Иногда я способна улыбаться, пусть моя улыбка напоминает блеск ледяной скульптуры, но ведь моё сердце в этот момент так искренно! Я хочу улыбаться! Я счастлива! Я счастлива, я знаю… счастлива… Гарри идёт рядом со мной вдоль каменистых улочек, моя ладонь в его. Он что-то рассказывает, вроде смешное, жестикулируя в воздухе и прыгая передо мной, точно разыгрывая спектакль. Этот парень знает, что сделать, чтобы я не думала о прошлом, потому что изучил меня настолько хорошо, что способен предсказать, когда я чуть двину уголками губ в улыбке и когда захочу сбежать от всего. Только вот он мне не даст сделать последнее. Хотя бы только за это я готова быть с ним всегда. Но он никогда не увидит, что твориться у меня в душе, быть может это к лучшему. Никому не пожелаю уживаться с самой собой. Во мне будто два человека… и они не дают друг другу прав на существование.
Мы присаживаемся за столик старого кафе в Косом переулке и заказываем мороженое с кусочками белого шоколада и ледяной лимонад. Гарри не выпускает моей руки, словно боится, что я сейчас сорвусь с места и убегу. Перевожу взгляд на посетителей – ни одного знакомого лица, хотя половина из них меня точно знает, а Гарри Поттера тем более. Он уже устал здороваться с каждым, пожимать ему руку и улыбаться, делая вид, что удивлён и несказанно рад встречи. В то время как он играет свои любимые роли, я рассматриваю пустой стакан, потом блестящее окно слева от меня.
На улице жарко, но в переулке полно народу: все они спешат, некоторые идут с зонтиками от солнца, дети с досадой следуют за родителями, молодежи почему-то мало. Иногда мелькают парни, но и в них я не вижу желания жизни, а девушки почему-то совсем сливаются с толпой. Наверное, я разучилась смотреть на людей и отличать их от предметов. Мне этого не нужно: устраивает то, что есть сейчас. Может, я просто не хочу видеть других людей, если я внешне холодна, то душа не сдаётся и ищет что-то в толпе, готовая разбиться. Зачем мой усталый взор скользит по тротуарам вслед самым странным персонам, двигающимся со всем потоком в привычную, зазубренную точку? Редко, но я смотрю на небо, быстрым, беглым взглядом, чтобы этого никто не заметил: ни Гарри, ни кто бы то ещё, ни я сама. В эти секунды, когда надо мной висят пушистые облака, а солнце нещадно палит землю, определённо скрывая что-то от меня, я точно с испугом бросаю взгляд куда-то перед собой и закрываю тяжёлым выдуманным занавесом небосвод, будто его нет. Забываю небо. Зачем?..

– Зачем?! – Он смеётся и с превосходством смотрит на меня. – Знаешь, глупый вопрос после стольких долгих лет войны, тебе не кажется? – нет, не кажется, ублюдок! Ты убил всю мою семью! Что я должна после этого говорить?! А он спокойно, трезво рассуждает, попивает хорошее вино в высоком стеклянном бокале, удобно устраивается на кресле за столом, прямо напротив меня, скованной в движениях дикой болью огрубевшего сердца, ранами потерь. Именно этим меня связали и не дали двигаться. Я даже не чувствую боли от заклинаний: «Круцио», проклятья…сколько же их было? И не ощущаю огромных лап его верных соратников, скрутивших мне руки. – Я всего лишь выполняю мою работу, которая приносит мне удовлетворение, дорогуша. Ты представления не имеешь, как я долго шёл к этому! К вот этому креслу и к склянке в моей руке. Это я говорю о том, что ты сейчас видишь. Но у меня есть намного большее…
– Правда? – хриплю я и подаюсь вперёд – охранники стискивают тело, оставляя синяки. – И что же это, Малфой, что? Хочешь, отвечу! Звание жалкого убийцы! Больше у тебя ничего нет! – Драко Люциус Малфой сжал бокал в руке так, что тот треснул и превратился в осколки дорогого стекла. По лицу пробежали искорки гнева и ненависти, он ближе подошёл ко мне. – Вот оно твоё счастье! – я кивнула на осколки, поранившие его руку. – Это мнимое счастье, которое рассыпается, стоит лишь надавить, и что остаётся? Кровь, порезы, груда ненужных дорогих стёклышек! Это не только у тебя сейчас в руках! У тебя внутри то же самое. Весь в своего отца! Знаешь, чем он кончит в тюрьме, Малфой? Знаешь? О, я тебе отвечу! Поцелуй дементора через пару дней будет отменным, не хочешь присутствовать?!
