Гарри Поттер и Конец Войны. Глава 16


Глава 16 — Ignis Fatuus

– Погоди-ка, – насторожился Гарри, – Так может, ты знаешь, и с какого факультета была ваша новая подружка?
– Знаю, – ещё тише ответила Джинни, – Хаффлпафф…
– Я так и знал, – он рубанул рукой по воздуху. – Но откуда ты-то об этом узнала? Неужели призрак Элеонор вам всё это рассказал? – парень всё ещё был сбит с толку.
– Э-э-э… Нет, если честно. Гермиона, нас ведь просили не рассказывать… – девушка беспомощно уставилась на подругу.
– Жаль, Луны здесь нет, ведь это она всё для нас разузнала, – опустила глаза гриффиндорка.
– Мы клянёмся, что никому не расскажем, даже другим членам Ордена! – Рон осторожно дотронулся до руки Гермионы. – Пожалуйста, вы ведь сами знаете, как это важно!
– Хорошо, – тряхнула кудрями та. – Слушайте. Мы бы всю жизнь просидели в библиотеке, если бы не Луна. Пока мы рылись в архиве, она нашла общую колдографию шестого курса Хаффлпаффа того времени, когда в Слизерине должен был учиться Риддл. Мы нашли на ней девушку, похожую на Элеонор, и запомнили фамилию – Грейс. Снова вернулись в архивы и начали искать. И, представь себе нашу удачу, мы выяснили, что у матери Элеонор, которая тоже закончила Хогвартс, девичья фамилия – Боунс. Ну, думайте, кто у нас в Хаффлпаффе носит фамилию Боунс?
– Сьюзен? – нахмурив лоб, предположил Гарри.
– Именно! К ней-то мы и пошли прямо из библиотеки! Она сначала даже слушать нас не стала, но мы всё же уговорили её. Элеонор Грейс действительно приходится ей родственницей по материнской линии, но в семье никто и знать не знает, что с ней произошло. Ты бы видела, какими глазами Сьюзен на нас смотрела, когда мы начали спрашивать её обо всём…
– Представляю, – заметил Рон.
– Но дальше – ещё интереснее, – сказала Джинни и вплотную придвинулась к Гарри, – Сьюзен созналась, что из дома её погибшей тёти пропал альбом со старыми родовыми колдографиями, как это ни странно. Помните тут статью из «Пророка»? Про смерть Амелии Боунс, возможно, от руки Риддла? Тебе не кажется, что кое-кто всё это время пытался стереть последнюю память об Элеонор? Этот кое-кто теперь в полной уверенности, что это ему удалось! Кажется, из-за этого он и расправился с тётей Сьюзан…
Гарри позволил этой мысли хорошенько осесть в голове.
– Ты права. Скорее всего, он до сих пор заметает следы прошлых преступлений. Но какое отношение всё это имеет к чаше?
– Понятия не имею, – огорчённо ответила Джинни, задумчиво кладя голову ему на грудь.

Наведаться на Болота было решено на следующий день. Меньше всего Гарри хотелось, чтобы кто-то, кроме него, Рона и девушек, что-то об этом узнал, поэтому друзья приготовились уйти сразу после лекции Люпина, которая как внеклассный предмет была последней. Замотанную в мантию-невидимку клетку Рон и Гермиона незаметно пристроили между собой, но Люпин всё равно задержал на них взгляд дольше обычного. В большом зале, набитом слушателями, стояла абсолютная тишина. Впрочем, удивляться было нечему – Ремуса Люпина единодушно признали лучшим из преподавателей, и его «необязательные внеклассные собрания» посещали все до единого. Разумеется, кроме значительной части слизеринцев.

