Тибальд Розье рассматривал деревья на краю поляны. Они были уже стары, но между ними проглядывала свежая зелень. Все выглядело настолько мирно и безопасно, что некоторые забывали, что находятся в Запретном лесу. Но он знал, что безопасность соблюдается лишь в с трудом очищенном кругу диаметром не более двадцати метров. Тем не менее, он радовался свежему воздуху и с удовольствием вслушивался в щебетание птиц.
Далеко за этими деревьями находился Хогсмит, а немного в стороне и их конечная цель – Хогвартс. Розье вздохнул, вспомнив свою старую школу, в которой он познал много радостей и невзгод, в которой впервые полюбил, и которая была последним оплотом и символом сопротивления. В тот момент, когда он вновь пройдет по ее коридорам, эта ужасная война окончится и лорд начнет новую эру.
Розье не был настолько глуп, чтобы предположить, что эта эра обойдется без несправедливости и бедности, но он был твердо убежден, что, в любом случае, это будет лучше, чем прежнее коррумпированное правительство и медленное угасание старых традиций. Кто из всех этих прибывших в их мир магглорожденых, понимал тонкие нюансы родового колдовства или семейных ритуалов? Кто из них с детства слушал рассказы о магии и ее силе? Некоторые отказывались даже от мантий, предпочитая маггловскую одежду. Знали ли они, почему волшебники носят именно мантии? Знали ли они, что это больше, нежели просто предмет одежды? Они символизировали возвышение магов над простым народом, а также – равноправие мужчин и женщин. Они забыли древнее слово маг, предпочтя маггловские – волшебник и ведьма. Только магглы делали такие большие различия, ориентируясь на случайные события при зачатии. Не на силу! А только на наличие или отсутствие некой анатомической детали.
Громкий треск за спиной прервал раздумья пожилого мага. Он обернулся и увидел двух юнцов с палаткой. Они только что неловко упали на землю, выйдя из перемещения портключа.
– Могу ли я спросить, что это значит?
– Мистер Розье, – оба мальчишки столкнули с себя палатку, встали и почтительно поклонились старшему. – Извините, мы принесли палатку…
– Вижу… и вижу, что вы не знаете заклинания уменьшения вещей.
Двое смотрели на него и молчали. Видя, что ответа ему не добиться, он сморщился, как от боли. – Начните устанавливать палатки по периметру поляны. Центр оставьте для палатки лорда.
– Слушаюсь.
Розье лишь кивнул и побрел дальше. По его расчетам, лагерь будет готов уже к утру. Местоположение было выбрано удачно и не имело никаких видимых недостатков. При необходимости, его можно было быстро передвинуть ближе к школе, но на первый случай место было выбрано идеально. Первой их целью была защита школы. Ее щиты. Розье мысленно сравнил Хогвартс с орехом – жесткая кожура и мягкое ядро.
Он аппарировал назад в убежище лорда. Его уже ждали.
– Драко?
– Господин Розье, – блондин слегка поклонился. – Темный Лорд ожидает вас в кабинете.
– Спасибо, – правая рука лорда осмотрела мальчика. – Как дела у твоей матери? Я слышал, смерть Люциуса подкосила ее.
Драко упрямо смотрел в пол, но ответил честно. – К сожалению, да. Она была при угрозе выкидыша. Целители с трудом предотвратили это.
– И как она сейчас?
– Она сконцентрировалась на ребенке.
– А ты?
Драко сглотнул. Это был допрос. Мягкий, но допрос. Мог ли Розье подозревать его в передаче сведений Лециферу? Он вспомнил уроки отца. Говори правду, тогда ты не сможешь запутаться в собственной лжи.
– Разумеется, смерть отца стала для меня тяжелым ударом, но с другой стороны, наши отношения в последнее время не были слишком хороши. Так что моя скорбь не так велика, как можно предполагать. Но, тем не менее, я потрясен.
Он умолчал о ночи, когда, как ребенок рыдал на руках плачущей матери. Хотя и знал, что больше никогда не смог бы простить отца за причиненное им зло. Успокоившись, он вернулся к своим обязанностям, стойко терпя оскорбления за ошибку его отца. Он вынес все с гордо поднятой головой, повзрослев, меньше чем за неделю.
Розье кивнул. Ученик обладал сильным потенциалом. Вероятно равным потенциалу Люциуса, но более мягким его вариантом. Вероятно, Драко никогда не сможет по-настоящему полюбить лорда, особенно после его постельного опыта, но он предан идеалам господина, а это намного важнее. Драко был с чистой кровью старинного рода, и за это Розье любил его, как сына. Мальчик нуждался лишь в правильном воспитании.
– Если тебе нужна будет помощь или просто внимательный слушатель, то можешь всегда рассчитывать на меня, Драко. Теперь, когда у тебя нет отца, тебе нужен кто-то, кто поможет тебе вернуть прежние привилегии.
