— Трёх — Блэки уже не возродятся, — прошептал несчастный и чуть громче продолжил, — Моя бабушка была близкой подругой Калиллы Прюитт. А Сами-знаете-кто убил и её, и всю её семью всего за пол года до окончания Первой войны. Восемь человек за одну ночь. Целый род исчез…
Голос Невилла сорвался, и он медленно сел за парту, максимально низко опустив голову.
— Вы очень взволнованы, мистер Лонгботтом, — Уайт приблизилась к расстроенному юноше и, наклонившись, дотронулась кончиками пальцев до его пунцовых щёк, — Вы уверены, что хорошо себя чувствуете?
— Я…да, нормально…
— И всё же, полагаю, вам лучше посетить больничное крыло. На всякий случай, — хмыкнула Кармен и выпрямилась, — На сегодня хватит, можете идти. Домашнее задание остаётся прежнее.
Ученики быстро собирали вещи и уходили из класса. Гарри машинально сунул в сумку перо и пергамент, всё ещё не отойдя от тирады Невилла. Сам Лонгботтом продолжал сидеть за партой, уставившись на чернильницу. Профессор Уайт отошла к своему столу и, казалось, что-то соображала, глядя невидящими глазами на стену возле классной доски. В какую-то секунду в Гарри голове раздалось тихое: «…Это неправильно…быть готовым…невозможно…», но юноша не обратил на это внимания, решив, что он, должно быть, случайно ухватил мысли кого-то из студентов. Но рассуждать на эту тему ему было не досуг. Разобраться бы со своими мыслями.
Тридцать человек за одиннадцать лет. А у Гарри не было оснований сомневаться в достоверности цифр Невилла. Тридцать человек, и даже больше. Целый род уничтожен. И ещё четыре на грани вымирания. Как Джессика поминала? Малфои, Давенпорты, Блэки и Поттеры? Тогда шесть человек… Люциус, Драко, Нарцисса, Беллатрикс, этот Альфред Давенпорт, кажется, и он сам, Гарри? Не слишком обнадёживающе, по крайней мере, для этого…как его…большого Совета. Вот Гарри, например, почти что труп, если не сможет вовремя себя защитить. Что ж, если Волдеморт ставил своей целью уничтожить все аристократические рода Британии, то он своего добился.
Тридцать человек за Первую войну и трое — за Вторую, что явно не предел. Три десятка благороднейших и чистокровнейших людей со всей страны. И этот красноглазый нелюдь ещё смеет выступать с лозунгом: «За благополучие чистокровных волшебников!»…
Но, Мерлин, как же это всё-таки смешно звучит: благородный Гарри Поттер. Нет, даже больше, аристократ Гарри Поттер. Нет, кто-то где-то что-то явно напутал…

* * *

— Невилл, ты чего на ЗОТИ так разошёлся? — поинтересовался Рон у Лонгботтома, когда семикурсники в оставшийся перед обедом час сидели у камина и морально готовились к послеобеденным занятиям. Сам Уизли, правда, готовился не только морально, но и дописывал сочинение для Спраут об очередном зелёном убийце невинных, каком-то ядовитом Korfidous Moretto.
— Даже не знаю, — пожал плечами ещё не совсем пришедший в себя гриффиндорец, — Она так рассказывала об этой магии Крови и о Сами-знаете-ком, что я просто не выдержал. Как с ума сошёл. Я ведь давно пересчитал этих аристократов, ещё когда статью о Давенпорте в «Пророке» напечатали на два разворота. Все архивы взрыл, старые газеты в библиотеке искал, пытался понять, что произошло. Его ведь не так просто было… Никто и не знал, кроме Полумны. Это она, когда я ей рассказал о поисках, выдала что-то про оружие массового поражения, спрятанное под замком одного из аристократов. Глупость, конечно, но ведь слухи… И Уайт сегодня… И меня как дёрнуло что-то сказать, вроде как похвастаться, что я один знаю, что происходит на самом деле… Ой, извините, ребята, я так устал. Пойду, немного отдохну перед обедом.
И Невилл, понурив голову, взял курс на мальчишеские спальни. Рон пожал плечами и снова склонился над злосчастным сочинением по травологии. Гермиона с завидным упорством продиралась сквозь дебри магии гипноза. Гарри некоторое время сидел молча, а затем глубокомысленно вопросил потолок:
— А кто это, Джонатан Давенпорт?
— Это ты сейчас кого спросил? — в ответ поинтересовался Рон, медленно листая справочник.
— Любого, кто в состоянии мне ответить.
— А ты сам разве… А, ну да, ты же тогда газет не получал, — протянула Гермиона, упорно не желая оторваться от книги, — Альфреда Давенпорта из Слизерина помнишь? Он был старостой школы в прошлом году. Высокий такой, кудрявый блондин. Это его Джессика постоянно поминает к месту и не к месту.
— Не помню, — честно признался Гарри, — И что?
— В общем, это его отец, — объяснила гриффиндорка, — Самая знатная семья в Англии. Родился он в 1951 году, умер — в 1995-м, двенадцатого июля. Это примерно через месяц после… ну, после Турнира Трёх Волшебников. Отравился, точнее отравили. Кто — до сих пор неизвестно. Об этом все газеты тогда писали, а то, что в «Пророке» опубликовали, вообще было похоже не на статью, а на средних размеров повесть, что называется, основанную на реальных событиях. Пятнадцатое июля даже официально днём траура объявили.
— В чём же он таком провинился, что все журналисты взбесились? — усмехнувшись, поинтересовался Избранный.
— Он? Провинился? Да ты что? — вытаращил глаза Рон, отбросил книгу по травологии и побежал в спальню.
Не успели Гарри и Гермиона удивиться, как парень уже вернулся на прежнее место, волоча за собой толстенный альбом, в котором оказались ни много, ни мало карточки из шоколадных лягушек.
— О, Мерлин, ты всё ещё их собираешь? — поразился Гарри.
— Ты что? Конечно нет, — оскорблено помотал головой Рон, — Но ведь не пропадать же добру!.. Вот, смотри. Кратко и понятно.
Уизли вытащил одну из карточек и протянул другу. С карточки Избранному улыбнулся и кивнул высокий мускулистый мужчина с длинными до плеч светлыми курчавыми волосами, тонкими губами и большим носом. Маленькие светло-серые глаза смотрели необычайно серьёзно и, казалось, внимательно изучали Гарри. Одет он был в фиолетовый камзол и такие же брюки. На плечи накинут светлый плащ неопределённого цвета, нечто между лиловым и сиреневым. На груди мужчины висел старинный медальон на толстой золотой цепочке, пальцы украшали многочисленные перстни с крупными драгоценными камнями. Юноша некоторое время изучал изображение на карточке, а потом медленно прочитал текст на обратной стороне.

Герцог Джонатан Уинстон Мариус Давенпорт.
26.11.1951—12.07.1995

Глава британской аристократии. Кавалер ордена Мерлина первой степени «За особые заслуги перед страной» и ордена Джулиуса второй степени «За помощь аврорату». В 1975 году на собственные средства построил «Шелтер-плейс» и во время нападения Пожирателей Смерти в 1978 году возглавил его оборону. Увлекался музыкой и художественной литературой. Погиб в 1995 году в результате отравления неизвестным ядом.

— Давенпорт — по-моему, единственный слизеринец, у которого имелась совесть, — рассказывал Рон, — Ну и что, что герцог. Нос он никогда не задирал, не то, что Малфои. С отцом они были в неплохих отношениях. И Волдеморта никогда не поддерживал. Наоборот, во время Первой войны Давенпорт тесно сотрудничал с Дамблдором и много раз выступал и по радио, и в газетах с призывами объединиться и дать отпор. Его многие уважали и ценили, лучше репутация только у Дамблдора. Была. И, в отличие от многих чистокровных, он никогда не чурался маглов и маглорожденных. Наоборот, этот «Шелтер-плейс» — убежище для маглов, пострадавших в результате действий волшебников. Огромный комплекс где-то в Северной Ирландии. Давенпорт так прямо и говорил, что, мол, если мы не можем не впутать маглов в свои проблемы, то наша обязанность хотя бы попытаться им помочь справиться с их последствиями. Сначала туда отправляли маглов, попавших под горячую руку Пожирателям, им там давали одежду, еду, лекарства, кров, защиту, всё, что надо. Прятали тех, кто по какой-то причине привлёк внимание Волдеморта. После войны «Шелтер-плейс» был почти пуст, но и тогда там бывали маглы, например, реабилитирующиеся после выхода из Мунго. Знаете, иногда волшебники любят подсовывать им всякую дрянь, опасную для жизни. Вот… Мне папа рассказывал, он помогал обустраивать комплекс так, чтобы и маги могли в нём работать, и маглам было привычнее.
— Мои родители тоже там сейчас, — как-то печально отозвалась Гермиона, — Они мне писали, что это очень красивое место. Говорят, будто видели дракона. И работники их постоянно уверяют, что Волдеморт не осмелится напасть на Убежище.
— Как же, да он на школы осмеливается нападать, на больницы. А маглов вдруг пожалеет. Держи карман шире, — скептически хмыкнул Рон, — Как Джонатан погиб, и некому стало управляться со всеми этими служащими, так и этим дурь в головы полезла. Всё равно что Фадж и Скримджер. «Министерство — классная организация! Фиг с маслом кто посмеет на нас нападать! Да Волдеморт и в подмётки не годится нашим домовым эльфам, потому как он где? А эльфы-то министерские». Тьфу, скоро спать ложиться будем под звуки гимна в честь Всемудрейшего Министра.
— Рон, я уверена, Скримджер так не думает, он же не кретин… — возразила Гермиона, — Ну хорошо, он не полнейший кретин. А в «Шелтер-плейс», как я слышала, теперь главный Альфред, продолжает дело отца.
— Седьмой год в магическом мире, а я ещё столько всего не знаю, — меланхолично вздохнул Гарри и снова взглянул на карточку, — А что за орден Джулиуса?
— Он даётся за военные заслуги, — охотно разъяснила Гермиона, — Есть ещё орден Морганы, его вручают за особые достижения в области искусства. А орден Агриппы — за значительные научные открытия. Орден Сен-Жермена — за личные достижения…
— Это, например, если тебе пять лет, а ты уже телесного Патронуса вызываешь, — перевёл Рон.
— Ну, орден Мерлина ты знаешь. Он — самый почётный. Им награждают за заслуги перед страной, обществом, иногда — Министерством. Примерно так.
— Говорят, Дамблдор всю коллекцию собрал, — хмыкнул Уизли, даже не думая возвращаться к пресловутому сочинению по травологии, — И все первой степени. Только Моргану — второй степени дали. Видимо, не посчитали открытие первого магического оперного театра в стране за существенный вклад в развитие…
Закончить предложение Рону не дало появление в практически пустой гриффиндорской гостиной новых действующих лиц. Причём таких, каких Гарри, Рон и Гермиона ждали увидеть в последнюю очередь.
— Ух ты, неслабый интерьерчик! — присвистнул один из новоприбывших, — Но у нас всё равно лучше.
— Какое неподдельное удивление в голосе. Ты что, ни разу не был в гриффиндорской гостиной? — немедленно ответил другой, несколько более знакомый голос.
— В отличие от тебя, Эрик, у меня ало-золотых друзей в школьные годы не водилось.
— А как же Билл? — прозвучало откуда-то из центра толпы, вывалившейся из-за портрета Полной дамы.
— А это было уже потом…
— А старосты здесь в наличии имеются, или как обычно?
Гарри, Рон и Гермиона поднялись с кресел и с некоторым удивлением изучали мило переговаривавшуюся компанию из семи человек в ярких разноцветных мантиях с бело-золотыми нашивками, изображающими крылатый анкх — египетский крест — на фоне двойной спирали, и таинственными кожаными чемоданчиками в руках. Указанных атрибутов не было только у декана гриффиндорского факультета Моники Стар, возглавлявшей эту процессию. Справа от неё шествовал вездесущий Эрик Крокер, слева — худой темноволосый Майлз Трейтор, время от времени потиравший вздёрнутый нос. Чуть позади Крокера наблюдалась низенькая ведьма в возрасте с короткими пепельно-серыми волосами, чуть выпяченной нижней губой и красивыми светло-голубыми глазами. Рядом шла леди лет тридцати с неким громадным сооружением на голове, по-видимому, являющимся очередной супермодной причёской, задорно глазея по сторонам. Это она интересовалась наличием в гриффиндорской гостиной старост. Процессию замыкали круглолицый и большеглазый обладатель длинных до плеч каштановых волос, сегодня забранных в хвост, Дункан Лонгстон, член ордена Феникса, и незнакомый пожилой бородач, высокий и полный, но, похоже, чрезвычайно проворный для своего возраста.
— Да вон они, — махнула рукой Моника, — Гарри, Рон, Гермиона, идите сюда.
— Вам скучно? Отдел Тайн вас развеселит, — тихо прокомментировал Уизли, поднимаясь с кресла и подходя вместе с друзьями к профессору трансфигурации.
— Ребята, познакомьтесь, Сильвия Уоррен, — пожилая ведьма на мгновение оторвалась от своего пергамента, зыркнула на гриффиндорцев и снова вернулась к прерванному занятию, — Глория Тьюли, — женщина с огромной причёской чуть заметно кивнула и улыбнулась, — и Лукас Берроу, — бородач вежливо протянул руку подросткам, — Остальных вы знаете. Это сотрудники Отдела Тайн, они устанавливают по всей школе новую охранную систему.
Моника заговорщически подмигнула Гарри и, мило улыбнувшись Майлзу, продолжила:
— Помещения факультетов, как я поняла, входят в число стратегически важных школьных объектов, поэтому нуждаются в дополнительной защите, так что… Рон, Гермиона, проводите, пожалуйста, их в спальни и помогите, если понадобится.
Господа старосты согласно кивнули и взяли курс на, соответственно, женское и мужское крыло Гриффиндорской башни. Миссис Уоррен и миссис Тьюли отправились вслед за Гермионой в девичьи спальни, Лукас и Дункан, ведомые Роном, взяли на себя мальчишечьи. Майлз Трейтор и Эрик Крокер вместе с Гарри остались в гостиной. Моника тоже уходить не собиралась.
— Что ж, приступим, — скомандовал Эрик, отложив свой чемодан и достав палочку. Майлз скопировал его действия.
Не успел Гарри сообразить, что к чему, как Крокер и Трейтор разошлись в разные стороны и принялись накладывать неизвестные невербальные чары на всё, что находилось перед ними, при этом практически не шевеля палочками.
— Красиво, — откомментировал Майлз, выглядывая из очередного окна и изучая открывшийся перед ним вид.
Эрик только хмыкнул, открыл свой чемоданчик, вынул оттуда несколько маленьких дисков непонятного назначения и снова взялся за обход гостиной. Трейтор ещё секунду пялился в окно, а затем наложил на него с десяток по-прежнему неизвестных чар.
— Майлз, можно спросить? — сладко осведомилась Моника через некоторое время и, получив в ответ кивок, продолжила, — Что означают ваши нашивки?
— Это эмблема Отдела Тайн, — охотно пояснил Трейтор, — Означает бессмертие Знания.
— Должно быть, очень почётно носить такой символ.
— Не жалуюсь, — Майлз отвлёкся от зачаровывания Доски объявлений и повернулся к собеседнице, — Почему ты спрашиваешь?
— Да в общем-то так просто…
Не менее любознательного Гарри, в свою очередь, волновали более насущные проблемы:
— Пожиратели точно не смогут что-либо сделать, не потревожив защиту?
— По мне, так вряд ли, — откликнулся Эрик, устанавливая некий неизвестный прибор на заднюю стенку камина, — В принципе, нет ничего невозможного, но… Если они смогут миновать наши охранные приспособления, то, пожалуй, выиграть войну нам поможет только чудо. Хотя… Быть может, в этом случае мы просто не предусмотрели элементарных лазеек, так что будем надеяться на лучшее.
— Или просто им кто-то объяснил, как её обмануть. Полтора года назад они вполне успешно прорвались в Отдел Тайн. Что им помешает сейчас?
Крокер пожал плечами и продолжил накладывать заклятья на камин.
— Вы уверены, что никто из тех, кто разрабатывал и устанавливал защиту, не служит Волдеморту? — не унимался Поттер.
— Ты в последнее время всё больше напоминаешь Грюма, — усмехнулся Эрик, смерив взглядом упрямого подростка, — Нет, Гарри, я ни в чём не уверен, ты же знаешь. Но ты не должен волноваться, есть люди, в чьи обязанности как раз входит решение подобных вопросов.
— Как это не волноваться? — возмутился Избранный, — Здесь мои друзья. Если с ними что-то случится…
Эрик вздохнул и повернулся к гриффиндорцу.
— Ты знаешь, Гарри… Мы с твоей мамой учились на одном курсе, только она была в Гриффиндоре, а я — в Когтевране. Подружились с первого года, вместе делали уроки, давали друг другу пароли от гостиных. Потом в конце второго курса записались на одни и те же дополнительные занятия, на шестом — снова занимались по одним и тем же предметам. А потом вместе отправились наниматься в Отдел Тайн, где встал вопрос о… скажем так, специализации. Лили не зря стала гриффиндоркой, она была просто без ума от того, что считалось опасным и жутко таинственным, от того, с чем могли работать считанные единицы. Полагаю, это ей льстило. Я такой страстью никогда не горел, предпочитал что-нибудь конкретное и очевидное, вроде арифмантики или трансфигурации. Специализация в Отделе кое-что значит. И когда выяснилось, что она будет работать с магией Крови, а я выбрал магию Мысли, я растерялся. Я думал работать с ней, Лили была очень надёжным помощником, на неё в самом деле можно было положиться. Я не знал, что делать, в какой-то момент даже хотел сменить специализацию. Но твоя мама сказала одну очень хорошую вещь: «Что бы ни происходило, каждый должен быть на своём месте. Тогда и только тогда работа будет приносить результат». И знаешь, она была права, — Эрик положил руку Гарри на плечо и внимательно посмотрел ему в глаза, — Дамблдор дал тебе важное задание. Такое, что ты чуть было не отказался от будущего, от собственной судьбы. Чуть было не бросил друзей. Так выполняй его. Поверь, мы все знаем, что делать, чтобы заполучить хоть какой-то шанс на победу. Не беспокойся о чьей-то защите, об этом подумают другие. Просто будь на своём месте. Так ты сделаешь намного больше, чем если будешь пытаться успеть всё.
Гарри чуть заметно кивнул. Он понял.

Глава 18. Меланхолия.

Иногда достаточно предвидеть трудности,
чтобы получить их.
Веслав Брудзиньский.

Время тянулось необычайно медленно. Каждый новый день был подозрительно похож на предыдущий. Иногда Гарри даже казалось, что с временем что-то случилось, и оно замерло если уж не навсегда, то по крайней мере на довольно значительный срок. Согласно расписанию, милостиво составленному Гермионой, понятие «выходной» временно испарилось из лексикона Гарри. Правда, прогресс был налицо. В частности, количество выученных боевых заклятий в специально составленном списке уже перевалило за сотню. Причём, юноша предпочёл совершенствовать свои знания как в белой, так и в чёрной магии. Последнее, правда, проходило под торжественной клятвой никогда не использовать ничего не слишком разрешённого законом без крайней на то нужды.
Впрочем, не обходилось и без весьма интересных моментов. Во всяком случае, один из уроков заставил юношу немного подумать над своим дальнейшим поведением…
— Угомонились, — призвала класс к порядку профессор Уайт.
В аудитории немедленно воцарилась тишина. Кармен каким-то мрачным взглядом обвела семикурсников и заявила:
— Уберите учебники, они вам не понадобятся: нашей сегодняшней темы там нет.
Гарри непроизвольно заинтересовался. Гермиона схватила перо, готовая немедленно записать каждое слово учителя. Даже Рон отвлёкся от изображения на пергаменте неких загогулин непонятного свойства и уставился на Кармен Уайт. Женщина несколько секунд помолчала, будто что-то припоминая, села за стол и возвестила:
— Совершенно естественно, что некоторые слышали о магии Крови. Но вряд ли кто-то из вас знает, что она из себя представляет на деле.
Шёпот в классе окончательно стих. Гарри огляделся. В связи с, мягко скажем, напряжённой обстановкой в стране на ЗОТИ присутствовали все учащиеся седьмых курсов. Те, кто на данный момент остались в школе, разумеется. Но, несмотря на обилие желающих повысить свои уровень именно по этому предмету, класс на группы не делили. Так что в настоящий момент в аудитории находилось с полсотни учеников всех факультетов. Факультеты причудливо перемешались между собой, но даже так было необычайно легко определить их типичных представителей. Прослышав о новой теме занятия, слизеринцы усмехнулись и кивнули головами, всем своим видом показывая, что Уайт ничего нового им не скажет. Когтевранцы встрепенулись и насторожились. Гриффиндорцы полунедоумённо-полузаинтересованно переглядывались между собой, как бы прикидывая, насколько новая информация эффективна при борьбе с вселенским Злом. Пуффендуйцы не отреагировали. Были, конечно, и исключения, вроде той же Гермионы, но настолько незначительные, что их даже можно было не брать в расчёт. Гарри в очередной раз поразился столь необычному явлению, как целостность и однородность школьных факультетов, и на мгновение задумался над вопросом, когда же у волшебников формируется стиль поведения, до Сортировки или после.
Между тем, местный светоч Кармен Уайт продолжала нести знания в народ:
— Надеюсь, вы хоть частично помните уроки по Истории магии, хотя вряд ли, — сделала вывод профессор, окинув взглядом вытянувшиеся лица доброй половины студентов, — В любом случае надеюсь, что для вас не станет такой уж неожиданной новостью, что первые волшебники возникли отнюдь не в каменном веке, как маглы, а много позже, когда люди уже начали объединяться в отдельные общины и научились создавать достаточно сложные орудия труда и строить дома, точнее некоторое их подобие. Первыми опытами в магии стали защитные заклятья и лечебная магия, то есть то, что требовалось магам в первую очередь. Лечебная магия вскоре разделилась на целительство, это лечебные заклинания, магия врождённых целителей и кое-что другое, и алхимию, тогда это слово использовалось для обозначения всех магический действий, связанных с изготовлением чего бы то ни было, будь то зелья, обереги, артефакты или что-то ещё. Цикл защитных заклинаний назвали магией Крови, потому как использовались они в первую очередь для защиты дома, семьи, общины. С тех пор и принято считать, что магия Крови — это магия, основанная на родственных связях, хотя это утверждение в корне неверно.
Гарри затаил дыхание. Записывать за Уайт было бесполезно, потому как у юноши не было требуемых навыков в создании достойных конспектов, коими могла похвастаться Гермиона. Но гриффиндорец напряг всё своё внимание, стараясь не пропускать ни слова. Рассказ профессора показался ему таким интересным и таким… важным что ли. Не для войны, для себя лично.
— Шло время, магическая наука расширялась, появились новые дисциплины, были написаны сотни тысяч заклинаний, придуманы десятки тысяч зелий, создано бессчётное количество магических ритуалов, амулетов, написано великое множество книг по самым разным разделам магии. Каждое десятилетие привносило нечто новое в быт волшебников. С течением времени меняли свои значения и многие основополагающие понятия. Алхимией, к примеру, стали называть лишь эксперименты с металлами, и в результате уже к восемнадцатому веку эта наука практически была забыта. Редкие учёные берут на себя изучение старинных манускриптов алхимиков Средневековья и лишь единицам удаётся расшифровать какие-то рецепты. Целительство, как вы знаете, перестало быть наукой и превратилось в профессию. И мало кто помнит, откуда оно берёт своё начало на самом деле. Но магия Крови существует и ценится по сей день, по крайней мере в Европе. С веками диапазон действия магии Крови существенно расширился, настолько, что сейчас уже трудно точно определить её границы. Прежде всего одним из её разделов считаются защитные заклятья. Все, в том числе боевые щиты, защитные куполы, устанавливаемые на различные сооружения с целью их защиты от внешних повреждений, чары Ненаносимости, Фиделиус и многие другие. Правда, таковыми защитные чары считаются скорее по традиции, нежели по схеме действия, хотя процедура их наложения заметно облегчается, если они применяются, как и в древности, для охраны дома и семьи того, кто их наносит. К примеру, те же чары Фиделиус требуют однодневного наложения, а не семидневного, как обычно, если их использует родственник для родственника.
Кармен откинулась на спинку стула и окинула взглядом класс. Примерно треть учеников записывала её рассказ. Остальные, по-видимому, решили понадеяться на собственную память. Были, правда, и особенно одарённые студенты из числа сидящих на последних партах, которые не считали нужным обращать внимание на учителя. Профессор Уайт дёрнула губами и продолжила лекцию:
— Помимо защитных заклятий под влияние магии Крови попадают также Клятвенные заклинания, в том числе Непреложный обет, завещания, обыкновенные и магические, некоторые тёмномагические чары. Особенно любят наводить порчи на кровь. Под влияние магии Крови подпадают различные семейные реликвии, в первую очередь, фамильные драгоценности. Существует также множество ритуалов, сохранившихся ещё с древнейших времён, большая часть из которых хранится в строжайшей тайне. В принципе, можно продолжать без конца. Как я уже говорила, каким-то образом очертить сферу влияния магии Крови довольно сложно из-за чересчур большого количества способов применения, из-за чего многие сведущие люди любят говорить, что данный раздел магии — наиболее часто употребляемый. Все перечисленные мною ранее разделы магии Крови сделались таковыми исторически, их принадлежность именно к этому типу магии давно не оспаривается. Более новые чары, особенно те, направленность которых спорна, принято относить к магии Крови только в том случае, если в основе их действия лежат законы Крови.
Рон еле заметно ухмыльнулся, мельком взглянув на Гермиону: та строчила как ненормальная. На какую-то секунду юноше показалось, будто из-под пера во все стороны летят искры. Через секунду, впрочем, гриффиндорец сообразил, что это больше похоже на капельки чернил. Он в очередной раз задался вопросом, когда же девушка начинает обдумывать слова учителя, до конспектирования, во время или после.
— Вы все знаете, что в мире магии великое множество законов. В трансфигурации — законы Мариуса, Кроксвелла, Расминуса, в зельеварении — Голпалотта, Кодди, в арифмантике — Витали, Бродеуса, и ещё уйма других. Как несложно заметить, всё это авторские законы, что связано с относительной молодостью всех этих наук, им всего по десять-двенадцать сотен лет. Магии Крови — несколько тысячелетий. Фундаменты большинства магических наук строились определённым кругом людей, тогда как магия Крови, а следовательно, и законы Крови возникала стихийно, в результате экспериментов обычных волшебников, не учёных, не специалистов. Поэтому, все основополагающие принципы, возникшие в результате становления этого раздела магии, сейчас просто объединены под общим названием законы Крови. Сейчас таких законов сто семьдесят три, но время от времени их количество увеличивается. Впрочем, это бывает нечасто. Они охватывают самые разные вопросы. Над некоторыми из законов философы всей Европы по сей день ломают головы, диапазон других настолько узок, что становится непонятным, почему столь незначительную ситуацию маги древности сочли необходимым учесть при составлении одного из самых глобальных сводов законов в мире. К примеру, закон №31 «Жизнь, отданная за близко, даёт шанс Быть» пусть и не совсем понятен, но оправдывает своё звание закона Крови, потому как описывает связи между родственниками. Но закон №13 «Нет ничего невозможного, а если некто считает, будто что-то невозможно, значит он просто плохо ищет» или закон №18 «Скорость шагов Истории зависит лишь от скорости ума, сердца и глаз» совершенно непонятны, и ни одно из ныне имеющихся толкований так и не признано официальным. Некоторые законы даже известны маглам, хотя они и трактуют их совершенно неправильно. Например, Закон единства и борьбы противоположностей. Его маглы куда только не впихнули, хотя на самом деле это всего-навсего Закон о разнополых близнецах. Очень интересное явление в волшебном мире, но редкое. Лично я ни с одной такой парой не знакома.
— Профессор, а по-моему тринадцатый закон вполне понятен, — раздался голос откуда-то со стороны Слизерина.
— В самом деле? — с крохотнейшей смешинкой в голосе поинтересовалась Уайт, — Вы хотите сказать, мисс Трой, что закон №13 стоит понимать буквально? Интересная точка зрения… То есть, к примеру, истребить всех дементоров считается невозможным только потому, что их плохо ищут. Немного странно, вам не кажется?
— Не их, а способы их уничтожения, — мисс Трой явно оскорбилась.
— В третьей секции школьной библиотеки на втором стеллаже можно найти книгу «Древнейшие создания Хаоса», в которой описываются абсолютно все методы борьбы с этими существами, — лицо Кармен странно перекосилось, — А рядом с этой стоит другая книга, «Величайшие…», где вы легко сможете найти рассказ о том, как в 1687 году в Англии были уничтожены абсолютно все дементоры, что неоднократно подтверждалось различными проверками. Следующие три года после этого опыта иногда называют Светлыми годами. Ни одной войны, природного катаклизма, бунта, мало-мальски крупных бедствий. А потом они снова появились, сразу пятеро, причём в самый разгар свадьбы наследников двух чистокровных родов, прямо посреди бальной залы. Просто взяли и появились, материализовались из воздуха, из ничего. Откуда они взялись, так и не выяснилось. Но эта история подтверждает, что способы тотального уничтожения дементоров существуют, хотя и не приносят особой пользы. В данном случае ваш вывод ошибочен, и это ещё мягко сказано.
Слизеринка смешалась и забубнила что-то про «…не это имела в виду…», на что Уайт сообщила, что над своими словами так-то бывает полезно подумать, прежде чем произносить их, тем более прилюдно.
— Ещё вопросы? — с улыбкой осведомилась Кармен, когда мисс Трой тщательно законспектировала лекцию про обдумывание собственных слов.
— Профессор, вы сказали, что магия Крови особенно ценится в Европе, — возвестил староста Когтеврана Энтони Голдстейн, — Чем европейские страны так отличаются от остального мира?
— Даже конкретно западноевропейские страны, я бы сказала, в первую очередь Британия, Франция и Испания, — пояснила профессор ЗОТИ, — Это связано с культурой стран. В древности секреты магии Крови хранили, так сказать, руководители общины, а именно — Совет старейшин. В дальнейшем этот орган управления эволюционировал до большого Совета аристократии, но функций своих не потерял. Именно в этих трёх странах аристократия сохранилась по сей день, по-прежнему охраняя секреты магии Крови, не все, но многие. Хотя понятие «сохранилась» в данном случае весьма растяжимо. Во Франции, например, Министерство магии подведомственно большому Совету, голубая кровь процветает. Кстати, на базе Шармбатона относительно недавно была открыта этакая мини-школа магии Крови, в которой обучают всех желающих, в разумных пределах, разумеется. У нас же состояние аристократов весьма плачевное. Совет не собирался больше века, древнейшие рода вымирают, а вместе с ними умрут и многие древние знания.
В классе на несколько мгновений воцарилась полная тишина, которую, впрочем, поспешила прервать Гермиона:
— Профессор, вы, конечно, рассказываете очень интересные вещи, но как магия Крови связана с Защитой от Тёмных искусств? Ведь, как я поняла, это не чёрная магия и от Пожирателей, похоже, тоже не особенно…
— Тёмный лорд — адепт магии Крови, — с мрачной улыбкой возвестила Кармен, — Один из самых лучших. Его знания очень велики, и мало кто в мире может с ним сравниться. Он изучал её секреты везде, где только мог найти: во Франции, в Китае, в Египте, впитывал знания по капле от каждого встречного, кто только мог ему хоть что-то дать. Из-за этого он так долго удерживает власть, из-за этого он непобедим.
*Ну, «непобедим» — это преувеличение, — мысленно отметил Гарри, — Вот «сложноистребим» больше похоже на правду*.
Сидящий рядом Рон заметно поёжился: как же — самый тёмный лорд в мире, оказывается, ещё и самый умный.
*Хоркруксы. Вот, значит, когда он смог узнать о них, — продолжал размышлять Гарри, — И эти чары Дримос, которые, вроде бы, должны были быть забыты. Но путешествовать он отправился уже после школы, а дневник, похоже, сделал во время обучения. Как он умудрился? Или я просто чего-то не знаю о сущности этих самых хоркруксов. Да какая разница! Зато я…я…*
— Значит Сами-знаете-кто знает всё, — прервал размышления юноши чей-то тихий голос, раздавшийся откуда-то с задних парт, — Почему он, в таком случае, вырезает аристократию, если знает, что с ними погибнет слишком много ценностей?
— Что вы имеете в виду, мистер Лонгботтом? — поджала губы Уайт, пристально изучая физиономию Невилла.
— Ходят слухи, — несколько смелее заговорил гриффиндорец, — чуть ли не о всесильности аристократов, благодаря этой самой магии. Если слухи хоть на четверть верны, то целый Совет — это мощное оружие, и значит… Смотрите, я знаю, я считал. К 1970 году, то есть к началу Первой войны, в Британии было пять аристократических родов, сорок человек, даже больше. В 1981 году, на момент окончания войны, осталось уже четыре рода и десять человек. Четырнадцать, если взять в расчёт жён и детей наследников родов, которых ещё не было в 1970. И почти все они были убиты в результате войны. Сейчас идёт Вторая война. В её начале аристократов было уже девять. Сейчас их шестеро. И это не совпадения. Куда делась Андромеда Блэк? Кто отравил Джонатана Давенпорта? Как погиб Сириус Блэк?
Невилл всё повышал голос и под конец даже вскочил с места. Кармен стояла возле своего стола и, скрестив руки на груди, молча наблюдала за раскрасневшимся гриффиндорцем.
— Они были против него, против его идей. Регулус Блэк, к примеру, был Пожирателем. Но его убили в ту же секунду, как он пошёл на попятный. Это известно. А через две недели его отец был найден мёртвым в собственной спальне. Причины смерти неизвестны до сих пор. Тоже совпадения? Если слухи о мощи Совета верны, значит он… наверно, слишком боится выступать против них, когда они… объединятся. И ему наплевать, чем всё это грозит. Он просто вконец ополоумевший маньяк, зациклившийся на желании уничтожить всех и остаться властелином кучки трусов посреди груды костей и пепла!
Невилл поперхнулся от собственной наглости и замолчал. В кабинете стояла гнетущая тишина. Невилл нервно сглотнул, тяжело переводя дух. Судя по его испуганному лицу, такой тирады он сам от себя не ожидал.
— Очень интересная точка зрения, мистер Лонгботтом, — медленно протянула профессор, — Необычайно захватывающая и увлекательная. Просто нет слов. И почему же, позвольте поинтересоваться, вы так трепетно защищаете несчастных обладателей голубой крови? Вы ведь, кажется, ни к одному из четырёх родов не принадлежите.