– Сегодня я хотел бы поговорить о гремлинах, – неторопливо прохаживаясь вдоль кафедры, начал оборотень. – Возможно, все вы не раз и не два слышали об этих зловредных созданиях от других учителей, но уверен, никто вам не сказал о…
– Простите, профессор Люпин! – тоненько прозвучало с дальней парты.
– Э-э, да? Мисс Кионопулос? А вы как оказались на лекции для старшеклассников?
Студенты завертелись на местах, силясь разглядеть говорившую. Смуглая девочка, которую Гарри сразу же узнал, робко поднялась и, опустив глаза в пол, начала теребить рукав мантии.
– Я… У нас… У нас отменили трансфигурацию, профессор Макгонагалл опять улетела… Я просто хочу… Простите меня… – она вдруг собралась с духом и быстро проговорила: – расскажите нам о блуждающих огоньках! Прошу вас!
На лице Люпина появилось растерянное выражение.
– Почему именно о них, Кассандра? Сегодня запланированы гремлины, я даже отловил несколько специально… – тут по классу пронёсся вздох ужаса.
– Я не знаю, – голосок Кассандры задрожал. – Я так… чувствую…
Больше, как не пыталась, она ничего не сказала, и, тихонько возвратившись на место, спряталась от любопытных глаз за горой учебников. Профессор глубоко вздохнул, и окинул всех очень серьёзным взглядом.
– Ну что ж. Здесь я считаю нужным уступить. С этими словами он унёс клетку в боковую комнату, тут же появившись с маленькой тёмного цвета коробкой.
– Я думаю, что на это вам сначала следует взглянуть, а уж потом слушать. – С этими его словами тяжёлые шторы на окнах сами опустились. На счёт «три» погасли все свечи, и наступила кромешная тьма. Несколько секунд абсолютно ничего не происходило. Кто-то начал покашливать, но тут невидимый Люпин снял с коробки крышку, и кашлявший ученик чуть не подавился от удивления. И неудивительно, то, что предстало перед глазами слушателей, превосходило все мыслимые ожидания.

