Драко не пил, Энни это точно знала. Он и без того был достаточно зол, хотя и старался этого не показывать. К вящему удивлению девушки, к нему вернулась былая малфоевская спесь, которой уже долгие годы не наблюдалось при общении в узком кругу. В середине вечера разгорячённый Драко, по всей видимости, почувствовал необходимость как-то избавиться от душивших его эмоций и, совершенно забывшись, начал подначивать ярых лордоненавистников Альфа и Энни. Наконец, Джессика не выдержала и сказала, что, по её мнению, Драко просто шантажируют, и он первый не в восторге от сложившейся ситуации. Одной искры хватило, чтобы Малфой взорвался. Из его прочувствованной тирады Энни не запомнила ни слова, но общий смысл до неё дошёл. Она — идиотка, самоубийца, совершила сотню глупостей, и насмешки над Тёмным лордом — глупость сто первая. Этим самым она себя уже четыре раза приговорила, а он, Драко, не такой дурак, чтобы нарываться и выслушивать мнение поганых грязнокровок и маглолюбцев, тем более если их не спрашивали…
Его не поддержал даже Карл. Тот самый Карл Монтегю, который когда-то громче всех воспевал ум и силу Тома Реддла. Энни тогда просто ушла. Она не знала, чем закончился этот скандал и понимала, что гордые слизеринцы никогда ей об этом не скажут. Но даже выпустившийся в прошлом году Карл до сих пор не принял метку.
С тех пор группа в какой-то мере распалась. Нет, остальные ребята не стали игнорировать её или устраивать бойкот Драко. Они не изменили отношения ни к одному, ни к другому, следуя главному слизеринскому правилу «Это-их-проблемы-меня-это-не-касается». Просто Орёл и Багира больше друг с другом не разговаривали. До сегодняшнего дня…
*Всё-таки хорошо, что он пришёл, — снова морщась от боли, подумала Энни, — Может теперь я даже доживу до завтра…если очень повезёт, и…*
Возле окна мелькнула какая-то тень. Энни испуганно приподнялась на локтях, но в ту же секунду обрадованная снова упала на подушки. Вот теперь всё будет хорошо.
— Какого чёрта у вас здесь происходит? Тёмный лорд уже убивать готов!
— Не сказала бы, что для кого-то это новость.
— Идиоты!
Энни непроизвольно сжалась: таким разъярённым она видела дядю нечасто. Правда, любой другой достаточно опытный студент Хогвартса сообщил бы ей, что такое расположение духа профессора Снейпа — это его обычное состояние…
— Не бей меня — я не нарочно, — полушутливо заканючила Джессика.
— Ужас какой! — несколько успокоившийся Северус потёр лоб, — Интересно, почему я не удивлён?
Джессика хотела было ответить, что ей тоже это интересно, но, вспомнив о больной спине, предпочла не рисковать. Ей сейчас было жизненно необходимо что-нибудь ранозаживляющее, так что дядю лучше не злить. А то он решит, что помучаться ночку-другую от бессонницы полезно для подрастающего организма.
— Больно, — вместо этого пожаловалась Энни.
— Правильно, — с поистине садистским выражением лица кивнул Северус.
Энни снова заскулила.
— Что случилось? — уже почти совсем спокойно поинтересовался Снейп, — Драко говорил что-то о незаживающих ранах и каких-то укусах.
— Ну, примерно так и есть, — попыталась пожать плечами (насколько это возможно лёжа) Энни.
— Ну и что мне с этой тупоголовой гриффиндоркой делать прикажете? Давай сюда… Глупая девчонка, — бормотал Северус, обрабатывая спину племянницы каким-то жутко сложным составом и одновременно выслушивая краткое описание катакомб Волдеморта, ныне разрушенных, — Всё, с утра будешь как новенькая. А теперь спать.
— Я не хочу спать, — по привычке возразила Энни, сладко зевая.
— Это несложно исправить, — нехорошо ухмыльнулся Северус, доставая из кармана ещё один пузырёк.
— Нет, ненавижу зелье для Сна без Сновидений! Я от него потом весь день хожу сонная!
