~*~
Что ей было за дело до справедливости или несправедливости дру¬гих людей? Ей надо было самой страдать и любить, и она это делала. (Л. Н. Толстой)

~*~
«Самое трудное – решиться» — М. Пьюзо «Крестный отец»

~*~
«Женщина, которая любит, всегда кажется жалкой постороннему мужчине» — А.Арбузов «Двенадцатый час»
~*~

Дверь дома на Оксфорд-стрит распахнулась, и на улицу вышла девушка. Ее темные волосы были пострижены коротко, одета она была в темные брюки и яркий плащ. Девушка, улыбаясь, направилась вверх по улице.

Через мгновенье к дому подскочила блондинка. Ее кукольное личико было сосредоточено, а пальцы нервно надавили на кнопку звонка. Дверь вновь отворилась, и на пороге появилась Пэнси Паркинсон. Она торопливо толкнула блондинку внутрь и, быстро посмотрев по сторонам, захлопнула за ней дверь.

— В чем дело? – прошипел Кормак МакЛагген, спускаясь по лестнице.

— Кормак! – воскликнула девушка и бросилась к нему.

— Ты совсем рехнулась?! – воскликнула Пэнси. – А если бы Мили задержалась?

— Она все равно не узнала бы меня в этом обличье.

— Это не упрощает ситуацию! Ты можешь подставить нас всех! Милисент никогда не согласится на такое, если узнает! – возмутился Кормак.

— Что за шум, а драки… О! – Симус ухмыльнулся. – Падма, какая встреча! Или тебя следует теперь называть Кристин? Кристин Мэнис , как символично! И он не забеспокоился?

— Что ты, она его очаровала! – ехидно сказала Пэнси.

— Пожалуйста, хватит, — пробормотала Падма.

— Ох, у тебя уже темнеют волосы, — заметила Пэнси, и Падма судорожно дотронулась до головы.

— Ближе к делу! Что случилось? – Кормак напряженно следил за дверью, словно та вот-вот откроется, и их застанет Милисент.

— Кормак, пожалуйста, давай выйдем, мне нужно поговорить с тобой…

— Хорошо, — Кормак нервно потер ладони и указал Падме на дверь в гостиную.

— Боже, как противно! – Симус покачал головой. – Так унижаться. Из-за Кормака! Не стоило предлагать ей это дело. Она слишком правильная.

— В отличие от меня, да? – Пэнси усмехнулась.

— Ты великолепна, Пэнси!

— Симус, — Пэнси подошла к нему вплотную и заглянула в глаза, — я люблю тебя, ты знаешь. Я на все ради тебя пойду, слышишь?
Симус опустил руки ей на талию.

— Я знаю, Пэнси. Я знаю. – И Симус поцеловал ее. Все чувства, что переполняли ее сердце, она выплеснула в этот поцелуй. Симус потянул ее наверх, к спальне. Не прекращая целоваться, они упали на кровать. Она отдалась ему со всей страстью, что раздирала ее изнутри, со всей любовью. Пэнси даже не представляла, что может кого-то так любить. Симус зажег в ней то, что не удавалось разбудить никому прежде. Она любила его. О Боже, как она его любила.

***
— Я все узнал про него! – деловито заявил Перси Уизли, усаживаясь в кресло.

Только что он мощным заклинанием запер двери своего кабинета и наложил на них оглушающее заклятие. Ему предстоял конфиденциальный разговор.
Лаванда подняла брови:

— И?

— Ему плохо живется, дорогая!

— Не называй меня так! – недовольно воскликнула Лаванда.

— Прости, прости! – Перси поднял обе руки, показывая, что сдается.

— Я вообще не понимаю, зачем я ввязываюсь во все это!

— Ну-ну, ты все прекрасно понимаешь! Если операция удастся, твоя мечта исполнится!

— Тебе это тоже на руку, – заметила Лаванда.

— Мне? Ничуть! Он всегда раздражал меня. Но чего не сделаешь ради крупного вознаграждения? – Перси развел руками. – Ладно, речь не об этом. Вернемся к Томасу.

Лаванда согласно кивнула.

