Гарри проснулся от яркого солнца, проникающего через небольшое окно. Мамы не было. Потянувшись, мальчик стал искать свои очки. Найдя их на тумбочке, Гарри вспомнил прошлую ночь и с интересом начал рассматривать комнату, в которой они поселились. Небольшая, с двумя старыми кроватями и умывальником. На окне серые занавески в цветочек. Никакого волшебства, либо чего-то, хоть немного похожего на него, мальчик не нашел. Выглянув за дверь, он увидел длинный коридор с несколькими гостиничными номерами. И опять ничего волшебного. Натянув ботинки, не завязывая шнурков, Поттер прошелся по коридору. На обратном пути ему встретилась уборщица – старая женщина в грязном сером фартуке. Она шла, бормоча себе под нос что-то о чистящих средствах, а позади нее летело ведро с водой, и прыгала швабра. Гарри наблюдал за шваброй, пока его не позвала мама, стоящая возле двери.

— Мама, ты видела? – указывая на уборщицу, сказал мальчик.

Лили только улыбнулась и завела удивленного сына обратно в комнату. В руках женщина держала небольшой мешочек из черного бархата, в котором что-то позвякивало. Положив мешочек на одну из кроватей, Лили подвела мальчика к умывальнику. Сняв очки, Гарри хотел налить из кувшина воды, но тут кувшин сам поднялся в воздух и повис в ожидании, когда мальчик подставит руки для мытья. Мыло сразу прыгнуло в ладошки ребенка. Гарри долго смеялся и морщился от щекочущих действий полотенца, которое быстрыми движениями вытирало лицо мальчика и даже пыталось протереть уши, после того как он умылся.

— В этом мире у меня есть небольшие сбережения в банке. Не так много, но я, надеюсь, хватит, чтобы прикупить тебе все необходимое к школе, — объясняла мать, помогая сыну одеться.

— К школе? – удивился мальчик, натягивая рубашку.

— Да, в Хогвартсе как раз набирают группу из детей твоего возраста. Это будут дети учителей. Вы наверняка подружитесь.

— Мама, а если у меня ничего не будет получаться? Я имею в виду магически. Ведь те дети всю жизнь здесь живут, — усомнился Гарри и посмотрел на мать.

Лили улыбнулась и провела рукой по голове сына, расправляя непослушные вихры черных волос.

— Не беспокойся. Я думаю, что ты быстро привыкнешь к этому миру и будешь учиться наравне со всеми. К тому же волшебными палочками вам пока не позволят пользоваться, поэтому заклинаний будет мало.

Гарри немного успокоился и направился с мамой за покупками по магазинам Косого переулка.

* * *

Рауль шел по Косому переулку рядом с отцом. На мальчике была темно-зеленая мантия с серебряной застежкой в виде маленькой змейки. Профессор зельеварения направился в магазин мадам Малкин. В помещении было несколько первокурсников, которым родители подбирали учебные мантии. Северус прошелся вдоль вешалок с рубашками. Поговорив с мадам Малкин, профессор оставил сына в магазине, чтобы тот дожидался своей очереди на примерку.

— Я сейчас вернусь. Жди меня здесь, — декан Слизерина подвел сына к длинной скамье для посетителей.

В магазин входили и выходили ученики и их родители. Несколько девочек-первокурсниц вертелось возле большого зеркала, разглядывая свои новые мантии. Подросшие старшекурсники заказывали мантии большего размера, так как прошлогодние уже были малы.

Среди толпы покупателей Рауль заметил женщину, одетую, как магл. Рядом с ней, стараясь не привлекать внимания к себе, стоял мальчик того же возраста и роста, что и Снейп-младший. Мать наклонилась к сыну и попросила подождать ее, указав на скамью, где уже сидел Рауль, в то время как мадам Малкин с покупательницей направилась к полке с подержанными мантиями.

Гарри присел на скамью и стал разглядывать магазин.

— Ты что, из семьи маглов? – вдруг спросил Рауль своего соседа.

