После окончания первых лекций Северус Снейп направился к себе в покои проведать больного сына. Не надеясь на то, что Рауль будет выполнять его указания по поводу зелья против простуды, профессор решил, что сейчас для лучшего лечения натрет мальчишку настойкой на основе барсучьего жира и заставит его лежать в постели.

Еще утром Северус и Лили договорились, что пока не будут говорить детям об их кровном родстве. Было решено постепенно готовить детей к таким глобальным переменам.

Уже на подходе к личным апартаментам зельевар услышал, как что-то взорвалось за дверью. Быстро распахнув входную дверь, Снейп влетел в гостиную. Из лаборатории шел густой дым. Быстрым движением волшебной палочки отец моментально убрал дым, и перед ним в саже, с чумазыми лицами и дыбом стоящими волосами предстали двое его детей.

— Во бабахнуло, — только смог проговорить Рауль, все еще держа в руке ложку.

— Ага, — подтвердил Гарри.

Котел разорвало волной, и он, как распустившийся цветок, покоился на черном столе.

Отец схватил за руки обоих сыновей и вытащил их в гостиную на свет. Взглянув на детей, профессор поморщился. При хорошем освещении дети выглядели еще ужасней. Полосатые пижамы покрылись черной сажей. У Гарри белоснежный гипс потемнел и к тому же был изрисован юными художниками. Рауль стоял в уже не белых носках и с голой шеей.

— Это как понимать? – жестко спросил Снейп-старший у своих отпрысков, — Рауль, я, кажется, тебе ясно сказал, чтобы ты не смел входить в лабораторию и находился в постели. К тому же, Гарри, ты должен был быть под присмотром мадам Помфри. Как ты посмел сбежать из больничного крыла?!

Мальчики посмотрели друг на друга и, пожав плечами, виновато опустили головы.

— Вы понимаете, что своими экспериментами запросто могли взорвать весь замок?! Погибли бы и вы, и многие невинные студенты. Вы этого добивались?

— Нет, простите нас, профессор, мы только хотели изобрести новое зелье и показать Вам. Мы больше так не будем, — извинялся Гарри, глядя на декана.

— Надеюсь, вы не пробовали зелья на вкус? – под взглядом зеленых глаз шалуна начал смягчаться отец.

— Нет, мы только пили лекарство от простуды, пока пузырек не разбился, — сказал Рауль, указывая на пятно на ковре.

Северус взглянул на остатки стекла и, взмахнув палочкой, убрал следы разлитого зелья.

— Выпороть бы вас, — сердито сказал профессор, от чего дети испугано взглянули на отца.

— Хорошо, на этот раз экзекуции не будет, но еще один проступок, и ремня вам не избежать, — предупредил сыновей профессор.

Заставив Рауля надеть тапочки, зельевар отправил мальчиков в ванную отмываться. Пока Северус снимал мантию и закатывал рукава, чтобы приступить к качественной чистке испачканных детей, в дверь торопливо постучали.

Открыв, декан впустил взволнованную Лили.

— Можешь не беспокоиться, Гарри у нас. Сбежал от Помфри прямо в пижаме и тапочках, — сразу объяснил декан.

Женщина облегченно вздохнула.

Отмыв и переодев детей, Лили забрала Гарри с разрисованным гипсом к себе, в то время как Северус, невзирая на возмущения со стороны Рауля, растер мальчика лечебной настойкой и, напоив теплым молоком, уложил в постель.

Рауль тем временем прохаживался по гостиной в пижаме и носках, укутавшись одеялом. Мальчик рассуждал так: раз отец велел находиться в постели — значит, завернувшись в одеяло, Рауль, можно сказать, почти в постели. Тапочки, заколдованные профессором, как две маленькие собачки плелись по полу за ребенком, норовя надеться на ноги, как только для этого представится возможность. Но возможности пока не было, и им приходилось ползти за хозяином. Рауль бродил по комнатам в поисках хоть чего-нибудь интересного. Открыв клетку, юный маг выпустил сычика полетать по комнатам. Солдатики сегодня не вызывали интереса у своего командира, а драконы, обожравшиеся тетрадными листами, отказывались играть и, свернувшись клубком, дрыхли в сундучке.

Рауль прошел в свою спальню и взглянул на пузырек с зельем, которое папа требовал пить каждый час. Бирка, как назло, покраснела. Снейп поморщился и взял в руки ложку. Отмерив зелье, мальчик поглядел на него. Вид и запах лекарства сразу отбивал всю охоту его пить. Позвав сычика, Рауль пытался предложить птице полечиться. Но, то ли у сычика горло не болело, то ли ему тоже не понравился цвет зелья – в любом случае, птица, быстро взмахнув маленькими крылышками, улетела, оставив хозяина наедине с лекарством.

Вспомнив обещание отца поменять методы лечения на более гадкие, если сын не будет принимать это зелье, мальчишка зажмурился и уже был готов проглотить ненавистное горькое лекарство, но вдруг услышал, как во входную дверь постучали.

Оставив зелье в покое, Рауль помчался к двери. Одеяло, как отцовская мантия, развевалось сзади. Одна из тапочек на бегу прыгнула на хозяйскую ногу, но, не удержавшись, шмякнулась на пол.

Открыв дверь, Снейп-младший, улыбаясь, впустил удивленного Гарри.

— Ты дома? Значит, ты сегодня тоже не учишься? – удивился второй сын Северуса.

— У меня тут горло немножко заболело. Вот папа и не пустил меня на занятия, — ответил Рауль.

Гарри поежился и, растирая руки, подбежал к горящему камину.

— Знаешь, в коридорах что-то холодно стало, — дрожа, произнес мальчик, грея руки у огня.

Рауль снял с себя одеяло и отдал его другу. Укутавшись, Гарри залез с ногами на одно из зеленых кресел у камина. Снейп-младший сбегал в свою комнату и принес зелье от простуды. Протянув ложку с лекарством, мальчик серьезно сказал, подражая отцу:

— Выпей это зелье немедленно. Еще не хватало, чтобы ты тоже заболел.

Гарри послушно проглотил лекарство.

— Ну и гадость, — только и смог он сказать, перекосившись.

— А ты думал, что это будет горячий шоколад?

С большим усилием Рауль передвинул другое кресло ближе к другу и, забравшись, устроился в нем, скрестив ноги по-турецки.

— Ух, ты! Это что, у тебя и тапочки живые? – весело сказал Гарри, наблюдая за попытками снейповских тапочек взобраться на кресло.

— Да, папа их заколдовал, вот они теперь и пристают ко мне, — отмахнулся мальчик. — Требуют, чтобы я их надел.

— А у меня теперь вот что есть, — похвалился второй сын Северуса, показывая загипсованную руку.

— Вот это вещь! – согласился Рауль, проверяя твердость повязки, — Ты теперь как в железных латах. Можешь сражаться и даже бить ими.

Гарри довольно улыбнулся.

— Только жаль, цвет белый. Латы не могут быть белыми. Нужно это исправить, — Снейп бросился в комнату и через несколько секунд вернулся с запасом цветных карандашей, кисточек и красок.

Нанесение устрашающего рисунка на гипсовую повязку увлекло детей на некоторое время. Когда работа была закончена, Гарри с гордостью взглянул на руку, которую теперь можно было смело применить в бою против врагов. Многочисленные страшные волки, тигры и даже первые буквы имен авторов покрывали всю поверхность гипса, и часть рисунков переходила на руку. Решив на этом не останавливаться, Рауль нанес грозного вида змею на выпяченную грудь друга. Снейп с трудом дорисовывал чешуйчатую рептилию, так как Гарри все время смеялся от щекочущих движений кисти, к тому же мешал золотой медальон, норовящий испортить рисунок.

Закончив творение, мальчик придирчиво посмотрел на рисунок.

— Надо бы побольше зеленого, — сказал он.

— А по-моему, все отлично, — пытаясь рассмотреть змею, сделал вывод Гарри.

Откинув одеяло на спинку кресла, мальчишка принял вид грозного воина – спасителя всего магического мира. Рауль, смеясь, добавил к образу зеленую повязку на голову бойца из своего шарфа, которым было завязано горло сорванца. Гарри размахивал гипсом так, словно шел бой не на жизнь, а насмерть. Одним из взмахов мальчик задел пузырек с лекарством от простуды, стоявший на столике возле кресел. Сосуд со звоном упал на пол и разлетелся на мелкие кусочки.

— Что же теперь будет? – испугался Гарри, перегнувшись через подлокотник кресла и наблюдая, как зелье впитывается в ковер.

