На последующей за этим лекции, до которой друзья, вопреки ожиданиям, добрались без потерь, представительница аврората Аргентины рассказывала о заклинании звуковой волны.
Гарри пришло в голову прислушаться, потому что на первый взгляд чары казались очень полезными.
— … эффективно в том случае, если вы окружены. При достаточной концентрации, — заученно и монотонно говорила аврор, отрешённо изучая свой маникюр, — вы сможете просто оглушить несколько противников, или же отбросить их на какое-то расстояние. Эффективность заклинания во многом зависит от взмаха палочки. Если вы окружены, то необходимо сделать резкий полный оборот вокруг корпуса, запуская волну. Можно запускать заклинание полукругом, но никак не целенаправленно.
Чары эти нравились Поттеру всё больше и больше, но, судя по всему, женщина закончила рассказ и продолжать не собиралась, а у юноши ещё остались вопросы. Гарри повертел головой, обозревая своих товарищей по аудитории, и понял, что задавать дополнительные вопросы никто не намерен.
Юноша несколько секунд поколебался, решая, что ему важнее — не попасть в очередную щекотливую ситуацию, или узнать побольше о понравившихся чарах, но всё же поднял руку.
— Да? — оживилась аврор, увидев заинтересовавшееся её повествованием лицо. — Вы что-то хотите уточнить?
— Да, верно, — подтвердил Поттер, и продолжил, не поднимаясь со стула, — я бы хотел уточнить, если волна не целенаправленна, то как скоро она сойдёт на «нет»?
Лектор воззрилась на него с недоумением.
— Простите, юноша, но не могли бы вы выразиться более понятно? — как показалось Гарри, несколько высокомерно спросила она.
— Разумеется. Как я понял из вашего рассказа, заклинание звуковой волны не является целенаправленным, то есть не преследует цель до попадания в неё или в любую преграду, — копируя профессорский тон, каким эта мадам вела лекцию, пояснил Гарри. — А это значит что луч, выпущенный из палочки, будет удаляться от волшебника, постепенно слабея и сходя на «нет». Вопрос состоял в том, сколько времени после сотворения будет действовать звуковая волна.
Занятия в аврорской школе проходили значительно спокойнее, чем в Хогвартсе — это Гарри заметил на первых же занятиях. Было так в основном из-за того, что треть аудитории составляли взрослые авроры, среди которых попадались даже раритетные экземпляры, служащие в аврорате больше пятидесяти лет. Этим почтенным старцам как-то не пристало устраивать кавардак на занятиях. Ещё одна трудность состояла в том, что большинство зачастую не были знакомы друг с другом, а некоторые даже говорить-то по-английски толком не умели. Но всё же абсолютно тихо в аудитории было очень редко. Сейчас как раз был один из этих случаев. По какой-то необъяснимой причине, всем аврорам вдруг стало страшно интересно, сколько же времени действует звуковая волна. С немалым любопытством доселе листавшие конспект или праздно созерцающие потолок авроры заинтригованно воззрились на лектора.
— Теоретически, — тихонько выдавила она, — заклинание будет действовать в зависимости от его силы. Если вы желали оставить окруживших вас врагов без барабанных перепонок и зрения, то в радиусе приблизительно около двадцати метров полопаются стёкла, а маггл в километре от вас ощутит неприятный звон в ушах. Если же будет использовано более слабое заклинание, то стёкла лопаться не будут… в общем, всё зависит от силы заклинаний, — быстро закончила она.
Кто-то в аудитории хмыкнул, поняв, что от теоретика фактов не дождёшься, а другие авроры продолжили допытываться мельчайших деталей немедленно заинтересовавшего их заклинания.
— А как волну обнаружить? — спросил, поднимаясь, кто-то из австрийских Авроров.
— Волна проходит по воздуху как круги по воде. Её тяжело не заметить, — немедленно ответила лектор.
— А как от подобной волны защититься? — задал самый актуальный вопрос воодушевлённый примером Гарри Ганс, так же не вставая с места, поднимая вверх кончик маггловского карандаша, которым и составлял конспект.
Собравшиеся в аудитории вновь замолчали, ожидая пока лектор поделится с ними столь важной частью знаний о любом боевом заклинании, как защита от него.
— Волна блокируется лишь седьмым уровнем щитового заклинания, — многозначительно объявила аргентинка.
Гарри едва не присвистнул. Это, безусловно, очень полезное заклинание, которое при этом далеко не каждый способен блокировать. Разумеется, было бы ещё лучше, если бы блок ставился каким-либо строго определённым, а в идеале — при этом мало кому известным заклинанием, но высший щит это тоже не мало.
— Можно ещё вопрос?
На этот раз в воздух поднялась рука Гермионы.
— Как вы сказали, — начала староста Гриффиндора, — чары распространяются волной и воздействуют сразу на нескольких человек. А что с ними будет, если кто-то из врагов использует щитовые чары?
— Простите, мисс…
— Гренжер, — подсказала Гермиона.
— Верно. Но я снова не поняла вопрос. Видимо, вам стоит чётче формулировать мысли.
— Мисс Гренжер хотела сказать, — резко вмешался Гарри, которому не очень понравилось замечание по поводу чёткости мыслей и их изложения, — что ей интересно, как поведёт себя волна, если кто-то один из массы нападающих блокирует его. Либо оно обойдёт одного его, а менее расторопные Пожиратели попадут под действие чар, либо, как при использовании Avada kedavra explosio до того как оно достигнет преграды и произойдёт взрыв, достаточно того, чтобы кто-то один остановил заклинание.
Видно, Поттеру на роду было написано, кроме всего прочего, переводить этой даме простые вопросы.
Лектор смерила юношу недовольным взглядом, а аврор через два ряда слева как-то странно покосился на юношу, заставив его прийти к выводу, что про заклинания чёрной магии, да ещё восьмого уровня, он вспомнил напрасно. Но лектор всё же изволила ответить на вопрос, пресекая дальнейшие пересуды по поводу подобной осведомлённости нынешних учеников Хогвартса.
— Каждому придётся создавать отдельный щит, мистер…
Лектор замялась, делая вид, что забыла, как зовут собеседника. Надо сказать, что при этом выглядела она довольно забавно. Но втрое забавнее она стала выглядеть тогда, когда поняла, что выбрала не совсем того ученика, чьё имя легко забыть.
— Поттер, — усмехнувшись, подсказал даме Гарри.
— Гм… разумеется, — подтвердила она.
Гарри с трудом удержался от едкого комментария о том, что теперь, спасибо ей, он уж точно этого не забудет, но решил, что для одного утра он уже достаточно наговорил. Что-ж, выходит правду говорят, что на месте Гарри не сидится и, прожив два дня, не вляпавшись в историю, юноша совершил подвиг, о котором когда-нибудь сложат легенды. Теперь парень, пусть не сознательно, можно даже сказать на уровне рефлексов, нарывался на неприятности.
С такими мыслями Гарри направился в давешний класс алхимии, смутно предчувствуя, что рано или поздно неприятности всё же настигнут его в самый неподходящий для этого момент, как это всегда бывает.

Этим вечером, вернувшись в комнату после практики заклинаний, где они запускали боевые заклинания в деревянные монекены, пытаясь их взорвать, Гарри и Рон обнаружили в помещении приятный порядок и тишину. Само по себе подобное зрелище было не просто удивительно, а, можно сказать, аномально. Комната была пуста.
Юноши переглянулись. Гарри медленно кивнул головой. Рон повторил его жест, медленно подбираясь рукой к левому рукаву мантии. Уже через секунду оба парня были вооружены и стояли спина к спине, настороженно оглядывая помещение.
В комнате по-прежнему было пусто. Гарри быстро сделал несколько взмахов палочкой, направляя её по очереди на кровати, на шкаф, стол… и ничего не обнаружил.
— Постоянная бдительность, — буркнул Рон, опуская палочку и заваливаясь на свою кровать.
— Куда они делись? Идеи есть? — поинтересовался Гарри, так же бухаясь на кровать.
— Может у них эта отрава кончилась? — предположил Уизли, — ещё искать пошли?
— Или к остальным пошли, их соседей спаивать, — продолжил гадать Поттер, роясь под подушкой в поисках полезной литературы.
— Что теперь читаешь? — продолжил беседу Рон, устраиваясь удобнее.
— Всё то же, — вздохнул Поттер. — Яды.
Рон, уже в который раз за несколько недель, сочувственно посмотрел на своего несчастного, неизлечимо больного друга, которому он, увы, ничем не в силах помочь, и изрёк:
— Как ты это читаешь? Мне со Снейпом зелий до конца жизни хватает!
— Так это-то без Снейпа, — возразил Поттер. — Вообще-то зелья это даже где-то интересно. Например, ты знаешь, как убить человека так, чтобы о настоящей причине смерти никто не догадался?
— Авадой Кедаврой, — не задумываясь ответил Рон.
— Да? Авада Кедавра не оставляет следов. Именно поэтому её легко определить. А если взять зелье «Чёрная вдова», то через месяц у жертвы начнётся обострение любой хронической болезни. Если же таковой нет, то случится банальный разрыв сердца. И самое главное — ничего не докажешь.
— А почему «Черная вдова»? — спросил Рон, усиленно стараясь не думать, для чего применяется подобное зелье.
— Чёрная вдова это такой паук. И его яд здесь один из основных компонентов, — отрешённо пробормотал Гарри, углубляясь в чтение.
Рон же мелко задрожал, выражая ни то страх, ни то отвращение ко всему роду паучьему в целом и чёрной вдове в частности. По крайней мере, судя по виду, Уизли был готов убивать всех пауков направо и налево, позабыв обо всех моральных принципах.
— Честное слово, Гарри, — пробормотал он наконец, — лучше бы ты про квиддич читал…
— И потом убивал Вольдеморта бладжером, — охотно закончил за него гриффиндорец. — Или снитчем.
— Не понимаю твоего скептицизма! Он бы его крыльями защекотал до смерти!
— Наверное… ужинать-то пойдём? Всего пятнадцать минут осталось, — откладывая книжку и глядя на часы известил друга Поттер. — Умываться не пойдёшь? Ты весь в опилках от того манекена.
— Ничего! Больше грязи — шире рожа, — бодро отозвался Уизли, поднимаясь. — Пойдём! Вдруг парни там цирк устроят, а мы пропустим.
Братья по разуму на завтраке не обнаружились, как, собственно, и по возвращении в комнату. Гарри это ни в коей мере не напрягало, до тех пор, пока Рон не предположил, что они где-то веселятся. Здесь терпение Гарри Поттера лопнуло. Больше сидеть в тишине и читать юноша не мог.
— Рональд, друг мой, ты думаешь о том же, о чём и я?
— Предлагаю провести разведку с целью более подробного изучения особенностей местности, — ухмыльнулся Рон.
— Поддерживаю ваше предложение. Только для подобного мероприятия нам потребуется опытный стратег с хорошо развитым логическим мышлением…
— Но сойдёт и Гермиона, — подхватил Рон, пресекая дальнейший поток комплементов в сторону старосты.
— Но где её искать? — картинно пригорюнился Поттер.
— Попробуем довериться интуиции. Что-то мне подсказывает, что она находится в женском крыле, — с умным видом протянул Уизли.
— Твоё чутьё внушает мне благоговение, — возопил Поттер, — ну, пойдём!
Как выяснилось, найти Гермиону оказалось намного сложнее, чем парни предполагали. Дело в том, что комнаты располагались в двух противоположных крыльях этажа. В итоге парни без труда обнаружили крыло, но их взорам предстала дюжина абсолютно одинаковых, коричневых дверей без каких-либо опознавательных знаков.
— И что дальше? — озадаченно пробормотал Рон, ероша себе волосы.
— Может покричим? — без энтузиазма предложил Поттер.
— И отправят нас отсюда сногсшибателями под зад… для ускорения, — вздохнул Уизли.
Что делать дальше Гарри не представлял, и сделал то единственное, что можно было, хоть и с большой натяжкой, начать разумным в сложившейся ситуации. Он распахнул ближайшую дверь, просовывая туда голову.
В подвернувшемся помещении располагались француженки, и это было единственным, что спасло Гарри от скорой смерти. Снимая с головы запущенный в него какой-то пронзительно визжащей рыжей француженкой кружевной лифчик, Гарри подумал, что сперва, возможно, имело смысл постучаться. (На самом деле первые мысли, посетившие Гарри в данной ситуации, были подвергнуты цензуре и вырезаны, как несовместимые с выбранным рейтингом.)
Находясь перед бдительным оком сдавленно хихикающего Рона, Поттер бегло осмотрел добычу, и поспешил исправить конфуз. Он деликатно постучался в дверь и терпеливо дождался, пока она откроется.
На пороге стояла другая француженка с короткими каштановыми волосами и огромными карими глазами. Одеты на ней были довольно миниатюрный халат и натянутая улыбка.
— Гм… простите, — очень виновато потупившись, пробормотал Поттер, протягивая ей свой трофей. — Я не хотел. Я просто искал…
Но извинения юноши были грубо прерваны вмешательством владелицы элемента туалета, появившейся откуда-то справа, за это время успевшей облачиться в приблизительно такой же халатик. Рыжая бестия выхватила из протянутой руки вышеупомянутый элемент гардероба и начала что-то безостановочно и крайне возмущённо говорить на своём языке. Слова из неё сыпались со скоростью, доселе казавшейся Поттеру немыслимой.
Когда поток, казалось, начал иссякать (впрочем, Гарри подозревал, что иссякал не словарный запас, а воздух в лёгких), у Гарри появился шанс вставить своё слово. На самом деле, Поттер очень хотел, чтобы это слово было «Silencio», но всё-таки, подстраиваясь под трещание собеседницы, вставил:
— Леди, будьте снисходительны! Мы всего лишь ищем подругу и наше здесь появление — чудовищное недоразумение! Ещё раз приношу свои глубочайшие извинения за причинённые неудобства… но я не могу понять, чего стесняется такая очаровательная девушка? Мальчишки-шестикурсника? Простите, леди — не поверю.
Судя по выражению лица, комплемент был единственным, что услышала девушка. Но этого вполне хватило, чтобы она передумала продолжать возмущаться.
— У малыша хорошие манеры, — с сильным французским акцентом заговорила она, — и, надо сказать, хороший вкус.
— Самореклама? — удивлённо поднял брови Гарри, понимая, что в этом случае краснеть и смущаться — дохлый номер.
— Кто же тебя похвалит, если не ты сам? — проворковала француженка.
Гарри согласно кивнул.
— Я ищу нашу подругу, — перешёл к делу Поттер. — Вы могли видеть её с нами…
— Ах, не продолжайте, — вновь вступила в разговор открывшая дверь. Они живут через четыре двери слева от нас.
— Спасибо… а как вас называть, леди? — усиленно стараясь быть вежливым, спросил Поттер.
— Я — Люсиль, — представилась рыжая. — А это — моя подруга Женевьева. А ещё Марлен, — девушка кивнула куда-то влево, где, судя по всему, была ещё одна кровать.
Люсиль широко распахнула дверь, давая Гарри и стоящему позади Рону увидеть ещё одну француженку, с интересом взирающую на них с кровати, заваленной всевозможными баночками с жидкостями, несомненно, являющимися косметикой.
— Очень рад, — предельно вежливо сказал юноша. — Я — Гарри, а это — мой друг Рон.
После довольно продолжительной порции смешков и хихиканий Гарри задал вопрос, который желал озвучить ещё в самом начале своих крайне витиеватых излияний:
— Вы позволите нам откланяться?
Откланяться-то им позволили, но при этом пришлось пообещать заглядывать ещё и объяснять, где живут они. Впрочем, особых иллюзий по поводу этих заданных скорее из вежливости вопросов Гарри не питал.
Наученный опытом, Гарри прежде всего предложил постучать в дверь, а потом подумал и предоставил это очень важное и ответственное дело Рону.
Так и не отошедший от созерцания выступления Гарри Рон, всё ещё посмеиваясь, постучал.

Глава 28.