— Нет, — негромко ответил Гарри, поправив очки и рассматривая своего собеседника.

— Тогда почему ты одет, как магл? – подражая отцу, начал допрос Снейп.

— Просто мы с мамой еще не успели купить нужную одежду для школы.

— Для какой школы? – оживился Рауль.

— Для той, в которой моя мама будет преподавать…, — Гарри пытался вспомнить название предмета, — древние раны, вот.

— Может древние руны, — поправил Рауль и скривился от невежества собеседника.

— Точно, руны. Древние руны. Я все время забываю, как правильно произносить, — виновато улыбнулся собеседник.

Тут Гарри позвала мама. Помимо недорогой мантии Лили купила сыну еще две белых рубашки, черные брюки и ботинки.

Уже выходя из магазина, Гарри на прощание помахал рукой все еще сидевшему на скамье Раулю. Лили взглянула на нового знакомого ее сына, и ей показалось, что глаза мальчика кого-то ей напоминают.

Рауль тяжело вздохнул и оглянулся на дверь магазина. Куда только его папа подевался? Сколько можно его тут ждать? Может, он забыл, что надо еще магазин «Все для квиддича» посетить?

Посидев минуту, мальчик решил ненадолго сбегать к любимому магазину. Там в витрине, наверняка, уже выставлены новейшие модели метел. Тем более, что перед ним в очереди на примерку оставалось еще четыре человека.

Рауль посмотрел на мадам Малкин. Та была занята поиском необходимой мантии для высокого худощавого подростка. Помощницы тоже были все в работе. Толпа посетителей позволила Раулю выйти незамеченным из магазина. На улице было полно народу. Последний день перед началом учебного года. Все срочно закупали всё необходимое для школы. Пробравшись сквозь поток магов, мальчик остановился возле лавки, торгующей совами.

— Нравится? – прозвучал голос за спиной у Рауля, когда он пытался погладить белоснежную полярную сову.

— Да, очень, мистер Скримм, — улыбнулся мальчик полноватому, с лысой головой и большими рыжими усами, продавцу сов.

— А как поживает тот сычик, которого я подарил тебе в прошлый раз?

— Он отлично поживает, сэр. Я выпускаю его летать несколько раз за день. Я его назвал Снитч, потому что он такой же быстрый и увертливый, — радостно хвалился малыш.

Мужчина по-доброму улыбнулся и потрепал мальчика по голове. Рауль попрощался с продавцом и пошел дальше по улице. Дойдя до магазина «Все для квиддича» ребенок, уткнувшись носом в витрину, вместе с другими детьми несколько минут рассматривал новейшую модель метлы, пока его, схватив за рукав, резко не выдернули из толпы зрителей. Взволнованный и запыхавшийся Снейп-старший грозно посмотрел на шестилетнего сына. Рауль виновато опустил глаза.

— Где я тебе велел ждать меня? – сердито прошипел отец, тряся сына за рукав.

— В магазине мадам Малкин, — тихо ответил мальчик.

— Я не вижу здесь ни мадам Малкин, ни ее магазина, — продолжал злиться профессор.

— Просто я подумал, что если я быстренько посмотрю на новые модели для квиддича, то успею вернуться до твоего прихода, — Рауль взглянул на отца.

— А ты не подумал, что я буду волноваться и искать тебя по всей улице?! Спасибо мистеру Скримму, что указал, в каком направлении ты ушел, — разорялся Мастер зелий.

— Я больше так не буду, — начал шмыгать носом Рауль.

— Я уже это слышал много раз. Сегодня у тебя этот номер не пройдет. Как только приедем в Хогвартс, будешь первым делом отбывать наказание, — профессор взял сына за руку и повел его обратно к магазину одежды.

Рауль еле поспевал за размашистыми шагами родителя.

Купив несколько мантий, рубашек, брюк и пару новых ботинок, отец уменьшил все покупки и сложил их в небольшую сумку. Перед посадкой в «Хогвартс-экспресс» профессор зельеварения заглянул еще в пару лавок, торговавших канцелярскими принадлежностями.

