Пряный запах полыни. Часть третья


Анна шла к реке с тяжелым сердцем, она боялась поверить, что увидит «его» в последний раз, даже мысленно она больше не могла назвать его «любимым».
Северус увидел Анну еще издалека и бросился ей навстречу. Ему казалось, что со времени их последней встречи прошла целая тысяча лет. Сейчас он схватит ее в охапку, поднимет, прижмет к себе и скажет, как сильно ее любит. Ее волосы будут щекотать ему лицо, он зароется в них носом и вдохнет такой родной, такой любимый запах Анны, его Анны.
Она увидела приближающего Северуса и остановилась. Поставила невидимый барьер, чтобы он не мог подойти слишком близко.
Наткнувшись на барьер Северус в нерешительности остановился:
— Анна, что происходит?
— Северус, скажи это правда? Правда? Ты стал Пожирателем смерти? – глаза ее сузились и приобрели зеленый цвет, как обычно происходило, когда Анна находилась в ярости, голос предательски дрожал. А в голове раздавался молящий голосок «скажи, что это неправда, неправда, неправда!».
Северус молчал. Анна сняла барьер, подошла к нему и быстрым движением руки с волшебной палочкой разрезала левый рукав куртки прямо до локтя. Затем взяла его руку и внимательно посмотрела на предплечье. Там было то, что она больше всего боялась увидеть – знак темного лорда. Анна с отвращением опустила его руку.

Северус пришел в себя:
— Анна, милая, ты не понимаешь, я сделал это ради нас!
— Не смей называть меня милой, ты… ты… подлый предатель. Ради нас, — она хохотнула сквозь подступающие слезы, — Ты обещал мне, ты клялся… покончить со всем этим! Все! Нет больше никаких нас, есть ты и есть я, и теперь мы по разные стороны!
— Анна подожди, выслушай меня! Грядут тяжелые темные времена, а я стал сильным, очень сильным, я много узнал, много постиг, я смогу тебя защитить. Да, я не послушал тебя, но пойми, я делаю все только для тебя и ради тебя. Ты вся моя жизнь. И я очень хочу, чтобы ты была в безопасности. Так будет лучше!
— Лучше?! Для кого лучше? Северус, ты все разрушил. Я говорила тебе, что не приемлю ничего темного и буду бороться с ним. Ты теперь мой враг, Северус. – голос Анны становился все тише и тише, вдруг она выкрикнула, — Я ненавижу тебя! Я так тебя любила, а ты взял и все сломал! Ты меня сломал! Ты душу мою сломал! Ты втоптал все мои чувства в грязь и растоптал их!
— Анна, я люблю тебя, не говори так. Ты моя, навсегда моя! – По лицу Северуса ползли слезы, он расстегнул дрожащими пальцами ворот кутки и достал подаренный Анной серебряный медальон.
— Ты не достоин его, предатель, — резкий взмах и волшебная палочка перерезала цепочку, скользнув по груди Северуса. Он охнул и прижал к груди руки. Медальон блеснул, перевернулся и упал в глубокий снег.
Уже теряя контроль, Анна вцепилась Северусу в воротник и трясла как грушу, — «ненавижу, ненавижу, ненавижу…»
Прибежавшая с Джеймсом и Сириусом Лили насилу оттащила Анну от ничуть не сопротивлявшегося Северуса.
— Ты, — Анна вновь обратилась к нему, — ты… умер для меня! Нет! Не умер! Тебя просто не было!
Она произнесла это по слогам, впечатывая каждое слово в его память:
— Те-бя ни-ког-да не бы-ло в мо-ей жиз-ни! Запомнил? Ни-ког-да!
Северус собирался было еще что-то сказать, взять Анну за руку, но палочка Сириуса, отбросила его назад:
— Ты слышал, что она сказала. Уходи, Анна не желает иметь с тобой дела!
Поднявшись, Северус сделал шаг к Анне, но потом передумал, развернулся и зашагал прочь.
Анна, тихо плакала, уткнувшись в меховой воротник на пальто Лили. Лили никогда раньше не видела, чтобы Анна плакала, она всегда была такой сильной, смеялась над трудностями и ничего не боялась. Лили стояла и растерянно гладила Анну по спине. Джеймс и Сириус смущенно переминались с ноги на ногу, не зная, что им делать.
Вдруг Анна отстранилась от Лили, вытерла слезы и произнесла:
— Каждый выбирает свой путь. Наши с ним дороги разошлись и с этим надо дальше жить. Переживем и это!
— Узнаю мою прежнюю Анну, — сказала улыбаясь Лили. — Пойдемте все вместе на каток, нам надо развеяться.
— Анна, ты пойдешь с нами на каток? – переспросил Сириус, беря Анну за руку.
— Да, пойду, — произнесла Анна, силясь улыбнуться и стараясь придать голосу веселый тон, а про себя подумала, — только прежней мне уже никогда больше не стать.

