Зима начинала брать свое. Ветки деревьев были посеребрены инеем и мелкие лужицы после вчерашнего дождя покрылись тонкой коркой льда, который приятно хрустел под ногами. Тяжелые теплые мантии спешащих в Хогсмид учеников сегодня не развивались на ветру, впитывая воду тающих снежинок. Множество ног оставляли на не до конца замерзшей грязи слабые отпечатки, а снег, добравшийся до мощеной дороги, походил на пуховую перину.
Среди спешащих вырваться из-под покрова и охраны Хогвартса учеников были и мародеры, которые в компании Лили и Элизабет чуть ли не бежали, предвкушая долгожданные развлечения.
— Блэк, вы что, не успеете напиться? – ответила Лиза на предложение Сириуса сразу пойти в «Три метлы».
— Скорее протрезветь, — Бродяга негромко хохотнул и поддел локтем покрасневшего Джеймса.
Лили, шедшая с ним под ручку, подозрительно нахмурилась, отчего Сохатый покраснел еще больше и невнятно помотал головой.
— Ох, ладно, валите в «Три метлы», а мы с Лили вас догоним, — сказала Элизабет, хватая Эванс за локоть. Потянув ее в другую сторону, Лиза шепнула: — Дело есть.
— Окей, — Сириус также схватил Джеймса за капюшон мантии и потащил в паб.
Завернув за угол ближайшего дома, Элизабет, резко развернувшись, спросила:
— Лили, помнишь, ты говорила, что у тебя получилось сделать портал?
— Ну да, было дело пару раз, а что?
— Отлично. Мне нужно в Косой переулок.
— В Лондон?! – удивилась Лили
— А ты еще один Косой переулок знаешь? Конечно в Лондон!
— Не буду я делать портал! Да ты с ума сошла! Что ты там забыла? Ты вообще понимаешь, что все порталы отслеживаются Министерством Магии? Да тебя сразу засекут!
— Поверь мне, Эванс, когда Дамблдор узнает, куда я ходила, он сам меня отмажет, — заверила Элизабет подругу.
— Лиза, — упорствовала Лили, — зачем?
— Мне надо к Олливандеру, — после недолгой паузы ответила Люпин. – Нужно спросить, что он знает о моей волшебной палочке.
— Дамблдор? – догадалась подруга.
Элизабет молча кивнула.
— Лиза, терпи до Рождества, никаких порталов.
— Но…
— Хэй, у вас все в порядке? – подошедший Лунатик прервал перепалку девушек.
— Да, — опешила Лиза. – А ты почему не с остальными?
— Мне нужны ингредиенты для зелий, собрался идти и услышал, как вы тут ругаетесь. Точно ничего не случилось?
— Нет-нет, все хорошо, просто поспорили, — кивнула Лили. – Ну раз мы уже все решили, — с нажимом продолжила она, — может уже пойдем в паб? – она обнадеживающе взглянула на подругу.
— Ты иди, а я, пожалуй, прогуляюсь с Ремусом.
— Ну тогда увидимся позже…
Элизабет молча кивнула Лили и, сунув руки в карманы и низко опустив голову, шагнула за угол, не дожидаясь брата.
— Лиза, что случилось? – в очередной раз спросил Лунатик, догнав сестру.
— Я устала, Рем…
— От чего?
— От всего…
Брат не нашелся, что ответить. Элизабет никогда не нуждалась в яром подбадривании – сильная, справлялась сама. Поэтому он лишь взял ее за руку, оказывая молчаливую поддержку.
Они дошли так до магазина, Ремус купил все, что ему было нужно, и молчаливая парочка побрела обратно.
— Лиз, зачем тебе портал?
От внезапности вопроса Элизабет остановилась, как вкопанная, потянув брата за собой.
— Ка… какой портал? – она судорожно искала пути к отступлению.
— Я слышал, как Лили про него говорила. Лиза, опять секреты?
Тихая, невысказанная обида Ремуса пронизывала насквозь, Элизабет отвела взгляд. Нет смысла скрывать. Она выложила все как есть – про подслушанный разговор, палочку, Олливандера.
— С чего ты взяла, что Олливендер вот так просто тебе все расскажет? – спросил Ремус.
— Я вовсе так не думаю, — упорствовала Лиза, — но это единственная зацепка, я должна попробовать!
— Ну хорошо, пусть будет так. Но Лили права, терпи до Рождества. Никаких порталов, — сказал Лунатик и, увидев, как еще польше погрустнела сестра, добавил: — Ну не расстраивайся, Лиззи, все наладится!
— Да не переживай, Рем, я справлюсь! Всегда справлялась, ты же знаешь, — с наигранной бодростью твердила Лиза.
— А что будешь делать с Сириусом? – осторожно поинтересовался брат.
— А разве я должна с ним что-то делать?
— Ты знаешь о чем я, Лиза, не претворяйся дурочкой.
