Отвлекшись на нее, он потерял из вида Франсуа, но потом, решив, что тот сам в состоянии о себе позаботиться, переключился на обаятельную девушку. Чтобы слышать друг друга сквозь энергичный грохот музыки, им приходилось почти кричать, близко склонившись головами. Гарри сам не заметил, как протанцевал со случайной знакомой несколько медленных танцев. Девушка была в полном восхищении от того, как он уверенно вел ее в танце. Остальные ее подруги только завистливо вздыхали. Слушая сбивчивое щебетание девушки, Гарри впервые почувствовал себя хорошо в толпе. После привычного почтения и переполоха в магическом мире из-за своей персоны, ему все больше и больше нравилась эта бесцеремонность магглов, которым не было никакого дела до того, кто находится среди них. Гарри почти позабыл о Франсуа. Вырвавшись от юной партнерши, чтобы просто передохнуть, выпить еще пива и найти потерявшегося француза, он подошел к барной стойке.

— Извините, вы не видели тут мужчину в белой футболке, джинсах и с длинными волосами, стянутыми в хвост? – спросил Гарри у жизнерадостного бармена после того как заказал себе очередной стакан пива.

— А! Этот француз? Да, видел. Он тут минут сорок сидел, отбиваясь от девчонок. Мрачный, словно кто-то его невесту из-под венца украл. Надрался виски, расплатился и ушел. А что, это твой знакомый? – бармен, пританцовывая натирал бокалы.

— Да, мы пришли вместе, — Гарри показалось или во взгляде бармена мелькнул интерес?

— Ну, в таком случае, вы неправильно выбрали бар. Тут полно надоедливых девчонок. Хочешь дам адрес классного местечка? Я там иногда подрабатываю. Тебе там понравится, обещаю! – тонкий розовый язык призывно облизал пухлые губы и Гарри смутился. Он торопливо допил пиво, оставил щедрые чаевые и вышел на улицу. Не глядя по сторонам, он пошел в глухой тупичок и аппарировал. Если бы он так не спешил, то наверняка заметил бы, как от стены отделилась темная тень и исчезла вслед за ним.

Гарри остановился у антиаппарционного барьера и решил прогуляться по саду. Легкий пивной хмель почти выветрился еще до того, как он дошел до фонтана. Малахитовая Пушинка спала и стойко игнорировала его попытки завести разговор. Змея свернулась на своем постаменте и ее полированные бока мерно вздымались. «Как живая!» — восхитился Драко. Зато каменные единороги отозвались на зов хозяина легким переливчатым ржанием. Подойдя к краю бассейна, они с удовольствием принимали знаки внимания от Гарри. Драко, понимающий теперь язык всех животных, перевел Поттеру, что его статуи очень рады видеть своего хозяина и днем, и ночью. И что они очень обижаются из-за того, что Гарри говорит только с Пушинкой.

— Вот вернемся и с ними будешь говорить ты, — уверенно сказал Поттер. Так и сказал не если или когда-нибудь, а просто как уже о почти свершенном. Эта уверенность как-то странно покоробила Драко, но он снова списал все на волнение из-за того, что должно сейчас произойти. Он был готов на все, лишь бы не слушать свой внутренний голос, вопивший о несчастье.

-Конечно, так и представляю, как с утра, сразу после кофе, мы пойдем навещать все статуи твоего сада, — Драко старался язвить, но из-за смутной тревоги у него это плохо получалось.

Говорить что-то еще не потребовалось – грустно вздохнув, Гарри на прощание погладил холодные морды единорогов и пошел к поместью. Спустя некоторое время, он добрался до своей спальни. От былого веселья не осталось и следа. Он чувствовал себя уставшим и странно опустошенным. Многообещающе начавшийся вечер, так и не привел его хотя бы к пониманию того, видит ли Франсуа его намеки и его желания. Постояв на пороге, Гарри снова вздохнул и открыл дверь спальни. В комнате было темно и тихо. Странно, обычно эльфы оставляли пару свечей. Сзади щелкнул замок. И вдруг Гарри почуял странную тревогу, отозвавшуюся нервным покалыванием в пальцах и дрожью по спине. Передернув плечами, он хотел приказать зажечься светильникам, но не успел:

— Люмос, — чужой хриплый голос произнес заклинание и засветившийся на конце палочки огонек выхватил из темноты фигуру, сидящую в кресле. После полной тьмы, даже эта кроха света ослепляла. Гарри только успел прикрыть глаза, как почувствовал рядом с собой присутствие Франсуа, бесшумно подошедшего к нему.

— Что случилось, почему ты ушел из бара без меня? – Гарри начал было спрашивать, но вдруг кулак Франсуа ударил его в челюсть. Неожиданно, подло. Из глаз посыпались искры, Гарри на миг показалось, что его глаза лопнули от удара. Он упал на пол потрясенно мотая головой. Только хотел возмутиться, как следующий удар снова поверг его, пытающегося подняться. Сквозь боль, обиду и непонимание он успел увидеть стальной мысок несущийся ему в лицо. Инстинктивно он схватил ногу Франсуа и дернул на себя. Француз с грохотом упал на спину, но тут же ловко вывернулся из захвата Гарри и пнул его другой ногой. Попал в живот. От боли Поттер перестал сопротивляться. Это было даже хуже Круцио. Устав бить, Франсуа отошел от него и снова сел в кресло. Он диким взглядом пожирал свернувшееся в клубочек тело. На столике около него стояла бутылка виски и он, не сводя глаз с начавшего слабо шевелиться Поттера, отхлебнул приличный глоток из горлышка, даже не поморщившись. Поставив бутылку, он потер сбитые костяшки пальцев. Резко встал и снова подошел к Гарри. Схватил того за длинные волосы и приподнял избитое, окровавленное лицо.

