Глава 13. Славная вышла шалость.

Всё великое совершили люди двух типов:
гениальные, которые знали, что это выполнимо,
и абсолютно тупые, которые даже не знали,
что это невыполнимо.
NN

Джинни лениво потянулась, и с величайшим трудом заставила себя протянуть руку и выключить будильник. Жутко хотелось спать. Сладко зевнув, девушка высунула голову из-под одеяла и, с трудом разлепив веки, уставилась на часы. Было десять минут шестого. Первые несколько секунд юная мисс Уизли не могла сообразить, почему, собственно, в это прекрасное воскресное утро этот чёртов будильник зазвонил так рано. Когда же озарение всё-таки снизошло на девушку, она чуть не упала с кровати от удивления. Конечно, воскресенье! Сегодня через час эта четвёрка упёртых гриффиндорцев полезет в Тайную Комнату искать очередной…как его там…хоркрукс?…да, хоркрукс Волдеморта. И она, Джинни, пообещала себе пойти вместе с ними. Ведь не выгонят же они её непосредственно из самой комнаты, правда?
Десяти минут вполне хватило для приведения в полный порядок собственной персоны, так что в настоящий момент Джинни занимала наблюдательный пункт, базировавшийся в одном из самых дальних кресел гостиной, куда не проникали лучи только-только восходящего солнца. Теперь самое главное — не уснуть…
Приблизительно через полчаса полудрёмы Джинни занервничала. Из спален не доносилось ни звука, хотя, по идее, участники утренней экспедиции уже должны были начать просыпаться и экипироваться. Подождав ещё минут десять и полюбовавшись на ничуть не изменившийся пейзаж, девушка поднялась с кресла и на цыпочках приблизилась к выходу из гостиной. Может быть, они решили выйти на полчасика пораньше, и она, случайно задремав, их пропустила?
— Извините, мадам, — тихонько проговорила Джинни, обращаясь к сонному портрету Полной дамы, миновав проход, — Вы случайно не видели, выходил ли кто-нибудь из гостиной сегодня с утра?
— Что за хулиганство? — недовольно возмутилась немедленно проснувшаяся Полная дама, вздрагивая от неожиданности, — Как вам не стыдно, юная леди, будить меня в такую рань! Разумеется, никто отсюда не выходил. Кому ж охота в такое время шататься по холодным коридорам. Вам я этого, кстати, тоже делать не советую…
— Разумеется, извините, что потревожила, — смущённо пробормотала Джинни, возвращаясь в гостиную и занимая прежнее место.
Что-то было не так. Очень-очень не так. Джинни просидела ещё с полчаса, думая, что, возможно, ребята решили поступить наоборот и перенести начало экспедиции на час позже. Но и за этот промежуток времени ничего не изменилось. Вконец ошалевшая от беспокойства Джинни медленно поднялась с кресла и на негнущихся ногах последовала в женские спальни. *Конечно, глупышка, как же ты сразу не догадалась? — ругала себя девушка, целенаправленно продвигаясь в сторону комнаты Джессики и Гермионы, — Они же с ночи пошли! Поняли, что ты от них не отвяжешься, и пошли гулять ночью, пока ты не знаешь. И, разумеется, уже вернулись, лежат себе спокойно в кроватях, спят. А утром спустятся и, сделав изумлённые лица, скажут, что вообще никуда не ходили, и наш разговор про хоркруксы в Тайной Комнате и про их эскападу мне просто приснился…*
С первого курса в спальне вместе с Гермионой проживали Лаванда Браун и Парвати Патил. Но сейчас, когда обе девушки были оставлены дома, под надзором перепуганных мам и бабушек, Гермиона делила комнату только с Джессикой. Зная это, Джинни, даже не пытаясь двигаться потише, буквально вломилась в спальню семикурсниц. *Так им и надо, в конце концов, даже если я их и разбужу. Будут знать, как водить меня за нос.*
Комната была пуста. Совершенно. Замершая в дверях Джинни медленно подошла к кроватям гриффиндорок. Они не ложились. До крови закусив губу, девушка бросилась в спальню к мальчишкам. В комнате парней седьмого курса Гриффиндора раздавался лишь тихий храп, издаваемый по очереди Дином Томасом и Невиллом Лонгботтомом. Кровати Гарри и Рона были пусты. Только Фоукс примостился на своём насесте возле кровати хозяина, спрятав голову под крыло.
Джинни мелко задрожала и села на кровать брата. Так, надо подумать. Постели не смяты, значит, ребята ушли ещё ночью. Следовательно, они могут уже возвращаться? Или быть в больничном крыле, мало ли? Или попались Филчу или Макгонаголл?
Джинни, плохо соображая, что именно она делает, залезла в тумбочку Гарри и, немного порывшись, извлекла на свет божий старый потрёпанный пергамент. Как пользоваться этой штукой, Гарри научил её ещё в прошлом году. Джинни постучала палочкой по пергаменту, тихо пробормотала «Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость» и быстро обежала взглядом Карту. Никого из Великолепной четвёрки на пергамент не оказалось. Слова «Славная вышла шалость» девушка пробормотала скорее машинально, чем осознанно. Затем так же машинально достала из сундука всё того же Гарри мантию-невидимку, закуталась в неё и со всех ног помчалась в легендарный туалет Плаксы Миртл. Нет, местоположение входа в Тайную Комнату она не забудет до самой смерти…
В персональном туалете, сидя на персональном унитазе, по привычке завывала Плакса Миртл, когда её уединение вдруг нагло прервали.
