~*~
Высший суд — суд совести. (В. Гюго)

~*~
«Пока есть шанс изменить ситуацию в свою пользу, надо бороться» (Д. Карнеги)

~*~
«Мы не бедны жизнью, а дурно ею распоряжаемся» (Сенека)

~*~
Пусть горька правда — выслушай ее. (Алъ-Маали)

~*~
Красота – обещание счастья.

~*~
Тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит. — М. Булгаков «Мастер и Маргарита»

~*~
Мысль — начало всего. И мыслями можно управлять. И поэтому, главное дело совершенствования — работать над мыслями. (Л. Н.Толстой)

Он все не мог оторвать от нее взгляда. Она была так красива.
Она заливисто смеялась, и тогда на ее щеке появлялась забавная ямочка.

— Кристин… – прошептал он, слегка касаясь этой чудесной ямочки. – Это счастье, что я встретил тебя…

Кристин почему-то помрачнела и отвернулась.

— Кристин! – Джордж с трепетом схватил ее за плечи и нежно развернул к себе. – Что случилось? Ты в порядке?

Она сглотнула и резко кивнула.

— Ты поедешь на чемпионат? – неуклюже сменила тему.

— Нет, — Джордж с сожалением вздохнул. – Нужно организовать поставку новых товаров в Берлин. А Рон, вредина, сумел увильнуть от обязанностей! – пожаловался он.

— Рон поедет в Рим? – усмехнулась Кристин.

— Ах, ты смеешься надо мной? Ну ничего! Зато тебе придется терпеть мое присутствие!

— Общение с тобой мне только в радость, — прошептала Кристин.

Джордж мгновенно отбросил шутки в сторону.

— Улыбнись, — попросил он. – Когда ты смеешься, у тебя на щеке появляется такая милая ямочка…

Кристин застенчиво улыбнулась. Джордж вновь ласково провел рукой по ее щеке.

— Мне кажется, я счастлив…

Яркое солнце. Красочное синее небо…

Парвати всегда рассказывала об Уизли с теплотой и искорками смеха в глазах. Падма не разделяла ее энтузиазма: вспоминался Святочный бал и угрюмый Рональд.

В тот день все было иначе.

Падма вспомнила свое смущение, когда Джордж, почему-то смущаясь, пригласил ее погулять в Большой Магический парк. Причина смущения выяснилась очень скоро: в парке их ожидало почти все семейство Уизли, Гарри Поттер, Невилл Долгопупс почему-то один, без Ханны, и Ли Джордан с женой. Кажется, она также училась на Гриффиндоре, Анджелина Джонсон, ныне Джордан.

Падму встретили тепло, как родного человека. Они устроили пикник на траве и смеялись, и обсуждали все на свете: от политики министерства и чемпионата мира по квиддичу до приезда Гермионы и беременности Джинни. Причем каждый счел обязательным нежно погладить последнюю по уже немного округлившемуся животу. Джинни счастливо смеялась и сетовала на то, что еще несколько месяцев ждать первых толчков. А еще они с Гарри бурно обсуждали пол ребенка, к чему через некоторое время присоединилась все честная компания. Падма оказалась единственной, кто поддержал Джинни в ее желании иметь девочку. Даже Анджелина склонилась к мнению, что будет мальчик. Все было прекрасно. Только… только совесть не давала Падме радоваться и беззаботно наслаждаться обществом такой великолепной и дружной компании. А потом стало еще хуже.

Все разделились, по занятиям. Мужчины решили вспомнить былые времена, тем более в преддверии всеми ожидаемого и страстно обсуждаемого чемпионата, и, взяв напрокат метлы, направились на квиддичное поле. Правда, Невилл, помянув свое спортивное «мастерство», торжественно заверил, что берет на себя обязанности судьи и комментатора, благо Ли отказался от этой роли. Рон не преминул подшутить над неуклюжим Невиллом, на что тот с притворной стыдливостью понурил голову.

Женщины решили просто прогуляться, обсудить последние новости. Однако через некоторое время Анджелина не выдержала и, отчаянно извиняясь, устремилась к «мальчикам», как она их мило называла за глаза, дабы сыграть в матч вместе с ними.

