Глава 4. Жизнь вампиров.

Он замигал и открыл глаза. Что-то было не так. Он был в своей комнате, в постели. Но что разбудило его? Затем он снова услышал это и испуганно повернулся. Там, у стола…
Кто это? Что он здесь делает?
Гарри попытался остаться спокойным, но ему не удалось это. Что от него хочет этот человек? Зачем он здесь?
Комната была хорошо защищена от солнечного света, и во мраке можно было различать только контуры предметов. Надеясь, что он ошибается, и в кресле у стола никого нет, Гарри сделал осторожный шаг с кровати.
Готовясь убежать, Гарри несмело приблизился к столу. Шаг, еще шаг. И когда он мог почти коснуться чужака, внезапно узнал его.
Смеясь над собой, он остановился. Не узнать отца!
Подожди. Отец? Гарри вспомнил ритуал и особенно его окончание. Он целовал его! Точно так же, как те мужчины! Как другие… и теперь он должен ненавидеть своего отца.
К глазам подкатили слезы. Он все еще так наивен! Все хотят от него только одного. Он был уродом, им и останется, навеки. Гарри пытался подавить слезы, но не получалось. Они хлынули беспрерывным потоком, и Гарри всхлипнул. Его снова предали.
– Мммм… что..? – проснувшийся вампир устало посмотрел на сына. – Лецифер?
Мальчик, спотыкаясь, отшатнулся назад. Вся его магия требовала убить отца, но он не мог этого сделать. Он любил этого вампира. Лецифер всхлипнул громче и упал на пол, сворачиваясь в комочек.
Встревоженный Мирт кинулся к плачущему ребенку. Что случилось? Что он упустил? Мирт осторожно присел рядом с Лецифером.
– Что-то случилось? – спросил он успокаивающим тоном. И немедленно обругал себя за глупый вопрос. Конечно, случилось, ребенок не будет зря плакать. Мальчик что-то пролепетал, но так тихо, что не помог даже слух вампира.
– Тебе приснился кошмар? Или… это из-за Ритуала? – Внезапно его пронзил холод. – Если ты больше не хочешь быть моим сыном, то я пойму. Но я все равно останусь твоим отцом и буду защищать тебя до тех пор, пока смогу. Я… я люблю тебя…и
Мирт замолчал, потому что сын заплакал уже в голос. Что произошло? Он что-то неправильно сказал? Затем его, как громом поразило. «Я люблю тебя». Такое безвредное предложение, но как часто ребенок слышал его от тех… монстров, причинявших боль. Как часто? И потом, поцелуй… Вот что это было!
– Лецифер, я… – Мирт сглотнул. Он не думал, что будет обязан сказать это, но после своей же ошибки, должен.
– У меня нет никакого сексуального интереса к тебе. Поверь.
Лецифер поднял голову. Его глаза покраснели, и он выглядел таким беспомощным, что Мирт едва не кинулся ободряюще обнимать его. Но он понимал, что это будет еще большей ошибкой.
– …поцелуй? – В крике Лецифера ярость смешалась с надеждой.
– Так кормят молодых вампиров. Как птицы птенцов. – Мирт слегка улыбнулся. – Новорожденный вампир очень слаб и его зубы малы. Он должен пить кровь своего создателя. Потом это проходит. Он взрослеет и охотится сам.
– И я?
– Ты полувампир и мой сын. Во время Ритуала ты должен был принять первую пищу, чтобы выжить. И я кормил тебя. У вампиров это еще и знак доверия и расположения. Мне жаль, что я испугал тебя. Временами я просто забываю, что ты многого не знаешь. – Моля о прощении, Мирт смотрел на сына.
– Я должен часто пить твою кровь? – Теперь мальчик сел, охватывая колени руками. – Я должен буду всегда…
– …целовать? Нет, ты можешь пить кровь из моего запястья или шеи, но… – Мирт запнулся, но продолжил. – У тебя еще нет охотничьих зубов, и я должен буду либо прокусывать, либо надрезать для тебя эти места. Нормальное кормление принесет мне меньше боли.
– О… – полувампир виновато взглянул на отца, – я не хочу делать тебе больно.
– Я смирюсь с этим, если ты боишься. Я не хочу ни заставлять, ни принуждать тебя. Это нормально для семьи.
Ответом были медленные кивки. Потом Мирт доверился своему чувству и приблизился к ребенку, притягивая его в объятия. Осторожно, чтобы не испугать.
– Знаешь, теперь я понимаю беременных женщин с их суетой вокруг имени новорожденного. Своими вопросами я доводил всех вокруг до белого каления. – Мирт тихо рассмеялся.
– Я хотел, чтобы мой сын носил лучшее в мире имя. Наконец, я решился. Это наша легенда. Лецифер был сыном повелителя ада – Люцифера. Он восстал против отца и был сослан на Землю. Отец проклял его. Проклятие запретило ему видеть солнце и заставило вызывать ненависть людей, питаясь их кровью. Так Лецифер стал первым вампиром.
– Ты назвал меня именем сына черта? – Лецифер потрясенно смотрел на отца. – Почему?
– Я всегда восхищался им. Он пришел из ада и много знал о страданиях. Он обладал огромной смелостью, сумев в одиночку восстать против своего отца. Он сделал это потому, что больше не хотел бессмысленной жестокости и убийств. Его физическая сила не уступала силе духа и превосходила все мыслимые пределы. Он был героем.
– Ой, а я… смогу стать таким же?
– Для меня ты уже такой, мой маленький.
– Спасибо… папа.
Мирт гордо заулыбался. Еще перед Рождеством он не мог даже представить такого. Это было чудесно… Лецифер так мирно спал в его объятиях. Как маленький ангел. Как будто с ним никогда не случалось ничего плохого. Даже его магия стала спокойней и толерантней.
Он осторожно шевельнулся, пытаясь встать, но выяснилось, что сын держит его. Он попробовал отцепить ребенка и… застыл. Магия Лецифера однозначно угрожающе напряглась. Мирт смог только осторожно принять более удобную позу.
Кажется, ему предстоит долгий день в роли подушки для сына. Но чего не сделаешь ради ребенка?
Среди дня Лецифер еще раз проснулся и удивленно увидел, в какой неудобной позе спит его отец. Он повернул голову и смотрел на того, в чьих объятиях спал. Раньше он и подумать не мог, как может расслаблять чья-то близость. Он чувствовал… нежность? То, чего не знал раньше.
– Мирт? – осторожно шепнул он. Можно ли будить отца или он разозлится?
– Ммм…– последовало недовольное бурчание. – Что, Лецифер?
– Тебе не нужна… подушка?
Теперь Мирт полностью проснулся. – Ты можешь спокойно называть меня папой. И нет, спасибо. Если ты проснулся, то может быть, мы перейдем в кровать?
