— Поттер! Черт побери! Ты великолепен! На мечах меня не мог одолеть даже отец! А он мастер в этом деле! Где ты научился ТАК фехтовать? – Драко не скрывал восхищения в голосе. — На факультете не было ни одного, кто мог бы побить меня! Даже среди старшекурсников!
— Вы бились на мечах в Хогвартсе? – Гарри удивленно вытаращился на Драко. – И вам разрешали?
— Ну, во-первых, мы дрались на учебных рапирах, заговоренных на непричинение вреда. Максимум, что могло быть – пара ссадин и синяков у тех, кто падал в ходе боя. И конечно нам никто не запрещал. Администрация не вмешивалась, считая это придурью богатеньких снобов. Мы много часов проводили в зале. За спальными комнатами, в конце коридора, у нас был зал для тренировок. Там было все, что нужно! – от воспоминаний о школьных годах у Драко заблестели глаза.
— Но ты мне не ответил. Где ты научился так фехтовать? – не повелся Драко на уход от темы.
— Я два года обучался этому. После вступления в права владения Поттер-Мэнор, я решил стать достойным своего титула, – спокойно ответил Гарри. Но по его тону Драко понял, что дело тут нечисто. Решил подойти с другой стороны.
— А кто тебя учил? Меня сначала отец, а потом наняли домашнего учителя, — Драко внимательно следил за лицом Гарри.
— Меня тоже учил… домашний учитель, — по его лицу пробежала тень воспоминаний. Но Драко этого хватило, чтобы понять, что за нежеланием говорить, кроется что-то важное. Раньше он читал по лицу Гарри как в открытой книге. Теперь он не мог пробиться через эту стену напускного спокойствия. Нет, определенно, тут какая-то тайна! Все интереснее и интереснее. Похоже, понадобиться довольно много времени, чтобы вынуть настоящего Поттера из этих скорлупок тайн и недомолвок. Несмотря на его откровенность, Драко чувствовал, что это лишь вершинка айсберга. А вот, что прячется под темной холодной водой его безразличия?..
— Скажи, ты помнишь, что тебе снилось сегодня ночью? – резко перевел тему Гарри. Драко не стал противиться. Просто мысленно поставил галочку напротив графы «Фехтование. Домашний учитель»
— Нет, а что? – Драко все же напрягся, понимая, что сейчас ему откроется тайна утренних объятий.
— Просто тебе снился кошмар. Ты говорил во сне. Это может быть важным. – Гарри пересказал события прошедшей ночи. Не упоминая впрочем, того, как Драко накинулся с объятиями, не желая смущать парня. Тот и так был не в своей тарелке. То, что прикосновения Драко были приятны, не давало Гарри права рассчитывать на что-то большее. Он не имел права окунать Драко в свою грязь. Пусть это будут платонические отношения. Приняв это решение, Гарри почувствовал себя свободнее. Все стало проще, когда он отказался от Драко. Но его сердце не могло не сжиматься под взглядом серых глаз. Тот завороженно слушал Гарри. Его глаза мерцали от удивления. Иногда его губы подрагивали, вторя рассказу Гарри. Он был прекрасен. Гарри откровенно любовался им.

Драко был немного растерян. Оказывается Поттер не приставал к нему, а защищал от кошмара! От этой мысли потеплело в груди. Хотя он не знал, как объяснить внезапную досаду. Оказывается Поттер не приставал к нему! Мерлин и Моргана! Наверное, опять его извечный комплекс Героя давал о себе знать! Защищал он его от кошмара! Какого черта он опять лез, куда не просят?! Может, Драко не хотел, чтобы его спасали! Может он хотел… «Вот, б….! О чем я думаю!» Эта досада отравила настроение Драко, окончательно его испортив. Совершенно растерявшись, от столь противоречивых эмоций Драко недовольно пробурчал что-то невразумительное и выскочил из зала, оставив удивленного Поттера в одиночестве.
Он несся по коридорам Дома. Наконец выскочил на улицу. Огляделся. То, что надо! Сад камней! Присев около искусственного водоема, Драко попытался разобраться в своих эмоциях. Во-первых: надо понять, почему он так реагирует на сближение с Поттером? Во-вторых: почему гораздо больнее становилось от его попыток закрыться, отстраниться от Драко? В-третьих: что такого было в глазах Гарри, отчего Драко просто терялся, тонул, был готов на все ради этого благосклонного взора? Определенно по всем параметрам Поттер был неразрешимой загадкой!
Драко наблюдал за плещущимися золотыми рыбками и размышлял. Теперь, успокоившись, он был готов признать истину – Поттер был ему небезразличен. Поэтому одинаково ранили и безразличие, и откровенность, и его попытки строить из себя Спасителя Вселенной. За этими поступками Драко не видел одного – желания Поттера впустить его, Драко, в свой мир. Он словно отгородился прозрачной стеной. Вроде бы и видно все, но сделать ничего невозможно. Око видит, да зуб неймёт… Оставалось просто стать для него другом. Осуществить, наконец, детское желание приблизиться к этому странному, загадочному существу. Драко решил не навязывать Гарри свою любовь… О, Боже! Любовь… Драко закрыл глаза и застонал. Любовь… Какого черта это должен быть Поттер, который никогда не ответит взаимностью?.. Слишком правильным был всегда Мальчик-Который-Выжил… Всегда, даже нарушая все мыслимые и немыслимые правила, Гарри оставался высокоморальным. Таким, каким Драко никогда не стать…

Нарастающую тревогу Драко попытался списать на свое потрясение от открытия, что он, оказывается, любит Поттера. Но тревога не проходила. Она росла и ширилась, заставляя сердце биться неровно и учащенно. Шрам на правой руке налился кровью и начал пульсировать…Не в силах больше сопротивляться стойкому ощущению близкого несчастья, Драко поднялся и отправился искать Поттера.

Почти сразу он увидел его. Гарри лежал без сознания. А над ним, рыча от нетерпения, стоял огромный медведь. Вот он раскрыл страшную пасть, приготовившись вонзить зубы в беспомощную жертву…

— Мы начали думать, что ты там утонул. С добрым утром, Гарри! – Марси широко зевнула и растянулась прямо перед Гарри на большой белой шкуре. Обойти ее было невозможно, а перешагивать как-то неприлично – все же женщина. Подумав, Гарри улегся рядом с ней, сложив голову на нее. Марси лизнула его в макушку, смешно встопорщив волосы. Потом, обняв передними лапами, начала старательно умывать его языком, как котенка. Даже мурлыкала как-то покровительственно. Поттер морщился, когда она задевала шершавым языком его лицо, но совершенно не протестовал против такого с собой обращения.

Драко смотрел на них и чувствовал себя обделенным, ненужным. Когда он проснулся в объятиях Поттера, был, конечно, возмущен, но ему было очень… приятно, что ли. Хотя и не испытывая влечения к Поттеру, но уже чувствовал: МОЁ! И тут какая-то драная кошка отбирала Гарри у него! Если бы Драко дал себе труд подумать, то он бы понял всю смехотворность подобной ревности. Но он не мог думать ни о чем, кроме того, что ЕГО Поттер лежит и балдеет в объятиях черной пантеры. Валяются себе, тихонько переговариваясь, а его, Драко, как будто и нет в комнате. Малфой начал дрожать от злости. Решив напомнить им о своем присутствии, он спросил:
— Мы сегодня будем завтракать или на диете посидим?
Марси пристально взглянула на него. Поттер, обернувшись, глазел на Драко своими невозможными глазищами.
— Пойдем, поедим, Марси. А то вон у Драко уже от голода нервы шалят. – Поттер говорил так, словно это не он утром тискал Драко в объятиях! Малфой заскрипел зубами. Он чувствовал – еще немного и он наорет на них. Чтобы немного прийти в себя и не наломать дров, он выскочил на террасу, впрочем, довольно громко хлопнув дверью. Его трясло. Проходя мимо кресла, он пнул его. Ничего не добившись, кроме боли в пальцах. Но от боли немного прояснилось в голове. А с чего это он ведет себя, как ревнивый дурак? Поттер не принадлежит Драко. И никогда не принадлежал. Может ему просто приснилась какая-нибудь деваха, типа Джинни, вот и полез обниматься. Тем более они весь вечер про нее говорили. От этой мысли Драко стало почему-то трудно дышать. Почувствовав слезы, закипающие на глазах, Драко какой-то частью души поразился себе – он же никогда не был таким эмоциональным! Что такое творится с ним? От удивления, он даже перестал злиться. Постояв еще немного, он вернулся в комнату, старательно отводя глаза от идиллической картинки. Марси, видимо решив больше не испытывать терпение Драко, встала, стряхнув с себя Поттера. Приглашающе указав на дверь головой, она повела молодых людей на завтрак.

За завтраком не произошло ничего необычного, кроме самого завтрака – сегодня у них было японское меню. Поттер весьма удивил Драко, когда начал споро есть бамбуковыми палочками. Ловко орудуя ими, он без проблем поглощал и рис, и похлебку, и роллы. Драко очень заинтересовало это его умение. Сделав себе заметку когда-нибудь спросить об этом, Драко с аппетитом принялся за свою порцию. После ароматного зеленого чая, который Драко нашел восхитительным, а Гарри, смешно сморщившись, поскорее выпил «терпкую бурду», они лежали на подушечках и не спеша, переговаривались. Марси сказала, что у нее есть дела на Острове и спросила, смогут ли мальчики денек обойтись без нее. «Мальчики» великодушно «отпустили» ее. Марси сказала, что они могут побродить по дому. Чем они и не замедлили заняться после плотного завтрака.