У Драко с души свалился камень. Розье не догадывался о его измене. Кроме того, он предложил ему помощь, особенно необходимую в его нелегком положении. С беременной матерью, миллионным наследством и многочисленными врагами такой защитник, как Розье был неоценим.
– Я очень благодарен вам.
– Не стоит благодарить. Ведь ты мой родственник, хоть и дальний. Но, лорд ожидает меня.
Драко еще долго смотрел вслед своему нежданному союзнику.

* * *

В Амстердаме шел дождь. Казалось, что солнце забыло дорогу в этот город. Вечный дождь смыл все краски с уличной картины, оставив лишь оттенки серого. Серые дома, серые улицы, серое небо… Вздрагивающие молнии делали подавленное настроение сочетанием бессильной ярости и покорности судьбе.
Погода казалась единственным, что занимало внимание Джима Поттера. Снова загремел гром, и из соседней комнаты раздался детский смех. Вода водопадом стекала по оконному стеклу и размывала и так неясную картину улицы. Вздохнув, он отошел от серого окна и вернулся в комнату.
Было сумеречно, но он без труда различал предметы. Это была общая спальня на шесть кроватей. Две из них были сдвинуты вместе. Сначала руководители временного приюта для беженцев протестовали против этого, но Рон убедил их, что не воспользуется беспомощным состоянием девушки. Гермиона по-прежнему не показывала ни малейшего признака улучшения, но Рон не сдавался. Каждый день он разговаривал с ней, рассказывал новости, зачитывал газеты и интересные книги.
Роза быстро поняла, что большинство книг было о прогрессивной магии и пристрастилась слушать рыжего. Он был доволен ее присутствием, оно разбивало его уединенность. Теперь он чувствовал, что его чтение не было бессмысленным времяпровождением, и увлекся обучением Розы.
Теперь Роза ежедневно сидела рядом с Гермионой и благоговейно слушала Рона. Так и сегодня, несмотря на грозу.
Джим закрыл глаза и погрузился в собственные мысли. Роза больше не нуждалась в нем. Она быстрее его свыклась и с положением беженца, и с окружающими их людьми. Если ей нужна была помощь, то она обращалась к Рону, а не к брату.
Тогда зачем он здесь? Его место было в Хогвартсе. Рядом с родителями и всеми людьми, противостоящими Вольдеморту. Без него их борьба была бессмысленна. Он был избранным, и только он мог уничтожить этого монстра. О нем забыли?
Нет, они не могли забыть. Просто они больше не доверяли ему. Он был слишком молод, слишком неопытен и слаб в их глазах. Он старался, он очень старался научиться быть сильным. Только для того, чтобы быть изгнанным.
Он не понимал, почему остались его родители. Без него это было медленное ожидание смерти. С ним у них оставалась надежда на смерть Вольдеморта. Или нет? Он был неудачником. Он, избранный, не мог ничего, был так слаб…
И он знал, отчего эта слабость. Все доверие к нему было разрушено бездумным поиском брата, закончившимся полным крахом. А самое важное, он сам не знал, что должен думать об этом. Пробел в памяти после вмешательства Гарри был сводящей с ума пыткой. Что же произошло?
Письмо от Ремуса немного смягчило его страх. Ему на смену пришла ярость. Как Ремус посмел стать во главе оборотней? Почему крестный предал их? Если бы он хотя бы подчинялся приказам, которые казались ему правильными… Но нет, он сам отдавал эти приказы! Он обсуждал с Вольдемортом смерть членов Ордена. Ремус не был пассивной жертвой этой войны, он участвовал в ней, как активный элемент.
Гарри должен был знать это, но, тем не менее, он доверял оборотню. А почему бы ему и не доверять? Он тоже был убежденным сторонником Темной Стороны. Кто стер ему память? Брат? Или это была инициатива Ремуса? Он не знал, так же, как не знал, что именно удалили у него. Может, это было знание о настоящем тождестве Ремуса? Или… нечто большее? Более важное… Только что? И не был ли исчезнувший Невилл ключом ко всему происшедшему?
Он не мог избавиться от чувства, что все это было связано с Гарри. Часами он анализировал каждое слово и движение в своих воспоминаниях. Было ясно, что брат любил его… но было нечто, чего он так и не понимал.
Гарри был наемником, хладнокровным убийцей. И Джим должен был бояться его…
Узнает ли он когда-нибудь о судьбе Невилла, сможет ли успокоить свою больную совесть?
Вероятно, несмотря на эти сомнения и страхи, он смог бы наслаждаться жизнью в Нидерландах, если бы не самое важное. Страх, превосходящий все. Представление, что после решающего боя, к нему придут люди с единственным вопросом: А где был ты, Избранный? Почему ты ничего не делал? Почему позволил умереть своим собственным родителям? Так же, как и сотням других родителей или детей. Почему?
Джим смотрел на Рона и Гермиону, молодых, красивых и таких жалких в своей беспомощности героев… Джим хотел быть на месте Гермионы. Он хотел покоя или… смерти.