— Конор, хватить спать при мне, — Даниэль ткнул друга в бок, присаживаясь на край кровати. – С чего это ты днем залез в кровать? Заболел что ли?

Слизерин-Снейп лежал на боку, смотрел в стену и не отвечал.

— Эй, я что, здесь так и буду сам с собой разговаривать? – возмутился наследник Годрика.

Не добившись ответа, Даниэль сдвинул к стене мешавшие ему ноги друга и, устроившись на кровати полулежа, уперся ботинками в стоявший рядом стул.

— Вот так придешь в гости, можно сказать, проберешься, рискуя жизнью, а тут молчат. Между прочим, я тебе деньги принес. На сколько монет ты кошелек у родителя облегчил ради вечеринки? На десять галеонов?

Гриффиндор достал из кармана монеты и положил на край кровати.

— Хочешь спросить, откуда у меня деньги? – задал сам себе вопрос наследник, пока друг сохранял идеальную тишину. – Хороший вопрос. Думаешь, вход на такую классную веселуху был бесплатный? Нет, конечно, с девчонок я платы не брал, а вот парням пришлось немного раскошелиться. Предприимчивый я, правда? Теперь нам еще на одну вечеринку хватит средств. Даже поттеровский счет в банке не надо будет трогать.

— Больше никаких вечеринок не будет, — прозвучал голос друга.

— Как это не будет?! – вскрикнул Даниэль и тут же шепотом добавил. – Народ требует продолжения банкета. К тому же у меня стресс. Твой Мастер Строгости не исправил мне оценку. Хотя я честно старался. Даже выучил название этого, как его, бальзама-ополаскивателя. Вернее не выучил, но списал-то на шпаргалку я с учебника без ошибок.

— Название бальзама знают даже маленькие дети, — усмехнулся Конор.

— Покажи мне хотя бы одного ребенка, который бы знал это зелье с рождения. Только на себя не надо показывать. Ты — исключение. У тебя было трудное лабораторное детство среди вечно кипящих и бурлящих котлов. Помнится, ты весь светился от счастья, когда тебе в семь лет купили настоящий набор серебряных ножей зельевара. Как мало надо было ребенку!

— Но моя радость продлилась совсем недолго, — приподнимаясь на локтях, сказал Конор. – После того как ты предложил метать ножи в портрет моего прапрадеда, меня быстро лишили всего набора.

— Я же не виноват, что твой отец ненавидит шутки. Он даже не оценил наш сюрприз в тот день, когда мы с таким трудом наловили больше дюжины пикси и притащили их к вам в дом.

— Даниэль, с твоей помощью у нас в доме три летних месяца превращались в череду мелких и крупных происшествий. И все это на протяжении многих лет. Как, ты думаешь, мой отец должен относиться к твоим «милым» шуткам? – наследник перевернулся на спину и поправил подушку.

— Да, веселое было времечко, — улыбнулся Гриффиндор, потягиваясь. – После смерти моих родителей каждое прожитое в вашем доме лето для меня было самым лучшим.

— Надеюсь, ты продолжишь традицию и приедешь и в это лето, — устраиваясь поудобнее, предположил Конор.

Друг, почесывая затылок, задумался:

— Ну, приеду, наверное. Если бабушка не будет против, и мистер Снейп не заявит, что не пустит в дом, потому что я ему и так за весь учебный год успел надоесть, то обязательно заявлюсь к вам. Кстати, я тут услышал интересную новость. Поттеру хотят поменять опекунов. Видимо, те маглы, которые опекают его сейчас, не совсем справляются. Может в этот раз парню повезет, и ему определят нормального опекуна. Мистера Филча, например.

— Или миссис Норрис, — засмеялся Слизерин-Снейп.

— Да, для Волдеморта будет смертельным шоком, если Министерство Магии назначит его опекуном. Представляешь, какой у этого маньяка будет вид, когда Гарри назовет его папочкой, — продолжил фантазировать Гриффиндор, сползая от смеха с кровати. – И кому только пришла в голову идея нового опекунства?

— Кому, кому? Мистеру Энгусу Слизерину, конечно, — ответил Конор.

Даниэль тут же перестал смеяться и удивленно посмотрел на друга.

— С чего бы твоему деду заботиться о Поттере? Он вроде как в благотворительности замечен не был?

— Видимо, его больше интересует Гарри, чем родной внук, — печально вздохнул Конор.

— Не думаю, что его заботит судьба Поттера. Наверное, опять какие-нибудь политические игры затеяны. К тому же излишняя забота капитана слишком плохо сказывается на спине. Давно ли ты в косую полосочку ходил?

— Шрамы на спине — это еще ерунда. Теперь эта акула решила влезть в мои отношения с Гермионой, — злился наследник.