«Нам приходится вас обманывать, чтобы сохранить ваше доверие»
Мечислав Шарган

Гарри поставил стакан с сомнительной жидкостью на стол, рядом с покоящейся на нём головой Ганса и поднял глаза на своих друзей.
Гермиона держала в руке волшебную палочку, направленную на Майкла. Девушка прошептала несколько плохо различимых слов, по очереди направляя палочку на спящих и наконец подняла голову на Гарри. Юноша прекрасно понял чего от него ждут и тоже достал палочку.
— Silencio Noverio!
Бледно-фиолетовый пузырь растёкся по стенам, ограждая друзей о нежелательных слушателей.
— А теперь, Гарри, ты ничего не хочешь нам рассказать? — спросила Гермиона, усаживаясь рядом с Роном на уже занятую им кровать.
Гарри глубоко вздохнул. Скрывать от друзей видения больше было нельзя, так что он начал свой рассказ тихим, от чего-то хрипловатым голосом. По мере рассказа лица друзей менялись от удивлённых до испуганных и от испуганных снова к удивлённым. Они ни разу не перебили Гарри, пока он выкладывал всё новые подробности своего знакомства со Стражем.
— … и Вольдеморту зачем-то нужна информация об Оси времён, — закончил волшебник, поднимая глаза на замерших напротив друзей.
Очень красочная и трагичная сцена того, как Поттер глядит на Рона и Гермиону огромными зелёными глазами из-за привычных круглых очков, как во взгляде его проявляется отчаяние и даже страх, была испорчена громким непотребным храпом, издаваемым кем-то из временно почивших.
— Как считаешь, — задумчиво протянул Рон, — до этой Оси далеко?
— Понятия не имею, — вздохнул Гарри, — знаю только, что дверь откроется когда боги смертных построятся в ряд, там, где началось время. А вот что вся эта дребедень значит… а ты это к чему вообще спросил? — опомнился гриффиндорец.
— Да вот… прикидываю, как мы втроём будем туда добираться, — охотно ответил Рон, нагло глядя на Гарри.
Поттер моргнул. Потом ещё раз моргнул. А потом, поняв, что не ослышался, спросил:
— А при чём тут, собственно, вы?
— Как это «причём»?! — неподдельно изумился Рон, — неужели ты действительно решил, что мы дадим вам с Бледным и Страшным развлекаться без нас? Если Вольдеморту нужна Ось, то ты туда отправишься.
— А если туда отправишься ты, то только вместе с нами, — закончила за друга Гермиона.
— Решение это окончательное и обжалованию не подлежит, — счёл необходимым добавить Уизли.
После таких слов Гарри оставалось только разрыдаться, благословить их и умереть. Разумеется, ничего подобного Поттер не сделал. Он буркнул что-то неопределённое и немедленно перевёл тему разговора, приняв новые факты к сведению. Если друзья и хотели поговорить о глобальных проблемах, то они отнеслись к мнению Гарри в этом вопросе с уважением и не стали настаивать на продолжении разговора об Оси.
— А что ты с ними сделала? — Гарри кивнул на храпящих товарищей.
— Всего лишь сонное зелье и заклинание глухоты, — махнула рукой староста. — Это Рон придумал.
— Я всего лишь предложил их отключить, — поправил её явно довольный собой Уизли, — а способ выбирала Гермиона.
— И долго они так пролежат?
— До утра дотянут, а там расскажете о том, как вчера было весело, — жизнерадостно изложила план действий староста. — Ну, мальчики, спокойной ночи!
— Спокойной ночи, — отозвались парни в два голоса.
Как только дверь за Гермионой закрылась, Гарри с Роном мученически переглянулись, синхронно пожали плечами и достали палочки, привычно принимаясь за уборку. Порядок навести было делом пустяковым, но картину портили старшие товарищи, по-прежнему пластами лежащие на всех доступных поверхностях. Если завтра с утра в комнату вздумает заглянуть проверяющий, что не исключено, юношам придётся сочинять довольно интересную историю о том, как все эти люди здесь оказались.
— Может отлевитировать их по спальням? — предложил Рон, окидывая мрачным взглядом братьев по разуму.
— А ты знаешь где их спальни? — осведомился Гарри, скидывая со своей кровати покрывало.
Рон смущённо промолчал.
— Вот и я тоже не знаю, — констатировал Поттер. — Ну, спокойной ночи.
— Спокойной ночи. Будут глюки — кричи!
— Обязательно, — буркнул Гарри, почему-то совершенно не обидевшись.
Заснули оба юноши быстро, видимо, сказывались нагрузки прошедшего дня.
Гарри лежал в приятной темноте, накрывшись с головой одеялом, и размышлял о вечном под уже потихоньку становящиеся привычными звуки, издаваемые нехитрым агрегатом, провозглашающим побудку. Звук был такой, словно музыкальный инструмент кто-то по недосмотру вручил шимпанзе.
Когда кошмарная какофония наконец утихла, ей на смену пришли не слишком цензурные стоны несчастных страдальцев, наконец пробудившихся после Гермиониного зелья.
Гарри высунул голову из-под одеяла и прищуренным левым глазом обозрел помещение. Расплывчатые точки, хоть и не чётко, но напоминали вчерашних товарищей, копошащихся приблизительно в тех районах помещения, где они были оставлены несколько часов назад.
Усилием воли юноша разлепил второй глаз и начал шарить рукой по прикроватной тумбочке в поисках очков. Как только очки оказались на своём законном месте, Гарри смог оценить состояние иностранцев. Судя по тому, как они выглядели, девизом этого утра, так же как и предыдущего, было одно ёмкое слово — «похмелье».
После пяти минут немого созерцания происходящего Поттер рискнул подняться с кровати, надеясь, что не будет немедленно сбит с ног кем-нибудь из беспорядочно снующих по помещению учеников аврората. Попытка подняться ему вполне удалась, так что день начался сравнительно хорошо. Судя по нулевой реакции собравшихся на Гарри, если бы он сейчас достал палочку и поубивал всех в комнате, этому бы никто не препятствовал. Подобное обстоятельство заставило Гарри ещё раз подумать, могут ли подобные его нынешним товарищам личности быть Пожирателями смерти. Он решил что вряд ли, но всё же вновь пообещал себе быть осмотрительнее и не подвергать опасности друзей. И по возможности в кратчайшие сроки разубедить их следовать за ним на Ось.
Тем временем с кровати изволил подняться Рон, не преминувший громогласно высказать свою надежду на скорый и сытный завтрак.
Гарри же с тоской вспомнил, что вчера ничего не ел. Желудок немедленно высказал своё мнение по данному вопросу и юный волшебник ощутил ещё больший прилив грусти — если вчерашняя еда была отравлена, то сегодня она съедобной не станет. Вообще-то за годы жизни в доме Дарсли Гарри Поттер привык к голодовкам и скудному пайку, но вот питаться святым духом две недели подряд юноша ещё никогда не пробовал…
Пока вся их пёстрая компания направлялась на завтрак, Гарри краем уха слушал, как Рон с упоением рассказывает товарищам, что было вчера. Юноша ещё подумал, что Рон немножко заврался и что в Слизерин бы его, с таким больным воображением и отсутствием таланта вешать лапшу на уши, точно не взяли.
А потом Гарри удивился своим мыслям насчёт Слизерина. Но долго размышлять на философские темы Поттер не смог, потому что их процессия наконец-то достигла трапезой.
— Смотри, как на тебя этот итальянец пялится, — прошептал Дмитрий, наклоняясь к Гарри.
— Может он педофил? — предположил Майкл, запихивая в рот гамбургер.
— Возможно, — согласился Дмитрий, — или мстить решил.
— А может, у него баночка с твоими слюнями разбилась? — предположил Рон, попутно пережёвывая яичницу. — А подойти ещё попросить стесняется?
Гарри мрачно кивнул, стараясь не смотреть на жующих товарищей. А потом он непристойно обругал себя за то, что посетившая его секунду назад идея не пришла вчера за ужином. Если еда и отравлена, то, почему он не может взять другую? На столах было такое изобилие продуктов, что в глазах рябило.
Юноша с интересом потянулся к чему-то жидкому и красному, что с большим упоением наворачивал сидящий неподалёку мексиканец, знакомый Гарри по недавней дуэли.
— Ну, как? — с любопытством поинтересовалась сидящая напротив Гермиона, глядя на то, как Гарри хватает ртом воздух.
— Остро, — признался он, овладевая собой. — Но не лучше оборотного зелья.
— Так, вот с этого места поподробнее! — влез вездесущий Фокс. — Какое ещё оборотное зелье?
Гарри обругал себя ещё нецензурнее за то, что прокололся на такой мелочи, но решение возникшей проблемы не замедлило прийти в голову.
— Это такое зелье, от которого меняется внешность, — великодушно пояснил гриффиндорец, с мрачным торжеством слушая, как закашлялся Рон.
— Это я, в общем, понял, — терпеливо ответил Фокс, — но, по-моему, это зелье редко используется даже аврорами, не говоря уж о пятикурсниках.
— Вообще-то мы шестикурсники, — оскорблено встрял откашлявшийся Уизли.
— Не важно — это всё один пень, — отмахнулся Фокс. — Ну так что?
Майклу с его любопытством и привычкой лезть не в свои дела, была прямая дорога в сыщики. Гарри не смог не улыбнуться, вспомнив момент из фильма, который он когда-то краем глаза видел у Дарсли: в маленькой комнатке сидит какой-то обкуренный уголовник, а вокруг, сметая всё на своём пути, скачет следователь, что-то утробно рыча и дымя сигаретой как паровоз. Потом следователь резко наклоняется к уголовнику, ударяя прямо в лицо последнему ярким светом электрической лампы, и орёт что-то оскорбительное не своим голосом, роняя изо рта сигарету. Почему-то на месте следователя Гарри очень ярко и красочно представился Фокс.
— А что тебя так удивляет? — не меняя выражения лица, осведомился Поттер. — Меня слишком легко узнать на улице, чтобы постоянно разгуливать без камуфляжа.
Американец скользнул быстрым взглядом по шраму на лбу юноши и кивнул, признавая его правоту — не узнать Гарри Поттера было тяжело.
Гарри уже привык, что все таращатся на его шрам, довольно занимательной формы с не менее занимательной историей, так что уже не обращал внимания на то, что кто-то из Авроров постоянно косится на его лоб, пытаясь разглядеть вожделенный объект для наблюдения, прикрытый заметно отросшей чёлкой.
— А чем плохо, когда тебя узнают? — недоумённо воззрился на юношу Олег, оставляя в покое ложку, которую мусолил в руках с того момента, как юноша упомянул про оборотное зелье.
— Кроме того, что все начинают пялиться как магглы на привидение? — уточнил Гарри, заглотив очередную порцию чили.
— Гм… да, кроме этого, — не сдавался русский.
— Возможно то, что у меня кровная вражда с Вольдемортом, — небрежно предположил Гарри, — хотя я, конечно, могу ошибаться, — немедленно заверил он собравшихся.
Последних его слов, судя по всему, никто не слышал. После поминания всуе имени Большого и Страшного в помещениях обыкновенно становится очень тихо. Но не в этот раз. Сейчас все твёрдо решили немедленно обсудить со всеми степень дерзости Гарри Поттера. Начали те, кто сидел ближе всех к нашей компании, а остальные моментально подхватили. В итоге уже через несколько секунд зал наполнился разноязычным шёпотом, выражающим интонации в диапазоне от насмешливых до возмущённых.
— Достаточно веский довод? — невозмутимо поинтересовался Гарри у товарищей, когда основная шумиха улеглась.
Довод был веский, и спорить с ним никто не рискнул.
Не смотря на уверенность, звучащую в голосе, Гарри ещё довольно долго ругал себя за то, что не смог держать язык за зубами. Из процесса самобичевания его вывел голос Гермионы:
— Ну, мальчики, счастливо пофехтовать!
Гарри удивлённо приоткрыл рот.
— А ты? — глупо спросил он.
— Если бы ты изволил послушать, о чём я говорила на завтраке, то знал бы, что у меня до конца недели правоведение вместо фехтования, — отчеканила она. — И тогда, возможно, ты не тратил бы время и силы на глупые вопросы.
Стоящий позади и поэтому слышавший всю эту тираду Майкл, многозначительно присвистнул.
— Ясно, — очень содержательно изложил свои мысли по этому вопросу Гарри, решивший, раз уж оказался в идиотской ситуации, встретить её с достоинством.
Гермиона хмыкнула, дав юноше понять, что достоинства в нём в данный момент несоизмеримо меньше, чем идиотизма, и, весело сделав парням ручкой, удалилась в диаметрально противоположном направлении вместе с небольшой группой потенциальных правоведов.
— Иногда она просто невозможна, — буркнул Гарри, ни к кому, собственно, не обращаясь.
— Да, малыш… тебе ещё учиться и учиться, — сочувственно похлопывая Гарри по плечу, изрёк вездесущий Фокс. — Если уж ты не слушал девчонку, то никогда не позволяй ей об этом догадаться! — назидательно изрёк он.
У Гарри возникло резкое желание наколдовать непрошенному советчику пару ослиных ушей и пятачок, но здравый смысл, зародившийся в юноше летом этого года и с того момента бурно развивающийся, в очередной раз не позволил ему наделать глупостей.
— Что ещё с ними не нужно делать? — в высшей степени заинтересованно спросил Гарри, резко поворачиваясь лицом к собеседнику и с тем энтузиазмом, который выказывает обычно рабочий в первую неделю на должности, уставился в глаза собеседника.
— Ну, это просто! — преувеличенно добродушно ответил Фокс, хотя Гарри вполне отчётливо услышал в этих словах издёвку, — нельзя при них рассказывать про квиддичные матчи, нельзя заходить в комнату первым, нельзя просить списывать домашние задания — надо тонко намекать, что без её помощи ты никогда не справишься, надо…
— Нельзя забывать, когда у неё день рожденья — это главное, — встрял доселе околачивающийся рядом Дмитрий.
— А нам можно опаздывать на фехтование? — с намёком спросил Рон, обращаясь ко всем.
— Нет конечно! Пошли!
— Пошлить не будем, Ганс, — строгим голосом ответил немцу Майкл, — а вот на фехтование пойти можно. Так вот… на чём бишь я?..
Всю дорогу до фехтовального зала, благо не слишком долгую, Гарри выслушивал градом посыпавшиеся советы по поводу девушек.
— Слушай, — наконец не выдержал Поттер, — если ты такой умный и обходительный, то почему тогда та блондинка общается с тобой с таким явным непочтением?
— Какая блондинка? — искренне изумился американец, моментально забывая о нравоучениях.
— Которая на первом фехтовании с вами рядом была. Она ещё тебе советовала домой валить, — чуточку резковато пояснил Гарри.
— Ах, эта!.. — осенило Фокса. — Её зовут Элизабет Уилсон. Мы с одного факультета. В школе тоже вместе учились… короче, друзья детства. Мы раньше вместе куролесили, только она при этом ещё и учиться как-то успевала. Вообще-то я ей нравлюсь, — самодовольно улыбнулся он.
— А мне почему-то показалось, что она тебя прибить готова, — задумчиво протянул Олег, тормозя возле входа в зал.
— Да Лиз меня по десять раз на день убить клянётся, — отмахнулся Майкл, — только это всё шутки. Просто привыкнуть надо…
На этом разговор и кончился, перейдя в очередной обряд «скаканья с дрынами», в ходе которого Гарри впервые смог одолеть Рона, хотя, если честно, так и не понял, что он для этого сделал.

