Графиня Малфой. Глава пятнадцатая. Малфой-мэнор


Графиня Малфой. Глава пятнадцатая. Малфой-мэнор
Графиня Малфой. Глава пятнадцатая. Малфой-мэнор

— Нельзя обделать Игрейну вниманием.

— Я не считаю правильным…

— Неважно, что ты считаешь правильным. Важно, как указано в этикете.

— Ты намерена учить меня этикету? – Гермиона остановилась посреди коридора, по которому они не спеша шли с Лаурой.

— Наконец-то ты вновь стала умной, Гермиона.

— Шшш! – Гермиона подпрыгнула на месте от испуга. – Нас могут услышать!

— Кто? Все на площади, на плясках, в замке только Артукус.

— Почему, кстати, он…

— Артукус любит тишину и покой. В шумных местах ему неуютно.

— Откуда он узнал обо мне?

— Увидел, Гермиона. Я уже тысячу раз повторяла.

— Умоляю, называй меня Изабеллой.

— Хорошо. Так ты поговоришь с Игрейной?

Гермиона отвернулась.

— Она мне не нравится.

— Ты – графиня Изабелла, забыла? Поверь, никого не интересует твое мнение! Так надо, — Лаура схватила ее за запястья и пристально посмотрела в глаза.

Гермиона зажмурилась.

— Мне больше нравится быть Гермионой, — прошептала она. – Собой. Это не мое место.

— Я понимаю тебя…

— Да ничего ты не понимаешь! Ты хоть представляешь, каково это? Внезапно оказаться в чужом теле, в чужом доме, в чужом времени! – она замолчала, испуганно оглядевшись, и, понизив голос, продолжила: — Мне. Так. Одиноко. Всегда быть начеку. Даже ночью. В любой миг, в любую секунду… я должна быть Изабеллой. Так что не надо говорить, что понимаешь меня.

— Послушай, я…

— Нет, это ты меня послушай! – рыкнула Гермиона. – Ты знаешь, что такое – жить не своей жизнью?

Лаура закусила губу, отворачиваясь. Несколько минут прошли в молчании. Обе тяжело дышали, глядя в разные стороны. А затем Лаура вскинула на нее свои пронзительные глаза и прошептала:

— Если ты думаешь, что я – Лаура Поттер, ты глубоко ошибаешься.

Гермиона резко выдохнула и отступила назад, не веря своим ушам. Лаура отвернулась.

— Тогда кто ты?

— Ты права. Я никогда не пойму тебя.

— Но…

— Ты противишься. Ты хочешь вернуться. А я пошла на такое по собственной воле.

— Что? Ты хотела…

— Изабелла! – к ним бежала Кэтрин. Увидев Лауру, она испуганно замерла и пролепетала: — То есть… графиня… Я…

— Что случилось, Кэтрин? – перебила Гермиона. Все тревоги, связанные с собственной судьбой и с тайной Лауры, отодвинулись на задний план. Что-то во взгляде Кэтрин заставило ее похолодеть.

— Эвелин. Она в спальне, закрылась ото всех. И отказывается говорить, в чем дело.

Гермиона взволнованно посмотрела на Лауру.

— Иди, — кивнула та. – Я что-нибудь придумаю о твоем отсутствии на площади. Идем, Кэтрин, — она повернулась к служанке. Кэтрин тотчас кивнула и, робко улыбнувшись Гермионе, зашагала за Лаурой вдоль коридора.

Гермиона несколько мгновений смотрела на них, а затем развернулась и направилась в Северное крыло, к Эвелин.

***
— Так и будешь молчать? – Гермиона вздохнула и, обогнув сидящую спиной к ней Эвелин, села с другой стороны кровати.

— А что сказать? – Эвелин посмотрела на нее исподлобья.

Гермиона вздохнула. Черт, она не учится на психолога. И она не мать! У нее нет нужных слов. Она лишь смотрит на маленькую девочку, что сидит напротив, скрестив ноги и руки и опустив голову, и не знает, что сказать.

