Глава 21. Бизнес Рона Уизли

Вечером в гриффиндорской гостиной Гермиона увидела, что Рона окружило плотное кольцо учеников. Заинтересовавшись, девушка подошла поближе и увидела, что Рон демонстрирует волшебный каталог.
– Шутки Фреда и Джорджа Уизлей! Специальная скидка для учеников Хогвартса! – провозглашал Рон. – Необязательно отправляться на Диагон-аллею, все волшебные выкрутасы можно заказать у меня!
Странички каталога наглядно и красочно показывали все выдумки близнецов от ставшего легендарным фейерверка, конфет «Супердлинный язык» до шляп-невидимок, переносного болота «Амбридж» и спецпитания для спецсачкования.
Школьники восторженно восклицали, заглядывая в каталог, и засыпали Рона заказами.
– Похоже, Рон решил стать бизнесменом, — заметила Гермиона стоящему возле неё Гарри.
– Да, — ответил он, наблюдая, как Рон строчит в блокноте и собирает деньги. – Он говорил мне, что хочет иметь свои карманные деньги.
– Надеюсь, этот заработок ему не повредит, — нахмурилась Гермиона.
– Что ты имеешь в виду? – удивился Гарри.
– Что он потратит свои деньги на что-нибудь полезное. Ведь скоро мы идем в Хогсмид.
*
– Как улов? – поинтересовался Гарри у севшего в кресло возле камина счастливого Рона.
– Просто класс! Это, кстати, моя идея! Я написал Джорджу и Фреду, что за вознаграждение могу продавать их штучки ребятам. Они согласились. Так что я уже готовлю кошелек для своих будущих галенов! Надоела бедность!
– Ты тоже хочешь модную куртку из шкуры дракона? Или «Молнию»? – спросил Гарри, одобрительно улыбаясь.
– А? – не понял Рон. – А! Да, куртка бы не помешала. А на счет метлы… Ну, мой Чистомет-11 ещё ничего! – Рон вдруг заговорщицки понизил голос. – Мы же скоро в Хогсмид пойдем! Там…это… продают горячих пчелок и батончики!
Гарри закрыл лицо руками, чтобы не было слышно его хохота.
– Да ну тебя! – обиделся Рон. – Я тогда… извини, съел твой батончик, вот ты и не знаешь, как это здорово, Гарри. А пчелки, говорят, просто супер! Ещё есть чихалки. Да перестань ты ржать, попробовал бы лучше!
*
Гарри придумал условный знак, который нужно было подать Гермионе, чтобы условиться о встрече в комнате за сэром Кэдоганом. Он незаметно брал её за руку и гладил по тыльной стороне ладони большим пальцем. Эта находка очень обрадовала его, поскольку выражение вроде «Я хочу тебя» казалось ему слишком откровенным, «Пойдем в комнату» – глупым, «Не прогуляться ли нам на дополнительный урок» – идиотским. Молчаливо-выразительный взгляд Гарри Гермиона не сразу замечала, зарывшись в свои многочисленные учебники. А тут ещё Рон, отставший в учебе просто катастрофически из-за едва ли не каждодневных тренировок по квиддичу, все время сидит рядом и норовит списать домашние задания. Гарри давал ему на творческую переработку свои рефераты и сочинения, но Гермиона за это очень ругалась и тогда точно не замечала взглядов Гарри. Но, быть может, прикосновения она не проигнорирует.
– Рон, — серьёзно произнесла Гермиона, получив осторожное поглаживание по руке, — мне и Гарри нужно идти на дополнительный урок. Поэтому сейчас Гарри спрячет свой реферат, а ты попробуешь свой написать сам. Возьми вот эти две книги, они тебе помогут.
*
– Если ты и дальше будешь давать списывать ему свои домашние, я… я… не пойду с тобой! – шепотом пригрозила Гермиона, когда они подошли к лестнице.
– Но тогда мне придётся сидеть с ним до полуночи! – возмутился Гарри.
– То есть из-за удовлетворения своих желаний ты расслабляешь Рона! Он и так уже съехал в учебе!
– Рон уже взрослый парень, пусть сам беспокоится о себе!
– Он ещё очень глупый!
– Но я хочу быть с тобой, а не помогать ему писать рефераты! – воскликнул Гарри.
– Нужно успевать делать и то, и другое! – строго заметила Гермиона.
Гарри, чувствовал, что встреча не заладилась, после такого отчитывания… Сэра Кэдогана не было на месте, призывы и поиски его не увенчались успехом. Гарри вернулся в гостиную злой и разочарованный. Гермиона почему-то тоже не стала проверять реферат Рона, буркнув ему, что, дескать, пора быть самостоятельным.

Глава 22. Семейная жизнь в Хогвартсе

К счастью, уже на следующий день Гермиона подошла к Гарри первой и сказала, что, если он хочет, то они могут провести сегодняшний вечер вдвоём. Гарри еле дождался отбоя (какие дополнительные уроки в субботу вечером, Рон ведь не совсем дурак, чтобы врать ему такое), тихонько выбрался из спальни и подождал Гермиону. Накрывшись плащом-невидимкой и посмотрев по карте, где Пивз и Филч, они направились в свою комнату.
– Если Кэдогана сегодня не будет на месте, я открою новое применение мантии, — прошептал Гарри на ухо Гермионе, прижимая её к себе (под мантией было тесновато).
Девушка, покраснев, тихонько засмеялась.
– Есть ещё комната по желанию, — так же шёпотом ответила она.
Но рыцарь сегодня был на месте.
– Где вы вчера были, сэр?! – возмутился на него Гарри.
– Не у одного тебя есть девушка, сопляк! – огрызнулся Кэдоган.
– Говорить пароль или сразу гладить по щеке? – поинтересовалась Гермиона.
– Придется гладить, моя деточка, вчера, пока вас не было, я сменил пароль, — ответил рыцарь.
– Это не картина, а наказание какое-то! – воскликнул возмущенно Гарри, заходя в комнату.
Кровать стала огромной, а полог невероятно красивым. Шкура возле камина осталась без изменений. Разве что на ней сидел Добби.
– Привет, — выдохнул Гарри.
Эльф что-то радостно завизжал.
– Добби, ты можешь идти, — спокойно сказала Гермиона.
– А вернее, исчезнуть, — добавил Гарри.
Эльф щёлкнул пальцами и испарился.
*
– Я не могу никуда идти, — протянул Гарри, удобно растягиваясь рядом с Гермионой.
– Но что мы скажем завтра, когда парни проснутся, а тебя нет? – обеспокоено спросила она, впрочем укладываясь на его плече.
– Давай лучше встанем пораньше и тихонько вернёмся в свои спальни, — предложил Гарри, привлекая её к себе.
– Хорошо, — согласилась Гермиона. – Добби!
– Да, моя госпожа! – эльф тут же высунулся неизвестно откуда.
– Завтра разбудишь нас в пол восьмого, — приказала девушка.
– Он что, всё это время был здесь? – вдруг спросил Гарри.
– Не знаю, — растерялась Гермиона.
– Добби, если ты хоть кому-нибудь разболтаешь, что здесь видел, даже если при этом будешь колотить себя по голове канделябром, уволю! – пообещал Гарри.
– Добби не раскрывает тайн хозяина, сэр! — едва не обиженно отозвался тот.
***
– Хозяин, госпожа! – услышал Гарри и нехотя вынырнул из сна. О, как хорошо все-таки спалось! Рядом, прижавшись к нему, пыталась проснуться Гермиона.
– Вы сами велели, Добби не виноват! – круглил свои глаза-мячики эльф. – Добби жалко будить хозяев, но вы сами просили.
– Всё правильно, Добби, — потянулась Гермиона, — можешь идти.
Сладкая сонная слабость никак не хотела покидать ни Гарри, ни Гермиону. Гарри обнял девушку, которая сонно чмокнула его куда-то в шею.
– Уходить так не хочется, — пробормотала она.
– Похоже, школа мешает нашей совместной жизни, — пожаловался Гарри. — И почему нужно вставать из тёплой постели и холодными коридорами прокрадываться в свою гостиную!
Гермиона притягивала его к себе, словно магнит, он сам не ожидал, что их отношения будут развиваться таким образом. Когда он впервые понял, что должно будет произойти между ним и девушкой, которая все эти годы была только другом, ему казалось это странным, почти недостижимым. Он совершенно не представлял, как к ней подойти. До сих пор Гарри казалось, что он выглядел, наверное, полным идиотом, когда неуклюже навалился на бедную девушку и прижал к подушке слюнявыми поцелуями. Хорошо, что Гермиона понятливая и очень деликатная. Догадалась, что у парня это в первый раз, вот и похвалила эти так называемые поцелуи. У неё ведь это тоже было впервые – вот и сошли за первый сорт подобные «обжиманцы». Теперь всё было по-другому. Целоваться, кажется, они уже научились. Гермиона в последний раз похвалила его совершенно искренне. А ещё они перестали друг друга стесняться, ну почти, одеяло всё равно самое надежное укрытие для так называемых предварительных ласк (интересно, в той таинственной книжке, из которой Гермиона почерпнула свои эротические познания, всё так жутко обзывается?). Книгу, как Гарри её не просил, она не давала (не ту, что одолжил Дамблдор, Гермиона сказала, что она написана очень сложно и заумно, другую, маггловскую, с картинно зажавшейся парочкой на обложке) продолжая утверждать, что описанное там его шокирует.
– А тебя почему это не шокирует? – возражал против такой дискриминации Гарри.
– Там описываются совершенно взрослые отношения! Я очень смущена!
– А мы что, дети?!
– Нет, но согласись, что обвенчали нас очень рано, — резонно отвечала Гермиона. – К тому, что там описывается, мы придём постепенно. Пока то, чего мы достигли, уже хорошо.
Да, тут не поспоришь. Хорошо, это мягко сказано. По крайней мере, ему. Гермионе приходилось верить на слово. А она утверждала, что ей тоже хорошо, во всяком случае, в комнату соглашалась идти охотно, значит, всё замечательно. А книгу ту маггловскую он всё равно прочитает, просто тихонько стащит её у Гермионы и прочитает. Для этого есть даже несколько способов. Можно будет пробраться в спальню девочек в мантии-невидимке, вдруг таким образом можно будет обмануть их заколдованную лестницу, если же нет, то можно будет хитростью заставить принести эту книгу в их комнату (скажем, уговорить её показать хотя бы фотографии), подождать, пока она заснёт и пролистать. Если же нет, придётся раскошелиться в Хогсмиде на журнальчик (8 галеонов, с ума сойти можно, а что делать!). Но его придётся прятать ой-ой как, чтобы его не постигла участь батончика, и чтобы Гермиона не заругалась, если вдруг заметит. А если ничего из выше задуманного не получится, тоже не беда, всё придет с опытом. Гермионе нравится не только учиться, но и учить. Ведь Гарри не совсем глупый, он давно заметил, что она потихоньку расширяет свой арсенал. В первые встречи она просто тихо лежала, старательно его целуя и гладя по голове, а теперь, правда как, он совсем не помнил, умудрилась предложить две новые позы! И если она полагала, что подобное его могло шокировать, то ничего подобного, так даже интереснее, так что он вполне готов прочитать эту таинственную маггловскую книжку!
Гермиона скорее почувствовала, чем догадалась, что сейчас последует немое, но действенное предложение. Действенное, потому что действиями: подминание под себя или наваливание сверху, целоваться, похоже, он научился, по крайней мере, с описанием в книге совпадает и, главное, волнует; а с ласками пока ещё скромно – робкое ощупывание тела, в то время как в книге такое описывают — пришлось несколько раз её захлопывать от смущения. Если Гарри такое прочитает, больше в комнату калачом его не заманишь, а если заманишь, то он ни на что не будет годен. Узнает всё со временем: что природа подскажет, до чего сам догадается. У него и так уже есть успехи. Во-первых, это стало происходить дольше и приятнее, хотя момента Х Гермиона так и не дождалась, наверное, выдумки свихнувшихся на эротике женщин. Конечно, секс — это приятно, но не до такой же степени, что на этом надо помешаться! Не лишены их встречи и забавных моментов – один его так называемый зазывающий, а больше похож на умоляющий, взгляд чего стоит! А ещё смешно наблюдать, как он начинает весь дрожать, когда происходит тисканье на кровати, как ныряет под одеяло, и у него от волнения плохо получается раздевающее заклинание – то одежда падает грудой, причём на них, то не вся снимается. Конечно, чтобы он её раздел сам, нет, пока нет, ну это и не принципиально. Самое интересное, если начинаешь к парню применять безобидные ласки, взятые из книги или собственного изобретения (снять, например, очки и провести по щеке дужкой так, что мало не покажется). О, тогда неважно, что ты его на голову ниже и намного слабее, вот он, полностью в твоей власти, делай с ним что хочешь. Эх вы, мужики! Даже если ещё почти мальчишки, как вами можно манипулировать! Гермиона до сих пор помнила реакцию Гарри и Рона на вейл. Совсем дураки сделались, особенно Рон. Кстати, этот балбес ещё ни разу не влюбился в девчонку, а Луна на него поглядывает, нужно будет подсказать этому чудаку. Так, ласки закончились. Может быть, сегодня, или это миф, выдуманный так называемыми темпераментными женщинами? И спросить не у кого пока. Может, дождаться каникул и поговорить с мамой? Ох, а она, бедняга, совсем не в курсе, возможно, ей даже не понравится, что её умница-дочка так рано вышла замуж в волшебном мире. Нужно будет объяснить ей, что это было совершенно необходимо и что зелье неучтивого циника профессора (ну, ничего, своё кипит в туалете Плаксы Миртл) очень действенное. В книге профессора Дамблдора было сказано, что у хороших обвенчанных пар может родиться довольно много детей, как в семье Уизлей, такой вот побочный эффект полного счастья – добрых волшебников должно быть много! А Снейп все равно нехороший, мог бы и поделикатнее быть! Ой, ему же ещё реферат надо написать, совсем про него забыла – «Сонные зелья и их дозировки»! Хоть бы библиотека сегодня работала! Господи, и о чём я только думаю! А вдруг всё-таки этот момент существует и даже настанет? Сейчас уже совсем хорошо, гораздо лучше! Наверное, оно… что ж, неплохо, даже довольно приятно, а как расписывалось в книге! А как вздыхала та красавица в кино – можно подумать! Гораздо интереснее наблюдать за Гарри, он такой смешной сейчас – уткнулся в плечо и почти всхлипывает! Почему-то приятно, что ему так хорошо!

