— Я не замечал за вами раньше столь сильного интереса к моей скромной персоне, — холодно заметил Кровавый Барон.

Драко раздраженно выдохнул, но тут же посмотрел на призрака с холодной вежливостью.

— Когда-то же должен был наступить этот эпический момент, — он заставил себя усмехнуться.

Барон иронически поднял брови.

— Возможно, люди охотно верят вам, но я отчетливо вижу ложь в ваших глазах, мистер Малфой, — он развернулся, намереваясь пройти сквозь стену.

— Послушайте! — выкрикнул Драко, лихорадочно подбирая нужные слова. — Сейчас война. Смерть может наступить в самый неожиданный момент! Я должен знать, что будет! Со мной! С моей душой, слышите? Если бы вы… если бы я знал заранее…

— Вы узнаете, когда придет время. Живите сегодняшним днем, мистер Малфой. Не думайте о смерти. Это мысли не стоят столь драгоценного времени. Цените жизнь, пока живы.

Драко со злостью сжал кулаки, оставляя на ладонях кровавые шрамы, глядя, как Барон исчезает за каменной стеной.

Ничего не получалось. Ничего из этого чертового задания. Ядовитое зелье, что Драко разлил на мерзкую, протухшую еду, лишь обездвижило Почти Безголового Ника, однако два дня назад мадам Помфри сумела излечить его. От паров Напитка Живой Смерти профессор Бинс лишь уснул на целые сутки, а потом, словно с ним ничего и не произошло, продолжил свои монотонные уроки.

Драко медленно подошел к узкому подоконнику и устремил усталый взгляд в небо. Совсем скоро наступят Рождественские каникулы, и Темный лорд потребует отчета. А Драко нечего ему сказать. Он прислонился лбом к стеклу и тотчас ощутил тонкую ледяную корочку на нем. Если Драко в прошлом году иногда надеялся, что сможет выполнить задание, то сейчас он был уверен в обратном.

На поле тренировалась гриффиндорская сборная. Драко едко усмехнулся. Всех в команде заменили в угоду Кэрроу. Квиддич превратился в глупый маскарад и уже не приносил удовольствия. Еще в прошлом году, поднимаясь в воздух, Драко забывал о своих проблемах, становясь по-настоящему свободным. А сейчас игра стала унылой обязанностью.

Уныние. Да, все в Хогвартсе сейчас вызывало лишь это тягучее чувство.

Но вчера. Драко отстранился от окна, вспомнив Грейнджер. И заскрежетал зубами. Пожалуй, это единственное, что вызывало у него какие-то эмоции. Злость. Он отчаянно злился. Злился не на то, что позволил ей дотронуться до себя. Злился, что дотронулся сам. Эти мысли не давали ему покоя.

За окном разразился гром, и по стеклу забарабанили хлесткие капли. Драко смотрел в свое отражение и невольно видел, как к его лицу прикасаются нежные руки. И тут же мстительно улыбнулся, осознавая, что такого он не допустил. Слабое утешение.

Гриффиндорцы, насквозь промокшие, бежали в раздевалку.

А ведь еще недавно он забавлялся, глядя на нее. Глядя, как она смущается и волнуется под его взглядом.

Как же он устал. «Мы оба чистокровные» — Мерлин, какое идиотское оправдание! Драко зло ударил кулаком стену, но даже не почувствовал боли. Лишь осознал, что продрог до костей. Как же ему холодно.

Он медленно обернулся и побрел в сторону подземелий.

Проклятая гриффиндорка. Он должен думать о своем задании, он должен найти способ убить чертового призрака, а все его мысли поглощены вчерашним поцелуем. Да, она оказалась чистокровкой, но это Грейнджер, черт возьми! Глупая выскочка, достававшая его все эти годы. Он презирает ее. За вечную бесцеремонность, за дружбу с Поттером и Уизли, за ненависть в каждом взгляде на него.

Тогда почему тот поцелуй был словно глотком свежего воздуха после постоянного нахождения под землей? Почему ему не хотелось отрываться от ее мягких податливых губ, от жаждущего языка? От изворотливого тела? От запаха? Такой волшебный аромат, такой тонкий и нежный…

Почему ему так хочется вновь это ощутить?

