Проснулся не в себе…Главы 31-40


Джеймс: Ночная прогулка

Гермиона уже битый час распылялась перед нами о важности экзаменов, переплюнув даже Лунатика. Тот начинал упоминать нам об этих пытках всего за месяц до них: Гермиона же начала еще до пасхальных каникул.
— Гермиона, остынь, — оторвался Рон от шахматной доски. Он уверенно вел свои фигурки в бой и, соответственно, нес разрушения среди моих. – До экзаменов еще целых два месяца!
— Но, Рон, это очень важные экзамены! – возразила девушка. — По результатам П.А.У.К.А мы определяемся с дальнейшей профессией. – Что тут непонятного? И Трелони не надо быть, чтобы предсказать…
Ну вот, сейчас опять заведут волынку о пользе занятий. Помни, Сохатый: сделай умное лицо и молчи в тряпочку, а то их еще больше распалишь, тогда и тебе попадет. Улыбаемся и киваем, улыбаемся и киваем.
Гарри, — решила вплести меня в спор Гермиона, — хоть ты меня поддержи.
Девушка, а у меня тактика не вмешиваться в ваши споры: себе же дороже выйдет если вмешаться.
— Знаете, ребята, я лучше прогуляюсь, — смывайся отсюда, Сохатый, и как можно быстрее. – Знаете, как меня найти.
Это я про карту… надеюсь, поняли.
И, оставив партию неоконченной, – все равно через ход–другой проиграл бы – я со скоростью «Молнии» вылетел из общей гостиной Гриффиндора. Как же мне надоело! Лунатик, друг мой, прости меня, что я называл тебя неисправимым ботаником! Я тогда не знал Гермиону Грейнджер!
Поздновато… Через четверть часа вообще из гостиных выползать нельзя. А ты, Сохатый, опять забыл и карту, и мантию… Мародер со стажем называется… куда бы пойти? Размять, что ли, копыта и побегать вокруг школы? Хорошая идея, рогатик, давно ты не бывал в местах, где уже целую вечность назад шалили господа Мародеры.
Жалко, не могу сходить в тот очаровательный чуланчик, где труп змейки, маленькой и совсем не опасной, всего-то метров десять… в ширину, валяется. Ну ничего… Зато теперь знаю, что Тайная комната совсем не легенда, как утверждает профессор Бинс.

Красиво. И немного прохладно. Конечно, прохладно, ведь ранняя осень! С такими успехами в логистике П.А.У.К тебе не сдать… О карьере аврора мечтать даже бесполезно… особенно с таким компроматом, как еженедельные прогулки по Запретному лесу и дружба с оборотнем…
Хруст!
Черт, опять не на ту ветку наступил. Пора из леса выбираться. А вот и окраина Хогсмида. В домах еще огни горят. В бледном свете молодой луны деревушка выглядела зловеще. Помнишь, Сохатый, как вы, все четверо, стояли на этом пригорке и точно так же смотрели на ночной Хогсмид? Бродяга тогда пожалел, что нельзя приходить сюда днем. А может быть, и не сказал, а прогавкал. Он всегда гавкал, когда превращался. Идиот ты, Поттер, псы всегда лают.
Кстати, о лае. Местные собаки тебя почувствовали. Ага, и начнется повсеместная травля оленя. Тебе же не хочется, чтобы твои роскошные рога висели в чем-либо кабинете. Это было бы в высшей степени неэстетично. Еще хуже: твои рога в кабинете Нюниуса. Ты только представь, как он любовно будет полировать все отростки и ответвления. Мазохистская фантазия…
Да успокойся ты, Сохатый! И перейди с галопа на шаг, дыхание итак уже начало сбиваться.
Хочу есть… Пить тоже… Хорошо, что родник где-то рядом. Но траву жевать не буду, я что, олень какой-нибудь?
Именно он, с рогами и копытами… если вы это забыли, мистер Поттер.
Пора возвращаться. Пора… Завтра, точнее сегодня, конечно, воскресенье, но знаем мы этих малолетних садистов, разбудят в самую рань. Типа тренировка. Типа победа в чемпионате важна. А капитан за все это отвечает. Уизли говорит, что на меня Вуда не хватает… ну и пусть. Больно надо.
Рассвет какой красивый…
Пора сбросить копыта: оставшиеся метры дойдем, друг мой Мародер, пешочком, не загнемся.
— Хорошая прогулка, Поттер? – Малфой? Забыл сделать домашку, раз проснулся так рано? Ждешь, когда же я струшу? Запишись на курсы долгожителей, чтобы увидеть.
— Отличная, Малфой, — подыгрывать, так подыгрывать. – Свежий воздух и все такое. Взбодрись – такое чудесное утро!
Издеваемся, мистер Поттер? А паренька не жалко? Спрашиваешь, господин Сохатый? Да эта мразь похуже Нюниуса.
— Не прикидывайся дурачком, Поттер! – скривился слизеринец, словно съел кислый лимон. Тоже мне актер погорелого театра. Ему бы в Азкабане представления давать: публика будет в восторге. – Хотя, что там, ты же туп как олень.
Почему как?
Стоп, он видел мое превращение? Или нет? Колись, хорек…
— И кто тут прикидывается дурачком?
Слизеринец хмыкнул.
— В этот раз тебе не отвертеться: рядом с тобой не шныряет этот Люпин, — он презрительно скривился.
Ты что-то имеешь против моего друга?
— Профессор Снейп сегодня же узнает о твоих похождениях, Поттер.
Испугал. Уже дрожу. Узнает он – остальные узнают о тяжелом детстве некого мистера Нюниуса… А я тут буду не при чем. Не заявит же этот слизеринский декан, что я ныне усопший Джеймс Поттер, а Гарри Поттер сейчас пудрит мозги всем, что он это я?
— Придумай что-нибудь пооригинальней, Малфой, — я показательно зевнул, — или просто уйди с дороги.
— Дуэль, — коротко бросил хорек.
Удачная шутка. Я посмеялся, а теперь можно я пойду посплю?
— Когда?
— Сейчас.
Садист!
— Желание идиота – закон, — даже если оппонент идиота жутко устал. Может, рогами его боднуть и копытами попинать?
— Мистер Малфой, мистер Поттер! Что здесь происходит? – на нас летела еще одна ранняя пташка – МакГонагалл. И что ей не спится в пять часов утра? Ладно, Малфой просто помешан на идее поймать меня ночью, Филч доморощенный выискался, но она-то?
— Ничего, профессор, — голос слизеринца моментально сменил тональность. Теперь он был приторно сладкий. – Мы просто разговариваем.
— Марш по гостиным! – безапелляционно заявила мой добрый, отзывчивый и понимающий декан.
Хорошо, что баллы снимать не стала. Пять часов утра – это не двенадцать ночи. Мало ли тараканов в головах студентов?
— Мы не закончили, — бросил мне в след Малфой.
МакГонагалл смерила его холодным взглядом и пошла куда-то по своим делам. Хм, надо поинтересоваться по каким… Чем наша профессор в марте занята в пять часов утра?
Настроение, изрядно подпорченное заучкой Гермионой, шахматным полководцем Роном и неудачником-дуэлистом Малфоем, резко улучшилось.

Гарри: Кубок, травма и доверие.