Глава 23. Совет Снейпа

Почти все воскресенье у Гарри получилось свободным. После завтрака он дописал реферат «Сонные зелья и их дозировки», удивляясь, как это он умудрился закончить его раньше Гермионы. Правда, когда его дописала девушка, то свиток получился в два раза длиннее. Пусть Снейп почитает на досуге!
Остальные уроки Гарри выучил ещё в субботу. Рон, что-то завистливо бормоча в его адрес, старался над своими домашними заданиями. Гарри подумал о своих успехах в учебе. Неужели это и есть то, о чем говорил Люпин? В таком случае, это превосходный способ расти над собой!
В понедельник Гарри ждало ненавистное зельеведение. Снейп ещё в начале урока собрал рефераты и выразительно посмотрел на довольно объёмный реферат Гарри (заданные полметра нормальным и даже аккуратным почерком, не то, что у Малфоя – буквы размером с 18-й кегль, а в конце ещё растянутые). Гарри ожидал колкости в свой адрес, но Снейп промолчал. Сердце Гарри сжалось от неприятного предчувствия.
– Сегодня мы варим последнее сонное зелье. Вы должны были уже достаточно их изучить. Даже Поттер сподобился на нормальный реферат.
«Хвала Мерлину, все в порядке, а я уж было подумал!» – язвительно прокомментировал вступительное слово Снейпа Гарри на ухо Гермионе. Девушка согласно кивнула. Рон тоже что-то солидарно прошептал.
– Рецепт настойки крепкого сна, который может длиться до трёх дней, довольно сложен. Прочитайте его внимательно и приступайте к работе, — профессор небрежно махнул на доску, где появилось описание приготовления зелья.
Гарри внимательно прочитал его и принялся за работу. К концу урока в его котле кипела зеленая субстанция. У Рона она почему-то получилась грязно-болотного цвета. А что у Гермионы? Гарри с удивлением обнаружил, что зелье получилось такое же, как и у него.
– Везёт вам, — почесал затылок Рон, — Снейп мне больше трояка за эту гадость не поставит.
– Не огорчайся, Рон, у Малфоя вообще получилось нечто, похожее на содержимое сточной канавы, — утешила его Гермиона.
Ученики подходили к столу, ставили бутылочки с Сонным зельем. Когда Гарри приткнул с краю свою и Гермионину бутылочки, Снейп негромко сказал:
– Задержитесь.
Гермиона обеспокоено оглянулась и попыталась остаться в классе, но Снейп молча указал ей на дверь. Гарри, напрягшись, подошел к его столу. Длинные пальцы учителя зелий безошибочно выдернули пузырек из шеренги похожих.
– Ваше зелье, Поттер? Я удивлен. – Снейп посмотрел снадобье на свет, откупорил, помахал ладонью над горлышком, осторожно втянул запах. – Потрясающе. Это даже похоже на Сонное зелье, скверно сваренное, но все же не сравнимое с той бурдой, которую вы ставили на мой стол последние пять лет. Что значит – правильная девушка рядом!
Гарри стиснул зубы, но молчал. Снейп обошел стол, остановился рядом с ним, взял его за подбородок.
– Послушайте, Поттер, — заговорил он негромко, глядя Гарри в глаза. – Мне, честно говоря, наплевать на вас и ваши амуры, но от ваших отношений с этой девушкой слишком много зависит. Полная гармония – вы слышите меня? – полная гармония, а не так, что вы слюной захлебываетесь, а она думает о недописанном реферате.
Гарри дернулся, но пальцы Снейпа не отпускали его подбородок.
– Нет, блок вы держите хорошо, я только догадываюсь, что между вами происходит. Но есть несколько признаков, по которым я вижу, что пока хорошо только тебе. Я – что бы ты обо мне не думал – пекусь о твоем благе, поэтому держи пару важных советов. Первое: она должна чувствовать то же, что и ты, а этого не будет, если всё действо укладывается в 30 или 40 секунд. Отсюда следует 2-й совет – ласкай её хоть как-нибудь, при этом, хоть это и сложно для тебя, попытайся понять, что ей доставляет удовольствие, своё ты получишь и так. И, наконец, бонус – когда ты вдоволь навозмущаешься и наплюешься в мою сторону и все же попробуешь применить мои советы на практике, то разрешаю даже не благодарить. Иди.
Северус разжал пальцы и Гарри, пунцовый от гнева и стыда, даже не нашелся, что сказать. Он пошел к двери.
– Стой. Извини, забыл. Если через неделю не добьешься более-менее приличного результата, я поговорю с ней.
*
Гарри вышел из кабинета зельеведения, ощущая, что от стыда буквально звенит в ушах.
– Что он сказал тебе?
Это Гермиона встревожено заглядывает в лицо, пылающее так, словно Снейп ему пощёчин надавал.
– Н-ничего особенного…
Её глаза вспыхнули.
– И из-за этого «ничего особенного» ты так горишь?
Гарри потянул её к лестнице.
– Пойдём отсюда, а то он ещё выйдет… Обедать пора.
Гермиона позволила увести себя из подземелья, но не унималась.
– Что он сказал тебе?
– Слушай, Гермиона, — Гарри даже остановился. – Да, он сказал мне кое-что неприятное, но ведь есть вещи, которые я не могу обсудить с тобой?
Вообще-то весь вид девушки говорил, что таких вещей нет. Но Гарри решил, что на этом инцидент исчерпан.
Когда они уже подходили ко входу в обеденный зал, их догнал профессор Снейп. Гарри взглянул в его суровое лицо с плотно сжатыми губами, и на мгновение ему показалось, что разговор в подземелье ему привиделся. Но ощущение цепких пальцев профессора на его подбородке и неприятные мурашки от его холодного взгляда были ещё слишком свежи в памяти, чтоб поверить в это.
Вечером Гарри сидел в Гриффиндорской гостиной и пытался читать учебник по трансфигурации, но лишь бессмысленно водил глазами по строчкам.
Гермиона села рядом, пытливо посмотрела в лицо.
– Гарри, — негромко произнесла она, — если ты хочешь поговорить со мной, то ты знаешь, где это можно сделать.
Нет, он не хотел говорить ни с ней, ни с кем бы то ни было о том, что сказал ему Снейп. Его голос до сих пор звучал в ушах, такой непохожий на тон, которым он говорил с учениками. В нем не было привычной холодной отстраненности или насмешки, а какая-то горячность и даже злость. Гарри вздрогнул от собственных ощущений: он что, ревнует? Ну и ну, он совсем спятил: так думать о собственном учителе! Но все же… раньше он никогда не задумывался о том, что его школьные учителя – такие же люди, как другие. Ну, то есть волшебники, конечно же, такие, как Уизли, например. А значит, у них тоже должна быть своя личная жизнь. Ой, кажется, только сейчас Гарри начал понимать все тонкости отношений Хагрида и мадам Максим. На мгновение мелькнувшая мысль (надо было с Хагридом поговорить об этом) испугала и насмешила его самого, так что он зажал рукой рот, чтоб не захихикать. Ну, хорошо, Дамблдор уже старый, а профессор Спраут, похоже, буквально помешана на своих растениях, Трелони совсем не от мира сего, но вот профессор Синистра – еще молодая и симпатичная. Может, у нее есть муж? А Снейп? Гарри бросило в жар: то, что сказал ему Снейп, не оставляло сомнений – у него была женщина. С которой он занимался – уму непостижимо – тем самым!.. Нет, не может быть. Память услужливо подсунула картинку, как Снейп вытягивал волшебной палочкой мысли из головы, чтоб сложить их в сито воспоминаний. Там было много серебристого тумана, и Гарри, нырнув туда, успел увидеть только одно воспоминание, и то не полностью. Наверняка его Снейп вытащил последним. А что он достал в первую очередь? Гарри ощутил ужасное любопытство, и внезапно его осенило: когда он нечаянно прорвался в мысли Снейпа, то видел там воспоминания из его детства. Но ведь сейчас у Гарри уже лучше получается блокология. Может, попробовать забраться в голову профессора, когда он отвлечется, засунув свой длинный нос в чей-нибудь котел?
Гарри немедленно захотел поделиться этой мыслью с Гермионой (может, она попробует, у нее получается еще лучше), и тут вспомнил, что Гермиона ушла в их комнату. А он, болван, хихикает тут перед камином! Гарри взвился, как ошпаренный, и бросился в коридор. Проклятье, как далеко этот восьмой этаж!!!
Запыхавшись, он подбежал к картине, успев подумать, что если сэр Кедоган ушел куда-нибудь в гости, то он, Гарри, его убьет. Не знает, как, но убьет. К счастью, маленький рыцарь был на месте: обрывал лепестки у ромашки.
– Сопляк, — выдохнул Гарри.
– От сопляка слышу, — невозмутимо отозвался Кэдоган.
– Это пароль! – воскликнул Гарри.
– Дурацкий пароль, — парировал рыцарь.
– Ну не я его придумывал, — заметил Гарри. – Эй, сэр Кедоган, вы хотите, чтобы я вас погладил по щеке?
Маленький рыцарь обиженно подпрыгнул и пропустил Гарри, бормоча что-то про невоспитанных юных нахалов.
Гермиона сидела у камина и вязала носок под четким руководством Добби. Пять спиц неторопливо двигались в ее руках.
– Все верно, хозяйка, — радостно говорил эльф. – А эти две петли надо провязать вместе. О, Гарри Поттер, сэр, — Добби едва не распростерся на ковре.
– Ну все, иди, Добби, нам надо поговорить, — попросила Гермиона.
Добби исчез, вскрикивая что-то восторженное. Гарри покрутил ее вязание. На спицах было распялено нечто, очень напоминающее верхнюю часть носка.
– Здорово у тебя получается, — заметил он.
Гермиона кивнула, отобрала у него клубок, спрятала в мешочек на шнурке.
– Хочу попробовать связать пару папе к Рождеству. Вот он обрадуется!
Гарри покивал, глядя в камин. Рядом с ним теперь стояла кочерга, которой в прошлый раз не было. Он поворошил в камине.
– Гарри, я думаю, пока ты не расскажешь мне, что тебе наговорил Снейп, ты не успокоишься, — заявила Гермиона. Гарри вздохнул и сдался.
– Он… Он говорил о нас…
– Я догадалась. Что он говорил о нас?
– Что мы… что я неправильно делаю, — выпалил Гарри.
Что он неправильно делает, он так и не смог назвать. Но девушка поняла это и сама. Она зарделась.
– Это не его дело. Откуда он вообще знает, как и что мы делаем?
Гарри, красный, как рак, упорно смотрел в огонь.
– Он сказал, что ты должна чувствовать то же, что и я…А ты… Тебе это неприятно?
– Нет, – в ее голосе не было напряжения. – Мне хорошо, Гарри, — он почувствовал, что ее рука провела по волосам, шее, заставив замереть от удовольствия. – Я читала, что полная гармония придет со временем.
Он вздрогнул. Полная гармония! Те же слова сказал ему Снейп. Теплая рука продолжала гладить его непокорные пряди. Гарри решился.
Потянув девушку к себе, он заставил ее сначала сесть рядом, потом притянул ее голову на колени, провел рукой по шелковистым волнам волос. Какими мягкими они стали сейчас, не то что раньше – торчали во все стороны. Она вся стала совсем другой – в теле появилась какая-то округлость, мягкость линий. Плечи узкие и не худые, а… наверное, хрупкие. Пальчики тонкие, ногти гладкие, ровно подпиленные. Гарри вдруг вспомнил кошмарный маникюр тети Петуньи – у нее были наращенные ногти, об этом знали все, потому что каждый месяц дядя с помпой возил ее в Лондон в косметический кабинет приводить их в порядок, и Дадли ездил с ними, а Гарри разглядывал кошачьи фотографии в доме миссис Фигг. Кто мог знать, что эта полоумная кошатница на самом деле была его охранником? Господи, и о чем он только думает сейчас?
Ногти Гермионы были совсем другие – только чуть-чуть удлиненные, они были покрыты неярким лаком. Она притихла под его поглаживаниями, Гарри отвел прядь волос и увидел ее шею, покрытую почти невесомым пухом – его и видно-то было лишь потому, что он золотился в отблесках пламени. Вот это да, точно как кожица персика – Гарри попробовал их впервые в Хогвартсе. Его так позабавили тогда эти щекотно-нежные шарики, от них было так приятно пальцам, что он улыбнулся сейчас, вспомнив свои ощущения и провел кончиками пальцев, едва касаясь, по этому персиковому пушку.
Девушка вздрогнула, слегка повернула голову, подставляя его пальцам затылок, шею, и он погладил маленькую ложбинку, которая шла от затылка, хотел погладить дальше, но дальше шел ворот блузки. Гермиона завозилась, не поднимаясь, расстегнула школьную блузку, и он стянул ее, провел кончиками пальцев по спине, там, где под нежной кожей прощупывались бусины позвоночника, и когда он гладил между лопаток, она тихонько пискнула. Ему показалось, что дыхание обожгло его бедро даже через ткань штанов. От огня было все-таки слишком жарко. Его лицо уже все горело. Гарри обнял Гермиону, приподнял ее.
– Очень горячо, — сказал он. – Давай отойдем от камина.
Она кивнула, села на кровать и почти машинально прикрыла руками обнаженную грудь. Виновато взглянула на него и опустила руки (залившись румянцем), взяла волшебную палочку, шепотом произнося заклинания, погасила свечи (опять оставила только три). Он решительно направил палочку на нее, старательно произнес раздевающее заклинание – все равно груда одежды. Его одежда легла рядом аккуратной стопкой. Гарри нырнул в постель рядом с девушкой.
Простыни были теплыми – похоже, вездесущий Добби успел напихать туда грелок. Чтобы остудить пылающее лицо, Гарри, почти не задумываясь, прижался к прохладной коже девушки. Она тут же обхватила его голову, запустила пальцы в волосы. Это было настолько приятно, что Гарри зажмурился, потерся щекой о… ой-ой, об ее грудь. Невесть к чему в голове всплыло жесткое лицо Снейпа. Ласкай ее хоть как-нибудь! Он ткнулся губами в упругий холмик под своим лицом, и, похоже, угадал: она вздохнула как-то по-особому и погладила его по спине, тоже между лопаток. Ого! Гарри открыл глаза, облизнул пересохшие от волнения губы и еще раз осторожно прикоснулся ими к груди. Нежная кожа пахла чистотой и почему-то немного молоком. Ощущения были такие неожиданные, что Гарри даже лизнул ее, чтобы проверить и на вкус. Ой, похоже, еще одно попадание – она потянулась так, чтоб в поле его зрения оказалась другая грудь. Гарри пришлось чуть-чуть навалиться на худенькое тело, и это вышло совсем неловко, но тут она повернулась, и он так удобно скользнул бедром в ложбинку между ее бедер, что мог прижаться к ней всем телом, и это было просто восхитительно. Он вдруг вспомнил, что так и не поцеловал ее в губы, посмотрел на ее лицо – она закрыла глаза, глубоко дышала и прядь волос упала на щеку, он отвел волосы, прижался губами к ее губам. Все неприятности дня и даже экзекуция у Снейпа отошли куда-то далеко, потому что Гермиона снова задвигалась, и он без труда приподнял на локтях и носках тренированное тело (спасибо квиддичу в прошлом), чтобы она могла лечь, как ей удобно, и стало не до Снейпа, потому что чуть позже он летел в потоке удовольствия, но чертов профессор опять продрался сквозь сладость резким напоминанием о действе за 30 секунд, и Гарри задумался, а что он, собственно делает.
Он двигался, как подсказывала ему природа, и похоже, правильно, потому что руки Гермионы тянули его к груди, а из ее губ вырывалось что-то похожее на стоны, нужно просто продолжать, только чуть подольше, ей нужно больше времени. Подступившая волна откатилась, Гарри продолжал, и девушка задрожала всем телом, прижимаясь к нему так тесно, будто хотела слиться с ним, а потом вздрогнула бедрами так странно и так приятно, еще и еще, и Гарри почувствовал…
Вау! Он попытался сравнить свои ощущения с выходом из финта Вронского … над самой землей… на «Молнии»… под носом у Снейпа… со сничем в руках…со счетом 200:0 в пользу Гриффиндора… все равно не то.
Он выдохнул ее имя, хотел добавить что-то еще, но в голове не было ни одной мысли, и он просто выдохнул его еще раз и уткнулся лицом в теплую ложбинку у ее плеча, чувствуя, что она все еще крепко прижимается к нему, ласково гладя по спине и тоже шепча его имя.

