Глава 5. А вот и я, видишь?

— Рон, дружище… — Гарри сидел у постели друга и смотрел на него, ничего не понимая. Рон будто разом постарел, съежился, и стал ужасно скучным. От этого его хотелось пожалеть, и одновременно не хотелось этого делать. — Зачем ты это сделал? Зачем, скажи… объясни мне, я не понимаю… Если что-то было не так, ты мог обратиться к Герм, ко мне, мы бы помогли тебе, если были какие-то проблемы…
— Гарри. — Голос Рона был скрипучим, пыльным и тихим. — Друг, — мужчина сделал попытку похлопать Гарри по плечу. — У меня не было никаких проблем. Проблемы… У них. У… ладно, ты сам поймешь…
— Объясни мне! — Гарри начинал злиться. Его друг, который всю жизнь был недотепой, непутевым неудачником, теперь, как выяснилось, все понял раньше него, Гарри. И то, что он понял, оказалось настолько страшным, что Рон выпил целую бутылку Старильного зелья. И теперь медленно умирал…
Старильное зелье не прибавляет возраста мгновенно. Если доза небольшая — возраст увеличится в секунды. Если доза настолько велика, как та, что принял Рон — за считанные месяцы человек состарится и умрет.
Гермиона обнаружила пустую бутылку дома, спрятанную за унитазом. Рон надеялся, что она узнает.
Последние месяцы лучшего друга Гарри, Рона, пройдут в больнице. И Гарри чувствовал необходимость сидеть здесь, говорить с ним, в то время как мгновения месяц за месяцем уносили жизнь человека, который был Гарри почти братом.
— Гарри. Я не буду с вами говорить… не приходите ко мне. Прошу, пожалуйста. Я не сержусь на тебя, на Гермиону я тоже не зол. Но вас двоих я не хочу видеть. Прости меня… но я не хочу, чтобы я запомнился тебе стариком. Я-не-хо-чу. Ты сам поймешь все. Примерно через полгода. Когда я… — Рон не сделал даже секундной паузы, прежде чем произнести, — умру. Тебе сразу все станет ясно. И… Пожалуйста, позаботься о Гермионе и о Билле. И… эта девушка, Алисия. Мне бы очень хотелось, чтобы у вас что-нибудь вышло. Все. Уходи. — Рон отвернулся, хотя в его положении было без разницы, куда смотреть пустыми глазницами.
Гарри не нашелся, что сказать. Он коротко пожал другу руку, и только выходя из палаты, сообразил, обернулся и сказал:
— Я никогда не забуду тебя, Рон. Ты мне брат. Спасибо, что ты … был в моей жизни, ты мой первый и лучший друг, если бы не ты… Я очень хочу, чтобы то, из-за чего это случилось, оказалось действительно весомой причиной.
Из больницы Гарри трансгрессировал в Литтл Уингинг.

* * *

Алисия сидела дома и помешивала чай ложечкой, чтобы тот остыл. Полчаса назад должен был прийти Гарри и повести ее на танцы Ну, конечно, что она могла ожидать? Он забыл… А она-то уши развесила, глазками хлопала… ну что за глупость… Нет, но мог бы хотя бы позвонить! Алисия топнула ножкой под столом. Получилось неудачно, от этого с ноги слетел тапочек. Алисия встала, оставив ложку в чашке, и залезла под стол, чтобы достать тапочек, попавший под диван, стоявший по другую сторону стола. Юбка ее зацепилась за гвоздь, неизвестно как оказавшийся вбитым в ножку стола наполовину, Алисия дернулась, и раздался характерный звук рвущейся ткани.
— Черт! — Непроизвольно вырвалось у девушки, и она, наконец, дотянувшись до тапочки, вылезла из-под стола, и критически оглядела юбку. Прореха была большой и неаккуратной. Хотя, как дырка в юбке, появившаяся из-за гнутого гвоздя, может оказаться аккуратной? Решив сначала допить чай, Алисия уселась на стул, и взялась за ложечку. Тут же с криком отдернула руку — ложечка за пять минут лежания в горячем чае, нагрелась до обжигающей температуры. Из-за резкого движения чашка опрокинулась — чай растекся по столу. Чашка покатилась к краю стола. Алисия устало наблюдала за катящимся фарфором. Ловить что-то ей было уже совсем невмоготу. Входная дверь комнаты скрипнула.
— Эрнесто моментум. — Устало произнес мужской голос. Чашка замедлила свое падение и с легким стуком приземлилась на пол. Алисия уставилась на чашку удивленными глазами. Медленно обернулась.
В дверях кухни стоял Гарри Поттер, облаченный в черную мантию.
Девушка медленно встала, и подошла к нему. В руках Гарри держал волшебную палочку, до этого Алисия догадалась сразу.
— Ты… — Она доверчиво улыбнулась и прижалась к груди юноши, — Ты пришел за мной… ты мой принц на белом коне, да? — Она подняла на него глаза.
— Да. — Кивнул Гарри, и погладил девушку по волосам. — Ты будешь со мной? Орхидеус!
Букет цветов был передан в руки девушке.
— Буду. — Алисия легко улыбнулась, и провела пальцем по щеке юноши. — Только ты мне все-все расскажешь. Правда?
— Хорошо. — Гарри пожал плечами. — Нет проблем. Ты любишь меня?
— Люблю. — Блики в ее синих глаза играли в искусственном свете люстры, напоминая гладь моря.
До трех ночи Гарри и Алисия сидели на диване в обнимку, изредка пересаживаясь, меняясь местами и заваривая еще чаю. Гарри рассказывал Алисии сказку о мальчике-который-выжил, о злодее-который-умер и о счастье на земле.
— Да ты крут… — Задумчиво сообщила Алисия, когда Гарри завершил свой рассказ. — Спать, небось, хочешь?
— Хочу. — Посмотрел на нее Гарри и неожиданно для себя самого зевнул.
— Ну так пошли, глупый.
— Понимаешь… Алис… У меня настроение на нуле. Нет, не думай ничего плохого. Я люблю тебя, и хочу тебя… Но… Я не могу перестать думать о Роне.
— Послушай. — Алиса подошла к нему и провела рукой по щеке. Мягко поцеловала. — Твой друг прямо сказал тебе, что желает тебе счастья. Со мной. Пойдем спать.
Гарри сделал один шаг. Чуть помедлил. Потом подхватил девушку на руки, и понес в спальню.