Дом, убранный в стиле японского минимализма, продолжал восхищать. Хотя они воспринимали его как красивую ловушку, но ведь ничто не мешает восторгаться произведениями искусства, пусть даже и смертоносными. Например такими, как самурайские мечи. Впервые увидев их, Драко восхищенно охнул и в шутку предложил Поттеру небольшую дуэль. Как ни странно, Гарри согласился. Они взяли себе по мечу и, выбрав комнату, показавшуюся им подходящей, начали поединок. Если поначалу Драко рассчитывал на легкую победу, тем самым, желая отомстить Поттеру за его утреннее поведение. Правда, он еще не разобрался, из-за чего злился больше: из-за объятий или из-за выходки с Марси. Или из-за того, что он вообще злился. Но теперь, когда Поттер уверенно отбил первую атаку, Драко изменил тактику, видя, что Гарри не так прост, как кажется. Он начал ходить вокруг него, делая коварные выпады, но так и не смог пробить защиту Гарри. Тогда он решил измотать его затяжным боем, а потом одним ударом обезоружить. Но Гарри был как каменный. В смысле не подавал никаких признаков усталости и не позволял застать себя врасплох. Все атаки и уловки Драко разбивались об эту спокойную несокрушимость. Драко начал злиться. Он не понимал, каким образом Гарри мог так овладеть искусством фехтования, да еще на самурайских мечах! Ведь не у своих родственничков-магглов! Малфой заметил, что Поттер только отражал удары, почти не нападая, не показывая на что способен. Только гонял взмыленного Драко по кругу. Уже теряя контроль над собой, Драко сделал несколько неверных выпадов. Поттер, без особого труда, мог бы его обезоружить и даже уронить на пол, но вместо этого он сделал знак, что прерывает бой. Драко стоял напротив Гарри, тяжело дыша. Во все глаза он смотрел на Поттера. Он был настолько удивлен, открывшейся новой гранью этого загадочного существа, что совсем перестал злиться.

Из ступора его вывели начавшиеся уроки танцев. Сначала он не понял, что случилось. Но позже поймал себя на мысли, что ему приятны прикосновения Франсуа. Бережные и нежные руки француза дарили странное ощущение неги и пробуждали желание. Обучая Гарри танцам, Франсуа показывал, как надо держать партнершу и вести ее в танце, как контролировать свои движения. Он учил чувствовать музыку, пропуская мелодию через себя. Гарри погружался в мир танца с головой. У него весьма неплохо получались большинство классических танцев магического и маггловского мира. Попутно Франсуа учил его чувствовать красоту поэзии, устраивая литературные дуэли. Он открыл Гарри красоту этого мира. Поттер стал много читать. Каждый день он узнавал много нового о привычном казалось бы мире. Наука, искусство, история, антропология – Гарри с жадностью проглатывал том за томом, приобщаясь таким образом к мировой культуре. Из затюканного подростка, одержимого лишь одной идеей – убить Темного Лорда — он превратился в интересного, всесторонне развитого молодого человека.

Гарри понял, что влюбился в своего учителя. Он жадно ловил каждое его слово, делал все задания, и старался как можно меньше огорчать его. Он начал учить французский, потому что это был родной язык Франсуа. Избавился от очков, потому что Франсуа они не нравились. Тот считал преступлением прятать такие глаза за стеклами очков, пускай и таких дорогих. Но Франсуа не подавал вида, что ему понятны чувства Гарри. Он всегда был безупречно корректен и вежлив. И это сводило Гарри с ума.
Однажды они решили сходить на маггловскую дискотеку. Ритмы современной музыки ошеломили Гарри. Теперь Гарри умел хорошо танцевать, и поэтому не испытывал неловкости. Он отдавался танцу целиком, и его движения выходили естественными и красивыми. Девушки посматривали на него с интересом, но он не хотел ни одну из них. Почему-то все женщины стали ему безразличны после Джинни. Тем более теперь, когда у него был Франсуа. Пусть только в фантазиях, но он принадлежал Гарри. Выпив довольно много пива, Гарри почувствовал себя очень свободно. Его пригласила на танец девчонка. У нее была короткая стрижка и тонкая фигурка подростка. Гарри протанцевал с ней остаток вечера, с восторгом прижимая к себе гибкое податливое тело. Ему нравилось танцевать с ней. Но он не желал большего. Через некоторое время Гарри подошёл к бару чтобы освежиться. Франсуа не было. Бармен сказал, что молодой человек ушел с полчаса назад в весьма подпитом состоянии. Оставив щедрые чаевые, Гарри отправился домой. Зайдя в комнату и включив свет, Гарри вздрогнул — в кресле сидел злой как черт Франсуа. Завидев Гарри, он подскочил к нему, выкрикивая оскорбления, и ударил по лицу. Гарри растерялся. Он не ожидал такого поведения от своего учителя, всегда сдержанного и уравновешенного. Тот что-то кричал про то, какая из Гарри получилась хорошая и доступная шлюха, время от времени переходя на французский и называя его чужим именем. Затем он ещё раз ударил брюнета. Ничего не соображая, Гарри сидел на полу, непонимающе глядя на разъяренного француза. Он попытался как-то оправдаться, чем вызвал новую волну оскорблений. Наконец, прорычав что-то про то, что теперь Шарль-Анри заплатит за все сполна, Франсуа разорвал на Гарри рубашку и впился поцелуем-укусом в его шею. Тот вздрогнул и попытался отстраниться, но Франсуа уже не контролировал себя. Он намотал длинные волосы Гарри на кулак и ударил его головой об пол. Перед глазами поплыли круги. Никогда в своих фантазиях Гарри не заходил дальше поглаживаний и поцелуев. Он не хотел, чтобы его разложили прямо на полу, как дешевую шлюху! Нет! Только не это! Не так… Он начал сопротивляться. Глаза Франсуа были пусты и злы. Легко преодолев сопротивление Гарри, он сорвал с него джинсы вместе с бельем, пинком перевернул на живот и резко вошел в него. Страшно закричав от невыносимой боли, Гарри сорвал голос. Внутри него что-то умерло. Он чувствовал, как что-то огромное и горячее, словно раскаленная кочерга, разрывает его внутренности. Уже проваливаясь в спасительный обморок, Гарри услышал утробное рычание кончающего Франсуа.
Пьяный изверг насиловал его всю ночь. Поттер впал в безучастное состояние и не сопротивлялся, отгородившись от творившегося ужаса пеленой безразличия и периодически теряя сознание.

Гарри пришел в себя через два дня. Его нашли домовые эльфы, когда принесли завтрак. Сутки он провалялся без сознания, мечась в горячечном бреду. Эльфы сами залечили его разрывы и кровоподтеки. Рыдая, они рассказали Гарри, что в чистокровных семьях издревле запрещалось слугам вмешиваться в то, что происходит в хозяйских спальнях.
Франсуа исчез тем же утром. Больше его никто никогда не видел. Гарри не стал его разыскивать. Он не хотел, чтобы о его позоре узнал кто-то еще. От самоубийства его удерживала мысль о том, что он сам подсознательно хотел Франсуа, а значит заслужил всё это. Всего лишь получил то, что хотел.
Спустя некоторое время он решил развеяться и купил билет в круиз по морю. Ему было все равно куда ехать, лишь бы подальше от воспоминаний о том, что его душу отравила Джинни, девочка с волосами цвета червонного золота, а над телом надругался человек, в которого он был влюблен и испытывал глубокое уважение.

Очнувшись от болезненных мыслей, Гарри понял, что с силой сжимает края фарфоровой раковины. С трудом разжав сведенные судорогой пальцы, он быстро принял душ, стараясь не прикасаться лишний раз к своему телу. Он давно заметил, что ему противно касаться собственного тела. Только с Драко он не испытывал ничего подобного. В его руках он чувствовал себя… дома, что ли…

Одевшись, Гарри распахнул двери ванной. На него в упор смотрели болотно-зеленые глаза с вертикальными зрачками. Марси…

— О, Боже! Драко, проснись! Драко! Да что с тобой?

Он открыл глаза и увидел совсем близко лицо другого человека. Тревожно вглядываясь, человек звал его по имени, вытаскивая из трясины липкого страха и ужаса. Внезапно Драко вспомнил, что только что пережил. Страх… погоня… алтарь… и зеленые глаза, подернутые дымкой смерти.… И удары чужого сердца под его рукой. Вспомнил то потрясение, которое испытал, решив, что Он умер. Но вот Он живой! Зовет его, трясет за плечо. Почувствовав невыразимое облегчение, Драко протянул руки и крепко обнял зеленоглазое чудо. Поняв, что больше не теряет Его, разрыдался от счастья. Содрогаясь, Драко все крепче прижимал Его к себе, что-то бессвязно бормотал и, уткнувшись носом ему в шею, с радостью вдыхал запах живого тела. Гарри был потрясен реакцией Драко.

