Гостиная Ноттов ничуть не напоминала холодный покой Трэверсов. Темно-синие диваны соседствовали с белыми креслами. На полу небрежно лежал огромный персидский ковер, сотканный из коричневых, белых и даже красных нитей. (Последний Гораций, судя по его взглядам, находил явно лишним). С боков горели красные и желтые свечи, словно приближался рождественский праздник. Только маленький черный столик — подарок Гектора — одиноко стоял рядом с креслом Луизы.
Кантанкерус Нотт поправил перед зеркалом в резной раме венскую бабочку, кашлянул и обернулся к жене. Луиза вернулась из столовой: только что она придирчиво осматривала стол.
— Вполне достаточно.
— А вы не забыли…
— Дорогой, после стольких лет вашей дружбы с Трэверсом я могу запомнить, какое вино он предпочитает, — Луиза иронично блеснула синими глазами.
Ей, как и мужу, было сорок четыре, но выглядела она моложе лет на пять — а иногда, стоя на балконе в весенних сумерках — и на все десять. На свежем, полнокровном лице не было еще ни одной морщинки, в золотых волосах — ни следа седины, глаза сверкали, движения были энергичны и властны. Кантанкерус вздохнул: жена была истинной хозяйкой дома, слушаться её было совершенно естественно, но он почему-то это прощал, не чувствуя себя ущемленными вяло отмахиваясь от подшучиваний двух старых холостяков: кузена жены Горация Слагхорна и собственного друга, Гектора Трэверса.
Гораций, если начистоту, был не холост, а разведен. Почти сразу после школы он вынужден был жениться на одной, как выражалась Луиза, «ловкой особе» — однако в двадцать пять смог расторгнуть брак и с тех пор не уставал высмеивать, как он говорил, «подкаблучников». Зато Трэверс был холостяк истинный, доживший под крылом маменьки до тридцати семи лет и не собирающийся, кажется, связывать себя узами брака до конца жизни. Луиза неоднократно грозилась устроить Гектору судьбу, и Кантанкерус в душе радовался, что жена пока не принималась за это всерьез: если она поставила себе цель, то развивала целую кампанию по её достижению, и горе вставшим на пути.
Ему грех было жаловаться на напористость жены: сколько раз, когда он оказывался в тупике, именно сила воли Луизы позволяла выбраться! Хотя и сам Кантанкерус не зря считал себя настоящим слизеринцем. Подтянутый и щеголеватый, он без труда освоил азбуку карьеры, научился понимать, что от него требует начальство, и при этом не ронять достоинства, не забывая, отпрыском какого рода он является. Общими стараниями Кантанкеруса и его жены дом Ноттов не только остался по-прежнему уважаемым, но и изрядно преуспел. Кантанкерус к сорока четырем годам стал начальником департамента магического законодательства. Его сын уже начал службу под чутким началом Гектора Трэверса, дочь училась на шестом курсе Хогвартса — в Слизерине, разумеется. Ни одного скандала не омрачало репутацию их семьи.
Несомненно, если бы Кантанкерусу повзолили выбирать тогда, в его девятнадцать лет, он выбрал бы не Луизу, а какую-нибудь легкомысленную девицу недостойного происхождения — он тогда чуть ли не каждый день влюблялся в новую — и загубил бы себе всю жизнь. Как же он был благодарен отцу, достопочтенному Абраксасу Нотту, что тот буквально силой заставил сына заключить помолвку с нужной невестой. По счастью, невестой этой оказалась Луиза Монтегю, однокурсница по Хогвартсу, к которой Кантанкерус испытывал неизменное уважение. Она тоже не была влюблена в жениха, но у обоих не было выхода. Они приняли правила игры — и не пожалели об этом, став друг другу лучшими друзьями.
— Милая, а зачем вы велели эльфам принести поближе нюхательную соль? И даже эту маггловскую мерзость… Нашатырь, кажется?
— Это для Илларии. Она совсем больна в последнее время, бедняжка. Так слаба… Но её нужно развлечь.
— Да, бедняжка ужасно страдает, — вздохнул Кантанкерус.
Илларии Кэрроу, урожденной Малфой, было из-за чего страдать. Еще в школе её нынешний супруг, Гектор Кэрроу, проявлял к её старшему брату Дециусу симпатию… Не слишком обычного свойства. Ему сосватали Илларию, однако его симпатия к Дециусу осталась непоколебимой. Что творилось за дверями особняка Кэрроу, доподлинно не было известно Кантанкерусу, но Иллария любила погостить у его жены по нескольку дней, пусть даже это и неприлично замужней даме — особенно после того, как сыновья отправились в Хогвартс.
— Знаете, дорогая, — Кантанкерус неожиданно бросил взгляд на жену. — Гектор написал, что сегодня он нас попотчует чем-то интересным.