Вот так и вышло, что Джинни и Падма остались наедине.

Если спросить, как разговор пришел именно в это русло, у Падмы не нашлось бы ответа. Казалось, они обсуждали любовь Анджелины и «мальчиков» к квиддичу, затем Джинни жаловалась, что Гарри дико паникует из-за ребенка, иначе и она бы сейчас летала и забивала бы замечательные голы. А потом… А потом Джинни вдруг резко остановилась и внимательно посмотрела на Падму. Что-то в ее взгляде заставило Падму нервно сглотнуть невесть откуда взявшийся комок в горле.

— Земля вызывает Кристин! – Джордж помахал рукой перед ее носом, Кристин вздрогнула, выныривая из воспоминаний.

— Прости, я задумалась.

— О чем же?

Кристин коварно улыбнулась:

— Я вспомнила твои детские колдографии…

— Что?! Не может быть, чтобы Джинни тебе показала их! А еще сестра называется! – возмутился Джордж. Кристин злорадно рассмеялась.

— Ты был похож на маленькую красавицу!

— Эй! – Джордж притворно надул губы, от чего и вправду стал похож на капризную малышку. Это вызвало у Кристин новый взрыв смеха. Да и у самого Джорджа уже подрагивали губы, но он отчаянно старался не рассмеяться. Не вышло! Через минуту они оба безудержно хохотали.

***
— Как самочувствие?

Драко иронично поднял бровь.

— С каких пор ты интересуешься моим здоровьем?

Они выходили из главного офиса здания министерства.

— Напомнить, с каким наслаждением ты кидался бокалами?

Драко резко остановился и посмотрел на Блейза.

— Вот только не нужно жалости, — прошипел он и, развернувшись на каблуках, зашагал по дороге прочь от друга. «А друга ли?» — пришла на ум непрошеная мысль. Забини, отгоняя ее куда подальше, недовольно встряхнул головой.

Блейз скользнул взглядом по невзрачной телефонной будке, служившей входом в министерство магии. Через некоторое время из нее вышел Перси Уизли.

— Опять ты? – раздраженно спросил он, увидев коллегу.

— Так утомляет мое присутствие? – прищурился Блейз.

— Скорее, твое нытье, — парировал Уизли. – Что на этот раз?

— Что с министром?

— О! Вот именно поэтому я предложил тебе присоединиться к моей группе великих мыслителей, — Перси усмехнулся, не отвечая, впрочем, на вопрос.

Блейз недовольно буравил его взглядом.

— Ты и ему давал зелье? – прямо спросил он.

— Долго думал? – ответил вопросом на вопрос Перси.

Блейз опрокинул голову и вцепился в волосы пальцами.

— Что ты творишь? – простонал он.

— Недостойно слизеринца! Вас не волнует душевное состояние окружающих…

— Окружающих! Но не друзей! – зло крикнул Блейз.

— Ты дружишь с Кингсли? Кстати, вы знакомы с понятием «друзья»? – бровь Перси незамедлительно взметнулась вверх.

— Я говорю о Малфое! – рявкнул Блейз, игнорируя последнее замечание Уизли.

Перси закатил глаза:

— Ты говоришь, как девчонка! Где связь? И… настоятельно рекомендую: прекрати выносить мне мозг разговорами о Малфое, — Перси угрожающе прищурился.

— А Зелье не должно так действовать на него!

— Что-то не так? – встрепенулся Перси.

— У него сильные перепады настроения. Он кричит, затем смеется и…

— Это абсолютно нормально.

— Откуда такая уверенность? Ты что-то скрываешь?

Перси отчаянно взвыл.

— Я не замечал за тобой занудства! Пока все хорошо? Вот и оставь меня в покое! Занимайся лучше своим разделом Книги – нам это в скором времени понадобится!

На этом Перси развернулся и также стремительно, как и Драко Малфой четверть часа назад, скрылся из виду, оставив Блейза в ярости сжимать кулаки.