— Не знаю, — посмотрел на него брат, так же свесившись с кресла.

— Может, есть другой пузырек с таким же лекарством? Надо просто заменить и все.

— Если и есть, то только у папы в лаборатории. Но туда мне запрещено заходить, — сказал, выпрямляясь, Рауль.

— А мне профессор еще не запрещал заходить в лабораторию. К тому же если твой папа не разрешает входить туда, тогда ты можешь туда запрыгнуть. Ведь прыгать в лабораторию он не запрещал? – сказал Гарри, направляясь к таинственной двери.

Рауль согласно закивал головой и пошел за другом. Дернув за ручку, ребята обнаружили, что дверь заперта. Видимо, декан Слизерина, подстраховался и заколдовал вход в лабораторию.

— Откройся, — требовал Гарри, дергая за ручку.

— Что это за безобразие! – возмутился проснувшийся зачарованный дверной замок.

Гарри испуганно отбежал к другу.

— Я вас, кажется, спрашиваю, — шмыгнув ручкой, как своеобразным носом, проскрипел охранник.

— Мы просто хотели войти в лабораторию, — сказал удивленный Рауль.

— Войти они хотели! Вы только взгляните на них! Тут что, проходной двор, чтобы каждый хлопал дверью туда-сюда? Нет ключа — нет прохода! – возмущался замок.

— Ключ? – задумался Рауль и тут же побежал в отцовскую комнату.

Гарри тем временем ходил взад-вперед мимо внимательно следившего за ним дверного замка. Рауль вернулся в гостиную, пожимая плечами.

— Нет там никакого ключа.

— Нет ключа, тогда чего будили?! – разозлился охранник, зевая и причмокивая замочной скважиной, — Такой сон прервали. Я плавал в машинном масле, тихо раскачиваясь на волнах, и там….

Замок всхрапнул, и его сонные глазки опять закрылись.

— Если нет ключа, то его надо заменить, — подошел к столику с разбросанными карандашами Рауль.

Взяв в руки синий карандаш, мальчик вернулся к Гарри. Попросив друга, зажать дверному замку нос виде ручки, мелкий «умелец» моментально впихнул карандаш в замочную скважину быстро проснувшегося охранника. Замок пытался что-то сказать, но ему мешал карандаш.

Производители дверных замков, ломавшие голову, как бы обезопасить свое изделие от взлома, и предположить не могли, что обыкновенный карандаш для детского творчества способен вскрыть их наилучший качественный замок с мощной системой охраны. Оказывается, у данного замка был только один изъян, который по случайному стечению обстоятельств обнаружили дошкольники. У него была аллергия на синий грифель. В замке что-то щелкнуло, и он сдался, открыв дверь в лабораторию.

Войдя в святая святых зельеварения, Гарри был поражен количеством громадных полок с тысячами банок, баночек и пузырьков. На лабораторном столе возвышались приспособления для испытаний, горелка, куча колбочек и других неизвестных мальчику предметов.

Рауль, перепрыгнув через порог, довольный, подошел к другу. Тапочки остались снаружи, явно боясь ступить в запретную зону.

— Ты бывал когда-нибудь в лаборатории? – спросил Гарри, разглядывая аккуратно разложенные ножи зельевара.

— Здесь — нет. У нас в замке папа один раз показывал, как он готовит зелье. Это было интересно. И он обещал, что скоро будет меня учить правильно нарезать ингредиенты и даже даст сварить какое-нибудь зелье.

— Повезло. Вот бы и у меня был такой папа, — потрогав висевшую ложку с длинной ручкой, позавидовал Гарри.

— Зато у тебя есть мама. Она добрая, — сказал Рауль.

— Я вообще не понимаю, почему наши родители не подружатся и не поженятся? Тогда мы были бы вместе.

— Не знаю, взрослые всегда такие странные в этом деле, — Рауль подошел к ближайшей полке с пузырьками в поисках своего лекарства, — Ой, смотри, тут так много баночек со смешными картинками и странными названиями.

Гарри, очутившись рядом с другом, схватил один из пузырьков.

— А что, если нам самим попробовать сделать зелье? Взять несколько пузырьков и смешать их. Может мы таким образом сделаем новое открытие в зельеварении. А потом придет профессор и похвалит нас, — размечтался Гарри.

Идея про открытие показалась заманчивой, и Рауль подтащил к лабораторному столу несколько пузырьков. Взяв небольшой котел, мальчики вылили первую партию зелий. Помешав ложкой образовавшуюся смесь, ребятки решили добавить содержимое еще одной маленькой баночки, стоявшей почему-то особняком от остальных. Рауль открыл крышку и осторожно начал выливать содержимое…

Гарри проснулся, не совсем понимая, где он находится. Посмотрев на загипсованную руку, мальчик огляделся в поисках мамы. Вместо родителя к ребенку подошла заботливая мадам Помфри.

— Как ты себя чувствуешь, малыш? — потрогав лоб мальчика, спросила медсестра.

— Ничего, только спать хочется. А где моя мама? – попытался встать с постели Гарри.

— Твоя мама на лекциях. После обеда она тебя заберет, — мадам Помфри провела волшебной палочкой над поврежденной рукой ребенка, проверяя, насколько сломанная кость уже срослась, — А сейчас тебе нужно хорошенько покушать. Я позову эльфов, и они принесут завтрак.

— А как же учеба, разве мне не нужно быть на занятиях?

— Пока рука будет заживать, денечка два ты не будешь посещать уроки, — сказала медсестра и направилась в свою комнату.

Гарри закусил нижнюю губу. У него только-только начало получаться правильно писать буквы. Возможно, мисс Ньюмен уже сегодня бы разрешила пользоваться пером. А теперь он должен отсутствовать на уроках целых два дня! А Рауль? Что он делает? Наверное, сидит сейчас за партой и получает хорошие отметки. Мисс Ньюмен как раз начала ставить их на прошлом уроке. Интересно, а Раулю могут дать побольше хороших оценок про запас, чтобы он мог поделиться ими с другом?

Гарри в задумчивости прошелся по больничной палате, шоркая тапочками. За ширмой на одной из кроватей лежал рыжеволосый студент. Он крепко спал и не слышал, как мальчик осторожно подошел к нему. Гарри посмотрел на студента. У того было бледное больное лицо. На тумбочке стояло множество баночек и пузырьков с лекарствами, на спинке кровати висел красно-желтый шарф.

— Спит, — прошептал Гарри, присел на краешек кровати и, рассматривая свою загипсованную руку, продолжил, вздохнув, — Даже никто и не посмотрит, какая у меня теперь белая рука.

Примерив гриффиндорский шарф и, «пощеголяв» в нем по палате, дошкольник вернулся к студенту и подсел поближе к его лицу.

— Эй, пора вставать. Завтрак пропустишь. А будешь плохо есть, не вырастешь, — старался разбудить студента ребенок.

Рыжеволосый, недовольно поморщившись, что-то невнятно пробормотал. Гарри, облокотился на грудь больного ученика, подперев голову загипсованной рукой.

— Ничего ты в жизни не понимаешь, — обратился мальчик к спящему собеседнику, — Ты тут лежишь себе и лежишь. Баночки вон разноцветные тебе подарили, а ты все спишь и со мной даже разговаривать не хочешь. А мне так скучно здесь.

Старшекурсник начал бормотать во сне. Гарри вслушивался в его бормотание, но никак не мог ничего разобрать.

— Наверное, ты тоже говоришь, что тебе тут невесело. Я так и думал, — рассуждал мальчик. – Я бы мог спеть тебе песню или даже рассказать стих, но в больницах нельзя громко разговаривать. А петь шепотом я еще не научился.

С небольшим хлопком появился домовой эльф с подносом в руках. Поставив завтрак на столик, домовик поклонился и тут же исчез, издав тот же хлопок.

Гарри подошел к столику и взглянул на завтрак. Овсянка с кусочками ягод выглядела аппетитной. Зачерпнув ложкой кашу, Гарри повернулся к студенту. Вид у того был такой жалкий, что мальчик тут же отложил столовый прибор и, взяв тарелку, опять направился к кровати больного.