— Куда мы идем? – спросил Гарри, когда они с мамой прошли несколько улиц и остановились на улице Магнолий.

Было уже совсем поздно, весь народ разошелся по домам. Только ветер гонял по пустой дороге обрывки газет.

Лили повернула сына к себе и укутала его своим шарфом. Руки матери немного дрожали, она явно волновалась по поводу предстоящего разговора.

— Понимаешь, Гарри, — начала женщина. – Я старалась как можно дольше уберечь тебя от этого, но, видимо, пришло время открыть тебе всю правду.

Сын внимательно смотрел своими зелеными глазами на мать. Лили еще раз поправила ему шарф.

— Ты, я … Мы не совсем обычные люди. Все то, что происходило с тобой, те сожженные носки, лопнувшие лампочки – это проявления определенных способностей. Ты — урожденный маг, Гарри. Твое место в магическом мире.

— Я — маг? Это как в сказках, мама? – почему-то не удивился мальчик. – Но почему ты не говорила раньше?

— На то были свои причины. К тому же, мы с тобой жили в мире маглов – так называют обычных людей без магических способностей.

— А что же мы теперь делать будем? Ведь нам и жить негде.

— Для начала мы вернемся в магический мир. Тем более, что меня пригласили преподавать в известную школу чародейства и волшебства — Хогвартс.

Гарри не верил своим ушам. Все происходящее казалось ему сном. Мальчик даже для верности ущипнул себя за руку, чтобы проверить, сон это или явь.

Мать тем временем вынула из рукава нечто похожее на длинный карандаш или указку и взмахнула ею в сторону дороги. Только потом Гарри разглядел, что это была волшебная палочка. Чудеса продолжались всю ночь. Начиная с того, что до Косого переулка их доставил с невероятной скоростью странный трехэтажный автобус под названием «Ночной рыцарь», кондуктор которого дал в подарок маленькому пассажиру зубную щетку оранжевого цвета и усадил на одну из кроватей, ходивших ходуном от быстрой езды. И заканчивая тем, что уже в гостинице «Дырявый котел» ухмыляющийся и вальяжно развалившийся на плече у хозяина кот сильно смахивал на чеширского кота из сказки, которую мама часто читала Гарри перед сном. Мальчик всматривался в полосатое животное, пока Лили договаривалась с хозяином гостиницы по поводу небольшого номера по сравнительно невысокой цене.

На прощанье махнув рукой улыбчивому коту, Гарри пошагал за матерью в номер, ключи от которого были вручены хозяином чеширского полосатика. Устав от нахлынувших на него за сегодняшний вечер событий, ребенок моментально уснул, как только его голова коснулась подушки.

Гарри сидел на крыльце дома на Тисовой аллее. Уже смеркалось, и стало ощутимо прохладно. Запахнув поплотнее старую рубашку, мальчик устремил свой взгляд в сторону дороги. Он ждал маму.

* * *

Лили Поттер работала в центре города в небольшом магазинчике по продаже книг. Выйдя замуж за прославленного мародера, Лили надеялась обрести семейное счастье. Но все оказалось совсем по-другому. Джеймс не стал ей надежной опорой. Лили для него была словно пойманный снитч, который интересен только в период игры. Женившись на Лили, Поттер вместо того, чтобы обустраивать семейное гнездо, носился по магическому миру в поисках приключений и развлечений, оставив молодую жену в фамильном особняке со своей престарелой, выжившей из ума матерью. Джеймс появлялся в доме время от времени, устраивая при этом веселые попойки со своими друзьями. Постоянные скандалы не приносили счастья в дом Поттеров. Жизнь в семье стала просто невыносимой после того, как Лили родила двоих мальчиков. Вместо того чтобы радоваться, Поттер пил всю неделю и в один из дней в пьяном угаре свалился с лестницы и сломал себе шею. Мать Джеймса во всем винила сноху и стала совсем не своя от горя. Через два месяца произошло и вовсе ужасное событие – пропал один из сыновей Лили. Как ни пыталась женщина узнать о судьбе сына у свекрови, та только смеялась и твердила единственную фразу: «Ты виновата в смерти моего сына, а теперь я заберу у тебя твоих детей!».
Опасаясь за жизнь оставшегося с ней ребенка, Лили решила покинуть магический мир вместе с маленьким Гарри. С сыном на руках женщина вернулась в родительский дом. После смерти родителей домом №4 на Прайвет Драйв начала заправлять старшая сестра, Петунья, со своим семейством. Вообще-то, власть в руки взял ее муж — Вернон Дурсль. Но выгнать Лили с ее отпрыском Петунья не смела, так как их отец в завещании указал, что дом будет принадлежать старшей сестре при условии, что младшая имеет право проживать в нем. Семейству Дурслей пришлось смириться с присутствием сестры и ее сына…