— Ты! — с новой силой взвыла Миртл, увидев на пороге материализовавшуюся откуда-то ниоткуда Джинни, — Это ты постоянно мешаешь мне! Уже дважды какой-то подлый невидимка появляется в моём туалете, запирает меня каким-то неизвестным заклинанием в моей кабинке так, что я не могу даже нырнуть в унитаз, не говоря о том, чтобы выйти из неё, и что-то здесь делает! Нет мне покоя. Никто никогда не жалеет бедную Миртл! Все только норовят обозвать, обругать, обидеть!
И привидение зарыдало с утроенной энергией.
— Что? — не поняла занятая своими мыслями Джинни, — Да я вообще здесь впервые за последние лет пять…
— Никому я не нужна! — видимо, последнее сообщение Миртл восприняла как оскорбление, — И так всегда, всегда…
— Да успокойся же ты! — вспылила Джинни, — Лучше скажи, здесь этой ночью Гарри не появлялся?
— Гарри? — немедленно успокоилось привидение, — Не знаю. Эту ночь я провела в озере. Плавала среди водорослей, думая о смерти…
Но Джинни уже не слушала. *Они ушли ночью. Около полуночи. В час, может, в два ночи, не позднее. Иначе не имеет смысла менять время. Или они бы легли поспать хотя бы часик… Когда Гарри ходил искать хоркрукс с Дамблдором, они отсутствовали часа три. Сейчас, — Джинни посмотрела на часы, — Мерлин великий, без пяти семь! Их нет больше пяти часов. Да что же с ними могло случиться?!*
Девушка, со всей силы сжав палочку в одной руке и мантию с Картой в другой, медленно сползла по стене на пол. В её глазах стояли слёзы. Что же делать?…

* * *

— …Гарри, сын! — снова прозвучал прежний голос, и из-за колонны вышел улыбающийся Джеймс Уоррен Поттер, что называется, собственной персоной. Во плоти.
Сказать, что Гарри удивился — значит не сказать ровным счётом ничего. Парень неприлично вылупился на мужчину, протягивающего руку в приветливом жесте и терпеливо дожидающегося, пока «сынуля» придёт наконец в себя и отреагирует подобающим образом. Юноша, однако, приходить в себя явно не собирался. Он внимательно рассматривал материализовавшегося непонятно откуда родного отца и пытался уложить в голове сей не поддающийся объяснению факт. Джеймс в самом деле был необычайно похож на Гарри (правда, наверно, правильнее будет сказать: «Гарри был похож на Джеймса», хотя всё равно один пень…). На вид ему было лет двадцать-двадцать два. Джеймс был несколько выше сына, а также являлся счастливым обладателем огромных карих глаз и небольшой ямочки на подбородке. Над верхней губой виднелась тоненькая линия, представляющая собой короткие чёрные усики. Шрам в виде молнии, естественно, отсутствовал. Таков список правильных ответов для фанатов крайне занимательной игры «Найди пять отличий между Избранным и Сохатым». Гарри медленно помотал головой, пытаясь отогнать необычайно настойчивое видение. Видение не исчезло, но палочку Поттер на всякий случай не опустил.
Сзади слышалось настойчивое сопение Рона. Тот, похоже, тоже пребывал в глубочайшем шоке. В самом деле, шёл парень за хоркруксом, никого не трогал, и вдруг его приятель раздвоился…
— Офигеть! — вот, собственно, и всё, на что хватило несчастного Уизли.
— Гарри, приём! — по всей видимости, Джеймса откровенно достало стоять с протянутой рукой и изучать не особенно блещущую интеллектом физиономию сына, — Первый, Первый, я Последний. Вас не слышно. Повторяю, вас не слышно…
— Вы кто? — подозрительно спросил Поттер-младший, когда его мозга достигла сия галиматья. Палочка по-прежнему указывала в грудь гипотетическому отцу.
— Приплыли! — выдал откровенно возмущённый Джеймс, — Просто безобразие! Это же извращение — я за такие шутки на Дамблдора в суд подам! До чего надо выжить из ума, чтобы ни разу за всю жизнь не сообщить моему сыну, кто его отец! Молодой человек, имя «Джеймс Поттер» вам о чём-нибудь говорит?
— Джеймс Поттер мёртв, — хрипло заявил Гарри, во все глаза глядя на наглядное опровержение его последнего высказывания, — Я не знаю, кто вы такой, как здесь оказались и почему выдаёте себя за него. Но мой отец мёртв. Вы меня не обманете.
— Да, тяжёлый случай, — вздохнул Джеймс, задумчиво почёсывая кончик носа, — И ведь не лечится.
Гарри так и не решил, опустить палочку или нет. С одной стороны, этот непонятно откуда взявшийся человек не проявляет агрессии, скорее наоборот. Но с другой, отец погиб шестнадцать лет назад…ведь правда же?
— Гарри, сынок, послушай меня, — с лица Джеймса исчезла задорная улыбка, и он заговорил максимально серьёзно, — Это я, слышишь? Это правда я. Понимаю, в это трудно поверить, но…
— Ты погиб, — покачал головой Гарри, делая шаг назад, — С Того света никто не возвращается. Дамблдор всегда это говорил…
— Дамблдор ошибся.
