Гарри Поттер и Враг Сокола. Ч.5.


– Пока я ещё не твой учитель, а Джинни ушла, расскажу, – Тонкс заговорщицки подмигнула Гермионе. Девушка подсела ближе.

– Эти волки, кто бы мог подумать! – Тонкс округлила глаза.

– Перед полнолунием у Ремуса должна очень повыситься сексуальность, – ответила Гермиона, – после полнолуния резко понизиться.

– У-у-у, – огорченно надула губы Тонкс.

– Между прочим, у всех людей бывают периоды повышенной и пониженной сексуальности, просто у оборотня это ярче выражено, – девушка пожала плечами. – Я наблюдала за собой и выяснила, что у меня усиливается желание перед критическими днями.

– А у Гарри? – осторожно спросила Тонкс и зажмурилась «Ничего, что я так?»

– Гарри? – Гермиона хихикнула. – Если он чем-то не расстроен, то… желание есть всегда.

– Ой, а зачем же тогда профессор Дамблдор велел ему заниматься со Снейпом? Это же ходячее охлаждающее зелье!

– Да, – недовольно поморщилась Гермиона, – Гарри после его уроков очень злой. Но из любой ситуации есть выход, – морщинка, залегшая было между бровями девушки, разгладилась, – я его начинаю утешать назло профессору. Помогает!

– Гермиона, ты очень умная девочка, очень! Я потрясена, – Тонкс уважительно качнула головой. – Помоги мне с одной невероятно сложной задачей.

– Я всегда рада помочь! – с готовностью отозвалась Гермиона.

– Видишь ли, я не могу придумать себе любовную кличку, – ответила Тонкс.

– Какую ещё любовную кличку? – прыснула Гермиона.

– Ну, я не хочу, чтобы Рем называл меня в постели по фамилии, – Тонкс скривилась, едва сдерживая смех, – Нимфа моя, тоже никуда не годится.

Гермиона пискнула, закрывая рот руками.

– Дора? Какая Дора? Для меня это чужое имя. Тебе смешно, а мне обидно! Вот мама! Придумала же меня назвать Нимфадорой! То ли дело твое имя – Герми, Гермиона, его так удобно выдыхать, стонать. А что делать бедной несчастной Нимфе, Доре, Тонкс! Тонкс! Как споткнулся и упал, честное слово!

Гермиона вытерла выступившие от смеха слезы.

– Я что-нибудь придумаю, – пообещала она.

– Спасибо, Герми, ты настоящий друг. И ещё, – Тонкс перестала улыбаться и покраснела. – Чем ты предохраняешься?

– Зельем Бесплодия, – ответила Гермиона, понимающе кивнув. – Ты не умеешь его готовить, да? Я сварю.

– Спасибо! – Тонкс счастливо пожала девушке руку. – Мне нельзя иметь от Рема детей. А маггловские презервативы – фигня! Даже с наложенными на них заклинаниями, – молодая волшебница выразительно выругалась одними губами. Гермиона снова засмеялась.

– Тебе смешно, а у меня Барсучок родился! – Тонкс расхохоталась, затем встала с кровати и подошла к чемодану. – Последняя контрольная проверка, – женщина порылась в чемоданах и закрыла их.

– Все на месте, но альбома с фотками моими и Барсучка я так и не нашла, – подвела итог Тонкс.

– Я видела его пару дней назад, он лежал вот здесь, – ответила Гермиона, – мы с Гарри его смотрели.

– Ну а теперь его нет, ладно, найдется, когда не будет нужен, у меня с вещами всегда так, – Нимфадора махнула рукой.

– Я попрошу Добби поискать его, – предложила Гермиона.

– Кстати, о Добби, эти домашние эльфы такие эротоманы!

Гермиона снова покатилась от смеха.

– Ужасно любят подглядывать! – продолжила Тонкс. – Они считают, что должны быть в курсе всех хозяйских дел. Правда, дальше их любопытных голов это не идет, но все равно не очень приятно, когда ты лежишь в объятиях мужчины, а Кричер тебе сообщает: отщепенцы рода занимаются развратом, хозяин спит с грязнокровкой.

– Какой ужас! – искренне поразилась Гермиона.

– Между прочим, этот мерзкий эльф удрал служить Малфоям. Нужно будет как-нибудь заявиться к ним и предъявить на него права. Кричер должен служить теперь мне и сыну Сириуса.

– Обязательно забери Кричера у этих ужасных людей, – воскликнула Гермиона, – и освободи его из рабства. Пусть он, как и Добби, служит тебе за оплату!

– Гермиона, если я уж и доберусь до этого конченного эльфа, так это для того, чтобы убить его! – возразила Тонкс. – По его милости Барсучок остался без отца!

– Да, – опустила голову Гермиона, – и Гарри тоже так считает.

– Поэтому пусть дальше пашет на Люца и Нарси, а иначе мне придется бороться с зовом голоса предков, то есть желанием украсить гостиную головой этого эльфийского маразматика.

Гермиона едва заметно вздохнула. К счастью, дверь открылась и появился Люпин с ноющим Сириусом на руках.

– Малыш хочет пить, – сообщил Ремус.

– Пожалуй, пора спать, – Гермиона поднялась. – Доброй ночи!

Девушка вежливо им улыбнулась и вышла из комнаты.

– Что-то не так? – спросил Ремус.

Тонкс напоила из бутылочки ребенка.

– Всем хороша Гермиона, но на этих эльфах у неё точно сдвиг, – ответила Нимфадора, прижимая к себе притихшего Сириуса. – Ладно, зато я точно теперь знаю, как в случае чего отправить Люциуса Малфоя в Азкабан.

– Как? – удивился Ремус.

– После школы она собирается создать международную организацию, борющуюся за права порабощенных эльфов. Она посадит Люца за сексуальную эксплуатацию этих бедных существ.

– Что?! – потрясенно воскликнул Люпин.

– Эта семейка ещё испорченнее, чем наш род Блеков, – хмыкнула Тонкс, – а мама Сириуса очень любила, когда Кричер чесал ей пятки…

Глава 13. Любовь сквозь века.

Гермиона ушла в ванную, а вернувшись, увидела, что Гарри лежит на кровати. Заведя руки за голову, он думал о предстоящим учебном годе, о комнате за сэром Кэдоганом, завтра придется спать в спальне Гриффиндорской башни одному, нужно предложить Гермионе сегодня.

– В этой суете мы совсем забыли отметить одно очень важное событие, – Гермиона загадочно улыбнулась.

– Какое? – заинтриговано спросил Гарри, садясь.

– Годовщину потери нашего целомудрия, – она многозначительно подняла брови.

– Точно, – вспомнил Гарри.

– Если ты помнишь, то это событие произошло в ночь с 30 на 31 августа прошлого года, – торжественно произнесла Гермиона.

– Надо это как-то отметить, – Гарри ожидающе посмотрел на девушку.

– За прошедший год мы, несомненно, стали мэтрами амурных дел, поэтому предлагаю этой ночью заняться подростковой любовью, – Гермиона многообещающе расширила глаза. – Я буду Любопытной Девчонкой, а ты – Целеустремленным Мальчишкой.

Гарри хохотнул, услышав такое. Но идея ему понравилась. Ему вообще нравилось, когда Гермиона предлагала какую-нибудь интересную фантазию, навеянную нужными маггловскими книгами.

– Ну что ж, – Гарри взял волшебную палочку и потушил свет в комнате, – старый добрый Хогвартс, кладовая для метел.

– Джеймс, ну почему именно здесь, – Лили смущенно прижималась к стене маленькой тесной кладовой, – тут не развернешься, да и Филч может нас услышать или, не дай Бог, увидеть.

Джеймс снял плащ-невидимку со своих плеч и завесил её внутреннюю сторону двери.

– Так он нас не увидит, а вот так, – Джеймс пробормотал заклинание, – ещё и не услышит. А разворачиваться здесь не нужно, Лили, мы сюда пришли за более важными делами.

Девушка почувствовала, что он прижал её к стене страстным поцелуем. Руки ловко принялись шарить по её телу.

– Слушай, Тонкс, – Сириус оторвался от губ молодой волшебницы, – а чем сейчас народ предохраняется в Хогвартсе?

– Одним потрясающе действенным способом. Называется «Снейп летит» или «Спи один», – хихикая, ответила Нимфадора. – Ну а если серьёзно, то надежнее маггловских презервативов ничего не придумали. На них накладывают заклинание невидимости и сверхтонкости, ах да, ещё и нервущести. Хорошее зелье Бесплодия готовить очень трудно, продают везде дешевую подделку.

– Надо же, – Сириус ностальгически усмехнулся, – я тоже пользовался маггловскими презервативами. Значит, ничего нового.

– Ты, наверное, много девчонок испортил в школе? – Тонкс помогла ему снять с себя мантию.

– Много, но ни одну насильно или уговорами, сами липли, – Сириус прижал её к стене.

– Не удивительно, ты красавчик, – прошептала Тонкс в перерывах между поцелуями.

– Был когда-то, – коротко ответил Сириус, жадно гладя её по груди.

– И стал им, когда привел себя в порядок, – женщина потянула с него рубашку. – Где ты это любил делать?

– В комнате по желанию и, конечно же, в кладовке по соседству с метлами, – охотно ответил Блек, не забывая шарить по телу Тонкс.

– Ого, Гарри, – Гермиона тяжело дыша, удивленно посмотрела на него, – 20 очков с Гриффиндора за такое бесстыжее ощупывание бедной девушки, – и она довольно рассмеялась, увидев на лице парня вопрос «Что не так?!»

– Все так, все замечательно, Любопытная Девчонка в восторге! – подбодрила она.

