Глава 17 — Возвращение

Снейп чувствовал, что силы на исходе. Ему не успеть добежать до хижины Ключника. Зельевар уже почти жалел, что решился на такой риск, но пути обратно не было. Теперь надо было думать о пути вперёд, в буквальном смысле. Прожигая тропинку в снежных заносах огнём из палочки, почти ничего не видя из-за зло жалящего снега, Снейп пробивался сквозь метель и чувствовал, что за ним уже гонятся. Прилив сил, который всегда наступал, как только он переставал пить своё «лекарство», прошёл так же быстро, как и наступил. Во рту всё ещё стоял солёный привкус крови Макнейра. Будь Северус и в самом деле тем, за что его принимали, тёплая жидкость подарила бы возможности, несоизмеримые с человеческими. Но в случае с его болезнью всё было наоборот, кровь успокоила поднявшее было голову чудовище внутри. В первый раз в жизни он сожалел об этом.

Руки и ноги немели, и потихоньку в наступившей темноте в голову начало закрадываться сомнение. А успеет ли он добежать до Арки? Он чертовски устал и наверняка заблудился. Ничего не видно. Его преследователей не слышно в вое ветра. Может, остановиться хоть на минуту? Скоро не будет сил пробираться сквозь снег.
– Чёрт возьми, я замерзаю, – помотал головой Снейп, – только не останавливаться… не останавливаться… я ещё не готов подохнуть…
Зельевар поднял голову и, щурясь, огляделся. Да вот же она! Знакомая тёмная масса маячила гораздо правее, чем он рассчитывал. Северус прибавил ходу, и вскоре прямо перед ним уже возвышалась каменная Арка, вокруг которой даже неистовая метель превращалась в мирный снегопад – такой та обладала потусторонней силой. Снейп убрал с лица налипшие волосы и огляделся в поисках хижины, но тут заметил, что Ключник собственной персоной направляется прямо к нему. Зельевар опустил палочку.
– А вот и ты. Я знал, что тебе самому рано или поздно понадобится бежать от своих дружков, – мирно заговорил Николас. На его огромную меховую шапку и седую бороду налип снег, но он словно не замечал ни ветра, ни холода. Снейп кивнул, тяжело дыша.
– Выпусти меня! Мне нечем тебе отплатить, но…
Старый Николас внезапно скрипуче захохотал, чем поверг бывшего преподавателя в изумление – тот никогда не видел, чтобы старик хотя бы улыбнулся.
– Ни ты, ни те дети и аврор, которых ты послал сюда, ни ваш Лорд, ни ваши жалкие тёмные маги никогда не отдадите мне долгов, – вдоволь насмеявшись, наконец ответил он. – Это не я выбираю, кого впускать, кого выпускать. Разве ты не знал? – он хитро рассматривал остолбеневшего Снейпа. Тот почувствовал, что его начитает бить нездоровая дрожь.
– Нет, – бескровными губами сказал он.
– Ах, старухи, кто про вас помнит-то… – Николас явно обращался не к зельевару и словно не слышал криков, приближающихся со стороны Особняка: аппарировать в Междумирье было невозможно. – Вы, только вы можете оставить на человеке своё клеймо…
– Так ты выпустишь меня? Так же, как Уизли и аврора?
Профессор совершенно перестал понимать ту околёсицу, что нёс старик, но не сдавался.
– Тебя? У тебя на лице такое отчаяние, что я бы мог спутать его с клеймом смерти, – Николас опять усмехнулся. – Но нет, ты, видно, ещё хочешь жить…
Ещё секунду страж изучал перекошенное лицо Северуса пронзительным взглядом, гораздо пронзительнее его собственного, и, наконец, побрёл к Арке. Снейп оглянулся, увидел разрывающие тьму бури вспышки заклятий и ринулся следом за Николасом. Тот остановился у безмятежно колышущегося занавеса и так, что только сам слышал свой скрипучий голос, прошептал:
– Эй, бабки! Этому мальчику ещё жить, может, даже ради чего хорошего… Прошу, погодите с вашим приговором, дайте ему вернуться в мир живых… Что? Конечно уверен, сколько я на вас батрачу… Давайте, уступите в этот раз, а там посмотрим. Что? Разве я когда-нибудь ошибался? Смеётесь, старые…. Да, знаю, что если бы ошибся хоть раз, то вы бы мою первой… Давайте, сегодня — только один раз!
С довольным лицом, словно только что поболтал со старыми знакомыми через увитый виноградом плетень, Николас отошёл и сделал пригласительный знак рукой. Перед не верящим своим глазам Снейпом завеса изменилась. Из траурно-тёмной шепчущая Пелена стала светло-золотистой, и вокруг окончательно наступила тишина.
– Иди, они будут ждать недолго.
Северус, который, конечно же, не слышал ничего из нашёптываний Ключника, приблизился и почувствовал, что от Арки льётся тепло.
– Иди, и что б уж духу твоего здесь не было! – внезапно переменил тон старик и даже топнул ногой. – Не торчать же мне тут всю ночь! У меня чайник из-за тебя выкипит!
Снейп, не видя смысла возражать, зажмурился, крепко сжал палочку и, набрав в лёгкие воздуха, шагнул в неизвестность.

Стоило чёрному подолу его мантии раствориться в золотистом свете, как человек тридцать упивающихся, разъярённые до крайности, ворвались на тёплое поле вокруг Арки.
– Ты дал ему сбежать?!! – неистово завопило сразу несколько человек, размахивая палочками. Из толпы протиснулся Люциус Малфой с явным намерением схватить старика за грудки и тряхнуть.
Но Николасу достаточно было обернуться, чтобы тот примёрз к месту.
– Будете хулиганить, я запру Арку так, что вы все до единого тут до конца времён останетесь, – буркнул он. Лучшего способа успокоить безумствующих магов и придумать было нельзя. Те опустили сыплющие искрами палочки.
– Куда, куда он сбежал? – взвизгнул Люциус. Воображение уже рисовало ему картины того, как Лорд будет расправляться с ним в Особняке. – Как ты мог его выпустить?! Он же… Ты же… Ты же всё это время врал нам, что не можешь выпускать нас без согласия Арки!
– А я разве сказал, что Арка отказалась его выпустить?
Люциус аж завертелся на месте от ярости.
– Что она мне прикажет, то я и делаю. Я всего только страж, а она дверь. Я её открываю и закрываю, вот и вся наука. Мне пора, не то чайник выкипит, – повторил он и зашагал прочь. Упивающиеся, чей задор был так внезапно остужен, потоптались в сыром снегу и один за другим побрели прочь. Макнейр мрачно хлопнул перевязанной рукой по плечу ошалевшего Малфоя и потрусил за остальными. Спустя добрую минуту, подавив желание броситься за Пелену на верную смерть, за ним обречённо последовал и cам Люциус.

* * *

Стояла холодная ноябрьская ночь. За окном как всегда моросило, и ни одного прохожего не пробегало, подняв воротник, по площади перед домом номер двенадцать. Если признаться, то улицы пригорода вообще выглядели вымершими. В одном из окон напротив маглы смотрели телевизор. Пошептав над очками и превратив их в бинокль, Гарри навел его на окно с мерцающим синим экраном. Шли десятичасовые новости. Перед украшенным французским флагом величественным зданием стоял репортёр с красным от холода носом и, жмурясь от слепящего осветителя, что-то кричал в микрофон. Гарри вернул очкам нормальное состояние.
– Гермиона, неужели всё так плохо? – обернулся он к подруге. Та подняла на него усталые от чтения глаза, оторвавшись от газеты, картинки в которой не шевелились.
– Кажется, да. Пишут, что месье де Жови трагически и загадочно погиб. Франция и Бельгия остались без министра магии, судя по всему… Разрушено несколько кварталов. Я думаю, что за дело взялись тролли, какой-то особенный вид. Это нарушение Закона об экспериментальном разведении, конечно же. Что-то пишут о том, что из Норвегии пригласили нескольких детективов. Наверняка дело не обошлось без тех, как их… ну, тех психов, сбежавших из Нурменгарда…
– Сумасшедших тёмных магов. Говорят, Дурмстранг скоро закроют, – заметил вошедший Рон. – Представляете, по Европе ползёт какая-то чума – тролли, вампиры, оборотни, инферналы, маглы гибнут сотнями, у нас вовсю идёт война, а всему остальному миру словно всё равно!
– Не всё равно, – возразил Гарри, отходя от окна. – Все до смерти напуганы и будут сидеть тихо-тихо, надеясь, что всё само собой затихнет. А пока тёмные маги расходятся не на шутку. Потом, когда все сообразят, что их стран заварушка тоже касается, вот тогда и начнётся паника.
Ребята в ужасе уставились на него.
– Что вы на меня таращитесь, словно у меня рога выросли? – нахмурился Гарри. – Думали, Волдеморт сначала отпразднует Рождество, а только потом решит немножко побуянить? Так, что ли?
– Да нет… – испуганно ответила Гермиона, – просто страшно. Нужно торопиться…
Из-за прикрытой двери из освещённого коридора раздались крики.
– Вот и поторопимся. Кажется, профессор Макгонагалл, наконец, здесь, – свернул разговор Гарри.
Все трое с топотом заспешили вниз по лестнице.

В тёплой приветливой кухне стоял гомон. Только что вошедшая Минерва Макгонагалл стряхивала воду с мантии, приветствуя Грюма. Молли и Джинни расставляли чашки, Тонкс, Люпин, Кингсли и мистер Уизли что-то оживлённо обсуждали в углу, а за столом Билл и близнецы спорили о чём-то между собой. Точнее, Гарри, подавив мимолётное чувство паники, догадался, что перед ним никто иные, как Фред и Джордж. Ведь выглядели они просто неузнаваемо. Парень знал, что с ними сотворили что-то страшное, что те изменились, но шок все равно был сильным.
– Гарри! – завопил один из близнецов, похожий на незнакомого упивающегося, подскочил к парализованному оторопью Гарри и обнял изо всех сил.
– Гиппогриф тебя дери, Джордж! – завозмущался стискиваемый Гарри, – ты меня напугал, честное слово!
– А я и не Джордж вовсе, – вдруг хитро проговорил мужчина и оскалился, – с чего ты взял?
– Как это? – мгновенно насторожился Гарри, нащупывая палочку.
– Я Фред, дубина! – захохотал тот, и Гарри с криком «Что б ты провалился, тролль несчастный!» дал ему хорошего тычка. Теперь смеялись абсолютно все, и гриффиндорец, отбросив сомнения, обнимался с уже Джорджем (или всё же Фредом?) как две капли воды похожим на Питера Петтигрю. «Настоящий конец света начнётся с того, что эти двое перестанут паясничать», – подумал он.
– Гарри Поттер, давно я не видел тебя! – раздалось знакомое рычание, и Грюм похромал к парню. Тот крепко пожал шершавую руку аврора и тихо сказал:
– Я рад, что вы выбрались!
– Нам помогли, – многозначительно заметил аврор. – Но об этом позже.
– Что ж, теперь, когда мы все здесь, можно начать. Глушащие чары наложены? – осведомилась заместитель директора.
– Так точно, мэм, – отозвался Грозный Глаз. Под шум придвигаемых стульев Гермиона заколдовала чайник, чтобы тот сам мог налить всем чаю, и собрание началось.
– Эти предметы очень помогут нам в борьбе с Волдемортом, – тихо начал Гарри, выкладывая на середину стола золотой медальон и длинный, тонкий бронзовый ключ. Обе вещицы немедленно пошли по рукам, и кто-то из учителей заметил, что никогда в жизни не видел такого странного дверного ключа – острого и с едва заметными выступами на бородке.
– Я всё ещё не могу ничего рассказать о них, потому что директор попросил меня держать то, что мне известно, в тайне. Но эти две вещи должны быть уничтожены, и мне нужна помощь, чтобы понять, как это сделать.
Он умолк.
– Ох, Гарри, если бы мы только знали, что это за предметы! В чём их сила? – покачала головой Тонкс, внимательно вглядываясь в змейку на медальоне.
– Кишат тёмной магией, в этом я уверен! – дымя трубкой, прохрипел Грюм, и его волшебный глаз метнулся, вперившись взглядом в Гарри. – Где ты их взял?
– Самое время рассказать нам про твой поход на болота, – добавил Ремус. – И про то, как ты опять провалился в сознание Волдеморта.
Все затихли. Гриффиндорцу пришлось всё выложить. Немного подумав, он прибавил ещё и своё видение, когда он неосторожно отправился в путешествие за Пелену, и инкрустированная змейка поведала ему о некоем Достойном.
– В список разыскиваемых можете вписать и этого типа, – сказал он.

