Глава 5. Клюква и свадьба.

Стоит пояснить, что вот уже третий день, как ещё до восхода солнца в Норе всё решительно встало вверх дном. Но сегодня, в канун свадьбы, суматоха достигла апогея. Любому, кто сбавил бы темп натирания полов, стирки скатертей или помощи в готовке, грозила опасность быть просто затоптанным остальными. Лишь Артур Уизли невозмутимо сидел на кухне и просматривал «Ежедневный пророк», допивая кофе.
— Не знаю, почему молодёжь не читает эту газетёнку, сейчас стоило бы.
— Я читаю, мистер Уизли, — отозвалась на ходу Гермиона, утаскивая чистить целый таз столовых приборов. — Если бы не «Пророк», я бы… А впрочем, ладно. Что пишут сегодня?
— Кхм… Вот, на первой странице: «В понедельник текущего месяца в Школе чародейства и волшебства Хогвартс состоится экстренное и закрытое совместное заседание родительского, попечительского и преподавательского комитетов, министр магии Р. Скримджер выступает с докладом по безопасности…» — ох, и натерпятся они… а, вот: «Главный вопрос — судьба Школы…» — такие новости.
Гермиона кивнула и уже собралась бежать делиться услышанным с остальными, как вдруг мистер Уизли воскликнул:
— О, нет, этого просто не может быть!
— В чём дело?
— Подойди и взгляни сама, вот здесь, после воздушных происшествий и прогноза погоды, маленькая статейка.
Гермиона прочитала первые строчки.
— Я должна показать это остальным.
Забыв про таз, она выхватила страницу из рук волшебника и выбежала в сад. Гарри, стоя на стремянке, привязывал длинные ленты к ветвям яблонь, а Рон «помогал», стоя с мотком внизу и что-то отчаянно доказывая другу. Гермиона перевела дух и молча ткнула пальцем в статью. Рон прочитал заголовок: «Учебный год с урезанным составом».
— Что это ещё за бред? — Гарри спрыгнул на землю.
«Таинственное бегство бывшего преподавателя защиты от тёмных искусств Северуса Снейпа и трагическая гибель от его руки директора, профессора Альбуса Дамблдора — ещё не конец горестям, выпавшим на долю Школы Хогвартс. Будущий год (если только Отдел образования сочтёт возможным открыть таковой, поверьте старому журналисту) ознаменуется ещё одной потерей в преподавательском составе. Вчера, как нам стало известно из закрытого (но очень надёжного, поверьте старому журналисту) источника, не явилась на ежегодное областное собрание пифий профессор Сивилла Трелони. Это насторожило собравшихся (ибо их и так там собирается немного, поверьте старому журналисту), и те незамедлительно дали знать в Службу безопасности. Увы, даже после самых тщательных поисков профессор обнаружена не была. Эта тревожная загадка, как мы надеемся, будет в скорости разрешена, объявлен всеобщий розыск. Хотя кое-какие детали, о которых источник попросил меня умолчать, наводят на пессимистический вывод о её полном исчезновении. Поверьте старому журналисту».
— Я ушам своим не верю, — промолвил Рон. — Что с этой безобидной молью могло случиться?
— Мой папа, по-моему, ясно намекнул, что она не просто пропала, а убита.
Ребята разом вышли из оцепенения. В двух шагах от них, задумчиво осматривая колеблемые ветром ленточки, стояла Луна Лавгуд.
— Луна! А ты здесь как оказалась? — удивился и обрадовался Гарри.
— Я её пригласила, — широко заулыбалась Гермиона. — Как ты быстро приехала! А вещи с тобой?
— Вещи? — недоумевали парни.
— Мы решили, что нам лучше держаться вместе, поэтому твои родители, Рон, разрешили нам с Луной остаться подольше после праздника, — тараторила Гермиона, но внимание ребят снова было поглощено статьёй.
— Так это статья твоего отца? Что он делает в «Пророке»?
— Что делает? М-м-м, сложно сказать. Я бы назвала это «говорит правду». Проблем с этой статейкой было миллион, особенно когда название было «До последнего учителя». И, конечно же, копия выйдет и в нашем журнале, прямо после сенсационной колонки про то, что дементоров Тот-Кого-Нельзя-Называть сделает главной нападающей силой, как только добьётся желаемого прироста количества вампиров и живых мертвецов, которые…
— Погоди-погоди, это-то он с чего взял? — торопливо прервал Рон, окончательно сбитый с толку и не на шутку напуганный.