— А у вас уже отношения? – весело спросил Даниэль.

— А давно ли Вам, мистер Гриффиндор, в нос кулаком заезжали? – подражая другу, пригрозил Конор.

— Ладно, молчу. Так что там представитель морской фауны сделал? – пересаживаясь на стул, поинтересовался друг.

— Он запретил мне встречаться с Грейнджер, как только услышал, что она — грязнокровка,- прошипел подросток.

— Вот наглость! Этим взрослым делать нечего, как только следить, кто с кем встречается?! Ну, я надеюсь, ты не воспринял его слова всерьез? Он просто таким образом пытается тебя воспитывать. Любящие предки всегда норовят контролировать.

— Своеобразная у него любовь, если он угрожает убить Гермиону в случае моего ослушания.

— Ого, как его покоробило от одного безобидного слова «грязнокровка»! – удивился наследник Годрика. – И что ты теперь намерен делать?

— Не знаю, — замотал головой Слизерин-Снейп, — С одной стороны, мне нравится Гермиона, и я хочу с ней встречаться, с другой – дед может исполнить свое обещание. Ты же знаешь, что с ним шутки плохи.

— Бабушке пожалуюсь, — заявил Даниэль. – Пусть она капитану нервы потреплет. Может, и получится чего.

— Точно, — улыбнулся друг. – Напиши миссис Гриффиндор. По-моему, она единственная может подействовать на него. Как ни странно, старик прислушивается к ее мнению. Тем более, она у тебя такая боевая женщина.

— Боевая — это точно. И мне кажется, Слизерин неспроста к ней хорошо относится. Скажи, кому еще в мире он позволяет повышать на себя голос? Тот, кто проделал этот трюк, уже покоится в земле или на дне морском. Тут что-то не так. Может в молодости у них тоже были шуры-муры? А сейчас старые чувства вновь вспыхнули? – размышлял парень.

— Я не знаю, что у них там запылало. Но если и твоей бабушке не удастся уговорить его, чтобы он оставил нас с Гермионой в покое, то дело плохо.

— Но в любом случае, — Даниэль поднялся со стула и подошел к двери. – Писать такие письма лучше на полный желудок. Тем более, что нормального завтрака у меня не было. Тетка Минерва мне такие разборки устроила утром за нашу вечеринку, что аж никакая овсянка в рот не полезла. Кстати, теперь мне надо написать доклад на целых два свитка о вреде алкоголя. Это я еще легко отделался. А тебе отец все-таки всыпал?

— Нет. После того, как капитан покинул территорию школы, отец еще не заводил разговор о вчерашнем. Но я думаю, что эта тема еще не закрыта и будет продолжена вечером, — ответил друг.

— И что ты тогда в постели валяешься?! – воскликнул Гриффиндор. – Я тут его навещаю как наказанного до конца жизни, а он просто решил побездельничать! Лучше бы написал за меня доклад для тетки. Все бы польза была. Вставай, и идем на обед.

— Я не знаю, как поступить с Гермионой. Что я ей скажу? – встав с кровати и натягивая брюки, сказал Конор.

— Правду. Я не думаю, что она будет в ярости. Это же не Рейвенкло, — открывая дверь в гостиную, ответил наследник.

— Лучше не напоминай мне о Мэган. Ведь это она рассказала деду о Грейнджер.

— Ставлю двадцать галеонов, что Рейвенкло выдала старосту моего факультета только ради спасения своей шкуры. Опять что-нибудь наболтала при капитане? – усмехнулся Даниэль.

Конор согласно кивнул головой и засмеялся.

— Она назвала его старым козлом.

— Это что-то новое. Жаль, меня не было при этом.

Мальчишки, смеясь, вышли в гостиную, как вдруг Даниэль резко остановился.

— Точно, я придумал!

— Ты придумал, как нам быть с Гермионой?

Гриффиндор повернулся к другу и перекосился:

— Причем тут ты с Гермионой? У вас и так все сложится хорошо. Только пока моя бабушка будет вести переговоры с твоим «старым козлом», вы повстречаетесь тайно. Но это временно. А у меня другая проблема. Намного ужаснее. И только ты можешь мне помочь.

Конор недоуменно посмотрел на Даниэля.

— Дай мне для доклада свое перо-самописец. Обещаю вернуть перышко в целости и сохранности, — попросил друг.

— Шут ты гороховый, Гриффиндор, — засмеялся наследник и направился к своему столу.

Выдвинув один из ящиков, мальчишка достал припрятанную письменную принадлежность и протянул ее Даниэлю. Тот довольно улыбнулся.

— Вот теперь можно и на обед отправляться.