Спустя часа три, когда Кричер в пятый раз наполнил опустевшие блюда кексами, волшебники составили первоначальный план. Решено было во что бы то ни стало разыскать Олливандера, пропавшего из своего магазина ещё летом. Гарри, не смотря на все попытки уговорить его остаться в школе, сказал, что сделать это должен он сам. Для начала он собирался обыскать магазин волшебных палочек. Учителя же тем временем решили перерыть уцелевшие архивы и постараться узнать как можно больше о Ключнике. Если верить имевшимся сведениям, тому должно было быть не более восьмидесяти лет, и записи о его происхождении должны где-то храниться. Возможно, что таким образом удастся проследить и местонахождение Арки. О Междумирье все присутствовавшие волшебники слышали в первый раз, но Тонкс дала дельный совет: допросить поподробнее Драко Малфоя, который проторчал там добрых несколько месяцев.
– И не забудьте хорошенько потрясти этого парня на тему зеркал, которые использует его мать! – злобно подсказал Фред.
Ну, и само самой разумеющаяся проблема – где искать бывшего декана Слизерина? Как ни странно, именно она разрешилась проще всех – Джинни внезапно хлопнула ладошкой по столу и сказала:
– Я знаю! – все взгляды обратились на неё. – Я знаю, кто сможет помочь!
– Кто? Говори! Ну не тяни! – раздалось по всей кухне.
– Профессор Роуз! – с видом победительницы объявила рыжая.
– Я поговорю с этой девочкой, – быстро кивнула Макгонагалл. – Только подумать, что ему так долго удавалось скрывать свою истинную сущность! О, я даже не о его предательстве, я о том, что он на самом деле не человек! Сколько раз это ещё повторится в Школе?
Ремус старательно рассматривал рисунок на дне чашки, и Макгонагалл, увидев, какое у оборотня лицо, извинилась.
– Минерва, – осторожно начал Грюм. – Дело в том… Возможно, я тороплюсь с выводами, а может, торопишься ты, но… Снейп спас нам жизнь.
Лица сидящих за столом моментально вытянулись.
– Я вёл близнецов по коридорам дома, как кильками набитом упивающимися. Даже то, что мы были в образе животных, не спасло бы нас. Вероятно Малфой, на которого мы наткнулись в одном из коридоров, донёс Снейпу, и тот нашёл нас сам, под утро, когда уже начало светать. У меня едва хватало магии на то, чтобы держать Уизли белками! Снейп узнал меня даже в образе коршуна, всегда был догадлив, подлец… Я уже драться собрался, но он понёс что-то о том, что узнал от Макнейра об Арке и Ключнике, и знает, как нам выбраться из чёртова места. Указал, куда бежать, что сказать. Старик выпустил нас без единого вопроса…
Гарри онемел. Что же происходит? Зачем Снейп это сделал? Почему? Он растерялся окончательно. Судя по лицам, остальные тоже не знали, что и думать.
– Что ж, уже поздно, – заговорил Кингсли. – Мне нужно сменить авроров на школьных постах. Думаю, на сегодня для всех достаточно.
– Я должен возвращаться в горы, – вздохнул Артур Уизли. – Гарри, что ты решил?
– Я… то есть мы, – поправился Гарри, поймав взгляд Рона и Гермионы, – Отправимся инкогнито в Косой переулок. Если ничего не найдём, вернёмся в школу.
– Эй, я с вами! – заволновалась Джинни.
– Нет, мисс Уизли, – строго прервала её Макгонагалл, – вы, юная леди, поможете мне допросить мистера Малфоя и мисс Роуз. Не обсуждается.
Джинни прикусила губу. Волшебники начали подниматься с мест и прощаться. Молли крепко обняла Гарри и к всеобщему смущению вручила подросткам по паре малиновых носков.
– Завтра обещали страшный холод, не протестуйте, не то вам не сдобровать! – отрезала она и исчезла вслед за мужем в камине.
– Гермиона! – девушка обернулась и увидела Билла. – Тебе передавал привет Чарли. Просил напомнить о каких-то записях, что-то о драконах…
– О, Мерлин мой! – Гермиона хлопнула себя по лбу, – Я и думать о них забыла! А Рон их раздобыл по моей просьбе! Я сегодня же… то есть завтра же возьмусь за это! Какая я растяпа… Спасибо, Билл!
– Даже аврорам сейчас тяжело, не огорчайся, – неуклюже успокоил её тот и тоже скрылся в камине.

В спальне было довольно холодно, и два молодых волшебника побыстрее забрались под одеяла.
– Куда бы их спрятать? – мрачно думал вслух Рон, разглядывая вызывающе рдеющие на стуле носки, – наши ноги и так виднеются из-под мантии, а в красных носках зрелище и вовсе будет курам на смех. Ты так не считаешь?
Гарри поднял голову, чтобы взглянуть на подарки. Но стоило ему перевести взгляд на свои кое-как сложенные джинсы, как он заметил торчащий из кармана кусок пергамента. Парень вытянул его и тут же узнал в нём закладку из «Чердака Тота». Тонконогая птица на обратной стороне сунула голову под крыло и замерла на одной ноге, словно статуя.
– Рон, завтра нужно будет найти одну книжную лавку, – начал было Гарри, но понял, что друг уже спит. Парень сунул закладку обратно в карман, перевернулся на другой бок, чтобы как следует подумать, но вскоре предательский сон сморил и его.

* * *

Даже зная, что под мантией-невидимкой их невозможно заметить, подростки решили аппарировать в Лондон, дождавшись темноты. Косой переулок был безлюден и едва освещён редкими газовыми фонарями. Сырой ветер гнал почерневшие листья, и только почуявшие подростков бездомные кошки шныряли иногда в узкие проходы между домами. Магазины и лавки были давно закрыты. Гарри заметил, что на многих окнах появились решётки, и, если судить по вывескам, большинство магазинов стали закрываться на час-два раньше. Заколоченный и тёмный магазинчик мистера Олливандера выглядел более чем печально. На двери не болталось даже обычной вывески «Сдаётся в аренду». А после того, как волшебники аппарировали внутрь, это впечатление только усилилось. Стало понятно, что с тех пор, как здесь каждый квадратный дюйм переворошили авроры, никто не потрудился даже прибраться. На всём лежал толстенный слой пыли и паутины. Осторожно переступая через какие-то обломки, Гарри судорожно думал, за что им браться.
– Думаешь, авроры что-то могли упустить? – с сомнением спросила Гермиона, двумя пальцами переворачивая какие-то бумаги на конторке.
– Возможно, – ответил Гарри просто ради того, чтобы что-то ответить. Место и в самом деле выглядело безнадёжно. – Найти бы вход в его личные комнаты… Там мы наверняка что-нибудь отыщем.
– Ты имеешь в виду вот это? – Рон ткнул пальцем куда-то наверх. Только сейчас они заметили, что за прилавком была спрятана лестница, которая буквально ввинчивалась в потолок и заканчивалась люком. Один за другим ребята пролезли на второй этаж.
– И тут бардак, – вздохнула гриффиндорка, поёжившись. – У меня плохое предчувствие. Думаю, нам просто опасно тут оставаться. Может, всё же уйдем и попросим официальный отчёт в аврориате? – с надеждой посмотрела она на парней.
– В котором не будет ничего, кроме официальных официальностей, – отозвался Рон, обводя взглядом комнату. – Как-то странно, здесь разгром словно бы… аккуратнее, не находите?
Ребята разбрелись по комнате. С Роном трудно было не согласиться. Кто-то выпотрошил ящики комода, изрезал полог кровати и занавески, растерзал подушки. По сравнению с тем, что творилось внизу, разрушения здесь были какими-то бессмысленными.
– У меня такое чувство, словно он сам всё это устроил, – наконец заявил Рон. – Он мне вообще никогда не нравился, разве что палочки делал потрясающие.
Гарри, разумеется, не считал последнюю фразу достаточным аргументом, но что-то подсказывало ему, что друг может быть и прав.
– Ребята, быстрее сюда, – сказала Гермиона, склонившись над чем-то у письменного стола. Парни подбежали и на листе пыльной бумаги прочитали через её плечо следующие строки:

«Ответь, как только получишь. Как вы могли нанять его без волшебной палочки? Вы уверены, что он не лжёт, утверждая, что не нуждается в ней? Почему вы не спросили, имел ли он её когда-либо вообще? Всё это очень странно. Чёртов иностранец. Я перерою регистрационные книги, я уверен, что смогу выяснить, кто продал ему палочку. Узнайте, что сможете, и пусть сова доставит ответ на почту, поставь на конверте «до востребования». В магазине вы меня, возможно, не найдёте. Я найду способ…»

На этом месте записка обрывалась.
– Что бы это ни означало, на почте, скорее всего, ничего нет, – подытожил Гарри. Как подростки не искали, ничего толкового в комнате больше не было. Делать в лавке было нечего, и волшебники с нелёгким сердцем аппарировали из магазина.
– Теперь Терноувер плейс. – сказал Гарри, сверяясь с адресом на засаленной закладке.
– Это за угол от магазина Фортескью, – напомнила Гермиона. – Кстати, мистер Фортескью тоже пропал…
– К сожалению, в том случае всё закончилось хуже и проще, – вздохнул Рон. – Он приютил кого-то, кто открыто ругал армию Тёмного Лорда, помнишь? И упивающиеся не замедлили его навестить.
Пригибаясь и семеня, волшебники наконец нашли сначала дом номер 2, а сразу вслед за ним и номер 4. Третьего номера не было ни между ними, ни на противоположной стороне улочки.
– Отлично, его что, украли целиком? Или он заколдован, как Штаб? – нетерпеливо буркнул Рон, которому, как самому долговязому, пришлось скрючиться под мантией сильнее всех.
– Мне кажется, слово «чердак» там неспроста, – заметила Гермиона и потянула всех в сторону дома номер два. – Смотрите, входная дверь одна, а дверных звонков – два! Странно, правда?
Гарри и Рону ничего не оставалось, как взойти на крыльцо и в темноте буквально носами уткнуться в кнопки. Рядом с первой кнопкой стояло чьё-то имя. Второй звонок едва ли выглядел необычно, но рядом с ним не было надписи. Зато была привинчена совершенно зелёная бронзовая табличка с выбитой на ней хорошо знакомой стройной птицей!
– Ну что, это всё твоя затея, ты и нажимай, – сказал Рон. Гарри, не найдя, что возразить, осторожно вжал кнопку в стену и почти отскочил в сторону, когда прямо над ней, совершенно доселе незаметная, зажглась маленькая мигающая лампочка. Рядом с ней вспыхнула вторая. Потом третья. Наконец, с невероятной скоростью лампочки начали вспыхивать одна за другой, как сумасшедшие, складываясь в подрагивающую линию, которая, постепенно удлиняясь, завернула за угол дома. Рон, Гермиона и Гарри побежали следом. Пришлось втиснуться в какую-то щель, полную мусорных баков и в ужасе разбегающихся грызунов, но это не остановило ребят. Они задрали головы. С чуть слышным гудением линия из огней зигзагами поднимались всё выше и выше, пока, наконец, под самой крышей не замкнулась петлёй вокруг малюсенького слухового окошка. В нём тут же появились светящаяся надпись «Открыто» и жирная цифра «3».
– По крайней мере у них не обеденный перерыв, – пожал плечами Гарри и, не обращая внимая на злобный взгляд Гермионы, скинул мантию, прыгнул и подтянулся на последней перекладине пожарной лестницы, которая заканчивалась в добрых семи футах над землёй.
– Я туда не полезу, – категорично помотала головой гриффиндорка.
– Почему? – удивился Гарри, уже одолевший добрый этаж. – Это же книжный магазин! Ты их любишь, разве нет?
– Не в тех случаях, когда надо влезать туда через слуховое окно! – упрямо топнула ногой та. – Мне плевать, я останусь здесь. Кто-то должен стоять на страже.
Рон, уже было уцепившийся за скользкую лестницу, растерялся.
– Ты, что, высоты боишься? – недоумённо спросил он.
– Рон, ну подумай хоть раз головой, – взмолилась Гермиона, – а что, если там притаились враги? Что, если это ловушка? Даже если внутри всё будет в порядке, надо, чтобы кто-то остался на улице и хотя бы дал вам знать, если нагрянет кто-нибудь опасный!
– Тогда я тоже остаюсь. Буду сидеть у самого входа и слушать. Гарри, если почувствуешь неладное…
– Я выпущу в окно сигнальное заклинание посильнее. Тогда можете идти на помощь, – кивнул Гарри. – Если не выберусь через час…
– Тогда мы идём внутрь, – все трое невольно ухмыльнулись такому взаимопониманию. Вся сцена прямо как в шпионском детективе… Гарри проверил, на месте ли палочка, взобрался на четвёртый, последний пролёт железной лестницы и осторожно нажал на ручку окна с вывеской. Та легко поддалась, и парень ногами вперёд пролез внутрь. Как только пыльная створка захлопнулось за ним, надпись «Открыто» и все лампочки одновременно погасли, и на проход, в котором остались Рон и Гермиона, опустилась темнота.

* * *

К величайшему сожалению профессора Макгонагалл ничего вразумительного насчёт бывшего слизеринского декана Драко Малфой не сказал. Как оказалось, он почти совершенно не представлял даже, где находились хогвартские покои Снейпа, не говоря уже о его доме вне Школы. Допросы Брейри тоже ничего особенного не дали – та примерно представляла себе, где жил профессор, когда Школа закрывалась на лето, но также заметила, что он вряд ли станет прятаться в Прядильщичьем тупике. Ведь именно там упивающиеся наверняка будут его поджидать. Джинни, принимавшая участие в допросе, глубоко огорчилась. Ведь важная ниточка ускользала, и кто знал, чем это может обернуться.