— Погода уж очень отвратительная, — просто отозвалась Луна, отсутствующим взглядом наблюдая невесомые облачка в незабудковом небе. — Завтра увидите, — сказала она в ответ на гробовое молчание, лучезарно улыбнулась и отправилась в дом.

* * *

Билл заколдовывал деревья так, чтобы они разошлись по краю лужаек и освободили место для столов. Тщательно вымазанный хамелеоновой краской гиппогриф Клю… то есть Махаон, надменно заглядывал в окна, вздыхал и снова принимался со скуки гонять кур.
Как он попал на задний двор семейства Уизли? Очень просто. Хагрид, который до этого прятал создание в одном из ущелий Шотландского высокогорья где-то около мыса Рэф, счёл, что тому не хватает человеческой ласки. К тому же «маленький народец» категорически отказался заботится о хищнике дальше. Никаких подробностей о «маленьком народце» и почему он отказался смотреть за Клювом, от Хагрида не добились. Одним словом, лесничий решил перепрятать «птичку» и не нашёл места надёжней, чем на мягкой компостной куче за курятником дома Уизли. Как он уломал хозяев взять монстра на попечение — загадка, но теперь до заката окрашенный в зелёный цвет гиппогриф спал на тёплом ворохе листьев, а после захода солнца Билл, тихонько ругаясь, уводил его «на прогулку». Хотя, стоит заметить, все живущие в доме всё же чувствовали себя надёжнее. И особенно до захода солнца.
Дом наполнился восхитительными ароматами еды, потихоньку приближалось время ужина. На кухню, где суетилась хозяйка, заглянули три девушки.
— Мама, мы с Гермионой и Луной хотим сделать клюквенное желе. Точнее, я хочу их научить его варить. Можно?
Этот вопрос поставил Молли Уизли в тупик.
— Орехи есть, желе есть, помню, консервированных персиков тоже баночка была… А где вы возьмёте клюкву, солнышки? Я ничего такого не запасала…
— Мы отправимся на Болота.
— Мерлин мой, — Молли специально отложила новые занавески, чтобы упереться руками в бока. — Ещё три часа, и темнеть начнёт! Я вас ни аппарировать, ни на мётлах не отпущу, даже не просите! Никаких Болот!
— Но я уверена, что ты согласишься, если мы полетим на Клювокрыле. Меняет дело, так?
— Ах, спросить бы твоего отца, Джинни, да жаль, он на работе! Я уверена, что он бы не позволил.
Но пять минут уговоров и отчаянных взглядов всех трёх девушек сделали своё дело, и добросердечная женщина сдалась. В конце концов, в семье такой праздник! Клюква, так клюква. «Никак, наконец, решили показать нашей Флёр, что такое настоящий десерт, вместо этих французских пустышек-булочек», — и в следующую секунду Молли полностью погрузилась в подшивание занавесок.

* * *

— Что это за Болота-то, на самом-то деле? Можешь теперь объяснить поподробнее? — спросила Гермиона, когда они втроём, отчаянно цепляясь за гиппогрифа, летели на север, прочь от Норы.
— Это старое место, — перекрикивая ветер, отозвалась Джинни. — Там была маленькая деревушка, в которой, как в Годриковой лощине, жили только волшебники, но сразу же после Второй мировой магловской войны рядом проложили железную дорогу. Говорят, поэтому волшебникам жить стало невыносимо, и они постепенно разъехались кто куда. А места тут глухие, маглам заняться нечем, до города добираться трудно, кругом топь. Деревня, кстати, так и называлась — Свомпи Хоп. И маглы дорогу забросили. Места совсем обезлюдели, всё разрушилось, и уже лет сорок там зреет самая чудесная клюква и брусника во всей северной Англии. Но вы же сами понимаете…
— …что не за одними ягодами мы туда летим! — добавила Гермиона. К седлу был привязан небольшой, закутанный в ткань предмет, незаметный в складках её накидки.
— А водяные там водятся? — тоном профессионального папарацци внезапно осведомилась Луна.
— Сколько раз там с мамой бывали — ни один не попался.
Тут гиппогриф со свистом взял выше, и разговор оборвался.

