Глава 9. Танцы на День Рождения.

Двадцать девятое июля выдалось жарким. Миссис Уизли последний раз обходила двор, проверяя, хорошо ли закрыты пристройки. Несколько испытанных заклинаний, и сараи были забаррикадированы изнутри, дверь курятника щёлкнула затвором, ворота со скрипом заперлись на засов.
— Уж одной «Алохоморой» они не управятся, — хмыкнула хозяйка, щурясь от закатного солнца.

Орден долго конструировал заклинание, способное надёжно запудрить мозги врагу, а так как самостоятельное составление чар — дело незаконное, то о существовании формулы «Окутрикс» знали очень немногие. Видите ли, если нападающих много и действуют они слаженно, то ни один щит, как бы умело его не поставили, долго не протянет.
— Против лома нет приёма, — тяжело вздыхал тогда Артур Уизли. — Что, если они пойдут на таран?
— Значит, будем действовать против руки, которая держит лом! — воскликнула Тонкс. — Пусть-ка сначала поищут, куда таранить!
Так и был изобретён «Окутрикс». Если окружить им дом, то кто бы ни пытался рассмотреть строение, не увидит его напрямую. Стоит, скажем, упивающийся, и точно знает, что вот на этом самом поле должно стоять волшебное жилище. Смотрит, и не видит его, пока не начнёт оглядываться. Тогда он замечает дом краешком глаза, поворачивается, а дома опять нет. Он опять оглядывается и снова сбоку какое-то движение. Моргнёт — и снова промах. Так он и вертится, как юла, то замечая постройку, то снова теряя её из виду. Конечно, злится, как оса, начинает палить заклинаниями направо и налево. Заклинания отражаются от дополнительно поставленных щитов и летят обратно. Пока агрессор воюет с воздухом, дом стоит себе спокойно на месте, ведь заклинание действует не на предметы, а на способность видеть. А главное, «Фините инкантатем» не действует — работа Грозного Глаза. Словом, «Окутрикс» полюбился всем без исключения.

Солнце тихо скрылось за деревенькой на горизонте, и Молли уже подняла палочку, чтобы окончательно запечатать вход, как вдруг на холмике, с которого шла дорожка к калитке, показался силуэт Невилла. Парень спускался вприпрыжку, что-то насвистывая. Молли нахмурилась.
— Невилл, ну что ты делаешь-то с нашими нервами?! — напустилась она на невинно улыбнувшегося парня. — Твоя бабушка с ног сбилась тебя искать, всю семью всполошил, я уж и не знала, как их успокаивать-то!
— Не стоит волноваться, — спокойно и даже как-то беспечно ответил юноша. — Я уже и дома побывал… и всех успокоил, — быстро договорил он, незаметно сжав в кармане палочку.
— Ты мне правду говоришь? — голос миссис Уизли звучал всё ещё очень строго.
— Полную, они теперь спокойнее некуда.
— Тогда что за колыбельную пели родители в детстве Ремусу?
— «Придёт серенький волчок и укусит за бочок» –произнёс пароль Невилл, глядя миссис Уизли в глаза и едва сдержавшись от полуусмешки. Молли утвердительно кивнула, и он направился в сторону парадного входа, но остановился на полпути. — Мне нужно срочно увидеть Гарри.
— Как, он и тебя пригласил?
— Ну, да, — покосился в сторону Невилл.
— Тогда оставайся ночевать. А послезавтра Хагрид и Ремус заберут вас всех. Ну, иди в дом, Рон и Гермиона будут рады. И не через главную дверь, а через заднюю! Главная же всегда заперта! — крикнула она вдогонку. — Ты как с луны свалился, в самом деле…
— Кстати о лунах. Где Лавгуд?
— Уехала к отцу в Чехию. А там кто знает, куда их понесёт… Погоди, а Тревор с тобой?
Невилл словно окаменел, но не обернулся.
— Э-э-э…жаба? Дома забыл, — наконец бросил он через плечо и хлопнул дверью чёрного хода.
Молли только и смогла, что головой покачать от удивления.