* * *

Гермиона сидела дома за чашкой крепкого кофе. Пальцем она выводила на лакированной поверхности стола причудливые узоры, которые мгновенно исчезали, стоило ей на мгновение отвести взгляд от них. Она поднялась, подошла к кухонному шкафу, достала бутылку Огненного Виски. На донышке еще было приличное количество, но девушка без сожаления выплеснула их в кружку с кофе. Залпом выпила обжигающе-горячий напиток.
Пошатываясь, поднялась наверх.
— Ну, здравствуй… — Прошептала она, склонившись над кроваткой маленького Билла. Тот спал, и сопел во сне. — Привет, маленький рыжий мальчик… я люблю тебя… — Гермиона осторожно провела по головке малыша, покрытой рыжими мягкими волосиками. — Маленький мой… прости меня… Это все я сделала… Я его не любила… Я думала, что так смогу быть ближе к дяде Гарри.
— Мама… — Билл неуклюже перевернулся в своей кроватке и посмотрел на маму. — Я хочу пописать! — Требовательно заявил мальчик.
— Ну, пошли на горшок… — Устало ответила мама, и, подняв сына за ручки, поставила на пол. Карапуз заковылял по направлению к горшку.
Гермиона вздохнула, смотря на сына со смесью обожания и неприязни. С одной стороны — он был ее сыном… С другой — нежеланным.
Билл вернулся от горшка, подтягивая пижамные штанишки.
— Мама, положи меня обратно!
— Надо сказать волшебное слово! Ты забыл? — Гермиона строго посмотрела на сына.
— Пожалуйста… — Билл посмотрел на пол, и наклонился, чтобы почесать ножку.
Улучив момент, Гермиона подхватила сына за пояс, покрутила в воздухе и опустила в кроватку.
— Мама, а где папа? — Билл стоял, держась за решеточку кроватки, и вопросительно смотрел на мать.
— Папа уехал. Далеко-далеко… мы потом тоже к нему поедем… Там хорошо-хорошо… — Девушка грустно посмотрела на сына.
— А почему он сразу не взял нас с собой? — Билл упрямо топнул ножкой. В самом деле, как папа мог их бросить?
— Ему надо построить там дом. Где же мы сможем жить там все втроем? Он построит там дом, и мы приедем к нему. — Гермиона состроила удивленно-обиженную рожицу.
— Там хорошо?
— Хорошо-хорошо! Там поют птицы, есть широкая голубая река, и там всегда светит солнышко… — Гермиона смотрела на Билла ласково и нежно, отчаянно борясь со слезами.
— Тогда почему ты такая грустная? — Мальчик смотрел на маму, не понимая, как можно быть такой грустной, если скоро она окажется в таком чудесном месте, да еще и с ним.
— Я скучаю по папе. Все, Билл, пора спать. — Гермиона наклонилась к сыну, поцеловала его в макушку, слегка потрепала по волосам, и ушла в соседнюю спальню.