Лецифер немедленно вновь напрягся, и Мирт, уже в который раз проклял людей.
Мальчик неуверенно смотрел на него. Он знал, что отец не имел в виду ничего плохого, но это не успокаивало… Но с другой стороны, последние часы он спал в его объятиях. Было ли различие?
– Лецифер, если я лягу первым, сможешь ли ты сам, по своей воле прийти ко мне? – Мягким голосом спросил вампир.
Лецифер кивнул, и отец лег в кровать, приподнимая для него одеяло.
– А разве ты… не раздеваешься перед сном?
– Обычно, да. Но сегодня я делаю исключение, – Мирт усмехнулся. – Идешь?
Лецифер собрал все свое мужество и приблизился к кровати. Остановился. Он не мог. Он просто не мог этого! С отчаянием он посмотрел на Мирта. Тот понял. В этот момент не было ничего более неправильного, чем принудить ребенка, и он улыбнулся.
– Я не коснусь тебя.
– Знаю.
– Я могу помочь тебе?
– Нет.
Повисла свинцовая тишина. Затем Мирт встал.
– Теперь ты можешь лечь?
Мальчик осмотрел сначала кровать, затем его. Он робко подошел к кровати и коснулся простыни. Задержал дыхание. Это была его кровать, в которой он уже давно спит. Ничего опасного. Лецифер справился с собой и влез под одеяло, хотя там еще оставалось тепло его отца. Он сделал это!
– Молодец! – похвалил Мирт и подошел ближе. – Это было тяжело?
Лецифер счастливо затряс головой. – Не сильно!
Теперь Мирт стоял совсем рядом с кроватью. – Сейчас у нас… – он взглянул на часы, непринужденно присаживаясь рядом с сыном. – Почти четыре. Еще есть время.
Лецифер неуверенно заерзал. Время для чего? Часть его сущности предостерегающе кричала о слишком большой близости к нему отца, вторая – объективно отмечала, что пока еще ничего не случилось. Лецифер не был уверен в правильности ни одного своего действия и поэтому просто остался сидеть.
Улыбающийся вампир протянул руку, которую он неуверенно принял. И был немедленно притянут на колени Мирта.
Лецифер закричал и принялся бороться. Затем смирился с участью.
– Так тяжело? – сочувственно спросил Мирт.
Не дождавшись ответа, он повернул Лецифера лицом к себе и заглянул в глаза. Он увидел страх, неуверенность и стыд за потерю контроля.
– Не надо стыдиться. Это вполне нормально.
Лецифер кивнул и опять закричал, когда отец упал вместе с ним в кровать. Он забарахтался, пытаясь вырваться и вдруг замер. Его никто не держал. Он лежал на груди лукаво смотрящего на него отца.
Лецифер нахмурился, а потом рассмеялся. Он был в кровати с отцом!
– Сегодня у тебя будет долгая ночь, малыш, – устало и немного сонно сказал Вампир. – Спи.
Мирт немного подвинулся и Лецифер соскользнул с него в постель, не разрывая физического контакта. Они заснули, держась за руки.

* * *

Ночь была очень интересна для Лецифера. Он открыл в себе новые способности, неведомые человеку. Он стал более быстрым, выносливым и сильным. Улучшились зрение и слух. Расширился и мир запахов.
Симон предупредил его, что теперь они будут заниматься серьезно. Кровомагия, языки, самозащита для начала.
У Лецифера только от мысли об этом объеме знаний уже болела голова.
Но совершенно неожиданно для него занятия превратились в удовольствие. Изучив базисные основы магии, он проявил в ней недюжинный талант, оказавшись настоящим самородком.
Самозащиту преподавал отец. И Лецифер перенимал от него как древнее, так и современное искусство боя.
С языками сначала было труднее, но, втянувшись, Лецифер открыл свою четкую систему изучения и теперь уверенно продвигался вперед.
Он так и не смог привыкнуть к поцелую кормления, и Мирт был вынужден каждый третий день разрезать себе запястье.
Незадолго до Пасхи они получили вызов Совета, который сильно обеспокоил близнецов.
Лецифер еще не понимал значения Совета в жизни вампиров, но поддался всеобщей нервозности.
Однажды ночью они покинули дом и сели в такси. Лецифер впервые с прошлой осени покинул Гнездо и изнывал от беспокойства. На протяжении всего пути Мирт держал его на коленях и успокаивающе гладил. Он радовался, что сын уже способен держать свою магию под контролем, иначе… у них была бы проблема.
Такси остановилось перед роскошным отелем, и они вошли внутрь. Лецифер, даже забыв о нервозности, с любопытством крутил головой. Да, он все еще был ребенком. Рано повзрослевшим, но ребенком.
Мира постучалась в двустворчатую дверь, и они вошли. Лецифер опять испугался и спрятался за спину отца.
– Добро пожаловать, – мужчина у стола радушно указал на удобные кресла у камина. – Это тот самый мальчик?
– Да, – просто ответил Мирт и сел, устроив сына на коленях. – Его зовут Лецифер Арман.
– Лецифер? Он носит имя вампира?
– Так его назвал я. У него не было имени, или он забыл его.
В комнате кроме их маленькой семьи находилось еще восемь вампиров. Трое женщин и пятеро мужчин.
Разговор начал блондин в строгом черном костюме.
– Все знают, почему на Совет вызван Мирт Арман, князь клана Сов, хозяин гнезда и член Совета?
Все кивнули.
– Хорошо, тогда несколько вопросов. Верно ли то, что до сих пор ни в одной газете, равно как в маггловских, так и в магических, не было объявления о розыске?
– По крайней мере, мы не встречали, – ответил Мирт. – Также наблюдатели при обоих Министерствах не сообщали ни о чем подобном.
– Где вы нашли его?
Допрос продолжался уже несколько часов и становился для Лецифера все скучнее. Он был готов заснуть, но не решался. Во-первых, это казалось ему невежливым, а во-вторых, время от времени отец ласковым жестом ерошил ему волосы, помогая бороться со сном.
– От одного из ваших птенцов мы узнали, что магия ребенка опасна. В чем заключается и насколько велика эта опасность.
Мирт объяснил, что магия смерти ориентирована лишь на защиту ребенка и порой срабатывает самостоятельно.
– Почему тогда мы до сих пор не атакованы?
– Лецифер верит мне и держит магию под контролем. И потом…вы не пытаетесь коснуться его и сидите спокойно.
Понимающие кивки. Лецифер не выдержал и отчаянно зевнул. Все мягко засмеялись, вогнав его в краску.
– Хорошо, думаю пора заканчивать. Подождите нашего решения за дверью.
Им пришлось ждать не менее получаса, в течение которого Лецифер все же заснул.
Наступило время оглашения решения Совета.