Глава 24. Новая волна успехов

С того счастливого вечера Гарри чувствовал, что в его жизни стали происходить приятные перемены. Внешне ничего кардинально не изменилось: уроки никто не отменил, количество домашних заданий не уменьшилось, школьная жизнь продолжалась. Изменилось отношение Гарри ко всему, что его окружало. Он ощущал себя счастливым. Его успехи в учебе продолжались: профессор Маггонагал не уставала его удивленно хвалить и подбадривать перспективой будущей карьеры аврора, на заклинаниях у него появились первые отличные оценки, а на защите от темных искусств Гарри удалось построить более или менее хлипкую отгородку от удушливо-эротических флюидов Элизабет Смит и сосредоточиться на её объяснениях, а не на благословениях просторной мантии и борьбой с тошнотой. Гарри посмотрел на своих одноклассников и вздрогнул, едва не схватившись за голову: неужели он выглядел таким же идиотом?! Неудивительно, что Гермиона превращалась в злую орлицу. Рон, Симус, Дин – кажется, ещё немного и посрывают с себя мантии! Даже у бедняги Невилла как-то странно блестят глаза.
На зельеведении Гарри получил от Снейпа такой же взгляд, который он увидел во время завтрака после своей второй ночи. Казалось, что силы злобности и недовольства в глазах профессора хватит на то, чтобы швырнуть в Гарри котел. С чего это он так? Гарри ещё раз опасливо покосился на Снейпа. По-моему «успехов» он добился. На секунду Гарри вспомнил шепот Гермионы и тут же смущенно прикрыл это сладкое воспоминание блоком.
Появились успехи и на дополнительных уроках. С защитой от темных искусств от Муди Дикого Глаза было неплохо с самого начала (сказывались занятия ДА). Но сдвинулись с мертвой точки попытки изучать высшую магию.
Высшая магия, преподаваемая Дамблдором, казалась Гарри каким-то непостижимым искусством. Без волшебной палочки пододвинуть к себе предмет (пусть даже легенький), наколдовать из воздуха щит, при помощи силы воли создавать свое изображение в воздухе для отвлекающего маневра! Гарри казалось, что такое изучают на третьем курсе в школе для авроров. Его мысленные сосредоточения на внутренней энергии и силе воле ни к чему не приводили, кроме как к ощущению того, что у него вот-вот развяжется пуп. Утешением было то, что у Гермионы были такие же «успехи». Девушка морщила носик, потела от напряжения, но без волшебной палочки к ней не хотело подъезжать даже её перо. Теперь, наконец-то, появились первые успехи. Дамблдор похвалили Гарри и Гермиону за то, что им удалось сдвинуть с места пергамент и даже чернильницу.
На блокологии вечно недовольный Снейп вдруг удивленно поднял брови:
– Что такое, Поттер, я вижу что-то, очень напоминающее добротный блок.
Гарри только плотнее сжал губы, представляя, что смотрит на Снейпа сквозь толстое бронированное стекло. Гермиона, стоящая рядом, одобрительно сжала пальцы Гарри.
– Мисс Грейнджер. Вы позволите, если до окончания Хогвартса я буду называть вас так, — скривил губы профессор, — чтобы не было путаницы. Два Поттера – это много. С вами, наконец-то, стало приятно общаться. Раньше вы были несколько напряжены.
Гермиона вспыхнула. Гарри сжал кулаки.
– Мы переходим ко второму разделу блокологии, — Снейп неожиданно скривился так, что на его губах появилась странная улыбка. – Вы уже научились перекрывать доступ к некоторым своим воспоминаниям, но о них легко догадаться, считывая информацию с ваших тел.
Снейп провел рукой возле Гермионы, впрочем не коснувшись её. Девушка испуганно отскочила. Гарри загородил её.
– Если вы считаете, что это доставляет мне удовольствие, то вы глубоко заблуждаетесь. Я предпочитаю ощущать себя, а не кого-то другого. Поверьте, мало приятного чувствовать, что кто-то желает справить нужду или просто голоден. Во всех смыслах.
Гермиона непроизвольно прижалась к Гарри, он приобнял её за плечи.
– Вы ищете защиту друг в друге, что ж, неплохо. Но я бы хотел, чтобы вы умели считывать информацию с других и отгораживаться от этого. Сегодня вы попробуете считать информацию друг с друга. Поттер, вы первый.
– Что именно я должен делать? – спросил Гарри.
– Способом, каким подсказывает вам интуиция, попытаться почувствовать то, что чувствует ваша жена. Ясно?
– Ясно, – буркнул Гарри.
Он подошел к Гермионе, закрыл глаза и сосредоточился.
– Ну? – спросил вскоре Снейп. – Что ты услышал, Поттер?
– Э-э.. – замялся Гарри.
– Внятнее, — приказал Снейп.
– Кажется, грудь болит… немного, — опуская голову, ответил Гарри.
Снейп медленно ему поаплодировал.
– Браво, мистер Поттер, я даже боюсь верить в это чудо. Выходит, не зря у вас настойки стали получаться плохими, а не отвратительными, как раньше. Теперь вы, мисс Грейнджер.
Гермиона так же, как и до неё Гарри, закрыла глаза и сосредоточилась. «Я люблю тебя», — четко прозвучало у неё в голове.
– Слушаю вас, мисс Грейнджер, — окликнул её Снейп.
– Гарри… он напряжен…
– Это и так заметно, — усмехнулся Снейп.
– Я это почувствовала!
– Хорошо, допустим. Что ещё? Вы получили его любовное послание?
– Да, — тихо ответила Гермиона, глядя в пол.
– Что ж, у вас начала проявляться чувствительность. Ещё довольно слабая, но все же…
– Послушайте, господин профессор, а зачем я должен уметь чувствовать других? – спросил вдруг Гарри. – Кажется, весь прошлый год вы работали над тем, чтобы перекрыть доступ в мой мозг? У меня нет желания залазить Волдеморту в голову или считывать с него информацию.
Снейп посмотрел на него с отвращением.
– И не советую, Поттер. Я прекрасно помню, как тебя трусило, а мисс Грейнджер самоотверженно пыталась защитить тебя. Но для того, чтобы вступить с Темным Лордом в нечто, отдаленно напоминающее равный бой, ты должен быть по меньшей мере крутым аврором. Профессор Дамблдор не может вечно прятать тебя в Хогвартсе. Да и Хогвартс не может гарантировать тебе полную безопасность. Чувствительность к чужим мыслям, умение её регулировать даст тебе большее преимущество, чем вращающийся глаз параноика Муди. На сегодня урок окончен. Продолжайте и дальше пытаться отгораживаться от того, что вам неприятно или беспокоит. И ещё, когда у вас, мисс Грейнджер, начнутся дни, не приходите на занятия. Мне неприятно ощущать, как у вас тянет внизу живота. Ты, Поттер, тоже не приходи.