— Сперва объясни, почему ты сбежала с праздника. Эвелин. Все-все танцуют на площади, развлекаются и веселятся, а ты сидишь тут и даже отказываешься сказать, в чем дело.

— На площади танцует отродье. Я не хочу быть рядом с ними.

— Эвелин, — Гермиона вздохнула. – Разве мы не говорили об этом? Не решили, что не будем бросаться такими словами?

— А леди Игрейна со мной согласна, — Эвелин упрямо вздернула подбородок.

— Что же тебе сказала леди Игрейна? – Гермиона вздохнула, желая разорвать Игрейну на маленькие кусочки. Эвелин только стала терпимее относиться к маглам, как эта выскочка все испортила!

— Наказала их.

— Наказала? Кого, Эви?

— Тех детей. Они дразнили меня.

— Они обидели тебя? – только сейчас Гермиона заметила, что глаза Эвелин покраснели, словно от недавно выплаканных слез.

Эвелин подняла на нее горящий взгляд и тихо прошипела:

— Обидели? Никто не смеет обидеть меня! Я – Малфой!

Гермиона нервно подняла брови.

– Эви, — мягко сказала она. – Я понимаю. Но иногда следует обратиться к взрослым, если тебе неприятно…

— Я и обратилась! – воскликнула Эвелин. – Игрейна наказала их. За все! — она вскочила с кровати. – Хватит! Неужели во всем мэноре нет места, где я могу побыть одна?

Гермиона вздохнула. Пытаться сейчас поговорить с ней тщетно.

— Я оставлю тебя, Эви. Но буду рада вновь увидеть тебя на празднике, — спокойно сказала Гермиона и вышла из комнаты, бесшумно прикрыв за собой дверь.

Нужно вернуться на праздник. Так ведь положено по этикету! Из груди вырвался смех. Гермиона даже не удивилась, услышав в нем истерические нотки.

***
— А вот и Изабелла! – Поллукс улыбнулся, но в глазах его плескался лед. Однако Гермиона вопреки привычке не дрогнула. Безразличие. Даже праздник не радовал ее. – Мы ждали тебя.

— Я разговаривала с Эвелин.

— Ох, бедная девочка, — вздохнула Игрейна. Захотелось ударить ее. Не больно. Просто, чтобы показать, как она ненавистна. – Эти магглы совсем оборзели. Я не понимаю, зачем устраивать для них праздник, — фыркнула Игрейна.

Поллукс улыбнулся и медленно повернулся к ней.

— Это же маглы. Они безобидны.

— Безобидны? – задохнулась Игрейна. – Вы же видели, что они сделали с малышкой Эви!

— Что они сделали? – перебила Гермиона.

— Ты и не знаешь, — хмыкнула Элладора. – Великая мать.

Невероятная выдержка потребовалась Гермионе, чтобы не закричать на старуху.

— Эвелин и сама не ангел, — посмел возразить Ивэн.

Все изумленно на него посмотрели. Даже Гермиона нахмурилась.

— Вы же видели, как она вела себя.

— Я не узнаю тебя, Ивэн, — холодно сказала Игрейна. – Посмотри на них. Жалкие создания.

Гермиона выглянула из беседки. Веселье было в самом разгаре. Праздновали день Малфоев. Много веков назад, в этот день родился прародитель всей семьи, Киан Малфой.

Площадь была полна народу. Конечно, большинство было маглами. Но Гермиона видела, как по периметру шагают волшебники. Их зоркие глаза подмечали малейший беспорядок, и тотчас стражи ликвидировали его. Подходили и так незаметно, просто хватали нарушителя за локоть и отводили куда-то. А остальные продолжали танцевать, ни на что не обращая внимания.

— Верно, — ответил Поллукс. – Но! В общем-то, повторюсь, маглы безобидны. Один раз погладь их, другой приласкай… И они готовы целовать твои ступни.