Гарри и Рон не могли отвести взгляд от того, что происходило на кафедре, и невольно завидовали подругам, которые видели это истинное волшебство уже не раз и не два.
Над кафедрой, мерцая то ярче, то бледнее, легко кружась в воздухе, как снег, что первым заметает ноябрьские пустоши, появились огоньки. Они то следовали друг за другом, то, словно от ветра, переносились по классу, заставляя невидимых в темноте подростков не дыша поворачивать головы вслед за собой. Они почти не давали света, как свечи, которые где-то далеко впереди неверной рукой несёт очень, очень усталый человек.
– Как это печально, – каким-то не своим голосом проговорил сбоку Рон. – Честное слово, я никогда не видел ничего более одинокого и красивого…
Огоньки то подмигивали, то почти таяли, то сбивались в колышащийся клубок, то снова рассыпались по всей комнате. Можно было подумать, что само время, засмотревшись, забыло течь, но тут Люпин взмахом палочки зажёг свечи. Сказка кончилась. Огоньки, словно в ужасе, скрылись в коробке, а Гарри, Рон, Гермиона и Джинни в не меньшем ужасе огляделись вокруг.
Кроме них, за столами не осталось ни одного человека. Часть остолбеневших студентов взгромоздилась на столы, остальные забили все проходы и всё свободное место вокруг кафедры. Все как намагниченные замерли у коробки.
– Ну что ж, маленькое представление окончено, и все могут занять свои места, – спокойно произнёс оборотень. В толпе появились первые осмысленные взгляды и фразы вроде «чертовщина какая-то».
– Блуждающие огоньки, или «игнис фатуус», как я советую вам записать, не опасны…
– И это после такого-то? – возмущённо зашипела Ханна Эббот позади Гарри.
–…как только вы разгадали их секрет. – Люпин постучал худыми пальцами по коробке. – Этих я отловил недалеко от Абердина, совсем рядом с местным старым-престарым кладбищем, где одно время хоронили много магглов довольно сомнительной репутации.
Гарри беззвучно ахнул и быстро кинул взгляд в сторону Гермионы и Джинни. «Так вот куда он пропал в тот шторм!» – говорил весь их возмущённый вид. К Гарри моментально вернулось неприятное чувство, что ни кто иной как он остаётся в потёмках, в то время как все до единого наперегонки стремятся что-нибудь от него скрыть. Он сердито уставился на оборотня.
– Именно из-за своего происхождения эти экземпляры огоньков так отвратительно себя ведут. Видите ли, эти свечки в темноте – ни что иное, как части нашей памяти, по каплям покинувшие тело умершего. От этого и зависит, будут ли они вот так, как вас сейчас, всех до одного заманивать в топь, пытаться вывести из неё или просто не обращать на вас ни малейшего внимания. Глупая магловская легенда, что эти маленькие призраки способны указывать путь к сокровищам, сгубила не одного человека. Огонёк по сути безволен, следовать за ним не имеет смысла, но кладоискатель, ничего перед собой не видя от жадности или страха, непременно залезет в самую трясину, и поминай, как звали. – Люпин грустно вздохнул, пристально посмотрел сначала на Гермиону, а потом на Рона, затем продолжил:
– Сказать же, чья частичка вам попала в руки, невозможно. Это можно только проверить.
Ребята беспокойно заерзали.
– А теперь, после того как вы тщательно всё записали, вернёмся к гремлинам, иначе они прутья перегрызут. Мисс Роуз, будьте любезны вынести нам клетку, – позвал он, заглянув в смежную комнату.
Но Гарри не обращал внимания на гремлинов до самого конца урока. Очнулся он только тогда, когда соседи начали с шумом собираться, обсуждая урок, а его самого кто-то тихонько потянул за рукав. Он обернулся, чем испугал оказавшуюся позади Кассандру. Та, пробормотав: «Вам на счастье», сунула ему в руки что-то квадратное и быстро убежала в коридор. Гарри изумлённо опустил взгляд. В его руках осталась небольшая затёртая шкатулочка.
– Гарри, ты ничего не хочешь мне рассказать? – внезапно напомнив интонацией Дамблдора, спросил подошедший Люпин.
– А вы? – не растерялся тот, быстро уронив подарок в сумку. – Вы ничего не сказали нам тогда, перед самым полнолунием в Абердине, когда ни с того ни с сего исчезли из номера! Мы тогда подумали неизвестно что!
– Увы, единственное время, когда я могу их собирать без опаски – это за день до окончательного превращения, дружок, – тихо сказал оборотень. – В такой день я уже настолько волк, что они и не думают меня обманывать, и ещё ровно настолько человек, чтобы управлять своими действиями… ну, и держать корзинку.
Он улыбнулся, но у собравшихся вокруг друзей мороз пошёл по коже. От такой картины поседеешь молодым…
– Я бы ни за что вас не выпустил из школы, если бы не понимал, как это важно. Намотай мантию получше, Джинни, вашего огонька видно.
Джинни, порозовев, быстро запахнула ткань на клетке, и лёгкое свечение пропало.
– Вы что, мысли читать умеете? – поинтересовалась она.
– Нет, только книги. Я вас, юная леди, разгадал, ещё когда Молли рассказала мне про ваше с подругами исчезновение за клюквой. Не потому, что я такой уж чрезмерно сообразительный, а потому, что пишу про блуждающих огоньков научную диссертацию. Уже год.
– Научную диссертацию? Но ведь…
– Мне её никогда не опубликовать потому, что я… не совсем человек? Что поделать, это верно, – проговорил Ремус печально и как-то мечтательно. – Но это же не значит, что любимое дело надо бросать посередине?
Тут в класс в нетерпении заглянул первый слизеринец, и Люпин быстро принял строгий вид.
– Хватит болтать, идите и приступайте немедленно. Я жду от вас блестящих результатов, слышите? Блестящих! – громко сказал он вслед молодым волшебникам. Те кивнули и были таковы.

* * *

Узенький серп старой луны почти не давал света, и идти при свете палочек пришлось долго. Только теперь ребята поняли, насколько дождливой и неприятной выдалась осень в этот год войны. Они медленно поднимались по склону, то и дело увязая в холодной грязи. Всё вокруг заросло низенькими, больными от сырости деревцами и высокой, обледеневшей травой.