Анна сидела на скамейке центрального лондонского парка и смотрела, как малыш Гарри кормит своей булочкой плавающих в озере уток и лебедей.
Прошло уже три года с той трагической ночи, которая унесла жизнь Лили и Джеймса и разломала жизнь самой Анны на «до» и «после».
Она же предупреждала, просила, уговаривала… Да, у нее не было доказательств, что он подлый предатель, только чутье, ее почти звериное чутье… Но они не поверили. Тогда она сама решила с ним разобраться. Подкараулила в темном переулке и пыталась вытрясти из него всю правду. Но Питер Пэдигрю сбежал, превратился в мерзкую крысу и сбежал, а еще пожаловался Джеймсу. Джеймс был зол, он даже запретил Лили с ней разговаривать. Ей никто тогда не поверил, только Сириус.
Сириус, милый мой, любимый как ты…, — Анна чувствовала, что это она виновата в том, что Сириус попал в Азкабан. Ну почему я не перегрызла тогда горло это проклятой крысе. Тогда бы все было как прежде…

Прежде они любили собирались в доме Поттеров. Последний раз это было в день рождения Гарри.
— Анна, посмотри, как вырос твой крестник. Мы так рады, что у нашего маленького Гарри такие замечательные крестные родители, как вы с Сириусом. Вам тоже пора задуматься, чтобы у нашего Гарри появился друг или подружка, — Лили была в своем репертуаре.
Анна хитро улыбнулась и показало сверкающее кольцо на пальчике:
— Шей платье, Лили. К Новому году мы пригласим тебя на свадьбу.
Лили взвизгнула и повисла у Анны на шее:
— Сестренка, я так за тебя счастлива.
Малыш Гарри захныкал, пора было укладывать его спать.
— Можно я сама, Лили, ну пожалуйста, — Анна остановила уже было ринувшуюся к ребенку Лили. – Я уложу его спать.
С согласия Лили, Анна взяла Гарри на руки и отнесла в детскую. Гарри уютно устроился у нее на руках и заулыбался.
— Спи, мой маленький, баю-бай…
Песня про волчка, который укусит за бочок и утащит во лесок, совсем убаюкала малыша и он уснул сладким невинным детским сном, крепко прижимая к себе игрушечного плюшевого волчонка, подаренного Анной.
Она переложила ребенка в кроватку и, погладив по спинке, произнесла:
— Я люблю тебя малыш, если тебе потребуется моя помощь, я всегда буду рядом.

— Мама Аня, мама Аня, — Анна очнулась и посмотрела на Гарри, который тормошил ее за рукав, — дай еще булочку.
— Да, мой милый, конечно возьми.
Гарри взвизгнул и помчался к своим уткам.
А Анна покрутила на пальчике подаренное Сириусом кольцо и снова погрузилась в воспоминания.
Дальнейшие события она помнит плохо: погоня, взрыв, больница….
Сколько она провалялась в больнице Анна не помнит. Ее никто не навещал, хотя нет, пришел один раз Римус, принес апельсины, постоял, повздыхал и ушел. О том, что случилось, она узнала уже позже, выйдя из больницы.
Лили и Джеймса больше нет. Сириус в Азкабане. Гарри у Петунии.
Она пришла к Петунии и забрала Гарри. Вот так просто пришла и забрала. Ей даже показалось, что Тунья была рада от него избавиться.
Забрала Гарри и увезла к себе домой. Потом приехал Дамблдор. Анна знала его по рассказам Лили и видела пару раз в Хогсмиде, когда встречалась там с Лили и…и… нет, не вспоминать это имя, это было давно и не с ней! – приказала себе Анна.
Дамблдор сказал, что Гарри, британский подданный, что она похитила ребенка и должна его вернуть, что ему грозит опасность и только в доме Петунии он будет под защитой. Ей тогда удалось убедить, что Гарри всего лишь ребенок, который нуждается в любви и заботе, а Петуния и ее семья никогда не даст этого малышу. Что она крестная мать Гарри, а с Лили ее связывают кровные узы и с Гарри тоже и если кто и сможет защитить малыша, то только она. А в другой стране его точно никто не будет искать. Он взял с нее слово, что они с Гарри будут приезжать в Лондон каждый год, в 10 лет ребенок вернется в Англию, в 11 поступит и будет учиться в Хогвартсе. Год до поступления он должен адаптироваться и свободно говорить на своем родном языке. Что ради его блага, у него не должно остаться никаких воспоминаний о его жизни с Анной, Гарри будет считать, что всю жизнь после гибели родителей прожил в семье своей тети Петунии. Анна согласилась, а что ей еще оставалось делать.