— Готовят какой-то указ в Министерстве? — Луиза приподняла брови, попутно осматривая гостиную.
— Едва ли, — задумчиво покачал головой Кантанкерус. — Гектор давно работал над каким-то важным проектом. А прошлым летом вообще ушел в работу с головой.
— А что ему, холостяку, еще делать? — засмеялась Луиза.
— Мне кажется, это связано вот с чем, — Нотт левитировал жене газету.
Луиза прищурилась. Это был старый номер «Пророка» от 19 октября прошлого 1924 года. На первой полосе красовался портрет Гектора. В качестве передовицы шла его статья: «Что такое чистокровность?»
— Клементина, поди, локти себе кусала, увидев его портрет, — усмехнулся Нотт.
— Клементина, какая бы она ни была, неглупа и не захочет получить довесок в виде многоуважаемой леди Трэверс, маменьки Гектора, — возразила Луиза.
— Маменька, правда, у Гектора сложна, — пыхнул муж трубкой. — Но что Клементина найдет лучше? В ее-то возрасте, знаете, Гектор с маменькой — подарок судьбы, — выпустил он кольцо дыма.
— Что-то в этом мерзкое есть, — вздохнула Луиза. — Для мужчины тридцать лет — расцвет сил, молодость, для женщины — почти закат. О мужчине не скажут таких унизительных вещей, если он холост, как о женщине, если она не замужем. Иногда я понимаю Викки Уркварт, хотя… Впрочем, о покойниках — либо хорошо, либо ничего.
— «О мертвых — правду», как говорили римляне, — шутливо рассмеялся мистер Нотт. Жена также весело отмахнулась.
— Мужа Илларии усадим в уголок, будет весь вечер пить вино, — рассуждала Луиза, обходя комнату. — Сыновей, надеюсь, займет Мервин.
— Сириуса бы Кэрроу в собутыльники, — озорно подхватил Кантанкерус. Луиза погрозила пальцем.
— Древнейший род! И сами же, повеса, вертелись в его компании в школе.
— Да, — со вздохом согласился Нотт. — Но это не отменяет того, что Сириус уж слишком пристрастился к огневиски, и когда выпьет, бывает буен. К тому же ему сейчас не до вечеров у друзей: отец его при смерти. Старика многое подкосило.
— Да, — жена сочувственно вздохнула. — И Сириус первый. Как он мог позариться на деревенскую девку… Да и Финеас хорош.
— Мистер Брокльхерст, — раздельно, по слогам, произнес Кантанкерус. — Почти уморил отца и сидит, книжечки пишет. А его сын учился вместе с нашим, Луиза!
— То ли Блэк, то ли не Блэк, — согласилась она. — И их ведь все больше. Без потомков они не останутся, стоит только провести обряд принятия в род.
Нотт важно поднял палец.
— Это будут совсем не те потомки!
— Знаете, — задумчиво сказала Луиза, — мне кажется, что Иллария стала бы отменной миссис Трэверс. Они с Гектором прекрасно подошли бы друг другу.
— Не суждено! — фыркнул Нотт. — В планы её братца не входило надолго расставаться с сердечным другом.
Луиза ответила деланно-веселым голосом:
— Да, и притом тогда ей пришлось бы мучиться со свекровью. У Илларии несчастный жребий.
— А мне кажется, они бы отлично поладили, — добродушно пробасил хозяин дома. — Иллария — тихоня, во всем угождала бы свекрови. К тому же Гектор богат и вполне мог бы купить себе с женой отдельный дом.
Луиза наконец пробежала статью глазами.
— Гектор, как всегда, отлично пишет, — охотно буркнул Нотт, проведя ладонью по своим черным бакенбардам.
— И здраво, — задумчиво сказала Луиза. — Неужели, — бросила она синий взгляд на мужа, — это и есть его проект?
— Забавно, что скажет Гораций, — добродушно рассмеялся Нотт.
— Нельзя предугадать. Скорее всего, промолчит и улыбнется. Он всегда так делает. А Гектор решил вернуть угасающий интерес к Салазару Слизерину?
— Согласитесь, это здраво и своевременно, — вздохнул Кантанкерус. — Вы только посмотрите, что сейчас творится. Такими темпами недалеко до избрания какого-нибудь грязнокровки в качестве Министра магии.
— Нет, надеюсь, до этого не дойдет, — взмахнула руками Луиза. — Конечно, магглолюбцы и магглокровки набирают силу, но ведь они все равно не более, чем выскочки. Ни связей, ни общественной поддержки… За что не в последнюю очередь спасибо Гектору, — улыбнулась она и посмотрела на часы. — Да, думаю, сейчас явятся первые гости. Ставлю два сикля, что это будет Гектор.
— Принято! — воскликнул Кантанкерус.