Зелье сна без сновидений позволило ученику пережить весь тот «кошмар», которому его подверг дошкольник. Сначала маленький Поттер решил накормить явно голодного студента своей кашей. Каша растекалась и норовила плюхнуться прямо на лицо больного. Накормить старшекурсника оказалось делом нелегким. Рот никак не хотел открываться и проглатывать кашу. После пяти минут тщетных попыток, мальчишке так и не удалось впихнуть хоть одну ложечку каши в упрямо спящего ученика. Зато овсянка щедро заляпала часть одеяла и простыни. Поставив полупустую тарелку на тумбочку, Гарри, поразмыслив, как накормить бедного старшекурсника, решил, что будет лучше, если он просунет тому в рот кусочек клубники, заботливо положенной эльфами в кашу. Но и тут мальчика ждало разочарование. Ягода хорошо размазывалась по губам гриффиндорца, оставляя ярко-красные следы, но плохо влезала в рот.

— Нет, тебя накормить – это большая проблема. Не хочешь есть, так и скажи, — вытирая о куртку пижамы руки, возмутился Гарри.

Студент с красными губами промолчал, получше укрывшись испачканным одеялом.

Мальчик прошелся по палате в поисках других, более разговорчивых, больных. Палата была пуста. Ребенок взглянул на часы, висящие на стене. Хотя Гарри не знал, сколько времени они показывают, но он чувствовал, что ему еще долго придется находиться в этом скучном месте с этим вечно спящим студентом.

— Я лучше пойду домой и там подожду маму, — решил мальчик и направился к выходу.

Осторожно открыв дверь, непоседа выскользнул в коридор в пижаме и тапочках.

Все студенты были на лекциях, и мальчик старался как можно быстрее оказаться в гриффиндорской башне. Хотя норовившие слететь тапочки не позволяли быстро бегать, Гарри в скором времени оказался перед дверью родного жилища. Дернув за ручку, мальчик надеялся открыть дверь, но та, как назло, была заперта магией. Испробовав все магловские способы открывания дверей, вплоть до пинка злосчастной деревяшки, Гарри так и остался в коридоре. Мысль о том, чтобы стоять и ждать прихода мамы здесь, была откинута сразу. Вдруг девчонки его увидят в пижаме? Ведь засмеют.

Гарри вышел из башни и направился к подземельям в поисках профессора Снейпа. Ведь он сможет придумать, как Гарри попасть домой. Мальчик давно завидовал Раулю, что тот имеет такого отличного отца. И почему только мама опять не подружится с профессором? Вот женщины, все никак не могут понять, что мальчикам нужны папы! Гарри будет очень рад, если его папой будет профессор зельеварения.

— Что ж, сегодня Вы, молодой человек, останетесь в постели, — вынес приговор Снейп, осмотрев горло сына на наличие воспалений.

Профессор зельеварения сидел на краю кровати своего искателя приключений, проверяя его состояние после вчерашней ночной прогулки по замку. Оставшись недовольным покрасневшим горлом мальчишки, отец достал из аптечки длинную стеклянную трубочку с небольшим шариком на конце.

Рауль послушно открыл рот и позволил профессору засунуть градусник.

— Мне интересно, что же вы забыли в коридоре ночью, и от чего ты так простыл? – Северус вопросительно взглянул на сына.

Мальчик, ворочая градусник во рту, только пожал плечами.

— Ты пил холодную воду? – отец забрал термометр у ребенка и взглянул на деления, — 37,3. Высоковата. Основную температуру зелье все-таки сбило, но воспаление идет. Я, надеюсь, ты мороженого не наелся?

Мальчик молчал, рассматривая свои испачканные чернилами руки, и теребил одеяло.

— Скажи, я разрешал тебе есть мороженое? – догадался о причинах воспаленного горла Северус, глядя на опущенную голову сына.

— Мы только немного поели. Оно такое вкусное, — осипшим голосом сказал Рауль и взглянул на отца.

— Ты разве не знаешь, что тебе мороженое есть нельзя. Вот заработал себе воспаление.

— Но там было крем-брюле с сиропом, — доказывал Рауль.

— А теперь из-за этого ты будешь пить другой сироп, уже лекарственный. К этому же прибавь ингаляции настойкой ромашки и теплое молоко.

— Я не хочу теплое молоко. Я его не люблю. Там пенки, — мальчик испугано глядел на отца.

— А ты что думал? Как я тебя лечить буду? – Северус левитировал чистые теплые носки сына и, откинув одеяло, стал надевать носки ребенку.

Обмотав шею мальчика теплым мягким шарфом, отец взял со стола пузырек с зельем и, наполнив чайную ложку, заставил Рауля проглотить лекарство.

— Горькое, — поморщился мальчишка после приема лекарства.

— Сладкое ты себе вчера устроил вместе с Гарри.

— А что, у Гарри тоже горло болит?

— К счастью, нет, но руку он себе сломал. Скажи, зачем он полез на ту злосчастную полку? – укладывая сына и укрывая его одеялом, спросил Снейп-старший.

— Интересно же, что там внутри той коробки, — сразу ответил Рауль, поправляя подушку.

— Эх, и всыпать бы вам за эти интересы, — помотал головой отец, вставая. – Завтрак и обед тебе эльфы доставят сюда. Из постели без надобности не вставать. Лучше поспи, а я после каждой лекции тебя буду навещать.

— И еще, — Северус поставил на тумбочку возле кровати сына пузырек с лекарством, — Это зелье принимать по одной чайной ложке каждый час. Время, когда нужно пить лекарство, будет указывать бирка – она покраснеет. Если будешь отлынивать, я об этом обязательно узнаю. Тогда методы лечения поменяются, и, поверь мне, они не будут более сладкими. И не забывай, через два дня Хэллоуин. Ты же не хочешь пропустить праздник?

Мальчик отрицательно замотал головой и, взглянув на пузырек, тяжело вздохнул. Он слышал, как отец, накинув мантию, быстрым шагом направился на лекции, закрыв за собой входную дверь.

Сидя на педсовете и вполуха слушая речь директора, профессор Снейп думал о словах Лили по поводу того, что сын Джеймса вовсе не его сын. С одной стороны, это радовало, с другой – озадачивало: кто же отец Гарри? Зельевар нервно постукивал пальцами по подлокотнику кресла, чем привлек к себе внимание профессора Трелони, сидевшей рядом.

— Ваша аура затуманивается, — загадочно произнесла странная женщина, проведя рукой над головой профессора.

— Да, — не слыша прорицательницу и думая о Лили, произнес декан Слизерина. – Тут есть над чем подумать.

— Что тут думать, надо очистить ауру. Вам поможет медитация, — заботливо произнесла Трелони, прищурив глаза и внимательно всматриваясь в профессорскую ауру. – Если вы уделите ей больше внимания, то она будет вам благодарна.

— Точно, если я буду уделять ей больше внимания, то, может, она и согласится ответить, — разрабатывая в уме план подступа к Лили, тихо рассуждал декан.

Предсказательница посмотрела на Снейпа, как заботливая мамаша смотрит на бредившего больного ребенка.

— Профессор Трелони и профессор Снейп, прошу вас соблюдать правила и пока воздерживаться от комментариев, — обратился к преподавателям Дамблдор.

Слова директора вывели декана змеиного факультета из глубокой задумчивости. Снейп откашлялся и непонимающе посмотрел на Трелони. Женщина только кивнула с жалостливым видом «погибающему». Зельевар недоуменно вскинул бровь и принялся вслушиваться в речь Дамлдора.

Лили, сидевшая неподалеку, изредка посматривала на Северуса. На душе у женщины кошки скребли. Она почти жалела о том, что сказала о своем мальчике Северусу. Теперь он наверняка станет допытываться, чей сын Гарри. Но даже если и не будет узнавать, то, элементарно посчитав, сразу догадается, что сам является его отцом. Эта мысль и пугала, и давала надежду одновременно. Пугало то, что Лили не знала, как отнесется к этой новости зельевар, но в то же время она желала, чтобы он узнал, и надеялась, что профессор ее поймет – поймет то, что она не могла не выйти замуж, пусть даже за Джеймса, и родить ребенка вне брака. В магическом мире до сих пор плохо относятся к внебрачным детям. К тому же то странное письмо, которое она тогда получила от Северуса, говорило о том, что он не желал больше ее видеть и встречаться с ней.

* * *

— Думаешь, мы правильно идем? – шагая по лестнице, спросил Гарри.

— Наверное, правильно, — настырно продвигался вперед Рауль.

— Может, нам стоит у кого-нибудь спросить дорогу на кухню? – поинтересовался у друга Поттер, то и дело наступая на развязавшиеся шнурки, когда они вышли в коридор первого этажа.

— У кого ты можешь спросить, если все студенты у себя в гостиных. Ведь уже поздно, — осторожно ступая по неосвещаемому коридору, сказал Снейп-младший.