Отличное весеннее утро – чего еще можно пожелать для хорошего матча? Разве что удачи и благосклонности судьи к твоей команде. Только вот настроение почему-то паршивое… конечно, паршивое. Ведь вчера после недолгого расспроса мама опять расплакалась, обозвала лжецом и убежала, а с утра даже не поздоровалась. Плохи твои дела, Поттер. Хотя когда было иначе?
Ладно, хватит о грустном. Тебе еще матч предстоит выиграть вместе с кубком. Всего-то надо обойти команду Когтеврана на сорок очков, совсем не сложная задача, тем более с такой хорошей командой.
— Ребята, — вспомним неподражаемого Вуда, мастера толкать речь перед матчем, — я знаю, что кубок уже почти на нашей полке, мы основательно постарались в этом году: разгромили задавак слизеринцев и шустрых пуффендуйцев, но все же надо постараться опередить Когтевран на несколько очков, точнее, всего-то на сорок. Так что я в вас верю.
Тоже мне, Вуд выискался…
Ребята речью прониклись, Сириус — не очень. Настроение, видать, у него такое же паршивое, как и у меня. Хороший бонус к игре.
Когтевранцы уже были на поле, а комментатор объявлял наши фамилии. Пора…
Как капитан я привык наблюдать за ошибками как своей, так и чужой команды. Противник упустил мяч в самом начале и теперь тщательно пытался догнать Билла, уверенно летящего к кольцам. Снитча пока не было видно, да и фиг с ним… пока. Я попытался выискать взглядом маму на трибунах, но знакомого отблеска рыжих локонов не было, только Рем и Питер ободряюще махали руками. Если я не выиграю этот матч…
В небе мелькнул золотой огонек снитча. Черт! Когтевранец тоже это заметил, ну не все ж такие олухи, как младший Малфой, и помчался вперед, заметно меня опережая. Его отвлек гул толпы – Билл все-таки забил гол. Неплохо, неплохо… надо бы порасспрашивать его об этом матче как-нибудь после. У взрослого, конечно. Снитч ускользнул…
Да где же этот дурацкий мячик?
Стадион опять взорвался.
Но для меня сейчас главное – это мяч. Главное – не упускать его из вида, а после отрыва в сорок очков поймать. Уже после, Поттер, сможешь рассуждать, как несправедлива к тебе жизнь.
Вот блин! нам забили… кого-то ждет головомойка после матча: кто так ворота охраняет? Этот мяч даже бы я не упустил с моими скромными успехами во вратарском деле… Сюда бы мою команду… интересно, а кого они на место Кэти приняли? Рон уж точно описал папе, кто какой игрок и как лучше играть против разных команд. Ага, а папа доходчиво объяснил Рону, что ничего пояснять ему не надо.
Мяч! Плюс заветный отрыв. Пора, Поттер. Вперед и с песней завоевывать победу для Гриффиндора. Ну, в общем, как всегда. Сначала я виноват во всех неудачах, а потом я же приношу победу. Закон какой-то…
Стоило снитчу оказаться в опасной близости от моей руки, как откуда-то взялся летящий на огромной скорости бладжер. Ну почему всегда так?! Метла опасно хрустнула, боль мгновенно расползлась по всему телу. Краем сознания я понял, что снитч у меня в руке, а потом…
— Джеймс, мы сделали это! – возвестил радостный Бродяга, стоило мне приоткрыть глаза. Знакомая обстановка: медпункт. Да уж, Поттер, скоро ту надо кровать ставить с табличкой «личная кровать Поттеров, просьба не занимать». – Кубок наш.
— Ага, — я нашел в себе силы немного приподняться, — только я опять в своем репертуаре – сразу после матча в больничное крыло.
Бродяга хмыкнул, но возвещать о моей фатальной невезучести всем присутствующим не стал. Спасибо ему хоть на этом.
— Выпейте это, мистер Поттер, — мадам Помфри бросила неодобрительный взгляд на сгрудившихся около моей кровати Мародёров, — и постарайтесь как можно меньше двигаться – кости должны срастить прямо.
Знаю, знаю. Кого вы учите? Я же тут постоянный клиент.
Она поставила передо мной полный кубок неаппетитно пахнущей густой жидкости. На «Костерост» не похоже: уже легче. Я осторожно пригубил предложенное питье.
Фу… какая гадость!
— Гадость? – поинтересовался Питер, поморщившись
— Угу, — кивнем. Ты не думай, Хвост, что я тебе прощу предательство только из-за того, что так тесно с тобой общался. – Ребята, счет-то какой был?
Дурачимся?
— 60:10. Я успел забить перед твоим эффектным падением, — Сириус прямо-таки засветился от гордости. – Ты бы видел, как Нюниус на нас смотрел.
Неудивительно…
— Он все еще отойти не может?
Рем скривился.
— С этим не шутят, — спокойно добавил он. – Моя маленькая пушистая неприятность может стать очень большой.
— Мальчики, вы можете уйти?
Мама…
Лили Эванс со странным выражением лица присела на краешек моей кровати. Питер без слов ретировался. Бродяга и Лунатик лишь переглянулись. Что-то мне подсказывает, что они не очень хотят оставлять меня с ней наедине.
— Я думал, мы в ссоре, — я отхлебнул еще вязкой гадости, пытаясь заглушить горечь.
Мама взглянула на ребят.
— Извини, Джеймс. Я немного погорячилась, но ваша шутка выбила меня из колеи.
Если бы это было шуткой.
— Это был не розыгрыш, Лил, — новый раунд игры «докажи маме, что я это я», — мы действительно говорили тебе правду. Поверь.
Девушка улыбнулась.
— Раз так, назови мои привычки, что люблю готовить и так далее. Ты же должен это знать?
Откуда?!
— Не могу.
Все трое напряглись. Рем и Сириус навострили уши. Даже после случая с сывороткой они не оставляли надежды выманить мое признание.
— И ты утверждаешь, что это не розыгрыш? – она словно говорила с нашалившим ребенком.
— Я не могу сказать о твоих привычках, о привычках отца, то есть Джеймса, лишь потому, что прожил с вами чуть больше года, — только не спрашивай почему, мама, пожалуйста! – Зато о привычках миссис Дурсль, мистера Дурсль и их ненаглядного Дидди – все, что угодно!
Девушка побледнела.
Хотя нет, могу кое-что рассказать. «Беги! Спасай Гарри!», «Только не Гарри! Только не Гарри!». Только зачем? Это мой личный кошмар.
— Хотя зачем я тебе это доказываю? – риторический вопрос. – Ты все равно не поверишь.
Лили зачем-то покрыла своей ладонью мою руку. Жест доверия?
— Я верю… — слова давались ей с трудом. – Я была у Дамблдора…

Джеймс: Допрос по теме предыдущего урока.

Вот влип! Я на грани паники. Экзамены подкрались незаметно – до экзекуции осталось чуть меньше недели. И это плохо… для меня это просто ужасно!
Хорошо еще, что первый экзамен – это трансфигурация. Значит, время еще есть… но мало.
— Джеймс! Хоть немного сконцентрируйся! – Рем пытался впихнуть в меня знания. Мертвому припарка… Лунатик, есть неопровержимая истина, что перед смертью не надышишься.
— Лунатик, я не могу пахать 24 часа в сутки – я не тягловая лошадь. Мне отдых хоть когда-нибудь нужен?!
— Нужен, — флегматично согласился садист-мародёр, составляя новые задания для меня. И не капли сочувствия! Нужно точно ему темную устроить…
Как бы мне самому темную не устроили. Хорек приобрёл прям-таки навязчивую идею – преследовать мою скромную персону. Ну что я ему сделал? Усы нарастил? Так за это особо-то не злятся – вот, помнится, Бродяга недели две с такими усиками проходил. Так смеялся и шутил, что они напоминают ему свои собственные. Ну, поставил пару раз на место я этого хорька. Зачем же до дуэли дело доводить? Даже Нюниус меньше возникал, но доставалось-то ему намного больше, чем Малфою!
— Сохатый! Ты опять отвлекся! В каких небесах ты летаешь?
В своих собственных.
— Рем, мне действительно нужен отдых. Возражения не принимаются – я иду спать.
И ведь действительно поздно… Так что, Лунатик, фиг тебе. На сегодня все. Да и кто мне заливался, что я вернулся во время экзаменов? Может, мне повезет, и Защиту за меня сдаст Гарри? Я вот Трансфигурацию за него могу сдать. Мне не трудно…
А сейчас спать. Спать долго. Завтра первым зельеварение. Снейп меня живьем съест, если я туда не притащусь. Хотя с моим желанием спать, скорее приползу. Нет, Рон, с тобой в шахматы я сейчас играть не буду. Да, Гермиона, мы с Ремом занимались. Нет, Дин, домашнее по зельеварению я не сделал и не собираюсь. Да, Невилл, я помогу тебе с чарами, но завтра. Да отстаньте вы все – я спать хочу! И буду спать. Будить только в экстренных случаях, типа, Сам-Знаешь-Кто напал на Хогвартс или Гарри вернулся. В других случаях кому-то не поздоровится.
— Гарри, Гарри, вставай.
Ага, сейчас. Уже встаю, только шнурки поглажу. Хотя буду гладить их на уроке, назло Нюниусу. Чтоб он сильно-то не злорадствовал. А знаешь, что радует, Сохатый? Что он прилюдно не может высказать мне, что он обо мне думает…
Снейп, как всегда, влетел в класс, попутно сообщая нам, что наступила неделя подготовки, усиленной подготовки, к предстоящему экзамену. А значит, сейчас он начнет спрашивать абсолютно всех. Вид у него был, словно сейчас он начнет допрос по теме прошлого урока партизан нашего класса. Первым, как всегда, буду я.
— Поттер! Ваше зелье опробуем на вас.
И что? Сегодня яд какой-то варим, что ли? Мораль, Сохатый, шнурки гладить будешь позже. Надо бы спросить у Гермионы, а что за бурду мы варим сегодня.
— Гермиона, а что варим-то? – момент донельзя удачный: Нюниус как раз прилепил свое неусыпное внимание к бедному Лонгботтому, почему бы им ни воспользоваться?
Гермиона прошипела нечто невнятное, но очень похожее на «заживляющее», но вот что-то я не уверен. Девушка назвала меня лентяем, поинтересовавшись, чем я слушал на прошлом уроке. Ушами, милочка, ушами, только вот спал и половину прослушал.
Заживляющее так заживляющее, ничего особенного. Нюниус, похоже, хочет меня покалечить, знаем, что как можно сильнее – по его глазам вижу! Садистом был, садистом и остался.
— Гарри, — толкнула меня в бок Гермиона, — начни работать.
Уже бегу.
Что-то тоска замучила. Давно признаться надо себе, что ты, Сохатый, жутко скучаешь по дому, родителям, друзьям, по Лили… Скучаешь и ждешь, когда ты вернешься домой. А в то же время понимаешь, что жаждешь остаться здесь вместе с сыном.
Сохатый! Тебе только семнадцать, пока у тебя нет сына, ты просто знаешь, что у тебя он будет.
Ладно, надо действительно начать варить зелье. Одна четверть какой-то зеленой дряни и пятая часть синей. Бурда приобрела цвет болотистой воды. Радует, что пить это не надо, а всего лишь помазать поврежденное место. Жидкий растворчик что-то получился. Да фиг с ним. Парочку крысиных хвостиков и с десяток жабьих глазок. И где этот садист ингредиенты набирает? Убивает, зверски мучает домашних любимцев студентов? Бедная жаба Невилла…
Что тебе, Малфой? Что за красноречивые жесты? У тебя что-то с горлом? А-а, ты хочешь намылить веревку и повеситься? Меня повесить? Ну, флаг тебе в руки…
Нюниус, не стой над душой! Твоя язвительная насмешка сбивает меня с мысли. И так зелье бурдой всякой выглядит.
— Мистер Поттер, ваше зелье приобрело зеленый оттенок. Идеально сваренное имеет серый, — добавил он, как всегда язвительно.
Сам знаю, что эта бурда серой должна быть. Примерно такого же цвета, как и твое лицо, Нюниус. Ты что, из подземелья вообще не вылазишь на свежий воздух? А зря: это для кожи и для общего здоровья полезно.
— Хотя, что вам рисковать, мистер Поттер? Порежьте ваш палец, — садист!
Снейп зловредно ухмыльнулся и пролил на свежую ранку несколько капель зеленой бурды из моего котла. Кожу защипало. Все как обычно: мне ли не знать? Мадам Помфри уже не раз жаловалась, что на меня она изводит этого зелья больше, чем на целый курс. Я поморщился, когда кожу начало стягивать.
Снейп скривился.
— Вам повезло, мистер Поттер.
Очки он, естественно, Гриффиндору не добавил. И, как ни странно, Слизерину тоже.
Вот если бы так экзамены прошли… минимум усилий и хороший, относительно хороший, результат. Вот тогда бы жизнь стала бы прекрасной. А если еще и Гарри наконец-то вернется, то она станет просто превосходной!

