Гарри спал и чувствовал себя абсолютно, просто неимоверно счастливым. Это четкое, вполне осознанное ощущение всепоглощающего счастья буквально распирало его существо, словно гелий — воздушный шарик. Подобно этому шарику, он был готов воспарить и лететь… Лететь, крича всему миру о своем счастье. Это чувство не покидало его даже во сне. Ему снились сумбурные, цветные детские сны, наполненные дикими яркими красками, четкими, но тут же ускользающими образами и искристым, волшебным, безмерным желанием смеяться, кружиться, летать, снова дико хохотать, просто оттого, что есть этот мир и в этом мире есть Он – единственный и неповторимый, волнующий и загадочный Драко Малфой. С пониманием того, что он улыбается, Гарри проснулся.
Первым, кого он увидел, был, конечно, Драко, уютно устроившийся в кресле с книгой, освещаемый нервными бликами огня из камина и белым, мерно подрагивающим светом свечи. Он был так увлечен чтением, что не замечал ничего вокруг. Вторя образам, проносившимся перед мысленным взором, его лицо принимало то печальное, то лукавое выражение. Иногда легкая улыбка освещала тонкие нежные черты лица, даря ему прозрачность самого дорогого фарфора и в то же время делая его удивительно живым. Серые глаза метались по печатным строчкам, впитывая события, характеры, ситуации и было видно, что книга неимоверно его увлекает. Гарри смотрел на Драко, затаив дыхание. Такого Малфоя он еще никогда не видел. От нежности, охватившей его, защемило сердце. Гарри понял, что навсегда запомнит это уютное, по-настоящему домашнее зрелище: Драко, книга, камин и плед, укрывающий стройные ноги. Почему-то его умилил именно этот обычный плед в темно-зеленую клетку. На долгие годы именно эта сцена станет для Поттера воплощением семьи, уюта и тихого домашнего счастья. Не хватало только одного — присутствия Гарри в этой сцене. Услужливое воображение тут же подсунуло ему картинку: он сидит на широком диване, обнимая Драко, нежно и задумчиво поглаживая его бедро, и они читают одну на двоих книгу. А за окном непременно воет февральская вьюга, там очень холодно и темно, но им вдвоем ничего не страшно. У них есть один на двоих камин с пляшущими языками огня, отгораживающий их от холодной и промозглой зимы. Одна на двоих книга, уносящая их обоих в свой придуманный, волшебный мир. Одна на двоих чашка горячего какао, последний глоток которого они будут оспаривать друг у друга в шуточной возне. Один на двоих теплый пушистый плед, укрывающий их от нечаянного сквозняка и удачно скрывающий их смелые ласки. Одна на двоих любовь…
В какой-то момент Гарри вспомнил, что если он не хочет задохнуться и умереть от удушья, ему нужно, хотя бы иногда, дышать. С шумом втянув в себя воздух, он понял, что наконец-то привлек внимание Драко. Тот поднял на него отсутствующий взгляд, и Гарри увидел, как его взор наполнился теплом и нежностью.
— Что ты читаешь? – хрипловатым после сна голосом спросил Гарри.
— Да так, один маггловский роман. Не поверишь, так увлекся, что забыл тебя разбудить, — Драко бросил беглый взгляд на часы, стоявшие на каминной полке, но тут же его взгляд снова метнулся к ним, а глаза удивленно округлились. – Ого! Так я читаю уже шесть часов подряд! Надо же, как время летит. Ты-то как? Наверное, не очень удобно спать на полу?
— Да-а… — деланно простонал Гарри. – Все тело так и ломит… Может один добрый и благородный господин сделает своему любовнику массаж? – игривый взгляд в сторону оторопевшего Драко.
— Любовник? А что, мне, пожалуй, нравится! Лю-бов-ник… Ключевое слово – любовь! А я очень люблю тебя, Гарри Поттер, — Драко серьезно посмотрел на замеревшего Гарри.
— Я тоже люблю тебя, Драко. Больше, чем кого бы то ни было на этом свете, — не менее серьезный взгляд, не менее серьезные слова. – Я хочу провести с тобой остаток своей жизни… Если конечно ты мне все же сделаешь этот чертов массаж, а то я уже спины не чувствую. И вообще, пол очень жесткий, а ковер колючий, — уже совсем другим, капризным тоном сказал Гарри и лукаво подмигнул Драко. Тот засмеялся и легким движением скользнул на пол в крепкие объятия брюнета. Горячий страстный поцелуй на время выветрил все мысли из их голов.
Наконец, кое-как оторвавшись от Гарри, взглядом все еще продолжая целовать его припухшие яркие от поцелуев губы, Драко сказал:
— Кто-то тут массаж хотел.
— А! К черту! – Гарри снова вовлек Драко в глубокий поцелуй, от наслаждения прикрыв лихорадочно блестящие глаза. Снова продолжился этот древний, как сама жизнь, ритуал проявления чувств, забирающий волю и дарящий смысл жизни, зовущий, манящий в страну чувственных удовольствий и таких реальных иллюзий.
***
Спустя полчаса утомленные и запыхавшиеся парни лежали на полу в библиотеке, лениво переговариваясь о пустяках. Пальцы Драко бездумно выписывали по груди Поттера кривые линии, круги, зигзаги и другие неподдающиеся расшифровке символы и знаки, которые, тем не менее, посылали иголочки удовольствия по коже Гарри. Тот в ответ на эту ласку довольно жмурился и даже мурлыкал иногда. Некоторое время Гарри молчал, словно собирался с духом, и все никак не мог решиться. Наконец Драко почувствовал его напряжение и нервозность.
— В чем дело, котенок? Тебя что-то гложет, я чувствую.
— Я думаю, будет ли уместным продолжить нашу экскурсию в мое прошлое. Раз мы это затеяли, надо скорее с этим покончить и уже освободиться от этого дамоклова меча, висящего над нашими отношениями.
— Конечно, даже не сомневайся! С чего начнем сегодня?
— Я не думаю, что тебе будет интересно то, как я первое время путался в столовых приборах и спотыкался на уроках фехтования. Четно сказать, я не хочу слышать, как ты будешь смеяться надо мной, а ты будешь, поверь мне! Так вот, я хочу перелистнуть где-то полгода с момента начала моего обучения. Я хочу показать тебе тот момент своей жизни, когда я понял, что я – гей.