За два дня до Нового Года начались каникулы. Ученики разъехались по домам, и Школа опустела. Четверо друзей решили, что им лучше остаться и постараться максимально изучить потайные тоннели.
Утро выдалось замечательное во всех отношениях. Ночью Школу кто-то украсил. Первое, что увидели друзья, была пышненькая пихточка в их гостиной, украшенная блёстками, шарами и бантами серебристого цвета. Везде стояли нарядные пихты разных размеров, в Общем Зале их было несколько.
Ребята, быстро позавтракав, побежали в ближайший класс, расстелили на столе Карту и принялись её изучать. Минут через пять снова проявились красные тоннели. Один из них начинался рядом с классом, где они сидели, и заканчивался в учительской.
— Ну? Идём? – спросили мальчики.
— Да! Пошли! – ответили девочки.
Они надели шапки-невидимки, спросили у Карты пароль и тихо вышли из класса. Войдя в тоннель, они, как обычно, произнесли «Люмос» и дальше шли не торопясь, внимательно всё изучая. Но стены были гладкие, никаких комнаток на пути им не встретилось.
Наконец, впереди, они увидели дверь, а за ней услышали приглушённые голоса. Сверившись по Карте, дети убедились, что за дверью – учительская. Там шёл совет профессоров.
— Андрей, вы все ловушки расставили? – спросил директор.
— Да, ещё несколько дней назад.
— Хорошо. А у вас, Лилия, готовы ревуны?
— Да, они все повзрослели. Если появятся Пожиратели, они учуют их негатив и поднимут панику.
— Прекрасно. Софья, Юрий, Юлия! Дополнительные охранные заклинания на территории Школы установлены?
— Да. Все.
— Так. Чудесно. Что насчёт целебных зелий и готовности больницы? Ярополк, Елизавета?
— Запасов зелий хватит до пасхальных каникул.
— Больница готова на все сто процентов.
— Превосходно. И помните, в Школе есть ученики. Нам их надо беречь. Думаю, что Пожиратели сделают первый ход сейчас. Им необходим Кубок Времени. Где он находится, мы не знаем. Но даже если бы и знали, я думаю, что Добро и Любовь никто, из здесь присутствующих, не предаст. Будьте начеку. Юрий, Юлия! Вам поручаю самое трудное задание – уберечь четвёрку близнецов. В них наше будущее. Остальных десятерых учеников охраняет Иван, Константин, Изяслав, Анна, Екатерина. Каждому по двое. Да прибудут с нами Мудрость, Добро, Любовь и Мужество. Все свободны. Юрий, Юлия! Останьтесь.
Дети стояли тихо и очень внимательно слушали, ничем не выдавая своего присутствия. Они услышали, как разошлись профессора, как закрылась дверь, как стихли в коридоре шаги.
— Юрий! Ты ничего не хочешь мне сказать? – спросил директор.
— Владимир Ярославович, а конкретнее можно? Что вы хотите, чтобы я вам сказал? – ответил вопросом на вопрос Морозов.
— Ты очень обеспокоен. И твоё беспокойство не проходит с того дня, как я вернулся из Англии.
— Беспокойство моё вполне обосновано. Пожиратели могут нагрянуть в Школу в любой момент.
— Юрий, я знаю тебя много лет. Приближение битвы никогда не вызывало у тебя этого чувства. А как себя чувствует Степан? Ведь, он твой друг?
— Не знаю. Я его не видел года полтора.
— По последним данным, он вступил в ряды Пожирателей. Ты знал об этом?
— Догадывался. Вы, ведь, знаете, что я в совершенстве владею легилименцией и окклюменцией. И, я уверен, нас уже минут десять кто-то подслушивает.
Ребята обомлели. Они не могли двинуться с места. Скандал обеспечен.
— Но, здесь нет никаких дверей, кроме выхода. Юрий, ты чувствуешь сквозь стену кого-то, кто, скорее всего нас не слышит. Продолжим наш разговор. Юлия, видимо, познала только азы тех наук, в которых ты, Юрий, преуспел, — медленно произнёс директор. – Не сердись, девочка моя, но у тебя, в отличие от Юрия, очень слабый блок. Просто прозрачный. Я не хочу, чтобы вы оба думали, что я лезу не в своё дело. Но… — он замолчал, а через минуту произнёс, — о ваших отношениях никто не знает?
Если бы ребята видели сквозь стену, они бы заметили, как резко побледнел и нахмурился Морозов, как порозовели щёки у Преображенской, как они обменялись быстрыми взглядами.
— Нет, — решительно произнёс Морозов, — никто. Вы меня осуждаете? Сорокалетний мужчина влюбился, как мальчишка, в молодую девушку! Какое безобразие! – выдал он с сарказмом и усмехнулся.