Дальше наставник завёл ту же песню, что исполнял Гарри перед собранием АД, вы общем сводящуюся к тому, что для непростительных чар нужно использовать отрицательные эмоции. Принимая во внимание то, что с материалом Поттер был ознакомлен не плохо, он с чистой совестью опёрся ноющей после фехтования спиной на жёсткую спинку казённого стула и углубился в свои размышления, не считая необходимым в очередной раз выслушивать рассказ о премудростях убийства.
Остальные же авроры, окружавшие его, с трепетом ловили каждое слова, видимо, ожидая услышать для себя что-то новое, вроде способа отражения Авады Кедавры. Разумеется, что ничего подобного им никто не поведал, так что к концу лекции многие авроры заметно заскучали.
— Ну а сейчас, как вы, уважаемые гости, могли догадаться, вам предстоит по очереди испробовать все три непростительных заклинания на подопытных животных. Если кому-то не удастся с первого раза — не расстраивайтесь потому что число попыток не ограничено.
Гарри задумался. Если ему сегодня в любом случае придётся применять непростительные чары, то имеет ли смысл претворяться дурачком? Если здесь есть Смертожранцы, то сегодня они в любом случае узнают, что их жертва владеет непростительными заклинаниями, так что то, с которой попытки у него получится заклинание, роли не играло. С другой стороны юноше было не приятно ронять престиж перед иностранными гостями, ведь он, как-никак, Мальчик-который-выжил… да и прятаться от опасностей и осторожничать он не привык… но осторожность в очередной раз победила.
Произведя в голове эти нехитрые размышления, Гарри обратил своё внимание на окружающих. Все заворожено следили за тем, как, повинуясь воле австрийского аврора в белоснежной мантии, мышка делает стойку на передних лапках.
А ещё через несколько минут помещение огласилось пронзительным визгом несчастного животного, по громкости никак не сопоставимого с его размерами.
Спустя какое-то время Гарри меланхолично наблюдал за попытками Гермионы справиться с собой и наложить пыточные чары на маленького зверька. Никто не подумал проявить к девушке снисхождение и если не отменить задание, то хотя бы подсунуть вместо миловидного белого создания, доверчиво глядящего на неё, сидя на задних лапках, какого-нибудь отвратительного таракана. И Гарри был уверен, что Гермиона и сама прекрасно понимала почему: враг тоже может быть милым и безобидным, а когда окажется, что это не так, предпринимать какие-либо действия подчас оказывается поздно.
Ученики Хогвартса сдавали этот ужасный норматив подряд, то есть очередь Гарри наступила сразу после того, как Рон, с неизвестно какой попытки, всё-таки убил мышку. Надо сказать, что это ему далось намного легче, чем Гермионе, пребывавшей в данный момент в наихудшем расположении духа.
— Теперь вы, мистер Поттер, — ровным голосом произнёс Ламберт, обращаясь к Гарри.
Не смотря на то, что все присутствующие сохранили вежливо-заинтересованный вид, будто Гарри собирался применять не непростительные чары, за которые магов сажали в Азкабан, пока тюрьма не пала, а какие-нибудь чары вроде элементарной левитации, от юноши не ускользнуло, что очень многие заметно напряглись. Не понятно почему, но они всё ещё ждали от Гарри Поттера чего-то особенного, из ряда вон выходящего… если от него не отлетит вражеская Авада Кедавра, то пусть он хотя бы достойно создаст свою…
Гарри поднял палочку, указывая ею на одну из мышек в своей коробке, и тихонько, почти не слышно, прошептал:
— Imperio…
Никаких видимых изменений со зверьком не произошло. Мышонок нахально посмотрел на Гарри и принялся преспокойно чистить мордочку, не зная, что сейчас на него вылупилось больше сорока пар любопытных глаз, ожидающих, что животное начнёт выполнять какие-нибудь немыслимые приказы подростка. Мышонок купался в лучах славы, время от времени отрываясь от своего туалета и вознаграждая кого-нибудь из толпы нахальным, но, казалось, вполне осмысленным взглядом.
Гарри же между тем продолжал направлять на него палочку, контролируя каждое его движение, каждый вздох, зная, что в любую секунду может приказать ему перестать дышать. Но вместо этого юноша в тихую развлекался, украдкой поглядывая на то, как взрослые, опытные авроры, прошедшие бои и засады, с нескрываемым интересом следят за тем, как гадит мышонок, пытаясь понять, под контролем животное или нет.
Поттер наконец решил, что пора бы и честь знать и отпустил мышонка, но лишь для того, чтобы повторить заклинание. После пятнадцатой «неудачной» попытки Гарри наконец позволил мышке изобразить нечто вроде чечётки и перешёл к куруциатусу.
Тут жульничать было не так легко, но всё же возможно. Гарри позволил животному забиться в агонии, но не настолько сильной, чтобы оно издавало эти душераздирающие писки. Впрочем, попытку ему засчитали с первого раза.
Настала очередь последнего заклинания. Юноша глубоко вздохнул, вновь поднял палочку на лабораторную мышь, привлекающую внимание красными глазами. Если бы не красные глаза, Гарри было бы на много проще, а так глаза слишком сильно наводили на мысли о Вольдеморте. Но своего Поттер добился — вместо убийственного луча из его палочки вырвалось несколько жалких искр, о которых Крауч-младший в личине Хмури когда-то сказал, что его вряд ли даже насморк проймёт. После третьей неудачной попытки, когда все, казалось, утратили интерес к потугам Гарри казаться взрослым, юноша наконец создал приличное заклинание, позволившее мышке беспрепятственно отойти в мир иной.
Юноша весьма внимательно следил за тем, как авроры используют непростительные чары, чтобы попытаться вычислить кто же из них может оказаться пожирателем. Кандидатов оказалось больше пятнадцати.

— Ну а сегодня мы будем расслабляться цивилизованно, — объявил Ганс, вваливаясь в помещение, занимаемое Гарри и его товарищами.
— И что же вы, герр Гейне, подразумеваете под расслаблением? — спросил Дмитрий, не скрывая своего скептицизма по поводу предстоящего расслабления.
— Отсутствие вашего жуткого пойла, которому место в корыте с помоями! — со всей радикальностью, на какую был способен, отрезал германский гость. — Найн, господа, этим вечером разум правит бал! — продолжил он, от избытка чувств забываясь и начиная немного коверкать слова, — сегодня мы будем пить настоящий шнабс, лучший во всей Германии!
— Мне скучно, Бес, — уведомил немца Олег.
— Пошёл ты, Фауст! — бодро отозвался Ганс, — не знаешь языка — молчи в тряпочку! План на сегодня такой: сейчас идём на ужин, а потом, в течение пятнадцати минут мы пробираемся к вам.
— Не хочу огорчать вас, коллеги, — подал голос Фокс, — но я слышал, что с этого дня контроль за досугом гостей ужесточается. Короче говоря, те, кто стоят у власти не хотят, чтобы мы тут спились.
— То есть с этого дня доставка спиртного становится настоящей проблемой… — протянул заметно поникший Ганс, видимо всерьёз решивший обеспечить друзьям культурное времяпрепровождение.
— Можешь на нас в этом вопросе положиться, — подмигнул ему Олег.
— Вот уж в этом деле мы собаку съели! — подхватил его товарищ, вскакивая с занимаемой им колченогой табуретки, несколько минут назад созданной из воздуха.
Гарри наблюдал за последующим планированием операции «Запой» со своей кровати, делая вид, что всецело поглощён изучением Умной книжки о зельях, как окрестил подарок Гермионы Рон, когда впервые увидел. Гарри переколдовал обложку, использовав одно из многочисленных заклинаний, которыми пользуется любой уважающий себя школьник, если требуется замаскировать какую-нибудь литературу. На его памяти подобные чары были широко распространены по Хогвартсу в то время, когда вышла статья Риты Скитер с его незабвенным интервью «Придире». Теперь книга с запрещёнными зельями выглядела как банальный «Квиддич сквозь века».
— А вы, ребятки, что скажете? — Фокс изволил обратить своё высокое внимание на подростков.
Гарри неопределённо пожал плечами, давая понять, что намного больше увлечён квиддичем, а Рон буркнул что-то, означающее, что он готов полностью предоставить доставку праздничных аксессуаров своим уважаемым коллегам.
— Эй, Гарри! Мы ведь к тебе тоже обращаемся, — обиженно воскликнул Майкл, — хоть глаза подними! А то сидишь, будто пятое издание «Некрономикан» читаешь!
Гарри с неохотой оторвался от весьма занятного рецепта и поднял голову на говорившего.
— А при чём здесь я? — недоумённо спросил он. — Я вообще не пью! А если вам так нравится — я не мешаю и даже готов содействовать.
— Вот уж не думал, что Гарри Поттер — трезвенник, — задумчиво протянул Олег.
— Гарри Поттеру, между прочим, сейчас шестнадцать лет, — напомнил юноша, — и ему как-то было чем заняться, кроме распития спиртных напитков…
— Тебе только лекции читать, — буркнул Олег, — о вреде алкоголя и технике вышивания крестиком…
Гарри проглотил шпильку, привычно проигнорировав хихикания находящихся поблизости недостойных. Окинув комнату мрачным взглядом, он вновь погрузился в чтение.
— Он всегда такой? — раздался шёпот Ганса, видимо обращённый к Рону.
— Какой? — не понял Уизли.
— Скучный, — закончил Фокс.
— С прошлого лета, — подумав, отозвался Рон, вряд ли рассчитывая на то, что Гарри его не услышит и, судя по всему, стараясь заставить иностранцев отстать от друга таким неприятным способом.
На несколько секунд в комнате воцарилось молчание. Гарри уже было подумал, что им хватит такта промолчать, но надеждам его сбыться было не суждено. Когда до собравшихся дошло, о чём говорит Рон, Фокс жадно спросил:
— Так как же Сириус Блек сбежал? Ведь Азкабан был самой охраняемой тюрьмой во всём мире! Оттуда невозможно бежать!
— Он был анимагом, — отрезал Гарри, не отрываясь от книги. — Большой чёрный пёс, — пояснил он, упреждая дальнейшие вопросы.
— Но ведь анимагов держат в специальных камерах, — недоверчиво ответил Фокс, не обращая внимания на то, что Гарри явно не расположен на продолжение этого разговора.
— Сириус был незарегистрированным анимагом, — ответил Гарри, наконец захлопывая книгу, поняв, что вопросы не прекратятся, и решив ответить на максимальное их количество сегодня, а не дожидаться когда товарищи осмелеют и начнут сыпать вопросами и цитатами из многочисленных статей о Гарри Потере.
— Но… это ведь противозаконно, — недоумённо пробормотал доселе молчавший Дмитрий.
— Хранить в этой школе спиртные напитки тоже незаконно, — парировал Поттер, — не говоря уж об их распитии в компании несовершеннолетних волшебников!
В комнате повисла напрядённая тишина. Старшие товарищи вместе с Роном буравили Гарри мрачными взглядами. Обстановка накалялась, а Гарри изучал их лица, стараясь понять, смогут ли иностранные гости английского аврората быть Пожирателями смерти. Ему очень хотелось, чтобы это было не так, но в напрягшихся чертах лица юноша не смог прочитать ничего, кроме настороженности. Рон же смотрел на него с плохо скрываемым любопытством.
— Можете не волноваться — к Ларсену с докладом я не побегу, — наконец изрёк он, усмехаясь. — А незарегистрированных анимагов в Британии довольно много. Я лично знаю двоих… и ещё двоих погибших, — тихо, почти шёпотом, добавил он.
Собравшиеся заметно расслабились.
— Да никто, в общем-то, и не подумал…
— Да заткнись уже, Дим, — буркнул Олег, — отвали от него… ужинать пора, — неловко закончил он.
Ужинать было действительно пора. А если точнее — уже почти поздно. Компания добралась до трапезной последними, быстро прошмыгнув мимо столов к своему привычному месту.
Гарри алчно смотрел на великолепный стейк, лежащий перед ним на тарелке при этом бодро игнорируя косые взгляды со стороны оплёванного с утра итальянца и его компании. В следующую секунду юноше пришло в голову, что Пожиратель вполне может воспользоваться ядом. Причём подействовать яд может когда угодно — даже через месяц.
Занятый этими мыслями, юноша стойко просидел весь ужин, не взяв в рот ни крошки и равнодушно выдерживая вопросительные взгляды соседей, активно работающих челюстями, пережёвывая щедро разрекламированный Гансом бифштекс, попутно захлёбываясь слюной.
По дороге в комнату Гарри посвятил в свои подозрения Рона и Гермиону.
— Постоянная бдительность! Хмури может тобой гордиться, — заявил Рон, сдавленно хихикая.
— Рон! — вмешалась Гермиона, — возможно, что Гарри прав. Ведь это не Хогвартс и здесь возможно и такое.
— Ты думаешь, Дамблдор отправил бы нас туда, где тебя могут отравить? — обратился к Гарри Уизли, переставая хихикать.
— Все ошибаются, — вздохнул Гарри. — И Дамблдор не исключение.
— Знаете что, — просияла староста, — я могла бы попробовать приготовить индикатор ядов. Тогда можно было бы не волноваться на этот счёт.
— Ага! — бодро согласился Гарри, — а потом всем объяснять, зачем мне индикатор. Ведь здесь, как ты сказала, не Хогвартс. Здесь полно авроров которые знают, что это такое. Лишнего внимания нам не надо.
— Стоп, ребята! — вмешался Рон, останавливаясь посреди коридора, — объясните глупому мне, что такое индикатор и зачем он Гарри.
— Это маленький предмет, — механическим тоном начала рассказ Гермиона, — вроде монеты. Его положено опускать в питьё и еду и если она отравлена, то индикатор об этом предупредит.
— И как же Гарри будет выглядеть, пытаясь запихнуть в стейк монету? — саркастически поинтересовался Уизли.
— Глупо. Но ведь можно сделать не монету, а, например, ложку, — задумчиво ответила Гермиона, прислоняясь спиной с стене и запуская руки в волосы.
— Не понимаю я вас, — пробормотал Гарри, — неужели ты, Гермиона, думаешь, что Вольдеморт не придумает яд, на который не реагирует индикатор? Ведь зелье для воскрешения он составил… а нам, к стати, стоило бы пойти куда-нибудь, в замкнутое помещение, где нас не смогут подслушать, — заметил он.
— Куда, например? — живо заинтересовался Рон. — У нас в комнате браты-алконавты уже, наверное, устроили большой праздник.
— Опять?! — воскликнула гермиона, полностью забывая про осторожность. — Но ведь…
— Тихо! — зашипел Гарри, прислушиваясь. Ему на секунду показалось, будто он слышал чей-то шёпот.
— Что? — моментально насторожился Рон, вслед за Гарри доставая палочку. — Кто-то идёт?
— Нет, — вздохнул Поттер, опуская оружие. — Показа…
Теперь он вновь услышал чей-то шёпот, уже намного отчётливее. Но этот тихий звук, казалось, шёл отовсюду — от стен, от потолка, от чадящего пламени факелов, освещающих длинный коридор без окон…
Гарри застыл на месте, глядя прямо перед собой. Он уже давно не слышал этого голоса и в тайне надеялся больше не услышать…
«Ось ждёт тебя, Тот кто выжил. Ваша связь спасёт бытие…» — шептал невидимый собеседник.
— Как мне попасть туда? — прошептал в ответ Гарри, изо всех сил пытаясь применить всё немногое, чему научился на лигилименции.
«Там, где началось время, откроется дверь. Лишь только боги смертных построятся в ряд…»
Больше Гарри не смог ничего разобрать, потому что шёпот стал похож на тихий ветерок, едва лишь касающийся слуха. Юноша уже не мог уловить слов.
Гарри внезапно осознал, что стоит посреди тёмного коридора, половина факелов в котором, не понятно почему, потухли и пристально смотрит на каменную стену. Друзья же стоят рядом, с написанном на лицах беспокойстве.
— А ты ничего не хочешь рассказать нам, Гарри? — осторожно спросила Гермиона. — Про подобные отключки, например… это опять видения, да?
— Не здесь, — отрезал Гарри, поворачиваясь к недоумевающим друзьям спиной и целенаправленно шагая к их с Роном и Майклом комнате.
«Отключки»… Это слово неприятно отозвалось в сознании юного волшебника. Конечно, могло быть и хуже — «припадки», например… но всё равно было обидно. Гарри казалось, что его друзья считают его ненормальным… припадочным психом…
Да ведь он таким и был… с этими ни чем не объяснимыми видениями. Юноше вдруг вспомнилось, что Аврелиус Дзонни, о котором летом рассказывал Дамблдор, лежал в дурдоме. А потом вспомнилось, как этот самый Дзонни закончил…
Юноша поёжился, на ходу кутаясь в мантию и желая побыстрее добраться до их комнаты. Ему вовсе не хотелось в один прекрасный день сгореть изнутри…
«Отключки»!!!
Гарри почувствовал себя преданным. Он привык во всём полагаться на друзей, доверять им… и вот теперь такая характеристика…
«Так уж и доверять?» — ехидно осведомился внутренний голос. — «А про Ось, разумеется, не рассказал… теперь ещё удивляешься!»
А ведь действительно. Чему он удивляется? К его обморокам и крикам все давно привыкли, но ведь Гарри ясно дал друзьям понять, ещё тогда — в день первой дуэли, что с Вольдемортом это не связано. И теперь Рон и Гермиона не знают о чём думать.
И как назло в этой огромной школе нет ни одного укромного места… негде побеседовать с друзьями на глобальные темы. Но Гарри решил, что обязательно что-нибудь придумает.
Наконец юноша добрался до конечного пункта своего похода. Как он и предполагал, веселье уже началось. По крайней мере, вчерашние стаканчики были наполнены прозрачной жидкостью. На бутылке была совсем другая этикетка, но доверия к жидкости это отнюдь не внушало.
— А Рыжий где? — осведомился Олег вместо приветствия.
— Скоро будет, — буркнул Гарри, заваливаясь на свою кровать и нашаривая под подушкой книгу, — отстал немного.
Последующие десять минут Гарри самозабвенно делал вид, что читает, на самом деле строя самые немыслимые догадки на счёт того, почему Рон не появляется. На какое-то время он успокоился, решив что Уизли пошёл провожать Гермиону, но потом понял, что столько времени провожать её до соседнего крыла просто немыслимо, потому что надо было пройти всего лишь два коридора.
Парню немедленно вспомнилась наглая физиономия Трапатонни за ужином и предположения стали совсем уж мрачными.
Гарри уже было решил бросить всё и бежать искать друзей, как в дверном проёме нарисовался Рон собственной персоной.
— Ещё раз зайдёшь без стука — я за себя не отвечаю, — без обиняков пообещал Олег, одной рукой картинно хватаясь за сердце, а другой извлекая стакан с выпивкой из-под полы мантии, куда непонятно как и когда засунул его.
— Извините, — буркнул Уизли, проходя в дверь. Рон был не один — вслед за ним в комнату вошла Гермиона, с интересом оглядывая помещение. Она вперилась взглядом, явно позаимствованным у Макгонагалл, в стакан в руке Олега, но промолчала.
— Ребята, — возвестил Майкл, — у нас в гостях дама. Бокалов, конечно, никто достать не догадался?
Как выяснилось, бокалами запастись никто действительно не озаботился. Но неугомонного американца это не остановило. Уже через минуту в руках у обоих старост гриффиндора и у Гарри за компанию были пластиковые стаканы с вышеупомянутой жидкостью.
Вопреки логике, Гермиона не плеснула драгоценным напитком в лицо нахалу, а, смущённо улыбнувшись, чокнулась со всеми желающими и несколькими глотками осушила стакан. Рон сделал то же самое. Гарри повторил за друзьями, решительно ничего не понимая.
После второго стакана в голове у Гарри образовалась приятная пустота, но он изо всех сил старался следить за происходящим.
— Позвольте мне? — предложила Гермиона, когда Ганс в очередной раз потянулся за бутылкой.
— Даме разливать не положено, — немедленно проинформировал собравшихся Дмитрий.
— Как так? — искренне изумился Рон, — у нас почему-то можно…
На это иностранцам ответить было нечего, ведь они были гостями в стране и могли не знать некоторых её обычаев. Гермиона, получив бутылку, очень заинтересовалась её содержимым. Она не могла отказать себе в удовольствии подойти поближе к факелу и рассмотреть шнабс на свет.
Но староста очень быстро повернулась обратно и принялась старательно разливать содержимое бутылки по стаканам. Самое удивительное — убавлялось совсем немного, из чего можно было догадаться, что бутылка заколдована.
Гарри, уже получивший свою долю выпивки, поймал предостерегающий взгляд Рона. Почему-то юноша решил, что в этот раз пить ему не нужно.
— За отдых, — тихо сказала Гермиона, — пусть его будет больше.
Теперь Гарри был точно уверен, что этот стакан нужно пропустить. Он немного помедлил, дождавшись, пока собравшиеся поднесут к губам напиток, краем глаза заметил, что всё что было в стакане Рона стекает по лицу за ворот рубашки и течёт вниз по распахнутой мантии, напоминающей большой чёрный халат.
Юноше даже не пришлось симулировать глотки — уже после второго глотка иностранные гости лежали аккуратным штабельком и мирно храпели.