Брейри не могла не заметить, что за ужином старшие гриффиндорцы ведут себя особенно тихо. Три места за столом Гриффиндора пустовали, и Джинни, с розовеющими от вранья щеками, пыталась убедить несколько остановившихся у её стула хаффлпаффцев в том, что Гарри, Гермиона и Рон просто попали в больничное крыло.
– Понимаете, вчера на травологии их ужалила Сонная орхидея, и они на некоторое время стали заразными, – на одном дыхании выпалила девушка. На лицах хаффлпаффцев изобразилось недоумение, но мысль пойти проведать ребят они, судя по всему, оставили. Брейри покачала головой – за всю жизнь она не видела ни одного гриффиндорца, который бы умел хорошо лгать. Сама она с детства предпочитала обходиться упорным хмурым молчанием.
«Но в самом деле, не мог же он провалиться сквозь землю, – рассуждала Брейри, ковыряя вилкой в куске рыбного филе. – Если сын Люциуса ничего не скрывает, и выбраться из Особняка можно было только через Арку… Поттер уверен, что Северус подцепил погоню… Хм-м. Куда же ты побежишь? Не в Визжащую хижину, это слишком просто. Никто из Блеков не даст тебе приюта. Про меня ты и не вспомнишь. Тем более, что на месте моего дома теперь какая-то фабрика. А больше ты ни с кем и не дружил… Правильно, ты только вечно шпионил за Джеймсом и его командой. Словно тебе нечего больше было делать. Чего только стоила вся эта история с Люпином. Надо же, пытаться донести на единственного, кто тебя хоть как-то уважал. Или жалел. На единственного…» – тут Брейри едва не выронила вилку. Единственного! Брови волшебницы поползли вверх от собственной догадки. Она, позабыв про всё, бросилась вон из зала вслед за Ремусом Люпином, который, быстро поев, скрылся в направлении верхних лабораторий. Она догнала оборотня у самой двери.
– Я знаю, то есть, думаю, что знаю, где прячется Снейп, – выпалила она, когда Рем по её просьбе наложил на дверь Глушащее заклинание.
– И где же? – нетерпеливо спросил он.
– В твоём доме!
Эффект превзошёл все ожидания. На секунду Брейри показалось, что её старый знакомый превратится в волка прямо сию секунду, но тот сумел сдержать невольный крик возмущения.
– С чего ты взяла? Почему в моём?
Брейри кое-как объяснила, почему, и выражение ошарашенности на лице Люпина постепенно уступило место глубокой задумчивости.
– Но мой дом пуст. Нимфадора днюет и ночует в аврориате, я постоянно здесь… Откуда он может знать, где я вообще живу?
– Мне сказали, что он шпионил на обе стороны, – мрачно рассматривая Рема, заметила волшебница, – Так почему бы ему и не знать? А где вы, кстати, живете?
– Мы? Недалеко от Плаймауфа… Прибрежный Уэльс, довольно глухие места… – он забегал по комнате. – Прошёл целый день с тех пор, как Гарри попал в сознание Волдеморта…
– Что сделал? – теперь изумлению Брейри не было предела.
– Гарри вообще необычный подросток. У него более гибкое сознание, чем все мы думаем, и это меня беспокоит. Мне кажется, что оно даже слишком нестабильно… Интересно, знал ли об этом Дамблдор?
– Так может, нам стоит наведаться в Плаймауф?
– Ах да, я отвлёкся, – взгляд Ремуса обрёл твёрдость. – Идём сейчас же, кто знает, что с ним, и что он может натворить! – сказал Люпин, беря с каминной полки пузырёк с Летучим порохом.
– Знаешь, я понимаю его выбор, – проговорила Брейри и чуть улыбнулась.
– Я тоже понимаю его выбор. Это выбор хороших отходных путей, – буркнул Люпин и бросил горстку пороха в камин.

Даже при взгляде на Ремуса можно было легко представить себе, как он живёт. Дом Люпинов, который он унаследовал, оказался маленьким одноэтажным строеньицем, полным пыльной полутьмы. Почти вся мебель была зачехлена, на столах в блюдцах громоздились свечные огарки, а полы нещадно скрипели. Волшебники, крадясь по гостиной, на всякий случай достали палочки. Брейри высунула голову в коридорчик и заметила, что синяя облупившаяся дверь главного входа таинственным образом лишилась замка. Значит, он тут. Последний человек, которого она видела в тот вечер, перед тем как потерять сознание на долгих шестнадцать лет. Ноги подкашивались.
– Разделимся? – шёпотом спросила Брейри.
– Ты что, смеёшься? – грустно улыбнулся Рем. – Слева по коридору кухня, в ванную можно попасть только через неё. Те две комнаты – старая детская и спальня. Есть ещё чердак и подвал, и всё. Мы жили тесно.
– Мы тоже. Но у нас ванных было две. Ну что, тогда спальня?
– Нет. Судя по запаху – кухня. Прикрой меня, пожалуйста, – спокойно сказал оборотень и первым вошёл в кухню. С палочкой наизготовку и колотящимся сердцем Брейри влетела следом и чуть не врезалась в него. Увиденное заставило её медленно опустить палочку и переглянуться с Ремом.
– Ну что ж, вот и наш старый знакомый, – вздохнул он. Брейри перевела взгляд с закипавшего на плите зелья на неощипанную курицу на столе. Сам профессор, закутавшись в мантию, спал, сидя на стуле. Его палочка была неблагоразумно оставлена рядом с птицей. Брейри осторожно понюхала зелье.
– Ремус, это от лихорадки!
От этого крика Снейп открыл совершенно больные глаза и с удивлением, переходящим в любопытство, уставился на неё.
– А ведь я и в самом деле болен, – хрипло проговорил он, – даже очень… вот и первые признаки бреда…
Но тут его взгляд упал на оборотня, и Снейп схватил палочку.
– Я знал, что у меня мало времени, но ты всегда был догадлив, – прошипел он и с трудом поднялся на ноги. Однако устоять ему не удалось, и Люпин быстро выбил палочку из пальцев зельевара. Та со стуком отлетела под мойку.
– Зачем ты явился, – жёстко спросил оборотень. – Говори и не пытайся нам врать, я достаточно смыслю в зельях, чтобы вывести тебя на чистую воду! Говори, это ещё один твой трюк?
– Нет, – тяжело дыша, ответил Северус, для верности хватаясь за стул. – Говорю же, нет… Можешь меня убить, но это правда…
– Зачем ты пришёл в мой дом? – тихо спросил Люпин, приставляя палочку к самому горлу зельевара. Тихого и безобидного преподавателя было просто не узнать.
– Потому, что после того, что я сделал, мне некуда больше пойти. Я… предал Волдеморта. Чёрт возьми, я никогда и не был на его стороне!
– Какая наглость, – тихо произнесла Брейри. Снейп неверящим взглядом смерил её. – При мне ты хвастался тем, что вступил в круг упивающихся. Лили ты хвастался тем же! Потом подслушивал в таверне, чтобы предать Поттеров! А Дамблдор?! Какая дрянь, мерзость! Как можно было упасть так низко! Я же думала, что ты способен на что-то доброе… – в её голосе слышалась откровенная горечь и одновременно ярость.
– Роуз, ты, чёрт возьми, жива… Удалось… – Снейп смотрел на неё, не мигая.
– Что? – не поняла та, опешив.
– Неважно, – приходя в себя, сказал Снейп. – Что вы двое знаете о том, что на самом деле случилось с Дамблдором! Спросите Поттера! Спросите про рану от хоркрукса-кольца! Или про то, что произошло в пещере, куда они отправились вдвоём! И когда он вам ответит, тогда почитайте о Трупной язвеннице тайской, и про проклятие Внутреннего жара тоже! Не поленитесь, это полезная информация… А если их свойства вас не убедят в том, что Дамблдора ждала мучительная, медленная и неизбежная смерть, задайте свой вопрос портрету Альбуса.
Снейп явно был в жару, и язык у него несколько заплетался, но он всё равно продолжал:
– Никому ещё не удалось заставить врать портрет… Если Дамблдор хотел такого спасения от мучений, значит, я должен был поступить именно так… Значит, так было надо… – Снейп обессиленно опустился на стул. – Я никогда не вставал на сторону Волдеморта… А ещё этот щенок Малфой… Теперь всё кончено. А я ещё варил тебе зелье… Тогда, когда луна делала из тебя собаку…
Снейп покачнулся, еле удержавшись на стуле. Ремус, который, казалось, не дышал на протяжении всей тирады, опустил палочку.
– Скажи, как выглядел Аластор Грюм, когда ты его нашёл в особняке Лорда, – спросил Ремус.
– Коршун. И Патронус его – тоже коршун. Так они выбрались… Хорошо… Снейп замолк. Некоторое время царило молчание и, наконец, оборотень кивнул в сторону стола.
– Что ты собирался делать с курицей?
– Что? – не понял Снейп, рывком поднимая голову.
– Что ты собрался с ней делать, спрашиваю, – строго повторил Люпин.
– Бульон… Это ведь усиливает эффект зелья… – пробормотал Снейп, таращась на бывшего коллегу, полностью уверенный, что от жара сходит с ума. – Я не знаю точно, каким заклинанием её ощипать…
– Вот умелец! Брейри, ты сможешь сварить суп? – повернулся к волшебнице Ремус.
Выражением лица Брейри поразительно напоминала зельевара.
– Да, скорее всего…
– Тогда помогите мне немного. Ордену Феникса он вряд ли будет полезен полуживым, – пожал плечами хозяин дома и, повернувшись к Снейпу, жестом указал на дверь в спальню. – А теперь будь добр, отправляйся спать. Не хватало ещё, чтобы мы заразились.
Снейп, шатаясь, молча отправился в кровать. На пороге кухни он обернулся и какое-то время смотрел на волшебников.
– Вы мне верите? – неузнаваемым от болезни голосом спросил Снейп, держась за дверной косяк.
Рем махнул на него рукой и повернулся к плите.

* * *

Простудная лихорадка, если она лечится правильными волшебными средствами, проходит в течение суток. Поэтому, когда утром воскресенья в дверь постучали, Северус уже был на ногах.
– Я умер и больше не нуждаюсь в няньках! – с раздражением крикнул он, но так как в эту секунду он всё ещё воевал с пуговицей у самого подбородка, крик получился неубедительным. В приоткрывшуюся дверь просунул голову Люпин.
– Я рад, что ты чувствуешь себя лучше. Замечательная погода на улице, жаль, ты не любишь солнышко, – вполне дружелюбно начал он, но Северус только скривился.
Рем слегка улыбнулся.
– И всё же несколько часов назад тебе было очень плохо. Я и твоя подруга Роуз… – продолжил Ремус.
– Она не моя подруга. И вообще не подруга… Чёртова петля, да где же она… – он отвернулся к зеркалу, но, увидев выражение собственного лица, резко шагнул прочь.
– Одним словом, мы начали было всерьёз беспокоиться… – не унимался оборотень.
– Ах, как это трогательно! – насмешливо бросил зельевар, теребя воротник, – они вдруг забеспокоились о предателе и убийце! Я сейчас разрыдаюсь от благодарности! Несколько часов назад ты чуть не воткнул палочку мне в глотку! Да вам наплевать на…
– Пожалуйся, прекрати истерику, – вдруг серьёзно сказал оборотень. Северус поперхнулся на полуслове. – Раз ты настолько оправился, что способен самостоятельно передвигаться, пора перебираться на площадь Гриммо.
– Туда? Нет… – начал было Снейп.
– Неужели ты ещё не понял, что тебе придётся вернуться в Орден Феникса? У тебя нет выбора, прости, – сказал оборотень, не сводя с него глаз. – Ты знаешь много важного для того, кто уничтожает хоркруксы, для Гарри…
– Мальчишка не станет слушать, – отвернулся от Люпина Северус.
– Это не твоя проблема. Пора сделать окончательный выбор, – голос Люпина стал совсем тихим, но глаза его горели, как у волка, готового драться не на жизнь, а на смерть. – Пора, наконец, выбрать свою сторону в этой войне.
Снейп некоторое время молча рассматривал Ремуса. Потом хмыкнул, пнул носком ботинка какой-то мусор на полу и, взглянув на сдвинувшего брови оборотня, вздохнул.
– Ну что ж, наверное, ты прав. Так и быть, я сделаю выбор.

Глава 16 — Ignis Fatuus

– Погоди-ка, – насторожился Гарри, – Так может, ты знаешь, и с какого факультета была ваша новая подружка?
– Знаю, – ещё тише ответила Джинни, – Хаффлпафф…
– Я так и знал, – он рубанул рукой по воздуху. – Но откуда ты-то об этом узнала? Неужели призрак Элеонор вам всё это рассказал? – парень всё ещё был сбит с толку.
– Э-э-э… Нет, если честно. Гермиона, нас ведь просили не рассказывать… – девушка беспомощно уставилась на подругу.
– Жаль, Луны здесь нет, ведь это она всё для нас разузнала, – опустила глаза гриффиндорка.
– Мы клянёмся, что никому не расскажем, даже другим членам Ордена! – Рон осторожно дотронулся до руки Гермионы. – Пожалуйста, вы ведь сами знаете, как это важно!
– Хорошо, – тряхнула кудрями та. – Слушайте. Мы бы всю жизнь просидели в библиотеке, если бы не Луна. Пока мы рылись в архиве, она нашла общую колдографию шестого курса Хаффлпаффа того времени, когда в Слизерине должен был учиться Риддл. Мы нашли на ней девушку, похожую на Элеонор, и запомнили фамилию – Грейс. Снова вернулись в архивы и начали искать. И, представь себе нашу удачу, мы выяснили, что у матери Элеонор, которая тоже закончила Хогвартс, девичья фамилия – Боунс. Ну, думайте, кто у нас в Хаффлпаффе носит фамилию Боунс?
– Сьюзен? – нахмурив лоб, предположил Гарри.
– Именно! К ней-то мы и пошли прямо из библиотеки! Она сначала даже слушать нас не стала, но мы всё же уговорили её. Элеонор Грейс действительно приходится ей родственницей по материнской линии, но в семье никто и знать не знает, что с ней произошло. Ты бы видела, какими глазами Сьюзен на нас смотрела, когда мы начали спрашивать её обо всём…
– Представляю, – заметил Рон.
– Но дальше – ещё интереснее, – сказала Джинни и вплотную придвинулась к Гарри, – Сьюзен созналась, что из дома её погибшей тёти пропал альбом со старыми родовыми колдографиями, как это ни странно. Помните тут статью из «Пророка»? Про смерть Амелии Боунс, возможно, от руки Риддла? Тебе не кажется, что кое-кто всё это время пытался стереть последнюю память об Элеонор? Этот кое-кто теперь в полной уверенности, что это ему удалось! Кажется, из-за этого он и расправился с тётей Сьюзан…
Гарри позволил этой мысли хорошенько осесть в голове.
– Ты права. Скорее всего, он до сих пор заметает следы прошлых преступлений. Но какое отношение всё это имеет к чаше?
– Понятия не имею, – огорчённо ответила Джинни, задумчиво кладя голову ему на грудь.