— А что сделать, если по ночам надо спать? Открой-ка ротик. Ну же, давай. За папу…
— Нет! Я сама! Спокойной ночи.
И Энни быстренько отвернулась в другую сторону, дабы пресечь любую попытку напоить её всякой гадостью, и почти моментально заснула.
Она уже не видела, как довольный Северус убрал флакон с нетронутым снотворным в карман и достал палочку…

*****

День задался целью довести Гермиону до самоубийства. Иначе не объяснишь, почему он начался с безумного бульканья и боли в шее. Всё ещё сонная Гермиона, не открывая глаз, попыталась прислушаться к вышеупомянутому бульканью, чем заслужила новую порцию боли, на сей раз головной. Одновременно выяснилось, что бульканье, по всей видимости, претендовало на роль музыки. Правда по какой-то необъяснимой причине мелодия спотыкалась чуть ли не на каждой ноте. *Кто бы ты ни был, садист, заткнись!* — мысленно крикнула Гермиона. Бульканье резко прервалось.
Со стоном девушка приоткрыла один глаз и по мере возможности оглядела больничное крыло. Её слегка замутнённому взору предстала донельзя удивлённая Джессика Дарк, переводя непонимающий взгляд с лежащей у неё на коленях гитары на потолок и снова на гитару.
— Ой, извини, я тебя разбудила? — состроила просветлённый лик Дарк, заметив воскресшую однокурсницу.
— Тупой вопрос, — попыталась, кстати безуспешно, пошевелиться Гермиона: почти сутки практически без движения не прошли для неё даром.
— Я-то думаю, кто это мне привет шлёт, причём не самыми добрыми словами. Признаться, испугалась, что у меня начинается шизофрения в особо тяжёлой форме, — привычно хмыкнула Джессика, отставляя гитару в сторону, — Не знала, что ты уже овладела гипнозом.
— Я им не овладела, — тщательно разминала затёкшую шею староста, — я просто очень сильно захотела, чтобы ты заткнулась.
— Мило. Сижу я, никого не трогаю, учу новую песню, и тут меня самым бессовестным образом…
— Подожди-ка, ты сидишь? — на какое-то мгновение Гермиона оставила в покое свои нефункционирующие конечности и уставилась на Джессику. Та в самом деле сидела на кровати, устроившись на подушках со всем возможным комфортом.
— Это невозможно! Ты не можешь сидеть! У тебя должна болеть спина так, что невозможно даже моргать, как и у меня… — тут Гермиона осеклась и мысленно произвела ревизию собственному самочувствию.
Спина не болела. Вообще ни единая часть организма не вызывала беспокойства, не считая того, что всё тело затекло от многочасового лежания в одной позе. Гермиона медленно потянулась и попыталась сесть. Уже привычная тянущая боль в месте порезов не вернулась. Для верности гриффиндорская староста нащупала под бинтами одну из давешних ран. Порез среагировал только на очень сильное нажатие.
— Та-а-ак, — протянула Гермиона, с наслаждением облокотившись на подушки и всё ещё мысленно инспектируя состояние собственного организма, — И что здесь произошло?
— В каком смысле? — Джессика вызвала домового эльфа и велела отнести гитару куда-то «на место».
— Не делай из меня идиотку. Такие раны так просто не заживают.
— А вот я, по-твоему, откуда знаю, что случилось? Я тебе кто, Мерлин?
— Ну ты же всегда всё знаешь.
— Значит, сегодня не мой день.
В палату влетела максимально жизнерадостная мадам Помфри.
— Девушки, как самочувствие?
— Классное, — буркнула Джессика, задирая верх пижамы и предъявляя травмированную спину для осмотра.
Медсестра сняла бинты и замерла. И Гермиона поняла, почему. На месте жутких ран на спине Джессики виднелись розовые, почти зажившие порезы. Исходя из её, Джессики, диагноза, подобная регенерация невозможна по определению.
— Но ведь…Гораций…ещё варит… — только и сумела промямлить Поппи.
Гермиона поперхнулась воздухом. Этой фразы медсестры хватило для появления абсолютно безумной догадки насчёт чудесного выздоровления.
