-О, да! Получилось! Оно работает! – Возликовал Сириус.
-Что? – полусонный Джеймс поднялся из глубокого кресла.
-Зеркало работает! – Ответил Сириус.
-Здорово – зевнул Джеймс. – Я иду спать. Идем Питер!
-Что?- Питер уже заснул, и, кажется, не собирался вставать.
-Утро, Питер! Мы опоздали на Трансфигурацию! – Расталкивал друга Джеймс. Сириус рассмеялся, а Питер подскочил в кресле, и, не обращая внимания на то, что сейчас совсем темно, побежал к портрету Полной дамы. Сириус, смеясь, еле-еле успел поймать Питера, и тот неловко улыбаясь, вместе с Джеймсом ушел в комнату, где давно уже спал Ремус.
-Бродяга ты идешь?- Уже поднимаясь по лестнице, спросил Джеймс.
-Чуть позже. – Бросил Сириус. Он уже снова был поглощен зеркалом.
Через несколько минут Сириус убрал зеркало в карман, и вышел из гостинной. Полная дама что-то пробормотала недовольным голосом, но Сириус не обратил на нее внимания. В его душе теперь бушевали смешанные чувства. Он не был расстроен. Не был счастлив. Не был предан ностальгии. Просто теперь, когда зеркало было готово, и он мог в любой момент увидеть: что же для него так важно? Зачем ему это вообще? Неужели он так боится, что его воспоминания потускнеют? Чего же так боится, бесстрашный Блэк?!
Сириус был настолько погружен в свои мысли, что не заметил девушку, с которой столкнулся.
-Аккуратней!- буркнула девушка.
-Извините.- Пробормотал Сириус.
-Блэк?
-Треш? Ты почему не в постели? – поинтересовался Сириус, засовывая руки в карманы.
-Гуляю.- Улыбнулась Саша. – А ты?
-Гуляю. – Ответил Сириус.
-Погуляем вместе? – спросила Саша
-Конечно.- Улыбнулся Сириус.
В башню Гриффиндора Саша и Сириус вернулись поздней ночью. Они гуляли и разговаривали. Или просто молчали. Сириус никогда особо не нуждался в обществе, да и Саша тоже. Поэтому вместе им было довольно легко.

***

-Сириус!- Саша встретила Блэка в общей гостиной. – Тебя-то я и ищу!
-Чем обязан?- улыбнулся Блэк.
-Надо поговорить. – Выдохнула Саша.
-Это срочно?- скривился Сириус. Он либо куда-то спешил, либо не хотел говорить с Сашей. Вероятнее всего второе, но Саша об этом не догадывалась.
-Даже не представляешь, насколько важно.
-Ну, тогда говори. – Сдался Сириус. Они с Сашей, не сговариваясь, вышли из гостиной, и побрели по коридору.
-Знаешь, я подумала…. школа закончится уже через пару месяцев, и мы можем больше никогда не увидеться, и скорее всего так и случится. Тем более приближаются темные времена, и хороших перемен не предвидится…. – Саша посмотрела на Сириуса, ища подтверждение, что он вообще ее слышит. Блэк шел рядом с ней, однако ничего не говорил.
-В общем, я… мы не всегда ладили, и я…. я хотела сказать….
-Давай же, Треш, будь смелее! – подбодрил девушку Блэк.
-Я…
-Ну…
-Я…
-Ты…
-Я…
-Любишь меня?
-да. – У Саши сейчас было такое чувство, что она спрыгнула с Астрономической башни.
-Саша, я бы мог сейчас сказать тебе что угодно, только вот… ты хорошо меня знаешь, и не поверишь всему, что я тебе скажу, к счастью. Я возможно и привязан к тебе каким-то образом, но я не влюблен в тебя. Ты отличная девушка. Красивая, веселая. Но я не влюблен тебя, а уж тем более не люблю.
Саша молчала. Боль, которую она сейчас ощущала, была вполне физической. Боль. Боль. Боль. Саша даже на секунду и на минуту или на час забыла о том, что Сириус стоит рядом. Хотя, казалось бы, как можно забыть о причине своей боли? Можно. Причина ушла на второй план, и теперь хотелось только забыться. Забиться. Плакать. Ждать. Жалеть себя. В общем, не было пустоты или одиночества.
Саша подняла глаза, посмотрела на Сириуса. Ей так хотелось, что бы и он почувствовал все то, что чувствует она. Но она могла лишь показать ему. И она показала. И ушла. Тихо-тихо.

***
Саша лежала на кровати и смотрела в потолок. Она не плакала. Одна ее часть была готова выброситься в окно, а другая пойти и убить Блэка. Она уже привыкла к этому противоречию в ее голове. Возможно, это была шизофрения, но это вряд ли. Она чувствовала, что это не так. Чувствовала, что на самом деле это не первая ее жизнь. Две жизни смешались в одном теле и теперь мешают ей жить. С самого начала года. Противоречивости разрывали ее на части. И Саше не было больно. Одна ее часть понимала, что это не справедливо, а вторая была убеждена что имеет право на жизнь. Все имело равенство.