— Какой у вас милый малыш, сколько ему? – Анна и не заметила, как на скамейке рядом с ней оказалась молодая пара с маленькой девочкой.
— Ему четыре года, а вашей девочке?
— Нашей Гермионе тоже четыре. Можно нам сфотографировать их вместе, они так забавно кормят уток?
— Да, конечно, только фотографию потом пришлите, — улыбнулась Анна миловидной женщине.

Визит Дамблдора спустя шесть лет после отъезда Гарри удивил Анну. Увидев за дверью знакомого пожилого господина, да еще с тортом и цветами лишил Анну дара речи. Дамблдор же, как ни в чем не бывало, прошел в гостиную, осыпая Анну комплиментами о ее цветущем виде и неземной красоте (а то она и сама не знала, не даром бабушка была ворожея и ее кое-каким штукам научила) и предложил выпить чаю.
Вот за чаем, между шутками которым было сто лет в обед и «называй меня просто Альбус, мы же не в школе» он сделал Анне такое предложение, от которого она была готова прыгать до потолка.
Теперь она сидит в вагоне Хогсвартс-экспресс, смотрит в окно и ждет отправления в школу, где учиться ее любимый Гарри, чтобы ей, военному хирургу, преподавать «основы первой неотложной медицинской помощи в критических ситуациях магловского и магического характера».
Дамблдор рассказал, что «он» тоже там преподает. Чтобы вы думали? «Защиту от темных сил»! Кто бы сомневался?! Опять эти темные силы… Дамблдор многое ей поведал о «нем»: о том, КЕМ «он» стал, через ЧТО «ему» пришлось пройти, ЧТО «ему» приходилось и приходится делать и ПОЧЕМУ «он» не мог с ней связаться все эти годы. Анна так долго гнала любые мысли о «нем», что до сих пор не могла произнести «его» имя.
Дамблдор еще доверительно добавил, что, по его мнению, «он» все еще испытывает к Анне чувства, как иначе объяснить то, что когда стало известно, что Анна будет одним из преподавателей, «он» заперся у себя в кабинете на целый день, даже не явился на свои собственные уроки, а когда явился, то вместо темы по троллям, с упоением рассказывал весь урок про карликовых пушистиков.
Ну надо же, испытывает чувства. Сколько лет прошло с их последней встречи, — думала Анна, — Почти двадцать! Это же целая жизнь! Он наверное сильно изменился? А я? Я тоже изменилась, но не сильно. Спасибо бабушке ворожеи. Анна достала пудреницу, критично оглядела свое отражение и не найдя ни одного изъяна подмигнула зеркалу. Ее сердце затрепыхалось, глаза заблестели, а губы растянусь в довольной улыбке:
— Ну надо же, двадцать лет прошло, а «он» испытывает чувства.

— Можно нам в ваше купе? – в дверь просунулась круглая мальчишечья голова с чуть оттопыренными ушами.
— Да, конечно, заходите, — Анна убрала пудреницу в сумку и закрыла замок.
Полумна, заходи, здесь еще есть свободные места, — произнес мальчик куда-то себе за спину и в купе медленно вплыла девушка с распущенными светлыми волосами и обведя купе голубыми чуть на выкате глазами медленно и растяжно произнесла:
— Здравствуйте, я Полумна, а это Невилл. У вас приятные духи, мне нравится.
— Спасибо Полумна, приятно познакомиться, Невилл, а я ваш новый преподаватель по основам медицинской помощи, меня зовут Анна Волкова, — представилась Анна.
— Вы иностранка? – все также растяжно спросила Полумна.
— Да, я русская. Меня пригласил профессор Дамблдор. – ответила Анна. Потом спохватилась,- ой, у меня же есть вкусные пряники. Угощайтесь!
А Хогвартс – экспресс, дав прощальный гудок стал медленно набирать скорость.