Глава 25. Прогулка в Хогсмид

Тем временем Рон усиленно тренировал свою команду для первого в этом учебном году матча по квиддичу со сборной Пуффендуя. Он быстро вжился в роль капитана, нещадно мучая и пугая противником своих подопечных. Не особо сильный в учебе в прошлые годы, теперь под гнетом двойной начальственной должности (капитан и староста), Рон отстал еще сильнее. Гарри и Гермиона старались ему помочь. Гарри приносил ему необходимые книги из библиотеки и тихонько (чтобы Гермиона не ругалась) давал списывать свои домашние задания, правда под клятвенное обещание переделывать. Гермиона заставляла Рона учить уроки по составленному ею графику, что Рона сердило до потемнения в глазах. Он предпочитал списывать у Гарри.
– Рон, — тихо выговаривал ему Гарри, — Гермиона меня убьет, если узнает, что я опять дал тебе списать. Ты же вредишь сам себе! На экзаменах тебе не дадут даже подсмотреть в мой пергамент.
– Гарри, матч на носу, — отмахивался от него Рон, — вот выиграем у Пуффендуя и всё, обещаю, что берусь за учебу. А пока некогда! Поэтому помоги, а?
Гарри вздохнул. Все-таки Рон – балбес, но квиддич – святое дело. Он открыл учебник, взял волшебный карандаш (надписи, сделанные им, исчезают через 12 часов) и принялся подчеркивать нужные для сочинения фразы.
Рон пододвинул к себе пергамент и, растягивая буквы, принялся писать.
– Как успехи? – поинтересовалась Гермиона, садясь рядом с Гарри.
– Учусь изо всех сил, — буркнул Рон.
– Молодец, — похвалила его девушка. – А как ты, Гарри?
Гарри вздрогнул. Нет, ему показалось, раньше Гермиона никогда такого не делала! Но пальцы девушки незаметно завели руку Гарри за спину и позвали в комнату за сэром Кэдоганом. Гарри зажмурился. Если бы не усталость из-за уроков, он бы, наверное, проводил бы там каждый вечер. Но Гермиона! Значит, она больше не думает о недописанных рефератах!
– Я… — пробормотал Гарри.
– Ты уже выучил уроки? – ну и актриса! Делать такое строгое лицо, когда рука за спиной скользнула уже в рукав мантии!
– Д-да, — заикаясь от волнения, ответил Гарри.
– Вот и славно. Иди спать. А Рон продолжит учить уроки. Я предупреждала тебя, что ты чересчур увлекся квиддичем и уже замучил всех своих игроков! Посмотри на Джинни! – и свободная рука Гермионы гневно указала на сестру Рона, куняющую за учебниками.
К величайшему возмущению Рона, Гарри, виновато на него посмотрев, отложил книгу и ушёл в спальню. Нет, конечно, Гермиону проще послушаться, чем объяснить, почему ты не хочешь этого делать, но не до такой же степени! И вообще, что происходит между этими двоими! Гарри её слушается практически во всем! Так ещё и похож на неё стал! Учится хорошо (ну, это можно объяснить дополнительными уроками), выполняет вовремя домашние задания (ладно, попробовал бы он их делать вовремя, если бы был капитаном сборной и старостой!) так ведь требует, чтобы и он, Рон, учил их вовремя! С кем поведешься, от того и наберешься – правильно говорят. Зря им Дамблдор назначил столько дополнительных уроков – Гарри слишком много общается с Гермионой, вот и стал таким же умным. Кстати, а почему они вдвоем на уроки ходят? Ведь в прошлом году Снейп мучил на блокологии только одного Гарри!
– Эй, Гермиона! – окликнул её Рон, когда девушка была возле выхода из гостиной. – А ты зачем на дополнительные уроки ходишь?
– Э-э, — Гермиона растерянно повернулась к нему. – Видишь ли, Рон, я решила стать аврором. А девушек туда берут неохотно, поэтому я должна показать очень хорошие результаты.
– Серьёзно? Аврором!? – Рон посмотрел на хрупкую женственную фигуру Гермионы (а она ничего стала в последнее время, просто класс!) – А я решил, что буду профессиональным квиддичистом. На аврора я не потяну. Макгонагалка как рассказала, какие там требования, я понял, что это не моё! НОЧи на отлично – очень надо. Близнецы еле-еле СОВы посдавали, а теперь деньги гребут лопатой. Я на их каталоге уже 20 галеонов заработал!
– Они нашли своё место в жизни, и я рада за них, — ответила Гермиона. – Надеюсь, так будет и с тобой, Рон. Но я считаю, что хорошие оценки для твоей будущей карьеры не повредят! Подумай об этом! Доброй ночи.
*
Гермиона вышла из гостиной в коридор. Она искренне надеялась, что Гарри догадается сложить одеяло на своей постели так, чтобы казалось, что там кто-то спит, и тщательно задвинет полог. В её спальне вряд ли кто-то спохватится. Подумают, что зубрилка Грейнджер сидит в гостиной, заваленная учебниками.
– Ты это хорошо придумала, – её обнял Гарри и плащ-невидимка. – Похоже, Рон тебе поверил.
– Да. И как мы раньше не обговорили этот момент!
– Мне кажется, он чувствует, что что-то не так, — Гермиона продолжила разговор уже в комнате возле камина.
Гарри виновато пожал плечами:
– Я пока не готов ему рассказать о нас.
– Да, пожалуй. Я тоже не мыслю себе, чтобы он узнал.
– Узнает со временем, — попытался успокоить её Гарри.
– Да, и я не знаю, как он отреагирует на то, что мы с тобой больше не друзья.
– Он не хотел, чтобы ты встречалась с Крамом, то есть вообще с другими парнями. И если он будет против меня, то возникает вопрос, чего он хочет вообще, — произнес Гарри.
– Возможно, чтобы мы и дальше оставались друзьями, — предположила Гермиона.
– Но так не может продолжаться вечно! – возразил Гарри.
– Уже не продолжается, — согласилась Гермиона.
– Я… я люблю тебя, — как-то странно серьёзно произнес Гарри.
– Я кое-что придумала, — Гермиона улыбнулась. Слова Гарри ей очень понравились. – Луна говорила мне, что Рон ей нравится. Если они начнут встречаться, то Рону не в чем будет нас упрекнуть.
*
Идея про Луну понравилась Гарри, хотя он не имел ни малейшего представления, как обратить внимание Рона на эту достаточно чудаковатую девушку.
В следующий выходной ученикам разрешили посетить Хогсмид. Старшеклассники с радостью отправились по магазинам. Гарри, Гермиона и Рон наелись всевозможных сладостей и купили своего любимого сливочного пива.
Джинни и Луна позвали Гермиону в магазин «Женские штучки». Рон, словно только и ждавший этого момента, потащил Гарри в магазин «Зонко».
– Гарри! – радостно шептал он в ухо друга, — тут тайком такое продают! Смотри, там горячие пчелки!
– Я знаю, — наивно отозвался Гарри.
– И батончики! Кстати, я задолжал тебе один! Сейчас верну!
– Не надо, Рон, — отмахнулся Гарри.
– Ты просто не понимаешь! Это полный кайф! – глаза Рона сделались круглыми и глупыми. – Я тут подзаработал у Фреда и Джорджа. Могу потратить на эти штучки! Я слышал, что горячие пчелки – полный улет!
– Гермиона говорила, что их нельзя есть, они вредные, — неожиданно сказал Гарри.
Рон уставился на него, как на полоумного, а потом закатился от смеха:
– Ты что, дурак!? С ней такое обсуждать!
– Я не обсуждал, она сама сказала, вернее, предупредила, — пожал плечами Гарри. – На всякий случай. Она видела, как в прошлом году их покупал Малфой.
Рон зашелся во втором приступе смеха.
– Что-то его сегодня здесь нет, наверное, уже купил!
*
Гермиона с другими девушками разглядывала разные женские премудрости. На полках заманчиво красовались духи, шампуни, волшебные ультратонкие прокладки, всевозможные безделушки, лаки, жидкости для укладки волос, губные помады самых разных цветов.
– Я уже давно мечтаю о помаде с клубничным запахом и вкусом, — восхищенно вздохнула Джинни.
– Единственная стоящая здесь вещь – это вон тот пеньюарчик, — затуманено вздохнула Луна и спокойно указала на кружевно-шелковый чудо-пеньюар, меняющий свой вид по желанию хозяйки.
– Это, наверняка, очень дорого, — безнадёжно махнула рукой Джинни.
– Да и не очень-то нужно, — вяло согласилась Луна. – Не для кого…
– Какая красота! – восторженно прошептала Гермиона и вынула кошелёк.
– А тебе он зачем? – удивилась Джинни. — Спать в такой роскоши? Тебя все равно никто не увидит. Парни в нашу комнату недоступны!
– Или тебе есть для кого? – мечтательно пошутила Луна.
– У меня есть я, — ответила Гермиона и отправилась за покупкой.
– Бедная Гермиона, — вздохнула Джинни. – Комплексует из-за того, что с ней никто не хочет встречаться. Парни умных не любят.
– Таких, как я, тоже, — потусторонне заметила Луна.
Кроме чудо-пеньюара Гермиона купила себе шампунь для волос с изысканным ароматом цветов и бальзам для тела. Хотела ещё губную помаду, но, пересчитав кнатики, вздохнула.
Джинни и Луна сочувствующе на неё смотрели.
– Не огорчайся, Гермиона. Даже если у тебя появится парень, то Снейп вам не даст встречаться. Фред и Джордж меня предупредили на счет него, — сказала Джинни.
– Лучше б голову помыл, — отрешенно заметила Луна.
*
Рон все же купил батончики и горячих пчелок. Он шёл довольный, снисходительно глядя на ничего не понимающего в этой жизни Гарри.
– Спрячь получше, если Гермиона увидит, получишь отличную головомойку, — посоветовал ему Гарри.
– А это вообще не её дело, — огрызнулся Рон, впрочем запихивая покупки во внутренние карманы мантии. – Кстати, интересно, а они на девчонок действуют?
– Да ну тебя, Рон, — прыснул Гарри.
– Что, Уизли, — раздался ехидный голос Малфоя. – прикупил пчелок? А что же не у своих братьев? Или они продают лажу?
Рон вспыхнул.
– Очевидно, ты их наелся еще в прошлом году, — отомстил за друга Гарри.
Реакция Малфоя удивила всех: он кинулся бить Гарри, причем так быстро, что забыл о своей волшебной палочке и даже о Креббе и Гойле, которые минуту спустя тоже навалились на Гарри.
Гермиона выхватила волшебную палочку – и от Гарри отлетели сначала Малфой, а затем и его верные телохранители, грузно шмякнувшись в грязь.
– Прячешься за юбку грязнокровки, Поттер, — отплевываясь, прошипел Малфой.
Гермиона ещё раз взмахнула палочкой – Малфой взвыл, словно кто-то ударил его по губам.
– Это за грязнокровку, — гордо ответила девушка и тряхнула копной волос.
Гарри изумленно смотрел на неё, поднимаясь с земли.
– Пойди поешь пчелок! – злорадно добавил Рон.
После такого комментария Малфою, Креббу и Гойлу оставалось лишь, стиснув зубы, убраться восвояси. Рон громко смеялся, хватаясь за бока, Гермиона улыбалась, Луна и Джинни хихикали. Гарри тоже улыбался, но мысленно поёжился от предчувствия того, что слизеринцы это так не оставят. Впрочем, вражда их слишком давняя, одной стычкой больше, одной меньше. Всем было смешно, поэтому Гермиона даже не спросила, в самом деле Рон купил эту гадость или это была грязная клевета.