– Должен признать, – начал Князь Совета, старейший из ныне живущих вампиров. – Что вы любите его, и он отвечает вам тем же. Также видно, что его психические раны постепенно затягиваются, и он становится счастливым. Но мы озабочены тем, что он не знает другой жизни. Только вампиры могут жить только с вампирами. Соединив наши мнения, мы пришли к выводу, что Лецифер останется с вами. Но только на следующие два года. За это время он должен полностью оправиться от прошлого и научиться нормально жить. Затем он должен ознакомиться с другими Древними. В восемнадцать лет он может вернуться назад, в свой клан. В это время вам разрешен только письменный контакт.
Мира жалобно оглянулась на брата. Они оба любили Лецифера так, как будто он был действительно их сыном, их плотью и кровью. Но, все-таки, решение Совета было лучше, чем, если бы они приказали убить ребенка. Или два года или ничего. Это был тяжелый удар.
– Мы думаем о его будущем, – пояснила рыжеволосая женщина. – Он вернется к вам. Обязательно.
Мирт благодарно улыбнулся. Он знал, что она обладает пророческим даром и почти всегда говорит правду.
– Спасибо. Доброй охоты. – Близнецы традиционно попрощались и направились к выходу, унося все еще спящего Лецифера.
– Доброй охоты.

Глава 3. Ритуал.

Дни или скорее ночи до нового года пролетали слишком быстро. К ритуалу усыновления все уже было подготовлено, но близнецы нервничали. Могли ли брат и сестра усыновить ребенка? Существовали ли какие-нибудь побочные действия? Наконец, Мирт решил провести ритуал с посредником. Отцом ребенка станет только он, Мира всего лишь передаст ему часть своей силы.
Гарри было достаточно и этого.
Птенцы их Гнезда тоже нервничали. Их Гнездо было самым малочисленным в Лондоне и давно уже не пополнялось молодыми вампирами. Поэтому принятие нового члена, а тем более усыновление ребенка, приводило их в смятение. Совет давно запретил обращать детей, но об усыновлении в законах не было ни слова. Подобная практика была давно забыта в среде вампиров.
При нормальном усыновлении человека вампирами (хотя, что нормального было вообще в этом действии?) человек превращался в полувампира. При этом у него усиливались разум и сила, делая более выносливым. В качестве платы за появление новых качеств возрастала опасность солнечного света и возникала потребность в крови. Тело принимало оптимальные для вампира параметры и застывало в этой точке до смерти, не поддаваясь процессу старения. Полувампир, в отличие от своих родителей, был смертен, хотя продолжительность жизни продлевалась до четырехсот лет.
Магические способности ребенка зависели как от собственных сил, так и от возраста родителей. Чем старше были усыновители, тем больше сил они могли отдать ребенку.
До сих пор в истории вампиров было известно менее десятка подобных случаев, и все семьи состояли из молодых, даже не достигших двухсотлетия вампиров.
Но сейчас речь шла о близнецах, достигших солидного возраста в девятьсот восемьдесят четыре года. Что будет при столкновении их магии с невероятной магией ребенка? Тем более, что эффект близнецов мог удвоить поток входящей в ребенка силы.
Симон подозревал, что Совет вправе запретить подобный эксперимент, прежде всего в целях безопасности.
Но, хоть по Лондону и распространились слухи о новом птенце Мирта и Миры, никто еще не знал подробностей, и Совет молчал.
В новогодний вечер волнение достигло своего пика. Все участвующие в ритуале спустились в подвал виллы, к сердцу Гнезда. Это было большое круглое помещение с абсолютно гладкими стенами. Заколдованный потолок комнаты показывал звездное небо, отражая действительное положение светил. В центре находился энергетический кристалл Гнезда, его сердце, окруженный вьющейся лентой рун, выложенных из более мелких кристаллов.
Пол был покрыт землей с родины близнецов.
Симон знал, насколько сильно хотело Министерство заполучить это помещение. Это сокровище лондонских вампиров. Стоило разрушить алтарь, выкинуть родную землю и клан бы погиб. Мирт был не только Хозяином Гнезда, но и Князем клана Сов, владеющим Лондоном и половиной Англии.
Мирт, Мира и мальчик уже надели ритуальную одежду, белые просторные рубахи до пола.
Двенадцать участников ритуала и свидетелей усыновления были одеты в такие же, но черные одежды. Они встали кольцом между Сердцем Гнезда и рунической лентой.
Мальчик лег прямо на землю у кристалла. Его движения были немного замедленны и вялы. Смесь наркотических зелий, принятая немного раньше, уже оказывала на него свое успокаивающее действие.
Мирт убедил его, что так будет лучше для них всех. Ведь если мальчик испугается, то для всех участников ритуала появится опасность закончить жизнь, разорванными на части. Малыш понял это и, хотя все его защитные инстинкты сопротивлялись, выпил зелье до конца. Теперь он впал в некое подобие транса, воспринимая все происходящее лишь краем сознания.
Будущий отец встал на колени справа от него, тетя – слева. Оба излучали спокойствие и решимость, но также и радостное предвкушение.
Вампиры начали медленно активировать свою магию крови, посылая ее импульсы к кристаллу, тем самым, пробуждая его. Одна за другой вспыхивали руны в опоясывающей Сердце Гнезда ленте. Воздух шелестел от магии, от камней доносился тихий звон активации. Наконец, вспыхнул и сам кристалл, кольцо замкнулось. Теперь участники ритуала были связаны в единое сознание, желающее этого усыновления и отдающее свою силу магии процесса.
Неосознанно вампиры затянули древнюю, как мир мелодию. Звук был глубок и полон власти. Магия подчинилась этому напеву, взлетая и опадая вместе с изменением тона. Человек никогда бы не смог повторить ни этой мелодии, ни этого звука. Вампиры могли это только в состоянии подобном трансу.
Симон погрузился в чистый восторг, когда его магия смешалась с магией присутствующих и покорилась магии кристалла. Отдаваясь ей и принимая ее. Он, даже не концентрируясь, лишь повинуясь внутренней потребности, спокойно и равномерно вел свою партию.
Близнецы одинаковыми движениями извлекли ритуальные кинжалы. Осторожно, чтобы не повредить артерии, они надрезали нежную кожу ребенка.
Мальчик даже не вздрогнул. Успокаивающие наркотики сделали свое дело. Близнецы осторожно собрали каждую каплю крови, в две маленькие чаши, затем призвали магию и залечили порезы.
Вся магия вампиров была связана с кровью. Люди называли эту разновидность магии Магией крови. Вампиры – Кровомагией. По этой причине они ценили кровь намного больше, чем другие расы. Ни одна капля крови не могла пролиться даром. Вылить сок жизни считалось самым большим преступлением.
Если бы им было разрешено пользоваться палочками, как нейтральной альтернативой Магии Крови, то все было бы намного легче и не пришлось бы растрачивать эту драгоценную жидкость.