— В таком случае, передайте ему мои наилучшие пожелания и уведомление, что многоуважаемый профессор больше может себя не утруждать, — сладко пропела Дарк, — Я могу идти?
— Что?! — немедленно пришла в себя мадам Помфри, — Разумеется нет. Что за глупости! Вы должны оставаться под моим надзором до полного выздоровления.
— Но я полностью здорова.
— Конечно. Но пока я не выясню, что с вами стряслось…
— Сделайте вид, что у меня проявились чудесные способности к самолечению, — улыбнулась Дарк, буравя взглядом медсестру, осматривавшую Гермиону.
— …и пока я не буду уверена, что ваши раны больше не могут причинить вам вреда, вы должны оставаться под моим надзором. И радуйтесь, что вы здесь, а не в святом Мунго, куда вас собирались отправить. О Мерлин великий!
Мадам Помфри остановилась у кроватей Гарри и Рона. С их лиц спал отёк, пропал тот великолепный зеленоватый оттенок, которым ещё вчера щеголяли молодые люди, укусы начали заживать. Похоже, гриффиндорцы тоже были вне опасности. Медсестра тщательно осмотрела парней, скорее для того, чтобы удостовериться в отсутствии галлюцинаций, чем для контроля за состоянием здоровья пациентов.
— Бред, — помотала головой Поппи, ещё раз внимательно оглядывая гриффиндорцев, — мне нужно поговорить с директрисой…
И медсестра на полуавтомате вывалилась из больничного крыла.
— О да! — с непередаваемой интонацией выдала Дарк и начала одеваться.
— Ты куда? — округлила глаза Гермиона.
— Я абсолютно здорова и больше не намерена здесь прохлаждаться. У меня на сегодня так-то были другие планы.
— Но мадам Помфри велела тебе остаться.
— А что она мне сделает, в угол поставит? — поинтересовалась Джессика, натягивая мантию, — В крайнем случае скажу, что меня Моника отпустила. Она-то против не будет.
— Но это неправильно!
— А вот это меня уже не волнует.
Джессика махнула однокурснице ручкой и продефилировала к выходу.
— Передай пожалуйста мою искреннюю благодарность, — пробормотала ей вслед Гермиона.
— Кому? — казалось, не поняла Дарк.
— Той туче, которая пролила на нас целительный бальзам.
Джессика многозначительно хмыкнула и хлопнула дверью. Гермиона в очередной раз задалась вопросом, хорошо или плохо то, что Северус Снейп — дядюшка Джессики. Рёбра, наслаждающиеся свободой от тугой повязки, тихонько шептали, что скорее хорошо. Додумать эту мысль Гермиона не успела по причине донёсшегося с соседней кровати стона. Гарри и Рон медленно, но верно выползали из забытья.
— А поосчь, е боо! — пробормотал Рон, пытаясь разлепить глаза.
Гермиона максимально быстро скатилась с кровати и через секунду очутилась возле друзей. Те медленно, но верно возвращались в общество.
— Оу! — вот, собственно, и всё, что смог выдать Гарри по прибытии на эту грешную землю.
— Со происсло? — Рона хватило на более ёмкую фразу.
— Вы не помните? — несколько шокированно поинтересовалась Гермиона.
Гарри и Рон, уже практические вернувшиеся в собственные телесные оболочки из крайне увлекательного путешествия по астральному плану, чуть замутнённым взглядом изучали обеспокоенную мордашку Гермионы. Затем Избранный помотал головой, перевёл взгляд на товарища по несчастью и кивнул:
— Вообще помним. Но смутно.
И Гарри, изредка перебиваемый Роном, принялся вслух перечислять все те неприятности, которые свалились на их многострадальные головы в идиотском коридоре идиотского Лорда. Гермиона с каждой секундой всё шире распахивала глаза, хотя казалось, что шире невозможно. По мере увеличения диаметра глаз гриффиндорской старосты увеличивалось и число грустных ноток, проявляющихся в голосе Гарри.