— Ремус, — голос Элизабет внезапно стал тяжелым как скала, — оставь это. Я его не люблю, ясно тебе? Не люблю. Нет.
— Ладно, все, хорошо, я понял, — Люпин поднял руки в примиряющем жесте. – Пойдем уже в паб, ребята заждались.
— Нет, я лучше прогуляюсь…
— Нет, ты пойдешь со мной! – сказал Ремус, схватив ее за руку, и, завернув за угол, нырнул в поток спешащих по своим делам магов.
Внезапно раздался взрыв, и в пасмурном небе показалось несколько черных теней.
— Пожиратели! Пожиратели смерти!

POV Элизабет.

— Лиза! Тренировка по квиддичу, ты сможешь? – Поттер пощелкал пальцами перед моим лицом.
— А… Да, конечно.
Обед тянулся бесконечно долго, и по ходу дела я опять застыла, не донеся ложку до рта. Тренировка по квиддичу… Ну да, как же – скоро ведь матч с Когтевраном. «Ты сможешь?» А то как будто бы я могу сказать «нет». Поттер, ведь тебе плевать, что рана даже за эти три дня еще путем не зарубцевалась, и ныть ты перестанешь, если только мой брательник взбесится и даст тебе пинка. Хрен с тобой, поиграю в героиню.
А может опоить Эванс оборотным зельем и пусть полетает часок за меня? Нет, проще натянуть на Снейпа розовые ботинки, чем уговорить Лили сесть на метлу…
Мерлин, у меня что, проблем мало? Мне надо в Хогсмид к Олливандеру, залезть в башку к Дамблдору, и желательно еще надрать задницу Флоренцу за то, что рассказал директору о «некой пантере». Сволочь! Вот кто его просил? Ладно, черт с ним, с кентавром, начнем по-порядку.
— А когда у нас официальная вылазка в Хогсмид? – вопрос, брошенный как бы невзначай, теоретически не должен привлечь особого внимания и ответных вопросов типа «а что?». Теоретически. Из нашей «компашки» Лили-то точно теоретик…
— Завтра.
… а вот Блэк…
— А что? – сссука…. Сейчас докопается, залезет в мозг до самого мозжечка.
— Да хочу нажраться в «Трех метлах».
Сириус нелепо крякнул, но продолжать не стал. И на этом спасибо, а то мои порядком расшатанные нервы и так трепал какой-то придурок за спиной Лунатика. Сидя за столом Пуффендуя, он больше походил на мартышку: повернулся налево – дернул соседку за косичку (пипец, как в первом классе!), потом направо – ткнул в плечо какого-то парня, который якобы удачно пошутил. И все время отчаянно жестикулировал.
— Как же он меня напрягает…
— Кто? – мгновенно отозвался Джеймс.
Черт, я что, сказала это вслух? Короче, пора выпустить пар.
— Да вон тот вертящийся придурок, — говорю я. Затем зачерпываю ложку картофельного пюре и… ну сами понимаете.
— Точно в цель, браво!
То, что нужно – звонкий смех мародеров и похвала.
— Да, Сириус, я отличный стрелок.
Конечно, попала точно в капюшон. Надеюсь этот… в общем, он заметит мой снаряд до того, как натянет головной убор. Ну а если нет, то я должна это увидеть.
— Лиза, Дамблдор опять на тебя смотрит, — Ремус, как всегда, насторожен.
— Ага… — взгляд в пустоту
— Снова лезет тебе в голову?
— Угу… — характерное для коровы мычание
— Он же тебя вчера вызывал?
— Ыгы… — двиньте мне по голове чем-нибудь тяжелым, и я навсегда останусь с ложкой во рту.
— Элизабет!
Хэй, я сказала «двиньте», а не «закричите»!
— Все, у меня инфаркт.
— Да что с тобой? – Рем пялится как на умалишенную. Наверное, у меня шизофрения, а не инфаркт.
Короче, свалю-ка я отсюда, пока не вызвали целителей из Святого Мунго…
Мне вот интересно – какого Ремуса я хотела бы увидеть сейчас? Спокойного старосту-заучку, который от такого поведения лишь вздохнет и снова уткнется в свою тарелку, или не в меру разъяренного, сорвавшегося Луню-оборотня, который схватит меня за шкирку, затащит в ближайший чулан и пропесочит как следует, что наконец-то меня встряхнет? Хрен знает. Но вот что интересно: сколько бы я ни гадала, Рем всегда удивляет меня своим поведением.
Вот и сейчас. Я с таким же пустым взглядом выпустила из рук ложку и когда она, наконец, ударилась о стол, я уже стояла с сумкой в руках. Но Лунатик успел схватить рукав моей мантии и притянуть к себе. Я даже перевела взгляд и осознанно посмотрела на него. Впервые за последние часов двадцать.
— Сейчас мне тупо лень тратить на это время, но если ты не выйдешь из этого ступора до конца занятий, я тебя собственноручно оттуда вышибу.