Драко резко остановился, крепко сжимая руками перила и медленно вдыхая и выдыхая. Ему нужно успокоиться. Нужно дойти до гостиной, окинуть студентов беспристрастным взглядом, спокойным шагом пересечь зал и войти в спасительную комнату. Он знал, что никто из сокурсников не потревожит его до вечера. Кребб и Гойл попросту побоятся, а Блейз и Теодор как всегда проявят чудеса тактичности.

Драко вновь вспомнил ее взгляд, и голова закружилась. Черт.

Нельзя презирать человека и в то же время столько думать о нем. Он не понимал, что с ним происходит, не знал, что сама Грейнджер думает об их дежурствах, о нем, о том поцелуе; и это, вкупе с заданием Лорда и угрозой жизни матери, сводило его с ума.

Драко так и не понял, как добрался до гостиной. Однако весь его план полетел к чертям, когда Пэнси подскочила к нему, дрожащей рукой протягивая какой-то пергамент.

— Завтра вечером, — она безмолвно плакала, испуганный взгляд метался по его лицу, в поисках… защиты? Утешения? Обещания помощи? Клятвенных заверений, что все это — просто сон?

Чуть поодаль, нахмурившись, стоял Теодор.

— Спустимся ко мне, — тихо произнес Драко, и Пэнси с Теодором тотчас подчинились. — Где Блейз?

— Мы не знаем, — пожал плечами Теодор.

Драко нервно вздохнул. Невероятная удача. Блейз бы возмутился и попробовал бы уговорить Пэнси воспротивиться. Все слизеринцы знали о его пресловутом «нейтралитете». Одобряли ли, нет — но никто не решался выразить свое мнение открыто. Однако Драко был уверен, что в глубине души Блейз знает: наступит миг — и ему придется выбрать сторону. И от этого будет зависеть все: жизнь и его семьи, и его самого. Блейз не сможет с показным недовольством поджимать губы всякий раз, как заходит речь о Лорде. Драко вот уже второй год ходит с Черной меткой, Теодор получил сей щедрый подарок летом, а сейчас пришла очередь Пэнси.

Драко тщательно прикрыл дверь и наложил на нее Заглушающие чары.

— Почему они перенесли дату? Ты же говорила о каникулах.

— Я не знаю… — прошептала Пэнси, усаживаясь в мягкое кресло. — Вот только отец сказал, что ждет меня к семи. Он уже обговорил это со Снейпом.

Они замолчали. Каждый напряженно обдумывал слова Пэнси. Драко вздохнул и опустился на кровать, накрытую шелковым покрывалом изумрудного оттенка. Кто знает, как сложилась бы его жизнь, если бы он попал на другой факультет. Теодор задумчиво смотрел в заколдованное окно. Ярко светило солнце. Драко мрачно дернул краем губ: даже погода в их подземелье нагло лжет.

— Драко… — Пэнси нарушила тишину, обращая к Драко тревожный взгляд. — Я не выдержу одна там… — и тут же отвернулась.

— Не волнуйся, я договорюсь со Снейпом, он отпустит меня, — обнадежил ее Драко. Пэнси вскинула на него встревоженный взгляд, но промолчала, покосившись на Теодора. Драко вздохнул.

— Ты так уверен? — насмешливо спросил Теодор. — У меня такое чувство, что Снейп ничего не решает — вся власть в руках Кэрроу.

— Уверен.

— Тогда и я отпрошусь.

— Тео! — воскликнула Пэнси, поворачиваясь к нему. — Вы не можете оба рисковать!

Теодор сверкнул своими синими глазами и ухмыльнулся.

— Это уже мне решать, Пэнси. Может, я соскучился по хозяину, причем тут ты?

Пэнси вздрогнула от его слов, а глазам вновь подкатили слезы. Драко заметил, как сильно она сжала подлокотник кресла.

— Не шути так. Как ты можешь?!

— Прости, — Теодор сконфузился и бросил быстрый взгляд на Драко в поисках поддержки.