Гарри: Зеркало Еиналеж

— Тебе чем-нибудь помочь? – Лили положила руки мне на плечи. – Уже поздно, а ты все сидишь под этими книгами. Нельзя же готовиться к экзамену так.
Нельзя. Только я не к экзамену готовлюсь… я выход ищу. Я домой хочу…
— Я еще немного посижу, Лил, — немного, может быть, до утра, — а потом уже пойду спать.
Девушка внимательно оглядела гостиную. В полдвенадцатого ночи она, гостиная, выглядела пустой. Никто, кроме меня, в ночь перед сложным днем посиделки допоздна не устраивал.
— Гарри, — произнесла она медленно, словно смакуя мое имя, — завтра уроки, а совсем скоро и экзамен.
Я знаю.
— Ты же не хочешь его провалить?
Не хочу. Только вот что должно быть на экзамене по Защите, чтобы я его провалил? Я не хвастаю, но все же. Обсеквиз, например, мало нового лично для меня рассказала.
— Лил, я не провалю экзамен, я обещаю. А вот если я не найду выход, то…
То лучше не представлять, что будет… похоже, мама тоже пришла к такому выводу. Она присела на соседнее кресло.
— Хочешь назад? – она не ждала от меня ответа, потому что сама прекрасно понимала, что да.
Но я все равно утвердительно кивнул. Еще как хочу. А кто бы не хотел: в гостях, конечно, хорошо, но дома лучше. Прописная истина. Правда, неприменимая к дому Дурслей, исходя из моего многострадального опыта.
Лили пристально вглядывалась в мое лицо, потом глубоко вздохнула. Чувство у меня такое, что сейчас опять начнется допрос с пристрастием на предмет глубокого знания будущего. Примем вид партизана-аврора в гостях у Волдеморта.
— Гарри, я хорошая мать?
В каком смысле?
— Да… я многим тебе обязан, — туманно, но честно. – В основном жизнью.
Лили еще раз глубоко вздохнула.
— Тебе тяжело все это говорить? – еще как! – Ты ведь сирота?
Правильные выводы в правильном направлении. Только вот это мне не нравится. Попробуй-ка рассказать своей матери о её смерти? Задачка не из простых, и маханием палочки не разрешится, а дипломатия, как ты уже выяснил, Поттер, отнюдь не твой конек.
— Мне действительно трудно говорить тебе эти вещи, в конце концов, я слишком мало с вами пробыл. Я почти ничего не помню, а многое узнавал чуть ли не с боем, ценой собственных нервов.
А иногда и крови…
— Тогда не надо.
Возникла неловкая пауза.
— Я видел вас в зеркале, — внезапно вырвалось против моей воли, — в зеркале желания Еиналеж. Это было давно, еще на моем первом курсе… я приходил к этому зеркалу и просиживал там ночами. Я думал, что так я смогу…
Словесный понос, Поттер?
— Гарри, — мягко прервала меня Лили, — важно не то, что ты там увидел, важно то, что ты понял.
С этими словами она встала.
— Иди спать, — сказала она, заворачивая на лестницу, ведущую к спальням девушек, — иначе… иначе я отыграюсь за все потерянные годы. Ты дал мне понять, что я…
Она не закончила своего предложения, да и, похоже, не хотела его заканчивать, по крайней мере, при мне.
А действительно, Поттер, а почему бы не пойти спать? Мозги не вечный двигатель – им отдых нужен. Если, конечно, они есть.
И все-таки, что значит туманная фраза мамы про «увидел — не увидел, но понял»?
И бодренько собрав все толстенные книги, которые обычно исчезали в сумке Гермионы и распределяемые ей же под класс «легкое чтение», я решил не тратить силы до долгого пути в спальню и поудобней устроился в широком кресле перед камином. Профессор Горн, приди он в нашу гостиную, пусть прется к своим слизеринцам, а я пока спокойно посплю.
Мокро, холодно… чьи это шуточки? Сириус! Опять холодная вода?! За что?!
— Сохатый, мы так подумали, пока ты дрых без задних копыт, и решили, что твое присутствие в подземельях все-таки обязательно.
Умно сказано, профессор Люпин… Что?! Я пропустил завтрак? И опять шея болит. Какой шутник догадался уснуть в кресле?
— Еще одно такое утро, и я точно эти самые копыта отброшу на радость профессору Трелони. Вы хоть бутерброды с завтрака для меня захватили?
Закусывая трофейным бутербродом с колбасой и сыром, я старался вспомнить, куда вчера полетели учебник и конспекты по зельям. Место их приземления оставалось тайной.
— Сохатый, не парься, сядешь со мной: у меня учебник есть, — Рем с легкой улыбкой наблюдал за моими тщетными поисками.
Сам напросился! Я ведь сяду и буду внаглую списывать…
— Поттер! Внимательно следите за вашим котлом! – профессор Слагхорн проходил мимо, но все же мельком успел сунуть свой нос в мое варево. Открывшийся вид ему не понравился. Мне, кстати, тоже. – Ваша слабость – невнимательность в трепетном процессе приготовления зелья.
Снейп торжествующе улыбнулся и подсыпал что-то в свой котел. Зельевар фигов. Как наяву представилось, что Снейп своим холодным издевающимся голосом говорит о моей слабости. Знаешь, Снейп, а твоя слабость – это излишняя самоуверенность. Ну, шаришь ты в зельях лучше меня, но, в отличие от тебя, я к Волдеморту не пойду предлагать свои скромные услуги. Загляну только за тем, чтобы заехать ему чем-либо тяжелым между глаз, чтобы такой шрам ему зафигачить – еще похлеще моего, а потом отправить его на уикенд к дементорам в Азкабан. Ему там должно понравится. Там такой свежий воздух. А обслуживание… как в санатории. Кстати, Снейп, могу и для тебя путевочку из Министерства выписать… Я ведь не жадный…
Да, да, профессор, я уже вернулся к своему зелью.
— Джеймс, что сегодня с тобой? – толкнул меня в бок Сириус.
Да как тебе сказать, Бродяга? Со мной все в порядке, просто… просто я все еще отхожу после разговора с Лили.
— Все нормально, Сириус, я просто задумался.
В последнее время что-то все чаще и чаще…
А действительно, может, показать маме это зеркало? Один раз… С одного раза не сходят с ума. И вряд ли у нас одинаковые мечты…
Профессор Слагхорн еще раз скривился при виде моего зелья, отвернулся и отправился инспектировать зелья у слизеринцев. На лице Снейпа снова возникла самодовольная ухмылка. Я начинаю понимать отца… Профессор Снейп еще тот субъект… Ну и Волдеморт с ним!
«Мама, ты не пойдешь со мной сегодня ночью к зеркалу Еиналеж? Ну, согласись, пожалуйста!»
Лили неуверенно кивнула, прочитав мою короткую записку. Вечер обещал быть приятным…