Поттер проснулся, когда ощутил, что Малфой перестал дышать. Сам не зная, как, но он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ощутил, как сердце Малфоя остановилось. Его собственное в этот момент сделало невообразимый кульбит и споткнувшись на мгновение застучало так сильно, что Гарри задохнулся на мгновение. С ужасом увидел, что тот весь в крови, он начал будить Драко. Где и как он успел пораниться так сильно? Гарри звал и тряс за плечи Драко, с ужасом осознавая, что тот и вправду может умереть. Он понял, что готов сделать что угодно, лишь бы Драко задышал снова! Подталкиваемый каким-то глубинным знанием, он дал клятву, что не оставит его. Сам, не понимая каким образом, он почувствовал душу Драко и выдернул ее из темного и страшного Небытия. Он просто наклонился и подхватил Драко с края пропасти, куда тот проваливался. В этот момент Гарри понял, что не прикладывая особых усилий, Малфой стал для него самым близким человеком. Он крепко обнял его и возблагодарил всех богов за то, что тот остался жив. Постепенно Драко задышал ровнее, расслабился и вскоре уснул. Гарри продолжал крепко обнимать его и улыбался неизвестно чему. Их сердца бились в унисон.

Утро встретило Драко солнечными лучами и ощущением покоя. Его обнимали чьи-то крепкие руки, делясь теплом и уютом… Стоп! Какие ещё руки? Драко рванулся и увидел просыпающегося Поттера.

— Поттер! Ты с ума сошел? Какого черта ты ко мне пристаешь? – Драко задыхался от ярости.

— Малфой, ты в своем уме? – Гарри недоуменно смотрел на блондина, дрожащего от ярости и сжимающего кулаки. – Ты что, ничего не помнишь? Ты же сам… Ладно, забудь. Прости.

Малфой нервно вскочил с кровати и направился в ванную. Оттуда он вышел уже спокойным, как айсберг. Гарри тоже успел прийти в себя. Старательно обойдя Драко, он вошел в ванную. Склонившись над раковиной, он уставился немигающим взглядом в зеркало. Он начал понимать произошедшее. Ночью Малфою приснился кошмар с его, Гарри, участием. Похоже их уже начали пробовать на зубок местные силы. Он помнил, что ночью Драко был весь в крови. Помнил, как остановилось его сердце. Если бы Гарри не было рядом, Малфой возможно мог умереть. Но утром не осталось никаких свидетельств о ночном происшествии. Ни пятен крови, ни воспоминаний. Гарри лишь хотел утешить его, но Малфой воспринял его нежность как посягательства на свое тело.
Он вспомнил, каким приятно тяжелым было тело Драко в его объятиях. Его руки, цепляющиеся за шею Гарри. Его голос полный затаенного страха и огромного облегчения. Гарри вздохнул. Он вспомнил, как содрогаясь от рыданий, Драко что-то бормотал про алтарь и жертвенный круг. Про тени, преследующие его. Про страх, который испытал, увидев Гарри мертвым. Но он ни разу не назвал Гарри по имени. Что-то странное было в этом сне… Почему же только у Драко провал в памяти? Но Гарри понял ещё одну важную вещь. Ему были приятны прикосновения Драко. И он хотел большего. И это после Франсуа…

Франсуа был учителем этикета и светских манер, которого нанял Гарри. После разрыва с Джинни ему нужно было чем-то занять себя. В гостевых альбомах своей семьи он нашел восторженные отзывы о балах, охотах и просто обедах в Поттер-Мэнор. Один поэт даже написал оду, посвященную гостеприимству Поттеров. Подумав, Гарри решил возродить эти традиции. Только как принимать высокородных гостей ему, человеку не знающему норм и правил светского этикета? Как не выставить себя на посмешище Так в его доме появился Франсуа д’Артаньяк. На вопрос о семье д’Артаньяк ответил, что недавно пережил болезненный разрыв с любимым человеком. Поэтому и уехал из Франции – слишком многое напоминало о предательстве. Проникшись к нему доверием, Гарри нанял Франсуа.

Они начали обучение с самого сложного для Гарри: поведения за столом. Он не раз вспоминал Малфоя и других юных аристократов, принимавших пищу в Большом Зале так, словно они были на приеме у королевы. Сейчас было смешно вспоминать, как Гарри морщась пытался запомнить многочисленные вилочки, ложечки и ножички. Они ему даже по ночам снились. Страшно представить, но на овладение этим искусством у Поттера ушло полгода!
Гораздо веселее дело пошло с верховой ездой. Научившись держаться в седле, Гарри с радостью носился на жеребце. Это оказалось так же увлекательно, как полеты! Даже лучше! Иноходец по кличке Ураган послушно исполнял команды Гарри, чувствуя в нем уверенного наездника. Довольно часто после занятий ездой Гарри просто гулял с Ураганом, разговаривал с ним, делился своими переживаниями, кормил с рук различными лакомствами. Ураган бывало подолгу не отпускал Гарри, хватал того мягкими губами за рукав, фыркал в лицо, заставляя волосы Гарри разлетаться в стороны. Иногда на жеребца находило игривое настроение, и он в шутку брыкался, пытаясь сбросить седока. Гарри счастливо смеялся, крепко держа в руках поводья. Ни разу Ураган не сбросил его. На долгие два года жеребец стал его единственным другом.

Так проходили дни, похожие один на другой. Единственным радостным событием стала свадьба Гермионы, где Гарри был шафером невесты. Гермиона наотрез отказалась следовать традициям и захотела шафера вместо подружки. Гарри был счастлив за свою подругу. Глядя на нее, такую хрупкую, стоящую у алтаря рядом с огромным мрачноватым виконтом, Гарри по-хорошему ей завидовал. Он видел, как смягчался и теплел взгляд дю Моррея, когда тот смотрел на свою молодую жену, с какими благоговением и преданностью смотрела на того Гермиона. Они нашли друг друга.
Никого из Уизли конечно же не было. Только Джордж прислал свой фирменный фейерверк, который рассвечивал небо до самого утра. Необыкновенные картинки постоянно менялись, показывая пейзажи, замки, волшебных животных. Все было очень натуральным, двигалось, пело и сверкало непередаваемыми красками! Надо думать, магазинчик приколов неплохо заработал благодаря такой рекламе и приобрел клиентов из Франции. Свадьбу обслуживали эльфы, которым платили по сиклю в час. Гермиона была счастлива. Она сказала Гарри по секрету, что беременна, и тот был очень рад за неё.

Вернувшись в поместье, Поттер затосковал по тем дням, когда у него еще были друзья и невеста. На протяжении полутора лет у него не было ничего, кроме занятий этикетом, конных прогулок и нескольких вечеринок, на которых он был вынужден присутствовать. Предаваясь совершенно ему не свойственной меланхолии, Гарри грезил о чуде. Он мечтал, чтобы в его жизни появился человек, на которого он мог бы изливать нерастраченную любовь. Пока же вся его нежность уходила на Урагана. Но этого явно было недостаточно!

— Черт, что это? – спросил Гарри, когда смог отдышаться. – И откуда это тут взялось?

— Это – водка, Поттер. Интересно, чьи это шуточки.

— Кстати, стоило мне захотеть кофе, как тут же появился этот кофейник… Или я думаю вслух и громко, или кто-то умеет читать мысли.

— И обладает специфичным юмором, — они многозначительно переглянулись.

— Водка – это штучки кого-то из русских. Марси несколько раз упоминала какого-то Грегори Распутина. Надо будет у нее спросить, кто это.

— Не надо ни у кого ничего спрашивать, — раздался хриплый, каркающий голос. На перила террасы сел огромный черный ворон размером с крупного гуся. Его клюв был крепким и длинным, как долото.

— Можете не тратить время, расспрашивая Марси. Я – Грегори, а точнее Григорий Распутин. Водку наколдовал я. А вот кофе – проделки дома. Он угадывает малейшие желания. Правда за них приходится дорого платить… Вы поймете, каждый в свое время, — ворон многозначительно усмехнулся. — Значит, вы и есть наши новенькие овечки на заклание? – Гарри был готов поспорить с кем угодно, что ворон ухмыльнулся как-то очень знакомо…

— Гарри, он тебе никого не напоминает? – прерывисто прошептал Драко. – Он же ухмыляется точь-в-точь как наш Снейп!!!

— Точно! Я сижу и гадаю, кого он мне напоминает? Уж думал, что переутомился. Или сотрясение дает о себе знать… — Гарри уставился на Григория.

— А я вижу, вас не учили вежливости? Вы много себе позволяете, молодые люди, — еще одна ухмылка в исполнении ворона заставила ребят вздрогнуть.

— Но мы Вас не приглашали, Вы сами прилетели. Так что не надо жаловаться на отсутствие у нас воспитания! – выдал Гарри, видимо перенеся на ворона свои детские обиды на Снейпа – он мгновенно ощетинился, стоило ворону, так похожему на зельевара, произнести колкость.

— Я бы не пришел, даже если бы вы прислали мне приглашение на гербовой бумаге! – почти скривился ворон. Похоже, антипатия была взаимной. – Я пришел предупредить вас, пока еще есть такая возможность.

— Простите моего друга, он иногда бывает чересчур резким, сэр, — постарался сгладить неловкость Драко, незаметно подмигивая Поттеру. – Но о чем Вы хотели нас предупредить?