Глава 17. В Омут.

Убийца считается невиновным,
пока не доказана его невиновность
или его невменяемость.
NN

Было раннее воскресное утро. Гарри на негнущихся ногах спустился в гостиную. Голова болела нещадно, из-за чего возникало впечатление, что Пожиратели ею всю ночь играли в боулинг. Сегодня юношу мучили кошмары, вчера он не спал вовсе. А безумный распорядок дня не давал возможности отдохнуть и в рабочее время. Тот факт, что сегодня — выходной, облегчения не приносил.
Гарри устал. Устал от бесконечной гонки, от борьбы с собой, с обстоятельствами. Но больше всего Избранный устал от лжи и от того, что каждую каплю информации он вынужден выцарапывать, а результат часто не приносил радости. Впрочем, быть может, он устал от правды? Слишком страшной и слишком… утомительной что ли. Сначала Дамблдор, потом Снейп, теперь эти фехтовальщики, которым, кажется, выбили последние мозги на тренировках, если вообще было что выбивать… Дураки…
В гостиной на данную секунду было не слишком много народу, а именно только Гермиона, Джинни, пара второкурсников и Невилл, тщательно изучающий местность, кою можно было узреть из окна. Гарри уселся в кресло рядом с Джинни и, закрыв глаза, откинулся на спинку. Разговаривать ни с кем не хотелось. Теперь юноша понимал Дамблдора. Частично. Так же, как и бывший директор, Гарри с каждым днём приходилось скрывать от друзей всё больше, в том числе и информацию, которая могла бы их касаться. Просто юноша очень не хотел вываливать на них все те неприятности, о которых ему самому довелось узнать, не хотел, чтобы Рон, Гермиона и Джинни так же сидели в своих креслах с потерянными лицами и медленно осознавали, что положение накаляется. Игры закончились, и за любой необдуманный поступок, даже самый незначительный, можно заплатить здоровьем, жизнью. Или наоборот, заплатить здоровьем, чтобы не совершать этот самый поступок. Мерлин, какой бред! И самое смешное — в этом бреду приходится жить.
— О, к Варёным приехали, — возвестил от своего наблюдательного пункта Невилл.
Гарри очень хотел найти человека, которому пришло в голову назвать покалеченных Джессику, Теда и Блейза Варёными. Это явно было сделано не от чистого сердца. Правда, в свете своего прежнего отношения к упомянутым однокурсникам, а также взяв в расчёт самые последние данные, полученные позапрошлой ночью, юноша не знал точно, что именно он хотел сделать: набить мерзавцу морду или вместе похихикать над остроумным замечанием. …К Варёным приехали… Постой-ка, уж не Снейп ли собственной персоной пожаловал?
— Где? — немедленно подскочил к окну разом напрягшийся Избранный.
— Да вон, — Лонгботтом указал на дорожку, где уже разместились две запряжённые фестралами кареты: от них к парадному входу двигались четыре человека, — Женщина справа — это миссис Нотт, под руку её держит старший брат, мистер Колдрейн. А вон те две дамы — это мать и старшая сестра Забини.
— Что они тут делают? — машинально спросил Гарри, изучая всех четверых, хотя ответ, собственно, был не так уж и нужен.
— Полагаю, им всё-таки интересно узнать, что случилось с их детьми, — пояснила Гермиона, также подходя к окну, — Так что скорее всего у них сейчас будет разговор с директором. Бедная Макгонаголл, будто у неё проблем было мало, так теперь ещё…
Что ещё теперь вынуждена делать несчастная директриса, Гарри слушать не стал. Проигнорировав обеспокоенное «Гарри!», донёсшееся откуда-то со стороны Джинни, юноша пулей выскочил из гостиной и в два прыжка очутился перед каменной горгульей, грудью прикрывающей директора школы, точнее его кабинет.
Удивлению Макгонаголл и Слизнорта не было предела, когда вдруг ни с того ни с сего без стука, даже без приветствия в кабинет залетел взъерошенный сильнее чем обычно Гарри Поттер и, чуть отдышавшись, выдал:
— Что случилось с котлом?
Лицо застигнутого врасплох замдиректора не поддавалось описанию. Директриса, последние несколько недель пребывающая в расстроенных чувствах, всё же нашла в себе силы на вопрос:
— Какой котёл вы имеете в виду?
— Тот, который взорвался. На зельях. В среду. У Забини, — пытаясь восстановить дыхание, юноша утратил способность выражаться предложениями длиннее, чем в три слова.
— Ах это, — с видом эксперта покивал Гораций, — Хороший вопрос на самом деле… Да… Гарри, вам достаточно известно об особенностях «Полёта бабочки»? Конечно, я не сомневаюсь в ваших великолепных способностях зельевара, но… В общем, на стенках котла я обнаружил следы желчи скорпиона. Ингредиент достаточно невинный, однако при взаимодействии с крыльями летучей мыши, которые добавляют на двадцать седьмой минуте кипения… Результат мы видели.
— И вы полагаете…
— Типичное покушение, — пожал плечами Слизнорт, — По крайней мере, я не верю, что Забини мог так перепутать ингредиенты. Возможно ещё, что… Нет, до жизни и здоровья этих молодых людей точно кому-то было дело. Это совершенно определённо. Не нужно быть гением, чтобы…
— Только что приехали родители Нотта и Забини, — продолжал допрос Гарри, — Вы знаете?
— Молодой человек, а почему я, по-вашему, здесь сижу?
Для Макгонаголл подобный стиль выражения мыслей был несколько несвойственен. Но сейчас, опираясь на стол и наклонившись к директрисе максимально близко, гриффиндорец не мог не отметить увеличение числа морщинок на лбу женщины, явственные круги под глазами и неестественный землистый цвет лица. Общую подавленность, усталость Минерва не хотела, да и наверно не могла скрыть: её выдавала даже поза, в которой она находилась на данный момент. Очевидно, новый учебный год не принёс Макгонаголл ничего, кроме непрекращающейся нервотрёпки, изредка перемежающейся с разного рода ЧП, неприятностями и скандалами. Сделав такой вывод, Гарри бы даже пожалел несчастную, если бы ему самому не приходилось сталкиваться с теми же самыми проблемами, что и профессору, только в два раза чаще.
— И вы собираетесь им рассказать всё то, что сейчас сказали мне?
— Разумеется, — Минерва устало потёрла глаза, — Они, конечно, не самые лучшие люди, но они имеют право знать, что произошло с их детьми. Не стоит лишний раз вмешиваться, даже если это и правда покушение. Пусть сами разбираются.
— Не говорите, — эти слова Гарри произнёс очень тихо, почти шёпотом.
Слизнорт и Макгонаголл удивлённо подняли на юношу глаза.
— Почему же? Мне кажется, наоборот… — начал зельевар.
— Их убьют, — столь же тихо и даже, кажется, обречённо сообщил Гарри.
— Как убьют? — встрепенулся слизеринский декан, — Что убьют? Кого убьют? Зачем убьют?
Минерва откинулась на спинку стула и внимательным усталым взглядом изучала мрачную физиономию семикурсника. Если директриса ожидала услышать от него хоть какое-то пояснение столь фантастичного заявления, то она только тратила время даром. А основания имелись, причём веские: события нескольких предыдущих дней…

* * *

… Джессика Дарк, Теодор Нотт и Блейз Забини, ещё минуту назад нарушавшие тишину подземелий отчаянным спором, лежали возле ближайшей к их столу стены. Без сознания. Одежда постепенно превращалась в лохмотья: чёртов органический растворитель делал на их мантиях дырку за дыркой, и их количество удваивалось каждые пять секунд. На лице и руках появлялись страшные язвы и ожоги. По лбу Джессики ко всему прочему стекала тоненькая струйка крови. Гарри поморщился и нервно тряхнул головой: эта струйка крови заставила появиться перед внутренним взором юноши картинку более чем трёхгодичной давности. Ночь, Визжащая хижина, Северус Снейп, чуть было не проломивший стену собственным затылком, что явилось результатом тройного Экспеллиармуса в исполнении непосредственно Гарри, Рона и Гермионы…
Несколько секунд в кабинете стояла полная тишина, прерываемая лишь треском поленьев в камине: в подземельях всегда было жутко холодно.
— Быстрее! — будто проснулся Слизнорт, — Гарри, Гермиона, помогите мне. Нужно снять с них всю одежду, на которой есть хоть дырочка… по максимуму обезопасить кожу… будьте осторожны, не снимайте перчаток из драконьей кожи… не хватало ещё и вас лечить. Мистер Уизли, срочно бегите в больничное крыло, пусть мадам Помфри вызовет колдомедиков. Остальные немедленно снимите все котлы с огня и покиньте помещение. Живо!
И декан Слизерина ринулся к пострадавшим ученикам и стал стягивать мантию с Нотта. Гарри, не вполне отчитываясь перед собой в собственных действиях, принялся проводить схожие манипуляции с бессознательным Забини. Глядя на пострадавших, юноше казалось, что его руки, лицо, да и всё тело горят, будто это его окатило кипящим растворителем, но парень старался не обращать на свои изрядно расшалившиеся нервы. Изрядно побледневшая Гермиона пыталась помочь Дарк. Рона след простыл через две секунды после того, как зельевар раздал распоряжения: ровно столько времени потребовалось старосте, чтобы осознать услышанное и задаться вопросом «а-на-фига-я-это-делаю». Отвечать на него Уизли пришлось уже в коридоре на пути к школьной медсестре. Прислушиваясь к перешёптываниям выметающихся из подземелий однокурсников, Гарри краем сознания отметил, что изрядно затянувшаяся послеобеденная тренировка фехтовальщиков, по-видимому, спасла им если не жизнь, то по крайней мере энную часть здоровья. Забыв о времени, Нотт, Забини и Дарк, похоже, не только опоздали на зелья, но и забыли переодеться. А поскольку в качестве спортивной формы у слизеринцев являлись брюки (у Джессики — вместе с топом) из драконьей кожи, единственного материала, не поддающегося воздействию пресловутого «Полёта бабочки», то можно сказать, что самые уязвимые части тела (имеется в виду, ноги) оказались защищены. Растворитель, кстати, решил, что поиздеваться над мантиями семикурсников — самое милое занятие для любого уважающего себя зелья, так что фактически у ребят пострадали только лица и руки по причине того, что упомянутое зелье было слишком занято уничтожением одежды, чтобы отвлекаться на что-то ещё. Это если забыть об ударе об стену, вызванном взрывной волной, и, как следствие — о возможном появлении в связи с этим событием ушибов, сотрясений, переломов, и что там с ними могло случиться… Признаки прожигания были замечены только на рубашке Блейза, которую пришлось отправить на дальнейшую переработку. Джессика и Тед лишились только мантий.
Но и лицезрения язв, появившихся в результате взаимодействия «Полёта» с клетками кожи, и ожогов (увы, зелье ко всему было ещё и горячим) особого удовольствия не приносило. А ещё Гарри задался вопросом, не этот ли взрыв почувствовала Джинни за обедом…
Не прошло и двух минут с момента выхода из строя котла Забини, как в подземелья дружною толпой вломились, иначе не скажешь, колдомедики из святого Мунго, возглавляемые разъярённой Поппи Помфри и взъерошенным и задыхающимся от быстрого бега Рональдом Уизли. К этому моменту процедура раздевания пострадавших была успешно закончена, и в настоящий момент Гарри и Гермиона под руководством Слизнорта оказывали Джессике, Теду и Блейзу первую помощь, а именно протирали лицо и руки однокурсников неким непонятным составом не менее непонятного назначения. С появлением в помещении колдомедиков подземелья также посетил хаос. Кто-то куда-то побежал, кто-то решил порасспросить, вернее, судя по интонациям, допросить о случившемся Слизнорта и непосредственно гриффиндорцев, ещё кто-то внимательно изучал запасы исцеляющих зелий несчастного Горация, а также содержимое карманов и чемоданчиков прибывших на место происшествия служащих больницы. Больше всего народу столпилось возле пострадавших.
Среди всего этого шума и гама Гарри чуть было не потерял друзей, ибо их оттеснили друг от друга в целях получения максимально достоверной информации. Когда, наконец, троица воссоединилась и была уже готова сгинуть из подземелий, так сказать, от греха подальше, выяснилось, что проблемы только начинаются: в кабинет ввалилась добрая половина хогвартского персонала — Стар, Флитвик, Филч, Уайт. Вся эта сбитая с толку, переговаривающаяся между собой на повышенных тонах, чуть не сносящая всё, что только встречается на их пути орава возглавлялась самой Минервой Макгонаголл. За ними по пятам следовали непонятно откуда и зачем появившиеся на пути старосты школы. Правда, Рон высказал предположение, что Эрни и Салли-Энн просто забыли учебники, так быстро выбегая из помещения, но подобная теория была отвергнута за неправдоподобностью. Таким образом, допрос Золотой троицы стихийно продолжился, но только теперь уже в исполнении администрации. Картину довершил непонятно каким образом очутившийся в кабинете Эрик Крокер. Вообще-то, Гарри всю жизнь считал, что взрослые так-то некоторое время проводят на рабочем месте, занимаясь выполнением своих прямых обязанностей и тем самым зарабатывая на жизнь. Но то ли Поттер ошибался, то ли в Отделе Тайн практиковалось свободное посещение, то ли к Эрику подобная теория не относилась в принципе. Иначе не объяснить, почему Крокер постоянно присутствовал везде, где только можно, к месту и не к месту.
В конце концов, спустя довольно приличный промежуток времени, Гриффиндор отпустили восвояси. За это время они успели четырежды пересказать Повесть о взорванном котле, как окрестил сей рассказ Рон: колдомедикам, Макгонаголл и прочему персоналу, Стар и Уайт, которое, очевидно, с первого раза не всё поняли, и Крокеру. В это время кто-то умный сообразил вызвать авроров (Гарри подозревал, что это сделала Кармен Уайт, как главный специалист по Тёмным Искусствам в этом здании, но поручиться не решился). Как связаны между собой служители законы и пострадавшие, никто из троицы так и не сообразил. Быстрое бегство из подземелий спасло Гарри, Рона и Гермиону от пятого допроса с пристрастием. Последнее, что они услышали перед исчезновением, было совместное решение преподавателей, целителей и авроров отправить Нотта, Забини и Дарк в больницу святого Мунго на дальнейшее лечение. На уроки троица сегодня больше не появлялась. Отчасти потому, что добрая половина преподавателей на момент начала следующего занятия находилась в подземельях и вылезать, по-видимому, не собиралась…

* * *

— Как быстро летит время, — со вздохом протянула Моника, изучая потолок собственного кабинета, — Дорогие мои, держу пари, что вы даже не заметили, как пролетела половина семестра.
Гарри с удивлением посмотрел на преподавательницу. Только позавчера она в компании ещё полдесятка преподавателей кисла в родных слизеринских подземельях, изучая все возможные причины взрыва котла, явно покушавшегося на жизнь и здоровье одной из её подопечных, а также степень изломанности последней. Но, как говорится, не прошло и полгода, как профессор Стар уже, как и всегда, мило улыбается ученикам (кажется, никто и никогда не видел Монику без этой улыбки, всё время варьирующейся между грустной, доброжелательной, издевательской и ещё несколькими сотнями тысяч вариантов, коих у любого добропорядочного слизеринца имеется в неограниченном запасе). А, судя по всему, у неё с той же Джессикой, например, отношения далеки от сугубо рабочих. Её что, совсем не волнует, что произошло с её подругой? Волновало что-нибудь Стар в этот момент или нет, но урока она не прерывала, как не меняла и выражение лица.
— С этого момента мы заканчиваем изучение чар Восстановления, кои вы уже изучили достаточно хорошо, и переходим к трансфигурации человека. Те из вас, кто не уверен в своих знаниях по предыдущей теме, могут подойти ко мне после уроков в любой день и потренироваться. Не помешает. По крайней мере, я уверена, что эти чары будут присутствовать на ЖАБАх.
Судя по выражению лица Рона в нём боролись две противоположных сущности. Одна из них, говорящая одновременно голосом миссис Уизли и Гермионы, уговаривала парня пойти к доброжелательной Стар и проверить свои знания и умения. Другая, маскирующаяся под голосом непонятно чьим, советовала поверить в удачу и не тратить время на глупые занятия в надежде, что полученных к данному моменту знаний будет вполне достаточно.
— Вообще, самая лучшая трансфигурация человека — это анимагия, но я ею не владею, так что забудем об этом. Как преподаватель, обязана вас предупредить, что незарегистрированный анимаг — фактически преступник. В Азкабан не сажают, особенно сейчас, но штраф будете выплачивать лет десять точно, если, конечно, вы не имеете честь причисляться к местной аристократии. Так что об анимагии на моих уроках забываем. В идеале вы должны научиться полностью превращать человека в животное. Правда, на себе эти чары пробовать не рекомендую, особенно в одиночестве, потому как обратное превращение может оказаться… м-м-м, проблематичным. Зато очень полезна бывает неполная трансфигурация…
Гарри почему-то на ум сразу же пришёл Виктор Крам с Турнира Трёх Волшебников, плававший по всему озеру с акульей головой.
— …особенно когда вам срочно требуется какое-нибудь качество, которым обладает данное конкретное существо, точнее выбранная часть его тела. К примеру, если перед вами внезапно материализовался Пожиратель, вы можете применить неполную трансфигурацию человека, превратить свою голову в страусиную и немедленно засунуть её в землю, в идеале — в песок. Правда, в этот момент прямо перед врагом оказывается наиболее важная и наиболее уязвимая часть тела, но кого и когда это волновало? — патетически вопросила Моника.
Далее последовала пространная лекция о группе заклинаний, призванных превратить человека в то или иное существо.
— На ближайших уроках мы будем учиться превращать ту или иную часть тела в аналогичный орган заранее заданного животного. Разумеется, можно трансфигурировать человека и в какую-нибудь вещь, но в настоящий момент, напомню, мы проходим неполную трансфигурацию, а видеть волшебника со шкафом вместо туловища мне лично ни разу не доводилось. Впрочем, желающие могут попрактиковаться.
Затем профессор дала задание попытаться трансфигурировать собственную голову в уже ранее упомянутую голову страуса. Задание, по всему видать, было придумано извращенцем со стажем. Судите сами, полностью выполнить задание не удалось даже Гермионе, зато почти у всех изменения были буквально налицо: у кого клюв отрос, у кого перья вылезли, кто-то остался с прежним лицом, но зато стал крякать. И это всего полбеды. Основная проблема заключалась в том, что превратиться-то ученики превратились, а вот как обратно преобразоваться — вопрос. А Моника в самый разгар эксперимента покинула класс, явно не собираясь возвращаться. Гарри с резко полысевшей головой и вытянутыми в трубочку губами, которые никак не удавалось привести в положенное состояние (то был, по-видимому, недотрансфигурированный клюв) осторожно присел на стульчик и, внимательно изучая своих птицеобразных однокурсников, уже начал придумывать, что им теперь делать, когда вернулась Стар. Впрочем, в этот раз следовало отдать преподавательнице должное, новой остроумной шуткой данный акт не являлся. Хотя мисс Стар и изволила долго ржать, узрев своих подопечных в новом для них амплуа. Просто как-то наложилось… Пришли данные о состоянии здоровья горе-зельеваров. Кожный покров у всех троих практически не пострадал, не считая буквально обезображенных рук и лица. Касательно повреждений, полученных в результате удара об стену, то тут дело обстояло несколько более разнообразно. Джессика схлопотал сотрясение мозга, Блейз сломал пару рёбер и заработал какие-то неполадки с сердцем, которые, впрочем, пообещали устранить, Тед умудрился каким-то непостижимым образом сломать руку аж в двух местах. Это если не брать в расчёт многочисленных ссадин и синяков, сплошным покровом устилающих тела пострадавших. Лежать им пророчили не меньше месяца. Из-за одного этого гриффиндорского декана, разумеется, не стали бы вытаскивать с урока, но ко всему произошло некое не поддающееся объяснению событие…
На обеде, состоявшемся сразу после упомянутого выше урока трансфигурации, отсутствовало с десяток учеников трёх факультетов, в их числе Пенси Паркинсон, Винсент Кребб и Грегори Гойл. Ладно Пенси, ладно все остальные, но для Кребба и Гойла подобный поступок был по меньшей мере странным. На уроках потеряшки также не присутствовали. Не появились они и на ужине, тогда к исчезнувшему десятку учеников прибавилось ещё человек семь, возглавляемых когтевранкой Мораг Макдугал. Пристальный осмотр учительского стола показал, что Макгонаголл чем-то (интересно, чем?) очень недовольна, Стар, Флитвик, Спраут и Слизнорт мрачно переглядываются между собой, а Уайт буравит подозрительным взглядом учеников, будто что-то высчитывая.
Но на этом вымирание среди учеников не закончилось. На следующий день, в субботу, на момент завтрака школа не досчиталась ещё немногим меньше двадцати человек. Перед обедом исчезли ещё пятеро. К счастью, на этом уменьшение популяции школьников благополучно закончилось, ибо такими темпами через неделю в Хогвартсе вообще никого не останется. Всего по непонятным причинам испарилось порядка сорока школьников преимущественно старших курсов. Из них четверо когтевранцев, семь пуффендуйцев, остальные — слизеринцы. Гриффиндор остался нетронутым. Причины массового бегства учеников из школы остались невыясненными, их теперешнее местонахождение — тоже. По школе ходили жуткие слухи, правда, ни одному из них Гарри не верил.
Тем вечером Гарри не спалось. Был уже почти час ночи, а он всё ещё валялся на кровати и при свете Люмоса изучал Карту Мародёров. Может, пытался найти, куда спрятались пропавшие ученики, а может просто нечем было заняться. Внимательно изучив неподвижную точку с именем «Кармен Уайт», застывшую в собственной спальне, Гарри проследил за Моникой Стар, делающей ночной обход, чуть-чуть полюбовался на Филча, гоняющегося за внезапно развеселившимся Пивзом, громящим класс Арифмантики, и вдруг, повинуясь непонятному импульсу, достал перо и пергамент и принялся составлять список исчезнувших из школы за последние двое суток. Что-то тут нечисто…

* * *

— Ну? — Волдеморт нетерпеливо барабанил по подлокотнику любимого кресла.
— Диагнозы неутешительны, милорд. Я был там, сам их осмотрел и вынужден сказать, что лечиться им предстоит не меньше четырёх недель. Плюс реабилитационный период…
— Сколько?
— Недели две или около того.
— Чёрт! — Тёмный лорд стукнул кулаком по упомянутому уже подлокотнику, — Трое, сразу трое. И это когда каждый, каждый… Чего ты ждёшь? Делай что-нибудь!
— У меня есть парочка неплохих зелий, — медленно, взвешивая каждое слово, произнёс Пожиратель, — Но это не принесёт особой пользы. Я, конечно, могу ускорить их выздоровление на неделю-полторы, но реабилитация… В любом случае, это будет бесполезно. Насколько я вас понял, они просто не успеют прийти в себя к…
Волдеморт зарычал, соскочил с импровизированного трона и приблизился к согнувшему в изящном полупоклоне спину Северусу Снейпу. Несколько секунд он пристально вглядывался в лицо своего первого советника.
— В конце концов это только трое. Не такая большая потеря. Мы запросто сможем компенсировать её, — осторожно вставил Северус, в свою очередь внимательно изучая реакцию Волдеморта дабы понять, когда уже стоит заткнуться и оставить своё мнение при себе, — Они не настолько ценные воины, чтобы от их присутствия или отсутствия мог зависеть результат дела. Двое из них и вовсе никудышные дуэлянты, да и…
— Достаточно.
Тёмный лорд отвернулся от Пожирателя и принялся буравить взглядом стену. Северус наконец позволил себе выпрямиться и теперь с наслаждением разминал затёкшие от однообразной, да к тому же и неудобной позы плечи. Пока Лорд строит одному лишь ему известные дьявольские планы, простой смертный Северус Снейп может чуть-чуть передохнуть и подумать о чём-нибудь, не связанном с очередным поручением милорда. Например, проанализировать все произошедшие с Волдемортом за последнее время изменения. Тот и вправду менялся. Ранее сероватая чешуйчатообразная кожа потихоньку приобретала естественный оттенок, тембр голоса стал намного ниже, чем был ещё год назад, на голове принялись усиленно расти чёрные с проседью волосы. Вообще — обычный человек, и только внимательно присмотревшись, понимаешь, что всё-таки что-то не так: по-прежнему дружелюбно-красные глаза с кошачьими зрачками, и нос выделяется разве что своим отсутствием. Северус не помнил точно, когда начались изменения, но «благодушное» настроение Тёмного лорда, когда тот наконец понял, что вроде бы что-то происходит, он запомнит до конца жизни, стало быть, ненадолго.
Между тем, Волдеморт прервал свои небезынтересные, должно быть, размышления и снова повернулся к Снейпу.
— Ладно, оставим это. Ты прав, подобная накладка ничего не значит. Распорядись, церемонию начнём через десять минут.
— Осмелюсь спросить, милорд, что делать с пострадавшими?
— Не трать на них время. Потом разберёмся.
Волдеморт нетерпеливо махнул рукой, показывая, что разговор окончен. Северус снова поклонился, вышел из того, что называлось «личные покои Тёмного лорда» и направил свои стопы в сторону Тронного зала, по пути раздавая указания. *Да уж, главный советник, личный телохранитель, мальчик на побегушках, первый лакей, любимый козёл отпущения… Весела жизнь Пожирателя вне порядка! И ещё находятся кретины, которые этому завидуют. Идиоты…*
Северус медленно прошёл в Тронный зал. Там уже суетились Пожиратели, подготавливая помещение к церемонии. В углу стоял огромный стол, заваленный материей. Возле него дежурили две дамы. Даже под масками Северус узнал в них Беллатрикс и Нарциссу.
Зал был огромен, но практически абсолютно пуст. У одной из стен была сделана некая платформа, дюймов на десять выше остального пола. Достаточно большая, вполне могла бы служить танцплощадкой. На этом возвышении стоял обитый железом трон. Из помещения вели три двери. Одна из них располагалась в дальнем конце зала, через которую, как правило, появлялись Пожиратели перед собранием. Другая находилась не так далеко от трона Тёмного лорда и вела по многочисленным извилистым коридорам в сторону темниц. Третья, потайная, пребывала непосредственно за троном, открывая проход в личные покои Волдеморта. Больше в Тронном зале не было ничего, кроме факелов на стенах. Даже стол с материей и тот должны были вынести сразу после церемонии.
Не успел Северус закончить свой печальный монолог о тяжёлой жизни Пожирателя вне порядка, как упомянутая потайная дверь распахнулась, и в зале появился Тёмный лорд собственной персоной. Северус немедленно подобрался, заблокировал то, что хозяину было знать не обязательно, и слегка поклонился. Лестрейндж и Малфой присели в реверансе и, сообразив, что от них пока ничего не требуется, продолжили разбираться со своим столом. Снейп подошёл к Волдеморту, уже успевшему приземлиться на любимый трон, и встал справа. Привилегии Пожирателя вне порядка позволяли ему не только появляться при господине с открытым лицом и стоя принимать все его указания, но и в любой момент находиться в непосредственной близости от особы Тёмного лорда. *Как легко с такого расстояния кинжальчиком пырнуть, никто и не заметит. А его, похоже, сохранность собственной жизни не сильно волнует. В самом деле думает, что, скинув Дамблдора с башни, максимум, куда я смогу попасть, сбежав от него, это в Азкабан?*
— Начинаем, Северус, — велел Волдеморт.
Снейп кивнул стоящим возле основного входа охранникам, те открыли двери, и в зал хлынула толпа Пожирателей. В основном, первый и второй порядок, а также те, кто будет отвечать, если что-то… сорвётся.
Как только новоприбывшие встали по местам, Волдеморт махнул рукой. Сегодня он даже не стал произносить вступительную речь — все и так знали, зачем собрались, а время было на исходе. Северус ещё раз окинул взглядом помещение. Нарцисса и Беллатрикс замерли у своего стола, слева от Волдеморта, достаточно далеко от него, но и совершенно очевидно вне основного круга Пожирателей стоял Драко (крестника Северус мог узнать и под десятью масками), держа в руках маленькую подушечку с кинжалом. Возле самого трона благополучно лежала Нагайна, время от времени тихонько шипя. Остальные Пожиратели, казалось, обратились в статуи, ожидая продолжения.
— С тебя полная справка. На каждого, — тихо приказал Лорд, когда в дверном проёме появилась маленькая фигурка.
Северус хмыкнул про себя, узнав новоприбывшего. Достаточно необычно начинать с Когтеврана, когда приёма ожидают три десятка слизеринцев.
— Мораг Макдугал, — полушёпотом сообщил Снейп, пока растерянная девочка приближалась к трону, — седьмой курс, Когтевран. Направил двоюродный брат, Одри Макдугал, пятый порядок. Не самый сильный боец, зато с головой.
— Что ей нужно?
— Полагаю, знания. Необычайно любопытна и беспечна. Думаю, она надеется, что вы научите её чему-нибудь доселе неизвестному.
Волдеморт хмыкнул. Такие умники появлялись достаточно часто. Наивные.
— Ты знаешь, кто я? — властно спросил он.
— Да, милорд, — каким-то по-детски невинным голосом пролепетала Мораг.
— Ты пришла сюда, чтобы служить мне. Готова ли ты?
— Да, милорд, — ещё тише повторила девушка.
— Готова ли ты сражаться за нашу общую цель? Пойдёшь ли ты по стопам тех, кто погибли от рук министерских собак?
— Да.
Это последнее Северус еле разобрал.
— Дай мне руку Мораг.
Девушка протянула Волдеморту левую руку. Тот сделал знак Драко и взял переданный ему кинжал. Миг, и на руке Мораг красовался глубокий порез. Девушка ахнула, глядя, как тоненькие струйки крови стекают по её руке. Тёмный лорд взмахнул палочкой, и порез немедленно закрылся. Кровь запеклась и почернела, образуя Чёрную метку. Нарцисса подошла к новоявленной Пожирательнице и протёрла Метку какой-то жидкостью, отчего изображение, казалось, засияло и ожило. *Ах, если бы вы только знали, что это зелье сварено на основе крови самого Тёмного лорда!* Белла помогла Мораг надеть мантию Пожирателя и вручила маску. Остальные Пожиратели молча отсалютовали палочками новой соратнице. *А тебе, наверно, льстит, что аристократия перед тобой на задних лапках ходит. Драко — лакей, Белла с Цисси — горничные… — не удержался от мысленного высказывания Северус, — Чёрт, во что мы все вляпались!*
Между тем, в зале появилось новое действующее лицо. Оно выглядело намного более уверенно, чем Мораг.
— Ричард Руквуд, шестой курс, Слизерин, — откомментировал Северус, мысленно вздыхая: церемония обещала быть долгой…