Гарри: Я не знаю, кто ты, но я тебя…

— Ты всерьез собираешься выйти из гостиной за полночь?
Да. А в чем дело? Мам, все мы только после полуночи гуляем. Жизнь ночью только-только начинается!
За окном уже стемнело, и на темно-сине-фиолетовое небо вползла желто-багровая ущербная луна, полнолуние было на прошлой неделе, но я в тот день благоразумно нарвался на Филча и спокойно, не вызывая у Хвоста каких-либо подозрений, чистил серебро в Зале Почета. В общей гостиной Гриффиндора было на удивление спокойно: младшекурсники, шушукаясь, готовились к предстоящим экзаменам, компания Мародеров, бессовестно оккупировав камин, наверняка придумывала очередную пакость на прощание школе и осторожно косилась в мою и Лили строну.
— У меня есть то, что позволяет мне бродить по школе ночью.
Лили нахмурилась. Это что-то ей заранее не понравилось. Слушай, мам, а как ты отнесешься, что папа и его друзья, кроме Рема, конечно, незарегистрированные анимаги? Это ведь похуже нарушение, чем мантия-неведимка…
— И ты ничего не сказал нашему декану?
Ну, знаете! Мне мантия пока еще дорога!
— … И директору?
Дамблдор знает. Он сам её передал, а потом еще и вернул, когда я забыл её на вершине башни.
— Лил, не беспокойся. Это не мой секрет, и выдавать его я пока не собираюсь, как и несколько других.
— А мне выдашь эти «несколько других»?
Придется…
— По пути. Так ты идешь?
Куда ж ты денешься…
Лили кивнула, но неохотно, словно все еще сомневаясь.
— Ладно, доставай свое «нечто» и идем.
И доставать-то не надо: мое добро всегда со мной, особенно ночью на прогулке. Жаль, Хвост Карту посеял… хотя кто его знает, может, он просто попался с Картой Филчу. И не стало пособника малолетних шалунов-колдунов.
Мародеры дружно хмыкнули и снова углубились в разработку нового коварного плана. Чувство такое, что жертвой буду я. В прошлый раз от их невинного розыгрыша меня спасло только добровольное участие. А душ с лягушками получил Снейп. Правда, он потом за нами бегал в тщетной надежде взять реванш…
— Ребята, мы тут немного прогуляемся…
— Ага, — с невинным видом кивнул Бродяга, — только, пожалуйста, на Филча не натыкайся…
Тогда мне пришлось все подстроить! Это не Филч на меня наткнулся, а я на него. Мне же надо было откосить от прогулки с Ремом!
— Обещаю, но не гарантирую.
Захочу — попадусь, не захочу — нет. Да и со мной Лили будет, неужто вы думаете, что с ней я попадусь?
Кстати, она же меня уже в коридоре ждет. Хватай мантию, Поттер, и бегом марш.
— Не прошло и года! Поттер, ты всегда такой или это у вас семейное?
Что у нас семейное?
— Что ты, что он – все время опаздываете…
Извините, исправлюсь… может быть.
— Лили, только не пугайся. Это мантия-невидимка.
С таким же интересом рассматривают музейные экспонаты.
— Это, как я понимаю, один из ваших многочисленных секретов?
Ага.
— Не главный. Пойдем, Лили.
Давно под мантией вдвоем не ходил. Хотя следует заметить, что с мамой ходить приятней, чем с Роном. Из-за его роста…
Вот и коридор, где я спасался бегством на первом курсе. Интересно, а Дамблдор и сейчас там зеркало хранит?
— А какой главный? – вдруг спросила Лили.
— Давай найдем комнату.
— Ты не помнишь, где это зеркало?
Помнить-то я помню, но вдруг его там нет?
Повезло.
— Это оно?
Мы сбросили капюшон мантии.
— Да. Дамблдор, оказывается, его не переставил.
Стояло оно тут и стояло, а потом пришел Поттер…
— Люмос.
Заброшенный класс сразу же осветился, а на зеркале внезапно вспыхнули буквы.
— «Я покажу тебе твое самое сокровенное желание», — прочитал я.
— Мы в комнате, — напомнила мама, с интересом вглядываясь в зеркало, где отражались мы вдвоем. – Так, что же хранит ваша компания, что за секреты?
А почему бы и нет?
— Все, кроме Рема, анимаги, незарегистрированные.
— Что?!
Я ж знал, что тебе не понравится…
— Они кто?
— Анимаги. Волшебники, способные превращаться в животных.
— Я знаю, кто такие анимаги… И … и Джеймс тоже?
Вид у неё был ошарашенный.
— Да… Он превращается в оленя, мой патронус – Сохатый…
Я отошел от Лили, оставив её одну у зеркало.
— Взгляни. Ничего страшного.
— А в кого…
— Сириус – пес, Питер – крыса, взгляни…
И она взглянула… она молчала, лишь сокрушенно покачала головой.
— Это мечта… она невыполнима.
— Я тоже считал, что моя мечта невыполнима, но я же встретил тебя.
Кстати, а что теперь мое сокровенное желание?
Лили уступила мне место. Поначалу в темной поверхности отражался лишь я, потом… потом мое отражение посмотрела назад, произнесло несколько слов, достало какой-то предмет.
— Гарри! – услышал уже я сам тихий шепот мамы, — смотри, сзади!
Что там? Резко обернувшись, я понял…
«Только тот, кто хочет найти, а не использовать» вспомнилось внезапно. Дамблдор, как всегда, оказался прав…
— Что это?
Путь домой… Этот сверкающий проход – путь обратно, назад в будущее.
— Это… это путь обратно…
Лили вдруг улыбнулась, но как-то печально.
— Твое сокровенное желание исполнилось, Гарри. Иди, иди, только…
Что?
— …только верни мне Джеймса, пожалуйста…
— Мама, — впервые я обратился к ней так, — я обещаю… я не забуду…
И уже шагая в сверкающий проход, я заметил, что она плачет…
Ощущения на мгновения исчезли. Вообще. Вдруг яркая вспышка света. И ничего… картинка посветлела: я стоял посередине гостиной Гриффиндора. Это хорошо.
На меня смотрела подозрительно знакомое лицо… Мое лицо… Это плохо…

Глава 36 Джеймс: Слаженный дуэт.