Гарри уже давно казалось, что они ходят кругами, и он хотел было заявить об этом девушкам, но те шикнули на него. А когда Гермиона показала пальцем на несколько выбоин на стволах деревьев, он понял, что группа следует меченой тропой. Со всех сторон их обступало болото, то тут, то там высились голые деревья, и казалось, что несущиеся по небу рваные облака то и дело застревают в их ветвях. Друзья продолжали ломиться сквозь чащу, то и дело помогая друг другу вытягивать ноги из трясины. Изо рта у каждого валил пар, а поверхность болота постепенно затягивалась корочкой льда. Наконец Гарри показалось, что впереди он уже не видит блеска воды.
– Мы пришли, – осипшим от сырого холода голосом сказала Джинни и первой, цепляясь за скользкие ветви, выбралась на открытое место. Остальные последовали за ней и оказались на холмике, где земля была на удивление твёрдой и каменистой. Друзья отдышались, но оставались начеку. Место было очень глухое, лучшего убежища и представить было нельзя. Никому не известный лес, никому не известное болото. Глухое, тёмное. Топкое. Риддл знал толк в запутывании следов.
Гермиона поставила клетку с пушистиками на землю и смахнула покрывало. Разноцветные пуховые комочки заметались как бешеные, слепо тыркаясь в прутья. Джинни, не теряя ни секунды, облила стайку водой и произнесла заклинание. Зверьки послушно начали менять обличие, а Гарри замер, уставившись на них. «Хоть один, прошу, хоть один…» – шептал он. И им повезло. Один светящийся комочек оторвался от разбредающейся стайки блуждающих огоньков и медленно осел на землю в нескольких шагах он них. На выбранном месте он чуть задержался, колеблясь, и мягко ушёл в сухую траву.
В следующую секунду Гарри почувствовал, как волосы на затылке буквально зашевелились от страха – из земли медленно приподнялась призрачная… рука. Вслед за первой, худой и прозрачной кистью беззвучно появилась другая. Словно выбираясь из вязкой тины, кто-то с усилием поднимал голову. Вслед за острым подбородком показалось и всё лицо, синеватое, со страшно запавшими щеками и тусклыми, глубоко посаженными глазами. Показались костлявые плечи в истлевшей одежде, потом призрак вызволил себя по пояс, вот он встал на ноги, и, наконец, перед ребятами ссутулилось нечто, что можно было с натяжкой назвать человеческим телом. Телом девушки, судя по длинным, похожим на светящуюся паклю волосам. Она подняла на них глаза. В руках у неё теплился тот самый огонёк.
– Это последний – едва расслышали ребята.
– Так ты и есть Элеонор… – скорее подтвердив, чем спросив, сказал Гарри и сделал маленький шаг вперёд.
– Так меня звали давным-давно… Теперь у меня нет имени, я хочу забвения… – призрак смотрел куда-то сквозь них.
– Почему ты решила стать призраком? – подал голос Рон.
– Решила? Нет, у меня не было выбора, – несколько удивлённо отозвалось привидение. – Мне так хочется уснуть…
– Почему ты не можешь уснуть? – Гарри был уверен, что Рон едва на ногах стоит от страха, но любопытство всё же придавало ему сил.
– Я не могу.
– На тебе проклятье? Скажи, может, мы можем помочь! – Гарри сделал ещё шаг вперёд, но Гермиона положила руку ему на плечо.
– Гарри, мы пробовали, она не скажет.
– Значит, будем играть жёстко. Прости, – одними губами ответил Гарри и поднял решительный взгляд на Элеонор.
– Я знаю, как ты умерла. – тихо сказал Гарри. Та встрепенулась, и парень с ёкнувшим сердцем впервые заглянул в глаза живущего мертвеца.
– Ты ведь была влюблена, так?
Призрак продолжал слушать, и гриффиндорец почувствовал, что нащупал правильный путь.
– Ты любила кого-то, а этот кто-то тебя предал…
– Это не так, это вышло случайно.
– Тебя предали, разве ты не помнишь?
– Нет, это не может быть правдой!
– Ты просто не хочешь помнить, но у тебя в руках последняя часть твоей памяти! Ты должна вспомнить, потому что тот, кто тебя предал и обрёк на вечное скитание, хочет уничтожить мир!
– Это ложь! – прошипела девушка, угрожающе качнувшись в сторону волшебников, отчего те попятились.
– Используй огонёк, – не отступал Гарри, – давай же! Ты должна вспомнить!
Крупица света в ладонях призрака заметалась.
– Хорошо, – и Элеонор в мгновение ока проглотила искорку. Секунду никто не шевелился, лишь пар срывался с губ четырёх волшебников. Глаза Элеонор медленно поднялись на ребят, и она издала протяжный, полный невыразимой тоски стон.
– Он убил тебя, – сдавленно подытожил Гарри, – Том Риддл убил тебя.
Ответом ему были сдавленные всхлипы призрака, который теперь опустился на колени и обхватил голову руками.
– Как он это сделал? Прошу, скажи, и ты навсегда станешь свободна! Ты сможешь заснуть! – умоляюще просила Джинни, не выпуская рукав свитера брата.
– Вы обещаете? – со странной надеждой в потустороннем голосе спросила Элеонор, – Вы можете обещать мне покой? Покой после всего…
– Да! Как только ты скажешь, что сделал с тобой Риддл, прежде чем перенести сюда и зарыть.
Элеонора плакала.
– Он воткнул в меня ключ.
– Что?! – удивлению Гарри не было предела. «Какой ещё ключ?» – раздалось в голове.
– Я ничего более не скажу вам. Копайте на этом самом месте, и вы сами всё увидите, – сказала девушка и поднялась с мёрзлой травы.
– Неужели он всё ещё… – неверяще прошептала Джинни.
– Да.
Земля была твёрдой от морозца, и друзьям добрый час пришлось накладывать заклинания, чтобы буквально по горсточкам выдолбить яму глубиной метра в полтора.
С левой стороны груди, между рёбер покоившегося в ней скелета в рассыпавшемся одеянии, застрял длинный, старый, грязный ключ.
– Гарри, не тронь его! Здесь не может не быть подвоха!
– Бери, – шепнула Элеонор, стоя на краю ямы и прижав обе руки к груди, – Я разрешаю тебе его взять. Мой предатель немедленно почует тебя, но зато я знаю, что буду спать. Глубоко, долго-долго. Бери, пока можешь. И беги.

