Графиня Малфой. Глава четвертая. Хогвартс


Дни проносились с невероятной скоростью.

Гермиона старалась вести себя обычно.

Под «обычно» подразумевалось быть первой по все предметам. Под «обычно» подразумевалось снисходительно посмеиваться над разговорами мальчишек о квиддиче. Под «обычно» подразумевалось радоваться за Джинни и Гарри. Под «обычно» подразумевалось ревновать Рона к Лаванде. Под «обычно» подразумевалось ненавидеть Малфоя.

Ненавидеть. Ненавидеть Малфоя. Но как можно ненавидеть то, что стало частью тебя?

Она старалась. Но ничего, ничего не выходило.

Она пропустила так много, и ощущала себя хуже, чем на третьем курсе. Несколько раз порывалась подойти к МакГонагалл, чтобы декан дала ей маховик времени. Она чувствовала себя ужасно. Ничего не успевая. Каждое утро маскируя синяки под глазами. Стараясь скрыть дрожь в руках, которая появлялась всякий раз, стоило Гермионе начать что-то писать. Отчаянно боясь закрыть глаза. И погрузиться в желанное беспамятство.

Гермиона изо дня в день твердила себе о своих чувствах к Рону. Она любит Рона. Она любит Рона.
Она любит Рона. Она любит Рона? Ведь любит? Любила.

Боже боже боже.

Рон целовался с Лавандой. Всегда. Гермиона иногда задавалась вопросом, говорят ли они хоть когда-нибудь? Просто их губы всегда заняты. Другим.

Отчаянно прислушивалась к сердцу. Ну, давай. Бейся сильнее. Глаза. Где слезы? Где, черт возьми, слезы?! Тебе ведь больно! Он целует ее. Прямо перед тобой. Ты не можешь сосредоточиться на эссе по трансфигурации. Тебе больно! Ты хочешь вырвать Лаванде волосы. Ты хочешь ударить Рона. Закричать. Выплеснуть боль. Ведь тебе больно.

Ведь больно?

Ведь любишь?

Божебожебоже.

Гермиона тихо взвыла и зарылась ладонями в волосы.

Спи. Спи. Спи.

Гермиона чуть отодвинула полог. Тотчас в глаза ударил нежный лунный цвет. В комнате девочек царила умиротворенная тишина. Спокойствие. Лаванда и Парвати давно спали.

А Гермиона уже долго сидела, обхватив руками колени и уткнувшись в них подбородком. И думала.

Парадокс, но чем меньше спишь, тем сложнее уснуть.

Гермиона не помнила, когда спала нормально. Часами ворочалась в кровати, думая. Обо всем.

О Малфое.

Гермиона все никак не могла понять, в чем дело. С каждым днем убеждаясь в правоте Гарри.

Еще тогда, на злополучном уроке зельеваренья, что изменил ее жизнь, она помнила Малфоя язвительным, скользким ублюдком. Бледная, почти прозрачная, кожа. Платиновые волосы, всегда аккуратно зачесанные назад. Тонкие губы, искривленные в язвительной усмешке. Полный презрения взгляд серых глаз с металлическими крапинками.

И вот она вернулась.

Не сразу. Но с каждым днем все заметнее.

Во-первых, волосы. Растрепаны, словно он все ерошит и ерошит их. Но это кажется невозможным. Потому что он не двигается. Сидит, уставившись в одну точку. Что-то постоянно тревожит его мысли.

Он больше не смотрит на нее. А Гермиона все отдала бы, чтобы он вновь взглянул на нее. Осмысленно. Пусть с презрением. Пусть высокомерно. Но посмотрит!

А когда он случайно скользил по ней взглядом, Гермиона задыхалась от ужаса. Его глаза стали почти прозрачными…

А еще… что стало с его кожей. Она приобрела какой-то жуткий болезненный желтоватый оттенок. Словно эти чертовы мысли наслаивались и наслаивались на его тело, став оболочкой, намертво приклеившись.

А ей хотелось растереть его тело. Вернуть удивительную белизну. Ей хотелось зарыться пальцами в его волосы. Черт, она даже была согласна пригладить их!

Гермиона не понимала, что происходит. Просто в этом мире, в этом чертовом, совершенно новом для нее мире, ей хотелось, чтобы что-то, хоть что-то, осталось неизменным.

Но все чертовски по-другому.

Гарри спорит с Роном. Из-за Джинни. Из-за Снейпа. Из-за Малфоя.

Учителя смотрят на нее снисходительно. Но уже намекают, что не могут халатно отнестись к оценкам. Не могут понять ее.

Дамблдор. Он вызвал ее на следующий день.

— Вы изменились, мисс Грейнджер.

Гермиона вопросительно подняла бровь. Она вдруг осознала, что не ощущает больше того благоговения перед старым волшебником, что чувствовала раньше.

— Расправили плечи, — задумчиво проговорил директор. – Что-то сверкает в глазах. Уверенность.

Гермиона не шелохнулась.

— Что с вами, мисс Грейнджер? Откуда? Откуда эта уверенность?

— Не знаю, сэр, — ответила Гермиона, осознав, что тишина сейчас неуместна.

— Мисс Грейнджер, вы кричали. Кричали об огне. Почему? – впервые Гермиона заметила на лице Дамблдора тень недоумения.

— Возможно, дело в зелье. Скорее всего, я просто ощущала жар.