– Джеймс, ты что вытворяешь? – Лили с удовольствием и смущением перехватила руку Джеймса, целеустремленно продвигающуюся по её бедру под школьную юбку. Распахнутая блузка обнажала её круглые упругие грудки.

– Ты не носишь бюстгальтер, бессовестная девочка, – ответил Джеймс, вытащил руку из-под юбки и погладил девушку под блузкой.

– Разумеется, на свидание с тобой надевать эту вещь глупо, – наигранно строго ответила Лили.

– В общем, да, – кивнул Джеймс, и его рука вернулась под юбку. Лили издала короткий вздох и запрокинула голову.

– Ума не приложу, как можно не любить таких, как ты, – хрипло прошептал Сириус, страстно гладя пышные груди Тонкс, – в прошлый раз они были маленькие. Класс!

– Сюрприз за пазухой, – удовлетворенно улыбнулась она.

Гарри нетерпеливо откинул в сторону пояс белого махрового халата и раздвинул полы. Опять новые красивые трусики. Каждый раз новые! Гермиона любит ко всему подходить основательно, даже к любовной игре!

– Лили, что это значит? – Джеймс провел пальцем по её белым хлопчатобумажным трусикам без единого украшения и вставки.

–Трусики примерной школьницы, – шепотом ответила девушка.

Джеймс затрясся от беззвучного смеха, уткнувшись растрепанной головой в плоский живот Лили.

Сириус быстро раздел Тонкс, жадно провел руками по её стройному телу.

– В интимной прическе я тоже могу сменить цвет, – невинно пожала плечами молодая женщина.

Сириус проскулил в ответ что-то невнятное и притянул её к себе.

– Ладно, посмотрим, что с ними можно сделать, – Джеймс перестал смеяться и провел ладонями по бедрам Лили, затем обвел пальцем вокруг мягкой ткани, прикоснулся к ней губами и оттянул в сторону.

Гермиона всхлипнула, запрокидывая голову.

– Ва-ау! – выдохнула Тонкс.

– Джеймс, как мне хорошо, – рука Лили судорожно сжала метлу, стоящую рядом.

– Нет, Лили, детка, только не улетай, ладно? – тяжело дыша, попытался пошутить Джеймс.

– Я уже в стратосфере, – прохныкала девушка, не поняв его шутки. – Как ты это делаешь…Ты бесстыжий, Джеймс, я люблю тебя…а-а!

– Честно говоря, я в школе был ужасным эгоистом и терпеть не мог такие ласки, – Сириус довольно прижимал к себе тихо постанывающую Тонкс, – но потом остепенился, а с тобой даже полюбил это дело.

Гермиона сползла по стене, её глаза все ещё были крепко зажмуренные, а изо рта вырывались стоны.

– О-ой, ну как же хорошо было, – девушка крепко обняла Гарри. Он слышал её тяжелое дыхание, всхлипывания, гладил её пышные каштановые волосы и вспоминал, что когда это услышал первый раз, то испугался, что нечаянно причинил ей боль, но уже через несколько секунд по её изумленным и счастливым глазам понял, что дело обстоит как раз наоборот. Девушка впервые в жизни испытала такое сильное удовольствие и не может (или не хочет) сдерживать своих эмоций. Мозг Гарри услужливо напомнил его собственные ощущения, когда наслаждение было на грани крика, несравнимое с тем, что бывало во сне. Наконец-то это испытала и Гермиона, а он уважительно, удивленно и благодарно подумал о книжечке с советами своего отца.

– Ты сладкая, Лили, – Джеймс нежно заправлял за ухо темно-рыжие растрепанные волосы. Лили сидела на своей школьной юбке. На девушке осталась только её расстегнутая блузка. Хлопчатобумажные трусики висели на метле. – Хочешь ещё?

– А разве ты не устал? – спросила она, все ещё прерывисто дыша.

– Нет, – Джеймс хитро улыбнулся, – я не устаю получать удовольствие от того, как его получаешь ты.

– Я боюсь, что умру… просто умру от передозировки наслаждения, – Лили закрыла глаза и поцеловала ласкающую её руку Джеймса.

– А я не боюсь, – ответил Джеймс, поднимаясь с пола.

– Любишь кататься – люби и саночки возить, – Тонкс толкнула Сириуса на кровать. – Мой первый и единственный до тебя парень не соблюдал это правило, поэтому остался без меня.

– Ну и дурак, – довольно отозвался Сириус, – впрочем, молодец, – тут же добавил он.

– Джеймс, как ты меня испортил, – сокрушенно вздохнула Лили, удобнее устраиваясь на коленях. – Год назад ты бы не заставил меня это сделать даже пытками и угрозами! – девушка расстегнула ему брюки. – Нет, ну трусы со сничами, это уже слишком! – Лили расхохоталась.

– Да это Сиря с Ремом подарили, дураки, – растянулся в широкой улыбке Джеймс.

– Сам удивляюсь, как Добби ещё не вышил на моих трусах сничи, чокнутый эльф, – прошептал Гарри, едва почувствовал, что его штаны расстегнуты.

– Он просто не успел, слишком много было работы по дому, да и малыш быстро растет, – ответила Гермиона. – А теперь поуговаривай меня, чтобы я это сделала. Я ведь всего лишь Любопытная девчонка, а не продвинутая.

– Нет, ты очень продвинутая, – возразил Гарри.

– Все равно, уговаривай, – попросила Гермиона.

– А можно я прикажу?

– Извини, детка, но я, как ты, не могу, что есть, то есть, – Сириус откинулся на подушки и, направив на свои штаны волшебную палочку, произнес раздевающее заклинание.

– Ну что значит что есть, то есть, нормальная и очень умелая волшебная палочка, к тому же я там тоже умею стягиваться и растягиваться, так что мне подойдет любой мужчина, кроме Хагрида, – и Тонкс с Сириусом захохотали.

– Если бы я был с тобой в первый раз, я решил бы, что ты будешь смеяться и шутить даже во время оргазма.

– Джеймс, ты совсем спятил так орать! – Лили испуганно повернулась к двери, но, вспомнив про заклинание, успокоилась.

– Я чуть не отключился, Лили, – всхлипывая, пробормотал Джеймс, – ты… ты ужасно испорченная девчонка, я … ой, люблю тебя, – ноги его подкосились, и он плюхнулся рядом с девушкой, – без памяти, о-о-ой!

– Джеймс, давай теперь по-взрослому, я очень завелась, слушая, как ты визжал, – Лили игриво на него посмотрела.

– Нет ничего страшнее примерных девочек, засидевшихся в девственницах до 17 лет! Иди ко мне…

– Гарри, – Гермиона ласково провела пальчиком по щеке парня.

– В такие минуты я точно знаю, как вызвать Патронуса, способного разнести Хогвартс, – его губы тронула счастливая улыбка. Гермиона тихо рассмеялась.

–Давай-ка ляжем в постель, – девушка поднялась с пола. Гарри, подобрав сброшенную одежду, перебрался на кровать.

Гермиона внимательно огляделась. Добби не видно (лучше бы не знала, что домашние эльфы такие, Гарри говорить не буду).

– Давай ещё побалуемся, – предложила девушка, усаживаясь на парня.

– А говорила, что любопытная, а не продвинутая.

– Мне хочется, чтобы ты и магию применил, – Гермиона игриво тряхнула пышной копной.

– Ладно, – Гарри потянулся за палочкой, – будет тебе и баловство, и магия.

Халатик превратился в легкую сорочку. А следующий взмах палочки связал веревкой руки девушки за спиной. Гермиона издала восторженный клич.

– Кем мне быть? Благородным освободителем или коварным пиратом, пришедшим к своей жертве? – осведомился Гарри, усаживаясь возле связанной девушки.

– Освободителем, – довольно ответила Гермиона, – а я с удовольствием тебя отблагодарю.

– Ой, как все-таки здорово было, Сириус, 200 очков Гриффиндору, – довольно промурлыкала Тонкс. Сириус покрывал её лицо, шею и грудь быстрыми поцелуями. Женщина лениво отвечала ему, когда он касался её губ.

Затем, успокоившись, он лег рядом с ней.

– Хорошо, что у меня есть ты, – Сириус прижал молодую женщину к себе, – целый день ничего не делать, сидя в этом проклятом доме! Так можно и Кричера трахнуть.

Тонкс громко захохотала, услышав такое.

– И я его трахну… только палкой, по голове и очень больно, – продолжил Сириус.

– Хорошо, что тебя не слышит Гермиона, – Тонкс погладила его длинные растрепанные волосы. – Кстати, за что ты хочешь так жестоко обойтись с бедным порабощенным существом, которому уже давно пора на пенсию?

– Потому что на моем месте любой нормальный человек двинул этого домашнего придурка, если бы надумал от одиночества кое-что погонять сам с собой и услышал: «Опять хозяин глупостями занимается».

– Ну и гад! – с чувством произнесла Тонкс.

– Джеймс, все, любимый, пожалуйста, – Лили слабо уворачивалась от поцелуев, одновременно отвечая на них, – уже, наверное, светает, я опять просплю завтрак.

– Ладно, – Джеймс неохотно прекратил облизывать девушку возле уха, – я тебя уже замучил, да, моя рыжуня?

– Нет, Джеймс, – Лили обняла его, – я очень люблю тебя, и с удовольствием бы заснула в твоих объятиях, но эти уроки… Они мешают.

– Я все время забываю, что во мне дури на троих хватит, – Джеймс поднялся, произнес одевающее заклинание, шутливо выругался и переодел натянувшиеся задом наперед штаны. – Когда мы поженимся, я буду заниматься с тобой любовью все ночи напролет.

– Когда не нужно учить уроки, это будет здорово, – Лили подобрала помятую юбку и надела её, затем застегнула блузку и подтянула гольфы.