31 июля Гарри исполнилось шесть лет. На день рождения мама сводила его в кафе, где он ел вкуснейшее пирожное с кремом. Лили на сэкономленные деньги купила в подарок сыну книгу с его любимыми сказками.

Средств от работы в магазине еле-еле хватало, чтобы сводить концы с концами. А тут еще у Гарри начали проявляться магические способности, от чего в доме Дурслей самопроизвольно лопались лампочки, и возгорались носки. Лили уговаривала сестру не устраивать по этому поводу скандалов, но Петунья и слушать не желала.

* * *

И вот теперь Гарри ждал маму на крыльце, на которое его выкинул «добрый» дядюшка Вернон после того, как у любимого сына Дадлика сгорел его плюшевый медведь. Был предпоследний день августа, и холодный ветер трепал черные вихры мальчика. На улице зажглись фонари, а мамы все не было видно. Обняв коленки, Гарри запрятал руки в рукава тонкой старой рубашки Дадли, которую ему приходилось донашивать. Мальчик, казалось, на минуту прикрыл глаза, и вдруг чья-то ласковая рука гладит его по голове.

— Гарри, сынок, проснись. Ты почему сидишь тут, на крыльце? – спросила мама, пытаясь поднять сына.

— Мам, ты только не беспокойся. Почти ничего страшного не произошло. Только вот… — Гарри опустил голову и закусил нижнюю губу.

— Что опять случилось? – Лили посмотрела в глаза мальчику.

— Дядя Вернон говорит, что раз у меня так получается, то я ненормальный, — на глаза мальчика навернулись слезы.

Лили обняла сына и, утешая, погладила его по голове.

— Знаешь, я хотела тебе завтра сказать, но, видимо, придется это сделать сейчас. Я уволилась из магазина, потому что мне предложили другую работу. И раз уж так все сложилось, мы немедленно уезжаем из этого места, – решительно заявила Лили и, взяв за руку сына, вошла в дом.

— Твой выродок… Он… — начала наезжать Петунья сразу, как только сестра переступила порог.

— Не кричи. Он больше не будет вас беспокоить. Мы сейчас же покидаем дом, — поднимаясь по лестнице, заявила Лили.

Вернон, как и его жена, только раскрыл рот от удивления, когда родственница с небольшим чемоданом, держа за руку сына, направилась к выходу.

— Прощайте. Я постараюсь вас больше не тревожить, — захлопнула входную дверь Лили.

В просторной комнате большой камин уже обогревал спальню. Часть помещения занимала широкая кровать с балдахином. На полках, на персидском ковре, да почти повсюду находились игрушки и книги. Маленький поезд проезжал по проложенным рельсам под кроватью, выныривал с другой стороны и с гудком проносился мимо деревянной тележки, запряженной лошадкой. Фигуры на шахматной доске, учинив революционный мятеж под предводительством черной ладьи, пытались расправиться с белой королевой. Игрушечные солдатики, которые в отсутствие хозяина решили устроить перекур, быстро выстроились в ровные ряды, завидев своего полководца. Мальчик подошел к сундучку, стоящему на круглом столике. Достав живую миниатюрную копию дракона, Рауль поставил рептилию на крышку стола. Дракон был игрушечным, однако норов у него был, как у настоящего. Расправив крылья, хвостатый зверь попытался куснуть наглеца, посмевшего его тронуть. Солдатики, которые стояли тут же на столе, сразу перестроились для защиты владельца. Дракон, увидев, что на него мчится целая армия, сразу же перешел в наступление, из-за чего несколько солдат геройски погибло, слетев со стола.