Металл должен был быть холоден, но Гарри он ожёг ладонь. Какую-то долю секунды тот не мог оторвать взгляда от ключа, но когда всё же поднял глаза, то ни призрака, ни ямы, ни огоньков и в помине не было на поляне. Рон и Гермиона, резко заморгав, с трудом стряхнули с себя оцепенение и переглянулись. На поляне стояла гробовая тишина, и в ней можно было расслышать, как удары сердца отдаются в уши. Рон медленно поднял глаза на друга:
– Как ты думаешь, Гарри, она серьёзно имела в виду, что как только ты возьмешь ключ, Волдеморт…
Конца фразы подросток не услышал. Голову мгновенно охватила такая немыслимая боль, что он с криком рухнул на колени. Мир перед глазами начал осыпаться осколками куда-то вниз, а за ними с невероятной чёткостью явилась совсем иная картина. Неистово замелькали стены из грубого камня, камин, несколько одетых в чёрное людей на коленях. Гарри почувствовал, как его рука швырнула что-то тяжёлое в стену, и это что-то разбилось фонтаном осколков.
– Притащите сюда Снейпа! Сейчас же!!! – яростно и пронзительно завопил он таким знакомым высоким голосом. Затем всё снова поплыло, а когда опять сфокусировалось, перед Гарри со скрученными за спиной руками оказался Северус Снейп. Его крепко держал Уалден Макнейр.
– Ты, подлая тварь! – взвизгнул голос. Снейп поднял голову и медленно выпрямился. На лице у него не было страха, и от этого Гарри почувствовал ещё большую злобу, которая потихоньку начала смешиваться с его собственной.
– Ты всё это время знал, что Поттер, этот дрянной щенок охотится за моими сокровищами! ТЫ!!! Двуличное насекомое! Ты знал и продолжал готовить зелье!!! Предатель!
– Я понятия не имел, что происходит с хоркруксами, и просто делал своё дело, – отозвался зельевар. И тут Гарри увидел, как рука, не слушаясь его, с невероятной силой ударяет профессора по лицу. Снейп дёрнулся в железной хватке Макнейра, но поворачиваться лицом к Волдеморту не спешил.
– Не ври мне, – прошипел голос, – Макнейр выложил всё! Люциус его допросил!
Снейп бросил ненавидящий взгляд куда-то в сторону, но Гарри не проследил за ним.
– Я не верю ни одному твоему слову, мерзкая тварь, – с высокомерием заговорил он голосом Волдеморта. – За твоё предательство тебе придётся попрощаться с твоей жалкой…
– Не так быстро, – с безумной ухмылкой перебил Снейп и с какой-то нечеловеческой быстротой сделал самую невероятную вещь – вывернулся и вцепился зубами в кисть державшего его упивающегося. Тот с криком ослабил хватку и, помимо ненависти, Гарри захлестнуло ещё и отвращение – слишком острые клыки Снейпа окрасились в красное.
– Авада… – взвыл Гарри.
– Арресто Моментум! – гаркнул Снейп, и Гарри на секунду почувствовал, что время сбавляет ход. Он знал, что Снейпа надолго не хватит, заклинание требовало слишком большой силы. Время не остановилось до конца, и подросток увидел, как мучительно медленно белёсая рука Волдеморта направляет палочку на оскалившегося учителя. Так же медленно тот разжимает пальцы и на пол бесконечно долго падает маленький пузырёк. Последнее, что увидел Гарри (да и вообще кто бы то ни было в комнате), – это густое облако чёрного дыма, в котором скрылся бывший преподаватель зельеварения. Перед глазами сумасшедшим хороводом понеслись перепуганные насмерть лица свиты Волдеморта. Гриффиндорец почувствовал глухой, вполне реальный удар о землю и потерял сознание.