Они тихо вышли из кладовой. Джеймс накинул на себя и Лили плащ-невидимку, обнял девушку и пошел к портрету Полной Дамы.

Они уже почти пришли, когда Лили испуганно вскрикнула и тут же зажала себе рот.

– Что случилось? – вздрогнул Джеймс.

– Я забыла свои трусики, они, наверное, так и остались висеть на метле, – густо краснея, созналась девушка.

– Нет, – хитро протянул Джеймс и вынул из кармана мантии белый комочек, – ты уже раз забыла их. Больше я такой радости Филчу не доставлю. Спорю на свой Нимбус, что этот гад нашел их и занюхал до дыр.

– Джеймс! – простонала Лили, закрывая руками лицо.

– Ну не понес же он их профессору Дамблдору, – хихикнул он, – с гневной тирадой о нравах современной молодежи и с требованием выяснить, чьи.

– С него бы сталось, – подрагивая от беззвучного хохота, отозвалась Лили.

– Даже если и так, дедушка – наш человек. Что он молодым не был, что ли?

– Джеймс! – на этот раз голос Лили прозвучал укоризненно.

– Более того, я уверен, что он предпочитает, чтобы кошки превращались в женщин! Пусть даже и строгих.

– Джеймс!!!

Гарри, уютно устроившись под одеялом, спал. Гермиона лежала рядом, мысленно перебирая, все ли взято и уложено в школу. Тихий шорох, который донесся до девушки, заставил её испуганно сесть. Возле кровати стоял Добби.

– Добби! – Гермиона строго посмотрела на эльфа. – Что ты здесь делаешь?

– Добби показалось, что кто-то бродит по дому, – эльф печально моргал, глядя на свою хозяйку.

– Тебе показалось, никто посторонний в этот дом не может прийти, он заколдован!

– Тогда Добби идет спать, госпожа Гермиона.

Едва Добби вышел, Гермиона тихонько хохотнула, подумав о том, что было бы, загляни эльф к ней в комнату чуть раньше. Девушка посмотрела на спящего Гарри, взяла с тумбочки его очки, укоризненно поджала губы и протерла стекла уголком одеяла.

Глава 14. Отъезд в Хогвартс.

– На вокзал меня, Джинни и Гермиону отвезет маггловское такси, – распоряжалась Тонкс, стоя возле вереницы чемоданов и придерживая рукой Сириуса, перехваченного волшебными мягкими ремнями у неё на груди. – Ремус и Гарри, аппарируете прямо на платформу 9 ¾. Муди вас подстрахует.

Все вышли из дома 12 на площади Гриммо. Люпин, велев Гарри оставаться у входной двери, помог Тонкс и девушкам погрузить вещи в такси.

– Крепко держи чемодан, сосредоточься и на счет три аппарируем, – произнес Ремус, когда вернулся к Гарри.

Аппарирование прошло успешно. На платформе толпились ученики, квакали, мяукали и ухали их вещи – словом, царила обычная первосентябрьская суета. Люпин дождался появления Дикого Глаза и ушел встречать Тонкс, Джинни и Гермиону. Гарри остался стоять с чемоданами и неприятным ощущением себя кинозвездой, окруженной телохранителями.

– Привет, Гарри, – услышал он голоса близнецов Уизли и удивленно повернулся к парням.

– Привет! А что вы здесь делаете?

– Пришли посмотреть, как мама будет пилить Рона, который до сих пор как угорелый носится по Диагон-аллее, – с удовольствием ответили Фред и Джордж.

– Он до сих пор на Диагон-аллее? – ахнул Гарри.

– А где, по-твоему, можно купить компоненты для зелий, школьные мантии, носки и другие пикантные и очень важные для старшеклассника вещи? – невинно кругля глаза, осведомился Фред.

– Мама ему, конечно, почти все купила, перья, пергамент и все такое, но есть вещи, которые мама может и не купить!

Гарри рассмеялся, прекрасно поняв, куда клонят близнецы. Образ маггловских презервативов, стоящий перед их глазами, казалось, можно было пощупать.

– Вот, скажем, «Молния», Гарри. К ней нужен «Суперблеск», ножницы для выравнивания прутьев, путеводитель, компас и, конечно же, парковочное место и чехол из шкуры дракона, а иначе чем «Молния» старосты школы будет принципиально отличаться от остальных «Молний»?

– Не подкалывайте его, – попросил Гарри, которому стало неловко за Рона. –Это очень здорово, что именно его сделали старостой школы. Рон – классный парень. Или вы предпочитаете Малфоя?

– Гарри, Гарри, Гарри, – сокрушенно покачал головой Фред, – ты, старина, говоришь совсем как примерная девочка Гермиона.

– А я предпочитаю, чтобы старостой школы сделали тебя, – заметил Джордж.

– Я этого не хочу, – покачал головой Гарри, – у меня и без этого хватает проблем. А во-вторых, я очень беспокойный ученик, имеющий так сказать «судимости», не говоря уже о неприятностях, так что…

– Да ладно тебе, Гарри, после интервью в «Ежедневном пророке» мы с Джорджем уже хотели наладить продажу твоих постеров в натуральную величину! Круто ты на фотках получился. Секс-символ Хогвартса, честное слово!

Близнецы рассмеялись, а Гарри нахмурился от возникшей в голове цепочки ассоциативных связей.

Вскоре появились Джинни, миссис и мистер Уизли, Гермиона, Люпин и Тонкс.

– Ты поедешь с нами на поезде, Тонкс? – спросил Гарри.

– Да, – весело ответила Нимфадора, – планирую с барсучком развлекаться всю дорогу.

Пока все садились в Хогвартс-экспресс, Гарри и Гермиона обеспокоено оглядывались в поисках Рона. Миссис Уизли что-то недовольно бормотала в адрес сына и давала последние указания Джинни. Тонкс помогала маленькому Сириусу махать всем рукой.

– Я переживаю, что Рон опоздает, – проговорил Гарри, напряженно вглядываясь в людей на платформе.

– Не беспокойся ты за него, Гарри, – беспечно ответили близнецы, – в случае чего полетит на своей «Молнии», благо, она надежнее нашего бедного фордика!

– Его метла в чемодане, а чемодан в поезде, – ответил Гарри.

– Значит, пусть аппариует прямо в Хогвартс!

– В Хогвартс аппарировать нельзя, – едва ли не зло возразила Гермиона. Она стояла рядом с Гарри на ступеньках поезда и так же, как и он, обеспокоено озиралась.

– Старосте школы можно, – с хохотом возразили близнецы.

Поезд уже тронулся, когда возле вагона Гарри и Гермионы с треском аппарировал Рон с рюкзаком за спиной.

Гарри радостно протянул ему руку, чтобы помочь забраться по ступенькам. Гермиона облегченно вздохнула, когда Рон оказался в поезде.

Близнецы, громко хохоча, махали им, миссис Уизли грозила пальцем, а мистер Уизли укоризненно качал головой.

– Ну что, Рон, заставил нас всех поволноваться? – услышал он за спиной голос Тонкс. Молодая волшебница, улыбаясь, смотрела на него. Сириус на её руках сосредоточенно морщился, делая себе на голове рыжий растрепанный пух.

– Ой, – удивился Рон, – а что вы здесь делаете?

– Еду в Хогвартс. Я ваш новый учитель по ЗОТИ, – с удовольствием ответила Тонкс.

– Вот это класс! Хоть один год у нас будет нормальный преподаватель! – воскликнул Рон.

Гарри, Гермиона, Джинни, Рон и Тонкс с ребенком удобно устроились в одном из купе. Правда, Рону, как старосте, пришлось уйти, чтобы смотреть за порядком в вагонах и помочь старостам факультетов. Сириус, радостно агукая, ползал по коленям Нимфадоры, Гарри и Гермионы.

Вскоре в купе ненадолго заглянул Невилл. А появившаяся Луна, увидев, что Рона нет, ушла в надежде найти его в другом вагоне. Гермиона, посмотрев на Гарри, мысленно поругала Рона за то, что он по-прежнему не хочет встречаться с такой милой девушкой. Гарри подумал, что Луна за лето очень изменилась в лучшую сторону. Её светлые волосы, ставшие чистыми ещё в прошлом учебном году, теперь ещё были красиво завиты, с шеи пропало ожерелье из пробок от сливочного пива, а в ушах появились нормальные серебряные сережки. А значит, появился шанс, что Рон изменит свое отношение к этой странной девушке.

Маленький Сириус, вдоволь наигравшись, начал капризничать.

– Он уже хочет спать, – произнесла Тонкс, беря малыша на руки и укладывая его. Затем она негромко запела. Гарри с удивлением услышал, что Нимфадора поет очень хорошо.

– Барсучок под песни засыпает едва ли не мгновенно, – довольно проговорила она, посмотрев на умиротворенно сопящего ребенка. Тонкс уложила мальчика в коляску и наложила на неё заклинание неслышимости.

– Можете теперь разговаривать и смеяться сколько хотите, – обратилась она к Гарри, Гермионе и Джинни.

– Как ты будешь справляться с уроками и маленьким ребенком? – полюбопытствовала Гермиона.

– Вашего Добби буду нещадно эксплуатировать, – рассмеялась Тонкс. – Но на самом деле, я не знаю, буду стараться.

Они весело болтали. Оказалось, что Тонкс знает невероятное количество анекдотов и смешных историй, которые произошли с ней во время учебы в Хогвартсе, поэтому у Гарри, Гермионы и Джинни вскоре от смеха болели животы.

Дверь купе открылась, прервав очередную историю Тонкс на полуслове. Появившаяся голова Кребба тупо оглядела сидящих.

– Что, Кребб, тебя назначили старостой факультета вместо Малфоя? – спросил Гарри.

– А? Чего? – обалдело отозвался Кребб.