Наведаться на Болота было решено на следующий день. Меньше всего Гарри хотелось, чтобы кто-то, кроме него, Рона и девушек, что-то об этом узнал, поэтому друзья приготовились уйти сразу после лекции Люпина, которая как внеклассный предмет была последней. Замотанную в мантию-невидимку клетку Рон и Гермиона незаметно пристроили между собой, но Люпин всё равно задержал на них взгляд дольше обычного. В большом зале, набитом слушателями, стояла абсолютная тишина. Впрочем, удивляться было нечему – Ремуса Люпина единодушно признали лучшим из преподавателей, и его «необязательные внеклассные собрания» посещали все до единого. Разумеется, кроме значительной части слизеринцев.

– Сегодня я хотел бы поговорить о гремлинах, – неторопливо прохаживаясь вдоль кафедры, начал оборотень. – Возможно, все вы не раз и не два слышали об этих зловредных созданиях от других учителей, но уверен, никто вам не сказал о…
– Простите, профессор Люпин! – тоненько прозвучало с дальней парты.
– Э-э, да? Мисс Кионопулос? А вы как оказались на лекции для старшеклассников?
Студенты завертелись на местах, силясь разглядеть говорившую. Смуглая девочка, которую Гарри сразу же узнал, робко поднялась и, опустив глаза в пол, начала теребить рукав мантии.
– Я… У нас… У нас отменили трансфигурацию, профессор Макгонагалл опять улетела… Я просто хочу… Простите меня… – она вдруг собралась с духом и быстро проговорила: – расскажите нам о блуждающих огоньках! Прошу вас!
На лице Люпина появилось растерянное выражение.
– Почему именно о них, Кассандра? Сегодня запланированы гремлины, я даже отловил несколько специально… – тут по классу пронёсся вздох ужаса.
– Я не знаю, – голосок Кассандры задрожал. – Я так… чувствую…
Больше, как не пыталась, она ничего не сказала, и, тихонько возвратившись на место, спряталась от любопытных глаз за горой учебников. Профессор глубоко вздохнул, и окинул всех очень серьёзным взглядом.
– Ну что ж. Здесь я считаю нужным уступить. С этими словами он унёс клетку в боковую комнату, тут же появившись с маленькой тёмного цвета коробкой.
– Я думаю, что на это вам сначала следует взглянуть, а уж потом слушать. – С этими его словами тяжёлые шторы на окнах сами опустились. На счёт «три» погасли все свечи, и наступила кромешная тьма. Несколько секунд абсолютно ничего не происходило. Кто-то начал покашливать, но тут невидимый Люпин снял с коробки крышку, и кашлявший ученик чуть не подавился от удивления. И неудивительно, то, что предстало перед глазами слушателей, превосходило все мыслимые ожидания.

Гарри и Рон не могли отвести взгляд от того, что происходило на кафедре, и невольно завидовали подругам, которые видели это истинное волшебство уже не раз и не два.
Над кафедрой, мерцая то ярче, то бледнее, легко кружась в воздухе, как снег, что первым заметает ноябрьские пустоши, появились огоньки. Они то следовали друг за другом, то, словно от ветра, переносились по классу, заставляя невидимых в темноте подростков не дыша поворачивать головы вслед за собой. Они почти не давали света, как свечи, которые где-то далеко впереди неверной рукой несёт очень, очень усталый человек.
– Как это печально, – каким-то не своим голосом проговорил сбоку Рон. – Честное слово, я никогда не видел ничего более одинокого и красивого…
Огоньки то подмигивали, то почти таяли, то сбивались в колышащийся клубок, то снова рассыпались по всей комнате. Можно было подумать, что само время, засмотревшись, забыло течь, но тут Люпин взмахом палочки зажёг свечи. Сказка кончилась. Огоньки, словно в ужасе, скрылись в коробке, а Гарри, Рон, Гермиона и Джинни в не меньшем ужасе огляделись вокруг.
Кроме них, за столами не осталось ни одного человека. Часть остолбеневших студентов взгромоздилась на столы, остальные забили все проходы и всё свободное место вокруг кафедры. Все как намагниченные замерли у коробки.
– Ну что ж, маленькое представление окончено, и все могут занять свои места, – спокойно произнёс оборотень. В толпе появились первые осмысленные взгляды и фразы вроде «чертовщина какая-то».
– Блуждающие огоньки, или «игнис фатуус», как я советую вам записать, не опасны…
– И это после такого-то? – возмущённо зашипела Ханна Эббот позади Гарри.
–…как только вы разгадали их секрет. – Люпин постучал худыми пальцами по коробке. – Этих я отловил недалеко от Абердина, совсем рядом с местным старым-престарым кладбищем, где одно время хоронили много магглов довольно сомнительной репутации.
Гарри беззвучно ахнул и быстро кинул взгляд в сторону Гермионы и Джинни. «Так вот куда он пропал в тот шторм!» – говорил весь их возмущённый вид. К Гарри моментально вернулось неприятное чувство, что ни кто иной как он остаётся в потёмках, в то время как все до единого наперегонки стремятся что-нибудь от него скрыть. Он сердито уставился на оборотня.
– Именно из-за своего происхождения эти экземпляры огоньков так отвратительно себя ведут. Видите ли, эти свечки в темноте – ни что иное, как части нашей памяти, по каплям покинувшие тело умершего. От этого и зависит, будут ли они вот так, как вас сейчас, всех до одного заманивать в топь, пытаться вывести из неё или просто не обращать на вас ни малейшего внимания. Глупая магловская легенда, что эти маленькие призраки способны указывать путь к сокровищам, сгубила не одного человека. Огонёк по сути безволен, следовать за ним не имеет смысла, но кладоискатель, ничего перед собой не видя от жадности или страха, непременно залезет в самую трясину, и поминай, как звали. – Люпин грустно вздохнул, пристально посмотрел сначала на Гермиону, а потом на Рона, затем продолжил:
– Сказать же, чья частичка вам попала в руки, невозможно. Это можно только проверить.
Ребята беспокойно заерзали.
– А теперь, после того как вы тщательно всё записали, вернёмся к гремлинам, иначе они прутья перегрызут. Мисс Роуз, будьте любезны вынести нам клетку, – позвал он, заглянув в смежную комнату.
Но Гарри не обращал внимания на гремлинов до самого конца урока. Очнулся он только тогда, когда соседи начали с шумом собираться, обсуждая урок, а его самого кто-то тихонько потянул за рукав. Он обернулся, чем испугал оказавшуюся позади Кассандру. Та, пробормотав: «Вам на счастье», сунула ему в руки что-то квадратное и быстро убежала в коридор. Гарри изумлённо опустил взгляд. В его руках осталась небольшая затёртая шкатулочка.
– Гарри, ты ничего не хочешь мне рассказать? – внезапно напомнив интонацией Дамблдора, спросил подошедший Люпин.
– А вы? – не растерялся тот, быстро уронив подарок в сумку. – Вы ничего не сказали нам тогда, перед самым полнолунием в Абердине, когда ни с того ни с сего исчезли из номера! Мы тогда подумали неизвестно что!
– Увы, единственное время, когда я могу их собирать без опаски – это за день до окончательного превращения, дружок, – тихо сказал оборотень. – В такой день я уже настолько волк, что они и не думают меня обманывать, и ещё ровно настолько человек, чтобы управлять своими действиями… ну, и держать корзинку.
Он улыбнулся, но у собравшихся вокруг друзей мороз пошёл по коже. От такой картины поседеешь молодым…
– Я бы ни за что вас не выпустил из школы, если бы не понимал, как это важно. Намотай мантию получше, Джинни, вашего огонька видно.
Джинни, порозовев, быстро запахнула ткань на клетке, и лёгкое свечение пропало.
– Вы что, мысли читать умеете? – поинтересовалась она.
– Нет, только книги. Я вас, юная леди, разгадал, ещё когда Молли рассказала мне про ваше с подругами исчезновение за клюквой. Не потому, что я такой уж чрезмерно сообразительный, а потому, что пишу про блуждающих огоньков научную диссертацию. Уже год.
– Научную диссертацию? Но ведь…
– Мне её никогда не опубликовать потому, что я… не совсем человек? Что поделать, это верно, – проговорил Ремус печально и как-то мечтательно. – Но это же не значит, что любимое дело надо бросать посередине?
Тут в класс в нетерпении заглянул первый слизеринец, и Люпин быстро принял строгий вид.
– Хватит болтать, идите и приступайте немедленно. Я жду от вас блестящих результатов, слышите? Блестящих! – громко сказал он вслед молодым волшебникам. Те кивнули и были таковы.

* * *

Узенький серп старой луны почти не давал света, и идти при свете палочек пришлось долго. Только теперь ребята поняли, насколько дождливой и неприятной выдалась осень в этот год войны. Они медленно поднимались по склону, то и дело увязая в холодной грязи. Всё вокруг заросло низенькими, больными от сырости деревцами и высокой, обледеневшей травой.

Гарри уже давно казалось, что они ходят кругами, и он хотел было заявить об этом девушкам, но те шикнули на него. А когда Гермиона показала пальцем на несколько выбоин на стволах деревьев, он понял, что группа следует меченой тропой. Со всех сторон их обступало болото, то тут, то там высились голые деревья, и казалось, что несущиеся по небу рваные облака то и дело застревают в их ветвях. Друзья продолжали ломиться сквозь чащу, то и дело помогая друг другу вытягивать ноги из трясины. Изо рта у каждого валил пар, а поверхность болота постепенно затягивалась корочкой льда. Наконец Гарри показалось, что впереди он уже не видит блеска воды.
– Мы пришли, – осипшим от сырого холода голосом сказала Джинни и первой, цепляясь за скользкие ветви, выбралась на открытое место. Остальные последовали за ней и оказались на холмике, где земля была на удивление твёрдой и каменистой. Друзья отдышались, но оставались начеку. Место было очень глухое, лучшего убежища и представить было нельзя. Никому не известный лес, никому не известное болото. Глухое, тёмное. Топкое. Риддл знал толк в запутывании следов.
Гермиона поставила клетку с пушистиками на землю и смахнула покрывало. Разноцветные пуховые комочки заметались как бешеные, слепо тыркаясь в прутья. Джинни, не теряя ни секунды, облила стайку водой и произнесла заклинание. Зверьки послушно начали менять обличие, а Гарри замер, уставившись на них. «Хоть один, прошу, хоть один…» – шептал он. И им повезло. Один светящийся комочек оторвался от разбредающейся стайки блуждающих огоньков и медленно осел на землю в нескольких шагах он них. На выбранном месте он чуть задержался, колеблясь, и мягко ушёл в сухую траву.
В следующую секунду Гарри почувствовал, как волосы на затылке буквально зашевелились от страха – из земли медленно приподнялась призрачная… рука. Вслед за первой, худой и прозрачной кистью беззвучно появилась другая. Словно выбираясь из вязкой тины, кто-то с усилием поднимал голову. Вслед за острым подбородком показалось и всё лицо, синеватое, со страшно запавшими щеками и тусклыми, глубоко посаженными глазами. Показались костлявые плечи в истлевшей одежде, потом призрак вызволил себя по пояс, вот он встал на ноги, и, наконец, перед ребятами ссутулилось нечто, что можно было с натяжкой назвать человеческим телом. Телом девушки, судя по длинным, похожим на светящуюся паклю волосам. Она подняла на них глаза. В руках у неё теплился тот самый огонёк.
– Это последний – едва расслышали ребята.
– Так ты и есть Элеонор… – скорее подтвердив, чем спросив, сказал Гарри и сделал маленький шаг вперёд.
– Так меня звали давным-давно… Теперь у меня нет имени, я хочу забвения… – призрак смотрел куда-то сквозь них.
– Почему ты решила стать призраком? – подал голос Рон.
– Решила? Нет, у меня не было выбора, – несколько удивлённо отозвалось привидение. – Мне так хочется уснуть…
– Почему ты не можешь уснуть? – Гарри был уверен, что Рон едва на ногах стоит от страха, но любопытство всё же придавало ему сил.
– Я не могу.
– На тебе проклятье? Скажи, может, мы можем помочь! – Гарри сделал ещё шаг вперёд, но Гермиона положила руку ему на плечо.
– Гарри, мы пробовали, она не скажет.
– Значит, будем играть жёстко. Прости, – одними губами ответил Гарри и поднял решительный взгляд на Элеонор.
– Я знаю, как ты умерла. – тихо сказал Гарри. Та встрепенулась, и парень с ёкнувшим сердцем впервые заглянул в глаза живущего мертвеца.
– Ты ведь была влюблена, так?
Призрак продолжал слушать, и гриффиндорец почувствовал, что нащупал правильный путь.
– Ты любила кого-то, а этот кто-то тебя предал…
– Это не так, это вышло случайно.
– Тебя предали, разве ты не помнишь?
– Нет, это не может быть правдой!
– Ты просто не хочешь помнить, но у тебя в руках последняя часть твоей памяти! Ты должна вспомнить, потому что тот, кто тебя предал и обрёк на вечное скитание, хочет уничтожить мир!
– Это ложь! – прошипела девушка, угрожающе качнувшись в сторону волшебников, отчего те попятились.
– Используй огонёк, – не отступал Гарри, – давай же! Ты должна вспомнить!
Крупица света в ладонях призрака заметалась.
– Хорошо, – и Элеонор в мгновение ока проглотила искорку. Секунду никто не шевелился, лишь пар срывался с губ четырёх волшебников. Глаза Элеонор медленно поднялись на ребят, и она издала протяжный, полный невыразимой тоски стон.
– Он убил тебя, – сдавленно подытожил Гарри, – Том Риддл убил тебя.
Ответом ему были сдавленные всхлипы призрака, который теперь опустился на колени и обхватил голову руками.
– Как он это сделал? Прошу, скажи, и ты навсегда станешь свободна! Ты сможешь заснуть! – умоляюще просила Джинни, не выпуская рукав свитера брата.
– Вы обещаете? – со странной надеждой в потустороннем голосе спросила Элеонор, – Вы можете обещать мне покой? Покой после всего…
– Да! Как только ты скажешь, что сделал с тобой Риддл, прежде чем перенести сюда и зарыть.
Элеонора плакала.
– Он воткнул в меня ключ.
– Что?! – удивлению Гарри не было предела. «Какой ещё ключ?» – раздалось в голове.
– Я ничего более не скажу вам. Копайте на этом самом месте, и вы сами всё увидите, – сказала девушка и поднялась с мёрзлой травы.
– Неужели он всё ещё… – неверяще прошептала Джинни.
– Да.
Земля была твёрдой от морозца, и друзьям добрый час пришлось накладывать заклинания, чтобы буквально по горсточкам выдолбить яму глубиной метра в полтора.
С левой стороны груди, между рёбер покоившегося в ней скелета в рассыпавшемся одеянии, застрял длинный, старый, грязный ключ.
– Гарри, не тронь его! Здесь не может не быть подвоха!
– Бери, – шепнула Элеонор, стоя на краю ямы и прижав обе руки к груди, – Я разрешаю тебе его взять. Мой предатель немедленно почует тебя, но зато я знаю, что буду спать. Глубоко, долго-долго. Бери, пока можешь. И беги.

