая, что в общем-то он виноват.
— Ноги подбирать не забывай, — всё ещё злился слизеринец.
— Блейз, успокойся, всё в порядке. Правда, — взяла юношу за плечо «пострадавшая».
— На месте Поттера я бы сейчас искренне этому порадовался, — пробормотал слизеринский староста, но, казалось, уже успокоился.
Межфакультетская четвёрка чуть притормозила, пропуская гриффиндорцев вперёд (видимо, опасаясь, что Поттер ещё на кого-нибудь свалится). И Гарри уже готов был раз и навсегда забыть об этом досадном инциденте, когда, проходя достаточно близко к Блейзу, почувствовал, как кто-то пихнул его под рёбра.
— Эй, ты чего? — немедленно развернулся Избранный к слизеринцу. И что он сделал-то такого, что тот драться полез! Вроде же всё выяснили.
— Поттер, я не понял, у тебя проблемы какие-то? — полуучастливо-полуехидно поинтересовался Блейз.
— Это ты меня толкнул?
— Конечно, — охотно кивнул Забини, — Я тут для этого на входе и стою. Мне, кстати, ещё и доплачивают за то, чтобы я в свободное от учёбы время пихал особенно надоедливых сокурсников. Других занятий у меня нет… Нервишки проверь, Поттер, тебя никто не трогал.
— Хочешь сказать, у меня галлюцинации?
— Знаешь, я бы не удивился.
— Поттер, уймись уже, — вмешался Нотт, — Если тебе так хочется попререкаться, давай прямо этим и займёмся, но, с твоего позволения, после ужина.
— Ой, мальчишки, хватит, нашли из-за чего спор разводить, — поморщилась Джессика, — Пошли уже.
— Правда, Гарри, не надо, — тут же вмешалась Гермиона, — Ну их всех…
…И тут раздался взрыв.
Кто-то вскрикнул, и Гарри готов был убивать каждого на своём пути, кто хоть чуть-чуть был причастен к очередному зверскому нападению на школу и… когда сообразил, что у него из-под ног валит дым.
Оказалось, примерно в том месте, где выясняли отношения восемь старшекурсников, взорвалась петарда явно уизлевского производства. Взорвалась, правда, чересчур близко к спорщикам, так что всего через несколько секунд их полностью скрыла от глаз ужинающих плотная серая пелена.
А ещё через мгновение из клубов дыма вылетел симпатичненький огненный дракончик с добродушным оскалом. Если это изначально и была петарда из магазина Уизли, то перед использованием её явно модифицировали: дракончик не выглядел мирным или даже условно безопасным. Завизжали пуффендуйские первокурсники: громадина летела прямо на них, обсыпая по пути искрами всех встречных. Правда, в нескольких дюймах от голов учеников дракон почему-то передумал пикировать, плавно развернулся в воздухе и с удвоенной скоростью ринулся к пытающимся хоть чуть-чуть прийти в норму после дымной ванны гриффиндорцам-и-кто-там-с-ними-был-ещё. Некоторые учителя вскочили со своих мест, ученики же напротив застыли аки ледяные статуи и, затаив дыхание, ждали развития событий… Но не дождались: не долетев до чумазых старшекурсников каких-то десять дюймов, дракон в последний раз рыкнул и рассыпался на отдельные искры. За столом преподавателей в боевой стойке обнаружилась Кармен Уайт, мрачно указывающая палочкой на то место, где ещё секунду назад полыхал выпущенный из петарды симпатичный зубастый зверёк.
Немая сцена длилась всего несколько мгновений и была нарушена профессором Макгонаголл. Директриса вскочила со своего кресла и, прихватив с собой Слизнорта, Флитвика и Уайт, ринулась к главным пострадавшим. Позади старшекурсников раздались шаги: с другой стороны к ним двигалась Моника Стар. Извечная улыбка с её лица скрылась в неизвестном направлении. Гарри всё это очень не понравилось.
— Профессор Стар, можно воспользоваться вашим кабинетом? — после почти минутного молчания поинтересовалась Минерва.
— Разумеется, госпожа директор, — обворожительно улыбнулась Моника и снова стала собой.
— Пройдёмте, — кивнула Макгонаголл детям. Тем ничего не оставалось делать, кроме как развернуться и двинуться вслед за Моникой к кабинету профессора трансфигурации.
— Как это понимать? Что за идиотская выходка? — еле сдерживая гнев, поинтересовалась Минерва, когда вся делегация с большим или меньшим комфортом расположилась в кабинете.
— Но это не мы, профессор, — попыталась объяснить Гермиона.
— И не мы, — тут же вставил Нотт.
Минерва недоверчиво вскинула брови.
— Ну раз уж это не вы, может быть, просветите меня и остальных преподавателей, кто взорвал хлопушку?
Ребята пожали плечами. Они вообще не вполне понимали, из-за чего весь сыр-бор. Подумаешь, петарда, пусть и агрессивно настроенная. *И вообще, неужели никто из учителей не видел, что мы просто не могли что-то взрывать?* — подумалось Гарри.
Макгонаголл подождала ещё секунду и, не получив внятного ответа, продолжила:
— Мне надоели ваши постоянные ссоры. Вы взрослые люди, и должны понимать, что они могут довести только до членовредительства. И мало того, что вы постоянно пихаетесь на переменах…
— Мы не… — начал было Забини, но почувствовал, что ему в плечо больно впилась чья-то рука.
— …так вы ещё и на ужине умудряетесь устроить потасовку! Вы не подумали, что из-за вашей выходки могли пострадать другие дети?
— Но профессор… — попытался вмешаться Гарри, за что получил весьма чувствительный удар в спину.
— Если бы не профессор Уайт…
— Не стоит, Минерва, — покачала головой Кармен, — Но, раз они говорят, что не причём, может, стоит расследовать этот случай и…
— Кармен, вы надо мной смеётесь? — непонятно почему вскинулась директриса.
— В самом деле, Минерва, госпожа профессор дело говорит, — мило улыбнувшись, прощебетала Моника, убирая руки с плеча Блейза и спины Гарри, — Что если эту несчастную хлопушку взорвал кто-то другой? Сама леди Кармен, например.
— Я, слава Мерлину, уже вышла из того возраста, когда лучшим занятием на свете считается игра с любимой погремушкой, — вежливо заметила Кармен, — А вот вы, юная леди, как раз в нём сейчас и находитесь. Так может, это вы взорвали?
— Дамы, дамы, давайте не будем ссориться, — остановил взмахом руки уже почти вышедшую из себя Стар Филиус Флитвик.
— Спасибо, Гораций, — кивнула Минерва и перевела взгляд на молодых нарушителей спокойствия.
Гарри чуть поёжился. Такой злой он видел Макгонаголл только один раз, на первом курсе, когда та застукала его, Малфоя, Гермиону, а чуть позже — Невилла разгуливающими среди ночи по школе. Правда, сейчас Поттер немного не соображал. Сколько он себя помнил, детские игрушки директрису так никогда не доводили.
— Сорок баллов с каждого и взыскание, сегодня вечером. Профессор Слизнорт, разберитесь с этим, — замдиректора кивнул, — Мы, с вашего позволения, продолжим ужин.
И Макгонаголл двинулась к выходу.
— Профессор Макгонаголл. Вы в самом деле хотите наказать детей за невинный розыгрыш, возможно, не ими устроенный? — медленно, делая ударение на каждом слове, поинтересовалась Моника Стар.
— На что вы намекаете, профессор? — чуть нахмурившись, спросила директриса.
— Ни на что, я просто спрашиваю.
— Возможно, вы не всё видели, Моника, но, да будет вам известно, розыгрыш вовсе не был невинным. Если бы не реакция Кармен, возможно, не обошлось бы без жертв, в том числе, и из числа тех молодых людей, которых вы так рьяно защищаете.
И, сочтя вопрос решённым, Макгонаголл развернулась и покинула свой бывший кабинет. Вместе с ней удалились и Уайт, Флитвик и Слизнорт.
— Почему вы не дали нам защититься? — немедленно поинтересовался Забини.
— Она бы вас не послушала, — слабо улыбаясь, ответила Моника, глядя на закрывшуюся за коллегами дверь, — Это не она вас наказала.
— А кто же? — не понял Рон.
— Не знаю, — покачала головой Стар и повернулась к ребятам.
— Моника, мы ничего не взрывали, — на всякий случай сообщила несколько растерянная Джессика.
— Знаю, Энни, знаю, — профессор поджала губы, — Почему вы застряли на пороге? Что случилось?
— Выясняли степень психического здоровья некоторых конкретных личностей, — сообщил Теодор.
— Мне показалось, что меня кто-то толкнул, — попытался объяснить Гарри.
— Вот-вот, показалось, — многозначительно хмыкнул Забини.
— А тебя, скорее всего, правда кто-то толкнул, — кивнула Моника, — Тот же, кто взорвал бомбу, кто заставил Минерву дать вам взыскание. Тот, кому зачем-то нужно ваше взыскание.
— Но подождите, как можно заставить… — непонимающе начала Мораг, — Постойте, Империус?
— Вряд ли, слишком банально и слишком очевидно. Хотя… Империус, гипноз, Дурманящее зелье, хорошее устное внушение, вовремя и к месту завязанный разговор. Если человеку пятнадцать раз сказать, что все французы — мерзавцы, он очень скоро начнёт думать так же и, более того, будет совершенно уверен, что это изначально его мнение.
— Значит, профессору больше нельзя доверять? — сжала виски руками Гермиона.
— Почему? Можно. Вряд ли это было что-то серьёзное, — пожала плечами Моника, — Хотя, негодяю может понравиться практика подчинения директора школы своей воле. Наверно, стоит быть поосторожнее. Во всех смыслах. И особенно сегодня вечером. Если кому-то так понадобилось вас наказать, не думаю, что за этим скрывается что-то хорошее. Так что смотрите в оба сегодня вечером.
— Взыскание ты, конечно, не снимешь, — скорее заявляла, чем спрашивала Джессика.
— Я не глава попечительского совета, чтобы отменять указания директора, — покачала головой гриффиндорский декан, — идите ужинать, если хотите. А я хочу немного подумать. Несмотря на мнение некоторых, я это умею.
Гарри кивнул и повернулся к выходу. Джинни, стоявшая ближе всех к двери, уже почти повернула ручку, когда сзади раздался полузадумчивый-полупечальный голос Моники:
— Я не дала вам защищаться, потому что вы бы не смогли это сделать. Единственные слова, способные поколебать Минерву и того, кто за ней стоял, должны были быть сказаны в самом начале. И вы их не сказали. Не сочтите за нравоучение, но… Вы же были рядом, вы видели, что никто из вас ничего взрывать не собирался. И если бы Гриффиндор поручился за Слизерин и наоборот, то в свете обвинений в возрождении межфакультетской войны ваши заявления выглядели бы как свидетельство незаинтересованной стороны, а следовательно — вполне достоверные и объективные. Согласитесь, если враг заступился за врага, это как минимум сбивает с толку. И наводит на соответствующие мысли. И Минерве было бы очень сложно найти ещё один предлог для взыскания. А вы были бы избавлены от незаслуженного наказания и тех неприятностей, что оно может с собой принести, — Моника задумчиво водила пальцами по губам и смотрела куда-то сквозь ребят, — идите.

* * *

Мораг вдохнула и прислонилась к стене, несколько заинтересованно оглядывая гостиную. Часы над камином показывали полпервого ночи. Девушка только что вернулась с назначенного Макгонаголл взыскания. Слизнорт распорядился по-божески: отправил парней к Филчу, драить Зал наград, а девушек взял к себе, разбираться с ингредиентами и варить кое-какие настойки для больничного крыла. Несмотря на зловещие предсказания Моники Стар, ничего принципиально плохого тем вечером не случилось, если не считать того, что Джинни случайно порезала палец. Впрочем, Гермиона быстро исправила это досадное недоразумение, так что, если, конечно, нож не был отравлен, об этой мелочи можно было забыть. После того, как довольный зельевар отпустил девушек, они не сговариваясь, решили отыскать парней. Как-никак приближалась полночь, и оставлять друзей в компании старого завхоза очень не хотелось. Одно слабенькое заклинание Сна подействовало на сквиба самым что ни на есть лучшим образом, и заканчивали чистить старые кубки ребята уже ввосьмером, причём с палочками в руках. Оставив Филча отдыхать в обнимку с флагом Хогвартса, наказанные максимально вежливо (насколько это возможно в их ситуации) попрощались и отправились на покой. Гриффиндорцы впятером почесали куда-то в сторону родной башни, а Тед и Блейз взялись проводить Мораг до когтевранской гостиной. Впрочем, тактичный Нотт при первом же удобном случае смылся, так что очень скоро оказалось, что провожает девушку только Забини.
Этим вечером в когтевранской гостиной намечалась вечеринка по поводу дня рождения одной из старшеклассниц, которую Мораг по причине пресловутого взыскания безбожно пропустила. Когда она вошла в гостиную, от праздника практически ничего не напоминало. Разве что группа не совсем трезвых шести-семикурсников, расположившаяся у камина, да приличная такая горка мусора, заботливо собранная кем-то (очевидно, именинницей) и оставленная для домовых эльфов. Мораг слабо улыбнулась, она не была уверена, что стала бы участвовать в этой вечеринке, если бы Макгонаголл её не наказала. Ну да ладно…
Бросив последний взгляд на родную гостиную, Мораг стала медленно подниматься в спальню. Усталость давала о себе знать. Больше всего девушка мечтала сейчас о тёплой постели и может быть… Так, а это что такое?
Девушка удивлённо застыла в дверях. Её соседки по комнате вовсе не спали, как она думала, а носились между кроватями, пытаясь ликвидировать жуткий разгром.
— Что произошло? — поражённо уставилась Мораг на бедлам, царящий в комнате. Только через полминуты она поняла, что большую часть мусора составляли её вещи.
— Мы не знаем, — ответила за всех Клара Мун, — Мы пришли с вечеринки, а здесь… Мораг, все твои вещи раскиданы, мантии, книги, всё. Даже постельное бельё… Ещё пять минут назад всё это выглядело гораздо хуже. Мы всё сложили на твою кровать, ты не против?
Мораг перевела ошарашенный взгляд туда, куда кивнула однокурсница. На кровати в самом деле была сложена приличная кучка её вещей, с каждой секундой всё увеличивающаяся по мере того, как девушки прибирались.
— Кто-то что-то искал, тебе не кажется? — озабоченно поинтересовалась Клара, — Проверь, может, что пропало.
Мораг прислонилась к косяку и задумчиво кивнула в ответ…

* * *

Блейз нёсся на всех парах к слизеринской гостиной. Мало ли, вдруг кто из учителей решит прогуляться перед сном. Не хватало ему второго взыскания за день! Юноша только что проводил Мораг Макдугал до гостиной и взял с неё обещание пойти с ним на день святого Валентина в Хогсмид, если, конечно, в целях безопасности поход не отменят. Жизнь прекрасна!
Быстро пробормотав пароль перед гладкой на вид стеной, Блейз пулей влетел в практически пустую гостиную.
— Слушай, Тед, что я тебе хочу сказать… — прокричал парень, совершенно не беспокоясь о том, что, возможно, кто-то из младшекурсников уже спит, вбегая в спальню, которую они с Ноттом после побега Кребба и Гойла занимали вдвоём, и натыкаясь на чью-то руку.
У порога стоял Теодор Нотт и внимательно изучал разгромленное помещение. Блейз застыл как вкопанный, тоже обозревая пейзаж, который перед ним оказался. Такого развала спальня слизеринцев ещё не знала. Вся одежда вытряхнута из шкафов, растерзанные чемоданы валяются посреди комнаты, из книг вырваны листы, на наполовину смятом ковре виднеется огромное чернильное пятно. С окон содраны занавески, даже пологи кроватей и те разорваны в клочья. Впрочем, и самим кроватям тоже досталось: с подушек оказались сняты наволочки, простыни вообще валялись в каком-то дальнем углу, матрасы стащены на пол и распороты.
— Ну ни фига себе, неделька начинается! — единственное, что смог выдать Забини.
— Стар была права, нас наказали неслучайно, — Тед прошёл вперёд и пихнул носком ботинка растерзанную подушку, — Кажется, кто-то что-то искал.
— Слушай, ты как Америку открыл. Нет, ну если это наши… Клянусь, докопаюсь, даже если мне придётся Снейпа на помощь звать. Урою негодяев! Да, прямо завтра с утра и разберёмся.
— Что ж, похоже, наше взыскание стихийно продолжается, — невесело хмыкнул Нотт и достал палочку…

* * *

Джинни широко зевнула, у неё явно был сегодня тяжёлый день. Лениво помахав ручкой брату и чмокнув Гарри в щёку, девушка устало поплелась в спальню. Глаза слипались, и, чтобы не заснуть, гриффиндорка принялась считать ступени. Вскоре опытным путём выяснилось, что от гостиной до спальни шестикурсниц ровно тридцать две ступеньки. Джинни подумала, насколько эта ценная информация может пригодиться ей в будущем, машинально включила свет, с некоторым опозданием вспомнив, что она так-то не одна живёт, а на дворе ночь. Потом краем сознания отметила, что ничего страшного не случилось, потому как обеих её соседок в спальне не было, и один Мерлин знает, где их в такую пору носит (хотя тоже вряд ли). Затем, пытаясь решить дилемму, стоит ли ей вообще переодеваться, или одну ночку можно поспать и в мантии, Джинни подошла к кровати с явным намерением на неё плюхнуться…
И тут сон как рукой сняло. Комната находилась в жутком беспорядке, причём при ближайшем рассмотрении выяснилось, что беспорядок создавали её, Джинни, вещи, непонятно каким образом покинувшие свои законные места и укрытые покрывалом из перьев, которые ещё с утра наполняли её подушку. Несколько секунд девушка глупо моргала, а потом понеслась вниз, в спальню семикурсниц. Там она обнаружила примерно такой же бардак и застывших аки соляные столбы Гермиону и Джессику. Быстро переглянувшись, дамы сообразили, что тут явно что-то нечисто, и снова пустились вниз по лестнице с явным намерением вломиться в мужские спальни и провести ревизию в комнате Гарри и Рона.
Самих Гарри и Рона они встретили примерно на середине пути. Абсолютно безумные лица и глаза размером шесть на восемь дюймов дали понять, что и юношей в спальне ничего хорошего не встретило…

Глава 22. Верю-не верю.

Совет: информация, сообщаемая человеком,
который не может ею воспользоваться, человеку,
который не хочет ею воспользоваться.
NN

Это Рождество бесспорно входило в число лучших, когда-либо проведённых Гарри, хотя, по понятным причинам, первую строчку в его личном рейтинге занять не могло. Во время праздника в «Норе», несколько подпорченного совсем не весёлыми лицами хозяев дома и пустующим стулом Чарли, Гарри улучил несколько минут для разговора с Джинни. Всё ещё взволнованная девушка приняла его горячие извинения намного более благосклонно, чем неделю назад, и вскоре между молодыми людьми установился хрупкий, но относительно устойчивый мир. Веселье омрачали ещё и презенты без обратного адреса, полученные Гарри не далее, как сегодня утром. Мозг юноши бросил на решение этой проблемы все резервы, а столь напряжённая деятельность здорово мешала жить и веселиться. Надеть перстень и медальон Гарри так и не решился.
На следующее утро, после обильного послепраздничного завтрака, заботливо приготовленного Добби, Гарри удалился в спальню, аки Ахиллес в свой шатёр, и впал в глубочайшие раздумья, несмотря на бытующее в определённых кругах мнение, что подобное состояние Избранному несвойственно. А подумать было над чем.
Гарри стоял на распутье. За последние несколько месяцев ему уже несколько раз говорили, что род Поттеров входит в число британской аристократии. Но за прошлые годы он подобного не слышал. Ни разу. Ни от кого. Что же это получается? Казалось бы, это довольно важный факт его биографии. Но ни Дамблдор, ни Сириус с Римусом, ни Уизли никогда об этом не вспоминали. Они считали это само собой разумеющимся? Не подумали о том, что ему, Гарри, о собственной семье узнать было неоткуда? Такой вариант развития событий казался маловероятным. Нет, не то чтобы Гарри всю жизнь мечтал носить нижнее бельё с фамильным гербом и разъезжать по Лондону в карете, запряжённой парочкой драконов. Но, согласитесь, обидно. Кроме того, судя по Малфоям или тем же Блэкам, кроме внушительной кучки денег у знатного рода по идее должно быть ещё какое-то имущество. Этому имуществу хозяин — Гарри, но он сам об этом не знает. Значит, вещи бесхозные, ничьи. А ничьё таковым остаётся недолго. Пусть только найдётся достаточно ловкий человек… Получается, вот те же драгоценности, как теперь выясняется, кто-то, извиняюсь за выражение, нагло спёр. Да и дом. Гарри при всей своей фантазии не мог представить, как могло сработать заклятие Доверия, если его родители не меняли место жительства. Предположим, Джеймс и Лили с самого начала жили в Годриковой Лощине. Об этом знают все — всё-таки родовое гнездо. Тогда какая магия может заставить полстраны забыть об этом? Следовательно, у них где-то ещё был дом, большой, маленький, хоть какой-нибудь. Гарри, конечно, допускал такую мысль, что возможно, он не так уж много знает о природе чар Фиделиус, но такая версия казалась ему логичнее, чем все возможные допущения. В конце концов, на одном «если» далеко не уедешь. Значит, если его размышления верны, где-то у него есть свой дом, а он, не зная об этом, вынужден прохлаждаться на площади Гриммо. Гарри достал из тумбочки медальон и перстень и снова задался вопросом: где всё остальное? «Там же, где и дом», — ехидно возвестил внутренний голос. Кому было выгодно незнание Гарри о своей семье?
Семья… Гарри вдруг пришли на ум когда-то давно произнесённые Дамблдором слова: «Я боялся, что ты вырастешь изнеженным маленьким принцем». *Как Малфой*, — про себя добавил Гарри. Какие у Дамблдора были основания считать, что Гарри может вырасти изнеженным? Может… *Нет, не думай так. Не смей!* Но противная мысль не желала идти вон. Снова и снова перед глазами вставали весёлые лица отца и Сириуса, издевавшихся над Снейпом. Избалованный… Отец-то, поди-ка, наизусть знал своё генеалогическое древо, в отличие от Гарри. Наследный принц Драко Малфой всегда был невыносим, но что если Джеймса и Сириуса воспитывали так же, как и этого белобрысого графа? Что если они тоже делили мир на чистокровных и грязнокровок? Что если они всегда были рады унизить… *Нет, не думай, это только твоя буйная фантазия!*
Но зёрна сомнений уже поселились в душе юноши. Отец всегда был для него примером, а теперь… Кому верить? У кого спросить? Римус или Сириус скажут, что Джеймс Поттер был идеальным человеком, Снейп и иже с ним будут клясться, что большего мерзавца свет не видывал. Но кто может сказать правду, всю, без прикрас?
Гарри, поморщившись, закрыл глаза и, не зная, чем занять руки, потянулся за одной из многочисленных шоколадных лягушек, присланных ему на Рождество. По привычке просмотрел вкладыш. И еле удержался от громкого хохота. Такая карточка не попадалась ему ни разу, Гарри даже не подозревал, что она вообще есть. Но в эту самую секунду она была как раз тем, чего ему не доставало для полного счастья.
С вкладыша на парня смотрел сам Джеймс Уоррен Поттер собственной персоной. Взъерошенный не хуже оригинала, весёлый, блистательный молодой человек задорно подмигивал собственному сыну, с немалым удивлением уставившемуся на карточку. Гарри чуть-чуть полюбовался на улыбающегося отца и перевернул карточку.

Граф Джеймс Уоррен Поттер.
27.03.1960 — 31.10.1981

Аврор. Кавалер ордена Джулиуса первой степени «За заслуги перед страной», ордена Мерлина первой степени «За доблесть и героизм» посмертно. В 1980 году во главе отряда авроров быстрого реагирования предотвратил захват Пожирателями смерти магловского правительства и покушения на жизнь премьер-министра. Трагически погиб в 1981 году в результате нападения Того-кого-нельзя-называть на родовое поместье в Годриковой Лощине.

Гарри хохотнул: а, так ещё и граф. Совсем весело! Кстати, в Джеймсовой карточке самое главное забыли записать: «Родил Избранного». Интересно, кому следует жалобу направить? Да какая в сущности разница!..
Гарри отложил карточку и устало потёр лоб. Нет, пожалуй, всё это для него слишком сложно. Несколько секунд юноша размышлял, что ему лучше сделать для приведения собственного Я в надлежащий порядок: разгромить комнату, зарыться с головой под одеяло и не вылезать пару суток или стукнуться лбом о стену. Пятнадцать раз подряд. Случайно, разумеется. В конце концов, взвесив все За и Против, Гарри решил состроить физиономию в стиле «Я-выше-этого-бренного-мира-и-всех-его-проблем» и почитать какую-нибудь хорошую книжку, благо их у него навалом. Приняв столь ответственное решение, юноша вытащил из сваленной кучей в чемодане библиотеки (слава Мерлину, Гермиона этого не видит!) первый попавшийся том, открыл на первой попавшейся странице…
Положительно, сегодня удача была совсем не на его стороне. Из всех возможных вариантов Поттеру попалась та единственная, которая не только не помогала отрешиться от неприятных мыслей, но по возможности их усугубляла. «Священные дома Британии», подарок Джессики. Несколько секунд Гарри мучился вопросом, стоит ли поменять сие творение хотя бы на учебник по истории, потом решил, что от судьбы не уйдёшь, и принялся несколько лениво листать страницы.
Книга оказалась на удивление интересной. Конечно, немного напрягали почти шестьсот страниц истории возникновения аристократии в мире вообще и в Британии в частности, но в целом Гарри нашёл сие чтиво довольно любопытным. Обнаружил полный список фамильных драгоценностей, чуть не утонув в описаниях всевозможных колье, диадем и аксельбантов. Окончательно заблудился в витиеватых латинских изречениях — девизах благородных родов. Чуть не грохнулся с кровати, едва увидев список из пятидесяти пунктов того, что обязан знать и уметь уважающий себя наследник рода. Пару раз заснул, пытаясь хотя бы просмотреть правила колдовского этикета. Покатился со смеху, читая небольшую статью в конце книги «Как породниться с чистокровными», где давались «действенные» советы охотникам и охотницам за приданым. В общем, развлекался как мог.
— Рон, а ты в курсе, что какой-то прадед Малфоев в десятом колене взял в жёны двоюродную племянницу Кандиды Когтевран? — с умным видом осведомился Гарри, увидев друга в дверном проёме.
Рон несколько секунд хлопал глазами, после чего от всей души засмеялся:
— Малфой? Когтевран? Хо-хо, тоже мне, благородный орёл нашёлся, — от переизбытка чувств Рон завис в горизонтальном положении примерно в пяти футах над полом: последние пару месяцев «лежание на воздухе» стало его любимым занятием.
— Интеллект, по крайней мере, точно не бабушкин, или кем там она ему приходится, — отметил Гарри, — А вот совсем весело: родная сестра Дамблдора, оказывается, моя прабабка. Так мы с ним, выходит, ещё и родственники, а я об этом только сейчас узнаю, причём из сомнительного издания. Как всегда…
— Неслабо! — поразился Рон, — Да, Гарри, у тебя что ни день, то открытие. Глядишь, скоро узнаешь, что Волдеморт — девушка. Красивая, умная и изумительно сбрендившая. Кстати, ты где всё это находишь? Ну, про Когтевран и Дамблдоров, — Уизли сделал пару гребков руками и завис точно над «Священными домами», которую Поттер никак не мог оставить в покое.
Гарри невольно позавидовал другу: он бы и сам не отказался от возможности перемещаться по воздуху без каких-либо подручных средств, будь то метла, летающий «Фордик» или собственные крылья, которых у него всё равно не предвидится. Впрочем, ровно через секунду левитация перестала казаться Избранному таким уж желанным даром. Такая смена настроения скорее всего была связана с тем, что Рон не удержался-таки в воздухе и благополучно шмякнулся на Поттера.
— Извини, — совсем не виноватым голосом проговорил рыжий, скатываясь с приятеля и позорно шмякаясь на пол, — мне ещё работать и работать.
— Да иди ты… в библиотеку, — от всей души пожелал другу Гарри, чуть было не падая с кровати вместе с Роном.
Из-под полусъехавшего покрывала что-то задорно блеснуло. Поттер порылся в скомканном одеяле и вытащил на свет божий давешний медальон. По привычке попытался открыть и не сильно удивился, когда у него это не получилось. С недавних пор Гарри не доверял старинным медальонам. Некоторое время юноша изучал упомянутую висюльку, не обращая внимания на Рона, кажется, вознамерившегося разрушить комнату (других причин, объясняющих жонглирование стульями, книгами и всем, что попадалось телекинетику-Уизли под руку (или под мысль?), найти не удавалось). В голове плавали цитаты из книги Джессики и статьи, присланной вместе с указанным атрибутом. …принять медальон и перстень — значит признать себя главой и защитником рода, взять на себя ответственность за остальных членов и за имущество… Ну и что, что от этого пресловутого рода можно сказать ничего не осталось! Не всегда же так будет! Ведь правда?..
*Его носил отец,* — вдруг подумал Гарри. Ещё несколько секунд колебаний, и тяжёлый медальон на толстой цепочке уже приятно оттягивал шею, а массивный перстень с гербом занял положенное место на указательном пальце правой руки. На мгновение оба атрибута нагрелись и тут же остыли. Казалось, что-то изменилось, но что — Гарри так и не смог понять. Не теперь…

* * *

На площади Гриммо царила суета и беспорядок. Возникало ощущение, что половина Лондона сбежалась сюда весело провести время. Гарри, Рон и Гермиона собирали вещи — завтра с утра они должны быть на пути к школе. Грюм созвал внеочередное совещание Временного управления, имевшее место на кухне, а Фред, Джордж, Ли Джордан и ещё пара-тройка представителей золотой молодёжи пытались найти лазейку в защите Эрика и выяснить, что же там происходит. Из какого-то подполья вылез Наземникус Флетчер и двигался по дому по подозрительной траектории, пользуясь тем, что в суматохе на него никто не обращает особого внимания. А после обеда на площади Гриммо так и вовсе отметился чуть ли не весь Орден, чего не случалось даже во время собраний. Таинственные люди, половину из которых невозможно было узнать ни при каких условиях, сновали туда-сюда, появлялись, исчезали и через полчаса возвращались обратно. И вряд ли кто-то с уверенностью мог сказать, что же послужило причиной подобного ажиотажа.
После полуторачасового бегания туда-сюда без всякой видимой причины Римус Люпин, когда-то преподаватель школы Хогвартс, а ныне — член Ордена Феникса и по совместительству оборотень со стажем, задался вопросом, что, собственно, такое полезное он делает, и, не найдя ответа, проскользнул в первую попавшуюся в меру пустую комнату. Сумасшедший выдался денёк. Его, как и практически всех членов Ордена, гоняли во все стороны и заставляли чем-то заниматься. Чем именно, понять было невозможно, но Римусу чудилось, что это неспроста. Дважды за то время, пока он оставался в доме, мимо него проходили люди, с ног до головы закутанные в чёрные плащи, и исчезали за одной и той же дверью — в подвале, который Грюм переоборудовал в тренировочный зал. Но здесь, на площади Гриммо, не могло появиться никого, кроме членов Ордена Феникса! Так зачем же тогда скрывать лица?
Римус не считал себя самым умным человеком на этой грешной планете, но и не был круглым идиотом. После некоторого раздумья, он пришёл к выводу, что суматоху Временное управление затеяло как раз для того, чтобы на таинственных людей в чёрном никто не обратил внимания. Не будь в доме постоянных жильцов, так ты хоть толпу Пожирателей приведи — всё равно никто не узнает. Но здесь Гарри с друзьями, Уизли приехали, пусть не в полном составе, он сам, Римус… Вот и разразилась суматоха, ибо в толпе затеряться много проще, чем в пустом коридоре. Да, наверняка так и есть. По-другому не объяснить, почему Грюм послал Люпина в аврорат сказать Конни Вэлдону, чтобы тот сказал Ванессе из отдела надзора за магическими существами, чтобы та сбегала к Ирвингу, чтобы он взял и картотеки досье на каких-то Крейвордов и передал его Блетчли, который отдаст его Трою, чтобы он к чему-то подготовился. Хотя намного проще было бы сразу связаться с беднягой-Ирвингом обычным для Ордена способом — через говорящих патронусов. А сразу после того, как бывший профессор вернулся, Эрик поймал его на лестнице, развернул на сто восемьдесят градусов и выдал распоряжение добежать до святого Мунго, опять кого-то найти и передать трёхметровый приказ от Управления. Как раз с целью избежать нового кросса до, скажем, Косого переулка Римус и укрылся в такой надёжной на первый взгляд комнате, тихой и уютной.
Мимо полуоткрытой двери пронёсся очередной странный тип, с ног до головы закутанный в развевающуюся мантию. На какую-то секунду Римусу почудилось, что это Снейп, но мужчина сам себя одёрнул. Чёрный был немного выше первого советника Волдеморта и держался более раскованно, как бы совершенно не опасаясь, что его узнают. Да и разве найдётся такой идиот, одновременно желающий и имеющий возможность дать Снейпу адрес штаб-квартиры?..
Римус с силой потёр лицо руками. Что-то всё расклеилось, разладилось после гибели Дамблдора. Когда ещё в Ордене были секреты, которые всем знать не положено? Когда среди своих объявлялся предатель? Когда дети дрались наравне с взрослыми, а то и посерьёзней? *Что с нами происходит? — с болью подумал Римус, — Во что мы превращаемся?*
И что за мода пошла, врать? Всегда. Везде. Обо всём. К месту и не к месту. Даже там, где враньё совершенно не нужно. Мужчина поморщился: повышение концентрации недомолвок и откровенной лжи на единицу объёма произнесённых слов чувствовалось особенно остро. Взять хотя бы этих чёрных. И ведь никто даже словом не обмолвится, кто они такие. Ха, дождёшься!.. А шпион? Имеют члены Ордена право знать, от чьего честного слова зависят их жизни? И вообще… Что за мода?..
Римус со вздохом откинулся на спинку кресла. Эрик. Он тоже здорово изменился. За последние пятнадцать лет Люпин не так уж часто виделся с учёным, но на память ему пока жаловаться не приходилось. Крокер всегда был тихим, когда-то робким, когда-то наоборот, стремительным. Но он никогда не лгал и не пытался что-то скрывать. То, что не относилось к его профессиональной деятельности, разумеется. А сейчас… Начать с уже многократно упомянутых подозрительных типов в чёрных плащах. Развели таинственность…
Люпин резко выпрямился: он только сейчас понял… Когда Гарри неделю назад устроил допрос с пристрастием на тему пропавших семейных реликвий, Крокер не удивился. Ну как — не удивился… Он словно был готов, что мальчик пристанет с этим вопросом. Судя по реакции учёного, неожиданностью как раз стало не исчезновение бриллиантов Поттеров в неизвестном направлении, а тот факт, что они вернулись не в полном составе. Но и эту загадку мужчина, кажется, очень быстро себе объяснил. Себе — не им. Такого никогда не бывало прежде. Может, Джеймс что-то… Нет, он тогда даже Римусу и Сириусу до конца не доверял, а ведь Крокер — только друг Лили.
При мысли о погибших друзьях губы оборотня на мгновение болезненно сжались, но всего только на мгновение. Через пару секунд он уже снова вовсю анализировал странное поведение бывшего однокашника. Ему могла о чём-то сказать Лили… Тоже маловероятно — женщина тогда предпочитала не вмешиваться во все эти проблемы мирового масштаба, она и без того не могла с Гарри толком разобраться. Какие уж тут камни, пусть и драгоценные! Может, они были у Дамблдора? Откуда, в таком случае, Крокер что-то узнал — это Снейп всегда был поверенным Альбуса, не Эрик. Но даже если и так, почему директор сам не передал их Гарри? Считал слишком маленьким? И кто тогда переслал медальон сейчас? Аберфорт, брат Альбуса? Если он, почему не все камни сразу? Почему не отдал лично или через знакомых членов Ордена, через того же Грюма, например? Нет, слишком много «почему», так не бывает. Должен быть другой способ, и не такой уж сложный — Крокер же в секунду додумался до… Римус иронично хмыкнул: он поймал себя на мысли, что сам толком не знает, о чём таком стало известно сотруднику Отдела Тайн. Не знает, а гадает. Молодец! А что если ничего такого нет, если он, Римус, всё преувеличил? Люпин сжал виски — от обилия вопросов голова грозилась развалиться на маленькие такие симпатичные кусочки.
— Эй, Рем, ты что там делаешь? — раздался весёлый голос Дункана Лонгстона откуда-то из коридора, — Иди сюда, будем завалы разгребать. Какой-то законченный идиот свалил чёртову кучу старой рухляди прямо у входной двери. Так что теперь её заело, я про дверь, не про рухлядь, — ни зайти, ни выйти…
— Иду, — устало откликнулся Римус. Пожалуй, на сегодня философских размышлений с него довольно.