Глава 26. Покупка Гермионы

Вечером Рон хотел было попытаться отдать Гарри долг за неосторожно съеденный батончик, но друг куда-то исчез.
– Ты не видела Гарри? – спросил Рон у Джинни, которая с кислым видом читала параграф в учебнике по трансфигурации.
– Нет, — пожала она плечами, — кажется, он уходил из гостиной.
Пропала бесследно и Гермиона. И не у кого скатать сочинение по волшебному праву! Неужели опять дополнительные уроки? Так ведь сегодня воскресение, даже Снейп не заставляет отбывать наказания в выходной день! Или он передумал и устроил дополнительный урок блокологии?
*
Гарри обнаружил сэра Кэдогана на картине прелестной девушки в утреннем платье на 7 этаже. Коротышка самым бессовестным образом женихался.
– Вы не могли бы вернуться на свою картину, сэр, и впустить меня, — как можно вежливее процедил Гарри.
– Я не врываюсь к тебе в комнату во время свидания, желторотик, поэтому убирайся! – огрызнулся Кэдоган.
– Но это твоя работа! – возмутился Гарри.
– Я уволился, — махнул на него рукой рыцарь.
Гарри отшагнул, закатывая глаза. В схватку за свою территорию вступила Гермиона, ловко дотянувшись до щеки чокнутого коротышки. Сэр Кэдоган радостно взвизгнул и побежал в свою раму. Гарри и Гермиона поспешили за ним.
Едва они оказались в своей комнате (о, стол появился), как Гарри, воздевая руки к потолку, пообещал сойти с ума от сторожа своего законного уголка в школе.
– Просто к нему нужен подход, — успокоила его Гермиона.
Гарри сел в кресло возле камина. Как всё-таки здесь здорово! Даже появившийся Добби не раздражает, его можно услать в любую минуту, а можно попросить принести чего-нибудь вкусненького из кухни.
– Если Гарри Поттеру не нравится поведение сэра Кэдогана, Добби может сам открывать дверь, — робко и счастливо предложил эльф.
– Правда, Добби? – обрадовался Гарри.
– Добби всегда рад служить Гарри Поттеру, сэр! – эльф прижал свои тощие лапки к груди.
– И что я должен сделать, чтобы ты открыл дверь?
– Просто приказать Добби, сэр!
– Что ж, спасибо, Добби!
– О – вау! – взвизгнул Добби и втянул голову в плечи.
Гарри оглянулся. Гермиона сидела на мягком покрывале в чём-то невероятно красивом, лёгком, кружевном.
– Добби, ты можешь быть свободен, — произнесла она и смущённо улыбнулась Гарри: «Нравится?»
Гарри издал нечто среднее между «ох» и «ух ты!» Персиковое одеяние стало бледно-сиреневым и, кажется, ещё более красивым. Потом нежно-голубым и коротким. Запас междометий Гарри закончился, он просто заворожено смотрел на эти наряды. Что-то похожее он видел на рекламных страницах цветных журналов тётушки Петуньи. Но на её тощем теле любая одежда смотрелась просто ужасно, поэтому плакаты с женским бельём вызывали у неё особенно ханжеское поджатие губ. А тут такая красота!
Гермиона смущённо смотрела на свои изящные, уже имеющие нужные очертания ножки (без школьных гольфов они выглядели куда лучше).
– Тебе нравится? – хотелось спросить игриво, но получилось… Не то.
Гарри охотно кивнул.
Попробуем ещё раз. Только бы не сильно смущаться:
– Тебя это…возбуждает? – о-о-ой! Хорошо, что шифон и кружева в этот момент были бледно-сиреневыми, а не красными – в тон лицу и ушам.
– А? Д-да…
Что взять с парня, если ему показываешь пеньюар, больше похожий на платье для выпускного вечера в Хогвартсе. Надо что-то пооткровеннее. Гермиона прикрыла глаза. Научиться управлять этой штукой не было времени. Ещё одно восклицание. Девушка открыла глаза и посмотрела на себя. Что-то короткое и прозрачное. Ужас какой! Зато таких обалдевших глаз у парня она никогда не видела. Ну, они напоминали глаза Рона, когда его коснулась Красотка на последнем уроке, но совсем чуть-чуть, Рон ведь глупый! Гарри сидел уже перед кроватью, осторожно коснулся ноги Гермионы.
– Это… это очень приятно, — кивнула она. – Погладь ещё…
*
Гермиона попыталась во сне удобно прижаться к Гарри, но никак не выходило. Через несколько минут беспокойных поворотов в постели, он поняла, что его рядом нет. Сон отступал, вместо темноты отблеск свечей…или это камин, — и то, и другое. Девушка села и осмотрелась. Гарри сидел возле камина в кое-как наброшенной мантии и читал книгу.
– Гарри, что случилось? – сонным шепотом спросила Гермиона.
– Да вот, — виновато пожал он плечами, — совсем забыл выучить параграф про Сонные зелья, завтра Снейп обещал итоговую контрольную по теории. Ты же знаешь, как он ко мне не равнодушен.