* * *

С помощью Патронусов Гарри и Рон договорились, что тридцать первого числа в семь часов вечера Рон в компании Гермионы, Хагрида и Ремуса аппарирует в гостиную к Дурслям. Гермиона предусмотрительно заказала три билета на Бермудские острова с открытой датой обратного вылета, а Гарри сочинил довольно правдоподобную историю про очень увлекательное семейное путешествие, которое никак нельзя отложить. Эту историю Рем должен был вложить Дурслям в головы как воспоминание и единственное желание. В результате по плану те уже в половине девятого вечера должны были смотреть на мир из самолётного иллюминатора. От всего сердца послав Дурслей куда подальше (на Бермуды то есть), Гарри всё же решился отпраздновать совершеннолетие в компании друзей и торта, а ближе к полуночи…
— Пусть мы не знаем, куда ты направляешься, но зато знаем, как, — голосом Ремуса молвил белоснежный Патронус-волк. На том и порешили.

Наступил душный вечер последнего июльского дня. Гарри сосредоточенно упаковывал вещи в старенький ранец Дадли. Подумать только, последний в жизни день в этом доме!..
Ничего надёжнее и приличнее ранца Гарри в доме не нашёл, а вариант тащить с собой чемодан отпадал сразу же. Немного магии, и в ранец улеглось, как казалось парню, несметное количество барахла, а на самом деле несколько книг, куча носков, кое-что из тёплой одежды (он не был уверен, что её удастся достать потом) и — главное — метла. Та еле-еле влезла, но Гарри всё же ухитрился натолкать по углам ещё натасканных из кладовой консервов.
— Я как на войну, в самом деле, — пробормотал он, оглядывая творенье своих рук. — Хотя о чём я? Конечно, на войну… Хедвиг, тебя мне не хватает. Надеюсь, Свин тебя не задирает, а Стрелка не слишком храпит днём.
— Гарри, ты меня пугаешь! Совы не храпят!
В следующую секунду его чуть не сбила с ног Гермиона, кинувшись ему на шею с объятиями. Гарри вовремя поймал слетевшие с носа очки и уставился на наручные часы — четыре минуты восьмого.
— Как это вы так тихо аппарировали? — изумился он.
— Решили, что чем тише мы будем себя вести, тем безопаснее, — отозвалась девушка и подхватила его ранец, — какой тяжёлый! Надеюсь, там книги?
— Консервы. Где Рон?
— Заталкивает в чемоданы вещи Дурслей. Рем изменяет твоим родственникам память. Невилл тоже с нами.
— Невилл?
— Ну, да. Ты чего такой удивлённый? Ты же и его пригласил, — она настороженно уставилась на друга.
— Что-то не припоминается… Ладно, я всё равно рад. Справлять будет чуть веселее. Так что там с моими родственниками?
Понимаешь, — она немного замялась, — прости, мы решили… что лучше мы внушим им, что никакого племянника у них никогда не было. Прости, что не дали тебе с ними попрощаться…
— О-о-о… Да это скорее облегчение, честное слово, — у Гарри камень с души упал. — Ничего лучше и придумать нельзя. Поверь, — продолжил он, отобрав у Гермионы тяжёлый ранец и с улыбкой спускаясь по лестнице, — уж лучше им забыть меня совсем. Вы сделали им огромный подарок — жизнь без магии!

* * *

Первое, что Гарри услышал, войдя обратно в дом, был голос Ремуса.
— Ты всё ещё уверен, что не раскрывать своих планов остальным — это хорошая идея? — спросил оборотень, устало шлёпнувшись на диван. Пять минут назад маленький автомобильчик, под завязку набитый чемоданами и слегка ошарашенными, но счастливыми Дурслями скрылся за последним поворотом на автотрассу. Его-то Гарри и провожал взглядом с крыльца.
— Думаю, что раз так сказал Дамблдор, то да, — ответил парень.
Рем выглядел слегка расстроенным.
— Но ведь он тоже человек, он может совершать ошибки, — тихо произнёс он.
— Профессор Дамблдор — никогда! — заявил всунувшийся в окно Хагрид. С его размерами выпрямиться в гостиной Дурслей было просто невозможно, и он предпочёл остаться снаружи под прикрытием Клювокрыла. — Но таиться от друзей — это тоже нехорошо.
Гарри едва сдержал улыбку.
— Я обещаю, что как только хоть немного разберусь со всем этим, так сразу вам и расскажу. Вы просто не сумеете мне сейчас помочь, — его голос слегка сорвался. — Я проверю, как там дела с тортом.