— Угу, — очередное мычание должно его взбесить.
— И не прогуливай прорицания, — Рем снова сдержался.
Это все? Все, что ты мне можешь сказать?! Уф!.. Сваливаю…
— Ага, — это тебе на прощание.
Сев… Тоже лезет в мозги… Вашу мать, достали!
Итак, до начала урока пятнадцать минут.
1) Вытолкнуть Снейпа из башки и спокойно выйти из зала – одна минута;
2) Бежать сломя голову до общей спальни девочек Гриффиндора – две минуты;
3) Хлопнуть дверью, вывалить из сумки ненужные учебники, пнуть чемодан, от души поматериться, вспоминая всех подряд со времен самого Мерлина, взять книги по прорицанию и нумерологии – восемь минут;
4) Бежать сломя голову до соседнего с кабинетом прорицания кабинетом коридора – две минуты;
5) Отдышаться, спокойно зайти и приготовиться к уроку – две минуты.
Уложилась.

— … обратимся к хрустальному шару, — донеслись до меня отголоски фразы профессора.
— Элизабет, — Рем больно толкнул в спину.
— Чего тебе? – отвечаю, невольно вздрогнув и резко повернувшись к нему.
— Ты опять в прострации? Слушай профессора!
— Да слушаю я, слушаю…
Хотя чего его слушать? Несет всякую чушь. И зачем я вообще пошла на прорицания? Ах, да… Дамблдор на втором курсе посоветовал.
— Отключите сознание, обратитесь к внутреннему голосу… — продолжал туманно вещать профессор.
— Боюсь, никакой внутренний голос не поможет при отключенном сознании, — послышался сзади насмешливый шепот Блэка.
Хрустальный шар на моем столе был подернут белой дымкой и я никак не могла понять – это у всех так или просто у меня глюки? Давай, стекляшка обкуренная, покажи свои тайны! Я даже постучала по ней волшебной палочкой, как будто это что-то изменит. Не знаю, то ли правда палка помогла, то ли что-либо другое, но дым исчез, а в шаре показалось чье-то лицо… Олливандер?
Быстро закрываю его руками – вдруг кто увидит? — подтаскиваю шар поближе к себе и чуть-чуть трясу. Только лицо – никаких изменений. Я не поняла, ты давай мне будущее показывай, далекое! А не рожу того, к кому я собралась наведаться в ближайшее время. Или тебя посильней встряхнуть?
Вдруг вместо Олливандера нарисовалась какая-то женщина. Я ее не знаю, но она мне явно кого-то напоминает…
— Аааа! У меня грим! – заорал Сириус на весь класс, отвлекая меня от образа девушки.
Увидев в его шаре большую черную собаку, прошептала:
— Придурок, это же ты.
— Все равно страшно, — шепчет мне в ответ.
Спорить нет смысла, тем более, что лицо в моем шаре важней, поэтому лишь слегка покачав головой я повернулась обратно.
Но, конечно же, никакого образа уже не было. Кто бы сомневался?
Под звон школьного колокола, объявлявшего конец урока, хрустальный шар снова заволокло былой дымкой.

Бегу в гостиную, лучше в комнату старост. Надо подумать.
Итак, вчера вечером меня снова вызывал Дамблдор. Чего хотел? Все тоже – спрашивал про Запретный лес. Там я и узнала, что это Флоренц на меня настучал…
Но на мое счастье, директор, когда наконец выгнал меня из кабинета, был не осторожен и, даже не убедившись, ушла ли я, вызвал кого-то через камин.
Плевать кто это был. Важно то, что я услышала – они хотят показать мою палочку Олливандеру.
И как это, интересно, они собираются у меня ее забрать? Или наш любимый директор полагает, что я сама ее отдам? Черт…
Одно ясно точно – надо сходить к Олливандеру. Срочно. Завтра.

— Ты мне объяснишь, что это было?
Ремус в который раз пытался достучаться до Лизы. Он молчал пока они шли до Больничного крыла, терпел все причитания Помфри, когда целительница, спрятавшись за ширмой, обрабатывала раны гриффиндорки (на спине нашлась еще пара порезов) и вот теперь, когда ширму убрали, и его взгляду открылась укрытая одеялом Элизабет, Рем стал докапываться до сути произошедшего.
— Не притворяйся спящей!
Так как ему также был прописан постельный режим, Люпин достал откуда-то пергамент и, отрывая от него куски и скатывая в комочек, стал кидаться ими в сестру с соседней кровати. Она лежала на животе, впечатавшись щекой в подушку. Все, что мог видеть Лунатик, так это копну светло-каштановых волос, а также левую руку, свисавшую с кровати и не прикрытую одеялом, на запястье которой притягивал взгляд черный кожаный браслет с металлическими вставками.
— Когда ты уже снимешь этот браслет? Смотрится ужасно, – брат не оставлял попытки привлечь внимание к своей персоне. – Лиззи!