* * *

За окном уже давно стемнело, хотя, казалось бы, не так уж и поздно — всего полшестого. Минерва устало посмотрела в окно и постаралась устроиться на стуле с максимально возможным комфортом. Вся эта суета начинала ей надоедать. Оказалось, быть директором намного сложнее, чем она представляла себе сначала. Чего стоят эти злосчастные педсоветы! Как всегда, никому ничего не надо. Ну и что, что завтра начинается новый семестр, ерунда! Кому какое дело до этого? Только ей.
Женщина окинула изучающим взглядом собственный кабинет. Гораций Слизнорт разместился в огромном кресле и тайком поедал засахаренные дольки ананаса. *Видимо, это заразно*, — предположила Минерва, с лёгкой ностальгией вспоминая пристрастия Дамблдора к магловским сладостям всех сортов. Особых признаков жизни зельевар не подавал, если не считать усиленную работу челюстей, и дела до школьных проблем ему, похоже, не было никакого. Это заместитель директора! Что об остальных говорить можно? Филиус Флитвик по большей части молчал. В редкие минуты, когда малютка-профессор брал слово, он предпочитал говорить о том, какую хорошую идею только что предложила Макгонаголл/Слизнорт/Уайт/кто-угодно-другой, и редко предлагал что-то принципиально новое. Помона Спраут, кажется, впала в летаргический сон. Профессора Синистра и Вектор в дальнем углу обсуждали что-то своё. Аргус Филч пристроился возле двери и мрачно зыркал во все стороны, дожидаясь, пока кто-нибудь предложит что-нибудь умное, вроде идеи заткнуть всем ученикам рты и заставить их передвигаться по школе исключительно строем.
Моника Стар с мечтательной улыбкой изучала потолок. Макгонаголл чуть заметно поморщилась: она не понимала людей, которые улыбаются всему, чему можно и нельзя. К тому же, по мнению директрисы, её преемница слишком уж распустила гриффиндорцев. За последний месяц Минерва дважды поймала шляющихся ночью по школе ало-золотых первокурсников (всякий раз разных), но имелись серьёзные подозрения, что столь вопиющее нарушение правил имело место намного чаще, что, к сожалению, доказать было нельзя. А тот факт, что все без исключения гриффиндорские семикурсники вообще творят что хотят вне зависимости от дня недели и времени суток, так и вовсе не вызывал сомнений. От банальных невыполнений домашних заданий и несанкционированных посещений Запретной секции до прогулок по Запретному лесу и необъяснимых исчезновений с территории школы. Всё это при молчаливом одобрении декана. Как так можно?..
Кармен Уайт небрежно поигрывала палочкой и время от времени поджимала губы, как будто порицая кого-то. *Эта здорово изменилась с момента последней встречи*, — отметила Минерва. Одно время они с Кармен довольно тесно общались, но в последние десять лет она словно сквозь землю провалилась. Ходили слухи, что мисс Уайт, полностью разочарованная в обществе в целом и в его магической половины в частности, раз и навсегда ушла к маглам и разорвала всякую связь с волшебниками. Минерва была искренне рада, что слухи оказались неверны и с распростёртыми объятьями приняла на работу старую знакомую. Чуть позже Кармен рассказала, что в самом деле все эти годы жила у маглов, но их порядки понравились ей ничуть не больше, чем бред Министерства, так что… В общем, она вернулась «к истокам». Через пару недель общения Макгонаголл заметила, что столь кардинальная смена обстановки не прошла для Уайт бесследно. Она как будто стала более вдумчивой, внимательной, мало смеялась. Но зато во всём старалась помочь директрисе, за что Минерва весьма была ей благодарна.
Оглядев полтора десятка отсутствующих физиономий граждан преподавателей, бывшая профессор трансфигурации тяжело вздохнула. Мало того, что Грюм с Крокером над ней три часа издевались по совершенно непонятным причинам, так ещё и этих хоть на себе тащи. Насколько всё было грамотнее, когда директорствовал Дамблдор! Да, она могла со Снейпом спорить до второго пришествия о разных мелочах. Да, порой Трелони прерывала эти горячие дебаты завучей враждующих факультетов новым жутким пророчеством о скорой неминуемой гибели. Да, Альбус временами сводил с ума своими бесконечными лимонными дольками. Но зато был порядок. У неё, Минервы, такого, наверно, никогда не получится…
— Что ж, если больше ни у кого нет вопросов, то можете идти.
— У меня есть, — раздался тихий голос, еле различимый за шуршанием мантий и скрипом отодвигаемых кресел. Уже было обрадовавшиеся профессора с охами и вздохами уселись обратно. Минерва с интересом посмотрела на нахмурившуюся Кармен.
— Ну же, госпожа профессор, не тяните — выкладывайте. У меня на сегодня ещё запланирована уйма дел, — Моника лениво потянулась и вытащила из сумочки маленькое зеркальце.
— Запланирована? Не представляла, что вам знакомо это слово, любезная мисс Стар, — насмешливо бросила профессор ЗОТИ.
В кабинете директора раздались еле слышные смешки. Стар сморщила нос и нервно щёлкнула пудреницей.
— У меня есть вопрос, — как ни в чём не бывало повторила Кармен, — Я хочу узнать политику руководства касательно Пожирателей Смерти.
— И чем же вызван подобный… — недоумённо начала Макгонаголл, но Уайт немедленно её оборвала.
— Я поясню. Насколько мне известно, замок Хогвартс — стратегически важный объект. В частности с этим связано установление новой охранной системы, живая цепь из авроров по всему периметру и эти постоянные обследования на причастность к деятельности Пожирателей, от которых у меня лично уже кружится голова. Казалось бы, намерения самые серьёзные и с одной лишь целью — защитить детей. Но в это же самое время… В это же самое время вы, госпожа директор, позволяете ученикам покидать стены школы без всякой на то причины.
Вот те раз! Минерва же только что мысленно упрекала за подобные провинности Монику, а, оказывается, это она сама не досмотрела! Интересный денёк…
— Кое-кто из старшекурсников регулярно покидает территорию Хогвартса, мне это известно достоверно. Не знаю, как и куда они исчезают, но явно не без вашего, Минерва, разрешения — иначе никак.
В кабинете раздалось неопознанное хмыканье. Кармен помолчала минутку, как бы давая коллегам возможность осознать представленную их вниманию информацию, и продолжила:
— И ладно бы только это! В конце концов, ваше дело — вы здесь хозяйка. Но, и это самое главное, вы позволяете Пожирателю Смерти находиться здесь, рядом с детьми и…
— Это вы о ком сейчас? — приторно-вежливо вопросила Моника, отрываясь от безумно интересного и крайне важного занятия — разглядывания собственного глаза в зеркале.
— О Мораг Макдугал. Вам о чём-нибудь говорит это имя, юная леди? — в тон ей ответила Кармен.
— Не припомню что-то, — печально поджала губки Стар, — Постойте… Ах да, как же я могла забыть! Это та маленькая девочка, у которой серьёзно заболела мама. Полноте, Кармен, как вам не стыдно обвинять ребёнка во всех смертных грехах?
— Неужели вы купились на эту сказку? — профессор Уайт обращалась не столько к бывшей слизеринке, сколько к остальным своим коллегам, — Неужели вы не поняли? Какая мама? Да девчонка сразу с поезда помчалась прямиком к Тёмному лорду. Она дралась под Азкабаном, и ещё неизвестно, кого и сколько она убила.
— А вы-то откуда знаете? — чуть сощурившись поинтересовалась профессор трансфигурации: это было одно из тех редких мгновений, когда с её лица бесследно исчезала улыбка.
— Будь вы немного поумнее, юная леди, — последние два слова Уайт произнесла с особым ударением, — вы бы и сами это поняли. Это моя обязанность — отличать Пожирателей от… прочих, если вам неясно. Я всё же преподаю Защиту от Тёмных Сил, а не плетение макраме.
— А напрасно — вам бы это занятие было как нельзя более к лицу, — с обворожительной улыбкой сообщила Моника.
— От Тёмного лорда не уходят, — Кармен предпочла не обращать внимания на неоперившегося цыплёнка, посмевшего вставлять куда ни попадя свои излишне мудрые комментарии, — Это известно и многократно доказано. Предатели живут недолго — часа два. Так что она тут делает?
— Ваши предложения? — Моника положительно не собиралась затыкаться.
— Моё предложение — указать этой девушке на дверь. А вместе с ней и ещё парочке учеников, которые ведут себя слишком подозрительно.
Моника насмешливо хмыкнула:
— И как мы это объясним? Родители и попечители наверняка захотят узнать, почему педагоги выгоняют из школы детей без всяких на то оснований.
— По-моему, девчонку вообще следовало бы сдать властям. Непонятно, как она до сих пор на проверках не попалась, что тоже следовало бы расследовать. Но воля ваша — доказательств и в самом деле нет, — Кармен гордо поднялась со своего места, — Я поясню: в первую очередь я думаю о других детях, чьи жизни оказываются под угрозой от такого опасного соседства. Я преподаватель ЗОТИ, и защита учеников — моя прямая обязанность. Но как я смогу защитить их, если вы, господа, в свою очередь не хотите ничего для этого сделать?
— Ишь ты, фифа какая, — профессор Стар тоже встала, — ты намекаешь на то, что мы намеренно подставляем детей под удар, потому что нам лень пошевелиться? Вообще, оставь девочку в покое. Хочешь — следи за ней, если очень надо. Но не трогай её. Почём ты знаешь, вдруг она — та самая счастливица, которой удалось прожить больше двух часов после…
— Ваша столь рьяная забота об этой девушке тоже настораживает, — оборвала Монику Уайт, — Ведь это же вы, мисс Стар, уговаривали нас, чуть не на коленях умоляли принять девочку обратно. Зачем это вам?
— Вы намекаете на то, что я — дура? — немедленно ощерилась Стар.
— Нет, я намекаю на то, что вы имеете какие-то тёмные дела с Пожирателями.
— Это и значит, что я — дура. Знаете, дорогая мадам, что я вам на это скажу…
— Довольно, — поспешила пресечь надвигающуюся разборку Макгонаголл: от этого пустого перебрасывания фразами раскалывалась голова, — Дамы, сядьте.
В кабинете директора наконец-то воцарилась долгожданная тишина. Моника и Кармен медленно сели. Минерва устало потёрла виски:
— Моника, хочу напомнить, что вы находитесь в приличном заведении. Не позволяйте себе переходить границу — вы учитель, а не уличная торговка. Кармен, нет, мы не выгоним Мораг. Каждый человек имеет право на второй шанс. Она же ещё ребёнок…
— Этот ваш второй шанс убил Альбуса Дамблдора полгода назад, если вы забыли, — пробормотала явно оскорблённая Кармен, — Хотите того же?
— Не хочу, — покачала головой Минерва, — но и выгонять её не буду. Если что-то случится, значит это будет на моей совести.
Профессор Уайт гордо выпрямилась и поджала губы. Макгонаголл в очередной раз за вечер вздохнула, молясь про себя, чтобы эта тема в ближайшие пару месяцев не поднималась.
— Если это всё, то все свободны, — и директриса откинулась на спинку кресла, мечтая об отдыхе.
Последнее, что она слышала перед тем, как полностью уйти в себя была фраза Моники: «Я вам это припомню, мисс Уайт».
О Мерлин, ещё ссор в коллективе не хватало!..

* * *

Вот уже целую неделю несчастные ученики пытались очнуться от рождественского анабиоза и включиться в работу. Начался второй семестр, а Гарри казалось, что это всё ещё тянется первый — каникулы, казалось, обошли Избранного стороной. Да, был какой-то праздник, да, целое утро он угробил на разворачивание подарков, но в памяти юноши отпечатались только эти два дня. Остальные две недели будто покрылись липкой серой пеленой, в которой вязла любая мысль, не позволяя вспомнить хоть что-нибудь мало-мальски приятное. Но да, пожалуй, ничего страшного: последние пара лет вообще больше на страшный сон походит, длинный, непрекращающийся. Чего уж тут какие-то две недели! Ерунда.
На личном фронте тоже, что называется, без перемен. С Джинни было установлено перемирие на взаимовыгодных условиях, Рон с Гермионой тоже, кажется, усвоили, что ничего страшного не происходит, и занялись своими проблемами. В общем, всё тихо-мирно. Только одно напоминало о недавней неприятности: тот факт, что Джинни и Джессика друг друга вежливо игнорировали. Вернее, Джессика сначала не проявляла каких-либо признаков недовольства жизнью, но, довольно быстро сообразив, что Джинни упорно её не замечает, сделала вывод, что теперь так принято, и предпочла не навязываться. В общем, всё как обычно.
О всяких родословных, этикетах, наследствах Гарри в последнее время не вспоминал. Только изредка, по ночам, когда накатывал особенно острый приступ бессонницы, в голове крутились обрывки фраз из учебников по истории и прочих книг на соответствующую тему, да приятно оттягивал шею фамильный медальон Поттеров. Но такое случалось нечасто. Гораздо более интересной проблемой ему казался последний неизвестный хоркрукс (змея, понятно, пока что была вне пределов досягаемости, но по крайней мере Гарри было известно её примерное местоположение — у ног Волдеморта). Поттер ломал голову сам и привлёк к этому богоугодному делу Рона с Гермионой, но совместный мозговой штурм пока что плодов не приносил.
Раз вечером (точнее — поздно ночью) Гарри возвращался в спальню после очередного визита в Выручай-комнату. На самом деле, парень настолько часто в ней бывал, что все посвящённые, включая его самого, уже трижды запутались, чем и когда он в ней занимается. Сейчас Гарри этого не помнил совершенно, хотя, казалось бы, и пяти минут не прошло, как он покинул комнату и направил свои стопы в гриффиндорское крыло. Что в его положении довольно опасно: вот разок так замечтаешься и отправишься бродить по школе с хвостом. Но, поскольку таких казусов с юношей доселе не бывало, он даже не задумывался о подобном варианте и не удосужился проинспектировать состояние собственных частей тела. Впрочем, ангел-хранитель, судя по всему, как раз сегодня нёс боевое дежурство, так что никаких лишних элементов у Избранного не наблюдалось… Но это было лирическое отступление.
Итак, той ночью ничто не предвещало беды: ни зловещее уханье сов, ни робкое попискивание непонятно откуда взявшихся посреди зимы летучих мышей… Так, нет, это тоже не то…
Вот… В тот самый момент, когда до гриффиндорской гостиной оставалось не более двадцати шагов, юношу окликнул до боли знакомый голос. Разумеется, Гарри ничего не оставалось, как развернуться на сто восемьдесят градусов и буквально столкнуться носом к носу с Альбусом Дамблдором, с комфортом расположившимся на очаровательной залитой солнцем лужайке.
— Профессор? — сказать, что парень не ждал встречи, значило бы промолчать, — Разве вы можете спускаться из кабинета директора…
— Да, разумеется. Правда, я нечасто это делаю — лень, знаешь ли, — бывший директор задумчиво почесал нос.
Гарри слабо улыбнулся:
— А сейчас почему спустились? Свежим воздухом вышли подышать?
Дамблдор рассмеялся:
— И да. И нет. До меня дошли слухи, Гарри, что у тебя в последние дни появилось много трудноразрешимых проблем.
— В самом деле? — саркастично осведомился Поттер: тоже мне, Америку открыл.
— Да, у тебя гораздо больше оснований для возникновения подобных интонаций, чем кажется, — Дамблдор задумчиво потёр щёку, — Может быть, ты хотел бы о чём-нибудь меня спросить? Я знаю, что в кабинет к Минерве ты ни за какие блага не пойдёшь. Но, если тебе нужен совет…
— Да, очень, профессор, — согласно закивал Гарри, — У меня полно вопросов. Во-первых, что это за фокусы с Да-го завещанием и зачем, скажите на милость, оно мне нужно? Во-вторых, кто мне послал от вашего имени Омут памяти? В-третьих, куда постоянно исчезает Фоукс, почему его всё время где-то носит? Что за идиотские фокусы со шпионами и как предполагалось из этого выкручиваться? Почему вы так доверяете Снейпу? Когда вы планировали рассказать мне, что мой отец был графом ни больше, ни меньше? Зачем…
— О, стоп-стоп, молодой человек, помедленнее, — Альбус усмехнулся и задумчиво пригладил бороду, — Знаешь ли, Гарри, есть такие вещи, которые очень сложно объяснить, но я…
— Вы мне ничего скажете, — Гарри не спрашивал, а утверждал, — Интересно, почему я не удивлён?
Искусно нарисованный Дамблдор мягко улыбнулся.
— Хорошо, в таком случае скажите, где искать пятый хоркрукс? — юноша, пораскинув чуть-чуть мозгами решил, что не воспользоваться таким удачным шансом поправить свои дела — по меньшей мере стыдно. Кроме того, других вариантов решения проблемы хронически неубиваемого Волдеморта не предполагалось.
— Ты уже нашёл четвёртый? — не сказать, чтобы бывший директор сильно удивился… — И где же он был, позволь поинтересоваться?
— В Тайной комнате, — устало буркнул Поттер: рисованный директор был непохож на Дамблдора, которого помнил юноша. Он вёл себя как-то более непринуждённо, фамильярно, быть может. Настоящий Альбус Дамблдор, на памяти Гарри, себе такого не позволял.
— А, да-да, я думал об этом, хотя… Впрочем, неважно…
Альбус облокотился на дерево, сложил руки на животе и прикрыл глаза. Некоторое время Гарри ждал, что Дамблдор вот-вот выйдет из астрала и соблаговолит обратить на него своё высочайшее внимание. Наконец, когда гаррины часы показывали уже половину второго ночи, а никаких изменений на горизонте не наблюдалось, юноша осмелился потревожить покой величайшего волшебника всех времён и народов.
— Ох, извини, Гарри, я задумался и, пожалуй, чересчур увлёкся.
— И что-нибудь придумали?
— Не сказать, чтобы… Хотя, смотри сам, — почесал кончик носа и внимательно посмотрел на гриффиндорца, так, что Гарри стало несколько не по себе, — Хоркруксы Волдеморта… Они как зарубки, будто предназначены, чтобы отметить важнейшие этапы жизни Тома. Посмотри-ка, перстень находился в старом доме матери, где, можно сказать, всё и началось. Медальон был спрятан в пещере, куда Том приезжал ребёнком, когда жил у маглов. Другой хоркрукс оказался в школе. Что там это, кстати?
— Медальон.
— Вот… Медальон — в школе, новый этап. Дневник хранился у Люциуса — как символ того, что Том занял какое-то место в обществе, обретал власть. Змея сейчас живёт рядом с ним. Это ещё один этап, в двух шагах от заветного желания. Значит, последний хоркрукс должен тоже отметить… Вот только что?
— Может быть, тринадцать лет в албанских лесах в виде бесплотного духа? — задумчиво предположил Гарри: да, это очень походило на правду.
— Вряд ли. Не думаю, чтобы Том так уж хотел это запомнить, — покачал головой Альбус, — Мне больше кажется вероятным, что пятый хоркрукс отмечает первые самостоятельные шаги Тома, скажем…
— «Горбин и Бэрк»? — чуть не задохнулся от восторга Гарри: неужели он нашёл?..
— Да, это очень вероятно, — еле заметно улыбнулся Дамблдор.
— Но как я туда попаду? Вломлюсь среди ночи? — вопросил непонятно кого Избранный. Установление места назначения проблему не решило.
— А вот это стоит хорошенько обдумать, ты прав, — Дамблдор широко зевнул, — Кстати, уже довольно поздно, и, возможно, стоит нанести визит своей постели. Ты так не думаешь?
Альбус задорно подмигнул Гарри и ушёл за раму. Поттер на автомате развернулся и продолжил здорово прерванный путь в гостиную. Мало соображая, что делает, парень буквально вывалился из портрета и поплёлся к спальне семикурсников. Он даже не заметил слабую тень, маячившую возле почти погасшего камина…
Потом он долго себя спрашивал, не приснился ли ему этот вечер…

Глава 21. …странные праздники… странное Рождество…

Мы уже не празднуем Новый год —
мы празднуем, что выжили в старом.
NN

Рождество обещало стать очень весёлым и запомниться надолго. Взятие Азкабана, гибель Чарльза Уизли, общее предпаническое состояние — полный набор рождественских сюрпризов от госпожи судьбы и мсье Волдеморта. Полный восторг от надвигающихся каникул усугубляла Джинни. Она не пыталась выслушать Гарри, не принимала его извинения ни в каком виде, отказывалась говорить о парне с кем бы то ни было. Его самого, равно как и «разлучницы»-Джессики, для юной мисс Уизли и вовсе не существовало.
Гарри был убит. Следующие два дня он потратил на бесплодные попытки объясниться с Джинни и, видя, что результаты у него, прямо скажем, плачевные, окончательно пал духом. Но собственное отвратительное состояние составляло только половину проблемы. Второй половиной оказались друзья.
Гермиона дулась ровно сутки, после чего соизволила с грозным видом выслушать версию Гарри и, после некоторого раздумья, милостиво дала понять юноше, что он реабилитирован. Частично. Рон так просто сдаваться не собирался. Ровно через три минуты после того, как его ушей достигла весть о ссоре Джинни и Гарри, он попытался, причём довольно успешно, начистить Поттеру до блеска его очаровательную мордочку. При этом большая часть произнесённых Роном слов во время этого уникального действа стабильно вгоняла Гермиону в краску, что, по-видимому, и помешало старосте броситься разнимать парней. Первые пять минут Гарри честно уворачивался, не имея намерений бить друга. Вскоре ему это порядком надоело, так что он сделал единственное, что оставалось в сложившейся ситуации: наколдовал ведро ледяной воды и устроил Рону бесплатный контрастный душ. И пока мокрый Уизли, отфыркиваясь, выжимал одежду, Гарри быстро объяснял, что, собственно, случилось в спальне семикурсников и почему бить его, Поттера, может оказаться вредно для здоровья. Некоторое время Рон, что называется, въезжал в ситуацию, а затем как-то сник, сообразив для себя, что к чему. Но постепенное изменение точки зрения друзей ни на йоту не улучшило настроение Гарри. Попытка Гермионы поговорить с Джинни на скользкую тему провалилась с таким же оглушительным треском, как и аналогичные попытки самого Поттера.
Джессика, кается, тоже чувствовала себя виноватой, хотя Гарри не вполне понимал, почему. Она почти не общалась с Золотой троицей и не появлялась в общей гостиной по вечерам. Впрочем, юноша искренне полагал, что эти самые вечера она проводит с гораздо большим удовольствием в районе слизеринского общежития, но данный тезис был недоказуем. В общем, обстановка на гриффиндорской территории была мягко говоря напряжённой. Потому Гарри с таким нетерпением ждал официального начала каникул, когда можно будет уехать подальше от всех этих, кажется, неразрешимых проблем и немного отдохнуть и подумать.
И вот вожделенный день наступил. По-прежнему игнорировавшая бойфренда Джинни держала путь в Нору, не желая оставлять убитых горем родителей, Гарри же предпочёл отправиться на площадь Гриммо. Во-первых, это был лишний повод не встречаться с Уизли (сначала Мальчик-который-выжил обвинял себя, по старой привычке, в гибели Чарли, потом, после просмотра воспоминаний Джессики — в неспособности узнать убийцу), во-вторых — шанс отсрочить новую встречу с Джинни и возможность придумать более эффективный способ примирения, чем те, что были использованы ранее. Перед Роном с Гермионой встала гораздо более серьёзная проблема. Поехать в Нору — значит снова попасть в угнетающую атмосферу, которая царила в доме с момента похорон, оказаться на площади Гриммо было равносильно предательству, тем более, что Артур их всех приглашал. Этот же факт смущал и самого Гарри, но, в отличие от Рона, немного меньше, чем стоило бы. В конце концов на общем совете было принято решение, что каникулы гриффиндорцы проведу в бывшем доме Сириуса, а Рождество праздновать отправятся в Нору. Это был идеальный компромисс, но проблема Джинни оставалась.
В первый же вечер каникул Гарри уединился в своей спальне с целью хорошенько обдумать этот вопрос и найти выход из сложившейся нелёгкой ситуации. Насколько было бы проще, если бы Джинни была одной из тех многочисленных дам, охочих до знаменитостей, которые, кажется, заполонили Хогвартс, оккупировав с четвёртого по седьмой курс, а сам Гарри своей беспринципностью смахивал бы на того же Малфоя. Но рыжеволосая красавица была самой милой девушкой, которую терять Избранному никак не хотелось. А сама собой проблема не решится, это факт известный и многократно доказанный. Вот юноша и валялся несколько часов на кровати, глубокомысленно изучая потолок и прорабатывая разные варианты установления согласия между ним и Джинни. В конце концов в не особенно полную голову Избранного пришло что-то похожее на более-менее гениальную идею. Еле улыбнувшись, Гарри перекатился на другой бок и принялся в красках расписывать детали планирующейся операции…

* * *

— Понятно, — Волдеморт поднялся с любимого трона и прошёлся по залу, анализируя полученную информацию, — Значит в Хогвартсе… Очень хорошо. Возвращайся назад и жди дальнейших распоряжений. И не отлучайся больше из школы без моего распоряжения.
— Но милорд… — как будто возмущённо воскликнула с ног до головы закутанная в мантию фигура.
— Я разочарован, — констатировал Волдеморт, поворачиваясь к склонившемуся в очередном поклоне Пожирателю, — Сколько было промахов за последнее время? Нелепых, идиотских, на пустом месте. А всё из-за чего — из-за промедлений. Северус себе такого не позволял.
Застывший возле трона Тёмного лорда Снейп почтительно поклонился.
— Милорд, я никогда… — снова начал Пожиратель, бросив обиженный взгляд на бывшего профессора, — Я делаю всё, что вы приказываете.
— Да, я приказываю. Я приказал достать ценнейший артефакт из моего тайника, и что же? Он оказался в руках Поттера. Тебе известно, что это значит?
— Милорд… — осторожно заговорил Северус, но Волдеморт по всей видимости был сегодня не в том настроении, чтобы слушать сладкие речи своего советника.
— Тихо, — властно произнёс он, и Снейп смолк на полуслове, — Больше провалов я не потерплю. Возвращайся в школу и жди моих дальнейших распоряжений.
Если у Пожирателя и было что сказать, то он решил оставить своё мнение при себе и удалиться от греха подальше. Северус, подчиняясь жесту господина, снова поклонился и вышел вслед за хогвартским спайком. Волдеморт остался наедине со своими мыслями.
Значит эта девчонка, Макдугал, вернулась в школу. Интересно, почему её приняли? Неужели с Макгонаголл случилось то же, что и с подавляющим большинством остальных директоров Хогвартса, и она заразилась этим идиотским безоглядным альтруизмом? Так скоро? И как Макдугал незаметно вышла из замка, обойдя всю защиту, всю охрану? Очень и очень любопытно. Впрочем, ладно, он обдумает это позже.
Волдеморт сощурился и снова прошёлся по помещению. Только что Северус выдал ему все сведения о захвате Азкабана. Погибшие, раненые, взятые в плен, новые сторонники… Цифры впечатляли. Но как будто что-то было не так, неправильно.
Волдеморт медленно опустился на трон и, подперев голову, впал в раздумья. Так, начнём по порядку. Идея взятия Азкабана возникала часто и у многих. По сути, проведение этой операции было настолько очевидно, что его считали лишь вопросом времени. По другому не объяснить такое количество охраны, установленное в замке, больше, чем Министерстве и больнице святого Мунго вместе взятых. Дату операции он, Волдеморт, рассчитывал сам, причём никто больше о ней не знал. План захвата разрабатывали втроём, он сам, Снейп и Руквуд. Признаться, за последние полтора года Волдеморт несколько раз вздыхал с облегчением при мысли, что Августус всё же умудрился вывернуться из Отдела Тайн. Он и Белла были единственными, кто умудрился избежать Азкабана в деле с пророчеством… Впрочем, неважно.
Итак, Северус и Августус, люди надёжные и многократно проверенные. Даже если они догадались о… м-м-м, месте назначения, вряд ли эта информация вышла за пределы их голов. Хотя особенно рассчитывать на это не стоит. Дальше, план знали все, с первого по седьмой порядок. Не полностью, но тем не менее. Интересно, какое количество данных является тем минимумом, зная который можно догадаться обо всём остальном? Ладно, это тоже оставим на потом. Срывов инструктажей не было, никто из Пожирателей в общении с нежелательными людьми не замечен. Впрочем, не замечен — не значит, что не общался, так что это также вопрос спорный. Вся подготовка идёт как по маслу, но как только дошло до дела, то тут, то там принялись возникать накладки. Вампиры окрысились на дементоров, великаны по какой-то доселе неизвестной причине оказали в совершенно небоеспособном состоянии. Северус пытается выяснить, что смогло подкосить сразу несколько десятков этих магических существ, но пока безрезультатно. О том, чтобы сверить солнечный и лунный календарь, никто не позаботился, и оборотни тоже оказались на обочине жизни. Таким образом, его воины остались один на один с аврорами, поддерживаемые только дементорами, а от них помощи никакой, они не привыкли делать разделений на своих и чужих. Так что в данном случае дементоры — скорее помеха, чем подмога. Тем более, что Орден неплохо с ними справлялся.
И кстати об Ордене. Откуда, интересно знать, он там взялся. Не прошло и получаса с начала операции, а они уже там, причём в полном составе. Говорят, там видели даже Поттера. Как они узнали о нападении и, что самое главное, как проникли внутрь?
Да, вопросов достаточно. Первая мысль, конечно, возникает о предательстве. Впрочем, Волдеморт был не особо удивлён: он отлично знал, что в числе его слуг имеются и агенты аврората, и люди Ордена. Это было естественно, законы войны. У него самого хватает людей и в Хогвартсе, и в Министерстве, и больнице, и, что самое важное, в Отделе Тайн, так что аналогичный ход противников был вполне ожидаем. Но Волдеморт искренне надеялся, что знает их всех, и его чутьё не позволило возвысить ни одного из шпионов даже до пятого порядка. Но как тогда? Из-за чего столь тщательно разрабатываемая операция чуть было не была сорвана? Положительно, Тёмный лорд не верил в такого рода совпадения. Очень похоже на хорошо организованный саботаж, и, если бы не мастерство Снейпа, пленники Азкабана и это Рождество встречали бы в родных камерах.
Волдеморт сжал ладони в кулаки. Он найдёт мерзавцев в любом случае. И их дерзость будет очень дорого им стоить, это точно. Но у кого может хватить смелости так нагло срывать его планы? Эти люди точно работают на Орден, авроры слишком недалёкие и слишком трусливые, их бы на такое предприятие не хватило.
И снова об Ордене. Их в этот раз ждёт очень весёлое Рождество. Четверо погибших — не так много, как хотелось бы, но тоже очень неплохой результат. Да ещё и один из этих Уизли. Совсем, совсем неплохо.
Волдеморт довольно ухмыльнулся. В конце концов, несмотря на козни противников, он снова справился. Да, сейчас он в выигрыше: Азкабан фактически находится под его влиянием, армия его значительно возросла после успешной операции, Министр тыкается во все стороны, как слепой котёнок, и даже не пытается просчитать его, Волдеморта, дальнейший шаг, Орден несомненно пал духом после всего случившегося, Дамблдор мёртв. Правда, не стоит забывать о Поттере. Что-то он уж очень активизировался в последнее время. Да, пожалуй, им стоит заняться. Но не сейчас. Сейчас у него есть дела поинтереснее.
И всё же, кто помог девчонке Макдугал сбежать? Ясно, что без посторонней помощи она бы не справилась. Но кто нашёл способ обойти всю охрану, которую Волдеморт столько времени собственноручно устанавливал? Кто настолько самоуверен, чтобы решиться на противостояние, и настолько глуп, чтобы действовать столь открыто? Если он только попадётся…

* * *

Джинни свернулась калачиком на диване и прикрыла глаза. Только сейчас девушка поняла, как сильно она устала. Молли Уизли до сих пор не оправилась полностью после похоронно Чарли. Хотя как её можно винить? Она — мать. Но всё-таки пришлось вызывать целителя из святого Мунго, слишком уж плохо женщина выглядела. Сыновья опасались самого худшего. Целитель же заверил их, что назначенный им курс лечения в сочетании с полным покоем поможет ей встать на ноги в кратчайшие сроки. Так что все предрождественские хлопоты свалились на хрупкие плечи младшей Джинни. Отец и братья, разумеется, помогали в меру своих возможностей, но они пропадают на работе, а времени до Рождества всего ничего.
Невероятно выручала Флёр. После свадьбы она стала почти выносимой, что было связано в том числе и с тем фактом, что жили они с Биллом в собственном маленьком домике в нескольких десятках миль от Норы и в доме Уизли невестка появлялась не так уж часто. Но сейчас, когда за миссис Уизли требовался тщательный уход, а отменить Рождество никто не догадался, Флёр и Джинни вместе пытались создать ту обстановку спокойствия и уюта, которую с такой видимой лёгкостью поддерживала сама Молли. Самым главным открытием, сделанным юной Уизли за последние два дня, стал тот факт, что бывшая мисс Делакур, оказывается, неплохая хозяйка. Проникшись сложностью ситуации, она, практически не ломаясь, соглашалась на все работы, которые поручала ей Джинни, и довольно успешно с ними справлялась. Стиль общения вейлы тоже претерпел незначительные изменения, и теперь Флёр общалась с окружающими чуть менее высокомерно, чем обычно. В общем, Флёр Уизли делала всё, что бы показать себя с самой лучшей стороны, и к вечеру двадцать четвёртого декабря полностью уверила Джинни, что является, по сути, совсем не плохим человеком. В отличие от своей подруги.
Джессика Дарк. Джинни скривилась и покрепче зажмурилась. Весь день она настолько была занята, что вспоминать об этой… сомнительной особе у неё просто не было времени. Зато теперь его стало вдоволь.
Джинни искренне порадовалась, что её мама не умеет читать мысли. Знай Молли Уизли, какие мысли гуляют сейчас в голове её любимой дочери, и сидеть Джин под домашним арестом ближайшие полтора года. Впрочем, девушка и сама поразилась, откуда она знает столько эпитетов, так идеально подходящих к такой неприятной личности, как Дарк. В конце концов девушка пришла к выводу, что жизнь с близнецами под одной крышей в течение больше, чем пятнадцати лет не прошла для неё бесследно. Правда, стоит также признать, что в таком виде характеристика Джессики оказывается наиболее полной и точной, хотя в газете, например, её бы вырезала цензура. Гарри и эта Дарк… Да как они могли!
Где-то в самом краю подсознания осторожно шевельнулась мысль, что сам Гарри вроде бы пытался извиняться, хотел что-то объяснять. Да и Рон с Гермионой, кажется, приняли его сторону. Но эту мысли Джинни отбросила подальше. Эти двое не видели всего. Хорошо, допустим на секунду, что ничего плохого не было и даже не планировалось. Но откуда, в таком случае, взялось у Гарри это странное спокойствие в изначально отвратительной ситуации? Никакого смущения, стеснения, удивления от осознания двусмысленности положения — ничего. Эта сладкая парочка выглядела так естественно, как будто они каждый день валятся вдвоём с кроватей. Или, может быть, у самого Гарри такое хобби — падать на совершенно чужих девушек, и чем чаще, тем лучше? Вот и привык… Да нет, глупости какие! Она что, уже засыпает, что подобный идиотизм пробил дорогу к мозгу?.. Но Рон с Гермионой… Как же просто оказалось их убедить…
Джинни зевнула и незаметно для себя заснула. Где-то очень глубоко гнездилась уверенность, что спать на диване в гостиной, да ещё накануне Рождества — идея не самая удачная, но ноги положительно отказывались куда-то идти, глаза слипались, голова отяжелела и игнорировала приказы подняться с подушки… Часы показывали половину двенадцатого.
Сон был неспокойный. Джинни постоянно чудилось, будто по дому кто-то ходит. Она пыталась заставить себя проснуться и посмотреть, что происходит, но это оказалось выше её сил. Некоторое время девушка пребывала на грани между сном и действительностью, пока наконец инстинкт самосохранения не победил, и глаза не соизволили открыться. Правда, смогла она это сделать только тогда, когда почувствовала, что кто-то стоит прямо рядом с ней. Взволнованная гриффиндорка осмотрелась. В гостиной никого не было.
Ещё несколько мгновений Джинни оглядывалась и прислушивалась, готовая практически ко всему, но интерьер не менялся. В конце концов девушка пришла к выводу, что ей просто показалось, и, осознав, что проспала в неудобной позе больше часа, а завтра как-никак будет праздник, а выглядеть шваброй — не самая весёлая перспектива, спустила ноги на пол…
…и наступила на что-то мягкое. Несколько испуганная Джинни опустила глаза и обнаружила узенькую красную дорожку, ведущую от дивана к двери в коридор. Не веря собственным глазам, девушка дотронулась до неё. Красная путеводная нить состояла из лепестков роз.
Поражённая Джинни поднялась с дивана и вслед за цветами сначала вышла в коридор, затем поднялась на два пролёта и остановилась возле двери, ведущей в собственную спальню. Красная дорожка обрывалась на пороге. Девушка толкнула дверь и невольно ахнула.
Пол комнаты плотно устилал ковёр из лепестков роз в несколько миллиметров толщиной. Не осталось и дюйма пространства, свободного от цветов. Целые ворохи роз лежали на столе, в кресле, возле бельевого шкафа. На кровати поверх лепестков, которые, казалось, заменили покрывало, было выложено бутонами слово «Прости». Картину довершал сладкий цветочный аромат, казалось, навечно поселившийся в комнате.
Джинни осторожно подошла кровати и поднесла первый попавшийся под руку цветок к лицу. Он был настоящий. Даже самый сильный волшебник не может заставить трансфигурированную розу благоухать. По щекам девушки потекли слёзы, но она даже не заметила этого. Её взгляд был прочно прикован к выложенному на покрывале слову…
Девушка тихо осела на пол, даже не пытаясь сдерживать слёзы, и еле заметно кивая головой. Да, да, да…

* * *

Гарри проснулся от странного звука, раздававшегося откуда-то сверху. Вслед за странным звуком ещё не до конца вернувшийся из царства Морфея юноша почувствовал удар. Двадцатью секундами позже выяснилось, что главной виновницей как первого, так и второго стала ронова подушка, которую последний запустил в чересчур разоспавшегося приятеля. Несколько секунд Гарри не мог понять, что, собственно, происходит, и почему указанный предмет покинул кровать своего обладателя, но как только ему открылась эта непростая истина, в Уизли полетело сразу две подушки. Не выдержавший такого напора парень с диким криком свалился с кровати.
— Месть сладка, — кровожадно сообщил растянувшийся в жуткой ухмылке Гарри, наблюдая, как Рон, кряхтя, пытается подняться.
— Ну ты что, совсем свихнулся? — обиженно протянул Рон, потирая ушибленную спину, — Чего дерёшься?
— Кто бы говорил.
— А я что? Я ничего. Я тебя бужу. А ты дерёшься, — Рональд притворно всхлипнул.
— Ладно-ладно, маленький, — хохотнул Гарри, вставая с кровати и потягиваясь, — Не плачь. Рождество всё-таки…
— Ур-ра-а-а! — восторженно завопил Уизли и швырнул в Поттера обе многострадальные подушки вместе с парочкой наколдованных.
Теперь пришла очередь Избранного сгибаться под тяжестью этой непосильной ноши и позорно валиться на пол.
— Вот так-то тебе, злодей, — выдал Рон, обозревая дело рук своих.
Парни радостно засмеялись, что в последнее время им приходилось делать нечасто, и принялись одеваться, время от времени поглядывая на огромные бесформенные кучи разноцветной бумаги, угнездившиеся возле кроватей. В конце концов Рон решил, что рубашка — совершенно ненужная часть его туалета, и, бросив эту бессмысленную затею с переодеванием, взялся распаковывать подарки. Гарри снисходительно хмыкнул и продолжил нелёгкую процедуру приведения собственной персоны в относительный порядок. Наконец, упомянутая персона приобрела более-менее надлежащий вид, и Избранный с чистой совестью мог позволить себе заняться более приятными делами. Что немедленно и сделал.
Кучка с подарками была, прямо скажем, немаленькая. Были здесь презенты от Римуса с Тонкс, от Грюма, Крокера — очень, кстати, ценные вещи, наличие коих у Мальчика-который-выжил было более чем желательно. К примеру, тот же Эрик презентовал ему полную аптечку, включающую в себя не только простейшие ранозаживляющие и обезболивающие, но и мощнейшие противоядия от самых опасных ядов. От Рона юноша получил новый вредноскоп, Гермиона презентовала пособие для природного лекаря, видимо, не теряя надежду, что Гарри овладеет-таки этим умением. Ещё Гарри обнаружил традиционную кучку нужных и полезных вредилок от близнецов Уизли и, что ещё более странно, обычный свитер от Молли. Ей же, вроде бы, сейчас не до вязания. В конце концов, Гарри сделал вывод, что свитер был готов уже давно, а сейчас его просто переслали. Ещё юношу поджидала внушительная стопка писем желающих поздравить Избранного с тем, что он всё ещё жив, и в семьсот пятьдесят четвёртый раз пожелать ему написать пособие для волдемортов с подробнейшими описаниями, «где зимуют мантикоры». Некоторое время Поттер размышлял, что делать с этой макулатурой, потом решил, что стоит её сохранить для потомков.
От Джинни пришёл альбом с фотографиями с первого по шестой курс. Сам Гарри при всём желании не мог вспомнить, когда его успели заснять, но зато подозревал, кто именно это сделал. По крайней мере, никто кроме Колина Криви на эту замечательную должность не подходил. Затем из заметно уменьшившейся кучки подарков Гарри выудил огромную книгу, судя по форме свёртка, размеры которой могли потягаться с пособием по блокологии Дамблдора. Её прислала Джессика.

Привет, Гарри.
Помнится мне, как-то раз я назвала тебя подлым шантажистом. Прощения просить не буду — не за что. Зато, как мне кажется, для меня это хороший повод подарить тебе что-нибудь, что поможет в будущем избежать появления подобных эпитетов. Ты так не считаешь? И, поскольку ни в одном из двух десятков магазинов, в которых я побывала, совести в продаже не оказалось, пришлось срочно придумывать что-то другое. В общем, наслаждайся. Искренне надеюсь, что чтение подобной литературы пойдёт тебе на пользу.
Джессика.

— Не лечится, — еле хмыкнув, вынес свой вердикт Гарри и разорвал обёрточную бумагу.
Книга с виду была почтенного возраста и носила гордое название «Священные дома Британии». Гарри возвёл глаза к небесам: интересно, ожидал чего-то ещё? Другое дело, что, по его представлению, подобная литература из упомянутых благородных семейств уходить не должна, поэтому её наличие у Джессики вызывало вопросы. Впрочем, вполне возможно, что он ошибался.
Гарри быстро пролистнул книгу. Это было полнейшее пособие по британской аристократии, рассказывающее о её истории, описывающие возможности, обязанности, дающее полную справку по семейным реликвиям и традициям каждого рода. В общем, Малфой наверняка знает её наизусть. Зачем этот кирпич нужен ему самому, Гарри понимать отказывался.
В конце концов, на полу среди обрывков бумаги осталось всего два небольших свёртка. В первом из них оказалась небольшая книжка с интригующим названием «Сорок способов побега из тюрьмы». У Гарри при её виде глаза оказались где-то на лбу. Рон покатился со смеху.
— Способ первый: попросить Волдеморта снести тюрьму, — возвестил он немедленно, как прошёл первый приступ хохота.
Гарри нахмурился: несмотря на столь кричащее название, книжка содержала довольно нужные советы: что делать, если тебя окружили, как защититься от нападающих со спины, как преодолеть Чары Помех без палочки. Юноша поискал отправителя, но безуспешно: даритель заявить о себе не догадался.
— Может, это Грюм? — высказал предположение Рон, — Очень ему подходит.
— Грюм уже присылал, — Поттер кивнул на уменьшенный вариант Проявителя Врагов, разместившийся на подушке, — Да и ему нет нужды оставаться инкогнито.
Рон согласно кивнул. Гарри предпринял ещё одну попытку догадаться, кто так развлекается, а затем, сообразив, что ничего путного ему в голову всё равно не придёт, взялся за последний свёрток. Там оказалась небольшая коробочка непонятного назначения. По какой-то неведомой причине он решил сразу найти отправителя, но интуиция его не подвела: адресата не оказалось и здесь.
— Нынешнее Рождество побило все рекорды по получению подарков без обратного адреса, — устало откомментировал Гарри и попытался предположить, что же такого находится в этой малюсенькой коробочке, что отправитель считает нужным скрываться. В голову снова ничего не приходило мало-мальски похожее на истину, так что юноша решился осторожно вскрыть таинственный презент. Из которого немедленно выпал свёрнутый лист пергамента.
Если Гарри наивно надеялся увидеть в нём фотографию человека, считавшего необходимым поздравить Мальчика-который-выжил с Рождеством, то он жестоко ошибся. Пергамент оказался куском страницы, вырванной из неизвестной книги.

«…Из всех фамильных драгоценностей чистокровных родов, кои насчитывают шестнадцать элементов, наиболее ценнейшим считают перстень и медальон Главы рода. Эти реликвии принадлежат сильнейшему и мудрейшему мужчине рода, готовому взять на себя обязанность защищать членов своей семьи. Отличают ценности различных фамилий по изображённым на них гравюрам, являющими собой герб рода.
Медальон есть центр концентрации силы семейства, в иных ситуациях он может являть собой указатель. Перстень есть ключ.
Реликвии благородных фамилий рождены силой Главы из небесного пламени, хранителем которого является Совет. По этой причине уникальность ценностей даёт преимущество…»

На этом текст обрывался. Зато на обратной стороне пергамента были изображены фамильные гербы пяти родов: Блэков, Давенпортов, Малфоев, Поттеров и Прюиттов. Правда, цветные штрихи по краям пергамента подсказывали, что ранее на листе, ещё в те времена, когда он помещался в книге, были изображены гербы ещё как минимум четырёх родов. Это, а также тот факт, что текст был написан от руки трудно разбираемым подчерком с характерными закорючками, говорило, что книге минимум две сотни лет.
Гарри заглянул в коробку и практически не удивился, обнаружив там платиновый перстень и такой же медальон на массивной цепочке. Внимательно рассмотрев оба предмета, Гарри обнаружил на них изображение удобно разместившейся на совершенно непонятно как тут оказавшемся колесе малютки-саламандры. Гравировка была выполнена в красно-чёрных тонах. Внизу изображения виднелась практически нечитабельная фраза: Andiatur et altera pars*.