Глава 27. Месть Малфоя

Уроки следующего дня прошли достаточно мирно, включая и зелья. Обещанная Снейпом контрольная состоялась, и Гаррино героическое чтение ночью не пропало зря, скрипя сердце, придётся, профессор, поставить как минимум «хорошо». Рон жил уже на завтрашнем матче по квиддичу с пуфендуйцами, поэтому больше, чем «ужасно» за свою работу по зельям не ждал. Да, похоже, ему было всё равно. Завоевать кубок, возглавляя команду, – это ли не главная мечта его жизни! Хоть бы уроки временно перестали задавать!
Гарри решил, что уроки выучить надо обязательно, поскольку завтра будет либо полная эйфория от победы, либо чёрная депрессия, из которой ему придется вытаскивать друга. Хотя, пытаться выучить что-либо накануне матча!.. Похоже, легче прочитать тайные мысли Снейпа. Все гриффиндорцы в гостиной были так возбуждены, что Гарри буквально ощущал, что его тело гудит, как струна. Гермиона мужественно отправилась в библиотеку. Вздохнув, Гарри обмакнул перо в чернила.
– Гарри, бросай ты это дело, ну его! Завтра матч! У пуфендуйцуев нет шансов! – кричал Рон, окруженный своей командой.
– Завтра сам же будешь просить у него скатать. Так что пиши, Гарри, не слушай его! – махнула рукой Джинни.
Неожиданно Гарри вскочил и, даже не обратив внимания на опрокинутую чернильницу и хлопнувшиеся на пол книги, бросился к выходу.
– Достали парня, — посмеялись вслед Дин и Симус.
*
Гарри чувствовал опасность, инстинкт гнал его бежать, куда, он не знал, вернее знал, поворот, ещё один коридор, поворот. Это было совершенно новое ощущение. Всем телом и душой он знал, видел, слышал зов Гермионы.
Кребб и Гойл крепко держали её за руки в пустом классе. Малфой стоял перед ней, и его взгляд не нравился девушке.
– Н-ну ты же не будешь меня насиловать, это же глупо, — дрожащим голосом проговорила она, глядя на волшебную палочку в руке Драко.
– Слишком много тебе чести, грязнокровка, — медленно выцедил он. – Я не собираюсь пачкаться об тебя.
– Не хочешь ли ты меня побить? – почему так бьет дрожь?
– Если бы я захотел кого-то побить, я бы с удовольствием посчитал зубы Уизли или впечатал в морду Поттера очки. Они меня достали. Но отвечать за пчёлок будешь ты.
– К-как? – глотнула комок в горле Гермиона.
– Ты сэкономишь нам кучу галеонов, которую ребята хотели потратить на один интересный журнальчик в Хогсмиде. Но применять раздевающее заклятие, кроме как на себе, в школе запрещено. Разденешься сама или это сделать мне без магии? – Малфой улыбнулся так отвратительно, что Гермиона задохнулась от ненависти.
– Я.. я буду кричать! – она даже начала вдыхать воздух для крика.
– Силенцио! – направил на неё палочку Малфой.
Губы девушки задвигались в немом крике, из глаз хлынули слёзы отчаяния.
– Ладно, на первый раз можешь не раздеваться. Кребб давно хотел узнать, что у тебя за пазухой. Я предполагаю, что глухая научная стена. А Гойл мечтает заглянуть тебе под юбку. Выполняю их просьбу разузнать, — Малфой усмехнулся и протянул пальцы к груди Гермионы. Девушка зажмурилась от отвращения и стыда.
Гарри влетел в класс, с грохотом открыв дверь.
Отшвыривающие, а затем и сдерживающие заклятия раздались прежде, чем Малфой успел что-либо подумать. Через несколько секунд он дергался на полу, не имея возможности встать.
– Ну… ну вы и твари! – выдохнул Гарри.
Гермиона беззвучно рыдая, бросилась ему на шею.
– Ты распустил руки! – Гарри затрясло от злости. Какая-то незримая сила протянула Малфоя по полу и впечатала его в шкаф.
Гарри снял заклятие с Гермионы, и она, уже рыдая в голос, ещё крепче прижалась к нему. Малфой выл от боли – похоже об шкаф его двинуло хорошенько, у Кребба и Гойла изо рта полезли слизни.
*
Гарри не знал, что ему делать дальше: рассказать о случившемся профессору Макгонагал или достаточно того, что он уже сделал. Нет, конечно, не достаточно, этих трёх негодяев убить мало! Ладно, драки, оскорбления, подставы, но распустить руки! Втроём на девушку, его девушку!
Судьба решила всё сама. Минерва появилась, как только Гарри вышел из класса, поддерживая рыдающую Гермиону.
– Что случилось, Поттер!? – накинулась она.
– Малфой и его дружки распустили руки, — процедил он.
Макгонагал посерела.
– Это уже заходит слишком далеко. Они хотят, чтобы их выгнали со школы?! Где они, Поттер?
– Там, — мрачно кивнул Гарри на класс.
Потом была разборка с участием Снейпа. Минерва бушевала на отплёвывающихся от слизи Кребба и Гойла и стонущего Малфоя, потирающего огромную шишку на голове. Снейп мрачно смотрел то на них, то на Гарри и Гермиону. Девушка уже почти успокоилась и только тихонько всхлипывала, прижимаясь к Гарри.
– Скажите же теперь вы своё слово, профессор! – повернулась к нему дрожащая от гнева Макгонагал.
– 50 очков со Слизерина и уборка в моём кабинете, — произнёс Снейп.
– И всё! – возмутилась Минерва.
– Остальное доделал Поттер, госпожа профессор. Я не буду настаивать на том, чтобы вы снимали с Гриффиндора 20 очков за наложение довольно болезненных заклинаний, — Снейп странно усмехнулся. – В конце концов, он должен был защитить девушку. А проступок не смертельный, бывали и похуже. Насколько я понял, мисс Грейнджер, вы пострадали не сильно, мистер Поттер прибежал вовремя.
***
В общем и целом, Снейп был прав, но и Гарри, и Гермиона обиделись на него. Гарри догадался, что Снейп имел в виду под проступками похуже, и злился на Снейпа до потемнения в глазах. Гермиона не отходила от Гарри до вечера, то благодарно сжимая ему руку, то преданно глядя в его лицо. Они долго стояли, уединившись под навесом одной из башен Хогвартса. Гарри обнял её за плечи и, ощутив прикосновение губ к шее и щеке, забыл обо всём и просто наслаждался её присутствием рядом. Очнулся он из приятного оцепенения, когда услышал тихий голос Гермионы, говорящий ему об уроке блокологии.
– Что? Сегодня? О нет! – застонал Гарри, закатывая глаза. – Я швырну его в банки, как того урода Малфоя!
– Успокойся, Гарри, уже всё хорошо. Я уверена, что профессору Снейпу неприятна эта история с его учениками. Лапать девчонок против их желания – последнее дело, тем более, что на Малфоя давно пускает слюнки Пэнси. Её попроси, и она не только разденется, — шептала Гермиона куда-то за ухо. Но было так приятно!
– Зачем ему этот мопс? Ты – совсем другое дело. Ты… очень красивая.
– Красивая? – щеки девушки вспыхнули. Всегда приятно это слышать, особенно если сказано так искренне.
– Очень, — простодушно кивнул Гарри.
***
Они нехотя вошли в подземелье Снейпа. Северус устало и как-то даже печально на них посмотрел, чем страшно удивил Гарри и Гермиону.
– Как ты почувствовал это? – спросил Снейп, направив на Гарри свой внимательный, почти немигающий взгляд.
– Не знаю, как объяснить. Почувствовал и всё, — осторожно ответил Гарри.
– Ты догадывался, что с твоей… женой?
– Я ощущал опасность и поэтому прибежал.
– Хорошо, — Снейп как-то странно вздохнул. – Это говорит о том, что улучшается твоя чувствительность. Пока что она направлена на твою вторую половину. – Снейп дернул уголком рта. – Очень скоро, возможно, ты начнешь чувствовать и других. Это довольно неприятно, но неизбежно. Не забывай ставить блок. Вас это тоже касается, мисс Грейнджер. Если не будет получаться или станет совсем плохо, обращайтесь…всегда рад помочь. Теперь приступим к уроку.
***
– Ну, Гарри, где ты пропал! Я разработал такую убойную тактику! Вот послушай! – Рон налетел на появившегося в Гриффиндорской гостиной Гарри с разноцветным планом завтрашней атаки на Пуффендуй.
После урока Снейпа Гарри чувствовал, что еле стоит на ногах. Гермиона, по видимому, ощущала себя так же, поскольку даже опиралась на его руку. Оба рухнули в кресло и умоляюще посмотрели на Рона.
– Тю, да что он с вами там делает, этот чокнутый Снейп, мешки заставляет таскать что ли? – возмутился Рон. – Ладно, Гарри, ты сиди, лежи, только слушай!..
Рон долго рассказывал свою стратегию. Гарри пытался слушать, но, как и в случае с бывшим капитаном Оливером Вудом, терял нить соображений. Боясь обидеть друга, заставлял себя слушать дальше и согласно кивал.
– Короче, победа наша, Гарри! – подвёл итог Рон.
– Да, конечно, вы выиграете, — покивал Гарри, изо всех сил моргая.
В глаза словно кто-то насыпал песку. Рядом, положив голову на его плечо, сладко спала Гермиона.

Глава 28. Начало чувствительности

Матч проходил, как всегда, при полных трибунах, пестрящих шарфами и флагами. Гриффиндорцы размахивали плакатами в поддержку своей новой команды. Среди Когтевранцев снова виднелась ревущая голова льва Луны Лавгуд. На сей раз лев примерно раз в минуту сжёвывал змею, хотя Гриффиндор играл с Пуффендуем. Но у Луны, очевидно, были свои соображения на этот счет. Слизеринцы придумали новую песенку про вратаря Рона Уизли, ещё более злобную, чем «Уизли – наш король», поскольку называлась она «Лажевый капитан». Но Гарри надеялся, что у Рона уже выработался иммунитет на подобные выходки. Сам он чувствовал себя неважно. Похоже, сказывалось волнение за друга. Страшно подумать, что будет, если Гриффиндор продует. Гермиона сидела рядом. Судя по всему, её состояние было аналогичным. По свистку мадам Трюк матч начался. Игроки закружили над полем, выбивая друг у друга квофл и уворачиваясь от ударов. Колин Криви, заменивший Джордана Ли, впервые комментировал происходящее на поле.
Гарри становилось всё хуже. Голова как-то странно гудела, словно колокол. Блок, нужно ставить блок, словно непробиваемое стекло, вспоминал он указания Снейпа. Так, кажется, лучше, он покосился на Гермиону. Девушка скрестила руки на груди.
Первый гол забил Пуффендуй. Гриффиндорцы отчаянно завыли. Пуффендуй взорвался криками радости. Слизеринцы запели «Что за лажа капитан!»
– Ничего, это только начало, наши всё равно выиграют, — попытался утешить гриффиндорцев Хагрид.
Он повернулся к Гарри и Гермионе и обмер. Они сползли со своих мест, оба без сознания.
– Э-э-э, — растерянно промычал Хагрид.
Возле Гарри присела бог весть откуда взявшаяся красавица профессор Смит. Хагрид уставился на неё, не в силах оторвать взгляд – ну и прелесть, если бы не мадам Максим, если бы он не был полувеликаном – э-э-эх! Элизабет принялась нащупывать пульс на шее Гарри.
– Хагрид, ему нехорошо, — обратилась она к нему. – Посмотри, что с мисс Грейнджер. Кажется, их надо отнести к мадам Помфри.
С трудом отведя глаза от Красотки, Хагрид поднял Гермиону и стал выбираться из толпы учеников. Элизабет взяла за руки Гарри и растерянно посмотрела на гриффиндорцев.
– Сделайте носилки, — подсказал испуганный Невилл. Дин, Симус и другие напряженно кивнули, глядя на бледное лицо Гарри. Стадион кричал с новой силой. Игра продолжалась уже со счетом 10:10.
*
Гермиона приоткрыла глаза. Все правильно, больничное крыло, а одноклассники, наверняка, до смерти перепугались. Гарри! Что с ним?! Должно быть, то же, что и с ней. Девушка догадалась, что отключилась из-за слишком сильных эмоций толпы болельщиков. Столько восторга и отчаяния сразу, ужас! Неудивительно, что слабенький блок, который пока что получался у неё и Гарри, был пробит. Гермионе казалось, что она превратилась в перегоревший предохранитель.
– Северус, я не понимаю, что с ним, — услышала Гермиона встревоженный голос Дамблдора.
– Не надо было пускать их на матч, директор. Они не умеют как следует отгораживаться от эмоций других, — прозвучал в ответ голос Снейпа.
– Здесь что-то другое. С девушкой ничего страшного, скоро придет в себя. Но Гарри… Из него словно кто-то выпил все жизненные соки.
Гермиона испуганно открыла глаза. На соседней кровати лежал Гарри в расстегнутой мантии. Его лицо и даже губы были очень бледные. Дамблдор сидел рядом, положив свою ладонь на грудь ученика. Возле него стоял Снейп, хмуро глядя на директора.
– Возможно, это реакция на сильный эмоциональный взрыв, — произнес он.
– У волшебника, обвенчанного со своей парой, энергетика становится очень мощной, — растерянно ответил Дамблдор.
– Не забывайте, что это сильно зависит от отношений, развивающихся между ними, — в голосе Снейпа Гермиона услышала знакомые ехидные нотки.
– Мне показалось, что у этих детей всё хорошо.
– Вот именно… детей! Оба зеленее зеленого. Или вы считаете, что их смущенная возня под одеялом – это и есть гармоничные отношения мужчины и женщины!? Смешно сказать, они до сих пор друг друга стесняются! Может, стоило мальчишку отправить подучиться к гейле?
– Ни в коем случае, Северус! – воскликнул Дамблдор. – У Гарри очень тонкая и чистая энергетика. Это редкий случай среди волшебников! Он – дитя, рожденное в большой любви, а это так важно для нашего дела! Пусть всё идет, как идет! Они привязываются друг к другу и, кажется, уже любят друг друга. А любовь, Северус, — это главное оружие Гарри.
– Всё это очень сентиментально, господин директор, — Снейп дернул уголком рта. – Однако… не слишком ли вы опекаете Поттера? Я даже начал переживать, не навредила ли ему мисс Чанг своим поцелуем под прошлое Рождество? Мальчишка так отчаянно сопротивлялся, чтобы я это не увидел в его голове. Стеснялся, — Снейп хмыкнул.
– Не говори глупостей, Северус! – похоже, Дамблдор даже слегка обиделся. – Не сравнивай подростковые поцелуи и разврат с гейлами. Среди них встречаются такие… оставляют следы не хуже грязных женщин! К тому же, не забывай, в какой семье воспитывался Гарри.
– Да уж, — отрывисто бросил Снейп, — насмотрелся на уроках блокологии. Искренне надеюсь, что мисс Грейнджер согласна терпеть такого мужа. Лично я ей очень сочувствую. Одна первая брачная ночь чего стоила!
Гермиона едва не вскочила от возмущения. И везде это профессор влез, все знает! Подумаешь, было немного больно! В любой книге на эту тему написано, что в первый раз больно большинству девушек и бывает кровь! Хорошо, что при помощи волшебного заклинания её можно переместить во флакончик. Пока Гарри спал, она так и сделала. И не должно быть тебе до этого никакого дела, господин профессор!
– У всех людей это бывает в первый раз, — в голосе Дамблдора появилась теплота. – Дети приходят к взаимопониманию.
Снейп кисло посмотрел на лежащего Гарри.
– Однако, Северус, кто-то сильно объел Гарри. Я уже довольно долго держу руку, а он и не думает приходить в себя. Если можно, попробуй выяснить, кто это сделал. Неужели среди учеников есть такой мощный энергетический вампир? Только этого не хватало!
– Это будет непросто, директор, — недовольно ответил Снейп.
– Северус, — вздохнул Дамблдор, — когда я тебе давал простые поручения?
К ним подошла мадам Помфри.
– Нужно дать Поттеру ещё немного Взбадривающего зелья, — сказала она.
– Да, Поппи, если угодно, я помогу, — Дамблдор приподнял голову Гарри и держал её, пока мадам Помфри аккуратно вливала в рот лекарство. Гарри рефлекторно глотал.
– И ещё, Северус, детям нужно доделать амулеты. Похоже, впереди их ждет несколько неприятный период повышенной чувствительности, — произнес Дамблдор, помогая мадам Помфри укрыть Гарри. – Посмотрите, как дела у мисс Грейнджер.
Мадам Помфри подошла к лежащей Гермионе.
– Девушка уже пришла в себя. Сейчас я принесу зелья и ей.
– Как ты себя чувствуешь, дитя моё? – спросил Дамблдор.
– Хорошо, — еле слышно ответила Гермиона. – Что с Гарри?
– Уже ничего страшного. При таком уходе, как у мадам Помфри, уже завтра ему станет намного лучше.
Директор вежливо попрощался и вышел. Снейп, махнув черной мантией и не сказав ни слова, исчез вслед за ним.