Чем плохо просыпаться так рано? Тем, что надо просыпаться. А проснувшись, надо постараться снова не заснуть. Какой идиот пообещал Рему заниматься каждое утро, а, рогатое недоразумение? А сам не припомнишь, или без литра кофе мы пока не соображаем? Соображаем, но туго…
Главное – не разбудить милую компанию, с которой я живу в одной спальне. Разбужу — придется спасаться бегством: ни один нормальный гриффиндорец не оценит такую шутку в полпятого утра.
Сохатый, не зевай! Уснешь ведь. Кстати, а кто будет проверять мое трудолюбие? Рем? Да еще он больший соня, чем я! Гермиона? Мда… Решено, иду спать в кресло перед камином. Если что, быстро притворюсь, что читаю суперумный учебник по чему-либо… не суть важно…
Я же сказал, не зевать!
Воистину, незнание блаженно. Да, да, учение свет, но в темноте спать легче. Так что выключите свет, и я вам мешать не буду в ближайшие часа два.
Свет! Яркий! Кто зажег?
Чутье анимага мгновенно мне подсказало, что в гостиной на данный момент я не один. И кто тут у нас ранние пташки, любящие столь яркий свет? Покажись, не боись, не съем… забодаю.
Посреди гостиной стоял высокий худой парень, смутно знакомый на лицо. Так, Сохатый, кто поставил здесь зеркало? Что? Это не зеркало? Но лицо-то мое!
Кстати, Сохатый, смею напомнить, сейчас бы отразилось лицо твоего сына, а не твое.
Парень с моим лицом и, похоже, вообще моей внешности, во все глаза уставился на меня. Странный сейчас у нас вид: смотрим друг на друга и молчим… смотрим и молчим.
Парень удивленно поднял бровь, сощурился, стараясь рассмотреть меня как можно лучше. А чем я хуже? Повторим его жест до идентичности.
И стоим, как два барана из одной магловской сказочки.
В гостиную, потирая слипшиеся от долгого сна глаза, вошел Рон. Зевая, он тупо уставился на меня. В следующую секунду его челюсть поспешила на свидание с полом.
— Гарри?
Сразу видно, что Уизли пытается въехать в ситуацию. Безуспешно…
— Что? – хором спросили я, скорее по привычке, чем по желанию, и парень с моим лицом. Рон, недоумевая, почесал в затылке.
— Кто из вас кто?
Вопросы поконкретней надо задавать.
— Кто? – дуэт из нас получился на редкость слаженный. Мы переглянулись.
— Рон, ты кого имеешь в виду? — вдруг спросил парень с моим лицо, надо понимать, Гарри Поттер. – Нас тут двое…
Отношение к ситуации нормальное, можно сказать, даже с юмором. Диагноз – Мародер…
Вот теперь к двум барашкам присоединился третий. Ждем Гермиону? Тогда баранов станет четыре. Нет, конечно, баранов будет три, плюс еще одна овца. Нестандартная ситуация, а сценария как не было, так и нет. Плохо… Хотя когда этот сценарий был?
— Я ожидал чего-то другого, — Гарри пожал плечами, — по крайней мере, что мне тут хотя бы обрадуются. А получилось все как всегда.
Он повернулся ко мне. Улыбнулся.
— Привет… папа.
— Гарри! – Рон сорвался с места. – Гарри! Это действительно ты?
А кто еще? У меня, вроде бы, только один сын будет.
Сохатый, вот теперь твоя челюсть спешит на свидание с плоскостью пола. Подбери зубки, они еще понадобятся.
Пока новоявленный Гарри отбивался от слишком навязчивого Уизли, в гостиной появилась Гермиона. В отличие от своего парня, она выглядела свежей и выспавшейся. Но совершенно так же застыла при виде открывшейся ей картины. Ни фига себе, картина – хоть маслом пиши.
Четыре представителя мелкого рогатого скота на узком мостике.
Спорим, первым вопросом будет «Гарри?», а потом будет разбирательство, кто тут кто… Тут и прорицателем не надо быть.
— Гарри? – ну что я говорил!
— Гермиона, спаси меня от этого сумасшедшего, — Гарри в очередной раз поправил сползавшие очки: Рон слишком сильно хлопнул его по плечу. – Мне к директору надо.
Мудрая мысль… Но, как всегда, мудрая мысля приходит опосля…
К директору шли всей компанией, причем какой-то уж очень умной голове пришла замечательная идея затолкать Гарри под мантию-неведимку. Конечно, немного непонятно бы смотрелось то, что по школе разгуливает некто с внешностью Джеймса Поттера.
— И кто знает пароль? – задал риторический вопрос я, очень даже к месту.
— Пряничная мушка, мистер Поттер, — раздалось откуда-то справа. Дамблдор оказался такой же ранней пташкой, как и МакГонагалл. – Что-то очень важное?
Да как вам сказать? Просыпаюсь, собираюсь позаниматься, как всякий уважающий себя Мароде… ученик, а тут… в двух словах не опишешь…
Сообразительный сынишка решил вмешаться и отбросил капюшон мантии. В глазах директора мелькнуло легкое удивление, сменившееся неподдельным интересом.
— Я вернулся, профессор Дамблдор.
Я опять не при делах? Может, тогда я пойду посплю? Уснешь тут…
— Нехорошо было уходить так, Гарри, — мягко проговорил директор, пропуская всю нашу компанию в свой кабинет, — ты же не знал, куда именно приведет тебя этот проход.
— Это было зеркало Еиналеж, директор. Оно внезапно исполнило мое заветное желание. Я не мог поступить иначе.
Какое еще зеркало? Что я опять пропустил?
Дамблдор небрежно махнул своей палочкой, снимая с Гарри маскирующие чары.
А с меня?! Меня-то домой отправят?! Я ж тоже домой хочу! К маме, к Лили, к Мародерам…
Гарри смотрел на меня с любопытством. Нездоровым, я бы сказал. Чья бы корова мычала, на себя посмотри, Сохатый! Пялишься, как на новую модель метлы. Внешность та, что я привык видеть за этот учебный год в зеркале, но… но что-то есть совсем другое. Манера держаться, что ли?
— Гарри, — отвлек нас от столь занимательного занятия директор, — ты сможешь вызвать этот проход снова?
— Сомневаюсь, — удрученно помотал головой тот. – Желание исполнилось и перестало быть сокровенным.
Он хотел еще что-то сказать, но его грубо прервал появившийся в кабинете Пивз.
— Они тут! – закричал он. – Черная метка в Хогсмиде! Они ищут Поттера…
Под ложечкой неприятно заныло. Не люблю себе это говорить, но у меня жутко плохое предчувствие…

Глава 37 Гарри: «А нас так толком и не представили…»

Я дома. Это же просто отлично! Я увидел своего отца – превосходно. Но в каждой бочке меда есть ложка дегтя. В моем случае, пребольшущая. И почему Волдеморт всегда такое подходящее время находит? Ни тебе времени на разбор ситуации, ни на полноценный отдых. Я, можно сказать, прямо с дороги, а мне ни здравствуйте, ни добро пожаловать. Но я в не в обиде, я привык.
Пивз продолжал вопить о новом пришествии страшного и ужасного Сами-Знаете-Кого, но его, почему-то, никто не пытался заткнуть. Наверно, из-за того, что это бесполезно.
— Он ищет Поттера!
Интересно, которого из двух… Тут он, видите ли, в двух экземплярах. И кто же из нас нужен этому магу с маниакальными наклонностями? И какой из экземпляров вам нравится больше: тот, что зеленоглазый со шрамом, или же того, что более целый? Так я или мой отец, который сейчас старательно изображает истукана?
— Профессор, — очнулась Гермиона, — Сами-Знаете-Кто…
— Волдеморт, — невольно поправил я по старой привычке.
— Хорошо, Волдеморт, — словно послушная ученица повторила Гермиона, — не слишком глуп, чтобы самому появится в Хогсмиде, где на данный момент находится чуть ли не целое подразделение авроров.
Вот в этом я что-то сомневаюсь… Судя по всему, отец разделял мой слишком нездоровый скептицизм. Как же все оказались правы, говоря про наше удивительное сходство, и дело даже не во внешности.
— Кто его знает, — буркнул он. – Его действия, как я успел заметить, присутствием логики не отличаются.
Это уж точно…
— Он требует Поттера, — а что, если? — одного, а не нас двоих, может, он просто не знает, что я вернулся. Мы можем… — а что мы можем? — …мы можем поначалу взять его неожиданностью.
Дамблдор задумчиво посмотрел на меня. Но постепенно смысл идеи дошел до всех.
— Он ждет Джеймса, — сказал Дамблдор, оглядев нас двоих.
А получит меня, в качестве бесплатного сувенира. Обрадуется…
Мой отец, будущий, как-то неуверенно покосился на меня. Сомневается, что ли? Джеймс Поттер сомневается? О чем это я…
— Это рискованно, — заявил Рон. Открыл Америку.
— Рискованно, мистер Уизли, — подтвердил директор, задумчиво поглаживая свою бороду. – Но это сейчас единственный наш шанс.
— А смысл ему меня ждать? Его враг – Гарри, — Сохатый казался уж слишком спокойным. – Он знал все время, что я тут, но не предпринимал никаких действий. Стоило появиться Гарри, и вот он здесь. Совпадение?
Скорее, случайность. Нет тебя, отец, нет и меня: двойная выгода.
Кажется, это я произнес вслух…
Гермиона кивнула, Рон опять медленно вникал в смысл сказанного.
Пивз, притихший на несколько минут, заверещал снова. Дело верно катилось в тупик.
Вдруг Сохатый, называть его отцом язык поворачивался весьма редко, хитро улыбнулся. Такое же выражение появлялось у Бродяги, когда он выдумывал очередную пакость.
— Сами-Зн… Волдеморт ждет одного из нас. Наш шанс, как я понял, в неожиданности.
И?
Опять какая-нибудь мародерская штучка? Насмотрелся я этих фокусов.
— …Он растеряется, увидев нас двоих…
Мои опасения верны, но идея хорошая.
В кабинет буквально влетела профессор МакГонагалл. Только от одного её внешнего вида я нервно сглотнул. Дело худо… Это любой скажет, увидев декана Гриффиндора с всклокоченными волосами и смятой мантии.
— Директор…
— Я знаю, Минерва, — Дамблдор кивком указал на верещавшего в углу полтергейста, — Пивз уже успел оповестить нас.
— Дела обстоят еще хуже… — видимо МакГонагалл четко представляла, что поведал нам Пивз, — там слишком много Пожирателей. И… и сам Лорд… авроры не справляются.
И только сейчас она заметила некое раздвоение одной определенной личности. Сохатый мило улыбнулся.
— Минерва, странно, что ты не узнала одного из самых блестящих твоих студентов, — Дамблдор оставался спокойным. Интересно, как это ему удается? Волдеморт в Хогсмиде, авроры не справляются с его атакой, а он спокоен! Что, все идет по плану? Мне бы такие нервы.
Директор еще раз взмахнул палочкой, возвращая Сохатому его лицо. Хоть что-то, наконец, встало на свои места.
От инфаркта профессора МакГонагалл спас только новый приступ у вновь затихшего на время полтергейста. Может, кто-нибудь его выгонит?
— Поттер, — еще как он, — Джеймс Поттер?
МакГонагалл бросила многозначительный взгляд на директора.
— Но как?
Я все понимаю, шок и так далее, но у нас тут на повестке дня Волдеморт с явным желанием покончить с нашей маленькой вендеттой.
Рон и Гермиона явно наслаждались спектаклем, участниками которого они сами недавно были, но некая настороженность их все-таки не покидала. Ребята, хоть вы прислушайтесь к голосу разума.
— Потом, — как будто услышал мой внутренний призыв Дамблдор. МакГонагалл, казалось, сие объяснение пока удовлетворило. – Раз Реддл жаждет, то не стоит испытывать его терпение. Гарри, Джеймс, вы готовы к встрече?
Разве к этому подготовишься?
Я подправил закрепленную к ремню палочку. Не моя, конечно, а отцовская, но все же палочка. Интересно, а где моя?
Похоже, Сохатый задался таким же проблемным вопросом, так как достал палочку и протянул её мне.
— Это, похоже, твоя, — сказал он после минутной разминки. – Кстати, нас так толком и не представили. Джеймс, Джеймс Поттер.
— Наслышан, — я пожал протянутую мне ладонь. – Гарри, Гарри Поттер.
— Взаимно. И… веселая у тебя жизнь…
Знаю, что веселая. Скажем так, у тебя не более скучная.
— Джеймс, — Дамблдор положил ему на плечо руку. – Мне придется опять замаскировать тебя.
Сохатый театрально развел руками.
— Что только не сделаешь ради высокой цели, директор.
— Вот и хорошо, – директор снова обратился к МакГонагалл. – Минерва, младшие курсы оставить в гостиных факультетов… старшие тоже. Нельзя рисковать детьми.
А мы, значит, не дети? Нами рисковать можно?
Рон и Гермиона ретировались из кабинета директора, не ожидая прямого приказа остаться в гостиных. Наш декан последовала за ними. Видать, ловить наших дорогих и быстрых старост.