Однако Драко вновь погрузился в свои мысли. Он не представляет, что ответит завтра Лорду. Но не оставлять ведь Пэнси одну? Драко не помнил ни одного случая, чтобы она бросила его в беде и не поддержала. А сейчас пришел его черед показать, что они действительно друзья. Хотя, возможно, она думала иначе.

В дверь резко постучали. Драко пробормотал открывающее заклинание, и в комнату ворвался Блейз.

— Вы уже знаете?! — воскликнул он, но лишь недоуменные лица были ему ответом. — Кто-то устроил разгром в кабинете Кэрроу!

Слизеринцы быстро переглянулись, а через секунду в спальне никого не было.

***
— Вы абсолютно уверены, мисс Грейнджер? — Снейп нахмурился. — Администрация школы разрешает вам отправиться на похороны…

— Абсолютно, — перебила Гермиона. — Я не хочу видеть, как… Просто не хочу. Простите, профессор, если…

— Я все понимаю, — произнес Снейп, прикрывая глаза. Только сейчас Гермиона заметила, как он устал и постарел. На лице появились мелкие морщинки, а в волосах — седые пряди. Он и сам не был рад установившемуся порядку. Зачем же он подчиняется Волан-де-Морту? Как же он мог убить Дамблдора? Гермиона прикрыла глаза, вспоминая изломанное тело великого директора.

Гермиона нервно повела плечами. Невилл до конца не был уверен, что Гермионе удастся спокойно пройти к Снейпу, но она заверила его, что в этом нет проблем. Однако рассказать, о чем именно она заговорит с директором, — было выше ее сил. Гермиона не хотела, чтобы ее жалели, успокаивали, сочувствовали. Она не хотела жалости к бедной сиротке Грейнджер, не хотела, чтобы люди видели ее боль, ее слабость.

Она боялась признаться, что просто боится. Боится опять увидеть эти тревожные взгляды, услышать это похоронное молчание… Как тогда, когда погибла Эвелин. Она больше не выдержит.

В этот миг раздался оглушительный грохот, потолок и стены затряслись, многочисленные канделябры звякнули и закачались, отчего и Гермиона, и Снейп вздрогнули.

— Ждите здесь! — воскликнул Снейп и бросился вон из кабинета.

Гермиона лихорадочным взглядом посмотрела ему вслед: сейчас или никогда.

Меч Гриффиндора лежал в стеклянном ящике на полке, на самом видном месте. Но забрать его сейчас — чистой воды самоубийство. У Невилла зародился воистину гениальный план: ослабить защиту меча и вызволить его позже.

Гермиона быстро шептала нужные заклинания, невольно прислушиваясь. Снейпу не понадобится много времени разобраться с кабинетом Амикуса и осознать, что это лишь отвлекающий маневр.

Однако произошло что-то серьезное. Снейп задерживался. Гермиона сжала заледеневшие от волнения ладони и вдруг услышала храп. Она резко обернулась. Шляпа.

У нее перехватило дыхание. Она должна знать, изменилось ли что-то еще. Должна знать, кто она теперь.

Гермиона сделала один неловкий шаг к стеллажу, на верхушке которого спокойно похрапывала Распределяющая шляпа, и прислушалась: тишина. Она… успеет?

Гермиона метнулась вперед и схватила Шляпу, отчего та нервно зашевелилась. Гермиона стыдливо закусила губу, но все же нахлобучила Шляпу на голову.

— Гермиона Грейнджер? Ты ведь уже проходила распределение, — сонным голосом заметила Шляпа.

Гермиона промолчала, нервно барабаня пальцами по столу Снейпа. Как же мало времени.

— Ты не первая такая, кто хочет проверить свой факультет. — Гермиона боялась пошевелиться. — Но я по-прежнему считаю, что ты заслужила быть гриффиндоркой. Почему же ты так не уверена?

Гермиона ощутила, что к глазам подступают слезы. Слезы облегчения.

— Просто я слишком долго была не собой… — прошептала она. — Я попала в другой мир…

— И как же это повлияло на тебя? — недоуменно спросила Шляпа.