— … а иначе крем будет оранжевый… — донеслось из-за кухонной двери. Там хозяйничала Гермиона, которой очень быстро вызвался помогать Рон. Гарри помедлил входить.
— … Герми, если нам ещё раз в жизни удастся попасть на Рождественский бал… я не знаю, будет он или нет…
— То что?
Гарри прямо-таки слышал, как Рон краснеет.
— Я приглашу только тебя, лады?
Теперь, видимо, краснела Герми.
— Лады. Но только если ты научишься не наступать мне на ноги.
И смех. Гарри тихонько прокрался обратно в гостиную. Сердце его тихо сжалось. С одной стороны он был безмерно рад за эту пару, но вот Джинни… От неё ни весточки.
— И правильно, — одёрнул себя парень. — По крайней мере, она в безопасности.

Никто так и не добился от Гермионы, где она выучилась так печь с помощью магии, но внушительный торт с глазурной надписью «С Совершеннолетием, Гарри!!!» опустился на стол через какой-то час. Все расселись кто где с чайными чашками, и Гарри одним махом задул семнадцать свечей. Радостные крики, поздравления… Но лицо Рема было всё ещё слишком серьезным. Гарри отставил чашку.
— Профессор Люпин, выкладывайте, что-то не так?
— Не хотелось огорчать тебя в этот день, но, видимо, придётся. — Он грустно переглянулся с Хагридом, и на стол лёг сверкающий типографской краской свежий газетный лист. С фотографии размером на полстраницы на Гарри исподлобья смотрел какой-то паренёк, лохматый и явно в очках, но лица его было совершенно невозможно разглядеть в густой тени. А заголовок был…
— Какого гоблина?! Что за… — слова застряли у парня в горле, и Гермиона выхватила страницу из его рук.
— «Пятьдесят тысяч галеонов за поимку серийного убийцы Гарри Джеймса Поттера»… — страница полетела на пол, но тут её поймал Рон.
— «Семь маглов убиты заклятием, четыре ребёнка из магических семей пропали без вести … На месте преступлений замечен молодой человек… Ну-ка, ну-ка… Все приметы соответствуют описанию Гарри Джеймса Поттера, ученика Школы волшебства… Дальше болтовня… А, вот! В Школе Хогвартс категорически отрицают малейшую причастность Поттера к перечисленным преступлениям. Профессор Макгонагалл и, как нам дали понять, авторитет в своей области профессор Флитвик заявляют, что Поттер не мог сломать Чар Несовершеннолетия, накладываемых на каждого волшебника Англии. Тем не менее, Министерство по-считало своим долгом…»
— … избавиться от меня. Волдеморт. Где вы это взяли? — ткнул пальцем в лист Гарри.
— Когда Френка Маркинса, троюродного брата Нимфадоры, вышвырнули из редакции, он решил, что кое-кому будет интересно прочитать пару готовящихся к печати статеек. — Люпин со скорбным лицом вынул ещё страницу и на этот раз зачитал сам:
— «Срочно разыскиваются Рональд Билиус Уизли и Гермиона Джейн Грейнджер…»
— Да они что, с ума посходили?! — завопила разъярённая девушка так, что молча сидевший до сих пор Невилл тихонько отодвинулся.
— Можно и так сказать, Герми, — продолжал мрачный, как грозовая туча, Гарри, — за ваши головы они ничего не предлагают, просто надеются отследить меня по моим друзьям.