Близнецы осторожно пригубили кровь и удивленно замерли. Им никогда еще не попадалась такая высокая концентрация магии. Практически они пили чистую магию. Ритуал оказывался под угрозой. Мирт еще раз глотнул крови, прислушиваясь к чужой магии, улавливая всплески ее активности. Наконец он уравновесил колебания своей магии с магией ребенка и соединил их в едином ритме.
Он потянулся к кристаллу, вплетая в мелодию собственный тон, умоляя о помощи и силе. Руки Мирта легли на виски мальчика, посылая в него импульс силы, вливая собственную магию. Он измученно застонал, встретив сопротивление. Мира поняла его и, положив свои руки на его плечи, вплеснула в поток свою силу. Магия ребенка продолжала сопротивляться вторжению.
Такого еще не было. Ребенок был невероятно силен, ни один человек не смог бы бороться против магии и силы вампира, тем более против объединения почти тысячелетних близнецов.
Симон усилил отдачу собственной магии, другие в кругу поддержали его, кристалл засветился еще ярче.
В помещении бушевал ураган чистой силы. Ребенок сопротивлялся.
Мира вплела в мелодию Голос Матери с просящими жалобными интонациями возможности потери ребенка, и магия мальчика, вскинувшись в последнем усилии, отступила. В тело ребенка вихрем ворвался энергопоток всех присутствующих, объединенный и усиленный силой Сердца Гнезда. Он связывал Гарри и близнецов, как в треугольнике и медленно изменял ребенка.
Наконец трансформация завершилась, и наступило время следующего этапа ритуала. Скрепление печатью. Без этой процедуры ребенок никогда бы не смог контролировать свои новые способности. И, скорее всего, стал бы Ужасом Ночи. Одиноким безумцем с вечной жаждой крови.
Мира осторожно отступила. Теперь пришло время отца. Мирт положил правую руку на лоб ребенка, занося левую с ножом.
Тихим голосом он начал новую песню. Вампиры замерли в благоговении. Никто не понимал этой древней песни, но мелодия очаровывала всех присутствующих. Не надо было знать слова, чтобы понимать их значение. Это была песня абсолютной любви, просьбой ответить на эту любовь. В сердце Симона вспыхнула боль от силы чувств, вызванных этой песней.
Кристалл вспыхнул и погас. За ним свет покинул и камни в опоясывающем кольце рун. Теперь светились тела Мирта и ребенка.
Мирт продолжал петь, донося до магии ребенка все свои чувства к мальчику. Осторожно разрезал он одежду ребенка, обнажая грудь. Шрамы на теле мальчика причинили Мирту почти физическую боль. Эти шрамы исчезнут, но сможет ли время загладить шрамы в душе ребенка? Голос дрогнул от боли, но Мирт продолжал. Немного дрожащей рукой он вырезал на плече ребенка руну скрепления, принимая его в свой клан, свою семью, свое сердце. Мальчик крепче зажмурился, по его виску скатилась одинокая слезинка.
Мирт одновременно закончил узор и песню. Вампиры вновь затянули мелодию без слов. На этот раз в ней звучали слова приветствия и ободрения новому члену семьи. Мирт осторожно отложил окровавленный нож и поднял ребенка, устраивая его на своих коленях.
Глаза мальчика оставались закрытыми, но ресницы слегка вздрагивали. Наступил момент, которого Мирт боялся больше всего.
Он знал, мальчик, сын подвергался сексуальному насилию. Как он после всего этого отреагирует на первое кормление?
Мирт осторожно прикусил язык и, почувствовав во рту вкус собственной крови, склонился над ребенком в поцелуе кормления. Согласно ожиданиям мальчик вздрогнул, и его магия проснулась.
Мирт продолжал держать сына, наполняя его рот кровью. Сделай мальчик хоть один глоток, и ритуал будет завершен!
Мальчик дрожал, из уголка губ потек тонкий ручеек крови. Мирт уже серьезно заволновался. Ребенок может захлебнуться. Но гортань ребенка дрогнула, принимая первый глоток. Да!!! Мирт почти плакал от облегчения. Новые инстинкты малыша заработали, заставляя его с жадностью пить больше и больше. Мирт оставался неподвижным, пока не прекратились движения губ ребенка.
Мелодия затихла, и мальчик, наконец, открыл глаза. Странным взглядом смотрел он на мягко улыбающегося Мирта.
– От сегодняшнего дня и до смерти вселенной зовешься ты Лецифер Арман, птенец и наследник Гнезда Мирта, клан Сов. – Произнес он тихо, обращаясь скорее к ребенку, чем к остальным. Но его услышали.
Вампиры опустились на колени, принимая Мастера и Господина.
Лецифер кивнул. Он был слишком уставшим, чтобы сказать хоть слово. Он прижался к отцу и закрыл глаза. Он нашел часть своего детства…

Мира вошла в комнату. Сидящий на кровати ребенок поднял голову, всматриваясь в нее.
– Наши дети здесь, мальчик. Ты хочешь увидеть их? Они хотят познакомиться с тобой. Но только посмотреть. Никаких касаний, точно. Мы, я и Мирт, защитим тебя.
Она говорила это убедительным тоном, хотя знала, что если кого и придется защищать, то это своих птенцов. Ребенок был любопытен и не устоял перед возможностью узнать новое.
Мира двинулась первой, мальчик сзади, на расстоянии двух метров. И это был огромный прогресс. В первые дни зона отчуждения равнялась пяти метрам.
Мира медленно открыла дверь в гостиную и вошла первой, немного помедлив, ребенок последовал за ней.
Симон увидел, как в дверь входит Мира и за ней, на некотором расстоянии…ребенок. Возможно четырех-пяти лет. Нет, скорее старше. Он уже сложен, как шестилетка. Просто слишком мал и тонок. Наверно недостаток питания. Могло быть. В наличии имелись признаки постоянного голода, даже если тело скрывала слишком просторная одежда.
Никто из вампиров в комнате не шелохнулся, когда ребенок инстинктивно оглядел помещение в поисках наиболее безопасного места. Наконец, он спрятался за спины близнецов так, что его почти не было видно.
Мирт никогда бы в жизни не согласился с этим, но за прошедшие века он еще ни разу так не радовался. Мальчик спрятался за него! Он доверял ему! И расстояние стало меньше, чем два метра.
– Это наши дети, – тихо поясняла Мира. – Они все вампиры. Я не буду тебе представлять всех, но это Симон. Твой учитель.
Шок. Первое, что ощутил Симон. Он. Должен. Учить. Этого. Ребенка. Почему? Но уже через секунду Симон спохватился. Нельзя давать ребенку неправильное представление о себе самом.
– Привет. Меня зовут Симон. А тебя?
Молчание и прямой взгляд в глаза.
– Он либо не знает своего имени, либо не хочет его говорить, – пояснил Мирт. – Но, в принципе, это неважно.