Глава 38 Джеймс: Сам-Знаешь-Кто… ой… извините… Волдеморт.

Вот теперь у меня очень плохое предчувствие… Раньше я почему-то не замечал за Дамблдором таких садистских наклонностей. Он что, не в своем уме, посылать нас к этому Сами-Знаете-Кому? Это же чистой воды самоубийство с нашей стороны! Ну что могут сделать двое подростков против этого свихнувшегося маньяка? Правильно, почти что ничего.
Итак, что мы имеем? Мантия-невидимка, одна штука, палочки, две штуки, головы, две штуки. Больные воображения, две штуки. Комплект. Поттеры, одно слово…
— Гарри, Волдеморт не должен заметить тебя до поры до времени, — Дамблдор объяснял Гарри тактику действий, мне пока не торопились сообщать, что именно от меня требуется.
Ага, прийти к Сами-Знаете-Кому и заявить, что тот придурок по жизни и что лично я пока на тот свет не собираюсь, так что, Волдеморт, извини, на тот свет поедешь один… с ветерком. Если он не проникнется, придется открыться Гарри… Вот тогда не высовываться… Отличный план, просто замечательный. Я понял.
Пока происходил краткий инструктаж, появился Рем. Вовремя… Прерывать директора он что-то не решился. Вместо этого встал рядом со мной.
— Он похож на тебя…
— Знаешь, Лунатик, я это как-то заметил.
— Волдеморт приближается к замку. Похоже, он настроен серьезно, — и ты об этом так спокойно говоришь? – Джеймс, ты уверен, что готов к этой встрече?
А ты как думаешь?
— Как сказать, Лунатик… Я боюсь, что не смогу…
Плохо дело, раз Я боюсь…
— Ремус, — Дамблдор наконец-то отстал от Гарри, теперь же Поттер-младший задумчиво оглядывал свою палочку. – Волдеморт действительно уже у замка?
Лунатик кивнул. Внешне он оставался спокойным, даже как-то очень спокойным, но только годы практики помогли увидеть истинные эмоции этой пушистой неприятности. Рем тоже боялся. Боялся за меня, за Гарри, и только в последнюю очередь за себя. Это было всегда… как был совестью нашей компании, так и остался.
— Да, к сожалению. Министерство срочно перекинуло всех авроров сюда. Они задержат Пожирателей, но Волдеморта… вряд ли…
— Держи, — Гарри незаметно оказался рядом и протягивал мне свою палочку.
Зачем мне она?! У меня своя есть.
Гарри улыбнулся.
— В моей палочке та же основа, что и в палочке Волдеморта, — ЧТО?! – поэтому их нельзя использовать друг против друга на дуэли. Волдеморт не готов к этому.
К дуэли, что ли, он не готов? Или к тому, что у меня будет палочка Гарри? Неужели случится что-то страшное, когда палочки с одинаковой основой, что уже само по себе нонсенс, сталкиваются друг против друга на дуэли?
— Приори Инкататем? — деловито осведомился Дамблдор, вслушиваясь в наш разговор. – Неожиданно.
Чего инка…татем? А это-то что?
Так, похоже, палочку придется взять.
— Сохатый, — после недолгого раздумья решил выдать партизанскую тайну этого татема, — когда вы сойдетесь на дуэли, — меня убьют… — возникнет связь между палочками. Постарайся не разорвать эту связь, несмотря ни на что…
Мне стало понятней…
— Ждем Волдеморта здесь или же выйдем ему навстречу? – спросил Гарри, теребя мантию-невидимку.
Почему все такие спокойные?! Или у них тут нападение Сами-Знаете-Кого – очередное милое приключение, превратившееся давным-давно в обыденность?
Внезапно Гарри прижал руку к шраму на лбу, застонал, резко побледнел.
— Он в Хогвартсе, — выжал он из себя, — злой и готовый убивать. Он в главном зале…
Пора?!
Как весело, отчаянно шел к виселице он, в последний час, в последний пляс пустился крошка Джеймс, машинально переделались строчки услышанной мною когда-то маглской детской песни…
Вот сейчас все и кончится… А я так и не поговорил нормально с Гарри… И не вернулся домой.
Я старался идти твердо, крепко сжимая палочку в руке. Сзади невидимый для всех Гарри что-то шептал. И уже почти у самого главного зала сказал.
— Удачи… папа.
Удачи, Сохатый. Удачи… она тебе понадобится.
И, отбросив все ненужные сейчас сомнения, я вошел в зал, лелея надежду, что Гарри тоже пройдет. По крайней мере, я понял, что в зал войду только я вместе Гарри. Рема, а тем более Дамблдора в зал не пустят.
Сохатый, это такой пустяк! Это пустяк… пустяк…
— Вот мы и свиделись снова, Джеймс Поттер, — голос прозвучал слишком глухо и эхом отразился от всех стен. На змеином красноглазом лице появилась торжествующая усмешка.
Сам-Знаешь… Нет, Лорд Волдеморт стоял у стола преподавателей. Страх исчез… Кто там сказал, что наглость – это второе счастье?
— Снова? Вы ошибаетесь, я не имел честь с вами встречаться, мистер. Изволите представиться?
— Почему бы и нет? – Волдеморт слегка оторопел. – Лорд Волдеморт, Поттер.
Приятно… Но можно знакомство на этом и закончится?
Странно, но Волдеморт один, без своих верных Пожирателей. Глупость? Мания величия и огромное самомнение? Уверенность в своих силах? Скорее всего и то, и другое, и третье…
Гарри он, похоже, не заметил… Хоть что-то радует… но мало.
— Ну вот, вы со мной поговорили, — ведь действительно поговорил! – теперь я изволю откланяться.
Я постарался улыбнуться как можно ядовитей.
— Не так быстро, Поттер, — Волдеморт вернул мне мою гримасу. – Не строй из себя дурака.
А что мне остается делать? Кричать, что я не буду с тобой драться, что я слабак? Не дождешься!

