~*~
Время — ткань, из которой состоит жизнь. (Бенджамин Франклин)

~*~
Что такое аристократ? Человек, который потрудился родиться. (Пьер Огюстен Бомарше)

~*~
Чувства — самая яркая часть нашей жизни. (Оноре де Бальзак)

~*~
Нравственность народов зависит от уважения к женщине. (Вильгельм)

~*~
То, что нас не убивает, делает нас сильнее. (Фридрих Ницше)

~*~
Единственный способ отделаться от искушения — поддаться ему. (Оскар Уайльд)

~*~
Самое оживленное движение часто наблюдается в тупиках истории. (Арнольд Тойнби)

~*~
Только те, кто готовы умереть за нее, знают, что такое свобода. (Анна Сталь)

~*~
Лучше умереть стоя, чем жить на коленях. (Долорес Ибаррури)

Пролог

Страх.

В каждой клеточке тела.

Элейна не могла пошевелиться.

Страх. Ужас. Неверие. Дрожь. Вина.

…страх…

Внезапно ее оттолкнула кухарка. Она держала одной рукой большую корзину с тряпьем, а другой придерживала грязную пустую бутыль.

— Смотри по сторонам! – рявкнула она и вдруг расширила глаза от ужаса, узнав, кого толкнула.
Она была права: Элейна закрыла весь проход. Элейна не смотрела по сторонам. Просто уставилась затуманенным взором на грязную стену и стояла не шевелясь. Страх сковал ее конечности. Но то была Элейна Нортон. Дочь лорда Ивэна Нортона. Никто не смел разговаривать с ней с непочтением. С ней вообще никто не смел разговаривать! Лицо кухарки покрылось красными пятнами, и она испуганно пролепетала: — Простите, леди Элейна! Простите! Я думала, все господа собрались на площади, как приказало его величество.

… на площади…

— Вы заблудились в замке? – с заискивающим видом продолжила повариха. – Я проведу Вас! Пройдемте за мной, леди.

…как приказало его величество…

Как в тумане, она шла за кухаркой по запутанным коридорам и залам исполинского замка.

… на площади…

…как приказало его величество…

— Мы прибыли, леди, — прошептала кухарка, чуть сгорбившись и склонив голову набок, в знак почтения.

— Элейна!

К ним направлялась почтенного вида женщина. Роскошный наряд с завязками из желтой ленты у ворота. Платье было выкрашено в красновато-коричневый цвет и дополнялось зеленой верхней туникой. На шее янтарное ожерелье.

Дама презрительно сощурилась, увидев в непосредственной близости от Элейны крестьянку. Кухарка тотчас подобострастно склонилась к земле и только после этого убежала обратно в замок.

— Что ты делала с ней?

— Я заблудилась, мама. Эта женщина помогла мне.

Леди Игрейна саркастически подняла брови и строго сказала:

— Впредь не смей показывать свою слабость. Тебе скоро пятнадцать, что ты станешь делать, когда выйдешь замуж за Люкориса? Обращаться за помощью к каждому отродью, что встретится на твоем пути?

— Прости, мама, — Элейна потупила глаза. В этой тринадцатилетней девочке, одетой в шафранное платье, уже угадывалась будущая женщина. Высокая, но очень худенькая, девочка только вступила в пору взросления; ее густые волосы отдавали рыжиной, как и у матери, а кожу щедро сбрызнули веснушки.

Леди Игрейна милостиво кивнула и сказала:

— Пойдем, Элейна, граф Поллукс скоро даст приказ к началу.

…к началу…

…страх…

Элейна медленно шла за матерью, проталкиваясь сквозь тесную толпу. В отличие от гордо шагающей Игрейны, ее походка была нетвердой и неуверенной. Словно Элейна сейчас развернется и убежит обратно.

— Ну, наконец-то! – Ивэн Нортон взволнованно подскочил в кресле.

В центре главной площади небольшого городка, принадлежащего Малфоям, были сооружены два крупных помоста. На одном из них на равном расстоянии друг от друга было расставлено шесть роскошных кресел. В центре восседал надменного вида мужчина с яркими серыми глазами. Граф Поллукс Малфой.

— Я вижу, все в сборе, — серые глаза сверкнули, он развернулся к крупному мужчине в черном плаще, который стоял у второго помоста, и кивнул.

…кивнул…

— Сядь, Элейна, — низкий голос Люкориса.

Сядь. Приказ. Спокойный и холодный.