Металл должен был быть холоден, но Гарри он ожёг ладонь. Какую-то долю секунды тот не мог оторвать взгляда от ключа, но когда всё же поднял глаза, то ни призрака, ни ямы, ни огоньков и в помине не было на поляне. Рон и Гермиона, резко заморгав, с трудом стряхнули с себя оцепенение и переглянулись. На поляне стояла гробовая тишина, и в ней можно было расслышать, как удары сердца отдаются в уши. Рон медленно поднял глаза на друга:
– Как ты думаешь, Гарри, она серьёзно имела в виду, что как только ты возьмешь ключ, Волдеморт…
Конца фразы подросток не услышал. Голову мгновенно охватила такая немыслимая боль, что он с криком рухнул на колени. Мир перед глазами начал осыпаться осколками куда-то вниз, а за ними с невероятной чёткостью явилась совсем иная картина. Неистово замелькали стены из грубого камня, камин, несколько одетых в чёрное людей на коленях. Гарри почувствовал, как его рука швырнула что-то тяжёлое в стену, и это что-то разбилось фонтаном осколков.
– Притащите сюда Снейпа! Сейчас же!!! – яростно и пронзительно завопил он таким знакомым высоким голосом. Затем всё снова поплыло, а когда опять сфокусировалось, перед Гарри со скрученными за спиной руками оказался Северус Снейп. Его крепко держал Уалден Макнейр.
– Ты, подлая тварь! – взвизгнул голос. Снейп поднял голову и медленно выпрямился. На лице у него не было страха, и от этого Гарри почувствовал ещё большую злобу, которая потихоньку начала смешиваться с его собственной.
– Ты всё это время знал, что Поттер, этот дрянной щенок охотится за моими сокровищами! ТЫ!!! Двуличное насекомое! Ты знал и продолжал готовить зелье!!! Предатель!
– Я понятия не имел, что происходит с хоркруксами, и просто делал своё дело, – отозвался зельевар. И тут Гарри увидел, как рука, не слушаясь его, с невероятной силой ударяет профессора по лицу. Снейп дёрнулся в железной хватке Макнейра, но поворачиваться лицом к Волдеморту не спешил.
– Не ври мне, – прошипел голос, – Макнейр выложил всё! Люциус его допросил!
Снейп бросил ненавидящий взгляд куда-то в сторону, но Гарри не проследил за ним.
– Я не верю ни одному твоему слову, мерзкая тварь, – с высокомерием заговорил он голосом Волдеморта. – За твоё предательство тебе придётся попрощаться с твоей жалкой…
– Не так быстро, – с безумной ухмылкой перебил Снейп и с какой-то нечеловеческой быстротой сделал самую невероятную вещь – вывернулся и вцепился зубами в кисть державшего его упивающегося. Тот с криком ослабил хватку и, помимо ненависти, Гарри захлестнуло ещё и отвращение – слишком острые клыки Снейпа окрасились в красное.
– Авада… – взвыл Гарри.
– Арресто Моментум! – гаркнул Снейп, и Гарри на секунду почувствовал, что время сбавляет ход. Он знал, что Снейпа надолго не хватит, заклинание требовало слишком большой силы. Время не остановилось до конца, и подросток увидел, как мучительно медленно белёсая рука Волдеморта направляет палочку на оскалившегося учителя. Так же медленно тот разжимает пальцы и на пол бесконечно долго падает маленький пузырёк. Последнее, что увидел Гарри (да и вообще кто бы то ни было в комнате), – это густое облако чёрного дыма, в котором скрылся бывший преподаватель зельеварения. Перед глазами сумасшедшим хороводом понеслись перепуганные насмерть лица свиты Волдеморта. Гриффиндорец почувствовал глухой, вполне реальный удар о землю и потерял сознание.

* * *

– Гарри, тебе лучше?
– Дешёвый трюк, – едва ворочая языком, выдавил Гарри и отмахнулся от нависшего над ним лицеподобного расплывчатого пятна. – Порошок моментальной тьмы, – и он облапошил самого Волдеморта…
– Гарри! – кто-то начал стаскивать с него одеяло. – На, возьми свои очки, только скажи, что с тобой всё в порядке!
Кое-как надев очки и с досадой заметив, что те треснули, Гарри наконец огляделся. Маленькая, тёмная и пыльная комнатка была освещена единственной зелёной лампой. Учительский кабинет. В углу висел серый потрёпанный костюм, по которому сам по себе, выпуская клубы пара, ползал волшебный утюг. На столе стояли внушительных размеров чайник и чашка горячего чая, от которого разило чем-то лекарственным, а за столом сидел профессор Люпин. Переведя взгляд левее, Гарри увидел сидящего в ногах Добби, который радостно ему заулыбался. Сам он лежал на диване под двумя пледами, а ключ, который он все последние часы не выпускал из рук, тускло блестел рядом с вазочкой с вареньем.
– А где Рон и Гермиона? – робко осведомился парень.
– Отчитываются перед профессором Макгонагалл, конечно же, – отозвался Ремус и улыбнулся. – Не переживай, мне думается, что в этот раз никого не накажут. Прости, что мы не переправили тебя в медицинское крыло, нельзя было поднимать панику. Не возражаешь, если придётся эту ночь поспать здесь?
– Не особенно, но что произошло?
– Вы четверо посадили себе на хвост около сотни дементоров, – сказал оборотень, бережно вручая гриффиндорцу чашку. – Пей, это лекарство. Добби чуть из своих носков не выпрыгнул, так хотел тебе угодить.
– Добби всегда готов служить великому Гарри Поттеру, – вскакивая на ноги, заявил домовик, но увидев, какое лицо сделал Гарри на слове «великому», спрятался под подушку.
– Так вот, – продолжил профессор, – когда вы выскользнули за ворота, они учуяли ваш восторг и понеслись следом. В лесу они вас потеряли, но тут им на помощь явилось несколько упивающихся. Рон и Гермиона отлично научились вызывать Патронусов, и к счастью им пришло в голову послать одного за подмогой в Хогвартс.
– Мы победили? – нетерпеливо спросил Гарри. Рем коротко рассмеялся, запрокинув голову.
– Вот она, гриффиндорская логика – ему неважно, что толком произошло, ему важно, кто победил! Мы и не сражались, Гарри.
Пристыженный Гарри начал прихлёбывать чай.
– Противников было слишком много, а с тобой опять случился припадок. К тому же, болото сплошь поросло ядовитой разновидностью магической осоки, слава всему святому, что её прихватил мороз! Но я отвлёкся. Не возражаешь, если я попрошу тебя рассказать, что ты видел?
– Нет, – помотал головой тот и выложил всё до единого слова о том, что видел в тёмном зале с камином. Во время его рассказа лицо вервольфа сменило с десяток выражений – от настороженного внимания до суеверного ужаса.
– Так вот оно что… Малфой был прав… О, да как будто я сам не догадывался! Сердце чуяло, могу поклясться… – словно сам себе под нос пробубнил Люпин и начал по старой привычке бегать туда-сюда по комнате. – Интересно, где он теперь может быть…
В эту секунду в дверь постучали, и, не дожидаясь ответа, в комнате оказалась синеволосая Тонкс, а вслед за ней и Джинни Уизли, которая тут же кинулась к Гарри с объятиями.
– Ну, слава всему светлому, он пришёл в себя! – сказала Тонкс и тоже облегчённо вздохнула.
– Как прошло собрание у Минервы? – спросил Ремус, прекратив мерить шагами комнату и подбегая к вошедшей.
– Не так уж и плохо, – осторожно ответила за метаморфа Джинни, усаживаясь рядом с домовым эльфом.
– Мы всё надеемся, что Гарри объяснит, зачем ему понадобилось соваться в незнакомый лес за сотни миль от Хогвартса ночью, нарушая все мыслимые правила и подвергая смертельной опасности не только свою жизнь, но и жизнь трёх других ребят, – уперев руки в бока, заявила та. Гарри, не отрываясь от чашки, отрицательно помотал головой.
– Я так и знала, – пожала плечами Нимфадора и переглянулась с мужем.
– Я должен кое-что проверить и после этого расскажу, что знаю, – уклончиво ответил юноша и кинул мимолётный взгляд на ключ. Если бы не он, Гарри мог бы поклясться, что все произошедшее этой ночью ему просто приснилось в муторном кошмаре. – Я бы хотел поговорить с Грюмом. И с близнецами. Пора собрать Орден на площади Гриммо, как вы думаете?
– Идея что надо, – впервые подала голос Джинни. –Накопившиеся у нас сведения надо собрать в кучу, чтобы придумать план. Я – за.
– Ты прав, Гарри, – подумав секунду, сказал оборотень. – Только сначала тебе нужно немного прийти в себя. Два дня, и мы отправимся в Штаб. Идёт?
– Идёт, – улыбнулся в ответ подросток, откидываясь на подушку.

* * *

Несколькими этажами ниже, в подземной резиденции студентов Слизерина Драко Малфой осторожно прокрался в ванную и запер дверь. Убедившись, что его не подслушивают, он сел на пол, подперев спиной дверь, зажёг палочку и вытащил из пижамного кармана маленькое, неправильной формы зеркальце.
– Ма-ам, – позвал он, поднеся стекло к губам. – Мам, ты меня видишь? Ты там?
Сквозь поцарапанное стекло было видно, как несколько раз мелькнуло что-то серебристое, затем с другой стороны показалась прядь светлых волос и наконец – заспанное женское лицо. Нарцисса беззвучно охнула, заулыбалась и несколько раз быстро-быстро поцеловала зеркало со своей стороны.
– Да ладно, ладно, – поморщился Драко. – Со мной всё хорошо, я в…
Тут парень прикусил язык. Что-то заставило его попридержать сведения о своём местонахождении. Нарцисса помотала головой, давая понять, что не может разобрать слов. Драко жалел, что в оправленном в рамку осколке можно было только видеть собеседника, а вот услышать не было никакой возможности. Кое-как, знаками и шипением он показал, что с ним всё в порядке. Нарцисса прижала руку к груди и глубоко вздохнула.
– Как отец? – отчаянно формируя слова губами, спросил слизеринец, – Говорю, отец как?
В ответ Нарцисса перевела зеркало куда-то в сторону. Драко увидел, что Люциус ещё не лёг и, сгорбившись над столом, что-то пишет при свете единственной свечи. Через несколько мгновений за зеркалом снова оказалась Нарцисса. Драко, услышав, как кто-то шаркает тапочками в сторону ванной, замахал на неё рукой.
– Мне пора! – прошипел он, вскакивая на ноги. – Я вернусь!
Нарцисса сделала просящее лицо.
– Ну, хорошо, хорошо, – буркнул Драко, помедлил и неуклюже чмокнул зеркало. В дверь задолбили кулаком, и Драко поспешно сунул вещицу в карман. Не хватало ещё, чтобы кто-то ворвался сюда и застал его за целованием зеркала – потом ещё пойдут слухи, что у него ночные приступы самолюбования.
– Кто бы ты ни был, проваливай из ванной! – заголосил кто-то знакомый. Драко злобно распахнул дверь и нос у носу столкнулся с Крэббом.
– Э-э-э, а ты что тут делаешь? – сонно удивился громила.
– Что, по-твоему, можно делать в ванной посреди ночи? – окрысился Драко и, отпихнув его, скрылся в спальне.
«Странно» – промелькнула единственная законченная мысль в уме Винсента, и в скорости тот забыл о самом существовании Малфоя.

А сам Малфой в эту ночь ещё долго не мог заснуть. Парня мучило несколько вопросов, и он совершенно терялся, за который из них нужно хвататься в первую очередь. Почему совы, которых он отсылал родителям, возвращаются назад? Почему общаться с матерью можно только через глупый осколок какого-то зеркала? Куда каждую ночь пропадают гриффиндорская выскочка, полоумная Лавгуд и рыжая нищенка Уизли? Что стало с бывшим деканом? Что будет с ним самим, ведь на руке как никогда явственно чернела замысловатая метка упивающегося! А Поттер и вовсе выводил Драко из себя – тот был уверен, что гриффиндорец в сговоре с оборотнем и наверняка смотался куда-то из замка… тем более что около часа назад двое привидений проскользили мимо него по гостиной, и из их шелестящего разговора он уловил, что Поттера «принесли» в замок! Принесли?!
«Руку даю на отсечение, что он в медицинском крыле! – чуть не вскрикнул осенённый догадкой Малфой, скатываясь с кровати. – Нужно проверить».