Ни у кого не осталось сомнений, что «Ежедневный пророк» просто-напросто захвачен. Что творилось в Министерстве, никто ещё не знал, и теперь совершенно непонятно было, кто у кого идёт на поводу. Не хотелось верить, что магическое правительство так легко обвести вокруг пальца, но вот если Волдеморт изловчится подослать шпионов… А в шпионах у него недостатка никогда не было.

— Теперь ты понимаешь, как мы за тебя опасаемся? — спросил Люпин. Глаза подростка загорелись.
— Прекрасно понимаю, Ремус. Вы можете хоть все силы положить на то, чтобы меня спрятать, но если я сию же минуту не начну действовать… — Тут он вспомнил страшные картины своего видения. Тогда, когда он в первый раз прошёл Пелену.
Хагрид в окне шумно завозился и, вытащив платок-простыню, стёр несколько огромных слезинок. Невилл с отвращением уставился на него, но тут же принял нормальный вид, поймав взгляд Гермионы. В наступившей тишине часы пробили одиннадцать.
— Гарри, в Хогвартсе вы все будете под надёжной защитой. Просто, чтобы ты знал, — Рем поднялся со стула, отставив чуть тронутый торт. Нам пора, все собрались? Хагрид, надеюсь, твой план сработает.

Все взгляды обратились к лесничему, и улыбки сползли с лиц.
— Э-э-э… Хагрид, только не говори, что нам придётся лететь на соплохвостах или что ты дракона привёл… — неуверенно хихикнула Гермиона.
Тот, почёсывая бороду, хитро перемигнулся с Люпином и подозвал друзей поближе.
— Феи, — довольно ответил он и вытащил из объёмистого кармана нечто, напоминавшее деревянную расчёску возрастом не менее ста лет, с одним-единственным оставшимся зубом.
Гарри и Рон переглянулись.
— Ты этим не взбесившихся кентавров, случайно, расчёсывал? — скептически сощурился Рон. Но вместо полувеликана на замечание почему-то обиделся Ремус.
— Рон, ты и на моих уроках спал? — уткнул он руки в бока. — Первая подсказка — это гребень. Думай!
Рон честно начал думать. Лицо Гермионы осветила внезапная догадка:
— Хагрид, неужели феи у тебя в долгу? — дрожащим от восторга голосом произнесла она.
— А это…это… Последний раз, когда ты можешь вызвать их! — чуть не завопил Уизли, ткнув пальцем в одинокий зуб. Гарри в полнейшем недоумении переводил взгляд с одного волшебника на другого, пока Хагрид, довольно усмехаясь, не пояснил:
— Это давнишнее дело. Уже лет-то сколько пролетело, а они всё помнят, хитрюги… Ты же знаешь, что на каждую новую луну эти козявки устраивают танцы, да?
Гарри кивнул.
— И что всё пляшут и пляшут по кругу, пока к росе лысое место не вытопчут?

Гарри кивнул. Хагрид всё правильно описывал. Феи, это маленькое крылатое хулиганьё, которое тысячелетиями забавы ради пакостит людям, больше всего на свете обожает танцы. И что ни новая луна, то на полях то там, то тут можно наткнуться на вытоптанные в траве кружочки. Иногда по периметру даже грибы стоят, их феи выращивают, чтобы использовать как стулья, а убрать не успевают, потому что часто затанцовываются до первых петухов. И не дай Мерлин смертному в ночи набрести на такое сборище — феи могут и убить, потому что ненавидят тех, кто раскрывает их секреты. Ещё они очень любят утаскивать в своё царство, и ни один человек, даже волшебник, не может вызволить похищенного. Над проблемой фей в Министерстве целый подотдел работал, маги всё пытались заключить с маленькими нахалами договор, но те не прекращали издеваться над бедными бюрократами — неизменно присылали парламентёров из рыцарей, которые ничего умнее «Сэр, вы подлец!» и «Я вызываю вас на турнир!» сказать не способны. Дело перебросили в отдел Контроля магических популяций, фей классифицировали как вредителей, и на том всё и кончилось.