* «Следует выслушать и другую сторону» (лат)

Тщательное сравнение найденных гравировок с рисунками на пергаменте показало, что перстень и медальон несомненно входят в число фамильных драгоценностей рода Поттеров, а, следовательно, принадлежат непосредственно Гарри, как единственному имеющемуся в наличии наследнику.
— Ух ты, — хлопнул себя по колену Рон, рассматривая странную посылку через гаррино плечо, — Я о таком слышал. Кто тебе их послал?
— Я бы и сам не отказался узнать это, — пожал плечами Поттер, непроизвольно поглаживая холодный металл.
Действительно, как так могло получиться, что его, Гарри, фамильные драгоценности, оказались непонятно у кого? Почему ему отсылают их только сейчас? Почему не хотят вручить лично и объяснить, что происходит? Почему… Стоп. А где тогда остальные…
Гарри перечитал вложенный пергамент. «…Из всех фамильных драгоценностей чистокровных родов, кои насчитывают шестнадцать элементов, наиболее ценнейшим считают перстень и медальон Главы рода…» Шестнадцать. Перстень и медальон — это только два элемента. Где остальные четырнадцать?
Не говоря ни слова и не обращая внимания на полуошалевшего Рона, застывшего в неизведанной позе посреди комнаты, Гарри спустился на первый этаж, туда, откуда слышались приглушённые весёлые голоса.
— Весёлого Рождества, — хором поприветствовали Римус, Эрик и Сириус Мальчика-который-выжил.
Гарри приветливо кивнул и остановился. Именно к этим троим он и спешил.
— Что-то случилось, Гарри? — любезно осведомился Крокер.
— Вот это, — Гарри протянул взрослым медальон, — кто-то прислал мне на Рождество?
— Реликвии Поттеров? Совой? Он что, кретин? — присвистнул чуть не выпрыгивающий из портрета Сириус, — И кстати, кто он?
— Не знаю и, если честно, не хочу знать, — покачал головой юноша, — Меня больше волнует, где всё остальное. Вы не в курсе?
— Ты о бриллиантах? — потёр лоб Римус, — Посмотри в своём сейфе. Там должен быть средних размеров деревянный ларец с инкрустацией…
— В моём сейфе только золото. Я его хорошо изучил. Кроме денег там ничего нет.
Признаться честно, это заявление повергло Крокера, Люпина и Сириуса в куда больший шок, чем факт пересылки по почте пропавших из виду полтора десятка лет назад артефактов.
— Но они должны быть там, — максимально уверенно заявил Сириус, — Медальон — понятно, его Джеймс до самого конца носил. А камни… Вспомни, Римус, мы же спрашивали.
— Да, где-то за месяц до… ты понял, — кивнул оборотень, — Сириус поинтересовался, куда Джеймс дел фамильные драгоценности Поттеров, почему их давно не видно. На что твой отец, Гарри, заявил, что в сейфе их хранить надёжнее, и он их туда пристроил с полгода назад. Но я не понимаю, как же так…
— Может, у него был ещё один сейф? — предположил Гарри.
\— Зачем ему? Он ведь не…
— Значит, Джеймс солгал вам, — сделал простой и понятный вывод Эрик.
— Что? — искренне возмутился Сириус, — Да быть того не может.
— А ты считаешь более вероятным теорию, что непонятно кто тайком проник в Гринготтс, ограбил сейф, исчез, и никто этого не заметил?
— Для чего Джеймсу это? — в свою очередь пожал плечами Люпин.
— Я откуда знаю? Это же вы с ним дружили.
Над коридором повисла полная тишина. Каждый из собеседников пытался осмыслить всё услышанное и найти хоть какую-то зацепку. Безрезультатно.

Глава 20. Фиаско.

В жизни всегда есть место подвигу.
Надо только быть подальше от этого места.
Геннадий Степаненко.

…Последнее, что Гарри увидел, это Пожиратель, вышедший из толпы и склонившийся над девушкой. Когда он обернулся в следующий раз, ни его, ни Джессики уже не было. На какое-то мгновение Гарри задумался, кто это был и куда испарился, но вскоре ему стало уже не до этого: к великолепной пятёрке, атаковавшей Джинни, Рона и Гермиону присоединилось ещё человек шесть. Гарри со всех ног ринулся прямо в гущу сражения, решив пока принять за аксиому, что это Снейп так своеобразно позаботился о племяннице.
— Поттер! — сквозь рёв битвы послышался грозный окрик Аластора Грюма.
В ту же секунду сразу три наглеца улетели куда-то вправо и, судя по звуку, на всём ходу впечатались в стену. Гарри уложил ещё одного и, полюбовавшись, как Рон подвешивает вверх тормашками особенно настырного бугая, повернулся к негласному главнокомандующему Ордена Феникса, с боем прорывавшемуся к гриффиндорцам сквозь толпу.
Наконец, старый аврор прорвался к ребятам.
— Где Дарк? — рыкнул он, наскоро пересчитав их.
— А ведь правда, — Гермиона принялась с невозможной для до смерти уставшей девушки скоростью вертеть головой по сторонам.
— Она…ну…в общем, её уже нет, — замявшись, пояснил Гарри.
— Что, совсем нет? — каким-то подозрительным тоном осведомился Грюм.
— Нет, я имел в виду, здесь, на острове уже нет. Да в порядке она, — немедленно исправился Поттер, — Её…забрали.
— Кто? — тут же поинтересовался Рон.
Гарри смерил друга взглядом, насколько это было возможно в условиях беззаботно пролетавших мимо проклятий, и многозначительно поднял брови. Уизли несколько секунд недоумённо хлопал глазами, и наконец издал понимающее «А-а-а». Грюма это, впрочем, вовсе не убедило.
— Что-то ты не слишком беспокоишься об однокурснице. С чего ты взял, что она в порядке?
— Ну-у… — задумчиво протянул Поттер и вдруг понял: у склонившегося над девушкой Пожирателя не было на лбу надписи, что это, скажем, Северус Снейп или тот же Фортескью. И правда, кто ему сказал, что девчонку утащил кто-то условно свой?
— Да кому она нужна? — чуть скривившись, вопросила Джинни.
Гарри обеспокоенно поднял глаза на аврора. Заявление девушки, что бытие Джессики Дарк — не столь величайшая ценность, чтобы ради неё половина Пожирателей рыскала по всей территории Азкабана в поисках её светлости, парня не убедило.
— Ладно, найдём, — кивнул Аластор, — А теперь убирайтесь.
— Что? Вы с ума сошли? Мы же хотим помочь! — немедленно возмутился Рон.
— Хватает проблем и без вашей помощи, — нервно мотнул головой Грозный Глаз, одновременно освобождая оперативный простор от совершенно ненужных Пожирателей Смерти, — Здесь сейчас будет очень жарко, и ваше присутствие вовсе необязательно. Так что…
— Как же мы уйдём? — вполне резонно возразила Гермиона, — На острове стоит щит. Или его уже сняли?
Аластор выпустил Патронуса. Гарри вздрогнул от неожиданности, когда мимо него проплыл серебристый Грозный Глаз Грюм в полный рост. Впрочем, ничего удивительного, на кого ещё может рассчитывать старый аврор с репутацией помешанного на безопасности, кроме как на самого себя? Правда, Патронус повёл себя несколько несвойственно: вместо того, чтобы атаковать ещё видневшихся на горизонте дементоров, он заскользил куда-то в сторону, где виднелись члены Ордена. Но долго Гарри удивляться не стал — не позволил некто из числа особо одарённых, посчитавших нужным оставить Поттера по меньшей мере без головы.
— Щит на месте, — объяснил Аластор, когда его Патронус скрылся из вида, — но вот этот портал его преодолеет. Крепко сжать и дважды встряхнуть. Он приведёт в Лондон и самоуничтожится через сорок секунд после использования. В Лондоне вы немедленно трансгрессируйте на площадь Гриммо и ждёте там. Я предпочёл бы, чтобы вы отправились прямиком в Хогвартс, но, зная, что подобного поведения от вас ожидать не приходится…
— Мы не пойдём, — качнул головой Гарри, — Мы останемся до конца.
Юноша уже с трудом стоял на ногах, очки треснули, мантия годилась разве что для мытья полов, кровь из рассечённой щеки заливала лицо, а правая рука нещадно болела от перегрузок. Но он всё равно отказывался уходить — это отдавало трусостью.
— Вы уйдёте сию же секунду, — зло прошипел Грюм: как ему надоели эти препирательства! — Ваши жизни… Я не могу позволить себе или кому другому рисковать ими. Дети не должны умирать!
— Волдеморту это объясните! — в свою очередь взорвался Гарри, — Что-то мне подсказывает, что у него на этот счёт чуточку другое мнение. Самую капельку.
— И ты хочешь уподобиться ему? Или мы должны такими стать? — Аластор направил палочку на кирпичную кладку Азкабана принялся чертить в воздухе неизвестные фигуры, — Я, возможно, старый индюк, годный только на то, чтобы в один прекрасный день пойти на похлёбку. Но ты, Поттер, ты — молод, у тебя впереди вся жизнь. И меня не волнует, что по этому поводу думает твой Волдеморт! Ты не можешь, не имеешь права ею разбрасываться. Твои родные не для того кровь проливали.
— Да кто их об этом просил! Кто просит постоянно меня опекать! Надоело смотреть, как погибают те, кто мне дороги только потому…
— Родители должны защищать детей, — загремел аврор, — мужчина — женщину, старший брат — младшего. Так было исстари и так будет до самого конца. И если этот закон когда-нибудь будет отменён, вселенная просто рассыплется, лишившись главной своей опоры. И не смей со мной спорить! Уходи. Просто уходи.
На лице Аластора появилось какое-то непонятное выражение. Мужчина как будто сгорбился под тяжестью непосильной ноши, и Гарри только сейчас в полной мере осознал, что Грозный Глаз — одинок. Но ведь не может же человек, старик, быть совсем один! Это неправильно, так не должно быть. Гарри поймал себя на мысли, что не имеет понятия, как живёт Аластор Грюм и что сделало его таким ожесточённым, непримиримым…
В воздух вылетел сноп синих искр. Аврор отшвырнул гриффиндорцев от стены и принялся что-то бормотать. Пространство вокруг него, кажется, засветилось всеми цветами радуги. Оглушённый странным спором с Грозным Глазом Гарри стоял, опустив палочку, и ждал. Он не знал, что ему делать дальше. Как будто он здесь не к месту.
Справа раздался взрыв и поистине душераздирающие крики. Земля под ногами задрожала, словно желая сбросить, смять, раздавить надоедливых людишек, осмелившихся причинить ей боль. Гермиона что-то закричала, но за новым взрывом, прогремевшим почти рядом с ними, Гарри не услышал подругу. Третий взрыв, где-то далеко слева, юноша скорее почувствовал, чем услышал.
— Штурмуйте крепость, — пронёсся над территорией изменённый заклятием, но всё же знакомый громовой голос. Северуса Снейпа Гарри узнал бы в любом виде.
Аластор устало опустил палочку и провёл рукой по лицу, вытирая смешавшиеся пот, пыль и кровь.
— Всё кончено, — тихо произнёс он, — Азкабан взят. Здесь больше делать нечего. Уходите.
Рон было открыл рот, но Грюм не позволил ему произнести и слова.
— Уходите, — повторил он и протянул Гарри полученный от Снейпа портал.
Избранный не стал спорить. Он понял.
Точно сквозь сон он почувствовал, как Рон и Гермиона взяли его за правую руку, Джинни вцепилась в левую, крепко сжал портал и дважды встряхнул. Мир перевернулся волчком и почернел, хотя Гарри казалось, что чернее уже некуда. Он нёсся вперёд с болтающимися по обе стороны друзьями, когда ноги резко ударились о землю. Полёт прекратился. Подростки были в Лондоне.

* * *

Гарри с видимым трудом закрыл глаза. Он больше не мог выносить этого зрелища. В ушах гремел голос низенького плотного волшебника с залысинами, говорившего пустые, ничего не значащие слова. Кому они нужны, эти слова? Они не могут ничего поправить, изменить, вернуть…
Два дня назад Британию облетела ужасающая весть: Азкабан разрушен. Совы принесли толстенный экстренный выпуск «Ежедневного пророка», доверху набитый, если так можно говорить о газете, впечатляющими цифрами, шокирующими подробностями и комментариями предположительно авторитетных специалистов, начиная с министра. Авроры лишились больше пятидесяти человек. Это было относительно мало, учитывая масштабы битвы и соотношение сил. Причиной этому глава аврората Гавейн Робардс называл высочайшее мастерство своих подчинённых. На самом же деле Пожиратели просто не пользовались Убийственными проклятьями. Не всегда, конечно, тем не менее. Похоже, у них был конкретный приказ не размениваться на мелочи, главная цель — замок. Сколько человек потеряли они сами, оставалось загадкой — всех павших товарищей Пожиратели забрали с собой. В самом замке, однако, было найдено около сотни трупов. Это были узники Азкабана, отказавшиеся повиноваться Тёмному лорду или бывшие не в состоянии делать это.
Орден Феникса потерял четверых. Среди них — Чарли Уизли.
Гарри опустил голову и сильнее прижал к себе Джинни. Девушка тихо плакала, уткнувшись ему в плечо. Рон пока держался, но и по его щекам время от времени стекала непослушная слеза. Чуть дрожавшая Гермиона нервно сжимала его за руку и, кажется, боялась шевельнуться.
Невероятным усилием воли Гарри заставил себя поднять голову и почувствовал, как по его коже снова пробежал озноб. После всего увиденного им две ночи назад это было чересчур. Только самому себе он мог признаться: с него довольно. Крики, взрывы, свит заклятий до сих пор звучали в его голове. Это само по себе сводило с ума. А тут — это… Война должна быть остановлена. Чем скорее, тем лучше, сейчас Гарри осознал это особенно отчётливо. Но он больше не хотел воевать. Впрочем, может это только минутная слабость? Хотя, какая, в сущности, разница. Он всё равно пойдёт и будет сражаться, когда понадобится. И он это знает, и все остальные. И никакое его отвращение не станет помехой…
На Молли Уизли страшно было смотреть. За два дня, прошедшие после исторической ночи, женщина постарела и похудела. На месте глаз зияли тёмные провалы, голова почти полностью побелела, ноги точно отказывались держать женщину, и Фреду с Джорджем приходилось поддерживать мать с обеих сторон. Сами близнецы казались странно покинутыми. На лицах отсутствовало привычное проказливое выражение, что наводило на присутствовавших ещё больший страх, чем созерцание убитой горем Молли. Спина Артура была неестественно выпрямлена. Он чуть покачивался, не обращая внимания на что-то говорившего ему Перси. По другую сторону от отца встал Билл и Майлз, на правах лучшего друга. Всхлипывающая Флёр буквально повисла на Джессике и Монике. На лице гриффиндорского декана застыла странная растерянная полуулыбка. Видимо, мышцы лица никак не могли отвыкнуть от любимого средства выражения эмоций. Сама Моника выглядела так, будто её несколько раз огрели пыльным мешком по голове. Джессика явно чувствовала себя не в своей тарелке. Она быстро обшаривала взглядом всех присутствующих, не то нервничая, не то что-то ища. Где-то в глубине сознания Гарри мелькнуло любопытство, но тут же испарилось как жизненно неважная эмоция. Юноша снова закрыл глаза. Смотреть на гостей, на гроб с телом Чарли, на совершенно раздавленных Уизли было одинаково ужасно.
Маленький человечек продолжал говорить. На долю мгновения Гарри заинтересовался, слушает ли его хоть кто-то из восьми десятков человек, пришедших почтить память Чарльза Уизли. Здесь были бывшие одноклассники, сослуживцы и просто хорошие знакомые погибшего. А Орден Феникса явился в полном составе, как бы отдавая дань товарищу, бившемуся до самого конца.
Низенький волшебник наконец умолк. Майлз Трейтор, Дункан Лонгстон, Кингсли Бруствер и Стерджис Подмор шагнули вперёд и, взмахивая по очереди палочками, накрыли гроб Чарли крышкой, опустили его в вырытую рядом могилу и засыпали землёй. Гарри напрягся, не зная, что ему сделать, чтобы не слышать ужасающих звуков, которые производили тяжёлые комья земли, ударявшиеся о крышку гроба. Только когда отвратительные звуки стихли Гарри позволил себе открыть глаза и поднять голову. Тихонько перешёптывающиеся люди подходили к свежему холмику, только что появившемуся на семейном кладбище Уизли, и осторожно клали цветы рядом с надгробием. Всего за несколько минут на могиле Чарльза Селдона Уизли выросла целая гора букетов, практически полностью скрывшая гранитное изваяние.
Джинни отпустила юношу и подошла к своей семье. Рон тоже отошёл от Гермионы. Вся семья сгрудилась возле могилы сына и брата, не обращая внимания на цветы и соболезнования, как будто не в силах оставить его здесь в одиночестве. После минутного колебания Гарри решился подойти к Джессике: уж очень его смущал этот ищущий взгляд.
— Что? — составлять более длинные предложения парень сейчас был не в силах.
— Ищу убийцу, — да и Джессика, кажется, тоже.
— Какого?
— Убийцу Чарли Уизли.
— А, понятно, — некоторое время Гарри пытался осмыслить эти слова, — Почему ты решила, что он здесь?
— Не решила. Только надеюсь, — Джессика повернулась к однокурснику и полуиспуганно, полудоверчиво заглянула ему в глаза, — Я видела…
— Кто? — немедленно встрепенулся Поттер.
— …как его убили. Не кто, а как. Это был высокий худой человек с длинными волосами. Не знаю, мужчина или женщина… Вообще больше ничего не знаю. Только… Знаешь, они перед… ну, перед этим дрались на дуэли, с Пожирателя слетела маска, и Чарли… Похоже, он его узнал. Он очень удивился, был просто шокирован и пропустил удар. Просто не ожидал…
Голос Джессики дрогнул, и она замолчала. Гарри кивнул.
— Мне кажется, кто-то из членов Ордена, — совладав с собой, через некоторое время продолжила гриффиндорка, — Последнее, что Чарли сказал, было «…это ты нас всех…». Но я была далеко, так что не уверена. Мне просто так кажется. И потом, он же всё-таки его узнал.
— Почему тогда сразу Орден? Может быть, одноклассник, коллега по работе, Министр магии на худой конец, — принялся прикидывать Поттер.
— Ты сам-то в это веришь?
Проблема заключалась в том, что Гарри-то как раз не верил. Самым логичным завершением фразы Чарли, если Дарк правильно её воспроизвела, было слово «…предал». Или предала. Тогда, соответственно, спайку Ордена Феникса такое определение подходило как нельзя лучше. Но определить его не представлялось возможным. Ещё в самом начале битвы члены Ордена рассеялись, потеряли друг друга из виду. В таких условия присоединиться к Пожирателям не так-то сложно.
— Волосы сильно длинные?
— Может, до плеч, может, больше, — пожала плечами Джессика.
— А цвет?
Гриффиндорка покачала головой.
— Невозможно, — скопировал её жест Гарри, — Среди мужчин как раз мода на длинные волосы. Чуть не поголовно: вон, Дункан, Майлз, Эрик, Конни Вэлдон из аврората, даже Билл. Женщин так вообще нереально рассматривать… Кстати, ты где была чуть не сутки после штурма?
— Дома. Лечилась.
— А, я так и подумал, — кивнул Гарри и, чуть подумав, спросил, — Слушай, а сам-то убийца тебя не видел?
Джессика содрогнулась:
— Не дай Мерлин! Надеюсь, что нет, но мало ли… Нет, Мерлин упаси, — отчаянно мотала головой девушка, пытаясь успокоить хотя бы себя.
— Ладно. Ну ты… осторожней тогда.
Девушка кивнула и грустно улыбнулась Гарри. Юноша кивнул и отошёл к Гермионе.
…Было девятнадцатое декабря. Канун Рождества. Гарри с каким-то раздражающим, доводящим до безумия весельем подумал, что Волдеморт несколько поторопился с подарком…

* * *

В дверь постучали. Северус вынырнул откуда-то из глубин собственных мыслей и, устало потерев виски, откликнулся:
— Войдите.
— Не спишь? — в кабинет Пожирателя вне порядка заглянул Люциус. Выглядел он намного лучше, чем несколько часов назад, когда его только освободили из такой уютной одиночной камеры Азкабана: одежда была совершенно новая, с претензией на роскошь, волосы чисто вымыты и тщательно забраны в узел, кожа приобрела обычный для Малфоев совершенно неуловимый бледно-розовый оттенок. На указательном пальце правой руки поблескивал перстень с гербом Малфоев. Северус усмехнулся: привычное зрелище. Даже, на его вкус, слишком привычное.
— А почему я должен? — шагнул он навстречу гостю и протянул руку, которую Люциус не замедлил пожать: мужчины так и не виделись там, под Азкабаном, и только теперь смогли поприветствовать друг друга.
— Лично я предполагал, что после такой тяжёлой ночи тебе потребуется не меньше суток отдыха — как-никак целой армией ворочал, — по тонким губам Малфоя скользнула насмешливая улыбка.
— Подумаешь, какие-то разнесчастные шесть сотен Пожирателей и всего одна-единственная завалящая тыщонка дементоров. И не с такими справлялись. Вот в Хогвартсе четыре факультета по триста обезьян — это да, — сардонически ухмыльнулся Северус.
Люциус рассмеялся. Снейп кивнул приятелю на кресло, а сам опустился на соседнее. Он слишком долго знал Малфоя, чтобы предположить, будто тот заявился с обычным дружеским визитом. На мгновение появился домовик с бутылкой огневиски и двумя стаканами и тут же исчез. Некоторое время Пожиратели молчали, пока наконец Люциус не соизволил завязать разговор.
— Тебе, я слышал, Тёмный лорд в честь увольнения с прежнего места работы ошейник подарил?
Северус неопределённо хмыкнул.
— И как, удобно?
— Шею натирает, — мрачно пожаловался Снейп.
Люциус понимающе кивнул. Ещё несколько мгновений в помещении стояла тишина, когда лицо Малфоя странно посуровело. Мужчина облокотился на подлокотник, глядя прямо в глаза Северусу, и тихо произнёс:
— Почему?
Северус вскинул брови. Он явно не совсем понимал, что Люциус пытается у него узнать.
— Почему ты ничего не сделал? — Малфой решил, что стоит немного уточнить свой вопрос, — Почему мой сын оказался по уши втянутым в эту дьявольщину, а ты сидишь здесь с таким видом, будто так всё и должно быть?
Северус снова потёр виски: он так и знал, что этим всё кончится.
— Что же я, по-твоему, должен был сделать? Взять его за шкирку и запереть в чулане, чтобы он не ходил куда не просят? Или наложить на Лорда Обливиэйт? Может, так он забудет, что у тебя есть сын.
— Откуда я знаю, что ты должен был сделать? — вскинулся Люциус, — Это не моя проблема в конце концов. Ты обязан был защищать Драко. Спихнул бы Дамблдору на худой конец.
— Он хотел отомстить. И кроме того, искренне верил, что ты был бы рад видеть его в числе Пожирателей, — тихо произнёс Снейп, — И это только твоя вина. В своём стремлении извернуться любым возможным образом, заполучить свою долю добычи при любом раскладе ты зашёл слишком далеко. Ты заморочил голову и жене, и сыну, и, возможно, самому себе.
— Не смей меня учить уму-разуму! — изрядно рассерженный Малфой вскочил с кресла, — Иди, на детишках практикуйся, если уж настолько невмоготу. Я взрослый человек, и знаю…
— Не сказал бы, — Северус тоже поднялся и теперь буравил недовольным взглядом оскорблённого аристократа, — Посмотри, к чему ты пришёл. Драко — почти преступник, Нарцисса одной ногой в камере министерства, другой — в темницах Тёмного лорда, ты вне закона да и благоволение Лорда тоже растерял. Но война рано или поздно закончится. И что ты будешь делать? Кто бы ни победил, у тебя будут большие неприятности.
Люциус зарычал, но на Снейпа подобный приём не произвёл ни малейшего впечатления:
— Ты должен выбрать. Рано или поздно тебе придётся это сделать. Хотя, на мой взгляд, ты уже опоздал, — Северус смерил друга взглядом и снова сел, — Да не кипятись ты. Сядь, расслабься и чуть-чуть подумай. Что-то менять уже поздно, а вот немного подкорректировать — самое время.
Некоторое время Люциус стоял на месте, будто превратившись в ледяную статую, а затем снова опустился в кресло и сжал голову руками.
— Не могу, — простонал мужчина, с усилием закрывая глаза, — Я не в силах. Это…слишком сложно. Я слабак.
— Нет, — покачал головой Северус, — я бы так не сказал. Ты посильнее многих, Люциус. Но вот решимости кое-где тебе не хватает.
Малфой пробормотал что-то, что для Снейпа прозвучало как: «Ненавижу».
— Так поделился бы, — горько усмехнулся Люциус через полминуты, — У тебя-то её навалом, этой самой решимости. Сколько там раз ты сторону менял?
— Не имею понятия, — пожал плечами Снейп, — Но ты прав, вопрос хороший. Вот выдастся свободный часок — обязательно посчитаю.
— А сейчас-то ты чей?
— По-прежнему свой собственный.
— А всерьёз?
Северус вздохнул:
— Да вот, для крылатых таскаю каштаны из огня с наивной надеждой, что когда-нибудь это окупится.
— Что, среди них нашёлся такой оригинал, который умудряется тебе доверять? — неподдельно изумился Люциус, — После всего? После Дамблдора?
— Нашёлся. Причём ты не поверишь — сам Грюм, — довольно хохотнул Снейп, разглядывая вытянувшееся лицо аристократа.
— Шутишь.
— С такими вещами — не привык.
— Даже не стану спрашивать, сколько ты, или Дамблдор, не суть важно, ему за это заплатил, знаю, что бесполезно. Меня другое интересует: что ты будешь делать, если тебя раскроют?
— Вот когда раскроют, тогда и узнаю. А сейчас меня об этом думать что-то не особо тянет.
Малфой кивнул. Снейп плеснул себе немного огневиски.
— Да, неплохо устроился. Не то, что мы, простые смертные… Кстати, забываю спросить. Ты всё ещё… — и Люциус легонько ткнул себя в грудь.
— Ненадолго, — ответил Северус.
— Понимаю.
— Всё-таки, что ни говори, а Азкабан пошёл тебе на пользу. Ты стал таким понимающим.
Люциус невесело рассмеялся. Некоторое время мужчины молча потягивали огневиски.
— Мы проиграли с самого начала, — мрачно заметил Северус, — С первого дня. Только тогда мы этого не поняли. Тем хуже сейчас. И бедные дети, такие, как Драко… Он ведь не просидит здесь долго. Его уже сейчас угнетает и этот замок, и эти люди, и всё остальное… Знаешь, Люциус, я тут подумал, должен же кто-то сказать им, что не всё потеряно, пока это на самом деле так.
— Жаль, для нас в своё время не нашлось такого человека, готового сказать что-нибудь наперекор Тёмному лорду. Нас бы здесь тогда не было.
— Видно, потому-то мы и здесь, чтобы положить начало этой доброй традиции, — саркастично ухмыльнулся Северус, — Кому-то надо.
— Фу, Снейп, что за пошлые гриффиндорские рассуждения? Ты уверен, что в детстве не ошибся факультетом? — искренне засмеялся Люциус впервые за много дней.
— Заткнись, идиот, — фыркнул Северус, — Даже твоё трижды благородное происхождение не позволяет тебе так со мной разговаривать, презренный!
Теперь мужчины смеялись оба. Так же, как много лет назад, когда они, ещё желторотые несмышлёныши, только-только приняли Метку и считали это самым величайшим счастьем, какое только может свалиться на их головы.
В дверь постучали. Тихо-тихо, словно неуверенно. Смех оборвался, и Северус по привычке пробормотал: «Войдите». В дверном проёме показалась растерянная физиономия Мораг Макдугал.
— Извините, сэр, вы просили… Но если вы заняты, я могу…потом… — пролепетала девушка.
— Нет-нет, заходите, мисс Макдугал, вы как раз вовремя, — кивнул Снейп, мысленно ударяя себя по лбу и кляня последними словами собственную память.
— Что ж, дорогой мой, самое время для…как ты сказал?…«установления новой традиции», — насмешливо прошептал Малфой.
Северус поднялся, смерил девушку изучающим взглядом, запечатал дверь и наложил пару дополнительных Звуконепроницаемых щитов. Разговор предстоит тяжёлый…

* * *

Гарри с друзьями вернулся в школу на следующий день после похорон. Перси как-то неуверенно предложил всем четверым остаться, благо до каникул оставалось всего три дня, но ребята хором отказались. Оставаться в «Норе» среди царившей там угнетающей обстановке не особенно хотелось, да и промежуточные контрольные, по предположению Гарри, были лучшим средством от меланхолии и идеальной возможностью хоть на какое-то время отвлечься от свалившихся на головы ребят неприятностей. Учителя, по-видимому, считали также и, кстати сказать, оказались на удивление неоригинальны. Видимо, в преддверии ЖАБА господа профессора решили провести полный контроль по всем возможным темам экзаменов, причём вне зависимости друг от друга. Таким образом, у Гарри и Рона в последние дни учёбы оказывалось в день по две крупномасштабные контрольные. Но им с их пятью предметами ещё повезло. А вот Гермионе, изучавшей девять дисциплин, пришлось несладко. В последний день перед каникулами ей пришлось сдавать три зачёта и писать две контрольные. Рон подобный подход к преподаванию обозначил всего одним красивым и ёмким словом: «Озверели».
Надо сказать, утро очередного возвращения гриффиндорцев в родные пенаты ознаменовалось очень интересным и, что главное, неожиданным зрелищем. За столом Когтеврана как ни в чём не бывало спокойно завтракала Мораг Макдугал. Гарри протёр очки, прежде чем удостовериться, что девушка настоящая. Это по меньшей мере настораживало. По предположению Поттера, Макдугал должна была вместе с остальными сбежавшими студентами сидеть где-то в штабе Волдеморта (или как там это называется?) и ждать новых приказаний. Если, конечно, выжила под Азкабаном. Но вместо этого юная леди рассказывала школьным подружкам байку о больной маме, которой срочно понадобилось её, Мораг, присутствие, и уплетала завтрак, правда, без особого аппетита. В те же секунды, когда никто из друзей Макдугал не смотрел в её сторону, лицо у неё делалось какое-то измученное и потерянное, как будто она совсем недавно пережила большую личную трагедию и не успела ещё оправиться. Впрочем, подобным внешним видом могли похвастаться многие школьники, начиная с Рона и Джинни. Кто-то из них в резне под Азкабаном потерял родных.
В продолжение всего завтрака Гарри ненавязчиво наблюдал за однокурсницей. Ему стоило большого труда придумать, каким образом очевидная Пожирательница умудрилась оказаться так далеко от своего хозяина (если не в качествен шпионки) и остаться при этом в живых, да ещё и быть принятой обратно. Ведь Макгонаголл же не полная идиотка, она не могла поверить трогательной саге о болезни матушки. В конце концов Мораг закончила трапезничать и в гордом одиночестве (несвойственное ей доселе поведение) вышла из-за стола с явным намерением отправиться на занятия. И, не то случайно, не то нарочно, пересеклась у самого выхода с широко известной слизеринской троицей, Ноттом, Забини и Дарк. Джессика и Мораг перекинулись парой фразой, содержание которых осталось для Гарри загадкой. Из Большого зала они вышли вчетвером.
Гарри снова обратил взор к собственной тарелке. Слева от него Гермиона что-то рассказывала Рону, очевидно, пытаясь хоть как-то его приободрить. Справа к нему самому прижалась затерявшаяся в своих мыслях Джинни. Гарри на полмгновения вернулся к только что наблюдаемой им рокировке. Ему в голову пришла одна интересная идейка…
…— Как там Мораг? — дружелюбно поинтересовался Поттер, подсаживаясь тем же вечером к Джессике. Правда, вечером это время суток можно было назвать с натяжкой: Гаррины часы показывали без четверти пять.
Джинни к этому моменту удалилась в свою спальню, а Рона с Гермионой вызвала профессор Стар для выдачи очередной порции распоряжений, которые срочно, прямо вот сейчас должны быть выполнены. Что называется, вопрос жизни и смерти.
— А причём здесь Мораг? — с крохотнейшей ноткой удивления спросила Джессика, что, по-видимому напрямую было связано с необходимостью проштудировать толстенный фолиант по Древним Рунам к завтрашней проверочной.
— Ну как? Она же теперь твоя новая подруга.
— Вовсе нет. Помнится мне, кто-то что-то говорил про единство? Вот наш вариант толкования этого слова, — пожала плечами Дарк, не отрывая взгляд от сводной таблицы символов шести древних языков, — Девочка близко познакомилась с Тёмным лордом. У неё такого Драко нет, как у нас, например, который мог бы заранее рассказать, чем это грозит. Так что его…м-м-м, методы общения с подчинёнными произвели на неё прямо-таки неизгладимое впечатление. Почему бы не помочь ей справиться с этой проблемой? Она сбежала, Гарри, — девушка правильно истолковала немой вопрос гриффиндорца, — Я не вполне поняла, как и когда, но тем не менее. Хотя, в какой-то степени ты прав. Очень интересно наблюдать, как Мораг смотрит на Блейза. Правда, вот сейчас скорее он строит ей глазки, чем наоборот…
Джессика хмыкнула и вернулась к своему крайне увлекательному чтиву. Гарри мысленно спросил себя, на какой минуте светского разговора можно перейти от обмена любезностями к делу, и предположил, что уже пора. В конце концов, не с Министром беседует.
— Джессика, я вот тут подумал насчёт твоего рассказа о Чарли… Как ты смотришь на то, чтобы прокрутить это твоё воспоминание в Омуте памяти?
Дарк искоса взглянула на однокурсника:
— Зачем?
— Может, сможем увидеть какие-то детали, то, что ты не смогла подробно рассмотреть…
— Как вариант, — задумчиво протянула Джессика, — Когда?
— Да хоть прямо сейчас, — кивнул Гарри в сторону спален.
Джессика оценивающим взглядом оглядела фолиант с Древними рунами, словно прикидывая, сколько дополнительных часов ей придётся убить на повторение, если она сейчас отвлечётся. В конце концов девушка махнула рукой, пробормотал что-то вроде: «Всё равно ничего больше не выучу» и швырнула книгу на диван.
— Ладно, детектив, пошли. Я полностью к вашим услугам…
Четверть часа ушло на то, чтобы научить Джессику вытаскивать на свет божий нужные воспоминания. Ещё несколько минут Гарри объяснял, как попасть в Омут и как работать с воспоминанием, чтобы выудить из него максимум информации. Наконец, всё было готово.
— Поехали? — вопросил забравшийся с ногами на собственную кровать Гарри.
Джессика согласно кивнула и первой нырнула в воспоминание. Поттер выждал пару секунд и отправился вслед за ней.
…девушка, ещё раз оглядев Орден, принялась шарить по карманам… Гарри материализовался прямо перед Джессикой-воспоминанием. Настоящая мисс Дарк очутилась по левую руку от него. Юноша огляделся: они очутились в самом начале, когда Орден только-только появился под стенами Азкабана?
— Что ты ищешь? — вежливо полюбопытствовал он.
— Мой билет на большую землю… — …Девушка резко замерла, еле сдерживая истерический хохот…, — … и, как всегда, не нахожу.
…Гриффиндорка с видимым трудом вынырнула из собственных мыслей и окинула взглядом окрестности. Ордена Феникса уже след простыл, через аккуратно проделанное Отделом Тайн отверстие в куполе вовсю прибывали авроры, а где-то впереди кипел нешуточный бой, причём, видимо, уже давно… девушка сделала единственное, что казалось ей правильным на тот момент — вытащила палочку и двинулась к Пожирателям, туда, где дрался Орден Феникса…
— Ты что, совсем с ума сошла? — поразился Гарри, глядя, как Джессика очертя голову бросилась к Пожирателям прямиком навстречу проклятьям, — Да, похоже, ты и в самом деле особь, совершенно неприспособленная к драке. Я-то грешным делом думал, что ты на ЗОТИ прикидываешься.
— Вот уж спасибо, дорогой мой, — отвесила насмешливый поклон Дарк, — Ты меня сейчас очень сильно поддержал.
И семикурсники бросились вслед за убегающей Джессикой из воспоминания.
…Мелко дрожа, девушка набрала в грудь побольше воздуха и нырнула в толпу Пожирателей… Она не знала, куда бежать, не понимала, что делает. Людской океан то и дело накатывал на девушку со всех сторон. Её толкали, пихали, она постоянно спотыкалась. Пару раз гриффиндорку чуть не задело шальное проклятье, а она даже не поняла, что в неё летело. Только скорость, выработанная в результате многолетних фехтовальных тренировок, позволила ей увернуться в самую последнюю секунду…
На протяжение всей пробежки Гарри думал, стоит ли ему выразить своё возмущение очевидной неспособностью Дарк не замечать элементарных вещей, вроде летящих в неё проклятий, не все из которых совместимы с жизнью. Потом решил, что не стоит. Судя по выражению лица самой гриффиндорки, она сейчас очень «довольна» результатами наблюдения за собой со стороны.
…В какую-то секунду гриффиндорка прорвалась сквозь очередную людскую волну и краем глаза заметила знакомый силуэт. Чарли Уизли дрался один на один с кем-то из Пожирателей. Откуда-то справа в драконоведа полетел некий оранжевый луч, и девушка машинально выставила щит ему наперерез…
— Что ж, не так уж плохо, — пробормотал Гарри.
— Что, прости? — переспросила девушка.
— Нет, ничего. Это я так, сам с собой…
— Ничего себе! Не то первый, не то второй порядок, — цокнула языком Джессика.
Теперь пришла пора Гарри переспрашивать спутницу.
— Это видно по покрою мантии, — пояснила девушка, подходя к дерущемуся Пожирателю чуть ближе, — Рукава чуть длиннее обычного, по низу мантии бархатные вставки, внешние карманы…
— Всё, верю-верю, — замахал руками Гарри и, не удержавшись от подкола, добавил, — На дядиной что ли практиковалась?
— Нет, вот такая мантия — у Драко, — как ни в чём не бывало пояснила Джессика, — А дядя вне порядка. У него по подолу, по краям рукава и капюшона идёт серебристая вышивка.
— Красивая?
— На любителя.
…Чарли самозабвенно теснил, по-видимому, не особенно опытного сторонника Тёмного лорда и в конце концов сбил оппонента с ног. Противник не потерял сознания и, насколько могла видеть Джессика, ибо дуэлянты стояли к ней боком, не выпустил палочку. Но зато потерял маску…
Узрев такой поворот событий, Гарри резко рванул вперёд, чтобы попытаться рассмотреть лицо убийцы. Но его попытка не увенчалась успехом. На лицо Пожирателя падала тень от сражающихся соседей. В почти полной темноте рассмотреть его лицо было невозможно. Гарри попытался встать таким образом, чтобы смотреть на упавшего человека как бы глазами Чарли. К имевшемуся ранее портрету добавился только длинноватый нос. Юноша никак не мог сообразить, каким же образом сам Чарльз смог узнать Пожирателя в таких условиях.
— Может быть, он увидел что-то такое, что только ему одному могло послужить опознавательным знаком? — предположила Джессика: она тоже не вынесла из повторного просмотра ничего нового, — Какой-нибудь секретный шрам, палочка, то, как он упал. Любая мелочь.
— Похоже на то, — разочарованно кивнул Гарри и вздрогнул: как раз в эту секунду в грудь Уизли ударила Авада Кедавра.
— Посмотрим ещё раз?
— Нет. Вряд ли мы вынесем отсюда что-нибудь новое. Пошли.
Гарри взял девушку за локоть, сосредоточился и принялся подниматься вверх. Правда, парень не учёл тот факт, что Омут стоит на кровати, на которой, вообще-то, не особенно много места, а скорость всплывания чересчур высока. Результатом подобного стечения обстоятельств стало падение со всего размаху на пол, причём Гарри удачно приземлился прямиком на Джессику.
— Удобно? — ехидно поинтересовалась девушка.
Гарри ответить не успел. Потому что как раз в этот момент случилось то, что в сложившейся ситуации было равносильно самоубийству.
— Гарри, ты не мог бы… — раздался слишком знакомый голос, и в спальню семикурсников вошла Джинни, — А…ох…что здесь происходит?
— Всё в порядке, Джин, — глупо ответил Гарри, — мы просто с кровати упали.
— Поттер, ты хоть сам-то понял, что сейчас сказал? — поистине непередаваемым тоном вопросила Джессика, — Так как там насчёт того, чтобы уже с меня слезть?
Гарри похолодел: фраза и вправду прозвучала двусмысленно. Верней, как раз таки недвусмысленно.
— Ах даже так? — тонким голосом проронила Джинни, — Отлично. Извините, что помешала. Уже ухожу.
— Нет, Джин, ты всё неправильно поняла, — резко вскочил с пола (точнее, с мисс Дарк) Гарри и ринулся к уже было скрывшейся за дверью девушке, — Мы просто…
— Почему неправильно? По-моему, очень даже наоборот, — Гарри с ужасом обнаружил, что в глазах Джинни появились слёзы, — Ты не волнуйся, Гарри, всё в порядке.
И девушка вышла из спальни и резко захлопнула за собой дверь, ударив попытавшегося последовать за ней Поттера по носу.
— Да, глупо получилось, — тихо заметила Джессика, — Извини.
— Ты здесь не причём, — Гарри заметно расстроился, — зря я всё это затеял. Всё равно ничего не узнали.
— Хоть попробовали. Не беспокойся, всё будет хорошо, — девушка осторожно подошла к гриффиндорцу и положила руку ему на плечо, — Давай я проведу тебя в женское крыло, ты ей всё объяснишь. Джинни — умная, она поймёт.
— Спасибо, но…не надо. Сейчас она меня слушать не станет, — покачал головой Избранный.
— Как хочешь. Но мой тебе совет: чем раньше ты с ней объяснишься, тем лучше.
— Спасибо.
Джессика ободряюще улыбнулась и вышла из комнаты, оставив Гарри наедине с собственными мыслями.