У Люкориса Малфоя были такие же серые глаза, как и у отца. Посмотрев однажды в эти глаза, невозможно забыть. Казалось бы. Но стоит увидеть глаза Изабеллы Малфой, чтобы остановилось сердце. Элейна ни у кого прежде не видела таких глаз. Синие. Как океан, как сумерки, как небо. Смотришь и чувствуешь: мурашки бегут по коже. Пересыхает горло. Дрожат колени. Элейна могла смело заявить, что не видела женщины, прекрасней Изабеллы Малфой.

И сейчас кивок Поллукса Малфоя уничтожил ее последнюю надежду.

Ворота поднялись, и на площади появилась повозка. Игрейна говорила, что Элейна – счастливый человек, ведь она не видит фестралов, которые были впряжены в нее. Скоро Элейна увидит их.

…скоро…

Из повозки выпрыгнул юркий худой юноша. Он был бледен. Дрожал. Да, когда уничтожают красоту, всегда страшно.

…уничтожают красоту…

Протянул руку вглубь повозки.

Видеть, как ухмыляется ее отец. Видеть, как бледнеет Люкорис. Видеть, с каким презрением наблюдает Игрейна. Элейна зажмурилась. И сразу распахнула глаза. Нет. Так хуже. Так страшнее. Слышать, как кричит толпа. Слышать тяжелое дыхание пяти человек, что окружали ее. Хотя… разве заслуживают они так именоваться? Люди…

…это все она, она, она…

Белая ладонь. Изящное запястье. Иссиня-черные локоны. Алые губы. Синие глаза.

Изабелла Малфой.

Величественная осанка. Гордый взгляд. Королевская походка.

Люкорис подался вперед и с силой сжал подлокотники.

Наверное, его все же можно назвать человеком. Пусть и с большой натяжкой.

Поллукс медленно встал и заговорил, без всякого Соноруса, толпа невольно смолкла, внимательно прислушиваясь к его речи. Тихий голос отдавался в каждом уголке центральной площади. Единственное, что прерывало его, — тонкий плач детей, которых родители привели на площадь. Элейна судорожно вздохнула. Эти маленькие дети так рано увидят фестралов…

— Изабелла Малфой!

Прямой взгляд. Противостояние. Синие глаза встретились с серыми. Наконец Поллукс перевел свой взгляд на толпу.

…посмотри на меня, посмотри на меня, посмотри на меня…

Изабелла не смотрела.

— Ты обвиняешься в предательстве! – Поллукс обвиняющим жестом указал на нее. – Все вы знаете, как карается измена!

Толпа молчала, ожидая решающего слова.

— Даже Малфои не являются исключением!

Лорд Ивэн согласно закивал. Графиня Элладора усмехнулась, глядя на Изабеллу взглядом, полным презрения и злорадства – странное сочетание.

…посмотри на меня, посмотри на меня, посмотри на меня…

Хрязь! В наступившей тишине это звучало как гром. Поллукс повернулся налево. Возмущенно сощурил глаза. Как Игрейна недавно. Это сломался подлокотник кресла Люкориса, который он сжал с необычайной силой. Люкорис посмотрел на отца. Сглотнул.

…страшно, страшно, страшно…

Поллукс еще немного буравил сына презрительным взглядом, а затем нарочито медленно отвернулся и продолжил:

— И потому я приговариваю тебя к показательной казни! – и он с чувством собственного достоинства опустился в кресло.

Вот теперь толпа забурлила, обсуждая слова Поллукса.

И тут она посмотрела.

…страшно, страшно, страшно…

Она тонула в синих глазах Изабеллы. Она хотела передать взглядом, что не согласна. Что хочет спасти. Но не знает, не знает, что делать….

Мгновение, — и Изабеллу повели ко второму помосту. Руки завязали за столбом. Даже сейчас она выглядела, как королева. Подбородок гордо поднят вверх. Она смотрела своими синими глазами на собравшийся народ, и каждый опускал голову, чувствуя вину перед этой прекрасной женщиной, которую обрекли насмерть. Но что могли несчастные крестьяне, если даже молодая леди Нортон сидела, вжав голову в плечи?

…страх…

Снова.

Страх. Ужас. Неверие. Дрожь. Вина.

…страх…

Тот самый крупный мужчина в черном плаще у второго помоста. Взял в руки палочку. Прошептал заклинание. На кончике вспыхнул огонь.

Нет!

…нет, нет, нет…

…пожалуйста…

Он медленно подошел к Изабелле. Она посмотрела на него. И он остановился.

Он тонул в этих синих глазах, не в силах поднять руку, не в силах сделать ни одного движения.

…пусть будет чудо, пусть будет чудо, пусть будет чудо…

Чуда не произошло. Он встряхнул головой, отгоняя наваждение, и поджег дрова, раскиданные у столба.