— Что с ним такое?

— Очень тяжелое финансовое положение.

— И что это нам дает?

— Лаванда, очнись! Ему нужны деньги! Нам помощники! У нас есть средства, а он в состоянии оказать нам поддержку. В крайнем случае, вспомни, ты ведь нравилась ему, когда вы учились – ты сможешь убедить его сделать все, что угодно!

— Да, в твоих словах есть логика. – Лаванда согласно закивала. — Когда мы свяжемся с ним?

— Не мы, а ты! – поправил Перси. – Сегодня. Только у нас мало времени: нужно успеть до банкета.

— Как же глупо! У них в руках такое сокровище, а они вот уже месяц готовят документы, чтобы начать его изучение!

— Лаванда, милая… – Лаванда злобно сверкнула глазами; Перси, сделав вид, что ничего не заметил, продолжил, — неужели ты серьезно полагаешь, что все это время Книга была в неприкосновенности? В ней описания столь мощных зелий, что она становится большим искушением для очень многих.

— Ты хочешь сказать…

— Именно! – подхватил Перси. – Так что нужно связаться с Томасом как можно быстрее.

***
— Я не могу так! – по щекам Падмы катились слезы. – Он так смотрел на меня…

— Падма! – Кормак схватил ее за плечи и сильно встряхнул. – Мы же договорились! Ты обещала мне!

— Знаешь, Джинни беременна, она будет нервничать…

— Тебя не должно это волновать! Ты хочешь, чтобы нас посадили?!

— Нет, — прошептала Падма.

— Тогда…

— Но что? Что ты такого мог сделать?

— Это сейчас не имеет никакого значения!

— Это н-не ты! Я знаю, — Падма судорожно схватила его за руки, — это все Симус, я уверена! Ты н-не способен н-ни н-на что плохое, Кормак, п-пожалуйста, н-не заставляй меня… Я н-не хочу… Т-так сложно… – Падма захлебывалась рыданиями, судорожно хватая ртом воздух.

— Падма, милая! – Кормак крепко прижал ее к себе. – Ты единственная, кто может помочь мне. Спасти меня,– он немного отстранился и приподнял ее лицо за подбородок. — Разве ты не любишь меня?

— Люблю, — ответила Падма. Ее глаза блестели от слез.

— Тогда помоги мне. – Кормак обхватил ее лицо ладонями. – Только ты способна избавить меня от этих неприятностей.

— Но Кормак, это ведь шантаж. Он никогда не закончится. Мы сделаем все, как Он хочет, и в следующий раз Он придумает что-то еще…

— Какого черта? – вдруг взревел Кормак и резко оттолкнул Падму от себя. Она изумленно расширила глаза. – Зачем ты обманываешь меня? Зачем все эти слова о твоей безумной любви, если ради меня ты не можешь даже ненадолго забыть о своих чертовых принципах?!

— Нет, Кормак, все не так!

— Я не хочу слушать! Сначала ты соглашаешься помочь мне, клянешься в любви, а затем отрекаешься, отказываешься?

— Я не отрекаюсь, я люблю тебя, правда…

— Докажи! — крикнул Кормак. – Докажи мне это!

Падма молча смотрела на него. Слезы уже высохли, она лишь периодически судорожно вздыхала.

— Что же молчишь, Падма? – прошептал Кормак. – Или я прав?

— Нет! – воскликнула Падма.

— Так докажи! На что ты готова? Что ты сделаешь ради меня?

— Все, что ты просил, Кормак. Я согласна. Больше я не пожалуюсь.

— Падма, — простонал Кормак, вновь прижимая девушку к себе и зарываясь лицом в ее волосы, — спасибо, я так боялся, что ты предашь меня…

— Никогда! – Падма закрыла глаза.

Как же она ненавидела себя! За все то, что собиралась сделать. Она помнила глаза Джорджа Уизли. Глубокие, страстные и такие доверчивые!
Падма открыла глаза и посмотрела на Кормака. Да, она любит его. Он надежный, он опора. Он спасет ее, если что-то случится. А пока… пока она спасет его.

13.04.2013