Глава 27.

«Самонадеянность — подруга неопытности.»
Пьер Буаст

Юноша по прежнему сидел на лекции и усиленно пытался сообразить, с какой целью субъект свинячьей наружности, стоящий на кафедре, завёл рассказ о какой-то контрабанде черномагических артефактов.
Как оказалось, он лично принимал участие в облаве на контрабандистов. Судя по тому, что в облавы берут Авроров, чья физическая форма не вызывает опасения, данное мероприятие случилось настолько давно, что вспомнить дату затруднился бы даже Бинс, знающий, казалось бы, все даты сколько-нибудь важных событий магического мира. Из рассказа Краузе выходило, что ничего более важного, чем та облава, в истории не было вообще.
Лектор уверял, что тогда он использовал против врагов им же составленное заклинание, благодаря чему, собственно, наши и победили.
Судя по лицам собравшихся, никто из них ему не поверил, но авроры всё же сподобились вежливо повздыхать и изобразить изумление и благоговейный трепет на лицах.
Немец, казалось, ещё больше раздулся от переполнявшей его гордости, но надежде Гарри, что лектор взорвётся, сбыться было не суждено.
По крайней мере, на Пожирателя он не тянул. Всё предыдущее занятие Гарри присматривался к своим временным соученикам и был абсолютно уверен, что никто из них не пил ничего в течение часа, а, стало быть, повторить подвиг с оборотным зельем Крауча-младшего никто не пробует.
Ещё через пять минут свершилось чудо — Краузе начал лекцию.
— Что-ж, друзья мои, для составления заклинаний необходимо, прежде всего, установить конечный результат, равно как и при составлении зелий. Вот, например, чтобы смешать зелье сна, нужно добавить омелу, чтобы отключить сознание. И именно на третьей минуте кипения, иначе результата не будет. А потом нужны крылья бабочек «мёртвая голова», но на шестой минуте вместо девятой, потому что в зелье уже есть омела.
Если говорить на чистоту, то Гарри не понял ничего из выше сказанного, но всё же не терял надежду узнать что-нибудь полезное для себя.
— …и тогда угол сместится, из-за чего заклинание потеряет силу, или получится что-то вроде смешивания двух заклинаний…
А ещё Гарри очень хотел бы, чтобы его ближайшее окружение, а именно Майкл, Ганс, Олег и Дмитрий не были Пожирателями. Да он был почти уверен в этом, но всё же рисковать не хотел.
— …если же не подставить нужный символ…
Но больше всего Гарри волновался за Гермиону. Это она вчера после заклинаний предложила им разделиться, мотивировав это тем, что так больше шансов выявить врагов. Гарри не был с этим полностью согласен, но никаких веских аргументов, кроме догадок, противопоставить старосте гриффиндора не мог. Но если на девушку нападут, то они с Роном могут и не успеть прийти на помощь…
— …тогда надо рассчитать азимут…
А на тот случай, если Пожиратель попробует атаковать их во сне, Гарри приготовил сюрприз-инфаркт: вчера, пока Ганс зажигал на гардеробе, Гарри наложил на свою кровать и то, что осталось от ложа Рона, несколько охранных заклинаний. От заклинаний они не защитят, но во время разбудят их.
— Ну, а чтобы изменить уже существующие заклинания, надо просто достроить их арифмантическую формулу и изменить при прочтении соответствующий слог. Но, опять же, меняя одну часть, вы можете повредить другую, и её тоже придётся менять…
«Вот это уже интересно! Если перестроить защиту, то можно будет пропускать только тех, кто не желает зла, как сделал Дамблдор с зеркалом джедеН, пряча туда Философский камень…»
Юноша немедленно нагнулся к девственно чистому листу пергамента и, прикрыв его от любопытных глаз сидящих рядом Авроров, вывел четыре зазубренных формулы: для сложного охранного заклинания, для магического щита седьмого уровня, для огненной стены и для лигилименции. В правильности последнего об сильно сомневался: во-первых, Гарри учил её ещё летом по книге Дамблдора, которую вернул директору в самом начале года, а во-вторых, юноша не знал, как изменить её под себя, ведь Гарри пользовался лигилименцией не как все волшебники, а с помощью эмоций…
Затем юноша попробовал составить хотя бы простой щит из получившихся заклинаний, но, перечеркнув шесть неудачных вариантов, отказался от этой затеи.
Остальную часть лекции Гарри комкал в кулаке пергамент и с интересом слушал, как трепятся соседи, а именно — как Ганс рассказывает забавные случаи из биографии уважаемого лектора, оказавшегося, как и предполагал Гарри, простым хвастуном. Хотя, дело своё он всё-таки худо-бедно знал.
— … и после этого он ещё месяц ходил с барсучьим хвостом, — театральным шёпотом закончил повествование Ганс, которому к тому времени с нескрываемым интересом внимали почти все оказавшиеся поблизости авроры.
Когда лекция, наконец-то окончилась, авроры потянулись к помещению с котлами. Аудиторией это сравнительно небольшое помещение назвать было сложно, а вот определение «комната с котлами» подходило идеально.
Мрачный болгарин изволил поделиться некоторыми разработками своей страны в области ядов, в связи с чем велел приготовить яд по рецепту, который немедленно изобразил на доске.
По почерку было видно, что этот человек не привык писать мелом на доске, да ещё и на чужом языке, но, к его чести, текст был абсолютно грамотный. Даже запятые были на месте.
Яд Гарри не впечатлил: действовал он медленно и легко выявлялся по симптомам. Единственным плюсом было то, что готовился он очень быстро, практически не требуя настаивания.
Гарри снова предпочёл не выделяться и сделать то, чего от него, в общем-то, все и ждали — испортить снадобье. Однако полностью провалить проект гриффиндорцу не позволила гордость, поэтому он просто на несколько секунд позже положил первый ингредиент — это не должно было испортить зелье, но вот запах получится немного отличным от описанного на доске. То есть Гарри Поттер вновь покажет себя не плохим, но вполне обычным учеником магической школы. И будет надеяться, что Пожиратели хоть чуть-чуть ослабят бдительность, если, конечно, они не участвовали в нападении на Хогсмид…
В это время у кого-то очень не хорошо задымился котёл. Этим «кем-то» оказался светловолосый француз, беспомощно глядящий на дело рук своих. Имени его Гарри не знал.
Ученики Хогвартса, повидавшие на уроках алхимии всякое, невозмутимо продолжили приготовление яда. Но если в Хогвартсе подобные представления, стараниями Невилла, проходят еженедельно, то для основной массы собравшихся в этой комнате котёл, пускающий к потолку ядовито-зелёный столб дыма, явился чем-то невообразимым.
Поттеру немедленно вспомнилось то, как котёл Невилла взмыл к потолку вслед за дымом и там и остался, намертво прилипнув той дрянью, которую сготовил Лонгботтом.
Судя по лицу Невилла, вернувшегося с отработки глубоко за полночь, мизерному количеству баллов в копилке Гриффиндора и пятну на потолке, Невилл изобрёл очень сильный клей, который не отдирается до конца, даже с помощью магии.
Но вот запах, шедший от испорченного неизвестным французом зелья, не смог оставить равнодушными даже видавших виды гриффиндорцев. Сей аромат напоминал дивный запах выгребной ямы в жаркий летний полдень. Эта жуткая, непотребная вонь очень быстро заполнила всё оперативное пространство, так что уже через несколько секунд со всех сторон послышалась приглушённая воротниками, рукавами, полами мантий и прочими предметами, способными заменить противогаз, ругань Авроров.
— Гермиона, солнышко, пожалуйста, скажи, — придушенно взмолился Рон, — есть ли такое заклинание, которое отключает обоняние?!
— Если бы оно было, — раздражённо ответила сквозь воротник староста, — то я, наверное, воспользовалась бы им!
— Всё! Я так больше не могу, — возвестил Фокс, вскакивая, — хватайте меня за яйца и выносите отсюда вперёд ногами!
Просьбе его никто не внял: видимо все были слишком заняты замаливанием грехов перед лицом неминуемой смерти от удушья.
И тогда в образовавшемся стаде не очень умных существ нашлась одна светлая голова, принадлежавшая не слишком светлому латиноамериканцу, видимо, иммигранту из Африки. Эта голова додумалась провентилировать помещение.
Гарри, за шесть лет учёбы с такими передовыми зельеварами как Невилл, Кребб и Гойл, в совершенстве освоивший эти чары, принципиально не стал их применять Вместо этого Гарри решил добавит в зелье необходимые в данный момент компоненты.
Что остановило Рона и Гермиону Гарри не знал, но допытываться не рискнул, заметив, что оба гриффиндорца пребывают не в лучшем расположении духа.
После подобного представления на обед ковылять ни у кого особого желания не было, но, по здравом размышлении, авроры пришли к выводу, что перед неминуемым фехтованием стоит «заправиться». Хотя у русских это слово вызвало немножко другую ассоциацию. По крайней мере, связанную с другим напитком.
Ну, а после обеда и взрослые и юные авроры с одинаково скорбными лицами направились к Нагате. На хит-параде кислых мин в этот момент первое место Гарри, не задумываясь, отдал бы Отто Краузе, тяжело шагающему в конце процессии.
Рон от занятий получил уйму удовольствия, с огромной охотой постигая нелёгкое и подчас неприятное искусство фехтования. Все следы утренней слабости с Уизли моментально спали, уступая место боевому азарту. Гарри он одолел несколько раз подряд, в основном благодаря тому, что как-то ухитрялся угадывать действия противника. Сам же Поттер на занятиях фехтованием не получил ничего, кроме новой порции боли в мышцах.
Но за фехтованием последовало то, что в полной мере дало Гарри осознать, что занятия с Нагатой есть наименьшее из зол, а именно — практическое продолжение утренней лекции о непростительных проклятьях, которые вёл по-прежнему Ларсен.
В ходе занятий аврорам были предложены по три белые мышки, на которых, надо полагать, предстояло демонстрировать свою искушённость на поприще применения запрещённых заклинаний.
Только увидев мышек, Гарри смутно ощутил беспокойство.
— Как известно, — вещал лектор, на столе перед которым так же стояла коробочка, где копошились три мыши, — аврорам дозволяется использовать непростительные заклинания, если не остаётся другого выхода. Впрочем, точно так же, как и гражданские в военное лица могут защищать свою жизнь посредством их использования. Но далеко не все гражданские лица способны на применение непростительных чар…

Гарри с интересом наблюдал за манипуляциями русских. Уже через несколько секунд одна из бутылок была открыта. Наивный Гарри ожидал шипения, какое издают все бутылки с газированными напитками, но оного не последовало. Пока Олег открывал таинственную бутылку, Дмитрий возился с небольшой стеклянной банкой, в которой оказались огурцы, почему-то на огурцы не слишком похожие — они плавали в какой-то жидкости и были странного тёмно-зелёного цвета. Следующей из пакета материализовалась банка, на которой были нарисованы оливки.
— Дим, а она точно не палёная? — настороженно глядя на жидкость, спросил Олег.
— Ты же меня знаешь! — возмутился его товарищ, отрываясь от процесса открывания оливок. — Чтобы я купил палёнку! — Да никогда!
Остальные с интересом внимали этой перебранке, решительно ничего не понимая в происходящем. Кто такая «она», и почему палёная? Что за манипуляции сейчас проделывают будущие авроры России? А главное — зачем?
Наконец Олег раздал всем по белому пластиковому стаканчику и начал разливать прозрачную жидкость. Получив свою порцию, Гарри осторожно её понюхал. Резкий запах немедленно ударил в нос, живо напомнив кошмарные зелья мадам Помфри.
— Что это? — спросил Фокс, тоже не удовлетворённый запахом предложенного продукта.
— Это — водка, — с гордостью сообщил Дмитрий, — вы, ребятки, небось до этого только бурду свою пили… пиво, или как его там?
— Сливочное пиво, — подтвердил Рон.
— Во-во! Именно оно, — буркнул Олег, крутя в руке вожделенный стаканчик. — Так. Пить положено сразу, но если не получится — ничего страшного.
— За знакомство, — объявил Дмитрий и стукнул стаканчиком о ёмкость с напитком своего боевого товарища.
Тут случилась заминка, но после короткого объяснения непосвящённые в тайны ритуала поняли, что надо «чокнуться», то есть ударить стаканчиками друг о друга.
— Не чокаясь, только на поминках пьют! — весело пояснил Дмитрий.
После того, как все ритуалы были выполнены, Гарри, как и объяснял Олег, махнул всё, что было в стакане одним глотком, как пил особенно гадкие зелья.
Горло обожгло жутким, неприятным вкусом. Что-то неприятно ударило в нос, а глаза заслезились. Гарри показалось, что с него на мгновение сорвали очки. Но что бы то ни было предпринимать уже поздно — юноша уже проглотил жидкость. Он закашлялся, начисто забыв наставления своих отравителей о том, что надо немедленно «закусить». Вспомнил он об этом только тогда, когда Рон, бешено вращая огромными, налитыми кровью глазами, в два прыжка удалился из комнаты в направлении уборной, а Майкл, неприлично ругаясь на неизвестном Гарри наречии, потянулся к ёмкости со снедью. Ганс в это время уже дожёвывал оливку, утирая выступившие слёзы.
Гарри Поттер, глубоко и часто дыша, дрожащей рукой полез в банку с огурцами. Когда с боем извлечённый из неё огурец, оказавшийся очень кислым, но всё же съедобным, был съеден, и несовершеннолетний герой магического мира получил назад способность говорить, он сипло изрёк:
— Дрянь!
— Что, не понравилось? — изумился невозмутимый Дмитрий, устроившийся на кровати Уизли.
— Когда я тебя угощу ядом «Perpetuum timeo», скажу то же самое! — прошипел Гарри, вылавливая ещё один огурец. — И послушаю, что ты ответишь!
— Кровожадный ты, однако! — проинформировал Поттера Ганс, наконец справившись с организмом. — Да и рецепты таких ядов тебе знать не положено — им и Авроров-то не всех учат!
— Специально для вас я готов научиться, — заверил его Поттер, борясь с желанием немедленно выложить рецепт яда и напомнить, что он убивает практически мгновенно, а противоядие варится почти неделю, но в то же время понимая, что почти прокололся.
В это время дверь отворилась, и в комнату вошёл заметно погрустневший Рон. Вид у него, надо сказать, был не важный.
— Ну что, герой, познакомился с большим братом Белое ухо? — участливо спросил Дмитрий, двигаясь, уступая Рону побольше места на его кровати.
— С кем? — слабо спросил Уизли.
— С унитазом, — милостиво пояснил Олег, проглатывая оливку.
— Ага, — вздохнул Рон и уселся на покрывало.
— Боевое крещение состоялось, — торжественно объявил Дмитрий и потянулся к бутылке.
От «второй» Гарри тактично отказался, потому как вовсе не желал отключиться и позволить Пожирателям убить его, мирно храпящего. Рон вопросительно посмотрел на друга. По глазам Уизли было видно, что за «крещение» ему очень стыдно и теперь жутко хочется реабилитироваться в глазах временных товарищей.
Гарри безразлично пожал плечами, давая понять, что он будет караулить, а Рон может творить что пожелает.
После «шестой» Гарри пожалел о своём решении и проклял своё сочувствие к желаниям друга. Дело в том, что Рон распробовал этот кошмарный напиток, хотя глаза всё ещё предательски слезились при каждом глотке. Если у Гарри после «первой» и последней голова закружилась, и пространство время от времени куда-то плыло, если не фокусировать взгляд на чём-то конкретном, то после шести «за…» у Рона началось неудержимое веселье. Сейчас он истерически ржал над тем, как не менее пьяный Майкл пытается попасть рукой в банку с огурцами, где сиротливо плавал единственный овощ, упрямо не желающий попадать в дрожащие пальцы.
Потом русские поведали душещипательную историю про то, как они с друзьями в Москве веселились.
— …и вот мы решили пойти к Виталику, парню из оперативного корпуса, — заплетающимся языком вещал Дмитрий. — У него квартира в маггловской части Арбата, недалеко от нашей академии.
— И вот мы притащились туда, — подхватил Олег не более внятным голосом. — Сначала сидели за столом. Потом Костя заявил, что только что видел белку. Причём зелёную.
— И мы все ползали по квартире, пытаясь её поймать, — продолжил его товарищ. — И что вы думаете? Поймали!
— Только потом это оказалась моя рубашка… — буркнул Олег. — Ну? Ещё?
В итоге, когда гости уползли по своим комнатам, Гарри оказался наедине с непотребно храпящими соседями.