* * *

— Ну, где эти трое? — Рон, как ужаленный, то убегал в сад, то возвращался и тут же прилипал лбом к оконным стёклам. Что помогало весьма мало, потому что за ними была кромешная тьма и ливень. Гарри и сам готов был бегать по стенам от беспокойства. Об остальных членах семьи лучше и вовсе промолчать, сами представляете, что творится на душе у родителей, когда уже поздно, а детей всё нет.
— Они два часа назад должны были вернуться, — почти плакала Молли. — Это всё только моя вина, ну что мне такое в голову взбрело — отпустить их одних на Болота!
— Но с ними же Клювокрыл, — скорее для себя повторял очень бледный Артур Уизли. — Скорее всего, они просто попали в этот дождь, и гиппогриф немного сбился с пути…
«Клювокрыл не способен ошибаться в таких вещах», — изнывая, думал Гарри, но масла в огонь благоразумно решил не лить.
Когда часы пробили одиннадцать, раздался стук в дверь. Все словно ошпаренные побежали открывать, но вместо трёх промокших и усталых хулиганок на пороге оказался промокший и усталый Невилл Лонгботтом. За плечами у него был рюкзак, а в руках — Тревор, который тоже почему-то казался промокшим и усталым.
— Э-э-э… Здравствуйте… Я не вовремя, да? — неуверенно спросил он, попятившись. Бедняга Невилл, на его месте кто угодно почувствовал бы себя не в своей тарелке, увидев перекошенные лица Уизли и выпученные глаза Гарри. Все хором выдохнули и затащили парня в прихожую.
Наконец, Артур и Билл быстро собрались, вышли из домика и аппарировали в темноту. Флёр было вызвалась идти с ними, но не смогла оставить насмерть перепуганную Молли. Стрелки обычных часов медленно переползала с деления на деление, но утешения они приносили не больше, чем те стрелки, что показывали «смертельную опасность». Ожидание становилось невыносимым. Дождь бил по оконным стёклам. Молли опять заплакала. Как же она жалела, что, забыв обо всём, отпустила-таки девчонок!
— Где была моя голова? Как я могла… — всхлипывала бедная женщина.
Полночь уже почти наступила, когда Рон заметил, как что-то огромное подлетает к саду. Все выбежали встречать как всегда невозмутимого Клювокрыла и вполне невредимых, но белых как полотно девушек. Миссис Уизли не знала, что она больше хотела сделать с ними — зацеловать или убить, и учинила допрос с пристрастием, с чего это они решили прямо перед праздником свести всю семью с ума и в могилу. Но ничего от них не добилась. Вернее, добилась, но чего-то совсем несусветного. Луна без запинки выдала такую историю про встречу со стаями водяных, что у всех волосы на голове зашевелились. Билл и отец, которые нашли сначала смирно стоящего на опушке Клювокрыла, а уже потом бегущих из леса девчонок, с сомнением качали головой, но возразить ничего не могли.
— И где ты научилась так врать? — шёпотом спросила Джинни, когда, отбившись от родителей и братьев, они крались через кухню к себе.
— Врождённый навык, поверь дочке старого журналиста, — так же тихо ответила Луна, ставя на крахмальную скатерть корзинку ярко-алой клюквы.

На следующий день предсказание Луны сбылось: дождь только набрал силу. Церемония была назначена поутру на одиннадцать, и поэтому все как можно быстрее стремились собрать огромный тент над садом, чтобы праздничный обед не сорвался, ко всем домовикам. После вчерашних приключений с девушками настроение у компании было неважное, но постепенно, благодаря неподатливости тента, они снова заговорили друг с другом на воодушевлённых тонах.
«Труд, — как однажды гаркнул Косолапсус, взгромоздившись на обеденный стол и насмерть всех перепугав, — он объединяет!» Потом выяснилось, что Фред с Джорджем накормили его «Болтанкой», свежеизобретённым кормом для животных специально для таких случаев. Но кошачье остроумие оценили, и фраза вошла в обиход.
Когда тент, наконец, соизволил перестать угрожающе качаться, и все переоделись в нарядное, начали появляться первые гости.