* * *

Гарри замер, осенённый внезапной догадкой. Несколько секунд он наслаждался этим непередаваемым чувством озарения, а затем потянулся за списком «Потенциальных спайков Хогвартса среди учеников». Сравнил со списком сбежавших школьников. Весёленько! За минувшие сутки из школы исчезли все дети Пожирателей со старших курсов, когда-либо имевшиеся в наличии. Только они, и никто больше. Больше того, технически среди учеников с пятого по седьмой курс в школе остались только три человека, так или иначе связанные с Волдемортом. Джессика Дарк, Блейз Забини и Теодор Нотт. С другой стороны, в школе их тоже нет, они в Мунго…
Почему из Хогвартса произошло массовое бегство детей Пожирателей? Планируется нападение на школу, и всех своих эвакуировали? А младшие курсы? Там тоже есть эти самые «свои», но их никто не сдёрнул и, по-видимому, не собирается. Тогда что?
Гарри задумчиво потёр лоб. Что, чёрт возьми, опять происходит? Может, спросить Макгонаголл или Грюма? Их остроумная шпионская сеть вообще шевелится? Что-то многовато вопросов. Так, пойдём сначала. Вот взорвался котёл Забини, и его самого, Нотта и Дарк отправили в больницу с многочисленными повреждениями, потом… Нет, сначала было предчувствие Джинни, будто что-то случится. Нет, ещё раньше, сначала было письмо Снейпа с какими-то не очень хорошими известиями, отчего Дарк здорово перекосило. Дело в этом самом письме?
Гарри медленно потянулся за Омутом памяти Дамблдора, столь же медленно вытащил воспоминание о том легендарном завтраке, когда Снейп в кои-то веки разорился на пергамент и чернила для любимой племянницы. Несколько секунд юноша рассматривал серебристую массу, кружащуюся в Омуте, по привычке набрал в грудь побольше воздуха и нырнул…
Через секунду Поттер уже стоял у себя же за спиной и принялся наблюдать за происходящим. Вот к Джессике подлетела Ирида, очаровательная сова с чёрной ленточкой на лапе, вот Дарк отвязала письмо. Гарри подошёл поближе с надеждой увидеть, что написано в письме или хотя бы от кого оно, чтобы уж точно быть уверенным, но адреса на пергаменте не значилось. Дождавшись, пока двое третьекурсников освободят свои места и отправятся в этот прекрасный субботний день по своим делам, Гарри пододвинулся к однокурснице. Девушка неторопливо вскрывала письмо.
— А Фортескью — не Пожиратель, — тихонько прошептал он девушке на ухо, с удовольствием полюбовавшись, как та нервно вздрогнула.
— Почему же? Конечно Пожиратель. Есть Метка, значит Пожиратель, — Джессика смерила юношу взглядом, согнала сову с плеча и максимально незаметно очертила палочкой еле заметный голубоватый круг вокруг письма, почти сразу, кстати, пропавший. Гарри ещё раз внимательно проследил за письмом, пытаясь выяснить, что же изменилось в результате манипуляций Дарк. Изменилось, очевидно, содержание, поскольку ничего существенного юноше в глаза не бросилось.
— Но не в том смысле, в каком я понимаю это слово. И не строй из себя идиотку, ты прекрасно знаешь, о чём идёт речь.
— Будь на твоём месте сейчас Джинни, она бы ещё добавила, что мне даже смысла нет из себя строить идиотку — всё уже родители построили, — усмехнулась Джессика, — А даже если и знаю, то что?
— Объясняю популярно: если человек не поддерживает принципы Пожирателей и помогает с ними бороться, то он для меня таковым не является. И наговаривать на людей вовсе необязательно.
— Я наговариваю? Вот это уже оскорбление. Перстенёк мой бриллиантовый, посмотри сам. Мой дядя и школьный друг отца Терри Бута — звенья одной цепи, делают одно дело, работают на одних людей, или это тебе не объяснили, кто бы не занимался сим неблагодарным делом? При этом я вхожу в число главных подозреваемых, проходящих по делу «Злостный спайк Хогвартса», а он — нет. А теперь — барабанная дробь и вопрос: в какой части тела расположена твоя благородная гриффиндорская совесть и имеется ли она в наличии вообще?
С этими словами Джессика повернулась к Гарри спиной, видимо, пытаясь сказать, что разговор окончен. А может, стараясь закрыть так и не прочитанное письмо от любопытных глаз Избранного. Гарри вытянул шею, пытаясь разобрать текст, но Джессика мастерски прикрывала его со всех сторон. Юноше удалось уловить только: «…прошу…возьми…завтра…через…будь…». Будь что? Внимательна? Наготове? Осторожна? Счастлива? Ну точно не последнее. Зато Гарри узнал подчерка автора. Той же рукой были исчёрканы все его письменные работы по зельям за первые пять лет обучения.
— Видишь ли, у тебя есть одно существенное отличие, — даже не пытался прервать разговор Гарри, — Ты не даёшь мне повода думать о собственной персоне иначе.
Джессика презрительно хмыкнула:
— Интересно, какой тебе нужен повод. Поссориться с друзьями, сбежать из дома, написать в газету, что Гарри Поттер — мой лучший друг, а потом везде ходить за тобой на цыпочках и преданно заглядывать в рот? Не многого ль ты хочешь?
— Ты что, обиделась? Джессика только теперь оторвалась от письма и соизволила повернуться лицом к собеседнику. Гарри сделал самую последнюю попытку рассмотреть записку от Снейпа повнимательнее, но девушка уже прикрыла её ладонью, так что попытка с треском провалилась.
— Я? Да что ты! Я пищу от восторга! Это ж мечта всей моей жизни — пасть ниц перед Гарри Поттером и из кожи вон вылезти, чтобы заслужить благоволение Его Милости! Тут Гарри заметил, что левая ладонь Джессики, та самая, которая прикрывала сообщение дядюшки, начала медленно сжиматься в кулак, комкая пергамент. На сей раз от зорких глаз Избранного не укрылся и странный, почти мимолётный взгляд, брошенный однокурсницей на слизеринский стол. Там, почти ровно напротив Джессики, сидел Теодор Нотт. Заметив манёвр подруги, он еле заметно качнул головой, как бы приглашая девушку присоединиться к их с Блейзом компании.
— Так вот, Поттер, усвой своей башкой, если, конечно, в ней достаточно материала для усвоения. Возьми своё чёртово доверие и засунь его знаешь куда… Мне плевать, что ты думаешь обо мне своим крошечным мозгом, но на колени я вставать не собираюсь. В конце концов, семнадцать лет вполне успешно жила без твоего посильного вмешательства. Будь уверен, спокойно проживу и дальше.
С этими словами Джессика вскочила со своего места и, бросив короткий взгляд на стол Слизерина, умчалась к Нотту и Забини и присела на скамейку между ними. Только теперь, пересматривая воспоминание, Гарри обратил внимание, что, пробегая мимо одного из многочисленных каминов, расположенных в Большом зале, Джессика сделала резкое движение левой рукой. Очевидно, так погибло творение Северуса Снейпа. Кстати, как только девушка приземлилась за слизеринский стол, Нотт пихнул ей клочок пергамента, не сильно отличающийся от того, который только что перекочевал в хогвартский камин. Так-так, вот с этого места поподробнее…
Гарри мысленно перемотал воспоминание на начало, когда школа только получила почту и быстренько перекочевал к слизеринскому столу.
— Немного странно, — пожал плечами Тед, изучая абсолютно чистый кусок пергамента, только что принесённый одной из сов.
— И что это может значить? — поинтересовался Блейз, заглядывая приятелю через плечо.
— Сейчас узнаем.
Нотт снова свернул пергамент, очертил палочкой еле заметный голубоватый круг вокруг свитка, аналогичный тому, которым воспользовалась в этот самый момент Джессика, и снова развернул пергамент. На сей раз его покрывали маленькие аккуратные буковки. Правда, в отличие от подруги, слизеринец ни от кого скрыть письмо не пытался (с одной стороны — Блейз, с другой — Гойл, довольно безопасное соседство), так что Гарри умудрился прочитать письмо полностью.

Дорогой сын.
В ночь на субботу ты, твой очаровательный приятель и твоя красная подружка должны находиться в полной готовности, чтобы ровно в полночь начать большую игру. К концу дня вы уже пройдёте первый раунд. С начальниками мы всё уладим. Всё уже готово. За вас поручились. Помоги сам себе.
Мама.

— Какая прелесть! — протянул Нотт, расплываясь в глупой улыбке, — Я мечтал об этом с детства.
И сунул письмо Забини.
— Ну как? — через минуту осведомился Теодор всё с той же приторной улыбкой на лице.
Забини нацепил на себя точно такую же гримасу и тихо, очень тихо, чтобы слышал только Нотт, пропел:
— Чёрт возьми! Не было печали!
И оба синхронно отодвинули от себя тарелки с недоеденным завтраком. Похоже, есть обоим слизеринцам резко расхотелось.
Из того письма Гарри понял следующее: Дарк, Забини и Нотту мать последнего предложила к субботе собрать манатки и линять из Хогвартса… Большая игра, первый раунд… Вот это что такое?
Джессика присела на скамейку между Тедом и Блейзом. Нотт протянул подруге письмо.
— Улыбайся, — процедил он на ухо Энни, не меняя, впрочем, интонации и выражения лица.
Джессика быстро пробежала письмо глазами и искривила губы в ироничной усмешке:
— Что и следовало ожидать.
Дарк, Нотт и Забини молча переглянулись между собой и покинули Большой зал, по дороге спалив записку от миссис Нотт. Завтрак так и остался несъеденным.

Гарри взглянул на Паркинсон. Та переговаривалась с подружками, вертя в руках некий пергамент. Кребб и Гойл что-то пытались сообразить, вдвоём изучая, по-видимому, только что полученное письмо. Ричард Руквуд максимально незаметно для окружающих сунул какой-то обрывок пергамента в сумку. Мораг Макдугал с Когтеврана с огромными светящимися от счастья глазами с упоением разглядывала какое-то письмо, будто в нём говорилось о её назначении на пост Министра Магии. Гарри изучил каждого, кого только смог вспомнить из списка пропавших накануне учеников. Все они занимались изучением полученной только что корреспонденции. Тут юноша наконец понял смысл словосочетаний «большая игра» и «первый раунд». Откуда-то из глубины памяти всплыла когда-то давно произнесённая фраза Джессики: «У него каждый человек на счету». Под «ним» подразумевался Волдеморт. Вот теперь он снова открыл счёт, на сей раз приплюсовав молодое поколение. Только самых проверенных, только детей Пожирателей…
Гарри выбросило из Омута на кровать. Впрочем, смена обстановки никак не повлияла на мыслительный процесс, проистекавший в его голове. Почему именно теперь? Что-то затевается, и ему не хватает людей. Без вариантов. Иначе зачем Волдеморту в срочном порядке потребовалось четыре десятка магов-недоучек? Зато в свете этих событий совершенно по-другому выглядел треклятый инцидент с котлом. Нотт, Забини и Дарк отреагировали на призыв не так, как все остальные. Особенно в этом убеждали Гарри фразы, вырвавшиеся у ребят непосредственно после прочтения письма. Значит, они не горели желанием предстать пред светлы очи Тёмного лорда. Но ему ведь прошение об отставке не представишь. Следовательно, надо найти уважительную причину, по которой они не могут явиться на инициацию. Правда, взрыв котла, да ещё с таким опасным зельем — как-то не совсем по-слизерински. Хотя нет, отчего же… Опоздание на урок из-за тренировки, в результате чего ребята оказались буквально закутаны в кожу дракона, практически полностью обезопасив себя от возможности появления несовместимых с жизнью повреждений…
Гарри вздохнул и убрал Омут с глаз долой. Раньше он никогда не задумывался, что должны делать дети Пожирателей, которые не разделяют мировоззрения своих родителей. Что ж, возможно, как вариант… Оно и понятно, лучше месяц проваляться в больнице с ожогами, чем годы корчиться под Круциатусом Волдеморта. А официально заявить об «измене» — всё равно что нагишом залезть в котёл с чёртовым «Полётом бабочки». Вот только что теперь Забини, Нотта и Дарк дома будет ждать? Вряд ли их родственники такие кретины, чтобы не понять, что стряслось на самом деле.
Дела-а-а. Так, когда это Гарри говорил, что ему живётся хуже всех на этой грешной планете?

Глава 16. На волоске.

Господи, если ты есть,
спаси мою душу, если она у меня есть!
Английский солдат
перед битвой под Блейнхеймом
(1704)

Гарри стоял у окна и с изумлением думал о том, что несчастливый рок, кажется, взял за правило над ним издеваться. Нет никакого другого объяснения, почему опять под Хэллоуин у Избранного ТАКИЕ проблемы. Хотя, признаться, не все понимали, что именно Гарри так расстроило. Казалось бы, Трелони другом ему не была, в число любимых учителей не входила. Ну да, убили, ну да, неприятно. Но сокрушаться-то зачем?
А причина была. Причём вполне конкретная. Об этом предупреждал Дамблдор и этого, как теперь понял Гарри, сам юноша втайне опасался. Трелони… Предсказатели, как правило, не помнят, что именно они говорили, в смысле пророчеств. Они даже не помнят, что вообще о чём-то вещали. А вот подсознание всё сохраняет. Однажды Волдеморт уже смог проникнуть в подсознание, взломав заклятие Забвения. Тогда не повезло Берте Джоркинс… Нет, тогда не повезло всей Британии, всему миру, быть может. Волдеморт добыл сведения о Турнире и о Крауче-младшем. Придумать план — это уже дело техники. А теперь он наконец нашёл вожделенное Пророчество. В этом сомневаться не приходится. Насколько помнил Гарри, Берту долго пытали перед тем, как чары удалось взломать. Как предположили авроры, Сибилла Трелони перед смертью испытала на себе действие порядка двадцати Круциатусов, ещё около десятка разновидностей различных пыточных проклятий, в частности, Slotus, Ножевое проклятие, оставляющее после себя неглубокий порез, отличающийся от созданных иными способами ран неестественными рваными краями, что причиняло жертве большую боль, но не приводило к существенной потере крови. Таких разрезов на теле несчастной предсказательницы насчитали аж двадцать три. Уйма синяков по всему телу наводили на мысль, что женщину очень долго и усердно били. На ту же мысль наводили и внутренние повреждения. Ко всему прочему, у Трелони были сломаны все пальцы на руках. В общем, Гарри искренне радовался, что на её месте был не он. Впрочем, чему тут радоваться? Теперь, когда он по всей видимости потерял последний козырь, он может быть следующим. Теперь-то Волдеморт знает, что может быть для него важнее на данную секунду, чем завоевание мира. И теперь он будет в сотню раз осторожнее…
Впрочем, нет. Козырь был не последний, далеко не последний. Гарри слегка улыбнулся — вспомнился его последний тайный урок анимагии. Не получалось решительно ничего, но юноша не отчаивался. В конце концов, его отец, например, годы учился, прежде чем дожил до первого превращения. Зато гриффиндорец уже узнал, в кого он превратится. В качестве тренировочного зала Гарри выбрал естественно всё ту же пресловутую Выручай-комнату, только на сей раз стеллажи по стенам комнаты были заставлены книгами по соответствующему предмету. В одном из них юноша и нашёл формулу, по которой можно рассчитать облик своего Альтер-эго. И в этом ему, как решил Поттер, очень повезло. Формула была основана на арифматике, в которой Гарри разбирался, как свинья в апельсинах. Но книга, которая подвернулась юноше под руку, содержала подробнейшие инструкции, что означает каждый символ и откуда брать данные. Животное у него получилось…роскошное, по-другому не скажешь. У Гарри даже временами возникало желание как можно скорее преобразоваться, вызвать Дарк на анимагическую дуэль (в человеческом-то обличии драться нечестно — девчонка в самом деле на дуэли также хороша, как Волдеморт в балете «Спящая красавица». В роли красавицы) и надрать наконец её несчастную кошачью задницу. За все те нервы, которые она ему испортила. Гарри даже не сомневался, что победит. Сомнения его брали, согласится ли Джессика искать себе новые неприятности и не уроет ли его за такие проказы некто Снейп. И то, и другое было в равной степени вероятно, так что о страшной «мсте» оставалось только мечтать.
— Чему, позволь спросить, ты улыбаешься? — раздался заинтересованный голос Рона.
— Да так… — Гарри махнул рукой. Он не рассказывал друзьям об анимагии. Ну и что, что это несправедливо по отношению к ним. Над этим он хотел работать один, — Что-нибудь новое узнали?
Пока Гарри изображал из себя праведного мученика у окна, Рон, Гермиона и Джинни крутились возле авроров, членов Ордена, школьного персонала. В общем, пытались выяснить хоть что-то принципиально новое.
— Авроры сказали, что убили её не здесь, — сказала Гермиона, — И вообще не на улице. От такого количества пыточных проклятий она неизбежно должна была упасть на землю. Тем не менее, на мантии нет следов грязи, травы. Только кровь.
— Её убили в одном месте, а притащили в другое, — сделал далеко идущий вывод Поттер, — Зачем это надо? Ну пропала и пропала, и дело с концом. Все же знают, что у Трелони крыша была немного не на том месте, где должна быть по определению.
— Авроры пришли к выводу, что это было сделано в качестве устрашения, — пояснил Рон, — И, знаешь, я с ними согласен. Кто ещё знал о пророчестве?
— Дамблдор говорил, что полный текст знаем только мы с ним, — вспомнил Гарри, — ну вы ещё теперь. Трелони, понятно, знала. Только не помнила. А насчёт того, сколько человек знало, что она вообще что-то говорила… Не знаю. Может, весь Орден.
— Понятно, — кивнул Рон, — Значит, это тебя он пугает. Мол, не суйся, целее будешь.
— Тоже возможно, — кивнула Гермиона, — Интересно, как её из школы выманили? Трелони же из башни не вылезала. Ведь не сама она к нему пошла.
— Может и сама, — невесело усмехнулся Гарри, — Если под Империусом. Наш хитроумный спайк поработал. Пари держу, это он за всем стоит. Эх, знать бы, кто — лично бы…
— Не трогай. У него руки по локоть в крови, — прошептала Джинни, глядя куда-то вникуда.
Гарри, Рон и Гермиона изумлённо посмотрели на девушку.
— Я Видела, — не то объясняла, не то говорила сама с собой Джинни, — Это было, когда я узнала про меч Гриффиндора. Я тренировалась в предсказаниях и вдруг начала падать. В пособии сказано, что это первая стадия: Прорицатель попадает в мир Снов и Иллюзий, откуда можно заглянуть во Время. И ещё там говорится, что этот мир такой, каким его представляет себе сам маг, где ему было бы удобно наблюдать за тем, что происходит в мире. Когда я это читала в первый раз, я почему-то представила себе отшельника: он тоже просто смотрит за Жизнью и ничего не делает, не участвует в ней, не пытается изменить. Затем Прорицатель должен освободить свой разум от земных проблем, стать выше их, смыть всю грязь, которая может помешать правильно интерпретировать увиденное. Слово «смыть» я поняла буквально. Может, поэтому я оказалась в пещере с водой… А потом я стала смотреть на то, что мне показалось самым важным. Я увидела помещение. Просто коробка без какой-либо возможности опознать, что это. Но я знала, что это кабинет Макгонаголл. Потом я увидела человека, чёрный силуэт. И я знала, что это — Чужак. Просто знала. Он что-то искал, а я чувствовала, что если он найдёт, будет плохо. И знала, что всё это происходит именно сейчас, не вчера, не завтра. Не знаю, почему. Тогда я вылетела из пещеры и вернулась. Пошла искать Макгонаголл…
— Но ведь предсказатели не помнят, что они говорили, делали и вообще… — припомнил Рон.
Джинни вздрогнула и посмотрела на брата.
— Но ведь я и не делала Предсказание. Скорее это было Осознание. Но я почему это рассказываю… Чужак был не просто тенью. У него в самом деле были руки в крови. Огромный чёрный силуэт без каких-либо особенностей. Вот только руки от плеча до локтя такие же чёрные, как и всё тело, а от локтя и до кончиков пальцев — ярко-алые.
— Почему ты уверена, что это кровь? — медленно спросила Гермиона.
— А что это, по-твоему, перчатки? — и достаточно много пережившая за последнее время Джинни разрыдалась.
— Значит, спайк — не ученик, — Гарри прижал к себе плачущую девушку и осторожно поглаживал её по голове, — У них не было времени, что убить стольких, чтобы даже из мира Снов, или как его там, было это видно.
— Не факт, Гарри, далеко не факт, — засомневался Рон, — За ними все каникулы напролёт никто не следит. Времени вполне достаточно.
— К тому же, никто не знает, где её носило все эти годы, — раздался приглушённый голос плачущей Джинни.
— Кого носило? — не понял Гарри.
— Дарк, — всхлипнула юная мисс Уизли, — У неё же дядя здесь сколько времени работал? Ведь так удобно, он бы к ней относился получше, чем к слизеринцам своим. Всё бы ей разрешал. А она дома сидела вместо этого. Он ушёл — она пришла. А может она вместо него с самого возрождения Тёмного Лорда на вызовы ходила, ну или как у них называются массовые посиделки с летальным исходом для VIP-гостей. Так сказать, чтобы хозяину ущерба не было. Пока дядя шпионит, она за него обязанности при дворе выполняет. А теперь наоборот: он — при дворе, она — в шпионах.
— Ты думаешь, это всё её рук дело? — с некоторым сомнением протянул Гарри.
— У тебя есть другие кандидатуры?
— Сегодня допросят всех жителей замка, включая охрану, — сообщил Рон, — Авроры сошлись во мнении, что Трелони вытащил кто-то по эту сторону стен. Ведь выходящей за пределы защиты её никто не видел, и из чужих никто не приходил. Так что допросят даже первоклашек. Вот тогда мы и узнаем, в самом ли деле здесь замешана наша тёмная подруга.
— А если не найдут? — скептически хмыкнула Гермиона, — Нас всех проверяли по приезду в замок, а учителя и охрана проходили двойную, если не тройную, проверку. И так никого и не нашли. С чего ты взял, что спайка смогут вычислить сейчас?
— Ну, если не вычислят, значит просто нам всем следует быть очень и очень осторожными, — заключил Гарри.
— Это верно, — кивнула староста, — Вы представляете? Ведь если шпиона не найдут, значит с нами под одной крышей останется жить опасный беспощадный серийный убийца, который не собирается останавливаться ни перед чем. И значит наши судьбы, возможно, висят на волоске.

* * *

Шпиона, как водится, не нашли. На то, чтобы опросить всех учеников, учителей, охранников, прошерстить личные дела каждого, составить списки наиболее вероятных подозреваемых, допросить их заново и в результате не найти ни единой зацепки, ушло аж полторы недели. Припомнив тот скромный факт, что где-то в замке находится недружелюбно настроенный Пожиратель смерти, и, похоже, никому нет до этого дела, Гарри решил взять инициативу в свои руки…
— Нужно поставить дополнительную защиту! Подумайте сами: никто не видел, как Трелони выходила из замка, ни одна, ни с кем бы то ни было. С территории Хогвартса, как вы утверждаете, никакими способами она исчезнуть не могла. Все тайные ходы перекрыты. Но ведь как-то она уйти умудрилась!
— Гарри, не кипятись, — Крокер не оставлял попыток утихомирить всенародного героя, — Мы уже думали об этом…
— Тогда что же? — не унимался Поттер, — Установленная охрана не справляется. Сил Ордена и аврората недостаточно. Нужно что-то другое.
Старшие волшебники тяжело вздохнули и возвели глаза к небесам. Пока все нормальные и не очень дети благополучно возвращались в свои гостиные с ужина, намереваясь отдохнуть от трудов праведных в этот славный пятничный вечер, Гарри имел необычайно напряжённую беседу с Временным управлением Ордена Феникса. Артур Уизли, сложив руки на груди, прислонился к косяку и каким-то обречённым взглядом следил за происходящим, даже не пытаясь вмешаться. Аластор Грюм вмешаться пытался. Но его всячески удерживала от этого пребывающая где-то у крайней точки кипения Минерва Макгонаголл. Достаточно у неё уже было проблем в последние дни, не хватало ещё распсиховавшегося аврора с не самой лучшей репутацией, грозящего разнести ползамка! Единственным вменяемым человеком во всей этой компании оставался Эрик Крокер. Только он, не смотря на все перипетии, оставался более-менее спокоен и пытался завязать с Гарри конструктивный разговор. Такового пока не получалось, но Эрик, по всей видимости, надежд не оставлял и с завидным терпением продолжал снова и снова объяснять юноше, что гибели учеников так-то никто не желает. Впрочем, на работе он, наверное, видел кое-что почище трудных подростков. Чего стоят одни живые мозги! Но, по всему видать, железному терпению сотрудника Отдела Тайн, как и всему в этом бренном мире, приходит конец.
— В замке были Малфои, я же вам говорил. Если их не было, значит спайк отправился к ним на встречу. И то, и другое означает, что проблем с исчезновением с территории школы и. соответственно, проникновением сюда извне у Пожирателей нет.
— С чего ты взял, что Малфои вообще здесь были? — устало поинтересовался Артур, — Если это только личная неприязнь…
— Это не личная неприязнь, — Гарри несколько секунд решал, стоит ли ему рассказывать Ордену абсолютно обо всём или ограничиться просьбой верить ему на слово, — Моего домовика, Кикимера, убили. В этот самый момент я увидел Драко Малфоя, пришедшего к Волдеморту от имени матери, рассказывающего, что как раз Кикимер провалил дело, которое ему поручили. Ну, знаете, мои видения. Они ещё иногда бывают. И у меня есть все основания считать, что Малфои лично общались с домовиком. Либо они проникли сюда сами, либо кто-то внутри замка доставил Кикимера к ним. Или… Да даже не важно, как они встретились. Просто это значит, что у замка с Пожирателями надёжная связь, позволяющая фактически делать что угодно, и никакая ваша охрана этой связи не мешает.
— Подожди-ка, не так быстро, — нахмурилась Минерва, — Вот почему ты просил у меня Добби. А какое тогда дело провалил Кикимер?
— И ты даже не посчитал нужным сообщить обо всём нам, малец? — рыкнул Грюм.
— Не посчитал. Я знаю, что происходит. Знаю, что Волдеморт от Кикимера ничего важного не получил. В конце концов, так ему и надо — я бы этого мерзавца не сегодня-завтра сам прибил бы. И потом, проваленное дело Кикимера входит в список вещей, о которых Дамблдор велел никому не рассказывать. И вообще всё это не важно. Так что с охраной?
— Тяжёлый случай, — нервно потёр лоб Эрик, — Гарри, послушай. Ты можешь просто постоять десять секунд спокойно и меня послушать? Мы догадались, что Орден и аврорат не справляются. Завтра в это же время школа окажется под наблюдением службы безопасности Отдела Тайн.
— Эрик, ты меня, конечно, извини, — максимально деликатно начал Гарри, — но ваша служба безопасности, как я слышал, до сих пор не вычислила даже вашего местного лазутчика из Отдела Тайн.
На сей раз общий вздох сопровождался звуком, существенно смахивающим на стон.
— Молодой человек, видите ли, в чём дело, — голос Крокера резко принял официальный тон: похоже, учёный оскорбился, — В чём основная особенность нашей организации: мы не подчиняемся никому, включая Министра магии. Мы самостоятельная ячейка магического общества… Да, я знаю, что Отдел находится в том же здании, что и Министерство, но он ему не подведомственен. Сделано это только в целях лучшей защиты от проникновений извне. Так вот, в нашем излишне коррумпированном обществе мы смогли сохранить свою независимость только потому, что половина наших сотрудников ставит науку на первое место в жизни и абсолютно уверена, что политика им только помешает заниматься любимым делом, а вторая половина слишком горда, чтобы подчиняться кому бы то ни было. Так сложилось исторически, и исключений не бывает просто потому, что люди других типов темперамента ритма жизни, царящего в Отделе, просто не вынесли бы. И это — единственный правильный метод, потому что если разработки, которые ведутся в нашем Отделе, попали бы в руки не тех людей, типа Волдеморта или Фаджа (впрочем, и Скримджер не лучше), они могли бы уничтожить всю планету. Как минимум. В политику мы не вмешиваемся, да и нас особенно не трогают, поскольку любой представитель власти не отказался бы иметь на своей стороне такую мощь, которая скрывается за нашими стенами. А силой подчинить магию невозможно. И, соответственно, лазутчика в наших рядах быть не может по определению. Никому это просто не нужно, я имею в виду сотрудников. А если он всё-таки находится, это значит, что он долгие годы настолько успешно маскировался, что десятки, сотни людей с уровнем интеллекта несколько выше среднего так и не смогли его обнаружить. Тем сложнее это сделать сейчас.
— Но ведь был же Руквуд, — не сдавался Гарри, — Почему бы не попробовать искать по аналогии?
— Эрик, не связывайся, это, похоже, бесполезно, — попытался осадить учёного Артур.
— Мальчик, я догадываюсь, что ты, как и твоя мать, которая всегда была моей лучшей подругой, так что заранее извиняюсь, абсолютно уверен, что любая мысль, пришедшая в твою голову, исключительно новая и никем доселе не проверенная, — с завидным упорством продолжал объяснять прописные истины Крокер, — Но в данном случае это не так. Августуса Руквуда мы ведь так и не смогли вычислить — его сдал бывший «приятель». Но досье у него абсолютно чистое. Да почти у каждого из нас такое же. Ни с кем подозрительным не общался, нарушений распорядка не было… Так что, в принципе, исходя из этого шпионом может оказаться любой из нас.
Гарри на какое-то мгновение утих. Исповедь Эрика Крокера существенно повлияла на его мировоззрение. Раньше он даже не подозревал, что в Отделе Тайн, где, как когда-то сказал сам Эрик, «работают люди, которые настолько хорошо умеют управлять информацией, что в результате знают всё, ну или почти всё», могут быть такие проблемы с этой самой информацией. Принимая за аксиому, что люди, обладающие указанной Крокером способностью, смогут раскрыть любого врага, Гарри совершенно не обратил внимание на то, что сами враги не глупее тех, кто, по мнению Поттера, должен их искать. А может даже и умнее.
— Почему, в таком случае, Отдел Тайн решил вмешаться сейчас? Охранять школу значит нарываться на неприятности, которых, как я понял, его сотрудники стараются избегать.
— Это так, но ты забываешь одну вещь. У многих из нас в замке дети.
— Гарри, ты должен поверить, — вмешалась Минерва, — Если Отдел Тайн лично в чём-то заинтересован, он сделает всё и даже больше. До сих пор не было ещё прецедентов, по крайней мере, в Британии, чтобы они вмешивались в какое бы то ни было противоборство. Но если это случилось, то…
— То победа теперь за нами, — вмешался Аластор, — Они правы, мальчик. Учёные — это, конечно, не панацея от всех проблем, и в настоящем сражении их можно использовать скорее как пушечное мясо, нежели как полноценных воинов. Но в нашем теперешнем положении на пользу пойдёт любая дополнительная капля мозгов.
— Отдел Тайн не напрасно называют самой полезной обществу организацией, — внёс свою лепту в диалог мистер Уизли, — И лично меня обнадёживает, что в Ордене на сегодняшний день шестеро его сотрудников плюс, как я слышал, Гермиона в резерве, тогда как у Волдеморта не больше двоих.
Под таким напором неприступный бастион с гордым именем «Гарри Поттер» был вынужден сдаться. Видимо, не все секреты Отдела Тайн он узнал во время своей вылазки на пятом курсе. Временное управление, донельзя довольное, что им наконец удалось объяснить упрямому как сотня ишаков гриффиндорцу, что всё не так плохо, как ему кажется на первый взгляд, поспешило ретироваться, когда Гарри вспомнил об ещё одном важном вопросе.
— Мистер Грюм, можно вас на минутку? Ещё раз.