Гермиона судорожно вздохнула и наконец произнесла слова, что так долго не давали ей покоя:

— Меня изменили. Я была другим человеком. С другим именем, с другой моралью, с другой кровью…

Гермионе показалось, что прошла вечность, прежде чем Шляпа ответила:

— Но почему ты считаешь, что изменили тебя? Разве не возможно, что ты изменила кого-то?

Гермиона замерла, изумленно глядя перед собой. Она никогда об этом не задумывалась… Может… может, Шляпа права? Она действительно изменила тот мир. Она сумела.

Однако Гермиона не успела ничего сказать Шляпе в ответ, не успела даже поблагодарить ее: за дверью раздался громкий топот. Гермиона спешно сдернула Шляпу с головы и вернула на место.

Дверь с грохотом распахнулась, ударившись о стену, и в кабинет ворвались Снейп и Кэрроу.

— Вы не можете решать все сами, Северус! — негодующе кричал Кэрроу, но тотчас смолк, увидев Гермиону.

— Мисс Грейнджер, вы свободны, — бросил ей Снейп, и Гермиона поспешно покинула его кабинет.

***
— Ну, как? — взволнованно спросил Невилл, как только Гермиона перешагнула порог гостиной. Так шумно здесь не было даже после победы кубка факультетов. Студенты ликовали, чокаясь бокалами с неизвестно откуда раздобытыми Сливочным пивом и Огненным виски. Играла музыка, и лица гриффиндорцев горели счастливыми улыбками — впервые за очень долгое время.

— Все в порядке, — выдохнула Гермиона, Невилл просиял. — Но Кэрроу жутко зол. Что вы натворили?

— О! — Невилл гордо усмехнулся. — Там вся школа собралась! Мы взорвали всю мебель в его кабинете, а напоследок оставили там болото близнецов Уизли! А на стене написали, что Отряд Дамблдора возвращается!

Гермиона в ужасе зажала рот ладонью:

— Ты с ума сошел?! Они же сразу поймут, чьих это рук дело!

— Ну и что? — беспечно махнул рукой Невилл. — Посмотри на них, — он мотнул головой в сторону танцующих однокурсников. — Они рады. Разве не это наша цель? Не дать Кэрроу нас сломить?

Гермиона промолчала, осознавая, что говорить что-либо сейчас Невиллу — глупая затея. В этот момент к ним подскочила Лаванда.

— Будешь пиво? — широко улыбаясь, спросила она и протянула Гермионе бутылочку.

Гермиона поблагодарила Лаванду, отпила небольшой глоток и внезапно встретилась взглядом с Джинни. Сегодня день сумасшедших поступков?

Гермиона решительным шагом направилась к подруге. Джинни тотчас отвернулась, притворившись, что увлечена разговором Симуса и Колина.

— Мы можем выйти? — без обиняков спросила Гермиона. Джинни хмуро на нее посмотрела. — Я прошу, нам надо объясниться.

— Хорошо! — резко сказала Джинни, и первая прошла в сторону портрета. Гермиона поспешила ее догнать.

Как только портрет за ними закрылся, голоса, смех и музыку резко отрезало, и наступила звонкая тишина.

Джинни замерла и уставилась в окно, предоставляя Гермионе начать разговор. Гермиона нервно вздохнула.

— Я рада, что ты согласилась выслушать меня, — нерешительно пробормотала она. — Ты можешь ко мне повернуться?

Джинни резко обернулась и скрестила руки на груди, выжидательно глядя на нее. Тоненькая, прямая, словно тростинка, она не сводила с Гермионы своего цепкого взгляда, и Гермиона пожалела о своей глупой просьбе. Ей вдруг показалось, что Джинни понимает обо всей этой ситуации с Малфоем куда больше, чем она сама.

— Так ты скажешь что-нибудь? — Джинни насмешливо подняла брови. Гермиона очень неуютно чувствовала себя под ее взглядом, но старалась не отводить взгляда.

Как же все глупо… Зачем она вообще предложила поговорить? Что она может сказать?

— Я всегда буду на стороне Гарри, — тихим голосом проговорила Гермиона. — И никогда, ни при каких обстоятельствах не предам ни его, ни Рона, ни тебя. Я знаю вас с самого детства. А Малфой — просто мой… коллега. Да, у нас есть общие дела: отчеты, дежурства… — но это неизбежно. Я была без сознания тогда, он мог вообще меня бросить, но не сделал этого. Он поступил… благородно. И я ему благодарна. Но мое отношение к его поведению ничуть не изменилось.

