Гарри стоял на невысоком утесе и облокотившись на парапет смотрел на блики лунной дорожки. Шепот моря был так таинственен, что хотелось выучить язык мироздания и разгадать наконец эту извечную загадку, мучающую людей с древних времен. Звезды игриво подмигивали темноволосому юноше, но он был слишком погружен в свои мысли, чтобы замечать что-то. Только что он довольно недвусмысленно отшил троюродного брата Гермионы, Эрика, когда тот попытался за ним поухаживать. Когда легкая ладонь легла на его плечо, он обернулся, чуть было не состроив недовольную мину, но увидев Гермиону, расцвел счастливой улыбкой.
— Привет, невеста.
— Привет, дорогой, уже жена, а не невеста. Ты чего такой грустный? Что-то случилось? – Гермиона как обычно была чрезвычайно проницательна. – Гарри, расскажи мне.
— Понимаешь, я так запутался, что никак не могу собраться с мыслями… Помнишь, я тебе рассказывал про моего учителя, Франсуа? Так вот, он сделал мне явный намек на то, что я ему нравлюсь… Нравлюсь не как человек, а как… как парень! – Гарри обнял себя за плечи, словно защищаясь от того, что может последовать за его признанием, с отчаянием глядя на подругу. Вот и все – он это произнес! Теперь она скажет, что он – параноик и извращенец и отвернется от него! Но Гермиона удивила его.
— А что ты чувствуешь к нему?
— Я не знаю! Я в шоке! Как такое может быть? Я и мужчина… Мужчина и мужчина! О, боже! Я с ума сойду! – Гарри был в шаге от истерики. – Я никогда не думал об этом! Мне же всегда нравились девушки. Джинни, Чжоу…
— Две за все это время? Гарри – ты ребенок! Нет, ну правда! Я-то думала тут что-то страшное, а он… — Гермиона рассмеялась так беззаботно и счастливо, что у Гарри отлегло от сердца. Значит все не так плохо, как он себе представлял! А то он уже испугался, что стал маньяком из-за своих подозрений – кузен Мионы делал ему многозначительные намеки, а он списывал это на игру своего больного разума.
— Гарри, почему ты так боишься признаться самому себе в том, что тебе нравятся парни? В этом же нет ничего страшного! Твое маггловское воспитание имеет слишком глубокие корни. Пора очнуться и осмотреться кругом. Половина волшебного сообщества гомосексуальна. Остальная половина бисексуальна. А что ты смотришь на меня, как фестрал на новые ворота? Я серьезно говорю! А что я? Да и я тоже пробовала! И не стыжусь – я узнала в этой жизни все, что хотела и определилась с выбором! Как ты думаешь, лучше выйти замуж девственницей и всю жизнь мучиться вопросом, а пробовала ли ты что-то слаще морковки? Или разумно попробовать некоторые соблазны, которые так любезно подкидывает жизнь? Я не говорю о крайностях, Мерлин упаси! Я говорю о том, что позволяет тебе твоя совесть. Все, что ты хочешь, что по согласию и не вредит здоровью – правильно! Запомни и перестань корить себя за то, что тебе приятны ухаживания Франсуа!
— Да никаких особенных ухаживаний-то и не было, — Гермионе показалось или она услышала нотку досады в словах Гарри? Похоже он, под ее неоспоримыми доказательствами немного смешался и перестал так себя сдерживать и под маской деланного спокойствия проглянул наконец тот Гарри Поттер, которого она знала и любила. Гермиона улыбнулась своим мыслям.
— Гарри перестань комплексовать по этому поводу! Ты бы еще смущался что строен, красив и молод! Это же просто жизнь и надо уметь наслаждаться ею! Когда как не сейчас жить? Ты живешь здесь и сейчас, так иди и бери то, что хочешь! Кто против, если ты будешь счастлив? Хочешь я скажу тебе «страшную тайну»? — заговорщицки прищурив глаза спросила Гермиона.
Гарри, заинтригованный, машинально кивнул. Она встала на цыпочки и потянулась к нему. Горячее дыхание обожгло ухо, заставив зябко поежиться и тут Гарри услышал то, от чего перехватило дыхание и показалось, что он сейчас воспарит.
— Гарри, я жду ребенка. Нам уже три месяца! Будет девочка.
Гарри потрясенно смотрел на подругу, не в силах осознать простой факт – у его Гермионы прямо сейчас под сердцем живет дитя. Как же это странно! Внутри другого человека бьется сердечко маленького существа, еще не подозревающего, что есть мир вне теплого и уютного животика мамы! Гарри ощутил легкую зависть, как и каждый мужчина, который хоть раз задумывался о таинстве рождения. Все-таки женщины освящены благодатью всех богов всех времен! Дарить этому миру жизнь может только женщина и это так правильно, что перехватывает дыхание и начинает кружиться голова, стоит только задуматься об этом чуде.
Он, не говоря ни слова, взял руку Мионы в свою и глядя в глаза, поцеловал ее ладонь. Все, что он чувствовал, все о чем думал отразилось в его глазах и Гермиона благодарно сжала его руку, принимая и благодаря за так и невысказанное пожелание. Они стояли, держась за руки, когда к ним подошел виконт дю Моррей. Он смотрел на свою молодую жену, нежно глядящую на Гарри Поттера и не чувствовал ни капли тревоги или ревности. Человек просвещенный и мудрый, он слишком хорошо знал свою теперь уже жену, чтобы не доверять ей. Он знал какие события связывают этих двоих и чувствовал даже легкую вину перед Гарри за то, что похищает его подругу детства. Жан-Пьер подошел к ним и легко приобнял жену за плечи. Она подняла на него счастливый взгляд, только теперь заметив его присутствие. Он подумал, что ей должно быть прохладно, снял свой шикарный фрак и накинул на плечи супруге. Она казалась такой хрупкой и нежной в контрасте с его черным и большим фраком, что дю Моррей не смог сдержаться и сжал ее в объятиях.
Гарри молча смотрел на это проявление заботы и любви и понимал, что Миона теперь потеряна для него. Ему стало так горько, что отчаяние сдавило горло, мешая дышать полной грудью. Тут он увидел, что новоиспеченные муж и жена словно на что-то решились. Гермиона и Жан-Пьер посмотрели на него и она спросила:
— Гарри, я бы очень хотела, чтобы ты стал крестным нашей дочки. Ты не против?
Поттер так и не понял что произошло, он просто, спустя несколько бесконечно долгих мгновений, обнаружил себя в объятиях Гермионы и Жан-Пьера. Из его глаз катились слезы и наконец-то стало легче дышать! Он не стыдился своих слез, ощущая себя счастливейшим из смертных!