– Хорошо, но чему я должен обучить его? – Симон не показывал этого, но он был в панике. Каким образом он будет обучать смертельно опасного ребенка с тяжелыми психическими отклонениями?
– Чтение, письмо, арифметика… история, география… да чему захочешь. Мы все будем помогать тебе. – Мирт даже светился от радости.
– Небольшое утешение, – проворчал Симон, соглашаясь. – Но все же лучше, чем ничего.
Между тем все присутствующие уже сумели считать ауру ребенка и оценить всю мощь его магии. Некоторых удерживало от бегства только обещание оставаться на своих местах. Симон был в числе этих осторожных.
Мальчик был нервен, запуган и готов в любой момент отпустить свою магию. Поистине бомба с часовым механизмом.
В этот момент Симон впервые в жизни раскаялся, что слишком любил знания. Он свободно общался на пятнадцати языках, много и охотно читал и совершенно не понимал, почему остальные зовут его профессором.
– Должен ли я обучить его бою? – Неуверенно спросил он в неприятную тишину и получил в ответ десятки негодующих взглядов. Хозяин же Гнезда искренне обрадовался этой идее.
– Великолепно! Но сначала, попробуй обучить его держать свою магию под контролем. Что ты думаешь об этом, дитя?
Гарри пожал плечами. Они хотели учить его, и это было хорошо. Но почему? Он не понимал этого, и это слегка напрягало. Вообще, присутствие людей делало его нервным. Но ведь это были не люди, вампиры. А вампиры лучше людей. И с магией немного странно… Пожалуй, он был бы не прочь научиться контролировать ее. Поэтому через несколько секунд он согласился.
– Если я смогу…
– Конечно, сможешь! – Ликовал Мирт. – Симон научит тебя всему. А мы будем помогать.
Симон откинулся на спинку кресла, и кисло улыбнулся. Интересная ему предстоит жизнь.
– А что на это скажет Министерство или Совет? – подал голос кто-то осторожный.
– Мы сообщим о ребенке Министерству только тогда, когда они объявят о розыске, – медленно начал Мирт.
– А Совет… мы спросим у них… позже. Мы планируем магическое усыновление, тогда он сможет взять себе новое имя. Только если ты согласишься, мальчик.
Усыновить? Взять в семью? Гарри был растерян, как и большинство присутствующих. От такой новости некоторые, забывшись, вскочили. Поднялся галдеж. Магическое усыновление среди вампиров не практиковалось веками. Или человек, или вампир.
Гарри охватила паника. Они были рядом! Они приближались! Магия напряглась, охватывая комнату. Симон вжался в кресло, безумными глазами глядя на появляющиеся в воздухе стеклянные клинки. Мгновенно упала леденящая кровь тишина.
– Мальчик, все спокойно. Они ничего тебе не сделают, – Мира бросила яростный взгляд в сторону детей.
Гарри мгновенно вернулся в реальность. В самом деле, в комнате уже было тихо и спокойно. Никто не двигался, все смотрели на него. Он постоял, восстанавливая дыхание, потом повернулся и бросился прочь из комнаты.
Мирт счастливо вздохнул. – Вы видите, какой прогресс! Еще неделю назад от нас всех остались бы только лужи крови.
– Да, – с гордостью подтвердила Мира.
Больше всего Симону хотелось застонать. И это называется прогрессом? Он с сомнением взвесил возможность дожить до Рождества. Ведь он может не удержаться от ошибочного движения в присутствии этого ребенка.
Но, к его удивлению, занятия проходили легче, чем он ожидал. Симон, увлекшись объяснением, нервно бегал взад и вперед перед столом, за которым сидел мальчик. Стол стал для них чем-то вроде барьера безопасности. Никто из них не мог коснуться друг друга, и это было главное. Безопасная дистанция ребенка по отношению к близнецам постепенно уменьшалась. Во второй половине дня кто-то из близнецов сам занимался с Гарри, объясняя что-то непонятое или просто рассказывая что-нибудь интересное. Гарри постепенно размораживался все больше и больше. Его состояние улучшалось буквально на глазах, как в учебе, так и в психике.
Приближалось Рождество. Жадно потянувшийся к знаниям Гарри уже научился читать, писать и считать. Симон задумывался о новых занятиях. Ему понравилось учить этого серьезного вдумчивого мальчика.
Близнецы радовались, что их ребенок стал подпускать ближе и Симона. Было невероятно видеть этих древних вампиров счастливыми.
Вампиры обычно не отмечали праздник. После сотого Рождества пропадает вся атмосфера праздника. Но не в этом году. Близнецы решили подарить своему мальчику настоящее семейное Рождество и при этом не жалели ни сил, ни средств.
Впервые за столетия вампиры устраивали праздник для человека. Для Гарри. И он был счастлив. Вампиры, как ни странно, тоже. Все обитатели Гнезда. Они снова вспоминали свое детство… огоньки в глазах от предвкушения подарков… улыбающиеся люди…
Конечно, все держались от Гарри на безопасном расстоянии. Но сейчас это было ему безразлично. Он открывал первый подарок. Подумать только, он и подарки! В этот момент он понял, какое различие лежит между Дурслями и близнецами. Люди и вампиры не отличались внешне, но внутри они были совершенно другими.
Это был один из самых счастливых дней в жизни Гарри, а также самый важный. Ведь поздно вечером к нему пришли Мира и Мирт…
– Малыш, – нерешительно начал Мирт, – ты хочешь, чтобы мы стали твоими родителями?
– Мы бы с радостью стали твоей новой семьей, защищали бы тебя, растили и учили. Но для этого нам необходимо усыновить тебя, – терпеливо уговаривала Мира. – Есть люди, которые не хотят этого, но мы хотим всем сердцем. Но мы не заставляем тебя… это должно быть твое решение… и если ты скажешь «да», то получишь новое имя и новую судьбу. Но потому что мы не люди, то должны провести магическое усыновление. И может так случиться, что ты… получишь… некоторые нечеловеческие качества.
– Я стану вампиром? – с горящими от возбуждения глазами спросил Гарри. Он не имел ничего против того, чтобы стать вампиром. Вампиры были лучше людей, но он не знал, сможет ли охотиться.
– Нет, не настолько… – успокоила его Мира. – Может быть, ночное зрение и… немного больше силы, чем человек. И крови тебе будет нужно совсем мало. Мы будем приносить ее тебе. Ты еще маленький и не сможешь охотиться.
Гарри задумался. Новая семья? Но он не хотел такой, как была старая. Они были плохие! Но здесь все было по-другому. И Симон был в семье, а он был хороший.
– Ты не должен дать ответ сразу. Ты можешь думать столько, сколько надо. Но если ты согласишься, то этого уже нельзя будет расторгнуть. Ты должен понять это, ангел. – Мира печально улыбнулась. – Это очень грустно говорить, но если ты откажешься, то тебя заберут у нас.