Мальчик, понаблюдав за сражением, подошел к окну, на подоконнике которого стояла клетка с карликовым сычом. После того как дверца клетки была открыта, сычик стал радостно нарезать круги по комнате. Понаблюдав за птицей несколько секунд, Рауль взял в руки книгу о лучших игроках в квиддич, залез на кровать и начал увлеченно перелистывать страницы.

— В ванной все готово для купания, — сообщила эльфийка, появившаяся посередине комнаты.

В это же время профессор зельеварения, открыв дверь в комнату сына, чуть не наступил на проносящийся мимо паровоз, одновременно уворачиваясь от назойливого сычика.

— Что за бардак у тебя в комнате? — рассердился отец.

— Папа, осторожно, не наступи на королеву, — предупредительно закричал сын, слезая с кровати и хватая с пола белую фигурку, и тут же пояснил, – опять у шахмат революция.

— Эти шахматы уж больно любят перевороты, — Снейп посмотрел на доску, на которой уже происходил суд над захваченными в плен белыми фигурами.

Рауль произнес заклинание, фигурки перестали двигаться и были расформированы по разным ячейкам. Шахматная доска сложилась, и на этом революционная жизнь на сегодня закончилась.

В ванной комнате, отец при помощи магических ножниц для стрижки привел волосы сына в порядок. Черные, как и у него самого, пряди доходили до ушей и аккуратно спускались до середины шеи. Закончив со стрижкой, профессор еще минут пятнадцать сидел на заранее подготовленном эльфийкой стуле, читая вслух любимую книгу сына, в то время как отпрыск отмокал в пенной ванне, играя с корабликом.

* * *

— Пап, а в школе будет много детей, которым столько же лет, сколько и мне? – уже лежа в теплой постели после купания, задал вопрос Рауль.

— Человек семь или восемь, — поправляя одеяло, ответил отец.

— Интересно, а команду для квиддича будут набирать из нашей группы?

— Может, немного подрастешь, игрок? – улыбнулся Северус и потрепал челку сына.

Мальчик рассмеялся и обнял отца.

— Хочешь горячего шоколада? – шепнул на ухо сыну Северус.

Рауль согласно кивнул. Эльфийка появилась с подносом, на котором стояла чашка с любимым напитком наследника. Выпив все до последней капли, мальчик устроился поудобнее в кровати.

— Добрых снов, — профессор, поцеловав сына, еще раз поправил одеяло и направился к выходу, взмахнув палочкой, от чего все игрушки поднялись с пола и бесшумно сложились в короб возле кровати. Сычик уже находился у себя в клетке, когда Северус погасил свет и вышел из комнаты сына, прикрыв за собой дверь.