***

Двери купе снова открылись и них вошел худощавый темноволосый юноша в круглых очках, за которыми сияли яркие зеленые глаза:
— Невилл, Полумна, вот вы где! Я с вами поеду! – и закинув чемодан на полку, плюхнулся на сидение рядом с Анной.
Тут он повернул голову и увидел рядом с собой красивую темноволосую женщину в темно-серой мантии отороченную серебристым мехом. Ее духи, ее образ был смутно знакомым и таким родным, серые глаза смотрели так ласково, что захотелось броситься к ней, прижаться, обнять. Где-то в мозгу пронеслось слово «мама». Но Гарри точно знал, что это не его мама, это не Лили. Наваждение какое-то, — подумал Гарри.
У Анны екнуло сердце, ей тоже хотелось вскочить, заключить мальчика в объятия, сказать, как сильно она по нему скучала, но лишь усилием воли заставила себя остаться на месте, только не могла отвести от него взгляд. Она поклялась ничем себя не выдать, ничего не рассказывать ему прежде времени, это могло навредить. Дамблдор обещал сам все рассказать Гарри и вернуть воспоминания, но не раньше, чем тому исполнится семнадцать лет.
— Ой, Гарри познакомься, это наш новый преподаватель, — представил Анну Невилл, жуя пряник, — профессор Анна Волкова, она иностранка.
— Здравствуй Гарри, — Анна опомнилась и протянула Гарри руку, — Ты стал таким взрослым и так похож на своих родителей! Анна укорила себя мысленно, — Не удержалась!
Гарри пожал Анне руку и держал не в силах отпустить. Наконец выпустил и спросил:
— Вы знали моих родителей?
— Придется выпутываться, — так же про себя подумала Анна, а в слух произнесла, — Да, я была знакома с твоей мамой, а тебя помню еще совсем крошкой. Можно я тебя обниму?
Гарри пожал плечами:
— Да, конечно!
Анна заключила мальчика в объятия, но вдруг почувствовала, что тот напрягся в ее руках и застонал «голова, моя голова, больно… горит».
Анна перепугалась:
— Гарри, что с тобой! Гарри!
Затем поднесла губы прямо к уху Гарри и что-то зашептала на непонятном для Невилла и Полумны языке. Гарри расслабился, черты его лица разгладились, их больше не искажала страшная судорога боли.
Анна уложила мальчика на сидение и накрыла краем своей мантии, голову Гарри она пристроила к себе на колени и нежно погладила.
Гарри спал. Ему снилось, как он идет кормить булочкой толстых серых уток в городском парке, а рядом с ним, держа его за руку, идет стройная темноволосая женщина, черты лица которой, как он не силился, разглядеть не мог.

***

— Сегодня она должна приехать. О Боги, Боги, что мне делать, — Северус Снейп, мерил шагами кабинет, заламывал руки и бесконечно посматривал на часы, висевшие над дверным проемом. Он находился в страшном волнении, — Она будет совсем рядом и я смогу не только видеть ее каждый день, но даже поговорить с ней, если она захочет. Дамблдор больше не сможет запретить мне этого!
В дверь постучали и в кабинет Снейпа зашел Альбус Дамблдор:
— Добрый день, профессор Снейп. Надеюсь вы хорошо сегодня спали? — в голосе Дамблдора сквозила ирония, — Могу я попросить вас о любезности?
— Все, что угодно, директор.
Дамблдор продолжил:
— Как вы знаете, сегодня прибывает Хогвартс-экспресс с учениками, на этом поезде едет наш новый преподаватель Анна Волкова, будьте любезны, встретьте ее на перроне и сопроводите в замок.
Северус в изумлении посмотрел на Дамблдора и, ни слова не говоря, ринулся за дверь.
— Профессор Снейп, куда вы? До прихода поезда еще несколько часов – выкрикнул ему в след Дамблдор и вздохнул, — О-хо-хо…
Но Северус уже его не слышал, он почти бегом преодолел лестничный пролет, выбежал из замка и пошел быстрым шагом к воротам, никого не замечая по дороге. Времени до прихода поезда было в избытке, поэтому он решил не трансгрессировать, а пройтись пешком, приведя по дороге свои мысли в порядок.
Они не общались уже много лет, очень много страшных, тоскливых и трагичных лет. За эти годы он прожил несколько жизней и продолжает жить чуждой ему жизнью, играя в эту смертельно опасную игру.
Он знал, что она практически не изменилась, осталась все такой же красивой, как раньше. Только прическу поменяла. Знал, что она так и не вышла замуж, у нее нет детей, что последние шесть лет она очень много работает, все время пропадая в своих командировках. Знал, потому, что, не смотря ни на что, не мог ее забыть. Да, у него были другие женщины, но все это было так мелко и нечего не значаще, что он даже не пытался запомнить ни их лиц, ни имен.
Ему запретили с ней общаться, взяли клятву не искать с ней встреч. Но видеть ее ему никто не запрещал. При каждом удобном случае он отправлялся к ней, чтобы хоть издалека увидеть Анну, убедиться, что с ней все в порядке. Это были его сокровенные, маленькие счастливые моменты.
До прихода поезда оставался еще целый час.