Ворон демонстративно отвернулся от Гарри, выражая тому стофунтовое презрение. Окинув Драко оценивающим взглядом, ворон прокаркал:

— Скоро будет уже сто лет, как я здесь и все эти годы я не сидел без дела, как многие из этих, — ворон небрежно кивнул в сторону леса. – Я успел многое понять и переоценить. Как видите, я не прошел своего испытания… — Грегори издал горестный вздох. – Мой вам совет: никому не доверяйте! Ни Марси, ни другим, ни тем более мне! Все, что произносится в этом месте, подчинено одной цели – как можно сильнее ослабить внутреннюю защиту Избранных. Не стоит верить добренькой Марси – не в ее интересах, чтобы вы прошли испытание. Она – одна из первых обитателей Острова. Коварства ей не занимать. Вы, наверное, пока с ней говорили «сами обо всем догадались»? И об Острове Демонов и о испытаниях. Так? Никому из живущих здесь невыгодно, чтобы вы справились. Почему? Да потому, что мы все сразу умрем. Мы слишком стары. От некоторых даже праха не останется! Еще раз повторяю – никому не верьте. Если вы тоже застрянете здесь – это докажет нашу общую несостоятельность и невыполнимость испытаний. Все мы потерпели поражение. У каждого своя история. Кто-то предал своего партнера, кто-то самого себя, но никому не хочется признавать свою слабость. Чувство вины здесь обостряется, заставляя нас сожалеть о многом, но ни у кого нет второй возможности исправить ошибки. Марси изображает из себя милую дурочку. Но не вздумайте поворачиваться к ней спиной — сожрет. И в буквальном смысле тоже. Вам придется очень нелегко. Дом сделает все, чтобы запутать вас. Он каждый день разный. Новые коридоры, комнаты, лестницы, темницы… И никто не знает всей правды до конца. Никто. Остров – это неразрешимая загадка. То, что лежит на поверхности – обманка. То, что знаю и говорю вам я, может не помочь, а даже навредить. Ещё раз повторяю – никому не верьте! Даже себе! Особенно себе!

Сверкнув горящими безумными глазами, ворон взмахнул огромными крыльями, взлетел и вот он затерялся среди зелени сада. На террасе было тихо. Юноши смотрели друг на друга. Осознание непоправимости происходящего захлестнуло обоих. Они начали понимать, что попали в настоящую беду и им не к кому было обратить за помощью. Если никому нельзя верить… Даже такой милой и доброй Марси. Марси… Невозможно было поверить, что её непосредственность была наигранной, а доброта – неискренней. «Что же делать?» — этот вопрос невысказанным плескался во взглядах ребят. Они просидели несколько часов. Солнце начало окрашивать небо и сад в зловещие багрово-оранжевые цвета. Внезапно раздался резкий крик чайки. Гарри вздрогнул, выходя из задумчивости.

— Я считаю, что нам нужно отдохнуть. Все-таки с нами слишком многое случилось за короткий отрезок времени. Предлагаю не расходиться по комнатам. Моя кровать достаточно велика, чтобы уместить нас обоих. Пойдем спать.

Малфой поднялся и проследовал за Гарри в его комнату. Они по очереди посетили ванную комнату, которая конечно же оказалась шикарной. Но сейчас это богатство воспринималось уже иначе – как удобная, шикарная, но всё же клетка. Драко, сбросив все лишние подушки, помог расправить кровать. Не говоря друг другу ни слова они легли в кровать. Гарри великодушно уступил ему одеяло, а сам укрылся покрывалом с кровати. Неосознанно они придвинулись ближе друг к другу. От ощущения тепла знакомого человека, которому можно было довериться, становилось спокойнее. Согревшись, они вскоре уснули.

Драко бежал через плотный, черный лес. Злобные тени тянулись к нему. Задыхаясь от ужаса, он шарахался от них. Вокруг стояла непроглядная тьма. На небе не было ни звездочки. Окровавленная луна тяжелым камнем висела в небе. Она скорбно наблюдала за мечущимся по лесу человеком. Словно хотела предупредить… Сдайся. И останешься жив. Возможно, даже цел. А возможно и нет, но уже не будет этого изматывающего душу страха.

Драко задыхался от нечеловеческих усилий, пытаясь не скатиться до уровня дрожащего, загнанного зверька. Больше всего хотелось свернуться калачиком под любым из голых колючих кустов, забиться в нору, перестать сопротивляться. Даже дать растерзать себя неведомому зверю, только бы не чувствовать, не захлебываться первобытным Ужасом… Но остановиться было еще страшнее, и Драко бежал напролом, не замечая веток, хлещущих его по лицу. Шипы терновых кустов цепляли его за мантию и вырывали куски ткани вместе с плотью.

Внезапно впереди, сквозь непролазные дебри мелькнул огонек. Мелькнул и исчез. Драко начать тихонько подвывать – слишком прекрасной была призрачная Надежда. Огонек вспыхнул вдалеке и тут же померк, показав, как на самом деле страшна эта непроглядная тьма. Уже сходя с ума, Драко ринулся туда, где только что мелькнул огонек. Не обращая внимания на тени, которые стали наливаться жизнью. Становящиеся всё более реальными тени скрежетали и щелкали зубами, пытались задержать его. Драко надрывал сердце в неистовом беге, разминувшись с погоней на секунды. Всхлипывая, он ворвался на удивительно-круглую поляну, деревья ровным строем опоясывали ее края. За этой стеной бились и ревели в бешенстве звери, упустившие свою законную добычу. В центре стоял черный алтарь. Настолько черный, что темнота внезапно показалась сумеречным светом! На нем лежала жертва. Глядя в зеленые глаза, и узнавая их уже безжизненными, Драко страшно закричал:

— Нет!!! Ты не имеешь права уходить от меня сейчас! Только не теперь, когда я наконец-то нашел тебя! Не смей!!! Я не пущу тебя! Ты — мой! Только мой! Я не отдам тебя ни Богу, ни черту! Только не уходи! Иначе я пойду за тобой… Не смей бросать меня снова… — все тише и тише говорил Драко. Он понял, что Тот, на алтаре, его не слышал. Он не мог уже ничего слышать…

Драко упал на колени и рыдая пополз к алтарю. Стащив с него тело, он прижал Его к себе. Руки обагрились Его кровью. Она начала светиться на ладонях. Внезапно поняв, что надо делать, Драко полоснул себя ногтем по запястью, хлынула кровь. Много крови. Он прижал свое запястье к колотой ране в Его груди, их кровь смешалась. Начиная слабеть, Драко ощутил первый робкий удар чужого сердца. Нет, уже не чужого. Поняв, что может Его потерять, Драко отдал Ему свое сердце. Теперь у них было одно сердце на двоих. С невыразимой радостью, от которой вдруг посветлело небо, Драко прислушался к все более уверенному пульсу. Боясь, что может не удержать Его, Драко осторожно опустил легкое тело на землю. Соскальзывая в небытие, он успел понять, что падает. У самой земли, не давая удариться о землю, его подхватили чьи-то нежные руки. Осознав себя счастливым, Драко Малфой умер.