Гермиона с трудом сдержала возглас негодования. Ивэн рассмеялся.

— А ты стратег, Поллукс.

— А вот и Лаура вернулась! Как он?

Лаура подошла к беседке с улыбкой на лице и заняла место рядом с Гермионой.

— Граф Артукус передает всем пламенный привет и сожалеет, что не может присутствовать рядом. Но вы же знаете Артукуса.

— Арти, Арти, – добродушно проговорил Поллукс.

Гермиона повернулась к Лауре и прошептала:

— Что произошло с Эви?

— Она не рассказала тебе? – удивилась Лаура, но прочитав что-то во взгляде Гермионы, объяснила: – Она хвасталась, что умеет колдовать, а один мальчик… наговорил ей много чего нелестного. Она и наслала на него проклятие.

— Подожди-ка. Я думала, Поллукс запрещает ей общаться с… маглами.

— Почему же? Всем известно мнение Поллукса о маглах. Гер… Изабелла, Малфой сейчас и Малфой в наше время…

— В наше? Я тебя знаю?

— О, хватит. Все равно я не скажу тебе. Так вот. Сейчас в Малфоях еще нет той ненависти к маглам. Поллукс считает их бесплатной рабочей силой, да. Но чтобы убить… — Лаура покачала головой. Гермиона нахмурилась. Слова Лауры казались ей невероятными. Всю жизнь Гермиона считала, что чистокровные горячо, люто, яростно ненавидят таких, как она.

— И что с тем мальчиком? Эви сказала, что Игрейна…

— Круциатус.

Гермиона закрыла глаза. Никто не заслуживает такого.

— А как же мораторий на магию женщинам? – нахмурилась Гермиона.

— Изабелла. Не говори, что не пользовалась палочкой, — Лаура недоверчиво покачала головой.

— Кэтрин сказала, что ей нельзя, когда…

— Ей нельзя, верно. Но тебе?

Гермиона досадливо цокнула языком. Надо же. Она глупая, такая глупая!

— Ты не скажешь, кто ты?

— Не меняй тему, дорогая.

— Мы встречались?

Лаура закатила глаза и отвернулась.

— Слышала, свадьба планируется масштабной, Поллукс?

— О, да, Лаура. Прибудет бесчисленное количество гостей. Все для вас! – он развернулся к Люкорису и Элейне, что сидели рядышком напротив остальных. Гермиона тяжело вздохнула, осознав, что за все время оба не произнесли ни слова. И даже не взглянули друг на друга. – Может, поговорите? — жестко добавил Поллукс. – Прогуляетесь? Весело же, оглянитесь.

— Верно, — хрипло ответил Люкорис и поднялся. – Прошу вас, леди Элейна.

Элейна подняла на него несчастный взгляд.

— Конечно…

И они чинно вышли из беседки. Гермиона с грустью наблюдала за двумя подростками, шагающими по площади. Люкорис – спокойный, собранный, прямой, словно тонкая холодная игла. И Элейна – маленькая, хрупкая, сутулые плечи. Все расступались перед парой, и Люкорис величественно кивал. Гермиона отвернулась, не в силах видеть это.

— Ты сидишь, будто на иголках.

— Прости, что не улыбаюсь, проблем много, – холодно парировала Гермиона.

Лаура усмехнулась.

— Ты будешь дуться? Даже не знаю, есть ли смысл говорить, что графиня Изабелла всегда должна быть приветлива и весела, если ты… обижаешься, словно ребенок.

Гермиона резко развернулась, стремясь уничтожить Лауру взглядом.

Лаура улыбнулась.

— Очевидно, ты не отступишься. Что ж, задавай вопросы. Но мне решать, отвечать ли на них.

— Сколько ты в этом теле?

— Достаточно.

Гермиона покачала головой.

— И когда ты вернешься? К себе, в свое время?