Крадясь по направлению к медицинским комнатам, Драко сто раз пожалел, что не обладал такой роскошью, как мантия-невидимка. Несколько раз увернувшись от призраков и чудом спрятавшись от Пивза в пустом кабинете, он всё же добрался до нужной башни и проскользнул к тускло освещённой свечами палате. На единственной занятой кровати кто-то спал, завернувшись в плед.
«Вот ты где», – пронеслось в голове слизеринца. Послышалось знакомое цоканье каблуков, и, едва Драко успел вжаться в тень у двери, мимо торопливо пробежала мадам Помфри. Оказавшись у кровати, она осторожно потрясла лежавшего.
– Кэсси… – позвала она.
«Чего?!» – остолбенел Драко.
– Кэсси, выпей это, потом можешь спать дальше, – настаивала медсестра. С подушки поднялась всклокоченная девчачья голова.
– А я и не спала. Слишком страшно, – едва различил Драко.
– Просто зажмурься и проглоти зелье, оно кислое, но зато ты хорошо будешь сегодня спать, – уговаривала девочку мадам Помфри, но та не торопилась брать в руки кружку.
– Вы думаете, что от зелий это пройдёт? – недоверчиво спросила она, – Я больше не хочу их видеть. И не хочу, чтобы сбывалось то, что мне снится.
– Как это — сбывалось? – удивилась женщина, присаживаясь на краешек кровати.
– Просто так. Знаете, мне хуже от прорицаний. Кошмары снятся каждый день, мэм… И всё сбывается… – её голос задрожал, и Драко с неудовольствием понял, что малявка вот-вот разрыдается. Он терпеть этого не мог.
– Деточка моя, тогда непременно попроси профессора Флитвика освободить тебя от них! А потом мы сразу же что-нибудь придумаем. Зачем же тебе терпеть? А сейчас, давай, всего несколько глотков…
Драко отделился от стены и, как можно тише выскользнув из комнаты, направился обратно в подземелья. Поттера в медицинском крыле явно не было, но парень всё равно чувствовал, что поход туда каким-то образом был не напрасен…

Глава 15 — Ученики и ученицы

Спустя всего несколько дней Гарри, да и все остальные студенты поняли, что Хогвартс из замка превратился в крепость. Прогулки по территории были разрешены только в определённые часы и только при свете дня. На занятия по травологии учеников сопровождал конвой из нескольких авроров, а уход за магическими существами и вовсе был исключён из программы. Хагрид не вернулся в замок, и Гарри был уверен, что того отослали на очередное задание.

Ближе к границам замковых земель воздух дрожал и знойно колыхался от охранных заклинаний. Как выяснилось позже, предосторожности оказались далеко не чрезмерными – укрепился слух, что вдоль ограждений каждую ночь скользят дементоры. Словно в подтверждение тому по утрам подолгу висел серый туман. А в первую же субботу школьного года профессор Макгонагалл с крайне скорбным лицом объявила, что все посещения Хогсмида, даже для самых старших учеников, также отменяются. Впрочем, она позволила делать заказы по совиной почте, что принесло немного облегчения. Последним ударом для Гарри стала отмена квиддичных тренировок. Половина школы чуть с ума не сошла от огорчения, но никакие отчаянные просьбы, никакие слёзные мольбы, никакие пламенные речи не смогли поколебать заместителя директора в её решении.

Учёба пошла своим чередом. Ну, настолько, насколько это было возможно. Однако постепенно каждый ученик, от мала до велика, начал понимать, что теперь их учат защищаться. Общим советом школы было решено отменить заказ на «Ежедневный пророк», поскольку он постепенно стал заполняться самой бесстыжей агитацией в пользу упивающихся смертью. В Большом зале у самого входа была установлена доска, на которую кто-то из преподавателей каждый день наклеивал более или менее достоверные сводки сообщений из мира маглов. Через несколько дней вырезки уже покрывали доску в несколько слоёв и начали кое-где отставать от дерева.

Рону при взгляде на толпу подпрыгивающих перед доской студентов пришла в голову одна идея. С неделю он переписывался с отцом и тщательно скрывал от остальных свою задумку. Закончилось всё тем, что как-то за завтраком Рон наспех проглотил два бутерброда и, запив их для смелости соком, подошёл к преподавательскому столу. Друзья видели, как он о чём-то долго и настойчиво рассказывал профессору Макгонагалл. Та сначала хмурилась и категорично качала головой. В конце концов Рон, кажется, победил, потому что профессор коротко кивнула и жестом отправила его на место.

На следующий день прямо перед обедом в школе объявился мистер Уизли с каким-то большим, громоздким и замотанным в одеяло предметом. Гарри не мог не отметить, как маг постарел.

Все знали, что у отдела, который возглавлял мистер Уизли, работы теперь невпроворот, что они делят убежище с пятью другими департаментами, что его собственные дети, Фред и Джордж, теперь на стороне врага… Приспешники Волдеморта захватили немало пленников, и, обратив их на свою сторону самыми немыслимыми способами, окончательно заняли здание Министерства в Лондоне. Теперь то, что раньше было центром и оплотом магического мира, превратилось в рассадник нечисти, из которого совершались нападения на города Великобритании.

Тепло, но коротко поздоровавшись с ребятами, мистер Уизли взялся за работу в Большом зале и, вернувшись к обеду, Гарри увидел устойчиво парящий в воздухе… телевизор! У парня открылся рот, потому что в несколько раз увеличенный экран теперь транслировал недавний пожар в Эдинбурге. Собравшиеся студенты не сводили огромных глаз с экрана, многие забыли, что пришли поесть. На экране несколько горящих кварталов поливал ледяной дождь, выли пожарные сирены, по улицам бегали люди, многие рыдали, многие пытались куда-то звонить по мобильным телефонам. В толпе то тут, то там мелькали знакомые лица из аврората.
– Это ваше новое изобретение? – с горящими глазами спросила Луна.
– Ах, девочка, да какое же оно моё? – грустно улыбнулся Артур. – Это всё маглы. Я же говорил, что мы их недооценивали. Вот, смотри, сейчас увидите, кто всё это снимает… – он указал пальцем на экран. В кадре появилось лицо Ксенофилиуса Лавгуда.
– Папа?! – Луна, казалось, была вне себя от восторга. – Так вот куда он отправился из Чехии! Вот почему он не дал мне остаться с ним!
Гриффиндорцы напряжённо рассматривали освещённое полицейскими мигалками мельтешение, а из порхающих по обеим сторонам экрана динамиков раздавался знакомый, слегка заикающийся голос мистера Лавгуда:
– …и двадцать шесть детей пропали без вести. Магловские службы начали розыск, но из достоверных источников нам стало известно, ч-ч-что дети были взяты в плен людьми в ч-ч-череповидных масках. Ну, тут уже ничего не прибавить, поверьте старому журналисту… Коллеги из Отдела по обороне только что сняли пять Знаков мрака, наводящих панику на маглов. На этом всё, теперь о погоде…. Эй, Френк, переведи-ка камеру на небо… Т-т-так вот, ближайшая неделя обещает радовать нас грозами…
– Он сеет панику… – тихо сказал Гарри, уставившись в плиты пола.
– Мой папа никакой паники не сеет, он ведёт репортаж! – одёрнула его Луна, кажется, несколько обидевшись.
– Да я не про твоего отца, я про Волдеморта! – отмахнулся Гарри, но, заметив в толпе первокурсников несколько панических взглядов, понизил голос. – Целью Тёмного Лорда не является захват власти. Ну, по крайней мере, сейчас. Он просто хочет посеять панику, набрать достаточно большую армию…
– А потом? – так же тихо спросил Рон.
– Потом… потом… разве я не рассказывал тогда, в Штабе? До того, как мы отправились в Абердин?
Рон поник головой.
– Гарри, ты неважно выглядишь, – озабоченно сказал мистер Уизли, положив руку ему на плечо. – Тебе лучше отдохнуть. Маговизор я настроил так, что он впредь будет передавать новости только во время завтрака и в шесть часов вечера, чтобы в остальное время не нервировать ребят. Но хорошо, что Минерва дала разрешение его установить. Вот бы в каждый дом такой, мы бы все знали гораздо больше… А мне пора, у меня сегодня ещё два супермаркета со взрывающимися продуктами… Это у них младшие по рангу так развлекаются.

Гарри кивнул, буркнул что-то про головную боль и, так и не поев, отправился обратно в гостиную Гриффиндора. Стоял разгар обеда, и все до одного студенты находились в Большом зале. Голова у Гарри и впрямь побаливала, и он был рад, что в пустых, пахнущих сыростью коридорах ему никто не встретился.

В гостиной было сумрачно, а в спальне так и вовсе стоял полумрак. Из окна лился слабый свет. Гарри плюхнулся на кровать, подняв с шерстяного покрывала слабое облако пылинок, и уставился прямо перед собой. Постепенно его взгляд сфокусировался на тумбочке, и парень вспомнил, что давно не держал в руках медальон Слизерина. Он дотянулся до ящика и выудил тяжёлое украшение. Кажется, медальон спал, потому что Гарри не почувствовал обычного злобного покалывания. С минуту он разглядывал инкрустацию на крышке.
– Хм, это же змея…. Что, если попробовать с ней заговорить? – задумчиво сказал сам себе Гарри. Он нахмурился и уже приготовился что-то прошептать, как вдруг другая мысль заставила его остановиться.
«Нет, чёрт возьми, это слишком опасно. Что, если медальон и в самом деле откроется? А у меня нет никакого оружия… Эй, а что если попробовать взглянуть на него из-за Пелены? Тут уж наверняка ничего не случится!»
Гарри вдруг понял, что сейчас – идеальная возможность немного попрактиковаться в заглядывании за Пелену. Никого нет, тишина, впереди ещё целый час покоя… Он встал с кровати и подошёл к окну, положив медальон перед собой на холодный, шершавый подоконник. Потом парень закрыл глаза и попытался очистить голову от посторонних мыслей.
– Пустота…. абсолютная пустота… – едва слышно выговорил он и почувствовал, что руки проваливаются в камень, словно в остывшее тесто. Он медленно открыл глаза и вдруг понял, что находится вовсе не в спальне своего факультета, и, может быть, даже не в Хогвартсе…

…В мутной полутьме незнакомой комнаты шаги раздавались особенно гулко. Помещеньице было полно каких-то огромных, странных механизмов, шкафов со стеклянными дверцами, бутылей чуть не с Гарри ростом, занавешенных простынями странных агрегатов, просто непонятного хлама… Дверь впереди была приоткрыта, а комната за ней – освещена. Преодолевая знакомое чувство чуть увеличенной силы тяжести, Гарри побрёл в сторону света. Пальцами толкнул послушную дверь. Щурясь, вошёл, и остановился в недоумении. Прямо перед ним несколько фигур в белом сосредоточенно возилось над кем-то, распростёртым на операционном столе, застеленном тканью с рисунком в клетку. Точнее, гриффиндорец догадался, что эта высокая кушетка – операционный стол. В детстве он тайком от Дурслей просмотрел по телевизору целых восемь серий «Скорой помощи».

Вокруг операционного стола расположились маленькие столики на колёсиках, всё было заставлено какими-то бутылочками и металлическими чашками. Высокий и низенький колдомедики почти не переговаривались, но работали очень споро. Две одетые в белое девушки то и дело подавали инструменты, хотя в основном маги действовали с помощью палочек. Слева, на большом блюде Гарри заметил что-то подвижное, оно равномерно пульсировало, но при этом совершенно не выглядело живым. Стальной блеск этого предмета и притягивал, и страшил.

Парень, даже понимая, что его не видят, остался стоять, где стоял, ведь никогда не знаешь… Он попробовал заслониться рукой от слишком яркого света и понял, что всё это время сжимал в ней медальон. Странно, но змея на крышке выглядела как никогда настоящей, и Гарри, приблизив её к самым глазам, несмотря на всю нелепость и непонятность ситуации, поддался искушению и обратился к ней:
– Откройся!
Змейка сверкнула глазками-изумрудами.
– Я приказываю тебе открыться!
Снова зелёный блеск. Гарри решил попытаться с другого конца.
– Как тебя открыть? Кто может это сделать?
– Только Достойный… – прозвучало в его голове, и змейка шевельнулась.
– Волдеморт? – нахмурился парень.
– Любой Достойный. Ты – нет, ты – грязь… – звеняще отозвалась змейка, отрывая золотую голову от крышки и разевая крошечную пасть.
– Я – твой новый хозяин! Я приказываю! – сквозь зубы прошипел Гарри, но змейка помотала аккуратной головой.
– Ты грязь… Все вы грязь… Жижа под ногами великого и его потомков… Его наследников… Его учеников… Я чувствую Достойного…
Гарри, изо всех сил сдерживая желание расколотить чёртов медальон об пол, заставил себя задать ещё вопрос.
– Тогда скажи, где он?
– Его терзают… Он Достойный, и за это его терзают… Только Достойный может… – голова змейки поникла и вскоре снова слилась с крышкой. Гарри сплюнул и огляделся. И комната, и люди были на месте, и он вдруг понял, что единственный «терзаемый» в эту секунду находится на столе, под ослепительной лампой.
– Достойный? Так вот зачем я здесь… – он сглотнул и заставил себя сделать несколько шагов вперёд. Ближе, ещё ближе… На него не обращали внимания.