Глава 19. Самоубийство по-гриффиндорски.

Если вы спокойны, когда все вокруг теряют голову,
возможно, вы недооцениваете серьёзности ситуации
Обычная надпись на судах ВМФ США

…И Джессика Дарк скрылась за дверью.
Долю секунды Гарри пытался понять, что же не так в последних словах девушки, одновременно прислушиваясь к удаляющемуся цоканью каблучков и краем глаза оглядывая кухню. Как оказалось, помимо него вычленить рациональное зерно из в общем-то бессмысленной тирады Дарк пытались Аластор Грюм, Эрик Крокер, Дункан Лонгстон, Гермиона и почему-то Моника Стар. Остальные же члены Ордена Феникса, казалось, не обратили на гриффиндорку и её, без всякого сомнения, чрезвычайно прочувствованную речь ни малейшего внимания. И вдруг Гарри как что-то толкнуло.
— Стоять! — крикнул парень Джессике, не особенно, впрочем, надеясь на соответствующую реакцию.
Как ни странно, цоканье каблуков прервалось.
— Назад.
Шаги начали приближаться к кухне, и вскоре в дверном проёме появилась крайне недовольная физиономия мисс Дарк:
— Поттер, я тебе кто, девочка на побегушках?
— Ну-ка повтори, что ты сказала про дементоров, — Гарри не обратил ни малейшего внимания на новый выпад девушки, предпочитая заняться делом.
— Я сказала, что десять… — Джессика резко вскинула руку и посмотрела на часы, — нет, уже пятнадцать минут назад дементоры вернулись на прежнее место работы. Никому не надо напоминать, где они работали? — Дарк усердно делала вид, что разговаривает с пятилетками, — С ними под ручку двигались Пожиратели смерти, несколько сотен. И ещё я сказала, что глубоко сомневаюсь, будто целью этого акта является обустройство толпы преступников на новом месте и возвращение бывших охранников Азкабана к старым обязанностям.
Джессика перевела дыхание и через десять секунд, которые пошли на усвоение присутствующими полученной информации, сменила ехидно-насмешливое выражение лица на нечто более вежливое и продолжила:
— В Азкабане около полусотни авроров, может, чуть больше. Пожирателей — человек восемьсот, причём их средний уровень подготовки существенно выше среднего. Все средства связи перекрыты, порталы не работают, трансгрессировать нельзя, на острове — защитный купол от несанкционированного Пожирателями внешнего вторжения, взломать который можно только изнутри. Но внутрь не попасть, и оттуда тоже не уйти. Министерство про нападение не знает. Если всё останется по-прежнему, через двадцать минут тюрьма будет захвачена.
У Гарри как-то даже отлегло от сердца. Причина плохого предчувствия была выявлена, так что последнее почти бесследно улетучилось. Уступая место новому беспокойству. Азкабан — стратегический объект. Его захват Волдемортом будет дорого стоить. Вряд ли среди заключённых найдётся много таких идиотов, которые не захотят поддержать своего освободителя в его парадном шествии. Тем более, что выбор-то у них невелик, либо помочь Тёмному Лорду, либо обратно в тюрьму, а то и сразу на Тот свет, если Волдеморт не захочет оставлять свидетелей. А сколько всего сидит в Азкабане? Сто человек? Двести? Ведь не все же они сошли с ума. Да даже если и сошли, так тем более, согласно общепринятой версии, в Пожиратели идут одни психи… Да, ещё не стоит забывать о Люциусе Малфое и иже с ним, о тех, кто были взяты в Отделе Тайн два года назад. С какой стороны ни взгляни, проблем хватает. Так, что делать будем?
— Это просто бред, — презрительно хмыкнул некто, расположившийся в дальнем левом углу. Этот некто появлялся на собраниях через раз, так что Гарри, и сам не баловавший членов Ордена возможностью созерцать собственную одухотворённую физиономию, до сих пор не мог запомнить его имя.
Джессика смерила «некта» насмешливым взглядом и меланхолично прислонилась к косяку, всем своим видом иллюстрируя фразу «Мавр сделал дело, мавр может уходить».
— Да, бред, — не отступался некто, нисколько не реагируя на сардонические взгляды Дарк, — Что это за новости? Прямо посреди секретного собрания в хорошо спрятанное и, как нам, похоже, ошибочно думается, защищённое от чужого вторжения вламывается какая-то малявка и начинает вещать что-то о нападении века. И мы должны поверить? Вот так просто?
— Резонно, — кивнул Крокер, переплетая пальцы и подозрительно глядя на импровизированного гонца, — Значит, мисс Дарк, вы утверждаете, что Азкабан полностью отрезан от внешнего мира. Как, в таком случае, вы оказались извещены о произошедшем всего через десять минут после нападения? Может быть, вы знали заранее и по какой-то причине никому не сообщили?
— Я на идиотку похожа? — максимально вежливо полюбопытствовала Джессика.
— Откуда тогда у вас информация? — не отступался учёный.
— Оттуда же, откуда она обычно появляется у вас.
Эрик мрачно переглянулся с Аластором. Гарри подумал, что, похоже, Римус ошибался, говоря об исключительности сведений Грюма касательно персонального шпиона Ордена. Похоже, Эрик о цепочке Дамблдора знал не меньше старого аврора. Между тем, упомянутый аврор, кряхтя, поднялся со своего стула и с неприятным клацаньем приблизился к гриффиндорке.
— Ты знаешь то, что принесла?
— Знание — понятие относительное, но голова у меня с собой, — без всякого выражения отчеканила девушка.
Несколько секунд Грюм буквально сверлил Джессику взглядом, пока та невозмутимо поправляла волосы.
— Может, кто-нибудь согласится сказать пустоголовой, ни на что не годной мне, что на самом деле произошло? — в, казалось, опустевшей кухне голос Тонкс прозвучал как-то резко и неприятно. Гарри даже чуть поёжился: вопрос аврорши словно прорвал плотину. Через секунду должен хлынуть поток, который уничтожит всё, что только попадётся ему на пути…
— Она не врёт, — прохрипел Грюм, поворачиваясь к настороженным членам Ордена.
— Да ладно! — раздался из-за его спины ехидный голос, до краёв наполненный поистине непередаваемой исконно снейповской издёвкой.
И поток хлынул. Помещение наполнилось взволнованными голосами разом побледневших людей. Авторитет Грозного Глаза Грюма был непререкаем, его заявлению поверили моментально. Мужчины и женщины разной степени испуганности тараторили не смолкая, даже не пытаясь послушать окружающих или, для разнообразия, чуть-чуть пораскинуть мозгами. Минерва поднялась было со своего стула, но тут же снова упала как подкошенная. Артур стремительно приблизился к своей семье: вся мужская часть Уизли обнажила палочки, пребывая в полной готовности защищать и защищаться. Положение снова спас Грюм.
— Тихо! — зарычал он на весь дом.
На кухне снова воцарилась относительная тишина.
— Так… Блэк, где ты там? — аврор высунул голову за дверь, несколько готовый раздавать указания.
— Я здесь, ваша голосистость, — через пару секунд донёсся весёлый голос Сириуса, по-видимому, расположившегося на очаровательном летнем пейзаже, что висел ровно напротив дверного проёма.
— Срочно двигай в аврорат. Пусть найдут всех, кого смогут, и валят к Азкабану, пока тот ещё цел. И осторожней с прибытием, трансгрессировать там может быть вредно для здоровья.
— Слушаюс-с, сэр, — непохоже, чтобы Сириус очень уж расстроился по поводу штурма самой защищённой магической тюрьмы в Европе.
На долю секунды Гарри задумался, как его крёстный попадёт в аврорат. Разве в штаб-квартире служителей закона устроили Коридор Славы несправедливо осуждённых? Впрочем, не так уж это и важно…
— Главный вопрос: как нам попасть внутрь, — Грюм в очередной раз повернулся к собравшимся.
*Вопрос, пойдём ли мы туда вообще, даже не обсуждается,* — попыталось возмутиться гаррино подсознание, но было немедленно отправлено в ссылку за высказывания, не подобающие статусу.
Решения этой проблемы не было ни у кого из присутствующих, а если и было, то счастливчик не горел желанием сделать его достоянием общественности. Члены Ордена просто переглядывались между собой. В головах вертелась только одна мысль: *Если прямо сейчас ничего не сделать, будет очень, очень плохо*.
Тишину попыталась нарушить Джессика:
— Ну, раз я вам больше не нужна, то я, пожалуй…
Что девушка собиралась сделать, осталось загадкой по причине странного явления, имевшего наглость прервать не только реплику гриффиндорки, но и усиленный мозговой штурм всего Ордена Феникса в полном составе. Явление представляло собой светящийся шар, без предупреждения материализовавшийся прямо на кухонном столе. Через мгновение выяснилось, что упомянутый шар на самом деле был Фоуксом. Феникс Гарри окинул внимательным взглядом собравшихся. Никто даже не успел придти в себя, как яркий, режущий глаза свет залил всю кухню. Семь секунд спустя свет исчез в неизвестном направлении, оставив кухню такой же серой и пустынной, какой она была, скажем, пару часов назад. Исчез, прихватив с собой всех, кто в тот момент находился в помещении.
Собрание Ордена Феникса стихийно закончилось, даже не начавшись.

* * *

Мир засветился всеми цветами радуги, пару раз встряхнулся, сделал полный оборот вокруг своей оси и, наконец, замер на положенном месте. Зажмурившаяся Джессика несколько секунд подождала, не начнёт ли вселенная снова танцевать краковяк, и, сообразив, что на сегодня весь репертуар танцев народов мира исполнен, решилась-таки приоткрыть глаза. И выяснила, что собственное местоположение ей известно только приблизительно. Где-то в Атлантическом океане, на малюсеньком острове, где девять веков назад был построен самый ужасный замок из всех, когда-либо созданных магами. Сейчас он был известен как Азкабан, тюрьма для волшебников, самая неприступная крепость Британии после Хогвартса.
*Пустоголовая перьевая подушка! — мысленно прошипела девушка, — Я из тебя суп сделаю, если выживу, обещаю. Кто тебя просил…*
Как оказалось, каким-то непостижимым образом (здравый смысл, правда, подсказывал, что всему виной был очень к месту помянутый Фоукс) шесть десятков магов разного пола, возраста, социального положения и места жительства за пару мгновений перенеслись под пожирательский защитный купол от внешнего вторжения, тот самый, что был установлен за четверть часа до этого на уже упомянутом острове. Сказать по правде, подобный поворот событий удивил не только Джессику. По меньшей мере половина членов Ордена изумлённо оглядывалась, пытаясь сообразить, где они находятся, зачем и как тут оказались. Лишь небольшая часть воинов Света подозрительно быстро сложила два и два и уже начала подготовку к нападению на наглых налётчиков, стремящихся стереть Азкабан с лица земли. Правда, «нападение» — чересчур громко сказано. Правильнее будет сказать «комариный укус», слишком уж смешным было примерное соотношение сил: шестьдесят членов Ордена против шестисот Пожирателей. Это если временно забыть про дементоров и малость обозлённых заключённых, которые вот-вот окажутся на свободе.
Джессика огляделась. Армия Волдеморта находилась далеко впереди, метров за пятьсот от их малюсенького отряда и пока ещё не заметила прибытия первой партии борцов за правое дело. Грюм принял на себя роль главнокомандующего и, в секунду объяснив происходящее, принялся раздавать указания, как подольше остаться в живых. Пятеро сотрудников Отдела Тайн во главе с Эриком Крокером уже вовсю оперировали пожирательский щит, пытаясь проделать в нём аккуратную дырку — парадный вход для подкрепления из Министерства. Гарри отвёл свою гриффиндорскую…компанию в сторону от раскомандовавшегося Грозного Глаза и шёпотом ругался с Джинни. Насколько Джессика могла понять, исходя из мимики и жестикуляции собеседников, спор заварился нешуточный. Избранный безуспешно пытался выяснить, каким образом Джинни узнала о собрании и как посмела за ним, Гарри, проследить, параллельно решая насущную проблему, куда деть девчонку на время страшного побоища, которое, несомненно, начнётся уже через минуту. Юная Уизли, напротив, насмешливо интересовалась, будет ли её сорокалетие достаточным основанием, чтобы перестать относиться к ней как к малолетнему несмышлёнышу. А также с пеной у рта доказывала, что её потенциал ничуть не ниже, чем у того же Рона, и с совместных с Гарри, Роном и Гермионой тренировочных поединков она вынесла не меньше, чем они сами. Гриффиндорские старосты, глядя на это безобразие, только беспомощно вздыхали и прилагали максимум усилий, чтобы крики не услышали Пожиратели.
Несколько секунд Джессика лихорадочно соображала, что ей сейчас будет правильнее сделать, остаться здесь и сражаться непонятно за что или перестать строить из себя героя и топать домой, благо сегодняшний план по благородным поступкам успешно перевыполнен. В конце концов, в тяжёлой кровопролитной битве осторожность наголову разгромила альтруизм, и девушка, ещё раз оглядев Орден, принялась шарить по карманам. На какую-то секунду задумалась, не стоит ли ей подойти к Гарри и предложить забрать Джинни с собой. Потом решила, что она уже достаточно вмешивалась в чужие дела и вовсе не обязана делать это снова, тем более, что за новую попытку её по меньшей мере поколотят. Конечно, гриффиндорка понимала, что её поступок неэтичен, что она фактически собирается бросить если уж не друзей, то по крайней мере хороших знакомых в беде. Но ведь она — не воин, она не обязана драться, да к тому же и не умеет. А её нелепая смерть вряд ли кому-то значительно облегчит существование. Да, она просто делает то, что является единственно правильным в данной конкретной ситуации.
Джессика нахмурилась: портал отчаянно не желал находиться. Это был особый, секретным образом модифицированный портключ, созданный по сверхгениальному рецепту Волдеморта, чуть откорректированному Северусом Снейпом. Таким образом перемещалось подавляющее большинство Пожирателей. Портал был многоразовый, самопрограммируемый и, что главное, не фиксирующийся никакой аппаратурой Министерства, что достигалось вплетением в его структуру секретного пароля. Основных плюсов было два: во-первых, такой запароленный портключ мог преодолеть любую защиту, в каком бы количестве она ни была установлена, во-вторых, при повторном применении артефакт переносил пользователя на то самое место, откуда он его забирал в последний раз, если, конечно, не был запрограммирован иной вариант. Джессика не сомневалась, что подобные изделия магического искусства сейчас находятся в карманах всех без исключения приспешников Тёмного лорда. Ведь надо же им как-то будет мобильно выбираться из-под собственного купола, не пропускающего никого ни внутрь, ни наружу. Сказать по правде, и сама Джессика пользовалась такими произведениями магической мысли довольно часто. Девочка просто засиделась дома, и тем сложнее ей было привыкнуть к принципиально иному распорядку дня, который царил в Хогвартсе. Нервный срыв в начале года был отчасти спровоцирован именно сложностью, да и нежеланием менять устоявшиеся привычки и подчиняться одинаковым для всех правилам. Гриффиндорка понимала, что просто капризничает, но не могла отказаться от искушения бывать дома когда вздумается. Это давало приятное ощущение независимости.
Девушка резко замерла, еле сдерживая истерический хохот. Естественно, она же всю жизнь была неудачницей. И кто сказал, что сейчас что-то изменилось?
Джессика ещё раз прокрутила в голове воспоминания. Да, так и есть, этим вечером, около восьми, она явилась домой, переоделась в любимое домашнее платье и плюхнулась на кровать, мучаясь жизненно важным вопросом, чем бы таким ей заняться. Не прошло и минуты, как посреди спальни материализовалась Присси с сообщением, что в холле ждёт дядя и, похоже, очень торопится. Следующие пятьдесят секунд ушли на марафон вниз по лестнице на первый этаж и объяснения Северуса, куда ей, Джессике, следует сейчас пойти, кого отыскать, что сообщить и почему дело не терпит отлагательств. Признаться, девушка прибывала в таком шоке, что без раздумья схватила первую попавшуюся мантию, выскочила из дома и трансгрессировала на площадь Гриммо. Первой попавшейся оказалась её любимая выходная мантия с красивой вышивкой по подолу. А единственный портал остался в школьной. Наколдовывать такие сложные вещи девушка не умела. Программировать готовый — да, но не создавать самой.
Гриффиндорка с видимым трудом вынырнула из собственных мыслей и окинула взглядом окрестности. Ордена Феникса уже след простыл, через аккуратно проделанное Отделом Тайн отверстие в куполе вовсю прибывали авроры, а где-то впереди кипел нешуточный бой, причём, видимо, уже давно.
Джессика поняла, что оказалась в ловушке. Выбраться наружу обычными способами никоим образом не представлялось возможным, это уже принимается за аксиому, волдемортова портала у неё нет, защитный купол Пожирателей ей не прорвать — даже если бы девушка знала, как это делается, у неё бы элементарно не хватило сил. А чтобы аккуратно трансгрессировать через узенькое отверстие в куполе, как это делали сейчас авроры, и не застрять на середине, требовалась многолетняя практика. Которой, понятно, в наличии не имелось. К тому же, над головой уже засвистели проклятья: Пожиратели заметили новоприбывших. А ведь дядя не раз говорил, что в любой дуэли, кто бы с кем бы и в каком бы количестве ни дрался, из статичного состояния защититься сложнее. Защищаться Джессика не умела, оставаться на месте — не могла. Так что девушка сделала единственное, что казалось ей правильным на тот момент — вытащила палочку и двинулась к Пожирателям, туда, где дрался Орден Феникса. Древнейший инстинкт самосохранения подсказывал, что первая необходимость для Джессики — поиск защитника, кого-нибудь, кто мог бы в случае необходимости хотя бы, что называется, «прикрыть тылы». Мозг в свою очередь лихорадочно работал, пытаясь собрать воедино все боевые заклятья и рассортировать их в две кучки: «Для нападения» и «Для защиты».
Мелко дрожа, девушка набрала в грудь побольше воздуха и нырнула в толпу Пожирателей. В горле пересохло, глаза слезились, ослеплённые вспышками заклятий, летевших со всех сторон, палочка то и дело норовила выскользнуть из влажных трясущихся ладоней. Джессике казалось, что она сходит с ума.
Она не знала, куда бежать, не понимала, что делает. Людской океан то и дело накатывал на девушку со всех сторон. Её толкали, пихали, она постоянно спотыкалась. Пару раз гриффиндорку чуть не задело шальное проклятье, а она даже не поняла, что в неё летело. Только скорость, выработанная в результате многолетних фехтовальных тренировок, позволила ей увернуться в самую последнюю секунду.
Где-то на краю сознания вертелась мысль, что Пожирателям так-то есть чем заняться и без неё, Джессики, так что можно воспользоваться шансом и, пока тебя особо никто не замечает, швырять в каждого встречного хотя бы тем же элементарным Ступефаем. Но в минуту опасности растерявшийся человек скорее слушает своё подсознание, где ещё со времён первобытно-общинного строя хранится информация предков о том, как эффективней себя защитить. А при серьёзной угрозе жизни и здоровья, согласно логике древнейших инстинктов, вопрос об ответном нападении даже не рассматривается.
Ещё больше тяготил Джессику тот факт, что рядом не было никого хоть сколь нибудь знакомого. До этого момента девушка даже не предполагала, что одиночество может так угнетать.
В какую-то секунду гриффиндорка прорвалась сквозь очередную людскую волну и краем глаза заметила знакомый силуэт. Чарли Уизли дрался один на один с кем-то из Пожирателей. Откуда-то справа в драконоведа полетел некий оранжевый луч, и девушка машинально выставила щит ему наперерез. Надо же, сработало! А Чарльз, кажется, даже не заметил, что ему только что грозила опасность. Он самозабвенно теснил, по-видимому, не особенно опытного сторонника Тёмного лорда и в конце концов сбил оппонента с ног. Противник не потерял сознания и, насколько могла видеть Джессика, ибо дуэлянты стояли к ней боком, не выпустил палочку. Но зато потерял маску. Гриффиндорка не видела лица Пожирателя, единственным, что бросилось ей в глаза, были длинные волосы. Зато лицо соперника хорошо разглядел стоящий в двух шагах от него Чарли Уизли. Мужчина замер на месте, вглядываясь в распластавшегося по земле врага, и ошарашенно опустил палочку. Похоже, он его узнал.
— Так это ты! Ты, с самого начала всех нас… — с отвращением произнёс Чарльз, но его реплика была прервана железным аргументом Пожирателя, против которого нечего было возразить.
С неким удивлением Чарльз Селдон Уизли вдохнул и, чуть качнувшись, повалился назад, будто не выдержав тяжести так внезапно обрушившегося на него слишком знакомого изумрудно-зелёного луча.
Джессика изо всех сил сжала руками горло, пытаясь сдержать крик при виде погибшего прямо на её глазах Чарли. Из уст вырвался какой-то неприятный каркающий звук — девушка так и не смогла полностью заставить себя молчать. Между тем, поверженный Пожиратель, казалось, совершенно не обратил внимания на то, что он только что совершил. Гораздо больше его волновала необходимость сохранить инкогнито. Убийца (Джессике так и не удалось определить пол высокого худого человека с длинными волосами) рывком поднялся, закрывая руками лицо, невербально призвал слетевшую при падении маску и, вернув искомый атрибут на положенное место, огляделся вокруг, очевидно, пытаясь сообразить, не видел ли его кто-нибудь ещё.
Джессика, сообразив, что может ей угрожать, не медля ни секунды нырнула обратно в толпу, моля всех богов, которые только готовы были её выслушать, чтобы Пожиратель её не заметил. Ноги девушки подкашивались, она задыхалась. Гриффиндорка, шатаясь, двигалась вперёд, не видя, куда именно она идёт и зачем ей это надо. В голову будто кто-то напустил туман, сквозь который пробить себе дорогу смогла лишь одна-единственная мысль. *…Только бы выбраться отсюда…Только бы выжить…*

* * *

Аластор Грюм не зря несколько десятилетий занимал почётный пост главы аврората. Ему хватило всего лишь нескольких минут, чтобы организовать работу шести десятков человек. Мгновенный взгляд — и расстановка сил врага становится ясна. А вот и готов план действий. Пусть примерную заготовку они с Северусом разработали где-то неделю назад, но одно дело — теория, и совсем другое — практика. Снейп, конечно, в точности не знал, куда именно будет направлен удар. Исходя из стратегии Волдеморта, с основой которой Пожиратель был знаком как никто, нападение планировалось на хорошо защищённую крепость, расположенную на маленьком острове. Кроме Азкабана под это описание подходил ещё Шелтер-плейс, убежище для маглов. Как раз этот вопрос Грюм и рассчитывал обсудить на сегодняшнем собрании, скоординировать действия на момент нападения и прочее. Но Волдеморт среагировал раньше.
Аластор ещё раз окинул взглядом готовых к бою членов Ордена Феникса и, мысленно вздохнув, отдал приказ о начале обстрела мерзавцев. Только после этого он заметил, что Поттер и вся его гриффиндорская шайка тоже здесь. Конечно, как он не сообразил, что магия феникса уж наверняка подействовала на всех присутствовавших в кухне, а не только на тех, кто, по мнению Временного управления, имеет право участвовать в серьёзных сражениях. Но теперь уже ничего не поделаешь. Назад их отослать нет никакой возможности. Значит, будем надеяться, что пара уроков, которые он, Грюм, преподал Поттеру ещё на летних каникулах, себя оправдают.
Члены Ордена успели положить на лопатки значительное число Пожирателей до того, как те заметили, что к ним заходят с тыла. Сообразив, что их небольшой отряд засекли, Аластор что-то невнятно прокричал и побежал мерзавцам навстречу. Старый аврор даже не слышал, а, скорее, чувствовал, что весь Орден устремился за ним. На полном ходу Грюм врезался в толпу Пожирателей и принялся разбрасывать заклинания направо и налево. Признаться, мерзавцы здорово растерялись, не ожидая подобного напора, и кое-кто даже попытался пробиться к замку, причём не в доблестном стремлении исполнить приказ Волдеморта, а, скорее, желая укрыться от метких выстрелов Аластора и его сторонников. По подсчётам Грозного Глаза, перед ним находились ребята из пятого-шестого порядка, не самая сильная часть армии. Впрочем, довольно скоро в стаде баранов обнаружился осёл, сообразивший, что Грюм — глава тех бешеных, что только что на них напали, и принялся пулять всем, что осмеливалось приходить в его не особенно полную голову. Как и следовало ожидать, умник оказался оглушён всего через четыре секунды после совершения столь дерзкого поступка, а весь его арсенал достался собратьям по оружию.
В небо вылетел сноп оранжевых искр, что, по-видимому, являлось оповестительным сигналом о приходе авроров для всех, кто этого ещё не понял. Аластор скомандовал прорываться к стенам. У подножия замка Ордену проще будет обороняться, да и шансов потеряться несравнимо меньше. Их и так не особенно много, и лишний раз дробиться ни к чему. Как там было в притче о прутьях метлы?
Подбородок резко обожгло болью — один из мерзавцев умудрился-таки задеть его. Ничего, бывало и похуже. Но счастливчик всё же без сдачи не остался, ведь Грюм, как-никак, человек честный и просто физически не в состоянии не расплатиться по долгам.
— Аластор, — раздался тихий голос прямо над ухом старого аврора.
Волшебный глаз Грюма немедленно уставился на заговорившего Пожирателя, сразу же проникая под маску. Впрочем, в этом не было нужды: мужчина и без того узнал голос.
— Северус, — еле слышно ответил он, как бы приветствуя своего осведомителя и одновременно вырубая одного из тех сопляков, что умудрился встать прямо на линии огня.
Снейп слегка сдвинулся вправо и встал прямо за аврором, спиной к спине, чуть ли не касаясь его подолом мантии. Грюм сделал вид, что не замечает Пожирателя, впрочем, взаимно, и продолжил вырубать мерзавцев одного за другим. Упомянутый Пожиратель, в свою очередь, усердно делал вид, что самое большое его желание — прикончить как можно больше воинов Света.
— Предупредил как смог, — с крохотнейшей смешинкой в голосе отчитался Северус.
— Мы так и поняли. Мерлин, где ты отрыл эту малявку?
— Ну, где отрыл, там уже нет…
— Что дальше?
— Дальше? По плану. Дементоры из центра перемещаются к подножию Азкабана, прикрывая передние ряды, а мы подрываем стену в трёх местах, у Северной башни, у ворот и в начале Западного крыла. Если предотвратить хотя бы один взрыв, наш план летит ко всем чертям.
— Запасной?
— Если только напролом.
— Что ж так грубо?
— С великанами в последний момент вышла…накладка, — Снейп многозначительно хмыкнул, — а это был лучший вариант. До полнолуния ещё полторы недели, а вампиры наотрез отказались работать с дементорами. Ума не приложу, почему. Вопросы?
— Как отсюда выбраться?
— Чтобы отсюда выбраться, надо снять купол, это Крокер умеет, так что молись, чтоб его не пристрелили. Чтобы снять купол, надо нас отсюда выгнать. Чтобы нас отсюда выгнать, надо либо помешать одному из взрывов, либо отдать нам то, за чем мы пришли. Так что, как видишь, это не первоочередная проблема.
— Но вы-то сами как-то будете выбираться…
— Вам так не уйти.
— Дьявол, Снейп, если я спрашиваю, то, наверно, не просто так, как думаешь? — тихонько зарычал Грюм.
— Возможно, — не стал отрицать очевидное Северус, — Но если ты хочешь получить конкретный ответ, задай сначала конкретный вопрос. В чём проблема?
— В нашем плане. Здесь гриффиндорские молокососы.
Снейп грязно выругался.
— Какого тролля они тут забыли?
— Всё чёртов феникс! Явился посреди собрания и, не разбираясь, отправил всех, кто там был, наложенным платежом. И, конечно, сразу смылся. А как, по-твоему, мы могли по-другому сюда попасть?
— По-разному. Так, если надо выпроводить Золотую троицу…
— Если бы троицу! Кроме Поттера, Уизли и Грейнджер тут ещё девчонка Уизли и эта Дарк.
Северус нехорошо сощурился:
— Что-то мне подсказывает, что кое-кто сильно пожалеет о своём поступке…
— Да брось ты!
— Ладно, я дам портал, он пройдёт сквозь защиту. Чтобы активировать, надо изо всех сил сжать его в руке и дважды встряхнуть. Он перенесёт тебя в центр магловского Лондона, в маленький переулок возле «Дырявого котла». Оттуда трансгрессируй куда хочешь. Когда разгонишь молодёжь, активизируй портал снова и он вернёт тебя сюда. Сразу после этого настоятельно рекомендую уничтожить его на месте, проблем меньше. Это всё?
— Пожалуй, да.
— Вот и отлично, бери портал и гони отсюда этих пустоголовых обормотов к такой-то матери!
Снейп сделал небольшой шаг назад и нечаянно натолкнулся на Грюма. Оба резко развернулись на каблуках, будто только сейчас заметив врага, и принялись поливать друг друга заклятьями. Но за ту десятую долю секунды, которую происходил контакт между аврором и Пожирателем Смерти, небольшой продолговатый камень перекочевал от Северуса Аластору. С полминуты мнимые враги разбрасывались проклятьями разной степени тяжести (ни одно из них, правда, так и не достигло цели), когда Северус, незаметно кивнув оппоненту, шагнул в сторону и растворился в толпе. Аластор прекратил столь бессмысленное занятие и отправился на поиски гриффиндорцев, отчаянно надеясь, что они не рассыпались по всей территории Азкабана.
Сумбурной беседы Пожирателя вне порядка и главнокомандующего Ордена Феникса, к счастью, никто не заметил…

* * *

— Clutchus! — рявкнул Гарри, убирая одного из нахалов подальше из собственного поля зрения. И хватило же совести напасть на Джинни! — Incarcerous. Рон, справа!
Это была хорошая тренировка. Достигнуть такого в условиях пробного боя Гарри представлялось невозможным. Одно только плохо: здесь больше одной ошибки на человека быть не может по определению. Сказать, что это слегка напрягало, значило промолчать. Поттер здорово нервничал, не столько за себя, сколько за друзей. У Гермионы здорово страдала реакция, Джинни временами не хватало знаний, Рон дрался как лев, но, сосредоточившись на одной цели, ничего не замечал вокруг, из-за чего Гарри частенько приходилось самому блокировать летящие в друга заклятья. Пару раз парень настолько увлекался, что его самого неплохо задевало. К счастью, ничего не слишком совместимого с жизнью он ещё не поймал.
Гриффиндорцы уже были у стены, куда скомандовал идти Грюм. Слева в пяти шагах от них дрались близнецы Уизли и несколько их бывших однокурсников. Где-то справа виднелась разноцветная шевелюра Тонкс.
— Protego, — Гарри еле успел спасти голову от неизвестного науке серо-синего луча. В пылу битвы парень в какую-то секунду почувствовал, что конечности у него постепенно начали наливаться свинцом. Не привык он к такой нагрузке. Надо что-нибудь придумать, иначе через десять минут единственное, на что он будет годен, так это прикинуться бревном и быть использованным в качестве оружия массового поражения, будучи сброшенным с огромной высоты прямо на головы врагам.
Как-то неожиданно Пожиратели попятились назад. Гарри напрягся, пытаясь предугадать, что за этим последует, когда на него нахлынула волна неприятного, но оттого легко узнаваемого холода. *Дементоры*, — как-то буднично отметил Поттер, изо всех сил пытаясь вышвырнуть из головы образ падающего с Астрономической башни Дамблдора. Да, его эксклюзивная коллекция неприятных воспоминаний существенно пополнилась с момента последней встречи с этими тварями. Нет, на самом деле, именно этих существ он подсознательно и ждал всё это время. Не даром же они с ребятами напоролись на кучку дементоров, пока прорывались к стенам. Но чёрт, как их много!
Гарри почувствовал, что ему нечем дышать. Руки немилосердно тряслись, колени подгибались, перед глазами стоял густой туман. Вот вам и Избранный. Сколько времени учился бороться с дементорами — и на тебе. Как в первый раз.
Поттер осознал, что он не видит ничего, кроме мелькающих картин прошлого. Парадоксально, но он даже не мог вспомнить Заклинания Патронуса. На долю секунды он решил, что всё…
И тут кошмар прекратился. Ну не то, чтобы совсем. Пронизывающий холод остался, зато исчезла предательская слабость и прояснилось зрение. Неприятные воспоминания тоже поспешили спрятаться в подсознание, оставив после себя тянущее чувство где-то в области груди. Гарри потёр глаза и огляделся. Рон отряхивался, как собака, только что вынырнувшая из озера, Джинни мелко дрожала и тоже недоумённо оглядывалась по сторонам. Гермиона напряжённо сжимала виски пальцами, силой мысли очерчивая вокруг ребят сверкающий синий круг. Гарри уже видел такой пару раз. Это был антидементорный щит, наложить который мог только гипнотизёр. От заклятий, конечно, не спасёт (хотя и Пожирателей в поле видимости вроде бы пока не наблюдается), но вот воздействие дементоров хорошо глушит. Правда, не полностью, потому как тварей слишком много, а опыта в установке такой защиты у Гермионы — слишком мало. Но зато соображать ничего больше не мешает. Что ж, надо отдать подруге должное: времени она даром не тратила. Не забыть бы поблагодарить, как только выберемся из этой заварушки. Если выберемся…
Слева послышался женский крик. Гарри резко развернулся, готовый немедленно атаковать. Из толпы дементоров вывалилась Джессика и, пролетев по инерции оставшееся расстояние, наткнулась на стену Азкабана. И немедленно отшатнулась с выражением крайнего ужаса на лице.
— Замок-вампир, — прошептала она, прижимая к груди руку, которой, было, коснулась стены.
На Гарри накатило лёгкое чувство вины. Если бы не его феникс, девчонки бы здесь не было. Она бы сидела дома или в гриффиндорской спальне, отдыхала. Она же совершенно не умеет драться. Да и выглядела соответственно: мантия изодрана в клочья, лицо и руки изрезаны, волосы растрёпаны, глаза горят каким-то лихорадочным безумием.
— Accio Джессика, — Поттер направил палочку на однокурсницу.
Та с криком полетела прямо на него: создавалось ощущение, что, вылетев почти прямо на Гарри, она его совершенно не заметила.
— Мерлин, это ты… — еле внятно пробормотала девушка, узнав Гарри.
— Ты цела? — спросил парень, бегло осматривая Джессику.
Девушка нервно кивнула и попыталась принять более-менее вертикальное положение: до этого она полулежала на Поттере, что, несомненно, являлось следствием использования Призывного заклятья. Гарри в это самое время пытался решить, что же с ней делать. Если всё оставить как есть, она может попасть под самое элементарное проклятье и погибнуть прямо у него на глазах. Этот вариант не подходил сразу по двум причинам: во-первых, по мнению Избранного, смертей с него было достаточно, во-вторых, вездесущий и всезнающий дядя Джессики закопает его в землю живьём, как только сообразит, что его обожаемая племянница погибла на глазах «пустоголового гриффиндорца», а он ничего не сделал, чтобы ей помочь. Не сказать, чтобы Гарри так уж боялся праведного гнева Снейпа, но поостеречься всё же стоило, бывший профессор был мастером устраивать людям неприятности. Но что, в таком случае, прикажете делать? Хотя… Может попробовать?..
— Ты синхроном мыслей владеешь?
Джессика боязливо кивнула. Это было хорошо, потому как сам Гарри таким умением не владел совершенно, только прочитал о его существовании в книге Дамблдора. Суть заключалась в том, что при синхроне мыслей между мозгом двух блокологов как бы протягивался канал, по которому они могли переговариваться. Правда, расстояние между «связанными» должно быть не более десяти метров, но это не важно. Если Джессика установит между ними синхрон, он сможет до какой-то степени регулировать её действия.
— Устанавливай, — велел Поттер, доставая палочку и сосредотачиваясь: дементоры неумолимо надвигались.
Джессика вскинула палочку, пробормотала несколько заклинаний, и Гарри почувствовал, будто что-то тянет его за волосы. Впрочем, это ощущение быстро исчезло, сменившись на лёгкую панику, которая по крупице проникала в его мозг через установленный Джессикой канал. Избранный постарался не обращать внимание на чужие эмоции и встал в боевую стойку, вскинув палочку на уровень глаз. Рон, Гермиона и Джинни скопировали его жест, Джессика, чуть подумав — тоже.
*Патронуса знаешь?* — спросил Гарри однокурсницу.
*Обижаешь,* — пришёл ответ через полсекунды.
— На счёт три, — скомандовал Гарри на сей раз всем, — Раз. Два. Три!
— Экспекто Патронум! — раздалось пять голосов: невербальный Патронус — задача слишком сложная для ученика.
Из палочки Гарри вылетел гигантский олень, слева от него заскользил серебристый ворон, тоже немаленький. С опозданием в секунду появилась выдра Гермионы и лев Джинни. Все четыре Патронуса немедленно двинулись на врагов, благо их перед ними было достаточно. Вскоре шедшего впереди оленя обогнала комета Рона. Управлять таким Патронусом, как предположил Гарри, было довольно сложно, но Рон неплохо справлялся: комета сносила зараз по два-три дементора.
Справа и слева тоже раздавались Заклятия Патронуса. Гарри уже успел заметить оборотня, пару гигантских хлопушек, огромный мешок, предположительно, с золотом и не менее огромный кинжал.
Патронусы носились по всей прилегающей к Азкабану территории, разгоняя дементоров, но при таком количестве этих тварей держать темп было очень сложно. Первым не выдержал Рон, его комета при встрече с особо крупной особью вильнула на прощание хвостом и растворилась в воздухе. Впрочем, чуть отдышавшись, юноша постарался снова призвать Защитника. На третий раз у него это получилось, и серебристый астероид снова ринулся в бой. Гермионина выдра исчезла тоже, но оно и понятно: помимо Патронуса девушке приходилось ещё и поддерживать антидементорный щит. Староста зажмурилась и опустилась на колени, пытаясь не уронить купол: только он позволял пятерым гриффиндорцам не сойти с ума. Джинни заметила, что с подругой творится что-то неладное, но та только махнула рукой, мол, всё в порядке. Взгляд рыжеволосой гриффиндорки скользнул по остальным: Рон закрыл глаза рукой, пытаясь сосредоточиться на счастливом воспоминании, Гарри, ничего не замечая вокруг, гонял оленя во все стороны. Ворон Джессики шёл параллельно ему, не отставая ни на дюйм. Сама Дарк стояла плечом к плечу с Поттером и даже, как показалось Джинни, чуть облокотившись на него. Оба выглядели относительно неплохо, только капельки пота на лице выдавали крайнюю степень напряжения. Ворон и олень слаженно работали вдвоём, искусно расчищая дорогу в толпе дементоров.
На Джинни накатила волна ревности, это с ней Гарри должен драться бок о бок, её понимать с полуслова, с полувзгляда, это она не предаст никогда, она выдержит всё, что должно свалиться на Любимую-девушку-мальчика-который-выжил…
Лев Джинни пропал, но девушка не сразу это заметила. Только возобновившийся холод подсказал ей, что Защитник исчез. Девушка попыталась вызвать его снова, но безрезультатно. Ревность и ненависть по-прежнему душили её, не давая сосредоточиться. *Успокойся. Мерлин, да успокойся же! Что случилось, что ты разнервничалась? Давай, попробуй…* Но Патронус не вернулся.
— Protego, — взвизгнула Джинни, выставляя щит: в зажмурившуюся Гермиону летело Взрывное проклятье.
Поняв, что вернуть Патронуса ей сегодня больше не удастся, Джинни Уизли принялась блокировать летевшие в группу непонятно откуда заклятия…
…Неожиданно в мозгу Гарри будто мелькнул свет.
— Врассыпную! — истошно закричал Поттер и ринулся вправо вместе с Джессикой.
Джинни, Рон и Гермиона дёрнулись влево. И как раз вовремя: на том самом месте, где секунду назад стояли гриффиндорцы, была глубокая воронка. Видимо, кому-то сильно не понравились их красавцы-Патронусы.
Гарри и Джессику немедленно окружили.
*Будь настороже,* — скомандовал он, вырубая одного из нахалов.
Джессика синхронно обездвижила левого соседа упомянутого выше нахала. В ответ обоим гриффиндорцам пришёл букет из семи проклятий разной степени сложности. Гарри блокировал большую часть летящих в него гадостей. Дарк предпочла увернуться. Краем глаза Гарри заметил, что в Джессику летит шальной луч.
*Щит направо,* — немедленно велел он.
Девушка, видимо от испуга, выставила сильнейший Рассеивающий щит. Простенькая Импедимента разбилась на маленькие искры.
*Зря ты так, хватило бы обычного Протего,* — хмыкнул Поттер.
*Спасибо, очень поддержал,* — сейчас это звучало не язвительно, а, скорее, жалобно.
Круг Пожирателей распался, и Гарри, не замедлив воспользоваться ситуацией, ринулся к друзьям, резво перепрыгнув воронку и совершенно не обращая внимания на взятую под опёку девушку. Вспомнил он о ней только когда вдруг почувствовал, что связь оборвалась. Поттер резко развернулся: Джессика лежала на земле, видимо, без сознания, сражённая неким неизвестным проклятьем. Гарри понадеялся, что это был всего лишь Ступефай или что-то вроде и уже хотел, было, бежать к ней, когда услышал вскрик Джинни: на неё, Рона и Гермиону насели сразу пятеро, и отбиться уставшим, обессиленным подросткам не представлялось возможности. Последнее, что он увидел, это Пожиратель, вышедший из толпы и склонившийся над девушкой. Когда он обернулся в следующий раз, ни его, ни Джессики уже не было…

* * *

В воздухе засветились синие искры, и Драко сбросил маску. Конец. Что бы сейчас ни произошло, это будет конец. Либо его убьют, либо отец будет на свободе. Ну…
Где-то впереди раздался взрыв. Потом ещё один. И ещё. Ну, что, готово?
— Штурмуйте крепость, — по территории разнёсся изменённый голос Северуса.
Драко охватило радостное возбуждение: если уж крёстный перешёл на устные приказы, значит крепость взята, стена наполовину разрушена, и никто уже не помешает их триумфу.
Потрясённых и наполовину оглушённых авроров и Орден Феникса, тех, что остались в живых, за пару минут оттеснили от стен. Драко яростно размахивал палочкой, тяжело дыша. Да, долгое ожидание того стоило. Если отец будет свободен… Как сразу всё изменится!..
— Все внутрь, — скомандовал Малфой своему отряду. Впрочем, «отряд» — слишком громко сказано. От «Хогвартского питомника», как иногда называли их Пожиратели, осталось дай Мерлин человек пятнадцать. И Драко молился, чтобы большая часть остальных была всё же только оглушена, а не убита. Два когтевранца, остальные слизеринцы — вот и весь отряд. Драко задумался, много это или мало. На какую-то секунду ему подумалось, что вся эта компания неопытных, беспечных, излишне горячих подростков была собрана Волдемортом специально «на убой». Их послали на штурм одними из первых. Может, как раз для этого их и формировали, чтобы не особенно необходимая в будущем молодёжь прикрыла собой старых матёрых волков, готовых дорого продать за хозяина жизнь. Но Драко изо всех сил постарался отогнать эту мысль. *Не думай об этом. Просто не думай…*
Он был первый, кто вошёл в Азкабан. Встал посреди коридора и огляделся. И правда, мрачное место. Даже сейчас, хотя дементоров и не пустили внутрь, Драко чувствовал, будто кто-то или что-то вытягивало из него силы. Может, сам замок настолько напитался отвратительной энергетикой дементоров, что сам стал подобным им?
За спиной Малфоя столпились бывшие хогвартские ученики. Спеси у них заметно поубавилось, и Драко яснее ясного осознал, что в этой мясорубке выжили немногие, да и те кто выжил, возможно, никогда не смогут залечить шрамы. И он сам тоже…
Гам возле входа, да и на улице, стал заметно тише. Драко развернулся на каблуках и машинально согнул спину в поклоне: в Азкабан входил новый его хозяин, лорд Волдеморт. Несколько секунд Тёмный лорд постоял, оглядывая своих израненных, но удовлетворённых слуг, а затем разрешающе кивнул. Всех узников, и бывших Пожирателей, и обыкновенных пленников, должны были подводить к Нему. Если заключённый высказывает согласие служить Лорду, его немедленно отправят в резиденцию Волдеморта, если откажется или уже не в состоянии чем-то послужить — убьют без сожаления.
Драко кинулся бежать по коридору. Технически, он бы должен открывать каждую камеру, которая встречалась у него на пути, но Малфой решил, что и те, кто идут позади, вполне смогут справиться с этой задачей и без него. А он должен найти отца.
Драко не знал, куда бежать, он понятия не имел, в какой камере держат Люциуса. Более того, он даже не представлял, как Азкабан устроен и где, по идее, следует искать особо опасных преступников. Он просто бежал, повинуясь интуиции или чему-то ещё…
— Отец! — он нашёл его! Слава Мерлину!
В маленькой, довольно грязной одиночной камере стоял человек с длинными, когда-то белыми волосами и глядел на небо сквозь крошечное зарешёченное окно, будто прислушиваясь к каким-то ему одному слышимым звукам. Услышав голос Драко, мужчина повернулся к двери. Это в самом деле был Люциус Малфой, уставший, разом постаревший лет на десять, но по-прежнему гордый и непоколебимый. Полтора года в самой ужасной тюрьме в Европе не смогли его сломить.
Взволнованный Драко вытащил палочку и открыл дверь темницы.
— Отец…
— Драко, сын мой, — Люциус шагнул вперёд и раскинул руки. Драко кинулся ему на шею.
Он стоял, уткнувшись носом отцу в плечо, и чувствовал себя маленьким мальчиком. Папа…
Драко не видел, как словно раз и навсегда застывшая маска усталости вмиг слетела с лица Люциуса. Теперь это было лицо человека, осознавшего, что он бросил вызов силе, ему неподвластной, и проиграл войну, даже не успев начать бой.