* * *

Грюм резко развернулся и посмотрел на юношу с таким видом, словно уже прикидывал в уме, во сколько друзьям Поттера обойдутся его, Гарри, похороны, если он посмеет задержать Аластора больше, чем на тридцать секунд или, того хуже, полезет с глупыми вопросами, типа «Сколько лет дадут за убийство Того-кого…?». Дождавшись, пока Артур Уизли, Минерва Макгонаголл и Эрик Крокер отойдут на максимальное расстояние от того самого пустого класса, в котором, собственно, и проходило это странное совещание, Гарри осторожно поинтересовался:
— Сэр, один вопрос, как человеку, по всей видимости отвечающему в нашей скромной организации за связи с Пожирателями…
— Давай уже, только быстрее. Я не намерен весь день прохлаждаться без дела, — максимально вежливо, если это слово вообще применимо к старому аврору, поторопил Грюм.
— Флоран Фортескью и правда носит Метку?
Интересно, Гарри показалось, или Грюм и правда поменялся в лице?
— Кто тебе это сказал?
— Не имеет значения, — решил на первое время не выдавать своих источников Гарри.
С минуту Аластор внимательно изучал юношу и обычным, и волшебным глазом. Парень почувствовал, будто что-то щекочет его мозг. Слабенькое такое ощущение, где-то на грани подсознания, но довольно неприятно.
— А ты уже начал изучать блокологию? — хмыкнул аврор, — Хиленький блок, но для новичка неплохо. Сам мысли читать, конечно, ещё не пробовал. Да, впрочем, неважно…
— Я всё-таки могу получить ответ? — Гарри, надо полагать, тоже не особо радовался перспективе весь пятничный вечер провести в обществе недружелюбно настроенного аврора на пенсии.
— Что ж, своё право я ещё не использовал… Можешь. Сядь, история получится долгая, — велел Грюм и сам, внимательно изучив интерьер и наложив ещё пару Заглушающих заклятий помимо тех, что были на комнате во время диалога Избранного и лучшей части Ордена Феникса, опустился на ближайший стул.
Гарри послушно сел. До этого он даже не думал, что простой вопрос, на который достаточно ответа «Да» или «Нет», породит длинную историю. Аластор задумчиво потёр испещрённую старыми шрамами щёку и медленно спросил:
— Ты знаешь, по какому принципу распределяются статусы у Пожирателей?
— В смысле, кто из них главнее? Без понятия. Разве не Волдеморт пальцем тыкает, кто его любимый слуга?
Ещё Гарри хотел спросить, обязательно ли распространяться о статусах Пожирателей, чтобы ответить, входит ли в их число мороженщик с Косого переулка, но потом решил не нарываться.
— Тыкать-то тыкает, — прохрипел Грюм, — Да только ведь он за всеми следить не может. Слуг у него сотни.
— Понятно, — кивнул Гарри, — И как тогда?
— В стане Пожирателей семь порядков. Седьмой — самый низкий. Туда входят новички, некоторые даже не меченные. Они просто приносят хозяину информацию, иногда вербуют новых сторонников. Первый порядок, соответственно, самый высокий. Это особо приближённые к особе маразматика мерзавцы. Именно их он созвал во время своего возрождения, которое ты имел несчастье наблюдать. Для того, чтобы перейти из ранга в ранг, необходимо как-то выслужиться перед Волдемортом. Нижним порядкам это сделать сложнее, поскольку их непосредственно к маразматику не подпускают, только в случае особо массовых собраний, и информацию они вынуждены передавать через посредников с высших уровней. Соответственно, чем выше порядок у Пожирателя, тем больше он знает, тем больше у него власти над другими, тем чаще его допускают лицезреть физиономию маразматика. И тем зорче за ним следят. Вообще, ранг Пожирателя иногда даже на глаз можно определить. Например, в зависимости от порядка у Метки присутствуют или отсутствуют дополнительные элементы, различается покрой мантии. Да много чего… А ещё иногда появляется человек вне порядка. Срок, на протяжении которого он является таковым, зависит только от него. Но у Пожирателей это очень почётный статус. Как же, человек вне порядка может отдавать приказы по собственной инициативе, входить к Лорду без вызова, быть при нём без маски, стоять, когда к нему обращается маразматик. Это главный советник, правая рука, для большинства остальных мерзавцев — фактически второй хозяин. Отчитывается Пожиратель вне порядка только маразматику и никому иному и знает практически столько же, сколько сам хозяин. Ему, конечно, завидуют, на него наговаривают. Если он не сумеет оправдать возложенного доверия, его наказание будет более суровым, чем чьё-либо ещё. Предпоследним Пожирателем вне порядка был Люциус Малфой, но он провалил несколько серьёзных операций, так что больше таковым не является. Теперь же это…
— Северус Снейп, — Гарри догадывался, нет, он был уверен в этом на все двадцать тысяч процентов.
Грюм только кивнул и продолжил ликбез:
— Как я уже говорил, чем выше порядок, тем больше Пожиратель знает. Но Волдеморт, к величайшему сожалению, не дурак. Так что, чем больше Пожиратель знает, тем строже за ним следят. Есть разница между тем, что может поведать врагам человек, не бывающий ни на одном жизненно важном собрании, и тот, кто носит звание «Любимец Тёмного лорда».
— Но как? — не удержался Гарри, — Получается, что только для того, чтобы следить за всеми своими слугами, Волдеморту нужно ещё столько же шпионов. А если они тоже предатели?
— Они все следят друг за другом, — пояснил Аластор, — Никто не хочет, чтобы на него нашли компромат, поэтому, чтобы заручиться покровительством Пожирателей первого порядка или даже самого хозяина и в случае чего закрыть мелкие грешки, ни один мерзавец не сочтёт неправильным заложить «приятеля». Итак, мы медленно подходим к личности Флорана Фортескью.
— Я понял: он и есть тот самый таинственный шпион Ордена Феникса, который приносит нам информацию из-под самого носа Волдеморта.
Аластор максимально добродушно, насколько это возможно с его внешностью, улыбнулся юноше:
— Ты почти угадал, мальчик. Вот только теперь вспомни всё то, о чём я тебе рассказывал. Маразматик всё хорошо продумал: вербовать себе шпиона среди Пожирателей нижнего порядка нет смысла — он ничего не знает, а среди высших не найдётся такого идиота. Да и человека потерять можно запросто при такой системе шпионажа, когда все следят за всеми. Улавливаешь мою мысль?
— Просто какое-то змеиное гнездо, — потёр лоб Гарри, — Знаете, я, наверно, несколько устал со всеми этими волнениями, так что вашу мысль не улавливаю совершенно.
— Вообще-то, это была идея Дамблдора. Он рассказал мне о некоем…непредвиденном обстоятельстве, которое может лишить нас осведомителя, поэтому…
— Постойте-ка, вы знали? — перебил аврора Гарри, — Ну как всегда. Все всё знают, кроме меня. И как будто я ожидал чего-то другого.
— Не строй из себя обиженного флоббер-червя — ты был бы против, и весь наш план полетел бы к чертям собачьим, — сообщил очевидное Грюм, — И если ты ещё раз меня перебьёшь, я передумаю и пойду откровенничать к кому поумнее, потому как ты совершенно точно закатишь очередной скандал, когда я расскажу до конца. А у меня найдутся дела поважнее, чем выслушивать нытьё какого-то щенка, пусть на нём хоть вся планета держится.
— Прошу прощения, — пробормотал Поттер, — Так что у нас там с Дамблдором?
— Да… Так вот, стоит ещё упомянуть вот какую вещь. Поскольку уровень подготовки у новобранцев разный, а маразматик лично тренировать каждого не может, Пожиратели первого-второго порядка берут шефство над новичками. Собственно, качество их подготовки тоже может повлиять на отношение хозяина. А теперь смотри. Скажем, мерзавец с самого верхнего уровня берёт на себя ответственность за мерзавца с третьего уровня, потому как они ещё со школы знакомы. Над третьим уровнем контроль не такой строгий, и тот в свою очередь время от времени ведёт дружеские беседы с мерзавцем, например, с пятого уровня, который как-никак является зятем лучшей подруги кузины его матери.
— М-м-м, понимаю, — Гарри наконец вписался в траекторию полёта мысли аврора, — Пожиратель пятого порядка постоянно вынужден поддерживать связь с человеком, попавшим в седьмой разряд, потому что тот должен ему кругленькую сумму. Должник скрепя сердце каждый день ходит на нелюбимую работу, чтобы отдать деньги, а в одном с ним офисе работает член Ордена Феникса.
— Уловил верно. Довольно сложная конструкция, но по крайней мере, это самый надёжный способ добычи информации. Такая вот цепочка, тянется из Ордена в самое сердце убежища маразматика. И Фортескью — одно из её звеньев.
— А кончик держит в руках Снейп.
— Поттер, вы умнеете на глазах, — усмехнулся Грюм, почти что процитировав вышеупомянутого держателя кончика.
— И вы утверждаете, что это надёжный способ? А если кого-то разоблачат?
— Они все знают друг о друге. Если одно звено будет утрачено, по любым причинам, они будут стараться аккуратно работать без него, пока мы не найдём замену или не сменим способ передачи данных.
— Хорошо, поставлю вопрос по-другому, — продолжал тянуть одеяло на себя Избранный, — Если кто-то из них сдаст остальных Волдеморту? Вы же сами мне только что рассказали, какие там драки за место под солнцем.
— Предусмотрено. Дамблдор связал нас всех особым ритуалом. Более сложная модификация заклятия Доверия. Тайну обязуются хранить все участники ритуала. Каждый из них может рассказать о происходящем только одному человеку, не участвовавшему в наложении чар. Всё. Ни участники, ни те, кого знакомили с Тайной, не смогут передать информацию дальше. Заклятие разрушится с гибелью Волдеморта. Или всех нас. Нас в цепи шестеро. Значит, знают о ней всего двенадцать человек. И их не станет больше до самого конца. И нет, среди них маразматика нет. У меня есть точные данные, что я — последний, кто не воспользовался своим правом. А мы ещё живы. Впрочем, мальчик, теперь уже воспользовался.
— Не боитесь эффекта «испорченного телефона»? Когда часто пересказываемая информация искажается до неузнаваемости?
— А кто тебе сказал, что информацию пересказывают? — как-то лукаво блеснул в свете факелов стеклянный глаз Грюма, — Можно ведь, скажем, передавать записки. Или флаконы с воспоминаниями, специально не зачарованные чарами Неразбиваемости, чтобы в случае чего улики можно было быстро уничтожить…
Получасом позже наконец освободившийся Гарри правил в гостиную, а точнее — прямо в спальню. Голова у него буквально вспухла. Как же, столько информации за один вечер! Да уж, правильно говорил Грюм ещё на самом первом собрании: спайк Ордена не входит во Временное управление, иначе весь Орден уже был бы уничтожен… А кстати, интересно получается, если подумать… Юноша хихикнул: Макгонаголл — представитель Хогвартса, мистер Уизли — Министерства, Крокер — Отдела Тайн, а Грюм — страшно сказать, Пожирателей. Весь цвет британского магического сообщества! Вот таким должно быть настоящее правительство, чтобы оно устраивало всех! Мерлин, какой бред! Если уж в натруженную голову Избранного приходят подобные мысли, то ему точно надо проспаться хорошенько. Интересно, что же он вчера (а может, сегодня) такое пил, что у него начинается маразм?…
…И заодно глюки. Гарри, даже не успевший заметить, каким образом он дополз до родной спальни, встал как вкопанный возле собственной кровати и во все глаза пялился на то, что помещалось на его подушке. Но ведь этого же не было, когда он уходил! Или было?
Гарри помотал головой, пытаясь переключиться с проблем вселенского масштаба на бытовые нужды. Галлюцинация не исчезла. *Клянусь ухом Волдеморта, это опять Фоукс безобразничает!*
Феникс и в самом деле с необычайным для птицы интересом наблюдал за реакцией Гарри и, увидев, что таковой не наблюдается, издал короткую мелодичную трель. Этот звук окончательно уверил юношу, что с головой у него пока всё в порядке (ходя такими темпами этот недостаток быстро самоустранится), и на его подушке на самом деле разместился Омут памяти Альбуса Дамблдора. В вышеупомянутой каменной чаше, свободной от каких бы то ни было мыслей, Гарри обнаружил также средних размеров книжонку, объясняющую правила пользования упомянутым прибором, несколько пузырьков с воспоминаниями (как потом узнал Гарри, с теми самыми, которые ему весь прошлый год демонстрировал господин бывший директор) и небольшую записку:

«На всякий случай. Чтобы не пропускать мелочи. А.Д.»

* * *

Гермиона, разбуженная шаловливым лучом солнца, непонятно каким образом проникшим сквозь плотно задёрнутые занавески, лениво потянулась. Ей только что снился такой хороший сон… Вот только жаль, что она уже забыла, какой именно. Всё ещё чуть сонная, Гермиона некоторое время полюбовалась на сверкающую на солнце золотую вышивку, украшающую полог её кровати, а затем решила, что неплохо было бы уже и встать.
— Доброе утро, — максимально жизнерадостно поприветствовала староста Джессику, которая обнаружилась сидящей за туалетным столиком и приводящей в порядок свою причёску.
— Доброе, — откликнулась девушка, внимательно изучая собственное отражение.
Вообще девичьи спальни существенно отличались от мальчишеских. Нет, когда туда только заезжают жильцы в начале года, комнаты мужского и женского крыла выглядят одинаково, ибо за лето домовики успевают привести интерьеры к стандарту. Но уже через два дня после заселения можно с абсолютной уверенностью определить пол жителей спальни, всего лишь изучая царящую в ней обстановку.
Юноши, как правило, особого внимания интерьеру не уделяют. Все самые необходимые вещи лежат под рукой: в тумбочке, на сундуке, под кроватью. Некоторая часть одежды всё-таки занимает положенное место в общем шкафу, а вот подавляющее большинство привезённых в школу вещей так и остаётся лежать в сундуке или чемодане вплоть до самого конца учебного года. Конечно, попадаются и исключения, внимательно следящие за порядком в комнате, но такое бывает нечасто. В случае же с Гриффиндором — почти никогда.
Девушки же тратят уйму времени, зачастую в ущерб урокам, чтобы сделать свою комнатку «единственной и неповторимой» во всём замке: меняют цвет полога (иногда — по два раза в неделю), вешают на окна очаровательные кружевные занавесочки, определяют каждой мелочи место, а затем весь год строго следят, чтобы вещь с него не уплыла на два сантиметра в сторону. В зависимости от способностей, объёма изученного, а также вкусов, хобби и прочих особенностей повседневной жизни милых дам, бельевые шкафы увеличиваются вдвое, старенькое трюмо становится дружелюбно-красненьким (Гриффиндор ведь) туалетным столиком с зеркалом в виде сердца, а несчастные домовики сутками напролёт ищут по всей школе дополнительные книжные полки, потому как на заранее предложенные (десять на двоих — это же кошмар!) вся привезённая с собой библиотека не вмещается.
Теперь, думаю, приблизительно понятно, на что походила спальня Гермионы и Джессики.
— Не боишься, что твои волосы выпадут, не выдержав напора трёх литров лака, ежедневно на них выливаемых? — поинтересовалась Гермиона, внимательно наблюдая за тем, как Джессика вновь взялась за соответствующую бутылочку.
— Я им выпаду, — пригрозила та, грозно встряхивая лак, — Пусть только попробуют, и это будет последнее, что они сделают в своей жизни.
Гермиона хихикнула и медленно направилась к шкафу:
— Что-то ты рано сегодня, даже раньше меня проснулась. Не было тренировки вчера?
— Не было, — Джессика освободила место за столиком и отошла к своей кровати.
— Кстати, давно хотела тебя спросить, — через минуту вновь раздался голос Гермионы, правда, несколько приглушённый, что было обусловлено фактом засовывания головы старосты в шкаф с одеждой, — Где вы мечи храните? А то в комнате, например, его как-то не наблюдается.
— В тренировочном зале. А что, ты рассчитывала их у меня под подушкой найти?
— Ну почему сразу под подушкой? В матрасе тоже неплохо…
Джессика хмыкнула и полезла в тумбочку в поисках сочинения по Древним Рунам.
— Нет, мне правда интересно, — продолжала допрос Гермиона, — Вот я лично не могу себе представить того же Нотта, разгуливающего по школе с мечом у пояса.
— Зачем?
— Ну пользоваться-то вы ими намерены? — попыталась объяснить свою позицию староста, — Или ваши занятия — это так просто. Да только ходить по Министерству с тяжёлой железякой — несколько смешно, не находишь?
— Нахожу. Насчёт «пользоваться» — надеюсь, не придётся. Это ты верно заметила, сейчас фехтование немножко не в моде. Но носить меч с собой несложно. Мы на них накладываем такое особое заклинание…
— Какое? — Гермиона заметно заинтересовалась.
— Bowl swordus. Им пользуются уже многие поколения фехтовальщиков. Достаточно наложить заклятие на меч один раз, и оно будет действовать…ну, если уж не всю жизнь, то довольно долго. Остальное дело техники: если потереть эфес между ладоней, меч превратится в маленький шарик, с полдюйма в диаметре. Его можно в карман положить, на цепочку подвесить, да всё что угодно. Соответственно, чтобы превратить шарик обратно в оружие надо точно также потереть его… Постой-ка, а тебе зачем? — Джессика только сейчас заметила, что она сегодня несколько более болтлива чем обычно.
— Просто, интересно. Ладно, я умываться пошла.
И Гермиона на максимальной скорости вылетела из спальни, оставив в комнате невероятно удивлённую одноклассницу. *Интересно, она успела что-нибудь понять? Наверно, нет. Здорово, теперь можно будет сказать Гарри, а то он уже с этим мечом Гриффиндора вспух весь. Уменьшающие заклятия на него не действуют, трансфигурация тоже помогать отказывается. Может, хоть этот «Bowl» сработает? Кстати, Гарри же вчера пытался добиться от Управления усиления школьной охраны. Надо будет спросить…*
Гарри в подробностях рассказал друзьям всё, что смог узнать про работу Отдела Тайн, а вот про цепочку Дамблдора даже не заикнулся. Аластор вчера предупредил юношу, что рассказать кому бы то ни было о происходящем ему не удастся, а намёками разговаривать с друзьями не хотелось. Зато можно пообщаться на упомянутую тему с человеком, который и без того в курсе событий. Гарри был почти уверен, что Снейп использовал своё право, поведав о происходящем племяннице. Ведь не Малфой же отчитывается перед девчонкой о том, каких новичков приняли в Пожиратели на этой неделе! Хотя, в этой идиотской компании возможно всё, так что стоит проверить. Вдруг Снейп доложил о творящемся безобразии Волдеморту, и тот сейчас со смехом наблюдает за всей жутко таинственной конспирирующейся организацией?…
Пришла почта. Гарри с удивлением отметил, что сегодня Джессику навестила некая сова с чёрной ленточкой на лапе по имени Ирида. Юноша удивлённо приподнял бровь, ненавязчиво наблюдая, как Дарк отвязывает письмо. Обычно девушку навещала средних размеров рыженькая неясыть и очаровательная серая ястребиная сова с фиолетовым ошейником (как предположил Рон — животина некоего Давенпорта). В последнее время несколько раз был замечен печально известный филин Малфоя Маркиз. А вот птицу с чёрной ленточкой на лапе Гарри видел всего раз, в первых числах сентября, и тогда принесённая ею информация, кажется, не сильно обрадовала Джессику. Вот Ирида перелетела девушке на плечо. Значит своя, из дома? Снейп? Что, интересно, у него случилось, что он аж письмо племяннице написал? Кстати, о Снейпе…
Дождавшись, пока двое третьекурсников освободят свои места и отправятся в этот прекрасный субботний день по своим делам, Гарри пододвинулся к однокурснице. Девушка неторопливо вскрывала письмо.
— А Фортескью — не Пожиратель, — тихонько прошептал он девушке на ухо, с удовольствием полюбовавшись, как та нервно вздрогнула.
— Почему же? Конечно Пожиратель. Есть Метка, значит Пожиратель, — Джессика смерила юношу взглядом, согнала сову с плеча и максимально незаметно очертила палочкой еле заметный голубоватый круг вокруг письма, почти сразу, кстати, пропавший. Гарри предпочёл не обратить внимания на этот жест: видимо, какое-то Разоблачающее заклятие, удаляющее чары, маскирующие истинное содержание письма.
— Но не в том смысле, в каком я понимаю это слово. И не строй из себя идиотку, ты прекрасно знаешь, о чём идёт речь.
— Будь на твоём месте сейчас Джинни, она бы ещё добавила, что мне даже смысла нет из себя строить идиотку — всё уже родители построили, — усмехнулась Джессика, — А даже если и знаю, то что?
— Объясняю популярно: если человек не поддерживает принципы Пожирателей и помогает с ними бороться, то он для меня таковым не является. И наговаривать на людей вовсе необязательно.
— Я наговариваю? Вот это уже оскорбление. Перстенёк мой бриллиантовый, посмотри сам. Мой дядя и школьный друг отца Терри Бута — звенья одной цепи, делают одно дело, работают на одних людей, или это тебе не объяснили, кто бы не занимался сим неблагодарным делом? При этом я вхожу в число главных подозреваемых, проходящих по делу «Злостный спайк Хогвартса», а он — нет. А теперь — барабанная дробь и вопрос: в какой части тела расположена твоя благородная гриффиндорская совесть и имеется ли она в наличии вообще?
С этими словами Джессика повернулась к Гарри спиной, видимо, пытаясь сказать, что разговор окончен. А может, стараясь закрыть так и не прочитанное письмо от любопытных глаз Избранного.
— Видишь ли, у тебя есть одно существенное отличие, — даже не пытался прервать разговор Гарри, — Ты не даёшь мне повода думать о собственной персоне иначе.
Джессика презрительно хмыкнула:
— Интересно, какой тебе нужен повод. Поссориться с друзьями, сбежать из дома, написать в газету, что Гарри Поттер — мой лучший друг, а потом везде ходить за тобой на цыпочках и преданно заглядывать в рот? Не многого ль ты хочешь?
— Ты что, обиделась?
— Я? Да что ты! Я пищу от восторга! Это ж мечта всей моей жизни — пасть ниц перед Гарри Поттером и из кожи вон вылезти, чтобы заслужить благоволение Его Милости!
Брови Гарри уползли куда-то далеко под волосы. Что-то с Джессикой случилось: лицо пошло пятнами, глаза стали почти чёрными, губы чуть подрагивали, грудь тяжело вздымалась, будто девушке не хватало воздуха. Это она на него так разозлилась? Или письмо ещё повлияло? Гарри бросил взгляд на клочок пергамента, но Джессика прикрывала его ладонью так, что ни слова разобрать было нельзя.
— Так вот, Поттер, усвой своей башкой, если, конечно, в ней достаточно материала для усвоения. Возьми своё чёртово доверие и засунь его знаешь куда… Мне плевать, что ты думаешь обо мне своим крошечным мозгом, но на колени я вставать не собираюсь. В конце концов, семнадцать лет вполне успешно жила без твоего посильного вмешательства. Будь уверен, спокойно проживу и дальше.
С этими словами Джессика вскочила со своего места и, бросив короткий взгляд на стол Слизерина, умчалась к Нотту и Забини и присела на скамейку между ними. Не прошло и пяти минут, как все трое покинули Большой зал.
Гарри некоторое время сидел с совершенно недоумевающим видом. А что он такого сказал?

* * *

Гарри наскоро подсчитал, сколько всего ему не мешало бы выучить, и взвыл. Целительские способности, анимагия, блокология, правила пользования Омутом памяти, повышение квалификации до уровня, не позорящего Альбуса Дамблдора. Плюс никто не отменял домашние задания, а в этом году ЖАБА сдавать. О, Мерлин, ну зачем он вернулся в Хогвартс? Сидел бы дома, занимался в своём темпе… О, точно, это идея.
Сразу же после печального завтрака, во время которого Джессика взяла на себя труд прочистить Поттеру мозги (между нами говоря, безуспешно), Гарри бухнулся на колени перед Гермионой и попросил её составить себе расписание, с маленькой просьбой оставлять ему часов пятнадцать в неделю на личные нужды (не считая сна, приёмов пищи и уроков, разумеется). Практически всё это время юноша рассчитывал потратить на изучение анимагии, о которой торжественно поклялся не рассказывать друзьям. Пока. После получаса уговоров, обещания «Да буду я ему следовать, честно-честно» и решения насущного вопроса «Кто тебе сказал, что я опять стану лентяйничать, я, по-твоему, самоубийца?» Гермиона таки согласилась, а ещё через час вожделенное расписание было ему торжественно вручено.
Парень взвыл. Тренировки тренировками, но даже по самым скромным подсчётам Гарри должен научиться высыпаться за шесть с половиной часов, обедать — за десять минут (остальное время от большой перемены идёт на штудирование фолианта Дамблдора и непосредственно на занятия блокологией), а выходные ему не нужны вовсе. Тогда и только тогда он сможет к концу учебного года перестать представлять из себя жалкое зрелище, а будет смахивать на что-то, сильно напоминающее среднестатистического сильного волшебника, желающего спасти мир. Впрочем, вскоре можно будет сбросить с себя изучение правил пользования Омутом Дамблдора, поскольку Гарри предполагал, что это вряд ли очень сложное искусство. Когда же Рон его спросил, «а на фига это вообще нужно», Избранный только ответил, что Дамблдор ничего так просто не делает. Раз он послал Омут, значит так надо, и в его же, Гарри, интересах поскорее научиться им пользоваться.
Кстати, стоит отметить, что добрая и во всех отношениях милосердная Гермиона состряпала такие же расписания не только Гарри, но также Рону, Джинни и самой себе. У них, конечно, был не такой напряжённый график (хотя, расписание Гермионы можно было легко сравнить с Гарриным — она как-никак изучала восемь предметов, а не пять, да ещё была старостой), но тоже хватало. Впрочем, ребята не жаловались, а если и жаловались, то недолго.
Результаты хорошо составленного графика занятий, а также тяжёлого труда до этого были заметны уже к ближайшей среде. Гарри почти понял, как пользоваться Омутом. Самое сложное — поймать в голове нужное воспоминание. Продолжались попытки совершенствования в блокологии, изучались новые заклятия, при помощи Гермионы был преобразован меч Гриффиндора в маленький красно-оранжевый металлический шарик, который теперь был спрятан кошельке и мог бы заставить незнающего человека принять его за брелок. В анимагии успехи были поразительные: всего за несколько недель Гарри научился отращивать шерсть. Преуморительное зрелище, но в самоучителях было сказано, что шерсть, перья, чешуя, или что там тебе положено — это самое простое из сложнейшего и всегда получается у волшебников первым. С целительскими способностями дела обстояли несколько хуже, ибо заниматься ими юноша стал всего несколько дней назад. Зато теперь он нашёл время, чтобы усвоить, что лекарь немного похож на энергетика. Так же, как и он, лекарь может забирать, отдавать и хранить энергию, но следов магии не видит. Взамен этого он соответственно способен преобразовать энергию так, чтобы она занималась непосредственно лечением, к тому же, наличие лекарских способностей делает созидающие заклинания (то есть создающие что-нибудь новое, например, те же чары Восстановления) более мощными, чем у обычного волшебника.
У остальных ребят результаты были поскромнее. Впрочем, они и работали над меньшим числом способностей. Рон летал практически как птица, только подъём вертикально вверх у него пока выходил плохо. Но гриффиндорец ещё пуще загорелся энтузиазмом, когда выяснил, что в число его умений входит также способность передвигать предметы и даже людей при помощи мысли, то, что маглы называют телекинезом. От одной мысли, как он столкнёт лбами вечных тормозов Кребба и Гойла на лице Рона расцветала блаженная улыбка. Так что парень старался изо всех сил. У Гермионы с гипнозом были существенные проблемы, а именно — не получалось ничего. Но девушка бросила все силы на усвоение прилагающейся к непосредственно гипнозу способности, а именно — ставить без палочки щиты и различные защитные сферы. Некоторые из них вообще поставить можно было исключительно силой мысли, например купол, защищающий от влияния дементоров. Джинни после преодоления первого барьера на пути к развитию предсказательных способностей стало намного легче продвигаться дальше. Настоящих предсказаний она пока не делала, но вот сила интуиции у неё росла в геометрической прогрессии. Именно поэтому Гарри, Рон и Гермиона были так смущены и растеряны в среду во время обеда, когда услышали…
— Гарри, мне кажется, тебя грозит опасность.
Гермиона оторвалась от очередной книги, Гарри с величайшим трудом вынырнул из своих мыслей, а Рон от неожиданности подавился тыквенным соком. Все трое уставились на Джинни, которая ещё минуту назад была относительно довольна жизнью, а теперь мало-помалу начинала беспокоиться.
— Что ты имеешь в виду? — по привычке принялся выяснять Гарри.
— Что-то случится с тобой…или около тебя…или даже в тебе. Сегодня. Что-то плохое. Мне так кажется, — попыталась максимально точно описать свои чувства Джинни.
— И что, ничего нельзя сделать? — прокашлявшись, поинтересовался Рон.
Джинни покачала головой:
— Кто-то не хочет ничего менять. Тот, кому это под силу, — девушка немного помолчала, а затем очень тихо попросила юношу, — Гарри, пожалуйста, будь осторожен.
После такой просьбы не думать об осторожности было для Гарри делом невыполнимым. На зельеварении, которое было сразу после обеда, юноша поклялся себе не спускать глаз с одноклассников и Слизнорта. Мало ли…
— Сегодня мы будем изучать очень сложное и опасное зелье «Полёт бабочки», — радостно возвестил Гораций, как только ребята расселись, — Не смотрите, что…
— Извините, можно? — в дверь просунулась взъерошенная голова Забини.
— Быстрее пожалуйста, молодые люди, — поторопил Слизнорт, с неодобрением глядя на пустующий стол Слизерина.
Мелкими перебежками в кабинет вошли Нотт, Забини и Дарк, попутно переругиваясь между собой, да так, что слышало полкласса («Блин, Умник, я же тебе говорила, надо раньше выйти, а ты — потренируемся, потренируемся» — «Слушай, Багира, захлопнись уже» — «Оба заткнулись! Достали…»).
— Чуть тише и чуть спокойнее, если можно, — призвал к порядку Слизнорт, — Итак, как я уже сказал, сегодня мы будем изучать зелье «Полёт бабочки». Оно было названо так за характерный разноцветный дымок, появляющийся над котлом в случае, если зелье сварено правильно. Несмотря на столь мирное название, зелье очень опасно. Это органический растворитель, из-за чего его иногда используют как яд. «Полёт бабочки» весьма коварен: у него потрясающий запах ванили, приятный жёлтый цвет и, как говорят, изумительный вкус, но проверять это я вам настоятельно не советую, поскольку выжечь все внутренние органы он способен за полторы минуты максимум. Поэтому при приготовлении зелья следует быть очень осторожным и не забыть надеть перчатки из драконьей кожи — это единственный материал, защищающий от воздействия зелья. Любую другую ткань «Полёт» безжалостно прожжёт, из чего бы она ни была сделана…
*Яд? — мысленно отметил Гарри, — Это и есть опасность? Кто-то собирается взять себе немного яда и… не знаю…совершить покушение? Да нет, вроде за уши притянуто…*
Юноша окинул взглядом класс. Когтевранцы чинно-мирно готовились варить суперстрашное и суперсложное зелье. Кажется, одна девушка, Мораг Макдугал, чем-то очень довольна. Но это ведь не преступление. Мало ли почему она два раза обернулась к слизеринскому столу и даже перемигнулась с Забини. И к делу совершенно не относится тот факт, что девушка числится в чёрном списке потенциальных спайков Хогвартса. У змееголовых тоже всё замечательно. Правда, Джессика с Тедом разве что не дерутся ещё, но и такое бывает. У гриффиндорцев тоже ничего необычного. Эрни, похоже, нервничает, но тоже понятно. Пуффендуец и смертельно опасное зелье — вообще вещи несовместимые. По крайней мере, по мнению Северуса Снейпа. Рон и Гермиона насторожены. Оно и понятно.
Обычный урок. Такой же, как десятки, сотни других. Ничего экстраординарного. Но Гарри пообещал себе не выпускать из поля зрения Эрни, Мораг, всю слизеринскую компанию и Рона (мало ли чего он нахимичит). Впрочем, последнего из этого списка можно убрать — его уже взяла под свою опёку Гермиона. Спокойствие, Гарри, только спокойствие. Что ты разнервничался — может, ничего не случится.
Гарри принялся за работу, время от времени окидывая взглядом класс.
…Мораг смотрит на собственный котёл с поистине королевским видом, а однокурсники только удивляются, чему она так радуется…
…Джессика и Теодор как ни в чём не бывало готовят свои зелья, а Блейз, видимо, задался целью запороть «Полёт» раз и навсегда…
…Рон внимательно слушает пояснения Гермионы касательно того, как правильно нарезать хвосты ящериц…
…Эрни суетится возле котла, боясь опоздать добавить сироп чемерицы…
Гарри сосредоточился на своём зелье. Он в который раз невнимательно отнёсся к зелью, и чуть было не добавил четыре глаза тритона вместо двух. Если так работать, то искать никого уже не придётся: неприятность случится с самим Гарри. Например, Слизнорт выскажет юноше всё, что он думает о нём и о его гениальной способности впустую переводить ценнейшие ингредиенты.
…В классе раздался грохот: Мораг случайно уронила нож на каменный пол…
…Слизеринцы, видимо, поняли, что неправильно сваренное Блейзом зелье может плохо отразиться на его успеваемости. Иначе не объяснить, почему дела у Забини шли относительно хорошо…
…Гермиона заметно нахмурилась и что-то зашипела Рону: тот чуть было не своротил оба котла…
…Эрн по непонятной причине скрылся куда-то под стол…
Урок прошёл относительно мирно. До звонка оставалось минут пятнадцать, и самые быстрые уже поставили свои образцы на учительский стол. Гарри сдал своё зелье почти первым, а вот Гермиона задержалась: она объясняла Рону, правда, безуспешно, почему то, что он намеревается сварить, далеко от идеала. Мораг Макдугал тоже закончила работать и теперь уткнулась в очередную книгу, Когтевран всё-таки. Джессика также свернула деятельность и теперь внимательно наблюдала, как покрасневший Забини выходит из себя. Теодор возвращался от учительского стола, оценил обстановку и подвязал Джессику помогать другу. Пока та старательно помешивала черпаком содержимое котла, Нотт популярно объяснял Блейзу…примерно то же самое что и Гермиона — Рону. Эрни с блаженной улыбкой доваривал своё зелье. Его «Полёт» был, конечно, не идеален, но он был.
Гарри с облегчением принялся за уборку рабочего места. Вот так, всё хорошо, ничего не случилось. Дундук ты, Поттер. Воображение у тебя разыгралось, конечно… Вот сам посмотри: стандартный урок зельеварения у седьмых курсов.
…Мораг, как настоящая девушка, уже о чём-то болтает с однокурсницей…
…Джессика и Тед мило переругиваются, а рядом с ними стоит откровенно злой Блейз, вскипевший сильнее, чем собственный котёл…
…Рон уже почти добил своё варево и теперь…
Стоп, назад.
У Забини кипит котёл? Постойте-ка, но это же невозможно! Основа «Полёта бабочки» — сок китайского остролиста. Он вообще закипает при температуре не в тысячу ли градусов по Цельсию? Это зелье не может кипеть по определению. Но почему же тогда оно так сильно бурлит?…
— Джессика, — позвал Гарри.
Но девушка, по-видимому, была слишком сильно увлечена спором с Ноттом и в упор ничего не видела и не слышала.
— Дарк! — зашипел чуть ли не на весь класс Поттер.
— Что? — раздражённо ответила гриффиндорка, отвлекаясь от своего необычайно содержательного разговора с Тедом.
— Зелье.
— Что? — девушка, казалось, вовсе не понимала, что юноше от неё нужно.
Тогда Гарри ткнул пальцем в котёл Забини, с каждой секундой бурливший всё сильнее. Побелевшее лицо и расширившиеся в ужасе глаза любимой племянницы Мастера Зельеварения Северуса Снейпа доказали Гарри, что он был прав.
Котёл сейчас взорвётся.
На несколько секунд в подземелье воцарилась полная тишина. Нотт, Забини и Дарк инстинктивно сделали шаг назад.
— Ложись! — не своим голосом завопил Поттер, и в ту же секунду раздался взрыв.
Весь класс послушно упал на пол. Гарри напряг все силы и выставил масштабный шит, сдержавший опасное зелье, волной хлынувшее на него самого и однокурсников. Но спасти слизеринцев, стоявших в двух шагах от эпицентра, юноша не мог. Ребят накрыло чуть ли не с головой.
Раздался неприятный хруст — Джессику, Теда и Блейза взрывной волной швырнуло об стену.
Зелье потекло по полу. С визгом и криками ученики забрались на стулья.
— Evanesco, — прошептал Гарри, взмахивая палочкой. Точно такие же взмахи последовали со стороны Гермионы и Слизнорта.
Но это уже не имело особого значения. Джессика Дарк, Теодор Нотт и Блейз Забини, ещё минуту назад нарушавшие тишину подземелий отчаянным спором, лежали возле ближайшей к их столу стены. Без сознания. Одежда постепенно превращалась в лохмотья: чёртов органический растворитель делал на их мантиях дырку за дыркой, и их количество удваивалось каждые пять секунд. На лице и руках появлялись страшные язвы и ожоги. По лбу Джессики ко всему прочему стекала тоненькая струйка крови…
…Чтобы взорвать «Полёт бабочки», надо здорово постараться: несмотря на опасность самого зелья, его компоненты до странности безобидны. И у двоих отличников это только что получилось…

Глава 15. Весёлый праздник — Хэллоуин.