***

— Гарри, просыпайся, мы прибываем, — Анна, легонько потормошила спящего Гарри.
Тот открыл глаза, медленно соображая, где находится и вскочил:
— Простите меня, профессор, я не заметил, как уснул.
Анна улыбнулась:
— Когда мы не на уроке, можешь называть меня просто Анна. Ничего страшного, Гарри.
Поезд замедлил ход и остановился на перроне.
Гарри выглянул в окно:
— Он то, что здесь делает?!
И обратился к своим друзьям:
— Нет, вы видели это….
Все посмотрели в окно. На перроне стоял Северус Снейп.
— Мне так кажется, что он не самый любимый ваш учитель, — ухмыльнулась Анна.
— Да я его просто ненавижу и он меня тоже! — с жаром проговорил Гарри, но тут же спохватился, — ой простите, я не должен так говорить.
Одев мантии, ребята вышли из вагона и присоединились к толпе таких же учеников.
Анна немного подождала, когда толпа учеников поредеет, взяла чемодан и тоже вышла из вагона. Сердце стучало и отдавало куда-то в виски.
Он стоял спиной, пытаясь высмотреть кого-то из дальних вагонов.
— Здравствуйте, профессор Снейп, — голос Анны прозвучал как-то сдавленно.
Он резко обернулся.
— Да, — думала Анна, всматриваясь в лицо Северуса, — изменился. Черты лица заострились, волосы висят спутанными черными прядями, в которых уже пробиваются первые серебряные нити. Глаза будто неживые и смотрят куда-то сквозь тебя. Взгляд холодный, отстраненный. Бедный, мой, Северус… МОЙ! СЕВЕРУС! — Анна сама испугалась, что мысленно произнесла его имя, да еще с приставкой «мой».
Северус сглотнул и глухо произнес:
— Здравствуй, Анна. Я провожу тебя до замка.
Он взял ее чемодан и они в абсолютном молчании направились к ожидавшей их повозке, запряженной фестралами.
В повозке уже кто-то сидел. Анна расположилась напротив низкорослого человека, который сразу протянул ей руку, поздоровался и представился, как Филиус Флитвик.
Северус молча расположился рядом с ним и повозка тронулась.
Филиус, как он попросил себя называть, пришел в радостное возбуждение при виде Анны, он несколько раз пытался поцеловать ей руку. Постоянно спрыгивал с места и, размахивая своими коротенькими ручками, рассказывал о красотах этой местности.
— Анна, разрешите вас спросить. Если мой вопрос вам покажется нетактичным, можете не отвечать, — поинтересовался Филиус.
Анна мило улыбнулась:
— Cпрашивайте, я постараюсь вам ответить.
Филиус с заминкой спросил:
— Анна, вы замужем?
Анна продолжая мило улыбаться, но покривив душой ответила:
— Нет, мое сердце абсолютно свободно.
Никто из них не заметил, как дернулся и напрягся Северус.
Филиус оживился еще больше и спросил совершенно искренне:
— А почему?
Но тут понял, что его вопрос выходит за все рамки приличия смутился и пробормотал «извините».
Анна, бросив быстрый взгляд на Северуса, ответила Флитвику:
— Не стоит извиняться. Я же обещала ответить на ваши вопросы. Понимаете, Филиус, мужчина, за которого я собиралась замуж – трагически погиб. А мужчина, которого я очень любила – предпочел мне сомнительные интересы.
— Нет! – еле слышно выдохнул Северус.
Флитвик обернулся к нему:
— Вы, что-то сказали, профессор Снейп?
Снейп пробормотал:
— Нет, ничего, вам показалось.
И уже обычным голосом добавил:
— Мы приехали.