– Хорошо, – прервал ее Гарри. Он никогда раньше не делал такого. Близнецы удивленно переглянулись. Гарри задрожал от своей дерзости, но в глазах брата и сестры по-прежнему светилась только любовь и доброта.
Это подтолкнуло Гарри к решению. Он не хотел больше жить с его прошлым. Он хотел стать новой личностью. И они могли дать ему это. Они любили его. И он не будет больше бездельником, Гарри, уродом, шлюшкой. Он станет другим.
– Да.
– Да?
– Да, я хочу быть вашим сыном. – Гарри счастливо улыбался. Он почувствовал себя освобожденным.
– Тогда мы сделаем это точно в полночь между старым и новым годом. – Мирт стоял на коленях, чтобы смотреть в глаза ребенку. Интуитивно он протянул руку вперед, к мальчику.
Гарри недоверчиво смотрел на нее и искал в себе страх. Страха не было, небольшое беспокойство, не более. Но он чувствовал в себе нечто другое. Тоску о человеческом прикосновении, заботливом объятии… Слезы поднимались к глазам Гарри, и он упал вперед, мимо руки, прямо на Мирта, и обхватил его за шею так, будто от этого зависела его жизнь. Он плакал, чувствуя, как Мирт осторожно ответил на объятие.
Гарри чувствовал себя защищенным и любимым. Мужчины в доме тоже касались его, но это было неправильно, не так, как сейчас. Здесь ему не причиняли боли, здесь было… правильно. Он не знал, почему плачет. Он плакал впервые за долгое время, и ему было хорошо. Он освобождался слезами от всей грязи прошлого.
Гарри оплакивал свое детство, которого у него никогда не было, своих родителей, оставивших его миру и свою невинность. Он оплакивал ребенка, которым был однажды.
Сказать, что Мирт был поражен, когда мальчик внезапно кинулся на него, было бы преуменьшением столетия. Он настолько растерялся, что только через несколько секунд смог обнять мальчика в ответ. Ребенок был так худ! Так хрупок и изящен…
Мирт осторожно приподнял всхлипывающий комочек и сел в кресло, устроив его на своих коленях. Он нежно обнимал мальчика, гладил по шелковым волосам и нашептывал что-то успокаивающее.
Кажется, это продолжалось часы, пока мальчик не заснул, всхлипнув в последний раз.
Мирт посмотрел на сестру. Теперь он был еще более уверен, что сделал правильный выбор, забрав ребенка с собой.

Симон был вампиром. Более того, он был очень осторожным вампиром. Он мог бы уже давно вызвать на поединок некоторых из Хозяев Гнезд, но не хотел. Свобода и жизнь были важнее для него. С первым весенним теплом он уходил из Гнезда, путешествуя по миру, учась и познавая. И возвращался только с наступлением холодов. У него не было постоянных охотничьих угодий и, оказываясь в новом месте, он просил у правящего здесь клана разрешения на охоту. Обычно бродяг принимали неохотно, но к Симону многие чувствовали странное расположение, и он спокойно продолжал свою свободную жизнь.
Сегодня он взволнованно ходил взад и вперед по гостиной родного Гнезда. До него дошли слухи, что Мирт и Мира прятали здесь человека. С магией! Как будто для Министерства было недостаточно того, что они вампиры.
Братья и сестры, сидевшие в уютной атмосфере родного дома, тоже волновались. Вероятно, слухи дошли и до них. Никто не хотел неприятностей от Министерства.
Дверь распахнулась и вошла Мира. Она тепло улыбалась им, своим детям. Она любила их и была рада увидеть всех живыми. Симон не смог не ответить на это. Он тоже улыбнулся. Мира осмотрела гостиную.
– Все уже здесь? Прекрасно! Мирт сейчас подойдет. Он должен еще кое-что сделать. Ну, что вы узнали за лето?
Начались рассказы. Джиллиан, вызвав веселый смех, очень образно рассказал о магглорожденной «охотнице на вампиров» и как «профессионально» она себя вела.
Тера же принесла не очень веселые новости. Ее друг, волшебник, работающий в Министерстве, передал ей проект нового закона о вампирах. Об ограничении количества птенцов в гнезде. Для вампиров это означало выбор смертников. Вампир не может умереть сам, поэтому, если этот закон будет принят, придется отдавать детей на бойню.
Мира нахмурилась. В ближайшие дни необходимо сообщить об этом Совету. Но сейчас есть другие заботы.
– Симон, ты ведь когда-то был учителем?
Симон даже, забыв о хороших манерах, открыл рот. Учителем? Да, пару месяцев лет двести назад, до обращения. Но он кивнул, не понимая, зачем Мире это надо. В своих скитаниях он изучил пару десятков языков, узнал многое о мире и истории. Так что, научить кого-то он в состоянии.
– Ооо, Симону не хватает маленькой сладкой ученицы, он же постоянно один, – жеманно протянула Вероника.
Все весело засмеялись. Но смех внезапно прервался. Вероника даже панически взвизгнула.
В комнату зашел Мирт. Но в каком виде! Казалось, что он только что вырвался из жестокого боя. Окровавленные лохмотья, бывшие некогда щегольским костюмом, почти не скрывали израненного тела. Мирт шлепнулся в кресло и с недовольством попытался пригладить то, что осталось от костюма.
– Во имя ада! Вы что, держите здесь монстра?
– Нет здесь никакого монстра. Только человек. Собственно говоря, мы хотели сегодня познакомить вас с ним.
– Мирт! – холодным тоном произнесла Мира. – Что ты сделал? Мирт неловко помялся. Симон хорошо понимал его. В их Гнезде Хозяином может и был Мирт, но хозяйкой над ним была Мира. И когда она ТАК осматривала провинившегося, то любой чувствовал себя жертвой.
– Я… ну я снова забыл о дистанции. Но, я даже не коснулся его! – Мирт пытался защититься от гнева сестры.
– Возможно, что это единственное, что спасло твою жизнь, – холодно парировала Мира.
Симон напряженно вслушивался в разговор. Итак, этот человек с магией был мужчиной. Это понятно. Но почему его нельзя было касаться?
– Уверен, что вам всем необходимо пояснение, – Мирт оторвался от изучения своих исчезающих ран и оглядел детей. Все молча закивали.
– Две недели назад я охотился, и ребенок увидел, как я ел.
Симон скривился. Ребенок это всегда плохо. Раньше в этих случаях несчастному стирали память, но теперь, когда Министерство запретило вампирам использовать магию, приходилось либо убивать жертву, либо надеяться, что она не решится рассказывать сказки о вампирах. Убивать детей не любил никто.
– Но этот ребенок был… иной. Во-первых, он совершенно не испугался, как будто я делал что-то совершенно привычное для него. Во-вторых, и это самое необыкновенное, я почувствовал его магию. О подобном я даже и не слышал.