Судьба переменчива: плохие дни
чередуются с очень плохими.
Лили Томлин

Гарри тщательно порылся в сумке и наконец отыскал чистый пергамент.
— Так, с кого начнём?
— Предлагаю для начала прошерстить Слизерин, — немедленно внёс конструктивное предложение Рон.
— Нелогично, — покачал головой Гарри, — Слизеринцев всех больше — мы с ними долго провозимся.
— Твои предложения? — немедленно спросила Гермиона.
— Начнём с Гриффиндора.
— А ты думаешь, из наших вообще кто-то есть?
Гарри смерил многозначительным взглядом Рона и Гермиону. Через десять секунд раздалось протяжное «А-а-а».
— Ага, — почесал затылок Рон, — Ладно, давай Гриффиндор.
— Доброе утро, ребята. Чем занимаетесь? — раздался откуда-то справа довольный голос Джинни.
— Да так… — невнятно промычал Гарри, отметив очередным поцелуем начало нового дня.
Накануне ребята вернулись с собрания крайне поздно. Ещё час или около того был потрачен на тщательнейшее обсуждение всей полученной от Ордена информации. Вот только уроки никто отменять не собирался… Короче говоря, три часа сна — это несколько отличается от понятия Гарри о полноценном биологическом ритме юношеского организма. Однако, как ни странно, на следующий день, то есть сейчас, у гриффиндорцев не было сна ни в едином глазу. В настоящую секунду Гарри, Рон и Гермиона трапезничали и одновременно пытались составить список тех самых учеников, которые имеют какие-либо связи со средой Пожирателей и, как следствие, могут втихую сливать информацию непосредственно Волдеморту.
— Профессор Макгонаголл попросила нас сделать кое-что для Ордена, — пояснила Гермиона заинтересованной Джинни.
— Так, любопытно. И что именно?
Вместо ответа Гермиона продемонстрировала девушке пергамент с надписью «Спайк Хогвартса» и чуть ниже «Гриффиндор:…».
— Нам нужно найти всех школьников, кто может им оказаться, — пояснила староста.
— Зачем ты ей всё рассказываешь? — сквозь зубы прошипел Рон, пока Джинни переваривала информацию.
— Ты же слышал Макгонаголл, — недовольно пояснила Гермиона, — Она нам посоветовала позвать в помощь тех, в ком мы уверены. Джинни всё равно узнала бы.
— Значит так, не отвлекайте меня, — помотал головой Гарри и вписал первое имя, — Среди наших ещё кто-нибудь есть?
— Да вроде как нет, — задумчиво протянула Джинни, обводя взглядом гриффиндорский стол, — У Пуффендуя и Когтеврана я что-то тоже никого вспомнить не могу. Надо будет среди них получше поискать, мало ли…
— В общем, вернулись к тому, с чего начинали, — махнул рукой Рон, пододвигая поближе тарелку с тостами, — Слизерин.
— Вот тут уж полный простор, — кивнул Гарри, записав на пергаменте название соответствующего факультета.
Остальные члены ОД начали наперебой перечислять почитай всех представителей змеиного факультета, какие только попались на глаза.
— Кребб. У этого папаша неправильный.
— Гойл. Аналогично.
— Нотт. Тут уж вся семейка хороша.
— Паркинсон. Честно говоря, про семью ничего не знаю, но круг общения подозрительный. В первую очередь Малфой в качестве бойфренда.
— Забини. Семья, вроде, в порядке, но опять же круг общения…
— У него Фиона, старшая сестра, Пожирательница не то третьего, не то четвёртого порядка. Не особенно высоко, но для вас, думаю, сгодится. И кстати, у Драко с Пенси ничего нет.
Четверо гриффиндорцев с величайшим трудом подавили стон. Они до того увлеклись составлением доносов на подлых слизеринцев, что не заметили, как гордый обладатель имени, стоявшего под номером один в их чёрном списке, в течение последних минут пяти с небывалым интересом торчал у них за спинами, не пропуская, по-видимому, ни единого слова.
— Джессика, можно вопрос? — поинтересовался Гарри, — Это обязательно, постоянно совать свой нос в дела, которые тебя не касаются?
— Как это «не касаются»? — возмутилась Дарк, — Прошу прощения. Иду я мимо, никого не трогаю, и вдруг слышу имя своего друга, которому почему-то перемывают косточки. Я заволновалась.
— И мы поверили, да? — не унимался Гарри.
— Можешь не верить, если не хочешь. Уй, смотрю, я тут первая, — сложила губки бантиком Джессика, невинно заглядывая Гарри через плечо, — какая честь! Кстати, раз так, то ты, родной мой, себя записать забыл.
— Это почему же? — не понял Избранный.
— Ну как? — в свою очередь удивилась Джессика, — Вот ты сейчас со мной разговариваешь, не убираешь свой список с глаз моих подальше, не пытаешься выкрутиться и как-нибудь объяснить, зачем тебе имена всех детей Пожирателей. Даже Обливиэйта мне, похоже, не дождаться. Хороша ситуация: сам мне сдал всю информацию, зная, куда я её сейчас отошлю, конспиратор хренов, а потом сам и жалуешься. Самый настоящий предатель!
И, многозначительно хмыкнув на прощанье, Джессика с довольным видом уселась за стол, нарочно выбрав место подальше от конспирирующейся четвёрки.
— Стерва, — вынес вердикт Поттер, возвращаясь к списку и раздумывая, каким бы заклятьем шандарахнуть мерзавку, чтобы действенно и баллов поменьше сняли, — ладно, продолжим.
И гриффиндорцы снова ушли с головой в размышления, не забывая, впрочем, завтракать
— Вспомнила, ещё Терри Бут, — как ни в чём не бывало сообщила Джессика где-то минут через десять, целенаправленно двигаясь к выходу, — У него под Меткой старый друг семьи.
— Не может быть. Это кто же? — поинтересовался Гарри, не обращая внимания, насколько у его прежних собеседников кислые лица.
— Флоран Фортескью, — довольно ухмыльнулась Дарк, — Приятного аппетита.
И продолжила дефилировать к выходу, оставив позади четыре малость ошарашенные физиономии.
— Я вот сейчас немножко не понял её последнюю фразу, — довёл до сведения друзей Рон, — Флоран Фортескью? Хозяин кафе-мороженого в Косом переулке?
— Похоже, он самый, — кивнула Гермиона.
— Но его же похитили прошлым летом! — возмутилась непонятно чему Джинни.
— Значит он похитил сам себя, — сделал вывод Гарри, — Жуть.
Ни о каком приятном аппетите речь, разумеется, больше не шла.

* * *

Спустя два дня Джинни в гордом одиночестве лежала, развалившись на подушках, посреди Выручай-комнаты. Это место члены ОД облюбовали с самого начала года, когда Гарри предложил заняться развитием второстепенных магических способностей. Чем Джинни сейчас и занималась. Гарри ушёл искать Макгонаголл, дабы отчитаться насчёт давешнего списка потенциальных шпионов, Гермиона погрузилась в изучение очередного предмета (коих у неё было не то восемь, не то девять), Рон опять где-то валял дурака. Ему тоже не до сестры!
Джинни жутко скучала. Вот уже в который раз за последние месяцы она чувствовала себя брошенной. Гарри из-за этих безумных хоркруксов обращал на девушку не особенно много внимания. Гермиона и Рон в свободное от учёбы и Волдеморта время заняты исключительно друг другом. Подруги… Джинни не вполне представляла себе, может ли она назвать настоящими друзьями этих извечных пустоголовых болтушек, для которых новая мантия самых что ни на есть модных цветов (в этом сезоне — светло-голубой и фиолетовый) — главное счастье в жизни. Раньше Джинни могла пообщаться с Полумной, но теперь и у неё почти не осталось времени для подруги — свободные от занятий часы она предпочитала проводить в компании Невилла.
Вот так. У всех кто-то есть. Только Джинни опять одна. Вроде бы как и имеется парень, а когда нужна его поддержка (моральная, всего нескольких слов было бы достаточно!), ему опять нужно бежать спасать мир. Мир… Достоин ли он вообще спасения, если это так часто приходится делать?!
Джинни закрыла глаза. Об этом ли она мечтала, всегда, даже когда была совсем маленькой? О прекрасном принце, который должен победить злобное чудище, а затем, увенчанный лавром, увезти её на белом коне в сказочную страну, где не бывает бед? Возможно. Но сейчас, наблюдая за Гермионой и Роном, Джинни отчаянно им завидовала. Эти двое так были похожи на её родителей. Такие же чуть суетливые, но надёжные, пусть иногда неуверенные, ещё по-детски скованные, неумелые, но абсолютно точно знающие, что они нужны друг другу. Джинни чуть заметно улыбнулась: этакая обычная семья — работящий, чуть бестолковый, но храбрый и решительный муж и хозяйственная, предупредительная, уверенная в себе жена. Почему-то Джинни считала, что в конце концов так всё у них и будет. Счастливые! А что будет у них с Гарри, храбрым рыцарем и прекрасной принцессой, ещё не понятно. Смогут ли они сохранить отношения сейчас, на войне, когда они, в смысле отношения, и так однажды чуть не рассыпались? Нужна ли будет она, Джинни, величайшему герою Британии после войны? Да и доживут ли они до этого самого пресловутого «после войны»?
Девушка глубоко вздохнула и покрепче зажмурилась. Как же ей сейчас хотелось бы исчезнуть, хоть на час, из этого идиотского мира, где никто ни о чём не может думать, кроме драк, убийств, арестов! Как бы ей хотелось почувствовать себя хоть кому-то нужной, хоть чем-то полезной! Как хотелось бы отвлечься, расслабиться, забыться…
Да, забыться…
Неожиданно Джинни почувствовала, что она куда-то падает. Совершенно не пугаясь, будто так всё и должно быть, гриффиндорка мысленно проанализировала своё состояние. Она отлично чувствовала своё тело. Более того, оно всё ещё находилось в Выручай-комнате — девушка отчётливо ощущала бархатную подушку под локтём. А вот сознание (или подсознание?) куда-то явно отправилось. Вокруг почему-то было темно, тихо. А «внизу», в смысле там, куда девушка падала, кажется, журчала вода… Интересно, ей кажется, или она на самом деле чувствует ветер?
Половина Джинни продолжала падать куда-то во тьму, в то время, как вторая половина лежала на подушках посреди комнаты. Гриффиндорке очень повезло, что в это время в Выручай-комнату никто не заходил, а то была бы паника на весь Хогвартс. И слухи поползли бы, что в школу проникли Пожиратели и убили ученицу. По крайней мере, именно на мёртвую Джинни сейчас смахивала больше всего. Лицо приобрело неестественный землистый цвет, нос заострился, пульс не прощупывался, дыхание было почти незаметно. Сама Джинни была холодна как вода в горном ручье. Но девушка была жива.
Между тем, сознание Джинни продолжало лететь Мерлин знает куда. Почему-то с каждой секундой становилось всё холоднее, хотя девушка не могла представить, каким образом она может чувствовать холод. Ведь тело находится в тепле и покое, а разум на смену температуры реагировать просто не в состоянии. Ведь правда же?
Неожиданно падение прекратилось. Гриффиндорка чувствовала это, хотя не знала, как. Постепенно глаза (?) стали привыкать к темноте. А может быть, это тьма исчезала? Джинни огляделась. Она находилась в каком-то каменном гроте. И одновременно продолжала ощущать, как острый угол книги, которую она изучала в Выручай-комнате до того, как погрузилась в свои мысли, больно впился ей в бок. Стены грота переливались всеми цветами радуги. Джинни показалось, что там не то что-то написано, не то изображены какие-то рисунки. Вот только в глазах сильно рябило, и девушка ничего не могла разобрать…
Повинуясь некоему безотчётному чувству девушка приблизилась к тёмному, бесконечному и бездонному озеру, занимавшему большую часть грота, и нырнула. Джинни немедленно покинули все мысли, эмоции, желания. Осталось только отчуждение, да давешний холод. Какое-то время девушка наслаждалась покоем, который несли с собой таинственные воды тёмного озера, а затем вышла на берег (если этот маленький клочок земли можно назвать берегом) и вновь присмотрелась к стене. Она чувствовала, как все её чувства, от обоняния до слуха, напряглись до предела, но по-прежнему продолжала вглядываться в калейдоскоп узоров, символов, иероглифов…
— О нет!

* * *

Слизнорт сообщил Гарри, что Макгонаголл в библиотеке, и посоветовал не медля ни секунды идти прямо к ней. Что юноша и сделал. В какой-то мере он был горд собой и друзьями. Меньше чем за три дня Золотое трио составило достаточно полный и подробный список всех учеников с первого по седьмой курс, так или иначе попадающих под подозрение в «деле Хогвартского спайка», как окрестил эту эпопею Рон. И в настоящую секунду Гарри торопился показать готовый список директрисе и вместе с ней обсудить вопрос, что со всем этим скопом делать дальше. И ещё Флоран Фортескью…
Гарри в который раз поразился нелогичности собственного поведения. Казалось бы, сам внёс Джессику в список подозреваемых, сам установил, что доверять ей… нежелательно, а через минуту уже с раскрытым ртом слушает её непонятно откуда взявшиеся сведения и, самое главное, верит на слово. И всё же слова Дарк касательно доброго мороженщика не шли у него из головы.
— Профессор? — окликнул юноша Минерву, как только подошёл поближе к стойке: Макгонаголл разговаривала с мадам Пинс.
— …и, пожалуйста, не забудь продлить мою подписку, — Минерва кивнула Гарри, чтобы тот немного подождал.
— Хорошо, Минерва, я лично за всем прослежу, — успокоила Макгонаголл библиотекарша.
— Спасибо, Полли. Гарри, что-то случилось?
— Я насчёт вашего списка, — Гарри многозначительно поднял правую бровь, — У меня, кажется, кое-что не сходится.
— Хорошо, я посмотрю, — понимающе кивнула Минерва, — Пойдём в кабинет и…
— Профессор Макгонаголл!
Гарри и Минерва обернулись. К ним через всю библиотеку бежала Джинни. Очень странная Джинни. Бледная, как мертвец, взъерошенная, в перекошенной мантии и с широко распахнутыми очаровательными зелеными глазами.
— Гарри… — задыхаясь пробормотала она, переводя взгляд с директрисы на юношу и обратно, — Профессор…ваш кабинет…там…
— Успокойся, девочка, — нахмурилась женщина, — Для начала отдышись.
— Джин, с тобой всё в порядке? — забеспокоился Поттер, внимательно всматриваясь в белое лицо девушки, — Ты жутко выглядишь. С тобой что-то случилось? Тебя обидели?
Джинни рьяно замотала головой, пытаясь последовать совету Макгонаголл и прийти в себя за максимально короткий срок.
— Профессор Макгонаголл, в вашем кабинете…Там что-то происходит. Кажется, там кто-то есть.
— С чего ты взяла? — не поняла Минерва, — Ты видела, как кто-то туда вошёл?
— Нет, я просто Знаю. У меня получилось, — последнюю фразу Джинни почти прошептала, обращаясь, по-видимому, к Гарри.
— Что получилось? — отказывалась понимать Минерва.
А вот для Гарри всё стало предельно ясно.
— Профессор, не задавайте вопросов, нам стоит поторопиться.
Кавалькада из трёх человек в две минуты поднялась со второго этажа на восьмой. В мгновение ока Гарри, Джинни и Минерва взлетели по лестнице в кабинет директора и буквально замерли на пороге.
В кабинете стоял полный бардак. Все стеллажи перерыты, пергаменты со стола разбросаны по полу, а посреди помещения среди осколков стеклянного футляра валялся меч Гриффиндора.
— Что здесь произошло? — вопросила небеса Макгонаголл, но ответа не получила.
В вышей степени странно, если учесть, что по стенам висят многочисленные никогда не засыпающие и жутко любопытные портреты бывших директоров. Гарри осмотрел стены. Все до единого портреты были, казалось, затянуты чёрной плёнкой. Как понял юноша, эта плёнка мешала господам профессорам увидеть и услышать что бы то ни было.
— Vannios, — пробормотала Минерва, убирая таинственную плёнку с портретов, — Что случилось?
Портреты начали медленно приходить в себя. Наконец один из них, Армандо Диппет, соизволил обратить внимание на то, что что-то тут нечисто.
— Мерлиново ухо, что вы тут натворили, милочка? Я всегда был о вас несколько более высокого мнения.
— Минерва, что случилось? — поинтересовался несколько более адекватный Дамблдор, оценивая разгромленное помещение, — Уж не тролли ли здесь День независимости отмечали?
— Вполне возможно, что и так, — пробормотала Макгонаголл, — Может быть, кто-нибудь мне наконец ответит…
— Мы ничего не знаем, — раздражённо проинформировал директрису Финеас Найджелус, — Всё было мирно. И вдруг… как будто кто-то погасил свет.
Минерва с надеждой обвела взглядом другие портреты, но никто ничего нового больше не сказал.
— Мисс Уизли? — выбрала себе новую жертву директриса.
— Видите ли, профессор, я предсказательница, — начала Джинни и, увидев скептическое выражение лица Макгонаголл, поспешила пояснить, — мне Гермиона на арифмантике насчитала. Я сегодня тренировалась, и… Не знаю, как объяснить… В общем, я заметила в вашем кабинете Чужака. Мне показалось, что это очень важно…
— Ты его узнала? — немедленно заинтересовался Гарри.
— Только огромная чёрная тень, — покачала головой Джинни.
— Понятно. Значит наш шпион всё-таки сюда проник, — вздохнула Минерва, ещё раз оглядывая царящий в помещении бедлам, — Непонятно, как он сюда попал. Непонятно, как он отсюда исчез. Непонятно, что ему здесь было нужно.
— Меч Годрика Гриффиндора, — тихо пояснил Гарри.
— Откуда ты знаешь?
Гарри медленно покачал головой и наклонился над реликвией. Нет, разумеется, он знал, что Волдеморту нужно от меча. С того момента, как хоркруксы начали пропадать, Тёмный лорд заволновался — как же, бессмертие под угрозой! Наверняка он решил, что не помешало бы пополнить запасы. А поскольку Том Реддл питает слабость к старинным ценным артефактом, он не смог не воспользоваться возможностью заполучить в свою коллекцию ещё и артефакт от Гриффиндора, так сказать, на всякий случай. Например, чтобы было куда запихнуть память о гибели великого Гарри Поттера. Вот только Макгонаголл всё это знать необязательно…
— Почему, в таком случае, он его не взял с собой? — не унималась директриса.
— Видите ли, профессор, — медленно пояснил Гарри, — на этом мече лежат специфические чары, которые позволяют брать его в руки только гриффиндорцам. Видимо, человек, который приходил за ним, таковым не являлся.
— Гарри, а ты уверен, что для того, чтобы взять этот меч в руки, достаточно являться гриффиндорцем только по названию или по крови, а не по духу? — невинно поинтересовалась Джинни.
— Ты намекаешь на то, что гриффиндорец, ставший Пожирателем, пошёл против морали факультета, и, следовательно, меч его как своего уже не распознает? — уточнил Гарри, — Не знаю. Может быть. Профессор, меч нужно перепрятать. За ним вернутся, а если он вдруг попадёт Волдеморту в руки…
— Забирай, — кивнула Макгонаголл.
— Простите?
— Не строй из меня идиотку, Гарри, — устало вздохнула Минерва, вновь доставая палочку, — Я же понимаю, что ты знаешь об этом мече и о том, зачем он нужен Сам-знаешь-кому, намного больше, чем говоришь. Значит, ты его спрячешь лучше, чем кто бы то ни было. Забирай.

* * *

— А-а-а!!! — женский крик переполошил всю гриффиндорскую башню.
Было утро. Не то чтобы раннее, но до завтрака времени ещё достаточно. В гостиной сидело человек двадцать (в их числе Гарри, Рон и Гермиона), остальные благополучно спали, когда из женского крыла донёсся жуткий визг. Доблестные гриффиндорцы встрепенулись и уже готовы были бежать, вызволять неизвестную девушку, попавшую в беду, как беда сама к ним спустилась.
— Ты!!! — продолжал всё тот же женский голос, — Как ты мне это объяснишь?
Тот, к кому обращалась несчастная, если и ответил, то сделал это достаточно тихо, так что никакие объяснения не достигли ушей сидящих в гостиной. Неожиданно на горизонте нарисовался эпицентр взрыва. Гриффиндорскую гостиную почтила своим присутствием невозмутимая Джессика Дарк и направилась к выходу с таким видом, будто это не за ней бежала изрядно рассерженная, встрёпанная и немного заспанная Джинни Уизли в неплотно запахнутом халате.
— Ты вообще знаешь, сколько это стоит? — продолжала скандал Джинни, совершенно не обращая внимания на изрядное количество ненужных свидетелей и свой не особенно ухоженный вид.
— Ну, учитывая, что я оплачивала счёт… — хладнокровно откликнулась Джессика, не подумав даже обернуться, не то, что остановиться.
— Дура! Зачем?
— Вот именно за дуру, если ты забыла. Я так-то имею обыкновение выполнять свои обещания.
— Я её не возьму, — Джинни остановилась посреди помещения и упрямо сложила руки на груди, сверля каким-то совершенно нераспознаваемым взглядом степенно удаляющуюся Джессику.
— Пожалуйста, — Дарк наконец соизволила повернуться лицом к собеседнице и с насмешливой улыбкой кивнула, — Камин вот там. Сгорит за милую душу, уж поверь.
И Джессика, резко развернувшись на каблуках, мгновенно покинула башню, оставив сердитую и вместе с тем растерянную Джинни стоять посреди гостиной.
— Что случилось? — осторожно поинтересовался Рон, когда Джинни, топнув ногой, собиралась было вернуться в спальню и привести себя в порядок.
— Помните, в начале года я её дурой обозвала? В смысле, это она себя так назвала, а я только подтвердила очевидное.
— Ну? — встрял Гарри.
— Она мне за это метлу на Хэллоуин обещала.
— И? — интересно, Гарри в самом деле такой…недалёкий или прикидывается?
— Дорогой мой, — недовольно спросила Джинни, — ты вообще помнишь, какое сегодня число, или тебе календарь купить? Между прочим, мы сегодня ещё в Хогсмид собирались, или это ты тоже забыл?
Поттер мысленно дал себе пару хороших крепких пинков.
— Хогсмид — помню, Хэллоуин — забыл.
— Вспоминай, — Джинни мягко щёлкнула парня по носу и ушла одеваться.
— Действительно, как я мог забыть, что сегодня — мой самый любимый праздник в году? — скептически ухмыльнулся Гарри, плюхаясь в ближайшее кресло.
— Почему любимый? — не вполне поняла Гермиона.
— Потому что самое моё любимое времяпрепровождение — искать неприятности на свой самый нужный и полезный орган, — охотно пояснил юноша.
— А, понятно, — кивнула Гермиона.
— А вот мне ничего не понятно, — сообщил Рон.
— Ну смотри, дружище, — принялся перечислять Гарри, — Когда мне шёл второй год, в Хэллоуин меня весьма благополучно посетил некий Том Реддл. Затем на первом курсе в сей знаменательный день в школу проник тролль, которого нам же, кстати, пришлось заваливать. На втором курсе 31-е октября ознаменовалось первым нападением василиска. На третьем — Сириус проник в школу и переполошил весь замок. На четвёртом как раз во время торжества Кубок огня выплюнул моё имя как участника Турнира, что стало началом конца. На пятом перед всё тем же праздником Амбридж выгнала меня из квиддичной команды. Наконец, на шестом курсе Кетти Белл напоролась на заговоренное ожерелье, а нашли её опять же мы. Держу пари, в этот год тоже ничего принципиально хорошего не случится.
— Да, парень, что-то мне так жалко тебя стало, — сочувственно вздохнул Рон.
— Попридержи свою жалость для другого случая…
День был… волшебный. Судьба как будто хотела посмеяться над Гарри и его подозрениями. Мол, не веришь, что всё может быть хорошо, так я тебе докажу! Погода была просто потрясающая. Солнце вовсю светило, но слишком жарко не было. Дул лёгкий ветерок, пели какие-то особенно беспечные птицы. В общем, на дворе стояло, что называется, «бабье лето».
Гарри действительно наслаждался сегодняшней прогулкой в Хогсмиде. В первую очередь потому, что с ним была уже успокоившаяся Джинни. Правда, мимолётные пересечения с такими личностями, как несколько недовольный их счастливым видом Дин Томас, над чем-то ржущие во весь голос Джессика Дарк, Моника Стар и непонятно откуда взявшаяся Флёр Уизли, многозначительно переглянувшиеся слизеринские девчонки во главе с Пенси Паркинсон настроение не улучшили. Но, с другой стороны, ухудшить его им также было не под силу. Для начала ребята зашли в кафе мадам Паддифут. С тех пор, как Гарри ходил сюда вместе с Джинни, он просто влюбился в это место. Особенно в угловой столик рядом с окном с видом на озеро. Правда, мысль о том, что на день св. Валентина сюда лучше не приходить, не желала оставлять юношу в покое.
После часового сидения в кафе и распития кофе вперемешку с поцелуями, Гарри и Джинни покинули столь гостеприимное место и пошли гулять. Они зашли, кажется, во все магазины, какие Гарри помнил, и даже в те, о чьём существовании юноша не подозревал. А затем Джинни сказала, что сегодня их ждёт сюрприз. Сопровождаемый хитро ухмыляющейся девушкой Гарри отправился куда-то вглубь деревни. Туда, где слышались весёлые крики, смех и какие-то взрывы непонятного свойства. И только дойдя до эпицентра этих самых криков юноша осознал, как много он не замечал, с головой зарывшись в проблемы, создаваемые в большом количестве неким Лордом.
— Внимание! Внимание! — вещал чей-то знакомый голос с импровизированной сцены, — Дорогие дамы и господа! Сегодня все вы присутствуете при историческом моменте! В этот замечательный солнечный день здесь, в самой известной в Британии колдовской деревне Хогсмид состоится открытие филиала не менее известного магазина приколов «Ужастики Умников Уизли», и никакой Тот-кто-умеет-в-кишках-застревать не сможет нам помешать! Ура, товарищи!
Толпа, собравшаяся у входа в новый магазин засмеялась и зааплодировала довольно раскланивавшемуся Ли Джордану.
— Филиал? — удивлённо воскликнул Гарри, — Я не знал…
Зато теперь понятно, что в деревне делает Флёр.
— Это ещё не конец, — лукаво хихикнула Джинни.
На «сцену» поднялись устроители сего бедлама, а именно Фред и Джордж.
— Это самый счастливый день в моей жизни, — утирал импровизированные слёзы Фред.
— И в моей, — Джордж, в отличие от близнеца, рыдал в голос.
Зрители снова засмеялись. Кто-то высказал (точнее выкрикнул) предложение скинуться всем миром на пачку носовых платков хозяевам нового магазина. Подобное предложение заставило близнецов немедленно прекратить истерику. В течение следующих десяти минут Уизли толкали речь о вечном и прекрасном, которая практически полностью состояла из фраз типа «Спасибо Мерлину за то, что он наградил достаточным терпением нашу мать…»
— И наконец, хотим сказать спасибо Гарри Поттеру…
— …за то, что он первый поверил в нас и не позволил прохлаждаться без дела.
— И сейчас мы приглашаем этого достойного молодого человека…
— …сюда к нам…
— …для официального открытия нашего магазина.
Последнюю фразу близнецы произнесли хором. Гарри почувствовал, как Джинни толкает его по направлению к братьям. На его беду, все пришедшие уже заметили Избранного в толпе, и людское море расступилось. Тут уж хочешь-не хочешь, а пойдёшь.
Гарри стремительно и в то же время чуть-чуть неуверенно поднялся к близнецам. Судя по выражению их лиц, несчастного не ждало ничего хорошего в этой жизни. Под торжественную музыку на сцену влетели гигантские ножницы, управляться с которыми было бы затруднительно даже для Хагрида, который, кстати, тоже присутствовал на столь знаменательном событии. Ленточка, которую, теоретически, должен был перерезать Гарри, шириной была не больше пяти миллиметров. Поттер смерил взглядом сие оружие, предназначавшееся скорее для убийства, нежели для разрезания тоненьких атласных ленточек. Близнецы поманили юношу пальцем и протянули ножницы, которые они, кажется, еле удерживали вдвоём.
— Друзья, думаю, я не сделал, да и не смог бы никогда сделать, для этого магазина столько, сколько сделали Фред и Джордж, — быстро проговорил юноша, обращаясь к толпе, — Поэтому будет правильно, если они сами перережут заветную ленточку.
Толпа согласно загудела.
— Ладно, мы не против, — согласился Фред, хотя было видно, что они с удовольствием поспорили бы со своим главным спонсором.
Следующим номером данной программы стало то, что коварные Уизли достали из кармана ножницы стандартного размера, а гигантское чудо со всего размаху бросили на сцену, целясь, по-видимому, Гарри на ногу, но тот успел вовремя отскочить. Впрочем, ничего особенного ему это не принесло, поскольку ножницы были резиновые. По крайней мере, Гарри до сих пор ни разу не видел, чтобы любая достаточно большая металлическая конструкция с таким рвением отскакивала в небеса аж на пять метров.
— По крайней мере, Гарри ведь не откажется стать нашим первым посетителем? — спросил Джордж, — Пожалуйста, Гарри, сделай милость…
От такой просьбы юноша отвертеться уже никак не мог. Но только он ступил на порог, как…
— Новинка сезона: Взрывающиеся коврики. Превосходно прошли полевые испытании имени Гарри Поттера. Спрашивайте у продавцов, — возвестил довольный Фред, обозревая чумазую физиономию, закопченные очки и вставшие дыбом волосы друга…
Ассортимент филиала, как, впрочем, и интерьер, не особенно отличались от того, что базировалось в Косом переулке. В магазине Гарри и Джинни наткнулись на Рона и Гермиону, немедленно захихикавших при первом же взгляде на Гарри, на лице которого всё ещё виднелись еле заметные тёмные разводы. Немного погуляв по новому магазину ребята ещё раз поздравили близнецов и вышли на улицу.
Уже начинало темнеть. Скоро надо было возвращаться в школу, но Гермиона предложила всем вместе пройти до Визжащей хижины.
— Нет, ребята, почему я не знал об открытии? — с завидным упорством допрашивал друзей Гарри.
— А это тебя спросить надо, — ответила Гермиона, — об этом было объявление в «Пророке» ещё на прошлой неделе.
— Ну да, возможно я не заметил. Я теперь в «Пророке», в основном, только крупные статьи читаю. Но вы мне почему не сказали?
— Видишь ли, Гарри, когда мы поняли, что ты не заметил, — объяснил Рон, — мы написали близнецам, что ты так и не узнал о событии, и они велели ничего не говорить. Это всё предполагалось как сюрприз.
— Ты в последнее время слишком сильно занят всякими делами и забываешь о жизни, — продолжила Джинни, — так может быть, хоть это тебя встряхнёт, и потом…
Четвёрка резко остановилась и замолчала. Они уже дошли до Визжащей хижины и даже прошли чуть дальше, когда заметили на обочине дороги что-то тёмное. Из-за сгущающихся сумерек было непонятно, что именно лежало на траве. Недоумённо переглянувшись, ребята подошли чуть ближе.
Джинни тихо взвизгнула и отвернулась, Гермиона судорожно вздохнула, Рон выдал несколько непечатаемых эпитетов. Гарри почувствовал, что его сердце застучало где-то в висках. У самых их ног на траве лицом вниз лежал человек. Сглотнув, Гарри осторожно перевернул несчастного и вздрогнул.
Сейчас, только сейчас, юноша со всей отчётливостью осознал, что неприятности начались. Несчастный, судя по виду прошедший через многочисленные пытки, был мёртв. И этого человека, несмотря ни на что, Гарри предпочёл бы до конца войны видеть живым. Но его чаяниям и надеждам, судя по всему, не суждено было сбыться.