— Гарри! Убей меня! Я ведь знаю — ты умеешь! — стонал Уизли утром, подняв на щедро облившего его водой Поттера всклокоченную голову с огромными, полными страдания глазами.
— Воды-ы-ы, — донеслось с другого конца комнаты, где из недр кровати уже появилась не менее всклокоченная голова Майкла.
Гарри немедленно вошёл в положение товарища и, окинув его сочувственным взглядом, облил ледяной водой.
Американец честно попытался проглотить хоть несколько капель драгоценной влаги, но ничего не получилось. Тогда он посмотрел на Гарри ТАК жалобно, что юному спасителю мира стало даже чуть-чуть стыдно. Но потом он вспомнил, что всё-таки имеет дело с сыном министра магии США, так что если он умрёт от похмелья, может разразиться скандал. В связи с этим Поттер напряг мозжечок и вспомнил заклинания, которые они учили недавно на дополнительных занятиях трансфигурацией. Он немедленно их применил, наколдовав два больших стакана. Они получились не очень красивые, но зато целые и ёмкие. Стаканы эти были немедленно наполнены водой.
Влаге несчастные страдальцы обрадовались как манне небесной. Они жадно хлебали воду, большая часть которой стекала по подбородку на шею и грудь, но до таких мелочей никому не было дела. Гарри же наблюдал за процессом со своей кровати, которую уже успел убрать, меланхолично покручивая в руках волшебную палочку.
— Гарри, я тебя обожаю! — отдышавшись, известил его Рон, едва ли не благоговейно глядя на Поттера.
— Аналогично, — прокряхтел Фокс. — А теперь будь другом — расскажи, что было вчера?
Гарри не хорошо усмехнулся, вполне успешно копируя своего преподавателя алхимии. Рон это непременно заметил, и сглотнул, понимая, что на то, что вчера было что-то хорошее, надеяться не приходится.
— До или после того, как ты устроил танец дикарей на столе? — поинтересовался Гарри, в упор глядя на американца.
Лицо сына министра магии США посерело.
— Можно, конечно, с того момента как Ганс решил сделать то же, но только на гардеробе… но тогда я не смогу поведать о том, как ты, Рон, (Уизли напрягся, в ожидании чего-то ужасного) изображал белку и проломил свою кровать.
«Белка» медленно подошла к кровати, которую покинула ради животворной влаги и откинула в сторону всё, что на ней лежало, вместе с матрацем. В доске, которая, собственно, и была кроватью, зияло отверстие, по размеру совместимое с ботинком.
— Или о том…
— Ладно, достаточно, — мрачно заявил Фокс, подходя к гардеробу.
Лучше бы он этого не делал…
Открыв гардероб, американец озадаченно уставился на того, кого увидел в зеркале, на внутренней стороне дверцы. Несколько секунд он пытался опознать этого незнакомца, а, опознав, испустил жалобный писк, свидетельствующий о том, что нынешний облик его категорически не устраивает. Лицо Фокса, как, собственно, и Рона, опухло и опознанию действительно подлежало с трудом.
— Голова болит, — счёл необходимым известить присутствующих Рон, осторожно нагибаясь, в поисках волшебной палочки.
— Reparo, — великодушно скомандовал Поттер, и кровать вернулась в нормальное состояние.
— Ещё плохие новости есть? — поинтересовался Фокс, оторвавшись от зеркала. День у него был окончательно испорчен.
— Хорошо, что ты спросил! — обрадовался Гарри. — Подъём играли полчаса назад, так что до завтрака осталось около десяти минут.
Ответом ему было скорбное мычание обоих товарищей.
По прошествии пяти минут американский гость облачился в давешнюю футболку, надпись на которой, однако, изменилась и теперь гласила: «Подставь другую щёку, а сам — хуком справа!».
Рон же в это время добрался до зеркала и с ужасом созерцал то, что в нём было.
— А уборную вы посетить не хотите? — насмешливо спросил довольный жизнью Гарри.
— Садист! — вынес вердикт Рон.
— Мизантроп, — поддакнул Фокс, шаря в тумбочке в поисках зубной щётки.
— Вот именно! — охотно согласился Гарри. — Ну, вы тут разбирайтесь, а я, пожалуй, пойду…
С этими словами Гарри Поттер подло дезертировал на завтрак.
Стоит заметить, что вчерашние товарищи выглядели не многим лучше Рона и Майкла. Осмотревшись по сторонам, Гарри с изумлением отметил, что в подобном состоянии пребывает ещё, как минимум, восемь человек, включая нескольких почтенных Авроров.
«Жалко, никто Нагату споить не догадался» — с досадой подумал Поттер, усаживаясь рядом с ничего не понимающей Гермионой.
Последними в зал вошли Рон и Майкл.
— Рон! Что случилось?! — изумлённо глядя на друга, вопросила Гермиона.
— Ничего, — буркнул Уизли.
— Гарри…
— Ничего страшного — жить будет, — заверил её Поттер.
— Вы что, пили? — догадалась староста, моментально ставшая похожей на классическую тёщу.
Рон молчал. Гарри же преспокойно поглощал яичницу, казалось бы, не замечая того, что Гермиона готова убивать. Причём медленно и с наслаждением.
— Рональд Уизли! Как ты мог надраться в первый же день? — гневно полыхнув глазами начала поучать староста. — А ты, Гарри Поттер, почему не остановил его?
Гарри наконец оторвался от завтрака и спокойным тоном обратился к Гермионе:
— Во-первых — потише, пожалуйста, если не хочешь нас подставить. Во-вторых — я, между прочим, тоже бы с огромным удовольствием напился до потери сознания, но кто-то должен был ждать Пожирателей. А Рон уже своё получил.
Гермиона повнимательнее изучила Уизли и, надо полагать, пришла к выводу, что Гарри прав — Рон своё уже получил, а если не получил, то непременно получит сегодня на занятиях.
Разумеется, староста была права. Через полчаса должна была быть лекция в исполнении кого-то из Авроров.
Этим кем-то оказался лично Ларсен, что сразу же заставило Гарри насторожиться. Как выяснилось, не зря.
— Сейчас я расскажу вам о непростительных заклинаниях, — безо всяких вступлений начал он. — Уверен, что все вы и без меня прекрасно с ними ознакомлены, но я всё-таки повторюсь, а попутно скажу несколько способов противостояния им. Но прежде я бы хотел узнать, к кому из вас применялись непростительные заклятия. Поднимите, пожалуйста, руки те, на кого воздействовали заклятием Империус.
Гарри честно поднял руку вместе с Роном, Гермионой и большей частью собравшихся — как позже выяснилось, в некоторых странах противостояние Империусу входит в обязательную программу обучения Авроров, ну а учеников Хогвартса, как известно, тренировали Пожиратели. Рона и Гермиону — Крауч-младший, под личиной Аластора Хмури, а Гарри ещё и Вольдеморт.
— Замечательно, — Ларсен довольно кивнул. — А теперь, пожалуйста, те, к кому применяли Куруциатус.
В этот раз руки подняли Гарри и пять взрослых Авроров.
— И теперь те, к кому применяли Авада Кедавра, по какой-то причине не достигшее цели.
Деваться было некуда, потому что, как сказал незабвенный Крауч-старший, у Гарри Поттера слишком известная история. Одинокая рука Гарри ярко свидетельствовала о том, что Авада Кедавра обычно своей цели достигает.
Комментировать лектор не стал, за что Гарри его мысленно горячо поблагодарил.
— Что-ж… продолжим. Сейчас я расскажу больше об этих чарах, — в который раз за сегодня пообещал командир, — а на сегодняшней практике у многих из вас будет шанс попрактиковать непростительные чары, а в другой раз — продемонстрировать своё умение противостоять Империусу.
За сим последовала лекция, которую Гарри и сам когда-то рассказывал членам АД. Сегодня Гарри Поттер наконец-то понял Дамблдора, который спал на недавнем экзамене, мерно кивая головой отвечающему. Нет, говорил Лерсен хорошо, но абсолютно ничего нового.
Когда духовно и информационно обогащённые авроры покинули аудиторию, Гарри уже почти выспался. Вчерашние герои тоже потихоньку начали отходить. По крайней мере, их лица вернулись к нормальному состоянию и обрели хоть сколько-нибудь осмысленное выражение.
Однако дальше язвить по поводу вчерашней попойки Гарри не смог — именно в этот момент возле него притормозили четверо Авроров-учеников: два итальянца, китаец и грек.
— Так ты, оказывается, крутой, — проинформировал юношу азиат на мало разборчивом английском.
— Все непростительные заклятия опробовал! — подхватил темноволосый итальянец, стоящий справа. — Можно твой автограф? — продолжил он, подставляя Гарри под нос ладонь для подписи и ухмыляясь.
Гарри молчал, глядя на компанию как на дохлых тараканов. Однако их этот взгляд оставил полностью равнодушными, а на поверку ещё больше развеселил.
— Ну хотя бы плюнь! — настаивал темноволосый.
Гарри послушно плюнул в подставленную ладонь, и с интересом ждал продолжения. Почему-то он был уверен, что это не Пожиратели смерти, а самые обыкновенные идиоты, вроде Малфоя и его компании.
Оплёванный итальянец трижды изменился в лице, приобретя забавный бледно-фиолетовый оттенок. Ещё через несколько секунд он поднял на Гарри налитые кровью и бешенством глаза.
— Да я тебя сейчас…
Гарри уже приготовился достать палочку и палить на поражение, но излияния итальянца были грубо прерваны низким, немного хриплым голосом Олега, не замедлившего появится откуда-то справа вместе со всей вчерашней компанией.
— Ну надо же! Какие люди — и без намордников! Этот парень с нами, Трап… как тебя там?
— Трапатонни, — подсказал Майкл сзади.
— Да какая разница, — отмахнулся русский, добавив несколько непонятных выражений из тех, которые Гарри уже слышал вчера. — Так вот, этот парень с нами, так что будь другом — обойдись без грубостей. А слюну, так и быть, можешь собрать в баночку и хранить как память.
Тот, кого назвали Трапатонни, хотя Гарри так и не понял, имя это, или фамилия, быстро оценил ситуацию, сделав для себя определённые выводы, и поспешил удалиться, прихватив компанию с собой.
— Вы что, знакомы? — спросил Рон, сидя в очередной аудитории и ожидая появления очередного преподавателя, который должен будет посвятить их в азы составления заклинаний.
— Вчера после фехтования этот умник решил, что он — король мира, — пояснил Ганс, сидящий ближе всех к мальчишкам, — мы его вежливо заверили, что он ошибается… а он почему-то обиделся…
— Пришлось бить морду, — встрял Дмитрий. — Тогда он, почему-то обиделся ещё больше.
— И теперь самоутверждается за счёт тех, кто отпор дать не сможет, — закончил немец.
Рон промолчал, а Гарри глубокомысленно кивнул, подтверждая, что отпор он, скорее всего, дать не смог бы.
Итак, составление заклинаний проходило просто великолепно: скоро на кафедру взгромоздился некто в немецкой чёрно-жёлтой форме, по габаритам способный потягаться с дядей Верноном. Гарри ещё вчера обратил внимание на то, как этот субъект владеет мечом. А точнее — не владеет, а выделывает какие-то кренделя, глядя на которые опытный фехтовальщик Нагата едва не сделал себе харакири от ужаса.
— Это что за пингвин? — прошипел Майкл, обращаясь к Гансу.
— Это — наш учитель по составлению заклинаний, Отто Краузе, — так же шёпотом пояснил немец, — скотина редкая, надо сказать! Сначала всегда задаёт задание, потом собирает работы, а только потом — объясняет, как они должны были быть выполнены.
— А зачем вообще аврорам нужны составители заклинаний? — в пол голоса поинтересовался Рон, не отрывая взгляда от бормочущего что-то не по теме немца.
— Вообще-то составители — отдельный отдел аврората, — просветил ребят Майкл, мгновенно потерявший интерес к бухтению учителя. — Раньше они были сами по себе, но потом на каком-то саммите министров магии скольких-то стран было решено, что новые разработки должны принадлежать аврорам. Самые же секретные проекты держит под контролем Отдел Тайн. С того времени ничего не менялось… ну… в США, по крайней мере…
— Ничего оригинального Фадж всё равно придумать не смог бы, — заметил со своего места Гарри, — так что а Англии, скорее всего, всё как и у вас.
— А ты, вижу, с министром не в ладах? — со свойственной ему прямолинейностью поинтересовался Фокс.
Гарри уже в который раз захотелось дать американцу в зубы за эту самую прямолинейность, но, внимательнее изучив оппонента, который был выше его почти на голову, юноша решил, что морду бить пока не стоит:
— Не в ладах, — тихо подтвердил он, и перевёл взгляд на необъятного лектора, тем самым показывая, что для него разговор окончен.

Глава 26.

«Весельчак — человек, который, сломав ногу, радуется, что не сломал шею»
Эван Эзар.

