Вот уже больше месяца, как они имели честь общаться с Деметрием. Великолепный жеребец оказался не только остроумным собеседником, но и удивительно тонко чувствующим ученым. Они проводили вечера в библиотеке, где Драко рассказывал об открытиях современной магии, а Деметрий до хрипа спорил с ним, не всегда соглашаясь с разумностью того или иного нововведения. Грегори, Марси и Гарри лишь восхищенно наблюдали за этим зрелищем. Они тихо сидели в сторонке и благоговейно внимали всему, что говорилось в комнате. Грегори не вмешивался в споры, предпочитая впитывать новые знания подобно губке и делать свои собственные выводы. Марси восхищалась лишь внешней красотой спора, подмечая горящие глаза, пересохшие губы, срывающиеся от долгих речей голоса. Она просто купалась в волнах общей дружелюбной атмосферы! Драко своим внутренним зрением видел, как она оттягивала на себя чересчур резкие моменты, нейтрализуя таким образом всю злость, рождающуюся в ярых спорах. Она была словно магнит для негативных эмоций, своеобразный энергетический вампир. Гарри же не замечал никого, кроме Драко. Малфой не раз ловил на себе его горячий взгляд. Похоже, для Поттера было абсолютно неважно, о чем шел спор — он просто любовался Драко. По тому, с какой скоростью и какой страстью он тащил любимого в спальню, было ясно, что его очень возбуждал ум Драко. Доводил до исступления.

Как ни противился Драко своим пророческим талантам, он все же чувствовал, как рядом с ним истончалась ткань времени. Он начинал видеть многое из того, что раньше было скрыто от его взора. Он как мог скрывал это от Грегори, но с каждым днем это становилось все труднее. Иногда Драко начинал заговариваться, а когда приходил в себя, обнаруживал, что все странно на него смотрят. После одного немного неприятного разговора с Грегори он сдался и просто принял это в себе. Вот только почему все попытки заглянуть в их с Гарри будущее заканчивались ничем? Все было словно в плотном сером тумане. Драко не раз пытался увидеть что-нибудь, но все обрывалось, прежде чем начаться, и он, задыхаясь, возвращался в свое тело. Он знал лишь, что что-то должно случиться в ночь на Рождество. Что-то, что навсегда изменит их жизнь. Возможно, это просто развилка судьбы, и он не мог видеть будущее по той причине, что оно было ещё не определено. Может быть, они не пройдут Испытание и навсегда останутся в облике диких зверей. А может… О таком пути Драко предпочитал даже не думать. Он гнал от себя все плохие мысли. Ведь не может быть так, что они с Гарри… Что они расстанутся…?

Деметрий, выказав почтение Гарри, словно выполнил тем самым какой-то ему одному известный ритуал, и на следующий день он общался с ним безо всяких велеречий. Гарри это только приветствовал. Однажды, примерно через неделю после знакомства, Гарри подошел к отдыхающему в тени садовых деревьев Деметрию и, отчаянно краснея, попросил покатать его. Драко, услышав это, замер. Вдруг Деметрий воспримет это как оскорбление и уйдет от них? Но жеребец прервал сбивчивые объяснения Поттера, который сам уже был не рад своей просьбе, тихим смехом. Он сказал, что почтет за честь нести на своей спине Великого. Гарри окончательно смешался, но Деметрий покорно опустился на одно колено, и герою ничего не оставалось, как взобраться ему на спину. Вскоре Гарри смог преодолеть свою робость и смущение и расслабился. Тогда Драко увидел, что верховая езда – это его конек. Он любовался тем, как изящно Гарри сидит на Деметрии и как легко он меняет направление легким нажатием колена. Похоже, его абсолютно не смущало отсутствие седла и поводьев. Он был словно древний языческий бог — длинные волосы развевались за спиной, солнце золотило обнаженный торс, глаза сияли, словно драгоценные камни. Он был прекрасен – дитя дикой природы, живущее в абсолютной гармонии со всем сущим. Он стал душой Острова, сам не подозревая об этом. Драко смотрел на крошечных колибри, упорно преследующих всадника. Крохотные птички создавали за спиной героя подобие живого переливающегося плаща. Слушая и понимая их бестолковые выкрики, Драко от души смеялся. Гарри с восхищением смотрел на заливающегося смехом солнечного блондина. Перестав давиться от смеха, Драко рассказал, что колибри думают, что он, Гарри, — цветок, и поэтому носятся за ним, недоумевая, почему такой крупный красивый цветочек все время убегает от них. Гарри обернулся и увидел потрясающую картину – сотни крохотных птичек неподвижно висели за ним, умильно попискивая. И тут он создал огромный куст со сладко пахнущими цветами. Довольные колибри окружили его и начали пир. Этот куст стал местом поклонения не только колибри, спустя неделю вокруг цветов трудились усердные пчелы и шмели, в корнях нашла приют огромная колония муравьев. Хоззи ворчал, что все это насекомое царство когда-нибудь переберется на его кухню, но, судя по всему, нектара хватало всем. А однажды Хоззи поставил на стол ароматный мед, сказав, что это подношение пчел своему Хозяину. Последний был этим весьма смущен.

Теперь Гарри мог по своему желанию создавать любые простейшие формы жизни. После лотоса на день рождения Драко и куста для колибри у него все получалось. Деметрий сказал, что после того, как Гарри войдет в полную силу, он сможет дарить жизнь всему живому. Он – Создатель. Но ему будут неподвластны разумные формы жизни. Ибо разум – это дар божий, и простые смертные, пусть и очень сильные, не способны создать то единственное, что отличает людей от зверей – душу. Каждая душа рождается в Божественном Костре. Когда искра покидает это Вечное Пламя, она поселяется в еще не рожденном младенце, и он становится человеком. Созданием с божественным даром.

Все происходящее с ними за месяцы на Острове было слишком необычным для полного понимания. Поэтому юноши просто принимали все как данное, не стараясь уразуметь – иначе они могли бы сойти с ума. Они просто жили и учились. Единственное, что давало им силы и не позволяло впасть в панику, была их любовь. Это странное переменчивое чувство накрепко связало их и подарило надежду и ощущение надежного плеча рядом. Все, в чем они были уверены – это то, что они любят и любимы, остальное могло и подождать. Поэтому, принимая смелые ласки друг друга, просыпаясь в одной постели, смотря в теплые глаза напротив и касаясь легко и нежно, они знали, что живут, пока любят. От того, каким огромным и всепоглощающим было это чувство, иногда перехватывало дыхание и щемило в груди. В эти моменты стоило просто взять ЕГО за руку или прижаться во сне к ЕГО спине, и все вставало на свои места. Гарри и Драко сами не заметили, как стали единым целым, одной душой, заключенной в два тела.