— А знаете, я ведь на какой-то момент даже ему поверил, — немного помолчав, добавил юноша к своему описанию лже-Джеймса, — Идиот. Знал ведь, что всё просто не может быть так хорошо — и поверил…
— Не вини себя, Гарри, — осторожно сказал Рон, — Я б ему тоже поверил, если бы не заметил, как из стен шипы полезли.
— Но ведь он был как живой! Он меня коснулся. По-настоящему…
— Чары Дримос, — понимающе кивнула Гермиона, — Призваны на какое-то время материализовать самую невероятную мечту. Запрещённые, разумеется. Я о них прочитала, когда искала Да-го завещание. Они были изобретены в Средние века одним магом, мечтающим выслужиться перед сильными мира сего. Я имею в виду аристократию — они тогда всем заправляли. Изначально Дримос были как аттракцион: применяешь такие чары, и перед тобой возникают желанные образы, которые делают что ты хочешь и как ты хочешь. А потом наследники знатных колдовских родов фактически стали жить в своих мечтах, не замечая ничего вокруг, забывая о семьях, друзьях, о своих обязанностях. И когда их пытались вернуть в реальность, у них уже была непоправимо повреждена психика, некоторые совершали самоубийство. Это был первый шаг к почти полному исчезновению аристократии. Вот тогда большой Совет запретил использование этих чар и постановил предать их забвению. Но, видимо, способ их наложения всё-таки не исчез окончательно.
— А что такое «большой Совет»? — немедленно заинтересовался Рон.
— Похоже, это был высший орган управления страной, состоявший из представителей знатных семей, — неуверенно протянула Гермиона, — Я точно не знаю. Вся информация о нём, да и вообще обо всех возможностях аристократии, тщательно засекречена. Её защищает какой-то сложный ритуал Крови. Наверно, обо всех этих вещах могут знать только сами наследники.

Гарри меланхолично изучал потолок. Спать ему совершенно не хотелось — за последние сутки он уже достаточно полежал без сознания, от чего теперь глаза категорически отказывались закрываться. Была глубокая ночь, по предположениям Гарри, приблизительно полвторого. Рон и Гермиона уже досматривали пятый сон, а Поттеру не спалось. В голове стояло тихое гудение, изрядно действовавшее Избранному на нервы: мыслеблоки никак не хотели устанавливаться как положено, чем и доставляли массу неудобств. Так что в данную конкретную секунду Гарри был вынужден прилагать все усилия дабы максимально эффективно отгородиться от Его Тёмного превосходительства, которому приспичило ослабить защиту со своей стороны. Даже сквозь два блока (Волдемортов ослабленный и свой недоработанный) юноша чувствовал, что Тёмный лорд очень, очень зол. Шестое чувство подсказывало Гарри, что Волдеморт специально снял часть защиты, чтобы предоставить своему любимому врагу приятную возможность этой ночью помучаться от кошмаров. Ха, не на того напал!
Гарри ещё раз мысленно прокрутил в голове последние события касательно розыска хоркрукса, включая то, что рассказали Джинни и Гермиона. Ему постоянно казалось, что он упускает что-то чрезвычайно важное. Кажется, вот-вот и… нет. Юноша снова постарался припомнить все происшествия начиная со спуска в Тайную комнату и заканчивая сегодняшним пробуждением. И снова почувствовал, как из поля зрения исчезает маленькая деталь, которую вроде бы заметить не помешало.
Занимаясь сим полезным делом, Гарри чрезмерно ослабил блок, в результате чего мозг захлестнула злоба Тёмного лорда. Юноша вздрогнул и поспешил отгородиться от той гадости, которая чуть было на него не вылилась. После недолгих раздумий Поттер, тщательно проанализировавший тот малосодержательный поток мыслей Реддла, умудрившийся просочиться в его, Гарри, голову, сообразил, что, мягко скажем, недовольство Волдеморта вызвано известиями об исчезновении одного хоркрукса с его законного места. Из чего логически следует, что когда-то упомянутый хогвартский спайк вышел на тропу войны.