По-моему, я перегнула палку. Отец… всегда это слово было его больным местом, возможно даже самым больным. Но так трудно управлять эмоциями, что травящие слова с каждой секундой срывались с губ, засахарившихся кровью. Хочу унизить, растоптать, раздавить, как мелкого таракана… Как он меня… ему удалось – теперь мой черёд. Казалось, что Малфой просто достанет из кармана своей невесомой чёрной мантии изящную волшебную палочку, и тогда будет конец. Что ж, я готова к этому, даже больше… я жажду «Авады Кедавры»! Пусть сдастся и освободит меня. Но он замер передо мной, как статуя, долго смотрел в мои карие глаза, подошёл совсем близко. Его дыхание било в лицо. Он провёл пальцами по моей бледной, потной коже лица, мне стало больно дышать от его прикосновений… прикосновений предателя… Полез во внутренний карман мантии – победа отразилась в моих усталых глазах. Но вместо блеска рукоятки волшебной палочки в его руке я увидела… чёрный платок? Он нежно провёл им по моему лицу, вытирая разбрызганную кровь. По-моему, не я одна находилась в замешательстве… клянусь, что парни, державшие меня, тоже открыли рты. Мне стало ТАК обидно, что он не хочет покончить со всем этим! Зачем эти муки? Будто то, что следы крови с моего лица исчезнут, что-то изменит? Какая разница, какой умирать! Главное с честью, присущей семье Уизли! Он убирает платок, аккуратно свернув, в карман чёрной мантии. А не испачкаешься ли о кровь Уизли, ублюдок?! В воздухе раздаётся свист пощёчины, искры перед глазами… может, я упала?
– Джинни, смотри, официантка поскользнулась и упала! Сама виновата: нечего разливать горячее! Ну и сервис! Джин?..
– А? Да, здорово… Рада…
– Ты меня не слушаешь? – молодой человек передо мной, который, наконец, проступил из-за ночной пелены девятнадцатого августа две тысячи первого года, нахмурился и обеспокоено дотронулся до моего лица, поднимая подбородок. Я улыбнулась, как это делают все люди… но он мне не поверил. Я потеряла актёрский талант? Печально. – Что происходит? Ты думаешь о том сне? Не бери в голову! Просто ты сильно устаёшь, книга изматывает. Да и зачем ты пишешь книгу про ЭТО? Оживляешь наши воспоминания. Не лучше бы всё захоронить!
– Я допишу эту книгу… скоро будет финал, – Гарри побледнел при этих словах, точно услышал что-то в них страшное, сокрытое, понятное только мне одной, и внимательно посмотрел в мои глаза, отуманенные только что серым блеском взора Малфоя, убийцы, который удосужился дать мне пощёчину пару лет назад… – Тогда всё кончится. Нужно дописать книгу… – эти мысли вертелись у меня в голове постоянно, не давая покоя. Точно, если я подпишу под толстой пачкой листков «конец», у меня появится способность «по-настоящему» дышать.
Гарри кивнул с осторожностью, всё ещё наблюдая за мной, ожидая подвоха, но, к сожалению для него, не увидев ничего странного в моём лице, предпочёл опустить разговор и обследовать меню. Говорят, здесь неплохо готовят жаркое…