– Шучу, шучу, – ответил Гарри, и все рассмеялись.

– С таким же успехом старостой Слизерина можно было назначить одного из троллей, что живут в подземелье, – хмыкнула Гермиона.

Голова Кребба исчезла, очевидно, не поняв смысла слов девушки. Но вскоре вместо неё появились три фигуры в темных капюшонах и, грозя растопыренными пальцами, принялись мычать, изображая дементоров.

– Ты все ещё их боишься, Поттер? – одна из фигур стянула капюшон, показав присутствующим ехидное лицо и светлые волосы Малфоя.

– Ну и что это было, Драко? Ты заболел слегка или окончательно? – осведомилась Тонкс. Гарри, Гермиона и Джинни дружно рассмеялись.

Малфой, злобно посмотрев на всех, быстро вышел.

– Не помню такого случая, чтобы я ехал в Экспрессе, и Малфой не нашел меня, – сказал Гарри.

– Я буду снимать с него баллы за малейший неправильный писк, – сообщил вошедший Рон и погладил свой значок старосты. – И только не говори мне, чтобы я не опускался до его уровня, Гермиона!

– Я молчу, – ответила девушка.

Остальное время в Экспрессе прошло очень весело. Весть о том, что в поезде едет новый преподаватель с ребенком-метаморфомагом, быстро разнеслась среди учеников. Друзья и одноклассники Гарри и Гермионы заглядывали в купе под разными предлогами, чтобы поглазеть, как кривляется маленький Сириус. Особенно всех потрясали уши эльфа, появление которых сопровождалось остротами Тонкс.

– Барсучок любит славу и внимание, – довольно улыбаясь, говорила Нимфадора, – это его стихия!

На станции первокурсников, как обычно, встречал Хагрид. Остальные школьники пошли к каретам.

– Профессор Тонкс, а вы видите тестралов? – неожиданно спросил её Гарри.

Тонкс сделала строгое лицо, подозрительно похожее на лицо профессора Макгонагал, и ответила:

– Только розовых, мистер Поттер, и только после напитка грез.

Гермиона прыснула. Гарри помог Тонкс погрузить её чемоданы в одну из карет и вернулся к Гермионе и Рону.

– Едем? – спросила девушка.

– Вот эта подойдет, – ответил Гарри, направляясь к одной из карет.

Но неожиданно возле них остановилась другая карета, запряженная тестралами. Дверь её распахнулась.
– Старосте школы отдельная карета с бордовыми подушками на сидениях! – из кареты вышел Малфой и, въедливо смеясь, принялся расшаркиваться перед Роном. – О, я сейчас подгоню ещё одну карету, чтобы погрузить туда вещи Хогвартского величества!

– Ты смешон, Малфой, – презрительно произнесла Гермиона.

Лицо Рона опасно покраснело.

– Позвольте, господин староста, я помогу вам занести вещи, – Малфой продолжил наигранно угодливо суетиться, – пожалуйте, сюда чемодан с мантиями, сюда сумку с книгами. О, что это? Рюкзак презервативов?

Гарри придержал за мантию взъярившегося Рона и внимательно посмотрел на Малфоя. Тот, ойкнув, упал на землю.

– Перестарался, Малфой, – прокомментировала Гермиона.

Рон довольно захохотал.

– Даже упал, бедняга, – насмешливо посочувствовал Гарри.

Друзья сели в карету, «поданную» Малфоем, и поехали к школе.

В Большом зале всех школьников, как обычно, ждали столы, приготовленные для банкета. А для первокурсников принесли Сортировочную шляпу. Все было так знакомо, что Гарри даже не верилось, что этого больше не будет, что он, Гермиона, Рон и другие его одноклассники перешли в последний выпускной класс.

За преподавательским столом сидели учителя, профессор Дамблдор, Тонкс в строгой темно-фиолетовой мантии, огромный Хагрид. Гарри только мельком увидел Снейпа и постарался смотреть на одноклассников, других школьников, на кого угодно, только не на учителя зельеведения и анимагии. Будущие уроки вызывали у Гарри неприятные ощущения в груди и тоску в глазах.

Короткая приветственная речь профессора Дамблдора, новая песня Сортировочной шляпы – все прошло как обычно. Школьники радостно загудели, когда на золотых тарелках появилась вкусная еда.

– О, кстати, – спохватился Рон, когда увидел, что Гермиона с удовольствием принялась за еду, – ты ещё не оставила надежду освободить домашних эльфов?

– Разумеется, нет, – строго ответила Гермиона. – После школы я планирую основать Фонд поддержки эльфов, пострадавших от жестокости волшебников, а также Союз защиты прав эльфов. Совершенно очевидно, что в волшебном сообществе созрела кризисная ситуация. Эльфы-рабы и волшебники-эксплуататоры…

Гарри выразительно посмотрел на Рона. Джинни захихикала. Невилл, открыв рот, слушал пылкую речь Гермионы.

– Я сейчас начала работать над брошюрой «Хотят ли эльфы быть рабами?», – тем временем продолжала девушка. – И надеюсь, что после её прочтения многие волшебники задумаются над своим отношением к этим бедным существам.

– Гарри, это финал, – тихо, почти не раскрывая рта, произнес Рон, – теперь я понял, о чем тебе с ней нельзя разговаривать в постели!

– В основу этой книги вошла история Добби. Летом я расспросила о его прошлой жизни у Малфоев, – Гермиона настойчиво вела свое, – это был настоящий кошмар. Теперь эльф свободен. За свой труд получает деньги, за которые покупает себе одежду и нам подарки к Рождеству. Так, сейчас у Добби, вместо его ужасной наволочки, которую он был вынужден носить у Малфоев, есть джинсы, шорты, носки, галстуки, шапочки. И это замечательно, это правильно! А с каким удовольствием он получает зарплату за старательно и честно выполненную работу!

– Гермиона, – скривился Рон, – это очень интересно и трогательно, но давай ты допишешь свою книгу, и уже тогда мы все прочитаем и пожалеем бедных эльфов.

Повернувшись к Гарри, он тихо добавил:

– Старик, займи её другими, более важными и приятными вещами.

– Да в том то и дело, что Гермиона успевает все, – ответил Гарри.

– А наша новая преподавательница по ЗОТИ, вроде ничего, – услышал он голос Дина Томаса.

– Во всяком случае, не такая, как прошлогодняя Красотка, – ответил Шеймус Финиган. – Так, просто симпатичная, молодая…

– Но цвет волос у неё ужасный, – поморщилась Лаванда, – терпеть не могу таких блондинок.

Гарри улыбнулся, подумав о том, что Тонкс ничего не стоит сменить цвет волос. Завтра на урок она сможет прийти ярко-рыжей или жгучей брюнеткой. Он не знал, что ждет его в этом учебном году, но то, что за учительским столом сидела веселая, а самое главное – добрая и нормальная преподавательница по многострадальной защите, вселяло в него надежду, что все будет хорошо. Он так загадал!

Глава 15. Шрам.

После окончания банкета все отправились спать.

– Как староста школы, я могу тебя наказать, если ты будешь слишком заметно и часто отсутствовать в спальне, – пошутил Рон, когда он и Гарри расстилали свои кровати.

Гарри согласно кивнул и вяло улыбнулся. Уже к концу праздничного обеда он начал ощущать тупую боль в шраме. И если раньше было время, когда он к этому привык, то теперь это казалось ему странным и даже пугающим.

Говорить Рону или не стоит? Наверное, не стоит, ведь это ничего не изменит, да и боль вполне терпимая. Гарри лег в постель и попытался, как учил его профессор Снейп, расслабиться и ни о чем не думать. Хотя это трудно. Год учебный начинается, как оно все будет? Должно быть все хорошо. Профессор Дамблдор учел прошлые ошибки – теперь похитить кого-либо из Хогвартса будет очень и очень трудно, будем считать, что невозможно. Учитель по ЗОТИ хороший – Тонкс. Староста школы – Рон, а не Малфой! Более того, Малфой даже не староста факультета. Снейп, правда, остался, но при всей его невыносимости, он, похоже, действительно, на стороне Ордена Феникса, нужно постараться на него не реагировать. А шрам болит…

Боль в голове стала неприятно саднящей, перед глазами все плыло, но лицо Люциуса Малфоя Гарри узнал.

– Гойл, так это был, типа, ступифай? – лениво протянул Малфой-старший. – Твоя волшебная дубинка? – холеная рука, унизанная перстнями, взяла волшебную палочку внушительных размеров.

– Ну, она визжала, как ненормальная, я даже заклинание забыл, ну и… шибанул, – виновато пробасил знакомый голос.

– И как, по-твоему, мы будем развлекаться с ней? – Гарри увидел, что Люциус присел, с любопытством разглядывая его. – После твоего удара даже Сев будет лечить её не меньше недели, Гойл!

– Не, ну чего… Снейп, он умный, он её вылечит быстро, – рядом с лицом Малфоя появилась озадаченно-виноватая физиономия Гойла-старшего.

– Надеюсь, а иначе вечер пропал, – Люциус оценивающе осмотрел свою жертву, а затем коснулся лба Гарри. От новой вспышки боли Гарри проснулся.

Шрам саднил, к горлу подкатила тошнота, тело покрылось холодным потом.

– Добби, – Гарри сам не знал, зачем он позвал эльфа.

– Да, хозяин, – Добби возник перед ним мгновением спустя.

Гарри хотел попросить его принести воды, но едва открыл рот, как его стошнило. Добби с визгом исчез.

Гарри с трудом дотянулся до своей палочки, произнес «Эванеско» и упал на подушку. Перед глазами стояла пелена, поэтому когда сквозь неё возникло лицо Дамблдора, Гарри решил, что это ему мерещится.

– Гарри Поттеру плохо, – сообщил над ухом голос Добби.