— Неизвестно. Я должна принести жертву.

— Что?

— Тебе рано говорить об этом, Изабелла. Думаю, вопросов на сегодня достаточно. На нас уже подозрительно смотрят. – И действительно, многие в беседке бросали на Гермиону и Лауру быстрые взгляды. – И займись, наконец, Игрейной!

Гермиона вздохнула, посмотрев на рыжеволосую женщину. Отрицать очевидное нет смысла. Она – графиня Малфой на неопределенное время, и ей следует смириться с этим.

Гермиона повернулась к Игрейне и расплылась в фальшивой улыбке.

***
— Эви?

Эвелин положила куклу, с которой играла, на столик и посмотрела на Гермиону.

— Привет.

— Ты так и не пришла на праздник.

Губы девочки дрогнули, но она продолжала стойко смотреть Гермионе в глаза.

— Мне и тут хорошо, мама.

— Тот мальчик… он просто завидовал тебе.

— Я знаю. Я ведь Малфой. Нам все завидуют.

Гермиона усмехнулась и, садясь напротив Эвелин, подалась вперед и взяла в руки маленькую ладошку.

— Представь себя этим мальчиком. Представь, что ты никогда не сможешь колдовать. И тут появляется девочка, хвастающая этим.

— И поделом ему!

— Послушай меня, Эви. Представь, что ты дразнишь ее. От безысходности. Понимая, что никогда не станешь такой. А она вдруг тебе улыбается.

— Что?! – Эвелин вскочила со стула. – Улыбнуться? Ты была там? Ты знаешь, что он сказал?

— Нет, ведь ты молчишь!

— И буду молчать, — сказала Эвелин. – Малфои не жалуются.

— Эви…

— Я устала, мама. Я хочу спать.

Гермиона закрыла глаза. Снова поражение.

— Доброй ночи, Эви.

— Доброй ночи, мама.

***
Гермиона вздрогнула всем телом, столкнувшись у двери с Артукусом.

— Сожалею, если напугал вас, графиня, — он склонился в почтительном поклоне. Однако в его голосе не было даже намека на сожаление.

— Все в порядке. Пройдемте? – она кивнула на выход из Северного крыла.

— Как вам праздник?

Гермиона медленно повернула к нему голову.

— Честно? Я бы хотела, как вы, остаться в замке.

Артукус мягко рассмеялся.

— Вы играете. Знаете, вы талантливая актриса.

— Откуда вы узнали обо мне?

Гермиона остановилась и посмотрела Артукусу в глаза. Добрые, бесконечно добрые. И словно читающие душу.

Он улыбнулся.

— Я провидец, Изабелла.

— Но почему-то зовете меня не моим именем.

— Потому что я вижу: тебе страшно. Что кто-то услышит. И догадается.

Гермиона опустила глаза.

— Я хочу обратно.

— Я понимаю, — Артукус вздохнул. – Но тебе уготовано другое.

— Что? И кто?! – Гермиона сорвалась на крик. – Кто мне уготовал такое?!

Она не хотела снова думать об этом. Она хотела смириться, смириться! Не думать о том, кто она. И кем притворяется.

Но она не могла.

Они стояли на расстоянии. Гермиона, разгоряченная; грудь тяжело поднимается; глаза горят. И Артукус, спокойно взирающий на нее; ни один мускул не дрогнул на лице.

А затем он потянулся вперед и коснулся ее губ губами. И Гермиона невольно закрыла глаза. И мир ее на секунду замер и взорвался крошечными кусочками. Он не приближался к ней, не обнимал. А потом все кончилось – он оторвался от нее и сделал шаг назад.

Бесконечный диалог глазами – и он уже оставил ее. Исчез, испарился. А она вжалась в стену, смотря перед собой и уже ничего не понимая…

06.02.14

Графиня Малфой. Глава пятнадцатая. Малфой-мэнор: 3 комментария

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.