«Что же это за Достойный такой? Кто он? Зачем он здесь? Что же они растанцевались-то вокруг кушетки, ничего же не видно…» – думал Гарри, приблизившись настолько, что из-за плеча низенького колдомедика мог бы разглядеть лежащего на столе человека. Свет просто ослепительный… Ещё чуть-чуть… Да это же…

Гарри чуть не заорал, когда кто-то с невероятной силой вцепился в его плечо и дёрнул куда-то назад. Перед глазами всё поплыло, и на секунду парню показалось, что его сильно ударили по голове. Он поморгал, чтобы восстановить зрение, и обнаружил, что лежит на пыльном ковре в гриффиндорской гостиной, а над ним склонились Лаванда, Парвати, Дин, Симус, Рон и какая-то маленькая, полузнакомая девочка с огромными от страха глазищами.
– Что… за что вы меня так саданули? – едва ворочая языком и приподнимаясь с пола, спросил Гарри. Рот был полон коврового ворса, и голова теперь просто раскалывалась.
– Идиот ты самый настоящий, – дрожащим голосом оборвал его Дин Томас. – Если бы не эта козявка, тебя бы уже с дворовых плит соскребали! Ты зачем вылез на карниз, дубина?!
– На карниз? – потерянно повторил Гарри, потирая ушиб над ухом. Кажется, это был результат удара об пол.
– Это я их позвала, у нас травология была, я на окна засмотрелась и вдруг вижу – Гарри Поттер вылез из окна и идёт прямо по уступу до другого… Я позвала старших, они тебя и затащили внутрь, – оттараторила тёмноволосая девочка. Гарри внимательнее взглянул на неё.
– Тебя не Кассандрой зовут случайно?
– Кассандрой, – кивнула первокурсница, отчаянно краснея, – Кэсси. Я из Рейвенкло… Вот все напугались, когда я сказала, что Гарри Поттер – лунатик…
– Ты что, опять за эти штучки? – мрачно спросил Рон. Гарри, прекрасно понимая, что друг имеет в виду под словом «штучки», кивнул. Рон закатил глаза.
– Мы же договорились, что ты не будешь этого делать, когда кругом никого нет!
– Э-э, ребята, вы о чём? – осторожно поинтересовалась Парвати, сжимая для уверенности руку Лаванды Браун.
– Гарри – лунатик. Лёг поспать и начал ходить во сне, – безжалостно глядя в глаза другу, врал Рон. Гарри повесил голову. Что ему оставалось? Не трепать же по всей школе, что он умеет прогуливаться по изнанке реального мира. Зато теперь он был уверен, что эти две сороки ославят его «лунатизм» по всему замку за считанные минуты. Спасибо, Рон, ты настоящий друг.
– Где Гермиона и Джинни? – напоследок спросил он. Рон только плечами пожал.

А ближе к вечеру парень принёс другу ещё одну новость.
– Гарри, хочешь верь, а хочешь – нет, но у первого курса Рейвенкло никакой травологии сегодня не было! – возмущённо завопил Рон, врываясь в спальню. – Их вообще из замка не выпускали!
Гарри оторвался от теории отталкивающих заклинания полей и почесал затылок.
– Так как же она узнала, что моя способность заставила меня вылезти из окна?
– Не знаю, – рявкнул Рон. – Но у нас теперь ещё одна забота – вруны с других факультетов!
– Она мне жизнь спасла, – напомнил Гарри. Рон издевательски хохотнул и раздражённо уткнул нос в домашнее задание. Спустя какое-то время, исподтишка рассматривая медальон и силясь вспомнить лицо Достойного на белом столе, Гарри понял, отчего Рон находится в таком раздражении. До самой ночи ни Джинни, ни Гермиона в гостиной так и не появились.

* * *

– Хуже быть не может, – мрачно пробормотал за воскресным завтраком Рон, обращаясь к пережаренной сосиске. – Хуже. Просто. Быть. Не может, – отчётливо повторил он и заглянул в расписание. Воскресенье отныне – день факультативов. Обед уже почти закончился, и в зале стоял обычный гвалт, группы учеников сверялись с переполненными расписаниями, сплетничали, жаловались на непосильное домашнее задание. Многие подхватывали книги и удалялись, кто-то судорожно дописывал что-то в пергаменты, готовясь к дополнительному занятию.

Если раньше студенты думали, что им много задают, то теперь недалёкое прошлое казалось раем. При нынешнем расписании, если случалось урвать часок на игру в Плюй-камни или слушание музыки, подростки считали себя счастливыми. Никто не стал бы спорить с тем, что почти нечеловеческая нагрузка не даёт упасть духом, но просто упасть, от усталости, к примеру, стало вполне реально.

Гарри зевнул – для него всё обозримое будущее занимал реферат размером не менее трёх футов по воздействию цветущего мака на троллей. Но в эту секунду двери с грохотом распахнулись, и в Большой зал с воплями ворвался кто-то из авроров.
– На помощь! Срочно! Позовите медсестру! – голосил он.
– В чём дело?! – преподаватели тут же окружили вбежавшего.
– На границе школьных земель найден один из учеников, без сознания, – задыхаясь, рапортовал аврор, – а… вот его и несут…
Два аврора, постарше и посильнее первого, действительно втаскивали кого-то под руки в Большой зал. Все до единого студенты квадратными глазами вытаращились на безвольное тело в порванной мантии.
– Нет, братик, – едва шевеля губами, подала голос Джинни, – может быть гораздо хуже. Это, кажется, Малфой…

Это действительно оказался Драко Малфой. Прежде чем кто-либо успел подбежать к пострадавшему, из толпы преподавателей протиснулась мадам Помфри и сноровисто взялась за левитирование парня в больничное крыло.
– Вот досада, а я только хотел добить его чем-нибудь, – мстительно сказал Рон и перекинул ремень сумки через голову.
– Какого дьявола он тут оказался? – Гарри всё ещё во все глаза смотрел в ту сторону, куда исчезли медсестра и её новый подопечный. Ему, конечно же, никто не ответил.
– Мне нужно поговорить с Макгонагалл, – внезапно объявил Гарри и, не оглядываясь, ринулся вслед за преподавателями. Кабинет директора по-прежнему был запечатан, Макгонагалл продолжала работать в своём старом кабинете, рядом с классом трансфигурации. К гарриному разочарованию, вход в этот кабинет также охранялся.
– Пароль! – мяукнул дверной молоток в виде кошачьей головы.
– Мне нужно к заместителю по делу, – попробовал Гарри.
– Пароль! – бесстрастно настаивал молоток.
– Пусти, прошу же! У меня важный вопрос!
– Пароль!
– У-у-у, животное… – разозлился Гарри. Тут к кольцу в кошачьих зубах протянулась рука в тёмно-синем рукаве и, резко обернувшись, парень увидел Брейри Роуз.
– Надо постучать, – просто сказала она и несколько раз ударила кольцом о бронзовую пластину. – Я тоже не знаю пароля, а так профессор нас хотя бы услышит.
Спустя пару мгновений дверь послушно распахнулась, и на пороге возникла Минерва Макгонагалл. При виде Брейри она улыбнулась, но тут её взгляд упал на Гарри.
– Поттер? Чем могу помочь? – тоном «а вы почему не в библиотеке?!» поинтересовалась она.
– Э-э-э… Я прошу прощения, но Малфой… – начал Гарри, но пожилая женщина с неожиданной сноровкой втащила его за свитер в кабинет и жестом приказала двери захлопнуться. Гарри, тем не менее, не растерялся и, сощурившись, взглянул волшебнице в глаза. Странно, теперь ему не пришлось приподнимать голову, как раньше.
– Почему его не отправили в темницу?
Макгонагалл всплеснула руками.
– Да за что же?
– За Дамблдора, – процедил парень.
– Профессора Дамблдора, Поттер! На что вы намекаете? А хотя стойте, знаю. И вас попрошу вспомнить важную деталь – Драко никого не убивал!
– Но пытался! – чуть не вскрикнул Гарри, едва сдерживаясь и чувствуя, как начинает тихонечко болеть голова, – он предатель, такой же, как Снейп! А если тот как раз и подослал его шпионить? Да он же…
– Придите в себя, Поттер!
Гарри замер, словно его облили водой. Профессор должна была уже быть вне себя, но на её лице почему-то читалось только огорчение.
– За Драко Малфоем не стоит ни одного преступления, Гарри. Тебе нужно с этим смириться. Он всё ещё студент, по своей воле вернувшийся в Школу. Я уже сказала на распределении, что эти стены принимают всех учеников. Тем более что Драко всё ещё без сознания, мы не можем даже допросить его. Даже если вы и видели больше остальных, это не дает вам права обвинять кого бы то ни было!
Гарри стиснул зубы. Где-то у линии волос, там, где был шрам, боль штопальной иглой ввинчивалась в мозг, заставляя жмурить один глаз. Кажется, Брейри заметила, что с парнем не всё в порядке, и осторожно тронула его за руку.
– Мы всё возьмем на себя, Гарри, – продолжила Макгонагалл. Пока я – заместитель директора, а не вы, и попрошу вас держать всё услышанное сейчас при себе. А когда Драко очнётся, я вам сообщу.
С этими словами она поджала губы и окинула парня взглядом.
– Да вы сами едва на ногах стоите! Вам лучше вернуться в факультетскую гостиную и лечь. Наверняка это последствия вашей прогулки по карнизу!
– Всё… хорошо, но я лучше пойду, – смирился Гарри и, стараясь не щупать лоб, развернулся к выходу. Но у самой двери всё же уцепился за косяк.
– Погодите, Поттер!
Гарри обернулся, но вместо него профессор трансфигурации обратилась к хмурой Брейри.
– Профессор Роуз, боюсь, вам придётся проводить юношу.
– Профессор Роуз?! – Гарри на мгновение забыл про боль. У Брейри брови поползли на лоб, и она тоже уставилась на Макгонагалл.
– Зачем вы меня титулуете? Я никогда и экзамена-то не сдавала в профессуру! Вы же сказали, что мне нужно только ассистировать!
– Так будет проще для младших учеников. Как только мы найдём вам замену, то тут же развенчаем, – совершенно серьёзно отрезала заместитель, садясь за массивный резной стол. – А пока, профессор, проводите молодого человека в башню Гриффиндора и возвращайтесь. Я хочу поговорить с вами насчёт вашего расписания.

Оказавшись в холодном коридоре, Гарри набросился на молодую женщину с вопросами. Выяснилось, что переехавший в горные ущелья аврорат не доверил ей пост охранника границ Школы, аргументировав это её долгой болезнью.
– Как будто я палочку держать разучилась или забыла, как дементор выглядит. Подумаешь, шестнадцать лет! – с обидой буркнула она, помогая парню перепрыгнуть с одной движущейся лестницы на другую. Тут на определённо раскалывающуюся от боли голову Гарри упала ещё одна новость – Ремус Люпин возвращается на должность преподавателя защиты от тёмных сил. Как ни странно, всё тут же встало на свои места – оборотень не мог преподавать как минимум десять дней в месяц, все до единого учителя были завалены дополнительной нагрузкой, а Тонкс то и дело отправлялась на устранение последствий упивальческих дебошей. Все решения были приняты в последнюю минуту, и Макгонагалл просто обязана была найти кого-то на временную замену. А тут подвернулась бывшая ученица, оказавшаяся совершенно не у дел.
– Но ведь должность проклята, и ты, и Люпин знаете об этом! – возразил Гарри уже у самого портрета Полной Дамы.
– Ну, профессор Флитвик, кажется, нашёл способ обойти проклятье. Нужно просто перестать идти на поводу у словесных формулировок, – сказала Брейри, перейдя на шёпот. – Минерва официально закрыла должность и вместо неё организовала Необязательные внеклассные собрания. Студенты записываются на них, как на факультатив, но суть программы останется прежней. Должно сработать. Всё, тебе пора прилечь.
И пока Гарри соображал, что бы возразить, Брейри безапелляционно втолкнула его в проём за портретом.

* * *

Прошла ещё неделя. Малфой, как оказалось, просто был в глубоком обмороке от шока, чем вызвал шквал насмешек со стороны Рона. Когда же Драко окончательно пришёл в себя, то ошарашил преподавателей историей своего спасения. Узкому кругу собравшихся в медицинском крыле волшебников он выложил всё до единого слова и про особняк, и про неведомое зелье, и про непонятное место, в котором он провёл всё время с того момента, когда вместе со Снейпом сбежал из Школы. Упомянул он и об интересной болезни профессора, от чего собравшиеся просто ахнули. Но самым главным было то, что слизеринец в подробностях выдал историю о братьях Уизли, которые выглядят точь-в-точь как Питер Петтигрю и ещё какой-то незнакомый тип, про побег под видом белок, про Грозного Глаза, который отгонял от Малфоя дементоров, разыгрывая из себя стражника темниц, а потом обернулся коршуном, про Арку и Ключника, который тайно их выпустил… Малфой не закрывал рот до самого рассвета, послушно повторял непонятое, не растягивал слова, не хамил и закончил тем, что запросился обратно в студенты и умолял не бросать его в подземелье.
– Вы бредите, никто вас никуда бросать не собирался! – раздражённо отмахнулась Макгонагалл. – Далось им это подземелье! Конечно, вы будете и дальше учиться со своим курсом, но за вами будут присматривать.
Драко молча и послушно кивнул.

– И вы ему доверяете? – возмущённо спросил Гарри у Брейри, когда учителя и члены Ордена покинули комнату, в которой проходила беседа с Малфоем.
– Конечно, – пожала плечом волшебница, не замедляя шаг. В руках у неё была ежесекундно грозящая развалиться стопка из пяти или шести томов, по которым она, вероятно, готовилась к своим урокам.
– Но он же запросто мог выдумать всю эту историю! Он сказал, что Грюм и заколдованные близнецы сейчас на площади Гриммо, а что, если это ловушка? Да кто вообще видел этого хорька таким покладистым?! – не унимался Гарри, шагая следом.
– Скажи спасибо, что он тебе гимн славы не запел. Кажется, я перестаралась. От трёх стаканов чая с коньяком и Веритасерумом врать перестают, но немного глупеют. Это медицинский факт, – не меняя мрачного выражения лица, заметила Брейри. Гарри не мог с ней не согласиться.