Джеймс положил руку на плечо Гарри. Юноша вздрогнул: на его плечо легла тёплая, тяжёлая, настоящая рука, не призрачная.
— Гарри, послушай меня. Просто послушай, не вырываясь и не перебивая, — тихо попросил Джеймс, — Волдеморт погиб. И это сделал ты. Не знаю, как именно, но что-то такое ты сделал. Но ты не просто его уничтожил, ты поменял нас местами.
— Что это значит?
— Что-то случилось, но с его смертью нас всех, его жертв, выбросило назад. И не только это. Выбросило так же и жертв его слуг. И восстановлено всё, что он разрушил. Волдеморт как будто стёрт из пространства, и всё, что он породил, исчезло из нашего мира. Осталась только Память. Память об этих войнах. Наверно затем, чтобы такое больше ни разу не повторялось.
— А мама? — Гарри почувствовал, как у него перехватило дыхание. Неужели так бывает…
— Уже дома, в Годриковой лощине, ждёт нас. Дом, кстати, тоже восстановлен. Слава Мерлину: не знаю, сколько бы мне стоило его восстановление.
— Гарри… — сзади раздался робкий голос Рона.
— Дамблдор? — продолжал выяснять Гарри, не обращая на друга ни малейшего внимания.
— В настоящую секунду решает с Макгонаголл жизненно важный вопрос, кому же теперь принадлежит кабинет директора.
— Гарри, — несколько более настойчиво позвал Рон, потянув друга за рукав.
— Да подожди ты, — попытался отмахнуться от приятеля Гарри, продолжая допрос воскресшего отца, — Сириус?
— Пять минут назад вышел из Арки Смерти, чем изрядно встревожил дежуривших в эту ночь сотрудников Отдела Тайн. Впрочем, ему не привыкать.
— Гарри! — буквально завопил Рон, дёргая друга за локоть.
Поттер-младший просто проигнорировал этот выпад, опуская палочку и вглядываясь в довольное лицо отца. Наконец он ему поверил…
— Папа, — прошептал юноша. По его губам скользнула еле заметная улыбка.
— Ну наконец-то! — с облегчением вздохнул Джеймс, — А я уж было подумал — пиши, пропало. Пойдём-ка, сынок, домой, успокоим маму и пошлём её в Отдел Тайн спасать Сириуса от свихнувшихся на безопасности и таинственности многоуважаемых учёных нашей милой Британии. Знаешь ли, мама раньше тоже там работала. Так может они хоть её послушают и даже не станут стирать Бродяге память и просто…
— Petrificus Totalus! — взревел Рон, указывая палочкой на отца друга.
— Рон, да ты… — начал Гарри и вдруг осёкся.
Джеймс стоял на месте как ни в чём не бывало, ни чуть не обращая внимания на то, что в него, по идее, попало обездвиживающее заклятье. Впрочем, говорить, что оно в него попало будет несколько неправильно. Скорее, оно прошло сквозь него. Гарри непонимающе уставился на отца. Тот в свою очередь продолжал улыбаться, не понимая, почему это к нему вдруг приковано всеобщее внимание. Вдруг по его телу побежали полоски, как у плохо показывающего телевизора, изображение исказилось и через секунду пропало вовсе.
— Что?… — прошептал Гарри, не в состоянии отвести взгляд от того места, где секунду назад находилась иллюзия Джеймса Поттера, такая реальная, такая живая. Опять этот Волдеморт. Но зачем же так…
— Гарри, да очнись же ты наконец! — завопил Рон тряся друга за плечи, — Посмотри вокруг, придурок!
Гарри вздрогнул и осмотрелся. И немедленно понял, зачем так. Просто замечательный способ отвлечь внимание на энное количество времени и тем самым не оставить жертве ни одного шанса выбраться живым. Если вообще выбраться. *Вот это вряд ли, — мысленно хихикнул Гарри, — Сомневаюсь, что вообще будет что хоронить, если мы не уберёмся. А мы, похоже, не успеваем…*
И моментально нашлось объяснение такой странной формы зала — слишком длинный и слишком узкий. Хорошая смертельная ловушка. Чтобы добраться до выхода с того места, где сейчас стояли гриффиндорцы, требовалось неизмеримо больше времени, чем было у них в запасе…
Стены сужались…

* * *

…И тут погас свет. Совсем. Из поля зрения пропал даже огненный крест возле нужного девушкам выхода.
— Lumos, — испуганно прошептала Гермиона, непроизвольно замирая на месте.
Огонёк не горел. Гермиона попыталась наколдовать пресловутую свечку, но слишком сильно выставила локоть, благодаря чему у одного из бесцельно раскачивающихся топоров наконец появилась работа. Гермиона вскрикнула и опустила руку. Заклинание она завершила, но это ей не помогло. Протянув руку, девушка нащупала свечу, проследила пальцами вверх и резко отдёрнула руку, обжигаясь о пламя. Фитиль горел, но она этого не видела. Скорее всего, и Люмос сработал как надо, но это им не поможет. Комнату окутала та же непроглядная тьма, которая царила здесь в тот момент, когда девушки только-только подошли к входу. И такая же давящая тишина. Только над головой свистели топоры, напоминая, что залёживаться здесь — вредно для здоровья. Гермиону начала охватывать паника.
— Гермиона, ползи назад, быстро, — прозвучал совсем рядом голос Джессики.
