Гарри Поттер и Законы крови. Глава 31. Вылазка. Часть 5


…Невесёлые размышления в который раз прервало урчание в животе: Драко уже и не помнил точно, когда в последний раз толком ел. Хотя надо отдать должное, голод по-настоящему начал мучить его только сейчас, но парень назло ему, себе и всему миру не торопился удовлетворять естественные потребности организма. Вставать было лень.
Драко перевернулся на бок и принялся задумчиво изучать тонкий кожаный браслет на запястье. Его накануне утром в девственно-белом конверте без обратного адреса принесла незнакомая сова — и улетела раньше, чем юноша успел его вскрыть. Впрочем, учитывая, что почти такой же браслет вот уже два с половиной года носил не снимая Альфред, адрес отправителя как раз и не требовался. Надо же, а ведь тогда это была его, Драко, идея… А сейчас он получил такой же сам. Абсурд.
Малфой позволил себе ненадолго погрузиться в воспоминания, пусть малоприятные, но однозначно более желанные, чем окружающая действительность. Как раз два с половиной года назад, во время утреннего завтрака, семейство Малфоев из утреннего «Пророка» узнало, что после тяжёлой трёхдневной болезни скоропостижно скончался герцог Джонатан Давенпорт. Учитывая все личные, политические и финансовые связи между Малфоями и Давенпортами, узнавать о такого рода новости из прессы было почти преступлением. Когда выяснилось, что умер герцог вовсе не от болезни, а от бокала с коньяком, куда какой-то хороший человек, пожелавший остаться неназванным, всыпал лошадиную дозу неизвестного яда, сэр Люциус так переменился в лице, что Драко чуть было не заподозрил отца в дурном. Когда же на похоронах совсем ещё юный Альфред бросал на окружающих такие многообещающие взгляды, что подходить ближе, чем на двадцать футов, не решились даже близкие друзья, Драко начал потихоньку, медленно, со скрипом и скрежетом, осознавать, что проблемы начинаются. Энни тогда была вся бледная и тряслась, как от холода. Ей, похоже, пришлось пережить крайне неприятные три дня: в конце концов, Альф, заподозрив неладное, побежал именно к Снейпу. Она-то и рассказала остальным кое-какие подробности.
После обеда в узком семейном кругу уважаемый герцог по привычке плеснул себе коньяку из бутылки, стоявшей в его кабинете, и два глотка спустя начал задыхаться. У него ещё хватило сил позвать сына, после чего Джонатан потерял сознание. Северус явился на зов своего студента почти сразу, но это почти не принесло пользы. Он напоил герцога обезболивающим и ещё чем-то, что должно было помешать всасыванию яда, накормил до отвала безоаром, прихватил бутылку с прóклятым напитком и заперся в лаборатории в надежде выяснить, чем же Джона зацепило, не препятствуя, впрочем, племяннице остаться утешать друга. Анализ, к сожалению, почти ничего не дал. Яд, видимо, авторский, оказался неизвестным не только широкой общественности, но и Мастеру зелий. Противоядия он тоже требовал авторского, а разрабатывать рецепт времени уже не было. Безоар тоже не помог, если, конечно, не считать помощью тот факт, что Джонатан вместо положенной по рецептуре пары часов умирал почти три дня, время от времени приходя в себя и вновь впадая в беспамятство. Супругу герцог потерял ещё десять лет назад: леди Давенпорт неудачно поупражнялась в верховой езде, угробив себя и своего нерождённого ребёнка; новую завести не довелось. Каким образом шестнадцатилетнего Альфреда угораздило отвязаться от положенного в подобном случае официального министерского опекуна, для Драко оставалось загадкой. Кто покусился на жизнь и здоровье его отца, выяснить тоже не удалось. Аврорат прорабатывал уйму версий — в основном так или иначе связанных с политической и финансовой деятельностью герцога. Ближайшее окружение, включая самого Альфа, грешило на Волдеморта. Истина же находилась за гранью доступного.
После похорон Альф долго, больше месяца, ходил мрачный и угрюмый. Все дела, которыми до сих пор ведал Джонатан, свалились на него. Он даже всерьёз раздумывал, доучиваться ли последние два года. Правда, всё же решил задержаться в школе, нанял управляющего и выбил у Дамблдора право дважды в неделю выбираться по делам в Лондон, Шелтер-плейс или куда приходилось. Тогда же ребята задумались, как можно поддержать попавшего в беду друга так, чтобы в ответ на них не свалилось что-нибудь тяжёлое. Никаких упоминаний об отце Альф в ту пору не терпел (и Драко сейчас очень хорошо его понимал), за пафосные соболезнования в устном или письменном виде можно было схлопотать эфесом по макушке (это решение Драко сейчас тоже очень приветствовал), веселиться в «Красной розе» или где-то ещё Силач был явно не настроен, а просто понимающих взглядов было недостаточно (впрочем, за них тоже можно было схлопотать). Тогда Драко и предложил браслет. В общем-то вполне обычный, без кричащих картинок и инкрустаций, без магии (если не считать за магию чары Умиротворения, которые можно было при большом желании активировать паролем) — просто хорошо выделанная полоска кожи с выдавленным на ней абстрактным узором. Но для Альфа этот знак внимания, видимо, значил намного больше, чем все слезливые письма, что он получил тем летом.
Интересно, кто предложил его в этот раз? Может, сам Альф — он ведь уже бывал в таком положении, знает… Или Энни? Девчонки, вроде, в таких делах быстрее соображают. Драко погладил браслет мизинцем и задумался, не стоит ли активировать чары. Они, конечно, могут быстро выдохнуться, но уж больно не хочется вспоминать сейчас об отце, о матери, о родовом гнезде, которое оккупировали Пожиратели, обо всём том ужасе, который на него свалился. Но об отце — особенно.
Активировать браслет он всё же не успел — Метка хлестнула болью на долю секунды раньше. Драко с искренней ненавистью посмотрел на мерзкую отметину, поселившуюся — о, злая ирония! — на той же руке, куда он только что приспособил браслет. Паршивый грязнокровка вызывал его. Тот самый, который несколько дней назад убил его отца. Что, теперь обо мне вспомнил? Зубы сломаешь, это я тебе гарантирую…
Рыча от ярости, Драко соскочил с кровати, натянул на себя форменную мантию, да так, что нитки затрещали, нахлобучил капюшон, зло нацепил маску, спрятал палочку в рукав и, открыв дверь ногой, понёсся по коридору, нимало не озаботившись ни сохранностью личных вещей в оставленной незапертой комнате, ни личностью двоих амбалов, пристроившихся за его плечами и честно пытающихся не отставать. Безуспешно, впрочем. Два этажа он пролетел на прежней скорости, невольно оторвавшись от сопровождающих почти на целый коридор. Юный Малфой был почти у цели, когда, завернув за очередной угол, почувствовал, как чья-то тяжёлая рука вцепилась ему в плечо и затащила в какую-то крохотную каморку, мало отличающуюся от чулана.
— Тише, идиот, свои. — прорычал на ухо знакомый голос, пока давешняя рука зажимала Драко рот, нагло помешав ему не то закричать, не то выругаться — парень так толком и не понял, что собирался сделать.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.