Как же я тебя люблю, Гарри! Вот что всегда держит меня здесь – ты! Я тебя люблю… умру за тебя! Ты убил его тогда, я знаю, ты сам сказал. Ты дал мне шанс начать всё сначала. Мы переехали из Норы в красивый Лондон. За тобой я была готова поехать хоть куда! Ты давал мне смысл жизни, лечил мою душу, сдерживал меня. Каждую ночь был со мной, потому что боялся, что я просто умру во сне. Летом ты никогда не спал ночами, потому что у меня с августа начиналась непонятная лихорадка и кошмары. Однажды ты заснул, помнишь? Когда открыл глаза, я стояла на перилах балкона, одной ногой ступая по воздуху, глаза мои были стеклянными, а губы мёртво-бледными и улыбались. Четвёртый этаж. Я могла убить себя. Ты сумел меня спасти. Спасибо. Да, это происходило не в зависимости от меня. Кто-то внутри управлял мной, кто-то заставлял шрамы разъезжаться, и я всё вспоминала. Кровь, «Аваду Кедавру», свою семью, парк и Рона с глазами, отражающими ночное пустое небо, Малфоя… Ты боялся, что я до сих пор думаю о нём. Напрасно. Я всегда была с тобой. Дарила себя без остатка. Только, чтобы ты был счастлив, тебе нужна была моя помощь. Смерть последнего Малфоя меня не потрясла, наверное. Я была уже в таком шоке, что восприняла это, как неизбежное. Я надавила на душу и приказала перелистнуть все страницы с Драко. Так образовался туман серо-голубых тонов в голове вместо прошлого. Я начала строить замки из лжи. Нет, тебе я не лгала, зато себе успела наплести Мерлин знает что!
Неважно. Всё неважно. Это последние мои строчки. Сегодня ты меня не удержал. Я всегда, когда просыпалась, со слезами молила тебя не отдавать меня ему! Никогда! И ты не отдавал. Проклинал весь свет, я видела, как ты прятал бутылки коньяка от меня в первое время после завершения войны. Слишком было сложно пережить, не виню тебя, жаль, что я не чувствую алкоголь. Все проблемы бы давно исчезли. Ты не удержал мою душу сегодня, и я не смогла. Ей нужно своё небо, понимаешь, Гарри? Небо… я всегда боялась на него смотреть. А сегодня ночью оно такое красивое, ЖИВОЕ! И звезды, и луна… Знаешь, что хочу сейчас сказать? Люблю… как я тебя люблю!.. Но кто-то меня не отпускает. Клянусь, что я боролась… но не хватило сил. Вторая часть меня что-то пытается найти…
P. S. Я закончила книгу. Пусть она увидит свет, хорошо? Прости за снотворное, так будет лучше.

Твоя Джиневра Поттер.
24.08.03 г.

Меня не остановить. Я не брала с собой никаких вещей, лишь накинула старый, коричневый кожаный плащ и ушла в ночь, тихо затворив дверцу любимой квартиры, чтобы Гарри не проснулся. Утром он меня нигде не найдёт. Я убегаю. Пока не знаю, куда. Может сначала я куплю замок на берегу океана с видом на бескрайние туманные полосы гор. Денег теперь хватит, сниму со счёта. Я разведу небольшой сад, где непременно расцветёт виноградник. Длинными зимами буду пить красное вино в длинном фужере за толстым томом Сомерсета Моэма, склонив голову на мягкую спинку кресла, иногда отчетливо слушая, как трещат, поедаемые багряным пламенем, дрова в камине. Может буду продолжать что-то писать… А ночами меня можно увидеть на белоснежных перилах балкона самой высокой башенки. Я буду поедать плитку горького шоколада с миндалём, гадая по звёздам. Ветер станет играть со складками моей чёрной мантии…
Только пока ветер бьёт по лицу, я чувствую его, и от того слёзы текут по щекам. Ноги несут меня в парк… в последний раз увидеть реку и забыть. Начать жизнь с чистого листа. Где же это место? Я нахожу дорогу так быстро, хотя должна была её забыть навсегда. Но небо так близко! Я хочу его ощутить. На мне белое платье, красивое, переливающиеся в свете луны, плащ я накинула на правое плечо. Платье мягкое, из хлопка, длинное… стелится по зелёной мокрой траве. А вот и река, и стеклянная беседка, и кусты шиповника… Кажется, собирается пойти дождь… Не могу найти сил, чтобы подойти к реке: дальше начинается грань прошлого. Там ещё на стеклянном полу беседки лежит бледный в крови Рон, а над ним плачет полусумасшедшая девчонка. Я не могу… не пройду. Дождь льет как из ведра. Уже начинаю кашлять под его ледяной дробью. Смотрю на небо… улыбка играет на моём лице. Я получила подарок! Подарок судьбы… Последний раз хочу почувствовать воздух родной Англии. Больше никто не узнает меня, завтра уже буду лететь в самолёте, забыв о магии, забыв про всё. Лететь в другую точку света.
Дождь шепчет мне на ухо странные фразы, они перемешиваются в голове, такое чувство, что это всё чужой язык, хотя я знаю эти фразы наизусть. Бегаю под дождём, снимаю туфли… Свобода ослепляет, крылья…
– Я всегда знал, что увижу тебя вновь…
Сердце выпрыгивает из груди, оборачиваюсь. Тёмная фигура под дождём направляется ко мне, я вижу Его улыбку, и глаза, и руки, горький вкус вина вновь туманит рассудок. Пять сантиметров от его лица. Пальцы скользят по щеке. Серые глаза Драко… в них отражается дождливое небо. Вот оно – пристанище моей души, к чему я стремилась. Он целует меня, так горячо… Я еле дышу… он тоже. Оба мокрые, замёрзшие. Мой плащ где-то в грязи, под ногами. Я бессмысленно вожу пальцами по его лицу, стараясь запомнить каждую его черточку, не могу отвести глаз от серой бездны его души. Слишком долго смотрим друг на друга, будто в первый раз. Наши тела так близко, что кажется, будто стучит одно сердце на двоих. Он обволакивает своим плащом меня, стараясь согреть.
– Солнышко, сколько можно ждать? Ты так любишь опаздывать?
– Люблю, пора бы привыкнуть…
…
– Я знала, что ты придёшь…
– Я знал, что ты будешь здесь…