* * *

…Волдеморт разрешающе кивнул, приглашая слуг освободить пленников Азкабана, и, не меняя обычной горделивой осанки, прошёл вперёд. Мораг Макдугал несколько секунд смотрела ему вслед. Затем сделала крохотнейший шаг назад. Потом, поняв, что никто этого не заметил, ещё один. Ещё.
Её не найдут, она сделает всё для этого. Может, даже не вспомнят, сочтут пропавшей без вести, погибшей под Азкабаном. Вряд ли кто заметил, что она уже была внутри. С неё достаточно.
Мораг развернулась и принялась бежать, когда вдруг осознала, что в кого-то врезалась.
— Мисс Макдугал, куда вы так спешите? — вежливо поинтересовался Северус Снейп.
— Я…да просто мимо проходила, — смешалась девушка, непроизвольно отступая назад.
— В самом деле? — неподдельно изумился первый советник Тёмного лорда, — Что ж, в таком случае, зайдите в мои апартаменты. Завтра, после обеда.
— Зачем?
— Расскажу, как следует «проходить мимо», не натыкаясь на старших. И учтите, я не поверю, что, выходя из замка, вас убила шальная Авада…

Крокер слабо улыбнулся, снова поднял палочку и наставил на камин.
— Майлз, ты чем там занимаешься? — поинтересовался он, одновременно заканчивая наводить защитные чары, — Работа и амуры — вещи слабо совместимые, не думаешь?
С лица Трейтора немедленно исчезла озорная чисто слизеринская улыбка. Он чуть отодвинулся от настырной Моники, смерил взглядом коллегу, пробормотал что-то, что должно было означать согласие, и вернулся к позабытой Доске объявлений.

* * *

Практически незаметно к порогу Хогвартса подкралась зима. Не успел Гарри оглянуться, как наступил декабрь, снежный и морозный, но по-прежнему солнечный. Стёкла окон медленно покрывались причудливым узором, сугробы росли чуть ли не мгновенно, но ветра почти не было, хотя снег валил непрестанно. В школе было не слишком тепло, однако после холодных коридоров гостиные факультетов с их мягкими креслами и огромными каминами казались особенно родными и уютными.
Самым знаменательным событием после ухода сотрудников Отдела Тайн стало сообщение профессора Стар. Раз декан поймала гриффиндорскую троицу в коридоре между занятиями и довела до их сведения, что шестнадцатого декабря в восемь вечера, то есть примерно через неделю, они должны прийти к ней в кабинет и прошествовать на площадь Гриммо. По её словам, появилась какая-то серьёзная проблема, и её бы следует решить как можно скорее, но собрать весь Орден раньше указанной даты, увы, никак не получается. Ребята заверили её, что придут.
Занятия по повышению квалификации продолжались. Гермиона уже ставила сносные щиты при помощи одной только силы мысли, Рон потихоньку учился передвигать маленькие предметы (черновые пергаменты, например, уже сами по себе летели в камин). Джинни всё чаще предпочитала оставаться одна. Чем она занималась в такие минуты, не знал никто, но даже Моника Стар заметила, что девушка изменилась. Она стала более тихой, вдумчивой, мало разговаривала и время от времени замолкала в середине разговора или, напротив, вставляла какую-нибудь странную, не всегда уместную фразу. Гарри работал над собой скорее машинально. Он даже не успевал отмечать, когда новые ступеньки оставались позади. Впрочем, ему это было не нужно. Намного важнее результат.
Усталость, между тем, никуда не исчезала. В последнее время юноша всё чаще ощущал, что, пожалуй, взвалил на себя слишком много, и вряд ли ему под силу будет справиться сразу со всеми поставленными задачами. Гермионино расписание просто убивало, так что постепенно Гарри начал позволять себе небольшие отклонения от графика, лишние полчаса сна, вечерние прогулки в ущерб урокам лекарского ремесла. Всё-таки он не был ни отличником, ни даже просто прилежным и усидчивым учеником…
…И во время одной из таких прогулок появились Они…
Об их приходе возвестил скрип обычно закрытых школьных ворот и тихий вскрик кого-то из первокурсников, поспешивших убраться с дороги столь мрачных с виду личностей. Да Гарри и сам замер, узрев очередных пришельцев откуда-то из-за высокой каменной изгороди, разделявшей замок и дорогу к Хогсмиду. Он до последнего не верил, что они вернутся. Думал, что скорее они уйдут в подполье. Или Волдеморт, не страдающий пока что старческим склерозом, вовремя вспомнит, что кто-то что-то ему должен. Или среди Пожирателей найдётся в меру умный человек, который поймёт, что случилось на самом деле, и они, в свою очередь, побоятся возвращаться в школу, где их поджидает, как охарактеризовала местного спайка Гермиона, «беспощадный серийный убийца». Но факт оставался фактом: только что на территорию школы прошествовали закутанные в тёплые чёрные мантии Джессика Дарк, Теодор Нотт и Блейз Забини.
Выглядели они, прямо скажем, неважно. Бледные, чуть встрёпанные, заметно похудевшие и осунувшиеся. На коже слизеринцев явственно виднелись красные полузажившие рубцы, следы от воздействия «Полёта бабочки». Но их самих, казалось, вовсе не смущал их внешний вид. Прямые спины, как всегда задранные к небу носы, снисходительные взгляды и лёгкие самодовольные улыбки. Улыбки людей, которые пусть большой ценой, пусть с великими потерями, но обхитрили всех, включая саму смерть. Нет, они совсем не изменились.
Зато столь безумное сочетание внешности праведных мучеников и повадок отпетых негодяев вызвало у Гарри одну-единственную ассоциацию. Стандартная уличная шпана. Когда там Гарри их жалел?
А вот следующий поступок парень так и не смог никогда объяснить даже самому себе. Бросив Рону с Гермионой короткое: «Я сейчас», юноша кинулся однокурсникам наперерез.
Впрочем, надо отдать должное, данный жест моментально стёр с физиономий новоприбывших их самодовольные ухмылки. Сделав их насмешливыми.
— Ну надо же, а нас здесь, оказывается, встречает почётный кортеж, — хохотнул Забини, — сам Избранный Мальчик-который-выжил и иже с ним.
— Намотай на ус, Блейз, впредь нужно почаще опрокидывать на себя всякую дрянь. К концу года, глядишь, самого Министра пригласят проводить такую торжественную церемонию, — вставила своё весомое замечание Дарк.
— И что же понадобилось Гриффиндору от наших скромных персон, раз уж несчастным нам выпала такая честь? — насмешливо поклонился Нотт.
Гарри мельком глянул на Рона и Гермиону, которые не удовольствовались его заверением скоро вернуться и потому отправились следом, и не нашёл ничего лучшего, кроме как спросить:
— Вы в порядке?
Судя по выражениям лиц всех остальных участников этой сцены, вопрос был в высшей степени идиотский.
— Сейчас заплачу, — мрачно заявил Тед.
— Твоими молитвами, дорогой, — сладко улыбаясь, возвестила Джессика, — А что, здесь кто-то в этом сомневался?
— Почему же вы вернулись? — прищурился Поттер, — Все ваши уже с месяц развлекаются совершенно в другом месте.
— Вот это последнее я не понял сейчас, — с наигранно-вежливым удивлением возвестил Нотт, — Ты про что? Если под словом «ваши», ты подразумеваешь то же, что и я, то, в таком случае, ты ошибаешься. Даже моей фантазии не хватает, чтобы придумать, каким образом Альф и Драко среди бела дня умудрились оказаться в одном и том же месте, да ещё и провести там целый месяц, и если даже это так, то почему без нас.
— Не строй из себя самого умного, Поттер, — а вот Забини даже не пытался имитировать вежливость, — Тем более, что это не так.
— Красавчик, что же так грубо? Человек к нам со всей душой, между прочим, — сделала другу выговор Джессика.
— А, ладно, не отвечайте, и так понятно, — это была немного лишняя фраза, как, впрочем, и весь разговор (хотя Гарри потом долго убеждал себя, что просто хотел подтвердить догадку), но Поттеру откровенно надоело слушать, как над ним столь неприкрыто издеваются, — Я только одно хотел спросить. Вас дома не убьют, случаем?
— Это за какие же провинности? — изумлению Нотта, казалось, не было конца, — Неудов, кажется, не получали, оргии в гостиной не устраивали, кабинеты не взрывали, никого не убили и даже не покалечили. Я что-нибудь забыл?
— Забыл. Котёл с «Полётом бабочки». С этим как?
— Убьют, — согласно кивнула Джессика, — Конечно. Да дядя меня на кусочки разорвёт за то, что я умудрилась взорвать зелье. Позор на его седую голову!
— А у него разве седая голова? — выпучил глаза Забини.
— А какая разница? — пожала плечами Дарк.
И вся троица с громким хохотом продефилировала мимо гриффиндорцев.
— Интересно, что сделает Северус Снейп, зайдя в очередной раз к себе в лабораторию и обнаружив, что с полки бесследно исчез один из ценнейших компонентов для Взрывающихся зелий? А учитывая, что точно такой же ингредиент был найден на стенках котла, который совершенно случайно чуть не убил его обожаемую племянницу и привёл в нерабочее состояние её и её друзей как раз накануне тотального бегства из школы всех детей Пожирателей старших курсов…
Гарри бил наугад и, похоже, попал — смех немедленно стих. Дарк, Нотт и Забини резко развернулись и попытались испепелить взглядом того несчастного, которому не повезло оказаться ровно у них за спиной: Теодор, нахмурившись, изучал Гермиону, Блейз зло уставился на Рона, а Джессика принялась играть в гляделки с Гарри. Гриффиндорцы, правда, не особенно им уступали в этом бесспорно нужном и полезном занятии. И вот теперь слизеринцы были похожи на отчаянных головорезов больше всего. Оставалось надеяться, что в непосредственной близости от преподавателей они не позволят себе безобразничать.
— Ты ничего не знаешь, — прошипела Дарк, сжав ладони в кулаки.
— Не суйся, Поттер, это слизеринские дела, не гриффиндорские, — тихо сообщил Нотт, — Сами и разберёмся. А ты лучше бы о себе подумал. Это иногда бывает полезно.
— Нотт, ты в своём уме? Уже давно нет ни гриффиндорских, ни слизеринских проблем. Мы все одинаково вляпались, и если кому-нибудь бывает нужна помощь, то, как правило…
— Хо-хо, от тебя что ли? — с непередаваемым сарказмом в голосе вопросил Забини, — Мерлин меня упаси!
— Дорогой мой, можно я дам тебе один совет, по-дружески и совершенно бесплатно? Возьми свою жалость, смешай с гуманностью, полей чрезмерным любопытством и съешь получившееся блюдо на ужин, дабы эта гремучая смесь не мешала жить окружающим, — Джессика, похоже, немного успокоилась и снова пустила в ход привычную ядовитую ухмылку.
— Я не… — Поттер уже и сам порядком разозлился: да это война уничтожит каждого, а они всё ещё детскими играми балуются.
— Да уймись ты, Поттер, — тряхнул головой Блейз, — Ты что, не понимаешь значение слов: «Тебя это не касается?» Расшифровать?
— Ты можешь быть трижды величайшим спасителем Вселенной, но запомни раз и навсегда, — по-прежнему тихо, но резко произнёс Теодор, — Не все жители этой планеты горят желанием быть тобой спасёнными, и если ты всё ещё так думаешь, то мне придётся тебя разочаровать. Гриффиндорцы-то, может, и привыкли решать свои проблемы исключительно через мессию; то Дамблдор, то ты… Но заруби себе на носу. Мы. Справимся. Сами. Запомнил? И никогда больше не вмешивайся. Для своего же блага.
Слизеринцы снова развернулись на сто восемьдесят градусов и направили свои стопы к Горацию Слизнорту, расположившемуся на ступеньках парадного входа.
— Як ж её скрючило! — через несколько секунд радостно возвестил Рон.
— Гарри, это…это что, правда? — запинаясь, спросила Гермиона, — Они, получается… Они в самом деле сами себя…
— Да конечно. Сама посмотри, вон как их перекосило, — гнул своё Уизли, — Только Гарри заикнулся…
— Как ты узнал?
— Догадался, — Гарри тяжело вздохнул и медленно побрёл по направлению к замку.
Нет, всё-таки зря он завёл этот разговор.

* * *

— Оставь меня в покое!
— Милый…
— Пошла вон, я сказал!
— Но, Драко, как же так? Ведь я твоя… твой единственный друг. Ты не можешь меня так просто…
— Узри меня василиск!!! Пенси, я тебе по буквам должен повторить? Сама не понимаешь? Я не хочу с тобой общаться, я даже видеть тебя не хочу! И катись ты к дьяволам со своими сюсюканьями.
— Что я тебе сделала? Драко, пожалуйста…
— Всё, хватит. Надоело. Иди, пристань к кому-нибудь другому, а у меня дела.
Драко развернулся на каблуках и со скоростью света понёсся по коридорам подальше от помещений, которые мысленно обозначил для себя «Школьным крылом». Здесь уже больше месяца жили хогвартские новобранцы. Из-за соседней чуть приоткрытой двери донёсся громкий смех, и кто-то резко отпрянул от косяка, когда юноша пробегал мимо. Драко не обратил внимания. Он уже привык.
Весть о том, что бывший Слизеринский принц в немилости у Тёмного лорда, быстро разнеслась среди сокурсников. Даже, по мнению Драко, чересчур быстро. Это решило всё. С Когтевраном-то у него ещё с первого курса установилась политика невмешательства, а вот Слизерин… Поистине кое-что в этом мире всегда остаётся неизменным, и для слизеринцев известие о том, что и Люциус, и Драко попали в опалу, стало достойной причиной для переоценки ценностей. Теперь ему припомнили все ошибки, все неудачи. Даже полнейшие кретины Кребб и Гойл заявили, что не желают больше иметь с ним, Драко, дел. Ну и тролль с ними! Не больно-то и хотелось. И пустоголовые пуффендуйцы хороши, полностью поддержали Слизерин. Похоже, для них это повод отомстить за шесть лет пренебрежительного к ним отношения. А как, скажите на милость, к этим тупицам относиться? Идиоты. Все идиоты.
Впрочем, теперь, когда Тёмный лорд поручил ему руководство отрядом «малышни», прямые насмешки прекратились. Даже эта уродливая дура Паркинсон решила, что если как ни в чём не бывало подойти к нему однажды вечером и жалобно надуть губки, то это поможет ей стать… Тьфу, даже говорить не хочется! Она вообще поняла, что ей дважды уже давали от ворот поворот, причём ещё до несанкционированного бойкота? Но статус-кво юноше восстановить всё равно не удалось и вряд ли когда-нибудь удастся. Драко хорошо знал, что за глаза над ним смеются, наверно, даже сильнее, чем до его назначения руководителем отряда. А ведь тогда юноша чуть ли не каждый час готов был затеять драку. Пару раз, правда, его защищал Северус (вот уж его-то авторитет, пожалуй, самый непоколебимый, помимо самого Лорда, конечно). Но ведь Драко — не младенец, чтобы из-за всякой ерунды прятаться за мантию крёстного! Нет, он наследник одной из самых лучших чистокровных династий в стране. Он — Малфой.
*Кретины, они ещё не знают, во что ввязались. Их даже до Тёмного лорда не допускают. Они понятия не имеют, что значит один раз ошибиться. А Когтевран с Пуффендуем вряд ли вообще отдают себе отчёт, что Круциатус и Аваду они учат вовсе не для того, чтобы издеваться над тараканами! А я — знаю. Я сильный. И я могу справиться сам. Всё, больше никаких жалоб Северусу!*
Драко горько ухмыльнулся: пока он размышлял над своей нелёгкой судьбой, ноги сами привели его к дверям апартаментов Северуса Снейпа. Юноша тяжело вздохнул и постучал.
— Привет, — парень просунул голову в приоткрытую дверь сразу же, как услышал предложение войти, — Ты не занят?
— В пределах допустимого, — кивнул Северус, складывая пергамент, на котором он последние два часа что-то чертил, — Заходи.
Драко сел за стол, не зная, о чём говорить. Снейп подошёл к книжному шкафу и спрятал исписанный пергамент между книгами, попутно пробормотав что-то вроде: «Потом перепрячу». Малфой чуть улыбнулся и спросил:
— Что там?
— Где?
— Ну, в этом свитке.
— Поверь, Драко, тебе лучше не знать, — хмыкнул Северус, — Целее будешь.
Юноша кивнул. Ещё несколько секунд он продолжал сидеть молча, а потом продолжил:
— Когда начало?
Северус только пожал плечами.
— Ну хотя бы цель скажи.
— Драко, если ты считаешь, что я выдумываю, должен тебя огорчить. Никто ничего не знает, кроме Лорда. Даже я не в курсе, что он задумал.
— Но ведь ты же с Ним вместе разрабатывал стратегию, ты будешь руководить всей операцией. Как же…
— И тем не менее, я не в курсе. Не спорю, у меня есть кое-какая догадка, но это всё. А догадками я, как ты знаешь, делиться не люблю, вдруг они окажутся правильными.
Парень вздохнул:
— Надоело ждать. Ну что это за приказ, «никому никуда не уходить, тренироваться, о начале операции будете предупреждены». Когда? Даже меня уже достало валять дурака круглыми сутками и ждать неизвестно чего, а уж, казалось бы, какие у меня проблемы, всё равно прячусь. Никаких нервов не хватает. Да и тренировки хороши: «…пятый отряд будет заходить с северо-востока ровно через двенадцать минут и сорок семь секунд после начала, седьмой отряд идёт с юга, двадцать третий обрушивается сверху, четыреста восемнадцатый вылезает из-под земли, тысяча пятидесятый прибывает на место в разобранном состоянии…» — передразнил Драко Августуса Руквуда, который по поручению Снейпа инструктировал Пожирателей в те часы, когда сам Северус бывал занят, — Новичков хотя бы как бойцов натаскивают… Достало.
— Это весь список претензий? — насмешливо осведомился Северус.
Другой бы на месте Малфоя после такой фразы поостерёгся бы продолжать (правда, он бы и начинать не стал): всё-таки высказывать вслух своё недовольство Тёмным лордом, да ещё и заниматься этим при Пожирателе вне порядка — излишне смелый поступок. Но Драко свято верил, что крёстный не станет доводить до Волдеморта сведения о наличии инакомыслящего из числа Пожирателей первого ранга. Он что, столько раз вытаскивал его из неприятностей только для того, чтобы сдать по мелочи Тёмному лорду?
— Паршивая дыра, — пробурчал Малфой, правда, на сей раз чуть тише, — Сидишь, ни чего не делаешь, ждёшь только у моря погоды. Отец в тюрьме, мама под двойным домашним арестом, а я тут штаны протираю! Хорошо, хоть…
Драко осёкся. Северус Северусом, но о Теде, Энни и Блейзе вслух лучше не упоминать. Всё же и у стен бывают уши, и тем более они должны быть в убежище Тёмного лорда. А ребята… чем скорее о них забудут, тем лучше. И правильно сделали, что не явились сюда. Жизнь здесь — не сахар. А Тед к тому же всегда мечтал закончить школу, да и Энни результаты выпускных экзаменов не помешали бы, в Отдел Тайн недоучек не берут. Тем более, их всего неделю как выписали. Вот и пусть спокойно живут себе. А сам Драко, будь у него возможность вернуться на полтора года назад и ещё раз решить, принимать Метку или нет, ничего бы не менял. От его выбора тогда слишком многое зависело, да и сейчас зависит. На войне жизнь становится слишком дорогим удовольствием, недоступным слабакам. Так что единственный шанс Драко защитить отца, мать и самого себя — доказать всем, что он не слабак. И значит, выбор очевиден…
Драко вздрогнул: левое предплечье обожгло болью. Юноша поднял голову и встретился с изучающее-настороженным взглядом крёстного. В коридоре послышался топот. Десятки, нет, сотни человек спешили куда-то вниз.
— Началось, — прошептал парень.
Северус молча подошёл к небольшому шкафу в углу комнаты, достал оттуда маску и мантию Пожирателя. Быстро накинув её поверх брюк и рубашки мужчина, резко выпрямившись, открыл дверь. Драко оправил свою и последовал за крёстным. Столь мучительное для молодого человека почти двухмесячное ожидание начала никому неизвестной операции закончилось…

* * *

Весь день Гарри не покидало плохое предчувствие. Ночью его мучил очередной кошмар с зубастым котлом, агрессивно настроенным безоаровым камнем с Хагрида ростом и черпачком-стукачком в главной роли. Подобные вещи снились ему уже дважды, после отравления Рона и после взрыва котла Забини, так что не сказать, чтобы Поттер особенно удивился. Правда, и особого счастья ему это не доставило. Плохое ощущение не отпускало юношу до самого вечера, постоянно усиливаясь. Впрочем, и вечером легче не стало. Причины такого ощущения были неясны, шрам не болел, ничего незаурядного не происходило. Юноша просто волновался и всё.
Джинни тоже выглядела как-то странно, бледная и какая-то растерянная. Теперь Гарри волновался и за неё. Вместе с Роном и Гермионой парень весь день пытался отправить девушку к мадам Помфри, на всякий случай, но та отказалась наотрез. Гарри оставалось только тяжело вздыхать и ждать, во что выльется его плохое предчувствие. А в том, что что-то обязательно случится, юноша был совершенно уверен. Всё-таки не зря он был Мальчиком-который-выжил.
К восьми часам вечера, как и положено, Гарри, Рон и Гермиона подошли к кабинету Моники Стар. Отвертеться от Джинни этим вечером оказалось чрезвычайно просто: она сама куда-то исчезла ещё в полвосьмого. Улыбчивая профессор радушно встретила ребят, на всякий случай спросила, не случилось ли у них чего серьёзного и не нужна ли помощь, а затем каким-то хитрым способом частично разблокировала камин и пропихнула гриффиндорцев через дымоход в сторону площади Гриммо.
Мягким приземление в камине одной из пустующих опочивален поместья Блэков можно было назвать только с очень большой натяжкой. Впрочем, для кого как. Рону, например, падать было очень мягко, потому как путешествовавший первым Поттер настолько увлёкся попыткой привести своё мягкое место в более-менее рабочее состояние, что позабыл вовремя убраться с дороги. В результате чего весьма немаленький Уизли со всего размаха шлёпнулся прямо на Избранного.
Наконец, вопрос с приземлением и транспортировкой обитателей Хогвартса был полностью решён. Гарри, Рон и Гермиона уже спускались по лестнице (Моника замыкала торжественное шествие), когда…
Неожиданно Гарри почувствовал, как на него что-то падает, причём сзади. Краем глаза Поттер отметил, что падать, вроде бы, было нечему, ибо позади находились только Рон и Гермиона, а они твёрдо стояли на своих двоих, но упомянутому «чему-то» все логические рассуждения Поттера не казались достаточным основанием, чтобы не падать. Ко всему прочему упомянутый предмет был настолько тяжёлым, что сбил Гарри с ног, и парень скатился с лестницы, благо лететь оставалось всего ступенек пять.
— Что за… Джинни?!
На полу в опасной близости от кухни, где уже готово было начаться собрание, в самом деле растянулась Вирджиния Кэтрин Уизли собственной персоной. Рядом с ней валялась его, Гарри, мантия-невидимка. Похоже, девушка последовала за друзьями из Хогвартса и, пытаясь тихо и незаметно спуститься с лестницы, наступила на подол мантии.
— Джин, что ты здесь делаешь? — немедленно попытался выяснить Рон, поднимая сначала сестру, а потом друга.
— Это очень хороший вопрос, и самое время спросить о том же у вас, — голос у девушки был почти такой же злой, как и у младшего Уизли.
— Что тут за проблемы? Заходите быстрей, начинаем, — из кухни показался член Временного управления Аластор Грюм, — Это ещё что за новость?
Было бы очень наивно надеяться, что старый аврор не заметит лишней. Выражение лица Грюма быстро прошло трансформацию от удивления до раздражения, минуя ещё несколько не совсем приятных фаз.
— Артур, поди-ка сюда, — распорядился Грозный Глаз, внимательно изучая Джинни, причём сразу обоими глазами, что случалось не слишком часто.
Девушка, как ни странно, вовсе не смутилась. Похоже, она знала, что здесь сейчас начнётся собрание Ордена Феникса, на которое её не приглашали. Знала, что задерживает всё мероприятие. И не могла не знать, что поступает по-детски. Но факт остаётся фактом: Джинни решительно смотрела на Грюма, всем своим видом показывая, что не уйдёт отсюда, пока ей не ответят на все вопросы. Вопросов было, по всей видимости, достаточно…
…Собрание, теоретически, длилось уже четверть часа. Всё это время члены Ордена Феникса шумно решали, что делать с непонятно откуда свалившейся на их многострадальные головы Джинни Уизли. Та, в свою очередь, всеми силами пыталась закатить скандал на тему «Я-уже-не-маленькая» и её производные. Краем глаза Гарри отметил, что нескольких человек, включая Майлза Трейтора и Кингсли Бруствера, на собрании не ждут. У Трейтора было ночное дежурство в Отделе, по крайней мере, что-то такое пробормотал Эрик, местоположение Бруствера оставалось неизвестным. И как раз в середине очередной выспренней фразы от двери послышался знакомый насмешливый голос, который дал скандалу, что называется, вторую жизнь:
— Тук-тук, я не помешаю?
В кухне воцарилась мёртвая тишина, довольно быстро, впрочем, нарушенная удивлённым: «Жшесик!» откуда-то со стороны семьи Уизли.
— Да сколько вы их с собой притащили? — продолжил с новой силой разоряться Грюм, — Весь факультет что ли?
— Мисс Дарк, что вы здесь делаете? Вы должны быть в школе, — возмутилась Макгонаголл.
— Вы тоже, — невозмутимо ответила Джессика, лениво прислонившись к косяку.
— Как вы вышли? — Минерва и бровью не повела в ответ на выпад ученицы, — Впрочем, это неважно. Немедленно возвратитесь в свою гостиную. И как только я вернусь, вы будете наказаны и…
— Какая интересная ситуация, — поджала губки Дарк, — На дворе война. Школа стоит без директора, без замдиректора, три факультета остались без деканов, а Гриффиндор — так тот даже и без старост. Четыре… хорошо, пять учеников разгуливают вне территории школы, а наказана буду только я. Великая гриффиндорская справедливость, в этом вся ты.
— Оставь свои философские разговоры и немедленно выметайся отсюда! — рыкнул на девушку Грюм.
— Моя бы воля, так ноги моей бы здесь не было, да вот только…
— Я сказал, убирайся! — Аластор оборвал Джессику на полуслове и двинулся к кухонному проёму с весьма недвусмысленными намерениями. Похоже, сейчас Дарк спустят с лестницы вверх тормашками, только, в отличие от Гарри, не на первый этаж, а прямо на улицу.
— Да ладно, ладно, не нервничайте, — пожала плечами девушка, но было видно, что она очень раздражена, — Уже ухожу. А вы может продолжать протирать штаны и делать вид, что решаете судьбы мира. Прошу прощения, больше не буду вам мешать, общайтесь. Вам ведь совершенно не обязательно знать, что десять минут назад дементоры вернулись на прежнее место работы и явно не для того, чтобы покаяться и продолжить как ни в чём не бывало выполнять свои обязательства. Это вам совсем-совсем неинтересно. Намного более важно выяснить, как я сюда попала и как меня отсюда выдворить. Но последнюю проблему я, так и быть, готова решить сама, я сегодня добрая. Ухожу, уже ухожу. Приятного вечера.
И Джессика Дарк скрылась за дверью…

— Трёх — Блэки уже не возродятся, — прошептал несчастный и чуть громче продолжил, — Моя бабушка была близкой подругой Калиллы Прюитт. А Сами-знаете-кто убил и её, и всю её семью всего за пол года до окончания Первой войны. Восемь человек за одну ночь. Целый род исчез…
Голос Невилла сорвался, и он медленно сел за парту, максимально низко опустив голову.
— Вы очень взволнованы, мистер Лонгботтом, — Уайт приблизилась к расстроенному юноше и, наклонившись, дотронулась кончиками пальцев до его пунцовых щёк, — Вы уверены, что хорошо себя чувствуете?
— Я…да, нормально…
— И всё же, полагаю, вам лучше посетить больничное крыло. На всякий случай, — хмыкнула Кармен и выпрямилась, — На сегодня хватит, можете идти. Домашнее задание остаётся прежнее.
Ученики быстро собирали вещи и уходили из класса. Гарри машинально сунул в сумку перо и пергамент, всё ещё не отойдя от тирады Невилла. Сам Лонгботтом продолжал сидеть за партой, уставившись на чернильницу. Профессор Уайт отошла к своему столу и, казалось, что-то соображала, глядя невидящими глазами на стену возле классной доски. В какую-то секунду в Гарри голове раздалось тихое: «…Это неправильно…быть готовым…невозможно…», но юноша не обратил на это внимания, решив, что он, должно быть, случайно ухватил мысли кого-то из студентов. Но рассуждать на эту тему ему было не досуг. Разобраться бы со своими мыслями.
Тридцать человек за одиннадцать лет. А у Гарри не было оснований сомневаться в достоверности цифр Невилла. Тридцать человек, и даже больше. Целый род уничтожен. И ещё четыре на грани вымирания. Как Джессика поминала? Малфои, Давенпорты, Блэки и Поттеры? Тогда шесть человек… Люциус, Драко, Нарцисса, Беллатрикс, этот Альфред Давенпорт, кажется, и он сам, Гарри? Не слишком обнадёживающе, по крайней мере, для этого…как его…большого Совета. Вот Гарри, например, почти что труп, если не сможет вовремя себя защитить. Что ж, если Волдеморт ставил своей целью уничтожить все аристократические рода Британии, то он своего добился.
Тридцать человек за Первую войну и трое — за Вторую, что явно не предел. Три десятка благороднейших и чистокровнейших людей со всей страны. И этот красноглазый нелюдь ещё смеет выступать с лозунгом: «За благополучие чистокровных волшебников!»…
Но, Мерлин, как же это всё-таки смешно звучит: благородный Гарри Поттер. Нет, даже больше, аристократ Гарри Поттер. Нет, кто-то где-то что-то явно напутал…

* * *

— Невилл, ты чего на ЗОТИ так разошёлся? — поинтересовался Рон у Лонгботтома, когда семикурсники в оставшийся перед обедом час сидели у камина и морально готовились к послеобеденным занятиям. Сам Уизли, правда, готовился не только морально, но и дописывал сочинение для Спраут об очередном зелёном убийце невинных, каком-то ядовитом Korfidous Moretto.
— Даже не знаю, — пожал плечами ещё не совсем пришедший в себя гриффиндорец, — Она так рассказывала об этой магии Крови и о Сами-знаете-ком, что я просто не выдержал. Как с ума сошёл. Я ведь давно пересчитал этих аристократов, ещё когда статью о Давенпорте в «Пророке» напечатали на два разворота. Все архивы взрыл, старые газеты в библиотеке искал, пытался понять, что произошло. Его ведь не так просто было… Никто и не знал, кроме Полумны. Это она, когда я ей рассказал о поисках, выдала что-то про оружие массового поражения, спрятанное под замком одного из аристократов. Глупость, конечно, но ведь слухи… И Уайт сегодня… И меня как дёрнуло что-то сказать, вроде как похвастаться, что я один знаю, что происходит на самом деле… Ой, извините, ребята, я так устал. Пойду, немного отдохну перед обедом.
И Невилл, понурив голову, взял курс на мальчишеские спальни. Рон пожал плечами и снова склонился над злосчастным сочинением по травологии. Гермиона с завидным упорством продиралась сквозь дебри магии гипноза. Гарри некоторое время сидел молча, а затем глубокомысленно вопросил потолок:
— А кто это, Джонатан Давенпорт?
— Это ты сейчас кого спросил? — в ответ поинтересовался Рон, медленно листая справочник.
— Любого, кто в состоянии мне ответить.
— А ты сам разве… А, ну да, ты же тогда газет не получал, — протянула Гермиона, упорно не желая оторваться от книги, — Альфреда Давенпорта из Слизерина помнишь? Он был старостой школы в прошлом году. Высокий такой, кудрявый блондин. Это его Джессика постоянно поминает к месту и не к месту.
— Не помню, — честно признался Гарри, — И что?
— В общем, это его отец, — объяснила гриффиндорка, — Самая знатная семья в Англии. Родился он в 1951 году, умер — в 1995-м, двенадцатого июля. Это примерно через месяц после… ну, после Турнира Трёх Волшебников. Отравился, точнее отравили. Кто — до сих пор неизвестно. Об этом все газеты тогда писали, а то, что в «Пророке» опубликовали, вообще было похоже не на статью, а на средних размеров повесть, что называется, основанную на реальных событиях. Пятнадцатое июля даже официально днём траура объявили.
— В чём же он таком провинился, что все журналисты взбесились? — усмехнувшись, поинтересовался Избранный.
— Он? Провинился? Да ты что? — вытаращил глаза Рон, отбросил книгу по травологии и побежал в спальню.
Не успели Гарри и Гермиона удивиться, как парень уже вернулся на прежнее место, волоча за собой толстенный альбом, в котором оказались ни много, ни мало карточки из шоколадных лягушек.
— О, Мерлин, ты всё ещё их собираешь? — поразился Гарри.
— Ты что? Конечно нет, — оскорблено помотал головой Рон, — Но ведь не пропадать же добру!.. Вот, смотри. Кратко и понятно.
Уизли вытащил одну из карточек и протянул другу. С карточки Избранному улыбнулся и кивнул высокий мускулистый мужчина с длинными до плеч светлыми курчавыми волосами, тонкими губами и большим носом. Маленькие светло-серые глаза смотрели необычайно серьёзно и, казалось, внимательно изучали Гарри. Одет он был в фиолетовый камзол и такие же брюки. На плечи накинут светлый плащ неопределённого цвета, нечто между лиловым и сиреневым. На груди мужчины висел старинный медальон на толстой золотой цепочке, пальцы украшали многочисленные перстни с крупными драгоценными камнями. Юноша некоторое время изучал изображение на карточке, а потом медленно прочитал текст на обратной стороне.

Герцог Джонатан Уинстон Мариус Давенпорт.
26.11.1951—12.07.1995

Глава британской аристократии. Кавалер ордена Мерлина первой степени «За особые заслуги перед страной» и ордена Джулиуса второй степени «За помощь аврорату». В 1975 году на собственные средства построил «Шелтер-плейс» и во время нападения Пожирателей Смерти в 1978 году возглавил его оборону. Увлекался музыкой и художественной литературой. Погиб в 1995 году в результате отравления неизвестным ядом.