— Мы уже готовились к свадьбе, когда пришло известие о моем наследстве. Свадьбу пришлось отложить, так как размораживание* такого поместья, как Поттер-Мэнор – очень хлопотное и долгое мероприятие. Я разбирался в бумагах и принимал присягу верности от эльфов. Я не знал, что они впадают в спячку вместе с поместьем, пока не признан истинный наследник… Устанавливал связь с домом. Поттер-Мэнор оказалось своенравным поместьем и долго не признавало меня хозяином. На меня постоянно падали тарелки и книги. Портреты хихикали и иронично комментировали все мои попытки управиться с домом. В сокровищницу меня пустили только после того, как я отматерил на парселтанге охраняющих её змей. Было довольно смешно наблюдать, как у них отвисли челюсти! Наверное, они много нового про себя узнали! Правда, потом они мне помогли — признав во мне хозяина, посоветовали найти в сокровищнице Чашу Рода и капнуть туда своей крови. Я разыскал Чашу. В надежде, что мои неприятности могут закончиться, я туда накапал около пол-литра крови. Зато каким шелковым стал мой дом! Он даже свое назвище** открыл. После того, как дом и обитатели признали меня своим хозяином, я смог без опаски выбраться к друзьям и невесте. Первым делом я купил Джинни колечко с голубым алмазом. Фамильное кольцо Поттеров я решил надеть ей на пальчик в день нашей свадьбы. Меня встретили очень хорошо. Все, кроме Рона, который начал меня избегать. С ним мы почти не разговаривали, несмотря на все усилия Гермионы и миссис Уизли. Я проводил все свое свободное время с Джинни и мало на что обращал внимание. Она так восторженно принимала подарки, что я был счастлив дарить ей как можно больше. Украшения, наряды, зелья, маленькие сладкие сюрпризы, игрушки… Я буквально заваливал ее знаками внимания. А Рон все больше и больше мрачнел и злился. Когда это перешло уже всякие границы, я поговорил с Гермионой. Оказалось, что Рон мне завидовал. Банальная зависть к моему унаследованному состоянию буквально его раздирала на части. Он был готов мириться с моей «избранностью», так как быть моим другом и помощником было почетно. Он думал, что мы сравняемся с ним по положению, когда улягутся пост-победные восторги. А тут это наследство, да такое, что ни о каком равенстве не могло быть и речи. За столько лет он так и не понял, что для меня ничего не значат тонны галеонов, стильные тряпки и шикарная жизнь. На почве моего богатства у них были постоянные конфликты с Гермионой. В конце концов, она собрала вещи и уехала из Норы и они окончательно расстались. Теперь ничто не могло оторвать Герми от защиты прав домовиков. Она уехала на учебу в Сорбонну на факультет магического законотворчества. Вскоре вышла замуж за преподавателя. Я был на ее свадьбе. Кстати, её муж, виконт дю Моррей, удивительно похож на Снейпа. Никогда раньше не замечал за ней тяги к нашему преподавателю зелий. Сейчас у них очаровательные близняшки. Ты знаешь, она достигла весьма приличных успехов в юриспруденции, у нее широкая практика в лучшей адвокатской конторе Парижа. Теперь ты видишь, что Гермиона для меня тоже потеряна… Правда мы регулярно видимся на светских раутах. Она же теперь графиня дю Моррей. И не надо так морщиться. Французы, в отличие от англичан, не такие снобы. А теперь снова о Джинни. Дела в Поттер-Мэнор отнимали у меня очень много времени. Мне приходилось учиться азам управления, экономики, юриспруденции, общению с гоблинами и другим занудным вещам. Свое отсутствие в её жизни я компенсировал подарками. В Норе я совсем не появлялся, предпочитая встречаться с невестой в ресторанах Лондона и на Косой аллее. Довольно часто я виделся с Джорджем, чтобы обсудить некоторые деловые вопросы. Он странно смотрел на меня в последнее время. Пытался завести разговор о женском непостоянстве и ветрености. Я думал, что у него проблемы с Анжелиной и всячески поддерживал его… Мерлин! Каким дураком я был! Слепец! Тупица! – Гарри яростно схватил себя за волосы, затем судорожно сжал виски в попытке успокоиться. Драко сидел как мышка, боясь спугнуть откровенность Поттера. — Однажды я обратил внимание на то, что в поместье нет ни одного портрета моих родителей. Я захотел исправить ситуацию и, взяв в сокровищнице фиалы с их кровью, отправился на Косую аллею. Я мечтал об общем портрете папы и мамы. Чтобы хотя бы там они были вместе… Такие полотна создает только один мастер в Британии. Его галерея находится возле отеля «Королевский единорог» в Хрустальном переулке. Днем там мало зевак, что меня вполне устраивало, я не хотел вновь раздавать автографы и служить этакой обезьянкой для публики. Сделав заказ и оставив художнику всё необходимое, я решил перекусить в ресторанчике отеля. Не успел я войти, как увидел мою Джинни, целующуюся взасос с Финниганом возле стойки, пока им выдавали ключ от номера. Тогда я просто вышел на улицу. Не видя и не слыша ничего и никого, отправился домой. Неделю бродил по замку и боролся с желанием убить их обоих. Мои верные змейки ползали за мной и пытались как-то успокоить. Неделю я разговаривал только с ними, эльфами и портретами. Я заблокировал камин. Запретил эльфам впускать сов. Отгородившись от всего мира, я смаковал свою боль, оттеняя ее сигаретами и литрами кофе. В конце концов я пришёл в себя. Отправившись в Нору, я сказал Джинни, что свадьба отменяется. Ничего не объясняя, я наслаждался ее недоумением, болью, сожалением, которые, впрочем, быстро сменились пониманием ситуации. Она кричала, что ее оговорили, что она много лет ждала меня, что она ничего не понимает. И она ни разу не сказала, что любит меня, что сожалеет. Как оказалось, Джинни уже давно видела во мне только способ поправить свое материальное положение. Очарование Мальчиком-Который-Выжил прошло безвозвратно. А Шеймус был только очередным ее ухажером. Я пообещал ей, что никто не узнает истинной причины нашего разрыва. Она продолжала делать вид, что ничего не понимает. Мне стало противно и я хотел уже было уйти, но тут на крики Джинни выскочил Рон и, довольный своей ролью оскорбленного брата, кинулся на меня с кулаками. К тому моменту я уже был на пределе и просто размазал его по стене простым Ступефаем. В этот момент вошли мистер и миссис Уизли. Они увидели плачущую Джинни, Рона, лежащего без сознания и озверевшего меня, с красными, бешеными глазами… В общем, после той сцены я общаюсь только с Джорджем. Да и то только по делам магазина. А потом пошли слухи, что Мальчик-Прихлопнувший-Волдеморта спятил и кидается на людей. Мне припомнили нападение на аврора в Малфой-Мэнор и официально отстранили от службы в Министерстве. Меня начали избегать. Я окончательно заперся в своем поместье, общаясь с окружающим миром только через учителя светских манер и этикета. Ну, как тебе сказка на сон грядущий?

Гарри затушил очередную сигарету и взглянул на Драко. Тот молча разлил по чашкам остывший кофе и, отсалютовав Гарри, произнес тост:

— За новую жизнь! Пусть все плохое останется позади!

Гарри шутливо чокнулся с ним и залпом выпил свой кофе.
Едва не закашлявшись, он вытаращился на Малфоя и поймал такой же обалдевший взгляд. В чашках вместо кофе оказался крепчайший алкоголь…

* Размораживание поместья – в моей реальности это означает, что поместья чистокровных магов впадают в спячку в том случае, если был прерван род или законный наследник пока еще слишком мал, чтобы самостоятельно править домом и прислугой. Обычный для волшебников возраст, в котором они вступают в свои права наследства – 19 лет. Вместе с домом впадают в спячку все эльфы и другие существа, охраняющие спокойствие и порядок в доме. Но даже, когда наследник получает доступ к поместью, то ему предстоит пройти ряд испытаний, так как дом не знает своего хозяина (если малыш не был там рожден) и тот должен будет доказать свое право владеть наследством. Если род прерван, то поместье погружается в вечный сон и никто больше не может найти его, так как фамильный дом может быть передан только прямому потомку рода. По магическим законам по завещанию может передаваться только золото и «нефамильные» земли. Дом Блэков был завещан Гарри, который не является прямым потомком Блэков, но по сути дом не являлся поместьем – это был городской дом младшего брата наследника рода. Родовое поместье Блэков было потеряно после смерти Сириуса, так как после смерти дяди был единственным наследником. Род Блэков прервался на Сириусе Блэке.

** Назвище дома – это тайное имя поместья, доступное только хозяевам. Знание этого имени дает членам семьи определенные привилегии, такие как вход в хозяйские спальни без магического пароля или возможность вызвать своего эльфа, находясь в любой точке мира.

Вальяжно прошествовав по коридору мимо ряда дверей, Марси остановилась напротив комнат Гарри и Драко. Пожелав им хорошего отдыха и подмигнув на прощание, она не спеша удалилась. Парни стояли напротив друг друга.

— Гарри, нам нужно хорошо отдохнуть. А мне нужно время, чтобы все обдумать и собрать воедино все факты. Я приду к тебе, когда проснусь, чтобы поговорить. Мне кажется, мы крепко влипли. Ты даже не представляешь насколько. Нам понадобятся все силы, – с этими словами Драко развернулся и вошел в свою комнату.

Гарри постоял еще пару секунд и открыл свою дверь. Комната была шикарно обставлена. Огромная кровать с невесомым пологом застелена кремовым покрывалом и на ней расположилась дружная семейка многочисленных подушек и думочек. Шкаф с резными дверцами, инкрустированный золотом и белым перламутром. Зеркало в тяжелой, богатой раме, висело напротив кровати, от пола до потолка отражало всю комнату, зрительно увеличивало пространство комнаты. Несколько ваз с чайными розами стояли на тумбе и туалетном столике. Огромное французское окно, занавешенное легким воздушным тюлем, было приоткрыто.

Через него в комнату врывался свежий ветерок, приносящий запах цветущего сада с соленой морской ноткой. За окном была небольшая открытая терраса. Рядом с перилами стоял маленький белый столик и удобные плетеные кресла. Оттуда открывался великолепный вид на сад. Расслабляющая обстановка комнаты располагала к неспешной беседе и уютному отдыху. Гарри подумал, что ее обставляла женщина обладающая утонченным вкусом и некоторой склонностью к роскоши. «Я бы хотел иметь такую спальню в Поттер-Мэнор. Для меня и моей жены» – подумал Гарри. И эта мысль привела его в уныние.

Решив, что все равно не сможет уснуть с такими мыслями, Гарри вышел на террасу и сел в одно из кресел. Он закрыл глаза и начал массировать пальцами виски. Похоже, он все-таки заработал себе сотрясение. Расслабившись, он ощутил себя куском мяса, пропущенным через мясорубку. Перед глазами плыли черно-красные круги. Внезапно ему до ломоты в зубах захотелось чашку крепкого кофе и сигарету. Да, сколько времени прошло, но он до сих пор не может справиться с реакцией тела, возникающей при мысли о Джинни. От мысленно произнесенного имени бывшей девушки Гарри вздрогнул. Но вдруг он ощутил божественный аромат. Он открыл глаза и с удивлением заметил кофейник, две чашки, вазочку с маленькими солеными печеньями, пепельницу и пачку сигарет. Он возблагодарил Мерлина, домовиков, Того-Не-Знаю-Кого — всех скопом, за такой щедрый подарок. Так, а почему тут две чашки?

