Так что Драко не был особенно удивлен. Стараясь сохранить лицо и не выдать чувств, обуревающих его, он прогуливался по салону, оценивающе оглядывая девушек и чувствуя себя… полной скотиной. Ему было многократно хуже, чем этим несчастным. У них не было выбора. У него был. Но он продолжал ходить и присматриваться. Он уже ничего и не хотел. В итоге забеспокоившийся распорядитель подбежал к нему и начал расспрашивать, неужели ему никто не понравился? Может привести других девушек? Молодому лорду угодно мальчиков? На них уже начали оборачиваться. Драко еле сдерживался, чтобы не послать шустрого и громогласного распорядителя подальше. Чтобы прекратить этот цирк, он выбрал рыжую девушку, чем-то напомнившую ему Джинни Уизли, только постарше. И сразу почувствовал себя еще хуже. Словно он ткнул пальцем в младшую сестренку Рона. Он никогда не любил семейство Уизли, но представить, что он вот так же сможет выбрать маленькую Джинни, как овцу на заклание… Его начало мутить от переживаемых им эмоций.
Девушка легко спрыгнула с помоста и танцующей походкой пошла навстречу Драко. Она мило и приветливо улыбалась, но в ее глазах Драко увидел глухую тоску. Ему стало совсем не по себе.
— Привет! Я – Эллен. Ты у нас впервые? Пойдем, милый, я покажу тебе, что такое любить… — заученно-привычные слова слетались с ее губ. Наигранно-приветливый тон, приятная манящая улыбка, завлекающий взгляд из-под густо накрашенных ресниц. Она бережно взяла его руку в свою и повела за собой, продолжая щебетать, иногда оборачиваясь и призывно-нежно улыбаясь. Драко поддался ее чарам, идя за ней, словно на зов вейлы.
Эллен привела его в комнату с кроватью, настолько огромной, что та занимала место от стены до стены, оставляя свободным лишь небольшое пространство. Эллен игриво погладила Драко по щеке, пропустила его волосы сквозь пальцы и спросила низким волнующим голосом:
— Что ты хочешь, милый? – кончиками пальцев она провела по нижней губе юноши, глядя на нее так, словно хотела немедленно съесть.
— Я хочу поговорить с тобой, — Драко сам не ожидал от себя подобного, но ему упорно не хотелось начинать любовные игры с девушкой, которая станет для него первой в жизни женщиной, а он для нее – очередным желторотиком. Самолюбие и тут взыграло: он не желал становиться одним из многих, он хотел, чтобы его запомнили…
— И что ты хочешь узнать? – девушка поняла, что все пройдет не по ее сценарию и инстинктивно насторожилась, как все люди, сталкивающиеся с чем-то непривычным. Ее глаза заблестели живым, но тревожным блеском. Драко улыбнулся, у него получилось по крайней мере выделиться из потока мужчин, что были у Эллен.
— Я хочу знать, почему ты здесь. – Драко не смог удержать этот вопрос, волновавший его с тех пор, как он услышал разговор тех двоих «ценителей прекрасного». Он понимал, что вторгается на личную территорию Эллен, но ничего не смог с собой поделать. Он ждал ответа.