* * *

Катастрофа, или то, что парням показалось таковой, разразилась ближе к Хэллоуину. Но на этот раз плохие новости не рухнули с неба. Наоборот, Гарри пришлось на протяжении нескольких недель наблюдать, как его прекрасная подруга, его любимая Джинни время от времени ни с того ни с сего начинает изобретать нелепые отговорки и целыми вечерами где-то пропадает. Всегда вместе с Гермионой и Луной и всегда ближе к ночи.

Парвати и Лаванда вскоре даже с некоторым удовольствием доложили, что соседки по спальне исчезают в неизвестном направлении на всю ночь. Гарри, а вслед за ним и Рон, начали ходить темнее грозовой тучи, принялись следить за подругами и много раз пытались устроить серьёзный разговор, но девушки ухитрялись избегать неприятных сцен.

За несколько дней до осеннего праздника Гарри не выдержал, и в одно прекрасное утро устроил Джинни допрос. Ночью он почти не спал, и поэтому никаких усилий не потребовалось, чтобы первым дождаться её в Общей гостиной. Было ещё слишком рано, гостиной полагалось пустовать, и девушка ойкнула от неожиданности, когда перед ней, как тень, возник Гарри.
– Мне надо с тобой поговорить, – мрачно начал парень. – Ты стала странная, и мне совершенно непонятно, что творится. Ты вчера вернулась в два часа ночи. Добби дежурил.
– Так уж прямо и говори – подкарауливал…
– Перестань, мы с Роном волнуемся! Что на тебя нашло за эту пару месяцев? Почему ты всех сторонишься, это же в глаза бросается!
– Я не хотела тебе говорить раньше, чем всё подтвердится, но у меня появился друг. Это…
– Что-о-о?! – даже не похолодев, а побледнев, воскликнул Гарри. – Какой ещё друг?! Уж не Малфой ли?! – Мир перед его глазами начал рушиться. Джинни тут же пришла в ярость.
– Ты, что, озверел?! Какой упырь тебя укусил? Или ты объелся на ночь тыквенной каши?
– Ты… не врёшь мне? – Гарри был белее любого из привидений.
– Дурачок… Тише, народ собирается, – в секунду успокоившись, ответила Джинни. В гостиной и правда уже показались первые полупроснувшиеся студенты. Гарри перешёл на яростный шёпот.
– Ты должна со мной поговорить. Сейчас же!
– После уроков. После уроков я даже не расскажу, я покажу тебе, почему нам троим пришлось уйти вчера. И приходилось всё это время.
Девушка нахмурилась и, помолчав, добавила:
– За меня можешь не волноваться. Увидишь. Пошли есть.

День тянулся бесконечно. После каждого урока они вдвоём с Роном отыскивали его сестру и требовали не тянуть время. За обедом та не выдержала, и, отрезав «Когда начнёт темнеть», побыстрее убежала на предсказания.
– Что эти трое задумали? Я бы лучше соплохвостов пас, чем так мучиться весь день! А ещё эта сдвоенная история! – страдал Рон. Гарри молча положил голову на руки и закрыл глаза.

Однако момент истины всё же настал. Джинни в компании Гермионы и Луны ждала их у портрета Полной Дамы.
– Ну что, идёмте, – сказала она, произнесла пароль и вошла в Общую гостиную.
– А почему в спальню девочек? – обомлел Рон.
– А потому, что безопаснее места в Школе теперь просто не найти. Или туалет Плаксы Миртл тебе больше по душе? – не удержалась Гермиона. – Запрём дверь.
«Девчачий будуар», как испокон веков прозвал эту комнату гриффиндорский сильный пол, почти ничем не отличалась от «Пацанской пещеры», окрещённой где-то в те же времена в отместку. Такие же кровати, столики и сундуки, только вот живые постеры другие и много флакончиков везде, где не громоздятся груды романов в мягких обложках. Которые, впрочем, почуяв чужих, дружно замаскировались под учебники. Осмотреться толком парни решительно не успели, потому что Джинни потащила их к своему месту. Романов там не громоздилось, зато на столике стояла внушительная клетка, накрытая плотной шалью. Девушка сняла покрывало, и под лучи закатного солнца выкатился, таращась, маленький пушистик, купленный в магазине Фреда и Джорджа.
– Э-э-э… Пушистик? Понятно. Его ты и хотела нам продемонстрировать?
– Именно. – Лицо девушки было очень серьёзным. – А вот теперь хватит шутить. Сядьте и слушайте.
От последовавшего рассказа лица у ребят вытянулись.
– Никакой это не пушистик, такого зверя в магическом мире нет и никогда не было. Это я проверила по всем энциклопедиям сразу же, как увидела это создание в первый раз. Гарри, да не надо делать такое лицо! Конечно, я его видела до того, как купила, просто пришлось немного поактёрствовать перед братишками, иначе они бы меня первой раскусили и ни за что бы не продали его. Так вот, они ещё не такие сильные маги, чтобы создавать живые существа из ничего, да ещё чтобы они жили и двигались так долго. И знаете, что они сделали? Догадки есть?
– Наловили мышей и заколдовали. Велика наука!
– Куда хитрее. Мышь надо кормить, а у этой игрушки даже рта нет. Они наловили и заколдовали ни что иное, как блуждающие огоньки! Замрите и смотрите!
В сгустившихся сумерках Джинни взяла один из флакончиков, в которых обычно хранятся духи, и без предупреждения плеснула содержимым на пуховый комок.
– Финито Инкантатем, – прошептала Гермиона, направив на клетку палочку, и дальше произошло неожиданное. Мокрый пушистик взмыл в воздух, по пути увеличиваясь и меняясь, пока вместо мехового комка в клетке не заметалось, призрачно мерцая, совсем другое создание. Гарри и Рон завороженно выдохнули, а Гермиона довольно улыбнулась. Очевидно, видела это маленькое чудо явно не в первый раз.
– Потрясающе… Как ты додумалась, что его можно расколдовать? – не отводя глаз от огонька, пробормотал Гарри.
– Работа подруги, – ответила Джинни, с гордостью посмотрев на Луну. Та отрешённо пожала плечами и кивнула. Джинни продолжила.
– Ну, это было не просто. Близнецов не стоило даже пытаться раскалывать, ведь это конец бизнесу. Они хоть и дельцы, но, как говориться, молодцы. Мы что только не пробовали, а пушистик поддался на элементарное «Фините» только в тихие сумерки и только после того, как мы раздобыли воды с болот и побрызгали на него.
– Но это же просто опасно, вы с ума сошли! Они людей сотнями губили, а что, если он умеет гипнотизировать?
Рон выдал эту тираду очень громко, и огонёк в страхе шарахнулся от него в угол.
– А вот это совсем другая история. На самом деле это просто происки тёмной стороны. Огоньки не более опасны, чем очки Гарри. Я вам в гостиной расскажу, нам пора. Вон, в окно видно, что в замок с травологии возвращается народ. Идём обратно.
Она быстро набросила на клетку шаль и побежала к двери.

Позже, у камина, усиленно делая вид, что слушают некое замысловатое и крайне скучное объяснение урока от Гермионы, парни узнали нечто действительно впечатляющее. Во-первых, судя по её рассказу, огоньки никогда и никому не приносили вреда нарочно, хотя бы потому, что у них почти нет воли. Всё, на что их хватает, это спасаться бегством с кочки на кочку, пока их преследуют. А этим кладоискатели как раз и занимались. Разве виноват огонёк, что светит? Вряд ли. Виной всему человеческая жадность. Но это только половина дела.
– А вторая? Мне вот по-прежнему интересно, с какой стати ты исчезаешь по ночам так регулярно, – опомнился Гарри. – Огоньки огоньками, но мне бы хотелось про это послушать, Джинни.
– Ну что ж, – ответила та, – теперь пора и о нашей подружке, Гермиона.
Юноши переглянулись.
– Привёл нас к ней самый первый огонёк, что мы добыли из купленного в магазине пушистика. Огонёк, который вы видели сегодня – уже третий из освобождённых. Так вот, это случилось за день до свадьбы, когда мы улетели на Клювокрыле за ягодами. На Болота. Нам просто захотелось посмотреть, на что способен огонёк, когда не в клетке, и мы его выпустили. Огонёк словно сбежать решил, мы понеслись ловить его в лес. Прикидываете – холодно, темно, кругом никого, и мы уже час блуждаем в каких-то дебрях.
– Вы трое просто психи, – выдохнул Рон, в упор глядя почему-то только на Гермиону. – Вы ненормальные, вы, никому не сказав ни слова, сбежали к чёрту на рога, чтобы поиграть… Вы спятили!
– Ты дослушай, а потом приговаривай, – сестра явно наслаждалась эффектом, и, выдержав паузу, заговорила снова.
– Закончилось всё просто – мы заблудились. Дальше начинается сказка как раз из тех, что рассказывают детишкам на Хеллоуин. Мы добрели, измотанные, до начала болот. А огонёк всё впереди, он нас вёл, и от него действительно нельзя было глаз отвести. Мы с Гермионой готовы были сдаться, потому что и так уже замёрзли и едва панику не устроили от страха, как вдруг заметили, что огонёк нас ведёт не в топь, а в обход! Да-да, мы собрались с силами и давай по кочкам за ним. Пошёл дождь, и всё искрилось в свете палочек, так что хоть понятно было, куда прыгать не стоит. Уже ночью это существо привело нас на открытое место. Там, в глубине леса есть что-то вроде полянки. Огонёк зарылся в мокрую траву. И знаете, что произошло? В земле открылась могила!
Парни молчали.
– Вот этот был ужас так ужас. Мы трое испугались до трясучки! Из тёмной ямы встала… встала… Ну, она как мертвец оживший была, но совсем не как инфери или призрак! Ох, ну как же объяснить-то…. Мёртвое тело и есть… Но она говорила! Она заговорила с нами, представляете? Сказала, что не могла заснуть, как всем людям положено после смерти. Что-то про какие-то обязательства… Мы не поняли толком, – Джинни сглотнула. Ей явно было нелегко. – Страшно было очень. Мы хотели бежать от этого белого призрака, куда глаза глядят, и вдруг она сказала нам «Спасибо». «За что? – обомлели мы.
– За то, что вернули мне часть моей памяти.
Так мы узнали, что эти огоньки – капельки нашей памяти. Если человек не похоронен, как полагается, они до конца времён остаются скитаться рядом с местом гибели. Я тогда случайно купила заколдованную частичку памяти Леонор. Сама не верю, до сих пор.
– Это выше всякого понимания, – горячо заговорил Гарри. – Как ты ухитрялась столько времени скрывать это от остальных? Да и ты Гермиона, хороша! Почему ты-то не сказала, чем вы там занимаетесь?! Вы же могли просто погибнуть! И кто такая эта Леонор, точнее, кем была… то есть – есть, тьфу-ты! – он окончательно запутался.
– А вот это страшная история, Гарри. Действительно страшная.
Джинни поёжилась и как-то впервые за вечер беспомощно оглядела сидящих перед ней друзей. Гермиона замялась, но неторопливо продолжила за неё.
– У каждого человека, у мага и у магла, обязательно случается в жизни истинное чудо. Обязательно появляется, прекрасная, как восход, Единственная и Великая Любовь.
Может, это были блики от пламени камина, а может, и нет, но показалось, что на щеках обоих ребят слегка выступил румянец. Рон уже открывал рот, что бы что-нибудь сморозить, но Джинни тихо закончила:
– Единственной и великой любовью Леонор был Томас Марволо Риддл.

В наступившей тишине можно было услышать даже то, как падает булавка, со свистом рассекая в полёте воздух.
– Её не скоро забыли. Седьмой курс, на шестом она была старостой. Сказала, что друзья её очень любили за жизнерадостность, за то, что она в квиддич хорошо играла. Охотником, со второго курса и до конца. Училась очень хорошо, может, с Гермионой и не сравнить, но профессора в ней души не чаяли. Элли все любили, а она, дура (голос Джинни сорвался), любила только этого монстра.
В камине трещал огонь. Никто не шевелился.
– На шестом курсе они начали разговаривать, к концу года он сказал, что они должны встречаться. Даже не сказал, а приказал. Но разве она заметила? Не-а… всё было сначала славно, а потом странно. Он очень быстро начал командовать, а если она не делала чего-то, то приходил в ярость и наводил на неё такие заклинания, что она не раз в медкрыле оказывалась. А когда спрашивали, кто это её так, врала, что на уходе за магическими существами её очередной зверь ранил.
– Что-то мне Хагрид вспомнился.
– Она уход обожала. Хотела получить профессию, с этим связанную. Лучше всех ладила с любыми чудовищами, кроме одного. Она случайно узнала тайну Волдеморта, и больше её никто никогда не видел. Ну, кроме разве что нас троих.
– Но ведь он ещё сам тогда не знал о хоркруксах!
– О нет. Дело не в хоркруксах, она всего-навсего (тут девушка невесело ухмыльнулась) узнала это его тайное имя и наткнулась на кружок его будущих ботинколизов-упивающихся.
– Это он её убил?
– Да. А мы разбудили.
– Я не понимаю, если он не хотел, чтобы она кому-то о его замысле разболтала, зачем он позволил ей остаться на земле?
– Ты прав, не оставил бы, если бы на то не было причины. Поэтому мне кажется, что нам надо срочно отправиться в Свомпи Хоп. Срочно.