Раздался стук по стеклу. Обернувшись, Гарри увидел Драко, прислонившегося к окну.

— Я стучал, но ты не отвечал, и я рискнул войти. Смотрю, ты тут скучаешь в обществе кофе и сигарет. Можно составить тебе компанию? – спросил Драко, устало улыбнувшись.

— Конечно! Почему-то сейчас мне меньше всего хочется быть одному. Ты как нельзя кстати.

Драко сел в свободное кресло и налил кофе себе и Гарри.

— Рассказывай.

— О чем?

— О том, почему у тебя глаза, как у раненого оленя…

Гарри помолчал, собираясь с мыслями.

— Наверное мне все же стоит рассказать об этом, иначе я скоро свихнусь. Раньше у меня были Гермиона и Рон. Я так привык делить свою жизнь на троих… И когда остался один, растерялся. Ты помнишь Джинни? – от звука этого имени что-то болезненно отозвалось в груди и срочно захотелось закурить. Гарри одновременно прикурил две сигареты. Одну протянул Малфою. Затянулся своей. Выпустил колечко дыма. Он никогда никому не рассказывал о том, что произошло. Два года он справлялся с этой болью в одиночку.

Драко молчал, давая Гарри время собраться с мыслями и решиться довериться ему. Он смотрел на Поттера другими глазами. Перед ним был человек, которого он никогда раньше не видел. Поттер всегда воспринимался им сквозь призму ненависти, презрения и нелепой детской обиды. Никогда Гарри Поттер не был настолько открыт перед ним, как в этот момент. Никогда прежде Драко не чувствовал боль другого человека, почти как свою собственную. Ощущение было… Как будто он держал в ладонях мотылька. Казалось, сожми посильнее — и не будет этого хрупкого доверия, такого непривычного и оттого пугающего. Драко понимал, что он делает шаг навстречу Поттеру. Шаг, после которого невозможно будет повернуть обратно. Как в омут с головой. Теперь Драко понял справедливость этой поговорки. После того, что сейчас произойдет он больше не сможет причинить боль Поттеру. Кроме того он осознавал, что Гарри делает такой же шаг навстречу ему, Драко, и что ему еще труднее. Гарри всегда видел в Драко только врага, злобного и мелочного. И никогда – друга, от которого отказался по собственной глупости. Для них обоих это решение было одним из самых важных в жизни. Оба разрешали себе понять и простить своего противника и протягивали незримую нить доверия и участия.

— Ну, основное — не мешать жить другим. Тут таких как я очень много. Вот только пар нет — все разнопородные. Обидно даже! В ковчеге и то было каждой твари — по паре…

— И много вас тут?

— Около тридцати ч… ч… Апчхи! — как-то не очень убедительно чихнула Марси. Парни над ее спиной многозначительно переглянулись, но промолчали. — Я вас со всеми познакомлю. Мы уже давно ждем новеньких. Думали, больше никого не будет. И тут вы — да еще такие молоденькие. По-моему вы тут будете самыми молодыми, после меня… ой! — пантера очень смешно вытаращила желто-зеленые глазищи и комично прикрыла лапой рот. – В общем, забудьте все, что я говорила! И ни у кого не переспрашивайте! А то мне точно достанется на пряники! Сами до всего догадаетесь или узнаете, как придет время!

— А о чем тогда спрашивать? Кстати, почему наши палочки работают не во всю силу? Ничего серьезнее Люмоса или Репаро не получается.

— Здесь очень жесткий контроль над магией. И за стихийной, и за узконаправленной. И пытаться не стоит — все равно не получится. Вон у Грегори Распутина вообще даже искр не получалось! Ой! — Марси снова округлила глаза и жалобно посмотрела на парней.

— Так, Марси, я хотел бы избавить тебя от этих оговорок и возможного наказания. Если что — скажешь, что мы сами догадались. Гарри увидел, как Малфой с жалостью взглянул на Марси. — Я так понимаю, мы оказались на легендарном Острове Демонов. Все люди, которые оказываются здесь, проходят немыслимые испытания и, если выдерживают, получают несметные богатства, а если нет – остаются на Острове в облике зверей навсегда. С какой периодичностью тут появляются новенькие?

— Раз в сто лет. Всегда парами. — Марси удивленно таращилась на говорившего Драко. — А откуда ты это все узнал? Это же страшная тайна!

— Нет ничего на свете тайного, что рано или поздно не стало бы достоянием гласности! — важно сказал Драко.

Гарри прыснул от этого менторского тона. Попытался было принять серьезный вид, но его губы неудержимо расплывались в улыбке. Переглянувшись, парни не сдержались и расхохотались во весь голос. От их смеха с деревьев слетели маленькие птички и закружились над головами троицы. Отсмеявшись, парни посмотрели на Марси, пережидавшую эти неуемные восторги с такой невинной мордой, что они снова рассмеялись, но уже втроем. Марси смеялась звонким заливистым смехом молоденькой девчонки. Успокоившись, они продолжили путь.

— А куда ты нас ведешь?

— В общий дом. Там всегда есть еда и место переждать грозы или бурю, но обычно каждый из нас бродит в своей части Острова.

— Ты сказала, что вас всего тридцать? Это значит, все началось пятнадцать веков назад. Надо подумать…- Сказал Драко.

— О чем?

— Надо вспомнить, какие события происходили в то время… Жаль, Поттер, что ты вырос у магглов и не сможешь мне помочь… Марси, а какие испытания нам предстоят?

— Я бы очень хотела сказать вам, но насколько я знаю, у всех они были разными… Честно говоря, никто из нас не стремится рассказывать о них. С течением времени все забывается. Я помню только то, что это было очень больно и неприятно. Я не справилась. – Марси стыдливо опустила голову.

— А сколько тебе лет, Марси? – спросил Поттер.

— На тот момент, как я сюда попала мне было семнадцать. Я была со своим женихом. В ходе испытаний мы потеряли друг друга. Это был наш общий провал. Сейчас мы видимся крайне редко. Никому из нас не нравится вспоминать пережитое.

— Как давно ты здесь?

— Давно, очень давно. Мы были третьей парой.

— Ого! Значит тебе почти полторы тысячи лет? – отличился тактичностью Гарри.

— Гарри! Ну кто спрашивает даму о возрасте!? – Драко оттолкнул Поттера подальше от Марси. Все-таки она уже двенадцать веков была в шкуре хищника – могла и покусать, а ему нужен целый и желательно непожёванный партнер. — Мы уже когда-нибудь придем?

— Да, уже близко… Я уже чую, что сегодня на обед. Завтрак вы все равно проспали. А он сегодня был потрясающий! Мы хоть и в облике зверей, а привычки все равно остались человеческими. Вот сегодня у нас была французская трапеза: круассаны, вишневый джем, масло и кофе. — Марси мечтательно закатила глаза и облизнулась.

— Постой, ты попала сюда где-то в восьмом веке нашей эры! Какой кофе?!

— Драко, ну неужели ты думаешь, что мы тут не обмениваемся опытом предыдущей жизни? Все здесь из разных эпох и, соответственно, кухня все время обновляется. Например, моя любимая еда – шашлыки и японские суши. И кофе! Он появился вместе с испанским грандом Хосе Альваресом и его любовником Марио дель Кассаторе. У нас просто праздник живота был!

— С кем был испанский гранд? – не поверил своим ушам Гарри. Драко обреченно закатил глаза.

— С любовником. А что ты удивляешься? Все пары, попавшие сюда – не чужие друг другу люди. Есть родители и дети, братья и сестры, мужья и жены, любовники и любовницы. Есть даже самурай и его гейша. С ними у нас появились суши, роллы, васаби и всякая другая вкуснятина. А с Грегори Распутиным появился борщ, пельмени и шашлыки! – довольно облизнулась Марси. Ну наконец-то! Мы пришли! – пантера вприпрыжку поскакала к дому. Нет — к Дому.

Ребята завороженно смотрели на дворец, внезапно вынырнувший из плотной густой чащи. Сказать, что он поражал – значит промолчать… Он вдохновлял. Он приводил в трепет. Он был прекрасен. Такое великолепие не мог вообразить себе даже Драко. А Гарри просто стоял столбом, открыв рот. Воздушные летящие конструкции, изящные окна, двустворчатые двери, легкие башенки, кружевные зубцы… Глаз выхватывал отдельные фрагменты здания, отказываясь воспринимать картинку целиком — так красива она была! Солнце бликами отражалось в золотой черепице крыши, солнечными зайчиками прыгало по стенам и лужайкам дворца. От этого движения маленьких солнышек казалось, что дворец дышит и потягивается.

Не слыша больше за собой шагов, Марси нетерпеливо обернулась и прыснула, совсем как девчонка.
— Я уже и забыла, какое впечатление производит наш Дом. Слишком давно я здесь. Кстати Дом всегда меняется. Вот увидите – завтра он будет другим. Будут новые коридоры, кладовки и комнаты. Только кухня, гостиная и бальный зал остаются на привычном месте.