Свадьба получилась на славу. Как и можно было предположить, в такое опасное и тяжёлое для всех время приглашены были только самые близкие родственники и знакомые, а именно — не менее тридцати человек. «Если бы на Норе не было расширяющих чар, она бы лопнула от такого количества народа», — думал Гарри. Помимо рыжеголовых членов семейства Уизли, которых Гарри не знал, но которые все как один знали его, пришли Люпин, Тонкс, мистер Лавгуд, родители и сестра Флёр и бабушка Невилла. Сам юный Лонгботтом, выбрав момент, когда поблизости оказалась Луна, поведал-таки историю того, как он один, без бабушки, оказался на пороге Норы в столь поздний час.
— Я сбежал, — многозначительно произнёс он и сделал паузу. Джинни хихикнула.
— А чего? Собрался и аппарировал. Мы с Тревором, в конце концов, должны быть самостоятельнее. И, если честно (тут он оглянулся в поисках увенчанной грифом шляпы), она даже не разозлилась!
Дослушать Гарри не удалось, его вежливо окружили несколько старушек с точно такими же, как у Рона, носами и фамилиями на «О’» и начали расспрашивать, не он ли тот знаменитый Гарри Поттер. Галантно отвертевшись от старушек, парень выбрал уголок потенистей и стал оттуда наблюдать за танцующими, выпивающими, смеющемися людьми. Стало немного тоскливо. Сколько ещё замечательных волшебников могло прийти, но уже никогда не сможет. Он потряс головой. Сейчас не время думать о прошлом. «Однако, — он время от времени оглядывал толпу, — Грюм мог бы и появиться, его ведь пригласили одним из первых… Да и Перси неплохо было бы прийти на свадьбу брата».
— Он совсем зазнался, этот придурок, — прошипел, словно прочитав его мысли, Рон, плюхнувшись рядом и оттягивая галстук. — Чего тоскуешь? Церемония была красивая, ага? Мне даже платье её понравилось! А Билл-то сиял, как сапог натёртый!
— Ты всё же невероятно изящен в метафорах, — прощебетала оказавшаяся тут как тут Герми. Рон надулся.
— Молодой человек танцует? — хитро спросила она.
— Ну, эта… конечно! Гарри, не вешай нос.
И, поправив галстук, лучший друг увёл лучшую подругу на танго. Гарри пожал плечами. В небе нежно замигали первые робкие звёзды. И тут появилась Джинни. Подобрав воздушный шуршащий подол, она села рядышком.
— Тебе невесело, — скорее подтвердила, чем спросила она. Юноша кивнул. — Гарри, что у тебя на уме?
— Ты же знаешь, завтра я, Люпин, твой отец и Грюм собирались в Абердин. Надо выяснить, как мне удалось оказаться на той стороне.
— Я не о том. Ты бы видел себя в последнее время, у тебя с лица не сходит это страшноватое выражение.
Гарри тяжело посмотрел на девушку. Если бы та только могла представить, что ему нужно сделать… Джинни мягко улыбнулась и заглянула ему в глаза.
— Иди отдыхать. Завтра мы уже начинаем действовать и ни минутки больше не потеряем. А главное, верь, что скоро мы все снова будем так же счастливы, как мой брат и Флёр сейчас. Иди, поздравь их ещё раз, а я попробую разыскать близнецов. Не помню, чтобы я видела их в этой толпе сегодня.
Тихонько коснувшись губами его губ, девушка встала, и, шелестя лёгким праздничным платьем, пошла прочь. Гарри невольно улыбнулся.
Стало холодно, и празднующие ушли в дом. Ему надоело сидеть в одиночестве, да и хотелось с кем-нибудь обсудить поездку, поэтому он побрёл разыскивать Люпина. В доме оборотня не оказалось, и парень пошёл прочь от Норы. Далеко идти не пришлось, профессор, глубоко задумавшись, сидел на старом поваленном дереве у самого квиддичного луга. Гарри подошёл, нарочито громко шурша по траве, и сел рядом на мокрое дерево, но Ремус едва повернул голову.
— Зачем вы ушли? Там сейчас начнут волноваться, и всё такое…
— Но тебе ведь тоже не сидится, верно?
— Я пришёл за вами.
Тот внимательно прищурился, взглянув вверх. Быстро бегущая пелена облаков напоминала разбитую молочную пенку на давно остывшем кофе. Вот, словно стесняясь, проглянула желтоватая луна.
— Нарастает, — Люпин подытожил свои мысли и, вздохнув, опустил серую голову.