Теперь Элейна зажмурилась. Лучше слышать беснования толпы, спокойное дыхание Поллукса, фырканье матери, всхлипывания Люкориса. Только не видеть, как красные языки пламени захватывают красоту…

…за что? за что? за что?..

И тут она закричала. Элейна распахнула глаза и зарыдала, зарыдала, увидев прекрасную Изабеллу. Игрейна тотчас отдернула ее.

— Веди себя достойно, Элейна!

Элейна закрыла рот кулачком и вонзила в него зубы. Слезы по-прежнему текли из ее глаз, обжигая щеки, но она не издавала ни звука.

Изабелла, прекрасная Изабелла горела… вся ее одежда была охвачена огнем. Она надкусила нижнюю губу, чтобы не закричать снова, и тонкая алая струйка стекала по подбородку, прямо в пламя.

…огонь… Боже, сколько огня… Он отражался причудливыми волнами в расширенных от ужаса синих глазах.

— Отец, хватит! – Люкорис стремительно развернулся к Поллуксу. – Я молю тебя, прекрати это! Достаточно!!!

Поллукс не обратил на сына ни малейшего внимания. Его взгляд был устремлен на Изабеллу, на его прекрасную жену, которую он сам приговорил к смерти. Элейна задохнулась от ужаса. Он смотрел, смакуя. Наслаждаясь. Упиваясь ее страданиями и своей властью. Он не слышал сына. Сейчас Поллукс был на противоположном помосте и смотрел в синие глаза. Близко-близко.

Элейна ощутила волну раскаленного воздуха, поднимающегося от огня. Все вокруг озаряло красно-оранжевое зарево, исходящее от жарких клубов пламени.

— Отец! – Люкорис повысил голос и, поддавшись вправо, дотронулся до него. Поллукс вздрогнул и удивленно огляделся.

В глазах промелькнуло осознание. Он повернулся к крупному мужчине в черном плаще, к палачу, и кивнул.

Снова кивнул.

На этот раз, даря избавление.

Палач направил на Изабеллу волшебную палочку и чуть дрогнувшим голосом проговорил:

— Авада Кедавра!

Она безвольно обвисла на веревках. Элейна снова зажмурилась.

Запах гари. И невыносимая жара.

Но страха больше нет.

Сейчас она ощутила пустоту.

Больше не было человека, которого она так полюбила. Который подарил ей надежду и счастье.

…пустота…

Больше нет прекрасной Изабеллы.

***

Мадам Помфри радостно подскочила к больничной койке.

— Она очнулась! Очнулась, директор!

Альбус Дамблдор, собравшийся было выйти из больничного крыла, резко развернулся и с несвойственной его возрасту прыткостью подскочил к кровати.

Гермиона Грейнджер стремительно села в постели и дико закричала.

— Мисс Грейнджер! – профессор Дамблдор сел на краешек кровати и схватил Гермиону за плечи-, пристально глядя своими голубыми глазами в ее глаза. – Вы в Хогвартсе, все в порядке. Все хорошо, вы дома!

Гермиона судорожно вздохнула.

— Огонь… Везде огонь…

— Выпейте это! – мадам Помфри протянула ей пузырек. Гермиона послушно выпила его содержимое, неприязненно при этом поморщившись.

— Мы так рады, что вы очнулись! – в глазах мадам Помфри заблестели слезы.

— А… сколько… сколько я…

— Почти год, мисс Грейнджер, — вздохнул Дамблдор. – Скоро конец вашего шестого учебного года.

— Год, — глухо повторила Гермиона.

— Мисс Грейнджер! Вы, наверное, единственный мой пациент, которому покой сейчас необязателен, вы и так целый год спали. Вы можете вернуться в гостиную Гриффиндора, ваши друзья чрезвычайно обрадуются. Они каждый день заходили проведать вас!

— А затем, мисс Грейнджер, я хотел бы поговорить с вами. Но, — глаза Дамблдора лукаво блеснули за очками-половинками, — это может подождать.

И он уже неспешной походкой направился к выходу.

Гермиона вздохнула и передернула плечами. Она до сих пор чувствовала невыносимый жар в каждой клеточке тела.

Мадам Помфри улыбнулась и вышла из палаты.

Гермиона медленно встала и подошла к окну. Хогвартс… Она снова здесь. Серьезная девочка, которая любит учиться и читать книги, всегда помогает своим друзьям и… и все. Да, такой она была. Всего год назад.

Но сейчас… сейчас все изменилось.

23.06.13