— С каждым днём я всё больше убеждаюсь, что Дамблдор вообще не считал нужным со мной разговаривать, — пробормотал Гарри, — А эта леди куда делась?
Юноша в самом деле только сейчас обнаружил, что вместо миссис Блэк теперь висел Сириус. И в каких облаках надо витать, чтобы в собственном доме целых два месяца не замечать портрета своего любимого крёстного! Пожалуй, стоит показаться психиатру и заодно окулисту, так, на всякий случай…
— Ты про излишне громкоголосую матушку Сириуса? — хохотнул Римус, — О, её ещё Снейп, учтивец такой, снял. Как раз за неделю до… ну, в общем, через неделю он больше в этом доме не появлялся. И для него же будет лучше, если вообще никогда не появится, это я обещаю. Слизеринцы! Мы с ней корячились чёртову кучу времени, а он возьми да и взмахни два раза палочкой — и картина уже грохочет об пол.
— Правильно, — пожала плечами Моника, — Он вам что, должен? Или, может, он её туда повесил, чтобы самому снимать? Странные вы какие-то…
И профессор Стар, ещё раз пожав плечами, продолжила своё путешествие к кухне.
— Уж кто бы говорил, — вставил своё весомое замечание Сириус.
— Откуда она вообще в Ордене? — поинтересовался Рон.
— Её Снейп привёл, — сообщила словоохотливая Тонкс, — Помнится мне, она ещё в школе была его любимой ученицей. Вот он её и потом не забывал: сначала в Гринготтс помог устроиться, потом в Орден доставил…
— Альбус ей доверял, — прервал Римус уже было открывшего рот Гарри, — И Минерва с Эриком тоже.
— И как же она теперь относится к своему бывшему декану? — полюбопытствовала Гермиона.
— Мораль Слизерина жёстка и мне непонятна. Им всё равно, на чьей стороне их друзья, по крайней мере до тех пор, пока эти самые друзья не начнут вредить лично им. Но ни Моника Стар, ни Майлз Трейтор, ни Дункан Лонгстон, ещё один сотрудник Отдела Тайн, кстати, ни остальные слизеринцы Ордена, не считая, понятно, Слизнорта, никогда не видели в Дамблдоре своего мессию. Просто человек, не хуже и не лучше других. Впрочем, и Слизнорт… — пояснил, нахмурившись, Римус, — Так что в вопросе, как они относятся к Северусу Снейпу и не сдают ли они тебя втихую Волдеморту, возможно только два варианта: либо ты веришь слизеринцам на слово, либо категорически не доверяешь. Я предпочитаю верить. Но от них слишком многое зависит, так что не хотелось бы ошибаться.
— Эй вы! — раздался откуда-то из преисподней, в смысле, из кухни, голос Грюма, — Сколько можно ждать, пока вы вволю натреплетесь? Марш на собрание.
— Равняйсь, смир-р-рна! — немедленно оживился Сириус, — Нале-во! На кухню рысью марш! Песню запе…
— Захлопнись! — не выдержал Люпин и задёрнул портьеры, призванные скрывать излишне развеселившегося Блэка.
— И тебе спокойной ночи, — раздался еле слышный голос из-под портьеры.
— И много в Ордене слизеринцев? — продолжил разговор Гарри, пока бывшие и нынешние гриффиндорцы всей честной компанией правили в сторону кухни.
— Семеро, считая Слизнорта.
— А вот мне интересно, почему гриффиндорским деканом сделали бывшего слизеринца? — снова полюбопытствовал Рон.
— Правилами не запрещено, — тут же пояснила Гермиона, — Профессор Спраут, например, была когтевранкой. А предыдущий декан Когтеврана — из Гриффиндора.
— Ну они-то ладно, но… — попытался завязать спор Рон, но тут же поперхнулся воздухом.
Дело в том, что блудные члены Ордена на данный конкретный момент уже успели дойти до места сбора и даже умудрились зайти внутрь и осмотреться. А посмотреть было на что. В самом дальнем углу, безуспешно пытаясь спрятаться в тени Билла, сидел красный как помидор, усердно втягивающий голову в плечи и сверлящий взглядом пол кухни сам Персеваль Родерик Уизли.
— А-э-ум… — издал непонятный звук Рон, — Чарли, а что он здесь делает?
— Ты имеешь в виду нашего блудного брата? — с не самой доброй усмешкой откликнулся Чарльз, самый ближайший к двери осведомлённый представитель семьи Уизли, — О-о-о, это долгая, но занимательная история. Пенелопу Кристал помнишь? Ну, его девушку?
— Помню, — откликнулся необычайно заинтересованный Рон, когда Золотое трио уселось рядом с драконоводом.
— Так вот, насколько я понял из сбивчивого объяснения нашего дорогого Перси, эта самая Пенелопа, единственный на моей памяти человек, способный выносить его пространные инсинуации, в последнее время неодобрительно относилась к Министерству. Впрочем, как раз это неудивительно. Но после гибели Дамблдора, а особенно после того, как наш братишка додумался ляпнуть, что, мол, Альбус сам виноват, бедняжка взорвалась. Подробности этого взрыва Перси не разглашает, однако, из того, что я понял, выходило так, что мисс Кристал на сей раз окончательно с Перси порвала. Тот, понятно, обиделся. Тут уж развод, девичья фамилия, тумбочка между кроватями. Если бы не одно «но»: Пенелопа была во «Флориш и Блоттс» во время недавнего нападения. Девушка очень серьёзно ранена, это я точно знаю — сам её выносил. Сейчас она в святом Мунго в критическом состоянии. А у Перси от этого встали на место мозги, и он явился за покаянием. Мамины причитания, наверно, были в Лондоне слышны.
От комментирования этой воистину душещипательной истории Гарри, Рон и Гермиона отказались, поскольку собрание уже минут пять как началось. По традиции, сначала члены Ордена знакомили окружающих с положением вещей, которое они могут наблюдать лично, а потом уже предпринимались попытки решить накопившиеся вопросы. Важность докладов шла по нарастающей, начиная от информации о магловском мире (Кингсли Бруствер с сообщением о деятельности магловского премьер-министра) заканчивая тем, что происходит под самым носом Тёмного лорда (Грюм с очередной порцией от таинственного шпиона). Когда дело дошло до Хогвартса, Гарри не замедлил вставить своё весомое слово:
— В Хогвартсе находится личный шпион Волдеморта.
Эти слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Один лишь Грюм смотрел на Гарри внимательно, но без всякого намёка на удивление, из чего юноша сделал вывод, что шпионская сеть в стане Волдеморта работает замечательно.
— Я не знаю, кто он, — немного смутившись под пристальными, подозрительными, поражёнными и прочая взглядами Ордена, пояснил Гарри, — Но проблем со связью у него явно нет. К тому же, я предполагаю, что шпион каким-то непостижимым образом может покидать территорию замка незамеченным и, возможно, проводить Пожирателей внутрь.
— С чего ты взял? — немедленно поинтересовался Майлз.
— У меня есть основания подозревать, что однажды ночью школу посетили Малфои, Нарцисса и Драко, — юноша всеми силами попытался выбросить из головы воспоминания об убитом Кикимере, — Оба, или кто-то один. Но это не так важно…
— Ты прав, мальчик, — прорычал Грюм, — Ты меня опередил. Но на эту тему сказать больше нечего. Имя шпиона неизвестно, это может быть как ученик, так и кто-то из персонала. Мы с Минервой пытались вычислить мерзавца, но пока безуспешно. Так что, Гриффиндор, для вас задание. Составить список всех детей, которые могут иметь какое-либо отношение к Пожирателям, распределить их между собой и наблюдать. Особенное внимание уделить старшеклассникам. За персоналом будет присматривать Минерва и Гораций. Как только что-то отыщете — сразу к ним.
— Можете подключить кого-нибудь ещё, тех, в ком вы абсолютно уверены, — подключилась Макгонаголл, — За всей школой я, боюсь, не услежу. Согласны?
— Конечно, профессор, — кивнула Гермиона.
— И ещё важная информация, — продолжил доклад Грюм, из чего Гарри сделал вывод, что неприятные известия ещё не закончились. Хотя лично ему ещё двух неправомочных арестов со стороны Министерства и четырёх десятков пострадавших за последние три недели было вполне достаточно, — Сами-знаете-кто меняется.
— Что ты имеешь в виду? — немедленно поинтересовался Дедалус Дингл.
— Все помнят, как он выглядел до исчезновения шестнадцать лет назад и сейчас, сразу после появления? — из всех концов комнаты раздались невнятные звуки, которые должны были выражать согласие, — Так вот, на сегодняшний день он выглядит почти как человек. От прежнего вида остались только красные глаза и отсутствие полноценного носа. Последние изменения с ним произошли дня два назад. Сами-знаете-кто, кажется, знает, что с ним происходит. И особого удовольствия у него это не вызывает. Иными словами, он страшно зол. Так что в ближайшее время стоит ждать ещё несколько нападений, будьте начеку.
Гарри, Рон и Гермиона переглянулись. С уничтожением нового хоркрукса исчезают и ужасные изменения во внешности Тёмного лорда. Ещё бы ему не быть злым!
— И он что-то ищет, — продолжал Грюм, — Примерно месяц назад он исчез куда-то чуть ли не на сутки. Тогда была зафиксирована гибель двух маглов, ещё один пропал без вести на побережье возле деревушки…не помню её названия. А несколько дней назад он снова куда-то отлучался. По непроверенным данным он посетил деревню Литтл-Хенглтон. Тогда погиб ещё один магл…
Литтл-Хенглтон, что-то знакомое… Точно, деревня, где жила мать Волдеморта. Где он сам спрятал кольцо Марволо. А деревня на побережье… Неподалёку от другого тайника, того, который посетил Регулус Блэк, а после него — Дамблдор и Гарри. Избранный покосился на друзей. Рон, кажется, пропустил эту информацию мимо ушей. А вот Гермиона заметно напряглась. Она тоже поняла. Волдеморт сообразил, что кое-кто уничтожает его хоркруксы, и решил собрать их в одном месте, подальше от длинных рук излишне любопытного Поттера. Точно, и именно месяц назад юноше приснился Малфой, провалившийся в своей попытке отыскать пропавший медальон.
Гарри мысленно стукнул себя по лбу. Вот она, та маленькая, постоянно ускользавшая от сознания деталь из путешествия за Чашей, которая так недавно мешала ему спать. Плакса Миртл, дважды за последний месяц затопившая коридор на втором этаже, те же самые два раза была заперта неизвестным заклинанием в собственной кабинке, пока кто-то что-то делал в туалете. Гарри был готов поставить все свои галеоны из сейфа в Гринготтсе на то, что это был спайк, пытавшийся по приказу Волдеморта проникнуть в Тайную комнату и забрать очередной хоркрукс. Конечно, в Комнату попасть может только человек, говорящий на серпентеро, но ведь змееуст со стажем Том Реддл что-нибудь придумает, правда?
— …Кстати, я забыла сказать, — перехватила инициативу Минерва, — Всю эту неделю кто-то, видимо, наш шпион, пытается, по возможности, тайно, проникнуть в мой кабинет. И вчера ему это практически удалось. Не представляю, что ему там нужно, но…
А вот у Гарри появились на этот счёт некоторые представления. И если его догадка верна, то это очень, очень плохо…

Собрание Ордена Феникса переносили аж дважды. В первый раз — из-за того, что уважаемые гриффиндорцы на момент начала собрания всё ещё находились под надзором донельзя рассерженной выходкой Дарк мадам Помфри, а преподаватели покидать школу не решились. Во второй — из-за внепланового нападения Волдеморта на Косой переулок, куда отправился орденовский отряд быстрого реагирования. Кажется, Пожиратели и авроры не поделили Лютный переулок, а пострадал почему-то «Флориш и Блоттс». В результате, очередная встреча защитников Света отложилась чуть ли не на три недели.
Данное конкретное время гриффиндорцы провели, без сомнения, с немалой пользой для себя. В частности, проведя несколько суток в библиотеке (однажды оставшись там даже на ночь, тайно, разумеется) и проработав требуемый план, четверо гриффиндорцев, которым, кажется, мало было неприятностей, под покровом ночи снова проникли в Тайную комнату, ибо лучшего места для уничтожения хоркрукса Тёмного лорда им придумать не удалось. Правда, на сей раз состав претерпел некоторые изменения: юная мисс Уизли, аки упрямая ослица, заявила, что отдаст Золотому трио чашу Пуффендуев только в том случае, если её, Джинни, возьмут с собой; Джессика, напротив, сделала огромные глаза и улизнула ещё до того, как Гарри успел закончить первое предложение.
Впрочем, на сей раз уничтожение хоркрукса обошлось без особенных эксцессов. Итак, очередной «подопытный кролик», коим сегодня являлся Рональд Уизли, выпил из треклятой Чаши энную часть специально для этого налитой воды (Рон, правда, настаивал, чтобы это было огневиски, но его пожеланиям не суждено было сбыться). Из Чаши в который раз материализовался Том Реддл, которому на сей раз было ненамного больше двадцати. В течение десяти секунд Рон внимательно изучал появившееся перед ним создание, а затем, как ни в чём ни бывало, потерял сознание.
Даже с того места, где разместились Гарри, Джинни и Гермиона, было видно, что молодой Волдеморт сложившейся ситуацией был необычайно доволен. А ситуация, с его точки зрения, складывалась следующим образом. Посреди Тайной комнаты, места достаточно уединённого и труднодоступного, валяется глупенький наивный мальчик, из которого прямо-таки сочится питательная энергия. А её так не хватает осколку души, заключённому в какую-то глупую Чашу, для благополучного и, по возможности, самостоятельного существования! Уже хорошо. Рядом с вышеупомянутым мальчиком валяется его палочка, находящаяся в рабочем состоянии. Ещё лучше. В Комнате никого больше нет, и искать всё того же мальчика никакие Дамблдоры не пойдут, а даже если и пойдут, но всё равно вряд ли отыщут. Вот уж совсем превосходно!
Ухмыляющийся во всю свою прозрачную физиономию Реддл поднял специально оставленную на самом видном месте палочку Рона. А затем, вместо того, чтобы поискать за ближайшими колоннами, где, собственно, и спрятались гриффиндорцы, начал толкать перед самим собой, бессознательным Роном и каменным Слизерином не обременённую излишним смыслом речь, суть которой сводилась к тому, что сейчас он поднаберётся силы и пойдёт, завоюет весь мир. Гарри закатил глаза, подтянул оставленную без присмотра Чашу к себе, осторожно наложив на неё Wingardium Leviosa, облил упомянутую ёмкость особым, специально приготовленным Гермионой раствором, призванным снимать сложнейшие магические защиты, и, не дожидаясь, пока Волдеморт сообразит, что его «дом» нагло разрушают, подкинул Чашу в воздух и, при активной поддержке Гермионы и Джинни, разнёс произведение магического искусства на маленькие золотые кусочки. Реддл, слишком поздно сообразивший, что его, мягко говоря, надули, завопил от бессильной злобы и растворился в воздухе. Ещё через полминуты очнулся Рон, отделавшийся лишь сильно вздувшейся, по-видимому, обожжённой, нижней губой. Гарри, да и не он один, с облегчением перевёл дыхание. По сравнению с прошлым разом, уничтожение хоркрукса прошло намного спокойнее. А если припомнить все те аттракционы, которые им пришлось пройти во время добывания ныне разрушенной Чаши, так сегодняшнее приключение и вовсе казалось безобидной детской шалостью…
Однако, возвращаясь к Ордену Феникса… Всё на свете когда-нибудь кончается. Закончились и уважительные причины у Временного управления, согласно которым можно было и дальше продолжать откладывать собрание. Ровно через два дня после разборок с чашей Пуффендуев Гарри, Рон и Гермиона, по старой привычке оставив Джинни в полном неведении относительно происходящего на этой грешной планете, под руководством Моники в нарушение всех правил прибыли на площадь Гриммо…
…Но этот вечер, кажется, счёл необходимым любой ценой заполучить звание Вечера Самых Невероятных Событий…
Гриффиндорцы под руководством собственного декана только материализовались в бывшей комнате миссис Блэк, как вдруг…
Внизу раздался страшный грохот. Судя по всему, кто-то опять кувырнул подставку для зонтов в виде ноги тролля, которую Гарри всё время забывал ликвидировать. И похоже «кто-то» означало «Тонкс». Гарри уже приготовился наколдовывать затычки для ушей и бежать успокаивать проснувшуюся миссис Блэк, когда вдруг осознал, что её замечательного голоса он не слышал всё лето. Нет, конечно, большую часть лета Гарри провёл в гостиной за книгами (что на первом этаже) или в Норе, но так чтобы вообще ни разу не услышать…
Гарри пожал плечами, принимая решение пока не забивать этими проблемами голову, и двинулся в сторону кухни. По мере приближения к означенному помещению становились громче голоса, издаваемые кем-то в месте дислокации подставки для зонтов. Гарри быстро узнал недовольный голос Тонкс, возмущённый — Люпина и насмешливый — … Нет, постойте, так не бывает!
Оставшийся лестничный пролёт Гарри преодолел чуть ли не в два прыжка.
— Что здесь происхо… — начал, было, он и осёкся.
Уставшим, уже довольно много видевшим на своём недолгом веку глазам Избранного предстала следующая картина. Подставка для зонтов в виде ноги тролля — как и предполагалось, валяется на боку. Нимфадора Тонкс — валяется на подставке. Римус Люпин — валяется на Нимфадоре.
— Привет, Гарри, — раздался тот самый насмешливый голос, который заставил гриффиндорца изображать из себя скаковую лошадь, — А мы тут уронились, отдыхаем-с.
— Вот я тебя сейчас уроню — не встанешь, — недовольно пробормотал Люпин, впрочем, улыбаясь уголком рта и безуспешно пытаясь подняться с несчастной девушки.
Будь Гарри пуффендуйцем, он бы упал в обморок. Будь он слизеринцем — подошёл бы к источнику насмешливого голоса и потыкал его пальцем, дабы исключить любую возможность галлюцинации. Будь он когтевранцем — уже бы сообразил что к чему и попытался выразить свои эмоции в каком бы то ни было виде. Но Гарри был гриффиндорцем. Поэтому он просто застыл аки соляной столб и самым что ни на есть неприличным образом вылупился на Сириуса Блэка.
— Римус, ты не представляешь, насколько я была бы тебе благодарна, если бы ты уже с меня слез, — раздался полузадушенный голос полупридавленной Тонкс.
— Да ладно, чего уж там. Лежите, вы мне не мешаете, — как самый умный, возвестил Сириус.
— Тебе помешаешь! — скатываясь с Тонкс, возмущённо отметил Римус, — Висишь тут, лентяйничаешь круглыми сутками…
— Я лентяйничаю?! — не на шутку оскорбился портрет Блэка, — Вот это уже форменная наглость! Друг, называется…
— Так, заткнулись оба, — встряхнул головой Гарри, — ЭТО здесь откуда?
Тонкс непонимающе выглянула из-под Римуса:
— Так он здесь с самого Отдела Тайн висит. Ты что, не знал?
— Я их люблю! — иронично сообщил Гарри Рону и Гермионе, — Как думаешь, Тонкс, если б я знал я бы спрашивал?
— Старинный обряд всех аристократических семей, — пояснил Римус, кое-как поднимаясь с пола и подавая руку молодой аврорше, — После гибели члена семьи его портреты появляются в залах Славы, или иногда в коридорах, каждого поместья. На них он такой, каким был в последнюю секунду. Гарри, извини, мы правда не знали. Мы думали, Дамблдор тебе сказал…

Драко не пил, Энни это точно знала. Он и без того был достаточно зол, хотя и старался этого не показывать. К вящему удивлению девушки, к нему вернулась былая малфоевская спесь, которой уже долгие годы не наблюдалось при общении в узком кругу. В середине вечера разгорячённый Драко, по всей видимости, почувствовал необходимость как-то избавиться от душивших его эмоций и, совершенно забывшись, начал подначивать ярых лордоненавистников Альфа и Энни. Наконец, Джессика не выдержала и сказала, что, по её мнению, Драко просто шантажируют, и он первый не в восторге от сложившейся ситуации. Одной искры хватило, чтобы Малфой взорвался. Из его прочувствованной тирады Энни не запомнила ни слова, но общий смысл до неё дошёл. Она — идиотка, самоубийца, совершила сотню глупостей, и насмешки над Тёмным лордом — глупость сто первая. Этим самым она себя уже четыре раза приговорила, а он, Драко, не такой дурак, чтобы нарываться и выслушивать мнение поганых грязнокровок и маглолюбцев, тем более если их не спрашивали…
Его не поддержал даже Карл. Тот самый Карл Монтегю, который когда-то громче всех воспевал ум и силу Тома Реддла. Энни тогда просто ушла. Она не знала, чем закончился этот скандал и понимала, что гордые слизеринцы никогда ей об этом не скажут. Но даже выпустившийся в прошлом году Карл до сих пор не принял метку.
С тех пор группа в какой-то мере распалась. Нет, остальные ребята не стали игнорировать её или устраивать бойкот Драко. Они не изменили отношения ни к одному, ни к другому, следуя главному слизеринскому правилу «Это-их-проблемы-меня-это-не-касается». Просто Орёл и Багира больше друг с другом не разговаривали. До сегодняшнего дня…
*Всё-таки хорошо, что он пришёл, — снова морщась от боли, подумала Энни, — Может теперь я даже доживу до завтра…если очень повезёт, и…*
Возле окна мелькнула какая-то тень. Энни испуганно приподнялась на локтях, но в ту же секунду обрадованная снова упала на подушки. Вот теперь всё будет хорошо.
— Какого чёрта у вас здесь происходит? Тёмный лорд уже убивать готов!
— Не сказала бы, что для кого-то это новость.
— Идиоты!
Энни непроизвольно сжалась: таким разъярённым она видела дядю нечасто. Правда, любой другой достаточно опытный студент Хогвартса сообщил бы ей, что такое расположение духа профессора Снейпа — это его обычное состояние…
— Не бей меня — я не нарочно, — полушутливо заканючила Джессика.
— Ужас какой! — несколько успокоившийся Северус потёр лоб, — Интересно, почему я не удивлён?
Джессика хотела было ответить, что ей тоже это интересно, но, вспомнив о больной спине, предпочла не рисковать. Ей сейчас было жизненно необходимо что-нибудь ранозаживляющее, так что дядю лучше не злить. А то он решит, что помучаться ночку-другую от бессонницы полезно для подрастающего организма.
— Больно, — вместо этого пожаловалась Энни.
— Правильно, — с поистине садистским выражением лица кивнул Северус.
Энни снова заскулила.
— Что случилось? — уже почти совсем спокойно поинтересовался Снейп, — Драко говорил что-то о незаживающих ранах и каких-то укусах.
— Ну, примерно так и есть, — попыталась пожать плечами (насколько это возможно лёжа) Энни.
— Ну и что мне с этой тупоголовой гриффиндоркой делать прикажете? Давай сюда… Глупая девчонка, — бормотал Северус, обрабатывая спину племянницы каким-то жутко сложным составом и одновременно выслушивая краткое описание катакомб Волдеморта, ныне разрушенных, — Всё, с утра будешь как новенькая. А теперь спать.
— Я не хочу спать, — по привычке возразила Энни, сладко зевая.
— Это несложно исправить, — нехорошо ухмыльнулся Северус, доставая из кармана ещё один пузырёк.
— Нет, ненавижу зелье для Сна без Сновидений! Я от него потом весь день хожу сонная!
— А что сделать, если по ночам надо спать? Открой-ка ротик. Ну же, давай. За папу…
— Нет! Я сама! Спокойной ночи.
И Энни быстренько отвернулась в другую сторону, дабы пресечь любую попытку напоить её всякой гадостью, и почти моментально заснула.
Она уже не видела, как довольный Северус убрал флакон с нетронутым снотворным в карман и достал палочку…

*****

День задался целью довести Гермиону до самоубийства. Иначе не объяснишь, почему он начался с безумного бульканья и боли в шее. Всё ещё сонная Гермиона, не открывая глаз, попыталась прислушаться к вышеупомянутому бульканью, чем заслужила новую порцию боли, на сей раз головной. Одновременно выяснилось, что бульканье, по всей видимости, претендовало на роль музыки. Правда по какой-то необъяснимой причине мелодия спотыкалась чуть ли не на каждой ноте. *Кто бы ты ни был, садист, заткнись!* — мысленно крикнула Гермиона. Бульканье резко прервалось.
Со стоном девушка приоткрыла один глаз и по мере возможности оглядела больничное крыло. Её слегка замутнённому взору предстала донельзя удивлённая Джессика Дарк, переводя непонимающий взгляд с лежащей у неё на коленях гитары на потолок и снова на гитару.
— Ой, извини, я тебя разбудила? — состроила просветлённый лик Дарк, заметив воскресшую однокурсницу.
— Тупой вопрос, — попыталась, кстати безуспешно, пошевелиться Гермиона: почти сутки практически без движения не прошли для неё даром.
— Я-то думаю, кто это мне привет шлёт, причём не самыми добрыми словами. Признаться, испугалась, что у меня начинается шизофрения в особо тяжёлой форме, — привычно хмыкнула Джессика, отставляя гитару в сторону, — Не знала, что ты уже овладела гипнозом.
— Я им не овладела, — тщательно разминала затёкшую шею староста, — я просто очень сильно захотела, чтобы ты заткнулась.
— Мило. Сижу я, никого не трогаю, учу новую песню, и тут меня самым бессовестным образом…
— Подожди-ка, ты сидишь? — на какое-то мгновение Гермиона оставила в покое свои нефункционирующие конечности и уставилась на Джессику. Та в самом деле сидела на кровати, устроившись на подушках со всем возможным комфортом.
— Это невозможно! Ты не можешь сидеть! У тебя должна болеть спина так, что невозможно даже моргать, как и у меня… — тут Гермиона осеклась и мысленно произвела ревизию собственному самочувствию.
Спина не болела. Вообще ни единая часть организма не вызывала беспокойства, не считая того, что всё тело затекло от многочасового лежания в одной позе. Гермиона медленно потянулась и попыталась сесть. Уже привычная тянущая боль в месте порезов не вернулась. Для верности гриффиндорская староста нащупала под бинтами одну из давешних ран. Порез среагировал только на очень сильное нажатие.
— Та-а-ак, — протянула Гермиона, с наслаждением облокотившись на подушки и всё ещё мысленно инспектируя состояние собственного организма, — И что здесь произошло?
— В каком смысле? — Джессика вызвала домового эльфа и велела отнести гитару куда-то «на место».
— Не делай из меня идиотку. Такие раны так просто не заживают.
— А вот я, по-твоему, откуда знаю, что случилось? Я тебе кто, Мерлин?
— Ну ты же всегда всё знаешь.
— Значит, сегодня не мой день.
В палату влетела максимально жизнерадостная мадам Помфри.
— Девушки, как самочувствие?
— Классное, — буркнула Джессика, задирая верх пижамы и предъявляя травмированную спину для осмотра.
Медсестра сняла бинты и замерла. И Гермиона поняла, почему. На месте жутких ран на спине Джессики виднелись розовые, почти зажившие порезы. Исходя из её, Джессики, диагноза, подобная регенерация невозможна по определению.
— Но ведь…Гораций…ещё варит… — только и сумела промямлить Поппи.
Гермиона поперхнулась воздухом. Этой фразы медсестры хватило для появления абсолютно безумной догадки насчёт чудесного выздоровления.
— В таком случае, передайте ему мои наилучшие пожелания и уведомление, что многоуважаемый профессор больше может себя не утруждать, — сладко пропела Дарк, — Я могу идти?
— Что?! — немедленно пришла в себя мадам Помфри, — Разумеется нет. Что за глупости! Вы должны оставаться под моим надзором до полного выздоровления.
— Но я полностью здорова.
— Конечно. Но пока я не выясню, что с вами стряслось…
— Сделайте вид, что у меня проявились чудесные способности к самолечению, — улыбнулась Дарк, буравя взглядом медсестру, осматривавшую Гермиону.
— …и пока я не буду уверена, что ваши раны больше не могут причинить вам вреда, вы должны оставаться под моим надзором. И радуйтесь, что вы здесь, а не в святом Мунго, куда вас собирались отправить. О Мерлин великий!
Мадам Помфри остановилась у кроватей Гарри и Рона. С их лиц спал отёк, пропал тот великолепный зеленоватый оттенок, которым ещё вчера щеголяли молодые люди, укусы начали заживать. Похоже, гриффиндорцы тоже были вне опасности. Медсестра тщательно осмотрела парней, скорее для того, чтобы удостовериться в отсутствии галлюцинаций, чем для контроля за состоянием здоровья пациентов.
— Бред, — помотала головой Поппи, ещё раз внимательно оглядывая гриффиндорцев, — мне нужно поговорить с директрисой…
И медсестра на полуавтомате вывалилась из больничного крыла.
— О да! — с непередаваемой интонацией выдала Дарк и начала одеваться.
— Ты куда? — округлила глаза Гермиона.
— Я абсолютно здорова и больше не намерена здесь прохлаждаться. У меня на сегодня так-то были другие планы.
— Но мадам Помфри велела тебе остаться.
— А что она мне сделает, в угол поставит? — поинтересовалась Джессика, натягивая мантию, — В крайнем случае скажу, что меня Моника отпустила. Она-то против не будет.
— Но это неправильно!
— А вот это меня уже не волнует.
Джессика махнула однокурснице ручкой и продефилировала к выходу.
— Передай пожалуйста мою искреннюю благодарность, — пробормотала ей вслед Гермиона.
— Кому? — казалось, не поняла Дарк.
— Той туче, которая пролила на нас целительный бальзам.
Джессика многозначительно хмыкнула и хлопнула дверью. Гермиона в очередной раз задалась вопросом, хорошо или плохо то, что Северус Снейп — дядюшка Джессики. Рёбра, наслаждающиеся свободой от тугой повязки, тихонько шептали, что скорее хорошо. Додумать эту мысль Гермиона не успела по причине донёсшегося с соседней кровати стона. Гарри и Рон медленно, но верно выползали из забытья.
— А поосчь, е боо! — пробормотал Рон, пытаясь разлепить глаза.
Гермиона максимально быстро скатилась с кровати и через секунду очутилась возле друзей. Те медленно, но верно возвращались в общество.
— Оу! — вот, собственно, и всё, что смог выдать Гарри по прибытии на эту грешную землю.
— Со происсло? — Рона хватило на более ёмкую фразу.
— Вы не помните? — несколько шокированно поинтересовалась Гермиона.
Гарри и Рон, уже практические вернувшиеся в собственные телесные оболочки из крайне увлекательного путешествия по астральному плану, чуть замутнённым взглядом изучали обеспокоенную мордашку Гермионы. Затем Избранный помотал головой, перевёл взгляд на товарища по несчастью и кивнул:
— Вообще помним. Но смутно.
И Гарри, изредка перебиваемый Роном, принялся вслух перечислять все те неприятности, которые свалились на их многострадальные головы в идиотском коридоре идиотского Лорда. Гермиона с каждой секундой всё шире распахивала глаза, хотя казалось, что шире невозможно. По мере увеличения диаметра глаз гриффиндорской старосты увеличивалось и число грустных ноток, проявляющихся в голосе Гарри.
— А знаете, я ведь на какой-то момент даже ему поверил, — немного помолчав, добавил юноша к своему описанию лже-Джеймса, — Идиот. Знал ведь, что всё просто не может быть так хорошо — и поверил…
— Не вини себя, Гарри, — осторожно сказал Рон, — Я б ему тоже поверил, если бы не заметил, как из стен шипы полезли.
— Но ведь он был как живой! Он меня коснулся. По-настоящему…
— Чары Дримос, — понимающе кивнула Гермиона, — Призваны на какое-то время материализовать самую невероятную мечту. Запрещённые, разумеется. Я о них прочитала, когда искала Да-го завещание. Они были изобретены в Средние века одним магом, мечтающим выслужиться перед сильными мира сего. Я имею в виду аристократию — они тогда всем заправляли. Изначально Дримос были как аттракцион: применяешь такие чары, и перед тобой возникают желанные образы, которые делают что ты хочешь и как ты хочешь. А потом наследники знатных колдовских родов фактически стали жить в своих мечтах, не замечая ничего вокруг, забывая о семьях, друзьях, о своих обязанностях. И когда их пытались вернуть в реальность, у них уже была непоправимо повреждена психика, некоторые совершали самоубийство. Это был первый шаг к почти полному исчезновению аристократии. Вот тогда большой Совет запретил использование этих чар и постановил предать их забвению. Но, видимо, способ их наложения всё-таки не исчез окончательно.
— А что такое «большой Совет»? — немедленно заинтересовался Рон.
— Похоже, это был высший орган управления страной, состоявший из представителей знатных семей, — неуверенно протянула Гермиона, — Я точно не знаю. Вся информация о нём, да и вообще обо всех возможностях аристократии, тщательно засекречена. Её защищает какой-то сложный ритуал Крови. Наверно, обо всех этих вещах могут знать только сами наследники.