— Рмус отстнь… — промямлила Лиза, не желая отрывать голову от подушки.
— Элизабет я же знаю, что ты не спишь.
Люпин тихо выругалась, тяжело вздохнула, привстала, опираясь на локти, и повернула голову к брату, тряхнув волосами. Множество бумажных комочков тут же посыпалось на пол.
— Чего ты хочешь? – сонным голосом сказала она, сделав акцент на слове «ты». Глаза по-прежнему были опухшие, но теперь еще и заспанные, на левой щеке помимо пореза появились красные отпечатки от подушки.
— Ой, ты и правда спишь? – Ремус перекатился на бок, также опираясь на локоть, и виновато смотрел на нее.
— Уже нет. Твоими стараниями, — добавила она, подавив зевок. – Ну? Чего надо-то?
— Объясни мне. – Элизабет продолжала пялиться на него, ничего не выражающим взглядом. – Нечего так на меня смотреть, ты прекрасно понимаешь, о чем я.
Сестра подняла одну бровь.
— Лиза, черт возьми, — Ремус, разозлившись, сел в кровати, и одеяло сползло до пояса, обнажив свежие раны на груди.
Взгляд Элизабет сменился на встревоженный, и она тоже попыталась сесть, но еще не зарубцевавшийся порез на бедре заставил ее зашипеть от боли и выпрямиться, снова ложась на живот.
— Рем, — шепотом начала она, когда собственная боль поутихла, — я думала, когда ты гуляешь, а не сидишь один в Визжащей хижине, то ты не… — голос сорвался, и она не смогла закончить.
— Лиз, я же оборотень, — хоть в Больничном крыле кроме них и Помфри, сидевшей в своем кабинете, никого не было, Ремус тоже отвечал тихо. — Я ведь совсем невменяемый при полной луне. Это пустяки, не обращай внимания.
— Пустяки? Вот это пустяки, — сказала Люпин, поворачиваясь к нему левой щекой, — на спине у меня пустяки и на бедре тоже!
— Да? Я заметил! Выкладывай, откуда у тебя все эти раны? – допытывался брат. Внезапно его лицо озарила догадка, и он, не веря сам себе, спросил: — Неужели это Сириус?
— Лунатик, неужели похоже, что это мог сделать Сириус? – Лиза посмотрела на него так, словно он сказал самую большую в мире тупость.
— Эмм…Джеймс?
Лиза окинула его еще одним скептическим взглядом.
— Ну, а кто тогда?
— Ладно, только обещай не волноваться.
— Лиз, ты меня пугаешь.
— Рем, ну все уже кончилось, чего бояться? Я отделалась всего лишь легкими порезами.
— Значит, могло быть и хуже? Элизабет, куда ты вляпалась?
— Почему сразу вляпалась? Подумаешь, наткнулась на стайку кентавров…
— Кентавров?!
— Не кричи, услышат! – шикнула на него сестра.
Он соскочил с кровати, свалив на пол одеяло, и стал расхаживать взад-вперед, вцепившись руками в волосы.
— Кентавры… Да ты в своем уме? Где ты их нашла? Как можно вот так просто «наткнуться» на кентавров?!
— Рем, ты, конечно, извини, — прервала Элизабет воспитательную браваду Лунатика, — но я сейчас немного не в том настроении, чтобы разглядывать своего брата в одних трусах.
Люпин еле заметно покраснел, залез обратно в кровать, подняв одеяло, но возмущаться не перестал.
— Кентавры… Кентавры! – не веря своим ушам, причитал он.
— Ремус, успокойся, я же сказала – все уже хорошо.
— Почему ты не сказала Дамблдору правду?
— Я сказала. Он спросил, что я делала в Запретном лесу, я ответила, что спала…
— Смешно, — вставил Ремус, пока сестра зевала.
— Вообще-то, когда меня нашел Хагрид, я действительно спала, — пробормотала Лиза, сверкнув глазами.
— Я знал, что не надо было вам идти… — простонал Лунатик, откидываясь на спину и смотря в потолок.
— Ничего подобного. Я тебе больше скажу – в следующий раз пойдем снова. Я ведь так и не погуляла с братцем, — усмехнулась она.
— Черта с два…
— Не спорь, пожалуйста.
Внезапно из-под подушки Элизабет раздался какой-то шум. Она мгновенно сунула под нее руку и вытащила сквозное зеркало, в котором Снейп просто разрывался от нетерпения
— Хэй, чего орешь? – вместо приветствия сказала Лиза.
— Ты где? Почему тебя не было на уроках? Лили сказала, что ты в больничном крыле! Куда ты опять вляпалась? Это как-то связано со вчерашним полнолунием? Ха, конечно, связано!
— Ну вот, сам спросил – сам ответил, — проговорила она после тирады слизеринца. – Ужин кончится – можешь меня навестить. А пока, если это все, что ты хотел сказать, то дай отдохнуть. Я не хочу слушать, как ты орешь на меня.