Теплые руки профессора Дамблдора коснулись лба Гарри, затем шеи.

– Шрам? – обеспокоено спросил директор.

– Д-да, – с трудом ответил Гарри. Он боялся, что его вот-вот стошнит снова.

– Северус, что ты об этом думаешь? – Дамблдор повернулся к мрачно возникшему из темноты Снейпу.

Гарри глотнул из протянутого эльфом стакана и ощутил, что профессор Снейп, легко сломав привычный фоновый блок, принялся просматривать только что увиденный Гарри сон.

Дамблдор внимательно смотрел на Снейпа: Северус, я не знаю, что с мальчиком. С Гермионой у него все хорошо, значит защита не ослаблена. Что тогда?

– Я думаю, господин директор, что Поттер сам ослабил блок, – произнес Снейп.

– Зачем, Гарри? – Дамблдор пытливо посмотрел Гарри в лицо.

– Ничего я не ослаблял, – ответил Гарри. – Я не знаю, почему мне плохо, мне приснился странный сон.

Он закрыл глаза, изо всех сил вспоминая увиденное. Когда же он снова посмотрел на Дамблдора, то ясно прочитал на его лице тревогу.

– Немедленно блокируй свое сознание, – приказал Снейп. – Хватит лазить в прошлое!

– Это было с моей мамой? – неожиданно спросил Гарри.

– Вашей матери очень повезло, Поттер, её схватили, но она спаслась. Ясно вам? – голос Снейпа звучал строго и отрывисто. – Поэтому вы немедленно успокаиваетесь.

– Северус, – профессор Дамблдор внимательно смотрел на Гарри, – я боюсь, что он не сможет этого сделать, это происходит помимо его воли.

– Тебе интересно, вот и вся причина, верно, Поттер? – зло проговорил Снейп и дернул уголком рта.

– Гарри, где твои защитные амулеты? – спросил Дамблдор.

– В чемодане, – Гарри из последних сил боролся с новым приступом рвоты.

Снейп подошел к нему и из волшебной палочки плеснул в лицо водой. Стало немного легче.

Директор быстро извлек из вещей веревочки, надел их на руки Гарри. Снейп снова плеснул водой.

– Так лучше, Гарри? – обеспокоено спросил Дамблдор.

Гарри кивнул.

– Я думаю, Северус, ему лучше отправится в больничное крыло, – директор поднялся с кровати Гарри и наколдовал носилки.

– Нет, я дойду сам, – ответил Гарри.

Рон, Дин, Невилл и Шеймус уже проснулись и недоуменно смотрели на Гарри и профессоров.

– Что случилось? – спросил Рон, испуганно глядя на своего друга.

– Снова шрам беспокоит, – ответил Гарри, поднимаясь с промокшей простыни.

От пота и вылитой Снейпом воды пижама прилипла к телу. Гарри, мелко дрожа, закутался в халат и вышел вместе со Снейпом и Дамблдором из спальни.

В больничном крыле Гарри переоделся в принесенную Добби чистую одежду и лег. Его по-прежнему знобило, но тошнота стала вполне терпимой. Мадам Помфри, сочувственно ворча «Снова ты!», дала выпить какую-то невкусную настойку и стало ещё немного легче.

– Гарри, постарайся полностью блокировать свое сознание, – мягко приказал Дамблдор, когда Гарри лег.

Парень кивнул и закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться.

– Лили, меня сегодня не будет, профессор Дамблдор дал мне важное поручение, – Джеймс обнял жену. – Я попросил Пита, чтобы он побыл с тобой и Ремусом.

– Что со мной может случиться? – Лили беспечно пожала плечами.

– Надеюсь, что ничего. Но все-таки, если вдруг…

– Я аппарирую, – улыбнулась Лили, – а Ремус скажет своё веское р-р-р!

Джеймс обнял её, поцеловал, попрощался и аппарировал.

Лили зашла в комнату. Ремус лежал, накрывшись простыней.

– Лили, может, не будем рисковать. То зелье уже проверенное, – произнес он.

– Но после него ты себя все равно плохо чувствуешь. Теперь я придумала новое средство. Все будет хорошо, Рем, – Лили успокаивающе улыбнулась. – Я дам тебе снотворное, ты уснешь, а затем я вколю тебе ещё одну дозу. Когда ты снова станешь собой, то проснешься, как огурчик.

– А если снотворное не подействует? – с опаской спросил Ремус.

– Ну ладно, для твоего спокойствия, залезь в клетку, – Лили указала на клетку, устланную изнутри подушками.

– Подушки я порву в труху, – ответил Ремус.

– Ты будешь спать, – возразила Лили.

Петтигрю молча пронаблюдал за тем, как Люпин влез в клетку, а Лили закрыла его.

Огромный волк тихо зарычал во сне. Лили посмотрела на часы и достала шприц. Петтигрю спал, уютно свернувшись в кресле под пледом.

Молодая женщина открыла клетку и осторожно, но привычно вколола волку лекарство. Затем закрыла клетку, посмотрела на сонного Питера, сморщила носик и вышла из комнаты.

Шум, свист и крики заставили Лили вздрогнуть и броситься к окну. Она уже не раз слышала про нападения Упивающихся. Это оно или не оно? Женщина обеспокоено заметалась по дому.

– Это Упивающиеся? – спросила она, когда появился сонно-помятый Петтигрю.

– Не знаю, – ответил он. – Но на всякий случай нужно спрятаться.

– Я так боюсь, что они найдут Ремуса и убьют его или, ещё чего доброго, разбудят. Им будет весело, а Рем наделает беды!

Петтигрю принялся испуганно озираться.

– Противоаппарационное! – раздался за дверью незнакомый мужской голос.

– Уже! – ответил ему другой и дверь с грохотом распахнулась.

– Кребб, а как насчет Алахоморы?! – прогоготал третий.

Лили затравленно оглянулась. В разбитую дверь ввалились темные фигуры в капюшонах. Петтигрю с писком преобразовался и исчез под шкафом.

– Ух, ты, какая рыжая киса, – лениво протянул один из вошедших.

Лили метнулась в комнату с камином. Упивающиеся бросились за ней. Возле бывшей входной двери остался только обладатель ленивого голоса.

– 5 галеонов тому, кто схватит эту куколку, – довольно протянул он.

Лили с криком бросилась к горшку с порошком флю. Один из преследовавших, особенно крупного размера, навалился на молодую женщину. Лили отчаянно сопротивлялась.

– Да оглуши её, придурок! – крикнул кто-то.

Гойл с невиданной для него прытью навалился на женщину.

– Гойл, только не кулаком! – слегка повысил голос Малфой. – Ты же, типа того, что волшебник!

Люциус поморщился, пронаблюдав, как огромный кулачище Гойла врезался в лоб Лили.

Гарри ощутил страшную боль и не удержался от вскрика. Видение исчезло. Он по-прежнему лежал в больничном крыле, возле кровати сидел профессор Дамблдор.

– Гарри, что? Что такое? – взволнованно спросил директор.

Гарри, обхватив голову руками, застонал. Пик боли миновал, и теперь в голове звенело. Гарри потер шрам и изумленно посмотрел на свои пальцы.

– Кровь, – тихо проговорил он.

Дамблдор внимательно посмотрел на шрам.

– Действительно, – пробормотал он, – шрам кровоточит. Такого ведь раньше не было?

– Не было, – Гарри опустился на подушку. Боль утихала, но к горлу вновь подступила тошнота. Он хотел спросить, не возобновилась ли связь с Волдемортом, но ничего не смог сказать.

– Что же с ним, Северус? – Гарри только сейчас увидел, что рядом с профессором Дамблдором по-прежнему стоял Снейп.

– Я полагаю, что он не полностью отгородился от того, что происходит с упивающимися и Темным Лордом. Но это всего лишь мои предположения, директор.

– Гарри, что происходит? Почему ты не поставишь мощный блок? – Дамблдор повернулся к лежащему Гарри.

– Я не знаю… У меня не получается блокироваться. Вернее, наверное, уже получается… боль утихает…

Подошла мадам Помфри и дала выпить Гарри лечебную настойку.

– Постарайся все-таки установить блок, – директор коснулся Гарриного плеча.

Похоже, настойка мадам Помфри обладала снотворными свойствами. Гарри, едва успев удобно устроиться на боку, погрузился в сон без сновидений.

***
Когда он проснулся, был уже день. Самочувствие было удовлетворительным, но едва Гарри встал с постели, как появились тошнота и слабость. Мадам Помфри запретила ему идти на уроки.

Перед обедом к нему заглянула Гермиона.

– Я приходила утром, ты ещё спал, – сказала она, заботливо гладя Гарри по волосам. – Профессор Дамблдор сказал, что тебя снова мучила боль в шраме. Это правда?

Гарри рассказал про сон.

– Я знаю, что когда-то моя мама попала в руки Упивающихся, но каким-то чудом спаслась. Я не знаю, как, но это меня беспокоит… – Гарри потер лоб. – Мне кажется… вернее, я откуда-то знаю, что Упивающиеся устраивали так называемую охоту на маглянок. Привозили в замок пойманных женщин и… Для женщины это заканчивалось гибелью. Как спаслась мама?

– Я даже не знаю, как это можно узнать. Но ведь самое главное, что она спаслась, верно? – Гермиона осторожно посмотрела Гарри в глаза.

Гарри задумчиво кивнул. Ему вспомнились видения про боггартов родителей. Так вот почему отец больше всего на свете боялся, что Лили изнасилуют! Ведь это действительно едва не произошло!

– Сегодня на уроках ничего особенного не было, – Гермиона постаралась перевести разговор в другое русло. – Ты пропустил два урока по зельям, высшую магию и гербалогию.