***

Вот, Анна, это твой кабинет, там в глубине — жилые комнаты, — произнес Северус, поставив на пол чемодан Анны, и поспешил уйти. Он так долго ждал возможности побыть с ней рядом, что сейчас боялся сделать и сказать что-то не то, что отпугнет ее.
— Сев, подожди! — выкрикнула ему в след Анна.
Северус остановился, посмотрел на нее через плечо и спросил:
— Ты хочешь дать мне на чай за работу носильщиком? Поверь, мне это было не сложно.
А про себя подумал:
— Зачем я говорю эти глупости?
Анна, не обратив внимание на его остроту, подошла ближе, развернула к себе лицом и пристально глядя в глаза сказала:
— Я очень рада тебе видеть, Сев!
Он не мог ничего ответить, он забыл все слова, что есть на свете, только стоял и молча смотрел на такое милое, такое любимое лицо, в эти серые глаза, святящиеся бесконечным теплом.
Анна больше всего на свете хотела сейчас уткнуться в его грудь, но не могла и пошевелиться, руки и ноги не слушались ее. Она смотрела в его черные бездонные глаза и они уже не казались ей безжизненными, там в глубине пылал огонь, огонь их любви с терпким запахом полыни.
Над камином пробили часы. Анна ойкнула:
— Через полчаса начнется праздничный ужин, а мне еще надо переодеться с дороги и распаковать вещи.
— Да, мне тоже пора идти, — отозвался Северус, — увидимся за ужином!
— Сев, — проронила Анна, — нам надо поговорить, о многом…
— Теперь у нас для этого будет предостаточно времени, — сказал Северус, скрываясь за дверью.
По дороге в Большой зал, он потрепал по голове, попавшего у него на пути второклассника, от чего тот выронил все свои свитки и остался стоять с открытым от удивления ртом.