— Ну так вот, — продолжил лесничий, — я как на службу-то заступил, смотрю — что ни месяц, а кругов-то всё больше и больше. Все замковые земли под защитными заклинаниями бишь, то-то им тут спокойно и привольно. Со всего Королевства давай слетаться! И до того обнаглели, что вот только не в теплицах плясали. Ну, я их и шуганул.
Друзья все превратились в слух, ведь никому и в голову не пришло, что тут могут столкнуться два таких необыкновенных вида магии! Феи необычайно сильны во всех видах иллюзий и маскировок. Их мир особенный, они оттуда видят всё, как на ладони, а вот смертные их заметить не могут. И расстояния для фей — не преграда. Сколько раз за ночь они переносятся по коридорам своего мира из одного графства в другое — один король Артур ведает… Но вот чего феи толком не умеют, так это в открытую постоять за себя. Запугать, запутать, пустить пыль в глаза — это одно, а вот защищаться — это совсем другое.
— Хагриду они ничего сделать не могут! — голосом первооткрывателя подхватил Рем. — Он хоть только наполовину великан, но всё же великан, а великаны ни на йоту не чувствительны к магии фей. И любое их сборище Хагрид может разогнать совершенно безнаказанно. А что за танцы, если тебя всё время шугают, так, молодёжь? — улыбнувшись, закончил оборотень.
Хагрид толкнул Гарри в бок так, что тот едва удержался на стуле, но едва придал этому значение.
— И ты с ними сделку заключил? — спросил он лесничего.
— Я все их шабаши покрываю и от студентов их круги прячу, а они мне на выручку приходят, когда я их позову. Спасибо профессору Люпину, это он меня ж и надоумил. А феи дали мне гребень этот, как я зуб-то отломаю, так они и приходят. Но только ночью. Днём они не жильцы, солнце их испаряет, как снежок.
— И один зуб всего остался! — с сожалением протянул Рон.
— Да ты, дружок, не кисни. Они ж, говорю тебе, как до танцев дело доходит, совсем безвольные становятся. Новый дарят, только их не трогай.
— А нам-то он чем пригодится? — всё ещё недоумевал Гарри, глядя на гребень, но тут Гермиона очнулась и в восторге обняла ставшего пурпурным Хагрида, глаза у нее сияли:
— Они же всех нас куда хочешь перенесут, и ни один упивающийся в жизни не догадается! Такую магию Волдеморт просто не способен засечь!
Невилл насторожился.
— Ну, не всех, профессор-то вроде как полуволк (Рем, отвёл глаза), и нам с ним придётся старым испытанным способом, — поправил девушку Хагрид и кивнул на окно. За стеклом щёлкал клювом изнывающий от любопытства гиппогриф.
— Ну что, Томми, мы ещё посмотрим, кто проворнее, — пробормотал Гарри и выглянул в окно на почти невидимый в темноте безлунной ночи газон. Места для волшебных танцев на нём было предостаточно, потому что Клювокрыл только-только методично сравнял с землёй уже пятую клумбу.