Слава Мерлину, хоть какие-то звуки.
— Что случилось? — спросила Гермиона, боясь снова остаться один на один с темнотой, тишиной и собственными страхами, но исправно давая задний ход.
Свет включился снова. Гермиона замерла и испытующе посмотрела на Джессику.
— На комнате лежат особые следящие чары. Когда мы пересекаем некую черту, свет автоматически выключается. Когда же мы двигаемся в обратную сторону… Ну ты сама всё видела.
— Откуда ты знаешь? — не удержалась Гермиона.
— А я просто так энергетик, для мебели, да? — не удержалась от сарказма Джессика, — Просто чтобы было, галочка в личном деле стояла. А по жизни мне это не надо. Совсем-совсем ни к чему.
— И что делать? Как мы найдём выход в кромешной темноте?
Джессика сменила место дислокации таким образом, что оказалась на одной прямой с помеченным выходом (Гермионин крест, к счастью, никуда не исчез).
— Ложись ровно за меня, так, чтобы в любой момент могла до меня дотянуться. Будем ползти наощупь.
Гермиона застонала: по-видимому, только Джессике вся ситуация представлялась настолько простой.
— У тебя есть другие предложения? — Дарк правильно поняла смысл стона однокурсницы.
Других предложений почему-то не последовало. Дождавшись, пока местоположение будет точно выверено и занято, гриффиндорки во второй раз на максимально возможной скорости двинулись вперёд — неумолимо снижающиеся топоры никто не отменял.
Свет погас. Опять. Признаться, Гермионе уже начало это всё действовать на нервы: темнота, тишина, горизонтальное положение, разодранный локоть и свистящие топоры. Но больше всего — тишина.
— Джессика, скажи что-нибудь, — взмолилась Гермиона, не в силах больше оставаться наедине с собой и своими страхами.
— Что тебе сказать? — раздался тихий, чуть дрожащий голос гриффиндорки: ей, кажется, тоже было здорово не по себе.
— Хоть что-нибудь. Я сейчас умру.
— Полагаю, если мы замрём на месте минут на пять-десять, то мы обе умрём, — не удержалась от подкола Джессика.
— Очень смешно! — прошипела Гермиона, случайно натыкаясь на каблук Дарк, — Вот например, ты по какой теме работу для Отдела Тайн пишешь?
— Хороший вопрос. Если бы я знала.
— В каком смысле? — продолжала терроризировать однокурсницу Гермиона, про себя молясь, чтобы та не замолкала.
Джессике тишина, видимо, тоже порядочно действовала на нервы, так что она не нашла ничего лучшего как распространяться о своих научных изысканиях.
— Вообще изначально я занималась противоядиями. Мой гипотетический потолок — Живая вода, то есть универсальное противоядие. Так, голубая мечта… Но с тех пор, как я его достигла, пришлось искать другую тему.
— Универсального противоядия не существует! — немедленно возмутилась Гермиона.
— Дядя сказал то же самое. Ровно через полчаса я имела удовольствие лицезреть грозного Мастера зелий профессора Северуса Снейпа, в шоке сползающего по стене собственной лаборатории, — Джессика хихикнула, — Вот такая я умная. Шучу.
Излияния Джессики были прерваны её собственным шипением: по-видимому, по мере рассказа девушка прекратила следить за высотой топоров и поднялась выше чем нужно.
— Ты жива? — забеспокоилась Гермиона.
— Теоретически да, — пробормотала Джессика, — Так на чём я остановилась? Да… Честно говоря, моей заслуги в приготовлении Живой воды нет ни на йоту. Видишь ли, во время очередного похода в Лютный переулок я откопала в закромах одного из книжных магазинов старый потрёпанный фолиант про сильнейшие яды века эдак XII-XIII. Рецепт Живой воды был написан на самой последней странице. У автора книги проблема была только одна: из пяти компонентов зелья три взрывались при малейшем прикосновении друг с другом. Но самое смешное заключается в том, что на момент нахождения мною вышеупомянутой книги дядина Связующая настойка, о которой я тебя недавно говорила, была уже создана. Так что мне оставалось только сварить самое простое из когда-либо виденных мною зелий, только взяв за основу не воду, а дядину настойку. Я думала, что он, когда узнает подоплёку истории, меня прибьёт, а он только захохотал как сумасшедший. Но тему мне всё равно придётся брать другую — из этой так ничего и не вышло. Что это за исследование, когда всё уже придумали без твоего посильного участия?
— А из каких ингредиентов состоит противоядие, если не секрет?
— Не секрет. Безоаровый сироп, слёзы феникса, серебряная пыль, толчёный рог единорога, экстракт мяты.
— А оборотням это пить нельзя, — торжествующе отметила Гермиона, еле успевая спасти голову от одного особенно агрессивно настроенного топора, — Их серебро убьёт.
— Слушай, вы что, сговорились? Дядя тоже не преминул мне об этом сообщить. Так что, волей-неволей, в следующей теме придётся решать этот вопрос. А ты…
Гермиона вскрикнула. Топор проехался по излишне высоко поднятой ноге.
— О, это были мои любимые колготки! — не смогла удержаться от жалобы Гермиона, — Я умудрилась проносить их две недели, ни разу не порвав!
— Мужайся, дорогая. Они пали смертью храбрых, — вставила очередное весомое замечание Дарк, — Я так и не успела спросить: про что ты собираешься писать?