После фехтования авроры, похрустывая костями и тихонько проклиная преподавателей, двинулись на обед. Там их встретили накрытые столы и довольный Ларсен.
— Вижу, вы уже имели радость ознакомиться со здешним стилем обмена опытом! — радостно возвестил он. — У каждой делегации найдётся что поведать коллегам, так что ваше пребывание здесь будет продуктивным.
Гарри бы убил его за такую жизнерадостность, но поднять палочку был сейчас не в силах. Так что пришлось довольствоваться двухэтажной анафемой про себя. Спокойной жизни сегодня ожидать не приходилось — далее в программе была ещё одна лекция по заклинаниям и практика.
Сидя за столом, Гарри расслабился, так что когда пришло время подниматься, мышцы едва не свело судорогой. Скрипнув зубами, Поттер выбрался из-за стола и потащился за Роном, который, надо сказать, тоже выглядел не лучшим образом. На Гермиону смотреть тоже было жалко — девушка, конечно, держалась молодцом, но было видно, что это даётся ей не легко. В прочем, ей было легче — у неё, как у потенциального правоведа, вместо половины фехтований будут законы магического мира.
На лекции Гарри всеми силами сосредоточился на том, чтобы запомнить очень полезное заклинание, составленное испанцами. Щитовые чары вплетались в помеховые, создавая пусть слабый, но всё-таки щит, способный защитить не только от простых заклинаний, но и от материальных предметов малого и среднего размеров, движущихся не очень быстро. Он даже исхитрился записать на пергаменте формулу заклинания. Правда, для этого пришлось одолжить у сидящего справа Олега маггловскую ручку, но юношу такие мелочи как использование канцелярских товаров потенциальных Пожирателей волновали в последнюю очередь.
— А ты уверен, что сможешь это воспроизвести? — осторожно поинтересовался русский, заглядывая через плечо Гарри в его конспект, состоящий из семи кривых строчек.
— Если не смогу — возьму конспект у Гермионы, — ответил тот, выводя восьмую строку. — Она всегда всё записывает… может быть, раз в год, и списать даст…
На этом диалог и закончился. Гарри общаться не хотел, а Олег не настаивал. Тем более что на лекциях говорить, теоретически, не положено. Правда, почтенные авроры уже давно забыли, когда в последний раз посещали лекции, так что тишины, в основном, не получалось.
После трёхчасового рассказа, обильно сдобренного демонстрациями и примерами, компания поплелась ко второму из пяти тренировочных залов, в надежде, что их не ждут больше никакие сюрпризы.
Сюрпризов не было, если не считать, что в этот раз в процессе участвовал лично Главный, аки Ларсен.
— Противники, все вы ознакомлены с правилами магической дуэли, так что сейчас, будьте добры — встаньте друг против друга, — изрёк он, проходя мимо только что вошедших Авроров. — Сейчас вам предстоит отработка боевых заклинаний. Используйте те чары, которые бы использовали, если бы на вас напали враги. Начали!
Гарри встал напротив Рона и напряжённо крутил в руках палочку. Уизли же, отвесив поклон и немного помедлив, попробовал его разоружить.
— Protego! — крикнул Гарри, чуть позже, чем следовало. Впрочем, палочка осталась у законного владельца, так что придраться было не к чему.
— Impedimenta! — немедленно среагировал Рон.
— Protego! Saifedos!..
Гарри намеренно неуклюже увернулся от ответного заклинания и, словно бы случайно, сделал шаг влево.
— Petrificus totalus! Stupefy! Expelliarmus!
Рон смог отразить парализующее заклинание и сногсшибатель, но на Expelliarmus его щита третьего уровня уже не хватило. Поттер тяжело наклонился и поднял с пола палочку друга.
Авроры-студенты, если и смотрели на двух школьников, то насмешливо, или сочувственно. А старшие и вовсе сочли ниже своего достоинства наблюдать за мышиной вознёй. Гарри их прекрасно понимал — точно так же ему было скучно смотреть на дуэли однокашников в Хогвартсе. Зато сейчас у ребят появился шанс понаблюдать за профессионалами со стороны. Авроры никак не выказывали того, что недавняя тренировка их ослабила: заклинания рассекали воздух, врезаясь в невидимые, или наоборот яркие щиты. Гарри даже успел отметить, что троих из старших Авроров победил бы легко. Если, конечно, они, как и сам Поттер, не играют с соперниками.
Естественно, юноши закончили дуэль первыми — Гермиона не смогла сдаться противнице без боя и потому продержалась почти пятнадцать минут. В этот раз напротив старосты Гриффиндора стояла та самая американка, с которой на фехтовании разговаривал Фокс, в данный момент обстреливющий Гейне очень даже приличными боевыми заклинаниями средних уровней. Чуть левее Олег и Дмитрий увлечённо сражались, время от времени используя, правда, не всегда оправданно, заклинания высшей магии.
«Фокс — оперативник, а русские оба спецназ» — сделал вывод Поттер, не отрываясь от сражающихся пар.
Следующими его внимание привлекли итальянец и кто-то из латинской Америки (отсюда Поттер не мог увидеть, из какой конкретно страны этот парень). Они не блистали техникой, или силой заклинаний, но при этом итальянец великолепно владел щитовыми чарами среднего уровня, а мексиканец — как Гарри всё-таки смог заметить, на его тёмно-синей мантии с жёлтыми полосами вдоль пол, общей для всех представителей латинской Америки, красовалась маленькая нашивка — флаг Мексики — прекрасно уклонялся от слабых атак противника.
Наконец, когда старшим аврорам наскучило бросаться друг в друга заклинаниями, Ларсен взял слово:
— Что-ж, уважаемые господа, хочется надеяться, что этот день прошёл продуктивно. На сегодня занятия окончены, — сухо продолжал он. — Ужин будет через час, а остальное время вы можете использовать на своё усмотрение.

— Кажется, я знаю, как выглядит моя смерть, — сделав страдальческую мину человека, которому осталось жить несколько часов, объявил Фокс с кровати, на которую завалился, как только они вернулись в свою комнату. — Она низкого роста и с узкими глазами. А зовут её — Сурумаки Нагата!
— Мерлин великий… да как ты это имя запомнил? Не говоря уж о том, что выговорил?! — возопил Рон.
Уизли был единственным, кто этим вечером твёрдо стоял на ногах. Не только стоял, но при этом ещё и самозабвенно размахивал мечом, который ему, как и всем остальным, было поручено хранить до конца курса, отрабатывая выученные сегодня движения. Лично Гарри затолкал свой меч под кровать насколько глубоко, насколько позволили онемевшие от усталости мышцы, и теперь недоумевал, как Рон ещё не развалился на составляющие от перенагрузки.
— Должность, так сказать, обязывает, — буркнул американец в ответ, — порой, за один день столько имён запоминать приходилось, что потом неделю голова квадратная была…
— Что за должность такая, — заинтересовался Гарри, ради такой информации даже повернувший голову в сторону Фоксовой кровати. — Рон! Прекрати размахивать этой дрянью по оперативному простору! — добавил он, когда меч Уизли просвистел в опасной близости от его локтя, свисающего с кровати.
— А… мой отец — министр магии США, — с присущей ему скромностью объявил Фокс, попробовав безразлично махнуть рукой, но быстро отказавшись от этой невыполнимой затеи.
— А ты тут при чём, — удивился Уизли, — зачем тебе-то какие-то имена запоминать?
— Как это «при чём»?! — возмутился американец. — Ведь на нас с мамой развлечение гостей, послов… и прочего сброда.
— Понятно, — рассеянно пробормотал Гарри, быстро утратив интерес к дальнейшему повествованию.
— А как ты в авроры попал? — поинтересовался Рон, наконец прислоняя меч к стене и заваливаясь на своё ложе.
— Отец настоял, — охотно отозвался Майкл, удобнее располагаясь на застеленной кровати. — Сразу после школы отправил в аврорское училище. Весело там было… а уж на практике!.. хотя, куда вам понять?… Теперь, вот, эта поездка…
— И как тебя отец отпустил, — участливо и с болей насмешки продолжил расспросы Рон.
— А почему нет?
— У нас тут, между прочим, война идёт, — милостиво разъяснил Рон, но Фокс лишь усмехнулся и всё-таки махнул рукой.
— Ты, конечно, не обижайся, Рон, но мне кажется, что ваша война немного раздутая. Ну убивали магглов… плохо, конечно. Но ведь не каждый ненормальный убийца — великий волшебник! А Сами-знаете-кто… даже с ребёнком справиться не смог…
Последние слова он буквально промямлил, запоздало вспомнив, что этот самый «ребёнок» сейчас находится с ним в одной комнате.
— Разве в США не проходили акции Пожирателей смерти? — заинтересованно спросил Гарри, возвращаясь к беседе и делая вид, что не заметил промаха Фокса.
— Несколько десятков ненормальных в чёрных балахонах и масках обстреляли нашу основную торговую магическую точку. Их быстро обезвредили.
Гарри не стал спрашивать о потерях, зная, что ответа не получит. И потому задал совсем другой вопрос:
— А где находится ваше Министерство?
Судя по тому, какой гордостью озарилось лицо Фокса, своим министерством он гордился.
— Вообще-то в каждом штате своё министерство, но все они сосредоточены в одном главном центре. Нет, не в Вашингтоне, округ Колумбия, как у магглов. Наше главное управление находится в Нью-Йорке. Прямо в небоскрёбах-близнецах, как думают магглы, зданиях Всемирного торгового центра! Нет, — поспешил продолжить он, — против магглов я абсолютно ничего не имею, просто иногда они ведут себя как самые настоящие придурки!
— А вас не напрягло разрушение министерства Германии? — как бы между прочим поинтересовался Поттер, возвращаясь к скользкой теме.
— А не слишком ли ты любопытен для школьника, приятель? — начиная выходить из равновесия, спросил Майкл. Судя по всему, считавший, что резкий тон заставит Гарри испугаться.
— Да нет, можешь не отвечать, — тем не менее поспешил заверить его Поттер, — просто я — лицо заинтересованное…
На этом разговор и окончился. Рон с Гарри же вновь уселись играть в шахматы.
Приблизительно через полтора часа раздался тихий скрип открывающейся двери. Гарри немедленно вскочил с кровати, выдёргивая из рукава палочку, уверенный в том, что это Пожиратель пришёл по его душу.
Ганс застыл в дверях, удивлённо глядя на палочку, направленную ему в сердце. За ним маячили фигуры Олега и Дмитрия.
— Оу… мы не во время? — с немедленно ставшим заметным немецким акцентом заговорил он.
— Нет, что вы… — промямлил Поттер, опуская оружие. — Извините.
— Не обращай внимания! — посоветовал со своей кровати по-прежнему лежащий пластом американец. — В худшем случае ты бы остался без глаза.
— Скорее с палочкой в носу, — мрачно заметил Рон, не оценивший шутку по достоинству. — Он троллей только так побеждал!
Почему-то никто не поверил, что Гарри побеждал троллей, засовывая им в нос волшебную палочку. Настаивать Поттер не стал, так что, отсмеявшись, поздние гости беспрепятственно вошли в помещение.
— Ну что, ребятки, будем веселиться? — потирая руки, спросил Олег, водружая на единственный стол увесистый пакет, в котором что-то звякало.
— Надо же отметить знакомство! — поддержал товарища Дмитрий.
Уже через несколько секунд, на столе материализовалось несколько стеклянных бутылок с чем-то прозрачным и несколько пластмассовых стаканов, убранных один в один.

Гарри, поняв, что остаться незамеченным ему не светит, вежливо кивнул так, что каждый в зале мог подумать, что Поттер приветствовал персонально его.
«В конце-концов, должна же известность хоть чему-то научить…» — прокомментировал свои действия Поттер, снова замирая на месте и строя на лице вежливо-заинтересованное выражение.
— Продолжим, — охотно согласился с мыслями Гарри командир, — сейчас мы проведём небольшую экскурсию по комплексу, а потом вам покажут комнаты. Проживать гости будут в комнатах, рассчитанных на количество от трёх до шести человек. Заселялись люди согласно языковой принадлежности. Как всем вам известно, занятия должны проводиться на английском языке. Что-ж… следуйте за мной…
Экскурсия была довольно занимательная. Оказалось, что это заведение находится в глухом лесу, без связи с цивилизацией. Собой постройка представляла небольшой замок, построенный где-то в тринадцатом веке рыцарем-магом, разочаровавшихся в крестовых походах после похода детей. В связи с этим маг выстроил себе довольно-таки скромное жилище в далёком от людей месте и поселился там. Потом замок перешёл его сыну, потом внуку… и так далее, пока потомки рыцаря не были убиты бунтарями, желавшими положить конец правлению маггловского короля Карла I, будучи принятыми за его сторонников. Против толпы взбешённых людей, не думающих, что творят, не помогла никакая магия. С тех пор замок отреставрирован и уже почти полторы сотни лет служит для подготовки Авроров.
Если магглы вдруг забредают в такую глушь, то видят только лишь болото. Правда, не так давно у аврората возникла проблема с мелиораторами, но она была благополучно решении. Для мага же это не большой каменный дом, с огромной натяжкой называемый замком. Однако спешить с выводами, как оказалось, не стоит: большая часть комплекса, то есть нижние пять этажей, находится под землёй и не видна даже глазу волшебника. Оставшиеся же три — на верху.
Трапезы у обучающихся будут проходить в большой столовой на верхних этажах. Они, как стадо за пастухом, плелись за Ларсеном, одно за другим посещая помещения школы. Столовая оказалась так себе — не в пример хогвартской. Небольшая, мрачная, со сдвинутыми вместе массивными деревянными столами и не слишком уютно выглядящими лавками. Классы, где аврорам предстояло совершенствовать свои знания очень сильно отличались от хогвартских — судя по всему, заниматься все сорок человек будут вместе, в связи с чем аудитории были похожи на античный амфитеатр: несколько рядов посадочных мест плотным кольцом окружали кафедру, на которой, по идее, должен распинаться преподаватель. Правда, некоторые комнаты, отведённые для занятий практикой, показались Гарри просто великолепными — всё было почти так же, как и в штабе АД, разве только в более мрачных тонах.
После продолжительной но, всё— таки, не очень увлекательной экскурсии новоприбывшие были распределены по комнатам.
Гарри и Рон оказались в комнате на троих с каким-то американцем, по имени Майкл Фокс. Добравшись до второго этажа, где располагались жилые комнаты, ребята уже застали там нового соседа: молодой человек, лет восемнадцати-двадцати, со светло-русыми волосами, чуть прикрывающими уши, лежал на кровати у противоположной к двери стены и буравил учеников Хогвартса наглым взглядом ярко-голубых глаз. Тёмно-синяя мантия валялась на единственном в небольшой комнатке стуле.
— Ну что, ребятки, — снисходительно, словно делая юношам одолжение, изрёк он на чистом английском языке, в котором, впрочем, если прислушаться, можно было разобрать характерный американцам акцент, — давайте знакомиться? Ты — Гарри Поттер, — продолжил наглец, обращаясь, разумеется, к Гарри. А ты?
— Рон Уизли, — не очень дружелюбно представился Рон.
— Мило. А я — Майкл Фокс. Чего в дверях-то встали как пеньки с глазами? Заваливайтесь!
Юноши поспешили последовать столь неординарному совету. Гарри занял ту кровать, которая была сбоку, рядом с массивным комодом, а Рон устроился напротив американца на кровати, прислоненной к стене у двери. Надо сказать, что обстановка в комнате была спартанская — три простые, без пологов, кровати, расставленные по трём стенам, Большой шкаф, один на всех, стул и письменный стол. Вещи гриффиндорцев, как и обещал Дамблдор, ожидали хозяев возле шкафа.
— Интересно, а как они все тебя узнали? — обратился к Поттеру Рон, не обращая внимания на всецело поглощённого запихиванием немногочисленных вещей на среднюю полку шкафа соседа.
— Готов спорить, — откликнулся разлёгшийся на кровати Поттер, — что те кошмарные фотографии с тримудрого турнира не напечатали ещё, разве что, на туалетной бумаге. Хотя… может и напечатали…
— Которые фотограф Скитер делал, что-ли?
— Ну да! Может, ещё этого года — в Косом переулке.
— Наивный же ты, парень! — встрял американец, откровенно развлекавшийся, слушая разговор гриффиндорцев. — Да твои фотографии в каждом номере абсолютно любого журнала! По крайнем мере, у нас. В маггловской одежде, вроде как, есть… я особенно не интересовался.
Гарри промолчал. Ему, на самом деле, было глубоко плевать, что за ним охотятся папарацци, однако было обидно, что он их ни разу не заметил. Замаскированных Авроров — заметил, а папарацци — нет.
— Ну и чем займёмся? — поинтересовался неунывающий Майкл. — Идеи есть?
Рон молча потянулся к своему рюкзаку и, предварительно вывалив на кровать Гермионины книжки, извлёк на свет божий волшебные шахматы.
— Только это… — буркнул он, демонстрируя извлечённый объект новому знакомому.
— Рон, ты святой! — убеждённо заявил Поттер, резво вскакивая с кровати и перебираясь на ложе друга, где тот уже начал расставлять фигуры.
— Я, конечно, слышал, что англичане странные… но чтоб настолько!.. — протянул сожитель. — С такой искренней радостью в шахматы играть…
Впрочем, очень скоро американец, не найдя для себя лучшего занятия, придвинул к кровати Уизли стул и устроился на нём, пытаясь давать советы, которым никто, конечно, не следовал.
— Нет, ну серьёзно… ты что никогда шахмат не видел!? — возопил Фокс когда Гарри в очередной раз продул партию.
— Видел, — буркнул Поттер. — Даже в человеческий рост фигуры видел…
— Как так в человеческий? — живо заинтересовался сожитель.
— У него спроси, — пробурчал потенциальный спаситель мира, кивнув в сторону довольного собой победителя. — Он ту партию выиграл…
Рон, на которого немедленно устремился не в меру любопытный взгляд американца, тут же растерялся и уставился на Гарри. Уизли не знал, что можно рассказать, а о чём лучше помалкивать — а вдруг история с Философским камнем — государственная тайна?
Гарри понял, почему так замялся друг и начал сам:
— Когда мы учились на первом курсе, в школе хранился Философский камень. Слышал о таком, наверное? Так вот, мы втроём — с Гермионой сможешь познакомиться завтра — полезли его добывать. Одним из испытаний была шахматная доска с огромными фигурами. — Гарри пытался подстроиться под манеру речи нового соседа, но это явно была плохая идея — вместо нормальной, понятной речи получалось повествование в духе Парватти и Лаванды. — Притом они вели себя так же, как и полноценные волшебные шахматы — крошили фигуры… только в путь… Мы заменили три фигуры на доске, и Рон командовал партией. В итоге партия была выиграна, но ценой его фигуры.
Отчаянно покрасневший под взглядом американца, в котором значительно прибавилось уважения, Рон начал бормотать что-то про то, что ему не очень-то и досталось.
Гарри лишь усмехнулся. Теперь, возможно, к друзьям не все будут относиться как к маленьким деткам.
— А камень вы достали? — не отставал заинтересовавшийся Майкл.
— Скажем так… в итоге я очнулся через неделю в лазарете, — честно ответил Поттер, правдиво описав окончание приключений первого курса.
Впечатление от нового сожителя у Поттера осталось неоднозначное — американец был любопытен, порой бестактен и приторно-жизнерадостен. Он был из тех, кто уже через полчаса знакомства переходит на «ты». Весь этот вечер Гарри пытался решить, как относиться к этому временному попутчику. Пока что он держался прохладно и настороженно, ведь, в конце-концов, любой из сорока прибывших сегодня в школу Авроров мог оказаться слугой Вольдеморта. Открытой враждебности, впрочем, юноша тоже не выказывал.
Около полуночи Поттер решил откланяться, изо всех сил надеясь, что Дамблдор знал, куда их отправил и завтра юноша не проснётся, с удивлением обнаружив свою голову в тумбочке…