Глава 39 Гарри: Память крови

Отец дурачился, чем доводил Волдеморта до белого каления, но на лбу у него выступил крупными каплями пот.
Волдеморт вел беседу. Помнится, кто-то когда-то говорил, что разговаривающий враг – это полврага. Одно пока радует, что меня Волдеморт не обратил своего святейшего внимания.
— Поттер, ты так и остался дураком, — сказал Волдеморт. – Так слепо верить Дамблдору. Это глупо.
Не глупее надеяться на самого себя. У тебя слишком завышенное себялюбие, Темный Лорд. Спокойно, Гарри! Этот… не должен заметить тебя! Спокойней, я сказал!
Отец, без каких либо колебаний, озвучил мои мысли, при этом саркастически ухмыльнулся. Мне бы такую выдержку… Вот только представь, Гарри, как здесь Малфою доставалось!
— Волдеморт, неужели ты хотел сказать только это? Я удивлен…
Я тоже…
— Я хочу предложить тебе дуэль, Поттер, — как-то слишком равнодушно произнес Волдеморт. – Ты не смог меня остановить…
Зато я смог…
— Не забывайся, — внезапно прервал его безбашенный Сохатый, — я до этого еще не дожил, так что давай не будем делиться впечатлениями? По мне, так лучше один раз увидеть…
А по мне, так вообще лучше этого не видеть. Я бы лучше тот вечер из своей жизни исключил.
— Хорошо, Поттер, — почти что прошипел постепенно выходящий из себя Волдеморт. – Ты похож на своего сына-глупца.
Меня что-то не покидает смутное сомнение, что это красноглазое чудо повторяется.
— Я плохо знаю своего сына, — я не услышал, но почувствовал, что папа вздохнул, — но знаю точно, что он отнюдь не глупец, — хм, спасибо. – Ты хотел дуэли? Ну, тогда померяемся силы… время и место назначаю я? Тогда завтра за баром «Три метлы». Мои секунданты – Аластор Грюм и…
Ну, так и я смогу подурачится!
Волдеморт шутки не оценил. Это я понял, что он шутки вообще редко понимает.
— Приступим.
Он легким кивком поприветствовал отца. Так Волдеморт еще и правила дуэли хочет соблюсти? На все сто ставлю, что это его и погубит… Сохатый удивленно поднял бровь, но на кивок ответил. Странно, они старались соблюсти все правила магической дуэли, кроме, конечно, присутствия секундантов. Зрители, похоже, тоже не приветствуются. Я, как всегда, досадное для Волдеморта исключение.
— Круцио! – буквально прокричал Волдеморт.
— Протего, — отец решил выставить перед собой щит.
Вот сейчас и будет Приори Инкататем. Что, Волдеморт, не ожидал?! Думал, что Джеймс Поттер попал сюда со своей палочкой? Ну, извините, я лично с палочкой в обнимку не сплю, и отец тоже вряд ли. Так тебе и надо! Отец, только не разорви связь, только не разорви! Пусть призраки выходят. Они ослабят Волдеморта!
Гарри, а ты подумал, что может случиться, если из палочки Волдеморта выйдут призраки твоих родителей? Тут уж никакие нервы не спасут.
— Мальчишка! – Волдеморт тщетно пытался порвать связь.
Рука Сохатого дрожала, а сам он побледнел. Ага, Поттер, вспомни сам свои ощущения тогда на кладбище. Не сахар.
Появился Седрик, одобрительно кивнув в мою сторону. Он видел меня! Меня! Под мантией невидимкой! А вот и уже знакомый мне старик-магл. А затем…
Держись, отец! Не разорви связь, не разорви!
Вот он, нужный момент, Поттер. Сейчас или никогда. Еще немного, и отец не выдержит. И я не выдержу.
Я видел, как отец заметно побледнел, когда появился серебристый призрак мамы. Потом появился и уже призрак отца.
— Я верю в тебя, Сохатый, — произнес тот и сделал кивок мою сторону.
Сейчас!
— Экспеллиармус! – проорал я, сбрасывая мантию-неведимку.
Каким бы крутым ни был Волдеморт, ему не отразить второе заклинание. Палочка, оставившая мне такое сомнительное украшение, как шрам, послушно легла в мою руку. Связь, конечно, порвалась моментально. Джеймс рухнул, а Волдеморт с непонимающей миной смотрел на меня.
— Поттер?
Какое открытие! А я и не знал, что я Поттер.
— Какая встреча, Реддл, жаль, что я склонен считать её последней.
— Поттер, — произнес Волдеморт, все еще отходя от потери палочки, — ты не победишь.
— Скажи что-нибудь новое. Ты мне это уже раз пять говорил, но, видишь, я еще жив. А еще, что не менее важное, я тут, а не там, куда ты нас, как я догадываюсь, так мило доставил. Ах да, забыл, я должен сказать тебе спасибо за такой подарок.
Джеймс застонал, похоже, отдача от разрыва связи была велика. Призраки сгрудились над Волдемортом, но пока оставались пассивными. Лишь призраки родителей парили над Джеймсом. Держа Волдеморта на кончике палочки, я склонился к отцу. Тот медленно приходил в сознание.
— Ты глуп, — какая новость! – Я силен и без палочки!
Упс… это как понимать?
Волдеморт сделал какие-то сложные пассы руками.
— Протего! – теперь моя очередь.
Один – ноль. Матч Гарри Поттер – Волдеморт в самом разгаре. Состав команды Поттера претерпел изменения. Произошла замена.
Угомонись, Поттер.
— Флипендо!
Конечно, Авада Кедавра эффективней, но чем тогда я буду отличаться от самого Волдеморта?
Тот, вместо того, чтоб увернуться, поставить щит, отбил заклинание. В отца. Джеймс, едва оклемавшийся от отката, упал снова. И, кажется, с сильным ранением.
Ну, все, сейчас кого-то будут бить. И, возможно, даже ногами. И даже по голове.
— Ты один, Поттер! У тебя нет той мифической силы, что приписывает тебе Дамблдор. Нет такой силы, что я не смог бы понять.
Тебе не понять любви, Реддл, но это не значит, что любви нет. А я обычный, во мне действительно нет никаких мифических сил, ты прав, но я способен любить, любовь матери спасла меня. Так что у меня есть над тобой преимущество, Реддл.
Волдеморт опять начал усиленно жестикулировать, надвигаясь на меня, но вдруг огромный олень с широкими ветвистыми рогами преградил ему дорогу. Олень казался смутно знакомым. Патронус… материальный? Это… это значит…
Я быстро оглянулся, мои опасения верны. Это не мой патронус, это мой отец. Сохатый…
— Тебе не остановить меня! Ты слаб!
Призраки начали рассеиваться, но мама оставалась на месте.
— Ты знаешь, — шепнула она. Что я знаю? – Не тяни…
Она указала на мою палочку, замаранную чем-то подозрительно красным.
— Кровь, — донеслись до меня мама, — кровь… не тяни…
Прикоснувшись к палочке, я понял. Кровь!. Сознание сквозь пелену отметило, что неведомая сила отбросила величественного оленя. Во мне закипел гнев, обида, горечь. Я не могу потерять его сейчас! Неизвестные мне слова рождались где-то в глубине меня.
— Orare familia et greal, to morta! – яркий, ослепляющий луч света пронзил Волдеморта. Задрожала в моей руке его палочка. Неизвестные слова все еще гудели в моей голове, но повторить их я не решился. Мало ли…
Отец! Отбросив палочку Темного Лорда, которому сейчас явно не до меня, я подбежал к оленю, лежащему на боку и тяжело дышавшему. Голова его запрокинулась назад, и серо-карие глаза с грустью смотрели на меня.
Дикий крик пронзил уши: Волдеморт умирал. Умирал и мой отец. Кому помочь? Волдеморту, разве что, помереть.
— Отец… Джеймс, только попробуй, умри! — ведь выкопаю и убью заново! – Пожалуйста, не умирай!
Вслед за Волдемортом последовала его палочка. Она взорвалась, выбросив очередную порцию света. Почти уже прозрачные призраки снова стали более серыми.
— Спасибо, — призраки выражали свою благодарность, лишь мама и папа молчали.
Джеймс медленно превращался обратно в человека: копыта становились пальцами, рога исчезали.
— Гарри, мы победили, — проговорил он. – Победили…
Рубашка, в которой он был, на боку разорвалась, обнажая бок с рваной раной, хорошо, что еще поверхностной. Но я не специалист…
— Победили, с тобой все хорошо?
— Отлично. Небольшая дырка… Этот придурок тебя не задел?
— Нет…
Джеймс слабо улыбнулся и попытался приподняться.
— Значит, все…
Призраки постепенно бледнели, но все еще толпились над телом Волдеморта.
— Жаль, что Волдеморт так и не сказал, как мне вернуться назад.
Я почувствовал чье-то касание: мама, едва видимая, кивнула в сторону скопления призраков – жертв Реддла – над мертвым Темным Лордом начал появляться проход, похожий на тот, что открыло мое отражение.
— Пора…
— Твоя рана!
— Пустяки, Гарри, царапина. Я пойду, а то чувствую, что я здесь немного задержался.
— Спеши, — призрак отца присоединился к маме.
Джеймс пожал мне руку и с моей помощью поднялся на ноги. Чары, то ли от напряжения, то ли от заклинания Волдеморта, спали, и теперь я видел своего отца таким, каким он был. Отчего-то стало грустно.
— Гарри, жаль, что так получилось.
Он шагнул в проход, а за ним исчезли и жертвы Темного Лорда.
Я стоял один посреди огромного главного зала. Конец. Вот и кончилось это приключение длиною в мою жизнь. Внезапная усталость подкосила мои ноги. А сознание не нашло лучшего выхода, чем отрубиться.

