Гарри смотрел на происходящее со стороны и не мог поверить, что это происходит с ним. Как будто он был зрителем плохой пьески, где главными героями были Марси, Драко и он, Гарри.
Подходил к концу шестой день пребывания на Острове. И пятый день с того момента, как на Гарри напал медведь Беркут, а Драко обернулся огромным львом, чтобы спасти его жизнь. Надо заметить, что Малфой не смог больше повторить этот трюк, но зато его арсенал заклятий пополнился. Начало получаться то, что никак не выходило до этого: Экспеллиармус, Петрификус Тоталус. Конечно, пользы от этих заклятий было мало, но теперь они лучше защищены, что не могло не радовать. Пятый день как очнулся Гарри Поттер…
После довольно продолжительного обморока, Гарри вдруг просто открыл глаза и посмотрел вокруг. Оглядевшись, он сфокусировал взгляд на Драко, и того словно окатило ледяной водой – таким презрением и холодом веяло от брюнета. Еще не соображая, что происходит, Драко присел рядом и протянул руку, чтобы убрать выбившуюся прядь волос. Гарри отшатнулся с таким брезгливым видом, словно увидел какое-то мерзкое насекомое. У наблюдавшей за ними Марси, просто отвисла челюсть от удивления. Она ни разу не видела Гарри таким! А вот Малфой не раз встречал подобный взгляд. В школе. В разгар самой холодной из их войн. Сначала Драко подумал, что Поттер повредился в уме или потерял память. Но нет, он абсолютно адекватно воспринимал происходящее. Кроме того, что он снова ненавидел Драко.
Малфой сидел, глядел на закат и размышлял об изменениях в их отношениях. О том, как Гарри, поначалу шарахался, стоило ему увидеть рядом Драко. О том, с каким презрительным видом он проходил мимо теперь. Как мимо пустого места. Он не мог не удивляться тому, как уверенно Гарри двигался по ежедневно меняющемуся Дому. Как будто был тут хозяином. Он откуда-то принес целый ворох свежей одежды, кинул её на кровать небрежным жестом и презрительным кивком головы показал Драко, что это ему. Скрипя зубами, Малфой принял одежду. Его собственная к тому времени оставляла желать лучшего – после схватки с Беркутом все висело лохмотьями и даже Репаро не мог починить ее окончательно. Сам же Гарри начал одеваться как-то совсем уж не по-поттеровски. Теперь он, несмотря на жару и влажность, ходил в глухом сюртуке и узких брюках а-ля лорд Денди. Этот стиль восемнадцатого-девятнадцатого века ему несомненно шел, но создавал неприятное ощущение холодной идеальности. И Гарри больше не защищал его сон. Малфоя для него больше не существовало.
Драко страдал. Ему было так плохо, словно каждый ледяной взгляд Поттера вырывал из его души маленький кровоточащий кусочек. Незаживающие раны обиды и непонимания бередили тонкую душу Драко. Малфой не понимал, что случилось. Ведь до происшествия с Беркутом все было хорошо. Они начали лучше понимать друг друга. Начали узнавать друг друга. Теперь о своей ревности к Марси Драко вспоминал, как о смешном эпизоде из жизни. Поттер делал все, чтобы Драко его возненавидел. Но ничего не получалось. Слишком прочно врос в его душу Поттер. Слишком глубоко пустила корни любовь к нему. Драко просто тихо страдал, стараясь как можно меньше показываться Гарри на глаза. Но тот, словно желая причинить ему как можно больше боли, постоянно находился рядом. Всем своим видом показывая, какое одолжение он делает Драко, снисходя до общения с ним. У Малфоя так не получалось и в его лучшие годы.
А еще Драко мучило постоянное чувство дежавю. Несмотря на все изощрения Дома по изменению интерьеров, Драко чувствовал, будто уже побывал тут накануне. Вот и сегодня он, лежа на курпачах и подушках и посасывая кальян, был уверен, что уже видел всё это прежде. Мучаясь от невозможности вспомнить, Драко отвлекался от мыслей о Поттере. Но чувство дежавю стало гораздо сильнее, когда Поттер вошел в гостиную. Будто они уже когда-то сидели тут. Драко вздрогнул, от этой мысли засосало под ложечкой. Но он НИКОГДА не был в этой комнате наедине с Поттером!!!
Гарри бросил взгляд на Драко и вдруг, ни с того, ни с сего, подбежал, опрокинул Драко на подушки и больно впился ртом в его губы. Драко опешил и замер. Он настолько не ожидал подобных действий от Поттера, что лежал и позволял себя целовать. Хотя поцелуем это было назвать сложно. Гарри пил Драко, больно мял его губы своими, жестоко кусая. Но, когда Поттер полез холодными руками под его рубашку, того охватило странной чувство НЕПРАВИЛЬНОСТИ происходящего. Прежде всего, Поттер никогда бы первым не поцеловал Малфоя, особенно в свете его поведения последнее время. Кроме того, у Гарри никогда не было холодных рук. Последней каплей стала резкая, обжигающая боль в ладони правой руки. Его личный шрам-молния просто горел огнем. Эта боль несколько отрезвила Драко, и он смог сбросить с себя Гарри. Поттер сидел на полу, глядя на Драко холодными черными глазами. Черными! А у Поттера…
— Кто ты, черт тебя побери?!! – давно Драко не был в такой ярости!