— Давенпорт — по-моему, единственный слизеринец, у которого имелась совесть, — рассказывал Рон, — Ну и что, что герцог. Нос он никогда не задирал, не то, что Малфои. С отцом они были в неплохих отношениях. И Волдеморта никогда не поддерживал. Наоборот, во время Первой войны Давенпорт тесно сотрудничал с Дамблдором и много раз выступал и по радио, и в газетах с призывами объединиться и дать отпор. Его многие уважали и ценили, лучше репутация только у Дамблдора. Была. И, в отличие от многих чистокровных, он никогда не чурался маглов и маглорожденных. Наоборот, этот «Шелтер-плейс» — убежище для маглов, пострадавших в результате действий волшебников. Огромный комплекс где-то в Северной Ирландии. Давенпорт так прямо и говорил, что, мол, если мы не можем не впутать маглов в свои проблемы, то наша обязанность хотя бы попытаться им помочь справиться с их последствиями. Сначала туда отправляли маглов, попавших под горячую руку Пожирателям, им там давали одежду, еду, лекарства, кров, защиту, всё, что надо. Прятали тех, кто по какой-то причине привлёк внимание Волдеморта. После войны «Шелтер-плейс» был почти пуст, но и тогда там бывали маглы, например, реабилитирующиеся после выхода из Мунго. Знаете, иногда волшебники любят подсовывать им всякую дрянь, опасную для жизни. Вот… Мне папа рассказывал, он помогал обустраивать комплекс так, чтобы и маги могли в нём работать, и маглам было привычнее.
— Мои родители тоже там сейчас, — как-то печально отозвалась Гермиона, — Они мне писали, что это очень красивое место. Говорят, будто видели дракона. И работники их постоянно уверяют, что Волдеморт не осмелится напасть на Убежище.
— Как же, да он на школы осмеливается нападать, на больницы. А маглов вдруг пожалеет. Держи карман шире, — скептически хмыкнул Рон, — Как Джонатан погиб, и некому стало управляться со всеми этими служащими, так и этим дурь в головы полезла. Всё равно что Фадж и Скримджер. «Министерство — классная организация! Фиг с маслом кто посмеет на нас нападать! Да Волдеморт и в подмётки не годится нашим домовым эльфам, потому как он где? А эльфы-то министерские». Тьфу, скоро спать ложиться будем под звуки гимна в честь Всемудрейшего Министра.
— Рон, я уверена, Скримджер так не думает, он же не кретин… — возразила Гермиона, — Ну хорошо, он не полнейший кретин. А в «Шелтер-плейс», как я слышала, теперь главный Альфред, продолжает дело отца.
— Седьмой год в магическом мире, а я ещё столько всего не знаю, — меланхолично вздохнул Гарри и снова взглянул на карточку, — А что за орден Джулиуса?
— Он даётся за военные заслуги, — охотно разъяснила Гермиона, — Есть ещё орден Морганы, его вручают за особые достижения в области искусства. А орден Агриппы — за значительные научные открытия. Орден Сен-Жермена — за личные достижения…
— Это, например, если тебе пять лет, а ты уже телесного Патронуса вызываешь, — перевёл Рон.
— Ну, орден Мерлина ты знаешь. Он — самый почётный. Им награждают за заслуги перед страной, обществом, иногда — Министерством. Примерно так.
— Говорят, Дамблдор всю коллекцию собрал, — хмыкнул Уизли, даже не думая возвращаться к пресловутому сочинению по травологии, — И все первой степени. Только Моргану — второй степени дали. Видимо, не посчитали открытие первого магического оперного театра в стране за существенный вклад в развитие…
Закончить предложение Рону не дало появление в практически пустой гриффиндорской гостиной новых действующих лиц. Причём таких, каких Гарри, Рон и Гермиона ждали увидеть в последнюю очередь.
— Ух ты, неслабый интерьерчик! — присвистнул один из новоприбывших, — Но у нас всё равно лучше.
— Какое неподдельное удивление в голосе. Ты что, ни разу не был в гриффиндорской гостиной? — немедленно ответил другой, несколько более знакомый голос.
— В отличие от тебя, Эрик, у меня ало-золотых друзей в школьные годы не водилось.
— А как же Билл? — прозвучало откуда-то из центра толпы, вывалившейся из-за портрета Полной дамы.
— А это было уже потом…
— А старосты здесь в наличии имеются, или как обычно?
Гарри, Рон и Гермиона поднялись с кресел и с некоторым удивлением изучали мило переговаривавшуюся компанию из семи человек в ярких разноцветных мантиях с бело-золотыми нашивками, изображающими крылатый анкх — египетский крест — на фоне двойной спирали, и таинственными кожаными чемоданчиками в руках. Указанных атрибутов не было только у декана гриффиндорского факультета Моники Стар, возглавлявшей эту процессию. Справа от неё шествовал вездесущий Эрик Крокер, слева — худой темноволосый Майлз Трейтор, время от времени потиравший вздёрнутый нос. Чуть позади Крокера наблюдалась низенькая ведьма в возрасте с короткими пепельно-серыми волосами, чуть выпяченной нижней губой и красивыми светло-голубыми глазами. Рядом шла леди лет тридцати с неким громадным сооружением на голове, по-видимому, являющимся очередной супермодной причёской, задорно глазея по сторонам. Это она интересовалась наличием в гриффиндорской гостиной старост. Процессию замыкали круглолицый и большеглазый обладатель длинных до плеч каштановых волос, сегодня забранных в хвост, Дункан Лонгстон, член ордена Феникса, и незнакомый пожилой бородач, высокий и полный, но, похоже, чрезвычайно проворный для своего возраста.
— Да вон они, — махнула рукой Моника, — Гарри, Рон, Гермиона, идите сюда.
— Вам скучно? Отдел Тайн вас развеселит, — тихо прокомментировал Уизли, поднимаясь с кресла и подходя вместе с друзьями к профессору трансфигурации.
— Ребята, познакомьтесь, Сильвия Уоррен, — пожилая ведьма на мгновение оторвалась от своего пергамента, зыркнула на гриффиндорцев и снова вернулась к прерванному занятию, — Глория Тьюли, — женщина с огромной причёской чуть заметно кивнула и улыбнулась, — и Лукас Берроу, — бородач вежливо протянул руку подросткам, — Остальных вы знаете. Это сотрудники Отдела Тайн, они устанавливают по всей школе новую охранную систему.
Моника заговорщически подмигнула Гарри и, мило улыбнувшись Майлзу, продолжила:
— Помещения факультетов, как я поняла, входят в число стратегически важных школьных объектов, поэтому нуждаются в дополнительной защите, так что… Рон, Гермиона, проводите, пожалуйста, их в спальни и помогите, если понадобится.
Господа старосты согласно кивнули и взяли курс на, соответственно, женское и мужское крыло Гриффиндорской башни. Миссис Уоррен и миссис Тьюли отправились вслед за Гермионой в девичьи спальни, Лукас и Дункан, ведомые Роном, взяли на себя мальчишечьи. Майлз Трейтор и Эрик Крокер вместе с Гарри остались в гостиной. Моника тоже уходить не собиралась.
— Что ж, приступим, — скомандовал Эрик, отложив свой чемодан и достав палочку. Майлз скопировал его действия.
Не успел Гарри сообразить, что к чему, как Крокер и Трейтор разошлись в разные стороны и принялись накладывать неизвестные невербальные чары на всё, что находилось перед ними, при этом практически не шевеля палочками.
— Красиво, — откомментировал Майлз, выглядывая из очередного окна и изучая открывшийся перед ним вид.
Эрик только хмыкнул, открыл свой чемоданчик, вынул оттуда несколько маленьких дисков непонятного назначения и снова взялся за обход гостиной. Трейтор ещё секунду пялился в окно, а затем наложил на него с десяток по-прежнему неизвестных чар.
— Майлз, можно спросить? — сладко осведомилась Моника через некоторое время и, получив в ответ кивок, продолжила, — Что означают ваши нашивки?
— Это эмблема Отдела Тайн, — охотно пояснил Трейтор, — Означает бессмертие Знания.
— Должно быть, очень почётно носить такой символ.
— Не жалуюсь, — Майлз отвлёкся от зачаровывания Доски объявлений и повернулся к собеседнице, — Почему ты спрашиваешь?
— Да в общем-то так просто…
Не менее любознательного Гарри, в свою очередь, волновали более насущные проблемы:
— Пожиратели точно не смогут что-либо сделать, не потревожив защиту?
— По мне, так вряд ли, — откликнулся Эрик, устанавливая некий неизвестный прибор на заднюю стенку камина, — В принципе, нет ничего невозможного, но… Если они смогут миновать наши охранные приспособления, то, пожалуй, выиграть войну нам поможет только чудо. Хотя… Быть может, в этом случае мы просто не предусмотрели элементарных лазеек, так что будем надеяться на лучшее.
— Или просто им кто-то объяснил, как её обмануть. Полтора года назад они вполне успешно прорвались в Отдел Тайн. Что им помешает сейчас?
Крокер пожал плечами и продолжил накладывать заклятья на камин.
— Вы уверены, что никто из тех, кто разрабатывал и устанавливал защиту, не служит Волдеморту? — не унимался Поттер.
— Ты в последнее время всё больше напоминаешь Грюма, — усмехнулся Эрик, смерив взглядом упрямого подростка, — Нет, Гарри, я ни в чём не уверен, ты же знаешь. Но ты не должен волноваться, есть люди, в чьи обязанности как раз входит решение подобных вопросов.
— Как это не волноваться? — возмутился Избранный, — Здесь мои друзья. Если с ними что-то случится…
Эрик вздохнул и повернулся к гриффиндорцу.
— Ты знаешь, Гарри… Мы с твоей мамой учились на одном курсе, только она была в Гриффиндоре, а я — в Когтевране. Подружились с первого года, вместе делали уроки, давали друг другу пароли от гостиных. Потом в конце второго курса записались на одни и те же дополнительные занятия, на шестом — снова занимались по одним и тем же предметам. А потом вместе отправились наниматься в Отдел Тайн, где встал вопрос о… скажем так, специализации. Лили не зря стала гриффиндоркой, она была просто без ума от того, что считалось опасным и жутко таинственным, от того, с чем могли работать считанные единицы. Полагаю, это ей льстило. Я такой страстью никогда не горел, предпочитал что-нибудь конкретное и очевидное, вроде арифмантики или трансфигурации. Специализация в Отделе кое-что значит. И когда выяснилось, что она будет работать с магией Крови, а я выбрал магию Мысли, я растерялся. Я думал работать с ней, Лили была очень надёжным помощником, на неё в самом деле можно было положиться. Я не знал, что делать, в какой-то момент даже хотел сменить специализацию. Но твоя мама сказала одну очень хорошую вещь: «Что бы ни происходило, каждый должен быть на своём месте. Тогда и только тогда работа будет приносить результат». И знаешь, она была права, — Эрик положил руку Гарри на плечо и внимательно посмотрел ему в глаза, — Дамблдор дал тебе важное задание. Такое, что ты чуть было не отказался от будущего, от собственной судьбы. Чуть было не бросил друзей. Так выполняй его. Поверь, мы все знаем, что делать, чтобы заполучить хоть какой-то шанс на победу. Не беспокойся о чьей-то защите, об этом подумают другие. Просто будь на своём месте. Так ты сделаешь намного больше, чем если будешь пытаться успеть всё.
Гарри чуть заметно кивнул. Он понял.

Глава 18. Меланхолия.

Иногда достаточно предвидеть трудности,
чтобы получить их.
Веслав Брудзиньский.

Время тянулось необычайно медленно. Каждый новый день был подозрительно похож на предыдущий. Иногда Гарри даже казалось, что с временем что-то случилось, и оно замерло если уж не навсегда, то по крайней мере на довольно значительный срок. Согласно расписанию, милостиво составленному Гермионой, понятие «выходной» временно испарилось из лексикона Гарри. Правда, прогресс был налицо. В частности, количество выученных боевых заклятий в специально составленном списке уже перевалило за сотню. Причём, юноша предпочёл совершенствовать свои знания как в белой, так и в чёрной магии. Последнее, правда, проходило под торжественной клятвой никогда не использовать ничего не слишком разрешённого законом без крайней на то нужды.
Впрочем, не обходилось и без весьма интересных моментов. Во всяком случае, один из уроков заставил юношу немного подумать над своим дальнейшим поведением…
— Угомонились, — призвала класс к порядку профессор Уайт.
В аудитории немедленно воцарилась тишина. Кармен каким-то мрачным взглядом обвела семикурсников и заявила:
— Уберите учебники, они вам не понадобятся: нашей сегодняшней темы там нет.
Гарри непроизвольно заинтересовался. Гермиона схватила перо, готовая немедленно записать каждое слово учителя. Даже Рон отвлёкся от изображения на пергаменте неких загогулин непонятного свойства и уставился на Кармен Уайт. Женщина несколько секунд помолчала, будто что-то припоминая, села за стол и возвестила:
— Совершенно естественно, что некоторые слышали о магии Крови. Но вряд ли кто-то из вас знает, что она из себя представляет на деле.
Шёпот в классе окончательно стих. Гарри огляделся. В связи с, мягко скажем, напряжённой обстановкой в стране на ЗОТИ присутствовали все учащиеся седьмых курсов. Те, кто на данный момент остались в школе, разумеется. Но, несмотря на обилие желающих повысить свои уровень именно по этому предмету, класс на группы не делили. Так что в настоящий момент в аудитории находилось с полсотни учеников всех факультетов. Факультеты причудливо перемешались между собой, но даже так было необычайно легко определить их типичных представителей. Прослышав о новой теме занятия, слизеринцы усмехнулись и кивнули головами, всем своим видом показывая, что Уайт ничего нового им не скажет. Когтевранцы встрепенулись и насторожились. Гриффиндорцы полунедоумённо-полузаинтересованно переглядывались между собой, как бы прикидывая, насколько новая информация эффективна при борьбе с вселенским Злом. Пуффендуйцы не отреагировали. Были, конечно, и исключения, вроде той же Гермионы, но настолько незначительные, что их даже можно было не брать в расчёт. Гарри в очередной раз поразился столь необычному явлению, как целостность и однородность школьных факультетов, и на мгновение задумался над вопросом, когда же у волшебников формируется стиль поведения, до Сортировки или после.
Между тем, местный светоч Кармен Уайт продолжала нести знания в народ:
— Надеюсь, вы хоть частично помните уроки по Истории магии, хотя вряд ли, — сделала вывод профессор, окинув взглядом вытянувшиеся лица доброй половины студентов, — В любом случае надеюсь, что для вас не станет такой уж неожиданной новостью, что первые волшебники возникли отнюдь не в каменном веке, как маглы, а много позже, когда люди уже начали объединяться в отдельные общины и научились создавать достаточно сложные орудия труда и строить дома, точнее некоторое их подобие. Первыми опытами в магии стали защитные заклятья и лечебная магия, то есть то, что требовалось магам в первую очередь. Лечебная магия вскоре разделилась на целительство, это лечебные заклинания, магия врождённых целителей и кое-что другое, и алхимию, тогда это слово использовалось для обозначения всех магический действий, связанных с изготовлением чего бы то ни было, будь то зелья, обереги, артефакты или что-то ещё. Цикл защитных заклинаний назвали магией Крови, потому как использовались они в первую очередь для защиты дома, семьи, общины. С тех пор и принято считать, что магия Крови — это магия, основанная на родственных связях, хотя это утверждение в корне неверно.
Гарри затаил дыхание. Записывать за Уайт было бесполезно, потому как у юноши не было требуемых навыков в создании достойных конспектов, коими могла похвастаться Гермиона. Но гриффиндорец напряг всё своё внимание, стараясь не пропускать ни слова. Рассказ профессора показался ему таким интересным и таким… важным что ли. Не для войны, для себя лично.
— Шло время, магическая наука расширялась, появились новые дисциплины, были написаны сотни тысяч заклинаний, придуманы десятки тысяч зелий, создано бессчётное количество магических ритуалов, амулетов, написано великое множество книг по самым разным разделам магии. Каждое десятилетие привносило нечто новое в быт волшебников. С течением времени меняли свои значения и многие основополагающие понятия. Алхимией, к примеру, стали называть лишь эксперименты с металлами, и в результате уже к восемнадцатому веку эта наука практически была забыта. Редкие учёные берут на себя изучение старинных манускриптов алхимиков Средневековья и лишь единицам удаётся расшифровать какие-то рецепты. Целительство, как вы знаете, перестало быть наукой и превратилось в профессию. И мало кто помнит, откуда оно берёт своё начало на самом деле. Но магия Крови существует и ценится по сей день, по крайней мере в Европе. С веками диапазон действия магии Крови существенно расширился, настолько, что сейчас уже трудно точно определить её границы. Прежде всего одним из её разделов считаются защитные заклятья. Все, в том числе боевые щиты, защитные куполы, устанавливаемые на различные сооружения с целью их защиты от внешних повреждений, чары Ненаносимости, Фиделиус и многие другие. Правда, таковыми защитные чары считаются скорее по традиции, нежели по схеме действия, хотя процедура их наложения заметно облегчается, если они применяются, как и в древности, для охраны дома и семьи того, кто их наносит. К примеру, те же чары Фиделиус требуют однодневного наложения, а не семидневного, как обычно, если их использует родственник для родственника.
Кармен откинулась на спинку стула и окинула взглядом класс. Примерно треть учеников записывала её рассказ. Остальные, по-видимому, решили понадеяться на собственную память. Были, правда, и особенно одарённые студенты из числа сидящих на последних партах, которые не считали нужным обращать внимание на учителя. Профессор Уайт дёрнула губами и продолжила лекцию:
— Помимо защитных заклятий под влияние магии Крови попадают также Клятвенные заклинания, в том числе Непреложный обет, завещания, обыкновенные и магические, некоторые тёмномагические чары. Особенно любят наводить порчи на кровь. Под влияние магии Крови подпадают различные семейные реликвии, в первую очередь, фамильные драгоценности. Существует также множество ритуалов, сохранившихся ещё с древнейших времён, большая часть из которых хранится в строжайшей тайне. В принципе, можно продолжать без конца. Как я уже говорила, каким-то образом очертить сферу влияния магии Крови довольно сложно из-за чересчур большого количества способов применения, из-за чего многие сведущие люди любят говорить, что данный раздел магии — наиболее часто употребляемый. Все перечисленные мною ранее разделы магии Крови сделались таковыми исторически, их принадлежность именно к этому типу магии давно не оспаривается. Более новые чары, особенно те, направленность которых спорна, принято относить к магии Крови только в том случае, если в основе их действия лежат законы Крови.
Рон еле заметно ухмыльнулся, мельком взглянув на Гермиону: та строчила как ненормальная. На какую-то секунду юноше показалось, будто из-под пера во все стороны летят искры. Через секунду, впрочем, гриффиндорец сообразил, что это больше похоже на капельки чернил. Он в очередной раз задался вопросом, когда же девушка начинает обдумывать слова учителя, до конспектирования, во время или после.
— Вы все знаете, что в мире магии великое множество законов. В трансфигурации — законы Мариуса, Кроксвелла, Расминуса, в зельеварении — Голпалотта, Кодди, в арифмантике — Витали, Бродеуса, и ещё уйма других. Как несложно заметить, всё это авторские законы, что связано с относительной молодостью всех этих наук, им всего по десять-двенадцать сотен лет. Магии Крови — несколько тысячелетий. Фундаменты большинства магических наук строились определённым кругом людей, тогда как магия Крови, а следовательно, и законы Крови возникала стихийно, в результате экспериментов обычных волшебников, не учёных, не специалистов. Поэтому, все основополагающие принципы, возникшие в результате становления этого раздела магии, сейчас просто объединены под общим названием законы Крови. Сейчас таких законов сто семьдесят три, но время от времени их количество увеличивается. Впрочем, это бывает нечасто. Они охватывают самые разные вопросы. Над некоторыми из законов философы всей Европы по сей день ломают головы, диапазон других настолько узок, что становится непонятным, почему столь незначительную ситуацию маги древности сочли необходимым учесть при составлении одного из самых глобальных сводов законов в мире. К примеру, закон №31 «Жизнь, отданная за близко, даёт шанс Быть» пусть и не совсем понятен, но оправдывает своё звание закона Крови, потому как описывает связи между родственниками. Но закон №13 «Нет ничего невозможного, а если некто считает, будто что-то невозможно, значит он просто плохо ищет» или закон №18 «Скорость шагов Истории зависит лишь от скорости ума, сердца и глаз» совершенно непонятны, и ни одно из ныне имеющихся толкований так и не признано официальным. Некоторые законы даже известны маглам, хотя они и трактуют их совершенно неправильно. Например, Закон единства и борьбы противоположностей. Его маглы куда только не впихнули, хотя на самом деле это всего-навсего Закон о разнополых близнецах. Очень интересное явление в волшебном мире, но редкое. Лично я ни с одной такой парой не знакома.
— Профессор, а по-моему тринадцатый закон вполне понятен, — раздался голос откуда-то со стороны Слизерина.
— В самом деле? — с крохотнейшей смешинкой в голосе поинтересовалась Уайт, — Вы хотите сказать, мисс Трой, что закон №13 стоит понимать буквально? Интересная точка зрения… То есть, к примеру, истребить всех дементоров считается невозможным только потому, что их плохо ищут. Немного странно, вам не кажется?
— Не их, а способы их уничтожения, — мисс Трой явно оскорбилась.
— В третьей секции школьной библиотеки на втором стеллаже можно найти книгу «Древнейшие создания Хаоса», в которой описываются абсолютно все методы борьбы с этими существами, — лицо Кармен странно перекосилось, — А рядом с этой стоит другая книга, «Величайшие…», где вы легко сможете найти рассказ о том, как в 1687 году в Англии были уничтожены абсолютно все дементоры, что неоднократно подтверждалось различными проверками. Следующие три года после этого опыта иногда называют Светлыми годами. Ни одной войны, природного катаклизма, бунта, мало-мальски крупных бедствий. А потом они снова появились, сразу пятеро, причём в самый разгар свадьбы наследников двух чистокровных родов, прямо посреди бальной залы. Просто взяли и появились, материализовались из воздуха, из ничего. Откуда они взялись, так и не выяснилось. Но эта история подтверждает, что способы тотального уничтожения дементоров существуют, хотя и не приносят особой пользы. В данном случае ваш вывод ошибочен, и это ещё мягко сказано.
Слизеринка смешалась и забубнила что-то про «…не это имела в виду…», на что Уайт сообщила, что над своими словами так-то бывает полезно подумать, прежде чем произносить их, тем более прилюдно.
— Ещё вопросы? — с улыбкой осведомилась Кармен, когда мисс Трой тщательно законспектировала лекцию про обдумывание собственных слов.
— Профессор, вы сказали, что магия Крови особенно ценится в Европе, — возвестил староста Когтеврана Энтони Голдстейн, — Чем европейские страны так отличаются от остального мира?
— Даже конкретно западноевропейские страны, я бы сказала, в первую очередь Британия, Франция и Испания, — пояснила профессор ЗОТИ, — Это связано с культурой стран. В древности секреты магии Крови хранили, так сказать, руководители общины, а именно — Совет старейшин. В дальнейшем этот орган управления эволюционировал до большого Совета аристократии, но функций своих не потерял. Именно в этих трёх странах аристократия сохранилась по сей день, по-прежнему охраняя секреты магии Крови, не все, но многие. Хотя понятие «сохранилась» в данном случае весьма растяжимо. Во Франции, например, Министерство магии подведомственно большому Совету, голубая кровь процветает. Кстати, на базе Шармбатона относительно недавно была открыта этакая мини-школа магии Крови, в которой обучают всех желающих, в разумных пределах, разумеется. У нас же состояние аристократов весьма плачевное. Совет не собирался больше века, древнейшие рода вымирают, а вместе с ними умрут и многие древние знания.
В классе на несколько мгновений воцарилась полная тишина, которую, впрочем, поспешила прервать Гермиона:
— Профессор, вы, конечно, рассказываете очень интересные вещи, но как магия Крови связана с Защитой от Тёмных искусств? Ведь, как я поняла, это не чёрная магия и от Пожирателей, похоже, тоже не особенно…
— Тёмный лорд — адепт магии Крови, — с мрачной улыбкой возвестила Кармен, — Один из самых лучших. Его знания очень велики, и мало кто в мире может с ним сравниться. Он изучал её секреты везде, где только мог найти: во Франции, в Китае, в Египте, впитывал знания по капле от каждого встречного, кто только мог ему хоть что-то дать. Из-за этого он так долго удерживает власть, из-за этого он непобедим.
*Ну, «непобедим» — это преувеличение, — мысленно отметил Гарри, — Вот «сложноистребим» больше похоже на правду*.
Сидящий рядом Рон заметно поёжился: как же — самый тёмный лорд в мире, оказывается, ещё и самый умный.
*Хоркруксы. Вот, значит, когда он смог узнать о них, — продолжал размышлять Гарри, — И эти чары Дримос, которые, вроде бы, должны были быть забыты. Но путешествовать он отправился уже после школы, а дневник, похоже, сделал во время обучения. Как он умудрился? Или я просто чего-то не знаю о сущности этих самых хоркруксов. Да какая разница! Зато я…я…*
— Значит Сами-знаете-кто знает всё, — прервал размышления юноши чей-то тихий голос, раздавшийся откуда-то с задних парт, — Почему он, в таком случае, вырезает аристократию, если знает, что с ними погибнет слишком много ценностей?
— Что вы имеете в виду, мистер Лонгботтом? — поджала губы Уайт, пристально изучая физиономию Невилла.
— Ходят слухи, — несколько смелее заговорил гриффиндорец, — чуть ли не о всесильности аристократов, благодаря этой самой магии. Если слухи хоть на четверть верны, то целый Совет — это мощное оружие, и значит… Смотрите, я знаю, я считал. К 1970 году, то есть к началу Первой войны, в Британии было пять аристократических родов, сорок человек, даже больше. В 1981 году, на момент окончания войны, осталось уже четыре рода и десять человек. Четырнадцать, если взять в расчёт жён и детей наследников родов, которых ещё не было в 1970. И почти все они были убиты в результате войны. Сейчас идёт Вторая война. В её начале аристократов было уже девять. Сейчас их шестеро. И это не совпадения. Куда делась Андромеда Блэк? Кто отравил Джонатана Давенпорта? Как погиб Сириус Блэк?
Невилл всё повышал голос и под конец даже вскочил с места. Кармен стояла возле своего стола и, скрестив руки на груди, молча наблюдала за раскрасневшимся гриффиндорцем.
— Они были против него, против его идей. Регулус Блэк, к примеру, был Пожирателем. Но его убили в ту же секунду, как он пошёл на попятный. Это известно. А через две недели его отец был найден мёртвым в собственной спальне. Причины смерти неизвестны до сих пор. Тоже совпадения? Если слухи о мощи Совета верны, значит он… наверно, слишком боится выступать против них, когда они… объединятся. И ему наплевать, чем всё это грозит. Он просто вконец ополоумевший маньяк, зациклившийся на желании уничтожить всех и остаться властелином кучки трусов посреди груды костей и пепла!
Невилл поперхнулся от собственной наглости и замолчал. В кабинете стояла гнетущая тишина. Невилл нервно сглотнул, тяжело переводя дух. Судя по его испуганному лицу, такой тирады он сам от себя не ожидал.
— Очень интересная точка зрения, мистер Лонгботтом, — медленно протянула профессор, — Необычайно захватывающая и увлекательная. Просто нет слов. И почему же, позвольте поинтересоваться, вы так трепетно защищаете несчастных обладателей голубой крови? Вы ведь, кажется, ни к одному из четырёх родов не принадлежите.

Глава 17. В Омут.

Убийца считается невиновным,
пока не доказана его невиновность
или его невменяемость.
NN

Было раннее воскресное утро. Гарри на негнущихся ногах спустился в гостиную. Голова болела нещадно, из-за чего возникало впечатление, что Пожиратели ею всю ночь играли в боулинг. Сегодня юношу мучили кошмары, вчера он не спал вовсе. А безумный распорядок дня не давал возможности отдохнуть и в рабочее время. Тот факт, что сегодня — выходной, облегчения не приносил.
Гарри устал. Устал от бесконечной гонки, от борьбы с собой, с обстоятельствами. Но больше всего Избранный устал от лжи и от того, что каждую каплю информации он вынужден выцарапывать, а результат часто не приносил радости. Впрочем, быть может, он устал от правды? Слишком страшной и слишком… утомительной что ли. Сначала Дамблдор, потом Снейп, теперь эти фехтовальщики, которым, кажется, выбили последние мозги на тренировках, если вообще было что выбивать… Дураки…
В гостиной на данную секунду было не слишком много народу, а именно только Гермиона, Джинни, пара второкурсников и Невилл, тщательно изучающий местность, кою можно было узреть из окна. Гарри уселся в кресло рядом с Джинни и, закрыв глаза, откинулся на спинку. Разговаривать ни с кем не хотелось. Теперь юноша понимал Дамблдора. Частично. Так же, как и бывший директор, Гарри с каждым днём приходилось скрывать от друзей всё больше, в том числе и информацию, которая могла бы их касаться. Просто юноша очень не хотел вываливать на них все те неприятности, о которых ему самому довелось узнать, не хотел, чтобы Рон, Гермиона и Джинни так же сидели в своих креслах с потерянными лицами и медленно осознавали, что положение накаляется. Игры закончились, и за любой необдуманный поступок, даже самый незначительный, можно заплатить здоровьем, жизнью. Или наоборот, заплатить здоровьем, чтобы не совершать этот самый поступок. Мерлин, какой бред! И самое смешное — в этом бреду приходится жить.
— О, к Варёным приехали, — возвестил от своего наблюдательного пункта Невилл.
Гарри очень хотел найти человека, которому пришло в голову назвать покалеченных Джессику, Теда и Блейза Варёными. Это явно было сделано не от чистого сердца. Правда, в свете своего прежнего отношения к упомянутым однокурсникам, а также взяв в расчёт самые последние данные, полученные позапрошлой ночью, юноша не знал точно, что именно он хотел сделать: набить мерзавцу морду или вместе похихикать над остроумным замечанием. …К Варёным приехали… Постой-ка, уж не Снейп ли собственной персоной пожаловал?
— Где? — немедленно подскочил к окну разом напрягшийся Избранный.
— Да вон, — Лонгботтом указал на дорожку, где уже разместились две запряжённые фестралами кареты: от них к парадному входу двигались четыре человека, — Женщина справа — это миссис Нотт, под руку её держит старший брат, мистер Колдрейн. А вон те две дамы — это мать и старшая сестра Забини.
— Что они тут делают? — машинально спросил Гарри, изучая всех четверых, хотя ответ, собственно, был не так уж и нужен.
— Полагаю, им всё-таки интересно узнать, что случилось с их детьми, — пояснила Гермиона, также подходя к окну, — Так что скорее всего у них сейчас будет разговор с директором. Бедная Макгонаголл, будто у неё проблем было мало, так теперь ещё…
Что ещё теперь вынуждена делать несчастная директриса, Гарри слушать не стал. Проигнорировав обеспокоенное «Гарри!», донёсшееся откуда-то со стороны Джинни, юноша пулей выскочил из гостиной и в два прыжка очутился перед каменной горгульей, грудью прикрывающей директора школы, точнее его кабинет.
Удивлению Макгонаголл и Слизнорта не было предела, когда вдруг ни с того ни с сего без стука, даже без приветствия в кабинет залетел взъерошенный сильнее чем обычно Гарри Поттер и, чуть отдышавшись, выдал:
— Что случилось с котлом?
Лицо застигнутого врасплох замдиректора не поддавалось описанию. Директриса, последние несколько недель пребывающая в расстроенных чувствах, всё же нашла в себе силы на вопрос:
— Какой котёл вы имеете в виду?
— Тот, который взорвался. На зельях. В среду. У Забини, — пытаясь восстановить дыхание, юноша утратил способность выражаться предложениями длиннее, чем в три слова.
— Ах это, — с видом эксперта покивал Гораций, — Хороший вопрос на самом деле… Да… Гарри, вам достаточно известно об особенностях «Полёта бабочки»? Конечно, я не сомневаюсь в ваших великолепных способностях зельевара, но… В общем, на стенках котла я обнаружил следы желчи скорпиона. Ингредиент достаточно невинный, однако при взаимодействии с крыльями летучей мыши, которые добавляют на двадцать седьмой минуте кипения… Результат мы видели.
— И вы полагаете…
— Типичное покушение, — пожал плечами Слизнорт, — По крайней мере, я не верю, что Забини мог так перепутать ингредиенты. Возможно ещё, что… Нет, до жизни и здоровья этих молодых людей точно кому-то было дело. Это совершенно определённо. Не нужно быть гением, чтобы…
— Только что приехали родители Нотта и Забини, — продолжал допрос Гарри, — Вы знаете?
— Молодой человек, а почему я, по-вашему, здесь сижу?
Для Макгонаголл подобный стиль выражения мыслей был несколько несвойственен. Но сейчас, опираясь на стол и наклонившись к директрисе максимально близко, гриффиндорец не мог не отметить увеличение числа морщинок на лбу женщины, явственные круги под глазами и неестественный землистый цвет лица. Общую подавленность, усталость Минерва не хотела, да и наверно не могла скрыть: её выдавала даже поза, в которой она находилась на данный момент. Очевидно, новый учебный год не принёс Макгонаголл ничего, кроме непрекращающейся нервотрёпки, изредка перемежающейся с разного рода ЧП, неприятностями и скандалами. Сделав такой вывод, Гарри бы даже пожалел несчастную, если бы ему самому не приходилось сталкиваться с теми же самыми проблемами, что и профессору, только в два раза чаще.
— И вы собираетесь им рассказать всё то, что сейчас сказали мне?
— Разумеется, — Минерва устало потёрла глаза, — Они, конечно, не самые лучшие люди, но они имеют право знать, что произошло с их детьми. Не стоит лишний раз вмешиваться, даже если это и правда покушение. Пусть сами разбираются.
— Не говорите, — эти слова Гарри произнёс очень тихо, почти шёпотом.
Слизнорт и Макгонаголл удивлённо подняли на юношу глаза.
— Почему же? Мне кажется, наоборот… — начал зельевар.
— Их убьют, — столь же тихо и даже, кажется, обречённо сообщил Гарри.
— Как убьют? — встрепенулся слизеринский декан, — Что убьют? Кого убьют? Зачем убьют?
Минерва откинулась на спинку стула и внимательным усталым взглядом изучала мрачную физиономию семикурсника. Если директриса ожидала услышать от него хоть какое-то пояснение столь фантастичного заявления, то она только тратила время даром. А основания имелись, причём веские: события нескольких предыдущих дней…

* * *

… Джессика Дарк, Теодор Нотт и Блейз Забини, ещё минуту назад нарушавшие тишину подземелий отчаянным спором, лежали возле ближайшей к их столу стены. Без сознания. Одежда постепенно превращалась в лохмотья: чёртов органический растворитель делал на их мантиях дырку за дыркой, и их количество удваивалось каждые пять секунд. На лице и руках появлялись страшные язвы и ожоги. По лбу Джессики ко всему прочему стекала тоненькая струйка крови. Гарри поморщился и нервно тряхнул головой: эта струйка крови заставила появиться перед внутренним взором юноши картинку более чем трёхгодичной давности. Ночь, Визжащая хижина, Северус Снейп, чуть было не проломивший стену собственным затылком, что явилось результатом тройного Экспеллиармуса в исполнении непосредственно Гарри, Рона и Гермионы…
Несколько секунд в кабинете стояла полная тишина, прерываемая лишь треском поленьев в камине: в подземельях всегда было жутко холодно.
— Быстрее! — будто проснулся Слизнорт, — Гарри, Гермиона, помогите мне. Нужно снять с них всю одежду, на которой есть хоть дырочка… по максимуму обезопасить кожу… будьте осторожны, не снимайте перчаток из драконьей кожи… не хватало ещё и вас лечить. Мистер Уизли, срочно бегите в больничное крыло, пусть мадам Помфри вызовет колдомедиков. Остальные немедленно снимите все котлы с огня и покиньте помещение. Живо!
И декан Слизерина ринулся к пострадавшим ученикам и стал стягивать мантию с Нотта. Гарри, не вполне отчитываясь перед собой в собственных действиях, принялся проводить схожие манипуляции с бессознательным Забини. Глядя на пострадавших, юноше казалось, что его руки, лицо, да и всё тело горят, будто это его окатило кипящим растворителем, но парень старался не обращать на свои изрядно расшалившиеся нервы. Изрядно побледневшая Гермиона пыталась помочь Дарк. Рона след простыл через две секунды после того, как зельевар раздал распоряжения: ровно столько времени потребовалось старосте, чтобы осознать услышанное и задаться вопросом «а-на-фига-я-это-делаю». Отвечать на него Уизли пришлось уже в коридоре на пути к школьной медсестре. Прислушиваясь к перешёптываниям выметающихся из подземелий однокурсников, Гарри краем сознания отметил, что изрядно затянувшаяся послеобеденная тренировка фехтовальщиков, по-видимому, спасла им если не жизнь, то по крайней мере энную часть здоровья. Забыв о времени, Нотт, Забини и Дарк, похоже, не только опоздали на зелья, но и забыли переодеться. А поскольку в качестве спортивной формы у слизеринцев являлись брюки (у Джессики — вместе с топом) из драконьей кожи, единственного материала, не поддающегося воздействию пресловутого «Полёта бабочки», то можно сказать, что самые уязвимые части тела (имеется в виду, ноги) оказались защищены. Растворитель, кстати, решил, что поиздеваться над мантиями семикурсников — самое милое занятие для любого уважающего себя зелья, так что фактически у ребят пострадали только лица и руки по причине того, что упомянутое зелье было слишком занято уничтожением одежды, чтобы отвлекаться на что-то ещё. Это если забыть об ударе об стену, вызванном взрывной волной, и, как следствие — о возможном появлении в связи с этим событием ушибов, сотрясений, переломов, и что там с ними могло случиться… Признаки прожигания были замечены только на рубашке Блейза, которую пришлось отправить на дальнейшую переработку. Джессика и Тед лишились только мантий.
Но и лицезрения язв, появившихся в результате взаимодействия «Полёта» с клетками кожи, и ожогов (увы, зелье ко всему было ещё и горячим) особого удовольствия не приносило. А ещё Гарри задался вопросом, не этот ли взрыв почувствовала Джинни за обедом…
Не прошло и двух минут с момента выхода из строя котла Забини, как в подземелья дружною толпой вломились, иначе не скажешь, колдомедики из святого Мунго, возглавляемые разъярённой Поппи Помфри и взъерошенным и задыхающимся от быстрого бега Рональдом Уизли. К этому моменту процедура раздевания пострадавших была успешно закончена, и в настоящий момент Гарри и Гермиона под руководством Слизнорта оказывали Джессике, Теду и Блейзу первую помощь, а именно протирали лицо и руки однокурсников неким непонятным составом не менее непонятного назначения. С появлением в помещении колдомедиков подземелья также посетил хаос. Кто-то куда-то побежал, кто-то решил порасспросить, вернее, судя по интонациям, допросить о случившемся Слизнорта и непосредственно гриффиндорцев, ещё кто-то внимательно изучал запасы исцеляющих зелий несчастного Горация, а также содержимое карманов и чемоданчиков прибывших на место происшествия служащих больницы. Больше всего народу столпилось возле пострадавших.
Среди всего этого шума и гама Гарри чуть было не потерял друзей, ибо их оттеснили друг от друга в целях получения максимально достоверной информации. Когда, наконец, троица воссоединилась и была уже готова сгинуть из подземелий, так сказать, от греха подальше, выяснилось, что проблемы только начинаются: в кабинет ввалилась добрая половина хогвартского персонала — Стар, Флитвик, Филч, Уайт. Вся эта сбитая с толку, переговаривающаяся между собой на повышенных тонах, чуть не сносящая всё, что только встречается на их пути орава возглавлялась самой Минервой Макгонаголл. За ними по пятам следовали непонятно откуда и зачем появившиеся на пути старосты школы. Правда, Рон высказал предположение, что Эрни и Салли-Энн просто забыли учебники, так быстро выбегая из помещения, но подобная теория была отвергнута за неправдоподобностью. Таким образом, допрос Золотой троицы стихийно продолжился, но только теперь уже в исполнении администрации. Картину довершил непонятно каким образом очутившийся в кабинете Эрик Крокер. Вообще-то, Гарри всю жизнь считал, что взрослые так-то некоторое время проводят на рабочем месте, занимаясь выполнением своих прямых обязанностей и тем самым зарабатывая на жизнь. Но то ли Поттер ошибался, то ли в Отделе Тайн практиковалось свободное посещение, то ли к Эрику подобная теория не относилась в принципе. Иначе не объяснить, почему Крокер постоянно присутствовал везде, где только можно, к месту и не к месту.
В конце концов, спустя довольно приличный промежуток времени, Гриффиндор отпустили восвояси. За это время они успели четырежды пересказать Повесть о взорванном котле, как окрестил сей рассказ Рон: колдомедикам, Макгонаголл и прочему персоналу, Стар и Уайт, которое, очевидно, с первого раза не всё поняли, и Крокеру. В это время кто-то умный сообразил вызвать авроров (Гарри подозревал, что это сделала Кармен Уайт, как главный специалист по Тёмным Искусствам в этом здании, но поручиться не решился). Как связаны между собой служители законы и пострадавшие, никто из троицы так и не сообразил. Быстрое бегство из подземелий спасло Гарри, Рона и Гермиону от пятого допроса с пристрастием. Последнее, что они услышали перед исчезновением, было совместное решение преподавателей, целителей и авроров отправить Нотта, Забини и Дарк в больницу святого Мунго на дальнейшее лечение. На уроки троица сегодня больше не появлялась. Отчасти потому, что добрая половина преподавателей на момент начала следующего занятия находилась в подземельях и вылезать, по-видимому, не собиралась…