— Нет, Юрий, я не осуждаю. И это не безобразие. Любовь – это прекрасное чувство. Это самое чудесное, что может быть между мужчиной и женщиной. Вы не сердитесь, но я проверил вас на совместимость. Вы подходите друг другу. Если вы обвенчаетесь, союз ваш будет крепким, и вы будете любить друг друга всю жизнь.
— Я знаю, — коротко ответил ему Морозов.
— Я не буду препятствовать развитию ваших отношений. Но, постарайтесь не рекламировать их, ученики не должны вас видеть. Не буду вас задерживать. Да, и ещё одно. Юрий, это относится к тебе. Будь с близнецами помягче. И обучи их волшебным дуэлям.
— Хорошо.
Дверь закрылась, шаги затихли, и ребята, наконец-то, пришли в себя.
— Пойдёмте отсюда, — прошептала Александра.
— Вернёмся в гостиную, — добавила Ярослава.
— Да, обсудить есть что, — вставил Ярослав.
— Пошли, — Александр взял за руку Александру и потянул за собой.
***
— Кто такие Пожиратели Смерти? – спросила Александра, когда они вечером расположились в гостиной.
— Сторонники чёрной магии, последователи Темногора да Волан-де-Морта, — ответил Александр.
— Значит, они начали охоту за Кубком, — медленно произнёс Ярослав, глядя на огонь.
— А если они знают, в каком тайнике он находится? – спросила Ярослава.
— Не думаю. Если бы знали, давно бы уже шла война, — ответил Александр. – Помните, Морозов сказал, что на протяжении нескольких веков его род охраняет наш род, чтобы мы могли сохранить Кубок и Знания Магии.
— Да, точно. А ещё он был очень зол по этому поводу, — добавил Ярослав.
— Ты не прав, он был напуган. Он испугался за друга, ставшего Пожирателем, и за нас, так как мы ещё дети, и не способны защитить Кубок, — горячо вступилась за Морозова Александра.
— Ты защищаешь его? Ведь он постоянно к нам цепляется! – возмутился Ярослав.
— Ты не справедлив к нему! Он изменится, вот увидишь! Кроме того, он должен нас защищать, — попыталась доказать свою правоту Александра.
Вдруг всё небо озарилось ярким светом, в теплицах завыли ревуны (растения с цветами, похожими на львиный зев, но раз в пятьдесят больше), над Школой обозначился купол, похожий на северное сияние. Дети смотрели в окно во все глаза. Они видели, как за рекой, метрах в пятистах стоят два человека в чёрных масках и капюшонах и не могут проникнуть сквозь купол. Со стороны Волшебного Леса к ним шли ещё двое. Видимо, и там проникнуть на территорию Школы не было никакой возможности. Над Волшебным Лесом стояло зарево. Над полем для квиддича летали искры, с той стороны шли ещё двое.
Внезапно позади ребят раздались шаги, и они, вздрогнув, обернулись. Посередине гостиной стояли завуч и профессор Морозов.
— Быстро следуйте за нами! – сказал Морозов тоном, не терпящем возражений.
— А что случилось? – спросила Ярослава, делая вид, что ничего не понимает.
— Нет времени на объяснения! – ответил он.
И двое взрослых и четверо детей, выскочив из гостиной, помчались по переходу в сторону Общего Зала. Не добежав метров пять, они остановились у картины с изображением парящего в небе орла.
— «Вижу цель!» — произнесла пароль Преображенская, картина отъехала, и все вошли в тёмный тоннель.
Каждый сказал «Люмос», и маленький отряд за Юлией пошёл вперёд. Замыкал шествие Морозов. Они быстро шли по коридору. Завуч резко остановилась у маленькой боковой дверцы. Дети чуть не врезались в неё. Она открыла дверь и вошла внутрь.
— Заходите, — сказала она и зажгла заклинанием свечу; в комнатке стоял диванчик и столик. – Здесь Пожиратели Смерти. Из комнатки никуда не выходить. Сидите здесь тихо. Мы придём за вами. Я надеюсь, что у вас хватит благоразумия не искать приключений. Если они вас схватят, то это будет последний нормальный день в вашей жизни. Они смогут вытрясти из вас, где находится Кубок, поверьте мне на слово. Это очень жестокие люди. Это не люди. Это Пожиратели Смерти.
— Удачи вам и большое спасибо, — поблагодарила профессоров Александра.
Маги ушли, а дети остались ждать развязки. Они слышали взрывы заклинаний, которые продолжались довольно долгое время. Затем всё стихло. Но за ними никто не шёл.
— Что там происходит? – задал вопрос Ярослав.
— Интересно было бы знать! – отозвался Александр.
— Как вы думаете, профессора не пропустят Пожирателей в Школу? – спросила Ярослава.
— Будем надеяться, что нет, ответил Ярослав.