Гарри раздумывал о том, что же им теперь делать, и не заметил, что Рауль остановился. Натолкнувшись на друга, Гарри в очередной раз наступил на свой шнурок и, не удержавшись, упал сам и повалил Рауля. Больно стукнувшись локтем, Поттер уже хотел всхлипнуть, как его рот зажали ладонью.

— Слышишь? – прошептал на ухо Гарри Рауль, — Будто кто-то ходит.

— Может это приведение? – тихо предположил Гарри, всматриваясь в темноту коридора.

— Привидения не топают ногами. У них ног нет, они только летают, — придвинулся ближе к Гарри Снейп-младший.

Поттеру стало страшновато. Одни в неизвестном темном коридоре, да еще и кто-то ходит. Послышались кашель и сопение. Шаги приближались. Появился свет от старого фонаря с масляным фитилем внутри. Рука, держащая фонарь, показалась ребятам худой и костлявой, как у скелета. Гарри чуть не вскрикнул и сам себе зажал рот рукой. Рауль схватил друга за рукав и, не вставая, на четвереньках, утянул Поттера за ближайшую колонну. Спрятавшись, дети стали ждать приближения того, кто бродил ночью по коридорам. По мере приближения шагов Гарри прижимался к Раулю. Выглянув в щелочку между колонной и каменной стеной, Снейп увидел, что фонарь несет вывернувший из-за угла смотритель школы, видимо, проверяющий коридоры. Рауль облегченно вздохнул, признаться, и он был несколько напуган необычным появлением руки с фонарем.

Филч шел медленно, высматривая нарушителей. Ловя студентов, смотритель даже и не задумывался, что и шестилетки могут бродить по коридорам ночью. Забившись в какую-то маленькую нишу в стене, дошколята наблюдали, как Филч, шаркая сапогами, прошел мимо них. Остановившись возле одиноко валяющегося посередине коридора шнурка от гарриного ботинка, старик поднял его и возмутился:

— Вот ведь, паршивцы, мусорят на каждом шагу. Только уберешь, так опять всякую дрянь накидают.

Бормоча себе под нос и положив шнурок в карман, смотритель пошагал дальше.

— Хорошо, что с ним не было миссис Норрис, а то бы он нас обнаружил, — вылезая из укрытия, сказал Рауль, когда Филч ушел далеко в другой коридор.

— Жаль только, он мой шнурок унес. Что я маме скажу? – посмотрел на свой ботинок Гарри.

— Ну, скажешь, что не знаешь, где он. Может, его украли? – Рауль скрестил руки на груди, как это делал отец, и серьезно продолжил. – А вообще, ты уже не маленький, должен уметь завязывать шнурки.

— Я умею, только они почему-то каждый раз развязываются, — направился за другом Гарри.

Пройдя несколько таких же темных коридоров, дети стали терять надежду найти кухню.

— Мы что, заблудились? – уже начал паниковать впечатлительный Гарри.

— Ничего мы не заблудились, — что-то на пальцах стал подсчитывать Рауль. — Кухня должна быть где-то здесь.

Снейп присел на корточки и, прислонившись спиной к стене, стал вспоминать количество поворотов в коридорах, тогда как Поттер встал рядом с другом и, опираясь о каменную кладку плечом, начал поправлять сползающий ботинок без шнурка.

Внезапно что-то щелкнуло, и часть стены исчезла. Потеряв равновесие, мальчики кубарем свалились сквозь образовавшийся проем прямо в большую жаркую комнату с множеством кастрюлек, сковородок и мисочек. Внезапные гости привлекли внимание работающих в больших белоснежных поварских колпаках домовых эльфов. Пока дети поднимались с пола, домовики, выпучив от удивления глаза, молча наблюдали за ними, забыв про варку и жарку.

— Вот и кухня, — отряхивая брюки от рассыпанной им при падении муки, сказал Рауль.

— Здравствуйте, а у вас мороженое есть? – прыгая на одной ноге и надевая слетевший ботинок, сразу поинтересовался Гарри.

Шокированные домовики только переглядывались. Дети уже начали думать, что мороженого им сегодня не отведать, как один наиболее представительный эльф в чистейшем кухонным полотенце сказал:

— Хозяин какое мороженое предпочитает?

— А у вас какое имеется? – задал вопрос Рауль.

— У нас десять видов мороженого.

— Тогда нам все виды, — перебил эльфа Гарри.

Домовик предложил детям присесть за один из столов, и через минуту мальчики уже наслаждались холодным лакомством под любопытными взглядами эльфов.

Съев три порции мороженого, довольный Рауль откинулся на спинку стула.

— Вот бы каждый день такую вкуснятину есть.

— Да, — подтвердил Гарри, запихивая очередной шарик мороженого в рот.

Наслаждаясь лакомством, дети не заметили единственного недружелюбного взгляда, устремленного на них. Миссис Норрис, которая пришла на кухню, чтобы отведать молока, которым ее поили эльфы, еще помнила этих шестилеток и до сих пор с отвращением относилась к парашютному спорту. Как можно незаметней вредная кошка выскользнула за пределы кухни.

— Нам пора, — сказал Рауль, когда от мороженого начали замерзать руки.

Насытившийся Гарри не стал возражать и, поблагодарив эльфов за сладости, от чего поверг их в очередной шок, поплелся за другом к выходу. Помахав эльфам на прощание, мальчики вышли в знакомый коридор, где тут же попались в руки смотрителя школы, рядом с которым с довольным видом сидела его кошка.

— Вот вы и попались! Опять нарушаете правила? – с ехидной улыбкой старик схватил за руки обоих сорванцов. – Куда же смотрят ваши родители?

— Они на педсовете, — испугался Гарри, помня, как больно этот человек дерет уши.

— Ну да, пока они совещаются, вы решили побегать по коридорам?

— Мы не бегали по коридорам, — пытался вырваться из лап смотрителя Рауль.

— Это мы сейчас разберемся, кто бегал, а кто прыгал по коридорам, — Филч потащил упирающихся детей в свою каморку.

Впихнув ребят в комнату и пригрозив им кулаком, старик запер мальчишек, а сам ушел к Дамблдору. Рауль попытался открыть дверь, но у него ничего не вышло. Гарри обреченно присел на стоявший возле небольшого стола табурет.

— Опять папа будет ругаться, — в последний раз стукнул дверь Снейп-младший.

Гарри осмотрелся вокруг. Возле стен стояли полки с какими-то коробками. Забравшись на табурет, мальчик приподнялся на носочки и дотянулся до одной из коробок.

— Тут какие-то карточки, — только успел сказать Поттер, перед тем как табурет накренился, и мальчишка вместе с коробкой упал на пол.

— Ай, — вскрикнул Гарри, хватаясь за левую руку.

Слезы боли тут же выступили на побледневшем лице, испачканном мороженым. Рауль подбежал к другу, чтобы помочь ему, когда дверь каморки открылась, и довольный Филч уступил дорогу рассерженным родителям. Снейп-младший сразу же был схвачен отцом, в то время как Лили подбежала к своему сыну. Увидев побледневшего мальчика, мать обратила внимание на его начинавшую распухать руку.

— Гарри, малыш, что у тебя с рукой? — Лили осторожно пыталась осмотреть руку, но Гарри в слезах дернулся от боли.

— Похоже, у него рука сломана, — крепко держа своего сына, сделал вывод Северус и тут же обратился к смотрителю, — Аргус, что это значит?

— Я тут ни при чем, профессор, — взволнованно оправдывался старик.

— Я упал, мама, — сквозь слезы смог проговорить Гарри.

— Лили, Гарри надо срочно отвести к мадам Помфри. Переломы – вещь опасная, — помогая пострадавшему мальчику встать с пола, сказал Снейп.

Взяв на руки ревущего Гарри, профессор быстрым шагом направился к больничному крылу. Лили протянула ладонь Раулю, и они вместе последовали за зельеваром.

По дороге Северус успокаивал мальчика, придерживая на весу его сломанную руку, стараясь не причинять дополнительной боли ребенку. Гарри обнял профессора за шею и уткнулся ему в воротник. Пока Снейп нес пострадавшего мальчишку до больничного крыла, ему почему-то казалось, что он несет родного маленького ребенка. И он мог поклясться, что в перерыве между всхлипами, заглушаемыми воротником, он услышал, как Гарри называет его «папой». Это странное чувство не оставляло строгого профессора зельеварения до того, пока взволнованная мадам Помфри не приняла мальчика из рук Северуса.

Операция по наложению гипсовой повязки на пострадавшую руку заняла достаточно много времени. Рауль, сидевший рядом с отцом на стуле, начал клевать носом, засыпая. Лили после окончания всех процедур вышла в сопровождении мадам Помфри к ожидавшим ее Снейпам.