***

Преподавать Анне нравилось, ученики старательно выполняли все ее задания. Ей удалось убедить их, что все, чем они будут заниматься на ее уроках, поможет спасти не только их собственную жизнь, но и жизнь их друзей, близких, других людей. У нее была только одна «сложная ученица» — Джинни Уизли.
Чего только не вытворяла эта девчонка на ее уроках: перья заколдовывала, наглядные пособия оживляла, пережимала раны своим напарникам так, что тебя падали в обморок. В общем, намучилась с ней Анна, по «самое не хочу».
Терпение Анны закончилось, когда эта рыжая паршивка дала ей понять, что она, Анна, уже давно вышла из того возраста, чтобы нравится молоденьким мальчикам. И ее бесит, что какая-то иностранка уделяет столько внимания Гарри Поттеру, который является ее парнем. Присутствующие при этом разговоре Гарри и его друзья, пытались урезонить разбушевавшуюся девицу, стращали отчислением, просили Анну не рассказывать родителям.
Но Анна уже все для себя решила, она пристально посмотрела на Джинни и попросила вечером зайти к ней в кабинет.
Ровно в назначенное время в кабинет постучали и зашла Джинни, нет не зашла, а заявилась, да еще с таким презрительным видом, что ей мол все равно, что с ней будут здесь делать.
— Джинни, хочешь чаю? У меня есть вкусное вишневое варенье и пряники, — спросила Анна.
Джинни опешила, она явно ожидала чего угодно, но только не такого приема.
— Присаживайся, — предложила Анна, указывая на диван рядом с собой и призывая палочкой на стол чашки, мисочку с вареньем и коробку с пряниками. Джинни послушалась. Анна, не дождавшись ответа от девочки, разлила чай и придвинула к ней чашку.
Девочка машинально взяла чашку с чаем и сделала глоток. По мановению волшебной палочки в другой ее руке оказался пряник.
— Джинни, ты умеешь хранить секреты? – неожиданно спросила Анна.
Джинни кивнула.
— Даже от своих друзей? И своего…. парня? – продолжила допрос Анна.
Джинни ненадолго задумалась и снова кивнула.
— Тогда я открою тебе свою тайну, но ты должна пообещать мне, что никому и никогда об этом не расскажешь! Все что я скажу или покажу останется между нами? Договорились? Обещаешь? — продолжила Анна.
— Вы наложите на меня непреложный обет? – впервые за вечер подала голос Джинни.
— Нет, дорогая, мне достаточно твоего обещания,- заверила ее Анна.
— Обещаю! – торжественно произнесла Джинни.
Анна поднялась с дивана и порывшись в своем бездонном чемодане, извлекла тяжелый фотоальбом в кожаном переплете винного цвета и украшенный золотыми и серебряными вензелями многократно повторяющихся букв «А» и «В».
— Посмотри его, пожалуйста, пока я допью свой чай, — произнесла Анна.
А про себя думала:
— С меня взяли клятву, что я ничего не расскажу Гарри, а про его друзей уговора не было. Даже, если девочка проболтается, тем лучше, Гарри рано или поздно должен все узнать.
Анна внимательно наблюдала, как страница за страницей меняется лицо Джинни, округляются ее глаза. Время от времени Джинни поднимала голову, кидала на Анну вопросительные взгляды и снова листала фотографии.
Наконец девочка спросила:
— Но как это может быть? Это же Гарри… маленький…. Кто вы?
Анна подвинулась к девочке поближе, взяла ее руки в свои и все рассказала: о ее дружбе и родстве с Лили, мамой Гарри. О том, что приходится Гарри крестной матерью и что воспитывала его почти десять лет. Что она любит Гарри, как родного сына. Что у Гарри было счастливое детство обычного малыша, с зоопарками, прогулками, поездками на море, как она могла убедиться по фотографиям. Но, к сожалению, Гарри лишили всех этих воспоминаний, а ей самой запретили что-либо рассказывать ему до достижения им семнадцати лет. Что она была очень рада, когда ей предложили должность учителя в школе, где учится ее любимый мальчик, и порой она не может сдержаться и поэтому уделяет ему чрезмерное внимание.
— Благодаря тебе, я буду более осторожна, — закончила свою речь Анна.
А на последок, вручив обескураженной Джинни коробку с пряниками, нежно прижала ее к себе и произнесла прямо в ухо:
— Лучше тебе, дорогая, со мной не ссорится, вдруг когда-нибудь я стану твоей свекровью.
Джинни залилась краской, хихикнула и унеслась в свою гостиную.

В гостиной Джинни уже поджидали Рон, Гарри и Гермиона, которые очень нервничали. Они окружили ее и наперебой стали спрашивать:
— Она тебя отругала? Какое она назначила наказание? Она напишет родителям?
Джинни прорвалась через плотное кольцо, окружавших ее друзей и беззаботно сказала:
— Мы просто пили чай и болтали.
После этого вприпрыжку добежала до лестницы, ведущей в спальню девочек и начала подниматься. На полпути развернулась, вернулась с радостной улыбкой, поставила коробку с пряниками на стол и сказала:
— Вот! Ешьте прянички! Очень вкусные!
И оставив друзей в недоумении, напевая, скрылась в спальне.
Рон с выпученными от изумления глазами произнес:
— Пусть меня наказывают так хоть каждый вечер, я тоже хочу быть таким счастливым!
И пожелав друг другу доброй ночи, друзья разошлись по своим спальням.

***

— Гарри, она тебе нравится? – спросил Рон уже лежа в постели.
— Кто? – отозвался Гарри.
— Анна! Ну, то есть профессор Волкова. Мне очень! Она такая… такая необыкновенная и такая красивая! Иногда думаешь, вот взяла бы она меня за руку и сказала «пошли, Рон» и я бы пошел, куда угодно, ни о чем не спрашивая. А иногда та-а-ак посмотрит, что ноги немеют. Мне она порой мою маму напоминает.
Гарри слушал рассуждения друга в «пол-ухо», думая о своем. Но почему-то слова «мама» и «Анна» показались ему очень важными.
— Она знала мою маму, — вспомнил Гарри. – Надо с ней поговорить в спокойной обстановке. Зайду к ней вечером в кабинет, когда все уроки закончатся, может что-нибудь проясниться.
Рон продолжал что-то бубнить, но Гарри уже забылся своим тревожным сном.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.