— Ты будешь смеяться — про хоркруксы.
— Разумеется, буду. И сразу предложение: как насчёт того, чтобы взять интервью у единственного известного человека, подробно занимавшегося этой проблемой? Вернее нелюдя…
— Престань! Согласись, ведь это же интересно…
— Ага, особенно когда тебя норовят прирезать взбесившиеся топоры, — сие последнее высказывание, как показала практика, было напрямую связано с очередным боевым ранением, полученным Джессикой в неравной схватке с металлическими гигантами, — Обхохочешься!
— Нет, я серьёзно. В справочнике по арифмантике среди дополнительных магических способностей кроме прочего указано бессмертие. Представляешь, кто-то лечит наложением рук, а кто-то и вовсе никогда не умрёт. Хотя это ещё как сказать: насколько я поняла эту тему, бессмертие означает неподверженность организма старению, болезням и так далее. Если ты случайно попадёшь под поезд, тут уж никакое бессмертие не отнимет у тебя билет в один конец. Но, что самое интересное, бессмертие не входит в число магических способностей, которые никоим образом нельзя приобрести. И когда я узнала об этом, я вспомнила про хоркруксы. И решила поподробнее разузнать про этот метод, посмотреть, что происходит с человеком, который его применяет. И разузнать, какими способами можно развить в себе бессмертие, как и многие другие второстепенные магические способности.
— А оно тебе надо? — хмуро осведомилась Джессика под писк Гермионы: та не уберегла плечи.
— Но ведь это же только с научной точки зрения. К тому же, я хочу поподробнее разузнать про Арку Смерти.
*И про Сириуса — Гарри был бы рад*, — мысленно добавила Гермиона.
— Да, любопытно. Кстати, Тед тоже хочет попасть в Отдел Тайн.
— И?
— Насколько я помню, у него что-то из области высшей трансфигурации. Кажется, превращения на молекулярном уровне, неорганические молекулы в органические или как-то так…
— Наверно это сложно, ты как думаешь? Джессика?
Джессика не откликалась. Гермиона испуганно протянула руку, пытаясь нащупать хоть какую-то часть тела девушки, но впереди была только пустота. Гриффиндорка заметно перетрусила, когда внезапно кто-то схватил её за руку и потянул вперёд. По старой привычке девушка вскрикнула.
— Тихо, не шуми, — раздался над самым ухом голос Джессики, — Мы приползли.
На радостях Гермиона в последний раз оттолкнулась от пола трижды проклятой комнаты, заполучив напоследок царапину на пятке и со всего размаху плюхнулась на что-то тёплое и мягкое. Судя по протяжному стону, издаваемому этим самым вышеупомянутым мягким, это была Джессика, которую Гермиона повалила прямо на израненную спину.
— Ой, извини! — пискнула Гермиона, поспешно слезая с однокурсницы и помогая последней встать.
— Житие святого Етижки! — сквозь зубы прошипела Джессика, медленно поднимаясь с каменного пола, — Надеюсь, это тот проход, который нам нужен.
— Я тоже хочу в это верить, — пробормотала Гермиона, осматривая спину однокурсницы.
Выглядела она, мягко скажем, неважно. Да и сама Гермиона чувствовала, что по её спине и ногам в больших количествах стекают тёплые струйки крови. Странно, но боли почему-то не чувствовалось. Наверно, сказывался шок. Вот только холодно очень…
— Слушай, Джессика, я вот сейчас подумала: если мы так попали, то что же сейчас с мальчишками?
Джессика внимательно посмотрела старосте в глаза, и девушки, как вспугнутые лани, метнулись по коридору подальше от страшной комнаты.
Они были уже далеко, когда позади послышался еле слышный, но от того не более приятный, скрежет — огромные снижающиеся топоры со всего размаху врезались в пол.

* * *

…Стены сужались. И это ещё полбеды. Но Волдеморт, по всей видимости, не пожалел фантазии в надежде лишить самоуверенных искателей хоркруксов любого, даже самого призрачного, шанса выбраться наружу. Стены ощетинились шипами. Настолько длинными, что уменьшали ширину зала чуть ли не вдвое. И настолько острыми, что были способны пригвоздить средних размеров соплохвоста, как бабочку к обоям.
— Сматываемся! — скомандовал Поттер, наколдовывая огромное бревно и помещая его поперёк зала в надежде заклинить сдвигающий механизм.
На какую-то секунду стены замерли, затем раздался ужасающий треск, и бревно полутора метров в диаметре переломилось надвое как какая-нибудь разнесчастная спичка.
— Стенки с наездами, — зло пробормотал Гарри, улепётывая со всех ног и в то же время отчётливо понимая, что они не успевают.
— Гарри, притормози! — крикнул Рон.
Избранному эта мысль показалась в высшей степени идиотской, но он послушно замер на месте.
А стены всё сужались…
— Подними руки, — велел Уизли, обходя (или, скорее, оббегая) друга сзади.
— Что ты делаешь? — не понял Гарри, чувствуя, как староста подхватывает его подмышки.
— Спасаю твою шкуру, идиот!
В то же мгновение юноша с удивлением осознал, что земля уходит у него из-под ног. Только через двенадцать секунд Гарри понял, что летит. Не смотря на все уверения, что «такого бегемота он не утащит», Рон всё же нашёл в себе силы оторваться от этой грешной земли с Мальчиком-который-выжил-и-к-сожалению-подрос на руках.