Судя по тому, как возмущённо зашептались на разных языках иностранные авроры, для них подобные занятия тоже были в новинку. В это время на небольшое возвышение возле стены с оружием поднялся один из восточных Авроров — японец. Из его речи стало ясно, правда с трудом, что сейчас авроры будут постигать великое искусство сражения на мечах, входящее в обязательную программу японского аврората. Теперь же уважаемым коллегам надлежит разделиться по двое и занять круги, их которых в процессе сражения выходить не позволено.
— Неподражаемо! — возвестил Дмитрий, делая несколько шагов к стойке с оружием, вокруг которой уже столпились коллеги. — И зачем аврору надо с этим дрыном скакать?
Гарри же как раз прекрасно понял, зачем. Он немедленно вспомнил, как остался безоружным в Тайной комнате. Если бы Фоукс тогда не принёс шляпу с мечом, Гарри бы здесь не стоял.
Когда друзья наконец протолкались к стойке, там осталось около трёх десятков мечей. Рон немедленно ухватил огромный двуручный меч с массивной, похожей на крест рукоятью. Гарри же остановил свой выбор на небольшом, очень похожем на меч Основателя клинке. Правда, не таком красивом и лёгком, но всё же довольно-таки удобном.
Гермиона, как и почти все присутствующие женщины, предпочла какой-то совсем уж миниатюрный клинок, который теперь неуверенно сжимала в руке, явно опасаясь пораниться острым лезвием, стоя в одном из кругов, напротив девушки в итальянской форме.
Судя по выражению лица стоящего напротив Рона, Уизли уже глубоко раскаялся в своём выборе оружия: тяжёлый меч нещадно тянул к земле. Но менять что бы то ни было уже поздно — давешний японец, представившийся каким-то непроизносимым именем и фамилией Нагата, объявил, что сейчас он будет демонстрировать движения, а остальные должны будут, по возможности, их скопировать.
После пяти минут махания мечом Гарри понял, что фехтовать он не научится никогда. Рука отказывалась слушаться, а лёгкие работать. Но Рону приходилось намного хуже… как говорится, «жадность фраера погубит»… Уизли, явно специально выбравший самый здоровый из имеющихся в наличии мечей, был опасно близок к тому, чтобы свалиться под его тяжестью.
После получаса Гарри абсолютно ясно понял, как сильно он любит Хогвартс, а после часа решил, что смерть от руки Вольдеморта — не такая уж плохая перспектива.
Рон к тому времени понять, кажется, был уже ничего не способен.
Через полтора часа довольный Нагата заявил, что с согласия руководства, занятия искусством владения холодным оружием (такой витиеватой формулировкой он постоянно заменял простое слово «фехтование»), будут проходить ежедневно, по три часа.
Бурной радости и оваций у собравшихся это не вызвало, но, как выяснилось, досточтимый аврор ещё не закончил. Теперь, когда они постигли азы, можно было переходить к поединкам.
После того, как недовольный рокот в зале стих, Нагата добавил, что мечи, которые были в этом зале, заколдованы. Ими нельзя нанести повреждений, но, в зависимости от предполагаемой силы удара, у жертву будет брать паралич. То есть, если Рон нанесёт Гарри «смертельное» ранение, то вместо этого Поттер паленом рухнет на пол и не сможет шевелиться около минуты. А если Рон заденет правую руку Гарри, то он либо сможет продолжить поединок, но с меньшей силой, либо конечность будет временно парализована.
Полуубитый Рон воспринял поединок как последний гвоздь в крышку своего гроба. Однако, перечить не стал, а послушно поднял огромный меч, вставая в только что с таким трудом выученную позицию. Гарри так же встал в позицию, сжимая меч двумя руками, хотя его было положено держать одной.
Рон атаковал первым. Он занёс меч над головой, и удивительно красивым и сильным ударом (если учитывать усталость и непривычку), обрушил оружие на голову Поттера, уверенный в том, что меч не причинит другу вреда.
Гарри же, как и любой другой человек, которого атакуют огромным острым мечом, пусть даже и заколдованным, такой убеждённости не испытывал, и поспешил выставить свой меч вперёд в стандартном защитном жесте, пусть немного неуклюжем, но зато действенном. Откуда-то справа донёсся неприятный лязг, свидетельствующий о том, что кто-то сейчас тоже блокирует удар. Рон снова замахнулся — уже справа, и Гарри понял, что блокировать не сможет. И не из-за нехватки времени, или профессиональности нападающего… просто он не знал, как правильно подставить меч, чтобы скользнувший по нему двуручник не оставил надежду магического мира без руки.
Тогда Поттер попытался уклониться от удара, нырнув вниз и вправо, навстречу мечу. Это оказалось не так трудно — почти как с бладжером. Гарри быстро махнул своим клинком, царапая левую руку Уизли, но больше ничего не добился. Рон только поморщился и продолжил атаковать с ещё большим азартом, а Гарри немедленно заметил, что друг больше не кажется усталым. Напротив — Рон, казалось, не чувствовал веса своего меча, в то время как Гарри готов был свалиться к нему под ноги.
Поттер довольно ловко уклонялся от ударов, но больше ничего не предпринимал. Наконец Гарри поймал момент, когда Рон удобно встал, демонстрируя незащищённую левую часть корпуса. Юноша размахнулся, и попробовал атаковать. Рон немедленно среагировал, отведя более лёгкий меч Гарри влево и рубанул с плеча. Удар пришёлся точно по спине и, если бы драка была настоящая, рассёк бы Поттера пополам. Гарри немедленно почувствовал, как тело налилось свинцовой тяжестью, становясь непослушным, как будто ватным, а потом рухнул на каменный пол.
Наслаждаться долгожданным отдыхом Поттеру пришлось не долго — всего лишь минуту, но когда он с помощью Рона поднялся с пола, всё тело ныло почище чем после Хогсмида. Правая рука меленько дрожала, если вытянуть её, а ноги опасно подгибались. Юноша повернул голову (как ему показалось, с пронзительным скрипом), и оглядел зал. Несколько человек лежало в нокауте, некоторые же, вроде Гермионы, находились в таком же состоянии, что и сам Поттер, то есть как будто по нему только что пробежало стадо слонов. Некоторый ещё дрались. Внимание Гарри привлекла пара японцев, которые самозабвенно орудовали мечами. Сразу было видно, что они долго этому учились: движения были лёгкими и отточенными, бойцы словно бы и не замечали черты, без труда оставаясь в пределах своего круга. Откуда-то слева донеслись отборные ругательства на тролльем языке (не горных троллей, разумеется — те настолько тупы, что ругательства в их лексикон явно не входят, как и любые другие слова. Зато лексикон так называемых лесных [или как их обозвать?] троллей почти на две трети состоял из нецензурной брани). С неохотой оторвавшись от наблюдения за профессионалами, Гарри повернул голову на голос, заодно приготовившись запоминать неизвестные ему слова, которые могут пригодиться в будущем. Ругался, конечно же, Фокс, тяжело поднимающийся с пола напротив Ганса.
— …через левое копыто!!! — бушевал тот. — Копперфильдовы яйца!.. Ну как так можно, вообще?!
— Заткнись уже, а? Будь другом… — посоветовала ему миловидная американка из соседнего круга. Её соперница как раз сейчас должна была очухаться. — Не нравится — вали домой!
— А если бы он убил меня? — обиженно отозвался Фокс.
— Мы бы устроили праздник, — отрезала девушка и повернулась к сопернице, помогая ей подняться.
Досматривать эту, без сомнения, занимательную сцену Гарри не стал и повернулся к Рону.
— Гарри! Ты не поверишь, — Уизли так и светился счастьем, — я ведь до этого никогда даже в руки меч не брал, но всё равно знал, что нужно делать! Это здорово!
— Поздравляю, — искренне ответил Гарри, выдавливая на лице хотя бы что-то отдалённо похожее на улыбку, но получилось очень жалко и Поттер бросил это неблагодарное занятие, продолжив серьёзным тоном:
— Когда я впервые сел на метлу — было то же самое. У тебя из родственников никто не фехтует?
Рон озадаченно покачал головой.
— Вроде нет… Это что я теперь, фехтовать умею?
— Десять раз, — ехидно отозвался Поттер. — Одно дело — меня победить, а другое — вот их.
С этими словами юноша кивнул в сторону всё ещё сражающихся японцев.
Рон сдулся прямо на глазах.
— Ничего, приятель! Крепись! — веселился Гарри, — теперь тебе только тренироваться надо. Много.
— И всё-таки я тебя победил, — счастливо возвестил Рон, гордо выпятив грудь и приподняв меч, который держал за рукоять, а лезвием упирался в пол.
— Победил, — согласился Гарри, а Рон ещё больше погрустнел.
— Зато на магической дуэли победы мне не видать, — задумчиво протянул он.
— С чего ты взял?
— Издеваешься, да? — вопросом на вопрос ответил Уизли.
— Вовсе нет, — отозвался Поттер, морщась, присаживаясь на корточки. — Я ведь и сражаться то толком не умею! — с этими словами он хитро посмотрел на друга снизу вверх.
— Гарри, — подозрительно прищурился Рон. — Ты что задумал?
— Я? Ничего!
— Слушай, — тихо заговорил Рон после секундной паузы. — Если будешь поддаваться — я на тебя обижусь.
Гарри глубоко вздохнул, моментально посерьезнев.
— Рон, — проникновенно начал он, тщательно подбирая слова, — посмотри вокруг. Что ты видишь?
Рыжеволосый гриффиндорец послушно огляделся по сторонам.
— Авроров.
— А точнее? — не отставал Гарри.
— А точнее — учеников-авроров из других стран. — Рон упорно не мог вписаться в траекторию полёта мысли Поттера.
— А я вижу людей, любой из которых может оказаться Пожирателем смерти, — жёстко вынес вердикт Поттер. — Любой из них, Рон, может оказаться слугой Вольдеморта. И если это так, то я не собираюсь открывать своих карт. Пусть считают, что нарвались на лёгкую добычу, а там… я найду, чем их удивить!
Уизли молчал. Молчал долго и красноречиво. Ему было стыдно за своё непонимание.
— И как ты можешь всё это предусматривать? — наконец выдавил он. — Я, например, даже не подумал… вернее, подумал, но потом решил, что Дамблдор нас бы сюда не отправил, если бы это было опасно…
— Да ты не волнуйся! — попытался хоть чуть-чуть ободрить приунывшего товарища Поттер, — просто за меня больше некому думать, решать и предусматривать — Дамблдор уже один раз подумал… теперь уж я сам попробую… Тут же всё просто — о том куда мы отправляемся Вольдеморт мог узнать от своих шестёрок в Министерстве, ведь дубина Фадж вряд ли будет держать документы о нашем назначении в несгораемом сейфе с сорока замками, а язык за зубами… потом Вольдеморт отдаёт приказ ещё каким-нибудь шестёркам, а те вполне могут быть лучшими учениками аврорских школ, или почтенными аврорами других стран. И вот они отправляются сюда, чтобы оставить от великого Гарри Поттера и его товарищей очень живописные трупы.
— Но ведь тогда они могут напасть в любой момент?! — полуспросил, полувоскликнул Рон.
— Вряд ли, — ответил Гарри, удобнее устраиваясь на каменном полу, — они попробуют обставить всё так, чтобы было похоже на несчастный случай, или, по крайней мере, переводило стрелки на кого-то другого.
— Тогда зачем ты согласился прибиться к Фоксу? — задал вполне законный вопрос Рон.
— Затем, что уже через пару дней он будет знать весь курс поимённо. Он ведь запомнил имя Гермионы, хотя назвали мы его всего один раз. Что-то мне подсказывает, что его информационной сети можно доверять.
— А если он и есть Пожиратель? — не унимался Уизли. — Ведь наши имена ему могли сказать, когда давали задание.
— Тогда зачем ему столько знакомых? Пожиратель среди Авроров держался бы особняком. Старался не выделяться, на случай, ели будут спрашивать, не ведёт ли кто-нибудь себя подозрительно.
— А если он наоборот хочет втереться ко всем в доверие?
— Тогда мы умрём, — меланхолично отозвался Поттер, пристально глядя на замерших японцев. Поединок кончился ничьёй.

Глава 25.

