Магия, почти осязаемо шелестя, наполняла маленький подвальный зал. Четверо гоблинов неподвижно стояли у небольшого стола с укрепленной на нем чашей.
Еще один удар совместной магии, и чаша с жалобно-надтреснутым хрустом распадается на четыре части.
Рулок Каменный устало опустился прямо на пол.
– Напишите Лециферу, что чаша расколота и все ее четыре части будут расплавлены в разных частях света.

* * *

– Лили! – Громкий крик, почти рев, разорвал привычный обеденный гул голосов в Большом зале. Почти все находящиеся здесь волшебники немедленно обернулись к Хагриду, бегущему к преподавательскому столу. В руках он нес тело. – Джеймс!
– Хагрид, что случилось? – Мадам Помфри, подобрав юбки, заторопилась навстречу пострадавшему. – Кто это? Мой бог!
– Да, – хранитель ключей кивнул. – Я случайно нашел его на краю Запретного леса и решил тотчас же принести сюда.
– Хорошо-хорошо, – колдомедик уже торопливо шептала первые диагностические заклинания. – Немедленно в больничное крыло! – Затем она обернулась и приказала первому попавшемуся ученику найти и прислать туда же Поттеров.
Лишь полчаса спустя Поттеры, Виктор и мадам Помфри стояли у постели на которой лежал Джим. С почти ощутимым напряжением все ожидали окончательного диагноза. В их мыслях мелькали все известные и невообразимые проклятия, но каждый боялся произнести хоть слово.
Роза испуганно жалась к Виктору, сторонясь разъяренных родителей. Виктор казался ей неприступной крепостью.
Когда они вернулись почти на рассвете, Хогвартс напоминал обезумевший пчелиный улей. Сначала Поттеры с радостью кинулись обнимать живую и невредимую Розу, а потом, выяснив, что их никто не похищал, а ушли они совершенно добровольно… Это было больше, чем Роза получила за всю свою жизнь. Джеймс отпустил дочери первую в ее жизни пощечину и так яростно тряс ее за плечи, что она испугалась до икоты. Вмешательство Лили не принесло облегчения. Она вступила с Виктором в перепалку и, не слушая ни его доводов, ни объяснений, перешла к истерическому крику.
Роза незаметно вытерла слезы. Лучше бы они никогда не покидали Хогвартс.
Наконец, мадам Помфри опустила палочку и, недоверчиво покачивая головой, обернулась к семье.
– Несколько проклятий, – профессионально прокомментировала она.
– Какие? – Тяжелый взгляд Виктора не отрывался от лица Джима. Трудно было сказать, о чем он думает.
– Ступефай, от которого получил ушиб голени и пару синяков. Обливиэйт, вырезавший временной промежуток не более получаса и заклятие глубокого сна. У него наличествуют некоторые признаки шока, но в остальном мальчик здоров и проснется через несколько часов.
– Благодарю тебя, Мерлин! – Лили отпустила руку мужа, которую все это время неосознанно сжимала, и присела на край кровати сына. Как он мог быть настолько глуп, чтобы искать Гарри? И как они не заметили, насколько этим четверым не хватало его? Лили заботливо поправила челку сына. Джим спал так мирно, как будто с ним ничего и не произошло.
Помфри кашлянула, привлекая к себе внимание. – Есть еще кое-что…
Джеймс обернулся к ней. – Что?
– Я переодевала его и нашла в его одежде записку. Вот, – она протянула небрежно сложенный листок.
Джеймс судорожно развернул клочок бумаги и начал читать. Роза подошла ближе и тоже склонилась над письмом.

В Орден.
Вне сомнения вы нашли Джима. Он должен быть жив и здоров. Наверное, вам интересно знать, что произошло, и я, на правах бывшего друга, дам вам разъяснение.

Джеймс поднял голову, чтобы беспомощно оглянуться на жену. Бывший друг? Это мог быть только Ремус. Да и почерк его. Сильная душевная боль вернулась, принеся то, что он так хотел забыть. Мародеры. Питер, Сириус, Ремус… побратимы… бывшие. Он даже не успел еще проститься с душой Сириуса. После казни все слишком быстро завертелось, сваливаясь в хаос. В течение не скольких недель они потеряли больше, чем за все годы раньше, несмотря на сотрудничество с остатками министерства. Им просто не хватало ни людей, ни опыта, ни сил. Они теснились до тех пор, пока не остались запертыми в Хогвартсе. Только Шотландия была все еще свободна от Вольдеморта. Остальное потеряно.
Хогвартс остался последним оплотом и последней надеждой светлой стороны, противостоящий темным силам. В большинстве случаев они только защищались против налетов отрядов пожирателей. Доверие населения было давно утеряно. Но они не сдавались. Орден не зря был назван в честь феникса – бессмертной птицы, он не умрет.
С этой мыслью Джеймс продолжил читать.