Дамблдор медленно кивнул несколько раз. Гермиона почти убедилась, что он поверил ее словам, как директор спросил:

— Вы ничего не хотите рассказать мне, мисс Грейнджер?

Он предполагал. Догадывался. Но не знал. Не знал правду. И она не собиралась открывать ее.

— Нет, профессор, — Гермиона уверенно покачала головой. Милая улыбка.

В его глазах настороженность. Прямой взгляд. Напряжение и – вера. Он верит ей.

Как просто.

Гермиона отчаянно хваталась за любую возможность, что даст ощущение: ничего не изменилось. Но, черт, не было такого! Даже Малфой! Даже слизеринский принц изменился!

Куда катится мир?

***

— Гермиона?

Гермиона вздрогнула и оторвала взгляд от тарелки с овощным рагу. Опять. Она снова чуть не закрыла глаза.

— С тобой все в порядке? – два заботливых взгляда. Гермионе захотелось спрятаться от них.

— Все в порядке, — она с трудом выдавила улыбку. – Снова не выспалась.

— Опять? – изумленно воскликнул Рон. – Ты опять занималась?

Кивок. Не объяснять же, что она думала о Малфое.

— А можно потом?! – Рон раздраженно посмотрел на Джинни, которая сидела рядом с Дином и что-то шептала ему на ухо. Что-то, отчего лицо Дина стало похоже на спелый помидор.

— Молчи, Бон-Бончик, — хмыкнула Джинни.

Гермиона проследила взглядом за темным филином, что виртуозно подлетел к хозяину. Малфой как можно равнодушнее отвязал от лапки письмо и опустил его в карман пиджака. Усмехнулся шутке Блейза.

Гермиона похолодела.

Жилка. Тоненькая голубая жилка на его виске. Вибрировала. Дрожала.

Гермиона хорошо изучила эту жилку, наблюдая за Поллуксом.

Чем сильнее он нервничает, тем чаще бьется жилка.

Что-то произошло. Слишком расслабленно он выглядит. Слишком беззаботно смеется. Слишком безразлично убрал это письмо.

— Ну, вот. Опять.

Гермиона перевела рассеянный взгляд на Гарри.

— Что?

— В последнее время ты словно впадаешь в ступор. И глаза становятся стеклянными. Видишь ли, это выглядит жутко. Что ты там высматривала? – Гарри сделал движение, чтобы развернуться, и Гермиона тотчас ухватила его за рукав.

Малфой вдруг встал из-за стола и, сказав что-то друзьям, устремился к выходу из Большого зала.

— Со мной все в порядке.

Гарри несколько секунд сверлил Гермиону недоверчивым взглядом, а затем отрывисто кивнул.

— Ладно, я побегу, хотела зайти к профессору Вектор, мне нужно узнать…

— Иди, иди, — широко зевнул Рон, хлопая ее по плечу.

И Гермиона, благодарно ему улыбнувшись, выскочила из-за стола.

И спокойной походкой направилась за слизеринцем.

Черт! К Гермионе спешила профессор Вектор. Легка на помине!

— Гермиона!

— Здравствуйте, профессор!

— Гермиона, — профессор Вектор положила руку Гермионе на плечо и вздохнула. Гермиона бросила отчаянный взгляд в сторону коридора, где несколько секунд назад скрылся Малфой. – Я беспокоюсь о тебе.

Гермиона молчала, даже не слыша слова преподавателя. В ушах стоял непонятный гул.

Что-то не так. Что-то плохое. Что-то должно произойти. Нет. Сейчас. Что-то происходит сейчас.

— Гермиона, милая, ты очень талантливая. Я бы хотела выделить тебе дополнительное время для занятий.

— Спасибо, профессор, — кивнула Гермиона. – Я очень благодарна вам за участие.

— Пойдем в мой кабинет, я дам список учебников, которые стоит взять из библиотеки.

Гермиона судорожно вздохнула.

…нетнетнетнетнет…

— Да, конечно, — она улыбнулась, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле.

Дойти до кабинета. Взять список. И… и что? Она уже не узнает, где Малфой.

Страх накатывал на нее крутыми волнами, заставляя задыхаться.

Что-то происходит.

Что-то происходит.

Что-то происходит.

Черт.

— Спасибо, — вышла из кабинета. В растерянности смяла пергамент. Опустила в карман мантии.

И тут крик. От которого кровь застывает в жилах. От которого хочется забиться в угол и плакать, плакать, плакать…

— УБИЙСТВО! УБИЙСТВО! УБИЙСТВО В ТУАЛЕТЕ!

И Гермиона побежала.

Она узнала этот голос. Плакса Миртл.

Туалет на третьем этаже.

Бежать. Бежать. Слышать, как от скорости ветер свистит в ушах.

Почему она решила, что…

…нет…

Она не станет думать об этом.

С Малфоем все в порядке. С ним все хорошо. Он жив. Сидит сейчас в серебристо-зеленой гостиной Слизерина. И читает письмо. И это совершенно обычное послание. И он смеется от облегчения.

Гермиона задыхалась от быстрого бега.

Кабинет арифмантики был чертовски, чертовски далеко от туалета Плаксы Миртл.

Когда Гермиона влетела внутрь, никого там не оказалось.

И тут…

Кровь.

Везде кровь.

Крик застрял в горле.

24.09.13

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.