Конец

– Ну же, Джинни, всего два слова – и всё уйдёт, – до боли знакомая улыбка. – Джинни… Так звал тебя брат. Рон, кажется… Ах, нет! Билл… Тьфу ты, прости, тот, кто сдох раньше! Как же его…Чарли? Точно! Глупое имя.
– Помешанный! Сотри улыбку!!! Слышишь, мразь?! Не говори имён… – как я кричала… как дикая кошка, пока голос не сел. В этом вое было всё, что я хотела сказать, но не могла. Теперь могу. – Я убью тебя! Сейчас… – волшебная палочка Рона ходит ходуном в руках и скользит в потных ладошках. Пытаюсь нацелиться, но длинные, спутанные волосы мешаются – с остервенением откидываю их назад. Не могу заставить себя плакать, почему-то не получается. – Как ты мог…
Совсем не то, что хотело сорваться с губ, это кто-то плачет внутри меня, захоронив себя заживо. Он облизывает губы, улыбка не сходит с лица, но глаза… Эти серые глаза, как два мотылька, ищут теплоту в моих, ищут пристанище… пристанище для души? А у тебя она есть, ублюдок? Небо – не для тебя.
– Я всегда говорил, что ты глупа, помнишь, Джинни, – спокойно вздыхает. – Нет, я не говорил про твой интеллект. Тут ты просто молодец… так быстро меня раскусила. Но, в психологическом плане, ты ничтожна… Тебя так просто раздавить. Заставить поверить в чувства, в страсть. Я быстро тебя зацепил. Не было трудно. Поттер-герой тебе всегда нравился, больше – ты любила его. Но он… ты ему не нужна была. Именно так. Что ищет одинокая душа? Верно, Джинни! Пристанище! И выдаёт желаемое за действительное! Ты заметила что-то во мне, что тебя привлекло. Дальше – моя партия. Легко удалась роль несчастного, разбитого Драко Малфоя!.. Ах, Джинни, пожалей меня! У меня с рождения ничего не было… меня вырастили убийцей… Я не хотел этого мира! Ненавижу отца! Если бы можно было всё изменить… – он гримасничал, представал то в одном, то в другом образе. У меня мелькали картинки прошлого в голове со скоростью света. Я бессмысленно водила рукой по лицу, по шее, стирая его прикосновения, но они так глубоко вонзились, что, наверное, останутся на всю жизнь.
– Замолчи… – пыталась избежать умоляющего тона. – Я… тебе… была… нужна… – шептала в полузабытье, казалось, что земля подо мной вращается, и на ночном небе совсем пусто: ни горячего диска луны, ни звёзд, даже ветра, который мог унести все страдания, исчезли его лёгкие порывы, а кожа горит! Да что же это… Опять природа ждёт чего-то.
– Можешь так считать, если тебе легче, я не против.
– Заткнись… прощай, Драко. Ты это заслужил.
– Ты этого не сделаешь, – ни один мускул на его лице не дрогнул. Я в этот момент сильно испугалась. А ведь он говорит правду, я никогда не убивала… не смогу это сделать и сейчас. Боюсь, что в тот момент, когда зелёный луч войдёт в его сердце, остановится и моё. – Слабенькая ты, солнышко моё! Солнышко… ты не «выстрелишь». Ты – не убийца…