— От винта! — скомандовал Уизли, набирая скорость.
Почувствовав, что ветер начинает бить ему в лицо, Гарри уже хотел облегчённо вздохнуть и постараться не обращать внимания на то, что его руки того и гляди отвалятся. Но лорд Волдеморт никогда не стал бы лордом Волдемортом, если бы всё было так просто…
Постепенно, сначала медленно, затем всё быстрее и быстрее зал стал заполняться писком, причём настолько высоким, что у Гарри заложило уши. В ту же секунду парень осознал, что проклятый зал наполнился маленькими точками. И эти точки правили к ним…
— Тридцать три пикси тебе в ребро! — замотал головой Рон, пытаясь увернуться от налётчиков, но их было чересчур много, — Маленькие черти! Откуда они только вылезли?
— Что-то мне подсказывает, что из той самой пропасти, в которую ты чуть не кувырнулся, — просветил друга Гарри, — Incendio!
Из палочки Избранного вылетела струя огня, отгоняя излишне назойливых летучих мышей. Многие сгорели, некоторые метнулись наутёк, напуганные огнём, но им на смену явилась целая туча маленьких летающих вампиров. Твари облепили лицо, залезали под мантию, мешали видеть и ко всему пребольно кусались. Гарри взмахнул палочкой ещё раз, но то ли мерзавки осмелели, то ли их было чересчур много… В общем, эффект был невелик. Рон с Гарри застыл на одном месте: из-за маленьких чёрненьких мышек выхода не было видно вовсе. По крайней мере, лётчику.
А стены всё сужались…
— Рон, чего застыл? Лети уже!
— Хорошо сказать «лети». Я не вижу, куда.
Гарри направил палочку на скопление особенно настойчивых тварей. Новый столп огня испепелил их почти полностью. Правда, место погибших нападающих немедленно заняли их собратья, но нескольких секунд ничем не замутнённого зрения хватило Гарри, чтобы сориентироваться в пространстве.
— Выход ровно напротив нас. Главное, лети прямо и не сворачивая.
Рон выдал несколько нелицеприятных эпитетов (Гарри так и не понял, к кому они были обращены) и снова набрал скорость.
А стены всё сужались…
Гарри использовал свою палочку наподобие огнемёта, пытаясь уничтожить те крылатые создания, которые решили, что убираться с дороги самого Избранного и его верного избраннонос…оруженосца вовсе необязательно. Надо признать, после гарриных манипуляций это стало последним решением в их летучемышинной жизни. Правда, видимость не особенно улучшилась: некоторые вампиры из числа особо одарённых успели вцепиться в лицо, а на такие эксперименты как использование огня по отношению к собственной физиономии Поттер не решался. Так что юношам оставалось только двигаться вперёд, молиться всем божествам, которые только слышали их в эту минуту, о благополучном избавлении да покрепче зажмуривать глаза, дабы излишне прыткие особи их не выцарапали.
А стены всё сужались…
Неожиданно Гарри почувствовал, как что-то задело его по локтю. Руку обожгло болью, и немедленно потекла кровь. Гарри скосил глаза и искренне порадовался, что не он сейчас упражняется в левитации, ибо в противном случае он бы уже со всего размаху грохнулся на пол. Острые шипы находились в каких-то трёх-четырёх дюймах от него.
А стены всё сужались…
Гарри напряг остатки сил и наколдовал ещё одно бревно, потолще, пытаясь застопорить наезжающие стены хотя бы на несколько секунд. И расписался в собственной глупости. По какой-то только ему одному ведомой причине юноша наколдовал бревно над головой, а не под ногами, как не устаёт твердить логика и инстинкт самосохранения. Результат очевиден: не выдержавшее и пяти секунд бревно переломилось и, стремясь к центру земли в соответствии со всеми законами физики, чуть было не угодило искателям хоркруксов по маковкам. И, увы, не пришибло ни единой наглой мышки.
А стены всё сужались…
Гарри буквально чувствовал, как остаётся без одежды. Длинная развевающаяся мантия считала своим долгом зацепиться за каждый шип. А поскольку Рон по понятным причинам даже не думал останавливаться дабы отцепить свои и гаррины одеяния, многострадальная школьная форма мистера Поттера клочок за клочком оставалась в подземельях Волдеморта. В настоящий момент Гарри, мысленно проинспектировав содержимое карманов и уже попрощавшись с носовым платком, беспокоился только за Чашу, которая в данную конкретную секунду покоилась в складках роновых одеяний.
Как-то неожиданно вместо ярко освещённого зала глазам Гарри предстал тёмный коридор. Изначально Поттер даже не сообразил, что, собственно, произошло. Понадобилось какое-то время и ещё несколько огненных заклятий для разгона энной части так и не унявшихся мышей чтобы осознать, что юноши покинули этот идиотский зал с его сжимающимися стенами.
Гарри с облегчением мотнул головой, сгоняя очередную посягательницу на голубую кровь Поттеров. Как раз вовремя, чтобы увидеть стремительно приближающуюся стену. Видимо, нёсшийся по инерции Рон даже не думал тормозить, в результате чего молодые люди вот-вот врежутся в очередной поворот. В последнюю секунду Гарри успел оттолкнуться от стены и выровнять курс. Позади послышался устрашающий лязг: после долгих усилий шипы встретились-таки друг с другом.