Джинни рассмеялась.

— Кого ты обманываешь? — она саркастически покачала головой. — Меня или себя? Я не удивлюсь, если ты перебежишь на его сторону, как только он попросит! Общие дела! Только ли? Чтобы Малфой да потащил тебя на руках? Не надо мне петь про благородного слизеринца! За каждым его поступком скрывается какая-либо цель! И я искренне удивлена твоим успехам в учебе, если ты даже таких элементарных вещей не понимаешь! Уверена, он лишь пытается через тебя добраться до Гарри, а ты и введешься, как глупая первокурсница!

Гермиона задохнулась от обиды.

— Да как ты можешь такое говорить?! — выкрикнула она. — Если бы ты знала, сколько мне пришлось пережить и как я устала! Устала, Джинни! Мне так больно!

— Как мило! — Джинни резко шагнула вперед. — Смею напомнить, что все мы погрязли в этой войне! Но ты, в отличие от меня, все свое детство не знала никаких проблем! Да что ты вообще знаешь о боли?! Тебя подчинил себе Сама-Знаешь-Кто?! Ты пыталась хоть раз убить человека?! — она резко замолчала, грудь ее тяжело вздымалась. — Ты жалкая! — с презрением плюнула Джинни и бросилась обратно в гостиную.

Гермиона закрыла лицо ладонями и зарыдала. Как же долго она держалась. Она и не думала, что будет так сложно вновь становиться собой. Казалось, уже прошло больше года после ее возвращения, но тень прошлой жизни до сих пор накрывала ее с головой.

Гермиона чувствовала себя маленьким котлом: словно кто-то переборщил с ингредиентами, и теперь содержимое с шипением переваливалось через край.

— Гермиона?

Гермиона резко обернулась, быстро-быстро моргая глазами, чтобы спрятать слезы. На верхней ступеньке лестницы стояла Луна, глядя на Гермиону печальным взглядом.

— Я слышала вас, — тихо сказала Луна, подходя к Гермионе ближе. — Не принимай ее слова близко к сердцу, просто ей плохо.

— Она меня ненавидит, — жалобно прошептала Гермиона.

— Нет-нет, — покачала головой Луна, расплываясь в доброй улыбке, и ее светло-голубые глаза тоже заулыбались. — Она устала от борьбы и сорвалась. Она не думает так на самом деле. Просто волнуется за Гарри и Рона. Хочешь прогуляемся и поговорим?

Гермиона нерешительно на нее посмотрела, не зная, что ответить, а затем, повинуясь неожиданному порыву, быстро кивнула и, вытерев слезы, прошла к лестнице.

***
— Не уверен, что сейчас стоит подходить к Снейпу, — Тео раздраженно вздохнул, глядя на то, как Амикус пытается избавиться от болота, а Флитвик недоуменно пожимает плечами.

Драко заскрежетал зубами. Идиот. Думает, Кэрроу, как и Амбридж, поведется на его «незнание».

— Вы хотите сказать, что столь непрофессиональны, что не можете уничтожить чертову лужу посреди моего кабинета? — ледяным голосом поинтересовался Кэрроу.

— Я не сталкивался с такой магией раньше, — пропищал Флитвик, разводя руки в стороны. — Вы позвали директора? Думаю, он справится, а мне пора, — заявил Флитвик и засеменил к лестнице. Кэрроу проводил его негодующим взглядом.

В этот миг, одним лишь своим присутствием заставляя студентов расходиться, к кабинету подошел Снейп.

— Что здесь происходит?

— Северус! — воскликнул Амикус. — Ты только посмотри, что они сделали с моим кабинетом!

Снейп прищурился, глядя на крупные слова, выведенные на стене, даже не удостаивая вниманием огромное болото, покрывающее практически весь пол, и угрожающим взглядом обвел присутствующих.

— В гостиных нет места, и все собрались здесь? Кажется, в карцере осталось несколько свободных камер.