— А зачем вам бальная зала? Вы же в зверином облике, – спросил Гарри, отвлекаясь от созерцания дворца и продолжая следовать за пантерой.

— Раз в год, на Рождество, нам разрешается принимать человеческий облик. И тогда мы танцуем и веселимся. Это единственный день в году, когда мы можем вспомнить, как мы выглядим. Но особой радости это не приносит. Каждый раз, принимая человеческий облик, мы стареем на один день. Я уже стала на год старше, чем когда попала на Остров. Если никто не справится с Испытанием, то мы все когда-нибудь умрем. Отец Грегори не выдержал и умер двадцать лет назад. С тех пор его сын, Грегори, не появляется на общих собраниях в Саммайн и на Рождество. Это был первый человек, умерший здесь за полторы тысячи лет. Мы очень долго горевали. Хоть и сами по себе, мы все же семья.

Так, болтая, они вошли во дворец. Аппетитные запахи, казалось, пропитали Дом насквозь. Все еще оглядываясь по сторонам, ребята вслед за Марси вошли в гостиную. Пантера чинно уселась на один из стульев и комично мотнула мордой на стулья рядом с собой. Гарри и Драко сели по обе стороны от нее и переглянулись. Марси сидела и ждала, словно всю жизнь только этим и занималась. Последовав её примеру, парни тоже сидели и ждали. Внезапно на столе появились изысканные яства. Гарри облизнулся и издал радостный вопль. Драко спокойно принялся наполнять свою тарелку, его голод и нетерпение выдавал только голодный блеск глаз. Пододвинув поближе к себе рябчиков в винном соусе, радужную форель с овощами и сырную тарелку, Драко всем предложил вина. Поттер поддержал его с энтузиазмом, а Марси отказалась, скривив мордашку.

— Сегодня, как вы видите, у нас французский день, — перекусив курицей с запеченным картофелем, Марси одобрительно посматривала на голодных парней, которые с аппетитом ели все, до чего дотягивалась рука. Насытившись, Гарри откинулся на спинку стула, попивая легкое белое вино. Драко еще ел, аккуратно подбирая вилкой маленькие кусочки с тарелки.

— Поттер, попробуй трюфели! И вот этот сыр!

— Фу, он воняет! Словно кто-то снял носки недельной выдержки, — скривился Гарри. – Я, в отличие от тебя, осторожно отношусь к тому, что попадает в мой рот. И тебе советую.

Похоже, только Марси не поняла, как пошло прозвучал совет Поттера.

— О! Поттер, ты что, заигрываешь со мной? – удивленно протянул Драко.

— Нет, не заигрываю, просто я наконец-то поел, и меня потянуло на шуточки. Марси, что теперь?

— А теперь будем отдыхать… Я утомилась, пока дожидалась вас… Сейчас провожу вас по комнатам и спать, спать, спа-а-ть, — сладко зевнула Марси.

Открыв глаза, Гарри попытался понять, где он. Голова кружилась и болела, движения пока давались с трудом. Над головой причудливым узором были сплетены… ветки деревьев. Солнце нерешительно пробивалось сквозь них, щекоча лучиками его глаза. Внезапно Гарри чихнул и тут же застонал от пронзившего голову приступа боли. Тут же чьи-то руки положили ему на лоб холодный компресс и, приподняв, подложили несколько мягких, пахнущих свежестью веток. Сразу стало легче.

— Ну, как ты? — голос Драко Малфоя был на удивление ровным и спокойным. И каким-то… целительным, что ли… Только чтобы еще услышать его, Гарри ответил:

— Нормально… А где мы? Что случилось? Ничего не помню…

— Внезапно налетела буря. Нас выкинуло за борт. Я сам толком ничего не могу рассказать. Помню только, что мы оказались в воде, и я до судорог боялся отпустить тебя. Я тебе руку, кстати, не сломал?

— Не знаю, — Гарри поднял трясущуюся от слабости руку и посмотрел на ладонь. — Малфой… Что это?
На руке у него был красный, словно воспаленный след. В виде молнии. «Эти молнии что, всю жизнь будут меня преследовать?» — возмущенно подумал Гарри. От злости ему стало легче.

— У меня такой же шрам… — внезапно Драко засмеялся высоко и нервно. Его буквально трясло от истерического смеха. Обессиленный, он привалился к стене шалаша и, вздрагивая от пережитой истерики, прерывистым голосом сказал:

— Кто бы мог подумать! Я… всегда тебе завидовал… злился на тебя за твою избранность… Злился на то, что ты отверг мою дружбу на первом курсе… Злился, когда ты спас меня на седьмом… Но мог ли я когда-нибудь представить, что мы окажемся связанными Судьбой?!

— Что это за хрень такая? — Гарри удивленно приподнялся на локте и настороженно следил за каждым движением Малфоя.

— Эта «хрень», как ты изволил выразиться, — Великий Дар и Проклятие… Это знак Судьбы, отмечающий Избранных… Ничего не напоминает, Поттер? Один такой у тебя уже есть. На лбу.

— А мне сказали, что это оттого, что от меня отразилась Авада…

— Мало ли что тебе сказали! Ты думаешь, что только жертва твоей матери помогла тебе это пережить? Тебе было предрешено остаться в живых. И никакие поползновения Лорда не смогли бы этому помешать… Ты не замечал, что всегда отличался удивительной живучестью? Даже кошка бы обзавидовалась! Это потому, что ты предназначен для чего-то… Чего-то очень важного…

— Кто тебе рассказал о пророчестве?

— Каком пророчестве? — заинтересовался Малфой. Гарри прикусил себе язык, но было уже поздно. Вкратце поведав о пророчестве Трелони, он сказал:

— Наверное, поэтому Лорд и не смог меня убить… Потому что мне было предназначено свергнуть его окончательно.

— Скажи-ка Поттер, правда, что для этого нужно было, чтобы Лорд убил тебя собственноручно? — вкрадчиво спросил Драко.

— Да, но я вернулся, чтобы…

— Ага! Определяющее слово — «вернулся»! Ты думаешь, что это происходит каждый день и не по разу? Люди отражают Авады, возвращаются с того края, выживают раз за разом… Это нельзя списать на простую везучесть или мощного Ангела-Хранителя…

— Это же все из-за пророчества Трелони… То, что я выжил, и то, что убил Волдеморта… — уперся Поттер.

— А ты не думал, почему ты не умер после исполнения этого пророчества? Ведь ты выполнил все, что тебе предназначалось. Ты продолжаешь жить потому, что твое предназначение не исчерпываются одним только Лордом… Ты снова Избранный, Поттер! Ну, и я теперь тоже… Не знаю, в чем суть, но нам с тобой что-то предназначено. Что-то такое, о чем ни ты, ни я не имеем представления. И судя по всему, это что-то будет таким Великим, что твоя война с Лордом покажется мышиной возней!

— Да откуда ты все это знаешь? — Гарри потрясенно смотрел на Драко, говорившего взволнованным, но торжественным тоном. И в его голосе не было ни грамма насмешки или позёрства. Даже как-то странно было видеть такого Малфоя.

— А что если я скажу, что после нашей первой встречи в поезде в одиннадцать лет, я перечитал все, что касалось шрамов от заклятий, меток и Знаков? Я уже тогда понял, что Лорду не сломить тебя. Ты был отмечен Судьбой, — тихо проговорил Драко, смущенно опуская взгляд. Он явно ждал подколки или насмешки со стороны Гарри.

— Я отвечу, что до сегодняшнего дня я был не в курсе, какое сильное впечатление произвел на тебя при первой встрече.

Драко вскинул голову, пытаясь разглядеть в глазах Поттера насмешку. Но тот, судя по всему, говорил серьезно. Некоторое время они смотрели друг другу в глаза, физически ощущая, как крепнет их внезапно возникшая, но еще такая неуверенная дружба. Дружба? Да, пожалуй, все-таки дружба. Их слишком много связывало. Годы неприязни и открытой ненависти трансформировались в другое, не менее сильно чувство. Чувство родства и сопричастности. Своеобразным катализатором несомненно являлась экстремальная ситуация, в которой они оказались волею судеб.

Драко вкратце рассказал о том, что случилось с того момента, как он очнулся на пляже. Он умолчал лишь о том, как сильно переживал за Гарри, когда тот долго не приходил в сознание. Услышав, что у Драко не получилось ничего, кроме бытовых заклинаний, Гарри попытался сам. Но наколдовать что-то страшнее Люмоса у него так же не вышло.

Тем временем наступили сумерки, а за ними и ночь. Устроившись рядышком, молодые люди вслушивались в ночную жизнь острова, изредка обмениваясь фразами фразы. В конце концов, Морфей взял их под свое покровительство. Им снились тревожные сны, и до странности одинаковые. Кто-то звал их, манил жалобным голосом. Неумолимо приближаясь, голос терял свою плаксивость, приобретая властные, повелительные нотки. Пробегав всю ночь за неуловимым голосом, утром они не чувствовали себя отдохнувшими и полными сил. Но зато в полной мере ощутили зверский голод и жажду. Если с жаждой они разобрались быстро, то вот спазмы пустого желудка заставили их выбраться из шалаша на поиски чего-нибудь съедобного.