Глава 29. Внимательная Луна

Выпив Взбадривающего зелья и подождав, пока мадам Помфри выйдет, Гермиона встала. В теле была гудящая слабость, но терпеть можно. Девушка села на кровать Гарри. Лицо парня уже не было таким белым, губы слегка порозовели. Гермиона взяла его за руку – пальцы холодные. Нужно погладить и растереть. Кольцо на месте, по-прежнему невидимое.
Кто такие гейлы? Наверное, что-то вроде тех убойно красивых ведьм, от которых дуреют мужики? И как это Снейп мог такое предложить! Чтобы её Гарри спал с какой-то там тварью, пусть и красивой, но все равно тварью, которая бы обучала его премудростям любовных утех! Чтобы какая-то непонятная особь условно женского рода ласкала и трогала её парня, вернее, мужа! Ну уж нет! Пусть Гарри ещё не опытен, немного, ну совсем чуть-чуть, неуклюж, не умеет говорить ей красивых слов до, а после быстро засыпает, понятия не имеет о распаляющих ласках, описанных в её маггловской книге, зато он такой нежный, так нуждается в ласке, такой родной, когда прижимается к ней, такой трогательный и даже смешной, когда пытается целоваться по-взрослому, так старается, чтобы и ей было хорошо. Ну и что, что это не всегда получается, все равно происходит это чаще, чем раньше, и в любом случае быть с ним приятно! Какое особенное удовольствие видеть и чувствовать, что ему хорошо! Такая власть над парнем! Заставь его ради этого мига быть послушным мальчиком – и будет! Многое правильно пишут в маггловской книге, но и преувеличивают тоже слишком часто. Послушать их, так бедной девушке достичь оргазма – легче поймать снитч без тренировок, а про мужчин – даже читать страшно: чуть что не так – сбой и поход к психологу или сексопатологу! Чушь какая! Ловится этот снитч и без всяких сбоев! А чего стоит та фраза, в которой писательница ругала поведение мужчин, поворачивающихся сразу после набок и начинающих храпеть. Что значит эгоистичный самец, получивший своё?! А если он устал (уроков-то сколько), и вовсе не набок, а к ней жмется, рукой обнимает, и не храпит, а сладко сопит! Да и что Гарри может ей сказать – спасибо, Гермиона, было неплохо (прикольно, офигительно, просто класс, снитч пойман по полной программе, нужное выбрать)? Все свое «неплохо» он выражает другим более эмоциональным путем.
Гермиона погладила его руку. Правильно поступил профессор Дамблдор, что не отдал Гарри на растерзание какой-то ведьмы вроде нашей Красотки.
– Привет, — услышала девушка его сорвавшийся на шепот голос.
– Гарри! – радостно всхлипнула Гермиона и погладила уже по щеке и волосам. – Как ты себя чувствуешь?
– Ужасно, — слегка заплетающимся от слабости языком проговорил Гарри. – А что это было?
– От сильного взрыва эмоций разбило наши блоки. Профессор Дамблдор сказал, что мы теперь стали очень чувствительными, — пояснила Гермиона. – У меня такое ощущение, что я – перегоревшая лампочка.
– А у меня… что я побывал в соковыжималке тёти Петуньи, — Гарри закрыл глаза.
Через несколько секунд он ощутил на своих губах теплые и мягкие губы девушки. Ему показалось, что вместе с поцелуем в него вливаются силы.
Звук открывшейся двери мгновенно прекратил удовольствие. Гарри вздрогнул, Гермиона выпрямилась.
– Мне, сказали, что вы здесь! – раздался голос Рона. – Вам вроде как плохо стало.
Гарри сощурился – без очков все такое размытое. Рон стоял в грязной форме, очень возбужденный и злой.
– Последствия изучения блокологии, — пояснила Гермиона.
– Да ну вас с вашей учебой! – возмутился Рон. – У нас ничья, представляешь, Гарри! Я отбил все мячи, кроме первого, наши забили Пуффендую 16 голов, а Джинни не успела выхватить из-под носа ловца снитч! Если бы ты остался в команде, у нас было бы 310 : 10!
– Гарри не может играть в вашей команде! – накинулась на него Гермиона. – Ты же видишь, в каком он состоянии! И знаешь, почему!? Потому что вся школа орала, как ненормальная! Поверь, это было очень похоже на удар бладжером!
– А что ты знаешь об ударах бладжером! – крикнул Рон.
Казалось, что Рон и Гермиона сейчас сцепятся, словно первокурсники в драке. Гарри попытался вставить своё веское слово. Но появилась мадам Помфри и, как следует отругав Рона, выпровадила его из больничного крыла.
*
Весь следующий день Гарри и Гермиона провели под присмотром мадам Помфри. Гермиона чувствовала себя лучше, чем Гарри. Поэтому полулёжа на подушках, читала учебники. Гарри, находясь в полудреме, думал о квиддиче и готовил оправдательно-пояснительную речь Рону. Похоже, профессор Дамблдор оказался прав: Гарри не мог играть в квиддич, по крайней мере, пока. После удара волной эмоций он не чувствовал в себе сил даже стоять, а сесть на метлу и ловить снитч – это что-то из области фантастики. Поход в туалет приравнивается к подвигу!
Вечером к ним зашли Луна и Джинни. Джинни пожаловалась Гермионе, что вчера сильно разругалась с Роном из-за не пойманного снитча. Но когда остальная команда заступилась за неё, тот поутих.
– Какой глупый! – возмутилась Гермиона. – Из-за квиддича готов поссориться со всем миром. Нужно будет с ним поговорить. Поговори с ним и ты, Гарри!
– Угу, — согласился он, глядя сквозь полуприкрытые веки на размытые контуры девушек.
– О, Гарри, я даже знаю, что он тебе скажет! – обиженно всхлипнула Джинни. – С тех пор, как он узнал о таком понятии, как критические дни, он вообще стал против участия девушек в игре. Он вчера мне проорал, что у тебя таких проблем нет, поэтому ты бы поймал снитч.
– Вчера на матче я бы вообще ничего не поймал. Я отключился после первого гола, — ответил Гарри.
– Кстати, что с тобой случилось? – спохватилась Джинни.
– Гарри переутомился из-за дополнительных уроков, — быстро ответила Гермиона. – Они забирают очень много сил.
– А-а, — понимающе протянула Джинни, — все заметили, что ты стал намного лучше учиться. Я сама слышала, как Малфой со своими дружками шипел от зависти. И в учительской, когда я заходила туда по делу, Флитвик говорил о тебе Макгонагал, восторгался твоими успехами.
– Мы с Гарри решили стать аврорами, — старательно подтвердила Гермиона.
– Даже немного переусердствовали в этом, — рассмеялась Джинни.
– Я на матче видела кое-что интересное, — неожиданно мечтательно протянула Луна и улыбнулась Гермионе.
– Что?
– На твоего парня положила глаз Красотка, — не мигая, ответила Луна.
Гермиона вспыхнула.
– На к-какого моего парня?
– На Гарри, конечно! Как же я раньше не догадалась, что вы уже не просто дружите, — улыбнулась Луна.
– М-мы, — заикаясь и краснея ещё сильнее, пробормотала Гермиона.
– Правда? – воскликнула Джинни. – Вы уже встречаетесь!
Гарри прикрыл лицо одеялом.
– Или все ещё ходите вокруг да около и мнетесь? – игриво уточнила Джинни. – Гарри, надо быть смелее!
– А что же Красотка? – напомнила Гермиона.
– Когда Гарри упал, Красотка кинулась к нему так… — загадочно произнесла Луна.
– Как преподаватель, она испугалась за ученика, — пролепетала девушка.
– Тогда почему она на тебя даже не посмотрела, а Гарри держала за руки и так интересно сжала пальцы! Я даже обмерла! – Луна посмотрела на зарывшегося под одеяло Гарри.
– Т-тебе показалось! – дрожащим голосом произнесла Гермиона.
– Не бойся, — поспешила успокоить её Джинни, — у Красотки никаких шансов. Даже если она и положила глаз на Гарри, что не удивительно, Гарри стал очень интересным в последнее время, она ничего не посмеет предпринять. Правилами школы романы между учителями и учениками запрещены. Придется этой профессорше подождать годика 2. Да и то, если Гарри согласен. А Гарри не согласен, правда?
– Не говори глупостей, Джинни, профессор Смит ничего такого не думает и не испытывает! – высунул из-под одеяла смущенное лицо Гарри.
– Я надеюсь, что это так. А если и не так, то мы ей аккуратно напомним про вездесущего профессора Снейпа! – хихикнула Джинни.
– Я знаю, что у профессора Снейпа есть волшебный глаз, наподобие, как у профессора Муди, — отозвалась Луна. – Через него видно даже кто с кем целовался. Он носит его в кармане.
Все удивленно на неё посмотрели.
*
Когда Луна и Джинни ушли, Гермиона требовательно посмотрела на Гарри.
– Ей показалось, — ответил Гарри. – Кра… то есть профессор Смит…ну, Гермиона, этого не может быть!
– А почему она сидела сзади нас, а не с другими преподавателями! – воскликнула девушка.
– Не знаю, — пожал плечами Гарри.
– Я давно заметила, как она ходит вокруг тебя, ест глазами! То к руке прикоснется, то к плечу!
– Н-ну это все не имеет значения, ведь я к ней ничего… Я тебя люблю! – убежденно воскликнул Гарри.
– Но ты так на неё смотрел! – Гермиона не спускала с него ревнивых глаз.
– Уже не смотрю, я отгораживаюсь. И вообще, я не виноват, посмотри на других парней! Все от неё без ума! У неё точно в роду были вейлы! – начал оправдываться Гарри.
– Но признайся, что сначала она тебя возбуждала! – строго произнесла Гермиона.
– Это было неприятно, поверь! – искренне ответил Гарри. – Я поэтому и отгораживаюсь.
Гермиона обняла его. Она почувствовала, что Гарри говорит правду. И чего это её так разобрало? Не может Гарри после того, что было между ними, так просто переключиться на другую женщину, пусть даже такую красивую (и опытную, наверняка, стерву такую!). Все, подростковой возни под одеялом больше не будет! Пусть только Гарри выздоровеет!