Вот это уже было что-то… Ведь близнецам было уже около тысячи.
– Магия была… как бы лучше сказать… смертельна. И ребенок уже убивал. Это видно в его ауре. Вероятно, насилие над ним было настолько жестоким, что часть его души деформировалась, создав защиту. Эта магия смерти живет в нем. – Мирт поднял руку, рассматривая, как затягивается последний глубокий разрез. – К нему нельзя прикасаться. Даже приближаться ближе, чем он позволит. Лучше всего будет, если вы останетесь на местах и постараетесь не двигаться. Иначе он может сорваться в панику и атаковать.
– Мы не знаем ни его имени, ни возраста. – Мира серьезно оглядела собрание. – Мы забрали его с улицы, прежде всего по причине его опасности для города. И он нуждается в помощи.
Вампиры молчали. Ребенок, который, по сути, является миной замедленного действия? Можно ли доверять подобному?
– Когда мы увидим его? – Мишель все еще оставалась любопытным ребенком.
– Сейчас, но еще раз: он только ребенок. Но он – смерть. – Мира вышла из комнаты.

Глава 2. Оплаканное детство.

Хогвартс. Запретная Секция библиотеки.
Последний экземпляр запрещенной Министерством книги «Древние расы. Кто они?» Милона Шумейского.
Вампиры – или Красный Род, Каиниты. Они существуют века и кажутся смертным однородной безликой толпой убийц. Так ли это?
По легенде, первым из рода был Каин, первый убийца. За свое преступление он был проклят богом и превращен в вампира. Изгнанный из человеческого рода, он был обречен, вечно скитаться по Земле, боясь солнца и жаждая крови. В своем одиночестве Каин встретил Лилит, первую жену Адама. Лилит научила Каина многому, в том числе Магии Крови и родила ему трех сыновей.
Эти трое, в свою очередь, создали еще тринадцать себе подобных, которые положили основу современных Кланов.
Каин и трое Первородных давно сгинули в дымке легенд, а их дети по-прежнему населяют Землю.
Кланы разбрелись по свету, сея смерть и раздор. Хотя каждое последующее поколение было слабее предыдущего, оно было многочисленнее.
В зиггуратах Вавилона, во дворцах Крита, в трибуналах Рима вампиры правили как темные тираны, вечно используя смертных как пищу и безвольных солдат. Вампир воевал с вампиром, клан с кланом.
Наибольшего расцвета Красный Род достиг во время раннего Средневековья. В то время много вампиров правили открыто, держа крестьян и лордов одинаково в своей ночной хватке. Вампирическое население достигло нездоровых количеств, и казалось, Земля будет принадлежать Красному роду вечно.
Так не могло продолжаться долго. Перепуганные крестьяне шептались о монстрах между собой – и Церковь прислушалась. Отчеты нескольких испуганных священников породили неистовую Инквизицию, и мстительные смертные поднялись в огненно-кровавом очищении. Индивидуально сильнее любого смертного, даже самые могущественные вампиры не могли противостоять огромным толпам – вампир за вампиром были извлечены из логовищ и ввергнуты в огонь или солнечный свет. Перед лицом Инквизиции новый бунт охватил Детей Каина. Молодые вампиры, выставленные как жертвенные агнцы охваченными ужасом старейшинами, начали восставать против своих повелителей и хозяев. В Восточной Европе группа вампиров узнала, как прервать магические связи, через которые создатели контролировали своих отпрысков. Скоро вся Европа была охвачена ночным восстанием, поскольку непокорные отпрыски отбросили авторитет своих хозяев. Между Инквизицией и восстанием «анархов» казалось, что Красный Род не выживет. Итак, в пятнадцатом веке был созван Совет. Семь из тринадцати кланов объединились в организацию, названную Камариллой. Численным превосходством, Камарилла подавила анархов и согласилась жить под защитой великого Совета.
Тогда же было установлено и предельное количество вампиров. Каждый Клан имел право иметь тринадцать Гнезд, каждое под руководством Хозяина Гнезда. Количество Птенцов в Гнезде не должно было превышать семидесяти. Любой из Птенцов может бросить вызов своему Хозяину и возглавить Гнездо, или умереть.
Каждый Хозяин Гнезда занимает место в Совете. Советом правит Великая Тройка: Князь и два Оракула. Восходя на этот престол, Князь и Оракулы отрекаются от своих Кланов, чтобы править Родом во имя мира и жизни каинитов.
В отличие от наивных легенд смертных, инициация или обращение – действо, требующее большой подготовки. Человек должен не только добровольно согласиться на перерождение, но и заручиться согласием Хозяина Гнезда и дождаться свободного места или освободить его, убив вампира.
Новорожденный еще долгое время слаб и нуждается в заботе старших вампиров. Охотиться он не может и ему остается только ждать милости удачливого охотника. За необходимую ему кровь он отдает свою службу, свою преданность, свою любовь. Вампиры всегда охотятся парами: родитель и ребенок…
…В начале восемнадцатого века Министерство Магии отказало вампирам в равных правах с человеческой расой и, наряду с другими Древними, внесла их в список «разумных животных». Вампиры до сих пор не смирились с этим.

* * *

Гарри жилось хорошо. Настолько хорошо он никогда еще не жил. Мирт и Мира заботились, чтобы он был сыт и в тепле. Свободное от сна и охоты время они проводили с ним. Постепенно, путем проб и ошибок, была определена «запретная дистанция». Ребенок чувствовал себя в безопасности в пустой зоне радиусом в три метра. Стоило пересечь эту невидимую границу, и ребенок впадал в неконтролируемую панику, уже с трудом сдерживая рвущуюся наружу магию смерти.
По ночам вампиры охотились. Они пили кровь. Ну и? Другие существа, будь то человек или вампир, не интересовали Гарри. Главное, что он жил.
Но спустя уже две недели он заметил в себе странное чувство. Он скучал по близнецам и радовался их приходу. Но это становилось противоположностью его стратегии выживания. Он по-прежнему молчал, погруженный в свой мир и в новые для него чувства.
Мирт и Мира тоже заметили эти изменения. Ребенок оставался молчаливым и скрытным, исчезая при их появлении в темном углу комнаты. Но иногда он коротко и несмело улыбался им. Это сильно радовало обоих. Но назревала новая проблема. Кончалось теплое время, и Птенцы возвращались в Гнездо. Сегодня в середине ночи.
– Мальчик? – Мирт огляделся и обнаружил ребенка в углу за кроватью. – Сегодня вернутся наши дети.
В глазах ребенка он увидел несмелый вопрос.
– Дети, это наши Птенцы, те, которых мы сделали вампирами. Некоторые называют их Низшими или служителями. Мы предпочитаем называть их нашими детьми или птенцами. Я – Хозяин Гнезда, Мира – моя сестра и мой первый Птенец. Еще вопросы?