Прошло уже часа три, как детей спрятали в потайной комнатке. Девочки уснули, уронив головы на плечи мальчикам. Ребята тоже дремали. В коридоре раздались чьи-то шаги. Дети открыли глаза. Дверь распахнулась, и к ним вошла Юлия.
— Пойдёмте. Они ушли.
— Профессор, а где Юрий Алексеевич? – спросила её Александра.
— Он ранен и сейчас находится в нашей больнице, — ответила та.
— Ранен? Кем? Почему? Как серьёзно? – посыпались вопросы от детей.
— Владимир Ярославович, Юрий и я пошли на переговоры с Пожирателями. Они хотели прорваться, началась дуэль. Им известно, что вы – хранители Кубка Времени. Мы отбивались изо всех сил. На Юрия напали четверо, и он просто не успел… Но, всё же, мы одержали верх, связали их заклинанием. Сейчас их охраняют пять профессоров до прибытия людей из Министерства. А сейчас, пойдёмте, я вас провожу в вашу гостиную, вам уже давно пора отдыхать. А мне надо навестить Юрия Алексеевича.
Дети обратили внимание на то, что когда Юлия упоминала Морозова, голос её становился мягким и очень грустным.
— Юлия Александровна! А можно мы тоже его навестим? Хотим поблагодарить,– спросила Александра.
— Завтра, — и завуч отвела детей в их гостиную.
Но, как только за ней закрылась дверь, Александра надела шапку-невидимку и сказала:
— Я пойду, посмотрю, как он.
— Я с тобой, — ответила Ярослава.
— Мы не отпустим вас одних. С вами пойдём, — сказали им ребята.
И они все вместе, надев свои шапки-невидимки, отправились в школьную больницу.
Тихонько приоткрыв дверь, они проскользнули в больничный коридор. Одна из палат тускло освещалась и была чуть приоткрыта. Дети на цыпочках подошли к ней. Дверь была прозрачная, и они могли всё видеть и слышать, не заходя туда. На кровати лежал Морозов с закрытыми глазами, с влажной тканью на лбу и перевязанной грудью. Руки его лежали поверх одеяла вдоль тела. На стуле, возле кровати, сидела завуч. Она нежно смотрела в закрытые глаза Морозова, обеими руками держала его ладонь, а по её щекам струились слёзы.
— Ну, что ты, девочка моя, не надо плакать. Через пару дней я буду, как огурчик, — пытался он успокоить её, чуть приоткрыв глаза. – Новый Год мы обязательно встретим вместе. Обещаю тебе, это будет незабываемая, самая фантастическая ночь! Только не плачь. Ладно? – и он, протянув руку к её лицу, попытался стереть её слёзы, сделав это настолько нежно и трогательно, что девочки за дверью тихо ахнули.
— Не буду, обещаю. Я, просто, испугалась за тебя, — тихо сказала она.
— Как дети?
— Нормально. Я их отвела в гостиную. Они спрашивали о тебе, хотели навестить. Я им пообещала, что утром приведу их сюда. Ты не против, если они придут? Они очень благодарны тебе за то, что ты их спас.
— Не преувеличивай, моя милая, мы все их защищали. И не только их, но и других детей, и Школу. Вот только я, почему-то, оказался самый неуклюжий и неповоротливый.
— Ты отбивался от четырёх противников. И хоть тебя ранили, ты одержал над ними верх. Ты мой герой. Я…, — она замолчала, — я…, я тебя люблю! – выдохнула она и спрятала лицо в ладонях.
Морозов широко открыл глаза, чуть-чуть приподнялся над подушкой, не выдержав напряжения, снова уронил на неё голову и прошептал:
— Поцелуй меня, любовь моя. Это будет самое лучшее лекарство.
Юлия склонилась над ним, её волосы рассыпались по подушке, закрыв его лицо. Через минуту она подняла голову. Глаза раненного профессора светились от счастья. Но он, тут же, сдвинул брови и тихо произнёс:
— За дверью кто-то стоит.
Преображенская вскочила и быстро подошла к двери, рывком распахнув её. Дети еле-еле успели отскочить от неё. Обследовав пространство за дверью, она вернулась к Морозову:
— Там нет никого. Тебе показалось. Это нервное перенапряжение. Вот, дорогой, выпей. Это зелье «Сон без сна». Тебе нужен отдых.
— Хорошо, но только после того, как ты пообещаешь, что не будешь сидеть здесь до утра, а немедленно пойдёшь к себе отдыхать.
— Обещаю.
Он выпил зелье и провалился в сон без сна.
Дети вернулись к себе весьма потрясённые тем, что Морозов, всегда угрюмый, вечно цепляющийся к ним, непоколебимый в своих решениях, спас их, не задумываясь ни на минуту о своей жизни.