Глава 30. Период повышенной чувствительности

Период повышенной чувствительности, который обещал профессор Дамблдор, начался. И для Гарри, и для Гермионы это был настоящий кошмар. Как они мысленно не отгораживались и не заслонялись, сквозь их непрочные блоки протекали чужие сильные эмоции: Рон дрожал от нетерпения и решимости отыграться с Пуффендуем, Невилл колотится от страха, что на сегодня не выучил урок, а вдруг его вызовут! За обедом рядом села Парватти – если у девушек эти пресловутые дни вызывают такое тягостное ощущение внизу живота, то как вообще Джинни умудрялась летать на метле! Гарри передернуло, когда мимо прошел Малфой со своей стражей – прекрасное ощущение, что нырнул в грязную жижу. У кого-то болела голова, кто-то хотел в туалет – все эти ощущения перемешивались и заставляли Гарри и Гермиону сходить с ума. Становилось легче, если Гарри брал её за руку.
Но настоящий кошмар ждал Гарри на уроке профессора Смит. Как-то он видел у Дадли видеокассету с комедией «Муравьи в штанах». Кажется, это образное название не было преувеличением. Гарри всего трусило, казалось, вся атмосфера в классе пропиталась возбуждением, вожделением и желанием. Это было невыносимо. У Гарри потемнело в глазах. Он уже намеревался выскочить из класса, когда к нему подошла Элизабет.
От ужаса, смущения и отвращения Гарри забыл дышать. Она его хотела. Это было так же очевидно, как то, что рядом сидит Рон, лежат книги, сидят другие ученики. Она жадно на него смотрела, словно на вкусное блюдо, и этот голодный взгляд забирался под мантию, ощупывал его, оставляя на теле липкое ощущение, которое хотелось немедленно смыть. Гарри сам не помнил, как очутился в коридоре. Он хотел бежать. Куда? Наверное, в душевую. Голова гудела, к горлу подкатила тошнота, перед глазами маячили красные мушки.
– Идём, Поттер, — голос Снейпа, его железная хватка за руку. О, какое счастье, что от него не исходит НИЧЕГО! — Мисс Грейнджер, вам я советую под душ, потом придёте в мой кабинет.
Снейп поволок Гарри по коридору. Едва они свернули за угол, как сдерживаемая тошнота вырвалась. Гарри рухнул на колени, и какое-то время ему казалось, что он умирает.
Эванеско! – донёслось до него раздраженное восклицание профессора зельеведения. – Вставай, Поттер, идём, я не собираюсь нести тебя на руках!
Гарри с трудом поднялся, колени саднили от удара об каменный пол. Рука Снейпа теперь держала его за шиворот. Потом он чувствовал, что его наклонили под кран с холодной водой и – стало легче. Тошнота почти прошла, перед глазами прояснилось, осталась только ужасно неприятное ощущение в паху.
– Надеюсь, ты теперь не будешь осуждать меня за то, что я несколько негативно отношусь к разврату в стенах школы, — насмешливо протянул Снейп, ведя Гарри в подземелье. – На кого это была такая реакция у всего класса, я имел в виду мужской половины? Ах, да, профессор Элизабет Смит. Красотка, так, кажется, вы её называете?! Я слышал, что она наделала много шума среди молодых людей, — Снейп открыл дверь в свой кабинет.
Гарри, согнувшись и скорчившись, вошёл следом за профессором.
– Очень полезное зелье, особенно для твоих сверстников, Поттер, я всё больше и больше хочу как можно быстрее научить студентов его готовить, — Снейп протянул Гарри стакан с жидкостью, похожей на Кока-Колу. Ужасные ощущения в теле заставили Гарри беспрекословно выпить всё до дна. Конечно, это не Кока-Кола, какая-то сладковато-прохладная гадость с мятным вкусом, но зато его сразу отпустило. Осталась только слабость и лёгкая дрожь в теле.
– Охлаждающее зелье, рецепт несложен, действие непродолжительное, если ты переживаешь по поводу встреч с женой, хотя… при таких стрессах, которые обрушились на вас… Впрочем, если не побрезгуете советом, проходите, мисс Грейнджер, надеюсь, с вами уже всё в порядке, так вот, если хотите совет, — Снейп пронаблюдал, как вошедшая Гермиона села рядом с Гарри, — если будет совсем невмоготу от чужих ощущений, то уходите в свою комнату, там вы уже успели свить себе уютное семейное гнёздышко. И ещё, будет лучше, если о ваших встречах по-прежнему никто не будет знать. Для всех ваших друзей, уже успевших заметить, как нежно и трогательно вы льнёте друг к другу, утверждайте, что дальше тисканья в пустом классе дело не заходило, не хватало, чтобы вся школа последовала вашему примеру. Поверьте, мистер Поттер, когда это произойдет, никакой блок не спасёт. Вам же разрешено в виде исключения, — губы Снейпа растянулись в странной улыбке.
Неожиданно Гермиона заплакала. Гарри вздрогнул и удивленно повернулся к девушке.
– Мне плохо, — сквозь всхлипывания проговорила она. – Чувствовать всё это – просто ужасно! Эти взгляды!.. Я не вынесу!
С лица Снейпа мгновенно исчезла улыбка. Гарри привлёк к себе вздрагивающую от рыданий Гермиону и тоскливо посмотрел перед собой. Неожиданно ему захотелось последовать её примеру. Но нет, не перед Снейпом, потом.
– Успокойтесь, мисс Грейнджер, — пожалуй, это был самый мягкий тон, который Гарри когда-либо слышал от профессора зельеведения. Нет, такого голоса он не слышал, это было в первый раз. – Завтра будут готовы ваши обереги – вам станет легче. Но вы должны и дальше учиться ставить блоки на свои мысли и ощущения. Чем быстрее вы это сделаете, тем быстрее закончатся ваши страдания.
*
Острые страдания продолжались ещё несколько дней, превратив их в настоящее испытание. Особенно Гарри и Гермиона мучались, когда ученики шли есть (у Гарри возникало острое дежа вю – не очутился ли он взаперти у Дурслей, которые в честь его 12-летия решили поморить немного голодом) и, конечно же, когда оказывались возле старшекурсников, чьи гормоны слегка шалили. К величайшему сожалению Гарри, таким оказался и его лучший друг Рон. После того, как прошли его переживания по поводу ничьей с Пуффендуем, Рон вспомнил о своих купленных в Хогсмиде горячих пчёлках.
– Когда же они у тебя кончатся, — прошипел Гарри, когда Рон сел рядом с ним на диване.
– Что? – не понял Рон.
– Рон, я тебя умоляю, думай о чем-нибудь другом, только не об этих дурацких пчёлках, — скривился Гарри.
– А как ты догадался? – удивился тот, краснея.
– Блокология, чёрт бы её побрал!
– Э-э-э, ты чего, мысли читать научился что ли? – опасливо спросил Рон, отодвигаясь от Гарри.
– Нет, просто я чувствую то, о чем сильно думают другие, Рон, — надо всё-таки сказать другу, что с ним происходит. Это же просто невыносимо носить всё в себе!
– О, ну, это, извини, — замялся Рон, — просто, Гарри, говорю тебе, если бы ты их попробовал! Ты бы тоже только про них и думал! У меня ещё осталось немного, хочешь дам?
– Нет, Рон, потом, — ну как ему объяснить, что это не поможет! Гарри мысленно устанавливал стенку. – К тому же Гермиона умеет чувствовать тоже.
Это известие Рона испугало. Он осмотрел гостиную в поисках девушки. Гермиона сидела, зарывшись в книги.
– Нет, ну это же не её дело, Гарри! – возмутился Рон.
– Не её, но она всё равно скажет! Думай лучше о квиддиче, ладно?
Безусловно, обереги, данные Снейпом по просьбе Дамблдора, помогали, но Гарри и Гермиона всё же продолжали страдать, привыкая к новым для себя ощущениям – слышать эмоции вокруг и не обращать внимания. Особенно неприятным было испытывать на себе оценивающие взгляды. Гермионе всегда казалось, что из-за её заумности на неё никто не обращает внимания, как на девушку. Но, видимо, или она ошибалась, или эти времена остались в прошлом. Парни облизывались ей вслед, глазели на её округлившуюся грудь и расширившиеся бедра, некоторые даже мечтали их пощупать, и никакая просторная запахнутая мантия не помогала. Увы, это совершенно не доставляло девушке никакого удовольствия, вызывая желание куда-нибудь сбежать, исчезнуть и раствориться. К своему величайшему сожалению, Гермиона обнаружила, что из желающих очутиться с ней в темном классе и задрать мантию оказались Малфой и Кребб. Видимо, это заметил и Гарри, потому как завибрировал от злости. Гермиона прилежно выполняла все упражнения по блокологии, которые задавал им профессор Снейп, и уже через несколько дней её муки пошли на спад.
Гарри страдал едва ли не больше Гермионы, поскольку более или менее крепкий блок никак не хотел устанавливаться. Он и в прошлом старательно пытался не реагировать на то, как на него глазеют взрослые, ученики, как хихикают девчонки и завистливо шепчутся мальчишки, а то и просто недоброжелательно тычут пальцем все, кому не лень. Теперь всё это вернулось с новой силой. Он не мог не ощущать взглядов оценивающих, испуганных, презрительных, восторженных и враждебных. Ему казалось, что все эти эмоции налипают на него слоем, от которого зудит на коже и под ней. Вишенкой на торте этих ощущений оказалось ещё одно открытие, повергшее Гарри в шок, — он вызывал нездоровый интерес у громилы Гойла и ещё у одного слизеринца-семикурсника, брата Маркуса Флинта – Роджера.
К вечеру третьего дня нервы Гарри были на пределе. Невозможность сосредоточиться на уроках, чувство какой-то обнаженности, пристальные ощупывания взглядами его штанов, мантии и торса сводили с ума. В добавок ко всему семикурсники-гриффиндорцы принесли сливочного пива и нелегально купленную бутылку огневиски – чтобы отметить день рождения своего друга. Через четверть часа Гарри показалось, что это он сам выпил около трёх бутылок пива и всё огневиски. Кружилась голова, хотелось пить, справить малую нужду и оттянуться с девушкой. И самое обидное, что все эти желания были чужими, а доставляли неудобства ему.
Он выбежал из гостиной и помчался к картине с сэром коротышкой. С разбегу дернул за нос и влетел в свою комнату. Напряжение, так долго накапливающееся в нем, вырвалось наружу. Когда он плакал последний раз? Если не считать выступивших слёз на уроке Люпина, когда он услышал голоса своих погибающих родителей, и по убитому Сириусу, то так, чтобы навзрыд – наверное, в чулане, куда его, побитого Дадли и дружками, запихнула тётя Петунья. Да, тогда ему сильно разбили губу и нос. Что ж, таких долгих перерывов делать нельзя. Тогда, после возвращения с кладбища с телом Седрика от истерики его спасло зелье без снов. Теперь нет ни зелья, ни сил всё это терпеть. Гарри сел на пол, спрятал лицо в коленях и заплакал. Начав, он уже не мог остановиться, хотя чувствовал зашедшую Гермиону, затем видел её испуганное лицо, губы, говорящие, наверное, успокаивающие слова. Понимал, что это никуда не годится, что нужно взять себя в руки, но не мог, просто теперь уже уткнулся в её колени. Когда слезы кончились, пришло облегчение, настолько неожиданное, что Гарри даже удивлённо поморгал. Он поднял голову – Гермиона всхлипывала. Испугал, наверное, её, глупый! Гарри прижал девушку к себе и пробормотал что-то успокаивающее. Что-то изменилось в нем, прекратилось, закончилось, напряжение ушло и сменилось спокойствием.