Как всегда, отрицательно-испуганное движение головы. Вероятно, ребенка наказывали за вопросы. Мирт уже было повернулся к дверям, как вдруг его остановило любопытство. Он резко повернулся к Гарри и отметил испуганное вздрагивание мальчика.
– Не бойся, я же клялся, что не причиню тебе вреда. Скажи, а ты умеешь читать?
– Нет…
– А хочешь научиться?
Прошло несколько секунд, пока ребенок понял предложение. Затем он заулыбался и кивнул головой. – Да! – Почти мгновенно осознав, что поневоле сбросил свою маску холодной отстраненности, отступил в тень.
Но для Мирта хватило и этого короткого мгновения, понять, что их с сестрой усилия не тщетны. Что путь возвращения души в это тело будет длинный и каменистый, но они сделают это.
– Я рад твоему энтузиазму. Я научу тебя этому, а позже и многому другому. Еще вопрос: Наши дети… ты хочешь встретиться с ними?
Встретиться? Их будет много? Гарри отшатнулся в панике. Он больше не хотел никакого удовольствия. Магия напряглась и завибрировала.
– Нет-нет! Они не дотронутся до тебя. Мы не позволим им. Просто будь рядом с нами.
Гарри крепко сжал зубы. Он не хотел, но… он же может доставить вампиру радость? Кроме того, он был очень любопытен. Наконец он робко кивнул.
– Фантастика! Значит, нам осталось выбрать тебе хорошую одежду для этого случая. – Обрадованный Мирт подошел к шкафу.

В Лондоне не просто, но возможно найти места, где может укрыться одинокий ребенок. Покинутые дома, дренажные тоннели, заброшенные цеха. Гарри не боялся людей. Магия, пробудившись, больше не оставляла его. Любой, приближающийся к нему с недобрыми намерениями, был обречен на смерть. По Лондону вовсю гуляли слухи о неизвестном мстителе. Пресса окрестила его «Кровавым отцом». На его счету было уже несколько бродяг, развлекающихся педофилией и владельцев подпольных детских борделей.
Приближалась осень. Гарри не знал, что это значит, он просто принял факт, что становится холоднее, и смирился с ним.
В этот день он проснулся, как и всегда, в три часа ночи. Даже если не торопиться, то можно успеть к закрытию ночного оптового рынка, где он сможет найти себе еду на день. Подпорченных овощей и фруктов, иногда – остатков еды торговцев было вполне достаточно для поддержания жизни. Несколько дней назад ему посчастливилось найти чью-то рабочую куртку, которая защищала от холода почти все его тело.
Гарри спокойным шагом, скрываясь в тенях, приближался к своей цели, когда его внимание привлек слабый крик из подворотни. Привыкший к ночной жизни Лондона, он приучился не замечать подобного, но в этот раз нерешительно остановился. Там было что-то не так. Кто-то… не похожий на человека. Гарри тихо скользнул в подворотню. Высокий человек как раз мягко опускал на землю чье-то тело. Почувствовав чужое присутствие, он обернулся.
– Ты, выйди на свет!
Гарри спокойно вступил в свет одинокого, странно уцелевшего в этом районе фонаря. Его взгляд не отрывался от окровавленного рта незнакомца.
– Ребенок, человеческий ребенок. – Вампир сделал шаг вперед и остановился, ощутив сгущение магии.
– Я остаюсь на месте, – попытался он успокоить ребенка и, перехватив метнувшийся к телу взгляд, поторопился объяснить. – Он жив. Я не убиваю без нужды.
– Кто ты? – поинтересовался странный ребенок. От него совершенно не пахло страхом.
– Вампир. – Увидев непонимание в глазах мальчика, пояснил. – Охотник за кровью.
Запах не изменился. Черт побери, что делает здесь этот ребенок с невообразимо высоким уровнем защитной магии? Куда смотрят его родители или это проклятое Министерство?
– Как тебя зовут? Кто твои родители? У тебя есть дом? – Мальчик недоумевающе молчал.
– Хорошо, меня зовут Мирт, а как твое имя?
– Почему ты задерживаешься, Мирт?
– Я нашел ребенка.
– О, грозный Хозяин Гнезда охотится на маленьких детей!
– Не смейся Мира, а иди сюда. Это… странный ребенок. Посмотри сама.
– Послушай, дитя, сейчас сюда придет моя сестра, Мира. Она тоже вампир, но она не тронет тебя.
Мальчик даже не вздрогнул, он с любопытством оглядел, вышедшую из тени женщину. Она была почти копией Мирта, даже одета в такие же темные джинсы и куртку, только волосы немного длиннее.
– Хороший мальчик. Красивый…– Мирт едва успел выдернуть сестру из-под смертоносного, появившегося из ниоткуда, ножа.
– Теперь понимаешь, о чем я?
– Да, но все равно, ребенку нельзя оставаться на улице. Скоро зима.
– Ребенок, ты хочешь пойти с нами?
Нет, Гарри не хотел. Он больше не хотел никакого удовольствия. Но эти двое были совсем другие. И он остался на месте. Его магия защитит его, а пока можно и послушать.
– Нет, ребенок, – угадал его сомнения Мирт. – Я клянусь своей кровью и удачей в будущей охоте, что не причиню тебе зла.
– Я тоже клянусь, – подтвердила Мира. – И ты сможешь в любой момент уйти.
Гарри медленно кивнул. Эти существа не были людьми, и, может быть, им можно было поверить.
– Хорошо, но ночь уже на исходе, нам надо идти. Дай мне руку, и мы скользнем по теням. – Резкий всплеск магии заставил Мирта отшатнуться назад.
– Хорошо-хорошо, никаких касаний. Это ясно. Но тогда ты должен быстро идти, сможешь ли?
Гарри кивнул. Он не удивился, когда после получаса быстрой ходьбы и негромко произнесенного «Вилла Вампиров 13» перед ним на только что совершенно пустом месте возник старинный, слегка обветшалый особняк.
Проводив ребенка в спальню и дав ему кружку какао и булочку в качестве ужина, брат и сестра уединились в библиотеке. Здесь не было окон и поэтому им не грозило восходящее солнце.
– Мирт, мы не можем оставить у себя человеческого ребенка. Наши птенцы…
– Наши птенцы погибнут раньше, чем успеют договорить «Свежая кровь». Магия ребенка слишком сильна.
– Но ребенок не может жить рядом с убийцами.
– Он убивал сам. И не раз. Ты разве не видела его ауру?
– Но мы не можем обратить ребенка. Совет не допустит этого.
– Ты права, но мы можем усыновить его. Ему не место среди людей.
– Тогда он станет полувампиром и… но Совет может запретить и это.
– Тогда надо сделать так, чтобы Совет узнал об этом как можно позже.