Часы показывали двадцать минут двенадцатого, и все пятеро вывалились на улицу. Гарри погасил свет и запер дверь. Теперь уже навсегда.
— Ломай! — дрожащим голосом потребовал Невилл. Он не сводил глаз с гребня, и Гермиона ещё раз тревожно и пристально посмотрела на парня, но тот не заметил её взгляда. Хагрид удостоверился, что все держат в руках свои сумки и рюкзаки и, торжественно откашлявшись, двумя пальцами переломил зуб надвое. Секунду все было тихо, но вдруг прямо над гарриным ухом кто-то серебристо захихикал.
— Смертные, ха-ха-ха! Поиграем? — чирикнул голосок, и что-то нежное сверкнуло прямо перед его носом, стаскивая очки. Гарри еле успел поймать такой нужный предмет, как заметил, что десятки сверкающих искорками фигурок буквально облепили его друзей. Он изловчился и схватил какую-то особенно наглую фею, которая больно дёргала его за волосы.
— Эй, грубиян, веди себя прилично — не всё взяла, и то отлично! — завозмущалось золотистое существо, и юноша, с изумлением заметил, что держит в руках отчаянно вырывающуюся длинноволосую девицу в богатейших средневековых одеждах. Он разжал кулак, боясь причинить боль нежному созданию, но та, освободившись, совсем не по-девичьи дала его ладони увесистого пинка. Пока Гарри тёр ушиб, она, хохоча, потрясла у него перед носом клоком его собственных волос и унеслась прочь.
— Эй, вы не расходитесь у меня, вредители бедовые! — ощутимо топнул ногой полувеликан. Ответом ему был мелодичный хохот и пронзительный свист. Гарри не мог отделаться от впечатления, что феи сильно смахивали на толпу очень испорченных детей. Королевских испорченных детей, что, надо сказать, в сто раз хуже. От выдирания волос пострадал явно не только он: помпезно наряженный кавалер поклонился Гермионе и, пока та делала реверанс в ответ, изо всёх силенок дёрнул её за свесившуюся прядку. Две сестрёнки в бриллиантово сверкающих платьях ощипывали Рона, а Невил неистово отмахивался от целой стайки пожилых, но очень настырных дам, вооружённых огромными золотыми ножницами. На плечо лесничему опустилось единственной существо, не принимавшее участия во всеобщем веселье — довольно скромно одетый юноша с небольшой короной в длинных волосах.
— Вы их лысыми-то не оставьте! — укоризненно пробормотал Хагрид, пока юноша-фея облокотился о его ухо.
— Костёр разжечь вначале надо, это же труд, а не отрада… — стихами ответил тот.
— Принц Линки, поторапливайтесь, скоро уже и переноситься пора! — прошептал оборотень, которого феи тоже избегали.
— Скорость нужна при ловле блох, их путь же будет прост, как вдох, — успокоил профессора принц. Тем временем переливающийся рой нарядных придворных оставил своих жертв в покое и осел на траву, освещая собой всё вокруг. Они взялись за руки и разошлись таким широким кругом, каким только возможно. В центре волшебники разглядели кучку веточек с очень странными, невиданными нигде в Англии листьями, и пряди своих волос.
— Начнём, начнём прекрасный бал, костёр чудес чтоб ярок стал! — провозгласил принц, перелетев с Хагрида и встав в круг с подданными. Гарри на секунду показалось, что Линки подмигнул ему. Но феи уже начали двигаться в хороводе и откуда-то, разгоняясь, заиграла музыка.
— Пусть искры сыплются не зря, мы вас с собой возьмём, друзья! — хором пели феи, с неимоверной быстротой начиная двигаться по кругу. Ребята издали восхищённый вздох, потому что чем быстрее кружился хоровод, тем сильнее разгоралось белое пламя. Гарри на всякий случай протёр очки, заметив внезапно, что среди жёлто-белого пламени явственно мелькают зелёные языки. От фей это тоже не укрылось, потому, что они внезапно заголосили:
— О, видим, свет добра лучится, но зло и тут ждёт и таится!
— О чём они? — шепнул Рон.
— Кажется, знаю, — одними губами ответила Гермиона, почувствовав, как в шаге от неё дёрнулся Невилл. Ни одну фею в отдельности разглядеть было уже невозможно, их тела слились в единое золотое кольцо, в центре которого разгорелся кострище, как от целой кучи угля. Бело-зеленоватое пламя вздымалось выше человеческого роста, но никакого жара ребята не чувствовали. И тут Хагрид, наконец, подал голос:
— Без одной минуты полночь! А теперь все возьмитесь за руки и тот, кто знает, куда идти, пусть первым шагает в костёр. Быстро, прямо через них! — сам он уже залез на подрагивающего в нетерпении гиппогрифа вслед за Люпином.
— Шагайте в пламя с головой, пройдите раз нашей страной! — звонко закончили феи, и Гарри, повторяя про себя «Годрикова лощина» и стиснув руку Гермионы, первым с головой нырнул в пламя…