— Лиз, — голос Снейпа стал более спокойным и даже виноватым, — можно я сейчас приду? Буду держать себя в руках, обещаю! Я волнуюсь.
— Помфри на фейс-контроле, — посчитала нужным предупредить гриффиндорка.
— Уже бегу, — бросил он напоследок, и зеркало заволокло серебристой дымкой.
Северус пришел через десять минут. Кивнув Ремусу в знак приветствия, он присел на стул справа от кровати Элизабет.
— Ты как?
Лиза снова лежала, уткнувшись лицом в подушку, и от этого произнесенные ею слова были не столько неразборчивы, сколько еле слышны.
— Подними голову и скажи, — попросил Снейп.
Она повернулась на бок и посмотрела на друга.
— Как видишь – еще жива, к несчастью.
Северус ничего не ответил, лишь протянул руку и осторожно кончиками пальцев коснулся царапины на щеке.
— Пустяки, не обращай внимания.
Ремус фыркнул, за что Элизабет смерила его злобным взглядом.
Тут же в Больничное крыло толпой в четыре человека ввалились гриффиндорцы.
— Мерлин, и как вас Помфри пустила, — пробормотала Люпин.
— Ты где была? – с порога завопила Лили.
«Будешь орать – тебя выгонят», хотела ответить Лиза, но расплывшаяся на лице Северуса ухмылка отвлекла ее. Проследив за его взглядом, она увидела Блэка, который стоял, словно в ступоре, и смотрел на ее лицо. Рука слизеринца все еще находилась на щеке Лизы и тот, видя реакцию Сириуса, стал нарочито медленно поглаживать царапину.
— Ну что за детский сад?! – шепнула Элизабет Снейпу, сбивая его руку.
— Отвечай, — Лили уже сидела на краю ее кровати и, чтобы привлечь к себе внимание с силой толкнула ногу подруги.
Ногу мгновенно пронзила острая боль и Элизабет зарычала, снова перекатившись на живот и уткнувшись в подушку.
— Лили! Мы вообще-то в Больничном крыле и, наверное, я не просто так здесь валяюсь?! – задала она риторический вопрос.
— Прости…
— Всё, вы меня достали! Все вопросы к Лунатику, а я сплю! – заявила Лиза, плотнее зарываясь в одеяло и для пущей убедительности пряча голову под подушку. – А ты, — она на секунду высунула голову, обратившись к Бродяге… — иди и извинись перед девушкой! — … и спрятала обратно.
Никто не сомневался в том, о ком именно говорила Люпин – все то время на завтраке, которое Сириус был в Большом зале, Эмили Вонг не сводила с него глаз, но друзья (кроме Блэка, который чуть видно напрягся) никак не отреагировали.
Во время тихого рассказа Лунатика о том, где была Элизабет ночью, последняя усиленно делал вид, что спит. Не шевелилась, когда Северус нашел под одеялом ее руку и переплел пальцы со своими. Не реагировала и на возмущенные вопли Лили. Но когда Блэк выпалил «Ты в своем уме? Со мной драк не хватило, ты к кентаврам полезла?!», Лиза сдержаться не смогла и сделала то, что никогда раньше себе не позволяла. Вытащила свободную руку из-под одеяла и показала ему средний палец. В Больничном крыле воцарилось долгожданное молчание – от удивления никто не мог проронить ни слова. Первым дар речи обрел Снейп:
— Я думаю, Бет хотела сказать, что нам пора идти, — сказал он, резко подскакивая и поднимая остальных. – Больным нужны тишина и покой.
Проходя мимо кровати Лунатика, Северус схватил стоящего рядом и находившегося в ступоре Блэка за плечо и выволок за дверь.
— Лиззи, с каждым днем ты удивляешь меня все больше и больше… — вздохнул Ремус.
— Это плохо или хорошо? — Элизабет с улыбкой посмотрела на брата.
— Вот как узнаю – сразу сообщу.

***
Поспать Лизе так и не удалось. После того как ушли нарушители ее спокойствия, прибежала Помфри, чтобы снова намазать гриффиндорку разными мазями, а также напоить Ремуса кучей микстур. Следом за целительницей навестить Элизабет прибежал Роберт, а затем и все игроки сборной Гриффиндора (кроме капитана и одного загонщика, конечно, которые посчитали, что после столь теплого прощания вряд ли Лиза захочет видеть их так скоро).
После ужина Лунатика выписали, и он вместе с самой Элизабет долго уговаривал Помфри выписать и ее тоже. В конце концов, уговоры типа «да у меня уже ничего не болит!» и «она будет заходить к вам для того, чтобы обработать раны, три раза в день, я обещаю!» помогли и Лиза, все еще немного прихрамывая, но все равно довольная, держа за руку своего брата, шла в гостиную Гриффиндора.