***
Легкий ветерок раздувал волосы Гермионы Грейнджер и дарил ее лицу приятную прохладу. Она расположилась за уютным столиком в кафе «Магнолия» и лениво оглядывала соседей. Вон сидит любовная парочка. Парень что-то громогласно вещал, а девушка усердно кивала. Гермиона прыснула: она почему-то была уверена, что именно так они с Роном выглядели бы со стороны. Ведь, несмотря на начитанность Гермионы, больше всех в их троице говорил именно Рон. И чаще всего – о себе любимом.

Гермиона перевела взгляд на соседний столик. И сразу улыбнулась. Это была семейная пара с ребенком. Очень трогательно было наблюдать, как мама помогает маленькому мальчику аккуратно разрезать на кусочки пиццу, а папа посмеивается над серьезным и сосредоточенным лицом малыша. Мальчонка даже высунул язык от усердия: так он старался правильно орудовать столовыми приборами.

Гермиона посмотрела дальше, и сердце пропустило удар. За правым столиком, глядя куда-то вдаль и постукивая пальцами по горлышку бутыли коньяка, сидел… Драко Малфой. Но Гермиона даже не задумалась над тем, что он делает в магловском кафе. Нет, ее поразили взгляд Малфоя и его внешний вид. Галстук перекосился, словно он все никак не давал своему владельцу нормально дышать, и тот с досадой его развязал. Пиджак криво висел на спинке стула, рукава рубашки Малфой засучил до локтей. Волосы, что на собрании были тщательно уложены, сейчас оказались растрепанными, будто какая-то мысль все не давала Малфою покоя, отчего он их все теребил и теребил. Но это были детали. Гермиона ужаснулась взгляду этого человека — взгляду, полного равнодушия. В нем сквозила такая усталость, словно Малфою приходилось заменять атлантов и таскать небо вместо них. Малфой схватил бутылку со стола и выпил прямо с горловины. Снова взгляд за горизонт. Гермиона неосознанно поднялась с сиденья. Видимо, он был настолько погружен в свои мысли, что ничего не заметил. Сделала несколько шагов навстречу. Остановилась. Тут он наконец обратил не нее свое внимание.

Сколько прошло времени? Час? Сутки? Вечность? Гермиона не знала. Только смотрела в эти серые глаза и не могла оторваться. Она почему-то никогда не замечала, какие у Драко Малфоя красивые глаза. Серые и серые! А нет. Такого цвета бывает предрассветное осеннее небо. Или мокрый асфальт. Или гладь озера перед бурей. Серебристые глаза с металлическими крапинками. А она все смотрела. И он смотрел. О чем он думал? Может, о ее глазах? Да что в них? Обычные карие глаза.

Вдруг Малфой сделал совершенно неожиданную вещь. Он приглашающим жестом указал на место напротив. И Гермиона, как во сне, прошла еще несколько шагов и села на предложенное место. Несколько минут прошли в молчании. А затем Малфой усмехнулся.

***
— Приятного аппетита! – торжественно сказал Симус. Кормак неприятно ухмыльнулся. Падма поежилась: с каких пор он стал так ухмыляться? Или просто она раньше этого не замечала?

— Как дела на личном фронте? – ядовито поинтересовалась Пэнси, накладывая себе салат. Они сидели в уютном ресторанчике неподалеку от Оксфорд-стрит, в котором собирались обсудить нынешнее положение дел.

— Все идет по плану, — сдавленным голосом отчиталась Падма.

— Он клюнул на тебя? – с веселым видом подмигнул Симус.

— Симус! – деланно возмутился Кормак. – Как можно не клюнуть на Падму! Она же очаровательна, – улыбаясь, сказал он. Наверное, все же с нежностью. Ей показались пошлые нотки в его голосе.

— Каюсь, каюсь! – извинился вежливый Симус.

— Вы решили с чемпионатом? – сменила тему Падма.

— О да! – сказал Кормак. – Пэнси, просвети нашу красавицу.

Пэнси недовольно поджала губы, но все же приступила к инструктажу.