* * *

– Гарри, тебе лучше?
– Дешёвый трюк, – едва ворочая языком, выдавил Гарри и отмахнулся от нависшего над ним лицеподобного расплывчатого пятна. – Порошок моментальной тьмы, – и он облапошил самого Волдеморта…
– Гарри! – кто-то начал стаскивать с него одеяло. – На, возьми свои очки, только скажи, что с тобой всё в порядке!
Кое-как надев очки и с досадой заметив, что те треснули, Гарри наконец огляделся. Маленькая, тёмная и пыльная комнатка была освещена единственной зелёной лампой. Учительский кабинет. В углу висел серый потрёпанный костюм, по которому сам по себе, выпуская клубы пара, ползал волшебный утюг. На столе стояли внушительных размеров чайник и чашка горячего чая, от которого разило чем-то лекарственным, а за столом сидел профессор Люпин. Переведя взгляд левее, Гарри увидел сидящего в ногах Добби, который радостно ему заулыбался. Сам он лежал на диване под двумя пледами, а ключ, который он все последние часы не выпускал из рук, тускло блестел рядом с вазочкой с вареньем.
– А где Рон и Гермиона? – робко осведомился парень.
– Отчитываются перед профессором Макгонагалл, конечно же, – отозвался Ремус и улыбнулся. – Не переживай, мне думается, что в этот раз никого не накажут. Прости, что мы не переправили тебя в медицинское крыло, нельзя было поднимать панику. Не возражаешь, если придётся эту ночь поспать здесь?
– Не особенно, но что произошло?
– Вы четверо посадили себе на хвост около сотни дементоров, – сказал оборотень, бережно вручая гриффиндорцу чашку. – Пей, это лекарство. Добби чуть из своих носков не выпрыгнул, так хотел тебе угодить.
– Добби всегда готов служить великому Гарри Поттеру, – вскакивая на ноги, заявил домовик, но увидев, какое лицо сделал Гарри на слове «великому», спрятался под подушку.
– Так вот, – продолжил профессор, – когда вы выскользнули за ворота, они учуяли ваш восторг и понеслись следом. В лесу они вас потеряли, но тут им на помощь явилось несколько упивающихся. Рон и Гермиона отлично научились вызывать Патронусов, и к счастью им пришло в голову послать одного за подмогой в Хогвартс.
– Мы победили? – нетерпеливо спросил Гарри. Рем коротко рассмеялся, запрокинув голову.
– Вот она, гриффиндорская логика – ему неважно, что толком произошло, ему важно, кто победил! Мы и не сражались, Гарри.
Пристыженный Гарри начал прихлёбывать чай.
– Противников было слишком много, а с тобой опять случился припадок. К тому же, болото сплошь поросло ядовитой разновидностью магической осоки, слава всему святому, что её прихватил мороз! Но я отвлёкся. Не возражаешь, если я попрошу тебя рассказать, что ты видел?
– Нет, – помотал головой тот и выложил всё до единого слова о том, что видел в тёмном зале с камином. Во время его рассказа лицо вервольфа сменило с десяток выражений – от настороженного внимания до суеверного ужаса.
– Так вот оно что… Малфой был прав… О, да как будто я сам не догадывался! Сердце чуяло, могу поклясться… – словно сам себе под нос пробубнил Люпин и начал по старой привычке бегать туда-сюда по комнате. – Интересно, где он теперь может быть…
В эту секунду в дверь постучали, и, не дожидаясь ответа, в комнате оказалась синеволосая Тонкс, а вслед за ней и Джинни Уизли, которая тут же кинулась к Гарри с объятиями.
– Ну, слава всему светлому, он пришёл в себя! – сказала Тонкс и тоже облегчённо вздохнула.
– Как прошло собрание у Минервы? – спросил Ремус, прекратив мерить шагами комнату и подбегая к вошедшей.
– Не так уж и плохо, – осторожно ответила за метаморфа Джинни, усаживаясь рядом с домовым эльфом.
– Мы всё надеемся, что Гарри объяснит, зачем ему понадобилось соваться в незнакомый лес за сотни миль от Хогвартса ночью, нарушая все мыслимые правила и подвергая смертельной опасности не только свою жизнь, но и жизнь трёх других ребят, – уперев руки в бока, заявила та. Гарри, не отрываясь от чашки, отрицательно помотал головой.
– Я так и знала, – пожала плечами Нимфадора и переглянулась с мужем.
– Я должен кое-что проверить и после этого расскажу, что знаю, – уклончиво ответил юноша и кинул мимолётный взгляд на ключ. Если бы не он, Гарри мог бы поклясться, что все произошедшее этой ночью ему просто приснилось в муторном кошмаре. – Я бы хотел поговорить с Грюмом. И с близнецами. Пора собрать Орден на площади Гриммо, как вы думаете?
– Идея что надо, – впервые подала голос Джинни. –Накопившиеся у нас сведения надо собрать в кучу, чтобы придумать план. Я – за.
– Ты прав, Гарри, – подумав секунду, сказал оборотень. – Только сначала тебе нужно немного прийти в себя. Два дня, и мы отправимся в Штаб. Идёт?
– Идёт, – улыбнулся в ответ подросток, откидываясь на подушку.