Но даже в Башне, на родной кровати, спрятавшись за алым балдахином, она не могла уснуть. Рой собственных мыслей, воспоминания о прошедшей ночи били ключом, не давали окунуться в сладостные объятия Морфея. Последствия ночной прогулки могут быть плачевны. Совершенно не понятно, чем все это обернется.
Конечно, Лиза сказала Лунатику, что волноваться больше не о чем, но…
Там в лесу, когда она увидела кентавров, один из них, самый большой и, вероятно, главный, обвинял другого (он назвал его Флоренцом) в общении с людьми. И конкретно в дружбе с Дамблдором…
Теперь этот Флоренц обязательно все расскажет директору. Расскажет, как все кентавры удивились, увидев пантеру в Запретном лесу. Дамблдор, конечно, может и не догадаться, но если сопоставить некоторые факты… К тому же кто знает, что у него на уме? Он всегда знал слишком много. Ведь были же какие-то причины, чтобы отправить Лизу к приемным родителям. И вообще, действительно ли случаен выбор опекунов?
О, нет, Элизабет… Ты перегибаешь палку! Ну причем тут тетя Пэт и дядя Том? Ты же сама видела, в каком шоке они были, когда в гости нагрянула МакГонагалл. Не такие уж они и хорошие актеры, чтобы ТАК притворяться.
Но оборотное зелье ведь никто не отменял.
Ты бредишь? Знаешь, это действительно попахивает паранойей.
Девушка откинула одеяло и, убрав балдахин, подошла к окну. Лунный свет оставлял ровную прямоугольную дорожку на полу их спальни. На соседних кроватях тихо посапывали ее соседки, Лили снова уснула с книжкой на груди. Стянув с кровати покрывало, которое Лиза по привычке скомкала и оставила лежать в ногах, и, постелив его на подоконник, Элизабет забралась на него с ногами и уставилась в окно. Невероятно тихая ночь толкала к размышлениям.
Дамблдор ведь что-то знает о ней. Может быть даже больше, она чем подозревает. Это надо узнать любой ценой. Незнание подставляет под удар. Нельзя становиться пешкой в руках этого шахматиста.
Что же ты скрываешь от меня, Дамблдор?
— Я не могу знать, что это, Альбус, — прошептала Элизабет, глядя на верхушки деревьев Запретного леса, — но я выясню. Более того – ты сам мне все расскажешь.

Поиски не увенчались успехом. Через несколько часов пес, тигрица и олень встретились в чаще леса, недалеко от хижины Хагрида. Перевоплотившись в людей, все трое, тяжело дыша, смотрели друг на друга обреченным взглядом. Множество не озвученных вопросов повисли в воздухе, а сказать вслух означало признать, что у них, как бы гриффиндорцы не старались, ничего не получилось.
Что делать дальше? Продолжать искать самим? Бесполезно. Идти к МакГонагалл? А как объяснить ей то, что Лиза потерялась в Запретном лесу? К тому же ночью? И как при этом скрыть, что все они – Джеймс, Сириус, Питер, Лили и Элизабет – анимаги? А Лунатик? Как быть с ним? Ведь это его сестра… ведь они ее потеряли! Как рассказать, что она просто не вернулась в замок? Что друзья не знают, что могло произойти?
Они понимали одно – просто сидеть и ждать – бессмысленно. Лили, Сириус и Джеймс молча вышли на опушку леса.
— Ох, вот вы где! – Хагрид спешил из замка к своему домику. – Чой-то вы тут делаете? Вас уж везде обыскалися! Бегите скорей в замок, к директору в кабинет, там у входа вас будет ждать профессор МакГонагалл!
Троица переглянулась.
— Ну чо стоите-то? Бегите-бегите скорей! – снова пробасил Хагрид. – Профессор сегодня не в духе, – хохотнул он, — не советую злить ее еще больше.
Гриффиндорцы поторопились в замок.
— Как вы думаете, она уже все знает? Или вызвала только потому, что прогуливаем? – спросил Джеймс, когда они поднимались по лестнице.
— Сколько раз после того, как ты прогулял уроки, тебя вызывали к директору, Поттер? – Лили бросила на него недовольный взгляд.
— Слушай, Эванс, — вмешался Сириус, не дав другу ответить, — мы не так часто прогуливали уроки, как ты думаешь. Вообще-то мы с тобой учимся в одном классе, и если ты не заметила – сегодня был первый раз.
— Да что ты говоришь, Блэк! – ядовитым голосом произнесла Лили. – Конечно, вы же просто ангелы во плоти.
— Ты чего взъелась?..
— Заткнитесь оба! – шикнул на них Джеймс. – Достали уже, честное слово. Чем перепираться, лучше бы подумали, зачем нас вызывают.
У кабинета директора их никто не ждал, а на входе как обычно стояла каменная горгулья.
— Ну и где все? – Сириус нетерпеливо пинал ногой стену.
— Не обязательно именно так выражать свое нетерпение, мистер Блэк, — профессор МакГонагалл появилась словно из ниоткуда, ведя за собой Ремуса.