– Два урока по зельям? – Гарри, уловив настроение Гермионы, тоже постарался переключиться. – Недаром говорят, нет худа без добра.
– Да, манера профессора вести занятия нисколько не изменилась, – кивнула девушка. – Зато Тонкс! У нескольких классов уже сегодня была Защита. Все в восторге. Школа на ушах от счастья, Гарри! Все пересказывают те анекдоты, которые она рассказала по ходу урока. Очень остроумно!

– Ты про Тонкс? – в дверях больничного крыла появился Рон. – Привет, Гарри. Тонкс – супер-женщина. Сегодня ЗОТИ были у Слизерина, так говорят, она обломала Малфоя и сняла с факультета 10 очков! Завтра защита у нас, так что быстрее выздоравливай, старина!

Гарри довольно улыбнулся. Все не так уж плохо. И прочь из головы плохие мысли о том, что не к добру это – провести первый же день учебы на больничной койке.

Рон и Гермиона подробно описывали, что было на уроках, стараясь развлечь Гарри. Он чувствовал себя все лучше и лучше, с удовольствием слушая своих друзей.

– На своем любимом месте в больничном крыле, Поттер? – в комнату вошел Малфой. – Ты будешь не ты, если не упадешь в обморок или не заболеешь? Что у тебя на этот раз? Приступ биения головой об пол или неконтролируемое шипение?

– Ты принёс мне открытку «Выздоравливай быстрее»? – спросил Гарри.
Рон и Гермиона рассмеялись.

– Нет, я пришел, чтобы проверить, не умер ли наш национальный волшебный герой? – с неприкрытой злобой ответил Малфой.

– Увы, увы, – наигранно печально произнес Гарри, – я ещё жив. Но как только, тебе сразу же сообщат.

– И вообще, Малфой, – отозвался Рон, – иди-ка ты в свою гостиную, пока я баллы с тебя не снял.

Драко открыл было рот, чтобы сказать в ответ что-нибудь обидное, но Рон многозначительно прикоснулся к своему значку старосты.

– Конечно, ваше величество, – пробормотал он и, бросив на Гарри и его друзей взгляд, исполненный ненависти, вышел.

***
К вечеру Гарри отпустили из больничного крыла. Он вернулся в гриффиндорскую гостиную и сразу же попал в руки Гермионы, которая заставила его прочитать то, что задали на дом.

– Ладно, я выучу, – тихо сказал ей Гарри, – но с одним условием.

– Каким? – осторожно спросила Гермиона.

– Мы возвращаемся в свою законную комнату за чокнутым сэром, – Гарри хитро улыбнулся. – Как ты думаешь, какая там сейчас обстановка?

Глава 16. Начало учебного года.

Следующие несколько дней нового учебного года прошли удивительно спокойно и хорошо. В основном из-за того, что уроки были довольно интересными, а защиту от темных искусств вела веселая и острая на язык Тонкс. Её уроки чаще всего были практическими. Молодая женщина превосходно владела защитными, оглушающими и многими другими ранее неизвестными школьникам чарами, поэтому все с удовольствием наблюдали, как она показывает свои умения. Но коньком Тонкс были остроумные комментарии ошибок и неучтивого поведения. Некоторые старшеклассники, увидев молоденькую женщину, решили, что слушаться вчерашнюю школьницу вовсе необязательно, и даже можно, подмигнув ей, попросить, чтобы много не задавала. Но Тонкс тут же находила фразу для прекращения этого безобразия.

– Я понимаю, что твои умненькие глазки очаруют Гризельду Марчбенкс, — пожала плечами Нимфадора, глядя на Дина Томаса, – но, увы, она очень любит спрашивать на экзаменах.

На каждый урок Тонкс приходила с разным цветом волос, а иногда менялась с блондинки на брюнетку по два раза в день. Это вызывало среди девушек много завистливого шепота, а среди юношей одобрительно-недоуменные восклицания.

Прослышав про странное имя новой преподавательницы, ученики между собой называли Тонкс Нимфой.

***
«Волшебный голос правды» тем временем продолжал выходить и даже приобрел популярность среди учеников. В течение первой недели учебы на страницах газеты появлялись статьи про магглов, их странные порядки. Корреспондент Правдолюб задавался вопросом, почему волшебное сообщество старается жить незаметно для магглов.

Министерство Магии спрятано под землей, клиника Святого Мунго ютится в заброшенном магазине. Чемпионат по квиддичу едва не сорвался из-за того, что на облюбованном месте свой лагерь разбили Свидетели Иеговы – магглы, остро нуждающиеся в лечении в той самой спрятанной от них клинике.

– Ничего страшного, – говорила Гермиона, которая внимательно читала каждый номер «Волшебного голоса», – такие публикации периодически появлялись и раньше.

– Но поднятые вопросы вполне логичны. Действительно, почему мы, волшебники, прячемся от магглов? – возразил ей Рон.

– Потому что не хотите с ними общаться, – снисходительно ответила Гермиона. – Это же совершенно очевидно. Да и «Ежедневный пророк» об этом писал. Магглы не владеют магией, а значит – никуда не могут подвинуться. Под землей достаточно построек и без волшебства, да и вверх на небоскребах они тоже взлетели. Волшебники хотят жить в своем мире, магглы в своем, вот и все.

– А мне не нравится, что в этих статьях магглы показаны как полные кретины, – произнес Гарри.

– Это готовится почва для правительства Волдеморта, – ответила Гермиона, – но только не все так просто, в «Ежедневном пророке» пишут статьи, в которых говорится о том, что у магглов очень много хороших идей, которые можно использовать в нашем, волшебном, мире. Профессор Дамблдор посоветовал это напечатать.

– Идет война за наши умы, – усмехнулся Гарри.

***
Впрочем, никто из школьников не зацикливался на выходящих газетах-соперницах. Учебный год продолжался, загружая учеников все большим и большим количеством домашних заданий. На второй неделе нового учебного года началось формирование команд по квиддичу. К большому изумлению Гарри, профессор Дамблдор вызвал его к себе и сказал, что Гарри может вернуться в сборную Гриффиндора.

– УРА! – радостно кричал Рон, – Ты и я в одной команде!

– Гарри, это правда? – насторожилась Гермиона.

– Правда, – довольно ответил Гарри. – Профессор Дамблдор сказал, что я владею блокологией на хорошем уровне, такого огромного количества дополнительных уроков, как в прошлом году, у меня не будет, так что… если я хочу…

– А ты хочешь? – спросила Гермиона, едва сдерживая разочарование в голосе.

– Конечно, хочу. Я на метлу не садился сто пятьдесят два года! – воскликнул Гарри.

– У меня тоже «Молния»! – Рон потер руки и даже зажмурился от счастья. – А ты, Гермиона, не переживай, я обещаю, что не буду мучить Гарри на тренировках, так что у него хватит сил и на свидания с тобой, – он хихикнул. – Но вот если ты его будешь заставлять учить все уроки!..

– Погоди, Рон, – Гермиона прищурилась, – что значит, ты не будешь слишком мучить Гарри на тренировках? Ты не хочешь уступить Гарри место капитана?

Гарри от изумления приоткрыл рот, Рон последовал его примеру.

– А что тут такого? – продолжила девушка. – Ведь ты староста школы, у тебя много ответственных поручений и обязанностей. Староста и капитан – справишься?

– Справится, – ответил Гарри за друга. – Я, на самом деле, не хочу быть капитаном. Я давно не играл и наверняка потерял форму, к тому же капитан должен уметь быть жестким на тренировках, а я к этому не привык. Когда я раньше играл, то слушался, а не приказывал. А у Рона уже есть опыт. В прошлом году его команда получила кубок.

Рон уважительно и потрясенно посмотрел на Гарри. Гермиона почему-то улыбнулась, словно ответ парня её обрадовал, и сказала:

– Тебе виднее, Гарри. Хотя педагогического опыта тебе не занимать. Но…
В конце концов, капитанская должность забирает много сил и нервов, а тебе нужно заниматься анимагией и высшей магией, – добавила она мысленно.

– Я справлюсь, – волнуясь, ответил Рон, – просто… просто, в общем, не обижайся, Гарри, но ты прав, ты хороший игрок, но для капитана нужна жесткость. Я в прошлом году нагавкался на тренировках, ну, тяжело было, серьёзно говорю.

– Я знаю, – спокойно улыбнулся Гарри, – поэтому и не хочу быть капитаном.

– А Джинни будет теперь загонщиком, она давно хотела, но у нас не было ловца, а теперь вот есть, – Рон счастливо вздохнул и этим же вечером назначил дату и время первой тренировки.

***
Гарри и Гермиона старались видеться с маленьким Сириусом. Пока Тонкс давала уроки, с её сыном сидел Добби. Все свое свободное время молодая волшебница уделяла малышу. А ещё, Гарри это видел благодаря блокологии, Нимфадора часто виделась с Люпином.

Вечерами, когда Гарри еще трудился над домашними заданиями, Гермиона вязала шапочки, кофточки и штанишки для Сириуса.

– А что ж больше не вяжешь для эльфов? – не удержался от ехидного вопроса Рон.

– Если бы этих бедняг можно было так просто освободить, – ответила девушка. – Я разговаривала с Добби, и поняла, что эльфы слишком долго находились в рабском положении, они привыкли прислуживать и боятся потерять своих хозяев.

– Ушам не верю, ты решила бросить эту глупую затею?! – обрадовался Рон.

– Я решила поменять методы борьбы, – слегка повысила голос Гермиона. – Отношение к эльфам должны изменить сами волшебники! Я продолжаю работать над книгой «Хотят ли эльфы быть рабами».

Гарри оторвался от своего реферата по волшебному праву и очень выразительно посмотрел на покатывающегося от смеха Рона. Залепить ему подзатыльник, что ли, пользуясь своими знаниями по высшей магии? Видит же, что у Гермионы пунктик на эльфах, так нет же, надо достать человека!