— У мальчика закрытый перелом. Это не настолько страшно, как кажется. Так как ребенок в таком возрасте не сможет спокойно сидеть и обязательно потревожит руку, я наложила ему гипсовую повязку. Дня три-четыре и рука заживет, — убеждала мадам Помфри взволнованную мать. – Сегодня пусть Гарри побудет в больничном крыле, а уже завтра к обеду Вы сможете его забрать.

Лили еще раз взглянула на спящего на больничной кровати сына, которому дали зелье сна без сновидений, и направилась к выходу.

— Позволь, я тебя провожу, — сказал Северус, осторожно беря на руки уже уснувшего Рауля.

Лили согласно кивнула.

— Я, наверное, плохая мать, — чуть не плача, сказала Лили уже в гостиной своей комнаты. – Раз мой мальчик всегда страдает.

— Что ты, Лили, — Северус уложил спящего отпрыска на стоявшую рядом кушетку и обнял плачущую женщину, — Ты — прекрасная мать.

Лили взглянула на любимого мужчину своими красивыми зелеными глазами. Отводя локон с ее лица, Северус коснулся рыжих волос, всегда сводивших его с ума.

— Я виновата перед тобой, — прильнув к плечу зельевара, сказала Лили.

— Нет, милая – это я виноват во всем. Мне тогда стоило тебя найти и не дать выйти замуж за этого Поттера. Но я — слабовольный, эгоистичный болван, который не смог переступить через свое «Я» и через волю дяди. К тому же то письмо, которое ты прислала, оно …

— Я не присылала тебе никаких писем, — взглянула в глаза своему мужчине Лили, — Наоборот, это ты написал письмо, где говорилось, что все наши отношения были сплошной ошибкой, и нам лучше расстаться.

Северус недоуменно смотрел на Лили.

— Но раз ни ты, ни я не писали тех писем, то тогда кто все это наделал? – тихо спросила женщина.

— Я, кажется, знаю, кто, — глаза Снейпа горели яростью, — Недаром мой дядя был так рад нашей разлуке. Это он — мастер трансфигурации любого почерка. Это он, старый маразматик, разослал те бедовые письма, из-за которых мы лишились счастья быть вместе. Из-за него я принял эту чертову метку.

— Успокойся, дорогой. Его уже нет в живых, время прошло, и его не повернуть вспять. Но теперь мы вместе, и ничто не сможет нас разлучить.

Северус обнял и поцеловал свою любимую.

Рауль, кашляя, перевернулся на другой бок. Родители мигом обратили на него внимание. Лили присела возле спящего ребенка и накрыла его пледом.

— Северус, тебе не кажется, что у него температура? – поправляя челку и дотрагиваясь до лба мальчика, сказала женщина.

— Да, похоже, ты права, — потрогав лоб и щеки сына, заволновался отец, — Простыл, наверное. Неизвестно где эти сорванцы бегали весь вечер. Но ничего, у меня в запасе есть необходимые зелья.

Лили погладила Рауля по голове. Волосы у мальчика были точь-в-точь, как у Гарри. Необъяснимое чувство материнской нежности охватило женщину.

— А кто его мать? – тихо спросила Лили.

Северус проверил, крепко ли спит его сын, и тихо ответил:

— Я не знаю. Рауль мой приемный сын. Получилось так, что я нашел его, когда ему было примерно два месяца. Усыновив, я воспитывал его как своего.

Лили еще раз погладила ребенка, и тот во сне доверчиво прильнул щекой к ее руке.

— Северус, я хочу сказать, что Гарри — тоже твой сын.

— Я почему-то так и подумал, — взяв Лили за руку, профессор присел рядом с любимой.

— Мне пришлось выйти замуж лишь только для того, чтобы он не был внебрачным ребенком, — опять расплакалась женщина. – И к тому же у нас было бы двое детей. Одного мне не удалось уберечь от сумасшедшей матери Джеймса. Она украла нашего второго сына, и я боюсь даже представить, что она могла сделать с ним.

— У мальчика были какие-нибудь приметы? Может родинки или родимые пятна? – не на шутку встревожился мужчина.

— Нет, никаких примет не было. Только при рождении мальчиков я заказала каждому одинаковые золотые кулоны в виде сердечка, внутри которых я наколдовала наши с тобой имена. Но я не думаю, что эта старая ведьма оставила кулон на шее моего сына.

Северус встал и, тяжело дыша, прошелся по комнате, улыбаясь.

— Знаешь, теперь я уверен, что есть счастье на свете. Твоя свекровь была не настолько сумасшедшей, чтобы выкидывать кулон ребенка. Всем известно, что, если это сделать, можно навлечь проклятье на весь свой род. Она не стала выкидывать кулон, просто положила его рядом с ребенком, надеясь, что мальчик погибнет. Но нет, Снейпы так просто не сдаются! Наш сын выжил и теперь сопит у тебя под рукой.

Северус подлетел к Раулю и, повернув недовольно ворчащего во сне мальчика, быстро расстегнул на нем рубашку.

Лили подавила вскрик радости, чтобы не разбудить ребенка. На груди у Рауля блестел ее золотой кулон.

Женщина пробормотала заклинание, и кулон раскрылся, проявив имена родителей.

Лили прижала к себе сына и, не останавливаясь, плакала и целовала спящего ребенка. Успокоившись, женщина только нежно поправила сыну расстегнутую рубашку и улыбнулась, глядя на его испачканные красными чернилами ладошки.

— Они оба похожи на тебя.

— Конечно, только кроме испачканных в чернилах рук, — улыбнулся Северус.

Рауль опять закашлялся во сне. Снейп потрогал лоб мальчика.

— Пожалуй, будет лучше, если я отнесу его к себе домой. У него температура, как бы хуже не стало, — беря на руки сына, обеспокоено сказал зельевар.

— Да, конечно, — выпуская из рук ладошку спящего мальчика и провожая своих мужчин до двери, согласилась Лили.

Декан Слизерина быстро добрался до своих апартаментов. Переодев и уложив Рауля в постель, профессор заставил недовольного тем, что его разбудили, мальчика выпить зелье от простуды, которое должно было ослабить жар.

Сидя рядом с сыном, Снейп услышал нечто похожее на тихую икоту, доносившуюся от стола. Включив настольную лампу, Северус обнаружил двух толстых маленьких дракончиков, которые, раскромсав тетрадь по арифметике и съев часть обложки, лежали, опираясь на ластик, и громко икали от сытости.

Снейп посмотрел в сторону сына и опять взглянул на драконов, один из которых пытался обмахиваться тем, что осталось от любимого пера профессора. После такой нахальной выходки рептилии под ругань декана были отправлены обратно в сундук.

— Ну и непослушный же ты у меня, ребенок, — поправляя одеяло сыну, проговорил Снейп, удостоверившись, что температура у мальчика спала, — Хотя, нет, ты у НАС непослушный ребенок.

Счастливо улыбаясь, Северус Снейп, выходя из комнаты Рауля, тихо прикрыл за собой дверь.

— И что Дамблдору приспичило собирать педсовет на ночь глядя? – возмущался Снейп, натягивая мантию и направляясь к двери, после того, как директор по каминной связи вызвал зельевара.

Рауль сидел за столом в своей спальне и читал вслух книгу. Профессор каждый день определял сыну необходимые страницы для прочтения. Затем очередь наступала для письменных работ. Как правило, пока Снейп-младший выводил карандашом буквы или цифры в тетрадях для дошкольников, Снейп-старший выводил красным пером отметки в работах студентов.

— Чтобы без меня прочитал оставшуюся главу, — отдал приказ сыну, уже стоя на пороге, профессор.

Рауль обреченно кивнул. Чтение, конечно, штука интересная, но уступает в сравнении с играми с драконами или паровозом.

Когда дверь за отцом закрылась, мальчик продолжил чтение. Через семь строчек пыл юного читателя начал быстро угасать и потух на десятой строке. Переводя взгляд с сундучка с миниатюрными драконами на книгу, Рауль выбирал. Победа осталась за животным миром.