Гарри меланхолично изучал потолок. Спать ему совершенно не хотелось — за последние сутки он уже достаточно полежал без сознания, от чего теперь глаза категорически отказывались закрываться. Была глубокая ночь, по предположениям Гарри, приблизительно полвторого. Рон и Гермиона уже досматривали пятый сон, а Поттеру не спалось. В голове стояло тихое гудение, изрядно действовавшее Избранному на нервы: мыслеблоки никак не хотели устанавливаться как положено, чем и доставляли массу неудобств. Так что в данную конкретную секунду Гарри был вынужден прилагать все усилия дабы максимально эффективно отгородиться от Его Тёмного превосходительства, которому приспичило ослабить защиту со своей стороны. Даже сквозь два блока (Волдемортов ослабленный и свой недоработанный) юноша чувствовал, что Тёмный лорд очень, очень зол. Шестое чувство подсказывало Гарри, что Волдеморт специально снял часть защиты, чтобы предоставить своему любимому врагу приятную возможность этой ночью помучаться от кошмаров. Ха, не на того напал!
Гарри ещё раз мысленно прокрутил в голове последние события касательно розыска хоркрукса, включая то, что рассказали Джинни и Гермиона. Ему постоянно казалось, что он упускает что-то чрезвычайно важное. Кажется, вот-вот и… нет. Юноша снова постарался припомнить все происшествия начиная со спуска в Тайную комнату и заканчивая сегодняшним пробуждением. И снова почувствовал, как из поля зрения исчезает маленькая деталь, которую вроде бы заметить не помешало.
Занимаясь сим полезным делом, Гарри чрезмерно ослабил блок, в результате чего мозг захлестнула злоба Тёмного лорда. Юноша вздрогнул и поспешил отгородиться от той гадости, которая чуть было на него не вылилась. После недолгих раздумий Поттер, тщательно проанализировавший тот малосодержательный поток мыслей Реддла, умудрившийся просочиться в его, Гарри, голову, сообразил, что, мягко скажем, недовольство Волдеморта вызвано известиями об исчезновении одного хоркрукса с его законного места. Из чего логически следует, что когда-то упомянутый хогвартский спайк вышел на тропу войны.
Гарри нахмурился и запустил мысли в другое русло. Так, стоит припомнить, кто в школе мог узнать об их походе. Сами ребята, Джинни. В палату, как рассказала Гермиона, ещё вчера пытались прорваться Нотт и Забини. Из учителей… Уайт, она их нашла. Мадам Помфри, их к ней притащили. Макгонаголл, Стар, Слизнорт, этих в больничное крыло вызвали первыми. Спраут и Флитвик, они прибежали чуть позже. Хагрид, этот чуть не выломал в палате двери. Кажется, все?… Что ж, неудивительно. Даже если предположить, что никто из вышеперечисленных, включая Нотта, спайком не является, то… Как известно, знает местный болтун Забини — знает Слизерин в полном составе. Знает Хагрид — знает вся школа плюс Хогсмид. Да, видимо на сегодня открытие имени очередного супершпиона отменяется. Кстати, надо будет не забыть сообщить Ордену…
Гарри вздохнул и перевернулся на бок. В последнее время всегда, когда юноша замирал без движения на достаточно продолжительный промежуток времени, он чувствовал, как по его венам вместе с кровью струится нерастраченная магия. Ощущение не сказать, чтобы противное, но и приятным его тоже можно назвать с натяжкой. Особенно когда приходится тормозить этот поток (и когда не знаешь точно, как это делается), чтобы шальным Люмосом не подпалить мантию преподавателя, за что он тебе, естественно, спасибо не скажет. Гарри чувствовал себя проводником тока, от энергии которого, по идее, должна загореться лампочка, только её почему-то забыли ввернуть…
Гарри понимал механизм действия Да-го завещания лишь где-то на уровне подсознания. Ведь именно из-за него возникает ощущение, что ты — оборудование для лабораторной по физике, не так ли? Получается, будто Дамблдора выключили из розетки, а его, Гарри, подключили сразу к двум, дамблдоровой и его собственной. На какой-то момент Гарри почувствовал себя несчастным подопытным кроликом из рекламы, из которого достали его любимые старые «обычные батарейки», поставили чужие и непривычные «Энер…-как-там-их» и заставили скакать в два раза быстрее, в то время, как другой кролик уже выдохся. Парень тихонько захихикал, удивляясь своим мыслям, пришедшим, казалось, из другой жизни, и задумался. Раз уж ему насильно вручили дополнительный источник энергии (ну скажите на милость, зачем он ему сдался?), значит куда-то надо его деть. Пока из-за переизбытка энергии прибор, то есть он сам, не сгорел (интересно, а такое вообще реально? Надо будет спросить у Гермионы). Вопрос только в том, что именно стоит сделать.
Гарри насмешливо хмыкнул. Он так и не мог решить для себя, стоит ли доверять Северусу Снейпу, или это может быть опасно для жизни. Но одну деталь о своём бывшем преподавателе зелий юноша усвоил хорошо. Снейп никогда ничего не делает без причины. Из того, что рассказала о Джессике Гермиона, Гарри сделал один интересный вывод. Для того, чтобы стать анимагом, ей необходимо было начать обучение приблизительно года три назад. Кажется, Гермиона говорила, что на скорость обучения может повлиять помощь уже обученного анимага и какие-то родственные связи (или чары?). Даже интересно, Снейп, случаем, не во флоббер-червя превращается?… Так, ладно, это лирическое отступление. Считаем: три года назад — это примерно середина четвёртого курса. К тому времени Волдеморт уже вовсю набирал силу, а у Снейпа, соответственно, уже проявлялась Метка. И он, конечно, не мог не знать, что, если начнётся война, на орехи достанется всем, кому — в большей, кому — в меньшей степени. А Джессика не умеет сражаться — Гарри видел её на ЗОТИ…
Юноша не знал достоверно, готовил ли Снейп племянницу в слуги Тёмному лорду или, напротив, предпринимал всё, чтобы в случае необходимости, например, масштабного погрома Косого переулка, та смогла защититься. Да это, собственно, и не важно. Мастер зелий — хороший стратег, коль скоро столько лет умудряется водить за нос всех, от Волдеморта до Дамблдора. В таком случае… Может, стоит осторожно воспользоваться его многолетней практикой просчитывания ситуации на несколько шагов вперёд?
Что ж, сейчас Гарри знал, куда деть его новоявленную магическую энергию. Он станет анимагом.

Глава 14. «О, декаданс, случайные встречи…»

Отдых — редкая возможность подумать о делах.
Геннадий Малкин

— …Гм, ладно, сделаем вид, что поверили.
— Альф, не умничай. По крайней мере, не здесь и не сейчас — я и без твоего посильного участия уже никакая.
— Эй, я могу обидеться!
— Ну и кого ты сейчас этим напугал?
— А что, Лис, тебе не страшно? Вот это новость!
— Так, мелкота, ещё один звук — и я кому-то ручки фигой завяжу.
— Вы можете продолжить дружескую перепалку в каком-нибудь другом месте? У меня, благодаря вашему гениальному вмешательству, впридачу ко всем остальным радостям жизни теперь и голова раскалывается.
— Намёк поняли, выметаемся…
— Энн, но ты всё-таки меня извини ещё раз, лады?
— Орёл, если ты снова это скажешь, то я в тебя запущу чем-нибудь тяжёлым и мало совместимым с жизнью, клянусь честью, или как там это называется…
— Давай, девочка, пока. И вылезай уже отсюда поскорее.
— Безусловно. А теперь катитесь отсюда в темпе, а то как если кое-кого случайно заметят, то, пожалуй, и посадить могут. О долгом разговоре на повышенных тонах и снятых баллах я уже не вспоминаю.
— Эй!…
Энни дождалась, пока её слизеринские товарищи покинут больничное крыло, аккуратно прикрыв дверь, и плюхнулась на кровать. Вот идиоты! Зачем только заявились в охраняемый стратегический объект всей честной компанией? Впрочем, если вспомнить, как она сама, ученица экстерната, специально моталась в Хогвартс, когда узнавала, что кто-то из мальчишек опять вляпался… Так что всё вполне ожидаемо. После того, как Теда и Блейза не пустили к ней днём, они естественно вызвали Альфа, Карла и Драко и отправились штурмовать палаты под покровом ночи. Но сколько лишних вопросов возникло бы у администрации, заметь они в Хогвартсе двоих прошлогодних выпускников, непонятно как проникнувших внутрь, не потревожив охрану, и одного гипотетического Пожирателя с чертовски плохой родословной. Ох уж мне этот Драко! Напросится он…
Джессика поморщилась и попыталась по возможности устроиться поудобнее. Было больно. Очень. Девушка с тоской подумала о дяде и о том времени, когда он работал в Хогвартсе. Всегда аккуратный и даже педантичный, он неизменно обладал превосходной коллекцией разнообразных лечебных зелий, даже тех, которые, по идее, вряд ли когда-нибудь понадобятся. Гораций Слизнорт подобной предусмотрительностью не страдал. Так что Джессика даже почти не удивилась, когда подметила, что в запасниках профессора зельеварения нет ни антидота против яда южноафриканских летучих мышей, крайне опасного и достаточно редкого вида, ни зелья, заживляющего особого типа раны, нанесённые безумными топорами. Те, как выяснилось, были заговорены таким образом, чтобы при ранении существенно замедлить способность тканей к регенерации, тем самым не давая ранам должным образом зажить. Джессика с усмешкой отметила, что при несвоевременно оказанной помощи от подобных ран остаются приличные такие шрамы. Хороши они с Гермионой будут с исполосованными спинами. Мужьям понравится… Гарри и Рону, так и не пришедшим в сознание, дали какое-то средство, замедляющее всасывание яда в кровь. На них же с Гермионой наложили двойные повязки и посоветовали как можно меньше двигаться. Куда уж двигаться, если даже просто лежать становилось делом совершенно невыносимым! Так что Джессике оставалось только злорадствовать, что в данную конкретную минуту Слизнорт тоже не спит, пытаясь в рекордные сроки приготовить требуемые лечебные настойки. Думать надо было! Ведь знали же, что в Хогвартсе находится сам Гарри Поттер, имеющий обыкновение попадать в неприятности, мало совместимые с жизнью.
Энни приподнялась на локтях и оглядела больничное крыло. Мадам Помфри на горизонте не наблюдалось. Гарри и Рон с опухшими и даже, кажется, позеленевшими лицами совершенно не реагировали на внешние раздражители. Сознание к ним до сих пор не вернулось. Гермиона как-то умудрилась уснуть, но чуть-чуть постанывала во сне и время от времени вздрагивала, когда пыталась перевернуться на спину или хотя бы на бок. Джессика снова хмыкнула и посмотрела на часы. Прошли ровно сутки с того момента, как она спустилась в гриффиндорскую гостиную и потащилась вслед за Святой троицей прямо в пекло. Зачем, спрашивается? Немудрено, что они все смотрели на неё как на идиотку, и Карл, и Блейз, и Драко. Снова Драко.
Малфоя Энни в числе своих посетителей увидеть не ждала. С момента их прошлогодней ссоры они даже не переписывались. А тут мальчишка не только сбежал из-под зоркого ока Волдеморта (все те, кого аврорат, сбиваясь с ног, искал чуть ли не с собаками, скрывались в логове Лорда под самым его носом, видимо, для пущей сохранности), но и ИЗВИНИЛСЯ. Это было настолько не свойственно Драко, что Энни в первую секунду подумала, что сошла с ума. При воспоминании об этой идиотской ссоре Джессику передёрнуло, и она снова поморщилась от боли. Видя, что уснуть она сегодня сможет только с помощью яда, донельзя уставшая девушка опёрлась локтями на подушку, запустила пальцы в свои и без того порядком взъерошенные волосы и провалилась в воспоминания.
В детстве Джессика была довольно болезненной девочкой. Когда Северусу вконец надоело пичкать её всякими настойками, поддерживавшими несчастную в приличном состоянии не больше месяца, он посоветовался с врачами, которые рекомендовали ему отдать девочку в какую-нибудь спортивную секцию для повышения иммунитета, или хотя бы по утрам делать с ней зарядку. Отлично понимая, что заставить любимую племянницу делать что бы то ни было невозможно по определению, Северус притащил домой рекламные брошюрки различных спортивных секций и принялся выбирать. Как в числе прочих оказалась рекламка фехтовального клуба, Северус не знал, но потом сильно пожалел, что она вообще попала ему в руки, точнее, в руки Энни. Упрямая и, местами, избалованная девчонка настаивала на своём, и бедный Мастер зелий не как не мог объяснить ей, что скакать по лужайке с огромным тяжёлым дрыном — дело неженское. В конце концов, чрезвычайно обозлённый Северус поставил племянницу перед выбором: либо она записывается в одну секцию по его выбору и дальше помимо неё ходит на что угодно, либо сидит дома и продолжает болеть. Только со следующей ангиной он положит её в магловскую больницу. Девочка выбрала первый вариант. Почти успокоенный Северус записал её на бальные танцы, надеясь, что подобный вид искусства уверит Энни в неправильности её выбора, но его надежды не оправдались. В течение следующих десяти лет он вообще жалел, что занялся шантажом. Но это было потом…
Свою первую тренировку, или как там это называлось, Энни запомнила на всю жизнь. Она, шестилетняя соплячка, и полсотни остальных новичков разных возрастов вплоть до двадцатипятилетних детин, которым даже не надо было брать в руки меч, чтобы порвать неугодных на маленькие такие кусочки. Прекрасная половина человечества выделялась разве что своим отсутствием: помимо Джессики в толпе наблюдалось всего две дамы, одной на вид — шестнадцать, другой — не меньше двадцати. Сейчас Энни со смехом представляла себе, как это должно было выглядеть: этакая кнопка с двумя косичками в окружении нескольких десятков недружелюбно настроенных амбалов. Но по всей видимости, этот натюрморт выглядел не столько смешным, сколько жалким. Иначе невозможно было объяснить тех поистине непередаваемых интонаций, которые появились в голосе тренера, когда он начал раздавать указания.
Обучение происходило по группам. Как оригинально заметил Уолтер ВанДоуп, их тренер, о своих учениках ему нужно знать только возраст, дабы понять, сколько лет ему придётся сидеть в Азкабане, если они случайно покалечатся. В самом деле, кроме даты рождения, он не спросил ничего, даже имён. По правилам фехтовального клуба, каждый спортсмен носил подходящее прозвище. И первое занятие началось с того, что ВанДоуп сформировал из учеников возрастные группы, в которых они должны были заниматься, и оставил знакомиться. На количество сообщаемой товарищам информации вето не накладывалось.
— Независимо от того, что сказал этот человек, я предлагаю сначала познакомиться.
…Разговор завязал Альфред Давенпорт. У него были маленькие голубые глаза, светлые курчавые волосы, круглое лицо и большой нос. Самый старший из шестерых. Самый высокий. Уже в семь лет отличался широкими плечами, большими руками и грозным видом. В его манере говорить и жестах чувствовалась привычка управлять. И ей было от чего возникнуть. Род Давенпортов может и не был самым древним в Британии, но по праву считался самым знатным. Со Средневековья Давенпорты носили титул герцога. Сейчас титулы, конечно, не особенно использовались, но, с другой стороны, их и не упраздняли. Кроме того, как припоминала Энни, глава этой семьи являлся руководителем большого Совета. И Альфред с детства привык жить в атмосфере типа «Мы-управляем-этим-миром». Сдавать позиции он не собирался и теперь. Силач…
— Не знаю, имеет ли смысл представляться мне, но…
…Драко Малфой, если уж не смог стать первым, то просто обязан вклиниться вторым. С обычной спесью, которой не наблюдалось у того же чистокровного Давенпорта, и чувством собственного превосходства, маленький Драко, кажется, всерьёз верил, что благороднее его семьи нет во всей Англии. Не особенно высокий, худенький, с характерными серыми глазами и белыми волосами, Малфой тем не менее явно считал себя птицей высокого полёта. В какой-то мере это так и было: всё же не каждый день в обедневшей в отношении аристократии колдовской Британии встретишь человека, чьи отец и мать оба являлись урождёнными британскими графьями. Манерно растягивая слова, Драко пытался смотреть сверху вниз на собеседников, среди которых являлся, не считая Энни, самым младшим. Орёл…
— Эй, малец, не строй из себя манерную фифочку. Наследных принцев здесь и без тебя хватает.
…Семилетний Карл Монтегю…был просто собой. Если с течением времени остальные ребята, постепенно начавшие доверять друг другу, сняли привычные высокомерные маски, то Карл не изменился ни на йоту. Альф оказался славным добродушным малым, Драко растерял весь свой гонор, Тед прекратился быть откровенным занудой, Блейз и Энни перестали смотреть на окружающих свысока и даже соизволили улыбаться. А Карл с завидным упорством оставался хитрым, наглым, изворотливым мальчишкой, способным на любую подлость. С возрастом к этому списку прибавилась ещё и любовь к странного рода остротам и дамскому обществу. Иными словами, Монтегю волочился за каждой юбкой и сыпал непристойными анекдотами. Высокий, достаточно худой, с огромными излишне волосатыми руками, вздёрнутым носом, светло-карими, почти жёлтыми, глазами и медно-рыжими волосами, Карл каким-то непостижимым образом умудрялся покорять всех девчонок начиная с четырнадцати лет, причём не только со Слизерина. Лис…
— Это ты намекаешь на себя? В таком случае, могу с уверенностью сказать, что наследный принц из тебя никакой.
…Блейз Забини тоже умел себя поставить. Пусть он не был представителем какой-то особенно знатной семьи, но и в обиду себя давать не желал. Симпатичный брюнет с чуть раскосыми глазами, нормального телосложения был третий по старшинству среди этой разношёрстной компании после Альфа и Карла. Не сказать, чтобы блистал особенным умом, но истинно слизеринская изворотливость с лихвой это компенсировала. Острый на язык, находчивый Блейз Забини, если бы посбавил спеси, с легкостью мог бы стать душой любой компании. Но только не той, в которую он попал здесь и сейчас. Тут царили иные приоритеты, руководящие должности прочно заняли Драко и Альф. Блейзу оставалось только зубами и когтями расчищать себе место под солнцем. Красавчик…
— Ребята, кажется, мы постепенно превращаем наш разговор в лишенную смысла потасовку. Может, вернёмся к делу?
…Теодор Нотт даже в шестилетнем возрасте не мог выражаться иначе. Кажется, он был рождён именно для того, чтобы покорить все возможные вершины британской науки. Тоже высокий и худой, с тонкими светло-русыми волосами, синими глубоко посаженными глазами, курносый и взъерошенный Тед Нотт не производил впечатление могучего воина. Но время и тренировки по мере возможности устранили эту неурядицу. Флегматичный, немного медлительный, временами занудный мальчишка превратился в крепкого, сообразительного и самоуверенного слизеринца. Но любви к науке и высокопарным фразам юноша не растерял. Умник…
На Джессику сначала смотрели снисходительно. Но после убийственного взгляда и доброго комментария в адрес пытавшегося подколоть девочку Монтегю на такие мелочи как принципиально другой пол кусачей Багиры внимания уже не обращалось.
…За годы совместного обучения ребята постепенно сдружились. В какой-то момент они начали отмечать каждый новый пройденный рубеж в «Красной розе», самом известном колдовском баре Лондона. Сначала по-детски, с пирожными и соком, затем на столе постепенно начали появляться горячительные напитки. Разумеется, во время таких уютных посиделок речь могла зайти о чём угодно. Дети из чистокровных семей не посчитали нужным обходить стороной и политику.
…В магическом мире конца восьмидесятых «политика» означало «Первая война»…
Тогда и без того небольшая группа фактически разделилась на два враждующих лагеря. Карл, Драко и Тед разве что не пели Тёмному лорду дифирамбы. Альфа и Энни от их речей откровенно выворачивало. Блейз, правда, чисто по-слизерински предпочёл не участвовать в разборке и оставить своё скромное мнение при себе. Горячие многочасовые споры привели разве что к тому, что инфантильный Нотт отошёл в сторонку к Забини и в дальнейшем не участвовал в словесной драке между сторонниками и противниками методов Тёмного лорда. Сменил ли он сторону, для окружающих оставалось загадкой. В конце концов, мудрые слизеринцы (Энни на тот момент распределение не прошла) решили оставить в покое дела давно минувших дней и перестать драть глотки и портить отношения из-за того, кто давным-давно умер. На тему политических пристрастий было наложено торжественное и строжайшее вето «на веки вечные».
…Но проблема в том, что Волдеморт не умер…
Летом после официального объявления войны и смещения Фаджа у юных фехтовальщиков должен был быть очередной зачёт. Начался он с того, что опоздал Драко Малфой. Это было нечто совершенно невероятное. Злой Драко как вихрь влетел в раздевалку через минуту после начала тренировки, мгновенно переоделся и выскочил на поле к уже начавшим разминаться товарищам. Вот тогда Энни особенно отчётливо поняла, что начинаются проблемы. Спортивной формой у фехтовальщиков считались брюки и жилет (у Джессики — ещё и топ) из кожи дракона. Вот этот самый жилет из-за отсутствия рукавов был не в состоянии прикрыть Чёрную метку, красующуюся у Драко на руке. Памятуя о старом соглашении, никто ничего ему не сказал. По крайней мере, при всех. Но вечером после удачно сданного зачёта молодые люди по традиции завалились в «Красную розу»…

Глава 13. Славная вышла шалость.

Всё великое совершили люди двух типов:
гениальные, которые знали, что это выполнимо,
и абсолютно тупые, которые даже не знали,
что это невыполнимо.
NN

Джинни лениво потянулась, и с величайшим трудом заставила себя протянуть руку и выключить будильник. Жутко хотелось спать. Сладко зевнув, девушка высунула голову из-под одеяла и, с трудом разлепив веки, уставилась на часы. Было десять минут шестого. Первые несколько секунд юная мисс Уизли не могла сообразить, почему, собственно, в это прекрасное воскресное утро этот чёртов будильник зазвонил так рано. Когда же озарение всё-таки снизошло на девушку, она чуть не упала с кровати от удивления. Конечно, воскресенье! Сегодня через час эта четвёрка упёртых гриффиндорцев полезет в Тайную Комнату искать очередной…как его там…хоркрукс?…да, хоркрукс Волдеморта. И она, Джинни, пообещала себе пойти вместе с ними. Ведь не выгонят же они её непосредственно из самой комнаты, правда?
Десяти минут вполне хватило для приведения в полный порядок собственной персоны, так что в настоящий момент Джинни занимала наблюдательный пункт, базировавшийся в одном из самых дальних кресел гостиной, куда не проникали лучи только-только восходящего солнца. Теперь самое главное — не уснуть…
Приблизительно через полчаса полудрёмы Джинни занервничала. Из спален не доносилось ни звука, хотя, по идее, участники утренней экспедиции уже должны были начать просыпаться и экипироваться. Подождав ещё минут десять и полюбовавшись на ничуть не изменившийся пейзаж, девушка поднялась с кресла и на цыпочках приблизилась к выходу из гостиной. Может быть, они решили выйти на полчасика пораньше, и она, случайно задремав, их пропустила?
— Извините, мадам, — тихонько проговорила Джинни, обращаясь к сонному портрету Полной дамы, миновав проход, — Вы случайно не видели, выходил ли кто-нибудь из гостиной сегодня с утра?
— Что за хулиганство? — недовольно возмутилась немедленно проснувшаяся Полная дама, вздрагивая от неожиданности, — Как вам не стыдно, юная леди, будить меня в такую рань! Разумеется, никто отсюда не выходил. Кому ж охота в такое время шататься по холодным коридорам. Вам я этого, кстати, тоже делать не советую…
— Разумеется, извините, что потревожила, — смущённо пробормотала Джинни, возвращаясь в гостиную и занимая прежнее место.
Что-то было не так. Очень-очень не так. Джинни просидела ещё с полчаса, думая, что, возможно, ребята решили поступить наоборот и перенести начало экспедиции на час позже. Но и за этот промежуток времени ничего не изменилось. Вконец ошалевшая от беспокойства Джинни медленно поднялась с кресла и на негнущихся ногах последовала в женские спальни. *Конечно, глупышка, как же ты сразу не догадалась? — ругала себя девушка, целенаправленно продвигаясь в сторону комнаты Джессики и Гермионы, — Они же с ночи пошли! Поняли, что ты от них не отвяжешься, и пошли гулять ночью, пока ты не знаешь. И, разумеется, уже вернулись, лежат себе спокойно в кроватях, спят. А утром спустятся и, сделав изумлённые лица, скажут, что вообще никуда не ходили, и наш разговор про хоркруксы в Тайной Комнате и про их эскападу мне просто приснился…*
С первого курса в спальне вместе с Гермионой проживали Лаванда Браун и Парвати Патил. Но сейчас, когда обе девушки были оставлены дома, под надзором перепуганных мам и бабушек, Гермиона делила комнату только с Джессикой. Зная это, Джинни, даже не пытаясь двигаться потише, буквально вломилась в спальню семикурсниц. *Так им и надо, в конце концов, даже если я их и разбужу. Будут знать, как водить меня за нос.*
Комната была пуста. Совершенно. Замершая в дверях Джинни медленно подошла к кроватям гриффиндорок. Они не ложились. До крови закусив губу, девушка бросилась в спальню к мальчишкам. В комнате парней седьмого курса Гриффиндора раздавался лишь тихий храп, издаваемый по очереди Дином Томасом и Невиллом Лонгботтомом. Кровати Гарри и Рона были пусты. Только Фоукс примостился на своём насесте возле кровати хозяина, спрятав голову под крыло.
Джинни мелко задрожала и села на кровать брата. Так, надо подумать. Постели не смяты, значит, ребята ушли ещё ночью. Следовательно, они могут уже возвращаться? Или быть в больничном крыле, мало ли? Или попались Филчу или Макгонаголл?
Джинни, плохо соображая, что именно она делает, залезла в тумбочку Гарри и, немного порывшись, извлекла на свет божий старый потрёпанный пергамент. Как пользоваться этой штукой, Гарри научил её ещё в прошлом году. Джинни постучала палочкой по пергаменту, тихо пробормотала «Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость» и быстро обежала взглядом Карту. Никого из Великолепной четвёрки на пергамент не оказалось. Слова «Славная вышла шалость» девушка пробормотала скорее машинально, чем осознанно. Затем так же машинально достала из сундука всё того же Гарри мантию-невидимку, закуталась в неё и со всех ног помчалась в легендарный туалет Плаксы Миртл. Нет, местоположение входа в Тайную Комнату она не забудет до самой смерти…
В персональном туалете, сидя на персональном унитазе, по привычке завывала Плакса Миртл, когда её уединение вдруг нагло прервали.
— Ты! — с новой силой взвыла Миртл, увидев на пороге материализовавшуюся откуда-то ниоткуда Джинни, — Это ты постоянно мешаешь мне! Уже дважды какой-то подлый невидимка появляется в моём туалете, запирает меня каким-то неизвестным заклинанием в моей кабинке так, что я не могу даже нырнуть в унитаз, не говоря о том, чтобы выйти из неё, и что-то здесь делает! Нет мне покоя. Никто никогда не жалеет бедную Миртл! Все только норовят обозвать, обругать, обидеть!
И привидение зарыдало с утроенной энергией.
— Что? — не поняла занятая своими мыслями Джинни, — Да я вообще здесь впервые за последние лет пять…
— Никому я не нужна! — видимо, последнее сообщение Миртл восприняла как оскорбление, — И так всегда, всегда…
— Да успокойся же ты! — вспылила Джинни, — Лучше скажи, здесь этой ночью Гарри не появлялся?
— Гарри? — немедленно успокоилось привидение, — Не знаю. Эту ночь я провела в озере. Плавала среди водорослей, думая о смерти…
Но Джинни уже не слушала. *Они ушли ночью. Около полуночи. В час, может, в два ночи, не позднее. Иначе не имеет смысла менять время. Или они бы легли поспать хотя бы часик… Когда Гарри ходил искать хоркрукс с Дамблдором, они отсутствовали часа три. Сейчас, — Джинни посмотрела на часы, — Мерлин великий, без пяти семь! Их нет больше пяти часов. Да что же с ними могло случиться?!*
Девушка, со всей силы сжав палочку в одной руке и мантию с Картой в другой, медленно сползла по стене на пол. В её глазах стояли слёзы. Что же делать?…