— Итак, через два дня, а именно – двадцать четвертого августа, в Риме состоится чемпионат мира по квиддичу, — сухо отчеканила она. – На матч поедут: я, — тут она бросила недовольный взгляд в сторону Кормака. Тот жевал креветку, с равнодушным видом глядя в сторону, и никак не отреагировал на возмущенный взгляд напарницы. – Милисент, — здесь она с еще большим раздражением фыркнула. Падма не раз замечала неприязнь Пэнси по отношению к Милисент. Что это? Зависть? Возможно. Падма не знала.

Симус понимающе усмехнулся.

— Не грусти, Пэнс! Ваше общение продлится недолго!

— Угу, — буркнула Пэнси и продолжила свой отчет, — насколько я знаю, также собираются поехать Уизли (Рон) и… Патил. Которая Парвати, — зачем-то добавила она. Все посмотрели на Падму. Она стойко выдержала эти взгляды, стараясь выглядеть как можно более равнодушной. Никто не должен был знать, что в этот момент ей захотелось свернуться калачиком и горько разрыдаться. Парвати, Парвати, Парвати… Падма сглотнула комок в горле. Сразу вспомнилось…

— Я так рада, что Джордж встретился с тобой, Кристин! – искренне улыбнулась Джинни. – После смерти Фреда он изо всех сил старался показать, что все хорошо, что жизнь продолжается. Но… Я видела, с каким трудом он улыбается. А… когда ему казалось, что он один, что никто не наблюдает за ним… — Джинни замолчала и отвернулась.

Падма тоже ничего не говорила. Только чувствовала, что внутри у нее все переворачивается. От жалости, от стыда, от безысходности. Джинни вновь на нее посмотрела, словно, наконец, собралась с мыслями.

— Просто… не делай ему больно. Он… он и так столько пережил в своей жизни, — Джинни сделала неопределенный жест рукой, словно обводя невидимый круг. – Он стал таким счастливым после встречи с тобой! Знаешь, даже с Фредом он не был таким счастливым!

Падма почувствовала, что во рту пересохло. На глаза наворачивались слезы. О Боже! Боже, Боже, что она делает?!

— Ты любишь его? – вдруг спросила Джинни.

«Джинни, зачем?! Зачем ты мучаешь меня?!» — Падме захотелось убежать прочь, провалиться сквозь землю, раствориться в воздухе… Все, что угодно, лишь бы не смотреть в эти честные глаза! Глаза сестры, которая так искренне любит брата и от всего сердца переживает за него!

— Да, — прошептала она. И сразу же удивилась: неужели ложь уже дается ей с такой легкостью? Или это не ложь?

— Падма, ау! Поттер точно не поедет? – Симус с нетерпением ждал ответа.
— Н-нет, — пролепетала Падма. И они вновь вернулись к обсуждению операции. Пэнси что-то деловито объясняла, Кормак все жевал креветки, а Симус с завидной периодичностью усмехался. А Падма думала. Ей было о чем поразмыслить. Неужели она влюбляется в Джорджа? А как же тогда Кормак? Падма посмотрела на него. Кормак обещал, что разведется с Милисент после операции. Падме вспомнилась радость, затопившая ее при этом заявлении. Не было стыда перед Мили. Кормак ведь не любил ее. «Только ты в моем сердце» — говорил он. И Падма верила. Только Падме было страшно, как только она думала о том, что скажут ее мама и сестра. Что скажет Парвати? Как Падма сможет смотреть им в глаза после того, как разрушит семью? пусть даже в ней и не было любви. Не было даже уважения. Почему-то Падма не могла применить к себе слово «любовница». Какая она любовница, если они с Кормаком так искренне любят друг друга! Ведь любят? Почему-то вспомнилось, с какой нежностью Джордж прикоснулся к ее щеке… «Мне кажется, я счастлив…» Кормак никогда не говорил ей ничего подобного…

Позже вечером, когда Кормак проводил Падму до ее дома, она не пригласила его. Сослалась на усталость.
А потом еще долго без сна лежала на кровати, безучастным взглядом уставившись в потолок.

05.07.13