* * *

— Как быстро летит время, — со вздохом протянула Моника, изучая потолок собственного кабинета, — Дорогие мои, держу пари, что вы даже не заметили, как пролетела половина семестра.
Гарри с удивлением посмотрел на преподавательницу. Только позавчера она в компании ещё полдесятка преподавателей кисла в родных слизеринских подземельях, изучая все возможные причины взрыва котла, явно покушавшегося на жизнь и здоровье одной из её подопечных, а также степень изломанности последней. Но, как говорится, не прошло и полгода, как профессор Стар уже, как и всегда, мило улыбается ученикам (кажется, никто и никогда не видел Монику без этой улыбки, всё время варьирующейся между грустной, доброжелательной, издевательской и ещё несколькими сотнями тысяч вариантов, коих у любого добропорядочного слизеринца имеется в неограниченном запасе). А, судя по всему, у неё с той же Джессикой, например, отношения далеки от сугубо рабочих. Её что, совсем не волнует, что произошло с её подругой? Волновало что-нибудь Стар в этот момент или нет, но урока она не прерывала, как не меняла и выражение лица.
— С этого момента мы заканчиваем изучение чар Восстановления, кои вы уже изучили достаточно хорошо, и переходим к трансфигурации человека. Те из вас, кто не уверен в своих знаниях по предыдущей теме, могут подойти ко мне после уроков в любой день и потренироваться. Не помешает. По крайней мере, я уверена, что эти чары будут присутствовать на ЖАБАх.
Судя по выражению лица Рона в нём боролись две противоположных сущности. Одна из них, говорящая одновременно голосом миссис Уизли и Гермионы, уговаривала парня пойти к доброжелательной Стар и проверить свои знания и умения. Другая, маскирующаяся под голосом непонятно чьим, советовала поверить в удачу и не тратить время на глупые занятия в надежде, что полученных к данному моменту знаний будет вполне достаточно.
— Вообще, самая лучшая трансфигурация человека — это анимагия, но я ею не владею, так что забудем об этом. Как преподаватель, обязана вас предупредить, что незарегистрированный анимаг — фактически преступник. В Азкабан не сажают, особенно сейчас, но штраф будете выплачивать лет десять точно, если, конечно, вы не имеете честь причисляться к местной аристократии. Так что об анимагии на моих уроках забываем. В идеале вы должны научиться полностью превращать человека в животное. Правда, на себе эти чары пробовать не рекомендую, особенно в одиночестве, потому как обратное превращение может оказаться… м-м-м, проблематичным. Зато очень полезна бывает неполная трансфигурация…
Гарри почему-то на ум сразу же пришёл Виктор Крам с Турнира Трёх Волшебников, плававший по всему озеру с акульей головой.
— …особенно когда вам срочно требуется какое-нибудь качество, которым обладает данное конкретное существо, точнее выбранная часть его тела. К примеру, если перед вами внезапно материализовался Пожиратель, вы можете применить неполную трансфигурацию человека, превратить свою голову в страусиную и немедленно засунуть её в землю, в идеале — в песок. Правда, в этот момент прямо перед врагом оказывается наиболее важная и наиболее уязвимая часть тела, но кого и когда это волновало? — патетически вопросила Моника.
Далее последовала пространная лекция о группе заклинаний, призванных превратить человека в то или иное существо.
— На ближайших уроках мы будем учиться превращать ту или иную часть тела в аналогичный орган заранее заданного животного. Разумеется, можно трансфигурировать человека и в какую-нибудь вещь, но в настоящий момент, напомню, мы проходим неполную трансфигурацию, а видеть волшебника со шкафом вместо туловища мне лично ни разу не доводилось. Впрочем, желающие могут попрактиковаться.
Затем профессор дала задание попытаться трансфигурировать собственную голову в уже ранее упомянутую голову страуса. Задание, по всему видать, было придумано извращенцем со стажем. Судите сами, полностью выполнить задание не удалось даже Гермионе, зато почти у всех изменения были буквально налицо: у кого клюв отрос, у кого перья вылезли, кто-то остался с прежним лицом, но зато стал крякать. И это всего полбеды. Основная проблема заключалась в том, что превратиться-то ученики превратились, а вот как обратно преобразоваться — вопрос. А Моника в самый разгар эксперимента покинула класс, явно не собираясь возвращаться. Гарри с резко полысевшей головой и вытянутыми в трубочку губами, которые никак не удавалось привести в положенное состояние (то был, по-видимому, недотрансфигурированный клюв) осторожно присел на стульчик и, внимательно изучая своих птицеобразных однокурсников, уже начал придумывать, что им теперь делать, когда вернулась Стар. Впрочем, в этот раз следовало отдать преподавательнице должное, новой остроумной шуткой данный акт не являлся. Хотя мисс Стар и изволила долго ржать, узрев своих подопечных в новом для них амплуа. Просто как-то наложилось… Пришли данные о состоянии здоровья горе-зельеваров. Кожный покров у всех троих практически не пострадал, не считая буквально обезображенных рук и лица. Касательно повреждений, полученных в результате удара об стену, то тут дело обстояло несколько более разнообразно. Джессика схлопотал сотрясение мозга, Блейз сломал пару рёбер и заработал какие-то неполадки с сердцем, которые, впрочем, пообещали устранить, Тед умудрился каким-то непостижимым образом сломать руку аж в двух местах. Это если не брать в расчёт многочисленных ссадин и синяков, сплошным покровом устилающих тела пострадавших. Лежать им пророчили не меньше месяца. Из-за одного этого гриффиндорского декана, разумеется, не стали бы вытаскивать с урока, но ко всему произошло некое не поддающееся объяснению событие…
На обеде, состоявшемся сразу после упомянутого выше урока трансфигурации, отсутствовало с десяток учеников трёх факультетов, в их числе Пенси Паркинсон, Винсент Кребб и Грегори Гойл. Ладно Пенси, ладно все остальные, но для Кребба и Гойла подобный поступок был по меньшей мере странным. На уроках потеряшки также не присутствовали. Не появились они и на ужине, тогда к исчезнувшему десятку учеников прибавилось ещё человек семь, возглавляемых когтевранкой Мораг Макдугал. Пристальный осмотр учительского стола показал, что Макгонаголл чем-то (интересно, чем?) очень недовольна, Стар, Флитвик, Спраут и Слизнорт мрачно переглядываются между собой, а Уайт буравит подозрительным взглядом учеников, будто что-то высчитывая.
Но на этом вымирание среди учеников не закончилось. На следующий день, в субботу, на момент завтрака школа не досчиталась ещё немногим меньше двадцати человек. Перед обедом исчезли ещё пятеро. К счастью, на этом уменьшение популяции школьников благополучно закончилось, ибо такими темпами через неделю в Хогвартсе вообще никого не останется. Всего по непонятным причинам испарилось порядка сорока школьников преимущественно старших курсов. Из них четверо когтевранцев, семь пуффендуйцев, остальные — слизеринцы. Гриффиндор остался нетронутым. Причины массового бегства учеников из школы остались невыясненными, их теперешнее местонахождение — тоже. По школе ходили жуткие слухи, правда, ни одному из них Гарри не верил.
Тем вечером Гарри не спалось. Был уже почти час ночи, а он всё ещё валялся на кровати и при свете Люмоса изучал Карту Мародёров. Может, пытался найти, куда спрятались пропавшие ученики, а может просто нечем было заняться. Внимательно изучив неподвижную точку с именем «Кармен Уайт», застывшую в собственной спальне, Гарри проследил за Моникой Стар, делающей ночной обход, чуть-чуть полюбовался на Филча, гоняющегося за внезапно развеселившимся Пивзом, громящим класс Арифмантики, и вдруг, повинуясь непонятному импульсу, достал перо и пергамент и принялся составлять список исчезнувших из школы за последние двое суток. Что-то тут нечисто…

* * *

— Ну? — Волдеморт нетерпеливо барабанил по подлокотнику любимого кресла.
— Диагнозы неутешительны, милорд. Я был там, сам их осмотрел и вынужден сказать, что лечиться им предстоит не меньше четырёх недель. Плюс реабилитационный период…
— Сколько?
— Недели две или около того.
— Чёрт! — Тёмный лорд стукнул кулаком по упомянутому уже подлокотнику, — Трое, сразу трое. И это когда каждый, каждый… Чего ты ждёшь? Делай что-нибудь!
— У меня есть парочка неплохих зелий, — медленно, взвешивая каждое слово, произнёс Пожиратель, — Но это не принесёт особой пользы. Я, конечно, могу ускорить их выздоровление на неделю-полторы, но реабилитация… В любом случае, это будет бесполезно. Насколько я вас понял, они просто не успеют прийти в себя к…
Волдеморт зарычал, соскочил с импровизированного трона и приблизился к согнувшему в изящном полупоклоне спину Северусу Снейпу. Несколько секунд он пристально вглядывался в лицо своего первого советника.
— В конце концов это только трое. Не такая большая потеря. Мы запросто сможем компенсировать её, — осторожно вставил Северус, в свою очередь внимательно изучая реакцию Волдеморта дабы понять, когда уже стоит заткнуться и оставить своё мнение при себе, — Они не настолько ценные воины, чтобы от их присутствия или отсутствия мог зависеть результат дела. Двое из них и вовсе никудышные дуэлянты, да и…
— Достаточно.
Тёмный лорд отвернулся от Пожирателя и принялся буравить взглядом стену. Северус наконец позволил себе выпрямиться и теперь с наслаждением разминал затёкшие от однообразной, да к тому же и неудобной позы плечи. Пока Лорд строит одному лишь ему известные дьявольские планы, простой смертный Северус Снейп может чуть-чуть передохнуть и подумать о чём-нибудь, не связанном с очередным поручением милорда. Например, проанализировать все произошедшие с Волдемортом за последнее время изменения. Тот и вправду менялся. Ранее сероватая чешуйчатообразная кожа потихоньку приобретала естественный оттенок, тембр голоса стал намного ниже, чем был ещё год назад, на голове принялись усиленно расти чёрные с проседью волосы. Вообще — обычный человек, и только внимательно присмотревшись, понимаешь, что всё-таки что-то не так: по-прежнему дружелюбно-красные глаза с кошачьими зрачками, и нос выделяется разве что своим отсутствием. Северус не помнил точно, когда начались изменения, но «благодушное» настроение Тёмного лорда, когда тот наконец понял, что вроде бы что-то происходит, он запомнит до конца жизни, стало быть, ненадолго.
Между тем, Волдеморт прервал свои небезынтересные, должно быть, размышления и снова повернулся к Снейпу.
— Ладно, оставим это. Ты прав, подобная накладка ничего не значит. Распорядись, церемонию начнём через десять минут.
— Осмелюсь спросить, милорд, что делать с пострадавшими?
— Не трать на них время. Потом разберёмся.
Волдеморт нетерпеливо махнул рукой, показывая, что разговор окончен. Северус снова поклонился, вышел из того, что называлось «личные покои Тёмного лорда» и направил свои стопы в сторону Тронного зала, по пути раздавая указания. *Да уж, главный советник, личный телохранитель, мальчик на побегушках, первый лакей, любимый козёл отпущения… Весела жизнь Пожирателя вне порядка! И ещё находятся кретины, которые этому завидуют. Идиоты…*
Северус медленно прошёл в Тронный зал. Там уже суетились Пожиратели, подготавливая помещение к церемонии. В углу стоял огромный стол, заваленный материей. Возле него дежурили две дамы. Даже под масками Северус узнал в них Беллатрикс и Нарциссу.
Зал был огромен, но практически абсолютно пуст. У одной из стен была сделана некая платформа, дюймов на десять выше остального пола. Достаточно большая, вполне могла бы служить танцплощадкой. На этом возвышении стоял обитый железом трон. Из помещения вели три двери. Одна из них располагалась в дальнем конце зала, через которую, как правило, появлялись Пожиратели перед собранием. Другая находилась не так далеко от трона Тёмного лорда и вела по многочисленным извилистым коридорам в сторону темниц. Третья, потайная, пребывала непосредственно за троном, открывая проход в личные покои Волдеморта. Больше в Тронном зале не было ничего, кроме факелов на стенах. Даже стол с материей и тот должны были вынести сразу после церемонии.
Не успел Северус закончить свой печальный монолог о тяжёлой жизни Пожирателя вне порядка, как упомянутая потайная дверь распахнулась, и в зале появился Тёмный лорд собственной персоной. Северус немедленно подобрался, заблокировал то, что хозяину было знать не обязательно, и слегка поклонился. Лестрейндж и Малфой присели в реверансе и, сообразив, что от них пока ничего не требуется, продолжили разбираться со своим столом. Снейп подошёл к Волдеморту, уже успевшему приземлиться на любимый трон, и встал справа. Привилегии Пожирателя вне порядка позволяли ему не только появляться при господине с открытым лицом и стоя принимать все его указания, но и в любой момент находиться в непосредственной близости от особы Тёмного лорда. *Как легко с такого расстояния кинжальчиком пырнуть, никто и не заметит. А его, похоже, сохранность собственной жизни не сильно волнует. В самом деле думает, что, скинув Дамблдора с башни, максимум, куда я смогу попасть, сбежав от него, это в Азкабан?*
— Начинаем, Северус, — велел Волдеморт.
Снейп кивнул стоящим возле основного входа охранникам, те открыли двери, и в зал хлынула толпа Пожирателей. В основном, первый и второй порядок, а также те, кто будет отвечать, если что-то… сорвётся.
Как только новоприбывшие встали по местам, Волдеморт махнул рукой. Сегодня он даже не стал произносить вступительную речь — все и так знали, зачем собрались, а время было на исходе. Северус ещё раз окинул взглядом помещение. Нарцисса и Беллатрикс замерли у своего стола, слева от Волдеморта, достаточно далеко от него, но и совершенно очевидно вне основного круга Пожирателей стоял Драко (крестника Северус мог узнать и под десятью масками), держа в руках маленькую подушечку с кинжалом. Возле самого трона благополучно лежала Нагайна, время от времени тихонько шипя. Остальные Пожиратели, казалось, обратились в статуи, ожидая продолжения.
— С тебя полная справка. На каждого, — тихо приказал Лорд, когда в дверном проёме появилась маленькая фигурка.
Северус хмыкнул про себя, узнав новоприбывшего. Достаточно необычно начинать с Когтеврана, когда приёма ожидают три десятка слизеринцев.
— Мораг Макдугал, — полушёпотом сообщил Снейп, пока растерянная девочка приближалась к трону, — седьмой курс, Когтевран. Направил двоюродный брат, Одри Макдугал, пятый порядок. Не самый сильный боец, зато с головой.
— Что ей нужно?
— Полагаю, знания. Необычайно любопытна и беспечна. Думаю, она надеется, что вы научите её чему-нибудь доселе неизвестному.
Волдеморт хмыкнул. Такие умники появлялись достаточно часто. Наивные.
— Ты знаешь, кто я? — властно спросил он.
— Да, милорд, — каким-то по-детски невинным голосом пролепетала Мораг.
— Ты пришла сюда, чтобы служить мне. Готова ли ты?
— Да, милорд, — ещё тише повторила девушка.
— Готова ли ты сражаться за нашу общую цель? Пойдёшь ли ты по стопам тех, кто погибли от рук министерских собак?
— Да.
Это последнее Северус еле разобрал.
— Дай мне руку Мораг.
Девушка протянула Волдеморту левую руку. Тот сделал знак Драко и взял переданный ему кинжал. Миг, и на руке Мораг красовался глубокий порез. Девушка ахнула, глядя, как тоненькие струйки крови стекают по её руке. Тёмный лорд взмахнул палочкой, и порез немедленно закрылся. Кровь запеклась и почернела, образуя Чёрную метку. Нарцисса подошла к новоявленной Пожирательнице и протёрла Метку какой-то жидкостью, отчего изображение, казалось, засияло и ожило. *Ах, если бы вы только знали, что это зелье сварено на основе крови самого Тёмного лорда!* Белла помогла Мораг надеть мантию Пожирателя и вручила маску. Остальные Пожиратели молча отсалютовали палочками новой соратнице. *А тебе, наверно, льстит, что аристократия перед тобой на задних лапках ходит. Драко — лакей, Белла с Цисси — горничные… — не удержался от мысленного высказывания Северус, — Чёрт, во что мы все вляпались!*
Между тем, в зале появилось новое действующее лицо. Оно выглядело намного более уверенно, чем Мораг.
— Ричард Руквуд, шестой курс, Слизерин, — откомментировал Северус, мысленно вздыхая: церемония обещала быть долгой…

* * *

Гарри замер, осенённый внезапной догадкой. Несколько секунд он наслаждался этим непередаваемым чувством озарения, а затем потянулся за списком «Потенциальных спайков Хогвартса среди учеников». Сравнил со списком сбежавших школьников. Весёленько! За минувшие сутки из школы исчезли все дети Пожирателей со старших курсов, когда-либо имевшиеся в наличии. Только они, и никто больше. Больше того, технически среди учеников с пятого по седьмой курс в школе остались только три человека, так или иначе связанные с Волдемортом. Джессика Дарк, Блейз Забини и Теодор Нотт. С другой стороны, в школе их тоже нет, они в Мунго…
Почему из Хогвартса произошло массовое бегство детей Пожирателей? Планируется нападение на школу, и всех своих эвакуировали? А младшие курсы? Там тоже есть эти самые «свои», но их никто не сдёрнул и, по-видимому, не собирается. Тогда что?
Гарри задумчиво потёр лоб. Что, чёрт возьми, опять происходит? Может, спросить Макгонаголл или Грюма? Их остроумная шпионская сеть вообще шевелится? Что-то многовато вопросов. Так, пойдём сначала. Вот взорвался котёл Забини, и его самого, Нотта и Дарк отправили в больницу с многочисленными повреждениями, потом… Нет, сначала было предчувствие Джинни, будто что-то случится. Нет, ещё раньше, сначала было письмо Снейпа с какими-то не очень хорошими известиями, отчего Дарк здорово перекосило. Дело в этом самом письме?
Гарри медленно потянулся за Омутом памяти Дамблдора, столь же медленно вытащил воспоминание о том легендарном завтраке, когда Снейп в кои-то веки разорился на пергамент и чернила для любимой племянницы. Несколько секунд юноша рассматривал серебристую массу, кружащуюся в Омуте, по привычке набрал в грудь побольше воздуха и нырнул…
Через секунду Поттер уже стоял у себя же за спиной и принялся наблюдать за происходящим. Вот к Джессике подлетела Ирида, очаровательная сова с чёрной ленточкой на лапе, вот Дарк отвязала письмо. Гарри подошёл поближе с надеждой увидеть, что написано в письме или хотя бы от кого оно, чтобы уж точно быть уверенным, но адреса на пергаменте не значилось. Дождавшись, пока двое третьекурсников освободят свои места и отправятся в этот прекрасный субботний день по своим делам, Гарри пододвинулся к однокурснице. Девушка неторопливо вскрывала письмо.
— А Фортескью — не Пожиратель, — тихонько прошептал он девушке на ухо, с удовольствием полюбовавшись, как та нервно вздрогнула.
— Почему же? Конечно Пожиратель. Есть Метка, значит Пожиратель, — Джессика смерила юношу взглядом, согнала сову с плеча и максимально незаметно очертила палочкой еле заметный голубоватый круг вокруг письма, почти сразу, кстати, пропавший. Гарри ещё раз внимательно проследил за письмом, пытаясь выяснить, что же изменилось в результате манипуляций Дарк. Изменилось, очевидно, содержание, поскольку ничего существенного юноше в глаза не бросилось.
— Но не в том смысле, в каком я понимаю это слово. И не строй из себя идиотку, ты прекрасно знаешь, о чём идёт речь.
— Будь на твоём месте сейчас Джинни, она бы ещё добавила, что мне даже смысла нет из себя строить идиотку — всё уже родители построили, — усмехнулась Джессика, — А даже если и знаю, то что?
— Объясняю популярно: если человек не поддерживает принципы Пожирателей и помогает с ними бороться, то он для меня таковым не является. И наговаривать на людей вовсе необязательно.
— Я наговариваю? Вот это уже оскорбление. Перстенёк мой бриллиантовый, посмотри сам. Мой дядя и школьный друг отца Терри Бута — звенья одной цепи, делают одно дело, работают на одних людей, или это тебе не объяснили, кто бы не занимался сим неблагодарным делом? При этом я вхожу в число главных подозреваемых, проходящих по делу «Злостный спайк Хогвартса», а он — нет. А теперь — барабанная дробь и вопрос: в какой части тела расположена твоя благородная гриффиндорская совесть и имеется ли она в наличии вообще?
С этими словами Джессика повернулась к Гарри спиной, видимо, пытаясь сказать, что разговор окончен. А может, стараясь закрыть так и не прочитанное письмо от любопытных глаз Избранного. Гарри вытянул шею, пытаясь разобрать текст, но Джессика мастерски прикрывала его со всех сторон. Юноше удалось уловить только: «…прошу…возьми…завтра…через…будь…». Будь что? Внимательна? Наготове? Осторожна? Счастлива? Ну точно не последнее. Зато Гарри узнал подчерка автора. Той же рукой были исчёрканы все его письменные работы по зельям за первые пять лет обучения.
— Видишь ли, у тебя есть одно существенное отличие, — даже не пытался прервать разговор Гарри, — Ты не даёшь мне повода думать о собственной персоне иначе.
Джессика презрительно хмыкнула:
— Интересно, какой тебе нужен повод. Поссориться с друзьями, сбежать из дома, написать в газету, что Гарри Поттер — мой лучший друг, а потом везде ходить за тобой на цыпочках и преданно заглядывать в рот? Не многого ль ты хочешь?
— Ты что, обиделась? Джессика только теперь оторвалась от письма и соизволила повернуться лицом к собеседнику. Гарри сделал самую последнюю попытку рассмотреть записку от Снейпа повнимательнее, но девушка уже прикрыла её ладонью, так что попытка с треском провалилась.
— Я? Да что ты! Я пищу от восторга! Это ж мечта всей моей жизни — пасть ниц перед Гарри Поттером и из кожи вон вылезти, чтобы заслужить благоволение Его Милости! Тут Гарри заметил, что левая ладонь Джессики, та самая, которая прикрывала сообщение дядюшки, начала медленно сжиматься в кулак, комкая пергамент. На сей раз от зорких глаз Избранного не укрылся и странный, почти мимолётный взгляд, брошенный однокурсницей на слизеринский стол. Там, почти ровно напротив Джессики, сидел Теодор Нотт. Заметив манёвр подруги, он еле заметно качнул головой, как бы приглашая девушку присоединиться к их с Блейзом компании.
— Так вот, Поттер, усвой своей башкой, если, конечно, в ней достаточно материала для усвоения. Возьми своё чёртово доверие и засунь его знаешь куда… Мне плевать, что ты думаешь обо мне своим крошечным мозгом, но на колени я вставать не собираюсь. В конце концов, семнадцать лет вполне успешно жила без твоего посильного вмешательства. Будь уверен, спокойно проживу и дальше.
С этими словами Джессика вскочила со своего места и, бросив короткий взгляд на стол Слизерина, умчалась к Нотту и Забини и присела на скамейку между ними. Только теперь, пересматривая воспоминание, Гарри обратил внимание, что, пробегая мимо одного из многочисленных каминов, расположенных в Большом зале, Джессика сделала резкое движение левой рукой. Очевидно, так погибло творение Северуса Снейпа. Кстати, как только девушка приземлилась за слизеринский стол, Нотт пихнул ей клочок пергамента, не сильно отличающийся от того, который только что перекочевал в хогвартский камин. Так-так, вот с этого места поподробнее…
Гарри мысленно перемотал воспоминание на начало, когда школа только получила почту и быстренько перекочевал к слизеринскому столу.
— Немного странно, — пожал плечами Тед, изучая абсолютно чистый кусок пергамента, только что принесённый одной из сов.
— И что это может значить? — поинтересовался Блейз, заглядывая приятелю через плечо.
— Сейчас узнаем.
Нотт снова свернул пергамент, очертил палочкой еле заметный голубоватый круг вокруг свитка, аналогичный тому, которым воспользовалась в этот самый момент Джессика, и снова развернул пергамент. На сей раз его покрывали маленькие аккуратные буковки. Правда, в отличие от подруги, слизеринец ни от кого скрыть письмо не пытался (с одной стороны — Блейз, с другой — Гойл, довольно безопасное соседство), так что Гарри умудрился прочитать письмо полностью.

Дорогой сын.
В ночь на субботу ты, твой очаровательный приятель и твоя красная подружка должны находиться в полной готовности, чтобы ровно в полночь начать большую игру. К концу дня вы уже пройдёте первый раунд. С начальниками мы всё уладим. Всё уже готово. За вас поручились. Помоги сам себе.
Мама.

— Какая прелесть! — протянул Нотт, расплываясь в глупой улыбке, — Я мечтал об этом с детства.
И сунул письмо Забини.
— Ну как? — через минуту осведомился Теодор всё с той же приторной улыбкой на лице.
Забини нацепил на себя точно такую же гримасу и тихо, очень тихо, чтобы слышал только Нотт, пропел:
— Чёрт возьми! Не было печали!
И оба синхронно отодвинули от себя тарелки с недоеденным завтраком. Похоже, есть обоим слизеринцам резко расхотелось.
Из того письма Гарри понял следующее: Дарк, Забини и Нотту мать последнего предложила к субботе собрать манатки и линять из Хогвартса… Большая игра, первый раунд… Вот это что такое?
Джессика присела на скамейку между Тедом и Блейзом. Нотт протянул подруге письмо.
— Улыбайся, — процедил он на ухо Энни, не меняя, впрочем, интонации и выражения лица.
Джессика быстро пробежала письмо глазами и искривила губы в ироничной усмешке:
— Что и следовало ожидать.
Дарк, Нотт и Забини молча переглянулись между собой и покинули Большой зал, по дороге спалив записку от миссис Нотт. Завтрак так и остался несъеденным.

Гарри взглянул на Паркинсон. Та переговаривалась с подружками, вертя в руках некий пергамент. Кребб и Гойл что-то пытались сообразить, вдвоём изучая, по-видимому, только что полученное письмо. Ричард Руквуд максимально незаметно для окружающих сунул какой-то обрывок пергамента в сумку. Мораг Макдугал с Когтеврана с огромными светящимися от счастья глазами с упоением разглядывала какое-то письмо, будто в нём говорилось о её назначении на пост Министра Магии. Гарри изучил каждого, кого только смог вспомнить из списка пропавших накануне учеников. Все они занимались изучением полученной только что корреспонденции. Тут юноша наконец понял смысл словосочетаний «большая игра» и «первый раунд». Откуда-то из глубины памяти всплыла когда-то давно произнесённая фраза Джессики: «У него каждый человек на счету». Под «ним» подразумевался Волдеморт. Вот теперь он снова открыл счёт, на сей раз приплюсовав молодое поколение. Только самых проверенных, только детей Пожирателей…
Гарри выбросило из Омута на кровать. Впрочем, смена обстановки никак не повлияла на мыслительный процесс, проистекавший в его голове. Почему именно теперь? Что-то затевается, и ему не хватает людей. Без вариантов. Иначе зачем Волдеморту в срочном порядке потребовалось четыре десятка магов-недоучек? Зато в свете этих событий совершенно по-другому выглядел треклятый инцидент с котлом. Нотт, Забини и Дарк отреагировали на призыв не так, как все остальные. Особенно в этом убеждали Гарри фразы, вырвавшиеся у ребят непосредственно после прочтения письма. Значит, они не горели желанием предстать пред светлы очи Тёмного лорда. Но ему ведь прошение об отставке не представишь. Следовательно, надо найти уважительную причину, по которой они не могут явиться на инициацию. Правда, взрыв котла, да ещё с таким опасным зельем — как-то не совсем по-слизерински. Хотя нет, отчего же… Опоздание на урок из-за тренировки, в результате чего ребята оказались буквально закутаны в кожу дракона, практически полностью обезопасив себя от возможности появления несовместимых с жизнью повреждений…
Гарри вздохнул и убрал Омут с глаз долой. Раньше он никогда не задумывался, что должны делать дети Пожирателей, которые не разделяют мировоззрения своих родителей. Что ж, возможно, как вариант… Оно и понятно, лучше месяц проваляться в больнице с ожогами, чем годы корчиться под Круциатусом Волдеморта. А официально заявить об «измене» — всё равно что нагишом залезть в котёл с чёртовым «Полётом бабочки». Вот только что теперь Забини, Нотта и Дарк дома будет ждать? Вряд ли их родственники такие кретины, чтобы не понять, что стряслось на самом деле.
Дела-а-а. Так, когда это Гарри говорил, что ему живётся хуже всех на этой грешной планете?

Глава 16. На волоске.

Господи, если ты есть,
спаси мою душу, если она у меня есть!
Английский солдат
перед битвой под Блейнхеймом
(1704)

Гарри стоял у окна и с изумлением думал о том, что несчастливый рок, кажется, взял за правило над ним издеваться. Нет никакого другого объяснения, почему опять под Хэллоуин у Избранного ТАКИЕ проблемы. Хотя, признаться, не все понимали, что именно Гарри так расстроило. Казалось бы, Трелони другом ему не была, в число любимых учителей не входила. Ну да, убили, ну да, неприятно. Но сокрушаться-то зачем?
А причина была. Причём вполне конкретная. Об этом предупреждал Дамблдор и этого, как теперь понял Гарри, сам юноша втайне опасался. Трелони… Предсказатели, как правило, не помнят, что именно они говорили, в смысле пророчеств. Они даже не помнят, что вообще о чём-то вещали. А вот подсознание всё сохраняет. Однажды Волдеморт уже смог проникнуть в подсознание, взломав заклятие Забвения. Тогда не повезло Берте Джоркинс… Нет, тогда не повезло всей Британии, всему миру, быть может. Волдеморт добыл сведения о Турнире и о Крауче-младшем. Придумать план — это уже дело техники. А теперь он наконец нашёл вожделенное Пророчество. В этом сомневаться не приходится. Насколько помнил Гарри, Берту долго пытали перед тем, как чары удалось взломать. Как предположили авроры, Сибилла Трелони перед смертью испытала на себе действие порядка двадцати Круциатусов, ещё около десятка разновидностей различных пыточных проклятий, в частности, Slotus, Ножевое проклятие, оставляющее после себя неглубокий порез, отличающийся от созданных иными способами ран неестественными рваными краями, что причиняло жертве большую боль, но не приводило к существенной потере крови. Таких разрезов на теле несчастной предсказательницы насчитали аж двадцать три. Уйма синяков по всему телу наводили на мысль, что женщину очень долго и усердно били. На ту же мысль наводили и внутренние повреждения. Ко всему прочему, у Трелони были сломаны все пальцы на руках. В общем, Гарри искренне радовался, что на её месте был не он. Впрочем, чему тут радоваться? Теперь, когда он по всей видимости потерял последний козырь, он может быть следующим. Теперь-то Волдеморт знает, что может быть для него важнее на данную секунду, чем завоевание мира. И теперь он будет в сотню раз осторожнее…
Впрочем, нет. Козырь был не последний, далеко не последний. Гарри слегка улыбнулся — вспомнился его последний тайный урок анимагии. Не получалось решительно ничего, но юноша не отчаивался. В конце концов, его отец, например, годы учился, прежде чем дожил до первого превращения. Зато гриффиндорец уже узнал, в кого он превратится. В качестве тренировочного зала Гарри выбрал естественно всё ту же пресловутую Выручай-комнату, только на сей раз стеллажи по стенам комнаты были заставлены книгами по соответствующему предмету. В одном из них юноша и нашёл формулу, по которой можно рассчитать облик своего Альтер-эго. И в этом ему, как решил Поттер, очень повезло. Формула была основана на арифматике, в которой Гарри разбирался, как свинья в апельсинах. Но книга, которая подвернулась юноше под руку, содержала подробнейшие инструкции, что означает каждый символ и откуда брать данные. Животное у него получилось…роскошное, по-другому не скажешь. У Гарри даже временами возникало желание как можно скорее преобразоваться, вызвать Дарк на анимагическую дуэль (в человеческом-то обличии драться нечестно — девчонка в самом деле на дуэли также хороша, как Волдеморт в балете «Спящая красавица». В роли красавицы) и надрать наконец её несчастную кошачью задницу. За все те нервы, которые она ему испортила. Гарри даже не сомневался, что победит. Сомнения его брали, согласится ли Джессика искать себе новые неприятности и не уроет ли его за такие проказы некто Снейп. И то, и другое было в равной степени вероятно, так что о страшной «мсте» оставалось только мечтать.
— Чему, позволь спросить, ты улыбаешься? — раздался заинтересованный голос Рона.
— Да так… — Гарри махнул рукой. Он не рассказывал друзьям об анимагии. Ну и что, что это несправедливо по отношению к ним. Над этим он хотел работать один, — Что-нибудь новое узнали?
Пока Гарри изображал из себя праведного мученика у окна, Рон, Гермиона и Джинни крутились возле авроров, членов Ордена, школьного персонала. В общем, пытались выяснить хоть что-то принципиально новое.
— Авроры сказали, что убили её не здесь, — сказала Гермиона, — И вообще не на улице. От такого количества пыточных проклятий она неизбежно должна была упасть на землю. Тем не менее, на мантии нет следов грязи, травы. Только кровь.
— Её убили в одном месте, а притащили в другое, — сделал далеко идущий вывод Поттер, — Зачем это надо? Ну пропала и пропала, и дело с концом. Все же знают, что у Трелони крыша была немного не на том месте, где должна быть по определению.
— Авроры пришли к выводу, что это было сделано в качестве устрашения, — пояснил Рон, — И, знаешь, я с ними согласен. Кто ещё знал о пророчестве?
— Дамблдор говорил, что полный текст знаем только мы с ним, — вспомнил Гарри, — ну вы ещё теперь. Трелони, понятно, знала. Только не помнила. А насчёт того, сколько человек знало, что она вообще что-то говорила… Не знаю. Может, весь Орден.
— Понятно, — кивнул Рон, — Значит, это тебя он пугает. Мол, не суйся, целее будешь.
— Тоже возможно, — кивнула Гермиона, — Интересно, как её из школы выманили? Трелони же из башни не вылезала. Ведь не сама она к нему пошла.
— Может и сама, — невесело усмехнулся Гарри, — Если под Империусом. Наш хитроумный спайк поработал. Пари держу, это он за всем стоит. Эх, знать бы, кто — лично бы…
— Не трогай. У него руки по локоть в крови, — прошептала Джинни, глядя куда-то вникуда.
Гарри, Рон и Гермиона изумлённо посмотрели на девушку.
— Я Видела, — не то объясняла, не то говорила сама с собой Джинни, — Это было, когда я узнала про меч Гриффиндора. Я тренировалась в предсказаниях и вдруг начала падать. В пособии сказано, что это первая стадия: Прорицатель попадает в мир Снов и Иллюзий, откуда можно заглянуть во Время. И ещё там говорится, что этот мир такой, каким его представляет себе сам маг, где ему было бы удобно наблюдать за тем, что происходит в мире. Когда я это читала в первый раз, я почему-то представила себе отшельника: он тоже просто смотрит за Жизнью и ничего не делает, не участвует в ней, не пытается изменить. Затем Прорицатель должен освободить свой разум от земных проблем, стать выше их, смыть всю грязь, которая может помешать правильно интерпретировать увиденное. Слово «смыть» я поняла буквально. Может, поэтому я оказалась в пещере с водой… А потом я стала смотреть на то, что мне показалось самым важным. Я увидела помещение. Просто коробка без какой-либо возможности опознать, что это. Но я знала, что это кабинет Макгонаголл. Потом я увидела человека, чёрный силуэт. И я знала, что это — Чужак. Просто знала. Он что-то искал, а я чувствовала, что если он найдёт, будет плохо. И знала, что всё это происходит именно сейчас, не вчера, не завтра. Не знаю, почему. Тогда я вылетела из пещеры и вернулась. Пошла искать Макгонаголл…
— Но ведь предсказатели не помнят, что они говорили, делали и вообще… — припомнил Рон.
Джинни вздрогнула и посмотрела на брата.
— Но ведь я и не делала Предсказание. Скорее это было Осознание. Но я почему это рассказываю… Чужак был не просто тенью. У него в самом деле были руки в крови. Огромный чёрный силуэт без каких-либо особенностей. Вот только руки от плеча до локтя такие же чёрные, как и всё тело, а от локтя и до кончиков пальцев — ярко-алые.
— Почему ты уверена, что это кровь? — медленно спросила Гермиона.
— А что это, по-твоему, перчатки? — и достаточно много пережившая за последнее время Джинни разрыдалась.
— Значит, спайк — не ученик, — Гарри прижал к себе плачущую девушку и осторожно поглаживал её по голове, — У них не было времени, что убить стольких, чтобы даже из мира Снов, или как его там, было это видно.
— Не факт, Гарри, далеко не факт, — засомневался Рон, — За ними все каникулы напролёт никто не следит. Времени вполне достаточно.
— К тому же, никто не знает, где её носило все эти годы, — раздался приглушённый голос плачущей Джинни.
— Кого носило? — не понял Гарри.
— Дарк, — всхлипнула юная мисс Уизли, — У неё же дядя здесь сколько времени работал? Ведь так удобно, он бы к ней относился получше, чем к слизеринцам своим. Всё бы ей разрешал. А она дома сидела вместо этого. Он ушёл — она пришла. А может она вместо него с самого возрождения Тёмного Лорда на вызовы ходила, ну или как у них называются массовые посиделки с летальным исходом для VIP-гостей. Так сказать, чтобы хозяину ущерба не было. Пока дядя шпионит, она за него обязанности при дворе выполняет. А теперь наоборот: он — при дворе, она — в шпионах.
— Ты думаешь, это всё её рук дело? — с некоторым сомнением протянул Гарри.
— У тебя есть другие кандидатуры?
— Сегодня допросят всех жителей замка, включая охрану, — сообщил Рон, — Авроры сошлись во мнении, что Трелони вытащил кто-то по эту сторону стен. Ведь выходящей за пределы защиты её никто не видел, и из чужих никто не приходил. Так что допросят даже первоклашек. Вот тогда мы и узнаем, в самом ли деле здесь замешана наша тёмная подруга.
— А если не найдут? — скептически хмыкнула Гермиона, — Нас всех проверяли по приезду в замок, а учителя и охрана проходили двойную, если не тройную, проверку. И так никого и не нашли. С чего ты взял, что спайка смогут вычислить сейчас?
— Ну, если не вычислят, значит просто нам всем следует быть очень и очень осторожными, — заключил Гарри.
— Это верно, — кивнула староста, — Вы представляете? Ведь если шпиона не найдут, значит с нами под одной крышей останется жить опасный беспощадный серийный убийца, который не собирается останавливаться ни перед чем. И значит наши судьбы, возможно, висят на волоске.

* * *

Шпиона, как водится, не нашли. На то, чтобы опросить всех учеников, учителей, охранников, прошерстить личные дела каждого, составить списки наиболее вероятных подозреваемых, допросить их заново и в результате не найти ни единой зацепки, ушло аж полторы недели. Припомнив тот скромный факт, что где-то в замке находится недружелюбно настроенный Пожиратель смерти, и, похоже, никому нет до этого дела, Гарри решил взять инициативу в свои руки…
— Нужно поставить дополнительную защиту! Подумайте сами: никто не видел, как Трелони выходила из замка, ни одна, ни с кем бы то ни было. С территории Хогвартса, как вы утверждаете, никакими способами она исчезнуть не могла. Все тайные ходы перекрыты. Но ведь как-то она уйти умудрилась!
— Гарри, не кипятись, — Крокер не оставлял попыток утихомирить всенародного героя, — Мы уже думали об этом…
— Тогда что же? — не унимался Поттер, — Установленная охрана не справляется. Сил Ордена и аврората недостаточно. Нужно что-то другое.
Старшие волшебники тяжело вздохнули и возвели глаза к небесам. Пока все нормальные и не очень дети благополучно возвращались в свои гостиные с ужина, намереваясь отдохнуть от трудов праведных в этот славный пятничный вечер, Гарри имел необычайно напряжённую беседу с Временным управлением Ордена Феникса. Артур Уизли, сложив руки на груди, прислонился к косяку и каким-то обречённым взглядом следил за происходящим, даже не пытаясь вмешаться. Аластор Грюм вмешаться пытался. Но его всячески удерживала от этого пребывающая где-то у крайней точки кипения Минерва Макгонаголл. Достаточно у неё уже было проблем в последние дни, не хватало ещё распсиховавшегося аврора с не самой лучшей репутацией, грозящего разнести ползамка! Единственным вменяемым человеком во всей этой компании оставался Эрик Крокер. Только он, не смотря на все перипетии, оставался более-менее спокоен и пытался завязать с Гарри конструктивный разговор. Такового пока не получалось, но Эрик, по всей видимости, надежд не оставлял и с завидным терпением продолжал снова и снова объяснять юноше, что гибели учеников так-то никто не желает. Впрочем, на работе он, наверное, видел кое-что почище трудных подростков. Чего стоят одни живые мозги! Но, по всему видать, железному терпению сотрудника Отдела Тайн, как и всему в этом бренном мире, приходит конец.
— В замке были Малфои, я же вам говорил. Если их не было, значит спайк отправился к ним на встречу. И то, и другое означает, что проблем с исчезновением с территории школы и. соответственно, проникновением сюда извне у Пожирателей нет.
— С чего ты взял, что Малфои вообще здесь были? — устало поинтересовался Артур, — Если это только личная неприязнь…
— Это не личная неприязнь, — Гарри несколько секунд решал, стоит ли ему рассказывать Ордену абсолютно обо всём или ограничиться просьбой верить ему на слово, — Моего домовика, Кикимера, убили. В этот самый момент я увидел Драко Малфоя, пришедшего к Волдеморту от имени матери, рассказывающего, что как раз Кикимер провалил дело, которое ему поручили. Ну, знаете, мои видения. Они ещё иногда бывают. И у меня есть все основания считать, что Малфои лично общались с домовиком. Либо они проникли сюда сами, либо кто-то внутри замка доставил Кикимера к ним. Или… Да даже не важно, как они встретились. Просто это значит, что у замка с Пожирателями надёжная связь, позволяющая фактически делать что угодно, и никакая ваша охрана этой связи не мешает.
— Подожди-ка, не так быстро, — нахмурилась Минерва, — Вот почему ты просил у меня Добби. А какое тогда дело провалил Кикимер?
— И ты даже не посчитал нужным сообщить обо всём нам, малец? — рыкнул Грюм.
— Не посчитал. Я знаю, что происходит. Знаю, что Волдеморт от Кикимера ничего важного не получил. В конце концов, так ему и надо — я бы этого мерзавца не сегодня-завтра сам прибил бы. И потом, проваленное дело Кикимера входит в список вещей, о которых Дамблдор велел никому не рассказывать. И вообще всё это не важно. Так что с охраной?
— Тяжёлый случай, — нервно потёр лоб Эрик, — Гарри, послушай. Ты можешь просто постоять десять секунд спокойно и меня послушать? Мы догадались, что Орден и аврорат не справляются. Завтра в это же время школа окажется под наблюдением службы безопасности Отдела Тайн.
— Эрик, ты меня, конечно, извини, — максимально деликатно начал Гарри, — но ваша служба безопасности, как я слышал, до сих пор не вычислила даже вашего местного лазутчика из Отдела Тайн.
На сей раз общий вздох сопровождался звуком, существенно смахивающим на стон.
— Молодой человек, видите ли, в чём дело, — голос Крокера резко принял официальный тон: похоже, учёный оскорбился, — В чём основная особенность нашей организации: мы не подчиняемся никому, включая Министра магии. Мы самостоятельная ячейка магического общества… Да, я знаю, что Отдел находится в том же здании, что и Министерство, но он ему не подведомственен. Сделано это только в целях лучшей защиты от проникновений извне. Так вот, в нашем излишне коррумпированном обществе мы смогли сохранить свою независимость только потому, что половина наших сотрудников ставит науку на первое место в жизни и абсолютно уверена, что политика им только помешает заниматься любимым делом, а вторая половина слишком горда, чтобы подчиняться кому бы то ни было. Так сложилось исторически, и исключений не бывает просто потому, что люди других типов темперамента ритма жизни, царящего в Отделе, просто не вынесли бы. И это — единственный правильный метод, потому что если разработки, которые ведутся в нашем Отделе, попали бы в руки не тех людей, типа Волдеморта или Фаджа (впрочем, и Скримджер не лучше), они могли бы уничтожить всю планету. Как минимум. В политику мы не вмешиваемся, да и нас особенно не трогают, поскольку любой представитель власти не отказался бы иметь на своей стороне такую мощь, которая скрывается за нашими стенами. А силой подчинить магию невозможно. И, соответственно, лазутчика в наших рядах быть не может по определению. Никому это просто не нужно, я имею в виду сотрудников. А если он всё-таки находится, это значит, что он долгие годы настолько успешно маскировался, что десятки, сотни людей с уровнем интеллекта несколько выше среднего так и не смогли его обнаружить. Тем сложнее это сделать сейчас.
— Но ведь был же Руквуд, — не сдавался Гарри, — Почему бы не попробовать искать по аналогии?
— Эрик, не связывайся, это, похоже, бесполезно, — попытался осадить учёного Артур.
— Мальчик, я догадываюсь, что ты, как и твоя мать, которая всегда была моей лучшей подругой, так что заранее извиняюсь, абсолютно уверен, что любая мысль, пришедшая в твою голову, исключительно новая и никем доселе не проверенная, — с завидным упорством продолжал объяснять прописные истины Крокер, — Но в данном случае это не так. Августуса Руквуда мы ведь так и не смогли вычислить — его сдал бывший «приятель». Но досье у него абсолютно чистое. Да почти у каждого из нас такое же. Ни с кем подозрительным не общался, нарушений распорядка не было… Так что, в принципе, исходя из этого шпионом может оказаться любой из нас.
Гарри на какое-то мгновение утих. Исповедь Эрика Крокера существенно повлияла на его мировоззрение. Раньше он даже не подозревал, что в Отделе Тайн, где, как когда-то сказал сам Эрик, «работают люди, которые настолько хорошо умеют управлять информацией, что в результате знают всё, ну или почти всё», могут быть такие проблемы с этой самой информацией. Принимая за аксиому, что люди, обладающие указанной Крокером способностью, смогут раскрыть любого врага, Гарри совершенно не обратил внимание на то, что сами враги не глупее тех, кто, по мнению Поттера, должен их искать. А может даже и умнее.
— Почему, в таком случае, Отдел Тайн решил вмешаться сейчас? Охранять школу значит нарываться на неприятности, которых, как я понял, его сотрудники стараются избегать.
— Это так, но ты забываешь одну вещь. У многих из нас в замке дети.
— Гарри, ты должен поверить, — вмешалась Минерва, — Если Отдел Тайн лично в чём-то заинтересован, он сделает всё и даже больше. До сих пор не было ещё прецедентов, по крайней мере, в Британии, чтобы они вмешивались в какое бы то ни было противоборство. Но если это случилось, то…
— То победа теперь за нами, — вмешался Аластор, — Они правы, мальчик. Учёные — это, конечно, не панацея от всех проблем, и в настоящем сражении их можно использовать скорее как пушечное мясо, нежели как полноценных воинов. Но в нашем теперешнем положении на пользу пойдёт любая дополнительная капля мозгов.
— Отдел Тайн не напрасно называют самой полезной обществу организацией, — внёс свою лепту в диалог мистер Уизли, — И лично меня обнадёживает, что в Ордене на сегодняшний день шестеро его сотрудников плюс, как я слышал, Гермиона в резерве, тогда как у Волдеморта не больше двоих.
Под таким напором неприступный бастион с гордым именем «Гарри Поттер» был вынужден сдаться. Видимо, не все секреты Отдела Тайн он узнал во время своей вылазки на пятом курсе. Временное управление, донельзя довольное, что им наконец удалось объяснить упрямому как сотня ишаков гриффиндорцу, что всё не так плохо, как ему кажется на первый взгляд, поспешило ретироваться, когда Гарри вспомнил об ещё одном важном вопросе.
— Мистер Грюм, можно вас на минутку? Ещё раз.