– Тебе делать больше нечего? – хихикал Рон. – Занялась бы более приятными вещами, а то пока напишешь про своих рабов, Гарри уведет какая-нибудь фифа-шестикурсница. У него после выхода интервью столько поклонниц завелось, так что будь начеку!

Гермиона обиженно поджала губы и ревниво посмотрела на Гарри. Тот, слегка смутившись, сделал вид, что сильно задумался над рефератом. Ну, это Рон уже перегнул. Подумаешь, эльфы! О них просто не надо говорить. Зато на один пунктик Гермионы масса разных достоинств приходится: кто домашние проверит лучше, чем она, а кто ненавязчиво проследит за тем, чтобы все было выучено, мантии отданы в стирку, носки не воняли, очки не были покрыты грязными пятнами и следами от пальцев? Впрочем, это все ерунда (ведь до шестого курса с этими обязанностями справлялся как-то сам), самое главное, что её никто не заменит в комнате за рыцарем сэром Кэдоганом. О, только она знает и чувствует, как что надо делать. Да и просто спать, прижавшись к ней во сне под теплым одеялом – сплошное удовольствие. А Рон про какую-то дурацкую брошюрку шутит, балбес!

Вязала Гермиона с применением магии очень быстро, и поэтому едва ли не каждый день маленький Сириус получал обновки. К тому же вещи, подаренные Гермионой, были куда наряднее и разнообразнее сничевой одежды Добби.

– Маленький модник, – ласково приговаривала девушка, надевая на Сириуса шапочку с разноцветными помпончиками. – Смотри-ка, Гарри, ему нравится!

Малыш улыбался и изо всех сил пытался рассмотреть, что такое симпатичное на него надели. Гарри прикасался волшебной палочкой к игрушкам, и они меняли цвет. Сириус, тихонько сопя, разглядывал последствия магии. Тонкс, заваленная рефератами, сидела в учительской и мысленно благодарила Гарри и Гермиону за то, что играют с её ребенком. Гарри чувствовал, что очень сильно привязался к своему маленькому крестнику, умеющему делать уши, как у Добби.

Иногда Гарри видел Люпина. Он появлялся у Тонкс через камин, но поскольку многие в школе знали, что Ремус – оборотень, то его появление не афишировалось.

– Пойдем к озеру, – предложила Гермиона Гарри, усаживая Сириуса в волшебную коляску. – Погода чудесная. Пока барсучок будет спать, можно поучить уроки.

Они пришли под свой любимый вяз, под которым уже давно устроился Рон.

– Вы с малым? – небрежно спросил он, выглянув из-за книги.

– Да, – ответила Гермиона и строго добавила, – тебе не нравится Сириус?

– Нет, он прикольный. Просто я не люблю детей вообще.

– Очень жаль, – Гермиона достала из коляски ребенка.

– Ты одна в семье была, вот и люби детей. А нас семеро росло! – сказал Рон и кисло пронаблюдал за тем, как Гермиона начала тетешкать малыша.

– Что, Поттеры, зарабатываете себе баллы на экзамены? – насмешливо-лениво протянул голос Малфоя. – Любимчики Нимфы, свои в доску, а эта разноцветная курица и рада, что спихнула своего байстрюка двум дуракам.

– Ты не смеешь так говорить про профессора Тонкс! – гневно вскрикнула Гермиона.

Лицо Гарри напряглось. Рон вскочил.

– А что неправильного я сказал? – невинно спросил Малфой. – Никто не заставляет нашу Нимфу менять свои перья на голове по пять раз на день. Или вы обиделись за байстрюка? Так это правда. Профессорша наша не замужем, а ребенок у неё родился? С чего бы это? Уж не от рождающего ли заклинания?

– Тебе до этого не должно быть никакого дела, Малфой! – процедила Гермиона, дрожа от гнева и возмущения.

– Я с тебя баллы сниму за оскорбление преподавателя! – прорычал Рон.

– Ну, конечно, что же ещё можно было от тебя услышать, Уизли, – Драко растянулся в нехорошей улыбке. – Только это ты и умеешь делать – баллы снимать. Побеги ещё и расскажи директору!

– Какой же ты мерзавец! – Гермиона брезгливо скривилась. – Ведь профессор Тонкс – твоя родственница!

– В нашем роду нет поганых грязнокровок, – веско ответил Малфой. – Все нормальные женщины выходят замуж, а не рожают от кого попало. Кстати, вы случайно не знаете, кто отец этого маленького генетического урода? Может, ты, Поттер, постарался? Что-то он на тебя похож своими черными патлами.

Гарри резко повернулся к Драко и, прежде чем Рон успел крикнуть про 10 баллов со Слизерина, невидимая рука схватила Малфоя и швырнула в озеро.

Гермиона и Рон громко рассмеялись. Отплевывающийся Драко под удивленные возгласы других школьников и улюлюканье гриффиндорцев, вылезал из озера. Гарри едва сдерживал улыбку.

Глава 17. Черная жизнь Сириуса Блека.

Если не считать уроков по зельям и нескольких незначительных стычек с Малфоем, первые дни учебы прошли настолько спокойно и хорошо, что Гарри даже насторожился. Беда не заставила себя долго ждать. Однажды утром в Общий зал влетела огромная стая сов с «Волшебным голосом правды». Ученики с интересом погрузились в чтение, потому что первую страницу украшала огромная фотография Сириуса Блека с надписью «Видели ли вы этого волшебника». Эта была та самая фотография, которую разослали по всему волшебному миру, когда Гарри учился ещё на третьем курсе, а Министерство Магии охотилось на сбежавшего узника Азкабана.

– Обещанная правда о Сириусе Блеке, – произнесла Гермиона, устраивая газету на столе, чтобы читать и завтракать одновременно. Гарри тоже склонился над страницей.

Черная жизнь Сириуса Блека

Он провел 12 лет в Азкабане, куда был отправлен без суда и следствия. В свое время он был одним из самых талантливых учеников Хогвартса. А сколько девичьих сердец было разбито молодым красавцем, принадлежащим к одному из самых древних и знатных волшебных родов! Имя этого человека – Сириус Блек.

Сириус не был похож ни на кого из членов своей семьи. Возможно, поэтому Волшебная Шляпа распределила его на Гриффиндор, а не на Слизерин, где в свое время учились все члены семейства Блеков.

Поступив в Хогвартс, Сириус сразу проявил свой недюжинный талант. Все предметы, даже такие сложные, как трансфигурация и зелья, давались ему с поразительной легкостью. Возможно, это послужило одной из причин того, что Сириус Блек был не только самым умным юным волшебником, но и самым талантливым проказником в Хогвартсе. Он и его лучший друг Джеймс Поттер.

«Они были словно братья, все знали неразлучную пару Джеймс Поттер – Сириус Блек», – с грустным вздохом вспоминает своих учеников профессор Минерва Макгонагалл.

И хотя после окончания ими Хогвартса прошло больше 20 лет, профессора до сих пор вспоминают их с доброй улыбкой. Ещё бы, этим сорванцам было все нипочем! Украсть конфискованные грозным школьным сторожем вещи, продавать шутки и проказы собственного изобретения. А равных им по розыгрышам в Хогвартсе нет до сих пор! – уверяют учителя, которые проработали в школе не один десяток лет.

«У Сириуса был дар что-нибудь выдумать, кого-либо разыграть или замечательно пошалить, – вспоминает о своем друге одноклассник Ремус Люпин. – А ещё Сириус умел находить выход практически из любой ситуации. Когда Сириус узнал, что я – оборотень, он не отвернулся от меня, а продолжал оставаться моим другом. Он и Джеймс стали анимагами, чтобы общаться со мной, когда я превращался в волка. На такой поступок способны только неординарные и талантливые личности, которыми являлись Сириус и Джеймс. Мы не перестали дружить и после школы», – продолжает свой рассказ Ремус Люпин и в его печальных карих глазах блестят слезы ностальгии.

Сириус был шафером на свадьбе Лили и Джеймса Поттеров, а впоследствии и крестным отцом их сына Гарри. И никто ещё не мог предвидеть, какой ужасный рок навис над молодым Блеком. Джеймс и Лили погибли при загадочных обстоятельствах, а Сириус был отправлен в Азкабан. В любой книге по современной магии вы прочтете, что Джеймс и Лили были убиты Темным Лордом. Однако эта версия была принята без единого доказательства. Журналистское расследование, тщательно проведенное нашим корреспондентом Правдолюбом, показывает нам две основные существующие версии.

1. Сириус Блек был назначен Хранителем Тайны Поттеров и предал их, выдав их местонахождение лорду Волдеморту. Один из ближайших друзей Джеймса Поттера Питер Петтигрю пытался задержать негодяя, но Блек, находясь в невменяемом состоянии после исчезновения Лорда и гибели Поттеров, произвел взрыв, в результате которого Питер Петтигрю и ещё 12 магглов погибли. Блека схватили и посадили в Азкабан, где он провел следующие 12 лет своей жизни.

2. В последнюю минуту Поттеры по просьбе Сириуса Блека поменяли Хранителя Тайны. Опасаясь преследования со стороны Волдеморта и Упивающихся смертью, Блек предложил доверить Тайну Питеру Петтигрю – давнему другу семьи, человеку скромному и неприметному. Он-то и оказался настоящим злодеем, предавшим Джеймса и Лили и подставившим Сириуса Блека. В последнюю секунду перед тем, как произвести взрыв, Петтигрю якобы преобразовался в крысу и шмыгнул в канализацию. Последующие 12 лет мистер Петтигрю прожил в виде крысы, опасаясь, что Сириус Блек сбежит из Азкабана, чтобы отомстить своему бывшему однокласснику.