— Что, выбрались что ли? — тяжело дыша спросил Рон.
— Не думаю. Если ты не забыл, впереди ещё пропасть.
— Етижкин Шишкин, точно, эта чёртова пропасть, чтоб её! Тогда я не торможу.
Впрочем, насколько Гарри мог судить, Рон уже изрядно выдохся. Так что в настоящий момент гриффиндорец был особенно обеспокоен тем, как бы друг случайно его не отпустил прямо над вышеупомянутой пропастью. И как достать летучих мышек из-под мантии, особенно тех, которые норовят залезть под рубаху и, кажется, уже это сделали.
Как выяснилось, догадка Избранного по поводу изначального места дислокации летающих вампиров была верна. Проблема заключалась лишь в том, что не все летучие мыши по первому зову ринулись в зал с коварными стенами, часть из них зависла над пропастью, собираясь напасть на и без того расцелованных странников. Гарри и Рону просто повезло, что они решили не ходить по невидимому мосту, ибо вновь облепившие лицо мышки не давали ни малейшего шанса узреть что-нибудь помимо их крыльев, так что молодые люди немедленно свалились бы.
Пролетая над пропастью и пытаясь разогнать излишне назойливых тварей, Гарри вдруг почувствовал, что Рон теряет высоту. Похоже, гриффиндорский староста устал сильнее, чем предполагал Избранный. Положение спас злобный рык, донёсшийся откуда-то из глубины бездны. Услышав его, Рон почему-то раздумал падать и с удвоенной силой понёсся вперёд.
Содрав с волос последнюю представительницу отряда Кровососущих Негодяек, у Гарри появилось чувство «дежа вю». Они снова, так же как пять минут назад, неслись на стену, не вписываясь в поворот. Только теперь их скорость была в два раза выше, а подстраховаться Гарри уже не успевал…
С громкими воплями оба гриффиндорца впечатались в стену, еле успев повернуться боком, что в результате послужило юношам амортизатором. Что ж, по крайней мере один плюс у подобного поворота событий был: до смерти напуганные летучие мыши, умудрившиеся забраться в одежду, почли за лучшее убраться из этого дурдома. Так что больше никакие животные гриффиндорцам жизнь не отравляли.
Неторопливо поднимаясь с пола и инспектируя собственные конечности, Гарри отметил, что сегодня сотрясение мозга ему обеспечено. Ух ты, зато очки не разбились!
Очень медленно Гарри повернул голову вправо. Рон, так же, как и он сам, мучительно пытался создать из себя единую и, по возможности, целостную конструкцию. Видок у обоих гриффиндорцев был ещё тот. Опухшие руки и лицо, изодранные мантии, зуд по всему телу, из чего следует, что пресловутые мышки успели искусать ребят и под мантиями, а у Гарри ещё и разодранный локоть… Картина маслом.
— Чашу не посеял? — единственное, что смог выдавить Гарри.
— Здесь, — утвердительно кивнул головой Рон, — Слушай-ка, по-моему раньше нас было четверо.
Гарри смерил товарища взглядом и мигом вскочил на ноги. Что-то сейчас с девочками! Рон не отставал ни на шаг, когда после очередного поворота, выводящего гриффиндорцев непосредственно на пресловутую развилку, с которой, собственно, всё и началось, юноши не налетели со всего размаху…

* * *

…на Гермиону и Джессику.
На доли секунды в тоннеле воцарился хаос. И девушки, и юноши застали друг друга врасплох и, как самые что ни на есть почётные параноики, чуть было не выкололи палочками оппонентам глаза.
— Это вы?! — в один голос воскликнули Рон и Гермиона, — А мы нашли…
Оба гриффиндорца извлекли из закромов мантий, вернее того, что от них осталось, две абсолютно идентичные чаши Пуффендуев.
На какое-то мгновение коридор накрыла тишина. Великолепная четвёрка непонимающе смотрела раритетный артефакт, которого почему-то стало два.
— Они обе ненастоящие… — прошептала Джессика.
Вдруг обе Чаши будто ожили и понеслись навстречу друг другу вместе с повисшими на них старостами Гриффиндора. Никто даже не успел испугаться, а два артефакта уже слились в один.
— А вот эта настоящая, — отметила Дарк, подходя поближе к творению рук непонятно чьих.
— Проекции? — предположила Гермиона.
— Они родимые. Одна без другой смысла не имеет, в том числе как хоркрукс, только объединившись, они становятся целостным предметом. Уничтожение одной половинки соответственно к гибели всего хоркрукса не приведёт.
— Логично, — проникся Гарри, — Если искатель был бы один, то, выберись он живым из одного коридора, во второй не полез бы ни за какие коврижки. Следовательно, впустую потратил время.
— Это что? — вдруг спросил Рон.
Вопрос на самом деле был хороший и, главное, уместный. Из обоих только что покинутых нашими героями коридоров доносился престранный гул и почему-то столбом поднималась пыль. Судя по звукам, что-то падало. И это что-то было очень большим. А если прибавить ко всему вышесказанному, что над головами гриффиндорцев начал трястись потолок, то получалось, что в созданных Волдемортом подземельях начался глобальный…
— Обвал! — пискнула Гермиона, непроизвольно закашлявшись от поднявшейся пыли.