Вынув зеленого и желтого драконов, маленький хозяин поставил их на крышку стола. Видимо, зеленому дракону не понравилось соседство с книгой, потому что в следующую секунду он бросился на врага и начал грызть книжное изделие. Раулю удалось отбить отцовскую книгу, отогнав рептилию, правда, потеряв при этом уголок страницы, которую откусил недружелюбно настроенный дракон. Животное только довольно икнуло, проглотив часть страницы, и направилось на поиски других врагов в районе письменного стола. Карандаш и ластик были с презрением лишены внимания. Первый — из-за того, что не оказывал сопротивления и лежал, как бревно, а второй — из-за плохой кусаемости и резиновости. Желтый дракон оказался более шустрым и, пока Рауль разбирался с зеленым, с разбегу, махая маленькими крыльями, решительно набросился на стоявшую неподалеку чернильницу Снейпа-старшего, атакуя ее с воздуха. Мальчик даже не успел схватить вояку, как тот, не удержавшись на краю чернильницы, упал на стол, пролив красные чернила. Не обращая внимания на драконов, ребенок принялся поспешно вытирать разлившуюся лужу, добравшуюся до его тетради по чистописанию. И если тетрадь по чистописанию удалось спасти, то тетрадь по арифметике постигла печальная участь: она украсилась кроваво-красным пятном.

Зеленый дракон, заинтересовавшись красным цветом лужи, подошел к ней и понюхал, видимо, решив поживиться. Запах отпугнул рептилию и она, фыркнув, отправилась к желтому дракону, который уже наметил себе следующую жертву в виде пера профессора зельеварения, которым он правил письменные работы студентов.

Рауль тем временем пытался вытереть стол вырванным из тетради листом, но, как на зло, тот плохо впитывал в себя чернила. Испачкав руки и рубашку, мальчишка вынул носовой платок и стал вытирать красную лужу. Сбегав в ванную несколько раз, чтобы ополоснуть платок, Рауль под конец добился относительной чистоты стола. Взглянув на свои красные, будто кровавые, руки, Снейп-младший уже хотел было идти отмываться в ванную, как в дверь постучали. Открыв, Рауль обнаружил на пороге своего друга, без мантии, в одной рубашке и брюках. Шнурки на ботинках были завязаны наполовину.

— Рауль, я тут подумал, может, попросим у домовых эльфов мороженого? – сразу спросил Гарри, проходя в комнату.

— Давай, — быстро согласился Снейп, снимая домашние тапочки и натягивая ботинки. – Только как мы их найдем?

— Просто сходим на кухню. Она же где-то возле факультета Хаффлпафф, — сказал Гарри, наблюдая, как Рауль красными руками завязывает шнурки. – У тебя что, руки в крови?

— Нет. Это всего лишь красные чернила. А как тебя мама отпустила?

— Она на собрании у директора. Туда всех преподавателей позвали, — взглянув на свои ботинки с кое-как завязанными шнурками, ответил Гарри. – А тут так мороженого захотелось, аж живот свело.

— Я тоже не против поесть крем-брюле, политое сверху сиропом, — направляясь к двери, предвкушал Рауль.

Гарри направился за другом.

За уходящими мальчиками наблюдали две пары глаз икающих от удовольствия драконов, лежащих возле обгрызенного пера профессора.

Северус Снейп в развевающейся мантии быстро шагал по коридору третьего этажа в сторону кабинета для занятий шестилеток. Решив забрать своего сорванца до того, пока он еще что-нибудь не натворил, Северус остановился возле двери, за которой был слышен спокойный голос мисс Ньюмен, объяснявшей детям правило написания очередной буквы. Попросив подопечных написать с помощью карандаша букву, преподавательница сделала замечание Раулю и Гарри по поводу их осанки.

«Надо будет последить за мальчишкой, как он сидит. Не хватало того, чтобы у моего ребенка искривился позвоночник» — тут же подумал профессор зельеварения и отошел к окну.

Лили Поттер, пройдя коридор, тоже подошла к двери кабинета, не заметив стоящего рядом профессора.

— За своим? – спросил Северус, скрестив руки на груди и прислонившись к стене.

— Да, — невозмутимо ответила женщина и встала рядом с зельеваром, — Хочу забрать Гарри до обеда к себе в кабинет.

— Мой тоже будет сидеть в кабинете, пока идут лекции у студентов.

Наступило неловкое молчание, было слышно только, как Гарри пожаловался учительнице, что его карандаш отказывается писать буквы. Лили, не глядя на Северуса, тихо сказала:

— Спасибо тебе.

— За что? – удивился зельевар.

— За то, что ты не относишься плохо к Гарри, несмотря на его фамилию. Он восхищается тобой с тех пор, как ты защитил его от нападок старшекурсников.

Профессор усмехнулся.

— Вообще-то, я — декан тех великовозрастных оболтусов и обязан следить, чтобы они не распускали руки и не позорили факультет, нападая на дошкольников. К тому же я вообще не понимаю, почему я должен плохо относиться к твоему сыну? Конечно, мне несколько неприятно слышать его фамилию, но Гарри пока не самовлюблен и не напыщен, как его папаша.

— Он и не будет похож на Джеймса. Гарри не его сын.

Зельевар удивленно посмотрел на Лили. Женщина хотела что-то еще сказать, но дверь класса открылась, и дошколята стали выходить из кабинета. Гарри, улыбаясь, подбежал к матери.

— Мама, мисс Ньюмен похвалила меня. Я красиво написал целую строчку из букв алфавита, — хвалился ребенок, держа в руке лист пергамента.

Лили обняла сына и поцеловала.

Снейп, пораженный словами Лили, молча наблюдал за ними.

— Профессор, — Гарри вырвался из объятий матери и радостно протянул лист зельевару, — взгляните, ведь правда, здорово у меня получилось?

Северус взял в руки пергамент и посмотрел на старательно выведенные карандашные строчки.

— Пап, а у меня посмотри, — теребил мужчину за рукав подбежавший Рауль, подавая свой пергамент.

— У вас обоих прекрасно получается, — сделал вывод декан Слизерина, глядя на работы ребят.

— Мисс Ньюмен сказала, что если и дальше будет так хорошо, то она скоро разрешит мне писать пером, — заявил довольный Рауль.

— Мам, как ты думаешь, а если у меня будет и дальше получаться, то мне тоже разрешат писать пером? – задумался Гарри.

— Конечно, разрешат. Только ты для этого постарайся, — уверила сына Лили, поправив ему воротничок рубашки.

Рауль, наблюдая за нежным отношением гарриной мамы к сыну, в душе завидовал другу. Как бы ему хотелось иметь такую маму, добрую и заботливую. Может папу попросить жениться на гарриной маме, все равно же у нее муж умер? И тогда у него будет и папа, и мама, и брат – вот это семья! Рауль мечтательно вздохнул.

— Ты что вздыхаешь? – поинтересовался Северус у сына, уже ведя того в кабинет зельеварения.

— Ничего, — пока решил повременить с просьбой о женитьбе Рауль.

Столпившиеся возле двери третьекурсники Слизерина и Хаффлпаффа при виде строгого преподавателя быстро расступились. Отец провел Рауля в кабинет и усадил на последнюю парту возле стены, обеспечив свое чадо запасом пергамента и цветными карандашами.

Студенты заняли свои места и в полной тишине принялись слушать лекцию по зельеварению. Рауль в перерывах между рисованием отвлекался на разборки отца с нерадивыми школьниками. За плохое выполнение домашнего задания профессор щедро «награждал» студентов добродушного факультета Хаффлпафф снятием баллов. Слизеринцам тоже доставалось, но баллы с них не снимались. Рауль в некоторых ситуациях думал даже, что его папа до такой степени зол на студента, что чего доброго прямо сейчас отшлепает нерадивого ученика. Но пока до порки не доходило — студенты всего лишь теряли баллы. Рауль знал, что пресловутые БАЛЛЫ очень нужны школьникам. И иногда ему было жаль наказанного студента до такой степени, что он бы отдал ему свои баллы, если они бы у него были.

Просидев в кабинете зельеварения до самого обеда, мальчик с радостью воспринял предложение отца пойти в Большой зал. За столом уже собрались все дошколята.

— Гарри, представь, я был с папой на его уроке,- похвалился Рауль.

— И я тоже был на уроке, который вела моя мама, — зевнул Поттер, глядя на тарелку с супом.

— Ну, и как? Тебе понравилось? – вмешался в разговор Невилл.

— Не очень. Оказывается в древних рунах так много неизвестных слов. И как мама все запоминает?

— А на зельеварении намного интересней. Только вот студенты плохо выучили урок, и папа на них сердился, — сообщил Рауль, беря ложку в руки.

Попробовав суп, мальчик отодвинул тарелку сразу после первой ложки. Желая закончить обед, сын зельевара уже потянулся к вазе с фруктами, но взглянул на преподавательский стол. Северус внимательно следил за сыном и, погрозив ему пальцем, указал на тарелку с супом. Раулю ничего не оставалось делать, как опять взяться за ложку.