— Зачем молодому и красивому господину слушать байки такой девушки как я? Я ведь совру – недорого возьму, – Эллен пыталась вернуть разговор в нужное ей русло. Она погладила бедро присевшего на кровать Драко, опустилась перед ним на колени, игриво поглаживая его ноготками. Потянулась к пряжке ремня, но Драко решительно и мягко отстранил ее руки. Эллен вскинула на него глаза, и Драко увидел ее изумленное лицо – никто никогда с ней не пытался говорить по душам. Эллен была готова подумать, что это какое-то изощренное извращение, но мальчик, сидевший перед ней, был неопытен и чист как ангел. Он смотрел на нее внимательным взглядом бархатно-серых глаз, и что-то шевельнулось в душе девушки. Давно забытое и похороненное чувство стыда и смущения. Она с удивлением ощутила себя той молоденькой девчушкой, что она была когда-то, наивно смотрящей на мир и уверенной, что этот мир будет добр к ней. Каким же тяжелым было разочарование! Мир оказался грубым и жестоким. После смерти родителей от магической лихорадки, Эллен осталась совершенно одна и без средств к существованию. Все знакомые остались во Франции, когда папа и мама переехали в Британию в поисках лучшей жизни… Сначала она работала служанкой в богатом доме новоиспеченных нуворишей, которые не успели обзавестись домовыми эльфами. И все было бы хорошо, вот только хозяин стал проявлять к хорошенькой горничной повышенный интерес. Хозяйка заметила это и, хотя Эллен не позволяла себе вольностей, с позором выгнала девушку на улицу, оклеветав ее на весь Лондон. Другую работу найти не удавалось, ее не принимали даже посудомойкой. И тогда в ее жизни появился «Шанс» — так назывался бордель, распахнувший двери в мир легких денег и продажной любви. Любви отдающей безразличием и грязью. Любви, говорить о которой в этих стенах было святотатством…
Эллен не заметила, как рассказала этому в сущности еще ребенку историю своей жизни. Обхватив себя руками за плечи, словно пытаясь защититься, она покачивалась, глядя в пространство и не замечая, как из ее глаз капали прозрачные горькие слезы. Она выплакивала свою боль, свою порочность, свое равнодушие… Драко смотрел на нее пораженно, он не ожидал такой реакции. До этого дня он жил во вполне благополучном мире, где все было хорошо, и вот лицом к лицу столкнулся с оборотной стороной магической жизни. Сам не понимая зачем, он потянулся и коснулся ладонью щеки девушки. Она с полу-стоном схватила его руку и прижималась к ней сильнее. Она тянулась к ласке и душевности этого мальчика, словно цветок к солнцу. Этот ребенок снова подарил ей себя, когда она уже напрочь забыла, какая она на самом деле. И она отблагодарила его так, как умела – Эллен любила этого мальчика нежно, словно тот был хрустальный. Она без остатка дарила ему себя, тая от его неумелых ласк, растворяясь в серых затуманенных страстью глазах, возносясь на небо всякий раз, когда он рыдал, сотрясаясь в экстазе. Она плакала и смеялась, чувствуя себя богиней Любви, а не ее жрицей, вознося молитву этому ребенку своим телом. Казалось, что лишая его невинности, она сама становилась чище, словно этот ангел отпускал все ее грехи, прощая, разрешая жить дальше. Даря ему мужественность, она становилась больше, чем просто женщиной, она была самой Любовью. Своим чистым светом он озарил сумерки ее жизни, вернув ей саму себя. Она благодарила его как только могла, уча премудростям плотской любви, растворяясь в нем и отдавая все, что имела…
Она сладко спала, утомленная и счастливая, когда Драко осторожно встал с кровати. За оконном светало. Он бесшумно оделся и оглянулся на Эллен. Та была похожа на невинного ангела: длинные рыжие волосы разметались по подушке, лицо безмятежно и умиротворено, руки белыми стеблями обвивают подушку, с которой только что встал Драко. Он наклонился к ней и запечатлел легкий поцелуй на ее высоком белом лбу. Эллен смешно поморщилась, но не проснулась. Без косметики она выглядела совсем юной, почти ровесницей Драко. Он положил на тумбочку рядом с кроватью увесистый мешочек с галеонами. Этого количества хватит, чтобы завести свое дело. Тут же он оставил записку для Эллен. Еще раз взглянув на женщину, забравшую его девственность, стараясь запомнить ее именно такой: беззащитно-наивной, а не опытно-развращенной, Драко Малфой вышел из комнаты.
Проснувшись, Эллен непонимающе огляделась, силясь вспомнить, почему она тут, а не в своей спальне наверху. Ее взгляд упал на черный бархатный мешочек с вышитым вензелем и записку, лежащую рядом с ним. Пробежав ее глазами, Эллен разрыдалась. На меленьком листочке картона было всего несколько фраз, но как много они значили для нее! «Ты самая лучшая и замечательная девушка. Ты достойна всего самого хорошего в жизни. Не верь никому, говорящему обратное. Будь счастлива. Спасибо. Буду помнить тебя всегда. Драко.»
Для Драко секс с женщиной всегда будет отдавать запахом приторно-сладких духов и продажной любви…