Гарри нахмурился и запустил мысли в другое русло. Так, стоит припомнить, кто в школе мог узнать об их походе. Сами ребята, Джинни. В палату, как рассказала Гермиона, ещё вчера пытались прорваться Нотт и Забини. Из учителей… Уайт, она их нашла. Мадам Помфри, их к ней притащили. Макгонаголл, Стар, Слизнорт, этих в больничное крыло вызвали первыми. Спраут и Флитвик, они прибежали чуть позже. Хагрид, этот чуть не выломал в палате двери. Кажется, все?… Что ж, неудивительно. Даже если предположить, что никто из вышеперечисленных, включая Нотта, спайком не является, то… Как известно, знает местный болтун Забини — знает Слизерин в полном составе. Знает Хагрид — знает вся школа плюс Хогсмид. Да, видимо на сегодня открытие имени очередного супершпиона отменяется. Кстати, надо будет не забыть сообщить Ордену…
Гарри вздохнул и перевернулся на бок. В последнее время всегда, когда юноша замирал без движения на достаточно продолжительный промежуток времени, он чувствовал, как по его венам вместе с кровью струится нерастраченная магия. Ощущение не сказать, чтобы противное, но и приятным его тоже можно назвать с натяжкой. Особенно когда приходится тормозить этот поток (и когда не знаешь точно, как это делается), чтобы шальным Люмосом не подпалить мантию преподавателя, за что он тебе, естественно, спасибо не скажет. Гарри чувствовал себя проводником тока, от энергии которого, по идее, должна загореться лампочка, только её почему-то забыли ввернуть…
Гарри понимал механизм действия Да-го завещания лишь где-то на уровне подсознания. Ведь именно из-за него возникает ощущение, что ты — оборудование для лабораторной по физике, не так ли? Получается, будто Дамблдора выключили из розетки, а его, Гарри, подключили сразу к двум, дамблдоровой и его собственной. На какой-то момент Гарри почувствовал себя несчастным подопытным кроликом из рекламы, из которого достали его любимые старые «обычные батарейки», поставили чужие и непривычные «Энер…-как-там-их» и заставили скакать в два раза быстрее, в то время, как другой кролик уже выдохся. Парень тихонько захихикал, удивляясь своим мыслям, пришедшим, казалось, из другой жизни, и задумался. Раз уж ему насильно вручили дополнительный источник энергии (ну скажите на милость, зачем он ему сдался?), значит куда-то надо его деть. Пока из-за переизбытка энергии прибор, то есть он сам, не сгорел (интересно, а такое вообще реально? Надо будет спросить у Гермионы). Вопрос только в том, что именно стоит сделать.
Гарри насмешливо хмыкнул. Он так и не мог решить для себя, стоит ли доверять Северусу Снейпу, или это может быть опасно для жизни. Но одну деталь о своём бывшем преподавателе зелий юноша усвоил хорошо. Снейп никогда ничего не делает без причины. Из того, что рассказала о Джессике Гермиона, Гарри сделал один интересный вывод. Для того, чтобы стать анимагом, ей необходимо было начать обучение приблизительно года три назад. Кажется, Гермиона говорила, что на скорость обучения может повлиять помощь уже обученного анимага и какие-то родственные связи (или чары?). Даже интересно, Снейп, случаем, не во флоббер-червя превращается?… Так, ладно, это лирическое отступление. Считаем: три года назад — это примерно середина четвёртого курса. К тому времени Волдеморт уже вовсю набирал силу, а у Снейпа, соответственно, уже проявлялась Метка. И он, конечно, не мог не знать, что, если начнётся война, на орехи достанется всем, кому — в большей, кому — в меньшей степени. А Джессика не умеет сражаться — Гарри видел её на ЗОТИ…
Юноша не знал достоверно, готовил ли Снейп племянницу в слуги Тёмному лорду или, напротив, предпринимал всё, чтобы в случае необходимости, например, масштабного погрома Косого переулка, та смогла защититься. Да это, собственно, и не важно. Мастер зелий — хороший стратег, коль скоро столько лет умудряется водить за нос всех, от Волдеморта до Дамблдора. В таком случае… Может, стоит осторожно воспользоваться его многолетней практикой просчитывания ситуации на несколько шагов вперёд?
Что ж, сейчас Гарри знал, куда деть его новоявленную магическую энергию. Он станет анимагом.