Гарри беззвучно обругал себя за невнимательность. Он никогда толком не обращал внимания на этот дурацкий лунный календарь, а для оборотня-то это жизненно важно! Сколько ещё дней осталось? Гарри не решился спросить и вместо этого продолжал глядеть в темноту. В сухое тепло возвращаться и вправду не хотелось, а здесь, хоть на душе и смутно становилось от тихого скрипа елей и промозглого ветра, но легче думалось. Наконец он не выдержал.
— Как же вы с нами поедете на место этой… силы, или как это теперь называть?
— Называть уважительно, Гарри, это уж поверь мне. Там многое нам станет ясно, я уверен. А за меня не беспокойся, ещё достаточно времени, — грустно хмыкнул оборотень.
Решение в чёрноволосую голову пришло мгновенно.
— Мы с Гермионой сварим вам точно такое же Волчье зелье, что варила эта тварь Снейп.
Ремус вздрогнул, немного растерянно повернулся к нему и начал было что-то говорить, но Гарри, больше всего боясь, что тот начнёт отказываться, затараторил, что ещё на втором курсе Гермиона осилила Оборотное зелье, что на протяжении всех этих лет зельевар муштровал их так, что теперь они всё что угодно приготовят, и что он, Гарри, немедленно возьмёт метлу, полетит куда угодно и добудет какой угодно ингредиент и вообще сделает всё, но тут вдруг Люпин улыбнулся.
— Вы не верите? — упавшим голосом произнёс гриффиндорец.
— Верю, Гарри. Верю, что ты действительно хочешь помочь. Просто забавно, что ты то называешь Снейпа тварью, то расписываешь, как он вас на уроках терзал, и вы теперь всё можете да всё умеете. Сдаётся мне, что последнее у тебя вырвалось не без уважения к нему, так? — он довольно взглянул на потерянное лицо юноши. — Я не сомневаюсь в ваших силах, но только то зелье, которое мне нужно, готовится с первого дня после новой луны, когда серп еле виден. Увы, время вышло.
— Как бы не так, — в голосе юноши слегка звякнула стальная нотка. — Наш шпион-убийца оставил небольшое наследство. Наверняка есть выход. — Теперь его голос ощутимо дрожал. Рем даже с бревна вскочил от изумления.
— Неужели книга?!
— А вы откуда знаете?
— О, ещё бы мне не знать! Она была его самым уязвимым местом. Всякий раз, когда твой отец на него натыкался, тот всё вписывал свои поправки в неё, словно влюбился в этот учебник. Издеваться над ним в эти моменты считалось шиком. Как же мы ошибались. С таким талантом…
— …можно идти только в упивающиеся! — закончил гриффиндорец.
— …можно было только мучиться среди обычных детей. — Теперь уже Гарри ушам своим не верил, глядя на хмурое и бледное лицо Рема. — Будь мы чуть более терпимы… Нет, не так. Будь мы хотя бы не так жестоки, и — кто знает, чего бы теперь удалось избежать.
Он встал и задумчиво побрёл в сторону огоньков Норы. Гарри молча следовал за ним, боясь пропустить хоть звук.
— Скажи мне сам, Гарри, что мы с Сириусом и твоим отцом умели такого, чем можно было бы открыто гордиться? — он внимательно взглянул в лицо юноше.
— Вы анимаги. — Ремус скривился. — Вы были смелыми, честными, — горячо продолжил Гарри, но в голову полезло непрошенное воспоминание. Слепящий блеск озёрной воды, красивая Лили. Насмешливый голос отца. Беспомощно болтающийся вверх ногами неудачник Снейп. Сектумсемпра.
Ремус молчал.
— Хорошо. Вы прекрасно знали трансфигурацию, — наобум выдал Гарри, но продолжить не смог. Медленно в груди разрасталось тяжёлое жгучее чувство. Говорить стало трудно, но непонятно, почему. Сектумсемпра — это раньше. Это цветочки. А совсем недавно — Авада Кедавра.
Они дошли до калитки, и оборотень, остановившись, сказал.
— Я не оправдываю Северуса, Гарри. Но и нас, Мародёров, живых и мёртвых, я тоже не хвалю. И потом… он сам себя наказал.
— Что?
Рем махнул рукой.
— Я раздобуду вам книгу, — тихо выговорил юноша.
— Это будет замечательно. Идём внутрь, нас и вправду заждались. Да и вставать завтра рано.
С этими словами Люпин распахнул дверь.