Первым из их домика выбрался Гарри. Выполз на четвереньках, отряхнул брюки, огляделся. И замер неподвижно. В двадцати шагах от него, нежась на полянке в лучах солнца, лежала черная пантера. На ее короткой шелковой шерсти вспыхивали и гасли искорки света. Когда кошка потягивалась, под ее шкурой перекатывались сильные и гибкие мускулы. Глухо мурлыкнув, пантера игриво потянулась лапой за бабочкой. Не поймав летающий цветочек, она лениво растянулась во весь свой немаленький рост.

Гарри стоял ни жив, ни мертв. Не шевелился, боясь привлечь внимание грациозного хищника. И молился, чтобы Драко, прежде чем высунуться наружу, огляделся по сторонам. Молитва пропала втуне: Малфой вылез следом за Гарри и его появление нельзя было назвать бесшумным. Удивленно посмотрев на Гарри, Драко проследил за его взглядом и застыл, открыв рот. Но было поздно — пантера повернула к ним аккуратную голову и начала изучать их с возрастающим интересом.

— Рот закрой, а то муха залетит, — этот звонкий колокольчиковый голос не мог принадлежать Поттеру. Бросив на Гарри недоумевающий взгляд, и заметив его расширенные от удивления глаза, Драко только убедился в своем подозрении.

— Чего смотрите? Говорящую пантеру ни разу не видели? — огромная кошка поднялась из густой травы и направилась к ним. Оглядев обоих и насмешливо помотав головой, она снова улеглась, но уже в двух шагах от застывших волшебников. Подперев голову лапой, она бросила укоряющий взгляд на парней. — Мы тут что, в «замри» играем? Не самая моя любимая игра. Мне больше нравятся кошки-мышки, догонялки, ну прятки под настроение. Да отомрите уже, мне становится скучно!

— А.. а… а ты не будешь нас есть? — Гарри не смог придумать ничего умнее.

Сказать, что пантера засмеялась, значит сильно преуменьшить. Ее просто разорвало, согнуло и прибило от смеха. Вы когда-нибудь видели пантеру, ржущую как лошадь? Вот и парни стояли, глядя во все глаза и боялись шелохнуться. Отсмеявшись, пантера села и начала обмахиваться пушистым хвостом, словно веером.

— Да ладно, вы еще ничего… Вот был у меня случай, один кинулся бежать, а когда я его догнала — в обморок грохнулся… Ну хорошо, об этом потом… Меня зовут Марсиацци. Можно Марси. А тебя как?

— Гарри, — взглянув на Малфоя, Поттер убедился, что тот все еще был в прострации. — А это Драко. – И не сдержавшись, спросил: — Ты точно не галлюцинация?

— А что, похожа? Или что, вы уже настолько сблизились, что у вас одинаковые глюки? — Марси окинула парней критическим взглядом и подмигнула Драко. Тот вздрогнул и медленно выдохнул. Гарри только сейчас понял, что тот все это время не дышал. — Ну наконец-то очнулся! Я уж думала ты упадешь в обморок. Ты слышал, о чем мы тут разговоры разговариваем? Я — Марси. Это — Гарри, если ты не в курсе. Это — Остров. Вы — очередные Избранные.

Гарри переглянулся с Драко.

— Что значит очередные? — Гарри снова взял на себя роль парламентера, так как по-прежнему не был уверен, что Драко сможет что-нибудь сказать.

— А вот об этом вы узнаете каждый в свое время. Я здесь чтобы познакомить вас с правилами поведения на Острове. Кстати, вы есть хотите?

— Да!!! — был единодушный ответ.

Марси повернулась в сторону леса, оглянулась и как будто поманила их хвостом, как пальцем. Юноши пошли за ней. Все равно ничего другого они придумать не могли. Есть их вроде бы не собирались, а наоборот, хотели даже накормить. И кстати…

— Марси, ты сказала что-то о правилах. Что за правила? — наконец-то заговорил Драко.

Проснувшись, Драко некоторое время соображал, почему ему так неудобно лежать. Еще он хорошо помнил, что в полутемной каюте не было раньше столько солнца. Попытавшись повернуться на другой бок, чтобы спрятаться от назойливого света, Драко понял, что кто-то держит его руку. Резко открыв глаза, он внезапно вспомнил все.

_______Яркая вспышка — это молния.
____________________Гром, разом его оглушивший.
______________________________________Потеря равновесия.

________Полет.
________________И вода, внезапно оказавшаяся повсюду.
____________________________Водоворот!

____________Черт, мы попадем под пароходные винты!

_____Ощущение руки, ускользающей из его ладони.
______________________________________________Поттер!

_______________Крепче перехватить его руку.
______________________Рвануться вверх.
_____________________________Потянуть Поттера за собой.
____Вытолкнуть себя и его на поверхность.
________________Глоток воздуха!

_________________________Держись, Поттер!
___________Еще одна волна.

Нужно бороться! Нужно плыть!
______________________________________Как мало воздуха!
__________________Непонятно, сколько это уже продолжается.

Главное — не отпускать руку Поттера! Это все, что удается понять.
_________________________Внезапное падение на что-то твердое.

______Ползти!
_____________Песок.
___________________Камни.
_________________________Еще одна волна. Она почти утаскивает их обоих в море.

Нет!!!

____Безумная ярость. Вперед!
__________________________Я смогу!
_________________________________Мы выбрались!
______________________________________________Я не потерял его!

________Я смог! Мы выбра…

Драко попытался сесть, стараясь двигаться осторожно. Так, сел. Голова на месте, руки-ноги вроде целы… Так, руки! Драко впервые взглянул на Гарри. Тот лежал лицом вниз. В его черные волосы набился песок. Высохнув, они завились в тугие кудри. Ленту для волос Поттер и жесткие от морской воды волосы рассыпались по плечам. Стараясь действовать осторожно, Драко перевернул Поттера на спину. Он пристально вглядывался в бледное, осунувшееся лицо и пытался понять дышит ли Гарри.

Слава Мерлину — дышит! Похлопав Поттера по щекам, Драко убедился, что тот всего лишь без сознания. Надо было что-то решать. А для начала вообще понять, куда они попали.
Только сейчас он начал оглядываться. Впереди простиралось море, издевавшееся над небом яркостью и глубиной синего цвета. Под ногами белый мелкий песок, небольшие валуны разбросаны вдоль берега, рядом копошится мелкая пляжная живность. Обернувшись, Драко застыл, разглядывая огромные темные джунгли. Оставалось понять, где они — на острове или на материке. Попытки вспомнить хотя бы приблизительно карту этого района Драко оставил, как несущественные. Так, нужно привести Поттера в сознание. Потом найти воду. А потом можно будет и о карте подумать.

Встав с песка, Драко принялся отряхивать одежду, заодно осматривая ее. Вроде бы все цело. Внезапно он застыл, сразу ощутив себя несчастным и незащищенным. Палочка! Ах нет! Вот же она! Мгновенно почувствовав себя лучше, Драко наколдовал воду, чтобы утолить жажду. После этого он намочил чудом уцелевший носовой платок, вытер руки и лицо от едкой морской соли, и лишь затем занялся всё ещё бессознательным Поттером. Поняв, что это не просто обморок, Драко начал осматривать голову Гарри. Почти сразу нашел огромную шишку. Повезло хотя бы в том, что голова не была пробита. Еще раз намочив платок, сложив из него компресс, он постарался охладить голову Поттеру. Подумав, что тот еще долго может не очнуться, Драко начал оглядываться в поисках более удобного места, чем пляж. Решив исследовать побережье, Драко наложил на Гарри следящее заклятье и пару охраняюще-отвлекающих.

Почти сразу отыскав уютную полянку, огороженную с одной стороны лесом, а с другой — небольшим ручейком, блондин построил на скорую руку просторный шалаш. Затем Малфой вернулся на пляж за Поттером. Тот все еще был без сознания. Это начало тревожить — по-видимому он сильнее ударился головой, чем заподозрил Драко сначала. Попытки наложить диагностическое заклятие успехом не увенчались. Над причинами этого парень решил пока не думать. Но и отточенное со школы заклятие Мобиликорпус не работало. А вот это было уже совсем странно! С трудом подняв Поттера на руки, Драко двинулся к полянке на краю леса. Нести Гарри было нелегко: его тело обмякло и от этого казалось, что он был более тяжелым, чем на самом деле. Какое счастье, что идти недалеко!

Чувствовать этого человека в своих объятиях было довольно странно. Поттер всегда был настороже в присутствии Драко, теперь же он словно проявил высшую степень доверия, пребывая так долго без сознания. Усмехнувшись таким мыслям, Драко продолжал свой путь. Ну наконец-то! Вот она, его хижина! Втащив Поттера внутрь и устроив его поудобнее, Драко решил понять, почему не сработал Мобиликорпус.

На полянке он перепробовал все пришедшие в голову заклинания. Удавались только простейшие бытовые – такие, как Люмос, Агуаменти или Репаро. Ни одно из боевых заклинаний не работало. Словно что-то на острове не разрешало пользоваться подобной магией, а лишь той, что помогала выжить»)

Вернувшись в шалаш, Драко попытался привести Поттера в сознание Энервейтом. Помогло. Гарри еле слышно застонал и медленно открыл глаза.