— Ну что, Шарль-Анри? Теперь ты понял? Теперь ты мне за все заплатишь! Я убил тебя тогда, застав с девкой. А сейчас я убью тебя еще раз, сволочь, ненавижу!!! – последние слова он буквально выплюнул Гарри в лицо, брызжа слюной.

Гарри пытался что-то сказать, но разбитые губы плохо его слушались. Он хотел перехватить руку Франсуа безжалостно державшую его за волосы, но видимо это сопротивление окончательно взбесило француза. Он со всего маху ударил Гарри лицом об пол. Потом выпустил его волосы, глядя как из разбитого носа Поттера потекла тонкая красная струйка. Вид и запах крови окончательно помутил разум д’Артаньяка, он рывком перевернул бесчувственное тело и жадно вгляделся в неподвижные черты. Склонившись к нему, Франсуа медленно слизнул кровь с лица Гарри. Тот вдруг открыл глаза и Франсуа понял, что не сможет убить его второй раз, но он отомстит ему за свою боль еще большей болью. Отомстит за разбитое сердце, покалечив это сладкое тело, так долго мучающее его своей близостью. Прошлое и настоящее причудливым образом переплетались в сознании Франсуа. Лицо Гарри Поттера становилось похоже на другое лицо. Чуть более тонкое и нежное. Лицо его первой и последней любви, лицо Шарля-Анри. Давно умерший любовник, вдруг ожил в этом тонком еще по-юношески хрупком теле. И Франсуа вспомнил, как до боли в судорожно сжатых зубах хотел этого мальчишку. Хотел сразу, с первого взгляда. Как он сдерживался, только однажды поддавшись обаянию юности. И то, как вернувшийся Поттер начал мучить его знаками внимания. То, как он стонал в своей огромной постели, явно видя бурные сны. О, как же он его мучил! Шарль-Анри снова убивал его тем, что вот так бессовестно занял его мысли и чужое тело мальчишки. Видит Бог, он этого не хотел, он как мог боролся с этим соблазном!

Глядя в непонимающие, пронзенные болью зеленые глаза, Франсуа вдруг понял, что Шарль-Анри что-то говорит ему. Он говорит, что он – это не он! Вот же подонок, сначала трахался с кем попало на глазах у него, потом посмел воскреснуть и снова мучить, заигрывая как последняя шлюха в том маггловском баре. Он прекрасно видел, как ему строил глазки бармен, а его любимый только смущенно улыбался. Франсуа захотелось сделать так, чтобы эти губы больше никогда не смогли улыбаться. Зарычав, он впился жестоким укусом в разбитые им губы. Металлический, тяжелый вкус крови разбудил в нем животное, жестокое и неумолимое, желающее только одного – раздавить это тело, эту душу, эту вызывающую юность. Когда Гарри застонал от боли под терзающими его губами и зубами, Франсуа потерял те немногие остатки здравого смысла и резко встал, возвышаясь над распластанным на полу юношей. Он рывком стянул с себя майку и судорожным движением избавился от джинсов. Глядя в расширяющиеся от ужаса и понимания глаза, он усмехнулся и жестоким пинком перевернул Гарри на живот. Разодрав на нем футболку и сдернув джинсы, он наскоро смазал свой член слюной и одним рывком вошел в извивающееся под ним тело. Вот тогда Поттер впервые закричал, страшно и дико, как волк, умирающий на кольях. Франсуа забылся в ощущениях даримых тесным молодым телом. Он с наслаждением начал двигаться, разрывая снова и снова эту нежную плоть. Придавленный его массой Поттер, задохнувшись от ужаса и боли, потерял сознание. Франсуа все неистовее вбивался в несопротивляющегося юношу, с восторгом чувствуя приближающуюся развязку. О! Как давно он был лишен всего этого! С каждой фрикцией приближая оргазм, Франсуа зашептал:

— Ну что, Шарль-Анри, ты все понял? Чертов Малфой, я никогда тебе не прощу твоей измены. Не помогли тебе твои деньги и связи. Что же ты даже не шелохнешься? Неужели не нравится? А раньше ты это любил, грязная шлюха! – не в силах больше сдерживаться, он бурно кончил в неподвижное истерзанное тело. Гарри так и не пришел в себя.

Драко дрожал от дикой ярости и жгучей ненависти. Если бы он мог! Ах, почему же они снова встретились только сейчас? Может быть он смог бы не допустить этого. Понимая всю невозможность хоть что-то изменить, Драко оставалось только сделать так, чтобы Гарри как можно скорее забыл эти черные дни своей жизни. Он обернулся и увидел, что Поттер держится из последних сил. Белый как смерть, он дрожащими руками потянулся к Драко. Сделав неуверенный шаг, Гарри начал падать. Драко успел его подхватить и в этот миг окружающее стало меняться. Они оказались в своей комнате. Уже была глубокая ночь. Гарри вдруг скрутило и содрогаясь в плаче, прерываемыми рвотными позывами, его вырвало желчью.

* — Какая же ты сволочь, Шарль-Анри! Как же я ненавижу тебя, подонок!