* * *

— …Гарри, сын! — снова прозвучал прежний голос, и из-за колонны вышел улыбающийся Джеймс Уоррен Поттер, что называется, собственной персоной. Во плоти.
Сказать, что Гарри удивился — значит не сказать ровным счётом ничего. Парень неприлично вылупился на мужчину, протягивающего руку в приветливом жесте и терпеливо дожидающегося, пока «сынуля» придёт наконец в себя и отреагирует подобающим образом. Юноша, однако, приходить в себя явно не собирался. Он внимательно рассматривал материализовавшегося непонятно откуда родного отца и пытался уложить в голове сей не поддающийся объяснению факт. Джеймс в самом деле был необычайно похож на Гарри (правда, наверно, правильнее будет сказать: «Гарри был похож на Джеймса», хотя всё равно один пень…). На вид ему было лет двадцать-двадцать два. Джеймс был несколько выше сына, а также являлся счастливым обладателем огромных карих глаз и небольшой ямочки на подбородке. Над верхней губой виднелась тоненькая линия, представляющая собой короткие чёрные усики. Шрам в виде молнии, естественно, отсутствовал. Таков список правильных ответов для фанатов крайне занимательной игры «Найди пять отличий между Избранным и Сохатым». Гарри медленно помотал головой, пытаясь отогнать необычайно настойчивое видение. Видение не исчезло, но палочку Поттер на всякий случай не опустил.
Сзади слышалось настойчивое сопение Рона. Тот, похоже, тоже пребывал в глубочайшем шоке. В самом деле, шёл парень за хоркруксом, никого не трогал, и вдруг его приятель раздвоился…
— Офигеть! — вот, собственно, и всё, на что хватило несчастного Уизли.
— Гарри, приём! — по всей видимости, Джеймса откровенно достало стоять с протянутой рукой и изучать не особенно блещущую интеллектом физиономию сына, — Первый, Первый, я Последний. Вас не слышно. Повторяю, вас не слышно…
— Вы кто? — подозрительно спросил Поттер-младший, когда его мозга достигла сия галиматья. Палочка по-прежнему указывала в грудь гипотетическому отцу.
— Приплыли! — выдал откровенно возмущённый Джеймс, — Просто безобразие! Это же извращение — я за такие шутки на Дамблдора в суд подам! До чего надо выжить из ума, чтобы ни разу за всю жизнь не сообщить моему сыну, кто его отец! Молодой человек, имя «Джеймс Поттер» вам о чём-нибудь говорит?
— Джеймс Поттер мёртв, — хрипло заявил Гарри, во все глаза глядя на наглядное опровержение его последнего высказывания, — Я не знаю, кто вы такой, как здесь оказались и почему выдаёте себя за него. Но мой отец мёртв. Вы меня не обманете.
— Да, тяжёлый случай, — вздохнул Джеймс, задумчиво почёсывая кончик носа, — И ведь не лечится.
Гарри так и не решил, опустить палочку или нет. С одной стороны, этот непонятно откуда взявшийся человек не проявляет агрессии, скорее наоборот. Но с другой, отец погиб шестнадцать лет назад…ведь правда же?
— Гарри, сынок, послушай меня, — с лица Джеймса исчезла задорная улыбка, и он заговорил максимально серьёзно, — Это я, слышишь? Это правда я. Понимаю, в это трудно поверить, но…
— Ты погиб, — покачал головой Гарри, делая шаг назад, — С Того света никто не возвращается. Дамблдор всегда это говорил…
— Дамблдор ошибся.
Джеймс положил руку на плечо Гарри. Юноша вздрогнул: на его плечо легла тёплая, тяжёлая, настоящая рука, не призрачная.
— Гарри, послушай меня. Просто послушай, не вырываясь и не перебивая, — тихо попросил Джеймс, — Волдеморт погиб. И это сделал ты. Не знаю, как именно, но что-то такое ты сделал. Но ты не просто его уничтожил, ты поменял нас местами.
— Что это значит?
— Что-то случилось, но с его смертью нас всех, его жертв, выбросило назад. И не только это. Выбросило так же и жертв его слуг. И восстановлено всё, что он разрушил. Волдеморт как будто стёрт из пространства, и всё, что он породил, исчезло из нашего мира. Осталась только Память. Память об этих войнах. Наверно затем, чтобы такое больше ни разу не повторялось.
— А мама? — Гарри почувствовал, как у него перехватило дыхание. Неужели так бывает…
— Уже дома, в Годриковой лощине, ждёт нас. Дом, кстати, тоже восстановлен. Слава Мерлину: не знаю, сколько бы мне стоило его восстановление.
— Гарри… — сзади раздался робкий голос Рона.
— Дамблдор? — продолжал выяснять Гарри, не обращая на друга ни малейшего внимания.
— В настоящую секунду решает с Макгонаголл жизненно важный вопрос, кому же теперь принадлежит кабинет директора.
— Гарри, — несколько более настойчиво позвал Рон, потянув друга за рукав.
— Да подожди ты, — попытался отмахнуться от приятеля Гарри, продолжая допрос воскресшего отца, — Сириус?
— Пять минут назад вышел из Арки Смерти, чем изрядно встревожил дежуривших в эту ночь сотрудников Отдела Тайн. Впрочем, ему не привыкать.
— Гарри! — буквально завопил Рон, дёргая друга за локоть.
Поттер-младший просто проигнорировал этот выпад, опуская палочку и вглядываясь в довольное лицо отца. Наконец он ему поверил…
— Папа, — прошептал юноша. По его губам скользнула еле заметная улыбка.
— Ну наконец-то! — с облегчением вздохнул Джеймс, — А я уж было подумал — пиши, пропало. Пойдём-ка, сынок, домой, успокоим маму и пошлём её в Отдел Тайн спасать Сириуса от свихнувшихся на безопасности и таинственности многоуважаемых учёных нашей милой Британии. Знаешь ли, мама раньше тоже там работала. Так может они хоть её послушают и даже не станут стирать Бродяге память и просто…
— Petrificus Totalus! — взревел Рон, указывая палочкой на отца друга.
— Рон, да ты… — начал Гарри и вдруг осёкся.
Джеймс стоял на месте как ни в чём не бывало, ни чуть не обращая внимания на то, что в него, по идее, попало обездвиживающее заклятье. Впрочем, говорить, что оно в него попало будет несколько неправильно. Скорее, оно прошло сквозь него. Гарри непонимающе уставился на отца. Тот в свою очередь продолжал улыбаться, не понимая, почему это к нему вдруг приковано всеобщее внимание. Вдруг по его телу побежали полоски, как у плохо показывающего телевизора, изображение исказилось и через секунду пропало вовсе.
— Что?… — прошептал Гарри, не в состоянии отвести взгляд от того места, где секунду назад находилась иллюзия Джеймса Поттера, такая реальная, такая живая. Опять этот Волдеморт. Но зачем же так…
— Гарри, да очнись же ты наконец! — завопил Рон тряся друга за плечи, — Посмотри вокруг, придурок!
Гарри вздрогнул и осмотрелся. И немедленно понял, зачем так. Просто замечательный способ отвлечь внимание на энное количество времени и тем самым не оставить жертве ни одного шанса выбраться живым. Если вообще выбраться. *Вот это вряд ли, — мысленно хихикнул Гарри, — Сомневаюсь, что вообще будет что хоронить, если мы не уберёмся. А мы, похоже, не успеваем…*
И моментально нашлось объяснение такой странной формы зала — слишком длинный и слишком узкий. Хорошая смертельная ловушка. Чтобы добраться до выхода с того места, где сейчас стояли гриффиндорцы, требовалось неизмеримо больше времени, чем было у них в запасе…
Стены сужались…

* * *

…И тут погас свет. Совсем. Из поля зрения пропал даже огненный крест возле нужного девушкам выхода.
— Lumos, — испуганно прошептала Гермиона, непроизвольно замирая на месте.
Огонёк не горел. Гермиона попыталась наколдовать пресловутую свечку, но слишком сильно выставила локоть, благодаря чему у одного из бесцельно раскачивающихся топоров наконец появилась работа. Гермиона вскрикнула и опустила руку. Заклинание она завершила, но это ей не помогло. Протянув руку, девушка нащупала свечу, проследила пальцами вверх и резко отдёрнула руку, обжигаясь о пламя. Фитиль горел, но она этого не видела. Скорее всего, и Люмос сработал как надо, но это им не поможет. Комнату окутала та же непроглядная тьма, которая царила здесь в тот момент, когда девушки только-только подошли к входу. И такая же давящая тишина. Только над головой свистели топоры, напоминая, что залёживаться здесь — вредно для здоровья. Гермиону начала охватывать паника.
— Гермиона, ползи назад, быстро, — прозвучал совсем рядом голос Джессики.
Слава Мерлину, хоть какие-то звуки.
— Что случилось? — спросила Гермиона, боясь снова остаться один на один с темнотой, тишиной и собственными страхами, но исправно давая задний ход.
Свет включился снова. Гермиона замерла и испытующе посмотрела на Джессику.
— На комнате лежат особые следящие чары. Когда мы пересекаем некую черту, свет автоматически выключается. Когда же мы двигаемся в обратную сторону… Ну ты сама всё видела.
— Откуда ты знаешь? — не удержалась Гермиона.
— А я просто так энергетик, для мебели, да? — не удержалась от сарказма Джессика, — Просто чтобы было, галочка в личном деле стояла. А по жизни мне это не надо. Совсем-совсем ни к чему.
— И что делать? Как мы найдём выход в кромешной темноте?
Джессика сменила место дислокации таким образом, что оказалась на одной прямой с помеченным выходом (Гермионин крест, к счастью, никуда не исчез).
— Ложись ровно за меня, так, чтобы в любой момент могла до меня дотянуться. Будем ползти наощупь.
Гермиона застонала: по-видимому, только Джессике вся ситуация представлялась настолько простой.
— У тебя есть другие предложения? — Дарк правильно поняла смысл стона однокурсницы.
Других предложений почему-то не последовало. Дождавшись, пока местоположение будет точно выверено и занято, гриффиндорки во второй раз на максимально возможной скорости двинулись вперёд — неумолимо снижающиеся топоры никто не отменял.
Свет погас. Опять. Признаться, Гермионе уже начало это всё действовать на нервы: темнота, тишина, горизонтальное положение, разодранный локоть и свистящие топоры. Но больше всего — тишина.
— Джессика, скажи что-нибудь, — взмолилась Гермиона, не в силах больше оставаться наедине с собой и своими страхами.
— Что тебе сказать? — раздался тихий, чуть дрожащий голос гриффиндорки: ей, кажется, тоже было здорово не по себе.
— Хоть что-нибудь. Я сейчас умру.
— Полагаю, если мы замрём на месте минут на пять-десять, то мы обе умрём, — не удержалась от подкола Джессика.
— Очень смешно! — прошипела Гермиона, случайно натыкаясь на каблук Дарк, — Вот например, ты по какой теме работу для Отдела Тайн пишешь?
— Хороший вопрос. Если бы я знала.
— В каком смысле? — продолжала терроризировать однокурсницу Гермиона, про себя молясь, чтобы та не замолкала.
Джессике тишина, видимо, тоже порядочно действовала на нервы, так что она не нашла ничего лучшего как распространяться о своих научных изысканиях.
— Вообще изначально я занималась противоядиями. Мой гипотетический потолок — Живая вода, то есть универсальное противоядие. Так, голубая мечта… Но с тех пор, как я его достигла, пришлось искать другую тему.
— Универсального противоядия не существует! — немедленно возмутилась Гермиона.
— Дядя сказал то же самое. Ровно через полчаса я имела удовольствие лицезреть грозного Мастера зелий профессора Северуса Снейпа, в шоке сползающего по стене собственной лаборатории, — Джессика хихикнула, — Вот такая я умная. Шучу.
Излияния Джессики были прерваны её собственным шипением: по-видимому, по мере рассказа девушка прекратила следить за высотой топоров и поднялась выше чем нужно.
— Ты жива? — забеспокоилась Гермиона.
— Теоретически да, — пробормотала Джессика, — Так на чём я остановилась? Да… Честно говоря, моей заслуги в приготовлении Живой воды нет ни на йоту. Видишь ли, во время очередного похода в Лютный переулок я откопала в закромах одного из книжных магазинов старый потрёпанный фолиант про сильнейшие яды века эдак XII-XIII. Рецепт Живой воды был написан на самой последней странице. У автора книги проблема была только одна: из пяти компонентов зелья три взрывались при малейшем прикосновении друг с другом. Но самое смешное заключается в том, что на момент нахождения мною вышеупомянутой книги дядина Связующая настойка, о которой я тебя недавно говорила, была уже создана. Так что мне оставалось только сварить самое простое из когда-либо виденных мною зелий, только взяв за основу не воду, а дядину настойку. Я думала, что он, когда узнает подоплёку истории, меня прибьёт, а он только захохотал как сумасшедший. Но тему мне всё равно придётся брать другую — из этой так ничего и не вышло. Что это за исследование, когда всё уже придумали без твоего посильного участия?
— А из каких ингредиентов состоит противоядие, если не секрет?
— Не секрет. Безоаровый сироп, слёзы феникса, серебряная пыль, толчёный рог единорога, экстракт мяты.
— А оборотням это пить нельзя, — торжествующе отметила Гермиона, еле успевая спасти голову от одного особенно агрессивно настроенного топора, — Их серебро убьёт.
— Слушай, вы что, сговорились? Дядя тоже не преминул мне об этом сообщить. Так что, волей-неволей, в следующей теме придётся решать этот вопрос. А ты…
Гермиона вскрикнула. Топор проехался по излишне высоко поднятой ноге.
— О, это были мои любимые колготки! — не смогла удержаться от жалобы Гермиона, — Я умудрилась проносить их две недели, ни разу не порвав!
— Мужайся, дорогая. Они пали смертью храбрых, — вставила очередное весомое замечание Дарк, — Я так и не успела спросить: про что ты собираешься писать?
— Ты будешь смеяться — про хоркруксы.
— Разумеется, буду. И сразу предложение: как насчёт того, чтобы взять интервью у единственного известного человека, подробно занимавшегося этой проблемой? Вернее нелюдя…
— Престань! Согласись, ведь это же интересно…
— Ага, особенно когда тебя норовят прирезать взбесившиеся топоры, — сие последнее высказывание, как показала практика, было напрямую связано с очередным боевым ранением, полученным Джессикой в неравной схватке с металлическими гигантами, — Обхохочешься!
— Нет, я серьёзно. В справочнике по арифмантике среди дополнительных магических способностей кроме прочего указано бессмертие. Представляешь, кто-то лечит наложением рук, а кто-то и вовсе никогда не умрёт. Хотя это ещё как сказать: насколько я поняла эту тему, бессмертие означает неподверженность организма старению, болезням и так далее. Если ты случайно попадёшь под поезд, тут уж никакое бессмертие не отнимет у тебя билет в один конец. Но, что самое интересное, бессмертие не входит в число магических способностей, которые никоим образом нельзя приобрести. И когда я узнала об этом, я вспомнила про хоркруксы. И решила поподробнее разузнать про этот метод, посмотреть, что происходит с человеком, который его применяет. И разузнать, какими способами можно развить в себе бессмертие, как и многие другие второстепенные магические способности.
— А оно тебе надо? — хмуро осведомилась Джессика под писк Гермионы: та не уберегла плечи.
— Но ведь это же только с научной точки зрения. К тому же, я хочу поподробнее разузнать про Арку Смерти.
*И про Сириуса — Гарри был бы рад*, — мысленно добавила Гермиона.
— Да, любопытно. Кстати, Тед тоже хочет попасть в Отдел Тайн.
— И?
— Насколько я помню, у него что-то из области высшей трансфигурации. Кажется, превращения на молекулярном уровне, неорганические молекулы в органические или как-то так…
— Наверно это сложно, ты как думаешь? Джессика?
Джессика не откликалась. Гермиона испуганно протянула руку, пытаясь нащупать хоть какую-то часть тела девушки, но впереди была только пустота. Гриффиндорка заметно перетрусила, когда внезапно кто-то схватил её за руку и потянул вперёд. По старой привычке девушка вскрикнула.
— Тихо, не шуми, — раздался над самым ухом голос Джессики, — Мы приползли.
На радостях Гермиона в последний раз оттолкнулась от пола трижды проклятой комнаты, заполучив напоследок царапину на пятке и со всего размаху плюхнулась на что-то тёплое и мягкое. Судя по протяжному стону, издаваемому этим самым вышеупомянутым мягким, это была Джессика, которую Гермиона повалила прямо на израненную спину.
— Ой, извини! — пискнула Гермиона, поспешно слезая с однокурсницы и помогая последней встать.
— Житие святого Етижки! — сквозь зубы прошипела Джессика, медленно поднимаясь с каменного пола, — Надеюсь, это тот проход, который нам нужен.
— Я тоже хочу в это верить, — пробормотала Гермиона, осматривая спину однокурсницы.
Выглядела она, мягко скажем, неважно. Да и сама Гермиона чувствовала, что по её спине и ногам в больших количествах стекают тёплые струйки крови. Странно, но боли почему-то не чувствовалось. Наверно, сказывался шок. Вот только холодно очень…
— Слушай, Джессика, я вот сейчас подумала: если мы так попали, то что же сейчас с мальчишками?
Джессика внимательно посмотрела старосте в глаза, и девушки, как вспугнутые лани, метнулись по коридору подальше от страшной комнаты.
Они были уже далеко, когда позади послышался еле слышный, но от того не более приятный, скрежет — огромные снижающиеся топоры со всего размаху врезались в пол.

* * *

…Стены сужались. И это ещё полбеды. Но Волдеморт, по всей видимости, не пожалел фантазии в надежде лишить самоуверенных искателей хоркруксов любого, даже самого призрачного, шанса выбраться наружу. Стены ощетинились шипами. Настолько длинными, что уменьшали ширину зала чуть ли не вдвое. И настолько острыми, что были способны пригвоздить средних размеров соплохвоста, как бабочку к обоям.
— Сматываемся! — скомандовал Поттер, наколдовывая огромное бревно и помещая его поперёк зала в надежде заклинить сдвигающий механизм.
На какую-то секунду стены замерли, затем раздался ужасающий треск, и бревно полутора метров в диаметре переломилось надвое как какая-нибудь разнесчастная спичка.
— Стенки с наездами, — зло пробормотал Гарри, улепётывая со всех ног и в то же время отчётливо понимая, что они не успевают.
— Гарри, притормози! — крикнул Рон.
Избранному эта мысль показалась в высшей степени идиотской, но он послушно замер на месте.
А стены всё сужались…
— Подними руки, — велел Уизли, обходя (или, скорее, оббегая) друга сзади.
— Что ты делаешь? — не понял Гарри, чувствуя, как староста подхватывает его подмышки.
— Спасаю твою шкуру, идиот!
В то же мгновение юноша с удивлением осознал, что земля уходит у него из-под ног. Только через двенадцать секунд Гарри понял, что летит. Не смотря на все уверения, что «такого бегемота он не утащит», Рон всё же нашёл в себе силы оторваться от этой грешной земли с Мальчиком-который-выжил-и-к-сожалению-подрос на руках.
— От винта! — скомандовал Уизли, набирая скорость.
Почувствовав, что ветер начинает бить ему в лицо, Гарри уже хотел облегчённо вздохнуть и постараться не обращать внимания на то, что его руки того и гляди отвалятся. Но лорд Волдеморт никогда не стал бы лордом Волдемортом, если бы всё было так просто…
Постепенно, сначала медленно, затем всё быстрее и быстрее зал стал заполняться писком, причём настолько высоким, что у Гарри заложило уши. В ту же секунду парень осознал, что проклятый зал наполнился маленькими точками. И эти точки правили к ним…
— Тридцать три пикси тебе в ребро! — замотал головой Рон, пытаясь увернуться от налётчиков, но их было чересчур много, — Маленькие черти! Откуда они только вылезли?
— Что-то мне подсказывает, что из той самой пропасти, в которую ты чуть не кувырнулся, — просветил друга Гарри, — Incendio!
Из палочки Избранного вылетела струя огня, отгоняя излишне назойливых летучих мышей. Многие сгорели, некоторые метнулись наутёк, напуганные огнём, но им на смену явилась целая туча маленьких летающих вампиров. Твари облепили лицо, залезали под мантию, мешали видеть и ко всему пребольно кусались. Гарри взмахнул палочкой ещё раз, но то ли мерзавки осмелели, то ли их было чересчур много… В общем, эффект был невелик. Рон с Гарри застыл на одном месте: из-за маленьких чёрненьких мышек выхода не было видно вовсе. По крайней мере, лётчику.
А стены всё сужались…
— Рон, чего застыл? Лети уже!
— Хорошо сказать «лети». Я не вижу, куда.
Гарри направил палочку на скопление особенно настойчивых тварей. Новый столп огня испепелил их почти полностью. Правда, место погибших нападающих немедленно заняли их собратья, но нескольких секунд ничем не замутнённого зрения хватило Гарри, чтобы сориентироваться в пространстве.
— Выход ровно напротив нас. Главное, лети прямо и не сворачивая.
Рон выдал несколько нелицеприятных эпитетов (Гарри так и не понял, к кому они были обращены) и снова набрал скорость.
А стены всё сужались…
Гарри использовал свою палочку наподобие огнемёта, пытаясь уничтожить те крылатые создания, которые решили, что убираться с дороги самого Избранного и его верного избраннонос…оруженосца вовсе необязательно. Надо признать, после гарриных манипуляций это стало последним решением в их летучемышинной жизни. Правда, видимость не особенно улучшилась: некоторые вампиры из числа особо одарённых успели вцепиться в лицо, а на такие эксперименты как использование огня по отношению к собственной физиономии Поттер не решался. Так что юношам оставалось только двигаться вперёд, молиться всем божествам, которые только слышали их в эту минуту, о благополучном избавлении да покрепче зажмуривать глаза, дабы излишне прыткие особи их не выцарапали.
А стены всё сужались…
Неожиданно Гарри почувствовал, как что-то задело его по локтю. Руку обожгло болью, и немедленно потекла кровь. Гарри скосил глаза и искренне порадовался, что не он сейчас упражняется в левитации, ибо в противном случае он бы уже со всего размаху грохнулся на пол. Острые шипы находились в каких-то трёх-четырёх дюймах от него.
А стены всё сужались…
Гарри напряг остатки сил и наколдовал ещё одно бревно, потолще, пытаясь застопорить наезжающие стены хотя бы на несколько секунд. И расписался в собственной глупости. По какой-то только ему одному ведомой причине юноша наколдовал бревно над головой, а не под ногами, как не устаёт твердить логика и инстинкт самосохранения. Результат очевиден: не выдержавшее и пяти секунд бревно переломилось и, стремясь к центру земли в соответствии со всеми законами физики, чуть было не угодило искателям хоркруксов по маковкам. И, увы, не пришибло ни единой наглой мышки.
А стены всё сужались…
Гарри буквально чувствовал, как остаётся без одежды. Длинная развевающаяся мантия считала своим долгом зацепиться за каждый шип. А поскольку Рон по понятным причинам даже не думал останавливаться дабы отцепить свои и гаррины одеяния, многострадальная школьная форма мистера Поттера клочок за клочком оставалась в подземельях Волдеморта. В настоящий момент Гарри, мысленно проинспектировав содержимое карманов и уже попрощавшись с носовым платком, беспокоился только за Чашу, которая в данную конкретную секунду покоилась в складках роновых одеяний.
Как-то неожиданно вместо ярко освещённого зала глазам Гарри предстал тёмный коридор. Изначально Поттер даже не сообразил, что, собственно, произошло. Понадобилось какое-то время и ещё несколько огненных заклятий для разгона энной части так и не унявшихся мышей чтобы осознать, что юноши покинули этот идиотский зал с его сжимающимися стенами.
Гарри с облегчением мотнул головой, сгоняя очередную посягательницу на голубую кровь Поттеров. Как раз вовремя, чтобы увидеть стремительно приближающуюся стену. Видимо, нёсшийся по инерции Рон даже не думал тормозить, в результате чего молодые люди вот-вот врежутся в очередной поворот. В последнюю секунду Гарри успел оттолкнуться от стены и выровнять курс. Позади послышался устрашающий лязг: после долгих усилий шипы встретились-таки друг с другом.
— Что, выбрались что ли? — тяжело дыша спросил Рон.
— Не думаю. Если ты не забыл, впереди ещё пропасть.
— Етижкин Шишкин, точно, эта чёртова пропасть, чтоб её! Тогда я не торможу.
Впрочем, насколько Гарри мог судить, Рон уже изрядно выдохся. Так что в настоящий момент гриффиндорец был особенно обеспокоен тем, как бы друг случайно его не отпустил прямо над вышеупомянутой пропастью. И как достать летучих мышек из-под мантии, особенно тех, которые норовят залезть под рубаху и, кажется, уже это сделали.
Как выяснилось, догадка Избранного по поводу изначального места дислокации летающих вампиров была верна. Проблема заключалась лишь в том, что не все летучие мыши по первому зову ринулись в зал с коварными стенами, часть из них зависла над пропастью, собираясь напасть на и без того расцелованных странников. Гарри и Рону просто повезло, что они решили не ходить по невидимому мосту, ибо вновь облепившие лицо мышки не давали ни малейшего шанса узреть что-нибудь помимо их крыльев, так что молодые люди немедленно свалились бы.
Пролетая над пропастью и пытаясь разогнать излишне назойливых тварей, Гарри вдруг почувствовал, что Рон теряет высоту. Похоже, гриффиндорский староста устал сильнее, чем предполагал Избранный. Положение спас злобный рык, донёсшийся откуда-то из глубины бездны. Услышав его, Рон почему-то раздумал падать и с удвоенной силой понёсся вперёд.
Содрав с волос последнюю представительницу отряда Кровососущих Негодяек, у Гарри появилось чувство «дежа вю». Они снова, так же как пять минут назад, неслись на стену, не вписываясь в поворот. Только теперь их скорость была в два раза выше, а подстраховаться Гарри уже не успевал…
С громкими воплями оба гриффиндорца впечатались в стену, еле успев повернуться боком, что в результате послужило юношам амортизатором. Что ж, по крайней мере один плюс у подобного поворота событий был: до смерти напуганные летучие мыши, умудрившиеся забраться в одежду, почли за лучшее убраться из этого дурдома. Так что больше никакие животные гриффиндорцам жизнь не отравляли.
Неторопливо поднимаясь с пола и инспектируя собственные конечности, Гарри отметил, что сегодня сотрясение мозга ему обеспечено. Ух ты, зато очки не разбились!
Очень медленно Гарри повернул голову вправо. Рон, так же, как и он сам, мучительно пытался создать из себя единую и, по возможности, целостную конструкцию. Видок у обоих гриффиндорцев был ещё тот. Опухшие руки и лицо, изодранные мантии, зуд по всему телу, из чего следует, что пресловутые мышки успели искусать ребят и под мантиями, а у Гарри ещё и разодранный локоть… Картина маслом.
— Чашу не посеял? — единственное, что смог выдавить Гарри.
— Здесь, — утвердительно кивнул головой Рон, — Слушай-ка, по-моему раньше нас было четверо.
Гарри смерил товарища взглядом и мигом вскочил на ноги. Что-то сейчас с девочками! Рон не отставал ни на шаг, когда после очередного поворота, выводящего гриффиндорцев непосредственно на пресловутую развилку, с которой, собственно, всё и началось, юноши не налетели со всего размаху…

* * *

…на Гермиону и Джессику.
На доли секунды в тоннеле воцарился хаос. И девушки, и юноши застали друг друга врасплох и, как самые что ни на есть почётные параноики, чуть было не выкололи палочками оппонентам глаза.
— Это вы?! — в один голос воскликнули Рон и Гермиона, — А мы нашли…
Оба гриффиндорца извлекли из закромов мантий, вернее того, что от них осталось, две абсолютно идентичные чаши Пуффендуев.
На какое-то мгновение коридор накрыла тишина. Великолепная четвёрка непонимающе смотрела раритетный артефакт, которого почему-то стало два.
— Они обе ненастоящие… — прошептала Джессика.
Вдруг обе Чаши будто ожили и понеслись навстречу друг другу вместе с повисшими на них старостами Гриффиндора. Никто даже не успел испугаться, а два артефакта уже слились в один.
— А вот эта настоящая, — отметила Дарк, подходя поближе к творению рук непонятно чьих.
— Проекции? — предположила Гермиона.
— Они родимые. Одна без другой смысла не имеет, в том числе как хоркрукс, только объединившись, они становятся целостным предметом. Уничтожение одной половинки соответственно к гибели всего хоркрукса не приведёт.
— Логично, — проникся Гарри, — Если искатель был бы один, то, выберись он живым из одного коридора, во второй не полез бы ни за какие коврижки. Следовательно, впустую потратил время.
— Это что? — вдруг спросил Рон.
Вопрос на самом деле был хороший и, главное, уместный. Из обоих только что покинутых нашими героями коридоров доносился престранный гул и почему-то столбом поднималась пыль. Судя по звукам, что-то падало. И это что-то было очень большим. А если прибавить ко всему вышесказанному, что над головами гриффиндорцев начал трястись потолок, то получалось, что в созданных Волдемортом подземельях начался глобальный…
— Обвал! — пискнула Гермиона, непроизвольно закашлявшись от поднявшейся пыли.
— БЕЖИМ!!! — во всю глотку заорал Поттер.
Споров на этот счёт почему-то не возникло…Гарри, Рон, Гермиона и Джессика припустились с такой скоростью, что еле умудрялись вписываться в повороты.
Между тем, обвал надвигался с ещё большей скоростью. Теперь затрясся не только потолок, но и пол, сверху начала сыпаться пыль, а кое-где и небольшие булыжники. Буквально на последнем издыхании до смерти уставшие гриффиндорцы выскочили из тоннеля в гнездо василиска, по инерции пронеслись по всему помещению, в прямом смысле вывалились изо рта Слизерина и, не отползая от статуи, бухнулись на пол. Ровно через секунду созданный Волдемортом проход оказался полностью завален. Больше в безумные реддловы комнаты с топорами и коварными стенами не попасть, даже если задаться такой целью…
— Все целы? — минут через пять раздался умирающий голос Гарри Поттера.
— Тупой вопрос, — немедленно откликнулся Рон, намекая, естественно, что после таких передряг целыми остаться просто нереально.
— Все живы? — немедленно исправился Поттер.
— В целом да, — отрапортовала Гермиона.
— Это смотря с какой стороны посмотреть, — кряхтя, попыталась подняться Джессика, — А вот меня ещё всегда спрашивают, почему это я не хочу здесь учиться. Да так просто!
Поистине непередаваемый сарказм, с которым была произнесена последняя фраза, не снился самому Северусу Снейпу даже в лучшие моменты жизни.
— Девчонки, вы как? — подал голос Рон.
— В жизни больше не буду спать на животе! — поклялась Гермиона, — А вас кто так расцеловал?
— Если я ещё помню уроки Хагрида, то это были летучие мыши, — сообщил Гарри, пытаясь сесть, — Так, нам нужно в больничное крыло, но я до него не доползу.
Джессика многозначительно хмыкнула и достала из потайного кармана маленькую коробочку. Взмах палочкой — и коробка увеличилась раз в десять.
— Ранозаживляющие нам не помогут — тут легче кожу заново восстановить. А вот обезболивающие и кровеостанавливающие — в самый раз.
И Джессика достала восемь пузырьков с зельями и запустила в каждого из однокурсников по два.
— Не пей, Гарри Поттер, отравишься, — замогильным голосом известила Дарк немедленно присосавшегося к пузырьку гриффиндорца, — Эти зелья варил сам злобный советник Тёмного лорда Северус Октавиус Снейп.
Гарри сие глубокомысленное высказывание благополучно проигнорировал. А вот Рон поперхнулся.
— Не беспокойся, Рон, фирменный яд «а-ля Снейп» полагается только избранным, — успокоила однокурсника нехорошая гриффиндорка.
— Зато теперь я, в отличие от Трелони, знаю точную дату собственной смерти — это как раз сегодня, — отмахнулся Гарри, наконец умудряясь подняться с холодного пола Тайной комнаты, — Я предлагаю убираться. Потому как мне не нравится перспектива ещё пять минут любоваться на это страшилище, — юноша кивнул на статую Слизерина и позвал, — Фоукс!
Феникс явился по первому зову хозяина. Гарри кивнул ребятам, приглашая их взяться за хвост птицы.
— Думаю, если мы материализуемся прямо посреди больничного крыла, мадам Помфри не поймёт. Так что…в туалет.
…Через пару мгновений израненные гриффиндорцы предстали пред светлыми очами Джинни Уизли. Та только охнула.
— Пожалуйста, Джинни, только ни о чём не спрашивай. Потом, ладно? — устало попросил Гарри, глядя на заплаканное лицо девушки и испытывая нечто, похожее на угрызения совести.
— Как же вы так? — только и прошептала бедняжка, не решаясь подойти к одноклассникам.
— Джин, одна просьба, — решил попросить подругу Избранный, — Возьми вот эту Чашу и спрячь куда-нибудь, понадёжнее. Её никто не должен найти. Пожалуйста.
Джинни молча кивнула и спрятала чашу Пуффендуев за пазуху. Вздыхая и пошатываясь, семикурсники покинули туалет Плаксы Миртл и взяли курс на больничное крыло. Они в самом деле полагали, что непредвиденные случаи на сегодня закончены. Наивные…
— Так, ну и что мы тут делаем в семь утра? — раздался наполовину удивлённый, наполовину насмешливый голос, и из-за угла выплыла профессор Уайт.
— Ничего особенного, — и Рон попытался сделать невинное лицо, что, учитывая многочисленные припухшие укусы, оказалось делом невыполнимым.
— Что это с вами? — несколько обеспокоенно осведомилась женщина: от зоркого взгляда профессора ЗОТИ не скрылись ни следы нашествия летучих мышей, ни исполосованные спины Гермионы и Джессики, ни в клочья изодранные мантии Гарри и Рона.
— Профессор, им срочно нужно в больничное крыло, — попыталась объяснить очевидное Джинни.
— Как ни странно, это я уже заметила. Но я так и не понимаю, что…
Тут у Гарри жутко закружилась голова, и он был вынужден прислониться к стене. *Чёрт, похоже, эти твари ещё и ядовитые. Впрочем, этого следовало ожидать…* — подумал Гарри, перед тем, как окончательно потерять сознание. Последним звуком, который он услышал, был приличный такой шлепок — видимо, Рон не замедлил последовать его примеру.