С Днём Рождения, Грейнджер… Часть II. Когда плачет небо… Часть 2


Когда я открыла глаза, передо мной неясно проступили белые стены… На минуту мне показалось, что я умерла, а это рай… Я в больничном крыле. Вновь закрыла глаза – не хочется видеть суровую реальность. Мысли вновь путаются в голове. Как бы я хотела, чтобы всё было не так! Он бы не был Пожирателем смерти, я бы не была настолько гордой, чтобы пытаться скрыть свои слёзы, а что, если этих слёз вообще бы не было? Была бы только светлая улыбка в глазах вместо этой серебристой пелены, вечно скрывающей мир от меня; белые розы – вместо чёрных, правда – вместо лжи; чистота души, но никак не пятна крови на руках; поцелуй на губах, а не пощёчина, ласковые слова заменили бы жестокие ругательства; мой любимый запах миндаля затмил бы сигаретный дым, рюмка дорогого коньяка сменяется на сладкие объятия… боль исчезает и остаётся лишь счастье. Но так не будет никогда. Он – Пожиратель смерти, я – настолько горда, что ни за что не покажу ему своих слёз! Улыбок никогда не будет – только пелена… Чёрные розы всегда будут стоять в моей вазе, ложь будет безжалостно играть на тонких струнах души, пятна крови с каждым убийством сильнее врезаются в кожу, следы от пощёчин на вечно останутся на твоём лице, заменяя поцелуи; клубы дыма твоих сигарет навсегда со мной, рюмка за рюмкой поглощается твой любимый коньяк – тебе больше не нужны мои объятья, боль всегда с нами… Я буду всю жизнь твоей ГРЯЗНОКРОВКОЙ.
Я почувствовала, что вот-вот заплачу… Но этого не будет, пока он сидит здесь… со мной… Да, он уже давно сидит на стуле возле моей кровати. Разбитый, грустный… Своим потухшим серым взглядом он смотрит в одну точку, не моргая, не двигаясь, не замечая ничего вокруг себя. Он холодный как никогда, ему страшно, так же как и мне.
Он боится, что потеряет меня… он хочет потерять меня! Так чего же он ждёт? Зачем он пришёл сюда? Может быть для того, чтобы убить меня… Есть что-то неправильное во всём, что он видит, он ищет только зло и не хочет попробовать увидеть добро. Он надеется, что я не умею читать в его глазах, смотреть сквозь них, но Малфой ошибается…
Малфой верит, что я не увижу его скрытых рыданий, он запутывается всё сильнее, играя на чувствах других, и не понимая своих собственных. Он не очень-то хочет жить, так же как и я… Его жизнь – сплошное одиночество. Между нами разница лишь в том, что я могу слышать его прерывистое дыхание, биение сердца, мимолётный шёпот… а он не слышит меня, даже, когда я кричу! Потому что боится! Он не может понять себя. Впрочем, я тоже… не могу понять ни его, ни себя…

You’re too important for anyone
There’s something wrong with everything you see
But I, I know who you really are
You’re the one who cries when you’re alone
But where will you go
With no one left to save you from yourself
You can’t escape
You can’t escape…

Малфой внезапно, словно замёрз, покрепче укутался в свою чёрную мантию и повернулся ко мне, встретившись с моими глазами. Огонь и лёд сливаются воедино. Только от этого нет никакого толка…
– Зачем? – прошептала я, оказывается, что у меня сел голос.
Он посмотрел сквозь меня, делая вид, что ему абсолютно безразличен этот вопрос, но этот же вопрос мучает его каждую ночь, каждый день.
– Зачем, что? – своим ледяным тоном отвечает он вопросом на вопрос.
– Зачем… всё это… – я слегка привстала с постели, чтобы говорить с ним на равных, не хватало ещё жалости в его глазах, что я – такое беспомощное существо. Но тело ужасно болело, и я, сделав движенье, застонала и опять упала на подушку.
– Не вставай! – отрезал Малфой. – Мадам Помфри сказала, что тебе не следует сейчас двигаться… но к утру ты поправишься. Это сильное заклятье…
Он глубоко вздохнул.
– Зачем эти игры?! Мы вроде всё сказали друг другу в библиотеке, – продолжила я. – Ты опять начинаешь партию?! Только вот я больше не намерена вступать в неё! За что ты так ненавидишь Рона? Что он тебе такого сделал, что ты послал в него такое заклятье?! Это заклинание вызывает самые ужасные моменты твоей жизни и заставляет почувствовать себя червяком… Ведь, так? О, ты, наверное, доволен, что я почувствовала всю эту гадость… Теперь, мне кажется, что я не стою того, чтобы ходить по земле. Моя жизнь такая серая… – в моих глазах застыли слёзы, картинки, вызванные заклинанием, прокручивались в голове снова и снова… – Я действительно никчёмна. Но у меня есть сердце! Это больно, Драко… Очень больно!

И мы сумеем встать, но спина к спине
И шагнём за край, где уже не больно…
Истина проста — там где нет любви
Мы смогли устать, больше не зови…
Может позже, но сейчас…

– Моё отвращение к Уизли тебя не касается! Это – моё дело! Ясно… – огрызнулся Драко. – Не лезь в это…
Помолчав, он добавил:
– Слушай, я… я не хотел, чтобы заклинание тебя задело. Не надо было защищать Уизли! – вскрикнул он. – Я мог применить что-нибудь пострашнее… Думай в следующий раз, когда кидаешься под мою горячую руку! – сказал он, чувствуя, что выполнил свой долг передо мной.
– У тебя руки всегда холодные…
– Что? – переспрашивает он, несколько испуганно глядя мне в глаза.
– У тебя руки всегда холодные… – повторяю я и чувствую, как он напрягся. Он не хотел этого слышать, потому что пытается забыть свои прикосновения к моей коже… – Никакое заклинание не сравнится с тем, что чувствую я! Никакое! Ты сказал, что любишь меня! И это тебя убивает! Так знай, что я давно уже мертва!
Он встал и молча ушёл, на прощанье, хлопнув дверью. Ему больно. Я – не только объект его страсти. Теперь я уверена, что ему небезразлична…
Но этой ночью кошмары не кончатся… Они только начинаются. У него сегодня задание от Волан-де-Морта. И это значит,

Who can say
When the roads meet
That love might be
In your heart
And who can say
When the day sleeps
If the night keeps
All your heart
Night keeps all your heart

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.