Глава 40 Все вместе: Вместо эпилога…

Ну вот, теперь отбечено полностью.

Пробуждение не было уж слишком приятным или неприятным, оно было никаким. Не болела голова, не горел шрам, но не покидало чувство непомерной усталости. Гарри Поттер где-то с минуту собирался с мыслями. До него не сразу дошло, что сейчас он лежит в больничном крыле и что сейчас он один. На прикроватной тумбочке еле-еле помещались открытки с пожеланиями скорейшего выздоровления, упаковки разнообразных сладостей. Смутно припоминалось что-то важное, но что, он понять пока не мог, слишком были рассеяны его мысли.
— С выздоровлением, Поттер, — проговорил Гарри сам себе и постарался улыбнуться.
В палате спустя минуту появилась мадам Помфри. Она несла какое-то лекарство.
— Как самочувствие, мистер Поттер?
Гарри заколебался: болеть-то ничего не болело, но…
— Нормально, мадам Помфри.
— Совсем уж нет сочувствия, — проворчала себе под нос фельдшерица, наливая в маленький кубок лекарство и размешивая его водой, — ребенок еще толком не выздоровел, а его уже хотят…
Что именно хотят с ним сделать, Гарри не дослушал: чувства на секунду совершенно отключились – лекарство оказалось непомерно горьким и жгучим. Но зато вместе с чувствами вернулась и память.
Волдеморт! Темный Лорд побежден, побежден окончательно и бесповоротно. Убит… и убит самим Гарри. Даже понимание того, что Волдеморт был уже совсем не человек и был убийцей, не умаляло чувство вины. Он убил, чтобы выжить. Конечно, не совсем поняв, как, но убил… Что-то связанное с кровью…
— Гарри? – в больничном крыле появился Дамблдор. – Мадам Помфри сообщила мне, что ты очнулся. Как самочувствие?
— Нормально, директор.
Дамблдор присел на стул, стоящий рядом с кроватью, и некоторое время помолчал.
— Ты, наверное, хочешь узнать, что же произошло в зале?
Гарри кивнул.
— Ты произнес древние слова памяти крови. Твоя кровь помнит предательство, и не смогла его простить, поэтому так жестоко отмстила предателю. Волдеморт не мог понять этой силы.
— А мой отец?
— Он попал в свое время. Проход залечил его рану, Фоуксу даже не нашлось работы. Кстати, он попросил кое-что тебе оставить.
Дамблдор вынул из кармана своей мантии небольшой пожелтевший конверт и протянул его юноше.
— Мы пока сдерживаем орды репортеров, хотя, боюсь, наших сил надолго не хватит, но здесь, в больничном крыле, ты в безопасности. И… Гарри, поздравляю с отличной сдачей экзамена по Защите.
— Спасибо, директор… А что с Пожирателями?
— Большинство из них поймано аврорами, и, скорее всего, будут отправлены в Азкабан.
Гарри взял протянутое ему письмо, пожелтевшее от времени, на котором неровным почерком было написано его имя.
Гарри дрожащими руками вскрыл конверт. Дамблдор улыбнулся и поспешил оставить юношу наедине с письмом.
«Дорогой Гарри,
Я знаю, что я больше никогда не увижу тебя таким, какой ты сейчас, взрослым и рассудительным. Но в этом виноват отнюдь не я. И ты прекрасно об этом знаешь.
Извини за все неприятности, что я тебе доставил, находясь на твоем месте.
Мне сейчас трудно что-либо тебе сказать, но второго такого шанса я больше не получу, ведь Дамблдор дал мне время только чтобы написать это письмо. Как только я закончу последнее предложение, мне сотрут память об этом годе и вставят новые воспоминания. И я буду думать, что это я спас Нюниуса и наконец-то помирился с Лили. Кстати, спасибо тебе за неё, ведь я больше не смогу тебя поблагодарить, потому что когда ты родишься, я забуду, кому я обязан своему счастью.
Я пишу и чувствую, как за моей спиной Сириус пытается разглядеть то, что я пишу. Он привязался к тебе…
Извини за такую сумбурность, просто я не знаю, что тебе сказать… Есть много вещей, но в то же время я не знаю, стоит ли говорить тебе их.
Я был поражен, когда проснулся в свой день рождения не у себя дома. Поражен, что вместо поздравлений на меня накричали. Потом я был поражен из-за тебя, из-за того, что не смогу воспитать своего сына… поражен из-за того, что умру… Постепенно я узнавал о тебе все больше и больше, и все больше и больше чувствовал, что ты мой сын. А потом еще и встретил тебя. И я стал тобой гордиться. Ты вышел живым из множества неприятных ситуаций и смог победить Волдеморта, таким образом отомстив за нас, за всех нас. Даже тогда спас мне жизнь, извини за такой парадокс. Я горжусь тобой еще до твоего рождения.
Гарри, мне жаль, что мы так и не узнали друг друга лучше…
И вот сейчас я, заканчивая свое письмо, я знаю, что Хвост предатель, но, как только я выйду из кабинета Дамблдора, я буду с ним болтать как в ни в чем не бывало. Буду смеяться над его неудачными шутками, забыв, что самая неудачная его шутка – это то, что он стал Пожирателем, верным прихвостнем Волдеморта.
Вот за это обидно… быть преданным одним из лучших друзей…
Гарри, желаю тебе добиться всего в своей жизни.
Твой будущий отец.

P.S. Восстанови наш с Лили дом… Живи там со своей семьей».

Гарри свернул пожелтевший пергамент, вытер со щеки непрошеную слезу и бросил в пустоту никем не услышанные слова.
— Я обязательно выполню твое пожелание, отец…

Джеймс вышел из кабинета директора. Он чувствовал себя непомерно уставшим и одновременно удовлетворенным. Немного болела голова и почему-то бок. Что-то такое случилось, но что, он не мог вспомнить. Что-то важное, круто изменившее всю его жизнь. Первой мыслей у него было поскорей найти Мародеров, второй — что он давно (целый день!) не видел Лили. Но что-то не давало покоя… Мародеры… Что-то с ними произошло, что явно сильно повлияет на их отношения.
Парень завернул за угол. И буквально столкнулся с бежавшими на него друзьями.
— Джеймс! Что директору от тебя потребовалось?
Действительно, а что? Зачем он, Джеймс Поттер, шел к директору? Что произошло в кабинете Дамблдора до разговора? Ведь сам разговор был совершенно пустой, ничего не значащий, об экзаменах…
— Мы всего лишь обсуждали мои оценки, — Джеймс улыбнулся. – Ребят, а вы Лил не видели?
— Да забудь ты об Эванс хотя бы на несколько минут, — толкнул друга Сириус, которого тоже не оставляло ощущение потери чего-то важного. Ведь он тоже был у директора, а потом ушел на несколько минут раньше друга.
И четверо друзей расхохотались, словно после очень долгой разлуки, когда уже нечего сказать…

Директор повертел в руках письмо, даже не запечатанное, оставленное в некоей слепой надежде, что оно все-таки дойдет до адресата, запечатал и со вздохом положил его в пустую коробку вместе с серебристой мантией. Всему свое время…

Проснулся не в себе…Главы 31-40: 7 комментариев

  1. Ничего подобного!!! Наоборот, очень сочный фик- вмеру и юмора, и иронии, и всего остального! Лично мне очень понравилось!

  2. интересно так написано, мне очень понравилось! и эти внутренние комментарии героев очень забавные, сразу видно, что это обычные подростки, почто такие же, как и мы)))) нашла только один недочёт (насколько я помню), что Снейпа спасли на пятом курсе, а не на седьмом… хотя, может это просто авторская задумка))) в любом случае: молодец!!!!

  3. шикарная вешь)))очень понравилось!и сиквэл кстати тож не плох,но это конечно 2 самостоятельных произведения.и опять же:будет ли что-то ещё из-под вашего пера?

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.