— Рем? А его-то зачем надо было из Больничного крыла вытаскивать? – спросил Джеймс, обращаясь к своему декану.
— Всему свое время мистер Поттер, скоро все узнаете. – Она повернулась к горгулье: — Лимонный щербет!
Статуя зашевелилась и отскочила, открывая проход. Поднявшись по винтовой лестнице, они вошли в кабинет.
— Директор, я привела их, — сказала МакГонагалл, подходя к столу.
— О, спасибо, Минерва, — Дамблдор приветливо блеснул глазами за очками-половинками. — Прошу, проходите, присаживайтесь.
Он взмахнул своей палочкой и наколдовал пять бархатных красно-золотых кресел перед столом для учеников и одно рядом со своим для профессора МакГонагалл.
— А мы еще кого-то ждем? – осторожно спросила Лили, смотря на последнее остававшееся пустым кресло.
— Думаю, вы и сами должны догадаться, мисс Эванс, — директор внимательно посмотрел на нее, отчего девушка чуть видно поежилась, и затем обратился уже ко всем присутствующим: — Лимонную дольку?
Мародеры и Лили отрицательно покачали головой. Внезапно с лестницы за дверью кабинета послышался шум и чьи-то недовольные возгласы.
— Хэй, отпусти! Я и сама могу… Ай! Ах ты, маленький…! Ой! Черт…
Дверь распахнулась, и на пороге появился домовой эльф, который тянул за руку Элизабет, из-за чего последняя шла в полусогнутом состоянии.
— Лиза! – Лили, Сириус и Джеймс подскочили как ошпаренные, но в ту же минуту сели под удивленными взглядами профессоров.
— Ну все, пришли, отпусти уже меня! – Лиза попыталась вырвать руку из мертвой хватки эльфа. – Отпусти, кому говорят!
— Профессор Дамблдор, сэр, вы велели проследить! Тинки сделал, сэр, сделал, как вы велели!..
— Да, да, целых полчаса пока я ела, заглядывал мне в рот! – возмущалась Элизабет.
— Спасибо, Тинки. Можешь уже отпустить мисс Люпин, не думаю, что она куда-то убежит, — мягко сказал директор. – Ты можешь идти.
— А то если бы его не было, — Лиза кивком указала на эльфа, который тут же со щелчком испарился, — я убежала бы! Как будто мне есть куда бежать, тем более в таком виде.
Вид у девушки действительно был отменный: вчерашняя одежда помята и вся в пятнах от земли и травы, левый рукав тонкой водолазки порван и пропитан кровью, в крови также был и кончик форменного галстука. Мантию гриффиндорка держала в руках сложенную, но даже это не скрывало то, что и она не в лучшем состоянии. Волосы Лизы растрепаны, и в них запутались листья и маленькие веточки деревьев; на щеке легкий порез, глаза опухли и покраснели.
— Присаживайтесь, мисс Люпин, — директор указал на свободное кресло.
Элизабет плюхнулась в него, съехав в самый низ и небрежно раскинув ноги, всем своим видом показывая, что ей хотелось бы сейчас находиться совсем в другом месте, например, в ванной.
— Я смотрю, все уже в сборе, — произнесла она, оглядев кабинет. – Ну, так что же такого вы хотели узнать, профессор Дамблдор, что это не могло даже подождать, пока я приведу себя в порядок?
— Для начала сядьте, как подобает приличной девушке, — строго сказала МакГонагалл.
— А если я не могу, профессор? – с вызовом ответила Люпин.
— Что значит, не можете?
— А то и значит, — сказала Лиза, поднимаясь и выворачивая левую ногу так, чтобы всем присутствующим был виден глубокий порез на бедре, из которого до сих пор сочилась кровь. – Теперь вам без разницы, как я сижу? Или мне лучше постоять?
МакГонагалл не нашлась, что ответить. Элизабет снова села так, чтобы рана не задевала кресло, и посмотрела на директора.
— Итак, — начал он, — мисс Люпин, вы не хотите рассказать нам, что вы делали в Запретном лесу?
— Не хочу.
— И все же я настаиваю.
— Спала.
Профессор Дамблдор поднял бровь в немом вопросе. Элизабет закатила глаза:
— Что вы хотите от меня услышать? Да, я нарушила правила – пошла в Запретный лес. Ну вот захотела – и пошла! Прогуляться мне больше негде было.
— Мисс Люпин, — не выдержала МакГонагалл, — вы слишком много себе позволяете! То, что мы перестали обращать внимания на то, как вы одеваетесь, еще не дает вам права нарушать остальные школьные правила!
— О, профессор, вы хотите поговорить о моей одежде? – парировала Лиза. – Да вы нашу форму носили? Я терпеть не могу все эти шерстяные юбки и свитера! Хватило с меня первого курса – больше вы меня одеть ЭТО не заставите! Тем более я уже не староста и не «подаю своим видом дурной пример», — скопировала она своего декана.