«Всего разностороннее бывает бездарность».
Григорий Ландау

Как ни странно, с утра голова оказалась на своём законном месте. Но пробуждение от этого приятнее отнюдь не стало. Дело в том, что по жилому этажу разнёсся многократно усиленный магией голос командира, извещающий о том, что утро всё-таки настало и через полчаса будет завтрак.
Судя по пространным ругательствам, исходящим от американского коллеги, за океаном побудки проходили не в семь утра.
В свободное время, которого, по идее, должно быть не много, аврорам можно было расхаживать по комплексу в чём они посчитают необходимым, лишь бы сверху была наброшена мантия.
Гарри, первым продравший глаза, был, мягко говоря, шокирован, узрев одеяние Майкла. Тот напялил на себя простые маггловские джинсы и ярко-жёлтую футболку, надпись на которой гласила: «Бросай курить — вставай на лыжи! И вместо рака будет грыжа!!!». На это великолепие была небрежно натянута давешняя тёмно-синяя мантия.
Оклемавшись от столь наглого прерывания его заслуженного отдыха, Гарри, по здравом размышлении, пришёл к выводу, что под подобным лозунгом компания Вольдеморта, возможно, имела бы куда больший успех, нежели их не слишком триумфальное шествие под знамёнами пропаганды чистокровности.
Долго размышлять по этому поводу он не стал, рискуя опоздать на утреннюю трапезу. Гарри выбрался из-под тёплого одеяла и, быстро одевшись, принялся тормошить Рона. Друг не проявлял ни малейшего желания просыпаться, как, собственно и прочих признаков сознательного существования. Фокс как раз отправился, как он выразился, «морду брить и морду мыть», а Гарри решил, что Рона стоит поторопить. Приблизительно ведро ледяной воды, сотворённой несложным заклинанием, вылитое рано по утру на упрямого товарища, во истину творит чудеса. Рон, издав вопль, в полной мере разъясняющий Гарри, что Уизли о нём думает, подскочил на кровати, моментально просыпаясь.
— Ты что сдурел!? — сверкая бешенными глазами взревел он.
— Вставай, — скомандовал Поттер, движением палочки заставляя простыни и голову Рона высохнуть. — В этом месте утро, как оказалось, начинается в семь утра…
Ничего цензурного на это Рон ответить всё равно не мог, так что предпочёл промолчать. Но молчал он ровно до того момента, пока не узнал, что на этаже всего лишь две ванных — в женском крыле, и в мужском. И в мужскую ванную уже выстроилась приличная очередь.
Немного успокоился Рон только тогда, когда оказалось, что в просторном помещении восемь умывальников, которыми можно пользоваться одновременно. Да уж! Условия жизни тут были явно ниже, чем в Хогвартсе. Тот благородный рыцарь, очевидно, вёл спартанский образ жизни, что и завещал своим потомкам вместе с полупустым замком.
Завтрак, однако, поразил своей обильностью — Гарри то ожидал кусочка бекона и холодного чая, как у Дарсли… а тут — вполне приличная трапеза, притом на столах стояли блюда, пришедшиеся по вкусу всем иностранным гостям. Было тут и чили, вызвавшее бурный восторг среди представителей латиноамериканской делегации, объединившей в себе несколько стран южной Америки, таких как, собственно, Чили, Перу, Аргентина, Мексика и Бразилия, от каждой по одному человеку. Азиаты немедленно начали поедать рис палочками, которые Гарри, скорее всего, не смог бы даже взять так, чтобы они не развалились. Французы с упоением поедали круасаны. Немцы с восторгом накинулись на то, что называлось шницель.
За завтраком ребята узнали у присоединившейся к ним Гермионы, что её поселили с четырьмя американками. Надо полагать, что всё американское посольство здесь состояло из шести человек. По словам Гермионы, девушки-авроры были вполне терпимыми, хотя и напоминали чем-то Парватти и Лаванду.
— Палочки-то в руках держать умеете, школьники? — поинтересовался по дороге к аудитории хамоватого вида юноша в мантии жёлто-чёрного — германского — цвета. Поинтересовался, однако, на чистом английском.
— Кое-что слышал, — буркнул Гарри. — Кажется, её надо держать заострённым концом вперёд? Или нет?
— Смотря какой конец заострённый — влез вездесущий Фокс, уже успевший сдружиться с немцем и теперь идущий рядом.
— Примем к сведению, — пообещал Поттер, и продолжил прерванный нахалами разговор с Роном.
Занято было всего лишь две трети аудитории, но, если верить Хмури, то это значительно больше, чем было в последние пять лет, когда у Авроров практически не было пополнения. Ещё никто ни с кем толком не познакомился, так что было довольно тихо. На кафедру взошёл некий субъект лет сорока, судя по чёрно-зелёному окрасу мантии, датчанин, и на неплохом английском, объявил, что сейчас, в рамках обмена опытом, будет читать лекцию о новейших разработках их министерства в области психологического воздействия.
Гарри, усевшийся на одном из самых неприметных мест вместе с друзьями, с интересом его слушал. Гермиона с умопомрачительной скоростью строчила конспект, а Рон сидел, уставившись на говорившего и лишь изредка глубокомысленно моргая. Гарри украдкой покосился на пергамент Гермионы, сплошь испещрённый мелкими буквами, а потом перевёл взгляд на собственный лист, где красовалось всего несколько неаккуратных строчек. Хотя и этих строчек ему бы вполне хватило на то, чтобы внушить магглу, или не очень образованному волшебнику, безграничное уважение к своей персоне. Правда, юношу несколько огорчало то, что заклинание новое, недавно разработанное в специальном отделе министерства магии Дании, и поэтому неизвестно, какое воздействие оно окажет на жертву, да и на самого произносящего.
После выступления датчанина начали по одному подниматься волшебники, как правило, опытные авроры, и задавать вопросы относительно методики создания подобных чар.
Когда обсуждение окончилось, авроры потянулись к залу практики, где им предстояло продемонстрировать иностранным коллегам, на что они способны. Друзья пристроились ближе к хвосту процессии, стараясь привлекать как можно меньше внимания. Однако иногда Гарри всё же ловил на себе недовольные взгляды, в которых легко читалось неодобрение действий британского аврората. Не дело это — в военное время тащить детей в аврорскую школу. Даже если среди них Гарри Поттер.
И конечно, не обошлось без вездесущего Фокса. Не в меру словоохотливый американец и его знакомый немец уже во всю болтали с двумя юношами, судя по мантиям, из русской делегации.
Надеяться, что они пройдут мимо не приходилось, так что Гарри глубоко вздохнул и сделал заинтересованное выражение лица.
— Ну что, ребятки, — бодро изрёк Майкл, поравнявшись с ними, — как занятия? Не тяжело?
— Терпимо, — ответила за всех Гермиона. — А вы, собственно, кто?
Фокс смерил девушку заинтересованным взглядом, и с достоинством, подходящим скорее Джеймсу Бонду, представился.
Гермиона с интересом выслушала имя собеседника, но на этом он не остановился, и решил представить англичанам своих товарищей:
— Знакомьтесь, ребята: Ганс Гейне, — кивок в сторону немца — Олег Тихомиров и Дмитрий Орлов. А это — Рон Уизли, Гермиона…
— Гренжер, — закончила удивлённая просвещённостью собеседника староста Гриффиндора.
— …Гренжер и Гарри Поттер, — закончил американец. — Так вот, мы тут поговорили и решили, что вам лучше будет держаться поближе к нам.
Гарри такое предложение удивило. Помощь, да ещё от Фокса и окружения, которое он себе подобрал, юноша не ожидал.
— А с чего вдруг такая честь? — спросил он, останавливаясь возле входа в зал практики.
— А почему нет? — удивился идущий рядом Ганс. — Ведь по-другому вы вряд ли справитесь с программой…
Рон, скорее всего, хотел ответить что-то резкое, или каким-либо другим доступным ему способом довести до нахальных иностранцев, где он видел их помощь, и что она там делала, но Гарри опередил его:
— А ведь вы правы… спасибо! Если вы не против, то мы будем держаться поблизости.
Открывший было рот Рон, немедленно захлопнул его, и удивлённо воззрился на Гарри. Гермиона тоже, судя по выражению лица, недоумевала, почему Гарри согласился на предложения, очень похожее на провокацию. Иностранцы либо не заметили этого, либо сделали вид, что не заметили. Лицо Фокса озарилось искренней радостью, а глаза хитро блеснули.
— Вот и здорово! Добро пожаловать в компанию, ребятки, — торжественно изрёк он. — Гарантирую: скучно не будет!
С этими словами новый товарищ переступил порог тренировочного зала. Остальные последовали за ним. Гарри, красноречиво посмотрев на друзей, так же вошёл в зал.
Нет, зал определённо был великолепный… но что-то было не так. Очень-очень не так. Все остальные, кажется, тоже это заметили и поэтому стояли и удивлённо и озадаченно оглядывали помещение. Дело в том, что залы для тренировки магических дуэлей всегда широкие и очень просторные, потому что противники должны атаковать друг друга с определённого расстояния, как правило, первый удар наносится с тридцати шагов. Здесь же на тридцать шагов отойти было нельзя. Большая часть зала была поделена на двадцать кругов, радиусом, приблизительно, в два метра. Но меньше всего Гарри понравилась стойка с холодным оружием, расположенная возле стены.
— Гарри, — раздался справа шёпот Рона, — если это то, о чём я думаю, то нам пора готовить план побега…
— Боюсь, дружище, это именно то, о чём ты думаешь…, — в тон ему отозвался гриффиндорец.
Рон заметно погрустнел и даже, кажется, стал ниже ростом. Ещё бы! Магия ведь на то и существует, чтобы упрощать жизнь, так что волшебники, как правило, большой физической силой не отличаются, полагаясь исключительно на волшебную палочку. Нет, разумеется, ни Рон, ни Гарри слабаками не были, но долго махать тяжёлой железякой, скорее всего, не смогли бы.

Следующее утро ознаменовалось снежной баталией в наконец-то появившихся сугробах. После продолжительного боя, в ходе которого ученики четырёх факультетов разделились на две группировки и обстреливали друг-друга снегом из-за сугробов. Гарри с удивлением отметил, что делились в основном не по факультетской принадлежности — в его команде было немало слизеринцев. В это утро Бранд наконец-то, к всеобщей радости, был скинут братом в сугроб. Впрочем, гриффиндорец не очень обиделся — только нагло закидал расслабившегося и потерявшего бдительность слизеринца снегом.
Гарри снова увлёкся созерцанием того, как два брата воюют друг с другом — по-детски, весело, непринуждённо. Поттер невольно проникся чем-то напоминающим уважение к старшему брату — Блейзу. Вместо того чтобы изо всех сил открещиваться от брата-гриффиндорца, что, несомненно, было позором на его голову, он у всех на глазах играл с ним в снежки, ничуть не стесняясь этого.
Гарри, Рон и Гермиона, мокрые и уставшие, держали путь в гриффиндорскую башню, чтобы там высушиться и согреться около камина, но неожиданно Гарри замер и начал медленно оседать в снег, тихонько сотрясаясь от беззвучного смеха.
Друзья, не понимая причины его внезапного веселья, обеспокоено переглянулись.
— Гарри, дружище, ты в порядке? — осторожно спросил Рон, присаживаясь рядом на корточки.
— Не волнуйся — пока не свихнулся, — заверил его Поттер, всё ещё хихикая, — просто вдруг вспомнил, как на первом курсе Фред Квиреллу по затылку снежком засветил…
Гарри снова зашёлся в приступе дикого хохота, но теперь уже вместе с Роном, завалившимся рядом на спину и Гермионой, которая, хоть и с трудом, смогла сохранить вертикальное положение.
— Что, Поттер, совсем башня улетела? — поинтересовался хорошо знакомый и не слишком желанный голос.
— А не пошёл бы ты, Малфой… — предложил Гарри подошедшему, против обыкновения, в одиночестве, слизеринцу, моментально сооружая на лице презрительную мину, — …лесом… запретным. И чтобы прямо к кентаврам. Где ты горилл своих потерял? В ветеринарной лечебнице?
Вряд ли слизеринец знал, что такое ветеринарная лечебница, но демонстрировать своей непросвещённости ему не позволила гордость.
— А ты, вижу, весь дурдом вокруг себя собрал, — заметил Малфой, на всякий случай отступая на шаг от «дурдома».
— А-то! — Гарри был в слишком хорошем настроении, чтобы какой-то хорёк мог заставить его сорваться на крик, выйти из равновесия. — Я — буйно помешанный и опасный для общества маньяк, Рон — шизофреник, а Гермиона — спятившая медсестра! А теперь свали-ка ты от нас подальше, пока себе хуже не обернулось…
— Ну, в ваших диагнозах я никогда не сомневался, — пробормотал слизеринец, но уходить почему-то не спешил.
Неожиданно Гарри осенила догадка: Люциус отправил сына шпионить за ним для Тёмного лорда. Поттеру захотелось немедленно прибить Малфоя на месте, однако вместо этого он резко спросил:
— Ну? Получил компромат? Теперь топай.
— Да как ты смеешь… — Драко сорвался. Такой непочтительности к своей особе он терпеть не привык…
— Я? Да легко! Но если слова на тебя действуют плохо, то, возможно, поможет магия…
Гарри, так и не поднявшись из сугроба, быстро извлёк палочку и многозначительно продемонстрировал слизеринцу.
— Тебе как? Чем попроще, или сразу непростительными?
Малфой, судя по всему, не сомневался в том, что Гарри выполнит угрозу, и поспешил ретироваться.
— И про змей в постели не забудь!!! — прокричал ему вслед Гарри, поднимаясь на ноги.
После позорного бегства Малфоя гриффиндорцы без приключений добрались до гостиной, где и провели всё оставшееся до обеда время. После трапезы друзья вновь вернулись в башню — ловить последние мгновения свободы. Наконец, когда часы показывали без пятнадцати минут шесть, ребята попрощались с однокашниками и двинулись к кабинету директора. Без казусов, разумеется, не обошлось: Пивз решил устроить для них персональный концерт. В репертуаре полтергейста оказалось немало забавных, но от того не менее оскорбительных стишков про Гермиону и Рона, как старост и, разумеется, про Гарри, которому даже старостой быть не надо, чтобы про него постоянно говорили.
«Странный день» — подумал Поттер, отмахиваясь от полтергейста палочкой, впрочем, без особого успеха. — «Со всеми уже успел поругаться…»
— Гермиона, ты, кажется, недавно говорила, что знаешь заклинания изгнания духов, или я ошибаюсь? — обратился к старосте Рон, останавливаясь и задумчиво меряя взглядом зависшего над ними полтергейста Хогвартса.
— Умею, но до этого мне никогда не доводилось проводить спиритических сеансов, — так же задумчиво отозвалась староста.
— Тогда давай не будем пробовать, — предложил Поттер, — а вот если он и дальше будет действовать мне на нервы… — Гарри сделал многозначительную паузу, — … я лично проведу сеанс, а потом, когда он обретёт подобие земного тела на основе эктоплазмы, зааважу.
Пивз, видимо, не понял почти ничего. Впрочем, услышанного хватило на то, чтобы полтергейст, стараясь держать марку, ещё немного повисел над продолжившими путь ребятами, а потом незаметно отстал, оставшись за поворотом.
Выслушав финальные наставления директора, закончившиеся тем, что он пообещал ребятам, что, возможно, в школе они встретятся с Хмури, которого опять умоляют прочитать несколько лекций, позволил гриффиндорцам удалиться.
Гарри первым подошёл к камину и кинул в огонь щепотку дымолётного порошка. Он спокойно вступил в ставшее ярко-зелёным пламя и немедленно понёсся куда-то по трубам. Дело в том, что камины были на несколько минут соединены прямой трубой, дабы позволить ребятам беспрепятственно переместиться и потому не требовали произнесения адреса назначения. Как только трое гриффиндорцев переправятся, прямая связь оборвётся.
Юношу неожиданно выбросило из огромного, почти доходящего до высокого потолка, красивого камина, снаружи выложенного из светлых камней. Гарри, с трудом удержавшийся на ногах после приземления, огляделся. Он стоял перед одним из пяти одинаковых каминов, сделанных в дальней стене огромного зала, погружённого в полумрак. Если в этой комнате вообще были окна, то они были плотно задрапированы тёмно-красными портьерами. Единственными источниками света были ярко полыхающие камины и несколько факелов, чадящих на противоположной каминам стене из грубого камня. В середине этой стены была огромная дубовая дверь, богато украшенная металлическими пластинами. Впрочем, приглядевшись внимательнее, Гарри понял, что эти узкие пластины на самом деле образуют собой диковинный узор, оплетая огромную дверь, и сходятся вместе, превращаясь в засовы.
Уже через минуту к осмотру зала присоединились друзья. Гриффиндорцы сделали несколько шагов вперёд и остановились, поняв, что больше в этой комнате посмотреть не на что — она была абсолютно пуста: ни людей, ни мебели… ничего — только камины. За неимением лучшего занятия, друзья начали ожесточённо стряхивать с одежды и волос сажу, превратившую учеников Хогвартса в нечто, не поддающееся описанию.
Не успели ученики Хогвартса закончить свой туалет, как находящийся слева от них камин полыхнул зелёным пламенем и из него появилась средних лет женщина, одетая в бежевую мантию странного покроя. Женщина, так же как и ребята только что, огляделась по сторонам и удивлённо уставилась на школьников, словно желая знать, кто их сюда, вообще, впустил. Однако спросить она ничего не успела — из камина буквально вывалился юноша, с виду немногим старше гриффиндорцев, и, с трудом поднявшись с каменного пола, начал усердно отряхиваться. Ещё через несколько секунд люди начали появляться и из других каминов. Они были одеты в разноцветные мантии — кто-то в ярко-красные, кто-то в синие…
В суматохе на учеников Хогвартса, замерших в отдалении от основной массы народа, никто, казалось, больше не обращал внимания. Однако приблизительно через пятнадцать минут, поток людей иссяк. В зале столпилось около сорока человек, причём последней появилась группа в белоснежных мантиях с золотистыми манжетами и стоячими воротниками. Причём появились они не так как все — эти люди материализовались прямо посреди помещения, плотным кольцом окружив огромный чёрный ящик, очень живо напомнивший Гарри гроб.
Юноша с любопытством оглядывал собравшихся в группы людей. Как ни странно, одинаково одетые люди образовали отдельные кружки и оттуда слышались оживлённые разговоры на самых разных языках. Например, стоящие неподалёку пять человек в чёрных мантиях с широкими жёлтыми полосами вдоль пол, несомненно, говорили по-немецки. Так же юноша с удивлением отметил наличие трёх человек явно восточного происхождения, одетых в длинные красные хламиды с замысловатыми чёрными узорами.
Однако долго любоваться столь разношёрстной компанией детям не довелось: затворы на дубовой двери заскользили, как змеи, отодвигаясь, и позволяя массивным створкам открыться, впуская в зал одного единственного человека.
Это был мужчина лет тридцати, с короткими русыми волосами и серыми глазами, прямым носом и слегка искривлёнными в скептической усмешке губами. Одет мужчина был точно так же как и все авроры при исполнении, которых Гарри Поттеру доводилось видеть в своей жизни: в чёрные брюки непонятного чешуйчатого материала, такую же рубашку с высоким, с виду жутко неудобным, воротом, высокие сапоги со шнуровкой, на вид так же абсолютно неудобные и громоздкие, а поверх всего вышеозначенного была накинута мантия, по полам которой змеились кроваво-красные полосы.
Окинув разом притихших гостей пристальным взглядом, на секунду задержавшимся на гриффиндорцах, незнакомец изрёк резковатым, немедленно резанувшим слух голосом:
— Что-ж, вижу, что все в сборе. Добро пожаловать в центр обучения Авроров Соединённого королевства. Здесь вы, уважаемые гости, проведёте следующие две недели. В рамках обмена опытом, будут проводиться занятия, на которых каждый из присутствующих получит шанс поделиться своими знаниями. Позвольте представиться, я — Джон Ларсен, назначенный ответственным за это предприятие.
Дав публике несколько секунд, чтобы переварить полученную информацию, Ларсен продолжил:
— В этом году, как известно, обстановка будет значительно жёстче, чем в предыдущие, разумеется, в связи с активной деятельностью… сами-знаете-кого.
Среди собравшихся прошёл шепоток, судя по тональности означающий, что об этом иностранцы худо-бедно догадались. Между тем «ответственный за это предприятие» продолжал:
— Однако, вопреки традиции и логике, в этом году среди нас находятся трое учеников Школы чародейства и волшебства Хогвартс. Они направлены на практику с целью получения навыков будущей профессии.
Все взгляды немедленно устремились на ребят. Привыкший ко всему Гарри продолжал спокойно стоять, глядя на Ларсена, Рон немного ссутулился под пристальными взглядами десятков глаз, а Гермиона, как на секунду показалось Гарри, словно бы отключила своё сознание изнутри, как будто задёрнув занавески, и поэтому вовсе ничего не замечала.
Ещё через несколько секунд недовольное бухтение в толпе сменилось удивлённым. Со всех сторон на разных языках слышались непонятные слова. Различить можно было только два слова — «Гарри Поттер».