* * *

Несколькими этажами ниже, в подземной резиденции студентов Слизерина Драко Малфой осторожно прокрался в ванную и запер дверь. Убедившись, что его не подслушивают, он сел на пол, подперев спиной дверь, зажёг палочку и вытащил из пижамного кармана маленькое, неправильной формы зеркальце.
– Ма-ам, – позвал он, поднеся стекло к губам. – Мам, ты меня видишь? Ты там?
Сквозь поцарапанное стекло было видно, как несколько раз мелькнуло что-то серебристое, затем с другой стороны показалась прядь светлых волос и наконец – заспанное женское лицо. Нарцисса беззвучно охнула, заулыбалась и несколько раз быстро-быстро поцеловала зеркало со своей стороны.
– Да ладно, ладно, – поморщился Драко. – Со мной всё хорошо, я в…
Тут парень прикусил язык. Что-то заставило его попридержать сведения о своём местонахождении. Нарцисса помотала головой, давая понять, что не может разобрать слов. Драко жалел, что в оправленном в рамку осколке можно было только видеть собеседника, а вот услышать не было никакой возможности. Кое-как, знаками и шипением он показал, что с ним всё в порядке. Нарцисса прижала руку к груди и глубоко вздохнула.
– Как отец? – отчаянно формируя слова губами, спросил слизеринец, – Говорю, отец как?
В ответ Нарцисса перевела зеркало куда-то в сторону. Драко увидел, что Люциус ещё не лёг и, сгорбившись над столом, что-то пишет при свете единственной свечи. Через несколько мгновений за зеркалом снова оказалась Нарцисса. Драко, услышав, как кто-то шаркает тапочками в сторону ванной, замахал на неё рукой.
– Мне пора! – прошипел он, вскакивая на ноги. – Я вернусь!
Нарцисса сделала просящее лицо.
– Ну, хорошо, хорошо, – буркнул Драко, помедлил и неуклюже чмокнул зеркало. В дверь задолбили кулаком, и Драко поспешно сунул вещицу в карман. Не хватало ещё, чтобы кто-то ворвался сюда и застал его за целованием зеркала – потом ещё пойдут слухи, что у него ночные приступы самолюбования.
– Кто бы ты ни был, проваливай из ванной! – заголосил кто-то знакомый. Драко злобно распахнул дверь и нос у носу столкнулся с Крэббом.
– Э-э-э, а ты что тут делаешь? – сонно удивился громила.
– Что, по-твоему, можно делать в ванной посреди ночи? – окрысился Драко и, отпихнув его, скрылся в спальне.
«Странно» – промелькнула единственная законченная мысль в уме Винсента, и в скорости тот забыл о самом существовании Малфоя.