— Боюсь, прогулки по Запретному лесу и неприятие вами школьной формы – проступки разной степени тяжести, — директор продолжал успокаивающим тоном, будто говорил с ребенком. – И мы просто не можем закрыть на это глаза.
— А я что, прошу закрыть на это глаза? Нет. Давайте, снимайте баллы, отдайте меня на растерзание Филчу или отправьте к Слизнорту мыть подземелья.
— Пожалуйста, мисс Люпин, расскажите нам, зачем вы ходили в лес, и мы не будем поднимать вопрос о вашем отчислении, — увещевал Дамблдор.
— Отчислении? Отлично! Я всегда знала, что я маггла и здесь мне не место, — не сдавалась Элизабет.
— Так вы не хотите нам объяснить?
Лиза подалась вперед, отражая атаку Дамблдора:
— А вы не хотите мне объяснить, почему я столько лет при живых родителях жила у опекунов?
Лиза знала, как заткнуть директора. Собственно, поэтому ей было дозволено чуть больше, чем любому обычному ученику в Хогвартсе. Стоило задать главный вопрос, как он начинал нервно ерзать в своем кресле и прекращал заваливать вопросами ее. Обычно именно так заканчивалось каждое посещение Лизы этого кабинета. Она это ненавидела. Ненавидела то, что у нее к Даблдору всего один-единственный вопрос, а этот седовласый интриган именно его и боится. Боится, как Питер МакГонагалл в ее анимагической форме.
Вот и сейчас глаза за очками-половинками секунду назад пристально следившие на гриффиндоркой забегали по комнате, ладони вцепились в подлокотники кресла, директор заерзал, борода чуть заметно колыхалась от частого и прерывистого дыхания. В одно мгновение Дамблдор из мудрого и властного директора Хогвартса превратился в жалкого и никчемного старика. И вновь эта победа Лизы, тесно граничившая с поражением, не принесла никакого удовлетворения.
— Что ж, — продолжила она, остыв, — если это все, что вы хотели спросить, к чему было вызывать всю компанию? Тем более вытаскивать Ремуса из Больничного крыла.
— К ним у нас тоже есть вопросы, — Дамблдор быстро взял себя в руки.
— Да, — заговорила МакГонагалл, обращаясь к Лили, Джеймсу и Сириусу, — почему вас не было на занятиях? Очень умно было попросить вашего друга сказать, что вас унес ураган, мистер Поттер.
Джеймс пристыжено опустил голову и почесал переносицу, приподняв дужки очков, а Элизабет прыснула от смеха.
— Поттер, ты что серьезно попросил Пита сказать, что вас унес ураган? – проговорила она, продолжая смеяться. – Тоже мне Волшебник из страны Оз. Хотя Лили очень смахивает на Элли, а Блэк на Тотошку. Как будто ты не знаешь, что Петтигрю настолько туп, что скажет дословно то, о чем его попросили.
— Шикарное сравнение, Лиз, — неудивительно, что шутку поняла только Лили, она тоже не смогла сдержать смех. – Сириус – Тотошка!
— Мисс Эванс, это вы обсудите потом, ответьте, почему вы не были на сегодняшних занятиях?
— Искали Лизу, — без обиняков заявила Лили, успокоившись.
— Почему же вы не рассказали мне о том, что она пропала? Как староста вы обязаны докладывать о любом происшествии.
— Потому что думали, что сами найдем.
— Думали? Вы понимаете, к чему могло привести ваше молчание?
— Да, мы все-все понимаем, — ответила Элизабет вместо подруги. – Профессор МакГонагалл, я нашлась – инцидент исчерпан. Пока вы готовите приказ о моем отчислении…
— Мы вас не отчислим, мисс Люпин, — заверил Дамблдор.
— …ну, или придумываете мне наказание, можно нас отпустить? Мадам Помфри и так будет ругать за то, что я не пришла сразу.
— Да, конечно, вы все можете идти.
— Отлично.
Элизабет с радостью подскочила и, проходя мимо жердочки, на которой сидел феникс, по привычке бросила:
— Пока, Фоукс.
— Альбус, — начала МакГонагалл, когда компания скрылась за дубовой дверью, и они услышали, как горгулья открывает проход, — это нельзя так оставлять.
— А что мы можем, Минерва? – директор поднялся и подошел к фениксу. – Вспомните, что ее ждет; вы считаете, что не стоит быть мягкими с ней сейчас?
— Но ведь она сама виновата.
Фоукс, спокойно чистивший свои перышки, внезапно резко взмахнул крыльями, обратив свой взгляд на МакГонагалл.
— Ну что вы, Минерва, вы же знаете, мисс Люпин не причем. Виновата Гелиодора. Кстати, вы последнее время не обращали внимания на волшебную палочку мисс Люпин?
— Нет… О! Вы что… вы думаете, она уже превратилась?
— А вы много видели пантер в Запретном лесу?