Среди студентов пронесся взволнованный шепот, и через несколько минут коридор опустел. Из студентов остались лишь Драко и Теодор. Они не могли откладывать разговор с директором.

— Вы что-то хотели? — Снейп недоуменно поднял брови.

— Профессор, — начал Драко, стараясь не обращать внимания на явно прислушивающегося к разговору Кэрроу, — мы бы хотели сопровождать мисс Паркинсон завтра вечером.

Драко и Теодор замерли, напряженно глядя на Снейпа. Однако тот практически сразу согласился.

— Могу ли я знать, в чем причина? Студентам не положено покидать школу во время учебы! — к ним подошел Амикус.

— Это причина вас не касается, — отрезал Снейп, отчего Амикус задохнулся от недовольства, а Теодор изумленно расширил глаза. — Вы свободны, — Драко и Теодор не заставили его повторять дважды и поспешили покинуть коридор.

— Слышал? — пораженно прошептал Теодор. — Как он его?

— Слышал, — Драко резко остановился, увидев у подоконника Блейза. — Ты иди, мне нужно переговорить с Забини.

— Хорошо, — понимающе кивнул Теодор и направился в гостиную.

— Забини? — окликнул Драко. Блейз лениво повернул голову. — Ждешь кого-то? — Драко усмехнулся: в стиле Блейза устраивать свидания прямо под носом преподавателей. Драко прислонился плечом к шершавому камню. Ливень прекратился, но небо по-прежнему было серым.

— Пэнси мне рассказала.

Драко промолчал.

— Я рад, что она будет не одна, — Блейз наконец повернулся. — Зачем ты говорил с Бароном?

Драко шумно втянул носом воздух. Блейз как всегда вездесущ.

— Я же не спрашиваю, где ты шляешься ночами.

— Это разные вещи, — спокойно заметил Блейз. — Это связано с твоим заданием, да? Ты можешь мне рассказать.

— Зачем? — пожал плечами Драко. — От этого оно не продвинется ни на йоту.

— Так плохо дело?

Драко устало потянулся.

— Хуже, чем в прошлый раз.

— Не перестаю удивляться фантазии Лорда.

Драко усмехнулся.

— Я действительно жду кое-кого. Оставишь меня?

Драко кивнул и, отлепившись от стены, направился в сторону поля для квиддича. Ему определенно точно нужен полет. Нужно хоть ненадолго забыть о проблемах.

Драко призвал магией метлу и вышел из Хогвартса. Холодный воздух приятно освежал лицо. Не хотелось надевать теплую мантию. Хотелось погрузиться в этот холод, раствориться в нем.

Драко довольно-таки быстро добрался до поля и поднялся в воздух. И проблемы тотчас отступили. Драко закрыл глаза и подставил лицо ветру. Мерлин, как он скучал по этому чувству. Волосы взъерошились, ветер больно хлестал по лицу, дышать было практически нечем, но Драко словно вновь ожил. Крепко зажав коленями древко метлы, он разжал пальцы, раскинул руки в стороны и открыл глаза.

Свобода. Как же она обманчива.

Драко не представлял, сколько времени он провел в воздухе, но было уже темно, когда он вышел из раздевалки. Внезапно он заметил на стадионе две фигуры. Приглядевшись, Драко узнал в них Грейнджер и Лавгуд.

Он должен предупредить Грейнджер, что завтра патрулировать она будет без него. Драко постарался убедить себя, что это единственная причина, по которой он хочет подойти к ней.

Крепче зажав в ладони метлу, Драко поспешил к девушкам, но что-то заставило его спуститься по лестнице и пройти под сиденьями. Глупо, как же глупо. До Драко донесся ее нежный аромат, едва он подошел ближе.

Они сидели рядышком и молчали. Грейнджер усердно выковыривала ногой небольшой камушек, а Лавгуд мечтательным взглядом разглядывала небо.

— Я знаю, почему тебе плохо, — вдруг уверенно заявила она. Грейнджер вскинула на нее полный надежды взгляд. — Ты все держишь в себе! Так нельзя! Ты должна с кем-то поделиться! Не обязательно со мной! — поспешно добавила она. — С кем захочешь.

