Приближающиеся голоса предупредили, что к ним идут. Затем мелькнул знакомый багровый отсвет факелов. Затем дверь скрипнула, и свет ворвался в их камеру, почти ослепив пленников. На этот раз к ним пришли не для того, чтобы наделить едой. Много важничающих мужчин и женщин.
Рон почувствовал дрожь мальчика. В нем самом разгоралось адское пламя страха, и он с трудом поборол бесполезное искушение отползти в дальний угол клетки, сворачиваясь там клубочком.
Люди остановились. Свет факелов остался за их спинами, накрывая детей черными щупальцами шевелящихся теней пожирателей.
– Джим Поттер и Рон Уизли, – вперед выступил рослый мужчина. Сломанный нос, ровные темные волосы, ничего примечательного. Кроме глаз. Свободные от любого проблеска сочувствия или милосердия. – За связь с запрещенным в Англии Орденом Феникса вы причислены к государственным преступникам и приговорены к смерти.
Слова и их смысл не были неожиданностью, но все же сделали все невероятно реальным. Каждый знает, что когда-нибудь умрет. Но знание, что это произойдет в ближайшем будущем и насильно, а ты ничего, абсолютно ничего не можешь сделать, сотрясало душу.
Пожирателю был известен эффект этих слов и он широко улыбнулся.
– К долгой и очень болезненной смерти. Но вы можете доказать свой ум и склонить Темного Лорда к милосердию… предположим, согласием ответить на пару вопросов. И, может быть, кое-что сделав.
– Мы должны предать? – прошипел Джим. – Моих же собственных родителей? Никогда!
– Действительно? – Мужчина с жадным предвкушением в глазах разглядывал Джима и поминутно облизывался. В эту минуту Рон трезво и четко осознал, что перед ним палач. Пыточных дел мастер. И что сейчас он прикидывает, что можно сделать с мальчиком, чтобы причинив максимум боли, сохранить тому жизнь и рассудок. И, черт его побери, если кто-то из Уизли позволит обидеть ребенка. Он не может послать Джима в ад… не перед собой.
Нельзя позволить… он клялся… Он сохранит неприкосновенность Джима настолько долго, насколько это будет в его силах… пусть хоть лишь на пару часов.
Рон, молнией сорвавшись с места, ринулся к Пожирателю, метя кулаком в лицо. У него еще были силы и энергия, чтобы свалить с ног даже такого грузного мужчину и изо всех сил пнуть ногой, целясь в пах. Тонкий пронзительный крик стал доказательством успеха. Дикая радость подстегнула Рона и он замахнулся еще раз. Несколько проклятий одновременно сбили его с ног, проволокли по каменному полу камеры и ударили о стену. Встать он не смог.
– Ублюдок, – прохрипел палач. С искаженным от боли лицом, он с трудом поднялся на ноги. – Ты пожалеешь об этом. Взять его.
Два пожирателя легко подняли Рона в воздух и направились прочь. Палач, не оглядываясь, захлопнул за собой дверь камеры.
Огни исчезли. Опять стало темно, и Джим остался один
Он скорчился у стены дрожащей тенью, стыдясь, что не помог Рону. Он просто сидел и ждал… теперь ему оставалось лишь сидеть и ждать… возвратится ли Рон хоть когда-нибудь.

*** ***

– Лецифер, – Тая нерешительно коснулась его плеча. – Что ты делаешь?
Он продолжал молча смотреть на пергаменты перед ним. Сообщения, карты, сведения и коротенькое письмо с его подписью. Она мельком взглянула на эту груду.
– Стоило ли это потраченного времени?
– Да, – его голос звучал резко, почти обвиняя ее в том, что она осмелилась спросить.
– Успешно?
Полувампир медленно встал.
– Нет. Слишком много возможных мест и вариантов. Наши шпионы внедрились лишь в нижние эшелоны власти. У нас нет никого, кто знаком с кем-либо из высокопоставленных пожирателей.
– Это лишь вопрос времени… – попыталась утешить его Тая. Вместо этого он внезапно возбудился.
– Время? Тая! У Джима и Рона нет времени. – Он казался тигром, запертым в слишком маленькой клетке. – Я не могу помочь им. При всей моей силе… я бессилен.
– Ты помог многим другим.
Лецифер посмотрел ей в лицо. Его зеленые глаза были глубокими и какими-то странно пустыми. Он слегка поморщился, как от укола головной боли.
– Надеюсь, что это так, – он помолчал несколько секунд. – Сколько времени понадобится на сбор руководства армией?
Тая наморщила лоб.
– Часов шесть, вероятно.
– Отлично. Тогда моему плану ничего не мешает.
– Плану? – Тая дернулась, как от удара. – Плану чего? Что ты собираешься сделать? Весь лагерь собирается для битвы, но никто ничего не знает… что будет?
– Поэтому я назначаю собрание, – молодой человек был почти равнодушен. – Но если тебе невтерпеж – что бы ты хотела узнать?
Рассердившись на его холодный тон, она топнула ногой.
– Иногда ты ведешь себя, как избалованный ребенок!
Одно долгое мгновение казалось, что он улыбнется, но он ответил без единого намека на веселье.
– Я не знаю, как ведут себя дети.
Тая не знала, что ответить. Ее друг никогда не давал понять, что сожалеет о своем образе жизни или хочет чего-то другого. Всегда сильный, всегда спокойный и собранный, как, впрочем, и сейчас. Только теперь слишком отстраненный и холодный. Кажется, близнецы были последней опорой детской части его души. Теперь, без них, осталось лишь существо рожденное для войны.
Тая могла лишь надеяться, что время излечит и эту рану. Время и друзья.
– Лецифер, не делай глупостей. Но, в любом случае, ты мой друг, и я… – она сжала его руку. – Если тебе понадобится помощь, просто приди ко мне.
– Обещаю, – полувампир задумчиво смотрел на нее.
– Тая, так или иначе, эта война будет окончена. Не знаю, увижу ли я конец… поэтому и хочу попросить тебя, – он глубоко вздохнул. – Не могла бы ты позаботиться, чтобы меня погребли в России, рядом с друзьями?
Тая растерянно замолчала.
– Лецифер…
– Пожалуйста.
Слезы подступили к глазам, и Тая побоялась, что не справится с голосом, поэтому просто кивнула. Потом выдавила.
– Клянусь. Рядом с ними.
– Спасибо.