— Когда стану взрослым, ни за что не буду заставлять своего сына есть суп, — пробубнил ребенок, откусывая кусок хлеба и зачерпывая ложкой нелюбимое блюдо.

— Вот бы сейчас поесть мороженого, — мечтательно облизнулся Гарри.

— Точно, облитого шоколадом, — поддержал его Невилл.

— Лучше с кусочками фруктов, — предложила свой вариант лакомства одна из сестер Сайфер.

Дети наперебой начали обсуждать прелести того или иного вида мороженого, заняв этим вкусным спором остатки обеденного времени.

Конец октября принес с собой дожди и промозглый ветер. Студенты взялись за учебу. Конечно же, привыкнуть к вертящимся под ногами шестилеткам было достаточно сложно. Но постепенно малышня стала неотъемлемым атрибутом хогвартской жизни.

Студенты номинально распределили деток по своим факультетам в соответствии с любимыми предметами самих малышей и с учетом преподавания их родителей: Невилла Лонгботтома и Венди Хоган считали своими в Хаффлпаффе, сестры-близняшки Аманда и Рейчел Сайфер были ближе к Рейвенкло, Гарри Поттер – бегал по Гриффиндору, а Раулиус Снейп донимал студентов Слизерина. Несмотря на это неформальное деление, шестилеткам по приказу Дамблдора было разрешено заходить в гостиную любого из четырех факультетов. Это и дало возможность деткам общаться, навещать друг друга, то — играя на красных креслах Гриффиндора, то — бегая по башне Рейвенкло, то — прыгая на кожаных диванах Слизерина.

С появлением шестилетних детей в Хогвартсе межфакультетская борьба ушла на второй план. Как ни странно, проделки малышей способствовали общей сплоченности четырех домов.

— Рауль, ты придешь сегодня ко мне играть? – спросил Гарри, сидя за обеденным столом среди сверстников.

— Не знаю. Наверное, папа меня не отпустит к тебе после вчерашнего случая с краской, — ребенок посмотрел на преподавательский стол, за которым Снейп беседовал о чем-то с профессором МакГонаггл.

— Но ведь это произошло случайно. Мы же не знали, что оранжевая краска окажется такой скользкой, — рассуждал Поттер, вспоминая, как вчера они с другом в гостиной Гриффиндора решили разбавить превалирующий красный оттенок факультета ярко-оранжевым цветом.

По просьбе Рауля тихий Невилл Лонгботтом, пользовавшийся доверием у смотрителя школы, уговорил Филча выдать банку с краской и кисти, ссылаясь на необходимость покраски ящиков для рассады лечебных растений. Старик так до конца и не смог понять, почему для ящиков нужна именно оранжевая краска.

Начать переделку гостиной было решено до наступления обеда, пока у всех курсов будут идти лекции, а дошкольная группа уже закончит занятия. Вооружившись кистями, Рауль, Гарри и Невилл после общего обсуждения пришли к выводу, что надо красить пол сразу перед входом в гостиную. Таким образом, каждый входящий будет сразу удивлен невероятной красотой.

Нанесение орнамента оказалось веселой игрой, во время которой брызганье краской в работающего Невилла, метание в портрет Гриффиндора кистей, воображаемых в виде копий загадочного племени «Оранжевой черепахи», привело не только к покраске пола, но так же и к окрашиванию ближайших кресел, ковра и даже самих маляров. Из-за попавшей в глаза краски Лонгботтому пришлось срочно покинуть место сказочного оранжевого хаоса. Рауль и Гарри как раз примерялись к следующему этапу облагораживания общей комнаты, как за дверью послышались голоса студентов, возвращающихся с лекций.

Гриффиндорцы, не ожидавшие западни в любимой гостиной, переступили порог, обсуждая события сегодняшнего дня. Полы еще не успели подсохнуть, отчего представляли собой маслянистый каток. Староста факультета – старшекурсник Дэвид Файт — поскользнулся на свежевыкрашенном полу первым. Пытаясь удержать равновесие, парень активно махал руками до того момента, пока один из вошедших за ним третьекурсников не подрезал старосту, упав и проехав на коленях до ближайшей полки с кубками по квиддичу. По мере роста числа вошедших в гостиную увеличивалось количество пострадавших студентов. Весь в оранжевой краске, с искривленным от ярости лицом, скользя на разъезжающихся коленках, староста Гриффиндора подползал к стоявшим неподалеку малярам. Гарри, видя, к чему привело их благое намерение украсить комнату, и наблюдая явное желание ползущего старосты «отблагодарить» их, отбежал поближе к Раулю, все еще держащему кисть с краской.

Кульминационным моментом покрасочных работ стало появление в гостиной главы факультета. МакГонаггл решила объявить кое-какие изменения в расписании. Удивляясь тому, что в гостиной кучей-малой валяются ее студенты, пытающиеся расползтись в разные стороны на четвереньках, профессор ступила на «скользкий оранжевый путь». Надо отдать должное умению мастера трансфигурации быстро находить выходы из трудных ситуаций. Как только профессор почувствовала, что падает, женщина моментально превратилась в полосатую кошку и изо всех сил оттолкнулась от окрашенного пола. Но скользкое покрытие не дало возможности перевоплощенному декану допрыгнуть до намеченной цели. Зацепившись за крышку стола, животное свалилось на пол, потянув на себя скатерть и стоящую на столе вазу с цветами, заботливо поставленную домовыми. Приняв человеческий облик и отряхивая свою мокрую теперь изумрудную мантию от налипших цветов, Минерва МакГонаггл остановила свой ничего хорошего не сулящий взгляд на двух шестилетних мальчиках, замерших рядом.

— Мы только хотели, чтобы было красиво, — сглотнув, попытался дать пояснения Рауль, спрятав за спиной кисть с краской.

Декан Гриффиндора ничего не ответила дошколятам и только оглядела разрушенную гостиную. Вызвав домовых эльфов для уборки, профессор велела детям следовать за ней. Отведя ребят в учительскую, МакГонаггл торжественно передала новоиспеченных маляров с рук на руки удивленным родителям. Ни Рауль, ни Гарри больше не беспокоили Хогвартс в этот день, так как, с большим трудом отмытые от оранжевой краски, отбывали наказания в своих комнатах. Зато проделки деток научили гриффиндорцев быть более осторожными и смотреть под ноги.

Филч шел по коридору второго этажа, когда услышал мяуканье своей драгоценной кошки. Ни у одного студента ни разу в жизни даже не возникала мысль погладить миссис Норрис, не говоря о том, чтобы взять ее на руки. Беспокойство, с которым сейчас мяукало животное, передалось ее хозяину. Старик помчался по коридору. Завернув за угол, он увидел в конце следующего коридора двух шестилетних мальчишек, занятых тем, что привязывали к бедному животному импровизированный парашют из большого носового платка.

— Держи ее лучше, а то веревки спадают, — пытался сделать узел под передними лапами кошки Рауль.

Руки мальчика были в многочисленных кровоточащих царапинах, которыми одарило юного фантазера животное, никак не желавшее стать первоиспытателем кошачьего парашюта.

Гарри еле-еле удерживал мяукающую кошку. Задними лапами миссис Норрис стойко оборонялась и качественно исполосовала руки второму мучителю.

— Ты уверен, что с ней ничего не случится? – скривился Поттер от очередного укуса кошки.

— Нет, конечно. Она же кошка, а все кошки могут приземляться сразу на лапы. К тому же у нее будет наш парашют, — закончив с узлом, ответил Рауль и тут же ойкнул от очередного взмаха когтистой лапы, которой животное оставило сразу три полоски на щеке мальчика, неосмотрительно близко наклонившегося к рассерженному животному.

Ребята уже вдвоем пытались устроить поудобней для последующего полета упирающуюся и истошно орущую кошку, когда цепкие пальцы смотрителя школы, словно клещи, вцепились в мочку уха каждого из экспериментаторов.

Вскрикнув от боли, мальчики выпустили из рук животное, которое, таща за собой импровизированное снаряжение для парашютного спорта, быстро спрыгнуло на пол и помчалось по коридору. На полпути кошке удалось отделаться от веревок, и она с выпученными от страха глазами продолжила бегство.

— Вы что же вытворяете, паршивцы! – кричал, брызгая слюной разгневанный смотритель школы, сильнее сжимая уши нарушителей порядка.

— Ай, мистер, больно! – кричал Гарри, уже готовый заплакать от такой пытки.

— Мы всего лишь хотели посмотреть, как действуют парашют на кошке, — оправдывался Рауль.