* * *

Грюм резко развернулся и посмотрел на юношу с таким видом, словно уже прикидывал в уме, во сколько друзьям Поттера обойдутся его, Гарри, похороны, если он посмеет задержать Аластора больше, чем на тридцать секунд или, того хуже, полезет с глупыми вопросами, типа «Сколько лет дадут за убийство Того-кого…?». Дождавшись, пока Артур Уизли, Минерва Макгонаголл и Эрик Крокер отойдут на максимальное расстояние от того самого пустого класса, в котором, собственно, и проходило это странное совещание, Гарри осторожно поинтересовался:
— Сэр, один вопрос, как человеку, по всей видимости отвечающему в нашей скромной организации за связи с Пожирателями…
— Давай уже, только быстрее. Я не намерен весь день прохлаждаться без дела, — максимально вежливо, если это слово вообще применимо к старому аврору, поторопил Грюм.
— Флоран Фортескью и правда носит Метку?
Интересно, Гарри показалось, или Грюм и правда поменялся в лице?
— Кто тебе это сказал?
— Не имеет значения, — решил на первое время не выдавать своих источников Гарри.
С минуту Аластор внимательно изучал юношу и обычным, и волшебным глазом. Парень почувствовал, будто что-то щекочет его мозг. Слабенькое такое ощущение, где-то на грани подсознания, но довольно неприятно.
— А ты уже начал изучать блокологию? — хмыкнул аврор, — Хиленький блок, но для новичка неплохо. Сам мысли читать, конечно, ещё не пробовал. Да, впрочем, неважно…
— Я всё-таки могу получить ответ? — Гарри, надо полагать, тоже не особо радовался перспективе весь пятничный вечер провести в обществе недружелюбно настроенного аврора на пенсии.
— Что ж, своё право я ещё не использовал… Можешь. Сядь, история получится долгая, — велел Грюм и сам, внимательно изучив интерьер и наложив ещё пару Заглушающих заклятий помимо тех, что были на комнате во время диалога Избранного и лучшей части Ордена Феникса, опустился на ближайший стул.
Гарри послушно сел. До этого он даже не думал, что простой вопрос, на который достаточно ответа «Да» или «Нет», породит длинную историю. Аластор задумчиво потёр испещрённую старыми шрамами щёку и медленно спросил:
— Ты знаешь, по какому принципу распределяются статусы у Пожирателей?
— В смысле, кто из них главнее? Без понятия. Разве не Волдеморт пальцем тыкает, кто его любимый слуга?
Ещё Гарри хотел спросить, обязательно ли распространяться о статусах Пожирателей, чтобы ответить, входит ли в их число мороженщик с Косого переулка, но потом решил не нарываться.
— Тыкать-то тыкает, — прохрипел Грюм, — Да только ведь он за всеми следить не может. Слуг у него сотни.
— Понятно, — кивнул Гарри, — И как тогда?
— В стане Пожирателей семь порядков. Седьмой — самый низкий. Туда входят новички, некоторые даже не меченные. Они просто приносят хозяину информацию, иногда вербуют новых сторонников. Первый порядок, соответственно, самый высокий. Это особо приближённые к особе маразматика мерзавцы. Именно их он созвал во время своего возрождения, которое ты имел несчастье наблюдать. Для того, чтобы перейти из ранга в ранг, необходимо как-то выслужиться перед Волдемортом. Нижним порядкам это сделать сложнее, поскольку их непосредственно к маразматику не подпускают, только в случае особо массовых собраний, и информацию они вынуждены передавать через посредников с высших уровней. Соответственно, чем выше порядок у Пожирателя, тем больше он знает, тем больше у него власти над другими, тем чаще его допускают лицезреть физиономию маразматика. И тем зорче за ним следят. Вообще, ранг Пожирателя иногда даже на глаз можно определить. Например, в зависимости от порядка у Метки присутствуют или отсутствуют дополнительные элементы, различается покрой мантии. Да много чего… А ещё иногда появляется человек вне порядка. Срок, на протяжении которого он является таковым, зависит только от него. Но у Пожирателей это очень почётный статус. Как же, человек вне порядка может отдавать приказы по собственной инициативе, входить к Лорду без вызова, быть при нём без маски, стоять, когда к нему обращается маразматик. Это главный советник, правая рука, для большинства остальных мерзавцев — фактически второй хозяин. Отчитывается Пожиратель вне порядка только маразматику и никому иному и знает практически столько же, сколько сам хозяин. Ему, конечно, завидуют, на него наговаривают. Если он не сумеет оправдать возложенного доверия, его наказание будет более суровым, чем чьё-либо ещё. Предпоследним Пожирателем вне порядка был Люциус Малфой, но он провалил несколько серьёзных операций, так что больше таковым не является. Теперь же это…
— Северус Снейп, — Гарри догадывался, нет, он был уверен в этом на все двадцать тысяч процентов.
Грюм только кивнул и продолжил ликбез:
— Как я уже говорил, чем выше порядок, тем больше Пожиратель знает. Но Волдеморт, к величайшему сожалению, не дурак. Так что, чем больше Пожиратель знает, тем строже за ним следят. Есть разница между тем, что может поведать врагам человек, не бывающий ни на одном жизненно важном собрании, и тот, кто носит звание «Любимец Тёмного лорда».
— Но как? — не удержался Гарри, — Получается, что только для того, чтобы следить за всеми своими слугами, Волдеморту нужно ещё столько же шпионов. А если они тоже предатели?
— Они все следят друг за другом, — пояснил Аластор, — Никто не хочет, чтобы на него нашли компромат, поэтому, чтобы заручиться покровительством Пожирателей первого порядка или даже самого хозяина и в случае чего закрыть мелкие грешки, ни один мерзавец не сочтёт неправильным заложить «приятеля». Итак, мы медленно подходим к личности Флорана Фортескью.
— Я понял: он и есть тот самый таинственный шпион Ордена Феникса, который приносит нам информацию из-под самого носа Волдеморта.
Аластор максимально добродушно, насколько это возможно с его внешностью, улыбнулся юноше:
— Ты почти угадал, мальчик. Вот только теперь вспомни всё то, о чём я тебе рассказывал. Маразматик всё хорошо продумал: вербовать себе шпиона среди Пожирателей нижнего порядка нет смысла — он ничего не знает, а среди высших не найдётся такого идиота. Да и человека потерять можно запросто при такой системе шпионажа, когда все следят за всеми. Улавливаешь мою мысль?
— Просто какое-то змеиное гнездо, — потёр лоб Гарри, — Знаете, я, наверно, несколько устал со всеми этими волнениями, так что вашу мысль не улавливаю совершенно.
— Вообще-то, это была идея Дамблдора. Он рассказал мне о некоем…непредвиденном обстоятельстве, которое может лишить нас осведомителя, поэтому…
— Постойте-ка, вы знали? — перебил аврора Гарри, — Ну как всегда. Все всё знают, кроме меня. И как будто я ожидал чего-то другого.
— Не строй из себя обиженного флоббер-червя — ты был бы против, и весь наш план полетел бы к чертям собачьим, — сообщил очевидное Грюм, — И если ты ещё раз меня перебьёшь, я передумаю и пойду откровенничать к кому поумнее, потому как ты совершенно точно закатишь очередной скандал, когда я расскажу до конца. А у меня найдутся дела поважнее, чем выслушивать нытьё какого-то щенка, пусть на нём хоть вся планета держится.
— Прошу прощения, — пробормотал Поттер, — Так что у нас там с Дамблдором?
— Да… Так вот, стоит ещё упомянуть вот какую вещь. Поскольку уровень подготовки у новобранцев разный, а маразматик лично тренировать каждого не может, Пожиратели первого-второго порядка берут шефство над новичками. Собственно, качество их подготовки тоже может повлиять на отношение хозяина. А теперь смотри. Скажем, мерзавец с самого верхнего уровня берёт на себя ответственность за мерзавца с третьего уровня, потому как они ещё со школы знакомы. Над третьим уровнем контроль не такой строгий, и тот в свою очередь время от времени ведёт дружеские беседы с мерзавцем, например, с пятого уровня, который как-никак является зятем лучшей подруги кузины его матери.
— М-м-м, понимаю, — Гарри наконец вписался в траекторию полёта мысли аврора, — Пожиратель пятого порядка постоянно вынужден поддерживать связь с человеком, попавшим в седьмой разряд, потому что тот должен ему кругленькую сумму. Должник скрепя сердце каждый день ходит на нелюбимую работу, чтобы отдать деньги, а в одном с ним офисе работает член Ордена Феникса.
— Уловил верно. Довольно сложная конструкция, но по крайней мере, это самый надёжный способ добычи информации. Такая вот цепочка, тянется из Ордена в самое сердце убежища маразматика. И Фортескью — одно из её звеньев.
— А кончик держит в руках Снейп.
— Поттер, вы умнеете на глазах, — усмехнулся Грюм, почти что процитировав вышеупомянутого держателя кончика.
— И вы утверждаете, что это надёжный способ? А если кого-то разоблачат?
— Они все знают друг о друге. Если одно звено будет утрачено, по любым причинам, они будут стараться аккуратно работать без него, пока мы не найдём замену или не сменим способ передачи данных.
— Хорошо, поставлю вопрос по-другому, — продолжал тянуть одеяло на себя Избранный, — Если кто-то из них сдаст остальных Волдеморту? Вы же сами мне только что рассказали, какие там драки за место под солнцем.
— Предусмотрено. Дамблдор связал нас всех особым ритуалом. Более сложная модификация заклятия Доверия. Тайну обязуются хранить все участники ритуала. Каждый из них может рассказать о происходящем только одному человеку, не участвовавшему в наложении чар. Всё. Ни участники, ни те, кого знакомили с Тайной, не смогут передать информацию дальше. Заклятие разрушится с гибелью Волдеморта. Или всех нас. Нас в цепи шестеро. Значит, знают о ней всего двенадцать человек. И их не станет больше до самого конца. И нет, среди них маразматика нет. У меня есть точные данные, что я — последний, кто не воспользовался своим правом. А мы ещё живы. Впрочем, мальчик, теперь уже воспользовался.
— Не боитесь эффекта «испорченного телефона»? Когда часто пересказываемая информация искажается до неузнаваемости?
— А кто тебе сказал, что информацию пересказывают? — как-то лукаво блеснул в свете факелов стеклянный глаз Грюма, — Можно ведь, скажем, передавать записки. Или флаконы с воспоминаниями, специально не зачарованные чарами Неразбиваемости, чтобы в случае чего улики можно было быстро уничтожить…
Получасом позже наконец освободившийся Гарри правил в гостиную, а точнее — прямо в спальню. Голова у него буквально вспухла. Как же, столько информации за один вечер! Да уж, правильно говорил Грюм ещё на самом первом собрании: спайк Ордена не входит во Временное управление, иначе весь Орден уже был бы уничтожен… А кстати, интересно получается, если подумать… Юноша хихикнул: Макгонаголл — представитель Хогвартса, мистер Уизли — Министерства, Крокер — Отдела Тайн, а Грюм — страшно сказать, Пожирателей. Весь цвет британского магического сообщества! Вот таким должно быть настоящее правительство, чтобы оно устраивало всех! Мерлин, какой бред! Если уж в натруженную голову Избранного приходят подобные мысли, то ему точно надо проспаться хорошенько. Интересно, что же он вчера (а может, сегодня) такое пил, что у него начинается маразм?…
…И заодно глюки. Гарри, даже не успевший заметить, каким образом он дополз до родной спальни, встал как вкопанный возле собственной кровати и во все глаза пялился на то, что помещалось на его подушке. Но ведь этого же не было, когда он уходил! Или было?
Гарри помотал головой, пытаясь переключиться с проблем вселенского масштаба на бытовые нужды. Галлюцинация не исчезла. *Клянусь ухом Волдеморта, это опять Фоукс безобразничает!*
Феникс и в самом деле с необычайным для птицы интересом наблюдал за реакцией Гарри и, увидев, что таковой не наблюдается, издал короткую мелодичную трель. Этот звук окончательно уверил юношу, что с головой у него пока всё в порядке (ходя такими темпами этот недостаток быстро самоустранится), и на его подушке на самом деле разместился Омут памяти Альбуса Дамблдора. В вышеупомянутой каменной чаше, свободной от каких бы то ни было мыслей, Гарри обнаружил также средних размеров книжонку, объясняющую правила пользования упомянутым прибором, несколько пузырьков с воспоминаниями (как потом узнал Гарри, с теми самыми, которые ему весь прошлый год демонстрировал господин бывший директор) и небольшую записку:

«На всякий случай. Чтобы не пропускать мелочи. А.Д.»

* * *

Гермиона, разбуженная шаловливым лучом солнца, непонятно каким образом проникшим сквозь плотно задёрнутые занавески, лениво потянулась. Ей только что снился такой хороший сон… Вот только жаль, что она уже забыла, какой именно. Всё ещё чуть сонная, Гермиона некоторое время полюбовалась на сверкающую на солнце золотую вышивку, украшающую полог её кровати, а затем решила, что неплохо было бы уже и встать.
— Доброе утро, — максимально жизнерадостно поприветствовала староста Джессику, которая обнаружилась сидящей за туалетным столиком и приводящей в порядок свою причёску.
— Доброе, — откликнулась девушка, внимательно изучая собственное отражение.
Вообще девичьи спальни существенно отличались от мальчишеских. Нет, когда туда только заезжают жильцы в начале года, комнаты мужского и женского крыла выглядят одинаково, ибо за лето домовики успевают привести интерьеры к стандарту. Но уже через два дня после заселения можно с абсолютной уверенностью определить пол жителей спальни, всего лишь изучая царящую в ней обстановку.
Юноши, как правило, особого внимания интерьеру не уделяют. Все самые необходимые вещи лежат под рукой: в тумбочке, на сундуке, под кроватью. Некоторая часть одежды всё-таки занимает положенное место в общем шкафу, а вот подавляющее большинство привезённых в школу вещей так и остаётся лежать в сундуке или чемодане вплоть до самого конца учебного года. Конечно, попадаются и исключения, внимательно следящие за порядком в комнате, но такое бывает нечасто. В случае же с Гриффиндором — почти никогда.
Девушки же тратят уйму времени, зачастую в ущерб урокам, чтобы сделать свою комнатку «единственной и неповторимой» во всём замке: меняют цвет полога (иногда — по два раза в неделю), вешают на окна очаровательные кружевные занавесочки, определяют каждой мелочи место, а затем весь год строго следят, чтобы вещь с него не уплыла на два сантиметра в сторону. В зависимости от способностей, объёма изученного, а также вкусов, хобби и прочих особенностей повседневной жизни милых дам, бельевые шкафы увеличиваются вдвое, старенькое трюмо становится дружелюбно-красненьким (Гриффиндор ведь) туалетным столиком с зеркалом в виде сердца, а несчастные домовики сутками напролёт ищут по всей школе дополнительные книжные полки, потому как на заранее предложенные (десять на двоих — это же кошмар!) вся привезённая с собой библиотека не вмещается.
Теперь, думаю, приблизительно понятно, на что походила спальня Гермионы и Джессики.
— Не боишься, что твои волосы выпадут, не выдержав напора трёх литров лака, ежедневно на них выливаемых? — поинтересовалась Гермиона, внимательно наблюдая за тем, как Джессика вновь взялась за соответствующую бутылочку.
— Я им выпаду, — пригрозила та, грозно встряхивая лак, — Пусть только попробуют, и это будет последнее, что они сделают в своей жизни.
Гермиона хихикнула и медленно направилась к шкафу:
— Что-то ты рано сегодня, даже раньше меня проснулась. Не было тренировки вчера?
— Не было, — Джессика освободила место за столиком и отошла к своей кровати.
— Кстати, давно хотела тебя спросить, — через минуту вновь раздался голос Гермионы, правда, несколько приглушённый, что было обусловлено фактом засовывания головы старосты в шкаф с одеждой, — Где вы мечи храните? А то в комнате, например, его как-то не наблюдается.
— В тренировочном зале. А что, ты рассчитывала их у меня под подушкой найти?
— Ну почему сразу под подушкой? В матрасе тоже неплохо…
Джессика хмыкнула и полезла в тумбочку в поисках сочинения по Древним Рунам.
— Нет, мне правда интересно, — продолжала допрос Гермиона, — Вот я лично не могу себе представить того же Нотта, разгуливающего по школе с мечом у пояса.
— Зачем?
— Ну пользоваться-то вы ими намерены? — попыталась объяснить свою позицию староста, — Или ваши занятия — это так просто. Да только ходить по Министерству с тяжёлой железякой — несколько смешно, не находишь?
— Нахожу. Насчёт «пользоваться» — надеюсь, не придётся. Это ты верно заметила, сейчас фехтование немножко не в моде. Но носить меч с собой несложно. Мы на них накладываем такое особое заклинание…
— Какое? — Гермиона заметно заинтересовалась.
— Bowl swordus. Им пользуются уже многие поколения фехтовальщиков. Достаточно наложить заклятие на меч один раз, и оно будет действовать…ну, если уж не всю жизнь, то довольно долго. Остальное дело техники: если потереть эфес между ладоней, меч превратится в маленький шарик, с полдюйма в диаметре. Его можно в карман положить, на цепочку подвесить, да всё что угодно. Соответственно, чтобы превратить шарик обратно в оружие надо точно также потереть его… Постой-ка, а тебе зачем? — Джессика только сейчас заметила, что она сегодня несколько более болтлива чем обычно.
— Просто, интересно. Ладно, я умываться пошла.
И Гермиона на максимальной скорости вылетела из спальни, оставив в комнате невероятно удивлённую одноклассницу. *Интересно, она успела что-нибудь понять? Наверно, нет. Здорово, теперь можно будет сказать Гарри, а то он уже с этим мечом Гриффиндора вспух весь. Уменьшающие заклятия на него не действуют, трансфигурация тоже помогать отказывается. Может, хоть этот «Bowl» сработает? Кстати, Гарри же вчера пытался добиться от Управления усиления школьной охраны. Надо будет спросить…*
Гарри в подробностях рассказал друзьям всё, что смог узнать про работу Отдела Тайн, а вот про цепочку Дамблдора даже не заикнулся. Аластор вчера предупредил юношу, что рассказать кому бы то ни было о происходящем ему не удастся, а намёками разговаривать с друзьями не хотелось. Зато можно пообщаться на упомянутую тему с человеком, который и без того в курсе событий. Гарри был почти уверен, что Снейп использовал своё право, поведав о происходящем племяннице. Ведь не Малфой же отчитывается перед девчонкой о том, каких новичков приняли в Пожиратели на этой неделе! Хотя, в этой идиотской компании возможно всё, так что стоит проверить. Вдруг Снейп доложил о творящемся безобразии Волдеморту, и тот сейчас со смехом наблюдает за всей жутко таинственной конспирирующейся организацией?…
Пришла почта. Гарри с удивлением отметил, что сегодня Джессику навестила некая сова с чёрной ленточкой на лапе по имени Ирида. Юноша удивлённо приподнял бровь, ненавязчиво наблюдая, как Дарк отвязывает письмо. Обычно девушку навещала средних размеров рыженькая неясыть и очаровательная серая ястребиная сова с фиолетовым ошейником (как предположил Рон — животина некоего Давенпорта). В последнее время несколько раз был замечен печально известный филин Малфоя Маркиз. А вот птицу с чёрной ленточкой на лапе Гарри видел всего раз, в первых числах сентября, и тогда принесённая ею информация, кажется, не сильно обрадовала Джессику. Вот Ирида перелетела девушке на плечо. Значит своя, из дома? Снейп? Что, интересно, у него случилось, что он аж письмо племяннице написал? Кстати, о Снейпе…
Дождавшись, пока двое третьекурсников освободят свои места и отправятся в этот прекрасный субботний день по своим делам, Гарри пододвинулся к однокурснице. Девушка неторопливо вскрывала письмо.
— А Фортескью — не Пожиратель, — тихонько прошептал он девушке на ухо, с удовольствием полюбовавшись, как та нервно вздрогнула.
— Почему же? Конечно Пожиратель. Есть Метка, значит Пожиратель, — Джессика смерила юношу взглядом, согнала сову с плеча и максимально незаметно очертила палочкой еле заметный голубоватый круг вокруг письма, почти сразу, кстати, пропавший. Гарри предпочёл не обратить внимания на этот жест: видимо, какое-то Разоблачающее заклятие, удаляющее чары, маскирующие истинное содержание письма.
— Но не в том смысле, в каком я понимаю это слово. И не строй из себя идиотку, ты прекрасно знаешь, о чём идёт речь.
— Будь на твоём месте сейчас Джинни, она бы ещё добавила, что мне даже смысла нет из себя строить идиотку — всё уже родители построили, — усмехнулась Джессика, — А даже если и знаю, то что?
— Объясняю популярно: если человек не поддерживает принципы Пожирателей и помогает с ними бороться, то он для меня таковым не является. И наговаривать на людей вовсе необязательно.
— Я наговариваю? Вот это уже оскорбление. Перстенёк мой бриллиантовый, посмотри сам. Мой дядя и школьный друг отца Терри Бута — звенья одной цепи, делают одно дело, работают на одних людей, или это тебе не объяснили, кто бы не занимался сим неблагодарным делом? При этом я вхожу в число главных подозреваемых, проходящих по делу «Злостный спайк Хогвартса», а он — нет. А теперь — барабанная дробь и вопрос: в какой части тела расположена твоя благородная гриффиндорская совесть и имеется ли она в наличии вообще?
С этими словами Джессика повернулась к Гарри спиной, видимо, пытаясь сказать, что разговор окончен. А может, стараясь закрыть так и не прочитанное письмо от любопытных глаз Избранного.
— Видишь ли, у тебя есть одно существенное отличие, — даже не пытался прервать разговор Гарри, — Ты не даёшь мне повода думать о собственной персоне иначе.
Джессика презрительно хмыкнула:
— Интересно, какой тебе нужен повод. Поссориться с друзьями, сбежать из дома, написать в газету, что Гарри Поттер — мой лучший друг, а потом везде ходить за тобой на цыпочках и преданно заглядывать в рот? Не многого ль ты хочешь?
— Ты что, обиделась?
— Я? Да что ты! Я пищу от восторга! Это ж мечта всей моей жизни — пасть ниц перед Гарри Поттером и из кожи вон вылезти, чтобы заслужить благоволение Его Милости!
Брови Гарри уползли куда-то далеко под волосы. Что-то с Джессикой случилось: лицо пошло пятнами, глаза стали почти чёрными, губы чуть подрагивали, грудь тяжело вздымалась, будто девушке не хватало воздуха. Это она на него так разозлилась? Или письмо ещё повлияло? Гарри бросил взгляд на клочок пергамента, но Джессика прикрывала его ладонью так, что ни слова разобрать было нельзя.
— Так вот, Поттер, усвой своей башкой, если, конечно, в ней достаточно материала для усвоения. Возьми своё чёртово доверие и засунь его знаешь куда… Мне плевать, что ты думаешь обо мне своим крошечным мозгом, но на колени я вставать не собираюсь. В конце концов, семнадцать лет вполне успешно жила без твоего посильного вмешательства. Будь уверен, спокойно проживу и дальше.
С этими словами Джессика вскочила со своего места и, бросив короткий взгляд на стол Слизерина, умчалась к Нотту и Забини и присела на скамейку между ними. Не прошло и пяти минут, как все трое покинули Большой зал.
Гарри некоторое время сидел с совершенно недоумевающим видом. А что он такого сказал?

* * *

Гарри наскоро подсчитал, сколько всего ему не мешало бы выучить, и взвыл. Целительские способности, анимагия, блокология, правила пользования Омутом памяти, повышение квалификации до уровня, не позорящего Альбуса Дамблдора. Плюс никто не отменял домашние задания, а в этом году ЖАБА сдавать. О, Мерлин, ну зачем он вернулся в Хогвартс? Сидел бы дома, занимался в своём темпе… О, точно, это идея.
Сразу же после печального завтрака, во время которого Джессика взяла на себя труд прочистить Поттеру мозги (между нами говоря, безуспешно), Гарри бухнулся на колени перед Гермионой и попросил её составить себе расписание, с маленькой просьбой оставлять ему часов пятнадцать в неделю на личные нужды (не считая сна, приёмов пищи и уроков, разумеется). Практически всё это время юноша рассчитывал потратить на изучение анимагии, о которой торжественно поклялся не рассказывать друзьям. Пока. После получаса уговоров, обещания «Да буду я ему следовать, честно-честно» и решения насущного вопроса «Кто тебе сказал, что я опять стану лентяйничать, я, по-твоему, самоубийца?» Гермиона таки согласилась, а ещё через час вожделенное расписание было ему торжественно вручено.
Парень взвыл. Тренировки тренировками, но даже по самым скромным подсчётам Гарри должен научиться высыпаться за шесть с половиной часов, обедать — за десять минут (остальное время от большой перемены идёт на штудирование фолианта Дамблдора и непосредственно на занятия блокологией), а выходные ему не нужны вовсе. Тогда и только тогда он сможет к концу учебного года перестать представлять из себя жалкое зрелище, а будет смахивать на что-то, сильно напоминающее среднестатистического сильного волшебника, желающего спасти мир. Впрочем, вскоре можно будет сбросить с себя изучение правил пользования Омутом Дамблдора, поскольку Гарри предполагал, что это вряд ли очень сложное искусство. Когда же Рон его спросил, «а на фига это вообще нужно», Избранный только ответил, что Дамблдор ничего так просто не делает. Раз он послал Омут, значит так надо, и в его же, Гарри, интересах поскорее научиться им пользоваться.
Кстати, стоит отметить, что добрая и во всех отношениях милосердная Гермиона состряпала такие же расписания не только Гарри, но также Рону, Джинни и самой себе. У них, конечно, был не такой напряжённый график (хотя, расписание Гермионы можно было легко сравнить с Гарриным — она как-никак изучала восемь предметов, а не пять, да ещё была старостой), но тоже хватало. Впрочем, ребята не жаловались, а если и жаловались, то недолго.
Результаты хорошо составленного графика занятий, а также тяжёлого труда до этого были заметны уже к ближайшей среде. Гарри почти понял, как пользоваться Омутом. Самое сложное — поймать в голове нужное воспоминание. Продолжались попытки совершенствования в блокологии, изучались новые заклятия, при помощи Гермионы был преобразован меч Гриффиндора в маленький красно-оранжевый металлический шарик, который теперь был спрятан кошельке и мог бы заставить незнающего человека принять его за брелок. В анимагии успехи были поразительные: всего за несколько недель Гарри научился отращивать шерсть. Преуморительное зрелище, но в самоучителях было сказано, что шерсть, перья, чешуя, или что там тебе положено — это самое простое из сложнейшего и всегда получается у волшебников первым. С целительскими способностями дела обстояли несколько хуже, ибо заниматься ими юноша стал всего несколько дней назад. Зато теперь он нашёл время, чтобы усвоить, что лекарь немного похож на энергетика. Так же, как и он, лекарь может забирать, отдавать и хранить энергию, но следов магии не видит. Взамен этого он соответственно способен преобразовать энергию так, чтобы она занималась непосредственно лечением, к тому же, наличие лекарских способностей делает созидающие заклинания (то есть создающие что-нибудь новое, например, те же чары Восстановления) более мощными, чем у обычного волшебника.
У остальных ребят результаты были поскромнее. Впрочем, они и работали над меньшим числом способностей. Рон летал практически как птица, только подъём вертикально вверх у него пока выходил плохо. Но гриффиндорец ещё пуще загорелся энтузиазмом, когда выяснил, что в число его умений входит также способность передвигать предметы и даже людей при помощи мысли, то, что маглы называют телекинезом. От одной мысли, как он столкнёт лбами вечных тормозов Кребба и Гойла на лице Рона расцветала блаженная улыбка. Так что парень старался изо всех сил. У Гермионы с гипнозом были существенные проблемы, а именно — не получалось ничего. Но девушка бросила все силы на усвоение прилагающейся к непосредственно гипнозу способности, а именно — ставить без палочки щиты и различные защитные сферы. Некоторые из них вообще поставить можно было исключительно силой мысли, например купол, защищающий от влияния дементоров. Джинни после преодоления первого барьера на пути к развитию предсказательных способностей стало намного легче продвигаться дальше. Настоящих предсказаний она пока не делала, но вот сила интуиции у неё росла в геометрической прогрессии. Именно поэтому Гарри, Рон и Гермиона были так смущены и растеряны в среду во время обеда, когда услышали…
— Гарри, мне кажется, тебя грозит опасность.
Гермиона оторвалась от очередной книги, Гарри с величайшим трудом вынырнул из своих мыслей, а Рон от неожиданности подавился тыквенным соком. Все трое уставились на Джинни, которая ещё минуту назад была относительно довольна жизнью, а теперь мало-помалу начинала беспокоиться.
— Что ты имеешь в виду? — по привычке принялся выяснять Гарри.
— Что-то случится с тобой…или около тебя…или даже в тебе. Сегодня. Что-то плохое. Мне так кажется, — попыталась максимально точно описать свои чувства Джинни.
— И что, ничего нельзя сделать? — прокашлявшись, поинтересовался Рон.
Джинни покачала головой:
— Кто-то не хочет ничего менять. Тот, кому это под силу, — девушка немного помолчала, а затем очень тихо попросила юношу, — Гарри, пожалуйста, будь осторожен.
После такой просьбы не думать об осторожности было для Гарри делом невыполнимым. На зельеварении, которое было сразу после обеда, юноша поклялся себе не спускать глаз с одноклассников и Слизнорта. Мало ли…
— Сегодня мы будем изучать очень сложное и опасное зелье «Полёт бабочки», — радостно возвестил Гораций, как только ребята расселись, — Не смотрите, что…
— Извините, можно? — в дверь просунулась взъерошенная голова Забини.
— Быстрее пожалуйста, молодые люди, — поторопил Слизнорт, с неодобрением глядя на пустующий стол Слизерина.
Мелкими перебежками в кабинет вошли Нотт, Забини и Дарк, попутно переругиваясь между собой, да так, что слышало полкласса («Блин, Умник, я же тебе говорила, надо раньше выйти, а ты — потренируемся, потренируемся» — «Слушай, Багира, захлопнись уже» — «Оба заткнулись! Достали…»).
— Чуть тише и чуть спокойнее, если можно, — призвал к порядку Слизнорт, — Итак, как я уже сказал, сегодня мы будем изучать зелье «Полёт бабочки». Оно было названо так за характерный разноцветный дымок, появляющийся над котлом в случае, если зелье сварено правильно. Несмотря на столь мирное название, зелье очень опасно. Это органический растворитель, из-за чего его иногда используют как яд. «Полёт бабочки» весьма коварен: у него потрясающий запах ванили, приятный жёлтый цвет и, как говорят, изумительный вкус, но проверять это я вам настоятельно не советую, поскольку выжечь все внутренние органы он способен за полторы минуты максимум. Поэтому при приготовлении зелья следует быть очень осторожным и не забыть надеть перчатки из драконьей кожи — это единственный материал, защищающий от воздействия зелья. Любую другую ткань «Полёт» безжалостно прожжёт, из чего бы она ни была сделана…
*Яд? — мысленно отметил Гарри, — Это и есть опасность? Кто-то собирается взять себе немного яда и… не знаю…совершить покушение? Да нет, вроде за уши притянуто…*
Юноша окинул взглядом класс. Когтевранцы чинно-мирно готовились варить суперстрашное и суперсложное зелье. Кажется, одна девушка, Мораг Макдугал, чем-то очень довольна. Но это ведь не преступление. Мало ли почему она два раза обернулась к слизеринскому столу и даже перемигнулась с Забини. И к делу совершенно не относится тот факт, что девушка числится в чёрном списке потенциальных спайков Хогвартса. У змееголовых тоже всё замечательно. Правда, Джессика с Тедом разве что не дерутся ещё, но и такое бывает. У гриффиндорцев тоже ничего необычного. Эрни, похоже, нервничает, но тоже понятно. Пуффендуец и смертельно опасное зелье — вообще вещи несовместимые. По крайней мере, по мнению Северуса Снейпа. Рон и Гермиона насторожены. Оно и понятно.
Обычный урок. Такой же, как десятки, сотни других. Ничего экстраординарного. Но Гарри пообещал себе не выпускать из поля зрения Эрни, Мораг, всю слизеринскую компанию и Рона (мало ли чего он нахимичит). Впрочем, последнего из этого списка можно убрать — его уже взяла под свою опёку Гермиона. Спокойствие, Гарри, только спокойствие. Что ты разнервничался — может, ничего не случится.
Гарри принялся за работу, время от времени окидывая взглядом класс.
…Мораг смотрит на собственный котёл с поистине королевским видом, а однокурсники только удивляются, чему она так радуется…
…Джессика и Теодор как ни в чём не бывало готовят свои зелья, а Блейз, видимо, задался целью запороть «Полёт» раз и навсегда…
…Рон внимательно слушает пояснения Гермионы касательно того, как правильно нарезать хвосты ящериц…
…Эрни суетится возле котла, боясь опоздать добавить сироп чемерицы…
Гарри сосредоточился на своём зелье. Он в который раз невнимательно отнёсся к зелью, и чуть было не добавил четыре глаза тритона вместо двух. Если так работать, то искать никого уже не придётся: неприятность случится с самим Гарри. Например, Слизнорт выскажет юноше всё, что он думает о нём и о его гениальной способности впустую переводить ценнейшие ингредиенты.
…В классе раздался грохот: Мораг случайно уронила нож на каменный пол…
…Слизеринцы, видимо, поняли, что неправильно сваренное Блейзом зелье может плохо отразиться на его успеваемости. Иначе не объяснить, почему дела у Забини шли относительно хорошо…
…Гермиона заметно нахмурилась и что-то зашипела Рону: тот чуть было не своротил оба котла…
…Эрн по непонятной причине скрылся куда-то под стол…
Урок прошёл относительно мирно. До звонка оставалось минут пятнадцать, и самые быстрые уже поставили свои образцы на учительский стол. Гарри сдал своё зелье почти первым, а вот Гермиона задержалась: она объясняла Рону, правда, безуспешно, почему то, что он намеревается сварить, далеко от идеала. Мораг Макдугал тоже закончила работать и теперь уткнулась в очередную книгу, Когтевран всё-таки. Джессика также свернула деятельность и теперь внимательно наблюдала, как покрасневший Забини выходит из себя. Теодор возвращался от учительского стола, оценил обстановку и подвязал Джессику помогать другу. Пока та старательно помешивала черпаком содержимое котла, Нотт популярно объяснял Блейзу…примерно то же самое что и Гермиона — Рону. Эрни с блаженной улыбкой доваривал своё зелье. Его «Полёт» был, конечно, не идеален, но он был.
Гарри с облегчением принялся за уборку рабочего места. Вот так, всё хорошо, ничего не случилось. Дундук ты, Поттер. Воображение у тебя разыгралось, конечно… Вот сам посмотри: стандартный урок зельеварения у седьмых курсов.
…Мораг, как настоящая девушка, уже о чём-то болтает с однокурсницей…
…Джессика и Тед мило переругиваются, а рядом с ними стоит откровенно злой Блейз, вскипевший сильнее, чем собственный котёл…
…Рон уже почти добил своё варево и теперь…
Стоп, назад.
У Забини кипит котёл? Постойте-ка, но это же невозможно! Основа «Полёта бабочки» — сок китайского остролиста. Он вообще закипает при температуре не в тысячу ли градусов по Цельсию? Это зелье не может кипеть по определению. Но почему же тогда оно так сильно бурлит?…
— Джессика, — позвал Гарри.
Но девушка, по-видимому, была слишком сильно увлечена спором с Ноттом и в упор ничего не видела и не слышала.
— Дарк! — зашипел чуть ли не на весь класс Поттер.
— Что? — раздражённо ответила гриффиндорка, отвлекаясь от своего необычайно содержательного разговора с Тедом.
— Зелье.
— Что? — девушка, казалось, вовсе не понимала, что юноше от неё нужно.
Тогда Гарри ткнул пальцем в котёл Забини, с каждой секундой бурливший всё сильнее. Побелевшее лицо и расширившиеся в ужасе глаза любимой племянницы Мастера Зельеварения Северуса Снейпа доказали Гарри, что он был прав.
Котёл сейчас взорвётся.
На несколько секунд в подземелье воцарилась полная тишина. Нотт, Забини и Дарк инстинктивно сделали шаг назад.
— Ложись! — не своим голосом завопил Поттер, и в ту же секунду раздался взрыв.
Весь класс послушно упал на пол. Гарри напряг все силы и выставил масштабный шит, сдержавший опасное зелье, волной хлынувшее на него самого и однокурсников. Но спасти слизеринцев, стоявших в двух шагах от эпицентра, юноша не мог. Ребят накрыло чуть ли не с головой.
Раздался неприятный хруст — Джессику, Теда и Блейза взрывной волной швырнуло об стену.
Зелье потекло по полу. С визгом и криками ученики забрались на стулья.
— Evanesco, — прошептал Гарри, взмахивая палочкой. Точно такие же взмахи последовали со стороны Гермионы и Слизнорта.
Но это уже не имело особого значения. Джессика Дарк, Теодор Нотт и Блейз Забини, ещё минуту назад нарушавшие тишину подземелий отчаянным спором, лежали возле ближайшей к их столу стены. Без сознания. Одежда постепенно превращалась в лохмотья: чёртов органический растворитель делал на их мантиях дырку за дыркой, и их количество удваивалось каждые пять секунд. На лице и руках появлялись страшные язвы и ожоги. По лбу Джессики ко всему прочему стекала тоненькая струйка крови…
…Чтобы взорвать «Полёт бабочки», надо здорово постараться: несмотря на опасность самого зелья, его компоненты до странности безобидны. И у двоих отличников это только что получилось…