Обе версии неправдоподобны. В первом случае совершенно очевидно, что предательство Сириуса Блека – это ложь и клевета. А вторая версия, которую сейчас активно расследует Министерство Магии, вообще напоминает маггловский сериал.

Но какими бы ни были эти версии, неопровержимым остается тот факт, что Сириуса Блека – представителя одной из лучших чистокровных волшебных семей посадили в Азкабан без суда и следствия.

Не потому ли, что тогдашнему Министерству Магии было нужно, чтобы этот волшебник исчез?

Дерзкий побег из Азкабана Сириусу Блеку удался из-за его умения превращаться в собаку. Никто, кроме его ближайших друзей, не знал, что Блек – незарегистрированный анимаг. Преобразовавшись в исхудавшего пса, Блек протиснулся сквозь решетки и покинул страшную крепость. Пока Министерство Магии тратило все силы на поимку Сириуса Блека, сам Сириус прятался и тайком контактировал со своим крестником – Гарри Поттером. Общаясь с мальчиком, Сириус находил в себе силы жить дальше. И хотя Гарри только внешне походил на своего отца, Сириус старался не замечать, что его крестник неуравновешен, вспыльчив и нездоров (у Гарри Поттера бывают частые приступы головной боли).

Профессор Дамблдор пытался доказать Министерству Магии, что Блек невиновен, но правительство даже не начало расследование его дела, заставляя таким образом жить в изгнании невиновного человека.

Обессиленный необходимостью постоянно скрываться, Сириус Блек находит пристанище в заброшенном доме своих родителей. Его жизнь теперь была в относительной безопасности, но зато начались невыносимые страдания от ощущения того, что один Азкабан сменился на другой. Сириус едва ли не сходил с ума: его собственная жизнь не удалась, сын лучшего друга явно психически нездоров. И в этот момент отчаяния, словно луч света в кромешной тьме, в измученном сердце Сириуса Блека вспыхнула любовь к его двоюродной племяннице Нимфадоре Тонкс. Молодая девушка всегда отличалась добротой и веселым нравом. Она помогала Сириусу скрываться, всячески поддерживала его. Сириус и Нимфадора полюбили друг друга.

«Он был моим первым мужчиной. С ним я познала любовь и наслаждение от любви», – признается молодая волшебница.

Тем временем Министерство Магии вело холодную войну с профессором Дамблдором, пытаясь вмешиваться в дела Хогвартса. «Ежедневный пророк» едва ли не в каждом номере писал про мышей в голове старенького директора. Однако добрый и в общем-то безобидный на вид дедушка решил действовать решительно. В школе начала тайно действовать так называемая Армия Дамблдора, которой руководил Гарри Поттер – любимец директора, чьи интересы в отсутствии главного защитника были очень и очень ущемлены. Подростки серьёзно готовились в случае необходимости взять Министерство Магии штурмом и сделать профессора Альбуса Дамблдора новым Министром Магии. В тот роковой вечер власть попытались захватить и так называемые Упивающиеся Смертью – люди, которые воспользовались слухами о возрождении лорда Волдеморта, и решившие также отхватить свой кусочек власти. В результате беспорядочной волшебной стрельбы Сириус Блек погиб.

«Он хотел всего лишь защитить своего неуравновешенного крестника, которого продолжал любить, несмотря на его поведение, – говорит Ремус Люпин. – Смерть моего друга была нелепой, и потому я не могу с ней смириться до сих пор».

После смерти Сириуса Нимфадора Тонкс долго не могла прийти в себя. Её первая и единственная любовь погибла, а сама убитая горем женщина узнала, что беременна. Сириус Блек-младший родился на день влюбленных, 14 февраля, и стал напоминанием о большой любви Сириуса и Нимфадоры.

«Мой маленький сын как две капли воды похож на отца», – говорит молодая женщина.

Но беды продолжают преследовать Тонкс и её ребенка. Несмотря на то, что Министр Магии вновь наладил хорошие отношения с профессором Дамблдором, Корнелиус Фадж по-прежнему не доверяет директору Хогвартса, боясь, что Дамблдор все-таки захватит власть. Поэтому людей, имеющих хорошие отношения с директором, под любым предлогом увольняют из Министерства. Нимфадора Тонкс осталась без работы. К счастью, профессор Дамблдор пригласил её преподавать в Хогвартсе защиту от темных искусств. Но всем известно, что эта должность не приносит счастья. Возможно, бедная, оставшаяся без возлюбленного, женщина станет исключением, а, быть может, уже следующим летом Нимфадоре Тонкс придется подыскивать себе новое место.

– Какой ужас, Гарри, – жалобно произнесла Гермиона, закончив читать.

– И к чему было все это? Ладно я – псих, этим уже никого не удивишь, но Сириус… Тонкс.

– Как это подло, вывернуть все наизнанку, сделать достоянием общественности многие личные вещи только лишь для того, чтобы продолжить формирование образа мерзкого правительства! – Гермиона отшвырнула газету. Есть ей больше не хотелось.

Гарри посмотрел на стол, за которым сидели учителя. Тонкс читала газету, стараясь полностью за ней спрятаться. Профессор Макгонагалл изумленно перечитывала то место в статье, где её цитировали. Хагрид, Флитвик и профессор Спраут с сочувствием смотрели на Тонкс. Профессор Дамблдор, нахмурившись, перечитывал газету.

В этот день у класса Гарри не было уроков по ЗОТИ, поэтому Гарри не видел Тонкс, но думал о ней целый день. Он вспоминал свои ощущения, когда вышла первая статья Риты Скитер, в которой было написано, что Гарри до сих пор плачет ночами по своим родителям. Потом было ещё много статей, в которых Гарри был показан то мальчиком, страдающим нервными расстройствами, то героем, которого не поняли современники, то пророком, которого, как известно, нет в своем отечестве. И все равно ему было неприятно читать про себя подобный бред, иммунитет к такому не хотел вырабатываться. Каково же тогда бедной Тонкс? Новая статья вызывала в Гарри желание порвать «Волшебный голос» на части и отнимать газету у всех школьников. Слезливо-жалостливый стиль, которым описывалась история Сириуса и Тонкс, бесил Гарри, доводил до исступления. Но ведь не говорили же этих слов для газеты ни Ремус, ни Тонкс, ни профессор Макгонагалл!

– Нужно поговорить с Тонкс, – произнесла подошедшая к нему Гермиона.

Уроки только что закончились. Гарри чувствовал себя усталым, но есть по-прежнему не хотелось.

Они нашли профессора Тонкс в её кабинете. Молодая волшебница расстроено смотрела на сложенную газету. Статья «Черная жизнь Сириуса Блека» была украшена несколькими фотографиями самого Сириуса, а также улыбающейся Нимфадоры с Барсучком.

– Вот блин, – сказала Тонкс вошедшим Гарри и Гермионе, – хоть с работы увольняйся теперь.

– Постарайтесь не обращать внимания, – с искреннем сочувствием в голосе воскликнул Гарри.

– А главное, сволочи, написали такие личные вещи! – Тонкс, страдальчески скривившись, ткнула в строки «Он был моим первым мужчиной. С ним я познала любовь и наслаждение от любви». – Ведь я действительно говорила это Сириусу. Откуда они это узнали? И фотографии… Я же их искала, помнишь, Гермиона? Пропал целый альбом моих и барсучковых фоток! Как такое могло случиться? Ведь никто посторонний в доме не был!

– Господи, – ахнула Гермиона, – неужели среди членов Ордена есть предатели?

Гарри задумался. Конечно, предательство не исключено, но ведь он, Гарри, владеет блокологией. Он бы почувствовал, когда был на собраниях. Хотя… при большом скоплении людей Гарри старался выставлять крепкий блок.

Дверь кабинета открылась и вошел Добби, держа на руках маленького Сириуса. Тонкс забрала сына и что-то ласково ему заворковала. Гарри неожиданно осенило.

– Кричер, – тихо произнес он.

– Что? – переспросили у него Гермиона и Тонкс.

– Это Кричер украл ваши фотографии! – воскликнул Гарри. – Он теперь служит Малфоям, но как проникать в дом Сириуса знает. Это они ему приказали! Я как-то ночью слышал, кто-то ходил по дому.

– И Добби говорил, – подтвердила Гермиона.

– Точно, – глаза Тонкс прищурились. – Ну все… этот старый эльф-маразматик нарвался!

– Что вы хотите сделать? – забеспокоилась Гермиона.

– Лично я бы его убил! – зло отозвался Гарри.

– Хорошая идея, но это слишком легкое наказание за все то, что натворил этот негодяй, – Тонкс прижала к себе сына. – Я прикажу ему сидеть в доме на площади Гриммо и запрещу уходить оттуда. Пусть поработает. Труд облагораживает эльфов.

Гермиона промолчала.

В дверь постучали.

– Войдите, – громко произнесла Тонкс.

Дверь открылась, и в кабинет вошли несколько девушек с Рейвенклов, Гриффиндора и Гафелпаффа.

– Мы к вам, профессор Тонкс, – вперед вышла рейвекловка.

– Что случилось, девочки? – удивленно спросила Нимфадора.

– Мы пришли сказать, что очень любим вас и глубоко потрясены вашей историей и горем.

– Да, – воскликнула девушка из Гафелпаффа, – мы правда вас очень любим. Вот, возьмите, мы понимаем, что зарплата преподавателя не очень большая, а вы … одна… с ребенком.

Девушки поставили перед ошарашенной Тонкс коробку, в которой лежали игрушки, несколько наспех связанных при помощи магии вещей для ребенка и довольно большая кучка из галеонов и сиклей.

– М-да уж, – произнесла Тонкс, когда к ней вернулся дар речи, – хорошо, что они не написали про Рема…

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.