Ваши дети хотели встретиться с Гарри. В этом предприятии им помог вампир Томас. Гарри был так любезен, что сообщил о тайной встрече и мне. Это была наша ошибка. За мной была слежка. Люциус Малфой, как командир личной охраны лорда, хотел захватить Джима и убить всех остальных. В том числе и не защищенного договором Гарри.
Нас вовремя спас Лецифер, воспользовавшись произошедшим, чтобы разорвать договор. Я уговорил его оставить Джима в живых, вернув его вам. К сожалению, он должен был забыть некоторые события.
Поверьте, ни я, ни Лецифер не враги вам… пока вы не сделаете нас ими.
Ремус Люпин.
Вожак английской стаи.

– Что? – Роза тоже дочитала до конца. – Он лжет.
– Почему? Мы всегда знали, что Лунатик способен на большее… чем мы доверяли ему. – Джеймс говорил спокойно, его нервозность выдавали лишь побелевшие костяшки пальцев, которыми он с силой сжимал письмо. – Но как и почему мы были настолько слепы? – с неожиданной горечью вырвался у него полувопрос полупризнание.
– Дорогой, – Лили потянула бумагу из его пальцев. – Что там написано?
– Только то, что Люпин вожак оборотней Англии. – Джеймс разжал пальцы. – Из-за них он и предал нас. Ему эти звери дороже нас.
– Но это значит, что Ремус Люпин должен был присутствовать на казни Сириуса Блэка, – рассудительно заметил Виктор. – Как он смог справиться с этим?
– Ремус всегда считал, что можно пожертвовать одной жизнью для спасения многих, – Джеймс без сил опустился на стул. Лили быстро перечитывала письмо. Ей, не слишком беспокоящейся о судьбе Ремуса, сразу же бросилось в глаза самое важное в письме. – Джеймс, договор разорван!
– Ну и?
– Интересно, кто из нас адвокат? Договора вампиров и, возможно, оборотней с Вольдемортом больше не существует.
Когда Джеймс наконец-то осознал услышанное, он открыл рот, забыв о приличиях. Короткая фраза мгновенно изменила картину войны. Без вампиров Вольдеморт уже не имел столь огромного преимущества. Но почему оборотни?
– Но оборотни никогда не подписывали договор, потому что никогда не были единой стаей… – Джеймс выхватил письмо и перечитал подпись «Вожак английской стаи». – Он сделал это.
– И они объединились с вампирами, – подхватила рыжая ведьма. – Иначе как бы Ремус сумел убедить Лецифера отпустить Джима?
– А может у него было что-то очень важное для Лецифера? – спросила Роза и покраснела под взглядами взрослых. – А что, неплохая идея…
– И ее не стоит сбрасывать со счетов, – согласилась ее мать.
– Есть ли в письме что-либо о Невилле? – громко и нетерпеливо спросил Крам. В его голосе отчетливо слышалось беспокойство о юном друге.
Джеймс потрясенно посмотрел на жену. Он почувствовал вину, что даже не вспомнил о гриффиндорце. – Нет.
– Понятно, – Виктор обернулся к спящему Джиму, единственному, кто мог что-то знать о судьбе друга. Виктор не думал, что Дэмиен мог просто так позволить убить Невилла. Тем не менее он слегка опасался неведомой опасности и к тому же… он слишком хорошо помнил, что Невилл никогда не был особенно восторжен действиями Ордена.
– И что теперь? – впервые заговорила мадам Помфри. – Я должна сообщить о собрании Ордена.
– Да, – Лили благодарно кивнула ей. – Это необходимо.
Колдомедик поспешила прочь, Джеймс посмотрел ей вслед и тихо спросил жену. – Как ты думаешь, теперь, без договора… может быть, Гарри вернется?
– Надеюсь.
Роза была единственной заметившей, как Виктор с пренебрежительной улыбкой покачал головой. Она сжала кулаки. Может быть, этот болгарин знает больше, чем весь Орден? Почему тогда молчит? Не был ли он одним из этих предателей, таким же, как Перси Уизли, Ремус и Гарри? Но это должно означать, что Невилл тоже предатель, а не заложник.
Она уже открыла рот, чтобы заставить Виктора говорить, но промолчала. Родители и так обозлены их безрассудным желанием найти Гарри. Поверят ли они ей вообще? А если она неправа? Роза засомневалась. Может быть, она становится таким же подозрительным параноиком, каким был Грюм?
Наверное стоит все это оставить взрослым. Это не ее война. Это война Ордена, пожирателей, Лецифера, родителей и их Гарри… и Джима. Чувствуя, как на глаза вновь наворачиваются слезы, она хотела отвернуться от неподвижно лежащего на постели брата и не смогла. Она была слаба. Слишком слаба. Непригодна ни к чему.
Она должна научиться быть сильной. И однажды, она яростной львицей возникнет на поле сражения и отомстит за семью, возможно что и за Гарри.
Прошедшие события не выкинули его из семьи. Он остался ее членом, нелюбимым, нежеланным, но родным.