— БЕЖИМ!!! — во всю глотку заорал Поттер.
Споров на этот счёт почему-то не возникло…Гарри, Рон, Гермиона и Джессика припустились с такой скоростью, что еле умудрялись вписываться в повороты.
Между тем, обвал надвигался с ещё большей скоростью. Теперь затрясся не только потолок, но и пол, сверху начала сыпаться пыль, а кое-где и небольшие булыжники. Буквально на последнем издыхании до смерти уставшие гриффиндорцы выскочили из тоннеля в гнездо василиска, по инерции пронеслись по всему помещению, в прямом смысле вывалились изо рта Слизерина и, не отползая от статуи, бухнулись на пол. Ровно через секунду созданный Волдемортом проход оказался полностью завален. Больше в безумные реддловы комнаты с топорами и коварными стенами не попасть, даже если задаться такой целью…
— Все целы? — минут через пять раздался умирающий голос Гарри Поттера.
— Тупой вопрос, — немедленно откликнулся Рон, намекая, естественно, что после таких передряг целыми остаться просто нереально.
— Все живы? — немедленно исправился Поттер.
— В целом да, — отрапортовала Гермиона.
— Это смотря с какой стороны посмотреть, — кряхтя, попыталась подняться Джессика, — А вот меня ещё всегда спрашивают, почему это я не хочу здесь учиться. Да так просто!
Поистине непередаваемый сарказм, с которым была произнесена последняя фраза, не снился самому Северусу Снейпу даже в лучшие моменты жизни.
— Девчонки, вы как? — подал голос Рон.
— В жизни больше не буду спать на животе! — поклялась Гермиона, — А вас кто так расцеловал?
— Если я ещё помню уроки Хагрида, то это были летучие мыши, — сообщил Гарри, пытаясь сесть, — Так, нам нужно в больничное крыло, но я до него не доползу.
Джессика многозначительно хмыкнула и достала из потайного кармана маленькую коробочку. Взмах палочкой — и коробка увеличилась раз в десять.
— Ранозаживляющие нам не помогут — тут легче кожу заново восстановить. А вот обезболивающие и кровеостанавливающие — в самый раз.
И Джессика достала восемь пузырьков с зельями и запустила в каждого из однокурсников по два.
— Не пей, Гарри Поттер, отравишься, — замогильным голосом известила Дарк немедленно присосавшегося к пузырьку гриффиндорца, — Эти зелья варил сам злобный советник Тёмного лорда Северус Октавиус Снейп.
Гарри сие глубокомысленное высказывание благополучно проигнорировал. А вот Рон поперхнулся.
— Не беспокойся, Рон, фирменный яд «а-ля Снейп» полагается только избранным, — успокоила однокурсника нехорошая гриффиндорка.
— Зато теперь я, в отличие от Трелони, знаю точную дату собственной смерти — это как раз сегодня, — отмахнулся Гарри, наконец умудряясь подняться с холодного пола Тайной комнаты, — Я предлагаю убираться. Потому как мне не нравится перспектива ещё пять минут любоваться на это страшилище, — юноша кивнул на статую Слизерина и позвал, — Фоукс!
Феникс явился по первому зову хозяина. Гарри кивнул ребятам, приглашая их взяться за хвост птицы.
— Думаю, если мы материализуемся прямо посреди больничного крыла, мадам Помфри не поймёт. Так что…в туалет.
…Через пару мгновений израненные гриффиндорцы предстали пред светлыми очами Джинни Уизли. Та только охнула.
— Пожалуйста, Джинни, только ни о чём не спрашивай. Потом, ладно? — устало попросил Гарри, глядя на заплаканное лицо девушки и испытывая нечто, похожее на угрызения совести.
— Как же вы так? — только и прошептала бедняжка, не решаясь подойти к одноклассникам.
— Джин, одна просьба, — решил попросить подругу Избранный, — Возьми вот эту Чашу и спрячь куда-нибудь, понадёжнее. Её никто не должен найти. Пожалуйста.
Джинни молча кивнула и спрятала чашу Пуффендуев за пазуху. Вздыхая и пошатываясь, семикурсники покинули туалет Плаксы Миртл и взяли курс на больничное крыло. Они в самом деле полагали, что непредвиденные случаи на сегодня закончены. Наивные…
— Так, ну и что мы тут делаем в семь утра? — раздался наполовину удивлённый, наполовину насмешливый голос, и из-за угла выплыла профессор Уайт.
— Ничего особенного, — и Рон попытался сделать невинное лицо, что, учитывая многочисленные припухшие укусы, оказалось делом невыполнимым.
— Что это с вами? — несколько обеспокоенно осведомилась женщина: от зоркого взгляда профессора ЗОТИ не скрылись ни следы нашествия летучих мышей, ни исполосованные спины Гермионы и Джессики, ни в клочья изодранные мантии Гарри и Рона.
— Профессор, им срочно нужно в больничное крыло, — попыталась объяснить очевидное Джинни.
— Как ни странно, это я уже заметила. Но я так и не понимаю, что…
Тут у Гарри жутко закружилась голова, и он был вынужден прислониться к стене. *Чёрт, похоже, эти твари ещё и ядовитые. Впрочем, этого следовало ожидать…* — подумал Гарри, перед тем, как окончательно потерять сознание. Последним звуком, который он услышал, был приличный такой шлепок — видимо, Рон не замедлил последовать его примеру.