— Так вы еще мою миссис Норрис скинуть с высоты хотели?! – побледнел Филч. — Я ж за это вам уши поотрываю, хулиганье!

— Оставь детей в покое! – потребовал бегущий по коридору декан Слизерина.

— Профессор, Вы как раз вовремя, — обрадовался смотритель. – Эти малолетние преступники издевались над моей кошкой и решили сбросить бедное животное со второго этажа. Об их поведении надо сообщить их родителям.

— Будем считать, что ты уже сообщил, потому что я — отец одного из этих непослушных детей, — отстраняя от мальчиков растерявшегося смотрителя, прошипел зельевар.

Лили, которая тоже была на месте происшествия, быстро обняла своего плачущего ребенка, прижимавшего руку к распухшему уху. Северус, увидев царапину на щеке сына и осмотрев его руки и ухо, пришел в ярость.

— Что бы мой сын ни натворил, ты и твоя кошка изувечили его больше.

Филч непонимающе уставился на профессора, который никогда не упускал момента наказать любого набедокурившего студента. А сейчас он накинулся на смотрителя, как цепной пес. Филч только пожал плечами, наблюдая за уходящими странными родителями и их хулиганистыми детками.

— Потерпи, малыш. Я сейчас отведу тебя к мадам Помфри, и она тебе обязательно поможет, — остановившись и стирая платком слезы со щек сына, успокаивала Лили.

Гарри заплаканными глазами посмотрел на профессора Снейпа с надеждой на помощь. Каменное сердце декана не устояло перед зелеными глазами, дрогнуло и дало трещину.

— Так, все. У меня найдутся для этих двоих необходимые зелья, чтобы обработать раны. Не стоит тревожить мадам Помфри по пустякам, — решительно заявил Северус и, взяв за руки обоих мальчиков, направился к подземельям.

Лили ничего не оставалось делать, как последовать за зельеваром. По дороге им встретился профессор Флитвик, участвующий в поисках детей, который порадовался, что мальчики нашлись, и обещал доложить об этом директору.

Спускаясь по крутой лестнице, Снейп подхватил одной рукой споткнувшегося и чуть не упавшего Гарри. Другой он крепко держал своего сына. Северус произнес пароль, и дверь в личные покои декана факультета Слизерин открылась. Опустив Гарри на пол, профессор провел Рауля к стулу и усадил на него.

— Гарри, ты тоже сядь на стул, — приказал профессор.

Лили зашла последней, и дверь за ней закрылась. Мастер зелий быстро прошел из гостиной в боковую комнату, служившую лабораторией, и крикнул оттуда:

— Лили, сними с них мантии и закатай рукава.

Женщина подошла к мальчикам и помогла им освободиться от мантий. Затем, расстегнув манжеты рубашек, быстро закатала рукава обоим ребятам.

Северус вышел из лаборатории, неся несколько склянок с жидкостями. Наколдовав две миски, зельевар смешал в них содержимое нескольких склянок.

— Теперь осторожно опускайте ладони в миски. Будет немного щипать, но, я думаю, вы с этим справитесь, — проговорил Снейп, обращаясь к детям.

Лили придерживала миску, пока Гарри опускал в жидкость свои разукрашенные царапинами руки. Зажмурив глаза, мальчик стойко переносил боль от действия зелья. Раулю было немного сложнее, так как ему пришлось терпеть боль не только в израненных руках, но и на оцарапанной щеке, которую отец одновременно с руками обрабатывал салфеткой, смоченной в той же жидкости.

Через несколько минут ранки на ладонях зажили, и профессор Снейп отвел мальчиков в ванную комнату, чтобы те могли смыть остатки зелья. Когда дети вернулись, Северус занялся их красными ушами. Осторожно втирая в распухшее ухо специальный гель, отец крепко держал норовившего вырваться и освободиться от болезненной процедуры Рауля.

— Потерпи еще немного, — уговаривала своего сына Лили, втирая гель.

Зелье подействовало довольно быстро, и уши приняли естественный цвет и размер.

— А вот теперь я требую объяснений, почему вы покинули класс и искали приключения для своих ушей? – скрестив руки на груди, строго обратился к детям стоявший возле стола Снейп.

Лили присела рядом с Северусом на стул, на котором до этого сидел Рауль, и тоже возмущенно взглянула на мальчиков.

Гарри опустил глаза и тихо сказал:

— Мисс Ньюмен вышла из класса, и ее долго не было, и мы…

— И вы решили устроить себе прогулку? – продолжил за мальчика зельевар.

— Пап, но она читала сказку, которую я уже слышал, — попытался оправдаться Рауль.

— А разве из-за этого тебе можно было покидать класс?! Что ты мне сегодня утром обещал? – отец взглянул на мальчика.

— Я обещал вести себя прилично, — тихо ответил Рауль и виновато опустил голову.

— И ты полагаешь, что прилично вел себя, когда покинул класс посреди урока, из-за чего бедная учительница носилась по коридорам в поисках тебя, или когда ты мучил кошку смотрителя школы?

— Нет, — пробормотал мальчик, ковыряя ботинком пол.

— Тогда вы, — Северус, посмотрев на Лили и получив утвердительный кивок, обратился к мальчикам, — сегодня же принесете извинения миссис Ньюмен и мистеру Филчу за свое поведение, а вечером оба прочитаете вслух ту сказку, которую вы так самоуверенно не захотели слушать.

Гарри и Рауль переглянулись и тяжело вздохнули.

Перед тем как покинуть Большой зал, Дамблдор обратился к преподавательскому составу.

— Прошу внимания! Группа дошколят начнет свои занятия уже сейчас, сразу после завтрака. Их преподаватель, мисс Фиона Ньюмен, проведет ознакомительный урок, пока вы все будете присутствовать на ежегодном совете по поводу нового учебного года. Забрать детей вы сможете в их новом классе на третьем этаже.

Директор вышел в боковую дверь зала. Новая преподавательница – молодая жизнерадостная особа, с доброй улыбкой на лице встала из-за стола и подошла к своим ученикам.

— Что ж, ребятки, я вижу, все вы закончили кушать. Сейчас мы с вами пойдем в наш класс, где вы мне расскажете, сколько букв и цифр вы знаете.

Выстроив детей цепочкой по двое, молодая преподавательница вывела своих подопечных из зала. Возле дверей, Гарри и Рауль повернулись к родителям, сидевшим за столом, и, улыбаясь, помахали руками. Лили ответила тем же, а Северус только довольно кивнул сыну.

Когда стайка маленьких учеников завернула за угол, Поттер взглянула на зельевара. Тот, не обращая внимания на Лили, встал из-за стола и направился на собрание в кабинет Дамблдора.

Все заседание педсовета Северус провел в полном молчании, сидя в кресле, подперев голову рукой и слушая новости о требованиях министерства, о преподавателях, о первокурсниках.

— И еще, — под конец сказал Дамблдор. – В дошкольной группе учится Невилл Лонгботтом. Всем известна его история. Пока его бабушка находится в больнице Святого Мунго, ребенок будет находиться здесь под опекой мадам Стебль. Я настоятельно прошу вас контролировать своих студентов, которые обязательно заинтересуются Мальчиком-Который-Выжил и замучают его расспросами. Ребенку всего лишь шесть лет, и не надо лишать его детства и постоянно напоминать о его необычности.

Тут в дверь постучали, и в кабинет вбежала испуганная преподавательница дошкольной группы. Дамблдор взволновано взглянул на нее через очки-половинки. Северус резко выпрямился в кресле, ожидая нехороших новостей. Все родители шестилеток напряженно ожидали слов учительницы. Фиона Ньюмен обвела взглядом преподавательский состав.

— Что случилось, Фиона? – обратился директор.

— У меня дети пропали, — только и смогла ответить сквозь выступившие слезы молодая преподавательница. – Я начала читать им книгу. Но мне пришлось покинуть класс на несколько минут из-за того, что Венди Хоган необходимо было отлучиться в туалет. Вернувшись, я обнаружила, что двое мальчиков отсутствуют. Я осмотрела весь коридор, но их нигде нет.

— Фамилии мальчиков, — потребовал директор.

Северус надеялся, что учительница сейчас произнесет любую другую фамилию, а не фамилию его ребенка. Но надежде не суждено было сбыться.

— Гарри Поттер и Раулиус Снейп.

Профессор зельеварения простонал от негодования и быстрым размашистым шагом направился на поиски своего непутевого чада. Лили не отставала ни на шаг. Дамблдор стал организовывать поиски детей, отправляя учителей в разные части замка.