Волшебная палочка выскользнул из рук, раздался взрыв – наверное, я всё-таки что-то произнесла, – прорвавший тишину природных стихий, я упала на землю, съёживаясь в комочек, хочу исчезнуть! Сейчас, пожалуйста…
Откуда-то появилось много людей. Свистели зелёные яркие лучи, что-то взрывалось… С тихим стуком кто-то падал на траву. Я знала, что это завершающий этап войны. Лежала на ледяной земле с закрытыми глазами, посекундно вздрагивая, и хватая воздух уголками рта. Взрывы оглушали, запах мёртвого тела пронизывал всё кругом, огонь лизал деревья – раздался один громкий взрыв…
– Ч-чт-то? – заикаюсь, открываю глаза. Зачем меня трогать. Я уже мертва. Зачем издеваться над покойниками?
Драко. Его руки поднимают меня, как пушинку с земли, их тепло убаюкивает. Он несёт меня куда-то. Я обвила дрожащими руками в чьей-то крови его шею. Он резко падает, и мы вместе скатываемся по травяному холму вниз к озеру. Теперь я поняла, что мы у его замка. Драко подползает ко мне, ничего не соображающей, шепчущей бессмысленные слова, и убирает потные пряди с моего лба. Я улыбаюсь… Чувствую запах вина, которое он пьёт по вечерам за книгой какого-нибудь философа. Туманный, терпкий запах одурманивает. Жажда так мучает.
– Тише, солнышко, – он снимает с себя разодранный в клочья пиджак и укрывает моё покалеченное тело. – Всё, всё будет хорошо. У тебя всё будет хорошо, я обещаю…
– Малфой… я сплю… слишком хорошо. Боюсь проснуться. Не дашь мне проснуться? Не давай…– истерия сменяется психозом, я смеюсь… хрипло… начинаю кашлять. – Ты сказал, что не нужна… Я – игрушка?.. впрочем, всё равно. Ты меня поцелуешь? Это сон. Всё можно, Драко… Всё! Тут так тепло сейчас. Много ты выпил красного вина сегодня? На пиджаке остался этот запах горького напитка… много, Драко… не молчи…
– Солнышко моё, солнышко… – не считаю, сколько раз он это говорит. – Прости меня… Я не знал, не думал…Что же такое происходит, – его колотит, он прижимает меня к себе сильнее и покрывает лицо, грязное от земли, поцелуями. Небритые щёки царапают кожу. – Прости, прости. Помнишь, ты спросила про небо? Ну, открой глаза, посмотри на меня, Джинни, посмотри? – я покачала головой, прогоняя все мысли, так и не открыв карие глаза. – Мне так нужно небо! Но оно для меня закрыто. А пристанище моей души, как ты любила говорить, помнишь…
Я сладко улыбаюсь, если он поцелует мои руки еще раз, то, кажется, всё уйдет и растает. Привкус горького вина на губах дразнит меня. Горячий зелёный луч режет воздух… где-то далеко ухнул угольный филин… чёрные крылья смерти прошелестели в голове… что-то тяжёлое упало на меня.
– Ничего она не помнит, сукин сын! – Гарри спрятал палочку Рона в карман порванных джинсов…