Грейнджер молчала, продолжая мучить неповинный камень.

— Но я готова выслушать.

Драко боялся пошевелиться, осознавая, что является свидетелем чего-то очень личного, и если Грейнджер узнает, что он здесь, она никогда больше… Драко задохнулся, не желая даже думать об этом. Но ведь подумал? Снова.

— Ты не поверишь мне… — прошептала Грейнджер. Лавгуд тактично промолчала, давая той продолжить. — Луна… пообещай, что не скажешь никому.

— Не скажу, — Лавгуд серьезно посмотрела в глаза Грейнджер.

Та судорожно вздохнула и продолжила:

— Тот год, что я была в коме… Я не просто спала.

Драко недоуменно нахмурился. Однако Лавгуд продолжала безмятежно разглядывать небо, словно даже не слушала Грейнджер. Но Драко знал, что Лавгуд ловит каждое ее слово.

— Мое тело осталось здесь, в Больничном крыле, а душа… — Грейнджер запнулась, бросив быстрый взгляд на подругу. — Я попала в чужое тело. Я была другой женщиной. Женой, матерью. Я жила в другом мире. Целый год.

Драко еле сдержался от изумленного возгласа, но вовремя спохватился. Лавгуд тоже очень удивилась:

— Но как же ты выбралась оттуда?

— Ты веришь мне? — прошептала Грейнджер, не сводя с Лавгуд настороженного взгляда.

— Разумеется! Папа рассказывал мне о таких перемещениях. Это нужно для баланса Вселенной, — нравоучительным тоном сказала Лавгуд, отчего Драко почти фыркнул, а вот Грейнджер усердно закивала.

— Да, да, мне так и сказали. Это нужно для спасения магии. Но мне было так сложно… И так страшно… Я пережила смерть стольких близких людей… А потом я и сама погибла.

— Как? — еле слышно прошептала Лавгуд.

— Я сгорела… — дрожащим голосом ответила Грейнджер. Лавгуд судорожно вздохнула.

Они помолчали.

— И кем же ты была?

— Я… — Грейнджер запнулась. — Это неважно, правда.

Лавгуд не стала настаивать, отчего Драко захотелось ее ударить.

— Уже так стемнело… — заметила она, и Грейнджер тотчас вскочила на ноги.

— Да, ты права. Нам уже пора в замок.

Лавгуд улыбнулась и поднялась следом за ней.

— Луна?.. — еле слышно пробормотала Грейнджер. — Спасибо, что выслушала. Мне и вправду стало легче.

— Я рада, что ты поделилась со мной.

Они побрели в сторону замка, и Драко наконец выбрался из своего укрытия. Он не знал, что и думать о словах Грейнджер. Девушки уже почти дошли до дверей, когда Драко осознал, что так и не предупредил ее о патрулировании.

***
Луна попрощалась с Гермионой и поспешила в свою башню, но сама Гермиона в гостиную не торопилась. Она не знала, правильно ли поступила, доверившись Луне, но больше не могла держать в себе такую тайну. Луна, наверное, была единственным человеком, кто мог воспринять эту историю совершенно спокойно.

— Грейнджер?

Гермиона вздрогнула, заметив, что к ней спешит Малфой.

— Нам нужно поговорить.

У нее перехватило дыхание, и она уткнулась взглядом в его плечо, боясь поднять глаза.

— О чем?

Малфой молча смотрел на нее сверху вниз, засунув руки в карманы и не шевелясь. Казалось, даже не дыша.

— Я завтра уезжаю из Хогвартса по делам, так что тебе придется патрулировать одной. Снейп в курсе.

— Ладно, — она нервно переступила с ноги на ногу.

Часы на его запястье неумолимо тикали, но Гермиона боялась шевельнуться, сердце глухими ударами колотилось о ребра.

Напряжение накрыло их с головой, а Гермиона все еще не подняла голову, страшась встретиться с ним взглядом.

Пробормотав что-то невнятное, она стремительно развернулась и бросилась вперед по коридору, опустив голову, совершенно не понимая, куда идет.

Она так и не увидела его лицо перед тем, как уйти. И она не знала, стоило ли жалеть, или радоваться.

01.06.14