А сам Малфой в эту ночь ещё долго не мог заснуть. Парня мучило несколько вопросов, и он совершенно терялся, за который из них нужно хвататься в первую очередь. Почему совы, которых он отсылал родителям, возвращаются назад? Почему общаться с матерью можно только через глупый осколок какого-то зеркала? Куда каждую ночь пропадают гриффиндорская выскочка, полоумная Лавгуд и рыжая нищенка Уизли? Что стало с бывшим деканом? Что будет с ним самим, ведь на руке как никогда явственно чернела замысловатая метка упивающегося! А Поттер и вовсе выводил Драко из себя – тот был уверен, что гриффиндорец в сговоре с оборотнем и наверняка смотался куда-то из замка… тем более что около часа назад двое привидений проскользили мимо него по гостиной, и из их шелестящего разговора он уловил, что Поттера «принесли» в замок! Принесли?!
«Руку даю на отсечение, что он в медицинском крыле! – чуть не вскрикнул осенённый догадкой Малфой, скатываясь с кровати. – Нужно проверить».

Крадясь по направлению к медицинским комнатам, Драко сто раз пожалел, что не обладал такой роскошью, как мантия-невидимка. Несколько раз увернувшись от призраков и чудом спрятавшись от Пивза в пустом кабинете, он всё же добрался до нужной башни и проскользнул к тускло освещённой свечами палате. На единственной занятой кровати кто-то спал, завернувшись в плед.
«Вот ты где», – пронеслось в голове слизеринца. Послышалось знакомое цоканье каблуков, и, едва Драко успел вжаться в тень у двери, мимо торопливо пробежала мадам Помфри. Оказавшись у кровати, она осторожно потрясла лежавшего.
– Кэсси… – позвала она.
«Чего?!» – остолбенел Драко.
– Кэсси, выпей это, потом можешь спать дальше, – настаивала медсестра. С подушки поднялась всклокоченная девчачья голова.
– А я и не спала. Слишком страшно, – едва различил Драко.
– Просто зажмурься и проглоти зелье, оно кислое, но зато ты хорошо будешь сегодня спать, – уговаривала девочку мадам Помфри, но та не торопилась брать в руки кружку.
– Вы думаете, что от зелий это пройдёт? – недоверчиво спросила она, – Я больше не хочу их видеть. И не хочу, чтобы сбывалось то, что мне снится.
– Как это — сбывалось? – удивилась женщина, присаживаясь на краешек кровати.
– Просто так. Знаете, мне хуже от прорицаний. Кошмары снятся каждый день, мэм… И всё сбывается… – её голос задрожал, и Драко с неудовольствием понял, что малявка вот-вот разрыдается. Он терпеть этого не мог.
– Деточка моя, тогда непременно попроси профессора Флитвика освободить тебя от них! А потом мы сразу же что-нибудь придумаем. Зачем же тебе терпеть? А сейчас, давай, всего несколько глотков…
Драко отделился от стены и, как можно тише выскользнув из комнаты, направился обратно в подземелья. Поттера в медицинском крыле явно не было, но парень всё равно чувствовал, что поход туда каким-то образом был не напрасен…

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.